Оглавление
Аркадий Черноморский. Последний подарок Потемкина
От автора
Книга первая
Вместо предисловия
Глава первая. Ночной Бой
Глава вторая. Удивительная встреча в саду
Глава третья. Уроки рубки и нумерологии
Глава четвертая. О пользе банно-прачечных процедур
Глава пятая. Кандидат в кожаной куртке
Глава шестая. Страсти по Аврааму
Глава седьмая. На каком языке надо читать Библию?
Глава восьмая. Разборки у камина
Глава девятая. Страх Божий, или «Очаковское ожидание»
Глава десятая. Потерянный пряник
Глава одиннадцатая. Про Хаджибей
Глава двенадцатая. Воздушные Гладиаторы
Глава тринадцатая. Гастрономия и Геополитика
Глава четырнадцатая. Кашрут и расовая чистота
Глава пятнадцатая. Потёмкин решает Еврейский Вопрос
Глава шестнадцатая. Кладбище в Крыму
Книга вторая
Глава семнадцатая. Ижорская колдунья
Глава восемнадцатая. Живые и Мертвые
Глава девятнадцатая. «Наза́д в будущее»
Глава двадцатая. Подарок Потёмкина
Глава двадцать первая. Улица БОРОВАЯ, 26
Эпилог
Вместо послесловия
Отрывок из книги
Утро каникул моего детства начиналось всегда одинаково. Лучи пугливого ленинградского солнца осторожно освещали большой обеденный стол, стоящий посреди бабушкиной комнаты. На столе дымился классический завтрак шестидесятых: глубокая тарелка овсяной каши, гордо носившей античное название «Геркулес», с желтой лужицей растаявшего сливочного масла и стакан кофе с двумя ложками сгущенки. Собственно, это был и не кофе вовсе, а кофейный напиток «Здоровье»: смесь жареного молотого ячменя с цикорием. Но именно он и являлся столь желанным завершением завтрака. Мне всегда хотелось обхитрить бабушку – оставить на тарелке как можно больше изрядно надоевшей каши и, выпив «радующий язык и нёбо» кофейный напиток, удрать из-за стола. Но бабушка была начеку. Подсаживаясь к столу, она печально вздыхала и говорила:
– Доешь, пожалуйста, нехорошо еду оставлять… ты ведь помнишь про блокаду?.. я тебе рассказывала…
.....
– Есть такая поговорка у вас, у русских, – неожиданно жестко сказала императрица, – «кажется – крестись…»
Емельян Иванович Пугачёв, стоя на эшафоте, крестился всё время. Пока читали приговор и «Последнее напутствие». Наконец чтение закончилось. Чтец и духовник сошли вниз. В морозном воздухе висел пар. Это в молчаливом ожидании действа дышала толпа. И только Пугачёв кланялся, как заведенный, и повторял:
.....
