Читать книгу Дом Солнца - Антон Александрович Гольцов - Страница 1

Легенда

Солнце было в зените. Свет его доходил до самых темных уголков этих земель, среди которых были непролазные леса, скрытые пещеры и глубины водоемов. Оно, словно заботливое божество, заполонило своим теплом все окрестности, согревая свои владения.

Те из животных, что были похрабрее, лежали ныне на камнях, утонувшие в дремоте и расслабившиеся на солнцепеке, но все еще держащие одно ухо востро. Другим же, опасающимся показаться в открытую, приходилось с завистью ловить крохи, доходящие до их укромных мест. Третьим же и вовсе оставалось лишь мечтать о чем-то подобном.

Но нельзя было сказать, что всем это было по нраву. Находились и те кто закапывались в землю и прятались в скалах, спасаясь от ослепительного света. Те, кому жизнь в тени была дороже мига, проведенного на солнце.

От такого порядка вещей, усмехнулся один человек. Он видел все это, проезжая мимо на лошади, в составе крупного каравана. Никто из спутников не смотрел на него, а если бы захотел, то не понял бы отчего этот неказистый и молчаливый человек вдруг повеселел. Всех это устраивало, и так всё и сохранялось, на протяжении этого долгого пути.

Караван между тем, ненадолго остановился у небольшого озерца, поэтому люди получили небольшую передышку. Торговцы, вместе с помощниками, принялись осматривать свои товары, убеждаясь в их целости. Последних же они заставляли осматривать повозку, и устранять разные неприятности, накопившиеся за время путешествия. Слуги в этот момент выполняли прихоти немногочисленных хозяев, устроивших себе скромный перекус. Ну а охранники вели себя как всегда – кто-то остался наблюдать, кто-то отправился к озеру чтобы промочить горло, а некоторые по-быстрому разминались, чтобы унять боль от долгого путешествия.

В числе последних и был тот человек, которого что-то насмешило в дороге. Он несколько выделялся на фоне остальных, закованных в доспехи стражей. Он, в отличие от остальных, не утруждал себя ношением доспехов, да и оружия при нем почти не было – один меч вместе с лежащим за пазухой кинжалом величиной с кисть. Вид, мягко говоря, не особо внушающий трепет, который обычно присутствовал у людей из охраны.

И тем не менее, он все еще был здесь. Младшие вовсю трепались на этот счет, а вот старшие почему-то быстро примолкли. И первые совсем не понимали, почему среди них находился почти что старик, который должен был выполнять ту же работу что и они.

Вот и сейчас они, собравшись в кучку поглядывали на странные упражнения не менее странного человека. Текучие и непрерывные, они больше походили на танец чем на разминку. Другие расхаживали большими шагами, тянулись корпусом из стороны в сторону или приседали, а этот устроил танцы. Последняя мысль особенно рассмешила молодняк, и они, довольные, удалились.

Через некоторое время к человеку подошел глава каравана, вместе с богатейшим торговцем. Мужчина в этот момент сидел, прислонившись к колесу, и наслаждаясь солнечной ванной. Пришедшие незамедлительно начали говорить:

– Досточтимый Иошито говорит что вам есть что сказать насчет нашего пути. Это так?

–Да. – человек кивнул – вы часто ходите этим путем?

– Уже в десятый раз! – торговец широко улыбнулся, и хотел было начать рассказывать про свои успехи, но был нагло прерван.

– Я лишь хотел сказать что за нами следуют разбойники, и лучше бы нам убраться с этого пути. Через час пути как раз будет неплохая дорожка!

Секунду торговец молчал. а затем разразился таким хохотом, что его услышали даже возвращающиеся с озера люди. Человек же, не обращая внимания на это, продолжал сидеть и спокойно смотреть на своего собеседника. Продолжающийся хохот тем временем начинал раздражать всё больше и больше, но к счастью для всех, вскоре постепенно затих. Несчастье было в том, что сменило его презрение:

– Я десять раз ходил здесь, я знаю каждый из камней которые должен встретить по дороге и я ни разу не был здесь ограблен! – высказав это, он повернулся к начальнику каравана – А теперь ты хочешь чтобы я поверил этому чудаку, и сменил наш курс? А с чего ты взял что он не разбойник, и не сговорился со своими дружками заманить нас? Лучше бы подумал, кто из вас страннее – дурак, несущий ахинею, или дурак слушающий ее!

С этими словами торговец ушел, продолжая немного посмеиваться. Двое оставшихся смотрели за его удалением. Затем глава повернулся к сидящему, и виновато пожал плечами. Ответом ему было то же самое действие.

Вскоре колонна снова была готова к движению, и как только охрана заняла свои места, тронулась в путь. Настроение у людей было приподнятое. Они отдохнули, перекусили и посмеялись кто над чем. Впереди было еще полдня пути до следующей остановки, так что следовало провести это время с пользой. Старшие стражи начали вспоминать шутки…

Все изменилось в тот момент когда тень начала побеждать свет. Солнце потихоньку сменялось луной, а караван все еще не достиг точки отдыха. Лошади начали уставать, от чего движение становилось еще медленнее. Охранники тоже были не в настроении. Все чего им сейчас хотелось – лечь спать с полным желудком. Идеально было бы еще получить красивую девушку под бок, но они все же понимали что это вряд ли случится.

Ехали они по дороге, проходящей между лесом и подножиями гор. Места были красивые, и действовали чуть успокаивающе. Некоторые при виде этого даже слишком расслабились.

Единственными людьми в колонне, кто не поддался красотам и сохранил настороженность были глава каравана и всё тот же странный человек. Первый – потому что видел много таких мест, среди которых слишком часто бывали засады. Второй – да кто его знает! Слишком уж он был молчаливым и странным. Вот и сейчас, вместо того чтобы жаловаться на жизнь и усталость, он размеренно крутил головой по сторонам, да и рука его была больно близко к рукояти меча.

Но шло время, а все так и оставалось как прежде. Из леса доносились звуки птиц и зверей. С полей возле дороги – какофония сверчков, кузнечиков и прочих насекомых. С гор, как и всегда, был слышен лишь ветер.

Из окна своей повозки показался тем временем торговец Иошито, весьма довольный, и с нахальной улыбкой на лице. Продолжая улыбаться он попеременно показал свой толстенький кулачок караванщику и чудаку, а после снова затерялся внутри.

Впереди наконец замаячила равнина. Лес вскоре должен был уйти в сторону вместе с горами, уступив место открытым полям. Где-то там, недалеко, должна была быть и их стоянка. Настроение вновь начало подниматься, в предвкушении отдыха…

Чтобы быстро исчезнуть в тот миг, когда крайние охранники услышали топот копыт. Естественно, это всех насторожило. Патрули здесь не ходили, а местные крестьяне на лошадях не ездили. Через несколько секунд люди зашевелились. Стражи, за исключением нескольких, перебежали на левую сторону колонны, попутно доставая из ножен мечи, и накладывая стрелы на тетиву. Слуги забивались в щели между грузами, или ныряли под повозки. Из повозок торговцев доносились взволнованные вздохи. И все это при виде лишь одной картины – кавалькады всадников, на полном скаку мчащихся вперед.

Когда строй конников приблизился к дороге, начались первые действия – лучники выпустили стрелы, и несколько нападающих упали наземь. Затем еще один зал, и снова тот же результат. Третьего раза не было, потому как в этот момент две стороны схлестнулись в битве.

Нападающих было больше раза в два. Но все-таки стражи были куда организованнее, да и выглядели лучше – доспехи, оружие – все это придавало грозности. Так что шансы немного уравнялись.

Зазвенели мечи, и послышались первые крики. Некоторых всадников стаскивали с лошадей. Те в свою очередь кололи и рубили нижестоящих без устали. Лучники, как могли, выцеливали отдельных людей и пытались их подстрелить.

И тут, все кто мог, заметили того чудака над которым посмеивались и недоумевали. Заметили потому что было что замечать. Он наконец достал свой скромный меч и вступил в бой, сделав это лучше чем кто-бы то ни был. Его движения были отточены и смертоносны. Это был тот самый танец что он повторял у озера. Только сейчас он вызывал не смех, а страх и уважение. Его спутники наконец поняли что ему не нужен был грозный вид для того чтобы быть смертоносным.

Люди вокруг него падали замертво. Кто-то от ровнейшего пореза на горле, кто-то с дырой в сердце, а одному сильно не повезло – он пал наземь соскользнув по своим отрезанным ногам. Его крики были настолько ужасны, что боевой дух упал у всех кто это видел.

Спустя несколько секунд стало понятно, что разбойники были куда умнее чем казалось. Всадники подошли со стороны равнины, но им хватило ума воспользоваться тактикой, чтобы оставить еще людей в небольшом горном ущелье, рядом с которым и остановился для защиты караван. Людей из засады было меньше чем в основной драке, но под шум битвы они убили резервных стражей, и начали грабить повозки. Слуги были настолько трусливы, что даже не заметили их. И так бы все и осталось, если бы не один незадачливый грабитель, решивший открыть дверь богатой повозки.

Крик Иошито заглушил все что только можно. Пронзительный и тонкий, он оглушил нескольких воров, но самое главное – дал знать стражам, что их щелкнули по носу.

Реакция была незамедлительной. Дисциплинированные охранники кинулись через повозки, чтобы защитить своих нанимателей. Строй дрогнул, и у разбойников появился шанс выиграть.

Они попытались воспользоваться им, но не успели. Все было кончено через минуту. Почти одновременно все грабители либо остались лежать мертвыми на земле, либо их уже связывали по рукам и ногам. Отличие было лишь в том, что последним занимался целый десяток людей, в то время как среди мертвых людей стоял лишь один безымянный воин…

Успокоившиеся караванщики приняли решение заночевать здесь же. Слуги носились туда-сюда, проверяя товары и успокаивая хозяев. Особенно пострадал Иошито, сидящий сейчас под наспех сооруженным навесом, и держался за сердце. Обрадованные победой стражи уселись рядком у дороги, и поочередно пили за своих погибших товарищей.

Особо выделялись на всем этом фоне новоиспеченные пленники. Головы опущены, тела расслаблены – они явно знали что их ждет. Лучшее на что мог надеяться десяток разбойников – жизнь на рудниках, полная тяжелой работы. На этом фоне смерть от закона казалась привлекательной. Но решать было не им.

Среди всей этой суеты был лишь один островок спокойствия – немолодой воин, которого теперь считали богом войны. И все что он делал – чистил свой меч.

Через некоторое время к отдыхающему направилась все та же парочка, которую он видел сегодня днем. Подойдя к нему, они секунду постояли, подбирая слова, а затем начальник каравана начал говорить:

–Как ты узнал что за нами последуют воры? Не подумай ничего такого, просто…

– Ты пытаешься угадать, не я ли их навел, понимаю. – воин осторожно прервал его, но никто и не думал возмущаться. – Я не навел их, успокойся. Просто утром мы проезжали через одну деревню, и я заметил там торговый ящик. Его, как ты понимаешь, там быть не должно.

–Но ведь меня ни разу за все мои переходы не ограбили! – Иошито влез в разговор – А тут, на десятый раз меня не просто ограбили, но даже пытались убить!

– Именно это и должно было вас насторожить, господин торговец. Вы много раз здесь проходили, и всегда успешно. При этом вы постоянно снижали охрану, а товар напротив – увеличивали. Когда-нибудь это – воин показал рукой на поле боя – должно было произойти.

– Поразительно! – торговец явно был в шоке. Ему понадобилось несколько минут чтобы прийти в себя. Когда это произошло он вновь заговорил с незнакомцем:

– Ну что же, значит я дурак! – признание было неожиданным, и даже смогло вывести невозмутимого война из привычного равнодушия, заставив того удивиться – Но к счастью, я все еще высоко ценю свою жизнь, и могу хорошо заплатить за ее спасение. Проси что хочешь, если смогу – выполню!

Я не… – неизвестный хотел было отказаться, но затем ему на глаза кое-что попалось – группа пленников, ожидающих своей участи. Неизвестно почему, но его взгляд задержался на них. Он глядел на них несколько секунд, а затем продолжил – Отдай мне их!

Их? – торгаш обернулся к разбойникам, чуть его не угробившим – Зачем они тебе? Есть куда более лучшие рабы! А уж если хочешь увидеть как они умирают, так лучше…

–Так ли уж важно что я с ними сделаю? – воин прервал его, вынуждая того согласиться или дать отказ.

– Хочешь их? Бери! – Иошито махнул рукой – Только убедись что они больше не повторят своей ошибки!

– Я постараюсь. – воин вновь скользнул взглядом по своей добыче. А затем обратился к уже уходящему караванщику – Прости, ты не мог бы попросить своих людей помочь мне, и выстроить наших новых друзей в линию?

Начальник на секунду замешкался, а затем кивнул охране. Через минуту все пленники стояли на коленях, в ровном ряду. Вести успели разлететься, так что на зрелище собрался весь уставший караван. Людям было интересно что чудак задумал в этот раз. Некоторые даже по-тихому делали ставки на то что произойдёт. Откуда-то даже послышались предположения, что сейчас он всех их жестоко убьет.

Все это, конечно же не имело ничего общего с реальностью. Реальность, как и обычно, была куда страшней. Незнакомец наконец собрался с мыслями, и подошел к первому пленнику. Он стал смотреть ему в глаза, причем так что казалось будто он высасывает из него душу. Все это затянулось на несколько мгновений, сильно повысив напряжение. Однако затем воин перешел к следующему пленнику, ничего не сделав предыдущему.

У второго он задержался куда как меньше. Ему хватило двух секунд чтобы что-то осознать и перейти к третьему, оставив второго изрядно напуганным, но живым.

– Да он же просто смотрит на них! – зрителей явно расстроило это. Они были готовы взвыть от досады из-за проигранных денег, когда любитель посмотреть на людей перешел уже к четвертому по счету, вот только не успели этого сделать.

Как только воин сделал шаг в сторону, тело третьего пленника глухо упало в песок. Сначала никто ничего не понял, а у некоторых волей-неволей закрались мысли о высасывании душ. Однако затем все заметили тоненькую струйку крови, вытекающую из горла умершего. Присмотревшись, человек мог увидеть не менее тонкий порез на шее, из которого собственно и вытекала жидкость. Никто даже не заметил насколько быстро воин распорол человеку глотку своим ножом, неожиданным образом оказавшимся не за поясом, а в его руке.

Еще один живой и двое мертвых окончательно разбили все теории о том, что делает этот странный человек. Двое живых. У некоторых не выдержали желудки, и спасло их только то что обед был довольно давно, а ужин никто еще не ел. Один мертвый. все это совершалось быстро и без единой заминки. Очевидно, единственное на что ему требовалось время – определить достоин человек жизни или нет.

Над последним он думал чуть дольше чем над остальными. То склонял голову вправо, то перемещал влево. Но в конце концов и он оказался на земле. Удивительным образом живых и мертвых оказалось поровну – по пять. Все лишь надеялись что воин знал что делает. Потому как если бы он решил сделать всё вровень просто так, для баланса вселенной, то в лагере никто бы не уснул еще очень долго.

Наконец, закончив свою работу, незнакомец вышел вперед, и смотрел теперь на живых, будто бы он был их командиром. Мгновение спустя он заговорил:

– Пятеро живы. Пятеро мертвы. Не стоит думать что я сделал так для красоты! Они… – он кивнул на мертвецов – …заслужили это. Но не вы! – он взял небольшую паузу, и продолжил – Сейчас я отпущу вас. Вы сможете вернуться домой, к своим семьям и близким. А так же сможете разнести весть – любой кто вернется к этому, будет лежать там же где и ваши бывшие друзья. Я надеюсь вы меня поняли!

Закончив свою речь он подошел к каждому пленнику по-очереди и развязал его. Даже не разрезал ножом путы, а развязал! Видимо, что-то это для него значило. Каждый из освобожденных сначала медлил, а затем бросался наутек в сторону леса. Всем смотрящим хватило ума на то чтобы не препятствовать их побегу. Вечер предстоял мрачный и молчаливый…

– Зачем ты это сделал? – вопрос пришел, казалось, из ниоткуда. Но человек знал кто его задал. Молодой парнишка, расположившийся неподалеку от него, и как и все в этом лагере сегодня, испытывавший проблемы со сном.

– Раньше было принято представляться перед тем, как задавать вопросы! – последовал спокойный, но несколько грубый ответ незнакомца.

– Но ты тоже так и не представился! Хотя вопросов задавал не меньше… не говоря уже о делах. – остроумный ответ заставил воина улыбнуться. Затем он наконец поднял голову на собеседника и продолжил:

– Твоя правда! Но дело в том что мое имя для тебя не так уж и важно…

– Тогда не надейся услышать мое!

– Хорошо! – чудак неожиданно согласился с его предложением и замолк.

– Так все же… зачем? – его собеседник однако не сдавался.

– Это… дань памяти одной традиции. Она сейчас не в ходу, но это не значит что она плохая.

– Эта традиция предписывает убивать людей просто посмотрев на них, а не потому что так велит закон?

– Иногда!

– Это не ответ!

– Лучшего тебе не добиться.

После этого оба замолкли. Парень потому что у него не было вопросов, а воин потому что не на что было отвечать. Однако через минуту молодой страж вновь нарушил молчание:

– Раньше было принято… традиции… Так ты значит любишь все старое? Ты и правда старик!

Ответом ему была тишина, однако он не сдавался:

– Старики обычно знают хорошие истории. Может расскажешь какую-нибудь, раз уж испортил людям сон?

– Хочешь услышать историю? Есть одна. – перестав валяться бестолку, человек уселся на колени возле горящего костра, и принялся чистить меч. – Жрецы говорят что сначала была лишь бесконечная тьма. Она была всем, и одновременно ничем. Затем, появились боги. Поначалу они были как слепые котята но…

– Я так понимаю, это короткая история? – слушатель внезапно прервал его. – Если да, то лучше не надо!

–Прости, мне показалось, или ты только что сказал что короткие истории бесполезны?

– Разве нет? Действия мало, смысла мало. Я уже сейчас могу прикопаться. Если была только тьма, то откуда же взялись боги? И если…

– Ладно, ладно, не горячись. Я тебя понял. Хочешь длинную историю? Так и быть, расскажу. Только если пообещаешь мне кое-что!

– Что? – он приподнялся на локтях, предвкушая важную просьбу.

– Выбросить из головы эту дурость, что короткие истории бесполезны!

– Боги… да рассказывай уже!

Воин посмотрел на него чуть укорительно, а потом принялся за рассказ. Костер, к счастью, горел хорошо…

1. Конец этого мятежа…

Со стороны дороги послышалось стучание копыт. Кто-то приближался к замку. Главный вопрос для тех кто в нем сейчас находился – что за флаг они увидят. От этого, пожалуй, зависели их жизни.

Воины, стоящие в эти тяжелые времена на страже ворот, послали слугу в дом, чтобы сообщить хозяйке о приближении людей. Но не дожидаясь ее ответа, они стиснули в своих руках мечи, готовые защищать госпожу и её дом, выполняя свой долг.

Невысокий слуга тем временем бежал так быстро как только мог. Вбежал в ворота, пересек длинный двор и оказался у входа в дом. Часовой воин сначала нахмурился, но увидев озадаченного гонца уступил дорогу. Парень открыл дверь, быстро разулся и вошел в зал где сидела госпожа Нобуко.

В этот момент она, вместе со своими маленькими детьми, обедала, заодно пытаясь объяснить маленькой Хоши как держать палочки. Та постоянно не могла удержаться за них, и разбрасывала куски риса вокруг себя. Двое сыновей же наоборот, выглядели очень сосредоточенными на еде, что было неудивительно, учитывая то что они вчера натворили, и то какую выволочку устроила им мать.

Вид взволнованного слуги, казалось, ничуть не удивил госпожу. Лишь увидев его, она слабо улыбнулась сама себе, кивнула своей помощнице, молчаливо попросив ту присмотреть за детьми, а затем вышла из дома.

Погода была самой что ни на есть подходящей под момент – закрытое тучами небо скрыло великое солнце, отчего улица выглядела достаточно темной. Казалось что сама природа вокруг нее говорила о чем-то, что ждало ее впереди. Но возмущаться превратностям судьбы было некогда, поэтому Нобуко лишь ускорила шаг.

В тот момент когда она подошла к воротам, они начали медленно открываться. Из-за своего размера они постоянно медлили, но в этот раз казалось, будто само время вокруг них замедлилось. Прошла секунда. Вторая. И вот показалась голова лошади, въезжающей на территорию. Исходов было немного – раз уж вокруг не было следов боя, значит охрана сама пропустила их. Шансы на то что следом за лошадью покажутся всадники ее мужа были малы, но сейчас она надеялась на них как никогда. И вот наконец показался воин. И концы его шлема, к ее ликованию, были окрашены синим.

Время вновь ускорило свой ход. Пары всадников проезжали, неся в руках потрепанные синие флаги с черным оленем. Вид у них был под стать их ноше. И наконец, после рядов своей личной охраны, показался ее муж – Киоши. Гордо восседающий на гнедом жеребце, он выглядел при этом не лучше камня с обочины дороги. И вслед за ним, такой же вид передался и его жене.

Остатки войска продолжали входить в ворота, но хозяин замка тем временем уже слез со своего скакуна, и направился к Нобуко, рядом с которой, как оказалось уже стояли слуги и охранники. Через секунду все склонились перед господином. Слуги – низко, воины – по пояс, жена – чуть опустив голову с плечами. Даже сейчас нельзя было забывать об этикете. Киоши удовлетворительно кивнул и направился в дом. За ним хотели было направиться и остальные, но не тут то было:

– Нет! Только Нобуко. Остальные свободны.

Фраза была коротка, но все еще действенна, поэтому слуги быстро испарились, стражи направились повидать боевых друзей, а господин с женой – в дом. Открыв двери, Киоши даже не удостоил детей своим взглядом, не говоря уже про приветствие и разговоры, и направился в комнату. Последовавшая за ним жена обнаружила его уже сидящим на стуле, и без разговоров принялась снимать с него доспехи. Стояло напряженное молчание. Долгое время раздавался лишь шум веревок, которые нужно было развязать, и небольшой лязг брони. Киоши не хотел говорить. Нобуко не спрашивала. Их двоих не устраивала такая ситуация, но они ничего не делали. Наконец, доспех был снят и повешен на стойку. Госпожа принялась одевать мужа в кимоно, но затем, когда оставалось лишь завязать пояс, он остановил ее руку, прося прекратить. Это был сигнал к разговору, и через несколько мгновений затишья, он начался:

– Мы проиграли.

– Я поняла это… – спустя несколько секунд ответила Нобуко. Казалось, будто на этом все исчерпалось, но затем Киоши продолжил:

– Битва была яростной, мы хорошо сражались, и в один момент мне даже показалось что мы выиграли… Но затем конница зашла в наш тыл, и ряды дрогнули. Все кончилось за несколько минут…

– Почему ты не принял поражение? – осторожно спросила его супруга – почему ты вернулся, а не смыл с себя позор поражения, как гласит твой кодекс?

Вопрос больно ударил по проигравшему. Ярость чуть не захлестнула его, но затем он вспомнил ответ на этот вопрос и смирился – Я проиграл, но мой позор не в поражении. Смыть его невозможно… К тому же, я надеялся в последний раз насладиться жизнью вместе с семьей.

– Как скоро они приедут?

– Скоро.

–Тогда идем. Нас уже ждут…

Обед прошел скомкано. Все еще не пришедший в себя Киоши вяло интересовался жизнью своего дома, глазами уйдя в себя. Дети радовались его возвращению, но все же не понимали что происходит, и всячески пытались его донимать. Нобуко при виде этого умилялась, хотя в душе она хотела кинуться со скалы. А затем еще раз и еще. Если бы не вид мужа и осознание скорого конца, это был бы самый счастливый момент ее короткой жизни. Зная это, она пыталась выглядеть как можно лучше, чтобы сохранить пристойный вид.

Затем хозяин все же пришел в себя, смирившись с судьбой, или просто решив не отказываться от последних мгновений жизни. А в том что они последние он не сомневался. Он наконец заметил что Хоши не умела держать палочки, и к удивлению жены и прислуги исправил этот недостаток за несколько секунд. От этого все присутствующие улыбнулись. Жаль что чуть ехидную часть улыбки Хоши заметила лишь Нобуко. Она наверняка знала что ее дочь давно научилась правильно есть. Но от того что она дала отцу возможность, пускай и формальную, почувствовать себя гордым родителем, умиление захватило материнскую душу.

В целом, обед прошел хорошо. Под конец даже братья-сорванцы повеселели, скорее всего забыв о своих провинностях. Увидев это, госпожа решила их простить, даже помня о том что они сделали.

Вскоре обед кончился. Дети отправились во двор, чтобы посмотреть на грозных воинов, прислуга отправилась выполнять дела по дому, а супруги наконец получили время для нормального разговора.

Киоши отправился в главный зал, а вслед за ним последовала и Нобуко. Как оказалось их уже ждали. На деревянном полу, лицом к возвышенному месту господина сидели старик и воин в возрасте – домовой управитель Тэн и полководец Тэкеши, придерживающий раненый бок.

–Приятно видеть вас живым, господин Жаба!

Услышав свое любимое прозвище, грозный воин улыбнулся, хотя поводов для этого было не особо много.

–А мне приятно слышать что меня называют так как мне действительно нравится! – Тэкеши поклонился своему господину, который уселся на колени перед помощниками, а затем госпоже Нобуко, расположившейся подле мужа.

– Аккуратнее со словами! Этикет все еще действует! – после этих слов и полководец и госпожа распрямились, а с их лиц исчезли эмоции – а теперь начнем! Тэн, что у вас?

– Неделю назад мы собрали последний урожай. Солнечных дней было много, так что прокормить всех сможем. Но на большее… – он сделал паузу, пропуская слова о возможной осаде – … я бы не рассчитывал, господин!

– Чепуха! – Генерал прервал его, переведя на себя внимание – Слуг прогоним или пустим в первые ряды, все равно от них пользы особо не будет, зато воинам больше еды. Конечно, порции придется ужать, но что поделать. Несколько месяцев осаду точно выдержим, а дальше что нибудь придумаем!

– Это полнейшая глупость! – прервал было его управитель, но затем его прервал сам Киоши:

– Простой, но действенный план осады! К сожалению он не понадобится, потому что ее не будет!

Сначала Тэкеши ничего не понял. Все сейчас шло только к одному – враги будут штурмовать стены замка, и что это тогда, если не осада? На секунду подумалось что господин выйдет сражаться за стены, однако затем Гама поняла что хочет сделать его сюзерен. И это вызвало у него жуткую злобу:

– Господин Киоши, наша борьба еще не окончена! Пускай мы проиграли битву, но война еще впереди. В такие времена воинам трудно, но слуги доносят письма так же быстро как и всегда! Мы соберем новую армию, найдем союзников и победим, мы…

– Хорошая речь, Жаба, но только ненужная. Мы проиграли. И я приказываю вам, и всем вашим подчиненным признать это, и принять свое будущее. Так же, как приму его я и вся моя семья! Отправляйтесь к своим воинам, и прикажите им сложить оружие и доспехи. Затем, когда время настанет, я жду всех во дворе. Может быть, некоторым из нас удастся заслужить прощения… – Князь развернулся к управителю замка – Тэн, соберите всех слуг. Скажите им что они свободны. Раздайте риса столько, сколько им будет нужно чтобы дойти куда они захотят. Возьмите и себе. На этом вы все свободны. Тэкеши, подождите меня у выхода!

Подчиненные встали и вышли за двери. Вид у обоих был поганый. Вот только один негодовал от того что придется сдаться, а другой начинал скорбеть по хорошей жизни, которую явно придется оставить. Через несколько мгновений в зале остались лишь супруги. Киоши кивнул, позволяя жене задать вопросы:

–Ты уверен что они придут? Уже столько времени прошло…

– Даже не сомневайся. То что они не спешат не значит что их не будет здесь. Просто они знают что я никуда не денусь.

– Что будет с нами? – ответа на этот вопрос она боялась больше всего. – со всеми нами? – последнее она сказала как можно выразительнее.К счастью, муж заметил это, и попытался сказать как можно спокойнее.

– Меня казнят. Можно гадать только о том, сделают ли они это сразу, или повезут в столицу. Тебя скорее всего ждет та же участь, как и моих военачальников. – посмотрев на жену, Киоши убедился что ее интересует вовсе не это – Что же касается детей… я не знаю. Кто бы ни въехал в ворота, я постараюсь убедить его не трогать их, но ничего обещать не могу. Может быть, тот кто занесет меч над нами, сжалится над ними…

Сказав это он замолчал. Больше говорить было не о чем. Сердце у обоих выскакивало из груди. Нобуко решила кое-что сделать:

–Перед тем как все случится, я должна тебе кое-что рассказать…

Грозный генерал ждал его у выхода, как и было приказано. Вид у него все еще был превратный, однако то что он поклонился вселяло в Киоши уверенность в его преданности. Однако стоило полководцу выпрямиться, как он тут же принялся переубеждать своего сюзерена:

– Мой господин, я все еще не согласен с вами, и считаю что нам следует продолжать наше дело, несмотря на неудачи!

– А вы настойчивы, Тэкеши. – Киоши знал что перед тем как ругать слугу, стоило за что-либо его похвалить – Но к несчастью вы еще и глухой. Кажется я ясно сказал что мы сдадимся, но вы тем не менее продолжаете перечить…

– Долг каждого хорошего воина не только слушать и выполнять приказы, но и помогать своему господину не совершать ошибку! – прервал его Жаба.

– Кажется вместе с вашим слухом испарились все знания о вежливости, Тэкеши!

Полководец скривился. Он очень не любил когда его называли собственным именем. Любой, с кем он был знаком знал – это одно из тех слов что его оскорбляли. И сейчас его господин вовсю пользовался этим.

– Но к счастью, решаете здесь не вы, а я! Выполняйте поставленные приказы. – Киоши взглянул за плечо своего командира, увидел сыновей, гуляющих по двору, и припомнил то о чем говорила ему Нобуко. – И Еще кое-что – выставите у начала дороги человека с факелом. Безоружного. Как только он увидит их, пусть зажжет факел, чтобы у нас было время подготовиться. И прикажите дозорным на вышках следить за ним. На этом всё!

Полководец поклонился, и отправился выполнять приказ. А его господин вновь посмотрел на своих сыновей, и застыл так на некоторое время. К счастью, он наконец вспомнил о том что ему нужно было сделать, и не теряя времени, направился прямиком к ним.

Таро и Акира. Старший и младший. Семи и шести лет отроду. Киоши не знал что с ними будет. Он, скорее всего, не узнает какова будет их судьба. Но он мог кое-что сделать для них прямо сейчас. Мог дать им понять кое-что, что пригодилось бы им в туманном будущем. Именно этим он и собирался заняться.

Как оказалось, братья его не заметили, и отец решил этим воспользоваться. Он подкрался к болтающим ни о чем детям, схватил их за пояса, и начал крутить. Первое время был слышен только крик. Потом правда тоже был он, но веселый и довольно часто прерываемый смехом. От этой картины сердце замирало – простое детское веселье. Они даже не знали что ждет их дальше, и эта мысль вернула Киоши в реальность. Он постепенно замедлился и остановил вращение. Затем дал детям прийти в себя, и усевшись на скамейку сказал:

– Ладно, сорванцы, сядьте рядом. Пора поговорить! – дети казалось, все же поняли о чем пойдет речь, и вновь опустили головы. – Стыдно?! Это хорошо. А теперь признавайтесь, кто из вас поджег святилище?

Ответом ему было молчание. И тот и другой продолжали смотреть в землю, будто не слышали вопроса.

– Молчите значит. Ну хорошо хоть друг на друга пальцем не показываете. Но вот что я вам скажу – в жизни всякое бывает. Если за каждый проступок рубить головы – людей не останется!

– Это… – маленький Акира начал открывать рот – Мы оба…

– Да тихо ты! Не узнают – не накажут! – шикнул на него брат, да так выразительно что это сработало. После этого они опять замолчали, вынуждая Киоши вновь начинать разговор.

– Значит оба, да? – Он понял что просто так вряд ли получится выбить из них признание. – Ну ладно. Вот только я понять не могу, зачем было поджигать маленькую, деревянную постройку, если можно было поджечь целый дом?!

– Так ведь в доме мы живем, а в это… как его там… чистилище, мы ходим раз в год, и то не всегда! – В этот раз они говорили куда охотнее, дополняя слова друг друга. Казалось что у них общая голова. – Да и не хотели мы поджигать его, только чуть-чуть травы рядышком! – дополнил рассказ Акира.

– Чуть-чуть травы… Ну раз чуть-чуть травы тогда слушайте. Вы, маленькие сорванцы, немного ошиблись с целью своего поджога! Но, как я уже говорил, все люди совершают ошибки. От них никуда не денешься. Они бывают разные – маленькие, за которые можно извиниться и получить прощение и… большие, которые довольно сложно исправить – Киоши вдруг понял что говорит не только для мальчиков, но и для себя. – Как думаете, ваша ошибка из каких?

– Наверное… – начал Таро.

– Из больших – грустно продолжил за него Акира.

Эта сцена заставила отца усмехнуться.

– К счастью нет. Я думаю вы не хотели… А значит, вы еще можете все исправить.

– Исправить? – сказали на пару братья.

– Да, исправить. Признать ошибку это не все. Нельзя просто сказать маме “ Да это мы все подожгли!”. Не менее важно попытаться все исправить. Если это возможно… – сказанное вновь опечалило Киоши, но он решил закончить наставления сыновьям – Итак, вы ошиблись. С кем не бывает! Но как вы думаете исправить все?

– Может быть нам стоит починить эту деревяшку? – обратился к брату Таро.

– А мы сможем? Она же большая, да и чинить мы особо не умеем. Только ломать…

– Ну, думаю мы попросим Тэна нам помочь! Что скажешь, папа?

– Хорошая мысль! Думаю вам так и нужно сделать. Вот только вы кое-что забыли. – маленькое отцовское поучение почти удалось. Оставался последний штрих. – Я думаю, вам все еще нужно извиниться перед матерью!

– Мы пытались – братья вновь говорили одновременно, будто были близнецами. – Но она накричала на нас, и даже слушать не стала.

– Ну, тогда она была зла. Сейчас она наверное подобрела, так что у вас больше шансов. К тому же, тогда вы извинялись неискренне. Но сейчас..

– Мы поняли свою ошибку и хотим ее исправить, верно?! – Акира, как и обычно, размышлял лучше своего вспыльчивого брата, не так давно единолично заставившего гореть святилище.

– Именно! – Киоши обнял сыновей, и кивнул им – Ну, идите! Знаете ведь что делать…

-Мой господин, факел зажегся! – Воин вбежал в зал, и сообщил новость.

Киоши сидел и пил чай. Принесенное известие нисколько не изменило положение вещей. Лишь сам воин допил напиток залпом и направился наружу.

Все разговоры закончены. Все слова сказаны. Времени больше не было. Да и не нужно было. С самого момента поражения в недавней битве он знал – скоро его жизнь кончится. Сейчас нужно было только смириться.

Киоши вышел во двор, держа в руках свой меч. Сегодня он был спрятан в ножны, в знак того что он больше не будет забирать жизни. На нем было надето фамильное кимоно, и он был готов умереть в нем.

На улице пошел дождь, еще больше подсказывая о том что всех их ждет. В центре двора уже сидела Нобуко, а рядом с ней расположили детей. Все они были хорошо одеты, и все получили наказ от матери – что бы не случилось, нужно сидеть смирно. Хоши всегда слушалась ее, ну а только что примирившиеся с ней сыновья не собирались ссориться с ней снова, а значит приходилось слушаться. Киоши сел рядом с ними, и положил меч к ногам.

–А зачем мы здесь собрались? – вечно суетливый Таро не изменил своей природе, за что получил толчок под бок от брата и замолчал. Его отец улыбнулся. В последний раз.

Ворота отворились. Даже за сотню метров было видно кто прошел через них – те, кого еще вчера вечером они пытались убить. Но сейчас они зашли сюда победителями. И их вид нисколько не позволял усомниться в этом. Оставшиеся воины склонили колени и опустили головы. Слуги, как и было приказано, давным давно испарились из замка.

Впереди процессии судей шли два генерала. Оба участвовали в разгроме войск Киоши. И оба сегодня свершат правосудие. Наконец, они приблизились, и начали говорить:

–Приятно видеть что ты наконец склонил голову! – суровый голос Ясуо резал не хуже меча – Жаль что ты не сделал этого раньше…

– Киоши, у нас в распоряжении приказ Императора. – вслед за своим старшим товарищем начал говорить Юдай – Хорошо что ты не препятствуешь ему, но тебя это не спасет. Хотя… не так уж сильно ты и смирился, как я погляжу.

– О чем это вы? – обвинения в сопротивлении он сегодня никак не ожидал услышать.

– Где твой прославленный генерал? – вновь взял слово Ясуо – Где Жаба, повергающая врагов? Где тот, на чьих руках крови не меньше чем на твоих?

Быстро осмотрев окружающих его воинов, он понял что Тэкеши среди них не было.

–Что же, я скажу тебе где он, раз ты даже не можешь вызвать уважение к себе у своих слуг! – Юдай презрительно выплюнул эти слова. – Генерал- предатель отвернулся даже от тебя. Он направился куда-то на север, с кучкой людей, которых даже воинами не назовешь. Но тебя это заботить уже не должно!

Юдай передал Ясуо свиток, скрепленный императорской печатью. Тот сломал ее, и развернул приговор. Выдержав паузу, и почему-то взглянув на детей, судья начал читать:

–Его Императорское величие Казуки, постановляет. За предательство государства, развязывание восстания, и совершения преступления против народа, признать лидера повстанцев Киоши, а так же всю его семью, и подчиненных ему людей виновными. Воинам, сражавшимся под ложными знаменами даруется прощение жизни – они свободны, однако теперь на всю жизнь становятся ронинами! – громогласный голос Ясуо эхом отдавался в полупустом саду. Как только приговор воинам был озвучен, Киоши кивнул своим бывшим командирам, благодаря их за службу. Воины Юдая в этот момент обезоруживали их, и выводили всех за стены, где их ждала жизнь полная порицания и боли. В пустом дворе осталось лишь несколько человек – Киоши с семьей, два полководца и их небольшая охрана. Ясуо продолжил:

– Предателя Киоши, и всю его семью ждет смерть!

Дети молчали. Вряд ли они понимали что происходит. Нобуко тихо плакала, прощаясь с жизнью. И только Киоши попытался кое-что сделать:

–Я хотел попросить…

– Ты потерял это право тогда, когда поднял бессмысленный мятеж! – Юдао жестко оборвал его, и приказал своим стражам приготовить всех к казни. Киоши посмотрел на Ясуо, но тот, похоже, не собирался вмешиваться.

– Сначала жена! – Жестокость Юдао начала переходить границы – говорят это она его сподвигла на это. Потом дети. И только потом – предатель!

Внезапно Ясуо остановил своих людей, чем немало всех озадачил. Простояв так несколько мгновений, он заявил:

–Детей не трогать! Я отвезу их к императору.

– О чем ты? – сказать что Юдай был в ярости значит ничего не сказать – В приказе ясно сказано что отправлять на казнь нужно всю семью!

– Ребенок не в ответе за дела своих родителей! Я попытаюсь объяснить это императору. В худшем случае я потеряю только свое время! – сказав это он кивнул стражникам, и те отвели их чуть в сторону. Юдай ничего не сказал. Нобуко благодарно кивнула полководцу, пока ее правильно укладывали для суда.

Дети, оторвавшиеся от семьи, начали что-то понимать. Хотя даже не понимать, а… чувствовать. И то что происходило им вовсе не нравилось. Хоши начала плакать. Братья стояли в ужасе, и не могли даже пошевелится. Юдай занёс меч.

Голова отлетела от тела меньше чем за секунду. Сердце сжалось. Дети заплакали. Все, кроме Акиры. Он стоял в ужасе.

Пришло время Киоши. Воины усадили его, и к нему подошел Ясуо, попутно вынимая меч. В этот момент Акира понял что с отцом хотят сделать то же самое что и с матерью, и попытался остановить судью. К несчастью для него, воины были бдительны, и схватили его при первом же движении. Понимая что не может вырваться, он прокричал:

–Он ошибся! Он ошибся! Дайте ему исправиться, прошу!

В этот момент Киоши понял что сын усвоил урок. Он был за него горд. Но теперь ничего нельзя было исправить. И эту горькую правду объяснил ему Юдай:

–Такое нельзя исправить! Такое можно только искоренить…

Ясуо занёс меч. Посмотрев в глаза предателя он сказал:

–Твой отец назвал тебя Киоши. Чистый. Мне жаль – казалось будто воину действительно жаль.

– Вам жаль что он ошибся? – человек задал свой последний вопрос.

– Нет. Мне жаль что ты сделал все, чтобы он ошибся.

Меч опустился. Жизнь оборвалась. Дождь усилился.

Именно так Акира запомнил этот день.

2. Открытые двери

Кашель раздавался по всему дому. Это был сухой, трескающийся звук, слышный из каждого уголка глиняной постройки, затерянной в песках. Каждую минуту он все больше и больше укреплял мысль о том, что жизнь покидала человека, и судя по всему, процесс этот был довольно мучительный.

Омари, который не хотел это видеть, сидел у порога и смотрел на переливающиеся блеском песчаные барханы. Звуки смерти не особенно его отвлекали, потому как он уже успел к ним привыкнуть, за исключением некоторых, особо громких и внезапных. В основном, все что от него сейчас требовалось – быть рядом с отцом. Но он этого не хотел.

Старик умирал в одиночестве, с пустой боковиной кровати, на которой не сидели его родственники, друзья, близкие. Именно за это юноша ненавидел его. За то что он был такой же, как и все остальные, за то что принял все это, и за то что обрек на это своего сына. Но вскоре, когда кашель, вместе с остальными звуками начал стихать, появился и другой человек, обреченный на ту же судьбу.

– Почему ты на улице? – дядя, как и всегда, сразу же взялся за дело, без расхаживаний вокруг да около. – Твой отец умирает, испытывая лишь боль и страдания, а ты даже не можешь побыть рядом с ним?

– А зачем? Чтобы еще раз послушать его речи о том, какой я ужасный сын, и как все надо делать в действительности?

Ответом ему была пощечина, причем достаточно жесткая. Взгляд дяди лучше всяких слов говорил о том, что ему следовало бы заткнуться, и делать то что говорят.

– То, о чем ты говоришь – святотатство! – затянув уже известную песню, он пытался говорить шепотом, очевидно чтобы не оскорблять и не расстраивать своего старшего брата, валяющегося на грани ухода в другой мир. – Значит, все его речи для тебя просто пыль? Он пытался научить тебя справляться с теми обязанностями, к которым ты вскоре приступишь! Потому как именно в этом твоя роль, как одного из соплеменников!

– Ты говоришь в стену, мой дорогой дядя, потому что я уже сказал все что думаю!

Смотря на своего племянника, немолодой уже человек видел в нем настоящего урода. Что бы он ни говорил, что бы ни показывал или рассказывал, все это было бессмысленно – Омари будто родился не таким, как все остальные. Поняв всю никчемность этого разговора, мужчина просто зашел в дом, чтобы позаботиться об умирающем родственнике.

Юноша остался снаружи. Он все еще не хотел возвращаться внутрь, и видеть отца. Он испытывал к нему лишь презрение. Наши традиции, наши клятвы, наши деяния – под этими словами прошла вся его жизнь, и жизнь всех его предков. Он засыпал под разговоры об этом, и просыпался с мыслями о том что же это значит. Но как бы высоки и значимы ни были слова, когда он смотрел на Золотое море, повсюду его окружающее, все это становилось ложью – в пустынных пейзажах не было ничего важного. В их жизни, за которую отец, дядя и им подобные цеплялись как за последний стакан воды, не было ничего важного. Тут и дурак начал бы считать отца лгуном!

Но, к несчастью, его соплеменники были хуже чем дураками – они были глухими слепцами, не желающими видеть свое положение, или слышать тех кто это понял. Они и знать не желали другой жизни, отличной от той которая губила их каждый день. Этим Омари и отличался от них, и именно поэтому его ненавидели настолько, что даже не дали ему пройти инициацию, и стать полноправным членом общины. Они его боялись, боялись того что однажды он все изменит.

– Отец зовет тебя! – дядя вновь появился рядом с ним.

– Я уже все сказал!

– С твоим норовом мы разберемся позже. – он присел рядом, и серьезно посмотрел на племянника – А пока что, тебе нужно сходить и послушать последние слова своего отца!

– Зачем?

– Потому что он тот, благодаря которому ты сидишь здесь! Все твои мысли, те самые которыми ты так гордишься, родились в твоей голове потому что родился ты! Так что будь добр, отдай ему за это дань уважения, и хотя бы выслушай его!

В словах мужчины, на удивление, чувствовалась капля логики, и чуть подумав, Омари согласился с ним, и прошел внутрь дома. За прошедшее на воздухе время, он изрядно отвык от распространившегося повсюду запаха, который тут же ударил в нос. Пахло смертью. А как только юноша зашел в комнату, его так же поразил и человек, лежащий на постели. За несколько дней он сильно похудел, и стал похож на скелет. Пот лился с его лица как речка с порога, а все тело изрядно трясло. Существо, лежащее на кровати, совсем не напоминало ему отца.

– Ах вот ты где, маленький негодник… – он не закончил, так как сильный приступ кашля прервал его. Согнувшись в попытке пережить его, он чуть не потерял глаза, так и мечтавшие выкатится наружу из ослабленного тела. Болезнь, неизвестно где, как и когда подхваченная, довольно быстро его сломала. Не больше месяца прошло с первых трудностей, а теперь он был на грани. Несмотря на отношения между ними, Омари стало его даже немного жаль. – … долго же тебя приходится ждать! Даже отца навестить не можешь…

– Знаешь, в каких-нибудь больших… да что там, в любых местах где людей больше чем здесь, ты мог бы умирать не один, а в кругу людей, даже если бы я…

– Молчать! – от громкого выкрика ему вновь стало плохо, но через несколько мгновений он смог собраться, хотя выглядел при этом так, словно уже через несколько секунд уйдет из жизни. – К счастью, скоро ты перестанешь быть для меня проблемой. Твой дядя позаботится о тебе, и сделает из тебя достойного члена племени! – он повернул голову к своему брату и продолжил – до тех пор пока он не даст клятву ты не должен спускать с него глаз! А еще… вряд ли у тебя получится, но попытайся изменить этого дурака!

– Ну конечно… – юноша закипел. – …мы всю жизнь живем здесь, среди песков, ходим кругами вокруг чертового храма, произносим речи о важности нашего пребывания здесь, но дурак все равно я, да, отец?

– ЗАМОЛЧИ Я СКАЗАЛ! – собравшись с силами, он поставил сына на место, и продолжая тяжело дышать закончил – Ты еще понятия не имеешь что мы здесь делаем! Ты и представить не можешь что мы охраняем! Ты просто…

Последние слова, к тому же произнесенные в гневе, отняли слишком много сил. С каждым мгновением его голос слабел, а глаза смыкались. Вскоре он потерял сознание, а дыхание стало прерывистым. Больше он не придет в себя.

– Идем! Нужно подготовить все для похорон за домом.

– Можно просто оставить его…

– Но мы не будем так делать!

Несколько мгновений Омари просто стоял на месте, и смотрел на распростертое тело, которое покидала жизнь. Жалости к нему не было, учитывая всю ту жизнь, на которую он обрек его. Было лишь облегчение, которое принесла ему долгожданная свобода. Все эти годы мечтаний подошли к концу, и теперь можно было наконец претворить их в жизнь!

Подхватив лопату, юноша направился за дядей. Тот уже приступил к выкапыванию могилы, и оставалось лишь помочь ему. К тому же, работа дала ему время подумать обо всем, и лишь еще раз убедится в том, что он все делает правильно!

– Ладно, эта сойдет! – дядя вытер с лица пот, бросил инструмент, и хотел было идти за телом своего брата. Хотел, но Омари не позволил. Со всей силы, какой только можно было располагать, он ударил его черенком в затылок. Лишенный сознания старик упал оземь. Юноша даже не проверил, жив ли он, или все же сила оказалась слишком велика. На дядю ему было наплевать – он конечно не хотел его убить, однако если ему все удастся, то и нужды в заботе о его состоянии, или раскаянии об этом не будет. Пройдя в дом, он увидел что отец уже не дышал. Решив не трогать его, чтобы не терять времени, парень быстро собрал свои немногочисленные вещи в сумку, добавил туда немного еды и воды, и закинув ее на плечо отправился наружу, зная что больше никогда сюда не вернется.

На земле все еще лежал оглушенный старик. Смотреть на него смысла не было, поэтому Омари развернулся лицом, и пошел прямиком к своему главному ориентиру – Солнцу.

Жара продолжала бить невидимым кулаком по окрестностям. С того момента как Омари отошел от дома, она лишь усилилась, несмотря на то что Солнце оставалось позади. Юноша уходил все дальше и дальше на юг, и казалось, должно было стать легче… но не становилось.

Наконец, после нескольких часов блужданий по пустыне, показалась его цель – громадная постройка, высотой с десяток человек, а шириной больше чем все поселение его племени раза в три! Выглядела она величественно, но и ее не обошло стороной время – даже с расстояния были видны прорехи в стенах. Хотя, стоило отдать должное строителям – их было не так много!

Оставалось лишь пройти к этому храму. Изначально он не был целью его побега из дома – какой дурак решится на то, чтобы сбегать из просто плохих условий, в намного более худшие? Вокруг храма не было источников воды, ничего не росло на его песчаных землях, но самое главное – он был абсолютно пуст! Омари еще ни разу в жизни там не бывал, а знал он все это лишь по рассказам отца. Он называл охрану этого места целью своей жизни, и именно поэтому сюда пришел его сын!

Юноша ненавидел свою жизнь. Он с самого рождения был совершенно один, посреди гигантской пустыни, под присмотром более старших соплеменников. Конечно, в их небольшом поселке были и другие дети, но с ними Омари перестал общаться когда они продолжили слепо слушаться, а он наконец начал думать! Золотое море было его темницей, поэтому когда перед смертью отец подтвердил что они охраняют что-то важное, внутри беглеца что-то сломалось. Выходило так, что он прожил всю эту отвратную жизнь, ради чего-то, находящегося в этом храме. Сейчас он просто хотел узнать что же там находится!

Однако кое-что задержало его, пусть и ненадолго. Увлекшись своими мыслями, он не сразу приметил эту странность, но когда она все же обнаружилась, то привела юношу в замешательство – было холодно!

Он знал это слово лишь потому что отец однажды взял его в поездку на север, на какую-то встречу. С каждым часом езды, еще довольно маленькому мальчику становилось неуютно от увеличения жары. Когда он спросил что происходит, то получил ответ – они подъезжали все ближе и ближе к Солнцу, главному источнику тепла и света в мире! Еще отец рассказал ему, что если кажется что тепла больше, значит становится горячее, а если меньше – холоднее!

Покончив с одним из немногих приятных воспоминаний о детстве, Омари вновь обратился к реальности. Пробыв на месте несколько мгновений, можно было точно сказать что стало холоднее! Конечно, если учесть что он двигался от великого шара, то все становилось очень даже понятно! Однако… все время его путешествия становилось все жарче и жарче, а этот холод проявился лишь недавно, что было довольно странно.

Тем не менее, путь нужно было продолжать, а значит плевать на все странности! К храму он подошел довольно быстро, и столь же быстро убедился во всех рассказах – храм все еще выглядел внушительно, а вокруг него все еще не было ничего. Пустовала земля, на которой не было ни единого ростка, даже самого захудалого и кривого. Не было колодца, норы с поднимающейся оттуда водой, да даже простого ведра, из которого можно было бы напиться! Все пустовало, и оставалась лишь небольшая надежда, что все это окажется внутри. Чтобы проверить свои догадки, он подошел к высоким дверям и открыл их.

Пусто. Совершенно. К черту воду и прочую дрянь – не было даже мебели! Простых стульев и столов, каких-нибудь подсвечников.... Вообще ничего! Голые стены, с потрескавшимися фресками, да небольшие окна, запускающие внутрь солнечный свет. Эхо от размеренных шагов Омари разносилось по пустому пространству как удары молотка.

Еще одна ложь. Когда Омари это понял, он почувствовал двойственные ощущения. С одной стороны, в нем еще жил тот мальчик, готовый услышать от отца красивую сказку, и поверить в нее всем сердцем, без каких-либо вопросов. Но с другой, новый Омари в нем ликовал. Тот, кто еще раз нашел доказательства лжи. В последний раз!

Пока он разбирался в себе, он вновь проглядел важные изменения – ему стало еще холоднее. И если в тот раз он лишь вспомнил значение этого слова, и решил что оно тут подойдет, то теперь он очень серьёзно прочувствовал на себе его. Странность превратилась в неприятность, стало очень некомфортно, причем все это происходило просто так, без всякой явной причины! Страх начал захлестывать его, тело начало неметь, и нужно было быстро что-то предпринять!

Он попробовал двинуться, и с некоторым усилием ему удалось это сделать. Шаг – другой и он уже перешел на бег, вот только привело это лишь к несчастью – старый каменный пол, давным-давно никем не осматривавшийся, и не ремонтированный, дал слабину. Сначала один камешек, затем целые куски, а потом и большая часть пола рухнула вниз. На этой большей части стоял и Омари.

Падение, к счастью, было не долгим. Одна – две секунды, и он уже валялся посреди груды камней, в каком-то узком проходе. Нога болела, и быстро осмотрев ее, юноша понял что она вывихнута. Попробовав покрутить ее, он лишь причинил себе еще больше боли, поэтому не трогать ее было самым лучшим вариантом.

Теперь настало время осмотреться. Он оказался в узком коридоре, один конец которого уходил в никуда. Второй же конец шел аккурат к поверхности пола, для которого он скорее являлся крышей. Судя по примерной длине и высоте, начало этого перехода начиналось как раз у входа в храм.

Высота до которой нужно было дотянуться чтобы выбраться наверх была порядочной, и уж точно до нее нельзя было допрыгнуть, с его-то ногой! А значит, единственным вариантом было идти вниз по коридору, в надежде что там есть выход, ну или на крайний случай лестница!

Так он и сделал. Аккуратно встав, перебравшись через груду камней и более-менее привыкнув ходить так, чтобы нога не болталась, Омари хотел двинуться вперед. Страх все еще не исчез, да и не должен был, если вспоминать про падение в бездну. Однако когда был сделан первый шаг он захлестнул его сильнее чем раньше. Юноша снова остановился, упершись в стенку, и тяжело дыша, будто после долгого бега. А затем раздался голос.

– Выпусти.

Он пришел из ниоткуда, буквально возникая из каждой точки, и в то же время как будто не существуя. Через несколько мгновений юноша понял, что именно от этого голоса исходил страх и холод, почти поглотившие его. Он понимал что идти дальше ему совсем не хотелось, но выбирать не приходилось. Все что можно было сделать с этой стороны – кричать о помощи и сжиматься в комочек. И только там, дальше по коридору, у него был шанс на… что-то.

Собрав волю в кулак, и проклянув решение отправится в чертов храм за еще одной догадкой, Омари попытался сделать шаг. С трудом, но у него это получилось. Потом еще один, и еще. Сколько времени прошло – неизвестно, но парень все шел и шел. В то же время неприятные ощущения усиливались, а голос убеждающий его выпустить, стал весьма навязчивым.

Наконец впереди показался проем. Света было мало, и исходил он из провала в полу, так что разглядеть что творилось за проходом было почти невозможно. Но вот прочувствовать… Как только нога ступила в небольшую комнатку, в глазах потемнело. Не от того что здесь не было света от слова совсем, а потому что сердце забилось чаще чем вообще было возможно. Тело скрутило от боли, Омари упал на пол и все чего ему хотелось – чтобы все эти мучения закончились.

– Выпусти!

Голос усилил свой нажим, причем так сильно, что предыдущие чувства были просто несравнимы с новыми. Глубоко внутри усилилась ненависть ко всему что он пережил в своей жизни, к клетке в которой он содержался, к отцу. Постепенно в голову приходили мысли оборвать все это…

– ВЫПУСТИ!

Это было невыносимо, но как ни странно, именно этот унижающий и сводящий с ума голос заставил его встать. По-существу, единственным шансом прервать все это было выпустить неизвестное что-то. Поняв что незнакомец собирается ему помочь, существо ослабило нажим, но это не особо помогло – нетерпеливость, связанная со скорым выходом, а также неимоверное желание стать свободным действовали не хуже страха, ослабляя Омари.

Тем не менее, не смотря на то что он ничего не знал об этом существе, он решил его выпустить. Просто чтобы освободиться. Он уже понял что именно его и охраняли соплеменники, включая отца. Зачем – непонятно, однако похоже что юноша своим приходом нарушит этот порядок вещей.

В поисках "темницы" из которой голос так просил его выпустить, Омари начал обходить комнату по кругу, все еще опираясь на стену. Через некоторое время он совершенно случайно наткнулся на какой-то стык, и в полутьмах наконец разглядел небольшие каменные створки. На них не было замка, защелки или еще чего-то, что могло сдерживать их открытие. Были лишь витиеватый рисунок, от одной дверцы до другой. Попробовав дернуть их на себя, и убедившись что они не открываются, юноша подумал что это не то что ему нужно, и хотел уже двинуться дальше.

Но голос был против. Он надавил на разум Омари с такой силой, чтобы тот понял что был не прав. После такого потребовалось несколько мгновений отдыха, однако вновь повернувшись, парень продолжил пытаться открыть створки, но они слишком сильно были прижаты друг к другу.

– Прерви линию!

Неожиданная подсказка еще раз чуть не убила его, но справившись с ней, он начал оттирать краску. Получалось плохо, ведь несмотря на древность, она очень хорошо держалась. Конечно, с помощью ножа, или еще чего-нибудь острого, можно было бы справиться быстрее, однако ничего такого при нем не было, а значит приходилось оттирать руками. Вскоре последняя линия оборвалась.

– Быстрее. Быстрее! БЫСТРЕЕ!

Взявшись за створку двумя руками, Омари со всей силы уперся ногой в стену, а руками начал тянуть на себя дверцу. Поддавалась она очень плохо, и к тому же была невероятно тяжелой. Все так же продолжал мешать таинственный голос, почуяв приближение свободы. Он желал её. И наконец, через бессчетное количество времени он ее получил – створка поддалась.

В эту же секунду на Омари упала вся тьма, которая только была в этом мире. Страх, ненависть, зависть, боязнь, тщеславие и невероятная боль – все это в один миг смешалось в нем. От переизбытка чувств он снова упал, вот только на этот раз он был уверен что не поднимется. Все воспоминания, даже самые, казалось бы хорошие и невинные теперь выглядели совершенно ужасными. Вся жизнь наполнилась тьмой, мгновенно стала чужой и бессмысленной. Хотелось ее прервать – лишь бы не чувствовать все это.

Между тем, даже не двигаясь он смог заметить то что он выпустил. Все было видно краем глаза, а вспоминая что все происходило в темноте, то было даже удивительно что он что-то разглядел. Но он был уверен в том что видел!

Перед ним стояла тень. Настоящая. Не та что возникает от солнечного света, а истинная, можно сказать первозданная. Омари не знал что это. Он не знал что оно здесь делало и почему оказалось взаперти. Но он знал что выпустил настоящего монстра. Монстра который его убьет! Тень стояла неподвижно, наслаждаясь долгожданной свободой. Несколько мгновений она продолжала ничего не делать, а затем обернулась к своему освободителю. Тот уже сжался в комок, и выглядел ужасно. Из глаз текли слезы, нельзя было пошевелить ничем, да и незачем. Он уже принял решение – язык потихоньку подавался вперед, как можно дальше за зубы. Он был готов откусить его и убить себя, лишь бы не терпеть все это.

– Спасибо!

Сказав это, тень повернулась и направилась прочь из комнаты. Ей был не нужен этот забитый юноша, а в благодарность за спасение она не стала его добивать. Он бы и так умер! Но вместе с ее удалением, уменьшался и порыв эмоций. Постепенно Омари становилось легче. И к счастью, момент потери сознания наступил раньше чем зубы успели стиснуться над языком, спасая тем самым юношу от смерти…

3. Совет Четырех

Город выглядел несколько замедленным. Несмотря на то что спать сейчас отправилось меньше половины людей, это все равно сказалось на видимости. Улицы прекратили походить на бурные реки, несущие потоки маленьких капель, рыночные улочки стали куда проходимее, а чинампы и вовсе почти обезлюдели – крестьяне всегда старались уходить на отдых в одно и то же время, ведь так было намного эффективнее и продуктивнее. В этом они сильно отличались от остальных жителей Солнечного предела.

Был в этом и еще один плюс – исчезли бедняки-воры, обкрадывавшие людей для поиска еды, которой у них не было. Чтобы творить свои дела, им нужна была толпа, и чем больше тем лучше, ведь никогда не знаешь в какой момент понадобиться скрыться. И что подходит для маскировки лучше как не огромное количество людей?

В то же время, на улицах оказались попрошайки. Спящие сейчас крестьяне, в минуты своего бодрствования отпугивали знать и богачей от прогулки. Люди высокого положения не слишком жаловали земледельцев, и редко давали им шанс на встречи, пусть даже и случайные. Но для просящих милости это было лучшее время!

Выделялись на всем этом фоне лишь воины. Засыпали тогда, когда хотели. Просыпались тогда, когда хотели. Ходили где вздумалось, рядом с кем попало и не взирая на положения. Этим-то уж точно на все было наплевать. Хотя сидящий сейчас на дворцовой скамейке, и взирающий на все это Тлатоани не мог не отметить что этим они ему и нравились. Своим безразличием к окружению.

И вот, со стороны прохода послышались шаги. Размеренные и спокойные, они, судя по всему, не предвещали беды или плохих новостей, отчего на душе стало легче. Через мгновение, чуть улыбаясь по-доброму, в сад вошел его племянник – Чимолли. Поприветствовав своего дядю и правителя, он попросил разрешения присесть рядом, и почти сразу же его получил. Чуть помолчав, он начал говорить:

– Так и знал что найду тебя здесь. Знаешь, дядя, ты довольно странный!

– Да?! – Тлатоани деланно удивился. Он слышал это почти каждый раз когда племянник находил его в таком состоянии. – И чем же по-твоему я странен?

– Да всё тем же! Ты часами сидишь здесь, и смотришь. На людей, на свой город, на его здания и все прочее…

– По-твоему я начинаю сходить с ума? – наигранно спросил он у него.

– О, ты придумал новый ответ на вопрос! Спустя сколько? Год? Два? – племянник еле сдерживал свои слова, чтобы не приведи Солнце, не нагрубить. К счастью, у него это выходило. – Ты попросил писаря помочь тебе?

Они посмеялись над шуткой. Обычный день теперь выглядел не так уж и обычно, благодаря мелочам. Однако, в этот момент Тлатоани почувствовал что-то. Что-то, чего не ощущал никогда прежде, но невероятно при этом знакомое. И неожиданно для себя, под действием этого чувства, он решил наконец рассказать Чимолли то что он хотел услышать уже давно.

– Хочешь наконец узнать зачем я здесь сижу?

Как и ожидал дядя, от такого предложения племянник впал в ступор. Первые секунды он наверняка размышлял – было ли это очередной шуткой. Однако, увидев очень простое и спокойное выражение лица правителя Союза племён, он понял что это не шутка, и придав себе пристойный вид, принялся слушать.

– Ты, как и остальные, все время думал что я сижу здесь чтобы смотреть на людей, город и все остальное. – Тлатоани выдержал паузу, для придания моменту важности – Так вот это неправда!

– Но, зачем тогда? Вряд ли тебя интересуют птицы или деревья, ведь ты можешь найти их у себя в саду, или приказать доставить прямо к тебе…

Молодой наследник, казалось, действительно был озадачен ответом. Его дядя рассмеялся. По-доброму. Почти по-отечески. И смех этот не был вовсе от того что племянник выглядел глупым.

– Надо же, ты перебрал все варианты, какие только можно было, кроме одного-единственного верного, находящегося у тебя под носом! – Чимолли все еще ничего не понимал, и тогда Тлатоани протянул руку к ответу на свой вопрос.

Молодой человек проследил за направлением конечности, прошелся взглядом через небесную гладь, и в конце-концов уперся им в точку, на которую ему и указывали.

Солнечная гора. Предания и легенды рассказывали о том как три бога, сжалились над умирающими людьми, и решили объединиться, чтобы спасти их. Они взошли на эту гору, стоящую в центре всех земель, и став едиными образовали Великое солнце. Вознесшееся над горой, оно освещало всю землю, даруя людям согревающий свет, и ни на секунду с тех не прекращало оно раздавать дары свои. Во всяком случае, так говорили легенды…

– Не понимаю… Ты смотришь на солнце?

– Ты недоволен ответом? – С ухмылкой спросил старик.

– Но ведь… оно всегда там! Не двигается, не затухает, не изменяется. Я не понимаю зачем смотреть на него, если все будет одинаковым!

– Хахаха! – уже второй раз за день Тлатоани добродушно засмеялся. Однако когда он закончил, то тут же принялся объяснять все молодому несмышленышу – В этом и вся суть! Оно неизменно, постоянно, вечно! Люди вокруг тебя умирают. От старости, или от ран, но все когда-нибудь уйдут из этого мира. Все, кроме него! – он вновь указал на шар, зависнувший над горой – Наши предки рождались и умирали, глядя на него. Мы рождаемся и умираем, глядя на него. И наши потомки родятся и умрут, глядя на Великое солнце, освещающее им путь!

Было видно что речь впечатлила Чимолли, однако он все еще ничего не понял. Чуть успокоившись, правитель похлопал его по плечу, и сказал:

– Не волнуйся, сейчас это для тебя просто бредни старика! – сказав это он на мгновение замолк, а затем продолжил – Но однажды, придет день и ты поймешь это. Увидишь незримую связь, и постигнешь ее важность для всех нас. Однажды. А мне пора отдохнуть, а то что-то я раскричался без толку!

Тлатоани поднялся со скамьи, и направился в свои покои, оставив племянника одного, размышлять над услышанным. Ведь вскоре он должен был встать на его место…

С того разговора прошло несколько часов, но он так и не вышел у Чимолли из головы. Он прокручивал его снова и снова, пытаясь понять слова дяди, но все что удавалось понять – то что это было нелогично. А значит все-таки это была шутка, и то что он принял ее за достойный ответ, было только его проблемой.

Поняв что слишком забивает себе голову, он отправился прогуляться по городу, чтобы освежиться и прикупить что-нибудь вкусное.

Рынок ныне пребывал в заполнении. Знать вместе с воинами высыпали на улицы, и сновали туда-сюда, в поисках интересностей. Мужчины интересовались оружием и украшениями, женщины – тканями, едой и одеждой. Всем здесь находилось места. Иногда даже появлялись крестьяне, в поисках инструментов, или места для своего прилавка, но их, как и всегда, старались игнорировать, чтобы не зарывались.

Чимолли, бродя по торговым рядам вместе с небольшой охраной и двумя носильщиками, искал себе что-нибудь съестного. Конечно, как один из придворных он всегда мог приказать слугам приготовить ему трапезу, которая десять раз заткнула бы за пояс все эти поделки. Однако было для него в этом что-то важное, недостижимое. Вся эта еда была во много раз хуже дворцовой. Нет, конечно же она не была плохой – никто бы не стал продавать что-то что могло навредить. Просто ее вкус был куда хуже принятой у знати.

Но именно это и привлекало сюда Чимолли день за днем. Эта еда была обычной, не слишком вкусной, не знатной! Он с детства был при дворе дяди. И с детства он вкушал самые лучшие угощения, порой даже достойные того чтобы увековечить их для потомков. Но однажды он попробовал еду обычных людей – крестьян и незнатных воинов. В первый раз он в ужасе сплюнул то что ел, и от злости хотел было запретить есть подобное. Однако затем он понял что именно она была настоящей, в то время как придворные угощения были слишком идеальными, почти что до невозможности. Все это было странно, но тем не менее так оно и было.

Набрав себе вкусностей, Чимолли собирался направиться в храмы, чтобы воздать честь богам, однако этим планам было не суждено сбыться.

К небольшой группе людей, сопровождающих молодого придворного, подбежал тяжело дышащий человек. Это был слуга из дворца. Как только охрана опознала его, он был допущен говорить с Чимолли.

– Во дворце беда! Там… ваш дядя…

Даже не дослушав рассказ гонца, парень кинулся бежать во дворец. Охрана, как могла, старалась от него не отставать. Весь мир будто превратился в тоннель от рынка до дворца.

Чимолли бежал быстрее обычного. Он так и не понял что произошло, но это было не важно. Если дядя допустил какую-то ошибку, он должен был помочь ему. Если произошло что-то плохое, он должен был дать ему совет. Если же дядя решил уйти… он даже не хотел думать о последнем варианте, поэтому побежал еще сильнее.

Всю свою жизнь Чимолли был обязан дяде. Когда его родители ушли из этого мира, именно он приютил его, дал ему кров и вырастил. Конечно, можно было сказать что это была его обязанность, как ближайшего родственника. Однако никакая обязанность не могла заставить человека дарить свою любовь и заботу. Никакая обязанность не могла заставить человека учить кого-то важным вещам. Никакая обязанность не заставляла человека заменять отца. Но дядя им стал. Во всяком случае для него…

Вбежав внутрь дворца, юноша направился к комнате Тлатоани, предполагая что что бы ни произошло, он находился там. Уже на подходе к покоям правителя, стало понятно что произошло худшее. Около прохода столпились люди, и выражение их лиц не просто говорило, оно кричало о том что вскоре предстояло увидеть. Заметив бегущего, охрана приказала людям расступиться, и на негнущихся ногах Чимолли зашел внутрь.

То что он увидел его поразило. Нет, это не выглядело страшно, неприятно или некрасиво. Ничего не испачкалось и не порвалось. Даже наоборот. Все было чисто, опрятно, приятно глазу. И даже хладное тело Великого Тлатоани смотрелось по своему красиво.

Он не дышал. Не двигался. Не говорил. Все это, конечно, и так было понятно, но почему-то именно сейчас об этом и хотелось говорить. Именно сейчас все это лезло в глаза.

Поверить в то что случилось было трудно. Один из немногих людей, которые что-то значили для юноши, ушел. Но в тот момент пока тело уносили, чтобы подготовить к обрядам и похоронам, Чимолли думал про их недавний разговор. Он вспоминал все произнесенные слова, все высказанные мысли, и думал – так может всё это были бредни умирающего?

Похороны состоялись на следующее утро. День, что удивительно, был дождливым, и Солнце, будто сочувствуя утрате, спрятало свой вечно теплый лик, предоставляя возможность людям скорбеть. А скорбящих было много.

Временные правители, в числе которых был и Чимолли, объявили освобождение от работы всем подданным. Поэтому сегодня поля не осматривались земледельцами, воины не тренировались а знать не предавалась увеселениям. Хотя, даже и без запрета на это, вряд ли бы кто-то решился на подобные оскорбления.

Церемония прошла в Зале Тлатоани, где были похоронены все предыдущие владельцы этого титула. Здесь были люди, известные во всем Союзе Племен, местная знать, приближенная к правителю, и несколько известных воинов. Конечно, приехать и выразить свои соболезнования смогли не все, и не считая жителей города, гостей было довольно мало. Обычным жителям и вовсе приходилось выражать свое почтение умершему в городских храмах, что по мнению Чимолли было неправильным – с человеком должны были прощаться лично, пусть даже и незнакомые ему люди.

Вскоре началась церемония. Тело умершего, на богато украшенных носилках вынесли на алтарь. Первожрец, совершавший церемонию, торжественно пустил кровь бывшему правителю, и дождался пока она полностью вытечет в специальный сосуд. Затем он закупорил его, и передал хранителю крови, чтобы тот оставил его на полках, где хранились такие же сосуды. Тело тем временем обтерли, чтобы не осталось ни капли священной жидкости на поверхности, и закутали в трехцветный саван, символизирующий власть над тремя племенами. Говорят когда-то давно, саван был одноцветным, и лишь после объединения они стали такими.

После этого начался погребальный ход. Тело подняли на носилки с креслом, и отправили в последний путь. Гробница для него уже была подготовлена, и оставалось лишь оставить его там, с тем что ему было нужно впереди, в следующей жизни. Процессия была небольшой, учитывая знатность гостей, но тем не менее достаточно растянулась. Все молчали. Конечно, правилами этого не было запрещено, однако никому, похоже, и не хотелось что-либо говорить.

Гробница была каменной, вырубленной в скале, однако ни у кого и мысли не возникло назвать ее грубой или некрасивой. Все это было построено искусными мастерами, не оставившими за собой ни одного необработанного места. Каждый сантиметр скалы был отшлифован и украшен, ведь все это делалось для правителя!

Тело оставили на уже подготовленном троне. Вокруг него расставили оружие и защиту, чтобы умерший мог постоять за себя на том пути что ждал его дальше. Также немного крови из сосуда оставил здесь Хранитель, чтобы боги видели и знали кто здесь лежал. Затем начали подходить гости, и выражать последние почести умершему, а также всем его родственникам. К несчастью, сегодня здесь находились только двое – сам Чимолли, и единственная дочь Тлатоани – Тепин. Все жены правителя, традиционно отправляющиеся в путь вместе с ним, были уже мертвы. Было у него и двое сыновей, но они отсутствовали, ибо уже давно направились исполнять волю отца.

Приняв все соболезнования, Чимолли хотел было утешить сводную сестру, однако не успел – вся в слезах, она убежала в свои покои…

– Нас с детства учат, что смерть это не конец, а просто новый путь… – В скальной тишине послышался скорбный, но удивительно спокойный голос Милинтики, первожреца – … Но для некоторых даже простая разлука с близкими, и отправление их в новый путь вызывает бурю чувств!

– Чего вы хотите, верховный жрец? – Вопрос юноши был довольно грубым, и скорее всего обидел влиятельного человека, однако сейчас ему было на это наплевать.

– Сущий пустяк. Нам нужно поговорить, и сделать это желательно во дворце!

Не дожидаясь ответа, Милинтика направился к зданию, и вид его передавал что он не потерпит отказа. Грусть грустью, однако перечить первожрецу додумался бы только глупец, и к счастью Чимолли не считал себя таковым…

Вот только направились они не совсем в тот дворец, о котором он думал. Пройдя мимо ворот усыпальниц, они направились куда-то мимо входа во дворец. Путь пролегал по большой лестнице, ведущей в город, затем через рынок и квартал богачей. Наконец путники прибыли куда-то к окраине, и Чимолли с удивлением обнаружил здесь ранее неизвестный ему дворец. Он был достаточно скромным и простым, однако возле него столпилась стража, не давая возможности усомнится в важности этого места. Они прошли через ворота, затем по длинным коридорам, нескольким лестничным пролетам, и в конце-концов оказались перед массивным каменным диском, очевидно служащим дверью. Стражники, охраняющие вход, завидев Милинтику тут же принялись откатывать его. Последний, дождавшись появления прохода, не задумываясь нырнул в него. Чимолли никогда здесь не был, и от этого у него на душе собрались какие-то подозрения, однако сомневаться было некогда, поэтому он последовал за жрецом.

Спустившись по короткой лестнице, они оказались в странном зале. В нем не было окон, а свет солнца здесь заменяли факелы вместе со свечами. По сути своей, это была полностью пустая, кроме как большим каменным столом ничем не заставленная комната. За столом, кстати говоря, сидело три человека. Мужчиной в шлеме орла был Манойя – глава армии. Справа от него уселся Тлалок, Ведающий землей, а напротив этих двоих, углубленный в свои записи, похмыкивал Нелли, Составляющий законы. Вскоре рядом с последним оказался и Милинтика, занявший последнее место. Выбрав позу поудобнее, он попросил Чимолли встать рядом с оконечностью стола, чтобы все присутствовавшие могли его видеть. Как только юноша выполнил просьбу, Нелли оторвался от рукописей, хлопнул в ладоши и начал говорить:

– Во-первых, я приветствую всех вас здесь, пускай повод для этого вовсе не радостный. Прошу вас, помолчим в память об умершем! – каждый присутствующий переплел свои пальцы, кроме больших, оказавшихся в центре лба – это был символ памяти о людях. Промолчав положенное время, слово вновь взял управитель законами – Тем не менее, мы собрались здесь чтобы выполнить свой долг, и думаю нам стоит наконец перейти к этому!

– Юноша, ты знаешь как выбирается Тлатоани? – Милинтика, чуть улыбаясь, и приободряя тем самым Чимолли, задал довольно простой вопрос.

– Когда правитель умирает, нового избирают из его родственников. Делает это Совет Четырех, и это, как я полагаю, вы…

– Именно так! – слово вновь взял Нелли – Наверное ты гадаешь зачем здесь, так не будем тебя томить. Во-первых, можешь расслабиться, никто не собирается что-либо с тобой делать! – увидев удивленные лица своих товарищей он быстро махнул рукой – Давняя история, известная только нам, не заморачивайтесь! – он подмигнул юноше, что немного расслабило его – Но ты здесь не для того чтобы узнать это. Дело в том что покойный включил тебя в завещание… как основного наследника!

4. Суд

Дорога была хорошей. Мелкие камешки были подобраны один к одному, почти как капли воды, и именно это спасло ее от перекоса. Большие валуны на обочинах служили границей, а иногда и указателем пути, хотя обычных указательных столбов все же было больше. Ну и конечно, всякие трактиры и гостиницы через каждые несколько километров, что не могло не радовать!

Шину всегда были важны дороги. Так он понимал куда забрел – в ухоженную область, где довольные жители, или же в забытую Солнцем пропасть, где может случится всякое. И сегодня он был очень доволен тем куда попал. Повсюду были приветливые, улыбающиеся люди, готовые помочь, подсказать и направить куда нужно. Увидев бороду Шина некоторые даже думали что он бездомный, и предлагали остаться у них, поесть, а может даже и поискать работу. К счастью, как только он рассказывал кем является, все извинялись и не поднимали эту тему.

И вот, вдали тракта наконец показалась цель его путешествия – тихий, но достаточно крупный городок. Он стоял у реки, через которую был протянут достаточно искусно сделанный мост. Красные сваи и переходы вкупе с черными арками сделали переправу чуть ли не произведением искусства. Не сильно хуже выглядел и его хозяин – городок переливался всеми цветами, причем это не выглядело безвкусно и некрасиво. Даже издали были слышны храмовые колокола, заливающиеся сегодня в честь какого-то праздника.

Вскоре Шин оказался у того самого моста. За проход пришлось чуть заплатить, однако это всяко было лучше чем идти еще неизвестно сколько до лодочной переправы. Чуть вздохнув, и стараясь не смотреть вниз, молодой человек двинулся по переходам. Дерево тихонько поскрипывало, и Шин было усомнился в том что мост был сделан правильно, однако идти не перестал. На самом деле он боялся не высоты( ее там и не было), а бурного речного потока, довольно сильно разогнавшегося за последние года.

К счастью и для него, и для мира, мост выдержал. Зайдя на прочный фундамент, Шин вновь принял спокойный вид, а сердце его вернулось в прежнее состояние. На самом деле его очень бесила эта черта, ведь как бы храбр он ни был , все это испарялось лишь только он завидит воду. Самым странным было то что он даже умел плавать, и это при такой-то боязни!

Перейдя через мост он будто оказался в другом мире. Люди сновали туда-сюда, разговаривали, торговались и просто хорошо проводили время. После напряженной переправы, хоть она и была таковой только для него, видеть такое было непривычно.

Перед тем как отправиться по делам Шин решил пообедать. Найдя таверну по вывеске, приглянувшейся ему, мужчина вошёл внутрь и убедился в правильности выбора – чистое и спокойное место. Однако сам он выглядел наверное странно. И дело было даже не в длинной прическе-елочке, хотя она и была для него привычна. Скорее уж всех удивила странная одежда путешественника – черные брюки с такими же сапогами и кофтой, не спасающими от солнечного пекла. Ну и конечно, то что вызывало больше всего вопросов и взглядов – красная накидка до пояса, с символом Солнца на спине. Кто-то мог подумать что перед ним стоял посланник богов,но к счастью для самого Шина, он таковым не был.

Заплатив себе за простенькую похлебку, путешественник принялся ожидать…

Обед перед делами, как оказалось, был неплохой идеей. Наполнившись энергией, и чуть отдохнув от последнего перехода, молодой человек наконец мог выполнить свое задание. Для этого он направился в сторону городского рынка, так и кишащего людьми сегодня. По правде говоря, Шин знал что сегодня в городе была ярмарка, что собственно и привело его сюда.

Глубоко вдохнув и выдохнув, мужчина начал искать. Проходя вдоль торговых рядов, среди крикливых продавцов, он начал выискивать нужного ему человека. . Нет, конечно же он не стал вовсю крутить головой, спрашивать у прохожих или того хуже – выкрикивать его имя во все горло. Для начала он применил более простой метод – медленная прогулка по рынку и осмотр товаров, лишь изредка прерываемые поглядываниями по сторонам. Искать таким способом определенного человека было конечно нелегко, но других вариантов не предвиделось.

Через десяток минут таких прогулок Шин решил остановиться и подумать. Встав в накрытом тканью уголке, он достал из сумки крошечную записку. Написано на ней было немного:

Ярмарка города Нами

После полудня

Кумо, с татуировкой глаза

Конечно опознать человека с помощью этого было трудновато, но и Шин занимался своим делом не первый год, и знал что если нет никого похожего – значит сведения ложны! Времени оставалось еще чуть чуть, и мужчина очень надеялся на то что записка не была ложной, ведь тогда ему пришлось бы очень несладко!

И вот, спустя минуты томительного ожидания, на рынке появился человек, очень уж напоминавший описанного в тексте. Черные короткие волосы, среднего роста и веса. Примечательно было то что шел он как-то… нервно. Ну и конечно, как сладкий десерт – искусно выведеный черной краской глаз, аккурат на правой стороне шеи!

Шанс ошибки был велик, однако не увидев поблизости других людей, подходящих под описание, Шин решил действовать. Сначала он завернул совсем в другую от цели сторону, собираясь спокойно обойти его по кривой, не привлекая внимания. И по началу этот план работал. Обойдя две-три лавки, и начиная разворачиваться, мужчина постепенно начал приближаться к молодому парню, которого должен был схватить.

Однако затем произошло непредвиденное. Торгаш, мимо лавки которого в этот момент проходил Шин, вдруг заметил его и выкрикнул:

– Уважаемый, хватит слоняться без дела, лучше посмотрите какие у меня…

То что произошло дальше не поддается сомнению. Кумо повернул голову на голос, и увидел шагающего в его сторону человека, выглядящего странно, но тем не менее именно так как ему и говорили. В этот момент он также вспомнил что ему советовали не приближаться к такому, ну а при случае, конечно, бежать…

И он побежал. Все его мысли промелькнули в голове меньше чем за секунду, и еще меньше ему потребовалось чтобы сорваться с места. К счастью, опыт Шина позволял сделать это еще быстрее!

Началась погоня. Кумо явно знал город лучше чем его преследователь, что было неудивительно, да и бежал он чуть побыстрее, однако у человека в красном плаще все же было больше опыта в таких вещах, поэтому на любые изменения пути он реагировал почти мгновенно. Он знал что молодой скоро выдохнется, и догнать его будет куда как проще, поэтому приходилось беречь и контролировать дыхание.

Они петляли по улицам несколько минут. Иногда приходилось бежать сквозь ярмарочные ряды, несколько раз пришлось перепрыгивать через катящуюся тележку, а один раз даже опрокинуть ее. Но все это было не важно, потому как беглец постепенно начал снижать темп. Пусть и издалека, но Шин видел как тяжело ему приходиться, как его плечи не просто вздымаются и опускаются, а скачут вверх-вниз быстрее чем он бежал. Все это постепенно приводило к тому что догоняющий его человек сокращал и так небольшое расстояние. И это означало что рано или поздно, но преследователь его догонит.

Так и произошло. Кумо завернул в районы города, где каждая улица в длину была не больше вытянутой руки. Очевидно он надеялся скрыться здесь, однако судьба, да и не только она, решила подставить ему подножку.

Пытаясь пробраться через эти узкие улочки, выглядящие скорее как лабиринт, он не учел что пробираться через толпу было куда как сложнее. На этом все и закончилось. Не сумев быстро растолкать кучку людей, и пытаясь пробраться через нее, беглец споткнулся, и потратил некоторое время на то чтобы подняться. Пока он это делал, Шин успел схватить его, и повалить на землю. Погоня была окончена.

– Вам, господин, наверное нужна веревка, чтобы связать этого молодого человека? – вежливое предложение торговца, расположившегося в метре от двух людей, застало обоих врасплох. Беглеца от того что никто в городе даже и не подумал ему помочь, преследователя – потому что он еще ни разу не оказывался в такой ситуации.

– Вы знаете… – восстановив самообладание, Шин решил ответить – …Пожалуй да!

Дело шло к сонному времени. Это название он услышал когда находился в землях Союза племен. У них это означало время когда большинство земледельцев уходило на покой. Такие слова не особо подходили этим землям, однако хранитель порядка ничего не мог с собой поделать.

Он сидел в городском саду, и готовился к предстоящему. За все время своей службы он конечно ко всякому привык, и особой надобности в умственной подготовке, или успокоению он не испытывал. Просто… после одного случая Шин поклялся что будет тщательно размышлять перед вынесением приговора.И с тех пор он ни разу не нарушил своего обещания.

Именно поэтому он сейчас и сидел среди деревьев, наслаждаясь прекрасным воздухом, и хорошим деньком. Дыхание было ровным, глаза закрылись сами собой, но не стоит себя обманывать – внутри разума сейчас шли крупные мысленные баталии, и пока что ни одна из сторон не хотела уступать.

Если бы мужчина мог во всем признаться, то он бы честно сказал что не знает что ему решить – это был один из тех немногих случаев, когда он не мог определиться с решением…

Кумо в этот момент загорал на светлом участке сада, привязанный к дереву. Его стенания закончились уже давно, когда он понял что ничего не может сделать. Осознав что его жизнь больше не принадлежит ему, он расслабился, успокоился, и начал наслаждаться возможно последними мгновениями жизни. И он похоже был единственным из тех кто сегодня был спокоен.

Вскоре Шин понял что не может определиться. Внутри него будто перетягивали канат, но никто так и не смог сдвинуть его в какую-либо сторону. Все это было крайне отвратно, но все же навело хранителя закона на мысль, что пора было начинать…

Встав со своего места, он направился к своей сумке, кинутой неподалеку. Порывшись в ней, он извлек оттуда крупный ящик, и снял с боковины свой меч. Выглядел последний довольно просто – абсолютно черные ножны, даже не лакированные, на вершине которых, у самой рукояти, почему-то лишенной защиты, было выгравировано лишь одно слово – закон.

Забрав эти предметы, он подошел к связанному, но очнувшемуся пленнику и… разрезал его путы. Кумо было подумал что он свободен, однако встречный взгляд пленителя настаивал на противоположном. Буквально секунды хватило чтобы понять – Шин все еще решал его судьбу. Он просто хотел чтобы все было честно. И отчасти он был прав. Однако если бы освобожденный сумел бы заглянуть хранителю в голову, то он бы увидел совсем другое – мольбу о том чтобы пленник бежал, ведь это привело бы лишь к одному результату…

Но, повинуясь законам Солнца и чести, Кумо принял свою судьбу, выпрямился, и стал ожидать начала. К счастью, он не заметил раздраженный взгляд человека, сидящего напротив.

Шин тем временем все же начал готовиться. Он открыл ящик, и перво-наперво вытащил оттуда резную деревянную подставку, с одним лишь отверстием, да и то небольшим. Следом за подставкой появилась и палочка с благовониями. Вставив ее в прорезь, он тем не менее не зажег ее, и потянувшись обратно в коробку, вытащил нож, как две капли воды похожий на меч, и странного вида металлический круг. Оглядев его на наличие потертостей или пятнышек грязи, Шин закрепил его на тыльной стороне перчатки с помощью непонятных креплений.

Он зажег палочку одним лишь прикосновением, да так что ее запах мгновенно распространился вокруг. После этого он положил нож между коленями сидящих, расположив его лезвием от себя. Выглядел он странно, но что-то в его виде все же внушало уважение и… страх.

– Твое имя Кумо? – его голос звучал несколько глухо, еще больше усиливая общее напряжение.

– Да!

– Ты знаешь в чем обвиняешься?

– В… – на мгновение он замешкался, однако все же продолжил – …в убийстве.

– Расскажи кого ты убил, и почему?

– Я… вы же и так знаете, так к чему…

– Рассказывай – чуть повысив тон, Шин добился абсолютного почтения к себе и своей фигуре, а так же дал себе небольшую отсрочку.

– Я убил своего собственного брата! После смерти матери он стал… другим. Ему все что-то казалось. Поначалу просто всякие странности, однако затем он перешел к мыслям о том что маму на самом деле кто-то убил. Он проверял всех своими разговорами, и это при том что голос у него был ненормальный. Человек за человеком, и вот через месяц он говорит что это сделал я! Я! Его собственный брат! – он начал всхлипывать, а глаза заблестели, однако Шин продолжал быть невозмутимым. – Сначала только обвинения, затем крики и угрозы. И вот… одной ночью он попытался меня убить… Взял кухонный нож и с криком накинулся на меня! – из его глаз уже без всякого сомнения текли ручьи слез. С другой стороны продолжал доноситься лишь бесчувственный звук дыхания. – Я не хотел… правда не хотел…

Дальше он уже не мог говорить, и все его слова превращались в кашу.

Настало время решения. В этом и состояла работа Шина. Он решал что ожидало преступников. И сегодня был один из самых сложных дней в его жизни. Глубоко, и как можно бесшумнее вздохнув, он начал говорить:

– Убийства не допустимы. Таков закон. Ему наплевать на обстоятельства. – он выдержал паузу, подготавливаясь к решению – Однако Великое Солнце понимает людей. Поэтому я и здесь. Чтобы решить.

Он закончил говорить, и на секунду посмотрел в глаза своего пленника. Все что он там увидел, было отражением его собственных мыслей на этот счет. Шин вытянул руку, и взялся за рукоять танто. Всхлипы прекратились…

Однако вновь начались как только нож оказался в коробке. Так все и было. Кумо остолбенел, не мог двигаться но при этом ревел как маленькая девочка, смотря на то как Шин собирается в дорогу, проделывая те же действия что и накануне, только в обратном порядке – аккуратно складывая кинжал и потухшую уже палочку вместе с подставкой, засовывая все это в рюкзак, и вешая на его бок меч. Только кругляш остался в перчатке. Повесив на себя свое снаряжение, Шин не оборачиваясь проговорил:

– Я даю тебе шанс. Не стоит его упускать!

После этого он направился в путь, ни разу не обернувшись…

Уходил он по той же дороге, только теперь направляясь в другую сторону. Настроение было так себе. Конечно, ему было радостно от того что жизнь была не тронута, однако было внутри что-то, что сильно мешало счастью. Конечно же Шин знал что это, но сейчас ему было не до этого.

Погода же наоборот, была очень даже неплохой. Дул небольшой ветерок, не было жары, и свет был не особо ярким. Помимо дождя, который страж просто обожал, это была его любимая погода.

Вскоре после выхода он оказался в небольшом лесочке, через который проходила дорога. Она, кстати говоря, была немного хуже чем утренняя, что тоже подпортило настроение. Однако то что произошло дальше, заставило его забыть обо всех этих мелочах.

В лесу вдруг стало тихо. Это был плохой знак. Рука инстинктивно потянулась к мечу. Слух в этот момент напрягся так сильно, что любой услышанный звук наверняка оглушил бы Шина. Через несколько мгновений хранитель понял что кто-то продирается через многочисленные кустарники, рядом с которыми он и остановился. Отпрыгнув подальше, мужчина наклонился и вытащил меч, приготовившись к бою.

Через секунду на дороге оказалась серая кошка. Шин был готов помереть от стыда, и если честно так бы он и сделал, если бы не эта кошка. Через несколько мгновений напряженного молчания, она вдруг сказала кое-что запихивающему меч в ножны Шину. И последний с удивлением обнаружил что это было не мяуканье, а вполне человеческие слова.

5. Утопленник

Спящий городок. Это не было официальным названием данного места, отчего на картах он назывался совсем по-другому, однако местным, как и всегда, было в общем-то наплевать на официоз. Жители города нигде не работали, кроме своих собственных полей, поэтому единственным их развлечением был сон. Им, собственно говоря, все и занимались, когда могли.

Такой рассказ обычно можно было услышать об этом чудном месте. Эта сонная атмосфера, если честно, была единственной положительной чертой этого края. В остальном же, он сильно разочаровывал. Грязные и неухоженные улицы, покосившиеся дома, местные жители ходящие непонятно в чем и постоянно несущие околесицу, которую никто не понимал. Но лишь один недостаток по-настоящему мешал этому месту быть хотя-бы… нормальным.

Виной всему были таверны. Точнее одна. И проблема ее была в том, что она была единственной на добрые три дня езды. Путников проезжающих мимо это не особо привлекало, потому что и самих путешествующих было немного.

Все это сильно раздражало владельца той самой таверны, с немного странным названием – Реки питья. Странным оно было потому как рекой ничего не лилось, да и напиток был всего один – неприятного цвета бурда, рецепт которой передавали в семье трактирщика по наследству. Выглядело оно совсем никак, однако забирало в миры грез довольно быстро, что, по-сути, было единственным ее плюсом.

И не было на этих кисельных берегах почти никаких проблем. Ну, подумаешь какой-нибудь мужик напьется раз в месяц, побуянит и разобьет пару столов. Ну погоняется какой-нибудь отец за ухажером своей ненаглядной дочурки, застукав их в непристойном виде, да еще и не женатых. Разве это назовешь проблемой-то…

Но однажды в город нагрянуло Это. Это было страшно заросшим, грязным и вонючим. Это не говорило, оно просто мычало, кивало или наоборот, мотало головой. Это – всего лишь Омари.

Первые его дни здесь прошли как в тумане. Беглец лишь помнил что первым что он попросил была вода. Куча воды. Следом за ней кто-то из особо добрых людей предложил неизвестный до этого алкоголь, и вот после этого все точно превращалось в туман. Но даже если бы Омари захотел подумать о том что случилось, а он не хотел, то с удивлением бы обнаружил что ничего не помнит. В его голове с тех пор водился лишь черный туман.

И так как он стал довольно крупной проблемой для окружающих, молва о нем быстро разошлась по всему городку. Уже к вечеру дня его прибытия все знали о нем, и все обсуждали его. Особенно всех забавлял немного странный говор пришельца, наполненный старыми словами и произношениями. Такое внимание, несомненно, польстило бы самому Омари, если бы он мог размышлять об этом, что было слишком трудно под грузом выпитого напитка.

Однако местные вскоре остыли. Вид опустившегося на дно жизни человека стал им даже привычен. Они перестали глазеть на него, расспрашивать о чем-либо или пытаться помочь. Первое превратилось в презрительный взгляд, а остальное и вовсе исчезло. И так шел день за днем, бутылка за бутылкой. И в этот раз ничего не предвещало изменений…

Улицы были похожи на вялый речной поток. Люди то появлялись на них, то отходили в тень или возвращались в свои дома, однако что бы они не делали, выглядело это так будто они только встали с кровати, и не успев продрать глаза отправились по делам. В общем, городок продолжал оправдывать свое название!

Вскоре, примерно к обеду, из своего логова, располагавшегося где-то на задворках, выполз Омари. Выглядел он еще хуже чем в первый день. Грязные, почти сросшиеся между собой волосы, и пахучее тело, от которого шарахнулся бы даже навоз на земле, если бы мог двигаться конечно же. Ну, и как главное украшение – несколько искромсанных пальцев, которые были пожертвованы бродячей собаке в обмен на остатки ее вчерашней еды. Увечье, кстати говоря, вновь заставило местных обратить толику своего внимания на бедолагу. Несколько сочувствующих взглядов, перешептывания и прочие прелести виделись то тут то там. К счастью, вскоре они вновь о нем забыли. И это, конечно же было на руку Омари.

Пройдясь по улице, среди людей отскакивающих от него, юноша направился к своему любимому месту в этом захолустье – таверне. Около нее ошивались несколько человек, прося милостыню, воду или еду. Проходя мимо обычных бедолаг Омари, даже понимая их плохое положение, не стал разбрасываться немногочисленными деньгами, которые были получены давними подаяниями. Он уже поел сегодня, так что оставалось удовлетворить себя лишь одним путем – напиться!

Войдя внутрь пьяница с удивлением обнаружил небывалое количество людей. Казалось, будто сегодня пол города решило закинуть себе за воротник – так много было внутри народу. Однако, со своей, невероятно пьяной точки зрения, Омари ошибался. Даже если бы он смог различить то чем занимались сегодня эти люди, он бы ничего не понял, ведь ничего об этом не знал. Вскоре хозяин постарался ему это объяснить:

– Эй, бродяга, сделай нам всем одолжение и исчезни! Сегодня совсем не тот день когда тебя можно терпеть!

Удивление его нарастало все больше и больше. Толпы людей, пришедших сюда как в храм на молитвы, да еще и невиданное раньше терпение, точнее почти полное его отсутствие. Раньше его игнорировали, как максимум фыркали и отворачивались при его виде. Однако сегодня всем им, похоже, действительно не хотелось его терпеть.

– Тем лучше, наследница пьяной реки! – трактирщику очень не понравилось как его назвали, и он хотел было начать гневаться, однако Омари быстро продолжил – Я гляжу вы наконец решились открыто заявить что я вам не нравлюсь! Что же, неплохо, и даже похвально! – остатки вчерашнего пойла все еще не выветрились, поэтому некоторые звуки из его речи терялись, но к счастью, или наоборот, все его понимали – Поэтому просто дайте мне бутылку, а лучше две этого вашего… варева, и я откланяюсь!

Хозяину окончательно надоела эта сцена, и он направился к источнику неприятностей, попутно прихватив с собой пару амбалов из добродушных гостей. И быть бы Омари трезвым и битым сегодня, если бы не какой-то добрейший человек, находящийся сегодня в зале:

– Да ладно тебе, сегодня же День Поминовения! Может у него тоже есть кого вспомнить!

– Ах точно! – как только голова искателя смогла переварить это известие, он тут же подстроился под причину этого собрания. – Уж поверь, дорогой мой, мне точно есть кого вспомнить сегодня! Ты же не тот человек что плюет на традиции? Пожалуйста, скажи что ты не тот…

Время замерло. Гости сего заведения слегка постыдились своим речам, но не настолько чтобы оставлять никому не нужное чучело рядом с собой. Однако вскоре, хвала Солнцу, лицо трактирщика начало смягчаться, амбалы отстали и разошлись по своим столикам, а из -за прилавка появилась почти полная бутылка. Хозяин подошел к Омари, и протянул ее ему. Как только рука легла на горлышко, трактирщик сказал:

– Ради всего хорошего что есть в этой жизни, надеюсь ты сказал все это не чтобы напиться… Надеюсь тебе действительно есть что вспомнить! – убогий начал доставать монеты из кармана, однако его собеседник прервал его – Сегодня бесплатно! А теперь проваливай отсюда!

Размеренно кивнув, благодаря за сдержанность и щедрый подарок, Омари развернулся, и незамедлительно отправился восвояси.

После того как его выставили из таверны, пришлось помотаться чуток по городу, в поисках тихого и спокойного места, где можно было бы предаться своим внутренним страстям. Побродив туда-сюда, он вскоре понял что никогда еще не делал этого за пределами города. Решив что это отличная идея, Омари направился к лежащим в окрестностях болотах, достаточно тихих для него, и к счастью, недостаточно топких чтобы утонуть в них.

Однако он не успел туда дойти. На его пути оказалось кое-что гораздо приятнее гнусного и никому не нужного болота – прекрасное озеро. Ну, строго говоря это было не совсем озеро, скорее пруд. Да и выглядел он не то чтобы прекрасно, разве что в сравнении с тем самым треклятым болотом. Однако даже простота этого места, не сулящая никаких необычных ощущений, заставила Омари остановиться здесь. Нашелся даже более-менее приличного вида причал, чтобы бывший пустынник смог на него усесться, что он и сделал.

Пробка с характерным звуком отделилась от бутылки. Из нее потянул все тот же, неприятный и тошнотворный запах, хотя самому Омари, после стольких выпитых сосудов этой дряни уже ничего не чувствовалось. Для него это просто был способ забыться. Он даже уже не помнил что хотел забыть, однако все еще знал что избавиться от этих, несомненно мерзотных воспоминаний, нужно было раз и навсегда!

Первые глотки, как и всегда, дались ему довольно тяжело. Раньше он никогда не пил, что конечно сказывалось на его способностях, однако теперь трудное начало было связано скорее с напитком, чем с самим Омари. Вскоре пришла та самая легкость, тело и разум расслабились, и дальнейшее выпивание не представляло из себя труда. Однако прежде чем окончательно забыться, бедолага решил кое-что сделать:

– Ну что же, отец… Сегодня День Поминовения, пусть даже я не знаю что это такое! Думаю это связано с воспоминаниями об ушедших близких, так что пока я окончательно не свалился с ног, было бы неплохо что-нибудь о тебе вспомнить! – Он почему-то говорил вслух, несмотря на то что говорить-то особо было не с кем – Я уже позабыл как тебя зовут, да и как ты выглядишь… но думаю пару воспоминаний, крутящихся в моей голове точно были связаны с тобой! Да, да, это точно был ты! Так вот слушай… – Омари сделал еще несколько глотков, после чего опьянел еще больше, однако не отказался от своих идей – … Как же ты был противен! Честное слово, просто невыносим! Во-первых, то имя, которое ты мне дал – Высокорожденный! Надеюсь тебе смешно там, где бы ты сейчас ни был. Назвать меня так, да еще и обрекая меня на вечную жизнь в пустыне, вдали от реального мира… Ты точно шутник! Но это еще ладно, ведь по сравнению с тем что ты сделал с матерью, назвать меня так просто мелочи! Тот день, как и первый увиденный мной труп можно было на картине запечатлеть, для потомков! Хорошо хоть у меня хватило ума от тебя сбежать, пусть даже и после твоей смерти, чертов ты ублюдок… – Омари поднял бутылку вверх, к небу, будто салютуя, и закончил речь – Гореть бы тебе на кострах все жизни, от этой до самой последней!

После этого над прудом не раздалось ни единого звука, кроме периодического плеска ужаснейшего алкоголя, переливающегося из одной горловины в другую…

Просыпался он постепенно. Сначала оттаяло сознание, затем вернулись слух и другие ощущения. Еще некоторое время он просто дремал и наслаждался неплохим днем. И только после этого, а так же странного плеска воды, Омари наконец понял что рядом с ним кто-то сидит.

Глаза открылись мгновенно. Рядом с ним, на другом конце узкого причала, облокотившись на поручень сидел старик. Морщинистый, седой, но самое главное абсолютно спокойный. Его, казалось, не волновал ни внешний вид оборванца, ни то как от него пахнет, да и то что они вообще-то были не знакомы. Он казался образцом умиротворения.

Рядом со стариком стояло деревянное ведро, в котором колотились в конвульсиях, доживая свои последние секунды, среднего размера рыбины. Вид, прямо говоря, у всего этого действа был не лучший.

– Проснулся наконец. – старик как оказалось, заметил его, и не замедлил вступить в разговор – Я то уж думал опять какой-нибудь дурак малолетний решил со всем покончить, ведь жить невозможно без той самой, единственной… – Он тяжело вздохнул, будто показывая скольких он уже навидался с подобной проблемой – Так бы и закопал тебя где-нибудь, если бы не понял что ты просто дрыхнешь как пьянь обычная!

– За то что не стал трогать – спасибо! За то что не разбудил тоже. Но ты вот что мне скажи – на кой черт тебе тут сидеть и ловить рыбу, в то время пока остальные опустошают драгоценные кувшины в память об ушедших?

– Если кто-то считает что выпивка это почтение к мертвым – пусть так считает! У меня свои способы почтить ушедших. – пока рыбак все это говорил, и подтверждал догадки о празднике, Омари рыскал взглядом вокруг, пытаясь вспомнить выпил ли он все, или хоть чуть-чуть было оставлено на потом. Вскоре рука наконец наткнулась на бутылку, но к несчастью, она была пуста. Откинув ее в сторону, пьяница устало вздохнул и ответил:

– Ну и дурак! Лови себе своих рыбок и дальше… – тем не менее, сказав это Омари не двинулся с места. Почему-то ему не хотелось отсюда уходить. Простое но красивое место, чистый воздух, плеск рыбешек… даже этот старикан был вроде как отличным дополнением всего окружения. Хотя, может он был самым главным элементом? Никто об этом не задумывался.

– Почему не интересуешься кто я?

Услышав это, рыбак несколько секунд смеялся, чем немного подпортил настроение, однако закончив, он все же решил ответить:

– Да на кой черт мне спрашивать кто ты такой, если я и так это знаю, как и все остальные! Ты же тут уже как достопримечательность. – он наклонился к Омари, и понизил голос, будто рассказывая какой-то секрет – Я слышал что некоторые жители подумывают обустроить тебе уголок… ну, в твоем стиле! – после этого он вновь рассмеялся. Пьяница хотел было оскорбиться, однако смех этот был таким простым, чистым и не злобным, что он просто не смог. – Но раз уж ты здесь, я спросить хотел… Все никак времени не находил, но интересно аж до мурашек. Скажи, за что же тебя изгнали?

– В каком это смысле изгнали? – Омари, если честно, вообще не понял о чем идет речь – Ты это про что?

– Ну как же… Ты же появился из ниоткуда, а не я! На воина не похож, молодой, да и говор странный! И дураку же понятно что ты из знатных, а вот в то что ты по своей воле из дому ушел я ни в жизнь не поверю, так что и остаётся – изгнание!

– Ты бы дед, поосторожнее был! Про дворянина ты не прав, я про них и не знаю ничего даже, так что и за оскорбление могу принять! – говоря это, юноша неосознанно сделал голос мрачнее, отчего в атмосфере прибавилось жути.

– Ну за это простите-извините! Сам ведь понимаешь, мысли от меня не зависят!

– Это да… – в голову Омари закрались несколько мыслей, из тех времен когда он побывал в заброшенном храме. И стало от них на душе так неприятно, что пришлось говорить с незнакомцем, чтобы успокоиться – Я из Золотого моря. Ну, во всяком случае раньше там жил… Правда сбежать решил, но наткнулся на дрянь страшную недавно, вот и пью без просыха!

– Вот оно как… Но ведь со знакомыми, с кем раньше жил, и пить и страшиться всяко лучше чем одному, да?

– Да куда там! Все эти… соплеменники, просто кучка уродов без головы, даже думать не могут нормально! А родственники так еще хуже, даже вспоминать про них не хочется…

– Я, пожалуй, не буду тебя спрашивать что за муть ты там встретил – осторожно сказал старик – а то еще задену тебя за что-нибудь!

Но было поздно. Рассказав даже самую толику истории, поток мыслей было уже не остановить. Все усилия по запойному забытью пошли прахом, и Омари начал вспоминать. Сначала про его ужасную жизнь, про отца, его слова и про ложь которой все его соплеменники обложили себя. А затем и про жуткую тень, вылезшую из-за дверей, и чуть не заставившую его убить себя самого. Он вспомнил чувства и мысли, захлестнувшие его тогда, и вспомнил непреодолимое желание умереть. И пустоту, оставшуюся после того как это желание исчезло.

Омари не знал на каком моменте воспоминаний он начал плакать. По-детски так, будто увидел на картинке страшилище, и не мог теперь заснуть. Вот только страшилище, похоже, было реальным, да и чувства отнюдь не детского размаха!

А дед просто сидел рядом. Молчал. Ловил рыбу. Но слушал. Непонятно почему, но этот казавшийся сейчас монолитом старик будто мыслями его подбадривал. Как будто его размеренное дыхание было лучшим успокоительным отваром из всех существующих.

А потом он встал. Закинул удочку на плечо, взял корзинку за ручку, развернулся и пошел восвояси.

– Стой… – Омари жалостливым голосом окликнул уходящую фигуру. Но тот не остановился. Беглец этого не знал, но старик видел это уже десятки раз за свою очень долгую жизнь. И он кое-что смыслил в этих ситуациях. Но, к счастью для Омари, уходящий собеседник сподобился на один совет:

– Я тебе не помогу, парень. Никто не поможет, кроме тебя самого. Вот только идиоты себе не помогают, а ты, уж прости, но самый что ни на есть он. Так что… если хочешь себе помочь – перестань дурить!

Он говорил это даже не оборачиваясь. Однако слова его, пусть и с трудом, но долетели до Омари. И к счастью, он нашел в себе силы принять их…

6. Три наследника

Чимолли стоял перед троном, на котором издавна восседали правители Союза Племен, и впервые за его пребывание во дворце, он наконец смог хорошо его рассмотреть. Каменная его часть была почти безупречной – ни единой шероховатости, ни одной мало-мальской впадинки, даже пыль скользила по отшлифованному камню, оседая у его подножия. Не ощущались даже углы, отчего боковые придатки имели полностью круглую форму.

Сам трон имел в основании трехконечную звезду, символизирующую единство племен. Причем дальняя оконечность этой звезды затем возвышалась, и превращалась в пирамидальную спинку трона. Ну и конечно золотые украшения, куда уж без солнечного металла!

– Уже присматриваешь место? – Милинтика, как и всегда в подобных моментах, возник из ниоткуда. Он натянул на лицо небольшую улыбку, которая однако не выглядела фальшиво, что побудило юношу ответить на вопрос:

– Нет, просто раньше, когда я проходил здесь, куда важнее этого места был человек, сидящий на нем! А теперь… мне наконец выдался неплохой момент рассмотреть сам трон.

– Хм. Кто-то сказал бы что трон гораздо важнее чем сидящий на нем, но к счастью, таких людей в этом мире немного! – Первожрец встал рядом с Чимолли, и немного помолчал, будто предаваясь воспоминаниям. – Ты когда нибудь задумывался над тем как странно мы называемся? Союз Племен. Звучит, как и подобает, отменно. Вот только в реальности, все куда хуже.

– Говорят, раньше не было союза, а только лишь племена. – Собеседник немолодого священника решил поддержать разговор, и для этого задал давно интересовавший его вопрос – Это правда?

– Я тоже знаю об этих легендах. Говорят, еще до восшествия на гору, люди жили неправильно. Каждое из этих племен пыталось выжить самостоятельно, добывая еду только себе, излечивая только своих, но убивая уже чужих. Не было единства, не было уз, не было порядка! Однако затем, уже после того как Великое солнце осветило все земли, среди племени, которое считают прародителем нашего, появился человек который понял что можно жить по-другому, и притом гораздо лучше. Сначала он завоевал доверие своего племени, и со-временем стал его вождем. А затем он пригласил к себе вождей других племен, и держал перед ними речь. Он говорил с ними о единстве, которое могло принести всем пользу.

– И он сумел всех убедить? – В правдивость этой легенды, хоть и с большим трудом, но все же можно было поверить. Осматриваясь вокруг, и вспоминая о том что рассказывал ему дядя, сказание даже казалось немного правдивым – Так мы и стали Союзом?

Милинтика по-доброму засмеялся, хоть и не долго, а затем продолжил говорить – На самом деле не знаю! Большинство из легенд о которых мы говорим, заканчиваются именно на этом моменте, а последующие события начисто игнорируют. Есть парочка, в которых ведется дальнейший рассказ, но в них написана околесица, в которую и верить-то нельзя, если не сошел с ума!

– И что же там написано?

– В одной упоминается о великом обряде, проведенном на одном из горных озер. Во время этого обряда, согласно легенде, вожди открыли сосуды свои, и передали свою кровь ближайшему соседу своему. И повторив так несколько раз все они стали братьями! Во второй рассказывают о полном истреблении всех племен в результате какой-то склоки. В живых остались лишь двое – мужчина и женщина. Соединившись, они породили трех сыновей, каждому из которых отец доверил культуру одного из трех племен, и дал наказ возродить их, и жить в мире. Но, как ты понимаешь, такого не могло случиться, ведь братьям для восстановления рода человеческого, понадобились бы женщины, которых уже уничтожили.

– Так что получается, мы даже не знаем как зародился тот мир, в котором живем сегодня мы?

– Получается так! Мы лишь знаем, что все это держится вместе уже долгие годы. Так было до нас, и так будет после нас!

Закончив обсуждение легенд, они вновь замолчали. И если Чимолли сейчас рассуждал над рассказом первожреца, то тот в свою очередь думал о том, как бы ему перевести разговор в нужное ему русло. Найдя подходящие слова, он вновь заговорил:

– И все же, я думаю что ты оказался здесь сегодня не просто так… Ты, как наверное и полагается, в раздумьях. Думаешь о том что произошло на совете?

– Я… я оказался здесь не поэтому! – Чимолли была неприятна вся эта ситуация, но он продолжил – Но вы правы, я думаю о том что там произошло. И то что приходит мне на ум мне не нравится! Я не могу сделать так как вы бы хотели!

– Ох. Ты наверное думаешь, что этим поступком сделаешь что-то плохое, ужасное, то за что тебя проклянут и изгонят. – жрец устало вздохнул, будто он говорил об этом в сотый, если не тысячный раз – Мой дорогой мальчик, позволь я все же попытаюсь объяснить тебе в чем дело. Твой дядя умер, а вместе с ним освободился этот трон – он указал на недавний предмет разговора – В скором времени состоится реальное заседание Совета Четырех, а не тот тайный, который мы устроили, смею заметить не совсем законно, чтобы предупредить тебя о происходящем. Тем более, оказалось что ты в списке претендентов!

– Есть и другие! Почему не рассмотреть их?

– Что же, давай рассмотрим! Есть два сына – Нуатль и Чикахуа. Оба провели последние годы снуя между дальними землями, в окружении иноземцев, в незнании о том что же происходило с их землями. К тому же, за время их путешествия они, несомненно, переняли часть культур тех к кому отправлялись. Не могли не перенять!

– Они отправлялись туда, так как Тлатоани нужно было построить связи с соседями, так же как когда-то наши предки построили связи с другими племенами!

– Может быть так, но что если взойдя на трон, кто-то из них решит, что мы должны подчиниться, а не нам? И ведь мы не сможем ничего сделать, нам придется повиноваться!

Слова Милинтики звучали почти-что абсурдно, однако почему-то, они все же улеглись на душе у юноши, как нечто вполне возможное!

– Идем дальше. Его младшая дочь Тепин, не выданная замуж, а значит считающаяся как член рода. Тебе стоит говорить о том что ни одна женщина еще не становилась Тлатоани? Думаю нет. К тому-же, кроме красоты, никаких качеств у нее нет! – вся его речь сопровождалась активными жестами, и иногда казалось что некоторые факты он отметал, а некоторые резал на корню – Про многочисленных и очень дальних родственников нет смысла даже упоминать, ибо они не заявят свои права, и не приедут сюда, поэтому я перехожу к главному. К тебе. Ты указан в завещании как наследник всего имущего!

– Титул тлатоани не имущество! Его нельзя передать как деньги или украшения!

– Согласен, но передача имущества в твои руки является актом доверия. Если твой дядя посчитал что тебе можно доверить деньги и украшения, то он мог считать, что ты способен владеть и троном! Ты находился подле него с тех пор как попал сюда. Все знают о том что он заменил тебе отца. Думаешь ты просто так находился на многочисленных советах по делам союза? К чему по-твоему тогда были эти разговоры в саду, о которых он мне рассказывал?

– Только не говорите что он делал это специально!

– Я не говорю, я просто кричу тебе об этом! – он перевел дух, а затем приступил к самой сути – То что совет попросил тебя отойти в сторону не значит что ты должен послушно выполнить приказ! Твои названные братья приезжают завтра, и в тот момент когда ты расскажешь им обо всем, я хочу быть уверен в том что ты скажешь!

Закончив разговор, Милинтика кивнул, поклонился, и размеренным шагом отправился восвояси. А вот Чимолли, как и раньше, остался стоять на месте, глупо уставив взор на трон. Вот только думал он уже не о нем…

Просыпаться было нелегко. Отчасти из-за того что спал юноша не очень много, всего несколько часов, тогда как все остальное время заняли раздумья. Вчерашний разговор с Милинтикой плохо сказался на нем, и в душе его завязалась нелегкая борьба. Все эти годы что он находился здесь, он знал что пустующее место должны были занять братья, во всяком случае один из них, но точно не он. Они готовились к этому, учились и даже сами иногда принимали важные решения, с дозволения отца.

Однако теперь оказалось что он был тем, кто мог унаследовать все. Конечно, законы были на его стороне, ведь усыновленный ребенок, коим и был после смерти родителей Чимолли, считался родным. Однако где-то, в чьей-то голове без всякого сомнения могли зародится мысли, отвергающие это. И от этого было неспокойно.

Наконец настало утро. То самое утро, когда в город должны были вернуться Нуатль и Чикахуа. А значит нужно было вставать, и готовиться к встрече. К счастью, слуга уже стоял под дверью, готовый помочь.

Для начала юноша умылся. Затем слуга причесал его, и уложил волосы в тугие косы, подвязав каждую из них золотой лентой с письменами. После этого пришел черед одежды, однако надолго это не затянулось, так как Чимолли натянул свой привычный костюм, не слишком броский и достойный для выхода в свет, однако невероятно удобный, за что и был очень любим. Правда, ради вида достойного и важного человека, все же пришлось накинуть на плечи шаль цвета золота.

Слуга хотел было протянуть скипетр, символизирующий власть в городе, но к счастью, у юноши хватило ума не принять его. Кроме того, на нем неплохо смотрелись и та пара браслетов, что он накинул на себя. Сочтя свой вид достаточным для предстоящего, Чимолли отправился к месту встречи.

Им сегодня служила главная площадь, к которой от главных ворот тянулась просторная улица. По ней и должны были вернуться братья, вместе с сопровождающими. Сегодня она выглядела особенно хорошо – многочисленные ящики, лавки и повозки убрали из виду, подмели дорогу, подкрасили дома и зазвали бедных, постоянно пребывающих здесь, на ритуалы в храмы, после которых милостивые боги одарили бы их хорошим обедом. Вдоль всей длины натянули красные флаги, придав особый вид.

Хорошо сегодня было и на площади. На ней уже собирались люди, готовые приветствовать долго отсутствовавших, но горячо любимых сыновей своей земли. На столбы так же были подвешены флаги, но уже синего цвета, в контраст с улицей. Прямо возле начала лестницы, ведущей ко дворцу, расчистили место для высших сановников, к которым ныне относился и Чимолли.

Все это он увидел пока спускался вниз, а услышал из разговора со слугой. У подножия его уже ждал Милинтика, и вид у него был совершенно спокойный, в отличие от вчерашнего. Отпустив слугу, Чимолли встал напротив первожреца, который почти сразу заговорил:

– Могу ли я узнать о решении, которое принял досточтимый господин – он говорил так отчужденно и нейтрально, что казалось будто они встретились впервые. Похоже он действительно желал, чтобы на трон взошел юноша, хотя и не понятно почему. И видимо, его решения не нравились сановнику.

– Можете. – Чимолли замолчал на несколько секунд, отчаянно пытаясь принять окончательное решение. Наконец, как и этой ночью, не придя ни к чему, он решил дать самый безопасный ответ – Как я и говорил ранее, наиболее вероятным наследником окажется кто-то из братьев. И менять этот порядок вещей я не намерен!

– Ваше право! – после этого жрец поклонился, и поспешил удалиться встав рядом с советом.

Временный управитель, коим по завещанию до конца выборов становился сам Чимолли, тем временем занял должное ему место – в центре и чуть впереди всех придворных. Вокруг не было ни одного знакомого лица, и именно в этот момент он ощутил полное одиночество.

Вскоре распахнулись главные ворота. На таком расстоянии почти не было видно людей, однако кое-что все же было заметно – лошади, на которых ехали люди. Все это вызвало удивление, ведь в Союзе их не особо жаловали.

Всадники тем временем подъехали к началу площади, и спешились, решив пройти остаток пути пешком. И оказалось что странными тут были не только лошади. Нуатль, вместо обычной дорожной одежды, носил на себе странные одежды, несколько смахивающие на те, что были в ходу у жителей Речной долины, а за поясом держал изогнутый нож, которые обычно применяли воины из восточных земель. Его брат был более сдержан, и выглядел как и подобало, однако и при нем Чимолли отметил предметы, не свойственные его народу.

Но самым удивительным было нечто другое – чуть позади братьев, если не совсем вровень с ними, шел еще один человек. Низенький, черноволосый и с характерными глазами. Никто не понимал что он здесь делал, однако сами прибывшие тихонько переговаривались с ним всю дорогу.

Похоже предсказание Милинтики начало сбываться!

– Приветствуем вас Нуатль и Чикахуа, и надеемся что долгая дорога не утомила вас, а тоска по дому не сожгла изнутри! – несмотря на увиденное, Чимолли сохранил лицо, и приветствовал путников.

– Приветствуем и тебя, наш названый брат! – Чикахуа широко улыбнулся, и протянул руку встречающему.

– Надеемся что тебя не утомила наша работа! – Нуатль подхватил слова у брата.

Со стороны это смотрелось вполне приемлемо. Три родственника встречаются, подначивают друг друга, и жмут руки. Однако те кто в действительности понимал что здесь происходило, уже мысленно потирали руки. Братья сразу кинулись с места в карьер, указав Чимолли что ему осталось недолго терпеть ту работу, которой он сейчас занимался, и вскоре они сами возьмут ее на себя. Кажется вскоре должна была разгореться битва!

– Это господин Масаши! – Чикахуа повернулся к своему товарищу, и представил его окружающим. – Он наш верный друг и советник, поэтому прошу – примите его так как нас!

– Конечно! Приветствуем и вас, Масаши, на нашей земле! – Вспомнив обычаи его народа, юноша решил слегка поклониться, за что получил гораздо более увесистый поклон.

Тем временем, поздоровавшись с остальными людьми, братья отправились вверх по лестнице, к своему дворцу. Чуть позади них, в одиночестве шел Чимолли, рассказывая им о произошедших событиях. Все остальные, включая иноземца, плелись в хвосте колонны, опустив головы, но крайне пристально слушая все что говорилось!

– Кстати, вы наверное хотите почтить память отца? Недавно проложили новую тропу к храму, так что…

– Нет, сходить можно и позже! – Чикахуа махнул рукой, отметая эту идею

– Точно, он ведь никуда не денется, в отличие от Союза, которым стоит уже управлять! – продолжил Нуатль.

Ответ братьев поразил всех. По-сути, они сейчас проявили крайнее неуважение к отцу, отказавшись навестить его дух. Процессия даже остановилась ненадолго, пораженная этим поступком, однако заметив неладное, Чикахуа добавил:

– Я думаю, отец бы точно хотел чтобы мы разобрались с досаждающими народу проблемами, если они есть конечно же!

Напряжение нарастало. Колонна вновь двинулась, приняв успокоенный вид, однако внутри у всех была буря. Похоже что с каждым мгновением братья теряли уважение все больше и больше. И только Чимолли пытался сохранить самообладание и ясность мыслей.

Через некоторое время, продолжая вести непринужденную беседу, в которой путешественники рассказывали об увиденном, процессия подошла к тронному залу. В этот момент чиновники, знать и прочие испарились, оставив перед дверьми лишь Совет четырех, и двух наследников, к которым вскоре должен был присоединиться еще один…

– Как только мы завершим коронацию, вы должны быть готовы к переменам! В своих путешествиях мы увидели много вещей, некоторые из них было бы вполне неплохо увидеть и здесь…

– Господин Чикахуа, все это несомненно прекрасно, и мы с нетерпением ждем момента когда сможем воплотить в жизнь все ваши приказы… – Нелли сохранял благоразумный вид, однако все же нашел в себе силы приостановить близнецов – … Но вам не кажется что говорить о своих указах пока вас еще не выбрали правителем несколько… неправильно?

– А что, разве есть еще претенденты? – Чикахуа казалось изрядно удивился, услышав это заявление, и через мгновение уставился на своего брата. – Ну, кроме этого остолопа который почему-то родился моим братом!

– Дело в том, что в завещание вашего отца был внесен ваш названый брат, и притом внесен как основной наследник. Вкупе с тем что он был усыновлен, это дает ему право быть избранным. И мы… – Составитель законов бросил взгляд на Чимолли, будто извиняясь – … Вполне можем разрешить все в его пользу!

– Ну так в чем проблема? – Нуатль встал со ступенек на которых чистил свой нож, и вступил в беседу – Раз он указан в завещании, то спокойно может отказаться от этого, разве нет?

Пока они все это обсуждали, Чимолли думал. О том что рассказывал ему дядя, о разговоре с Милинтикой. О том что увидел сегодня. И если рассказы дяди о правителях ему нравились, разговоры с первожрецом заставляли его думать, то братья сейчас вовсе не казались ему братьями. Они казались кем-то другим, что и заставило Чимолли сказать заветные слова:

– Могу, тут ты прав! – Услышав это лица братьев прояснились, и на них появилась улыбка, вскоре исчезнувшая. – Но не буду!

Напряжение в зале пробило небо, и устремилось в неизвестность.

7. Новая цель.

Сначала пришло удивление. Причем оно было настолько сильным, что казалось, должно было пробить небо. Спустя несколько секунд голова прояснилась, и ее заполонили мысли о безумии. Стоящему на дороге Шину всерьез начало казаться, что его разум был нездоров. Подкрепляла все это та самая кошка, мирно усевшаяся напротив, и уставившись на него своими глазами. Теперь она не говорила.

Первое что сделал страж – вернул меч в ножны, чтобы не приведи боги не наделать им делов. Затем он осторожно уселся на дорогу, все еще не понимая что происходит. Другой человек бы уже давным давно решил бы что это все ему почудилось, но не он. Шин видел достаточно странностей в своей жизни, и привык не списывать все на случайности или причуды. И это качество ни разу его не подвело, как и в этот раз:

– Тебя что, не воспитывали? Я думала люди знают как говорить привет. Ну хоть бы кивнул что ли, ради приличия!

После этого все сомнения испарились. Кошка, как бы странно это все не звучало, могла говорить. И делала это достаточно по-человечески. Черт, да она даже подшучивала над ним!

– Ааа… А как… Что за…

– Ясно. Все как обычно. Никто не может поверить в то, что кошка может разговаривать! И это думают люди, над головами которых не прекращая светится Солнце! – она вздохнула, явно разочарованная таким отношением, но вскоре вновь посмотрела на собеседника и продолжила – Давай-ка ты приведешь себя и все свои мысли в порядок, а я спокойно подожду, ведь у нас так много времени!

Несколько секунд Шин продолжал ничего не понимать, однако затем до него дошло что животное просто издевается. Поняв это, и приняв тот факт что придется разговаривать с кошкой, страж собрался, и наконец нормально заговорил:

–Так. Во-первых я думаю что моя крыша поехала вниз, и причем очень быстро, но с этим я разберусь позже. Во-вторых – здравствуй! И вместо того чтобы издеваться надо мной, лучше бы сказала что тебе надо! Если тебе конечно что-то надо…

– Твоя… "крыша"… как ты выразился, никуда не едет. Я говорящая кошка. Просто вы, люди, забыли так много разных вещей! В числе которых, между прочим, почему-то оказались мои сородичи. Но это ладно, мы уж попривыкли уже.

Разговор завязывался интересный. Мало того что ему подсказали что с ним все в порядке, так еще оказывается когда-то давно по земле ходили говорящие коты. Более удивительным было то, что о них вроде как забыли… хоть страж и не понимал как можно было забыть об ЭТОМ.

–Но кое в чем ты всё же прав, я здесь не случайно! – сказав это она улеглась на лапки, и собралась было продолжить, если бы не Шин:

– Нет, нет, нет! Раз уж ты так любишь ворчать, то было бы неплохо узнать твое имя. А то я, знаешь ли, люблю знать имена тех кто старше меня – съязвил он.

– И с чего же ты, юноша, решил что я старше тебя?

– Хотя бы потому что называете меня юношей! Я конечно не дряхлый старик, но уже и не упомнить когда меня в последний раз так называли!

– Твоя правда, я буду постарше! Зовут меня Чи, так что и ты можешь ко мне так обращаться – ее собеседник хотел было и сам представиться, однако она грубо оборвала его, как только он начал – твое имя я знаю, Шин. Я бы не пришла не подготовившись, особенно если на носу такие перемены. Итак, твоя странная потребность в именах удовлетворена? Мы можем наконец поговорить по-серьезному?

– Момент! – мужчина уселся на земле поудобнее, и кивнул – Порядок, можем начинать!

– Наконец-то! Я сижу здесь, перед тобой, потому что считаю что ты тот, кто больше всего подойдет для одной работы. Некоторые твои… друзья, возможно более сильные, ловкие и умные, однако кое-что в тебе есть, что выделяет тебя среди них!

– Вы про…

– Прошу тебя, не говори это вслух – у Чи была странная привычка перебивать людей, как позже отметит сам Шин – Все в этом мире умеет слушать, а сказанные слова, прилетевшие не в те уши могут все испортить!

Страж кивнул, принимая возражение.

–Дело в том, мой дорогой, что я не совсем могу рассказать тебе о том, что тебя ждет впереди, так что, придется надеяться на твою галантность, любознательность и непреодолимое желание помогать! Скажи, что ты знаешь о восстании Киоши?

– Нашли что вспомнить! Хотя, думаю для вас оно было почти что вчера. – заметив явное неудовольствие на морде бабушки Чи, как он ее про себя стал называть, страж осекся, и начал отвечать всерьез – Я имею в виду, что оно было аж десять лет назад. Я тогда только начал хранить порядок, так что не участвовал в боях. Да и мои… друзья, как вы их называете, тоже не сильно помогли в то время. Основная их работа началась после, когда в те края нужно было вернуть порядок…

– Это все хорошо, но я не просила тебя рассказывать о том как жилось твоей братии в те годы. – с каждым словом она все больше и больше оправдывала свое прозвище, к счастью не вылетевшее за пределы разума Шина – Что ты знаешь о самом восстании?

– Его поднял один из десяти князей, по имени Киоши. Люди говорили про разные причины, однако настоящей никто так и не нашел – не у кого было спрашивать. Но все знали как оно проходило – войска мятежников с ходу сокрушили крепость одного князя, и пока все были в шоке, сделали то же самое и с еще одним. Потом все опомнились, и началась настоящая война. Сражения, перемирия, потом попытки мира, затем снова сражения. В конце концов мятежники потеряли свои основные силы и сдались. Воины были пожизненно произведены в ронины а сам Киоши, вместе с семьей и генералами был убит. Ну разве что его дети выжили, хотя все сильно негодование по этому поводу. Ну и Жаба сбежал. Вот, собственно говоря и все.

– Приятно что ты знаешь историю, пусть даже она и происходила на твоих глазах. Но ты всё же не знаешь всего, а значит я была права на твой счет!

– Может объяснишь поподробнее, а то кроме того что я и так знаю, ты ничего не сказала!

– Успокойся, подожди и не накидывайся на меня! Я существо ранимое… – перед тем как продолжить, она демонстративно облизала свой бок, показывая напускную обиду – Как я уже говорила, сказать все я не могу. Но я могу попросить тебя кое о чем. И судя по тому что я знаю о тебе, ты согласишься помочь!

– Прошу прощения что прерываю, но значит ли это что вы уже знаете то, что мне предполагается узнать?

– Несомненно!

– А не скажете вы потому что… – увидев что Чи не собирается отвечать, Шин закончил – … да, именно поэтому. Ладно, черт с вами, что там у вас за просьба?

– Умница! Сделай одолжение милой старушке, отправляйся в бывший замок Киоши, и осмотри его. Тем более, что ты и так недалеко от него, всего день-два пути на юг. Я думала твое любопытство и так тебя туда потянет, но, как видишь, пришлось тебя подталкивать!

– Я даже не знал что где-то поблизости замок повстанца. Да тем более не очень то меня это интересовало. До этого момента.

Взглянув на нее, страж осознал что она вряд ли расскажет ему еще что-нибудь. Поэтому он встал, отряхнул свой любимый плащ, и кивнул собеседнице, прощаясь с ней. Та кивнула в ответ. Шин развернулся, и направился по новому пути, к замку, который вдруг стал ему интересен.

Когда хранитель закона решил обернуться, и удостовериться в том что весь этот разговор ему не почудился, оказалось что кошки уже и след простыл.

Глаза открылись не сразу. Однако даже когда это произошло, света не прибавилось, и вот это уже вызвало небольшую панику. Поднявшись рывком, и убедившись в том что глаза открыты, Шин с удивлением обнаружил вокруг себя темноту, подобную тем что можно было встретить в глубоких пещерах. И только после того как сознание прояснилось, он наконец смог вспомнить что же тут происходит.

На самом деле все это время он лежал на постели, в маленькой комнатке придорожной гостиницы. Он наткнулся на нее после того странного разговора, с не менее странной кошкой. Удивительно было встретить черную корчму в не самых близких к столице местах!

Подойдя к месту, где предположительно должны были быть стена и окно, страж порядка вытянул руку вперед, ухватился за темное полотно, и быстрым движением сдернул его вниз. В комнату мгновенно проник свет солнца, который ударил по глазам так ярко, будто хотел наказать его за долгое отсутствие. И кара эта была ужасной!

Чуть попривыкнув к окружению, и избавившись от временной слепоты, Шин начал разбираться с предстоящим походом. Для начала он тщательно, и без единой складки сложил свою постель и отнес ее в небольшой шкафчик в стене. То же самое он вскоре проделал и с занавесками, о которых его попросили отдельно. Затем пришел черед рюкзака, однако это привычное действие не заняло много времени, и через минуту-другую он был осторожно кинут к стене у выхода. Одежда, выстиранная и высушенная с вечера, легла на него как влитая, будто на ней никогда и не было куч дорожной грязи и пыли. Перед тем как уйти, он сделал глубокий вдох, готовясь к длинному переходу, натянул рюкзак и вышел наружу.

Парень у стойки откровенно скучал. Хотя, подойдя чуть ближе, Шин понял что это была не скука, а непреодолимое желание идти спать. Подойдя к нему, страж постучал по дереву, и передал ключ от комнаты:

– Благодарю за прием!

– Понравилось? – юноша обернулся к гостю, и задал столь привычный вопрос.

– Деньги вы мои конечно не сэкономили, однако стоит отдать должное – сон просто превосходный!

– Надеемся увидеть вас еще раз!

– А я вот надеюсь что нет! Всего доброго!

Ухмыльнувшись от собственной шутки, и от разочарованной мины мальчишки, Шин вышел наружу, и вновь тронулся в путь…

Идти через леса и холмы было крайне тяжело, однако других вариантов особо не было. Дорога, которая раньше вела от основного тракта к проклятому ныне замку, теперь заросла и исчезла. Даже если ее и можно было отыскать, то скорее всего переход по ней был делом таким же сложным, как и по тем местам через которые пробрался Шин.

На самом деле он понятия не имел что делал. Шел в какую-то глушь, и то только потому что ему об этом сказали. И кто? Глупое говорящее животное. Но, стоило признать что она, похоже была права насчет его любопытства. Эта идея – дойти и посмотреть, прочно засела у него в голове. А ведь недавно он вообще не знал об этом замке, и даже не собирался туда идти!

Чуть староватое и израненное тело тем временем затрещало. Ноги стали побаливать, а значит пришло время для небольшой остановки. Усевшись под одним из деревьев, он стащил с поясного крючка флягу, взболтал ее, избавляясь от неприятной ему испарины внутри, и сделал несколько глотков. Прополоскав рот последним из них, и выплюнув это наружу, он вновь прицепил сосуд на родное место, и просто сидел и дышал. Время расцвета его сил похоже прошло, и путешествовать, не говоря уже о работе, было куда сложнее чем несколько лет назад.

Взять хотя бы недавнюю гонку с Кумо. Пока бежал за ним, потянул пару мышц и чуть не потерял беглеца из вида. Но к счастью, опыт пока еще позволял ему быть в строю. С этим мало кто мог поспорить, так что некоторое время он еще побрыкается, и побудет полезным. Ну, а после этого, можно и об отдыхе задуматься.

Посидев так еще чуть чуть, Шин встал и продолжил свой путь. Вскоре, из-за поворота показался замок. Ну, во всяком случае верхняя его часть. И выглядела она так себе – крыша уже местами обвалилась, черепица потускнела а немногочисленные деревянные места начали гнить. И все это только верхушка!

Через некоторое время он наконец подошел к воротам. Они были открыты, так что пройти в них не составляло труда. Однако, прежде чем сделать это, страж остановился прямо у входа. Здешние места были прокляты, и заходить сюда было почти что преступлением. На Шина, как на хранителя закона это правило конечно же не распространялось, однако некоторое неудобство все же присутствовало. Но вскоре любопытство взяло верх, и сквозь щель в воротах просочился первый за долгие годы человек.

Внутри все было не так плохо как можно было ожидать. Конечно, как и увиденная верхушка, здания местами обрушились. То тут то там мелькали проломы, через которые перегонялся ветер. Бывшие раньше белыми двери ныне пожелтели и обзавелись дырками. Внутренний двор зарос травой и сорняками. И даже дерево, стоящее в центре скромного сада выглядело умершим. Из этого дома ушла вся жизнь, однако до того как Шин сюда пришел, в его голове все выглядело почти полностью разрушенным!

На самом деле, при осмотре всего этого, в голове Шина творилось неописуемое. Это место, не просто тихое, а безжизненное, произвело на него серьезное впечатление. И за подобные ощущения можно было быть благодарным Чи, однако он все еще надеялся найти что-нибудь, о чем она говорила. Что-нибудь странное.

Первыми осмотру подверглись мелкие дома прислуг и обычных жителей. Внутри было пусто – ни одежды, ни каких-то бытовых вещей или украшений. Судя по тому что таким был каждый дом, в котором побывал страж, у жильцов было достаточно времени чтобы собрать не просто важные вещи, а вообще все вещи. Скорее всего, перед тем как сюда пришли победители, Киоши отпустил слуг на волю, причем заблаговременно. Добрый господин, нечего сказать!

Следующими были казармы воинов. Пустые койки, скопившаяся пыль, почти не тронутые хранилища оружия. Воинов Киоши хоть и отпустили, но забирать свое имущество судя по всему не позволили, поэтому единственное с чем они ушли – с нетронутой жизнью. Ну а воины генерала Ясуо скорее всего посчитали хорошее оружие опасным, поэтому и оставили все здесь. Удивительно что не сожгли!

Последним в очереди оказался главный замок. Двери, после приложения силы отворились, и впустили Шина внутрь. Он был почти не тронут. Никаких дыр в стенах, никакой тусклости. Даже ветер ничего не гонял из стороны в сторону. Комнаты были закрыты, а личные вещи живших здесь людей остались на своих местах. Одеяла, кимоно, украшения и даже несколько хороших мечей. Очевидно, в самом замке жила не только семья Киоши, но и его генералы и наиболее близкие люди. Поднимаясь все выше и выше, разрушения были более заметны, и к тому моменту когда страж оказался перед входом в самую верхнюю комнату, стены почти что отсутствовали. Сама же дверь, стоило ее только тронуть, упала внутрь, подняв облако пыли, и указав незадачливому путешественнику на маленькую надежность пола.

Внутри пришлось перемещаться на цыпочках, тщательно проверяя те места, куда стоило наступать. По существу, это была обычная комната, не слишком большая, но и не маленькая, с большим спальным местом, и с кучей оленьих флагов на стенах. Судя по всему, хозяин не слишком любил жить в роскоши. Однако, что же тогда вынудило его начать мятеж, если не желание владеть большим?

В поисках ответа на этот вопрос, Шин порылся в шкафах, и с удивлением обнаружил небольшую книгу в кожаном переплете. Открыв ее, он увидел красиво выведенное по центру страницы имя Нобуко. Судя по всему, это был дневник, и принадлежал он жене Киоши.

– Сегодня мои любимые мужчины играли в саду! Смотря на них, мое сердце замирает. У меня замечательный муж, и еще более замечательные сыновья! Я думаю… нет, я уверена что их ждет великое будущее…

Простите, госпожа Нобуко, но этой вашей мечте похоже не суждено сбыться! Что там дальше?

– Их первое занятие! Киоши нанял…

Не то…

Вишня в саду расцвела. Кто бы мог…

Вообще не то! – прочитав эту запись, и поняв что находится далеко от нужного, он разом перелистнул почти половину книги, и похоже чуть промахнулся.

– Сегодня они ушли. Знамена подняты, воины облачены в доспехи…

Чуть раньше!

– Я не понимаю что происходит! Всего неделю назад он смеялся и радовался, а сейчас все о чем он может думать – странное, и непонятно как пришедшее ему на ум восстание. Он бредит им! Вчера ночью я застала его над картой, а вокруг него сидели его генералы! Похоже он все же решился… НО, чтобы там ни было, я поддержу его. Я должна!

Как только он прочитал это, в его голове возник вопрос. Для достоверности, он прочел предыдущую запись, которая была написана за неделю до этой. И прочитанное лишь укрепило непонимание. Наконец, Шин решился задать этот вопрос вслух, как и привык делать чтобы прояснить что-то непонятное:

– Как черт возьми можно за неделю измениться от любящего мужа и мудрого господина, до кровожадного мятежника, начавшего настоящую резню?

Ответом ему была тишина…

8. Или начало нового?

Рука взвыла от дикого приступа боли, хотя другого от нее,после попадания тренировочным мечом, ожидать и не приходилось. Однако на этом все не закончилось – мастер Изао, воспользовавшись своим преимуществом, мгновенно оказался рядом с Акирой, и мощным броском отправил его на твердый пол, причинив ему еще большую боль.

– Плохо! Твои действия заторможены, а твой разум не видит картины, вместо этого витая в облаках! – Все присутствовавшие в этот момент в зале засмеялись, и хотя с ними порой происходило такое же, основной целью насмешек был не позор, а сам юноша. Тот в свою очередь стиснул зубы и поморщился, пытаясь скрыть свои чувства за приступом боли. – Твоя голова думает быстрее чем ты совершаешь движение, так что ты должен пользоваться этим, а не подавлять! – Изао развернулся к ученикам и хлопнув в ладоши закончил занятие – На этом все. Свободны!

Кинув последние, презрительные, а иногда и удовлетворенные взгляды на растянувшегося на полу парня, ученики отправились восвояси, собираясь воспользоваться своим свободным временем. Мастер тем временем подошел к лежащему Акире, и несколько секунд посмотрев на него, спокойно сказал:

– Боль не такая сильная как ты думаешь! Просто нужно смириться с тем что она есть, и вскоре станет легче. – Он уже и сам собирался уходить, однако развернулся и с небольшими нотками удовлетворения в голосе добавил – Я рад что ты научился скрывать свои истинные чувства!

После этого он развернулся и ушел, оставив Акиру в одиночестве. Растянувшись на полированном дереве, он почувствовал толику свободы и успокоения, отчего рука действительно стала болеть меньше, превратившись в зудяще-горящее ощущение. Глубоко вдохнув, он попытался отрешиться от мыслей, однако кое-что ему помешало.

– Я рад что ты научился скрывать свои истинные чувства! – Юноша повторил фразу с той же интонацией, а через несколько мгновений пренебрежительно фыркнул. – Попробуй тут не научиться, с таким-то окружением! – Мысли унесли его глубоко внутрь, в свои собственные воспоминания, и Акира вновь пришлось их пережить…

Первое что он помнил после того момента, как меч опустился на голову его отца – дорога в столицу. Его, вместе с братом и сестрой, везли через земли, еще недавно принадлежавшие их отцу, но теперь подлежавшие проклятию. Повсюду валялись неубранные трупы, которые разносили характерный запах крови и смерти. Убирать их, согласно императорскому указу было запрещено, ведь они были теми кто опозорил мир своими поступками…

Дальше были беженцы. Кто-то бежал из разрушенного дома, кто-то от немногих оставшихся сражений, проходящих неподалеку, а кто-то из-за проклятья, которое вскоре должны были объявить. Юноша на всю жизнь запомнил остановку в одном трактире, когда толпа отдыхающих людей узнала кого везли в повозке. Сказать что они были в бешенстве – ничего не сказать. Бывшие подданные вмиг начали прорываться, желая поквитаться за свои разрушенные судьбы. К счастью, воины господина Ясуо вовремя все поняли, и путь продолжился максимально быстро.

Но больше всего унижений они испытали в столице. Уже на въезде в город все было предельно ясно – Ясуо и Юдао приветствовали как освободителей, избавителей от несчастья и спасителей простых людей. Говоря проще – их боготворили. Воинов, следовавших за ними ожидала меньшая участь, однако и они получили свои порции славы и благодарности. А вот повозке которая ехала за ними, знатно досталось. Гнилые овощи и фрукты, глиняная утварь, камни разных размеров, а иногда даже оружие. Спасало маленьких пленников только то что они могли пригнуться, хотя и это не всегда помогало, поэтому по приезду в императорский замок от них изрядно пованивало, а на открытых местах виднелись синяки.

Тем не менее, Ясуо, желая покончить со всей этой ситуацией, направился прямиком к правителю. Того уже осведомили о том, что указ был выполнен не полностью, и он жаждал объяснений. Их так же ждали и остальные восемь князей, вместе со своими приближенными людьми. В общем, людей в том зале тогда собралось достаточно.

Войдя в зал, Ясуо отправился к трону, а связанные дети упали на колени, вот только они не молили пощады, а тихонько попискивали от усталости, боли и унижений. Большинство присутствующих обратили на них внимание, и внаглую уставились, даже не пытаясь скрыть своих чувств. Кто-то молча смотрел на пленников, которые уже должны были быть мертвы, кто-то ухмылялся, наблюдая за их судьбой, а кто-то в открытую ненавидел их, и только неопределенность в вопросе их жизни не давал этим людям подойти и просто убить малышей. По прошествии стольких лет, Акира даже не помнил как строился разговор, однако в тот день он ясно осознал – никто из присутствующих не был на их стороне.

И хотя юноша мало что помнил из разговора, он был твердо уверен что эта беседа была долгой, невероятно громкой, и очень важной. Указ императора – слишком важная вещь, чтобы ее игнорировать, пусть даже и в такой малой степени как убийство детей. Но для императора это маленькое упущение генерала было вовсе не маленьким. Именно тогда Ясуо и удивил всех собравшихся, четко озвучив намерение оставить детей в живых. Никто не понимал зачем ему было это нужно. Зато многие понимали зачем была нужна казнь малявок.

Тем не менее, Ясуо продолжал отстаивать свое мнение, и в конце концов, после долгих криков и ругани, император сдался. Он отменил приказ о казни, и оставил детей в живых. Это решение привело всех в шок – мало того что приказ самого императора был оспорен, так еще и сделано это было в отношении ублюдков Киоши. Сам император тем временем провозгласил, что всю ответственность за них теперь берет на себя князь Ясуо, с чем он согласился.

Тогда Акира видел брата и сестру в последний раз. Их развозили в разные замки, причем сам юноша отправлялся под личную опеку господина Ясуо. Им даже не позволили обняться – просто кинули в разные повозки, и развезли по замкам. Некоторое время ничего не происходило – сам Акира сидел в небольшой комнатушке, под пристальным надзором, и почти никуда не выпускался.

Но когда в свои владения, после окончательной победы над остатками повстанцев вернулся князь, все изменилось. Сперва он провел со своим новым подопечным достаточно короткий разговор. Коротким он был потому что мальчик проявил неуважение, кричал, обвинял и все в таком духе. Разъяренный старик даже не стал это дослушивать, и просто вышел наружу.

После этого начался первый этап обучения юноши – из него начали выбивать всю дурь. Избиение палками, вбивание в голову "правильных" мыслей, принуждение к ненависти своих родителей, своих символов и истории своего рода. Для того чтобы сломать ребенка не нужно много ума и сил, и учителям это удалось – меньше чем через месяц Акира начал люто ненавидеть своего отца. По-существу, парень так и не узнал что сделал его родитель, однако это не помешало ему возненавидеть его за то что он сейчас переживал.

И только когда Ясуо наконец убедился в преданности ему, он дал добро на нормальное обучение.

– А ведь ты был при нашем первом разговоре – тихо припомнил юноша, раскинув во все стороны руки. – Это что получается, десять лет я все еще не умел это делать, а сегодня наконец научился? Ладно, к черту тебя!

Ученик поднялся и вышел наружу. Из своих домов начали выходить другие ученики, а это означало что начинается их время. Вообще, в замке находилось около сотни воспитанников, которые обучались всем нужным навыкам, чтобы в дальнейшем служить господину, или его потомкам. Все они жили здесь, среди таких же как и они сами, на полном содержании князя. Только недавно Акира узнал, что такой системой пользуется лишь Ясуо, в то время как в остальных областях, воины сами воспитывают своих сыновей.

Вскоре юноша оказался у дома, где жили его сверстники, однако зайдя туда он их не обнаружил – видимо те бродили где-то в неизвестности, однако ему это не мешало.

С товарищами он… не был товарищем. Как только его подселили к ним, он проболтался что является сыном Киоши. Как оказалось даже дети знали кто это такой, поэтому мальчик сразу же был заклеймен проклятым, и на этом их общение завершилось. После этого были лишь насмешки, издевки и прочая дурь. К счастью, воспитанные по законам чести, они воздерживались от непосредственного вредительства, иначе юноша оказывался бы на лечении чуть ли не постоянно… если бы вообще был жив.

Усевшись на свою постель, уставленную в самом дальнем и темном углу, он решил осмотреть полученное ранение. Целителем он не был, однако рассказы бывалых вояк( которые он слушал втихаря, потому что никто в здравом уме не стал бы с ним общаться) изрядно помогли ему в этом. Он знал как накладывать повязки, несколько растений для лечения ран и даже однажды сумел правильно позаботиться о сломанном на тренировке пальце. Вот и сейчас, осмотрев источник боли, он увидел покрасневший ушиб. Ощупав его и повертев рукой, он убедился что кости не были сломаны, и перетянул руку чистой тканью, хранившейся в небольшом сундучке. Удовлетворившись сделанной работой, он невольно вспомнил мастера Изао, нанесшего это повреждение.

На самом деле, Изао был одним из немногих людей, к которым Акира относился нормально. Да он был суров – но он был суров ко всем, не выделял никого, ко всем относился равно. Порой он даже помогал юноше позаниматься дополнительно, когда тот в чем-то не успевал, либо когда просто хотел этого.

А вот остальные учителя были более чем похожи на своих учеников – надменные, гордые и высокомерные. Они тоже приняли юношу как проклятого, пускай и не говоря об этом вслух. Ходить на их занятия было той еще мукой.

Вскоре заурчал живот, чем дал понять своему хозяину что было бы неплохо позаботиться и о нем. Встав, Акира направился к еще одному человеку, который относился к нему вполне нормально – прямиком к Моммо. Это была пожилая женщина, которая заведовала всей кухней. Согласно учению господина Ясуо, ученики должны были сами заботиться о своей еде, договариваясь об этом на кухне. Считалось что это развивало самостоятельность и ответственность. Тем не менее, Моммо была единственным человеком, контролирующим этот процесс – в случае когда ученик просил слишком много, или делал это слишком часто, она вполне могла выгнать или дать пару тумаков.

Но в отношении Акиры она вела себя куда лучше. Нет, конечно, если бы юноша зазнался, то и его ждала бы известная участь, однако он старался не давать таких поводов, чем еще больше расположил к себе женщину. Иногда она даже могла расщедриться на немного сладостей, чем вносила в не особо радостную жизнь толику счастья.

Дверь была открыта, а из помещения тянулся дымок, принося за собой аппетитный мясной запах. Заглянув в проем, юноша увидел что подручные поварихи собрались вокруг одной из них, и что-то шептали той на ухо. Переведя взгляд на стол, Акира обнаружил еще и небольшие пиалы, помимо небольшого количества поджаренного мяса. И что-то ему подсказывало, что внутри чаш был вовсе не чай.

Подглядываешь? – Рука схватила его за ворот, и оттянула назад, от двери. Однако юноша только услышав этот тихий голос, сразу же догадался кто это был. И он не ошибся – Разве вас не учат правилам этикета, и всему такому? Можешь не отвечать, я все равно знаю что учат!

– Я не подглядывал, а просто пришел за едой! А ты, как и всегда, появляешься в тот момент когда можно кого-нибудь прихватить… даже если он этого не за что!

– Все вспоминаешь этот случай! Да ладно тебе уже…

– А чего это у них там? – Акира аккуратно прервал собеседницу – Как-то они слишком тихо себя ведут!

Моммо быстро заглянула в проем, а когда подметила происходящее продолжила разговор – Да так, вечер сплетен. Не хотят чтобы всякие непрошеные гости вроде тебя, интересовались разговорами! А что это у тебя с рукой?

– Да так, небольшой ушиб от тренировки. – вторил ей юноша тем же тоном.

– Вот зараза! – женщина чуть улыбнулась – Лекарю показывал?

– Да ерунда же, так чего беспокоить! Тем более что он опять начнет…

– Ладно, ладно, я просто спросила! – несмотря на хорошие отношения, Моммо не любила когда на нее вываливали чужие проблемы – Вытерпишь как воин, или дать тебе вкусностей, чтобы быстрее прошло?

Несмотря на небольшую издевку в ее голосе, Акира вмиг стал серьезным, а через несколько мгновений произнес:

– Выдержать можно все что угодно, однако зачем отказываться от того, что может тебе помочь!

Чуть улыбнувшись, женщина насмешливо замахнулась, будто пытаясь дать ему подзатыльник, однако затем развернулась и зашла в здание. Вышла она оттуда с миской риса, в котором были замешаны несколько кусочков мяса, так похожие на те которыми лакомились помощницы Моммо.

– Скажи спасибо и иди отсюда куда подальше!

Так он и сделал. Быстро накормив себя, и поблагодарив тетку, он отправился обратно в дом, чтобы наконец-таки позволить себе выспаться. Вернее, хотел отправиться.

– Ты идешь со мной!

Появившийся из ниоткуда воин показал пальцем на того, кому хотел это сказать, то есть на Акиру, и даже не остановился.

– Куда? – От юноши последовал вполне закономерный вопрос.

Теперь личный страж Ясуо, а это был именно он, остановился. – У меня приказ привести тебя, а не отвечать на твои вопросы – Сказано это было максимально презрительным тоном, однако достаточно сдержанно, если конечно такое вообще было возможно – Я могу и притащить тебя, если ты не собираешься пошевелиться!

Спорить с ним толку не было. В конце концов, юноша был здесь пленником, а у них, как известно, нет выбора. Поэтому все что оставалось – просто идти.

То что они окажутся в замке сомнению не подлежало. Основной вопрос – где именно. Прохождение нижнего этажа, где были подсобные помещения, чуть успокоили парня поэтому второй и третий этажи, где размещались гарнизонные воины замка, вообще не вызвали беспокойства. Четвертый этаж для чиновников вновь насторожил Акиру, ведь иметь с ними дело было чревато последствиями. Следующий, где проживала семья господина, и его близкие люди, серьезно взволновал его, и только на последнем, где были личные покои Ясуо и его кабинет, его разум окончательно потерялся. Ему было непонятно зачем он здесь, и его это сильно настораживало.

– Жди здесь! – Сказав это, страж зашел в кабинет, чтобы выйти из него через несколько секунд, оставив двери открытыми, и кивнув мальцу чтобы тот заходил. Несмотря на смуту в голове, Акира прошел внутрь.

Увидев пожилого, но все еще внушающего своим видом уважение господина, он тут же опустился на колени и склонил голову. Ясуо сидел за своим столом, и что-то сосредоточенно писал.

– Подожди немного, мне надо закончить! – через мгновение, заметив что собеседник продолжает кланяться, он добавил – Можешь сесть нормально, я разрешаю!

Выпрямив спину, юноша позволил себе осторожно осмотреться. В последний раз он был здесь десять лет назад, и в тот момент у него не было ни желания, ни возможности сделать это, в отличие от сегодняшнего дня. Кабинет выглядел довольно скромно, и по нему вряд ли можно было сказать о важности человека, владевшего им. Простые белые раздвижные двери, без всяких узоров или рисунков, но невероятно чистые. Пол был устлан деревянными половицами, а ближе к стенам, как перегородка лежало черное дерево. Стол был из такого же дерева, а свет солнца, проходящий из отверстия позади бывшего генерала, дополняли несколько светильников, хотя они скорее всего были декоративными.

– Ну что же… – Великий князь отложил кисточку, поднял голову и посмотрел на юношу, заставляя того принять серьезный вид. – Кажется, в тот раз наш разговор не вышел… по некоторым причинам. Однако сейчас, как я уже успел заметить, ситуация несколько лучше.

– Если господин позволит… – Акира аккуратно вклинился в его речь – … я хотел бы извиниться за свое предыдущее поведение! – сказав это, он совершил еще один поклон.

– Хоть у тебя и были на это причины… – Ясуо кивнул, позволяя ему встать – твое поведение все же было недопустимым! Нельзя терять лицо ни при каких обстоятельствах! Но, несмотря на это, извинения я принимаю, так что можешь забыть об этом инциденте!

На этот раз поклон юноши был короче, ведь он лишь означал благодарность за милость.

– Я пригласил тебя сюда, чтобы осведомиться о твоей жизни. Хоть я и получаю регулярные отчеты обо всех своих подопечных, личный взгляд никогда не бывает лишним. Поэтому, расскажи как тебе живется!

– Эм… – На секунду замешкался он. – Я, как вы и сказали, лишь еще один из ваших воспитанников. Я встаю вместе со своей группой, занимаюсь вместе с ней, и ложусь спать вместе с ней. В перерывах я ем чтобы поддерживать свои силы. Вот… в принципе и все.

– Это я слышал и от других, прошедших сегодня через этот кабинет. – Теперь внезапная пропажа сверстников наконец-то была объяснена. – Но я думаю ты достаточно умный, чтобы понять что меня интересует!

Перед тем как ответить, Акира на секунду задумался, чтобы понять нет ли тут подвоха, однако затем все же ответил – Мои товарищи меня не принимают, однако они имеют достаточно чести, чтобы не позорить себя оскорблениями, драками и прочими недостойными вещами. Мастера у которых я учусь иногда менее сдержаны, но я благодарен им за то что они учат меня жить в этом мире. Остальные обитатели замка вполне открыты в своих чувствах, однако я слишком редко с ними встречаюсь, чтобы это имело хоть какую-то значимость.

– Но это, конечно же, не касается госпожи Моммо, с которой у тебя вполне неплохие отношения! – Акира не знал, было ли это для него плохо, или нормально, поэтому просто кивнул в ответ. – Несмотря на определенную предвзятость, твои учителя вполне довольны твоими успехами, особенно мастер Изао. Он говорит что ты можешь однажды стать знаменитым мечником! Приятно когда хороший ученик оказывается под твоим началом. – несмотря на то что Ясуо не улыбался, он говорил достаточно тепло. – Тем не менее, тебя все еще слишком заботит то что о тебе думают остальные… причем настолько что ты порой даже не можешь ответить на вполне открытую словесную угрозу. Это плохой знак – себя нужно уважать. Не знаю поможет ли тебе это, спустя столько лет, но я позволяю тебе защищать себя, если при этом ты не нарушишь установленных правил. На этом все, так что можешь идти!

Акира поклонился, и хотел было уйти, однако через мгновение он решился на кое-что:

– Господин, позволите задать вопрос?

– Предполагаю что ты хочешь узнать… – он вновь посмотрел на юношу и продолжил – …но на всякий случай спроси, чтобы я не попал впросак.

– Зачем вы защищали нас, хотя вам, да и вообще всем, было бы гораздо проще убить нас?

– Для того чтобы ответить, я должен знать – понимаешь ли ты почему вас хотели убить?

– Наш отец преступник, из-за которого умерло много людей, и который нарушил порядок в мире.

– В сущности, все именно так. – Ясуо удовлетворительно кивнул – Но ты забыл упомянуть важное в этом деле слово. Я говорю о преемственности. Люди верят в нее, считая что от отца все передается к детям. Отчасти это действительно так – мы получаем внешность, болезни и привычки. Однако, я не верю в преемственность мысли, характера и намерений. – он на секунду помрачнел, а затем добавил – Иначе я был бы худшим человеком в этом мире!

В кабинете повисла тишина. Господин кажется предался воспоминаниям, а сам Акира обдумывал его слова.

– То что ты понимаешь зло, совершенное твоим отцом, поможет тебе стать лучше. И я верю, что из человека, однажды осужденного на казнь за то чего он не делал, вырастет достойный человек. А теперь иди…

В этот раз юноша не ослушался, и действительно вышел. За дверью его ждал страж, который выпроводил его из замка. Сам же Акира отправился в дом, не прекращая при этом обдумывать то что ему говорили…

9. Начало борьбы

Все стояли на своих местах, так и не сдвинувшись после столь неожиданных слов Чимолли. Для Милинтики неожиданной была перемена во мнении нового претендента на трон, который не более часа назад четко и ясно высказал ему свое мнение. Для остальных членов совета его заявление было предвестником тяжкого вздоха – им вновь придется разгребать кучу проблем. А в том что они возникнут не сомневался никто!

Но в братьях, преодолевших большой жизненный путь, закипала ярость. Всю свою жизнь они считались наследниками, и их обоих готовили к этой тяжкой ноше. Пускай иногда они не внимали голосу разума, бросали учебу и просто веселились и наслаждались жизнью. Однако все это, включая трон, стоящий позади них, с детства было обещано им. И потерять это вот так просто никто не хотел.

– Прости, мне сейчас показалось, или ты на полном серьезе заявляешь что хочешь стать тлатоани? – В отличии от своего более вспыльчивого брата, который сейчас не мог говорить от злости, Чикахуа смог немного успокоиться, и начать разбираться в ситуации.

– Нет, дорогой брат, боюсь тебе не показалось!

На некоторое время вновь наступило молчание. Совет продолжал бездействовать, предпочитая дать наследникам возможность самим разобраться в происходящем. Со стороны могло показаться, что именно сейчас они выбирали кому отдавать предпочтения, однако Чимолли, присутствовавший на недавнем заседании, понимал что они просто не хотят в это вмешиваться. Несколько удручающе на этом фоне выглядел Милинтика, не так давно раскидывавшийся заверениями о поддержке словно богач среди бедняков, но юноша решил оставить это на потом.

– Ты понимаешь что мы должны были получить этот титул? Во всяком случае кто-то из нас!

– Нет, я понимаю что вы… во всяком случае кто-то из вас, должен был стать лишь одним из претендентов! Одним из, так что я…

– Не смей говорить про себя! – в этот момент из своего ступора вышел Нуатль, и лицо его было почти что кровавым. Вкупе с его ростом, да и вообще с размерами, выглядел он невероятно грозно. Опасность исходила еще и от оставленного за поясом иноземного ножа. – Да как ты смеешь? Отец приютил тебя, а ты решил пойти против его воли?

– Я пошел бы против его воли если бы попытался тебя убить! Однако все что я сейчас делаю – объясняю вам правила которые вы должны были усвоить уже давным-давно!

– Заткнись! Я тебя прикончу, разорву на части и скормлю змеям, орлам и рыбам!

– Ты считаешь что никто из нас не достоин трона? Или что только ты его достоин? – в разговор снова вклинился Чикахуа – Это как-то эгоистично!

– А знаешь что мне кажется эгоистичным? Вы. – услышав очередной рык Нуатля, Чимолли сдержанно отступил на пару шагов назад – Помните что вы сделали когда вернулись? Пошли выдавливать из себя речи о том как бы побыстрее сесть на гребаный каменный стул! И после этого вы еще будете говорить мне о воле вашего… нашего отца? Вы, даже не посетившие его могилу?

– Мы делаем все чтобы не нарушать покой нашего народа! Мы пытаемся сделать все более гладко! Отец бы понял…

– А я думаю что не понял бы! – от того как Чимолли прервал их, у обоих братьев налезла злость на лицо, и если Нуатль почти не изменился, то вот видеть обычно спокойного Чикахуа с таким выражением было очень непривычно – Давай-ка вспомним. Вы пришли сюда… Хотя нет, о чем это я говорю – вы приехали сюда на лошадях! Народ, о котором вы так заботитесь, по твоим словам, презирает конников, ведь они используют силу лошади чтобы перемещаться, а значит признают что они слабы!

– Ты думаешь я слабый? – Нуатль двинулся вперед, а Чимолли, вторя ему, сделал еще несколько шагов назад.

– Вы одеты как чужаки, ходите как чужаки, пользуетесь вещами чужаков, и даже черт возьми пахнете как чужаки!

Движение двух распаленных людей продолжалось.

– Вы привезли с собой чужеземца, и заставили нас уважать его так же как и вас! Вы уверены что знаете свой народ? Или забыли о нашей истории?

В этот момент он возблагодарил всех богов за длину этого зала.

– Вы проигнорировали память своего отца, проигнорировали наши традиции и обычаи, и хотите чтобы я не волновался, не был эгоистичен, и просто отдал вам трон? И что же вы, новые вы, сделаете с ним?

– Теперь для тебя точно все! – Нуатль закончил неспешную ходьбу, и хотел уже со всей яростью кинуться на обидчика. К счастью, к этому моменту Милинтика наконец вспомнил о своих обещаниях. Он щелкнул пальцами, и из ниоткуда появилась дворцовая стража. Она стала стеной, разделяющей двух братьев. Убедившись что ситуация застыла на месте, первожрец медленно повернулся к своим товарищам из совета, и обратился к ним :