Отрывок из книги
Некоторые вечера бывают тяжелее других без особенных на то причин: сегодня не было дождя или снега, была осень, самое непростое для пахарей и их господ время, когда надзор даже за самыми горькими пьяницами втрое строже, чем всегда. Но народу в харчевне всё равно было отчего-то битком, при том у слишком многих уже достаточно заплетались ноги, чтобы они не желали вставать и подходить к стойке лишний раз. Особый труд доставляла необходимость иногда проталкиваться сквозь толпу: места для сидения хватало не всем, и люди у столов стояли, стояли и не у столов, группами они собирались даже на улице под самым порогом, в пучке света у распахнутых дверей, и всё это сопровождалось непрекращающимся громким говором, как живых голосов, так и её внутренних, придуманных. Или не придуманных – Эсме не имела понятия об их природе, знала только, что они есть и они не лгут.
Уже спустя пару часов голова раскалывалась. Хуже всего был проклятый земляной пол. Ходить по нему могло бы быть легче, будь у неё хорошая, целая обувь с добротной подошвой, но на подобное денег не было, и приходилось мириться с дешёвой, из телячьей кожи и вовсе без подошв. Более того, Эсме постоянно на ноги наступали, и она уже предвидела, как вечером, избавляясь от чулок, будет наблюдать вместо своих белых ступней посиневшее, в мозолях месиво. Ноги заживать не успевали, на старых ранах появлялись новые, и какую же зависть вызывали у Эсме чужие хорошие сапоги! Особенно в те моменты, когда эти сапоги отдавливали ей пальцы.
.....
– Самое главное в их бесовской сущности – крылья, это известно, – продолжал разглагольствовать Мадэл. – Поэтому мы рубим им крылья. Не всем, как я знаю, но большинству, тем, что проблемные. У этой крыльев уже нет, и мне много чего страшного про неё рассказывали. Она передавила и пожрала несметное число людей. Раньше её пускали на поле боя, так она могла одна, кажется, смести хвостом целую армию. У неё два рога было, на подобие оленьих, так она об решётку обломила себе один – хотела прутья сломать, а не вышло. Потом присмирела и помешалась. С ней раньше даже поболтать было можно, мне тысяцкий сказывал, как он по юности с ней забавлялся. Он ей кинет кусок хлеба, а она пнёт горбушку и поливает его какой-то своей бранью. Носится, бесится, а как оголодает, сама же ползет к этому хлебу и плачет. Говорят, лошадей тяжело обуздывать. Ха! А вы попробуйте иметь дело с карви. Не пожалеете.
– А что она делает сейчас? – поинтересовалась Вилория.
.....
