Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Из тех месяцев, что мы жили на барже, я лучше всего запомнил бесконечный дождь, миазмы Сены, затхлый запашок отсыревшей древесины и несвежих носков. Дождь шел сутки напролет. Сколько это продолжалось? Вечность. Так не свойственно Парижу и так естественно для нас с тобой. Дождь баюкал, дождь раздражал, заставлял кутаться в свитера и шали, делал все призрачным и сюрреальным. Постоянный насморк и боль в горле, холодные влажные ноги, посиневшие губы и парок изо рта – это то, что я помню лучше всего из того мгновения вечности. Приходилось экономить на топливе: не так уж много дров и угля оставила нам хозяйка этой развалины. Мы дрейфовали от причала к причалу, не останавливались подолгу на одном месте. Нехитрую снедь и вино мы покупали у береговых торговок, реже – выходили на набережные. Еда – не всегда свежая, коньяк (а уж тем более вино!) – часто разбавлен. Но это был наш с тобой рай. То время, где мы остались навсегда. Те месяцы длятся до сих пор. Осколки тех моих розовых очков я храню в конверте из плотной бумаги.
Абсолютно голые, свежевымытые и выбритые мы лежали на своем матрасе под всем этим тряпьем, которое досталось нам в наследство от прежних обитателей баржи. В изголовье – три огромных белых свечи. Ты – на спине – что-то мурлыкал под аккомпанемент своего mp3-плеера. Я – на животе, на локтях – в который раз перечитывал Миллера (единственная книга на русском, которую я соизволил взять с собой – увесистый второй том «Розы распятия», с шестой главы «Плексуса»). Фоном – бесконечная влага, висящая в уже прохладном воздухе, хлюпающая по реке, стучащая по жестяной крыше, просачивающаяся кое-где, но влага здешняя, только наша, ничья больше.
.....
Ты мычал и, наверное, начинал сердиться. Впрочем, ты никогда не говорил мне, что этот предрассветный ритуал раздражает тебя.
– Саша, Аполлинер…
.....