Читать книгу Курс на белую волну - Антон Александрович Мальцев, Антон Мальцев - Страница 1

Введение

Тяжелые времена рождают сильных людей.

Сильные люди создают хорошие времена.

Хорошие времена рождают слабых людей.

Слабые люди создают тяжелые времена.

Здравствуйте, дорогой читатель! В первых строках…

Так могло бы начинаться повествование. Издалека, с подходцем.

Но я – человек прямой, как русский православный меч, и начну в лоб, без обиняков.

Наш с тобой, читатель, разговор (я не оговорился, это именно наш с тобой, и именно разговор) – это разговор неравнодушных, не потерявших еще любовь к жизни и к своей стране, думающих людей.

Разговор серьезный, в несерьёзной форме. Как обычно бывает в кругу «своих».

А в том, что здесь только «наши», сомнений нет.

Профессиональные историки не тратьте свое время. Эта книга не для вас.

Если, дочитав до первой главы, вы не захотите продолжить…

Книгу написал не историк по образованию, но историк по призванию.

Закроешь глаза и представишь. В руках твой классический, научный, «бессмертный» труд, скажем, в красном переплете. Тысяча страниц увесисто тянут верхние конечности к полу. Книга тяжелым стуком устраивается среди почтенных томов. Вот ты писатель и в вечности.

Моя аудитория – это любознательные читатели. Не «глотатели» истин, а думающие искатели. Как я сам. Я предлагаю не ответы, а размышления, к которым привели «вот такие факты».

Эти факты предоставлены здесь, простым человеческим языком.

Ну, вы помните про серьёзный разговор и все такое…

К каким выводам придёт читатель? Мне это очень интересно, для чего оставлю в заключении ссылку на интернет-ресурсы для отзывов, вопросов и комментариев.

Еще немного скучной информации.

Первое, в оглавлении указаны названия частей книги. Так вот, читать вы можете, начиная с любой. Если текст одной главы не захватывает, смело переходите к другой главе. Там вам точно понравится.

Второе, в конце вы встретите главу под названием «К прочтению». Там содержатся материалы, на которых была построена фактологическая часть книги. Рекомендую для любителей копнуть поглубже.

С одной стороны, книга написана простым текстом. Тяжеловесные груды научных понятий, штампов и вообще научный язык не для разговора на кухне за чашкой чая… или кому там, что нравится.

С другой стороны, книга не героический продолжатель «желтой» псевдоисторической литературы, основанной на «жареных» фактах.

Наполнением послужили хорошо известные и малоизвестные (встречаются и вообще не публиковавшиеся) события из жизни исторических персонажей.

Итак, книга рассчитана на широкий круг читателей. От мала, до велика, как говорится. Сделано это намеренно. По мнению автора, история – это не только строго очерченная, твердо связанная «причинно-следствием», наука.

В том то и дело, что наука о прошлом, даже написанная сухим научным языком маститого, овеянного славой ученого, вовсе не является истиной в последней инстанции. Слишком высока цена для "предержащих" и слишком уж чешутся руки у тех, кто имеет доступ к архивам, "почистить" грязные перышки предков в чью-нибудь пользу, попутно "заклеймив" других.

И даже те, кто избежал заказа правителя, вряд ли могут похвастаться «гарантией» истинности своего толкования. Поскольку архивы ни по одной эпохе не содержат исчерпывающих сведений. Без творчества не обойтись.

В этом смысле подход к истории, как к обычному, человеческому слову «история», дает многообещающие плоды.

Давай, читатель, обратимся к истории слова "история"…

В Греции термин "история" означал любое знание, полученное в результате исследования, а не историческое знание в общем смысле, употребляемое в современном мире.

Римляне стали именовать "историей" дела давно минувших дней, постепенно превратив его в повествование о былом.

У славян присутствовало слово "изстари" т.е. из старины. Первоначальное значение слова старина – старое, но в то же время старина могло обозначать старое время. Разбив слово, мы получим "из старины", из старого времени, что созвучно слову история.

Еще один вариант в пользу славянского происхождения термина "история" утверждает, что этимология слова происходит от слов "исто" – исток (начало) и "тор" – торить дорогу, или прокладывать.

Мы, с вами, можем еще добавить, что историей считается рассказ, повествование или, к примеру, происшествие, событие. И все это будет история.

«История на коленках» – рассказ о событиях прошлого, дающий исток для прокладывания дороги в историческом знании.

Выходи, читатель, из-за кустов на большую дорогу, с кистенем в руках…

Хм, это из другой книги. Извините.

В таком ключе написана книга.

Поэтому, читать ее может совсем неподготовленный в перипетиях эпохи читатель. Нужные узловые точки, без которых продолжение стало бы непонятным, достаточно освещены для восприятия.

Легкость жанра – не повод для поверхностного чтения.

Беззаботный характер атмосферы мешал нам когда-нибудь говорить о серьёзном?

А, читатель?

Потом, рассудите сами, разве можно пренебречь возможностью за каких-то два-три часа не только ненавязчиво погрузиться в эпоху "галантного просвещения" века восемнадцатого, заглянуть в романтический девятнадцатый, и прожить десятилетия вместе с историческими персонажами от Елизаветы до Николая I, но и найти ответы на вопросы дня сегодняшнего?!

Почему именно эта эпоха?

Наш корабль, под названием Россия, используя морскую тематику, во все времена не ходил лёгкими курсами. С этим сложно поспорить. Поспорить можно с тем, всегда ли это имело смысл. И уж очень хочется поспорить о том, когда в последний раз спрашивали мнение тех, кто плывёт на борту…

Сегодня популярна лексика о самобытном пути России, о том, чего больше, азиатского или европейского, повернётся ли она к мировым ценностям, не к ночи они будут помянуты.

Костлявые руки этих вопросов тянутся оттуда, из неосушенных болот Петербурга восемнадцатого века, из продуваемых всеми ветрами углов деревянных дворцов, отапливаемых дыханием гвардейцев, из эпохи, благодаря которой, все могло быть совсем по-другому.

Курс на белую волну – это когда критическая масса превысила силу сопротивления материала.

Курс на белую волну – это момент истины, отправивший корабль по строго определённому маршруту, не сменившемуся до сих пор.

Курс на белую волну – это зияющая рана на теле страны. Смердящая, зловонная, но не страшная. Мы заглянем туда вместе. Тем более, что теперь на наших лицах маски, а на руках перчатки.

Довольно предисловий!

Перед вами, читатель, белый лист. Через каких-то двести страниц мы нарисуем цельную картину (что важно!). Мы будем работать над книгой, и рисовать картину вместе. Вместе останавливаться в интересных местах. Размышлять… вслух. Вместе будет удивляться, сомневаться, не соглашаться и находить примирение.

Итак, берём кисть в руки и вперёд в «пучину бурь и вьюг»…

Глава первая

Национальная забава – дворцовый переворот

Исчезнул звук воинственных литавр,

и подгнивает корабельный трюм…

Из раннего…

С каким багажом подошла Россия к середине 18-го века?

В 1722 году Петр I, который ломал Россию об колено (вот, решал такую задачу он все свое правление), меняет закон о престолонаследии.

До Петра ведь какая существовала традиция в России: власть переходит по мужской линии. То есть от отца к сыну.

Но у Петра I возникли сложности с сыном Алексеем, который оказался мутноватым наследником. Опасаясь родительского гнева, в 1716 году отпрыск бежал в Европу, откуда введённый в заблуждение хитросплетениями русской разведки, вернулся на милость отца-императора. Итог: попал под суд, потом в тюрьму Петропавловской крепости, где скоропостижно оставил этот бренный мир в 1718 году.

Таким образом, Петр I сломал царскую традицию в 1722 году, объявив, что теперь император сам назначает, как бы сейчас сказали, преемника.

Любознательный читатель знает, что умирая в 1725 году, Петр утихающим голосом сказал:

– Отдайте все…

Это по одной версии.

По другой версии смог написать: «отдайте все…».

И умер.

Последней его видела дочь Анна, но уже не смогла ни понять, ни записать.

В головах придворной элиты возникла двойственность. С одной стороны есть вековая традиция, а с другой Петр – хоть и мертв, но дух этого харизматичного мужика не выветрился из покоев.

Вот он взял и сказал: «будет так!», и что с этими словами теперь делать.

Перенесемся ненадолго в 1762 год. Екатерина II цинично сбросила с трона своего мужа Петра III, в результате чего, общество получило интересную загадку.

Какую?

Сейчас скажу.

Сейчас, где-то у меня тут в бумагах было…

А-а, вот!

Наше все – великий и могучий А.С. Пушкин насчитывал пять лжепетров, а в современной историографии насчитывается уже штук сорок. Екатерина своим неловким переворотом заставила народ гадать, то ли законно восседает на троне императрица, то ли нет.

А создал этот лукавый момент Петр I, и будет он действовать весь 18 век.

Забегая вперед: законом о престолонаследии первый император России запустил мину, которая будет срабатывать в каждом "мутном" периоде, да и действия монархов страны будет определять до конца их существования.

Бардак в стране клонирует лжепетров-самозванцев. Впрочем, не только их. Ещё живы адепты апостольского воскрешения Алексея Николаевича Романова.

Итак, мина запущена.

Восемнадцатый век – стал веком дворцовых переворотов, причем успешных. Давайте посмотрим вместе после небольшого отступления.

Дворцовые перевороты не входят в предмет нашего разговора, поэтому коснемся мы их только краями, исключительно в обозревательских целях. Не обессудь, читатель, в противном случае, книга выйдет далеко за пределы договоренных с тобой страниц.

Екатерина I (вторая жена Петра I) – годы жизни 1684 – 1727.

Урожденная Марта то ли Скавронская, то ли Веселевская, то ли Василевская, то ли Рабе. В семнадцать лет выдана замуж за шведского драгуна Иоганна Крузе. На следующий день после свадьбы драгун отправился на войну с русскими, которые под командованием фельдмаршала Шереметева в 1702 году наступали на Мариенбург. Отправился и пропал без вести.

Шереметев же, захватив Мариенбург (Алуксне, Латвия), заприметил в семье пастора Глюка симпатичную служанку. Как положено военному человеку любого времени трофей взял себе. Год фельдмаршалу тогда шёл 51-ый.

Вряд ли новоиспеченная несостоявшаяся жена (а это, как догадался прозорливый читатель, была Марта) с мягких перин постели любвеобильного Шереметева могла увидеть, какое будущее открывается перед ней.

Впрочем, скоро она, как переходящий кубок, станет любовницей и служанкой в одном лице у достопамятного Меншикова.

Ага! Того самого!

Осенью 1703 года уже в Ниеншанце, будущем Петербурге, Марту увидел царь Петр, за ужином у Меншикова. Попросил служанку перед сном принести ему свечу в спальню. Утром, одолженную на ночь служанку, Петр честь по чести вернул. А через год она родила мальчика по имени Петр, через год ещё одного – Павла. Оба умерли.

В 1708 году Марта приняла православие и стала Екатериной Алексеевной Михайловой. Алексеевна – потому что крестным отцом у неё был сам царевич Алексей (еще живой), а Михайлов – это фамилия, использовавшаяся царём Петром для "конфидентности".

Официальное венчание Петра и Екатерины состоялось 19 февраля 1712 года в Петербурге. К тому времени уже родились Анна (1708) и Елизавета (1709). Вообще, официально Екатерина родила Петру одиннадцать детей. Но выжили только две эти девочки. Одна будет править страной с 1741 по 1762, а другая родит «голштинца», потомки которого "просидят" на престоле до 1917 года.

В мае 1724 года в Успенском Соборе Московского Кремля прошла вторая в истории России коронация супруги правителя (первая была в 1606 году, когда Лжедмитрий I короновал Марину Мнишек).

Историческая справка: титул Императора Всероссийского был введён при Петре I. После победы в Северной войне и подписании Ништадтского мирного договора в сентябре 1721 году Сенат и Синод решили преподнести Петру титул Императора Всероссийского со следующей формулировкой: «как обыкновенно от римского сената за знатные дела императоров их такие титулы публично им в дар приношены и на статутах для памяти в вечные роды подписываны».

Как вы думаете, кого короновали в 1724 году?

Всё верно! Екатерину Алексеевну. Лично Петр I надел на голову жене венценосный символ. Оттороченная горностаем мантия и корона были сделаны для этой церемонии и впервые вошли в состав государственных регалий.

Но вернёмся к Зимнему дворцу у Зимней канавки (не путать с современным Зимним дворцом), где только что отошёл в мир иной первый российский император.

Претенденты на трон: Петр Алексеевич (сын Алексея, не вынесшего заточения), дочери Анна и Елизавета от Екатерины и сама Екатерина.

Родовитая знать (Долгорукие, Голицыны), отодвинутые "птенцами гнезда Петрова" от первых ролей, мечтали увидеть на престоле внука Петра Первого – Петра II Алексеевича, десяти лет от роду.

"Птенцы" – Ягужинский, канцлер Головкин и Меньшиков – разумно полагали, что при Петре II борьба за распределение финансовых потоков разразился нешуточная, прольются реки крови боярской. Екатерина в данном случае, понятно, была на стороне "птенцов".

В день смерти Петра I, 28 января 1725 года, гвардия блеском шпаг и дулами фузеев убедила Сенат, что избрать на престол законную императрицу – это самый правильный выбор, гарантирующий право дожить, по крайней мере, до ужина.

Так, впервые женщина возглавила Российскую империю.

Правление Екатерины I не отмечено ни решительными государственными преобразованиями, ни активной внешней политикой, чем прославился её муж.

По инициативе графа П. А. Толстого в феврале 1726 года был создан Верховный Тайный Совет – орган государственной власти, параллельный Сенату. Узкий круг друзей-приближенных императрицы управлял Российской империей под формальным председательством полуграмотной Марты.

В Совет вошли:

– генерал-фельдмаршал князь Меншиков,

– генерал-адмирал граф Апраксин,

– канцлер граф Головкин,

– граф Толстой,

– князь Голицын,

– вице-канцлер барон Остерман,

– герцог Голштинский Карл-Фридрих.

Пока "верховники" набивали свои карманы и управляли страной, императрица предавалась тому, что умела делать лучше всего с юности. Веселье, кутежи, попойки. Великолепный екатерининский дворец в Царском Селе (Пушкино) стал местом её постоянного пребывания. Ныне это место паломничества туристов (рекомендую для посещения), а тогда дворец представлял собой типичное для русской архитектуры начала 18 века небольшое двухэтажное сооружение в голландском стиле.

Беспутная жизнь императрицы быстро подорвала здоровье и последняя почила в мае 1727 года, открыв дорогу Петру Алексеевичу 1715-1730, сыну царевича Алексея Петровича и немецкой принцессы Софии-Шарлотты Брауншвейг-Вольфенбюттельской.

К слову, это последний представитель рода Романовых по прямой мужской линии.

Вопрос об его избрании решался все в тех же кругах, что и по Екатерине. С одной стороны Меншиков, стремящийся упрочить и без того почти единоличную власть, с другой – старая дворянская элита (скажем, Долгоруковы), стремящаяся во власти подняться. Только споров о наследнике теперь не было. И те и другие определённо ставили на Петра II, намереваясь при помощи одного и того же человека решить диаметрально противоположные задачи.

Как не редко бывает в нашей жизни, карты спутал и первым и вторым – неизвестный третий. Этим третьим оказался "серый кардинал" граф Андрей Иванович Остерман, учитель Петра Алексеевича.

Не утомляя читателя подробностями, скажем, Остерман Меншикова от Петра отвадил, даже планировавшуюся свадьбу дочери полудержавного властелина с императором расстроил.

В итоге, Меншиков отправился с семьёй в Березов Тобольской губернии (где сиятельный князь и почил), а Остерман … пролетел фанерой над Парижем. Да простит мне читатель мою скабрезность.

Почему пролетел?

Дело в том, что с двенадцатилетним Петром сблизился девятнадцатилетний Иван Долгоруков, сын влиятельного отца из рода Долгоруких. Поощряя забавы юного императора (в пьянстве и разврате), Долгоруковы получили решающее влияние на него.

Страной в этот период непонятно кто управлял, по гамбургскому счету. Иностранные послы того времени наперегонки слали вести в родные пенаты о безобразии, творящемся на просторах России. Государственная система двигалась инертно, буксуя и прокручиваясь. Казнокрадство и мздоимство приобрело статус должностных обязанностей. Жалование платить перестали повсеместно, даже в гвардии.

Беззаконие, бесправие, анархия.

Хотя, нет! Было одно знаменательное событие.

Столицу обратно в Москву перенесли!

Долгоруковы, пользуясь не ими придуманной традицией, подсунули императору семнадцатилетнюю Катерину, сестру Ивана-собутыльника. Император, как честный человек, объявил о скорой свадьбе. Она должна была состояться зимой 1730 года.

И состоялась бы, если бы … Петр не простудился, а потом не заразился оспой, и не умер за день до свадьбы от осложнений.

Оставим ненасытному читателю самостоятельно углубиться в историю про поддельное завещание, составленное Долгорукими с подписью Петра, в котором власть он завещал своей невесте Катерине.

Когда дело касается верховной власти, даже недалёкие люди перестают быть дураками. Там дураков и не оказалось. Завещанию никто не поверил. Если верить писателю Пикулю, то даже рассмеялись в лицо Долгоруким, когда те попытались предъявить сей фолиант.

Забегая вперед: Долгорукие сильно пожалеют о содеянном, находясь … в Березове Тобольской губернии. Где-то мы это уже слышали, да..?

Вновь престол передан никому не был.

Историческая справка: Екатерина I оставила в 1727 году "тестамент" – завещание по вопросу престолонаследия, но русский вариант был подписан её дочерью Елизаветой, а изначальный, на немецком языке, так и не нашли. Там предлагалось передать трон Петру Алексеевичу, но по достижению «какого-то» возраста. В месте слова «какого-то» стоял пробел!? А пока он не достиг «какого-то» возраста, управление должно было осуществляться Верховным тайным советом.

Был ещё пунктик. Император Пётр обязан жениться на одной из дочерей Меншикова. Как мы знаем уже, ничего этого не случилось.

Петр Великий изменил закон о престолонаследии. Сам им воспользоваться не смог, Екатерина не преуспела, теперь и третий монарх оказался не в состоянии выполнить требования закона.

Вот такой вот закон, который существовал, действовал, влиял на политическую обстановку, но не исполнялся.

Благослови Господи эту страну…

К личности Петра II остаётся только напомнить сказанное выше. Он был последним Романовым из Романовых по мужской линии.

Таким образом, правление рода Романовым по прямой мужской линии составило чуть меньше 117 лет (с 1613 до 1730).

Внимательный читатель задаст вопрос. Речь идёт о дворцовых переворотах, а как такового переворота вроде пока и не было.

Действительно, Екатерина взошла, поскольку императрицей уже была, Петр II тоже без кровопролития и революций.

Тем не менее, дорогой читатель, это были перевороты. В первом случае, формальное придание императорского статуса безродной служанке Петром Великим – не соответствовало духу и правилам того времени, но "птенцы" (тоже в основном безродные) прижились во власти и хотели её удержать любой ценой.

Пусть не припишут мне эту фразу, как сравнение с нынешним "тасованием" чиновников туда-сюда, но всегда при власти. Я говорю лишь об истории. А история говорит, что возникшие из ниоткуда властители скипетр просто так не отдают. Боюсь, это правило, не знавшее исключений, еще проявит себя во всем своем безобразии.

Но вернёмся к "птенцам".

Они совершили ошибку, которую совершали и до них, и после. Посчитали, что возведя на трон нужного им человека, обезопасят себя, а тот останется им благодарен пожизненно.

Не учли людской психологии, ребята! Дать человеку власть, статус, деньги, чтобы тот ежедневно возмещал вам проценты за подарок судьбы.

Безумие!

Первое, что происходит с человеком, осыпанным благодатью – мучительная память об этом. Тягостное ощущение видеть каждый день лица, напоминающие, что ты никто! И это ты, который ходит в парче, спит на шелковых простынях и ест из золотых блюдец.

Особенно опасно, если у этого человека появляется возможность избавиться от источника обязательств.

Он им непременно воспользуется!

Первые два «назначения на трон» не дали возможности убедиться в непогрешимости этого правила. Екатерина правила мало и из запоя выходила редко, а Петр был ещё юн и только входил во вкус царствования.

Сполна глотнули "хейта" придворные интриганы со следующей императрицей.

Анна Иоанновна – годы жизни 1693 – 1740; годы правления 1730 – 1740.

Историческая справка: у Петра Великого был старший сводный брат – Иоанн. Причем Петр был от второго брака Алексея Михайловича, а Иоанн от первого. И его прав на трон, в этом смысле, было больше. Иоанн, хотя особой способности к управлению государством не проявил, но, как пытаются иногда его представить, слабоумным тоже не был. Он имел пассивный характер, больше занимался семьей. Его три дочери, кстати, не страдали никакими психическими заболеваниями.

А одна из них, Анна Иоанновна, даже царствовала 10 лет.

Анна Иоанновна с 1712 года проживала в Курляндии в г. Митава (Елгава, Латвия) после неудачного замужества в 1710 году. Неудачного, потому, что в самом начале семейной жизни с мужем случилась чудовищно несуразная история.

Дело в том, что через два с половиной месяца после свадьбы, сыгранной в Петербурге, при возвращении мужа-герцога Фридриха-Вильгельма домой в Курляндию, последний скончался по пути. Как считается, на свадьбе, которая длилась больше месяца, молодой немец пытался не отстать в питие от императора Петра.

Не рассчитал силы.

Что русскому "хлопнуть по рюмашке", то немцу… Продолжение знает каждый русский!

Так семнадцатилетняя вдова оказалась у разбитого корыта личной жизни.

В Митаве Анна просуществовала до 1730 года, предаваясь на скудное содержание питию, чревоугодничеству и постельным утехам. Последним перед воцарением на русский престол в её постели оказался Эрнст Иоганн Бирен (в последствии, Бирон), которого императрица сделала фаворитом, а потом и регентом при малолетнем Иоанне VI.

После смерти Петра II в Лефортовском дворце и неудачной попытки Долгоруких подписать завещание в пользу дочери Катерины, члены Верховного тайного совета собрались для назначения нового императора.

Теперь главных их было четверо:

– канцлер граф Гавриил Иванович Головкин,

– князь Дмитрий Михайлович Голицын

– князь Алексей Григорьевич Долгоруков

– князь Василий Лукич Долгоруков.

Кроме того, на совещание были приглашены князь Михаил Владимирович Долгоруков, князь Василий Владимирович Долгоруков и князь Михаил Михайлович Голицын.

По количественному соотношению фамилий читатель легко сделает вывод, кто играл первую скрипку.

Сразу предложена была вдовствующая герцогиня курляндская Анна. Эта кандидатура устраивала всех в Совете.

Но в отличие от двух предыдущих "назначений" верховники пошли дальше. Решено было не просто опекать будущую императрицу, а связать её письменным соглашением "Кондициями".

Только князь Василий Лукич Долгоруков осторожно поинтересовался:

– А удержим ли власть?!

Не послушали.

Василий Лукич не напрасно переживал. В том же году он окажется в Соловецком монастыре. В яме, где проведёт несколько лет на хлебе и воде, в темноте и холоде. А в 1739 году вообще будет обезглавлен.

Но, пока, утром в Кремле члены Совета объявили собравшимся про избрание Анны. Про "Кондиции" предусмотрительно умолчали. Ведь они ещё не были подписаны у Анны.

Переворот выглядел как спецоперация "по зачистке" недружелюбных сел на Северном Кавказе. Москву закрыли. Обложили кордонами. Всех впускали, никого не выпускали. Даже весть о смерти императора в города не направили. Такую секретность обеспечили.

Анна была изолирована в Митаве. В ночь на 20 января делегация в составе князя Василия Лукича Долгорукова, князя Михаила Михайловича Голицына младшего и Михаила Ивановича Леонтьева выехала в Митаву. Эта делегация должна была, как снег на голову, обрушить на курляндскую герцогиню новость и подсунуть бумажки.

План прост. Анна подписывает "Кондиции", якобы предъявленные обществом, а потом обществу предъявляют "Кондиции", добровольно подписанные Анной.

По существу, Долгоруковы и Голицыны задумала олигархический переворот, в результате которого вся власть должна была сосредоточиться в их руках.

28 января 1730 года Анна подписала "Кондиции".

Что же было в них?

А вот что.

Без одобрения Совета Анна не могла:

1. Объявлять войну или заключать мир.

2. Вводить новые подати и налоги.

3. Расходовать казну по своему усмотрению.

4. Производить в чины выше полковника.

5. Жаловать вотчины.

6. Без суда лишать дворянина жизни и имущества.

7. Вступать в брак.

8. Назначать наследника престола.

Внимательный читатель, а других у нас нет, спросит, где же вездесущий Остерман?

Хороший вопрос!

Остерман уклонился и от участия в создании "Кондиций" и от прямого противоборства с Советом. Он сказался больным, как делал во всех острых моментах истории.

Анна Иоанновна под присмотром, читай, под арестом, Василия Лукича катилась по зимним российским дорогам в обозе на Москву. Общаться в пути ей не позволяли.

А в это время в Москве было неспокойно.

Скрыть деяния Совета оказалось химерой. В Москве начались волнения среди высоких дворянских кругов.

Развязка наступила в период с 25 февраля по 01 марта 1730 года. При поддержке дворянских кругов и гвардии (императрица сама себя назначила полковником Преображенского полка) "Кондиции" были разорваны, а самодержавная власть восстановлена в полном объёме. Возвращению единоличной власти Анне способствовал "серый кардинал" вице-канцлер Остерман, который появился в нужный момент.

Таким образом, после непродолжительной борьбы за власть, как водится, между «нашими» и «немцами» победила группировка немцев во главе с Остерманом.

Правление Анны Иоанновны, если обратиться к манере имажинистов, можно представить так:

– левая рука императрицы чешет плешивую голову под париком, решая, что делать с положением крестьянства (извечный вопрос, который временно решил Советский Союз, создав колхозные артели, а точку поставил Ельцин – нет крестьянства, нет проблемы), как восстановить умирающий петровский флот, как казну пополнить;

– правая рука при этом подмахивает расширение репрессий, при Анне активно заработала Тайная канцелярия розыскных дел (потомок Преображенского приказа, упраздненного Петром II); Андрей Ушаков, нацепив очки и читая Акафист, убеждал в пыточной "пациентов" говорить "слово и дело государево"; в этот период получило распространение правило направлять в ссылку под именем "я – Иван, родства не помнящий" тысячи людей, не имевших права называть свое имя даже на Камчатке; они исчезли на огромных зауральских просторах бесследно, о них мы ничего не знаем до сих пор и вряд ли когда узнаем;

– а по широко расставленным жирным ляжкам увивались не самые умные фавориты, как сперматозоиды, стараясь первыми доставить наслаждение "курляндской бабище", попутно пользуясь этим обстоятельство в своих целях.

Восемнадцатый век – век безудержного распутства! А ведь в этом веке пишутся труды эпохи Просвещения, это время Моцарта, на секундочку. Но повсеместно императоры и императрицы, короли и королевы, графы и графини, бароны и баронессы, их двор, их подданные, в России и в Европе увязали в любовных интригах и беспорядочных связях.

Кончится это, или, по крайней мере, приобретёт приличные очертания в веке девятнадцатом.

Важно сказать, что власть, верховная власть того времени, была намного ближе к простому народу, чем мы можем себе представить из дня сегодняшнего.

К примеру, когда мы читаем об императрице Анне Иоанновне, то знаем, что она любила проводить время, сидя у окошка Зимнего Дворца и глядеть на улицу. И могла запросто кого-нибудь прохожего подозвать к себе и спросить что-нибудь.

Понятно, что стоят солдаты, есть посты, охрана. Но, тем не менее, давайте представим. Вот площадь перед дворцом. По ней ходят люди, причем самого разного состояния, как в ту пору говорили. Может пройти крестьянин, может пройти горожанин, может пройти офицер.

Вот, к примеру, увидела скучающая Анна – несет что-то человек. Может остановить, спросить:

– Чего несешь, мил человек?

Может, конечно, и другая ситуация произойти.

Дело в том, что Анна была любительницей пострелять из ружья или лука. И тем и другим владела превосходно. Обычно стреляла в птиц. По этой причине окна во Дворце были открыты постоянно, в любое время года и погоду. Анна, как женщина, во всех отношениях крупная (поговаривают, могла корону на грудь положить, и та лежала, не сваливаясь!) холода и сквозняков не боялась. В опочивальне у нее всегда лежало заряженное ружье и лук со стрелами. Вот она из окна и стреляла. Била метко, это известный факт. В те времена дичи летало много, даже в районе современной дворцовой площади (это представить несложно, если знать, что Анну Иоанновну, когда она после коронации возвращалась из Москвы, губернатор Петербурга встречал … у реки Фонтанки, там граница города проходила, а дальше все: леса да болота). Тем более, что императрица одним из первых указов повелела не бить дичь в округе Петербурга на сто верст.

Бывало, за день набивала по несколько десятков животины.

К чему «speech»?!

К тому, что иногда и по людям императрица тоже стреляла.

Прям, как мы в диком советском детстве восьмидесятых, бросали из окон всякую летающую ерунду на головы прохожим.

Увлекся.

Возвращаемся.

Стреляла, значит, по прохожим. Калечила, иногда убивала. Такое вот развлечение. Чтобы было понимание, сразу стоит оговориться. Подобные эксцессы к недовольству и, тем более, бунту привести не могли. Императрикс (по Пикулю) – богоизбранная правительница. Народ – ее подданные, сиречь рабы. Делай, что хошь, матушка-царица. В Петербурге в то время на рынках людьми торговали, правило «первой ночи» было, как говорят у нас в Берлине, «selbstverständlich», женщины вообще бесправные пока что (до Владимира-свет Ильича и Александры Коллонтай еще ой как далеко, это ведь благодаря ей женщины получили права – к примеру, разводиться по своему желанию!), рекрутов до смерти секли за невыполнение артикулов. Те еще времена…

В общем, застрелить десяток-другой подданных не казалось из ряда вон выходящим.

В этом смысле соприкосновения с народом было гораздо больше. Сейчас без иронии.

Потом, вот эти солдаты, которые стоят на карауле во дворце.

Давайте пофантазируем вместе.

Вот гвардеец сменился. Пошел в кабак, что тогда (как и сейчас) было делом обычным. С ним за столом гуляют какие-то случайные люди. Причем, этот самый солдат в своей повседневной жизни постоянно общается с самыми разными людьми в городе. Помимо того, что он в кабак ходит, он где-то квартиру снимает в каком-то доме, там соседи есть. Далее, солдаты, зачастую, это люди семейные. Так разносятся слухи, истории про императорский дом.

Кроме этого, обслуга двора. Подают к столу, одевают, раздевают, обслуживают гигиенические нужды (ногти стригут на ногах). И это тоже большое количество людей, которые выносят, можно так сказать, сор из избы.

Так, люди знают какой жизнью живут монархи, формируют свое мнение о том, правильно это или неправильно, исходя из своих каких-то представлений.

И эти представления, что важно, влияют на общее мнение простых людей в столице!

Вернемся к нашему солдату в кабаке. Вот он сидит в своем засаленном, расползающемся зеленом камзоле, а перед ним кирасир лейб-гвардии рассказывает, под хмельком, что государыня сегодня делала то, государыня сегодня делала это. Они выпивают еще.

И солдат, наслушавшись, идет в Канцелярию тайных и розыскных дел к «товарищу» Ушакову и говорит сакраментальную фразу:

– Слово и дело государево!

А Андрей Ушаков, главный инквизитор Тайной канцелярии, уже потирает руки.

– Ну, будем сегодня дело!

Солдат совершает донос с целью обезопасить себя. Так появлялись письменные свидетельства о жизни императрицы – в показаниях.

Ну, есть и другие люди, которые тоже слышат, которые по-своему интерпретируют и передают.

В этом смысле мы можем говорить об общественном мнении.

Другой вопрос – насколько далеко он распространялся за пределы столицы.

Возможно, читатель спросит, а к чему этот рассказ о солдате в кабаке и общественном мнении.

Это становится понятно, когда мы начинаем говорить про обстановку, сложившуюся к 40-му году.

Год с небольшим, предшествовавший 25 ноябрю 1741 года, наполнен многими событиями, которые вообще вносили некую сумятицу в головы современников, потому что они как-то вот не укладывались в традиционную схему восприятия власти.

Власть и некоторые приближенные к ней были озабочены тем, какие слухи ходят по городу. Дело в том, что после смерти Анны Иоанновны началось довольно известное следственное дело в Тайной канцелярии. Тогда был арестован целый ряд лиц, которые вроде бы составляли заговор против Бирона. Среди них был чиновник по фамилии Яковлев, который, среди прочего, переодевшись в простое платье, ходил по городу и слушал, что люди говорят. Человек непростой, надо сказать, и загадочный. Считается, что он составлял важные документы, связанные с приходом Бирона к власти.

Портрет: Яковлев Андрей Яковлевич (годы жизни неизвестны). Родился под Астраханью. Служил в астраханском духовном приказе приставом. В 1723 году попал в рекруты, но вскоре успел добиться доверия самого Меншикова, служил при нем.

В царствование Анны Иоанновны стал секретарем военной коллегии. Приблизился к графу Остерману. Известна неприязнь Артемия Волынского (кабинет-министр при Анне) к нему, в ходе которой вельможа пытался, иногда успешно, ущемлять Андрея по службе. Последнему удавалось восстанавливаться, в августе 1740 года он был произведён в статские советники. По приказу Бирона был арестован и только благодаря прекращению регентства спасся.

Анна Леопольдовна пожаловала Яковлева чином действительного статского советника. А в 1741 г. Яковлев, получив увольнение, был награждён деревнями. Однако, позже был лишён чинов и деревень и разжалован в писари астраханского гарнизона. Его дальнейшая судьба неизвестна.

Итак, императрица Анна Иоанновна в октябре 1740 года умирает. В Тайной канцелярии расследуется дело, а воцаряется младенец-император Иоанн Антонович (1740-1764).

С ним что-то непонятно. Растут недовольства.

Почему?

Во-первых, папа у него не православный. А это при остермановщине, бироновщине уже режет русский глаз. Мама – вроде православная, но сомнительно православная. Кроме того, про нее мало чего известно.

Портрет: мама Анна Леопольдовна (1718 – 1746) – дочь Карла Леопольда, герцога Мекленбурга и царевны Екатерины Иоанновны (сестры Анны Иоанновны).

В 1733 году Анна Леопольдовна приняла православие. С 1739 года стала супругой Антона-Ульриха, герцога Брауншвейг-Люнебургского.

В августе 1740 года родила сына Иоанна, наследника престола.

Анна Леопольдовна осталась в истории серенькой мышкой такой. При том, что она была вообще-то довольно симпатичная женщина. Но историки мало очень про нее знают. Одно можно говорить с определенностью – яркой личностью она не была.

Во-вторых, недовольны «семеновцы». То есть семеновский полк, один из лейб-гвардейский полков Петра I. Они еще сыграют важную роль в нашем повествовании времен Александра I.

Почему недовольны?

Потому что, с одной стороны, шефом полка является принц Антон-Ульрих. К нему привыкли. Вообще, наличие в рядах полка царственной особы всегда поднимало статус. Гвардейцы во все времена гордились этим. С другой стороны, среди «семеновцев» начинают ходить слухи, что Бирон собирается набрать немцев вместо русских офицеров. И вообще, хочет гвардию распустить, стягивает армейские полки, а гвардейцев из Санкт-Петербурга намеревается отослать на войну.

Столичные полки тогда, как и сейчас, на войну не особо стремятся. После петровских походов ребята обжились, обросли бытом. Рисковать жизнью где-то за пределами империи (а на Россию тогда никто не нападал) в угоду Остерману или Бирону не хотелось.

В-третьих, в ходе вышеупомянутого дела допрашивали арестованных офицеров. И те рассказывали «что видели», «что слышали». Для нас с вами там есть масса интересных и важных мелочей. Многие офицеры, как выясняется, негодуют по поводу того, что обошли Антона-Ульриха и Анну Леопольдовну, родителей императора. Регент вместо них – Бирон.

– Не тем отдали государство.

– Природных родителей обошли, а какой-то немец захватил власть.

– Незаконное правление.

– Бирон получил власть незаконно.

В-четвертых, постоянно ходят слухи о том, что завещание Анны Иоанновны, подписанное задним числом (6 октября, а на самом деле оно было подписано в 15-16 числах, то есть накануне смерти Анны), подложное. Возникает упорное мнение, что это Бирон его составил, что на самом деле Анна Иоанновна не хотела назначать его регентом, что регентом планировалось назначить либо Анну Леопольдовну, либо Антона-Ульриха. А Бирон просто узурпировал всю власть.

В-пятых, элиту раздражали планы Бирона женить своих сыновей на царствующей фамилии. Он, то хотел женить сына на Елизавете, то на Анне Леопольдовне (из-за чего она поспешила выйти замуж за Антона-Ульриха в 1739 году, до этого будущего мужа на дух не переносила), то собирался выдать Елизавету за Людвига Брауншвейгского. Такой Березовский 18 века!

В общем-то, идея таким образом закрепиться во власти на поверхности.

Кто такой Бирон для русской аристократии?

Никто!

Пока велика привязанность Анны Иоанновны к нему, он в фаворе. Но это так зыбко. Хотелось опору понадежнее. За счет матримониальных связей Бирон рассчитывал выдвинуться из рядов придворной элиты, поставить себя выше их. Поскольку действия Бирона были достаточны активными, это создавало тревожный диссонанс в обществе. Муссировались постоянные негативные слухи. Обстановка кипела.

Забродившее общественное мнение оказалось настолько взрывоопасным, что Бирон, скажем заранее, останется регентом при Иоанне Антоновиче только в течение 3 недель.

Подавленная со времен Петра Великого, недовольная своим заниженными положением во времена Екатерины I, Петра II и Анны Иоанновны русская, скажем так, «партия», начинает поднимать голову. Начинает открыто противостоять партии немецкой и вообще иностранной.

После ареста Яковлева (который собирал слухи для Антона-Ульриха) на допрос вызвали самого принца. И отец малолетнего императора вынужден был отвечать на вопросы в рамках того следственного дела. Мы можем по этому факту оценить силу власти Бирона.

Подействовало! Антон-Ульрих испугался и отказался от всяких притязаний на престол, даже предложил снять его с должности шефа семеновского полка.

А в это время циркулируют слухи о том, что Бирон очень нехорошо ведет себя по отношению к Анне Леопольдовне и Антону-Ульриху, что он о них нелестно отзывается, что он указывает им, что делать. Все это будоражит народ и в пользу Бирона совершенно не играет.

Наконец, в-шестых, обиженный Миних, который не стал генералиссимусом. Он вернулся с полей сражения, успешно окончив южные походы. Ожидал высокой награды (не чуждался карьерных притязаний). Миних остался очень недоволен.

В этих условиях зреет заговор для дворцового переворота.

Наконец, группа людей во главе с Минихом приходит и арестовывает Бирона.

Как мы можем убедиться, достаточно сильное влияние оказывает общественное мнение. Ведь продолжает ощущаться нестабильность при дворе. Только умерла Анна Иоанновна, только ходили слухи о подложном завещании, три недели регентом был Бирон, а теперь его нет.

Чего дальше ждать?

Общество любого периода любой страны всегда заинтересовано в стабильности. Причем, стабильность может быть перманентно плохой, но это все-таки определенность, предсказуемость.

После ареста Бирона же можно с уверенностью говорить о неком поражении голов современников. На лицо продолжающаяся нестабильность. Власть меняется каждые две недели. Вроде бы Миних сверг Бирона, но, вдруг, сам Миних уходит в отставку. Значит, при императоре регентом остается Анна Леопольдовна. Она правительница, но она вроде бы и не правит. Возможно, страной управляет вечный Остерман. Опять же, растёт император. Во сколько лет он попытается взять власть в свои руки? В 10? В 12? Или дорастет до 14?

Еще одна мысль зародилась в тот период. Со времен Петра на территории, называемой Российская империя, в политическом устройстве, которое называется монархия, на престол восходили люди, не созданные для того, чтобы править. И которые, в общем-то, стали жертвами.

Почему?

Да вот хотя бы Анна Леопольдовна, герцогиня мекленбургская. Если бы ее тетка Анна Иоанновна в Россию не позвала, она бы выросла благополучно на своей земле, она бы вышла за такого же уровня немецкого князька, благополучно бы прожила свою тихую жизнь.

Или Антон-Ульрих. Все, что о нем знают историки, по сути, вызывает только уважение к нему. Особенно, как он будет себя вести после переворота. Но это был явно человек, не приспособленный править не то, что Россией, но и каким-нибудь, Брауншвейгом. Прожил бы свою жизнь тихо, постреливая уток на болотах.

Вдумчивый читатель спросит, а насколько серьезно было влияние иностранных послов на перевороты? Ведь мы понимаем, что смена вектора Петербурга меняла вектор политики в Европе. Это же было очень серьёзно.

Вопрос услышан, давайте ответим на него вместе.

1740-ой год – это в чем-то знаковый год для Европы.

Во-первых, в этом году Пруссию после смерти отца возглавляет Фридрих II.

Во-вторых, умирает Карл VI – не больше не меньше, император Священной Римской империи. В декабре Фридрих вводит войска в Силезию и начинаются, так называемые, «силезские войны» за австрийское наследство, которые, по сути своей, перекроили карту Европы.

Силезия, как мы помним, еще не раз будет под прицелом смертоносного оружия. И в девятнадцатом и в двадцатом веке.

Естественно, в такой ситуации европейские дворы заинтересованы в том, чтобы выяснить какой позиции придерживается Россия. Поэтому в Петербурге иноземные агенты и послы, растопырив уши, скрупулезно фиксируют малейший слух.

Международная ситуация ложится на общую ситуацию, которая существует в стране. Слабость Анны Леопольдовны, неспособность её руководить придворцовыми группировками, обнажили проблему отсутствия единой политики в международном плане.

В чём это выразилось?

Остерман выступает, например, за союз с Пруссией, но кабинет министров во главе с Головкиным ратует за союз с Австрией. Отношения между двумя вельможами оставляли желать много лучшего.

В близкий круг Анны Леопольдовны входит господин Линар, саксонско-польский посланник, поддерживающих тоже австрийцев.

Портрет: Линар Мориц Карл (1702-1768) – посланником в Санкт-Петербурге завоевал расположение юной  принцессы Елизаветы Екатерины Христины Мекленбург-Шверинской (Анна Леопольдовна). Принцесса предпочитала Линара герцогу Брауншвейг-Беверн-Люнебургскому Антону-Ульриху. В 1736 Линара из Петербурга выслали под влиянием Бирона.

В конце 1740 года Линар вновь назначен посланником в Россию, после отставки Бирона и провозглашения Анны Леопольдовны правительницей Российского государства стал её фаворитом. Поселился в доме по соседству с Летним садом, где в Летнем дворце жила Анна Леопольдовна. Назначен обер-камергером и пожалован орденами Андрея Первозванного и Святого Александра Невского.

Правительница постоянно пользовалась его советами относительно ведения государственных дел, что вызывало недовольство высших сановников.

Таким образом, Россия оказывается вовлечена в общую международную ситуацию и, естественно, что эта ситуация оказывает влияние и на двор.

При этом, и англичане и россияне просмотрели договор между французским королевством и Пруссией, одним из условий которого была обязанность Франции вовлечь в войну Россию. В августе 1740 года начинается русско-шведская война.

Эта война России была не очень нужна, но очень нужна была шведам, которые не первый год решали задачу пересмотра ништадтского мирного договора (напомним, 1721 года). Война России и Швеции 1741-1743 гг. стала попыткой шведов вернуть после неудачной Северной войны утраченные территории.

Забегая вперед: результатом войны стал мир, полностью подтвердивший договорённости Ништадтского мира.

Если взглянуть на внешнеполитическую, дипломатическую Европу восемнадцатого века, то мы увидим, что на протяжении всего столетия существуют несколько коалиций, члены которых постоянно тасуются между собой. То Франция на стороне Пруссии, то Франция с Австрией, то Англия с Пруссией, то Англия в другом месте. Постоянная перетасовка.

И упоминавшиеся выше Остерман с Головкиным занимали противоположные стороны не из-за национальных интересов России (каковые тогда никто толком сформулировать даже не пытался), а исключительно из личных соображений (по принципу: лишь бы против).

Дорогой читатель, мы так часто упомянули предтечу Остапа Бендера, великого комбинатора 18 века Остермана, что, считаю, пора познакомиться с ним поближе.

Портрет: Граф Ге́нрих Иога́нн Фри́дрих Остерма́н, в России – Андре́й Ива́нович (1686-1747) – один из сподвижников Петра I, выходец из Вестфалии, фактически руководивший внешней политикой Российской империи в 1720-е и 1730-е годы. Придерживался политики союза со Священной Римской империей и стал одним из авторов союзного договора 1726 года. Занимал пост вице-канцлера и первого кабинет-министра. В 1740 году был произведён в чин генерал-адмирала, но после переворота 1741 года попал в опалу и был лишён чинов и титулов.

Личностно окрашенные национальные интересы – бич восемнадцатого века и свойственен он, отнюдь, не только России.

Во все процессы восемнадцатого века основательно вмешивались династические отношения. Давайте посмотрим.

Анна Леопольдовна – принцесса Мекленбургская, её муж Антон – Брауншвейгский. Брауншвейгский дом состоит в родстве с австрийский домом и прусским домом. Фридрих II женат на двоюродной сестре принца Антона-Ульриха. И так далее. Все путано-перепутано.

Не намекаю ни одним словом на наши современные династические браки элиты.

Историческая справка: вообще, это была тонкая политика Петра Великого, выдать своих дочерей и дочерей брата Иоанна за владетелей прибалтийских княжеств, входящих в то, что потом назовут германской империей, и, таким образом, потихоньку в нее внедрится. Вот Анну Иоанновну выдал за Курляндского герцога, Екатерину Иоанновну за Мекленбургского герцога, а Анну Петровну за Голштинского герцога.

Если мы, дорогой читатель, посмотрим на карту, то увидим, что такими династическими браками Петр Великий объял весь южный прибалтийский берег.

Не самая глупая затея, не правда ли?

Вернемся к вопросу о легитимности власти и восприятия этой легитимности в обществе.

С одной стороны, Иоанн VI стал российским императором в полном соответствии с русским законом. Ничего противозаконного нет.

Но…

Мы же русские. А для русского человека нет ничего важнее, чем справедливость. Вернее то, что русский человек понимает как справедливость. Закон для русского – это понятие второстепенное.

Так вот малолетний Иоанн попал в жернова "чисто" русских понятий. Его власть была законна, но несправедлива.

Мы ещё с тобой, читатель, не приступили к основной теме разговора, а уже подошли к одной из самых мрачных историй российской ИСТОРИИ.

На престоле формально Иоанн VI Антонович. Шестым, правда, он стал в современной науке. При жизни Иоанн звался Третьим, начиная с Иоанна Грозного. Теперь счёт ведётся от Ивана Калиты.

Но что же происходит в это время в обществе?

Сороковые годы характеризуется изменением роли Петра Великого в истории России. Формируется образ Петра – как место памяти. Появляется некая идеальная фигура, идеальная модель воспоминаний. Растёт количество книг о Петре I, появляются сказки, в которых герой – Петр I близок к солдатам, он ворует вместе с ними, дружит с разбойниками и т. д. Все это говорит о том, что фигуру Петра народ начинает воспринимать как своего императора, за панибрата.

В упоминавшихся нами кабаках гвардейцы слушают рассказы о петровской эпохе старших товарищей-ветеранов. Причем, во времена правления Петра о нем тоже ходили разные легенды, от восхитительных тонов до прямо негативных. И то, что живодер был, и вспыльчив, и несправедлив. Но постепенно, год за годом, все это отваливалось, забывалось. Жестокость петровских времен сменилась относительным безразличием верховной власти к своим подданным. И вот откристаллизовался позитивный образ Царя. Особенно в среде солдат.

Неизбежно возникает вопрос: а что же дочка императора Елизавета?

А дочка императора приезжает регулярно в казармы. Крестит гвардейских детей. Она после кристин и чарку водки с ними опрокидывает. Своя!

Елизавета в жизни воплощает образ Петра запанибрата.

Ещё один немаловажный момент. В ней течёт кровь Петра, и солдаты воспринимают Елизавету – как русскую!

Вот она русская!

Анна Леопольдовна – не совсем русская!

Антон-Ульрих – точно не русский!

Сам Антон вообще был не воинственной внешности. Белокурый, тонкий станом – не русского склада! Кроме того, он же с немецкой педантичностью наводит порядки в полку. Создаёт гренадерскую роту (300 человек!) в Преображенском полку. Начинает их муштровать, переодевать, проводить "экзерсисы", штрафовать за выпивку, за то, что не так держат ружье, не так стоят в строю. А это очень не нравится. Тут еще и война начинается. Поползли слухи, что гренадерскую роту собираются отправить в театр боевых действий. Обстановка накаляется.

Иоанн Антонович – русский?!

С ним тоже не все понятно (например, когда маленькому императору присягали, то нашлись среди царедворцев те, кто отказался присягать, мол, император неправославный, хотя это было не так!).

А Елизавета – русская!

Хотя мы знаем, читатель, что мать у Елизаветы вовсе не русская. Но для русских гвардейцев важна не чистота крови. Антураж! Елизавета – она же ещё очень красивая, она доступная (в том плане, что часто бывает на виду в полках), она дочь Петра.

Появление идеального образа Петра, как правителя, укреплялось уровнем последующих наследников, которые объективно не дотягивали. При этом, если Анна Иоанновна была женщина видная, большая, с грудью, массивная; в ней ощущалась сила (порой даже в прямом, а не переносном смысле; могла с одного удара отправить в нокаут гвардейца, и частенько так решала вопросы; огонь-баба!), то Анна Леопольдовна была совсем противоположного образа. Она не любила мероприятия, не любила показываться на людях. А когда была вынуждена присутствовать, то окончательно портила представление о себе. Анна Иоанновна, про которую тоже много слухов ходило (и про Бирона, и про её патологическую жадность), все-таки была личность. Леопольдовна совсем уже бесцветно терялась среди придворной камарильи. И слухи о ней были, ну, совсем паскудные и неприличные, даже по нравам восемнадцатого века.

Главным обвинением в сторону Анны Лепольдовны, и самым очевидным, было нежелание управлять государством.

В делах Тайной канцелярии, которые в начале правления Анны Леопольдовны фиксируют отсутствие антианнинских и антиантоновских настроений, за год превратились в свою противоположность. Постепенно начинают появляться слухи о том, что, мол, вот они немцы, почему престол перешёл к ним, что вот есть Елизавета, почему не она императрица.

То есть можно говорить о том, что в среде гвардейцев (то есть в среде тех людей, которые реально будут потом совершать переворот) нарастает настроение против правящей верхушки, причем, в немало степени, основанное на национальной идее. Общественное мнение, подпитанное народной энергией, сформировало предпосылки для свержения.

Без ответа остаётся вопрос: самой Елизавете пришла в голову мысль о возможности занять престол или была подсказана шведским послом Нолькиным и французским послом Шатарди?

По крайней мере, иноземные послы докладывали, что Елизавета ведёт с ними какую-то свою игру.

Забегая вперед: эта игра станет визитной карточкой императрицы Елизаветы. Заключается она в следующем: не говорить ни да, ни нет!

Как Елизавета играла с послами?

Очень просто, по-хлестаковски!

Берет деньги от послов (любила гульнут наследница, содержания не хватало), говорит им общие слова, что есть у неё своя команда, что вот есть некий заговор, что в случае чего, есть, кто её поддержит. Но без подробностей.

Кто входит в её команду?

Когда планируется переворот?

На какие уступки для Франции и Швеции она готова пойти, в случае успеха?

Никаких предварительных договоренностей, никаких расписок Елизавета не подписывала, несмотря на все старания послов.

Чтобы понимать уровень осведомленности послов и игры Елизаветы достаточно привести один пример.

Осенью 1741 года Шатарди пишет, что если Елизавета не блефует, и у неё действительно есть команда, то при благоприятной обстановке, будущей весной, когда шведская армия начнёт наступление и если это наступление будет успешным, вот тогда, значит, Елизавета сможет прийти к власти.

Чтобы читатель понял осведомленность посла, внесём уточнение: Елизавета пришла к власти через два дня после написанного!

Итак, Елизавета ведёт игру с послами, заигрывает с гвардией, помышляет о перевороте.

А что же Анна?

Приближенные имели информацию о заговоре. Ещё в марте 1741 года Финч, английский посол, говорил о том, что есть сведения о некой активности в елизаветинском дворе. Что они хотят отстранить царствующую верхушку и так далее.

Но к этой информации, в силу разных причин, относились недостаточно серьезно. Дело в том, что ведь и Остермана пруссаки предупреждали перед самым переворотом.

23 ноября 1741 года в ходе одного из официальных приемов состоялся даже разговор между Анной Леопольдовной и Елизаветой. Считается, что Анна Леопольдовна пригласила Елизавету в отдельную комнату. В интернете читатель может встретить подробный диалог. Мы не будем доверяться этому и приведем возможный, с художественной точки зрения:

Анна: «Я решила просить французского короля, чтобы он отозвал Шетарди из России. А потому настоятельно советую вам более не принимать этого человека и не общаться с ним».

Елизавета: «Как я могу это сделать? Откажу раз, два, сказавшись больной. Но мы можем просто столкнуться на улице».

Анна: «И все-таки вы не должны видеться с Шетарди».

Елизавета: «Можно все устроить гораздо проще. Прикажите Остерману, пусть он сам скажет Шетарди, чтобы тот более ко мне не ездил».

Анна: «Слышала я, матушка, что вы имеете корреспонденцию с неприятельской армией и будто ваш доктор Лесток ездит к французскому посланнику. Мне советуют немедленно арестовать доктора Лестока. Я всем этим слухам о вас не верю, но надеюсь, если Лесток окажется виноватым, то вы не рассердитесь, когда его задержат».

Вся беседа вымысел, но это не так важно. Важно, что ситуация переворота витала, что называется, в воздухе.

Запомним, читатель, эту формулировку «витает в воздухе». В нашей основной части повествования она будет лейтмотивом.

Тем не менее, никаких мер для того, чтобы этот заговор остановить, предпринято не было.

Напротив, Анна Леопольдовна заверила Остермана, что всё хорошо и что она верит Елизавете.

Как вы думаете, дорогой читатель, как повлиял разговор Анны Леопольдовны на течение заговора?

Правильно.

Обвинения спровоцировали начало переворота.

В октябре-ноябре 1741 года Анна Леопольдовна планирует принять новую форму Устава о престолонаследии, менявшем Устав, принятый Анной Иоанновной.

Историческая справка: по Уставу Анны Иоанновны императором становился Иоанн VI. При нем регентом до 17 лет должен был оставаться Бирон. После Иоанна Антоновича престол должны были наследовать его братья. Но Иоанн пока один, к тому же, в 1741 году у Анны Леопольдовны рождается дочь. И у нее появляется мысль изменить Устав, чтобы укрепить власть по линии своей фамилии. Неизвестно, будут еще сыновья или нет. Согласно её планам, предусматривается вариант наследования после Иоанна Антоновича престола дочерьми, а в случае ранней гибели всех детей, вариант наследования престола самой Анной Леопольдовной.

Этот пункт очень важен, потому что именно потенциальная возможность смерти императора-ребёнка (а детская смертность в это время была крайне высокая), возводившая Анну Леопольдовна в обход Елизаветы на престол, и ускорила начало переворота.

Изначально переворот планировали проводить в тот момент, когда гренадерская рота Антона-Ульриха будет на карауле во дворце.

Елизавета приехала в казарму в стальной кирасе. Потом вместе с гренадерами Преображенского полка двинулась к Зимнему дворцу. По одной из версий, во Дворце её подхватили гвардейцы и понесли на руках.

Переворот прошел буднично, без кровопролития.

Общей особенностью всех приходивших к власти после Петра, включая Елизавету (кроме озвученного нами отсутствия яркости и масштаба личности), было абсолютное непонимание, что делать после восшествия на престол. Иными словами, политическая программа этих правителей была одна – придти к власти!

У Елизаветы с первых её дней в манифестах чётко высказывается мысль о том, что она будет править на петровском фундаменте.

Что это значит:

– упразднение Кабинета Министров.

– восстановление Сената.

В отличие от своих предшественников Елизавета серьёзно отнеслась к вопросу легитимизации власти. Она первая озаботилась пропагандой и формированием общественного мнения. Собственно, изучая поведение Елизаветы до восшествия на престол, приходится признать, что уже тогда она делала шаги по созданию в глазах нужных ей людей определённого образа. Именно образа политического деятеля. Видимо, в какой-то момент захват власти стал для неё некой сакральной идеей.

Акцент делался на недовольство засильем иностранцами высших эшелонов власти. И появился он при Елизавете.

Это вторая мина, заложенная под основание государства.

В чем её суть?

Приглашение иностранцев для службы в России началось задолго до Петра. При Петре оно лишь приобрело государственные масштабы, но все же не носило общей негативной с националистических позиций коннотации.

При Елизавете уклон был сделан именно туда. По сути, осуществив переворот, императрица пропагандистским путем окрасила его в патриотические цвета, что не соответствовало действительности.

От бусурманского, немецкого правления Елизавета Россию не спасала, поскольку такового правления все же не было. Ни Бирон, ни Остерман, ни Миних не были единоличными правителями (хотя стремились). Достаточный вес, каждый в свое время, имели Бестужевы, Долгорукие, Голицыны, Головкины.

Дщерь Петрова воспользовалась удачной формулировкой, резко подняв свои акции. Тогда члены Синода говорили, что Елизавета совершает религиозный подвиг; вера предана, а Отечество отдано на растерзание иностранцев; никто не заботится о благе страны и т.д.

И вот она!

Спасительница!

Заступница!

Забывается напрочь, что Елизавета грубо попрала Устав о престолонаследии Анны Иоанновны, который полностью соответствовал Указу Петра I от 1722 года.

Я хотел бы обратить внимание на то, что сделала Елизавета. Она нарушила право престолонаследия, заявив о легитимности другого рода.

Вдумаемся, читатель.

Елизавета мотивирует свое право на престол тем, что только она защищает Отечество, и это спасение от бедствий даёт ей право стать правителем, поправ все нормы закона.

Современные правители, мне кажется, хорошо изучают историю Отечества. Прокатило у Елизаветы, почему бы не попробовать ещё раз …

Я сейчас ни на что не намекаю.

Но если вернутся снова к Елизавете, то вот в чем вторая заложенная мина, следствие первой петровской: для захвата власти используются общественные настроения, усиливаются негативные мнения по нужным вопросам, создаётся политическая платформа национальной борьбы за судьбу Отечества, опора на гвардию и вуа ля! Переворот.

Политтехнология неплохая. Но будущая императрица не учла, что заявленная легитимизация создаст противоположный эффект.

Царём можно назначить кого угодно!

К этому выводу придут гвардейцы, которые в восемнадцатом веке ещё не раз докажут этот тезис на практике.

Все-таки предыдущие перевороты не создавали у гвардии чувства, что это они выдвигают или низвергают правителей. До этого гвардия помогала законно избранному утвердиться у власти и эту роль помощника они не переоценивали.

Елизавета открыла ящик Пандоры, предопределив судьбу России на многие десятилетия.

Переворот свершился легко. И это стало ещё одним маркером, который запомнится гвардии. Перевороты, оказывается, совершаются легко!

Подытожим, дорогой читатель, что у нас в сухом остатке?

Петр I (будем считать родоначальник дворцовых переворотов, он не только первым из Романовых это сделал, но и заложил первую мину для последующих) – с помощью потешных войск сместил с престола сестру Софью, воцарился вместе с болезненным братом Иоанном V, который скоропостижно скончался;

Екатерина I – официально наследницей назначена не была, пришла к власти при поддержке "птенцов" и гвардии;

Петр II – назначен, можно сказать, был, но имел положение шаткое, без помощи Меншикова на престол мог не взойти;

Анна Иоанновна – чистой воды "рюрик", которого призвали царствовать, переворот свершила через месяц после призвания с помощью ряда высокопоставленных лиц и гвардии;

Иоанн Антонович – под регенством немецкой группировки, самый несправедливо пострадавший, и незаслуженно забытый.

Елизавета Петровна – захватила власть с помощью гвардии.

Ретроспективное изложение этой части «переворотного» века – необходимый зачин, дающий ключи к пониманию причинно-следственных транзакций главных героев нашей темы.

Не волнуйся, читатель, мы не бросим персонажей первой главы. Мы ещё к ним вернемся, и познакомимся поближе.

Пока на авансцену выходит "дщерь Петрова" Елизавета, мы опускаем шверт, выбираем стаксель, грот-шкот, и ложимся на выбранный курс под парусами, наполненными ветрами перемен.

Впереди нас ждет болезненная процедура смены крови!

Глава вторая

Смена крови

Смена крови… Ух, как! Прямо в сердце…Меня зацепило…

Мысль лилась, накрывала тягучей горячей волной.

Мне представился трепетный юный вампир, поневоле

Оказавшийся  в центре интриги –  погоне за мной.

Татьяна Арман

На престоле в России благополучно воцарилась Елизавета Петровна.

Но она была не замужем.

Да, такая вот непростая женская судьба. Лизу в молодости сватали многие, но свадьбой это не заканчивалось. Напомним любознательному читателю, что в претендентах ходили сам Людовик XV, король Франции (умерший впоследствии от оспы, которой его заразила дочь конюха) и Надир Шах, персидский правитель, который присылал слонов в Петербург.

Личная жизнь императрицы все-таки сложилась. Елизавета повстречала Алексея Разумовского, но детей так и не заимела.

Уже середина века, а с наследниками опять неразбериха. Иоанновскую ветвь в лице Анны Леопольдовны и Иоанна Антоновича, Елизавета, как мы помним смела. А петровскую ветвь продолжать некому.

Вот императрица и выписывает из Киля (которому мы обязаны названием килька) своего племянника, сына родной сестры Анны Петровны и голштинского герцога Карла Фридриха Голштейн-Готторпского.

Имя у племянника было такое – Карл Петер Ульрих (1728-1762). Знал бы он, чем его жизнь закончится, Россию за сто верст объезжал!

Мальчика не случайно нарекли именно так. Дело в том, что этот племянник претендовал сразу на три трона. Можете себе представить?!

На шведский – дед у него Карл XII.

На русский – дед у него Петр I.

Наконец, бабка Ульриха (Гедвига) оставляла возможность занять самый меньший по значимости, но самый значимый для самого племянника, как мы позже выясним, Голштинский престол.

Карла Ульриха привезли в Россию в 12 лет. А через два года Елизавета нашла невесту. Расчет понятен. Чтобы трон упрочился, династия должна иметь продолжение.

Причем желательно, чтобы продолжение родилось при ней. Так надежнее.

Обратим внимание, дорогой читатель, что все императрицы (Екатерина, Анна Иоанновна, Елизавета) продолжение самодержавного правления видели в мужской линии. Ни одна из них, не имея намерения отдать свою личную власть до скончания дней, не прочила в преемники женщину.

Однако, тут вот ещё какая заковыка была. Дело в том, что Карл Ульрих сам не совсем романовской крови. Родился-то он от голштинца чистого. А сын его, когда родится, от союза полуголштинца и чистокровной немки вообще к Романовым отношение будет иметь очень далекое.

Задача стояла так провести передачу трона другой крови, чтобы это не вызвало новой Смуты. Задача по тем временам не тривиальная.

Елизавета озаботилась защитой будущего наследника не лишённым хитрости планом.

Пусть, решила Елизавета, подданные привыкнуть к рожденному царевичу. Она его воспитает, подготовит. Престол будет передан по завещанию от императрицы к голштинскому внуку Карла XII (после крещения – Петр Федорович), а тот в свою очередь передаст престол сыну.

Таким образом, переход престола от одной царствующей крови к другой пройдет спокойно. В этом смысл затеи императрицы.

Давайте, теперь оглянемся назад.

Закон о престолонаследии Петра I не новинка в истории. Такой способ был распространен, например, в Римской империи. Именно так там и поступали. Вообще, в Римской империи в редких случаях сын или внук или, на худой конец, племянник наследовал. Чаще всего были, так называемые, усыновления. Брали даже со стороны, то есть не из царственной фамилии. Так, например, было после смерти Цезаря. Престол занял приёмный сын – Октавиан. Есть акт об усыновлении, все, это уже юридически член семьи.

Но то для истории. Для русских же это было внове. Петр I поступил так в связи с делом царевича Алексея. Это понятно. Можем предположить, читатель, не без влияния жены Екатерины, которая не хотела, чтобы существовавший уже тогда Петр II, наследовал престол. Рассчитывала, чтобы к ее детям все перешло.

Хотя, как мы теперь знаем, к концу жизни под влиянием Тайного совета, Екатерина рекомендовала все же подростка-Петра.

Что тут скажешь! Человек предполагает, а Господь (или в нашем случае Тайный совет) располагает.

Елизавета же, как раз хотела, чтобы времена ее отрочества не повторились. Еще при жизни расставить все точки над «i» и с тем остаться в веках. Пусть ее наследует племянник, а за ним его сын и так далее.

Тут главное взять в свои руки и самой повлиять на воспитание.

Вот и появилась задача Петрушу женить и поскорей.

Елизавета поставила два условия при выборе невесты.

Первое, невеста должна быть очень знатного рода. Не удивляйся, читатель, это нам кажется, что если принц и принцесса, то род автоматически древен. Далеко не всегда так было. Достоинство можно было приобрести постепенно. Пример тому прусские короли. Королями-то они стали только в 1701 году, до этого они были курфюрстами, а до курфюрстов они были герцогами, а до герцогов они были маркизами бранденбургскими.

Дело наживное оказалось.

Так вот Елизавета хотела, чтобы принцесса была такого рода, который насчитывает не несколько десятков лет августейшего качества, а несколько сотен лет этого качества.

Почему?

Зададимся вопросом.

Потому что всей Европе было известно, что Елизавета прижита ее батюшкой Петром Великим не в браке, а в блудном состоянии. Понятия гражданский брак, напомним, ведь тогда не существовало. Матушка ее – Марта, как известно, не была в браке с Петром, когда родила сначала Анну, потом Лизу. Девочки были привенчаны, как говорят в таких случаях.

Нехорошо.

Кроме того, и племянник – Петр Федорович – сын от родной сестры. То есть от привенчанной.

Шлейф безродности тянулся, не отпускал.

Нужна была невеста древнего рода. Чтобы геральдические символы древности рода наложили вето на все толки и пересуды. Чтобы ребёнок, который родится от этого брака, уже сомнений на право носить российскую корону ни у кого не вызывал.

Был ещё один мотив, который толкал именно на это!

В Холмогорах, в наглухо закрытой комнате, без окон, подрастал Иоанн Антонович. Законный император, лишённый родителей.

Елизавета поступила по-христиански.

Поначалу…

Не умертвили всю семью Мекленбургскую, а отправили в Холмогоры. Правда, когда Иоанн подрос, его отделили от семьи и, в конечном итоге, через Ораниенбаум, «поселили» в Шлиссельбургской тюрьме до конца его непродолжительной жизни.

Итак, Иоанн Антонович жив. И с этим необходимо было считаться.

Нужен срочно отпрыск от корня Петра Великого. Мальчик, которому передадут престол. Вот почему должна быть такой родовитой невеста.

А дальше, Елизавета проявила необычайный житейский практицизм.

Она поставила второе условие: пускай невеста будет очень бедна, чтобы нос не задирала.

Та-да-м!!! Играют литавры.

На сцене появляется король прусский – Фридрих II – объединитель земель Германии.

Кумир Адольфа Алоизыча, не к ночи будет, помянут бес.

Фридрих очень хотел иметь в Петербурге человека, которого можно было бы использовать, как агента влияния. Узнав, что русский престол ищет невесту, он и предложил кандидатуру Фике (так звали принцессу Анхальт-Цербскую домашние).

Но не просто предложил. Фридрих – дипломат. Расчёт на то, что Фике подойдет Елизавете Петровне по причине сердечной склонности.

Чтобы быть хорошим дипломатом, нужно много знать о личной жизни деловых партнеров!

Помните, мы говорили о женихах Елизаветы? Сама Елизавета замужем-то никогда не была, но предложений было много.

Так вот в её жизни был особый случай.

Самым первым женихом Елизаветы Петровны, за которого ее собирались выдать, был Карл Август Голштейн-Готторпский. Для предварительного знакомства молодой цесаревне привезли из Шлезвига его портрет. А ему, в свою очередь, прислали её портрет.

Так делалось в те времена.

Молодые люди влюбились в портреты друг друга.

Молоденький, восемнадцатилетний блондин с голубыми глазами и молодая восемнадцатилетняя русская красавица.

Но пока шли переговоры, вмешалась госпожа оспа и юноша скончался. Остался только портрет.

Елизавета, как говорят, очень горевала. Потом постепенно жизнь начала брать свое. Появились утешители, ухажеры.

Но память сердца осталась, потому что она, как всякий другой миропомазанный человек, о Боги, в это сложно поверить! – живой человек.

Ну, история с молодым человеком? Ну, и что, спросит читатель?

Изюминка заключалась в том, что не состоявшийся муж Елизаветы – был дядей, еще не родившийся тогда, Фике. Она ведь происходила из того же Голштейн-Готторпского княжества.

Можешь себе представить, дорогой читатель, изысканность коварства восемнадцатого века!

Фридрих есть Фридрих. Не зря его Алоизыч почитал.

И когда была предложена кандидатура Софии-Августы…

Давайте, мой дорогой читатель, здесь на мгновение остановимся и пофантазируем.

Когда была предложена кандидатура Софии-Августы Анхальт-Цербстской … "бедная Лиза", конечно же, вспомнила о своей первой платонической заочной любви.

И это повлияло на выбор.

Возвращаемся из девичьих грез Елизаветы.

Собственно, София-Августа Анхальт-Цербская, не имела княжества. Существовали княжества Анхальт и Цербст, но по ряду причин ее семья к моменту приглашения в Россию уже покинула их.

Это был ещё один из мотивов, почему выбрали ее, как мы помним.

Разбирая историю Фике, вновь осмыслим игру случая в жизни. И как случай влияет на судьбу человека.

Начнем с того, что семья Анхальт-Цербских была не просто бедная, а очень бедная. Папа служил в прусском королевстве. Ему карьера не давалась, хотя он дослужился до генерал-майора и стал комендантом Штеттина.

Если там и был замок с землей вокруг, то, собственно говоря, это была небольшая недвижимость, жить за счет которой было весьма сложно. Доход отец получал скромный, Фике не только помогала матери в хозяйственных делах, но и преодолевала "гордость и предубеждение" целуя подолы платьев знатных дам, приходивших в гости (требование матери).

С раннего детства Фике слышала разговоры о развивающейся России. О стране, где все возможно! Честолюбивая, склонная к независимым суждениям, расчетливая принцесса, униженная "уроками" матери, с надёждой смотрит на Восток. Ещё бы. Этой огромной и богатой страной управляла сначала одна, потом другая и, наконец, третья женщина.

Разговоров о России стало больше, когда на русском троне оказывается Елизавета Петровна, с воцарением которой члены Голштинского дома связывали определенные надежды. Первого января 1744 г. было получено приглашение прибыть в Россию.

Колебаний не было.

Фридрих, понимая, что семья будущей русской императрицы, мягко говоря, не дотягивает лоском, тут же даровал папе звание генерал-фельдмаршала, при том, что папа никогда не командовал ничем, кроме, как полком. Жалование стало несколько побольше, но это не могло изменить материальное положение семьи кардинально.

Нужно знать уровень жизни Пруссии того времени.

Отступление, скучное, но необходимое…

Принято считать, не без подачи пресловутого Геббельса, что Фридрих – собиратель прусских земель, великий полководец и рачительный правитель, при котором Германия обрела свое величие, стала сверхдержавой, как сейчас бы сказали.

Это не совсем так.

Точнее, совсем не так.

Из всего перечисленного «великий полководец» более или менее соответствует исторической правде. Хотя он преотлично терпел поражения и от русских и от французов.

Поскольку фигура прусского короля не входит в предмет нашего разговора, мы не станем сбиваться с курса. Добавим только, что если «великий полководец» еще как-то привязывается к Фридриху, то экономическую жизнь в Пруссии он довел войнами до плачевного состояния. Поэтому назначение отца Фике генерал-фельдмаршалом не увеличило колбасы на столе.

Итак, отец Софии-Августы оставался комендантом Штеттина. А из России послали «приватно» десять тысяч серебряных рублей. Но не для папы. А для принцессы, справить приданое. Прислали также карету и лошадей.

Наша путешественница вместе с матушкой (о которой позже скажем отдельно) отправилась в далекую неведомую Россию.

Стояла зима.

Петлистые заснеженные дороги Померании, Королевства Польского, Восточной Пруссии и дубовых лесов Литвы протянули временную линию из 1744 в 1745 год.

Наконец, они прибыли к Даугаве. Там стоял город. Который стоит до сих пор. Читатель, конечно, же догадался. Это город Рига. Со времен Петра Великого этот город уже принадлежал России.

Так Фике вступила на территорию Российской империи.

Все изменилось, как в сказке.

Для путешественниц выделили эскадрон кирасир, а командовал эскадроном лихой ротмистр, красавец, окуренный еще не выветрившемся дымом турецких сражений под руководством Миниха.

Кто же этот красавец?

Дорогой мой читатель, не каждый возьмется угадать.

Не будем тянуть кота за все подробности, как говорят у нас в Одессе.

Этим ротмистром был Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхгаузен.

Ага! Тот самый…

Повстречавшись с известным каждому советскому человеку историческому персонажу, мы с ним тут же попрощаемся, пока он, словно леший, не увлек нас сказочными рассказами о своих похождениях (неловко даже представить, куда бы мог завести нас бессмертный выдумщик, если бы решился пофантазировать о совместном вояже с будущей блудницей Екатериной Великой). Попрощаемся легко, потому что ничего героического на этом этапе жизни ротмистра и Фике не произошло.

Не печалься, читатель, мы обязательно к нему вернемся в следующей книге из серии "история на коленках" о великих мистификаторах России.

Скоро, во всех книжных магазинах!!!

А пока, принцесса с матерью торжественно и пышно выехали в сопровождении эскадрона кирасир и отряда Лифляндского полка из Риги. Ехали в окружении вельмож и офицеров, в императорских санях, обитых внутри соболями, и на плечах принцессы роскошная соболья шуба – первый подарок императрицы.

Итак, София попала в 1745 году на берега Невы.

Какое впечатление произвела на нее Россия?

Прежде всего, принцесса очень долго ехала. Сначала по западным и прибалтийским территориям. Затем она очень долго ехала по России.

И это был только Петербург. Относительно недалекий город от границ России.

Не забудем, в то время Сибирь от Урала до Камчатки уже принадлежала России. Уже существовали карты, с которыми принцесса Анхальт-Цербская вполне могла ознакомиться.

Она так долго ехала до Петербурга, а это лишь малая толика территории Великой Страны.

Кружилась голова.

Когда они оказались, с матушкой, в Петербурге и увидели Неву, которая шире Одера, увидели Петропавловскую крепость, увидели старый Зимний дворец, который построили еще для Анны Иоанновны, и в котором сейчас обитала Елизавета, увидела эти просторы.

Что-то неуловимое произошло в принцессе.

Предположим, что как женщина, София-Августа была пластична духовно. Предположим, что ей было проще вместить в свое духовное пространство это новое…

Семья Анхальт-Цербских – одна из самых древних, среди германских. Чуть ли не с Х века. Они породнились с большим количеством царственных домов Европы на своем длительной историческом пути. Мать Софии-Августы (Иоганна) приходилась родной сестрой тому самому Карлу, за которого должна была выйти Елизавета. Членов Голштинского дома волновала также судьба их отпрыска Петра Федоровича. Семья в 1739 г. специально собралась в Эйтине, чтобы всем познакомиться с юным родственником. Именно тогда Фике и увидела впервые своего будущего мужа. Без помощи Елизаветы Петровны, которая в то время даже не помышляла о троне.

Здесь бы надо привести интересный, но малоизвестный факт.

Он есть у меня…

Читатель уже догадался, что среди предков Софии-Августы встречается Карл Великий.

Вопрос в том, сколько раз на её генеалогическом древе Карл Великий встречается?

Правильно – один раз!

А сколько раз встречается среди предков принцессы, скажем, Ярослав Мудрый?

Ответ тоже верный – дважды!!

Я думаю, не будет большим преувеличением сказать, что маленькая толика русской крови мгновенно разбудили историческую память, как только Фике вдохнула воздух Российской империи.

Одним желанием стать русской императрицей не объяснить, конечно, метаморфозы, произошедшие с принцессой. Эта Память не засыпала в ней до самой кончины.

Впечатление от первой встречи с Елизаветой оказалось таким незабываемым, что и много лет спустя Екатерина (после крещения) по памяти легко рассказывала о красоте императрицы и подробно описывала ее наряд, который, как и любую девочку, больше всего поразил воображение.

Это произошло в Москве, где тогда находился двор.

Мечта Золушки забрезжила явью: ее окружали не бедность отцовского куреня, а почет и роскошь. Золото московских церквей, кремлёвские покои. И впереди – корона императрицы.

Теперь лик Судьбы отражался в очах Елизаветы Петровны, а платой за счастье был брак с Петром-Ульрихом, уже провозглашенным к тому времени великим князем Петром Федоровичем.

Через пять месяцев София-Августа крестилась в православную веру, решительно отказавшись от протестантизма. Была наречена Екатериной Алексеевной.

Любителям дат и цифр: в Екатерину II она превратится ровно через 18 лет.

Екатерина решительно перестала говорить и писать по-немецки, раз и навсегда. Говорила и писала она по-французски и по-русски, больше никак.

Исторический анекдот: шутка-прибаутка о том, что Екатерина делала ошибки в русских словах, например "еще", "корова" – сущая правда. Но, справедливости ради, скажем, что в те времена мало, кто вообще в России мог грамотно писать по-русски.

От чего никогда не могла избавиться матушка императрица, так это от акцента. До конца своих дней.

Но, вернемся к водоворотам большой политики, да простит меня читатель за столь пространное отступление. Очень уж хотелось рассказать о Екатерине, как о человеке.

Итак! София-Августа – протеже Фридриха Великого. Чего же хотел хитрый король?

Здесь все просто. Того же, чего хотели правители всех европейских держав. Первое – чтобы Россия не была врагом, второе – поддерживала его страну.

Портрет: Иоганна Елизавета Голштейн-Готторпская (1712-1760) – мать российской императрицы Екатерины Великой, принцесса Голштейн-Готторпского дома.

В пятнадцатилетнем возрасте выдана замуж за 37-летнего князя Кристиана Августа Ангальт-Дорнбургского, прусского генерала. После свадьбы семья поселилась в Штеттине, городе на границе Померании, где служил муж. В том же году её старший брат Карл умер в Петербурге накануне свадьбы с Елизаветой Петровной.

В Санкт-Петербург Иоганна приехала с дочерью, путешествуя под псевдонимом графини Рейнбек. Вначале была принята со всеми почестями, подобающими будущей тёще цесаревича, но постепенно её начали удалять. Этому способствовали слухи о том, что Иоганна шпионила в пользу Фридриха Прусского. После свадьбы великого князя Иоганне предписали не возвращаться в Россию и даже не переписываться с дочерью.

Екатерина накануне, и в первые годы, семилетней войны 1755-1762 гг., когда она еще была княгиней, не воздвигла геркулесовых столбов на пути решения задачи сближения с Пруссией. Напомним, что война велась Россией и Францией с Пруссией и Англией. Так вот, в семилетней войне Екатерина поддерживала нормальные отношения с английской стороной. Петербург, кстати, войны Англии так и не объявил.

Забегая вперед: когда Екатерине удалось свергнуть своего супруга с престола и взять в оборот Фридриха, она заключила мир, пользуясь тем, что королю прусскому деваться некуда, после поражения в семилетней войне.

Фридрих был очень недоволен тем, что приходится против собственной воли таскать каштаны для русской Императрицы. Поэтому он стал провоцировать первый раздел Польши, воспользовавшись затянувшейся войной России с турками. Екатерина с неохотой пошла на раздел, поскольку имела и хотела продолжить протекторат над неделимой Польшей, во главе с её бывшим приятелем Понятовским.

Какое место в политической жизни России занимала Екатерина в период правления Елизаветы?

Вначале никакого. Она была девочка 15 лет. Благоговела перед императрицей и готова была служить ей верой и правдой, тем более что и Елизавета была к ней очень добра. Еще была невестой, а потом женою великого князя Петра Федоровича. И только! Причем ему принцесса не особенно симпатизировала. Будучи на два года старше, он явно уступал ей в развитии. Петр видел в жене возможного товарища по играм. Вместо того, чтобы любить жену, он рассказывал ей о военном деле и играх.

Любил "Петя" играть в куклы и … приносил их даже на брачное ложе!

Напомним любознательному читателю, что мать Иоганна лишила Фике всяких игрушек еще в семилетнем возрасте.

В тезоименитство Петра Федоровича состоялось обручение с Екатериной. Ровно через 18 лет Петр лишится короны – это тоже к любителям дат и цифр.

Елизавета Петровна ни с кем власть делить не собиралась. Это было четкое правило, которому она следовала до конца. Призванные к разведению приплода молодожёны пока императрицу не интересовали. Не до них!

Однако, в начале семилетней войны арестовали канцлера Бестужева-Рюмина по подозрению в шпионаже. Когда вскрылись следы переписки с англичанами, стало видно, что Екатерина может быть к этому прикосновенна.

Вот это взбесило Елизавету.

Как Фике посмела касаться того, чего ей касаться не положено?

Екатерина была вызвана на ковер. Грозовые тучи мрачно нависли над головой маленькой Фике. Последней пришлось применить весь свой талант актрисы и женщины, чтобы убедить Елизавету, что она не причастна.

Бестужев отправился в ссылку.

Но именно на Екатерину, после объяснений, Елизавета стала смотреть, как на того человека, который после её смерти будет оберегать престол для внука Павла.

Чтобы читатель меня правильно понял, уточню.

Елизавета не имела в виду отстранение Петра от власти. Как номинальный носитель короны Петр подходил и императором стать, по замыслу Елизаветы, должен. Другое дело, как правителя она его не видела. И полагала, что Екатерина, с ее умом сможет уберечь престол до воцарения Павла. Ни о каком заговоре, и, тем более, убийстве речь, конечно, не шла.

Мы убеждаемся, что Екатерина, как тогда говорили, умела уживаться в свете. А это была тяжелейшая наука. Она была вынуждена ее проходить с самого начала, когда приехала в Россию.

Давайте представим.

Только учащаяся говорить по-русски, при дворе, который был, как и положено двору, переполнен эгоистами, завистниками, наушниками разного калибра. Где все за всеми следили. Где каждый на лету ловил, кому государыня благоволит, чтобы пристроиться к временно «фаворитствующему», либо оттеснить фаворита и самому получить крохи со стола благорасположения. Не будем забывать, что случилось несколько лет назад в период Анны Иоанновны с, казалось бы, неприкасаемыми Долгорукими. Ещё замечательно работала дыба и куча других прелестнейших средств "слова и дела государева". А всякие Бироны, Минихи, Остерманы – эти пауки ещё совсем недавно такой "гордиев узел" плели, что не каждый топор возьмет.

Нынешние не отставали. Один канцлер Бестужев чего стоит. Почти в открытую кормился от англичан, но об этом позже.

Жизнь Екатерины при дворе была строго регламентирована. Специально приставленные люди следили за каждым ее шагом, она не имела права выйти на прогулку без разрешения императрицы, письма к родителям за нее писали в Коллегии иностранных дел, и, конечно, ей не позволялось вмешиваться в политику.

О том времени при дворе Елизаветы Фике говорила, что все друг друга сердечно ненавидели, злословие заменяло, подпольные интриги признавались за ловкость. Остерегались говорить об искусстве и науке, потому что все были невеждами: лишь половина светского общества еле умела читать, и только треть писать.

В таком террариуме, где несложно оказаться игрушкой в руках фокусника, обитала наша Фике.

А тут ещё под боком тот самый … ага, муж!

Вы читали мемуары Екатерины?

Это же лебединая песня обиженной женщины и политика, который должен доказать, что он правильно сделал, заняв престол вместо ТАКОГО императора.

В её обиде есть большое рациональное зерно. Петр безумно обидел ее, как жену и как женщину.

Представим себе. Петру 17, Екатерине 16. Их женят.

И после этого муж семь или восемь лет вообще женой не интересуется.

Для современного мира – это нонсенс. Для того времени – норма.

А что Екатерина? А она стеснялась об этом говорить. Стыдно.

Елизавета, которая настолько была занята собою, заметила, что наследника нет.

После восьми лет.

И это странно, потому что собственно, ради наследника и «выписывали» девочку из Пруссии.

Елизавета вызвала Екатерину на ковёр во второй раз. Устроила ей головомойку. И только тогда, Екатерина, смущаясь, призналась, что она все еще девица. Елизавета не поверила. Были вызваны врачи. Произведен осмотр. Все это происходило тут же, за ширмами, в присутствии императрицы. В этом деле, Елизавета не отличалась сантиментами. Государственное дело, доходящее до цинизма, так сказать.

Убедились. Восемь лет замужем. Девственница.

После чего, был вызван Петр. Получил «люлей», надо полагать. Его тоже ведь «выписали» из провинции Европы для «разведения», как мы помним.

Да уж. Собачья терминология приходит сама собой, когда читаешь великолепный восемнадцатый век.

Говорят, Петр даже не сразу понял, за что его ругают. Затем последовал, как догадался проницательный читатель, осмотр врачей. Выяснилось, что у Петра небольшие проблемы.

Петру сделали обрезание крайней плоти.

Обрезание пробуждает половую активность. Это правда. После того, как с ним этакое вытворили и все зажило, он заинтересовался женой и та забеременела. В 1754 году. Напомним, замуж она вышла в 1745.

Но, знаете, что Петр сделал сразу, после того, как зачал ребенка?

Он отправился интересоваться другими придворными дамами. И больше к Екатерине не возвращался.

Мне, может быть, до конца не понять, но женщины оценят вульгарность ситуации. Такое пренебрежение к законной жене не даёт основания обвинять Екатерину в последующей "своеобразной" личной жизни. Тем более, что она была продуктом своего времени. А в те, почти былинные, годы в Европе придворная жизнь напоминала "собачью свадьбу". Да и в России примеры соответствующие. Анна Иоанновна, может, и не имела "полк" любовников, но обделена вниманием не была. Елизавета вообще поднаторела в амурных делах. Так что, Екатерина вряд ли испытывала угрызения совести. Не будем испытывать их за неё и мы.

Итак, откуда начинается то, что мы называем фаворитизмом Екатерины, понятно.

Кстати, Фике отразила, что сама Елизавета говорила, что, мол, раз "этот" не может, найди того, кто может. Даже Салтыкова ей посоветовала. Здесь, скажем, Екатерина перегибает палку. Не будем забывать, дорогой читатель, что Екатерина, когда закончилось подростковое очарование, Елизавету, по гамбургскому счету, не очень-то и любила. И в мемуарах отразила ее не в лучшем свете.

Помните, мы говорили, что неизвестно точно, кто надоумил Елизавету вступить в борьбу за власть?

Зато нам известно, что стало одним из основных побудительных мотивов такого решения для Екатерины.

Дело в том, что Екатерина, еще до того, как она стала матерью, увлеклась хобби. Стала очень много читать. Сначала романы и приключения. Потом, романы сходят на нет, интерес появляется к истории, философии, юриспруденции.

Думаю, не станет большим преувеличением сказать, что эта женщина, оказавшись в патовой женской ситуации, так сублимировала, как бы сказал старик Фрейд, энергию.

Таким образом, Екатерина начала формировать себя как государственного деятеля.

Теперь уже она не могла и не хотела оставаться только лишь женой наследника престола. Она должна принять участие, так или иначе, в управлении огромной страной. И чем дальше она заходила в самообразовании, тем яснее понимала, что это может стать ее целью жизни.

Самодержавная власть (как, наверное, и любая единоличная) обязательно приводит к мысли об избранности, о великом предназначении.

Вот и наша Екатерина, ещё вчера помогавшая маме Иоганне по хозяйству в забытом Богом княжестве, задумала совершить то, что позволит ей не исчезнуть бесследно, как большинство людей. А оставить нечто такое, что не умрет вместе с ней в смертный час. Например, Великую Россию!

Начало семилетней войны как раз и застало принцессу в момент развития политического интереса.

Екатерина начинает действовать, и совершает ряд ошибок. Одной, из которых, стал выбор в пользу Пруссии и Англии. Неопровержимых доказательств предательства Екатерины нет. Есть доказательства её общения с предателем-Апраксиным, переговоров с канцлером Бестужевым-Рюминым.

Обещание читателю вернуться к теме предательства в семилетней войне исполняется.

То, какое обращение Екатерина испытала после родов, утвердило ее в мысли, что на нее смотрели лишь как на средство продолжения династии.

Вроде бы ничего нового. А Фике задумалась.

Ага, теперь "миссия" выполнена. От нее получили, что хотели. А она ведь книги-то читает. Историю России уже изучила. Пазл сходится. Зачем она теперь-то им? От нее легко можно избавиться.

Елизавета в те годы все чаще болела, и это заставляло великую княгиню задумываться над своим будущим. Оно не сулило ничего хорошего. Отношения с великим князем становились все враждебнее.

Екатерина понимала, что после смерти Елизаветы она будет выслана из России или окажется в монастыре.

Надо бороться, а для этого нужны союзники. Где их взять? Нужны те, кто тоже с тревогой смотрит в неизбежное будущее – царствование Петра.

И такие нашлись.

Болезнь Елизаветы заставляла с тревогой вглядываться в будущее не только Екатерину. Окружение тоже в волнении наблюдало за «своеобразностью» будущего императора (о нем подробно ниже).

Все чаще придворные поглядывают в сторону малого двора, так называли место пребывания наследников.

Одним из первых внимание Екатерины привлек канцлер Бестужев.

Портрет: Граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин (1693-1786) – русский государственный деятель и дипломат, канцлер Российской империи при Елизавете Петровне.

В Петербурге петровского времени Бестужев занимался признанием Данией императорского титула Петра. В 1721-31 и 1734-40 гг. был резидентом в Дании. В 1740 году стал кабинет-министром. С 1741 по 1757 годы Бестужев участвовал во всех дипломатических делах, договорах и конвенциях, которые Россия заключила с европейскими державами.

Участник бесчисленных придворных и международных интриг, дважды был приговорён к смертной казни. Владел Каменным островом в устье Невы и близлежащей мызой Каменный Нос. Изобрёл лечебные капли «от всех болезней». С 1762 г. генерал-фельдмаршал и первоприсутствующий в Сенате

Вначале Бестужев противился выбору Фике в невесты великому князю, что в ответ вызвало у Екатерины отторжение.

Однако, Бестужев – один из самых талантливых русских политиков того времени, в чем Екатерина убедилась, и мнение свое изменила.

Алексей Петрович последовательно отстаивал интересы России. Отчаянно боролся с засильем немцев во власти.

Век Елизаветы кончается. Канцлер ищет себе союзников.

Основное правило внешнеполитической деятельности Бестужева – противодействие Пруссии. Он – главный вдохновитель начавшейся Семилетней войны.

Петр Федорович, наоборот, открыто говорит о своих симпатиях к Пруссии и ее королю, чем вызывает немалое раздражение у русских патриотов.

Екатерина хитрее. Внешне занимает нейтральную позицию. Пока её цель – общие симпатии: она скромна, набожна, добра, приветлива и, наконец, искренне стремится быть во всем русской. За семнадцать лет, проведенных в России, Екатерина не соглашалась с нелюбовью Петра ко всему русскому. Она, напротив, стремилась лучше узнать русскую историю, обычаи, историю окружавших ее знатных семейств. Зная религиозность народа, Екатерина педантично выполняла обряды православной церкви, подолгу молилась и постилась.

При этом ее муж позволяет себе громко разговаривать и смеяться в церкви. Иными словами, он делает все, чтобы дискредитировать себя, противопоставить большинству.

Это пугает окружение.

Доходит до того, что Бестужев-Рюмин обсуждает с Екатериной проект ее возведения на престол в обход мужа. Великая княгиня относится к проекту осторожно, она еще не чувствует себя достаточно уверенно. Между тем понемногу, исподволь она втягивается в политику. Этому способствует и растущий интерес к ней русских вельмож и иностранных дипломатов, и то, что Петр препоручает ей некоторые дела по управлению Голштинией, и, наконец, роман со Станиславом Понятовским – молодым и красивым польским дипломатом.

Роман продлился недолго. С 1755 по 1759 гг., но сыграл в жизни Екатерины важную роль: во-первых, Станислав был для нее связующим звеном с большой политикой, во-вторых, ввел ее в курс запутанных польских дел. Его императрица в будущем сделает королём польским.

Этот интерес к политике, как мы помним, едва не погубил Екатерину, когда гром разразился над головой Бестужева, и он был отправлен в ссылку. Однако опасных для Екатерины бумаг следствие не нашло – Бестужев успел их сжечь, а инкриминированные ей письма фельдмаршалу С. Ф. Апраксину, также впавшему в немилость, оказались не достаточными.

Историческая справка: до ХХ века только два человека читали письма княгини Екатерины. Это Александр II и Александр III. То есть, в период своего правление они уже знали, что Екатерина, носившая к тому времени титул Великая, совершила измену, в соучастии с послом английским Вильямсом.

Это был необходимый путь синяков и шишек. Без него не понять, что же происходит на самом деле.

Елизавета, как Анна Иоанновна, для своего времени оказалась крепкой правительницей, но вела русский корабль импульсивно.

Екатерина – первый правитель, после Петра Великого, которая вела Россию целенаправленно.

Еще не случился переворот, но Екатерина уже приблизилась к штурвалу русской государственности, приготовилась вести самостоятельно тридцать четыре года русский государственный корабль, под русским флагом, ловить ветер, который нужен России, а не кому-то еще.

А впереди по курсу ее ждет одинокий и гордый мыс под названием «неизвестный император».

Глава третья

Неизвестный император

Ах, как легко мы вешаем порою

И ярлычок, поди ж ты, уж готов…

Из раннего…

После смерти Елизаветы на престоле оказался Петр III, как и хотела императрица.

Портрет: Петр III Фёдорович (урождённый Карл Пе́тер У́льрих, Шлезвиг-Голштейн-Готторп (1728-1762) – император всероссийский в 1762, первый представитель Голштейн-Готторп-Романовской династии на российском престоле. C 1745 года – владетельный герцог Голштейн-Готторпский. Внук Петра I – сын его дочери Анны и Карла Фридриха Голштейн-Готторпского. Внучатый племянник Карла XII – внук его сестры Гедвиги-Софии.

В восемнадцатом веке все императоры мужского пола, за исключением Петра I, имели короткую и незавидную судьбу.

Петр II умер в четырнадцатилетнем возрасте.

Иоанн VI провел жизнь узником, убит в двадцать четыре года.

Петр III, мечтавший о славе великого правителя, отказался короноваться до победы над Данией (за родной город Шлезвиг) и был убит некоронованным.

Павел I убит на пятом году правления.

Читатель удивится, но из представленных сановных особ о Петре III мы знаем менее всего.

Посоперничать с ним может Иоанн VI, о жизни которого известно только из записок охраны Шлиссельбургской тюрьмы, но он от власти был отстранён в младенческом возрасте и как личность правителя вряд ли может интересовать.

Вопрос о Петре III не просто сложен. Архисложен. Дело в том, что нет практически ни одного политического или общественного современника Петра, который бы положительно отозвался о его деятельности.

Сторонники Петра наших дней используют этот факт, как подтверждение создания Екатериной вымышленного «сумасбродного» императора.

Давайте, дорогой мой читатель, пробежимся по основным деяниям недолгого царствования Петра III.

Первое. Петр III столкнулся с силой, им недооцененной.

Гвардия!

Гвардейцы во второй половине восемнадцатого века воспринимали себя не только «преторианцами» трона, но и патриотами. Кроме того, они были ближе к широким слоям столичного населения, где патриотические настроения преобладали. Вот эта связь с низами на тот момент была «открытием», а в последующие десятилетия мало, кто из правителей России догадался всерьез озаботиться контролем взаимной интеграции слоев.

А это, как мы уже говорили, предтеча общественного мнения.

Второе. Петр сделал все возможное, чтобы восстановить против себя духовенство. На минутку, это один из самых влиятельных слоев общества. Увлечение немецкими культурой и образом жизни сыграли отрицательную роль. Образцы католической службы Петр ценил больше, чем православные. Он не скрывал своего презрения к православной церкви и ее обрядам. С восшествием на престол и вовсе стал требовать, чтобы из церквей были удалены иконы с изображениями русских святых, чтобы священники брили бороды и вместо ряс, наподобие евангелических пасторов, носили сюртуки. Активно продвигал идею секуляризации церковных земель. 25 июня 1762 г. издал указ об уравнении всех религий.

Для того времени – революционные решения. И мы не очень ошибемся, если скажем, что такая активность, граничащая с безрассудством, не доказательство скудоумия, а результат затравленного самодержавного эгоизма.

Долгие годы Петр провел в привилегированном, но униженном состоянии. Ежедневно сталкивался с безудержным елизаветинским единоличием. Отсутствие возможности для самореализации привели к тому, что Петр в одном случае мстил, в другом – вредничал, в третьем – спешил.

Таким образом, силы и ум оказались подчинены бушующим детским комплексам. Мы, читатель, еще встретимся с подобным поведением правителя России чуть позже, в конце 18 века.

Третье. Союз с Пруссией – дедлайн семилетней войны.

Можно ли было его считать благом для России?

Этот вопрос, с вашего позволения, оставим до следующей главы. Пока можно сказать, что такое резкое заключение союза в разгар победоносной войны не могло не вызвать конфликта Петра III с армией. Для большинства его современников – мир расценивался не иначе, как предательство.

Четвертое. Манифест о вольности дворянству.

Непростая история. Его стоит понимать, как очередной этап процесса расширения дворянских прав. Этот процесс появился со смертью Петра Великого, который держал дворянство в «решпекте», как тогда говорили. То есть строго.

Началось все при Анне Иоанновне, в благодарность освобождения от "кондиций".

Продолжилось при Елизавете, тоже по понятным причинам.

Появление Манифеста имело важные социальные и политические последствия.

Почему же тогда Манифест не обеспечил Петру поддержку дворянства, которое принято считать опорой трона?

Именно потому, что этот документ имел значение, прежде всего, для широкой массы рядового дворянства, а не для придворных, солдат гвардейских полков или столичных жителей.

С одной стороны, Петр III вроде бы только узаконивал сложившуюся практику. С другой стороны, узаконил он довольно узким способом.

Манифест задуман был как непременный государственный закон, который должен был исполняться любым монархом, кто бы ни вступил на престол. Но в итоге стал первым словом в написании таких непременных законов, но не самим законом.

Забегая вперед: А вот жалованная грамота дворянству и городам Екатерины II – уже закон.

Вот оно, непонимание, что «царя играет свита». Руководители страны после Петра – этот урок усвоили.

Нынешние тоже двигаются в «послепетровском» русле.

Итак, Петр поступал, как другой Петр, но на несколько десятилетий позже. Век один, а ситуация уже изменилась.

Как говорил классик: «КВН уже не тот!».

Прогрессивный характер начинаний был перечеркнут методами, которыми он пытался их проводить, что явно отразило полное отсутствие у него такого важнейшего качества, как политический реализм.

Легко убедиться, что некоторые из начинаний Петра III имели новаторский характер. Действительно, война с Пруссией была не нужна России, и Екатерина в дальнейшем также ориентировалась на союз с нею; секуляризация церковных земель была назревшей необходимостью, и в скором времени Екатерина провела и эту реформу; разумной была и попытка вывести из Петербурга гвардию, лишив ее, тем самым, возможности воздействовать на политическую жизнь страны; заслуживает одобрения попытка провозглашения веротерпимости.

Но, как говорится, увы и ах!

Так или иначе, но недолгим правлением Петр III заложил третью мину, создал предпосылки для появления прослойки паразитирующих на родословной образованных "болтунов", именуемой в дальнейшем интеллигенцией. Той самой, которая в 1917 и в 1991-1993 молчаливо сдавала страну.

Нельзя сказать, что Петр III не руководствовался благими намерениями. Но благими намерениями выстлана дорога … сами знаете куда.

Давайте поговорим о дворцовом перевороте 1762 года.

Основные фигуранты.

Первая – Екатерина, без неё он бы не произошел.

Чем она занимается, пока на престоле Петр?

Давайте заглянем в «будуар императрицы» вместе.

Летом 1761 года Екатерина познакомилась с новым кавалером – Григорием Орловым. Орлов в Петербурге был личностью весьма примечательной – герой Семилетней войны, великосветский хулиган и предмет девичьих мечтаний. В битве при Цорндорфе он был трижды ранен, но из боя не вышел, а, напротив, взял в плен адъютанта императора Фридриха Великого. После госпиталя поселился в столице, где тут же стал личным адъютантом военного министра графа Петра Шувалова.

Екатерина с ходу влюбилась в высокого статного офицера. Роман быстро развивался. Орлов был готов ради Екатерины на любую жертву, а она решила родить от него ребенка. Что и сделала. Свою беременность Фике умело скрывала под пышными платьями, да и Петр, как мы помним, не особо интересовался делами своей супруги.

Ночью 11 апреля 1762 года у Екатерины начались родовые схватки. Чтобы скрыть  рождение «байстрюка», камердинер императрицы Василий Шкурин поджег свой дом, стоявший недалеко от дворца. Полыхало так, что наблюдал весь Петербург.

Зачем? Спросит читатель.

А у нашего императора была особенность. Очень любил смотреть на пожары. Бывает! Екатерина слабость мужа знала и сама упросила камердинера поджечь что-нибудь приметное. Шкурин поискал-поискал, ничего путного в столице не нашел, чтобы спалить. Поджог свой дом! Как и планировали заговорщики, Петр вместе с любовницей Воронцовой провел на пожарище несколько часов.

Под прикрытием паники преданный слуга отвез Екатерину к знакомому доктору (это по одной версии, по другой – она родила в своей спальне в Зимнем дворце), а пока тушили пожар, императрица успела родить сына Алексея.

Сына императрица отдала на попечение жены Шкурина, сама после родов явилась к ужину, как ни в чем не бывало. Муж ничего не заметил!

Гордость за женщину берет!

Историческая справка: Позже Шкурину был пожалован чин бригадира и земли, и он увез сына императрицы Алексея (под фамилией Бобринский) на воспитание в Лейпциг.

Однако оставить в тайне рождение Алексея не удалось – через две недели императору Петру донесли, что его супруга родила мальчика от какого-то гвардейского офицера. Тут уж терпение Петра, обычно сквозь пальцы смотревшего на любовные похождения Екатерины, окончательно лопнуло. Он объявил, что собирается развестись с императрицей и жениться на фрейлине Елизавете Воронцовой, дочери тогдашнего вице-канцлера графа Михаила Воронцова.

Но оставим на время Екатерину и Петра разбираться в семейных дрязгах. Вернемся к перевороту.

Кто еще входил в число заговорщиков?

Конечно, те, кто смог собрать ударную силу для переворота – гвардейцев. Братья Орловы.

Портрет: Григорий Григорьевич (1734-1783), граф Российской империи, светлейший князь Римской империи. После переворота возведен в графы, назначен генерал-адъютантом, генерал-директором инженеров, генерал-аншефом. В 1771 году послан в Москву для борьбы с чумой. Удачное исполнение этого поручения императрица увековечила золотой медалью и сооружением в Царском Селе (Пушкино) триумфальных ворот с надписью: «Орловым от беды избавлена Москва». Императрица дозволила ему принять от римского императора в 1772 году диплом именоваться Римской империи светлейшим князем.

После возвышения Г. А. Потёмкина в 1774 году Орлов, утратил всякое значение при дворе, уехал за границу, женившись на своей двоюродной сестре Зиновьевой, и вернулся в Москву лишь за несколько месяцев до смерти, страдая умопомешательством.

Алексей Григорьевич (1737-1808) – генерал-аншеф. Сыграл не менее выдающуюся роль при перевороте. Отвёз Петра III в Ропшу. Назначен главнокомандующим флота, посланного против Турции под Чесмою. Истребил турецкий флот и открыл путь к завоеванию архипелага. Пожалован титулом Чесменский. После отставки поселился в Москве. Соединением пород арабской и фрисландской образовал породу орловских рысаков, а арабской и английской – верховую породу.

Фёдор Григорьевич (1741-1796) участвовал в семилетней войне. Вместе с братьями был главным участником переворота, после чего назначен обер-прокурором сената. В турецкую войну, находясь в эскадре адмирала Спиридова, отличился при взятии крепости Короны. Под Чесмою один из первых прорвал линию турецкого флота. При острове Гидра обратил в бегство 18 турецких судов. Все эти подвиги увековечены Екатериной в Царском Селе колонной, украшенной корабельными носами.

Владимир Григорьевич (1743-1831), получил образование в Лейпцигском университете. Назначенный директором Академии наук, вёл оживлённые сношения с учёными и писателями, устраивал научные экспедиции (Паллас), много заботился о русских молодых людях, обучавшихся за границей, принимал меры к распространению в переводах произведений классических писателей, предпринял вместе с другими труд составления словаря русского языка. Пытался, но не смог настоять на том, чтобы академические протоколы писались на русском языке, они составлялись на немецком языке.

Заговор, так или иначе, поддерживали представители аристократического лагеря, долгие годы находившегося в оппозиции и к Петру III, и, в общем, к тому стилю управления, который процветал при Елизавете Петровне. Это Никита Иванович Панин, брат его Петр Иванович Панин, Екатерина Дашкова, Иван Иванович Бецкой и ряд других представителей высшего эшелона, если не во власти в прямом смысле, то интеллектуального высшего Петербургского дворянства.

Отличие дворцового переворота 1762 года от других в социальной и внутренней разнородности участников движения.

Если говорить о Панинах и тех, кто группироваться вокруг них, то это люди, которые действительно хотели определенного изменения управления России. Хотели демократического ограничения самодержавного деспотизма, как они понимали правление Елизаветы Петровны.

Считается, что это в некоторой степени было возрождение планов Верховного тайного совета, который в своё время предложил "кондиции" Анне Иоанновне. Но с этим можно поспорить. Все-таки, при Верховном тайном совете доминировало желание лично остаться при власти и монополизировать это буквально навсегда. В 1762 году мы наблюдаем желание создать наполовину назначаемый, наполовину выбираемый верхним слоем дворянства орган управления, который разделил бы вместе с императрицей верховную власть.

Учтем, что прошло тридцать два года со времен попытки «верховников».

В Европе эпоха "просвещения" вовсю шагает.

Это приносит определённые плоды. Общественное благо впервые в истории России начинает волновать умы власть предержащих. Этим задумалась уже и Екатерина.

Вот это нужно четко понять и принять.

Это уже человек нового времени, не похожий ни на Анну Иоанновну, ни на Елизавету.

Что касается Орловых и вообще офицерства, принявших участие, равно как и солдатства, которое они привлекли, можно сказать, это была привычная – и со времён возведения Екатерины I на престол, и со времен возведения Анны Иоанновны, и со времен возведения Елизаветы Петровны – традиционно русская среда.

Как было при выше названных переворотах?

Верхушечный переворот.

Кабаки разобьют.

Народ будет бесплатно пить.

А участники дела получат стремительный взлет наверх, почести, состояния.

Кто поумнее да поудачливее, тот до конца обозреваемой жизни своей проживет в благополучии и причастности к власти, а, значит, возможности улучшать это благополучие.

Кто потянет одеяло на себя или просто окажется не в том месте, не в то время – голова с плеч или, перефразируя известную песню, «и тройка мчит меня в сибирские морозы».

На деле вроде бы так, а не совсем.

Появляется ещё один компонент.

Это очень интересно.

Помните, дорогой мой читатель, когда мы «подбирались» к елизаветинскому перевороту, мы довольно подробно коснулись темы общественного мнения. Тогда это была скорее интуитивная находка цесаревны, обеспечившая ей «приятие обществом». И целью её были аристократические слои и гвардия.

Сейчас акцент сместился на отношение простого народа Санкт-Петербурга. Это был первый переворот, когда в нем приняли массовое участие низовые представители. Не с оружием в руках побежали, конечно, но пришли на площадь перед Зимним дворцом приветствовать смену власти. Другой вопрос, как Екатерина использовала кредит доверия, как теперь говорят, который она получила 28 июня, в день возведения её на престол.