Анатомия книжной реальности

Оглавление

Антон Рай. Анатомия книжной реальности

КНТ

Часть первая. Вводная

Часть вторая. Работа с текстом по методу КНТ

Часть третья. Эмпирика

Часть четвертая. Проблемы метода

Анатомия книжной реальности

I. Постановка вопроса

II. Реальность и рассказ о реальности

III. По ту сторону реальности

V. От реализма к сказкам: априорное доверие

VI. Ахиллес, черепаха и… Набоков

VII. Борьба фантазии с реальностью

VIII. Реалистическая доминанта

IX. Искусство для искусства

X. О Прекрасном

XI. Итоговая схема

Отрывок из книги

Грустная правда о силе пристрастий

Давно я уже понял, что два любителя литературы в сущности имеют очень мало общего. Этому нравится Диккенс, а этого от одного только упоминания Диккенса бросает в дрожь. «Ты что, реально можешь читать эту викторианскую нудятину, ну и ну!» – говорит он. Этот в восторге от Мопассана, а этот просто еще не удосужился познакомиться с его творчеством. Этому по душе только литература 19 века (вот тогда писали так писали), а этот всю литературу, которая «до Второй мировой войны» (читай – до нашей эры) списал в архив. Этот расцветает при упоминании Хэмингуэя и морщится при упоминании Сэлинджера; а этот, напротив, расцветает при упоминании Сэлинджера и морщится, когда слышит: «Вот Хэмингуэй, это – да, настоящий писатель». А этот, смотрите, абсолютно равнодушен к обоим мэтрам: и не морщится, но и не расцветает. Он думает, что и тому и другому далековато до Сартра. Наконец, нашелся такой любитель литературы, который воскликнул: «Ха, литература! Да вся ваша литература не стоит одного рассказа Хармса!». – «Верно, верно», – подхватывает другой любитель, уже готовый заключить брата-почитателя Хармса в объятья, и только для очистки совести уточняет: «А какой, по-твоему, этот рассказ?». – «О том, как Колька Панкин летал в Бразилию, а Петька…». Второй почитатель Хармса в недоумении смотрит на первого почитателя: «Странно, странно. Выбрал тоже рассказец. Ничего в нем особенного нет. Да любое письмо Хармса в сто раз интереснее этого рассказа». – «А вот и нет». – «А вот и да». – «Нет, нет, нет». – «Да, да, да», и так далее… И два почитателя Хармса, ни в грош не ставящие всю остальную мировую литературу, тем не менее уже готовы насмерть рассориться ввиду возникших непреодолимых противоречий. Такова реальность.

.....

Обратите внимание на следующий момент – данный отрывочек совершенно «выдернут» из контекста повествования. Иначе говоря, сам по себе он ничего не значит. То же самое, кстати, можно сказать и про первый выделенный отрывок. Так и должно быть. Связным является текст, а выдержки являются выдержками, не более и не менее. Цель выдержек – вовсе не в том, чтобы дать связное представление о тексте. Повторюсь и буду повторяться – выдержки просто указывают на запоминаемость, особость текста.

Обратите внимание и на другой момент: я не стал приводить отрывок про молодого человека целиком. Мне всё равно, что он был «в белых канифасовых панталонах, весьма узких и коротких» – мне всё равно, что на нем «была манишка, застегнутая тульскою булавкою с бронзовым пистолетом». Объяснюсь с читателем: я довольно равнодушен к описаниям одежды, как и к самой одежде, впрочем. Так уж сложилась моя жизнь. А когда к чему-то равнодушен, то, естественно, не станешь запоминать детали. Но, скажут мне, а как же другие люди, которые к одежде вовсе не равнодушны? Может им в память как раз-таки западут эти самые «белые канифасовые панталоны»? Вполне возможно, не могу судить за других. И не сужу. При этом отмечу момент действительно существенный – метод подсчета КНТ помогает определиться с пристрастиями подсчитывающего, можно сказать, конкретизировать их. Но, если уж я равнодушен к описаниям одежды, то почему тогда я оставил фрак? Из-за «покушений на моду», только из-за этой фразы. Она характеризует человека в целом. Забавно и точно характеризует, и эта характеристика запоминается – люди вообще «покушаются» на многое, но им не всегда удается быть хотя бы даже всего лишь модными.

.....