Читать книгу ФэйкLand - Антон Смирнов - Страница 1

– Слыхал, в Китае какая-то невероятная дьявольщина творится: чрезвычайное положение вводят, города блокируют, границы собираются закрывать? По «ящику» только об этом и твердят, будто своих проблем не хватает, внутренних, бля. Ебануться просто.

Мудак, который сидит напротив меня, рассуждает о мировых и отечественных проблемах, проглатывает обед и выплевывает слова – мой коллега, соратник и корпоративный единомышленник – Афанасий – то ли старший по охране труда, то ли заместитель заместителя директора по охране труда, то ли охранник труда. Никогда не понимал, да особо и не вникал в суть данной должности. Знаю только то, что занимают ее, как правило, истоптавшиеся до дыр «сапоги» российских вооруженных сил. Я бы иначе сказал, ушедшие в расход сотрудники обезоруженной слабости. Да и черт с ними. Единственное, что меня в нем радует, так это его имя. Когда слышу слова наподобие Афанасий, словно проваливаюсь в невиданное экологически чистое и морально свежее прошлое. Опять туда окунулся… Так вот, мы обедаем. Вернее я пью кофе и пытаюсь прочесть последние новости, а этот демон закидывает обед как не в себя и параллельно вещает без отдыху, мешая мне сосредоточиться. Уже в пятый раз одну и туже строчку пытаюсь прочесть. Как он так лихо биоматериал поглощает и БЖУ репродуцирует в лингвистику – для меня большая загадка. Загадка еще и то, какого дьявола он оказался здесь в столь поздний час. Обычно дожидаюсь последние 20 минут обеденного времени, позволяющему рабу вдохнуть шестьдесят минут свободы и мчу в корпоративную столовую. В последние 20 минут обеденного перерыва здесь ни души, за исключением толстушки-поварихи и ее подруги – худой кассирши, вернее не худой, а сухой. Почему-то часто именно так выглядит их тандем. Так и сейчас эти двое развлекают друг друга, разговаривая возле кассы, а Афанасий думает, что развлекает меня, хотя даже не представляет, как меня одолевает своими новостями из «ящика». И на хер не пошлешь, иначе мой труд останется под угрозой и не будет должным образом охраняться, потому как этот ротвейлер перестанет его добросовестно оберегать, и уйти, оборвав на полуслове, воспитание не позволяет. Вот и приходится напрягать целых три источника восприятия, вкусовой, зрительный и акустический. Проглатываю кофе, смотрю на часы, встаю, произношу:

– Мне пора. – беру со стола телефон, делаю пол-оборота, неполный шаг… Хер ты так просто от Афанасия удерешь. Размечтался.

– Погоди, мне чуть доесть осталось. Вместе пойдем. Перекурим после обеда и по офисам. – Афоня закидывает одну из последних ложек картохи и смачно запивает чаем. У меня даже аппетит разыгрался. – Так ты слышал о последних новостях? Китаец летучей мышью отужинал, а она больная чем– то оказалась и его заразила. – Еще грамм двадцать пюрешечки залетели в чрево трудоkeeperа. – А потом и он перезаражал всех вокруг себя. Ну и понеслась у них там пизда по кочкам.

– Не, не слышал. – Молодец Афанасий, вытащил на разговор. С такими навыками коммуникации его срочно нужно от охраны труда освобождать и в отдел маркетинга переводить. – Как он от нее заразился? Он что, ее живьем затрепал?

– Да хуй знает. Почему живьем? – ложка на пит-стопе подле рта. Афанасий о чем-то призадумался. – Почему живую? – повторил он вопрос. – Может, хуево сготовили эту мышь ему. – Далее громкий смех, потоки воздуха на ложку, не по самым замысловатым законам физики, под воздействием потоков, картоха полетела мне в лицо и на рубашку. И хер бы с этим происшествием. Афанасия это развеселило еще больше. Мне даже захотелось забрать у него остатки чая и вылить себе на макушку для его пущей радости, чтоб это долбоеб сей эпизодзапомнил, как один из самых веселых в своей жизни. Но это все лирика. Я вскочил со стула, чтобы пришелец меня полностью в кулинарную инсталляцию не превратил. Вскочил из-за стола и Афоня. Хотел было салфеткой с меня счищать элементы своего обеда. Охранник труда все же. Я отстранился. Было великое желание послать его вместе с хуевоприготовленными мышами, картохой, новостями из ящика и прекрасным греческим именем.

– Не стоит, Афанасий. Будь добр, аккуратнее в следующий раз.

– Мильон извинений. Курить-то пойдем?.. – Господи, что он творит.

– Давай в следующий раз. Мне теперь бы простирнуться, да приумыться. А никотин… – здоровее буду.

– Ну как знаешь. Еще раз – не обессудь. – Афанасий по-отечески похлопал меня по плечу и удалился. Я выдохнул. Достал пальцами ароматный картофель из волос. Посмотрел на рубашку, которая стала похожа на одежду автослесаря. Громко блякнул и направился к умывальникам, прекрасно понимая, что помогут они немногим.

Пора бы представиться. Не мне критиковать имя Афанасия и занимаемую им должность. Караваев Глеб Богданович. Директор по развитию в одной из крупнейших международных, безумно дорогих и по непонятным причинам очень быстро распространяющимся в нашей стране кофеен. Хотелось бы верить, что коль я директор по развитию, то это моя заслуга. Ан нет. Я развиваю ни хуже, ни лучше, чем Афоня мой труд охраняет. Наряду со своей, его и многими другими должностями считаю ее дармоедской. Эдакий рудимент современного бизнеса. Паразит нынешнего капитализма. От воровства у своего босса отличает принципиальный момент: он мне сам деньги дает, по собственному желанию. Украсть – и то гораздо больших усилий требует. Ну да ладно, не получилось свой буфет-кулинарию поднять,одна из последних собственных кампаний, пойдем паразитировать на успехах других. И так уже три года. Почти у истоков начинал. Вволю порезвившись в своем резюме, что владел несколькими подобными заведениями в собственности на протяжении нескольких лет, которые не выдержали конкуренции и были прикрыты, отправил лжедосье на прилавки рабовладельческих витрин. Меня с распростертыми руками и очень быстро приняли в штат кофейной империи. Это дворником или грузчиком устроиться – нужно попутешествовать по нелегкому маршруту Данте, а к ногам престолоподанных по странной причине проще попасть. Так и со мной вышло. Сначала непонятным помощником непонятного представителя, потом заместителем директора по «ненужным» вопросам, дальше еще какая-то должность. Карьеру делал, о какой в 90-е сотрудники телефонного ритейла не мечтали. Кофейни появлялись как грибы на поляне. Продажи росли. Премия тоже. Обязанности пропадали пропорционально появляющимся бонусам. Вдоволь наоткрывавшись в Москве, помчало наше кофе. Или наш кофе? Наши кофейни в регионы. А вместе с ними и я начал изучать географию региональных центров не по учебникам, а воочию.

Далее подискутируем об имени, а точнее о ФИО. Караваев. К фамилии вопросов нет, не принадлежал к графам и служителям господу мой трижды прапрадед. Видимо, занимался созвучным ремеслом. Отчество тоже весьма благородное. Но вот имя… Папа с мамой до сих пор виноватыхищут, постоянно перекладывая ответственность друг на друга. К самому имени нет претензий. Весьма красивое и интеллигентное. Но, блядь, не вкупе с фамилией Караваев. Глеб Караваев. Бесчисленное множество раз, при знакомстве с очередным героем или представителем массовки моей жизни, мне после представления себя, хотелось сказать: «Да чего уж, не сдерживайтесь, – смейтесь, не моя вина, что мои предки обладают весьма тонким чувством юмора». Ходят легенды, что поп при крещении тазик со святой водой от смеха опрокинул или меня в купель уронил. В любом случае, это всего лишь легенды. А там, хуй знает, быть может даже и быль. Хотя путем бесконечных допросов, я склонен думать, что все-таки отец – виновник преступления. Однажды, после очередного продолжительного допроса, он, как мне показалось, в оправдание сказал, что если взглянуть на инициалы в привычном для всех порядке, то получается КГБ. Отче, это простопотрясающе, что у тебя получается разглядеть здесь КГБ, ия тоже бесконечно мечтаю это увидеть. Выдать желаемое за действительное. Но пойди растолкуй свои шифры первоклассникам, старшеклассникам, старшеклассницам, однокурсникам, однокурсницам, сослуживцам, коллегам. КГБэшник, бля. Все-таки отец виноват. Не хватило бы у мамы: не ума, нет, она у меня умница, не хватило бы в таком ключе думать и шифры в инициалы своего ребенка заключать. Человек – единство борьбы противоположностей. КГБэшник-пекарь-директор по развитию. Если бы Сальвадор Дали хотел написать на своих полотнах хамелеона и павлина, у него вышли бы тощий воробей и обыкновенная ящерица. Извращенный сюрреализм не иначе как реальностью не назовешь.

Пожалуй это единственное, что меня напрягает в моей жизни, да и то только от безделья. Были бы другие проблемы, точнее просто проблемы, на такую мелочь внимания бы никогда не обратил. В детстве – да, потрепало нервы. А теперь все – большие мальчики и девочки… С мозгами детей.

Кое как избавился от тушеного крахмала и канцерогенов. От крахмала избавился, пятнами на сорочке обзавелся. Несложный товарообмен. Привел в порядок волосы. Оскалился. Безвоздейственно кинул в сторону Афанасия грамм семьсот пятьдесят хуёв, интересно, сколько это будет в штуках, и побрел работать, вернее создавать иллюзию эффективной, а в моем случае развивающей, деятельности. Приоткрыл дверь столовой. Увидел идущего мимо дверей перекурившего, перекурившего только что, а не перекурившего «что-то», Афоню и вздрогнул. Быстро сателлит нашего корпоративного безделья у меня рефлекс выработал. Прикрыл дверь, подождал, пока он мимо пройдет и по лестнице поднимется. Мало ли, у него что-то еще из продуктов припасено для моего бренного тела и грешной сущности.

Как паразит, склонный к самоедству, анализируя свою бытовую и профессиональную деятельность, могу с уверенностью сказать, что мой удел это абсолютная умственная и физическая стагнация в условиях безграничного потребления. Сейчас, сидя на очередном ненужном совещании, среди дюжины ненужных сотрудников, выполняющих ненужные функции, делаю умное лицо, делаю пометки в ежедневнике, делаю замечания, делаю предложения. Много, что делаю, но при этом нихуя не делаю. Разглядываю коллег. Таких же дармоедов и потребителей, да еще и жертв рекламы. Неплохие зарплаты, весьма неплохие. Добротные премии.Приятные бонусы. Мамины и бабушкины квартиры. Тестя и свекрови машины. И к этому бесконечные кредиты. Кредиты на всякую ерунду: отечественные рестораны, американские телефоны, европейские часы, азиатские отдыхи, южноафриканских проституток, австралийских кенгуру, антарктических пингвинов, на загородные участки… пригородные электрички… Увидел уборщицу, меняющую мусорный пакет в мусорном ведре, и почему-то сразу порочную мулатку и неуклюжего пингвина на перрон высадила зеленая электричка. Это все Декарт со Спинозой со своими работами над ассоциациями, черт бы их подрал. Хотя и они ни при чем. Это все потому, что единственный ребенок в семье, что эгоистом и циником вырос. Не подарили мне родители братика или сестричку. Не Декарт с коллегой виноваты, так родителей крайними сделал.

По оживлению на местах стало ясно, что прозаседавшиеся расходятся по учрежденьям. Огромным плюсом занимаемой мною должности является то, что у меня нет прямого руководителя, по понятным причинам, потому как он понятия не имел бы, какими меня обязанностями и функциями наградить. И нет у меня прямых подчиненных. Формально маркетологи, отдел аренды и закупщики под моим началом, но у них есть свои тузы. Роль моя скорее наблюдательная, нежели созидательная. Так или иначе на переговорах я систематически присутствую, договора периодически подписываю, после совещаний у генерального директора эпизодически задерживаюсь. Эпизод настал.

– Все свободны. Глеб Богданович, ты останься. – Был бы у меня в холопах Караваев Глеб Богданович, он непременно слыл Хлебом Караваевичем. –Будь добр, сядь поближе, что ты вечно на галерке, как двоечник, ей богу? Игорь Олегович – генеральный директор, он же президент нашей империи в России. Красивый мужчина лет 45, но весьма привлекательной и свежей наружности. Проститутки, фитнес, хорошее вино и в целом качественная жизнь полностью отображают его внешность. Да и мудаком его назвать сложно. Бытие определяет сознание. Со своими заебами, спору нет, так, а кто без них? Предлагает мне сесть поближе. Мне неловко и даже немного боязно. С такой-то должностью. Обычно такие Игори Олеговичи тёлкам своим должности вроде моей в крупных фирмах придумывают, чтоб те дома не сидели, не тупели окончательно, постоянно на виду были и меньше в карман залезали. Из корпоративного бюджета телку проще содержать и безопасней, нежели из личного. Из последнего жена может не досчитаться, если тёлка борзеть начнет. А здесь и дисциплина, и рычаги управления. Нежели тёлка – доминант, то на работе можно компенсировать то, что забрали в номере отеля или на съемной для тёлки квартире, а именно, щепотку нервов и кусочек самооценки.

– Что ты зажатый такой? Сигарету? Выпьешь? – Мне уже не немного боязно, а я всерьез начинаю взращивать в голове разного, вернее одинакового рода мысли, в различных интерпретациях. Игорь Олегович встал. Я еще больше вжался в кресло.

– Нет, спасибо. Курить меньше и реже стараюсь. Выпить – с удовольствием, но откажусь, – над педалью.

– Над какой педалью? – Игорь Олегович налил в красивый стакан что-то из графина. Либо выдержанный коньяк, либо бурбон. Они по цвету почти не отличаются. Вискарь.–Уж больно резко он его опрокинул. Налил еще. Я проглотил слюну. Такси никто не отменял.

– Газа… И тормоза. – Снова втянул воздух и проглотил слюну. Афоня жрет смачно. Этот за ворот кидает так, что сил нет сдержаться. Я коллег за преклонения перед товарами и услугами раскритиковал, а сам от примитивных животных потребностей воздержаться не могу.

– За рулем чтоли? А такси не вариант? Тем более четверг. Недопятница. Игорь Олегович снова налил себе. В зал ему сегодня не нужно. – Да что с тобой? В кресло вжался, рубашка и прическа как у нашего слесаря, принять на грудь не хочешь. Тебе бы расслабиться, душ, выпить, массаж. – Постигаем истину в сравнениях. Вспоминаю и понимаю, что часом ранее мне было заебись в компании Афанасия. Хочу снова, чтоб он меня картохой обстрелял, чем намеки Игорь Олеговича слушать. Не замечал за ним такое.

– Наливайте, Игорь Олегович!

– Так бы и сразу. А то сидишь, сиськи мнешь. Не на совещании сидим же. – Олегович плеснул и мне. Пододвинул стакан. – Что ты какой-то мятый? Волос взъерошен, сорочка грязная. Не похоже на тебя.

–С Афанасием Андреевичем отобедал. – Залпом выпил содержимое стакана. Блядь, это коньяк. Аж слезы брызнули. Как можно так коньяк пить. Кашлянул. Прокашлялся. Жестом показал, что можно добавлять. Уже и босс не такой страшный кажется, вернее не такой настораживающий.

– Вы с ним обедали или едой кидались друг в друга? – Коньяк в стакане.

–Можно сказать и то, и другое. – Коньяк во рту. Еще глоток, и Афоня кажется не таким уж и пизданутым.

Игорь Олегович добавил еще себе и мне. Ровный мужик (это я мнительный). Сделал неплохую карьеру. Если я у истоков был, то он к истокам каналы рыл. Жена, трое детей. Три четверти денег в семью. Семья в квартире на западе Москвы. По выходным в загородном доме – на западе Подмосковья. У жены пару салонов красоты. Детишки в частной школе. Одну четверть денег в любовницу. Отпуск с семьей, командировки с любовницей. И совесть чиста, и имидж не запятнан. И волчата накормлены, и овцы упакованы.

– Два момента у меня к тебе. Первый: Казань помнишь? Татары расчехлились. Молодец, будем у них открываться. Пока в двух точках, а дальше, как пойдет. Не зря свой хлеб ешь. – За что похвалы? После того как Москвы и Питера стало не хватать, предложил третью столицу России. Нашел пару контактов, съездил пару раз в Казань, встретился дважды с нашими оккупантами веков минувших – договора на столе. Может и впрямь я не зря сейчас пью какой-то крепкий, но очень породистый бренди у своего босса. Бесспорно, не количество, а качество главный показатель твоей деятельности. Можно очень сильно заебаться и при этом абсолютно ничего не сделать. Как же алкоголь векторы настроения меняет. Босс крутой, Афоня прикольный, я – полезный, домой на такси гораздо удобнее, чем на своей машине.

– Помню Игорь Олегович, как не помнить. Столько нервов ушло…

– Вот только не пизди мне про нервы. У тебя на лайтах все. Баловень судьбы. Приехал, встретился, подписал. Почти подписал. Цезарь торговых войн. Согласны они. Командировка у тебя в ближайшее время. Нравится Казань, вот и совместишь приятное с полезным.

– Так мы и не снег чукчам продаем. Все-таки «Coupleofcups» – имя, бренд, фэймос. – Мне начинает казаться, что я уже доминирую. Указательным пальцем показываю на графин, а большим на стакан, прокладывая несложный маршрут метанола из сосуда в емкость. Игорь Олегович даже без намека на укор и возмущение разливает по стаканам.

– Светлану Алексеевну возьмешь с собой? Она давно и в Казань хочет и с тобой в командировку съездить хочет.

Что со мной хочет, это понятно, хоть на Магадан, хоть на Колыму. Только мне СПАСИБОНЕНАДО. Мне сейчас 32. Было бы 23, сам бы хотел со Светланой Алексеевной в Казань, Воронеж и Рязань. Загвоздка в том, что Светлане Алексеевне 37, отсутствие мужа и наличие двух дочерей. Съемная двушка недалече от Балашихи, кредитная машина, кредитное потребительство и престарелые родители в районе Новой Земли. Мои года – мое богатство. Лета других – скорее, рабство.

– Не, сам сгоняю. Что бюджет терзать? Пару – тройку дней и обратно. А с тетей Светой ехать, как минимум на недельку. Кремль покажи, Волгу покажи, по набережным погуляй,чак-чаком накорми. Не, Игорь Олегович, сам сгоняю. – Повторил слова и повторил глоток.

– Твое отношение меня очень радует. Подход радует. Энергетика, блядь, твоя радует. Мы с тобой с самого начала в этом коктейле. Все знаем. Все хорошо знаем. Отсюда вытекает уже второй момент. Боги заграничные дают зеленый свет на франшизу. Вдаваться в подробности нужно? – Игорь Олегович протянул мне сигарету и пододвинул пепельницу.

Объяснять было не нужно. Если я похоронил свои кафе-буфеты в силу различных причин, бумага-то все стерпит, но ведь себя не обманешь. Причины не те, что были описаны в резюме. Причины внутренние: распиздяйство, отсутствие знания рынка, нежелание работать от заката до рассвета. Но самое главное – родительские деньги. Да, не свои, а родительские. Родительские деньги, родительские нервы. Чужое ставишь – не рискуешь. Противно от того, что мне даже не стыдно, что ликвидировал все родительские накопления, забрал лет 10 на двоих жизни у обоих, а заплатил баяном из разряда «простите, не шмогла». Сочувствие мамы, понимание папы, презрение бывшей подруги. Единственный плюс моего краха, так это то, что невесте не пришлось оборотиться в жену. Когда красную ленточку первого из двух общепитов перерезали и шарики в небо на удачу запускали, то безгранично мной гордилась, клялась и в горе, и в радости, и в счастье, и в грусти, и доширак из пластика, и гадов морских из фарфора, и кишечную палочку из под крана, и по непонятным причинам потерявшую мужа madamCliquot из flute. Как запахло провалом, соскочила, даже пару тряпок на квартире забыла. Мое коммерческое фиаско – лакмусовая бумажка искренности наших отношений.Поэтому и критиковал коллег, поскольку сам такой же. Ни лучше, ни хуже, а такой же. В чем-то другой, но только по оси Х, а по У на одной позиции со своими коллегами-никчемностями. Они всё-таки даже во многом лучше. Они у банков занимают и банкам возвращают, а я собственных родителей опрокинул.

Я – пример того, как поступать не нужно. Доказательство от противного. Игорь Олегович – образец правильных действий и своевременно выбранных верных решений. Тоже владел в недалеком прошлом небольшой сетью весьма привлекательных, уютных и вкусных кафе. Видя, что в Москву хочет зайти «Coupleofcups», долго не думая, продал свой бизнес подобному мне олуху, который спустя пару лет благополучно ушел на дно, а сам предложил себя в качестве начальника производства, руководителя проекта, главного технолога, старшего мастера и качественного специалиста упомянутому выше мастодонту. Нет, я неправильно выражаюсь, не предложил, а продал не менее выгодно, чем свои ресторанчики. Такими разными путямимы оказались со временем на не очень далекой корпоративной дистанции и, в данный момент,за одним столом в одном кабинете.

– Франшиза – это хорошо. Франшиза нашей сети – это очень хорошо. – Взял еще одну сигарету. – Я-то, простите, нахуя вам упал? Друзьями к 45 не обзавелись?

– Глеб Богданович, ты не хами. Я тебе дело предлагаю и из рабства хочу вытащить, а ты выебываешься сидишь. Ты чего, думаешь, когда я твое сочинение в резюме читал, влюблялся в тебя заочно? Пробил я твою халтуру. Узнал, как ты свой собственные кафе похоронил, родить ихтолком не успев. А бабки где взял? -Кредитов нет. Долгов тоже. Папенька с маменькой подсиропили? Собеседование не помнишь наше? Я вот очень хорошо помню. Помню глаза твои честные, улыбку обезоруживающую, отзывы о самом себе лестные. Брехню свою ты так преподносил, что сам готов был в нее поверить. Такими устами только сливки лакать, да землянику прям с куста отщипывать. А я отметил, раз врёшь складно, значит продавать и договариваться будешь соответственно. Сублимировать после провала начнешь. Кто не умеет изобретать и продавать – не умеет ничего, заруби это на своем длинном носу. Мы в стране живем, где об изобретениях речи нет, торгашей – каждый второй, а продажников толковых – по пальцам пересчитать. А я из тебя постепенно слепил то, что мне нужно было. Ты думаешь лишь твоя заслуга, что ты, волчонок, сидишь здесь, кордон блю пьешь, макинтош куришь и разговариваешь со мной, как с однокурсником вчерашним? Таланты в себе открыл невъебенные? Навыки продаж выработал, что на Уолл Стрит теперь можешьоткомандироваться? Так вот хуй ты хоть в одном пункте угадал, мой милый дружочек. Это я тебе милдроксин на дистанции вкалывал, я тебе витамины в еду подмешивал и глицин с пустырником перед сном давал, чтоб ты стал тем, кем сейчас являешься. Чтоб не распиздяем вчерашним слыл, а снобом, циником и карьеристом становился. – Игорь Олегович налил себе еще. Его будто и не брало. Его и не брало. За жизнь столько выпито, что сей яд легче фреша из яблок и сельдерея заходит. И я для него так, ресурс, чтоб еще заморачиваться и реагировать по мою душу. Это от близкого человека требовать можно. Близкому претензии закидывать жизненно важно, а работяге, как механизму: завелся – хорошо, нет – в утиль тебя. Другие, более смазанные и простые в управлении найдутся, без инструкций на китайском.

– А франшиза. – пока я ушел в себя, Игорь Олегович ушел курить к окну. – Франшиза была вопросом времени. Ради нее я здесь днисвои годам продавал. Почти четыре года разродиться не могли, но лишь терпеливый получает блага. А ты сам цифры наши видишь. Вот и думай. На старт нужно – сущие копейки. Ягер свой продашь, да у папки еще стрельнешь, не впервой тебе, паразиту. Уже треть суммы, остальное на мне. Только через пять лет мне полвека обмывать, да внуков-младенцев нянчить. А на частной службе мне ох как это морально тяжело будет делать. А ты кризис среднего возраста с отчетами для подобного мне мудака хочешь переживать и по командировкам, как гончая носиться? -Пожалуйста. Нравится долбоебиком бегать при весьма солидном потенциале – ебашь, сочувствую. А, насчет друзей: дружба, основанная на бизнесе, гораздо лучше, чем бизнес, созданный на дружбе.

Никогда не занимался тантрическим сексом. Но почему-то присутствует непоколебимая уверенность, что меня сейчас отымели орально и очень глубоко. Ибо полушария встали раком. Даже слышал, как они поскрипывали, пульсом отдаваясь в висках. Не зря Игорь Олегович на массаже и душе настаивал. После СПА-процедур его монолог легче бы зашел.

– Простите, про друзей резко, с Вашего позволения, слова верну себе обратно, но, все-таки? Я – зачем?

– Блядь, еще один тупой вопрос,и я попрошу Арчи, чтобы он приказал Дэнни пробить тебе. С правой. Тыльной стороной ладони. Глеб, ты по какой причине сейчас долбоеба на полную мощность включил. У меня есть друзья. И вписаться готовы будут. Только мне не нужен партнер-фермер или компаньон, что всю жизнь автосервисы держит, который деньги вкинет и дивиденды ждать через неделю начнет, систематически заебывая звонками наделенными небогатым содержанием: ну че там у НАС? Я из тебя сделал того, кто МНЕ не просто полезен будет, а того, кто НАМ деньги принесет. В общем думай. На почту все скину: по франшизе, где я ее вижу, как я ее вижу, сколько что стоит, сколько денег мне от тебя, ну или не от тебя, нужно и прочие нюансы. А теперь, – на ход ноги! – Налил. Стукнулись. Выпили. Отсалютовались. Я вышел из кабинета. По дороге к своему вольеру встретил Афанасия Андреевича. Улыбнулся ему. Хорошо, что лишь выпивший был. Если бы Игорь Олегович предложил по тропинке в слизистую загнать, тогда бы Афоню даже в лоб поцеловать не удержался, таким он мне прикольным чуваком теперь казался. Хотел остановиться, спросить у него, что там в Китае, не улучшилась ли обстановка, не выздоровели ли мыши или люди, кто у них кого там заразил? Но подумал, что некорпоративное это будет поведение, да и к тому же неэтичное. А холопам только дай повод, неделю обсуждать будут, что Глеб Богданович датый от Игоря Олеговича вышел и Афанасия Андреевича о каком-то заражении допрашивал. «Как Иван Иванович поссорился с Иваном Никифоровичем… Наши дни».

Оглянулся по сторонам. Ничего не забыл. Офис, квадратов 30, загон холопа, мечта жаждущих, проклятье имеющих. Стол, стулья, компьютер, блокнот, шкафчик, орхидея на подоконнике, единственное зеленое пятно в этом холодном помещении, черно-белое фото какого-то моста в Штатах, шкаф в углу. Если бы мост обменять на кушетку и ширмочку, то можно без всяких затруднений офис в медицинский кабинет переквалифицировать. Ключи от машины? Пошарил по карманам, нашел ключи от квартиры. От машины – на столе. Не понадобятся, я же «под банкой». Достаю телефон, открываю приложение, вызываю такси. Через пять минут приедет Желтая Тойота Камри, водитель Ершов Степан Петрович. Попытался выдавить улыбку. Ершов Степан Петрович, эхо прошлого. Представил, что приедет ко мне извозчик на тройке гнедых лошадей и помчит по мостовой, дальше вправо и домой.

Выключил свет, не стал замыкать офис. Если что и можно у меня украсть, так это мой мост, но его я быстро в таком случае отыщу. Да и коллектив более или менее порядочен. Вернее, чист на руку, а там хер их знает, может они дома первое из кошек варят, да БДСМят с соседямилюто. Брррррр. Яркость извращенных фантазии испугала. Дедушка Зигмунд восхитился бы таким материалом. Игорь Олегович про глицин с витаминами рассказывал что-то, видимо, лгал подлец, что-то другое в стакан закинул, раз такая аморальщина в голове гуляет.

– Всем до завтра. – Сказанное всем – несказанное никому. Хотя из разных точек опенспейса вылетело ответное «до свидания, Глеб Богданович».

Вышел из здания офиса, коих на набережных Москвы тысячи. Наше в их числе. Бывший смрадный завод превратили в лоснящийся офисно-развлекательный комплекс. Души потных производителей сменили тела постных потребителей. Вижу свою гнедую тройку со значком Тойоты на лбу каждой из лошадей. Темно. Холодно. Зима. Открываю дверь, ставлю на паузу время года и удаляю время суток, приветствую знакомого на час. Вдыхаю смесь углекислого газа с продуктами горения дешевых сигарет, хочу выписать подзатыльник Степану Петровичу, в качестве чаевых, ибо в комментарии к заказу написал: непрокуренный салон и трезвый водитель. Спасибо Степе, что удовлетворил хотя бы второе пожелание. Выглядит трезвым и бодрым.

–Наш агрегатор рад приветствовать вас в качестве нашего пассажира. Пожалуйста пристегнитесь. –Холодным женским голосом лицемерит Степановский гаджет, прикрепленный к приборной панели автомобиля.

– Добрый вечер, – искренне недовольным голосом рапортует товарищ Ершов. Здороваюсь и я с «Хуавеем» и Степаном, обезличено выплевывая – добрый вечер.

Лихо выезжаем из двора офисной территорий и упираемся в грандиозную пробку. Степан чертыхается вслух, протяжно вздыхает, делает звук радио громче, чем поднимает мне настроение. Уж очень я боялся, что Петрович начнет мне рассказывать, как он бизнес по переработке углеводородов потерял, после снайпером в элитном подразделении в районе Сектора Газа по контракту служил, а ныне под прикрытием британской службы разведки работает. Что первой жене оставил две квартиры в центре Санкт-Петербурга, детей от второй в Массачусетский Технологический Институт определил учиться, а от третьей уйти никак не может потому, как она его, мужика такого, отпускать не хочет, а сама его заебала так, что сил уже нет терпеть, хотя баба она ничего, с мозгами, вроде, и сиськи у нее – ВО! А такси, это так, временно, потому что Ми-6 паузу взяли и работы у них пока никакой нет. Еще месяц-два покатается и бросит это неблагодарное занятие вместе с мятой пачкой тройки, продукты горения которой я сейчас вдыхаю. Напроизводил ничего не скажешь, только не углеводороды, а углеродные газы. Еще раз благодарю не то Степана, не то радио, которое тоже накидает против моей воли порцию отравы в мое сознание за ближайший час.

– В Китае с каждым днем растет число заразившихся и умерших. Власти в срочном порядке вводят чрезвычайное положение и закрывают города на карантин. Есть опасность распространения в соседние государства. Симптомы практически те же, что и при обычном ОРВИ, за исключением того, что идет сильное поражение дыхательных органов. Но болезнь также может протекать совсем безо всяких симптомов. Иначе говоря, человек, будучи зараженным, может об этом и не подозревать, однако быть весьма опасным для окружающих. Об остальных подробностях в следующем часе. – Завтра буду мстить Афанасию, сколько дополнительной информации узнал за несколько минут. Что там китайцам неймется? Нет, вредно слушать радио и смотреть телевизор. Закрываю глаза, пытаюсь подремать.

– Будьте девятым по счету, кто пришлет сообщение «Поржи на Синерджи», мы с вами свяжемся в прямом эфире в ближайшее время и предложим пройти наш веселый квест с розыгрышем призов с нашем фирменным логотипом. В случае успеха вам может достаться суперприз – зонт с надписью «Поржи на Синерджи». – Блядь, какой сон с такой-то программой? Очень интересно, что за критянин отзовется на данное дегродское мероприятие. Минут десять мы не двигаемся. Зима и час пик дают нам больше времени насладиться отсутствием рядом близких, чаще по крови и на бумагах, чем по духу людей. Степан Петрович взял от скуки в руки гаджет. Кому-то печатает сообщение. Вероятней всего, бабе с мозгами и ВО-сиськами. Отправляет сообщение, открывает окно и закуривает сигарету. Не раз я задавал себе вопрос, будучи не обиженным на жизнь, без детских травм, без комплекса несостоятельности,– почему я не могу возмутиться на подобного товарища Ершова, да или хоть высказать, какого хера он вытворяет? Что со мной не так? Оценку плохую за поездку поставить? Так это вообще дно пробить. Так или иначе, презирая Степана, я вдыхал вперемешку с грязным зимним воздухом те вещества, которые товарищ Ершов выдыхал.

Сложно в жанре любого из творчеств представить то, что начало происходить дальше. Не так давно я забивал в поисковике определение слова фантасмагория, не помню, для каких нужд мне это понадобилось. Определение узнал, теперь у меня появилась практическая возможность испытать это в действительности.

Ты пчела, я пчеловод,

А мы любим мед,

С тобой мне повезет…– заорал «Хуавей» Степана, полностью вернув меня в реальность. Дремота будто и не подступала.

–Да, алло, на связи! – Степан в роли агента Ми-6.

– Добрый вечер, это прямой эфир радиоСинерджи, меня зовут Алла, вы оказались девятым, кто прислал нам сообщение «Поржи на Синерджи», представьтесь, пожалуйста. Где Вы, чем занимаетесь, как настроение? – Я отчетливо слышу голос девушки по другую сторону динамика. До меня начинает доходить, кому товарищ Ершов печатал сообщение минутами ранее.

– Мое имя Степан. Я водитель такси и стою в пробке. Хочу участвовать в вашем веселом квесте. – Как четко он это выдал. С каменным лицом. Вероятно, ни один мускул не дрогнул и не выдал и грамма смятения.

– Степан, очень приятно. Вы рады, что вы в эфире? Не каждому счастливцу выпадает такой шанс. – Я тоже уже хочу желания начать загадывать, раз мы под невероятно счастливыми звездами на нашей повозке катим. Если уж Петровичу так фартит, то мне, смертному, со своим, мирским, много не нужно. Придумываю, чтоб такого загадать, но диалог не дает сосредоточиться на собственных примитивных мечтах.

– Я очень рад. Уже полгода отправляю вам сообщения каждый день, но никак не удавалось попасть в нужный номер. – Вот кого нужно к нам с Игорем Олеговичем в команду. Он бы мимо такого упорства не прошел. – И вот, наконец, мне удалось оказаться на вашем радио.

– Лишь терпеливый получает блага. – Второй раз за вечер я слышу одну и ту же фразу. Интересно, девушка по другую сторону разговора не любовница моего босса? – Я вас поздравляю, Степан. Начнем же наш веселый квест!!!!! Ехуууууу!!!!!!

– Да, я готов. – Ещё более живым голосом отвечает Петрович, видимо, пришел в себя и начинает верить, что это все взаправду. Что ж, Iamready, too. Степан забыл о моем присутствии. Я даже опасаюсь что-то сказать, у него судьба решается, он меня за любой шорох при данных обстоятельствах на набережную мерзнуть выкинет, а может и в Москву-Реку даже, если сильно разозлится.

– Степа, уверена, вы знаете, каков наш входной билет на веселый квест. У вас пять секунд и максимум голоса. Вы готовы? Тогда поехааааалииииии!!!!!

Все, все, что угодно… Я ждал любой самой невероятной и неземной хуйни, которая только может случиться с человеком в нормальном мире и неискаженной реальности. Не в дурке для особо буйных, не в компании обдолбанных наркоманов и не на тематической вечеринке сатанистов. К тому, что произошло дальше я не был готов ни морально, ни физически. Степан подносит телефон к губам, открывает рот и начинает протяжно и долго орать в микрофон, имитируя ржание лошади:

– ИИИИИИИИГГГГГГГОООООООООООООООООООООООООО!!!!!!!!!!!!!!

Я покрываюсь крупными каплями пота, подскакиваю с дивана заднего сидения и ударяюсь о крышу автомобиля, удар приводит меня в чувства и дает понять, что это есть все дичайшая реальность, а не ебанутый сон. Если бы не сотряс голову, то уже бы сидел и кусал себе пальцы или щипал себя за бока.Если это входной билет на квест, то даже не пытаюсь представить, какова его программа. Доведется выжить, сообщу обязательно сегодня Максу. Скажу, что его клаустрофобия и зомбилэнд – детская срамота, по сравнению со Степанпродакшн.

– Ух как круто, Степан. Это невероятно. Думаю, что мощнее перфоманса мы еще не слышали. – Они думают, а я поклясться в этом могу. Меня до сих пор потряхивает. Угощения Игоря Олеговича вышли разом вместе с потом на лбу. – Поздравляю, начало положено, готовы приступить к первому этапу нашего веселого квеста? –Суки! Суки вы! Меня, грешники, спросите. Я не готов. У Степана полгода интенсивной подготовки было, а я здесь необстрелянный. С карнавала на сражение попал. Но Алле бесконечно безразлично на мое эмоциональное состояние. Они со Степаном начинают. Я вжимаюсь в диван и зажмуриваю глаза.

– Итак, первый вопрос: кто такие Тинки-Винки, Дипси и Ляля? Варианты ответов: черепашки ниндзя, спасатели Малибу или телепузики?

– Если бы не Тинки-Винки и Ляля, я бы ответил, что это сеть продуктовых магазинов. –Шутит Степан. Я, приоткрыв одно веко, начинаю восхищаться его чувством юмора. И ничего криминального нет в том, что универсам зовут Дикси, а не Дипси, но ведь так и завоевывают сердца фанатов.

– Степан, давайте правильный ответ. На кону постер с фотографиями и автографами ди-джеев нашего радио.

– Рискну предположить, что это последний вариант – Телепузики. – Пауза. Нагнетание напряжения.

– Ииииииии ээээээто правильный ответ! Урааааааааа! – Неиство орет Алла. Она бы тоже легко входной билет на веселый квест оформила. – Поздравляю, Степан, постер ваш. Готовы к следующему вопросу? Дальше сложней.

– Да, конечно. Всегда готов. – Я тоже собрался. Жду продолжения викторины, если позволено так веселый квест называть.

– Вопрос номер два. Кто такие Дилли, Вилли и Билли? Утята – внуки Скруджа, солисты группы Дискотека Авария или прозвища легендарных нападающих сборной Бразилии по футболу? – Степан начинает заливисто хохотать, чуть телефон не уронил, но спохватился, включил громкую связь и сжал гаджет крепче. Будто хочет, чтобы я ни момента не пропустил.

– Конечно это внуки-утята. – Петрович струдом подавил смех и выдал правильный ответ. Квест и впрямь веселый.

Карантин. Или прошу отнестись к этому с пониманием.

– Ииииииииии кружка с логотипом достается тебееееее! – Я искренне начинаю болеть за товарища Ершова. Пока до пункта назначения докатим, он квартирой с такими познаниями обзаведется.

– Третий вопрос. В случае правильного ответа, футболка с нашим фирменным логотипом твоя. Готов? – В голосе Аллы звучат нотки зависти. Она даже на «ты» как-то незаметно перешла. Видимо, ей не хочется расставаться с футболкой. Тем более с таким эрудитом очень высок риск ее лишиться. – Какого государства не существует в данный момент на карте мира. – Здесь я стал реально волноваться, как-то резко Алла с мультиков на географию переключилась. Точно, шельма, не хочет с футболкой распрощаться. – Чехословакия, Словения, Северная Ирландия?

Я вижу, что товарищ Ершов уже не так уверен в своих силах, как когда был на пороге веселого квеста. Чертяга, он даже про меня вспомнил и с надеждой в глазах повернулся ко мне лицом. Я готов быть в суппорте, а не в составе этой дьявольщины, но, посмотрев в окно и увидев холодные воды Москвы-Реки, сложил кисть в кулак, отогнул указательный палец и показал его Степану. Он губами беззвучно произнес, чтоб Алла не подслушала его мухлеж – наш сговор:

– Точно?

Я, плотно сжав губы, и, округлив глаза, активно утвердительно закивал головой. Уверен, что у меня было самое тупое выражение лица за всю мою жизнь. Прикрепи я такое лицо к резюме, думаю, что Игорь Олегович, увидев данного кандидата у себя на столе,и, представив перспективу работать с ним, уволился, не дожидаясь собеседования со мной, и ни о какой франшизе бы и речи сегодня не было.

– Чехословакии не существует сейчас на карте! – Как с суфлера прочитал товарищ Ершов, вернув меня в суровую реальность.

– Этого не может быть! Так далеко редко, кто добирается. Урааааааааа!!!!! – Орет Алла. – Степан, поздравляю, футболка твоя. Ты справился с этим, весьма сложным вопросом. Можешь ответить, почему нет сейчас Чехословакии? – Алка, собака, пощади мужика. Что ты вытворяешь? Я хотел было вырвать у Степана телефон и заорать в микрофон, в защиту Петровича: «Твое, падла, какое дело? Отъебись от мужика, ответил же он на твой вопрос, так давай следующий задавай, по квесту веселому. Какого лешего ты ему экзамен устраиваешь и валишь в прямом эфире, как профессор-задрот?» Нововремя осекся, потому что сотвори такое в эфире, результаты аннулируют и тогда не выпить товарищу Ершову ароматного кофею из фирменной чашки, нарядившись в футболку с логотипом, рассматривая постер с ди-джеями радиостанции. Но товарищ Ершов быстро нашелся:

– Потому шо пиндосы их разнесли в свое время к чертям собачьим! – Повисла немая пауза. Честно, ни я, ни Алла не поняли, шутит Степан или реально придерживается данной версии.

– Итак, последний вопрос. Здесь вариантов ответов нет, ведь на кону зонт с логотипом «Поржи на Синерджи». – Я, признаться, даже за миллионера из трущоб так не переживал. Гнет напряжения дает о себе знать. Что там может быть за вопрос такой? Какой к хуям это веселый квест? Петрович на нем пару лет жизни оставил, а у меня сахар в крови поднялся.Смотрю на Степана, а на нем лица нет. И чем помочь не знаю. Загибай – не загибай пальцы, а тут отвечать нужно уже самому. Делать нечего. Степан, видимо, вдоволь насмотревшись телевикторин, где неправильно ответив, можно вмиг лишиться всего, что до этого непосильным интеллектуальным трудом было нажито, задает вполне резонный вопрос:

– Если неправильно отвечу, кружку с футболкой не заберете? – Насчет постера, как слышно, не сильно переживает. Мне тоже любопытно. Вдруг не отдадут трофеи. К чему тогда такие нервы?

– Нет, конечно, это уже твое. –Дарит Алла надежду и веру в светлое будущее и право на завоеванные призы. – Готов, Степ?

– Всегда готов! – Повторяет Степан, но уверенность его уже совсем далека от той, которая была вначале веселого квеста.

– Все мы знаем наш отечественный мультсериал Смешарики. – Блядь, кто это все?! Я лично не знаю. Смотрю на Петровича и понимаю, что он тоже не в теме, потому как настроение его совсем покинуло. Личность деморализована. Как бы нам рокировку по диагонали салона автомобиля не пришлось делать, и мне его домой не довелось везти. Вот уж ввязались в квест. Сами не рады. А у меня – да! – Стокгольмский синдром. Я за своего похитителя, иначе его не назвать, уже очень переживаю. Нихера себе, пройти такое вдвоем. И еще, какого черта мы опять к мультикам вернулись? Давайте по истории или литературе нас прогоните, а не по своим смешарям. Я понимаю, квест ваш веселый, но и кукла Чаки, казалось бы, просто куклой был, а в итоге на смертном одре половина героев фильма. Такими темпами, которые вы задали, чую, мы тоже одного не досчитаемся до окончания веселого квеста. – Так вот, – будто не слыша протесты моего внутреннего голоса, продолжает Алла – назови хотя бы трех из них. – «Вы чё, совсем там у себя на радио охуели?!» – Ору я про себя, – «Каких, блядь, хотя бы трех?! Я даже одного смешарика не знаю. Как они хоть выглядят?!». Смотрю на товарища Ершова и понимаю, что не видать ему зонта как своих ушей без зеркала. Шансов нет. Предначертано мокнуть в ненастную погоду бедолаге.

– Степан, ты с нами? Алло? – Это уже драма какая-то. Степа во фрустрации. Хочется сказать ему, чтоб не молчал, говорил с Алкой. И здесь меня осеняет, хватаю свой телефон, быстро открываю интернет вбиваю в поисковой строке смешарики, далее строка сама предлагает: смешарики, фото с именами. Нервно жму на первую из картинок, не смотрю на экран и отдаю телефон товарищу Ершову. Он хватает трубку. Перцепция с нами рождается, но, к сожалению, бывает покидает нас раньше, чем мы прощаемся с этим миром. Перцепция пока при Степане. Время сжалось. Не слышно, что происходит за окном, не видно, что происходит перед машиной, все словно в замедленной съемке, слышу, как стучит мое сердце.

–Крош, Совунья и Копатыч… – После такого кто-то закричит: ГОЛАААССССООО, кто-то заорет: БИНГО, где-то высветится: ДЖЕКПОТ. Крош, Совунья и Копатыч. Такой вопрос можно у Дмитрия Диброва на последнем этапе, когда на кону миллион, или сколько сейчас финальный приз, можно задавать и никакие Вассерман с Друзем на него ответят, так что деньги из студии не уйдут. Крош, Копатыч и Совунья. Я люблю вас, люблю, что вы есть, люблю, вас за то, что вернули моего драйвера к жизни.

Но нет. Ввели сейчас повсеместно видеоповторы на футбольных матчах. Вот и Алла засомневалась в правильности забитого гола.

– Степан, слишком долгая пауза была. Вы где-то подсказки искали? – Алла, какая же тывсе-таки нехорошая женщина. Отдай зонт мужикускорей и оставь нас в покое.

– Нет, вспоминал просто. Где мне смотреть? Я же за рулем. Вспоминал, дочка только недавно смотрела этот мультфильм. – Смотри-ка, как товарищ Ершов неправду говорить без смущениягоразд, даже голос не дрожит. А что, ставки действительно очень высоки.

– Тогда дополнительный вопрос: назови еще хотя бы двух смешар…

– Лосяш и Пин! – кладет двоечку по Алкиным щам Петрович за мгновение до того, как погаснет и заблокируется экран моего телефона.

– И у нас первый победитель веселого квеста за все время. Урааааааааааааааааааааа!!!!!!!!!! Ехуууууууууууууууууу!!!!!!!!!!!!! АААААААААААААА!!!!!!!!!!! – Явно переигрывая, фальшивит Алка.

– Ураааааааааааааа!!!!!! – Вторит ей Степан. – Не хотела она отдавать футболку, хоть ногти у меня вырывайте, а про зонт и говорить нечего.

– Степан, безумно счастлива за тебя, спасибо за это невероятное приключение. Передавай приветы и не клади телефон, за эфиром пообщаемся, как и где заберёшь призы.

– Передаю привет всем водилам такси, которые меня слышат и за меня болели! – Орет в телефон товарищ Ершов. Ловит мой взгляд в зеркале заднего вида, скорей всего гневный, минимум, возмущенный, и тихо добавляет – водилам и всем их пассажирам. – Я закрываю глаза полностью обессиленный и удовлетворенный, что missionвсе-таки accomplished.

Сижу за круглым столом посередине большого светлого помещения, вокруг десятка два незнакомых лиц. Одинаковый дресс-код. У девушек белые блузки и черные юбки-карандаши. У молодых людей белые, либо светло-голубые сорочки и преимущественно черного цвета брюки. У стены дама лет сорока рассказывает о последних результатах деятельности нашего отдела. Из семи звонивших за неделю, аж четверо забрали главный приз. Нужно придумывать более сложные задания для участников. Дама приказывает к вечеру от каждого получить минимум по триста вопросов, из которых двести пятьдесят с вариантами ответов, а пятьдесят прямых – безальтернативных. Заходят двое мужчин в черных костюмах и каждому отсчитывают по десять листов формата А4, два карандаша и раздают ключи с брелоками-цифрами, соответствующие номерам кабинетов. Мне достается помещение номер 4. Нахожу нужную дверь, отпираю ее, вхожу внутрь и замыкаю за собой. В белоснежной ярко освещённой комнате без окон из обстановки черный стул и пустой черный стол.Удобно располагаюсь за ним. Кладу перед собой листы. На одном из них вверху пишу: ЗАДАНИЯ ДЛЯ ВЕСЕЛОГО КВЕСТА, вывожу в углу единичку и начинаю придумывать:

1. Кем приходится Снегурочка Деду Морозу: дочкой, любовницей, внучкой?

2. Что такое сэндвич: закуска, элемент одежды, марка машины?

3. Какую форму имеет наша планета: ромба, шара, треугольника?

4. Как звали отечественного джина из лампы: Старик-Хоттабыч, Старик-Хотдогыч, Старик-Копатыч?

5. … Нарисовав пятерку понимаю, что фантазия оставляет меня наедине с самим собой. Я не могу придумать следующий вопрос для веселого квеста, а нужно еще 296 штук состряпать. Изо всех сил напрягаю голову, но ничего не выходит. Я начинаю нервно расчерчивать выданный лист бумаги, хаотично рисуя линии. В итоге ломаю стержень карандаша, а в листке появляется огромный шрам. Слышу из невидимых динамиков жуткий и громкий мужской голос: «ЗА ПОРЧУ ВЫДАННОГО МАТЕРИАЛА НАРУШИТЕЛИ БУДУТ ЖЕСТОКО НАКАЗАНЫ!» Смотрю на травмированную бумагу и покалеченный карандаш и впадаю в ступор. Меня крепко хватает невидимая рука.

– Уважаемый! Уважаемый, приехали! – Вздрагиваю, открываю глаза, смотрю на Степана Петровича, который трясет мою руку и выдыхает в лицо горький дым. Безгранично рад видеть своего кучера. Туплю несколько секунд, пытаясь определить свою локацию. Одной рукой стряхиваю с лица остатки дремоты.

– Спасибо огромное. Удачи на дорогах. Да и вообще.

–Спасибо за поездку, – вместо Степана отвечает «Хуавей», – заказ будет оплачен картой. – Выхожу из машины, вдыхаю темный морозный воздух вместе с ароматом зимы. Вспоминаю, что сегодня четверг, а в этот день снятся вещие сны, если верить людским легендам. Вздрагиваю. По пути домой серьезно думаю над тем, как же все-таки у них устроено на радио это все. Где сидит армия интеллектуалов, сочиняющая подобные викторины, ежедневные гороскопы, темы для утреннего и вечернего прайм-тайма? Уже в лифте нахожу в чате одного из мессенджеров Макса. Пишу ему:

–Хуйня твоя клаустрофобия. Попадешь на Степанпродакшн, пяти минут не пройдет, как будешь барахтаться в Москве-Реке. – Не удается найти эмодзи спасательного круга, но есть зонт. Добавляю его к тексту сообщения и отправляю. Уже в квартире прилетает ответ:

– Нихуя не понял. – Зонт Макс почему-то вернул обратно. Знал бы он, как этот предмет оным достается, был бы более предусмотрительным, чтобы сохранить и оберегать его в дальнейшем. Отвечаю:

– Лучше тебе и не знать, моложе будешь. – Через минуту ответ:

–В пизду тебя. – На это уже отвечать не стал, а про себя подумал, что уж лучше туда, чем обратно в Камри к товарищу Ершову. Второго веселого квеста я не одолею.

С потом, остатками жира и крахмала в волосах, с сигаретным дымом смыл с себя остатки сегодняшнего дня. Трешевый какой-то он получился. Не то, чтобы очень ярким, но богатым на определенные абсурдные события. Вроде ничего особенного. День как день. Работа – офис – поебень. Игорь Олегович что-то придумал. Письмо видел, но не открывал. Завтра в офисе прочитаю. Читаю новости на более или менее нормальном паблике, который пока не успел запятнать свою репутацию. Не проплатили пока его, потому реалии и выкладывают. Чуть массы наберет, можно сразу искать похожий ему. Поборников правды и блюстителей морали на наш век хватит, а после нас, да хоть пожар, потушенный потопом.

«В след за Китаем, из-за распространяющейся угрозы массового заражения населения, границы закрывают ряд европейских стран. Некоторые из них вынуждены перекрыть и внутренние линии, дабы огородиться от возникших эпицентров эпидемии. Наше власти утверждают, что в России не выявлено ни одного случая, несмотря на смежные границы с Китаем. Но все силовые структуры находятся в режиме повышенной готовности. В случае возникновения подобного развития событий будут немедленно приниматься необходимые меры. А пока граждане могут спать спокойно, не поддаваться панике, зная, что государство всегда познакомиться о каждом и в любой момент обеспечит необходимую безопасность».

Все, кончился паблик, думаю я. В выходные займусь поиском нового. Кажется прилетел к ним первый из бесконечных траншей, раз вчерашние критики сегодня стали, если не топить за государство, которое заботится о каждом, то писать в весьма хвалебном ключе. За свою уже не короткую, но и еще не долгую жизнь, мне неоднократно удавалось наблюдать, как жесткий оппозиционер превращается в ярого пропагандиста, прошлый радикал ныне начинает вылизывать с позолоченных блюд, а аполитичный актер из каждого работающего бытового предмета призывает поддерживать и ценить существующий режим, без рассудка верить и уповать на господа и презирать Европу и Штаты, которые полностью под контролем геев и трансгендеров. При этом для приобретения недвижимости и обучения детей на перечисленных выше гомосячих территориях это вовсе не помеха. А что, peoplewilleatit, ведь Степаны заняты прохождением веселых квестов, так что режиму не стоит беспокоиться о безопасности граждан, а о своей, так и подавно.

Зарекся не курить на ночь. Но организм сегодня уже запачкал и градусами, и смолами, и никотином. Налил сто грамм виски, взял сигарету и вышел на балкон. Глотнул, затянулся, и на все плохое стало как-то похуй, а все хорошее показалось еще лучше. Вспомнил Игоря Олеговича и Степана Петровича, таких похожих биологически и с такой абсолютно разной начинкой. В детстве бабушка было напечет пирогов. Подбегаешь к столу, видишь несколько тарелок с одинаковыми горками, схватишь, не спрашивая, где какие, откусишь и сморщишься. С печенью зацепил, идиот. Так ведь спрашивать нужно было. Все, жри теперь, раз надкусил. Приходится жевать его, закрыв глаза и сморщив нос, – общайся со Степаном Петровичем ближайшие пять минут. Хорошо, если деда рядом нет, бабушка компоту нальет и протолкнет пирожок с печенью, зная, что не любит такойлюбимый внук – прогонит быстро Степана. А, если дед – свидетель твоей кулинарной халатности, то будь добр, жуй, не торопись. В следующий раз спросить точно не забудешь, в какой горке – с яйцом и луком, в какой – с картошкой, а в какой товарищ Ершов притаился. И родители – молодцы, – старших нужно слушать. А каких старших, не уточняют. Извините, мама и папа, если я таких старших, как Степан Петрович слушать начну, то вы потом сами удивленно спрашивать будете: «Сынок, прости за столь прямой и грубый вопрос, но будь угодлив, ответь, когда ты в долбоеба успел оборотиться? Где мы нити воспитания из пальцев выронили?» Жаль, что к этому только с возрастом приходишь. Сам, – эмпирическим путем. Исключаешь, фильтруешь. Понимаешь, что взрослел с тобой параллельно какой-нибудь Степан Петрович. За одной партой сидели, потом в институте попался тебе, потом в армии по нарядам летал как савраска, сам не понимая, почему. И вот Степану Петровичу уже лет, что можно себя старшим называть. Морщин прибавилось, а извилин нет. А мама говорит, видишь, дядя взрослый – слушать его нужно. Слушать всегда старших нужно. Слушаешь, слушаешь с самого детства. Впитываешь. Столько слушаешь, что сам того не замечая, превращаешься в такого же Степана Петровича. И, скажу честно, такой вирус похлеще того будет, которым отведавший больных мышей китаец перезаражал, судя по новостям, полмира.

Проглотил остатки яда уже в кровати. Совершил с прикроватной тумбочкой неравный обмен: пустой стакан на заряженный телефон. Мне показалось, что тумбочка осталась недовольна, с горьким чувством того, что хозяин откровенно ее обманул. Но что поделаешь, приходится мириться со своей деревянной участью. Открыл мессенджер. – Здрасьте, тетя Света. Однажды она обнаружила, что записана у меня в телефоне именно так. Был у ее рабочего места и оставил по девичьей памяти телефон на ее же столе. Позже удалился, а, когда спохватился, что гаджета при себе не имею, вернулся и понял, что тетя Света меня тоже хватилась и решила вызвать путем сотовой связи. Тот случай, когда гудки есть, а абонента у телефона нет. Зажужжало устройство на Светкином столе. Зажужжало и начало отползать в сторону, чтобы не выдать своего хозяина. Но Светлану Алексеевну смутило то, что как-то неприлично коротко записано ее имя. Схватила удирающий в угол стола гаджет и была разгневана. Гнев проглотила вместе с подступившими выделениями слизистой системы. По моему прибытию сообщила, что возмущена тем фактом, что я, человек, который младше ее на пять лет, величает ее тетей Светой. Что это излишняя фамильярность. Так долго и настойчиво требовала переименовать ее, сама не понимая, что только делает свое положение более невыгодным. В конечном итоге обиды превратились в воспоминания, а Светлана Алексеевна стала окончательно прибывать в трех ипостасях: Светкой – вне работы, собственно, Светланой Алексеевной – на работе и тетей Светой в телефоне. Мой собственный Сплит из отдела маркетинга и МакЭвой мне в данном случае вообще не интересен. Открываю сообщение:

– Вечерок! Планы на выходные? – Далее набор мишуры из эмодзи в виде бокалов с мартини, праздничных колпаков, воздушных шариков и прочих некачественных товаров азиатского производства.

– Из планов пока лишь то, чтоб не включать в них тебя. А дальше, как звезды с картами перемешаются. – Эмодзи на тетю Свету тратить жалко. Хотя, как уже отмечал, будь помоложе на треть жизни, кроме тети Светы, другие планы бы на выходные, да и на будние тоже, и не рассматривал. Молодец она в определенных смыслах. Под сорокет, собрав такой багаж, не падает духом и не стареет телом. Точнее, стареет, только весьма успешно удобряет свою биологическую составляющую. Зарплата и кредиты позволяют. А что, начальник отдела маркетинга. Солидные месячные… оклады. Сама сносный руководитель и эффективный управленец, хотя век у нас такой. Маркетологи давно на колени поставили мало вникающую и медленно думающуючасть населения этой планеты, а это почти все ее жители, вне зависимости от уровня благосостояния. Богатый, нищий – неважно, под одним знаменателем ходите, и имя его Понт по фамилии Реклама. Так и тетя Света, благоухающая Montale, отретушированная Chanel, упакованная в Twin-Set и передвигающаяся на четвертойBMW. И сообщения ее в столь поздний час с намеками на совместные выходные ни что иное, как стремление не разменивать пятый десяток в одиночестве. Двух дочек в расчет не берем. Это скарб в ее случае, а не спутники. Здесь важно одно деликатное уточнение. Разменивать пятый десяток с качественной второй половинкой, как бы это меркантильно и одновременно сопливо не звучало. Качество будут определять несколько критериев: какое-нибудь внимание, добротный секс и заработок, хотя бы идентичный собственному. На остальное можно, в ее случае даже нужно, глаза закрывать: на различного рода кухонные восстания, коридорные митинги, постельные бунты и периодические измены. Иначе, не писала бы она идиотские сообщения мудаку, наподобие меня. Пожалуйста, Tinder тебе в помощь, на худой конец,Loveplanet какой-нибудь. Но там можно с солидным коэффициентом вероятности на Афанасия Андреевича нарваться или, упасите египетские боги, на Степана Петровича, и, тогда, здравствуй, веселая зрелость. От таких мужей и отчий дом на Новой Земле не спасет – везде отыщут. Пока погрузился в размышления об особенностях гендерных отношений, телефон зажужжал на груди, призывая к дальнейшему общению с тетей Светой.

– Хам! – В подтверждение хаму эмодзи в виде злой морды. Если бы на этом закончилось, я бы остался удовлетворенным такой короткой и не очень содержательной перепиской. Но нет, тете Свете скучно. На смену скуки через несколько лет, которые пройдут мгновеньем, придет тоска, а это уже совсем иное дело и другого наполнения сообщения.

– В Казань меня с собой возьмешь? Давно хотела там побывать.

– Так скатайся на выходных. Дороги – одна ночь. – Отправляю сообщения, понимая, что без грубости от Светланы не отстать.

– Так я с тобой хочу. На переговоры хочу. Чак-чак хочу. Кремль с тобой посмотреть хочу. – Она словно подслушивала мой разговор с Игорем Олеговичем. А еще я глубоко убежден, что убери слова: так я с тобой, на переговоры, чак-чак и кремль посмотреть, – содержание и смысл послания вообще не изменятся.

– Совещание завтра – на нем переговорим. Кремль и в Москве можешь посмотреть. Большой дом, да стена вокруг, труп одного из прошлых вождей в соусе подле стены, огромная очередь к аморальной, но в самом прямом смысле слова, человеческой консерве – антигуманному заливному,–вообще ничего интересного, конечно, если ты в кремле не работаешь. А чак-чак в ближайшем универсаме у дома можешь приобрести. – Пока состав моих сообщений прошприцован дипломатией и политкорректностью.

– Что ты чайника включаешь? Татары – моя заслуга тоже. Почти неделю им отсасывала. – Не унимается Светка, наплевав на рамки субординации.

– Значит ты уже в Казани намедни побывала? Вот чак-чаком бы и закусила сразу. Углеводно-белковая диета. – Думаю, что я близок к тому, чтобы тетя Света мне желала неспокойной ночи, подбирая гневные слова. Даже начал мечтать, что отправит меня по направлению к мужскому органу выделения и репродукции.

– Сволочь, Вы, Глеб Богданович, и подонок! – Квартет из грустных эмодзи выдают максимум Светланиного расстройства.

– Свет, только быстро, не забивая в интернете, назови как можно больше имен смешариков, которые придут в голову? – Быстро набил я в телефоне, полностью сменив вектор темы.

– Каркунья, Потапыч и Степашка. Вроде как-то так.– Быстро прилетел ответ. Эмодзи к такой ситуации приложение, наверное, ещё не придумало. – А что? Что за конкурстакой идиотский? – Уточняет Света, придумав каких-то новых смешарей, и лихо совершив трансфер зайца-соведущего из Спокойной Ночи Малыши, тем самым оставив фанатов последних в глубоком шоке перед сном.

– Хер ты угадала, тетя Света. Не видать тебе фирменного зонта и поездки в Казань. Itwasyourlastchance!

– Спокойной ночи. – Холодно резюмировала Светлана Алексеевна. От этого холода мне стало только теплее.

– И тебе не ворочаться. – Отправил я, будучи уверенным, что на сегодня переговоры окончены. Прогнала Светка сон. Нужно выпить чуть, чтоб броситься за ним в погоню. Украдкой смотрю на тумбочку возле кровати. Мало того, что нагрел ее при обмене, так теперь и вовсе хочу отнять у нее пустой стакан. Поглядываю на нее. Может уснула. Вроде нет, стоит прямо, даже не накренилась. Конечно, с таким-то соседом нужно быть начеку. На секунду застываю, хватаю стакан и с четырех шагов оказываюсь на кухне. Наливаю холодный виски и смотрю на вход в кухню, мало ли тумба устроила преследование с целью возврата пустой посуды. В дверном проеме не обнаруживаю соседку по комнате. Выпиваю залпом обжигающую жидкость и возвращаюсь в спальню. Выключаю свет, незадолго до этого отключив Светку. Аккуратно прохожу мимо разгневаннойтумбочки и готовлюсь ко сну, при этом не прекращая поглядывать на нее. Говорят, что, если к сорокам годам комната мужчины не наполняется детскими криками, то она наполняется страхами. Страхов пока нет, но вот долбоеб уже в комнате завелся. Посмотрим, какие изменения произойдут в помещении лет, эдак, через восемь.