Читать книгу Клюквенный череп - Антон Кобец - Страница 1

* * *

Я сегодня в метро заплакал,

Потому что бродячей собакой

Хорошо быть в стихах – и только.

Обтяну брюхо новой футболкой,

Притворюсь, будто я на стиле,

Чтобы вы меня крепче любили,

Не боялись синдрома бомжатства,

Мне в сиденье хотелось вжаться –

Затеряться в строю успешных,

Но за поручень я подвешен,

Как подвешен за бремя ночёвок,

Сам себе говорил, что ловок.

Что ни ночь – постоянный квест,

Я менял женихов и невест.

И там спал, просто спал без задних,

Говорили – не жизнь, а праздник,

Только праздник опять за чертой,

Спал со всеми я, кроме той,

Впрочем, что там, верчусь как юла,

Ну, а дальше – была не была.

Замурован

Замурован – между Амуром и Стиксом,

И посмертную детскую маску слепили в Ховрино.

А единственный свет растекается кашей из миски —

Свет больничный, как хвори, всем понемногу, да поровну.

Как в игре про сороку – я палец, который не кушал.

Белобока из клюва не выплюнет мне ни шиша,

Свет затопит палаты, в тени представляется суша.

В водянистых болезных глазах лишь испуг и лишай.

Что ещё? Тут блуждают ненужные сытые кошки,

И урчат, и урчат.

Но за «мур» не последует ни-че-го.

А порой недвижимы проклятые – нож кинь.

Они видят Костлявой приход,

Наслаждаются мрачной сорочьей игрой.

Знай, когда замирают кошки – приходит кто-то

И несёт в своём клюве мизинцу древесный гипс.

Свет больничный из игр сорочьих соткан,

Тут уж как повезёт, кто-то не возвращается из…

* * *

Да кому я нужо́н?

Ни любовниц, ни жён.

Прокажён, прокажён —

Антон.

Мне останутся сти—

Чтобы дальше ползти,

Мне останутся хи —

Быть плохим.

Днём с огнём не ищи

Поперек черемши,

Никому не нужо́н,

Лежит вечный огонь.

Мне останутся сти—

Дабы в землю врасти.

Вам дарованы хи,

Как атласные мхи —

Понужневшие.

Сараево

Надо быть счастливым нескрываемо,

Но бессилен баловень небес,

Что ж меня запрятали в Сараево?

Чтобы я от радости исчез.

Лабиринт – столица спящей Боснии,

Лабиринт внутри страшнее жмёт,

Я вхожу в него ночами поздними,

Тут от бомб в воронках гололёд.

На коньках от края и до края,

Я по трещинам войны вчерашней мчу,

Даже это я проделаю играя,

Что мне сокрушаться, трюкачу?

* * *

Речиразложение,

Будто нет речей,

Обгорели гении,

В башне без ключей.

Раз – ложились речи

Мордами в песок.

Два – по человечьи

Вытекает сок.

Кровью дыр бул щыла,

Истекает речь,

Землю орошила

И решила лечь.

Клён

Умножается смерть, на дрова пущен клён,

Клён усох и теперь из окна удалён,

Удалят и меня, и тебя, этот бич

Не пройдёт стороной, если ты не Ильич.

Ильичу, кстати, хуже – он плесень и мёд,

Плагиат старой песни мне с рук не сойдёт.

Не сойдёт и вопьётся потоком заноз.

Просто я до тебя эту песенку нёс,

Блики слов о любви устремятся в нюанс,

Надо помнить о том, что любовь не про нас,

А про нас будут хроники – выжатый жмых,

Умножение смерти, где я не жених,

Потому что я клён, потому что я дуб,

Потому что я смерти своей однолюб.

Припять

То, что сказано – это Припять,

Перед Чернобылем смысла,

Когда перед тем, как выпить,

Пауза вдруг повисла.

Пауза – вот без туристов,

Сталкеров, соглядатаев.

Хлынет потоком – быстро –

Страшное что-то. Растаяв,

Под потолком повиснет,

Будет качаться на люстре,

Слова поползут, как слизни,