Оглавление
Аристотель. О душе
О душе (Перевод П. С. Попова)
Книга первая
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Книга вторая
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Книга третья
Глава первая
Глава вторая
Глава третья
Глава четвертая
Глава пятая
Глава шестая
Глава седьмая
Глава восьмая
Глава девятая
Глава десятая
Глава одиннадцатая
Глава двенадцатая
Глава тринадцатая
Об истолковании (Перевод Э. Л. Радлова)
Глава первая [Язык и письмена. Истинная и ложная речь]
Глава вторая [Имя]
Глава третья [Глагол]
Глава четвертая [Высказывающая речь]
Глава пятая [Утверждение и отрицание. Простое и сложное предложение]
Глава шестая [Утверждение, отрицание, противоречие]
Глава седьмая [Противоположные и противоречащие предложения]
Глава восьмая [Единство высказывания]
Глава девятая [Высказывания о будущем]
Глава десятая [Составные части предложения]
Глава одиннадцатая [Соединение и разъединение сказуемых]
Глава двенадцатая [Возможное, могущее быть, необходимое]
Глава тринадцатая [Отношение между утвердительными и отрицательными высказываниями о возможном, могущем быть и необходимом]
Глава четырнадцатая [Противоположные друг другу высказывания]
Протрептик (Перевод Е. В. Алымовой)
Предисловие переводчика
Свидетельства
Фрагменты
Комментарий к «Протрептику»
Свидетельства
О чувственном восприятии (Перевод Е. В. Алымовой)
О памяти (Перевод Е. В. Алымывой)
Комментарий к «О чувственном восприятии» и «О памяти»
Источники, комментарии и критические издания
Отрывок из книги
Место психологии среди других наук. Метод исследования. Природа души. Значение привходящих свойств для познания сущности. Связь души с телом. Исследование души – дело естествоиспытателя. Определение состояний души естествоиспытателем и диалектиком. Предмет и точка зрения естествоиспытателя, «техника» (владеющего искусством), математика и философа. Основной материалистический вывод главы.
Признавая познание делом прекрасным и достойным, но ставя одно знание выше другого либо по степени совершенства, либо потому, что оно знание о более возвышенном и удивительном, было бы правильно по той и другой причине отвести исследованию о душе одно из первых мест. Думается, что познание души много способствует познанию всякой истины, особенно же познанию природы. Ведь душа есть как бы начало[1] живых существ. Так вот, мы хотим исследовать и познать ее природу и сущность, затем ее проявления, из которых одни, надо полагать, составляют ее собственные состояния, другие же присущи – через посредство души – и живым существам[2].
.....
Прежде всего, неправильно утверждать, что душа есть пространственная величина. Ведь ясно, что Тимей хочет представить душу мира такой, каков так называемый ум, а не такой, какова, например, ощущающая душа или выражающая желания, ибо движение последних не круговое. Ум же един и непрерывен, как мышление; мышление же – это мысли, а мысли едины в том смысле, что следуют друг за другом наподобие числа, но не как пространственная величина. Поэтому и ум непрерывен не таким образом, а он либо не имеет частей, либо не так непрерывен, как пространственная величина. В самом деле, если бы ум был пространственной величиной, как бы он мыслил любую из своих частей? Частей в смысле пространственных величин или в смысле точек, если и точку следует называть частью [пространственной величины]? Если в смысле точек, а их бесчисленное множество, то ясно, что они никогда не будут пройдены умом до конца. Если же в смысле пространственных величин, то ум часто или бесконечное число раз будет мыслить одно и то же. Между тем очевидно, что можно мыслить что-то один раз. А если уму достаточно коснуться предмета одною из своих частей, то зачем ему совершать круговое движение или вообще для чего обладать пространственной величиной? Если же для того, чтобы мыслить, необходимо коснуться предмета всем кругом, то какое будет иметь значение прикосновение отдельными частями? Далее, как может делимое мыслить неделимое или неделимое – делимое? Необходимо, однако, чтобы ум был таким кругом. Ведь движение ума – это мышление, а движение круга – вращение. Если, таким образом, мышление есть круговращение, то ум будет кругом, вращение которого есть мышление. Что же тогда ум будет мыслить постоянно? Ведь мыслить он должен вечно, если круговое вращение вечно. Мысли, направленные на деятельность (praktikai), имеют границу (ведь все такие мысли – ради чего-то другого), подобным же образом мысли, направленные на умозрительное (theoretikai), ограничены обоснованиями (logoi). А всякое обоснование есть определение или доказательство. Доказательство же исходит из некоего начала и так или иначе имеет свое завершение в умозаключении или выводе. Если же доказательства и не доходят до конца, то по крайней мере не возвращаются назад к началу, а всегда, присовокупляя средний и крайний термины, идут прямым путем. Между тем круговое движение снова возвращается к началу. Что касается определений, то все они имеют свое завершение.
Далее, если одно и то же круговое движение повторится несколько раз, то придется несколько раз мыслить одно и то же.
.....
