Читать книгу Глубина - Антон Павлович Кротков - Страница 1

Глава 1

Лето 1981 года. День первый.

Поезд до Симферополя уходил в половине девятого утра с Курского вокзала.

В последний раз на юг Гордей Мазаев ездил ещё школьником с родителями. За последние пять лет учёбы в институте так и не получилось вырваться к морю. Обычно сразу после сдачи летней сессии Мазаев подавался на шабашку и до сентября вкалывал в составе студенческого стройотряда. Ведь столичная жизнь полна соблазнов, а вокруг столько симпатичных девушек… Даже регулярно получая повышенную стипендию, трудно чувствовать себя немножечко молодым плейбоем.

Впрочем, на жизнь Гордей не жаловался, ведь они с ребятами делали, в общем, нужное дело. И в отличие от «профессиональных» шабашников, были немного романтиками. Вкалывали «в охотку» – от зари до зари, и на совесть: коровники, свинарники, овощехранилища, которые построила их студенческая артель «Альтаир», простоят ещё долго. Ну и зарабатывали, что называется, по-взрослому.

Да и в этом сезоне кое-кто из приятелей-пятикурсников решил в последний раз надеть форменную куртку стройотрядовца с надписью «Альтаир» на спине. Гордей и сам колебался. Друзья активно звали с собой. Откровенно говоря, за эти годы он уже так привык с началом лета срываться с парнями в деревню, что у него даже началось что-то вроде зуда – страшно захотелось снова сесть со всеми в старенький автобус и отправиться туда, где пахнет навозом, а по утреннему холодку тянет речной свежестью.

И всё же после защиты диплома Мазаев принял решение махнуть «на юга», чтобы просто тупо валяться целыми днями на пляже, качаться на волнах, ходить на дискотеки, и целый месяц ни о чём не париться. Требовалось освободить голову от бесконечных «думаний», тогда нужное решение придёт само.

А покумекать было о чём. В институте ему предложили аспирантуру. Многие о таком варианте лишь мечтали. Казалось бы такая удача, чего тут думать! Только ему уже порядком поднадоело быть «вечным студентом», хотелось попробовать настоящего дела. Да и батя твердит, что пора «попробовать профессию на вкус». А аспирантура мол от тебя никуда не уйдёт! Что ж, может отец и прав…

В общем, требовалось спокойно разобраться в себе. А заодно отдохнуть, набраться сил. Ради поездки пришлось отнести в комиссионку модную куртку-«Аляску» и фотоаппарат. Приёмщик согласился взять вещи по заниженной стоимости, зато рассчитался сразу наличными. А иначе пришлось бы сперва дожидаться, когда сданные на комиссию вещи будут куплены. Это могло затянуться надолго. У него же в запасе всего-то 14 дней отпуска. Через две недели желательно вернуться – отец намекнул, что постарается помочь с трудоустройством. Обратно Мазаев планировал вылететь самолётом…

Итак, получив в руки стопку купюр, Гордей почувствовал себя вольной птицей. Только вот купейных билетов на горячее крымское направление теперь было не достать. Ничего! Поедем плацкартой. Главное, поскорее вон из раскалённой поднадоевшей Москвы!

В вагоне курортник забросил спортивную сумку на багажную полку и переоделся в спортивный костюм. У Мазаева была верхняя полка, но пока можно было посидеть возле окна, поглазеть на публику на перроне…

Вскоре появились попутчики – семейная пара лет сорока. Вслед за ними появился парень примерно его возраста. Тощий, сутулый, какой-то весь нескладный и отчаянно лопоухий: крашенные в соломенный цвет нечесаные патлы чудака не могли «замаскировать» его стоящие почти перпендикулярно голове уши. На попутчике была пёстрая рубашка-ковбойка, завязанная узлом чуть повыше голого пупка, на груди огромный значок рок-группы Scorpions. Расклёшенные матросские штаны «стиляги» удерживались на его тощих «мощах» широким солдатским ремнём со здоровенной медной бляхой. Дополняли колоритный «прикид» старенькие кеды.

За спиной на ремне у лопоухого висела гитара. В дополнении к ней он нёс кассетный «маг», которым небрежно помахивал при ходьбе, словно отправился прогуляться по району. Всё его курортное снаряжение каким-то образом уместилось в небольшую школьную сумку с надписью «Lada sport».

Познакомились. Соседа по верхней полке звали Митяем или Митьком. Его сломанный нос натолкнул Гордея на предположение, что новый знакомый занимался боксом. Но оказалось, хоккеем – до седьмого класса. На этой почве разговорились. Обсудили позорное поражение нашей сборной от американских студентов на прошлогодней олимпиаде в Лейк-Плэсиде.

– Хорошо ещё, что в этом году наши частично реабилитировались на Чемпионате мира и на Кубке Канады – вставил сорокалетний хозяин нижней полки. Обладатель солидного брюшка и лысины представился парням просто Игорем.

Колеса уже несколько часов ритмично стучали на стыках рельс, и Москва с ее нескончаемой суетой уносилась вдаль. Гордей раскрыл взятый с собой журнал. Но читать не хотелось, интереснее было просто глазеть в окно и предаваться грёзам…

Зато сорокалетний сосед давно и с явным вожделением, поблёскивая стёклами квадратных очков, поглядывал на свежий номер «Юности». Вообще-то по вагону прессу носили. Пробежал даже юркий коробейник с набором фототкрыток умершего в прошлом году Высоцкого в обнимку с Мариной Влади. Но дефицитного чтива, естественно, никто не предлагал. Поэтому, перехватив очередной жадный взгляд Игоря, Гордей сам предложил ему журнал.

В благодарность супруга соседа угостили молодёжь домашними пирожками. И так как приближалось время обедать, на столе появились домашние котлетки, а также непременные в дороге сваренные вкрутую яйца, сосиски и плавленые сырки.

Гордей весело сообщил, что родная бабуля «снарядила» его в дорогу курицей. И хотя она завёрнута в фольгу, но есть серьёзные опасения, что до завтрашнего утра бедняжка не доживёт – протухнет.

– А потому предлагаю расправиться с бабушкиным творением общими усилиями.

Женщина добродушно улыбнулась.

– Правильно студент! – поддержал сосед сбоку, чьё место располагалось в проходе. В связи с отсутствием купейных дверей обстановка в плацкартном вагоне очень смахивала на привычную Гордею общагу, когда все вопросы решаются просто и сообща. «Боковой» тут же подсел к образовывающейся компании. Его вклад в общий стол состоял из двух солёных лещей и бидона с пивом.

Все дружно принялись доставать заготовленные в дорогу продукты; весело нарезать докторскую колбаску, огурчики, хлеб; открывать консервные банки сайры, шпрот, минтая. Появлялись и откровенные деликатесы (под восторженно приветственные восклицания), которые практически невозможно было приобрести в продуктовых магазинах. Навроде банки рижских консервированных шпрот, финского плавленого сыра «Виола» в аккуратном лоточке с красивой блондинкой на крышке и финского же сервелата. Такие вкусности обычно выдавались работникам солидных учреждений – НИИ или оборонных заводов в качестве праздничных продуктовых заказов. Часто ценные баночки откладывали для особо торжественных ситуаций или чтобы побаловать себя в отпуске, как в данном случае. Так что стол получался не хуже, чем на картинах старых мастеров, которым в минувшие «тощие» века обычно заказывали изображать пышнотелых аппетитных женщин и гастрономическое изобилие.

Митёк включил свой кассетный магнитофон «Весна». Вообще-то у него имелись отличные «фирменные» записи самых модных иностранных групп. Из нашего же родного: «Машина времени», «Автограф», «Аквариум» и прочий рок-андеграунд. Имелся и блатняк. Но для данной компании подобный репертуар не слишком годился. Возрастным попутчикам хотелось чего-нибудь из популярной эстрады типа Анне Вески, Леонтьева или Пугачёву. На худой конец подошёл бы французский оркестр Поля Мориа. Как компромиссный вариант, устраивающий всех, были выбраны монологи Геннадия Хазанова. Один из самых знаменитых юмористов в Союзе ещё больше поднял всем настроение. Выпили по рюмочке за знакомство. Сосед сбоку оказался шахтёром из Горловки, что под Донецком. В глубоких морщинах, изрезавших его лицо, навечно въелась угольная пыль. Шахтёр стал рассказывать, что работа у него адская, зато в некоторые месяцы выходит по полторы тысячи целковых (при средней зарплате по стране в сто двадцать рублей). Работягу перебил дружный хохот от особо юморной реплики магнитофонного артиста. Лысый Игорь даже воскликнул:

– Дал же бог человеку талант болтать!

Отчего-то горняку показалось, что смеются над ним. Особенно его задели слова соседа в очках. Интеллигент был примерно одного возраста с шахтёром и, как ему показалось, обвинял его во вранье. Пролетария это задело. Он решил, что очкастый ему просто завидует. Ведь кто он такой? Судя по виду, инженер какой-нибудь, или мелкий чинуша. И денег таких, поди, в глаза никогда не видывал. Ведь даже профессора и академики столько не получают! Чтобы умыть завиду шахтёр сунул руку за пазуху и небрежно извлёк толстую пачку бежевых сторублёвок в банковской упаковке. Сообщил:

– У меня с собой на кармане десять тыщ…так… на дорожные расходы.

Это произвело впечатление.

– …А не боитесь? – после некоторой паузы уважительно поинтересовался лысый Игорь.

– Чего? – усмехнулся шахтёр.

– Жулья, например… Поездных воров – уточнил очкастый. – «Майданники» – кажется так их называют. Большие спецы по вагонной тяге, я слышал.

– Ну уж дуля им! – пролетарий подземного труда сложил из пальцев соответствующую фигуру. – Вначале пусть вот этого отведают. – Шахтёр потряс в воздухе пудовым кулачищем с синими вытатуированными буквами «ГЕНА» на волосатых пальцах и грозно прорычал: – Я за эти бумажки здоровье в забое гроблю! У нас мужички, если и дотягивают до пенсии, то очень недолго за государственный счёт шикуют. Так что пусть только попробует какая блатота поганая меня моих кровных лишить! За-ши-бу!

И на счёт курорта шахтёр Гена опасений не испытывал. Никто не посмеет залезть в карман рабочему человеку или как-то обмануть его. Ведь при нынешнем министре МВД Щёлокове милиция обеспечивает образцовый порядок в любимых местах отдыха советских граждан. Конечно, в «Известиях» или в «Правде» об этом не напишут, зато сарафанное радио докладывает народу, что в период летних отпусков «органы» вычищают из Крыма разные уголовные элементы. Совсем как в прошлом году в Москве, когда в преддверии Олимпиады все, кто бы мог испортить людям праздник, были отправлены из столицы «за сто первый километр».

– Так что Крым сейчас самое безопасное место в СССР! – заверил всех шахтёр.

– Это верно – охотно согласилась с ним супруга очкастого.

Так за разговорами под весёлый перестук колёс время бежало почти незаметно. Хотя в вагоне было душно и пахло туалетом, но Мазаев этого не замечал. Ведь если последние пять лет своей юной жизни ты обретался почти исключительно в общагах, то отношение к комфорту у тебя неизбежно сложиться философски-терпимое. Его увлекло чувство единения с ещё недавно чужими ему людьми. На время они стали, словно одной семьей, собравшейся за родственным столом: откровенно рассказывали друг другу о своих бедах и радостях. Гордей искренне вникал в чужие проблемы и видел, что и его собственные тоже вызывают отклик в сердцах собеседников…

Иногда мужчины выходили в тамбур перекурить (лысый Игорь не курил). Мазаев с шиком угощал новых приятелей из пачки с верблюдом. Отец с барского плеча презентовал сыну три пачки, так сказать «на представительские цели». Самому бате сослуживец из загранкомандировки привёз целый блок импортного курева. Лопоухий Митяй аккуратно вытягивал сигарету и с наслаждением смаковал заграничный вкус. Шахтёр же лишь посмеивался и принципиально курил свои болгарские.

Глава 2

На больших остановках все спешили покинуть душный вагон, чтобы размяться, жадно вдохнуть свежего пряного воздух нового места, купить чего-нибудь. Гордей азартно приценивался к сувенирам и съестному товару, что выносили к поезду бойкие местные жители. Это была важная часть дорожного приключения – те самые впечатления, за которыми, собственно, и стоило отправляться в путь…

Точно таким же непременным ритуалом являлся и обязательный поход в вагон-ресторан. Поэтому едва оконные стёкла позолотили лучи заката, Гордей стал подыскивать себе компанию для вылазки. Игорь с супругой и шахтёр нашли себе ещё партнёров и сели играть в преферанс. А сосед по верхней полке виновато протянул:

– Понимаешь, с деньгами сейчас…

– Да брось, Митяй! – дружески хлопнул его по плечу Гордей.

Зал вагона-ресторана был заполнен людьми. Пришлось ждать в предбаннике пока освободятся места.

И вот, наконец, они сидят за подрагивающим столиком. За окном мелькают вечерние пейзажи, в которых уже отчётливо проглядывается южный колорит.

Подошла толстая официантка довольно вульгарного вида с высокой пирамидой пережженных перекисью волос (такая причёска именовалась в народе «вшивый домик»), которую венчал кружевной кокошник.

– Здравствуйте! Что посоветуете? – доброжелательно поинтересовался Гордей. Перед ним было раскрыто меню с довольно разнообразным выбором блюд.

Подавальщица бросила на него устало-презрительный взгляд и раздражённо объявила прокуренным голосом:

– Остался только борщ и рыбные котлеты с пюре. Могу также принести винегрет.

Это было всё. В отсутствии какого бы то ни было выбора пришлось согласиться на борщ и котлеты.

Глядя вслед толстозадой официантке, Гордей философски заметил:

– Да, не балует нас общепит…

А ведь за простую приветливость, да за простенький букетик на столе охотно простились бы такие, в общем-то, обыденные мелочи, как застиранная скатерть, несвежие занавески на окнах, пыльные плафоны и фальшивое изобилие в меню. Но не в этой жизни…

С выбором напитков в ресторане тоже дело обстояло небогато. Однако Митяй азартно принялся агитировать что-нибудь выпить «для разворота души». Все уговоры более опытного Мазаева не рисковать и взять по бутылочке «пепси-колы» на него не действовали.

Не дожидаясь согласия товарища по вылазке, Митяй сам на свои скромные средства заказал молдавский портвейн, именуемый в народе «бормотухой». Даже с ресторанной накруткой он стоил копейки, а пах будто горелой резиной. От чего вспоминалась старая шутка, что подобное пойло гонят из старых калош. Гордей уже забыл, когда в последний раз пил такую муть. В их студенческих компаниях столь забубёнными напитками брезговали. Но ничего не поделаешь, надо поддержать компанию. И вскоре Гордею сделалось не по себе от этой гадости, а может быть такова реакция несчастного желудка на здешние котлеты…

Митяю же совсем стало худо. Он побледнел, потом позеленел. Ещё недавно такой заводной, он как-то весь обмяк. «На ход ноги» преодолеть обратный путь бедняга уже явно был не в состоянии, так что Мазаеву предстоял «вынос тела».

Гордей аккуратно приподнял набравшегося дружка под мышки, выволок его из-за стола, и потащил к выходу под насмешливые и презрительные взгляды посетителей.

По пути Митяй бесконечно слезливо упрашивал не бросать его, чтобы он не стал добычей ментов, ибо эти стервятники упекут его в медвытрезвитель, «где людей привязывают к койкам, а на следующий день катают «телегу» на работу и в институт». По пути дружка стошнило. Случилось это в чужом вагоне. Сразу возникла здешняя проводница и преградила им путь. Женщина принялась браниться, грозить милицией. Пришлось откупаться трёшкой.

Когда вернулись к себе, попутчики как раз закончили играть в преферанс и расписывали пулю. Едва взглянув на серо-зелёную физиономию Митяя, шахтёр Гена понимающе усмехнулся и веско констатировал:

– Ну, что, хлопцы, даёшь стране угля!

– Какого угля? – жалобно простонал Митяй.

– Понятно, что не каменного! – усмехнулся Гена. Он достал упаковку актированного угля и заставил Митю проглотить все десять таблеток. Большую часть ночи Гордей отпаивал приятеля водой и чаем и регулярно водил его в туалет. Только под утро Митяю стало немного полегче. Но весь остаток пути он трупом пролежал на своей полке…

Ехали теперь по хлебосольной Украине с её продуктовым изобилием. После остановок вагон наполнялся ароматом свежих фруктов, варёной картошки, жареного мяса. Пассажиры возвращались возбуждённые, нагруженные розовыми гирляндами упругих сарделек, с кульками черешни и вишни, с бутылками янтарного прозрачного мёда. Очкарик Игорь с женой любовались купленными огромными помидорами величиной с детскую головенку, которые ещё на рассвете росли в поле. Супруги открывали запечатанные бумажными пробками бутылки с подсолнечным маслом и вдыхали аромат их содержимого, словно французские духи.

От всего этого богатства у Гордея самого «в зобу дыханье спёрло». Полчаса назад на очередной станции, спрыгнув с подножки вагона, он как зачарованный побрёл по платформе к перонному ларьку, увешанному сардельками, на прилавке которого высились разноцветные громады тортов и сладких пирогов, а на поддонах – «ковбаса» кровяная! После московского дефицита увидеть такое было шоком. Некоторое время он стоял и вдыхал неописуемый запах сытости. И все эти чудеса гастрономии были дёшевы и доступны…

Да, для всех путешественников наступил праздник продуктового изобилия кроме Мити. Он лишь страдальчески морщился и отворачивался к стенке. Парня мутило от одного вида еды. Ничего кроме чая в беднягу не лезло, и Гордей почти до самого Симферополя отпаивал дружка.

В благодарность Митяй стал настойчиво зазывать Мазаева с собой. Его должен был встречать дядька на машине. По словам Мити, у родственника рядом с посёлком «Новый Свет» имеется двухкомнатная квартира. Своих детей у дядьки и его супруги нет, так что они будут только рады гостям. Правда, живут они в паре километрах от моря, но Митя не считал это большой проблемой:

– Если дядька будет занят на работе и не сможет сам нас отвезти, то регулярно ходит автобус почти до самого пляжа.

«А почему бы и нет», – размышлял Гордей, ведь он ещё не решил, куда именно хотел бы отправиться. Просто планировал сесть в Симферополе на троллейбус до побережья, и там уже на месте определиться. Но Митя предостерёг его, что в это время у «дикарей», то есть авантюристов, путешествующих без путёвок на свой страх и риск, обычно возникают большие проблемы с поиском жилья. Всё, мол, переполнено, прибрежные посёлки теперь больше напоминают перенаселённые пчелиные ульи. Да Гордей и сам понимал, что рискует провести несколько ночей под открытым небом. А тут вроде зовут в гости, заодно будет возможность осмотреться. В конце концов, если не понравиться, то через пару деньков можно будет поблагодарить хозяев за гостеприимство, и отправиться дальше.

Глава 3

День второй

В Симферополе Митяя встречал дядя – невысокий, подвижный круглый мужичёк лет пятидесяти. Курчавый, с красным лицом – он чем-то напоминал кабана. Случайно выяснилось, что и фамилия у него подходящая – Кабаненко. Его нисколько не смутило, что вместо одного племянника прибыло двое гостей. Мужичок воспринял эту новость спокойно, даже порадовался за племяша:

– Вот и хорошо, племяш, хотя бы не скучно тебе будет у нас…

По пути к своей машине дядька добродушно пожурил парня за беспорядок на голове и слишком нестандартную манеру одеваться:

А ты, Митька, всё выкаблучиваешься! – При этом он кивнул на Гордея: – Вон, хоть с друга своего возьми пример. Сразу видать человек в армии служил, наверняка был отличник боевой и политической подготовки.

Ещё издали хозяин с гордостью указал на старенькую «Победу» с брезентовым верхом:

– Вон, моя старушка дожидается.

Подошли к машине. Хозяин сложил раскладной тент и распахнул заднюю пассажирскую дверь.

– Прошу!

Впервые Гордею предстояло прокатиться в кабриолете. Чудно было с непривычки чувствовать тёплый ветер в лицо и ловить на себе восхищённые и завистливые взгляды с тротуаров и из других автомобилей. Ощущение фантастическое! Будто в экипаже едешь. А вокруг зелёные горы, небо потрясающее, и ничто не мешает любоваться всем этим великолепием. Разве что сидящий за рулём балагур не умолкал ни на секунду. Пересыпая речь шуточками и прибауточками, митькин дядька беззлобно подтрунивал над молодостью; расспрашивал о жизни в столице; пересказывал москвичам местные байки. В общем, чувствовалось, что мужик мировой. А дома у него их уже ждёт накрытый стол: хозяйка напекла и нажарила столько, что не то, что двоих – большую компанию накормить до отвала можно! И ещё останется, чтобы завтра созвать всю местную родню, друзей и устроить большое застолье в честь московских гостей.

На крутом серпантине старенький четырёхцилиндровый «движок» работал ровно, хотя шутник за рулём сразу предупредил, что машинка у него выпущена ещё при жизни Сталина и свой ресурс давно выработала. А потому, мол, если что – вся надежда на них – молодых и сильных: что закатят старушку в горку или удержат от сваливания в пропасть. Конечно, это был стёб. Чувствовалось, что мужичок души не чает в своей «старушке» и содержит машину в идеальном состоянии. Тем более удивительно было узнать, что «Победа», оказывается, не является личной собственностью митяева родственника. На ней он возит директора профсоюзного санатория. Специально для начальственного пассажира дерматиновая обивка заднего дивана была заменена кожаной. Всё остальное в машине (кроме волговского аккумулятора) было родное – от рессор до матерчатой оплётки проводов высоковольтной электрокатушки.

Перед тем как встретить парней, дядька Митяя успел заехать на базу и получить спортинвентарь для своего санатория. Больше дел на сегодня у него не имелось, и можно было ехать домой – садиться за стол. Разве что по пути надо будет заскочить в одно место и взять канистру домашнего вина.

…Спустя примерно полтора часа пути на горизонте показалось море. Повернули на юг. Проехали старинную Генуэзскую крепость на вершине горы. Складывалось впечатление, что средневековая цитадель просто выросла из горы, настолько гармонично она вписалась в ландшафт. Вообще места пошли живописные! Слева внизу море, а справа – красивейшие скальные и лесные горы. Водитель взял на себя роль экскурсовода и принялся рассказывать про крепость с её подземными туннелями и связанными с ними легендами…

За несколько километров от «Нового Света» свернули на заправку. Пока заливали бензин, дядя с племянником заметили знакомого на горбатом «Запорожце». Тут же начались расспросы и рассказы про Москву.

В это время возле соседней колонки парень в синем промасленном комбинезоне услужливо суетился возле белоснежной «Волги». Чтобы с шиком подкативший на дорогой «лайбе» молодой человек не запачкался, заправщик сам открутил крышку с горловины бензобака и сунул в неё топливный шланг. Пока шло топливо, заправщик разговорился с владельцем «Волги» (вообще-то на заправке было довольно шумно, и если бы Мазаев находился в обычной машине, то даже сквозь опущенные стёкла вряд ли хоть что-то разобрал из чужой беседы, а так невольно оказался в роли слушателя). Заправщик стал рассказывать автотуристу и его юной спутнице о здешних достопримечательностях. По виду это были молодожёны – узбеки или казахи.

Хотя, судя по регистрационным номерам на машине с буквенным кодом региона «ТША», вероятно всё же приехали из Ташкента. Скорее всего, дети тамошней партийно-хозяйственной знати. Уж слишком свободно держаться – словно иностранцы. На лобовом стекле их «Волги» красовалась яркая наклейка Аэрофлота как официального авиаперевозчика прошлогодних олимпийских игр в Москве «Soviet Airlines Official Olympic carrier» с олимпийским мишкой и прочей атрибутикой. Это пёстрая картинка на лобовом стекле символизировала свободу путешествий по классу люкс, доступному лишь золотой молодёжи. И не так уж важно, где именно твой папа занимает высокий пост – в столице или в богатом хлопковом регионе. В любом случае, благодаря принадлежности к элите, ты и твоя избранница или избранник избавлены от проблем и неудобств – обычных для большинства советских граждан…

Тем удивительнее было видеть, что туристы-небожители заинтересовались рассказом какого-то парня с бензоколонки. Впрочем, всё было не так просто. Огромный шар курчавых волос почти как у знаменитой американской правозащитницы негритянского происхождения Анжелы Дэвис и длинная борода делали заправщика похожим на хиппи, что для СССР само по себе выглядело привлекательной экзотикой. К тому же «человек-одуванчик» с огромной башкой производил впечатление добродушного парня. У него был светлый взгляд и приятная улыбка. Открытость и спокойная доброжелательность сразу располагали к нему людей. Гордею он даже напомнил образ главного персонажа американской рок-оперы «Иисус Христос суперзвезда»: такой же неказистый на вид, а взгляд любящий и какой-то пронзительный (Гордею повезло посмотреть легендарную рок-оперу на квартире у одного приятеля по видеоприставке).

И подобно герою легендарного мюзикла, заправщик тоже как будто не преследовал никакого корыстного интереса. Даже отказался от щедрых чаевых за свои услуги. Дескать, под этим щедрым южным небом принято бескорыстно помогать человеку – просто потому что он тебе чем-то приглянулся. Эти двое на «Волге» были ему ровесниками, так почему бы не сделать гостям солнечного Крыма приятное – просто так, от души.

Заправщик принялся расписывать парочке прелести какого-то особого места. По его словам, Ялта по сравнению с ним просто вонючая, переполненная туристами дыра. Ему же известен уголок местной природы, ещё не изгаженный современной цивилизацией. Мол, в прежние годы там была запретная территория. В начале пятидесятых сам Берия облюбовал в тех краях себе место под строительство новой дачи. Только вскоре его расстреляли, и строительство остановилось. Но кусок берега и прилегающая земля ещё лет двадцать оставались в ведении «органов». Везде пансионатов понастроили, а там их нет. Поэтому море там чистое, рыбалка великолепная, в лесу родники бьют и белки непуганые бегают. Отдыхают в «секретном» посёлке лишь те, кто сам от знакомых узнал. То есть, информация распространяется исключительно по «сарафанному радио». Местечко это у местных в шутку зовётся «Затерянным миром», а ещё «Жемчужной Ривьерой».

– И как это далеко? – заинтересовался смуглолицый владелец «Волги». Заправщик ответил, что на машине не так уж и далеко. И объяснил, где следует свернуть с основной дороги.

– Но Сабир, нас ведь ждут в интуристовском кемпинге! – напомнила своему спутнику подруга. Молодой человек рассеянно взглянул в её сторону.

– Да, да, я помню… – Только мысли его явно уже витали в так красочно описанном ему «раю». А заправщик наклонился к самому уху молодого человека, и по мере того как местный искуситель что-то тихо ему втолковывал, выражение лица молодого узбека делалось всё более мечтательным и одновременно азартным, пока наконец не стало совершенно непреклонно-решительным.

– Мы заедем туда, Гули! – объявил он спутнице свою волю.

На Востоке не принято спорить с мужчиной, даже если ты и твой молодой муж комсомольцы. Это на людях вы можете презрительно критиковать дикие нравы предков, однако традиция жива. И она велит женщине, что последнее слово всегда остаётся за главой дома…

И всё же, если у тебя медовый месяц, не хочется выглядеть тираном в разочарованных глазах подруги. Заметив, как обиженно надулась его юная избранница, молодой человек смягчился и ласково проворковал:

– Тебе там понравиться, Гули. Если же нет, то мы сразу уедем. Обещаю тебе – Владелец «Волги» ещё что-то с нежностью добавил на своём языке, отчего щёки девушки зарделись, и она стыдливо опустила волоокие глаза.

– Вам там непременно понравиться! – убеждённо повторил заправщик и обаятельно улыбнулся. – Поезжайте, не пожалеете! – Он даже записал парочке адресок, где можно будет остановиться: – Скажите, что от Алика. Хозяева специально держат гостевой домик для молодожёнов. Они хоть старики, но с понятием. – Заправщик понимающе подмигнул жениху: – Вам ведь нужно тихое место с красивыми видами из окна. И чтоб никто не мешал…

…Гордею было очень неловко перед Митяем и его мировым дядькой. Их удивило и немного обидело то, как неожиданно он поменял свои планы. Но на то он и отпуск, чтобы быть постоянно открытым для новых приключений и возможностей. Мазаев попытался объяснить им свои мотивы. При этом менять принятое решение было не в его привычках. Так что любые уговоры были тут бессмысленны. В конце концов, они, кажется, поняли друг друга и душевно пожали друг другу руки на прощание. Дядя Митяя даже предложил подвезти его до нового места, но Гордей поблагодарил и отказался. Хватит и того, что он невольно обидел хороших людей.

Забрав свою сумку, Мазаев вышел на шоссе и стал ловить попутку в обратном направлении. Вскоре на его поднятую руку притормозил грузовик с портретом Сталина на лобовом стекле.

Глава 4

…Водитель грузовика остановил свой «ЗИЛ» возле неприметного съезда с трассы. Какой-либо указатель здесь отсутствовал. Не удивительно, что место, куда вела тайная дорога, прозывалось «Затерянным миром».

Метров через пятьдесят от шоссе Мазаев наткнулся на старый шлагбаум. Его запретительная стрела застыла в вертикальном положении, словно восклицательно поднятый палец. Судя по ржавчине и облетевшей краске, шлагбаум не опускали уже очень давно. Рядом зиял тёмными провалами окон полусгнивший дощатый остов будки часового.

Отсюда дорога начинала плавный спуск. Над головой одинокого путника сомкнулась высокая крона букового леса, едва пропускающая солнце. Здесь царил таинственный полумрак. Шагать по прохладе, вдыхая лесную влажность и слушая птичий щебет, было легко и приятно. Молодой человек отмахал километра два, пока ему не повстречался горный ручей. Он присел на камень, снял кроссовки и окунул ноги в прохладную воду. Было очень тихо. Вокруг деревья-великаны. Каждое горделиво стояло отдельно, отчего видно было далеко, словно в корабельной роще. От высокой влажности по земле клубилась полупрозрачная дымка, – то ли туман, то ли испарения растительности, как в тропическом лесу.

Сбоку меж стволами как будто промелькнула чья-то тень. Гордей уловил движение краем глаза и сразу повернул голову. Светлое пятно бесшумно скользило по мягкой листве. Их разделяло довольно приличное расстояние. И всё же можно было разобрать, что своим силуэтом пятно мало напоминает зверя. Скорее человека невысокого роста, стройного, даже худенького – женщину или девочку.

Затем откуда-то из глубины леса донёсся короткий низкий рык, напоминающий волчий, от которого неприятный холодок пробежал по позвоночнику. А вслед за ним слабый вскрик, будто отголосок затихающего эха, едва различимый на фоне плеска воды в ручье.

Гордей вскочил на ноги и крикнул:

– Эй! Вам нужна помощь?

Лишь эхо от собственного голоса стало ему ответом. И всё же Гордей торопливо отыскал в сумке раскладной туристический нож. С этим нехитрым оружием он готов был немедленно броситься навстречу неизвестности. Если бы только знал, куда именно ему бежать: вокруг снова сомкнулись непроницаемая тишина и полная неподвижность.

Глава 5

Небольшой уютный посёлок производил более чем приятное впечатление. Со стороны гор его окружали плавно спускающиеся по склонам виноградники и чайные плантации, а живописные улочки и утопающие в садах домики радовали глаз. В общем, место действительно оказалось красивое. В воздухе, помимо близкого моря, пахло розами. Гордей жадно вдыхал причудливую смесь ароматов кипариса и лавра, цветов и нагретых солнцем фруктов. После Москвы, где пахло асфальтом и металлической сыростью, было не надышаться. Одним словом он угодил в настоящий рай с атмосферой праздного отдыха.

Удивляло лишь количество таких же приезжих курортников-«дикарей». Их оказалось не так уж и мало. Вопреки рассказам парня с заправки, этот затерянный мирок вовсе не производил впечатления такого уж тайного места для немногих избранных. Довольно долго приезжий новичок обходил частные дома в поисках жилья и везде получал отказ. Всё было забито отдыхающими.

Наконец, в одном месте студенту улыбнулась удача в виде объявления на воротах «сдаётся жильё». Предлагалась раскладушка в фанерном сарайчике, где кроме него ютились ещё трое холостяков, с удобствами во дворе. Конечно, это был не санаторский двухместный номер с личным душем и туалетом. Но только ему особый комфорт без надобности, было бы место, где можно оставить свои вещи и переночевать.

Уплатив хозяевам задаток за первые пять дней, Гордей переоделся по пляжной моде и не спеша побрёл в сторону моря. По пути Мазаев откупорил банку финского «Синебрюхофф». Страшно дефицитную заначку он специально приберегал ещё с зимы, чтобы вот так – с шиком откупорить этот атрибут немыслимой западной роскоши (предварительно Мазаев попросил у хозяина дома разрешения немного охладить пиво в холодильнике), символически отсалютовав в честь начала курортной жизни.

По пути он отметил, что с магазинами и кафешками в небольшом посёлке дело обстоит на удивление неплохо. За горячими пончиками стояло всего три человека, и возле тележки с мороженым тоже особого ажиотажа не наблюдалось. И это, не смотря на полуденное пекло. Где-нибудь в Ялте сейчас за пломбиром или стаканом прохладной газировки из уличного автомата народ выстраивается в длиннющие очереди, а тут все так вальяжны и доброжелательны друг к другу!

Вот и сверкающее море. Из динамика мелодичный голос юной певицы задорно тянет протяжное: «А-а-а, крокодилы бегемоты…» из популярного кинофильма про красную шапочку. Мускулистый парень на спасательной вышке внимательно наблюдает за купающимися. Его строгий голос, усиленный мегафоном, предупреждает слишком ретивого пловца, что здесь не место для рекордных заплывов и следует немедленно вернуться обратно за буйки. Рядом с вышкой дощатая будка медпункта с большим красным крестом, нарисованным на стене.

Народу на пляже много, но не так, чтобы яблоку негде упасть. Есть где расположиться, и чтобы к воде пробраться вовсе не требуется переступать через тела загорающих. Таких симпатичных преимуществ набиралось всё больше, так что, пожалуй, он всё же не ошибся, наведавшись сюда.

Гордей сбросил шлёпанцы-вьетнамки и с непривычки поморщился, ступив босыми ногами на раскалённую солнцем гальку. Скорее в прохладную воду! С разбегу бросился в прибой. Немного впереди, стоя по грудь в воде к нему спиной, беседовали две симпатичные девушки. Проплыв под водой несколько метров, он шумно вынырнул рядом с понравившимися красотками, заранее предвкушая результат. И не ошибся: визг, и в лицо шутнику летит сноп брызг. Гордей с добродушным смехом принял заслуженную кару и поплыл дальше. Море было чистое и прозрачное.

…Достаточно наплававшись для первого раза, он лёг животом на мокрую гальку возле самого прибоя: на сухой лежать было невозможно – уж очень жгла, а свободного пляжного топчана в это время дня было не найти…

Прогревшись, Гордей перевернулся на спину. Набегающие волны ласково гладили ноги. Стал слушать море. Сам не заметил, как провалился в сладкую дремоту, из которой ну никак не хотелось выныривать. Он слышал блуждающие голоса поблизости, тихо плескалась вода, легкий теплый ветер обдувал кожу, а ему снилось что-то маловыразительное, но приятное.

…Когда проснулся, пляж уже наполовину опустел. Вечерело, и люди постепенно расходились. Гордей тряхнул головой, прогоняя остатки сна, и снова пошёл плавать, на ходу просыпаясь. Разомлевшее тело приятно освежалось теплой водой. Было увлекательно погружаться в прозрачную воду и видеть под собой россыпь камешков с ползающими по ним крабами. Даже не хотелось вылезать, хотя впереди ещё много таких дней.

Потом он сидел в кафе на набережной, любуясь закатом. Назад возвращался уже в сгущающейся темноте. Хозяин дома встречал нового постояльца возле калитки. Ещё издали Гордей заметил его нескладную долговязую фигуру и огонёк папиросы. Приблизившись, с удивлением обнаружил свою сумку, выставленную за забор. Какого чёрта?! Гордей ничего не мог понять, ведь он оплатил своё проживание на несколько дней вперёд! Хозяин хмуро пояснил, что неожиданно приехал старый постоялец, который каждый год у них останавливается вот уже на протяжении многих лет. Просто вначале он мол решил в этом году отдыхать в Кисловодске, но в последний момент то ли передумал, то ли что-то там у него с поездкой не срослось, и вот внезапно заявился. Отказать постоянному клиенту, с которым стали почти что родственниками, они не могут. Так что извиняй, парень. Хозяин сунул Мазаеву уплаченные им деньги и ушёл в дом. Спорить и скандалить было бесполезно. Возобновить же поиски можно будет лишь завтра, а пока надо что-то срочно придумывать с ночлегом.

Глава 6

Сверкающая огнями вечерняя набережная ещё жужжала отдыхающими. Некоторое время Гордей помотался среди прогуливающейся публики; посидел за столиком открытого кафе. Спать совсем не хотелось, тёплая южная ночь бодрила не хуже коньяка и навевала разные смелые желания. От избытка энергии в голову полезли сумасбродные идеи. Короче – потянуло на подвиги.

Вода ещё не успела остыть. Некоторое время Мазаев, лёжа на спине, раскачивался на волнах возле берега. Потом перевернулся на живот и решительно поплыл. По пути засмотрелся на звёзды и не заметил, как оказался метрах в семидесяти от берега. Неподалёку, позади него подпрыгивали на небольших волнах пирамидки буйков. Здесь должно было быть уже достаточно глубоко. В голову пришла задорная мысль: «А почему бы не попробовать достать до дна?!». Гордей задержал дыхание и нырнул. Не достал, от темной воды и боли в ушах сделалось жутковато. Сразу протрезвел. Вынырнув, ошалело погрёб к огням, к берегу и людям. В кишках щекотало и отчего-то стало зябко. Казалось, что-то злобное может схватить его из темной глубины. Мышцы будто одеревенели. Нет, рано он почувствовал себя суперменом. Прежде чем совершать эсктримальные заплывы, неплохо бы вначале набрать форму.

Навстречу ему спешили люди. Двое парней профессионально подхватили с боков и помогли добраться до берега. Оказалось, местные добровольцы-спасатели. Ситуация дурацкая! Его дрожащего и откашливающегося тащат из воды, а потом начинают в воспитательных целях рассказывать об алкашах, которые спьяну лезут в воду и спасай их потом. Но деваться некуда, пришлось всё выслушивать и давать обещания, лишь бы отцепились:

– Я всё понял, парни. Глупость конечно сделал. Спасибо вам, больше такого не повториться.

Вальяжно подошёл третий, снял сумку с плеча, с усмешкой протянул Мазаеву.

– Ваши вещички?

– Мои.

– Что, за русалками погнались? Так они рано утром приплывают.

– Попробуем утром – с вызовом ответил Мазаев. – Конечно они ребята мировые, и в другой раз он сумел бы свести дело к дружеской пирушке. Но в данный момент настроение было совсем не то.

– Ну-ну… – слегка похлопал его по плечу парень. – Тогда удачи!

Спасатели ушли. Гордей тщательно обтёрся полотенцем, надел сухие трусы, джинсы, рубашку. Потом огляделся. Кроме него, да ещё влюблённой парочки на бесхозном топчане, любующейся в обнимку на звёзды, больше никого поблизости не наблюдалось. Но эти двое явно так поглощены друг другом и созерцанием Вселенной, что, похоже, не замечают ничего вокруг.

Незадачливый пловец уже решил, где будет ночевать. Подобрав сумку, Гордей подошёл к душевым кабинкам. Если среди ночи вдруг появится милицейский патруль, пограничники или эти трое бдительных «пляжных стражей», то на крыше фанерной кабинки они его вряд ли заметят. А завтра проблема с жильём как-нибудь решиться.

Глава 7

День третий

Гордей проснулся на рассвете от приближающихся голосов. С трудом, разлепив сонные веки, он сначала не понял, где находится.  Небо над головой полыхало розовым сиянием. Между тем голоса становились всё громче. Прибежавшие на пляж две девицы уже успели сделать гимнастику, искупаться и теперь направлялись в его сторону. Прежде чем он успел сообразить, что будет дальше, они зашли в душевые кабинки, разделись и включили воду, чтобы смыть с себя морскую соль. Сверху сквозь большие щели в крыше парню была видна обнажённая фигура одной из девушек. Нет, он не собирался специально подглядывать, однако девушка что-то почувствовала и подняла глаза. От её пронзительного визга Мазаев едва не свалился с крыши душа.

Девицы оказались не робкого десятка: быстро опомнившись от испуга, они сами перешли в наступление. Гордей пытался объясниться, но разговора не получалось. Скандал лишь раздувался. Подружки громко и сердито кричали в надежде привлечь каких-нибудь мужиков, которые помогут скрутить гадкого любителя подглядывать и препроводить его в милицию. Но так как никто не появлялся, то напор пляжных воительниц постепенно ослабевал.

Наконец, Гордей получил шанс быть услышанным. И постарался убедить рассерженную парочку, что он никакой не извращенец. Просто сложная жизненная ситуация заставила его на одну ночь превратиться в пляжного бездомного. В конце концов, со всяким ведь может случиться нечто подобное! Девушки пожали плечами, но согласно кивнули. Такая их реакция свидетельствовала о том, что ему скорее склонны поверить. Похоже, лёд вражды и недоверия между ними начал подтаивать. Требовалось скорее закрепить успех, и Мазаев представился. Девицы пока ещё держались настороженно, впрочем, широкая открытая улыбка парня, его подкупающая искренность в итоге сделали своё дело. Выяснилось, что красотку с великолепными формами и пышными каштановыми волосами зовут Ингой, а её подруга Вика.

Девушки оказались общительными и смешливыми. Гордей же знал массу анекдотов и забавных историй. В конце концов приятельницы даже прониклись к парню симпатией и сочувствием (не красавец, но обаятелен, такому хочется помочь), и рассказали о знакомом из Полтавы, что снимает жильё по соседству с ними. Как раз сегодня он уезжает домой! Правда, это почти в километре от моря. Зато там чудесный хвойный воздух и приятная прохлада по вечерам.

– Мы хорошо знаем хозяев и могли бы замолвить за вас словечко…

Во дворе дома Гордея встретил пьянящий дух спелых фруктов: пропитанного солнцем абрикоса, сладость и нега мускатного винограда, лимонная душистость магнолий. Голова шла кругом от такого сплетения ароматов, и на ум приходили только радостные оптимистичные мысли.

Новый хозяин Гордею понравился с первого взгляда: безобидный дружелюбный старикан с пухлыми щеками и крупным бесформенным носом, похожим на баклажан. Седоусый балагур и повеса. Ни намёка на солидность в облике. Представился он Михалычем и загадочно подмигнул. Смеющиеся озорные глаза пенсионера, смешные ужимки старика-лесовика выдавали большого жизнелюба, не утратившего задора и чудаковатости с возрастом. У Михалыча не было одной руки, но когда Гордей пришёл, старик весьма ловко сколачивал ящики.

А вот супруга Михалыча оказалась полной противоположностью мужу: аскетичное узкое лицо с выпирающими скулами, немногословная, чопорная, с вечно недовольно поджатыми губами. Она строго предупредила нового квартиранта, что не дозволяется шуметь, готовить себе еду в неположенное время, обирать ягоды и плоды с многочисленных фруктовых кустов и деревьев, растущих вокруг дома. И чтобы никаких посторонних женщин! И это было лишь начало довольно длинного запретительного списка…

– А особливо пьяных я не люблю – к уже сказанному добавила старуха, сердито покосившись на мужа.

– Я тоже, – полностью согласился с ней Мазаев, и для пущей убедительности выразил искреннее непонимание причин одного из главных мужских пороков: – И зачем только некоторые доводят себя до свинского состояния?

Старуха благосклонно кивнула: вожделенное койко-место было завоёвано!

Глава 8

Внутри сданный ему сарайчик оказался довольно уютным. Молодой человек сбросил у порога кроссовки, снял с плеча и задвинул под кровать сумку. И плюхнулся на старенький топчан, с удовольствием вытянул ноги и огляделся: вытянутая, словно пенал комнатка, вмещала в себя тумбочку и шкафчик с облупившейся полировкой. Для «ночной норы», куда предстоит «заползать» поздно вечером, очень даже неплохо. И симпатично. Расшитые какими-то рисунками занавески на окне задёрнуты не полностью. По ту сторону оконного стекла аппетитно свисает золотистая гроздь винограда, крупные налитые ягоды светятся изнутри на солнце и кажется вот-вот лопнут от переполняющего их сока. Но для жильцов все эти райские плоды запретны, и об этом не стоит забывать. Как и о прочих «табу» из строгого списка, к которым Мазаева только что ознакомили.

Зато хозяева выделили постояльцам кухоньку, где можно приготовить себе что-нибудь на ужин. А во дворе под навесом из ползучего виноградника устроена общая столовая – длинный стол с многочисленными табуретами. Тут же неподалёку все «удобства». И, учитывая количество проживающих, доступ к туалету и умывальнику в утренние и вечерние часы предполагает ожидание в очереди…

Впрочем, всё это такие пустяки по сравнению с тем, что теперь у него есть крыша над головой! Да и вообще, он везунчик – получил блатной одноместный «люкс». Хотя обычно молодых холостяков везде селят попарно. А то и по несколько человек в одном «курятнике», для чего некоторые хозяева жилья сколачивают многоярусные нары типа казарменных. Но видимо те девчонки, кто похлопотали за Махаева перед хозяйкой, были у неё в большой чести.

Решив вопрос с жильём, Гордей сразу отправился на местный телеграф. Он вошёл в двухэтажное здание, но на запертой стеклянной двери переговорного пункта висело объявление: «из-за ремонтных работ отделение междугородней связи временно не работает». Вслед за Мазаевым с улицы вошла рыжая девица в джинсовых шортах и коротенькой (до пупка) голубой маечке с рисунком умильного котёнка. Прочитав объявление, модница фыркнула:

– Бардак! – И с оскорблённым видом гордо вошла в соседнюю дверь отделения почты и телеграфа. Гордей тоже последовал за ней и встал в очередь к окошку, где принимали телеграммы. Рыжая красотка с отсутствующим видом листала «Журнал мод». Мазаев же стал изучать многочисленные плакаты нас стенах, призывающие покупать билеты денежно-вещевой лотереи и подписываться на газеты и журналы. Следом вошли ещё две женщины лет пятидесяти в простых ситцевых платьях и косынках. Первым делом они с осуждением оглядели вызывающе одетую молодую особу, о чём-то пошептались за её спиной. Вдоволь перемыв косточки «гулящей», тётки стали жаловаться друг другу, что снова в посёлке исчезла телефонная связь с внешним миром:

– Примета у них, что ли такая – как летний сезон начинается, так обязательно авария – говорила одна другой.

– И не говори! То у них обрыв на линии, то оборудование сгорит, то иная напасть случится. И месяцами не могут связь наладить.

– Верно! И каждый год у них одно и то же. Так бы я своему Андрюше позванивала хотя бы раз в неделю в Липецк, и на сердце было бы спокойней.

– У тебя сердце о сыне болит, а у меня оно в любой момент просто остановиться может! – с одышкой произнесла одна из женщин и почему-то сердито взглянула на операционистку за барьером. – В прошлый раз, когда у меня приступ был, фельдшер к участковому бегал. Хорошо, что Егор Фёдорович по своей рации неотложку из района вызвал, и меня успели до реанимации довезти.

Почтовая служащая виновато улыбнулась «сердечнице», будто в творящемся разгильдяйстве была и её вина. Но вторая посетительница более миролюбиво спросила у неё:

– Любаш, когда начальник твой бардак этот прекратит?

– Откуда же нам знать, Полина Сергеевна, мы люди маленькие.

Когда дошла его очередь, Гордей отбил телеграмму отцу и вышел на улицу. Рыжая красотка, подняв капот новеньких красных «Жигулей» шестой модели и низко нагнувшись, возилась в моторе. Её обтянутые джинсой упругие ягодицы и стройные длинные ноги в босоножках на шпильках не могли не привлечь внимания проходящих мимо мужиков. Некоторые готовы были шеи себе посворачивать! Даже почтенные отцы семейств, на секунду забывшись, таращились на сексуальную штучку. Правда за откровенный взгляд «на сторону» многим тут же досталось от возмущённых жён, да и самой «проститутке» наверняка перепало бы, если бы она смотрела по сторонам. Но возмутительница всеобщего спокойствия, будто не замечала творящегося вокруг ажиотажа. Закрыв капот, она небрежной царственной походкой львицы обошла свой автомобильчик-игрушку и села в него. Прежде чем включить зажигание и взяться за обтянутый меховым чехлом руль, барышня сняла с солнцезащитного щитка модные очки с радужными зеркальными стёклами и надела их, словно демонстрируя, что ей наплевать на окружающих.

– Во-во, бесстыжие глаза свои прячет! – услышал Мазаев чей-то возмущённый женский голос.

Плавно завёлся от электронного зажигания и тихо застрекотал вазовский двигатель. Через мгновение красной «шистёрки» и её сногсшибательной хозяйки и след простыл. А вокруг ещё некоторое время звучали мужские оправдания в ответ на упрёки своих благоверных.

Глава 9

Гордей неторопливо шёл по направлению к пляжу, навстречу ему на велосипеде катила молодая женщина: полноватая пышечка, что называется «кровь с молоком», на боку туго набитая почтальонская сумка. Их глаза случайно встретились, и круглое милое лицо почтальонши осветилось приветливой улыбкой. На душе стало тепло. В городе незнакомцу вот так запросто не улыбнутся на улице.

На площади молодой человек заглянул на крохотный рынок и купил полкило крупной, чёрной, очень спелой черешни. Продавщица засыпала её в газетный кулёк. Так он и появился среди загорающей публики – с кульком в руках. Выбрал место и сел, продолжая класть ягоды в рот. Рядом на расстеленном покрывале загорала супружеская чета лет пятидесяти: он – обычный подкаблучник с невыразительным лицом, гривой, будто припорошенных снегом, седеющих волос и дряблым телом; и она – властная, с низким голосом, с пробивающимися над верхней губой чёрными усиками. Тема их разговора заинтересовала Мазаева. Муж с каким-то журналом в руках увлечённо втолковывал супруге, что означает понятие – быстрочтение:

– Понимаешь, милая, все мы тратим на чтение слишком много времени. Считается, что типичный человек интеллигентного воспитания читает со скоростью 250-300 слов в минуту.

– Вечно ты, Масик, вытаскиваешь из своих журналов нечто жутко сенсационное! – недовольно отмахнулась распластавшаяся под лучами солнца дама. Но её муж не унимался:

– Нет, ты послушай! – горячился «Масик», пытаясь пригладить свои непокорные кудри, которые поднимал ветер. – Оказывается, это черепашья скорость. В наш век информационного бума так медленно впитывать тексты – непозволительная роскошь! – Мужчина потряс раскрытым журналом «Наука и жизнь». – Тут написано, Поленька, что в некоторых западных университетах специально учат методу скоростного чтения. И один преподаватель такого метода способен глотать любые книги просто с пулемётной скоростью. Только представь – 5000 слов в минуту! Все тома «Войны и мира» можно прочесть всего за несколько часов! Конечно это уникальный результат. Но этот уникум берётся любого научить читать со скоростью 2000 слов в минуту.

Женщина приподнялась на локте и слегка пожала плечами:

– М-м…Ну не знаю… Я слышала, у них на Западе просто повальная мода такая – всё делать быстро: есть, любить, общаться. Не живут, а стометровку пробегают!

Дама повернулась к Мазаеву:

– А вы как считаете, молодой человек?

– Время – деньги, – понимающе усмехнулся Мазаев. – Хотя лично для меня чтение, – это в первую очередь удовольствие.

«Масик» недоумённо взглянул на соседа поверх очков, сидящих на самом кончике его носа.

– Но вы же молодой человек! – произнёс он с упрёком. – Вам ли к лицу такие стариковские слова!

– К сожалению, я старомоден, – легко признал Гордей. – И потом, если глотать на бегу, то голод, безусловно, утолишь, только вряд ли почувствуешь вкус.

– Вот! – с каким-то непонятным упоением указала мужу на соседа дама. – Что я тебе всегда говорила! Ты хоть и старше, но не значит мудрее. Это твоё нелепое желание всегда выглядеть современным, передовым! Ты же смешон, и все это видят, кроме тебя!

– Это я то смешон?! – оскорблённо взвился мужчина. – Просто ты давно уже не воспринимаешь меня всерьёз. Считаешь, что Масик выдохся, Масик способен только глупости морозить. А, между прочим, сам академик Лихолетов хвалил мой доклад на последнем учёном совете.

Пока поблизости бушевал этот вулкан, Мазаев поглядывал на знакомый учебник в синей обложке, лежащий на самом краю соседского покрывала. Интересно, зачем он людям, давно вышедшим из студенческого возраста? Гордей задумчиво произнёс:

– Впрочем, я бы не отказался обучиться такому методу.

Взаимные упрёки сразу смолкли, супруги удивлённо повернулись к невольному виновнику их спора.

Гордей (немного смущённо) кивнул на синий учебник:

– Когда наутро тебе предстоит экзамен, например, по английскому языку, а ты за весь семестр не нашёл время его даже открыть, то скорость действительно имеет значение. Это ведь не то, что роман на досуге полистать.

Его спокойная самоирония, а также проявленный интерес к синей книге пришлись весьма стати. Страсти угасли сами собой.

– А вы, молодой человек, случайно в английском не сильны? – поинтересовалась соседка. Она пояснила, что у приехавшего с ними племянника (который в данный момент плавал) имеется академическая задолженность в институте. Иными словами «хвост», который обязательно нужно ликвидировать по возвращению.

Тётушка кивнула на учебник.

– А наш Юрочка в языках абсолютный дилетант, хотя по основным предметам у него все пятёрки. Преподаватели считают его очень талантливым и перспективным. Только англичанка не соглашается войти в положение.

– Можно попробовать – Гордей взял учебник, хотя даже не открывая, мог по памяти воспроизвести многие тексты, ведь на первых курсах пришлось проштудировать его от корки до корки.

Соседи, а особенно обрадовавшаяся за племяша тётушка, принялись рассказывать Мазаеву, что они приехали из Днепропетровска (об этом можно было догадаться по их «малороссийскому» говору). Отдыхают здесь уже третий год подряд. Место им очень нравится: море чистое, посёлок ухоженный, а люди очень доброжелательные. Здесь тихо, уютно и очень спокойно.

– Совсем нет хулиганства и воровства, как в других местах – уверяла соседка. – Можно что-то случайно забыть на пляже и твои вещи не пропадут. Прям как за границей!

И благодарить за образцовый порядок следовало начальника местной милиции. Большой умница и хороший организатор он сумел сколотить из местного комсомольского актива крепкую дружину помощников. Женщина кивнула на спасателя на вышке с биноклем в руках, который бдительно следил за морем:

– Они везде успевают! А какой праздник Нептуна ребята устраивают для отдыхающих! Обязательно сходите, не пожалеете!

В этом году супруги впервые уговорили племянника приехать сюда с ними. Чувствовалось, что этот парень главная жизненная отдушина для уже немолодой и видимо бездетной семейной четы. При появлении великовозрастного птенца тётушка захлопотала вокруг него, словно курица. Прежняя высокомерная снисходительность по отношению к мужу-ребёнку сменилась угодливым восхищением перед племянником:

– Наш Юрочка отличный пловец, у него даже разряд есть – горделиво сообщила она Мазаеву.

Небрежно приняв протянутое дядей полотенце, худосочный племянник с надменным видом и досадой бросил:

– Разве тут толком поплаваешь!

Обтирая мокроё тело, смазливый юноша неприязненно стрельнул злыми суженными глазами на спасателя на вышке.

– Эти придурки всех держат за буйками, словно пионеров в лягушатнике.

– Наш Юрочка отлично сам мог бы работать спасателем! – светясь благостной улыбкой, поспешила заверить Мазаева тётушка.

– Ну уж дудки! – фыркнул в её сторону племянник. – Маячить на этом насесте часами. И за-ради чего? За спасибо?! Или за грамоту?

Дядюшка позволил себе мягко не согласиться с ним и нравоучительно заметил:

– По-моему, дорогой мой, здесь ты немного не прав. Эти благородные молодые люди выполняют важную общественную миссию.

Супруга раздражённым взмахом руки велела мужу не встревать:

– Вечно ты со своими нравоучениями, Масик! Юра прав: каждый в жизни должен знать свой насест. У кого кроме крепких мускулов других талантов нет, пусть этим и занимается.

Масик с оскорблённым видом уткнулся в журнал. Лицо же тётушки снова сделалось любезным, а голос бархатно-сиропным. С ловкостью опытного дипломата она представила Гордея племяннику:

– Этот молодой человек, любезно готов помочь тебе с английским.

Парень немного смущённо кивнул Мазаеву и что-то буркнул в песок навроде «спасибо». Впрочем, ему и не требовалось ничего объяснять, ибо за него всё делала преданная тётушка:

– Понимаете, – торопливо затараторила она, – Юра всерьёз опасается быть отчисленным, ведь тогда ему грозит армия. С его то светлой головой! Оттуда же все возвращаются с вывихнутыми мозгами! А насчёт заданий не беспокойтесь, если не возражаете, я посижу вместе с вами, вместе как-нибудь со всем разберёмся. Зато мы с моим мужем Максимом Васильевичем будем вам очень благодарны за вашу отзывчивость. Очень благодарны… – Она произнесла это с особым выражением, намекая на вознаграждение.

Но неожиданно Гордей протянул ей книгу обратно:

– К сожалению, в школе я учил немецкий.

Лица днепропетровцев вытянулись от изумления. Мазаев поднялся. Перед тем как уйти, сказал, обращаясь к племяннику:

– А в армии мозги не только вывихивают, но случается, что и вправляют.

Глава 10

Был ранний вечер. Гордей решил найти своих благодетельниц. Вот и нужная улица. У калитки одного из частных владений стояла новенькая жёлтая «Нива». О таком полноприводном ВАЗе мечтает каждый рыбак и любитель активного отдыха на природе. Вот только официальная цена советского джипа почти как у люксовой «Волги» – десять тысяч пятьсот рублей. Через комиссионные магазины дефицитные «нивы» уходят ещё дороже. Мало кому они по карману. Но машина действительно отменная. Говорят, что их даже охотно покупают избалованные жители западных стран.

Задняя дверца «Нивы» была поднята, девушка в коротких шортиках что-то искала в багажнике, вся подавшись вперёд. Услышав за спиной шаги, девушка оглянулась:

– Ах это вы? – Вика мгновенно признала утреннего чудака с пляжа, который поначалу так напугал их с подругой. – Ну и как, устроились?

– Да вот, пришёл поблагодарить.

– Значит, понравилось – удовлетворённо кивнула Вика.

– Более чем!

– Что ж, очень рада – улыбнулась Вика и стала звать какого-то Валю, чтобы он помог ей перенести в дом лотки с черешней. На зов, стуча подошвами сандалий, явился полноватый молодой увалень. Это был рано располневший пухлогубый добряк. Всё в его облике выглядело несколько преувеличенным: голова, губы, уши, живот. Шорты обтягивали его крупные ляжки и явно были ему тесны, при ходьбе под майкой молодого мужчины переливались складки жира.

То, что возле его девушки вертится незнакомец, озадачило пухляка. И Вика поспешила его успокоить:

– Знакомься, Валя, это тот самый Гордей, о котором мы рассказывали с Ингой.

У толстяка оказалась детская улыбка – открытая и одновременно лукавая. А взгляд внимательный и добрый. Ладонь у него мягкая и тёплая.

Гордей так прикинул, что в этой паре явно ведущая она. Толстяк же, похоже, изнеженный комфортом рохля. Впрочем, за такими широкими лбами, как у него, часто помещаются гениальные мозги. Ведь заработал же он как-то на свою «Ниву», если, конечно, машина куплена им, а не подарена родителями.

Они пожали руки, и Гордей кивнул на багажник с ожидающими выгрузки ягодными лотками:

– Помочь?

– Было бы неплохо – не стал отказываться неспортивный Валя.

Парни взяли по ящику и вслед за Викой вошли в калитку.

…Компания новых знакомых занимала целый щитовой, или, как его принято называть, «финский» домик. У них имелся собственный дворик с крытой столовой, чайной беседкой и местом для мангала. Одним словом устроились они роскошно. Да и вообще, ребята, что называется «умели жить». На курорт четвёрка прикатила на двух автомобилях.

Правда вторая машина, хоть и была абсолютно новой (а может быть именно поэтому), не выдержала испытания крымскими дорогами и сейчас находилась в ремонте у здешнего мастера-частника. Но уже завтра механик обещал пригнать её в лучшем виде. Об этом вскользь упомянул её хозяин. У него редкое имя Элем. Загорелый жгучий брюнет с блестящими чёрными глазами-маслинами похож на испанского аристократа-идальго. Он франт и в одежде явно предпочитает благородный белый цвет, который великолепно контрастирует с его смуглой кожей и волосами. На нём белоснежная футболка «поло», парусиновые брюки «гольф», на ногах тенниски. У брюнета худощавое спортивное телосложение и интеллигентное умное лицо, обрамлённое короткой бородкой-«эспаньолкой». Оценивающий взгляд с прищуром вызывает чувство внутренней неловкости. Гордею он показался надменным. Впрочем, с новым человеком Элем вежлив и даже любезен.

Гостя пригласили в дом. Здесь три комнатки – две изолированные спальни и общая крохотная гостиная. Имеется также своя кухонька. В общем, полноценное жильё для двух пар.

Элем указал гостю на диван, а сам, уселся в кресло, обвёл взглядом комнату, в которой имелся даже телевизор!, и небрежно поинтересовался:

– Ну, как тебе наша келья?

– Ничего изба.

В комнату вошла Инга в струящейся юбке. Стрельнув глазками на Гордея и промурлыкав: – Приветик! – она подсела к Элему. С любопытством поглядывая на Мазаева, красотка прижималась к своему избраннику, а тот небрежно обнимал одной рукой красавицу, второй же раскуривал трубку.

«Похоже, «испанец» чувствует себя хозяином жизни – размышлял Гордей. – Эта его трубка в углу рта, импозантная борода, спокойная уверенность в невозмутимом выражении лица и в каждом движении, – столь харизматичная смесь в мужчине убийственна для любой женщины. Такой супермен не потерпит рядом обычную девушку, ему подавай только первых красавиц».

Попыхивая трубкой, Элем пояснил, что вообще-то они могли бы без проблем устроиться в лучшей интуристовской гостинице Ялты или в любом ином престижном месте побережья. Но его девушке захотелось «слиться с природой» (он произнёс это со снисходительной иронией).

– Ей сказали, будто в эту бухту каждое утро приплывают дельфины.

Инга подхватила:

– Да, да! Мы с Викой каждое утро бегаем на море смотреть дельфинов! Правда, пока они почему-то ещё ни разу не появлялись, но мы всё равно надеемся их увидеть.

– А меня привлекло сюда обещанное безобразие! – разыгрывая скандалиста, дурашливо сообщил вернувшийся с кухни толстяк Валя. – Только где оно? Я вас спрашиваю! Почему бы нам не признаться самим себе, что нас элементарно надули?

– Играй лучше в шахматы, Валюша – пренебрежительно посоветовал приятелю Элем. – У тебя это неплохо получается. И не строй из себя импортного мачо. Порок в передозировке, знаешь ли, чреват крупными неприятностями.

– А тебе значит можно? – обидчиво вспыхнул Валя и напомнил: – Между прочим, это ты нас сюда затащил!

– Да, мне можно, – спокойно согласился Элем. – Я беспартийный, и азартен только в любви. А тебе, Валик, неплохо бы перечитать старика Достоевского про разгул страстей и чем всё обычно заканчивается.

– Спасибо за совет! – сердито буркнул Валя и обиженно надулся.

Вика обняла своего пухляка и что-то ласково заворковала ему на ушко, после чего парень положил свою большую голову ей на колени и позволил утешать себя нежными поглаживаниями.

Гордей заговорил о цели своего визита, он хотел бы пригласить их посидеть где-нибудь:

– Я слышал, в посёлке имеется неплохой ресторанчик.

Инга скептически наморщила симпатичный носик, а её подруга произнесла с мягкой улыбкой:

– Не то чтобы ресторан, так… – Она сделала витиеватый жест рукой.

Валик был более категоричен в оценках:

– Послушайте, уважаемый сеньор, неужели вы надеялись отыскать в такой дыре достаточно прилично заведение?! Второсортный кабак, – вот что это такое!

Толстяк неожиданно проворно сбегал на кухню и вернулся с запотевшей бутылкой элитной «Посольской» водки. Это был экспортный алкоголь, такую обычно пьют дипломаты или большие начальники.

– Предлагаю отметить наше знакомство в узком кругу! – провозгласил Валик.

На журнальном столике тут же появились рюмки.

– А я голосую за ресторан, – удивил всех Элем. Похоже, он заметил, как расстроил отказ нового знакомого, искренне хотевшего их отблагодарить, и произнес своё веское слово. – А что, послушаем ещё раз «Таракана» на саксе…

После некоторого замешательства обе девицы приняли его сторону:

– Зря, что ли мы набрали с собой нарядов! Потом, мы не хотим пить водку дома.

Валику оставалось подчиниться большинству.

– Итак, сэр, – шутливо обратился Элем к Мазаеву, – ваше приглашение принято. Джентльменам полагается быть в смокингах, дамам в вечерних платьях.

Глава 11

Гордей ожидал за столиком ресторана. Это была веранда на скале над морем, внизу живописная бухта, а по ту сторону невысокого деревянного барьера – непривередливые крымские сосны, способные расти даже на камнях. Деревья подступали так близко к ограждению, что до их мягких иголок можно дотянуться рукой.

ВИА на сцене исполнял песни из репертуара самых популярных групп и исполнителей страны: «Весёлых ребят», «Машины времени», «Песняров», «Землян».

А вот и его гости! Мазаев поднялся и поспешил им навстречу. Элем был в вишнёвом бархатном пиджаке, на фоне друга Валя выглядел значительно скромнее.

Гордей удивило, что пришли только молодые люди. Элем объяснил, что в последний момент у Инги разболелась голова, и Вика осталась с подругой:

– С моей старухой такое случается. Что поделаешь, возраст! – ядовито усмехнулся бородатый плэйбой. – Как никак третий десяток пошёл… Ну ничего, посидим в мужской компании, тем более что наши подруги отпустили нас со спокойным сердцем. Они знают, что нам можно доверять.

Гордей заранее сделал заказ, и всё же не рассчитывал на столь «молниеносный» сервис! Едва его гости заняли свои места, как появился официант с подносом, на котором тарелки с салатом и дымящимся харчо. Аромат такой, что слюной захлебнуться можно! К мясу официант подал бутылку домашнего вина; сам разлил по бокалам; объяснил, что оно из личных запасов директора ресторана….

Угощать гостей вином из собственного подвала?! Нет, это уже совсем как-то по-итальянски, хотя здешний директор грузин, точнее абхазец. И всё же…

В ответ на удивлённый взгляд Гордея, официант многозначительно указал ему на огромный постер над стойкой бара. На плакате знаменитое «Динамо-Тбилиси»: игроки и тренеры прославленной футбольной команды были сфотографированы с главным европейским трофеем – Кубком обладателей кубков.

Теперь многое становилось понятно. Даже далёкий от футбола человек знал этих улыбчивых парней из Тбилиси, Кутаиси, Сухуми и других городов Грузинской ССР. Когда в мае команда, в которой выступали такие «звёзды», как «профессор» Давид Кипиани, Владимир Гуцаев – настоящий укротитель мяча, стопроцентно надёжный в защите и аристократичный Александр Чивадзе, вратарь Отар Габелия, чей неповторимый кошачий прыжок поражал воображение, взяли самый почётный клубный титул, то это был праздник для всей страны. И хотя в первые минуты триумфа земляков великий комментатор Котэ Махарадзе произнёс своё знаменитое: «Представляю, что сейчас твориться в Тбилиси», на самом деле общий восторг миллионов болельщиков выплеснулся тогда на улицы многих советских городов…

Тот решающий матч Гордей смотрел в компании друзей на квартире одного приятеля, чьи «предки» находились на даче. Когда состоялся легендарный гол (время было за полночь) они, пьяные от счастья, переполненные эмоциями, вывалили на балкон квартиры на 21-м этаже дома на «Юго-западной» и орали «Ди-на-мо!» с ударением на последнем слоге. Потом, конечно, было неловко перед парнем, чьим вернувшимся с дачи родителям пришлось выслушать от соседей немало претензий за ночной дебош в их квартире…

Да, теперь Гордей отлично понимал местного директора, который в честь великой победы земляков оказывается дал себе обет: полгода угощать каждого гостя своего заведения вином из собственного погреба.

Мазаев мельком видел его сегодня, но запомнил лишь чёрные курчавые волосы, орлиный профиль и массивный золотой перстень-печатку. Сейчас Гордею было бы приятно переброситься парой любезных фраз с щедрым фанатом «профессора» Кипиани. Он даже мог бы из уважения к хозяину употребить несколько фраз, почерпнутых из самоучителя грузинского языка: многие стали интересоваться культурой этой удивительной республики, и не только потому, что тбилисцы превращали футбол в искусство, подобно бразильцам или итальянцам, просто в них было что-то западное, свободное. Как в европейском кино, которое изредка демонстрировали на специальных сеансах в дни Московского кинофестиваля…

Да, случись ему сейчас увидеть здешнего директора, и Гордей непременно высказал бы ему слова благодарности за прекрасный вечер. Его официанты излучали кавказское радушие, а повара отлично знали рецепты лучших грузинских блюд. Впрочем, не только грузинских…

Официант посоветовал им попробовать ещё пельмени в горшочках. И как оказалось, не зря. Горячий с пылу-жару горшочек был покрыт пропечённой лепёшкой. Ноздри машинально втянули просачивающийся аромат. Возникло ощущение приближения чего-то праздничного. Гордей осторожно приоткрыл лепёшку и струйка пара, насыщенная специями, вырвалась наружу. Сверху в бульоне плавала сметанка, а под ней лучок, морковка и куриная печень. В предвкушении сочных пельменей Мазаев набрал полную ложку бульона и, не спеша, стал смаковать… Вкусовые ароматы щекотали небо и язык, приглашали, а вернее настойчиво звали скорее опробовать главное. Пельмешки были завернуты в тоненькое тесто, которое просто таяло во рту. Само мясо было очень нежное…

…Наконец, Гордей откинулся на спинку стула:

– Все. Больше не могу. Давно так не обжирался! Слава маэстро, который всё это приготовил!

Между тем стемнело, и девушка-официантка стала обходить столики, оставляя светильнички с горящей внутри свечкой. Звучащая со сцены живая музыка в ритме «медляка» создавала особое настроение. Человек с саксофоном творил там чудеса. Видимо это и есть тот самый «Таракан с саксом», о котором упоминал Элем. Гордей задумчиво смотрел вдаль – на мерцающий подрагивающими огнями посёлок с расцвеченной набережной.

Люди вокруг тоже были расслаблены и дружелюбны. В глазах новых приятелей Гордею тоже виделась симпатия и благожелательность. Захотелось поделиться с ними тем, что не давало ему покоя со вчерашнего дня, и Мазаев рассказал о происшествии, которое случилось с ним накануне в лесу:

– …Вначале я решил сразу идти в милицию. Но потом подумал: а что я им скажу? Какие у меня есть факты? Где-то что-то померещилось вдали. Да мало ли что это могло быть. Мираж. Несерьёзно…

Добродушный Валик всё свёл к хохме:

– Тут неподалёку археологи вроде капище тысячелетней давности раскопали с дольменом и жертвенником. У древних ведь как было принято: если крутой вождь или шаман помирал, то вместе с ним на тот свет отправляли всех его жён и многочисленных наложниц. Бывало, что и в неурожайный год или просто в угоду богам самых красивых девушек племени в жертву приносили. Вот призраки невинно убиенных красоток и носятся между деревьев. Молодые неженатые мужчины их особенно привлекают.

– Там ещё голос зверя будто был… похож на волчий, – добавил Гордей, не улыбнувшись на шутку.

– Нет, крупные хищники в Крыму не водятся – успокоил Элем. – Правда иногда в здешних лесах можно услышать не самые милые звуки, например, очень отрывистый хриплый лай, но их издает косуля.

Впрочем, в отличие от приятеля, Элем воспринял рассказ Мазаева очень серьёзно. Он щёлкнул пальцами по лацкану своего пиджака, стряхивая невидимые пылинки, и заверил: – Хотя лично я бы не поставил точку, не будучи уверенным на все сто процентов.

Гордей прикусил губу от обиды, реплика Элема прозвучала как упрёк ему. Но что толку оправдываться: рассказывать, что ты несколько часов провёл в поисках, заглянул чуть ли не под каждый куст. Всё равно в главном то этот «испанский идальго» прав: а что если ему не показалось, и между деревьев мелькнул вовсе не бестелесный призрак, и он слышал реальный призыв о помощи?!

– Ладно, не кори себя! – Элем хлопнул нахмурившегося Мазаева по плечу. – Что сделано, то сделано!

Со стороны сцены к ним подрулил молодой пижон артистической наружности: с волосами почти до плеч, жутко весь из себя элегантный. Хотя на вкус Гордея одет он был несколько крикливо, один красный кожаный галстук чего стоил.

Пижон спросил разрешения подсесть за их столик. Оказывается, москвичи уже успели познакомиться со здешней знаменитостью. Музыкант поинтересовался, где Вика и Инга, после чего шутливо пообещал, что без женского общества парни не останутся.

– Рудик, – представляется он Мазаеву. Голос у него был надтреснутый, несильный. Видимо, весь его талант заключался в длинных подвижных пальцах, между которыми он постоянно крутит мундштук. В группе Рудик играл на саксофоне. В ответ на комплимент Мазаева он ответил с самоуничижительным пренебрежением:

– Да брось, старичок, мы же обычные лабухи из кабака.

Элем положил музыканту руку на плечо:

– Ну не прибедняйся, Рудик. Лабаете то вы ударно! За вечер перепели чуть ли не весь популярный репертуар советской эстрады, словно на «Песне года»: Пугачеву с Паулсом, Леонтьева, Ротару…

– Да…не даём друг другу помереть с голоду – с грустной иронией согласился музыкант, и вдруг оживился: – А слышал, как наш Алик под Бубу Кикабидзе работает? И не скажешь, что самоучка. Самородок! Ему любой акцент – не проблема. Может на бис и Яака Йолу и Тыниса Мяагу смяучить.

Кивая на приятеля-музыканта, Элем с гордостью объяснил Гордею:

– Наш маэстро не только потрясающе лабает на саксе, знаешь, какой он аранжировщик! А композитор! М-м! – Элем поцеловал себе пальцы в восточном жесте полного восторга. – Его оригинальные сочинения запросто могли бы звучать на «Песне года».

– Да куда нам! – замахал рукой Рудик. Впрочем, вместо новой порции грусти он нахально ухмыльнулся: – Блатняк – он тоже неплохо кормит. Сделаешь на распеве со слезой: «Я тоскую по маме в далёко деревне, мне ещё долго не видеть её», глядишь, а народ в зале стал очень серьёзен, «бруталы» хмурятся и допивают до дна. И понимаешь, что ты тут король…

Глаза музыканта подёрнулись поволокой загадочной мечтательности, и он добавил:

– А вообще, жизнь – большая лотерея. Почти как «Спортлото»! Вот только риск намного выше. Зато и банк можно сорвать – на порядок щедрее, чем в «6 из 49»!

После этого Рудольф завёл с Элемом приватный разговор о покупке-продаже какой-то вещи. Они беседовали очень тихо, да Гордей и не вслушивался. В конечном итоге они вроде как пришли к какому-то соглашению. Очень довольный Рудик благодушно поинтересовался у пухлого Вали, удалось ли ему за эти дни скинуть хотя бы пару килограммов. Но у толстяка на уме было другое:

– Вообще-то, нам обещали тут кое-что… – Валик многозначительно кивнул на кирпичную пристройку ресторана, где помимо кухни, видимо, размещались ещё и административно-хозяйственные помещения.

Саксофонист философски заметил, что они не первые ищут тут мифическое Эльдорадо, а не находят ничего.

– Вот и хорошо, что не нашли, – приобнял за плечи толстяка-приятеля Элем. – А то бы ты, Валюша, проигрался до трусов и остался без машины. И пришлось бы нам вчетвером втискиваться в мою… При всей моей любви к тебе и Викуле, нам с Ингой хотелось бы сохранить некоторое приватное пространство.

– Ты смотри какая! – вдруг с пол-оборота пришёл в возбуждение Рудик, и с придыханием: – Первый класс рыжик!

Оказывается, его восхитила та самая девица, которую Гордей встретил на местном переговорном пункте. Теперь на ней было длинное синее платье в пол, на лебединой шее и запястьях сверкали ювелирные украшения. Она походила на гордую молодую львицу – высокая, к тому же на шпильках, статная, с гривой роскошных волос огненно-рыжего цвета. Фигура у неё и в самом деле была умопомрачительная.

– Да…высший пилотаж! – согласился Валик.

Лишь Элем пожал плечами и тут же отыскал на веранде альтернативу:

– А мне больше нравится вон та.

– Какая? – с азартом поинтересовался Рудик.

– Вон та, в углу – девушка-загадка!

Музыкант испытал разочарование:

– Та смешная?! Ты шутишь?

– Ничуть.

– Послушай, старичок, я какой вечер за ней наблюдаю. И скажу тебе прямо: чудачка не пользуется спросом.

– Напрасно, – невозмутимо ответил Элем, засовывая в рот свою трубку, – в ней что-то есть

Снова громко заиграла музыка. Элем поднялся и направился к заинтересовавшей его особе. Подойдя к её столику, он стал что-то говорить явно ласковое. Несколько минут они мило беседовали. На прощание красавец-джентльмен поцеловал смущённой девушке руку и вернулся к приятелям.

– К сожалению, девушка не танцует, – объяснил Элем как будто даже немного разочарованно.

Оркестр взял небольшую паузу для отдыха, и к ним присоединились знакомые саксофониста – певица и здоровенный барабанщик с мощными волосатыми ручищами и неряшливо топорщащейся бородой. Он сразу объявил, что родом из Одессы и стал сыпать байками и шутками. В запале ударник энергично жестикулировал и так тряс головой, что махал своей длинной бородой по столу, как метёлкой.

Элем подозвал официанта и ещё заказал хорошего коньяку и икры для дамы.

…Через полчаса музыканты вернулись на сцену. Рудик взял свой «сакс» и стал исполнять на нём соло. Играл он действительно виртуозно и проникновенно, у расчувствовавшегося Вали даже глаза стали мокрыми. Так что Элем не преувеличивал, когда говорил, что Рудик достоин гораздо большего.

«Что он забыл в этом маленьком посёлке, где такому таланту просто негде развернуться? – удивлённо размышлял Мазаев. – Больших денег тут уж точно не заработаешь».

Элем будто прочитал его мысли.

– В нашей стране предприимчивым быть опасно. «Таракан» недавно освободился. Кстати, так его прозвали за фамилию Тараканов – пояснил Элем. – Так вот, «впаяли» ему «пятак»: то ли левые концерты, то ли за спекуляцию импортными инструментами, а может фарца или валюта. По понятным причинам он не любит на этот счёт распространяться. Вот он пока и сидит тут, потому что со справкой об освобождении в кармане особо не погастролируешь. Хорошо ещё, что местный милицейский начальник человеком оказался – позволил ему на своей территории «по-тихому» работать. А то бы Рудику – с его то руками (!) – пришлось бы в грузчики наниматься, ведь коль прижмёт, то и ящики пойдёшь таскать – от полной то безнадеги…

Но всё равно, я верю, что однажды сюда заявятся представители столичной филармонии и на коленях будут умолять мсье «Таракана» вернуться, обещая ему все блага рая. Так что если через годик-другой увидишь в столице афишу с фамилией Тараканов, то знай, что это наш приятель вернулся из небытия.

Когда пришёл черёд расплачиваться за ужин и Гордей, как приглашающая сторона, достал кошелёк, Элем притормозил его:

– Но, но! Каждый платит за себя! Ведь так, Валюша?

– Я тебя обожаю, Элик! – слезливо всхлипнул пухляк и полез к нему обниматься.

Глава 12

День четвёртый

Утром по пути на пляж Мазаев выстоял очередь за порцией варёных сосисок по десять копеек штука. Затем неторопливо жевал их за высоким круглым столиком (стулья в этой «забегаловке» не были предусмотрены), и с удовольствием прихлёбывал из картонного стаканчика пятнадцатикопеечный кофе. Кофе был обжигающе приятным. Мимо в сторону пляжа неторопливо тёк поток отдыхающих. У большинства довольные расслабленные лица. Некоторые задерживались возле стендов с вывешенными для свободного чтения последними номерами газет «Правда», «Известия», «Советская культура».

Покончив с завтраком, Гордей подошёл к старичку-художнику, устроившему авторский вернисаж на главном туристическом маршруте. Полюбовавшись картинами и даже приценившись к некоторым, Гордей заметил неподалёку аллею местных передовиков. Из цветников приветливо или гордо на него смотрели огромные фотопортреты лучших людей совхоза «Светлый путь». В одном из местных героев Мазаев признал одного из парней, что «спасали» его позапрошлым вечером. Он позировал фотографу в костюме с медалью «За спасение утопающих» на груди. Текст под портретом сообщал, что Марат Первушин – так звали героя – оказывается является кандидатом в мастера спорта по подводному плаванию, создателем и руководителем клуба подводного плавания «Ихтиандр», который отмечен дипломом ЦК ВЛКСМ. А ещё он руководит добровольной дружиной при местной милиции. И параллельно являлся начальником спасательной станции (тоже добровольной). Да уж, действительно супермен! За несколько лет этот атлет сумел лично вытащить из воды шестерых утопающих, а всего за его ребятами числиться тридцать один спасённый. За всё же прошлое лето благодаря поселковым добровольцам-спасателям на здешнем пляже не утонул ни один человек. Вот так ребята!

Вчерашние знакомые Гордея пришли на пляж раньше него, и успели занять топчаны на всю компанию. Вскоре Инга с Элемом схватили маски с дыхательными трубками и, держась за руки, убежали купаться. Вика же осталась в одиночестве. Её Валя собрал вокруг себя свору малышни и дурачился с ними. Взрослый мужчина тоже вёл себя как большой ребёнок: увлечённо строил с пятилетками замки из песка и позволял своим маленьким приятелям делать с собой всё, что им заблагорассудится. Его большое белое тело не пугало детей, похоже, детвора воспринимала смешного дядю, как живого плюшевого медведя.

– А у вашего друга талант – с уважительной улыбкой заметил Вике Гордей. Она несколько снисходительно согласилась:

– Да уж… Валику бы не в научно-исследовательском институте работать, а усатым нянем в детском саду.

И так как её друг был занят, Вика позвала с собой Гордея:

– Не составите мне компанию, а то поклонники и поклонницы Валю всё равно теперь не скоро отпустят.

Пока плыли к буйкам, девушка стала рассказывать, что вообще-то они собирались в этом году снова ехать в Прибалтику:

– Планировали в Юрмалу в санаторий «Янтарный берег». Хотя там и кемпинги вполне пристойные. Мне вообще Прибалтика больше нравится, там отдых изысканнее. Элем же вообще предлагал лететь в Болгарию. Но буквально в последний момент решили всё-таки в Крым: знакомые, которые прошлым летом отдыхали в Юрмале, отговорили, сказали, что толком не удалось ни позагорать, ни искупаться из-за испортившейся погоды. С Болгарией же не получалось по срокам…

Затем Вика стала живо рассказывать о своих впечатлениях от последнего посещения Риги. Это было несколько лет назад. И о той поездки у барышни сохранились самые романтические воспоминания. Она даже сравнивала красоты Рижского взморья со здешними, и отдавала предпочтения «балтийской жемчужине».

Потом Вика поделилась свежими впечатлениями от выставки «Москва-Париж» в музее изобразительных искусств имени Пушкина, которую успела посетить за день до отъезда сюда. В общем, получался обычный, ни к чему не обязывающий «светский» трёп, что, впрочем, вовсе не исключало взаимного интереса. Поэтому, выходя из воды, Гордей и Вика бойко, со смехом продолжала приятный обоим разговор.

Валик уже вернулся на свой топчан. Глядя на беспечно болтающую подружку и её спутника, пухляк неожиданно воскликнул:

– А вы отлично смотритесь, ребята! Из вас получилась бы отличная пара.

Гордей ответил ему в том же духе:

– Благословляешь?

Но Вика отчего-то страшно смутилась. Это было заметно. Чтобы скрыть своё смущение она принялась с озабоченным видом выговаривать «взрослому ребёнку» за то, что он слишком долго находиться на солнце. Оказывается, молодой мужчина плохо переносит южное солнце, но, тем не менее, никогда не прячется под зонт, а потому каждый приезд на курорт обязательно обгорает, а после температурит. Флегматичный приятель Вики снисходительно слушал болтовню подруги, позволяя ей обильно натирать себя солнцезащитным кремом.

– Нет, в самом деле, – не унимался большеголовый пухляк, – Викуля очень хорошая.

Подошли Элем и Инга, мокрые и довольные. Поинтересовались, о чём речь. Гордей благодушно пояснил:

– Да вот, Валя сватает за меня Вику. – Мазаев рассчитывая на их ироническую реакцию, а получил нечто странное.

– А-а… – загадочно протянул Элем и серьёзно сдвинул брови; Инга смущённо отвела глаза. Повисло ощущение неловкости. Гордей ничего не мог понять…

Через час ребята стали собираться: машину Элема уже починили, и они хотели съездить к развалинам древнего византийского монастыря.

– Махнём с нами! – предложил Элем Мазаеву.

– Спасибо, но я ещё не успел насытиться морем.

После их ухода Гордей ещё два раза искупался, а потом решил где-нибудь обедать.

Возле самого пляжа компания довольно развязных и явно не слишком трезвых парней приставала к той самой рыжей красотке из ресторана, которая так понравилась ресторанному саксофонисту накануне вечером. Однако девица оказалась не робкого десятка, и сумела сама постоять за себя, очень грамотно «отшив» прилипал.

Глава 13

После обеда – разморённый жарой – Гордей вернулся на пляж и сразу бросился в прохладное море. Отплыл подальше и долго лежал на спине, глядя на проплывающие в синеве облака. Оказывается можно чувствовать абсолютное счастье просто вот так качаясь на волнах и позволяя мыслям свободно течь, как им заблагорассудится. Время будто остановилось…

В реальность Гордея вернул приближающийся гул. Из-за мыса показался белоснежный корабль-красавец на подводных крыльях. Элегантно подняв корпус, пассажирская «Комета» будто летела над волнами на скорости не менее 80 километров в час. Завораживающее зрелище! Предназначенные для прибрежных маршрутов такие прогулочные «ракеты» были частью курортного шика. Одним своим видом крылатый белоснежный снаряд с множеством иллюминаторов, оставляющий за собой высокий пенный след, создавал ощущение праздника.

Возвращаясь неторопливо к берегу, Гордей засмотрелся на красочное зрелище прибытия «Кометы». Вот она замедлила ход и направилась к украшенному разноцветными флажками волнорезу, на котором в честь прибытия судна динамик разразился бравурным маршем. Завыла причальная сирена, с летучего судна матросу на пирсе бросили канат, и тот ловко обмотал «концы» вокруг железных крюков-кнехтов…

Впрочем, вниманием Гордея уже завладела удивительная персона на берегу. Уж очень она выделялась среди прочей пляжной публики. Тогда как все стремились как можно скорее приобрести модный «африканский» загар, странная особа, напротив, пряталась от солнца под навесом. В огромной шляпе будто из прошлого века и в больших дымчатых очках, в длинном сарафане, бледнолицая и белокожая девица выглядела абсолютной белой вороной. Тургеневской барышней в окружении шоколадных тел.

Ну конечно! Именно на неё вчера в ресторане обратил внимание Элем, назвав «девушкой-загадкой». Чего-чего, а загадочности в чудачке и в самом деле предостаточно. В руках барышня держала чёрный «агатовый» том Анны Ахматовой. Такой у спекулянтов идёт за 25 рублей. Иногда она отрывалась от чтения и бросала задумчивый взгляд сквозь дымчатые очки вдаль. Сразу было видно, что барышня с богатым внутренним миром. Тогда как женщины по соседству с ней в лучшем случае занимались вязанием или просто «тупо» жарились на солнце, эта явно находилась в постоянном поиске сильных интеллектуальных впечатлений. У неё с собой имелся фотоаппарат, недорогая «Смена», которым она периодически фотографировала море и небо.

…– Вам оно тоже понравилось? – будто случайно оказавшись рядом, Гордей указал незнакомке на огромное морское облако на горизонте.

Однако разговора не получилось, он будто на стену натолкнулся! Сохраняя равнодушный вид, барышня не произнесла в ответ ни слова.

Пришлось Мазаеву ретироваться под ироничные взгляды и плохо скрываемые смешки окружающих. По пути Гордей не без чувства зависти удивлялся красавцу и умнице Элему, ведь удалось же ему как-то обменяться парой фраз с этим «закрытым на два поворота ключа комодом»! Что уже само по себе теперь выглядело большим достижением…

Через полчаса Гордей вновь наткнулся на компанию уже знакомых придурков. После облома с рыжей красоткой, незадачливые донжуаны явно ещё крепко поддали. Жара и водка окончательно превратила их в животных. На свою беду на пути распоясавшихся горилл оказалась молодая парочка. Началось нахальное приставание к девушке. Её молодой человек попытался словами урезонить распоясавшуюся шпану. Но его просто отпихнули в сторону, чтобы не мешал. Вокруг находилось много здоровых молодых мужчин, но никто не желал вмешиваться. Хулиганов было пятеро, и вели они себя очень агрессивно. Особенно выделялся один – широкий в плечах, с синим бритым наголо черепом. Не смотря на жару, он был в тельняшке с длинными рукавами, в солдатских вылинявших штанах и кирзовых сапогах. Страшный и злой он выглядел как пугало, забытое на поле. От его коренастой фигуры и бешенных глаз навыкате веяло опасностью. «Похоже, что этот питекантроп в тельняшке у них за главную ударную силу» – догадался Мазаев.

Вскоре двое хулиганов сбили с ног молодого человека и принялись пинать его ногами, в это время трое их дружков потащили упирающуюся девушку в кусты. И всё это среди бела дня, на глазах десятков свидетелей! Многие из которых стыдливо отводили глаза в сторону или спешили скорее пройти мимо. Прозвучало лишь несколько женских голосов против творящегося безобразия, но на пожилых защитниц негодяи просто не обращали внимание.

«Вот так спокойное местечко!» – усмехнулся про себя Мазаев, и бросился на выручку. Главного подонка он с размаху хлобыстнул ладонью по затылку, а когда тот обернулся, резко хукнул кулаком по изумлённой физиономии. Здоровенный бугай в тельняшке и сапогах покачнулся, но устоял. Не давая ему опомниться Гордей нанёс ещё удар в ухо, и здоровяк покатился под парковую скамейку. Его дружок был сбит с ног самбисткой подсечкой.

Пока двое ползали по земле, а трое их дружков-насильников ещё не успели понять, что происходит у них за спинами, Гордей протянул руку пострадавшему, помог ему подняться. И поймал благодарный взгляд избитого паренька. Теперь то их двое! Но тут случился постыдный конфуз. Вместо того чтобы вступиться за подругу, незадачливый кавалер припустил со всех ног в противоположную сторону. Впрочем, девице можно сказать, повезло, ибо трое несостоявшихся насильников бросили добычу, на которой успели разорвать платье, чтобы поквитаться с фраером. Через полминуты её и след простыл.

А Гордей остался один против пятерых озверевших уродов. Защитничка взяли в кольцо, чтобы тоже не сбёг. Тот, что приближался к Мазаеву справа, наматывал на кулак цепь; оклемавшийся здоровяк разорвал на себя тельняшку, обнажив мощный торс, покрытый воровскими наколками. Длинный, как жердь «Кащей» слева коротким взмахом отбил дно пивной бутылки об угол каменной цветочной тумбы, превратив её в «розочку». Ещё один со зверской ухмылкой запустил руку себе в карман, и через секунду из его пудового кулака выскочило лезвие выкидного ножа. В пьяных мутных глазах шпаны не было ничего, кроме звериной ненависти и желания убить…

Глава 14

Громкое сопенье, злые крики, со всех сторон прилетают руки и ноги, только успевай приседать и отклоняться… Драка затягивалась, и это было удивительно, ведь обычно, когда пятеро бьют одного, всё заканчивается очень быстро. Видимо, обострившиеся инстинкты до поры спасали Гордея от страшных ударов. И всё же такое везение не могло продолжаться долго. Ещё минута-другая и на опустевшей мостовой останется окровавленный труп. Но пока везунчику удавалось ловко избегать нацеленного ему в висок кастета, уходить от ножа…

Гордей снова увернулся от тычка острым стеклом в лицо и встретил нападающего кулаком. Получивший боксёрского крюка под челюсть длинноногий «Кащей» лязгнул зубами и выронил пивную «розочку». В следующее мгновение Мазаев набросился на «гориллу» с цепью. От неожиданности обритый налысо мордоворот растерялся! Видно не часто он и его дружки получали столь решительный отпор от вальяжной курортной публики. Лысый попятился, неуверенно отбиваясь от наседающего «психа». В какой-то момент у него сдали нервы и бритоголовый урка вскинул обе руки к лицу в истеричной попытке закрыться. Выглядело это жалко, вроде как в плен сдаётся. Мазаев мог бы загвоздить кулаком в разрез между его синих от зэковских наколок локтей – брешь вполне достаточная, чтобы хорошо его достать. Только противно добивать того, кто так позорно скис и просит о пощаде. Ладно, чёрт с ним! Резкий разворот навстречу новому противнику и с ходу по нему пулемётной серией ударов. Всё так! Сам нарвался на неприятности! И хотя костяшки собственных пальцев разбиты в кровь, но и у подонка вместо губ кровавая каша, да и передние зубы наверняка покрошены, если не выбиты…

Вот только оставив у себя «в тылу» недобитого «капитулянта», Гордей не учёл, что эта публика только и ждёт, чтобы напасть со спины. И поплатился, оказавшись в стальном зажиме между плечом и предплечьем здоровяка. Шею сдавило удушающим приёмом, так что не вырваться, даже оглянуться нельзя. В глазах потемнело, затрещали собственные шейные позвонки. А позади нетерпеливый возглас монстра:

– Дай я его шилом в бок!

Гордей приготовился, что сейчас его пронзит нестерпимая боль, как вдруг услышал окрик со стороны:

– Эй, Чита, отпусти его.

На сцене появился новый персонаж. Он не приказывал и не требовал, скорее по-приятельски предлагал договориться. Ему ответили:

– Иди своею дорогой, Марат. У нас с этим фраером свои счёты.

На это пришелец осведомился в несколько небрежной манере:

– С каких это пор вы сводите счёты на чужой территории? Или вам стало тесно в своём крысятнике?

– А ты чё, будешь, нам указывать, где можно появляться, а где нельзя? – угрожающе процедил один из подонков.

– Я же сказал, отпустите его, – спокойно и даже как будто сквозь улыбку, повторил парень. Он что-то снял с запястья и сунул в карман – то ли часы, то ли браслет.

Стальной зажим вокруг шеи Мазаева разжался, но одновременно Гордей получил сильный удар в лицо, отчего потерял равновесие и упал. Сознание он не терял, однако сразу подняться не смог. А потому вынужденно наблюдал дальнейшее с земли. В вальяжном «кенте» в кепочке и с улыбочкой на самоуверенном лице, Гордей не сразу признал руководителя местных спасателей. На парадном фотопортрете с площади тот выглядел образцовым комсомольцем, а в жизни умел быть разным. Однако договориться с хулиганьём ему не удалось. Слово за слово перепалка быстро достигла высшей точки взаимного раздражения.

– Не быкуй, мужик, а то ведь рога могут пообломать! – После этой фразы, брошенной одним из чужаков спасателю, мордобой возобновился. Только теперь он протекал даже ещё более неудачно для «гостей». Этот Марат умел классно бить. Он делал это точно и красиво, явно получая удовольствие от процесса. Для него это было развлечение. Обычно так дерутся лишь в кино, но почти никогда в реальной жизни. Во всяком случае Гордею не часто приходилось видеть в деле таких мастеров. У этого парня был настоящий талант сбивать людей с ног, и редко кому удавалось подняться.

И лишь с одним из всей пятёрки у Марата вышла заминка. У этого невысокого, но очень прыгучего и подвижного «живчика» была особая кошачья пластика. Его главным оружием были не кулаки, а ноги, которыми он лихо махал на уровне лица противника. И каждый свой диковинный удар, чудо-боец сопровождал резким выкриком. Ещё неизвестно, чем бы закончился поединок двух сильных соперников, если бы на выручку своему лидеру не подоспели двое коротко стриженых, чисто выбритых парней спортивного телосложения с нарукавными повязками дружинников…

Сражение было закончено. Двоих негодяев, которые попытались сбежать, дружинники скрутили с помощью неожиданно появившихся многочисленных помощников из толпы.

Как только стало ясно, что зло терпит поражение, до этой минуты испуганно безмолвствующий народ, вдруг обрёл уверенность и голос. И стал высказывать законные претензии подъехавшему лишь к шапочному разбору участковому милиционеру. Дескать, куда смотрит власть, если среди бела дня шпана нападает на людей. Одновременно все хвалили Гордея. Женщины протягивали герою надушенные платочки, чтобы он мог утереть с лица кровь, и бутылки с водой; мужчины одобрительно хлопали его по плечу. К Мазаеву подошёл и выручивший его спасатель Марат, внимательно на него посмотрел, иронично подмигнул и ушёл.

Прикативший же на видавшем виды жёлто-синем газике старший лейтенант в поношенном мундире спокойно выслушивал упрёки и обвинения в свой адрес. Ему указывали на избитого Мазаева:

– Вон, человек можно сказать жизнью рисковал, пока милиция где-то прохлаждается. Медленно реагируете, товарищ участковый-уполномоченный!

Правда, в основном возмущались граждане из числа приезжей публики. Местные же, напротив, горой стояли за своего участкового:

– Как не совестно такое говорить! Откуда вам знать, какой он работник! Зачем вы напраслину возводите на человека! Да если хотите знать, наш Егор Федорович ранение имеет и орден за задержание особо опасного преступника. Участковый нас никому в обиду не даёт. Может, ему просто поздно сообщили, или машина у него по пути сюда сломалась. Сами же видите, на каком старье он вынужден ездить. Попробуй тут поспей везде! В конце концов он же вам не господь бог, чтобы всё видеть!

– Спокойно, спокойно, граждане, – милиционер немного повысил голос и поднял руку, – я в адвокатах не нуждаюсь, а здоровую критику всегда приветствую.

Вот только прямо, в лицо высказывать всю нелицеприятную правду человеку в форме, да ещё при исполнении, никто больше не спешил. Но едва страж порядка отошёл в сторонку, как из стана критиков кто-то ехидно заметил:

– Когда милиция позарез необходима, её почему-то днём с огнём не сыщешь! А так на каждом шагу красные околыши их фуражек маячат. Вот всякая шваль и чувствует свою безнаказанность! Знают мерзавцы: сколько жертва не ори «караул!», покуда власть среагирует, их уже и след простыл. Вот и не боятся местные выродки беспредельничать! Тем более, если против них старый пенсионер на раздолбанном газоне.

– Не знаете, так не говорите! – снова возмутились местные женщины. – Это хулиганьё это из соседнего «Морского». Местную шпану Егор Федорович давно поприжал, а с соседними смутьянами время от времени приходиться воевать. Тамошняя милиция не справляется, вот они и лезут к нам. Но наши комсомольцы молодцы – хорошо их принимают!

Участковый в это время осматривал место происшествия, что-то выяснял у дружинников. При своём крошечном чине мужик был уже в годах, при ходьбе он сутулился, от чего казался ещё старше и несолиднее. Рассказы местных жителей про имеющийся у него орден и ранение как-то не слишком вязались с сугубо мирным обликом старого служаки, которому явно оставалось рукой подать до пенсии. Судя по его неторопливым повадкам и тихому ровному голосу, участковому бы больше подошло учительствовать в сельской школе или сидеть счетоводом в тихой конторе.

Через десять минут милиционер вновь подошёл к народу и объявил:

– Значит так, граждане, обещаю, что мы во всём разберёмся, а прозвучавшую тут критику учтём. А теперь попрошу подойти ко мне свидетелей происшествия. Остальные свободны. Ещё раз спасибо всем за помощь органам правопорядка!

Гордей со своей скамьи наблюдал за тем, как дружинники по очереди сажают задержанных хулиганов в задний отсек милицейского «козлика». Подошёл участковый, принеся с собой густой обволакивающий дух одеколона «Шипр». Присел рядом, усталым движением снял с головы фуражку, вынул из кармана смятый платок и протёр околыш изнутри. В ёжике его коротко стриженых волос поблёскивали серебряные нити с бусинками пота.

– Да, жара… – проговорил милиционер, поглядывая на своих парней, заталкивающих в кузов самого опасного из всей пятёрки; пояснил:

– Этот Гаврилов был судим по 219 прим УК: «незаконное обучение каратэ». А ведь я предупреждал капитана Егошина, что после возвращения с ним хлопот только прибавиться.

Участковый повернул задумчиво-озабоченное лицо к Мазаеву. Такой у него долгий взгляд был, будто пытался проникнуть в самую суть нового человека.

– А вы молодец, не испугались – скупо похвалил старый милиционер. – Давайте-ка я вас в медсандчать подвезу, там вам ссадины обработают.

– Да нет спасибо, это в общем-то пустяки.

– А если сотрясение – заботливо возразил милиционер. – Голова то не кружиться, не подташнивает? Лучше уж фельдшеру покажитесь, он у нас очень грамотный специалист, получше иного дипломированного доктора…

– Благодарю вас, если почувствую себя плохо, то обязательно покажусь.

В этот момент со стороны милицейского автомобиля прозвучал громкий злой голос:

–Мы вам всем утроим незабудки! Скоро вспомните нас!

– Вот ведь, баклан! – с досады хлопнул себя по коленям участковый, и, немного косолапя, пошёл к своей машине, чтобы его комсомольцы не переусердствовали с упирающимся каратистом.

Вскоре милицейский фургон уехал. А оставшийся герой, смущённый повышенным вниманием к себе со стороны публики, переместился в небольшой сквер. Молодой человек сел на бортик фонтана и наклонился к воде, чтобы как следует умыться. И вдруг услыхал над головой девичий голос:

– Позвольте, я обработаю ваши раны?

Он поднял удивлённые глаза: к нему обращалась та самая загадочная барышня с пляжа, что всего полчаса назад в упор его не желала замечать!

Глава 15

Естественно, что Гордей был поражён столь неожиданной переменой со стороны неприступной чудачки, однако виду не подал. А барышня заверила его, что у неё всегда с собой зелёнка, йод и бинт. Прозвучало это несколько неожиданно, ведь что обычно девушки носят в сумочках? Ну там помаду, тушь и прочие всякие дамские штучки. А эта будто на войну каждый день собирается.

Пока незнакомка его «лечила», молодой человек внимательно присматривался к ней. У «сестры милосердия» голос с лёгкой хрипотцой, как будто она всю ночь не спала, глаза раздражены и кажутся уставшими. Её тёмные волосы в беспорядке рассыпались до плеча. Оказывается без своих громадных очков и чудовищной шляпы она вовсе не такая уж надменная и неприступная. «Вероятно это у неё от беззащитности, чтобы отгородиться от мира непроницаемым барьером» – догадался Мазаев. Взгляд у незнакомки серьёзный, но совсем не колючий. Гордею даже показалось, что она поглядывает на него с затаённым интересом. И вскоре распирающее её любопытство прорвалось.

– Они, – девушка кивнула в сторону уехавших в милицейском газике хулиганов, – могли запросто вас покалечить или даже убить.

– Могли, – согласился Мазаев.

– И вам не страшно?

Гордей озадаченно прищурил правый глаз и устремил его ввысь, будто ища ответ на проплывающем облаке. Лоб его глубокомысленно наморщился, а губы шевелились. Наконец, парень вздохнул и откровенно признался:

– Вообще-то, жутковато. Особенно сейчас. Вот вы сказали, и у меня воображение заработало… Знаете, есть такое психическое отклонение что ли… ну, когда страх приходит к человеку с некоторой задержкой. Вот, это как раз мой случай! Поверите ли, пот пришибает, когда отчебучишь на эмоциях что-нибудь этакое, а потом начинаешь анализировать, чем это для тебя могло обернуться. Думаешь, во дурак! И дёрнул же тебя чёрт ввязаться в потасовку. Сами бы как-нибудь разобрались.

На лице девушке поочерёдно отразились недоумение и разочарование, пока оно вдруг не озарилось радостной догадкой. Ну, конечно же он шутит! Они оба рассмеялись…

…В какой-то момент Гордей осознал, что они сидят вместе и разговаривают по меньшей мере уже час. С новой знакомой оказалось легко и интересно. Он уже знал, что у его собеседницы очень необычное имя Агния. И что она библиотекарь (вот откуда взялся дефицитный томик Ахматовой) из Куйбышева.

Вдруг Агния спохватилось и озабоченно взглянула на свои часики:

– Я должна идти.

– Давайте сегодня вечером сходим в кино – предложил Гордей. – Я видел афишу: привезли индийский фильм. Вы не против?

– Хорошо, – легко согласилась Агния. – Во сколько встретимся?

Они договорились, что он купит билеты, и будет ждать её возле клуба. Агния так же позволила проводить себя. Гордей обратил внимание, что у спутницы лёгкий балетный шаг и осанка. По дороге они зашли в сельпо на площади, где неожиданно в продаже оказались дефицитные шоколадные конфеты «Радий», и ни одного человека очереди! Агния купила полкило, но как оказалось, не для себя.

– Это для одного человека, – загадочно пояснила библиотекарша. Но потом всё же призналась, что сегодня утром рядом с пляжем обнаружилась потерявшаяся девочка. И так как найти её родителей сразу не удалось, то Агния и ещё одна женщина отвели малышку в милицию.

– Хочу зайти узнать, как она там, а заодно конфет передать, если конечно её уже не забрали родители.

– Так нам по пути! – обрадовался Гордей и взял спутницу под ручку. – У меня ведь в тех краях тоже есть, кого проведать. Правда, своим крестникам гостинцев я передавать не стану, но убедиться, что «отельчик» им предоставлен приличный, хотелось бы.

– Это вы о бандитах, что вас избили? – догадалась девушка и удивлённо покосилась на него.

– О них, о них родимых! Поверите ли, уже начинаю скучать.

В её глазах Гордей заметил запоздалую опаску. Наверное, в её головке сейчас промелькнула тревожная мысль, не поступила ли она опрометчиво, подойдя к незнакомцу. Да, он поступил красиво, вступившись за девушку, но так ли он благороден и тонок? Или же перед ней развязный самоуверенный наглец со спортивным торсом, носом картошкой, в глазах которого сейчас отчего-то пляшут бесенята? И ему просто захотелось блеснуть отменной физической подготовкой перед публикой? Конечно в бойком повесе прорва шарма, но как насчёт ума и воспитанности?

Отделение милиции размещалось в неприметном с виду одноэтажном здании с выцветшей вывеской сбоку от обшарпанной двери. Если бы не выглядывающая из-за угла жёлтая «морда» с синей полосой знакомого «козлика», то сразу и не догадаешься, что именно тут расположен местный оплот правопорядка.

Молодые люди вошли. Их встретила тишина, и ни души. Дверь единственного кабинета приоткрыта. Гордей заглянул за неё первым: небольшое помещение размером три на четыре метра. Из обстановки: стол с лампой и вентилятором, пара стульев – один для хозяина и второй – напротив для посетителя, либо допрашиваемого. Позади хозяйского стула массивный напольный сейф, выкрашенный в бурый казённый цвет, а выше на стене портрет Брежнева с пока ещё четырьмя золотыми геройскими звёздами на груди (через несколько месяцев в связи с 75-летним юбилеем генсека генсека наградят пятой). В углу массивный холодильник «Зил».

Самого хозяина не видать, но он явно где-то поблизости. На это указывают сразу несколько деталей: закипающий на широком подоконнике электрический самовар, наброшенный на спинку стула китель с лейтенантскими погонами и знакомый густой запах «шипра».

Откуда-то сбоку послышался неожиданно ласковый голос:

– Ну что, уже проголодался? Ну и горазд ты лопать, Демьяныч! В твоих то годах, это, знаешь ли, братец, неполезно.

Гордей шире приоткрыл дверь и, наконец, увидел участкового, тот сидел на корточках в синей форменной рубашке, в галифе на подтяжках, и наливал молоко в миску, из которой нетерпеливо лакал откормленный полосатый котяра.

При виде посетителей добродушное лицо милиционера сразу приняло официальный вид. Он убрал бутылку с молоком в холодильник, надел китель, занял своё место за столом, и только тогда осведомился:

– Вы ко мне, граждане?

– Да, – застенчиво ответила из-за спины молодого человека Агния.

– По какому делу?

– Я насчёт девочки, которую мы привели к вам сегодня утром -Машеньки.

– Вот как. Так за ней уже приезжали из детского приёмника-распределителя для несовершеннолетних и забрали в Симферополь.

Заметив, что слова его расстроили посетительницу, милиционер произнёс менее официально:

– Да вы не беспокойтесь! В детский дом её не отправят. Вероятно посадят на самолёт и в сопровождении нашей сотрудницы отвезут домой к родственникам. А мы тут пока выясним обстоятельства исчезновения её отца. Загулял, скорее всего, гусь! И забыл недотёпа про дочку. К сожалению, в нашей службе ещё встречаются столь безответственные родители. А мамаша – тоже хороша – отпустила дочку с таким!

В прошлый раз Гордей недостаточно хорошо рассмотрел участкового. На этот раз лицо его впечатлило живостью глаз и выражением мягкой лукавой доброты, что было не слишком характерно для работников милиции.