Отягощенные злом (сборник)

Оглавление

Аркадий и Борис Стругацкие. Отягощенные злом (сборник)

Отягощенные злом, или Сорок лет спустя

Необходимые пояснения

Дневник. 10 июля (ночь на 11-е)

Рукопись «03» (1–3)

Дневник. 12 июля

Рукопись «03» (4)

Дневник. 14 июля

Рукопись «03» (5–9)

Дневник. 16 июля

17 июля. 5 часов утра

17 июля. Вечер

Рукопись «03» (10–14)

Дневник. 18 июля (Дополнение к 17-му)

18 июля. Вечер

Рукопись «03» (15–18)

Дневник. 19 июля (утро)

19 июля. 20 часов 30 минут

Рукопись «03» (19–22)

Дневник. Уже 20 июля. Ночь, 1.30

20 июля. 11 утра

Рукопись «03» (23–25)

Дневник. 20 июля. 13 часов

20 июля. 15 часов

20 июля. Половина шестого вечера

20 июля. Семь вечера

Рукопись «03» (26–27)

Дневник. 20 июля. Около полуночи

21 июля. Два часа ночи

Рукопись «03» (28–29)

Необходимое заключение

Экспедиция в преисподнюю

Часть первая. Погоня в космосе

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Часть вторая. Операция «Итай-итай»

1

2

3

4

5

6

Часть третья. Иван, сын Портоса

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

Эпилог

Повесть о дружбе и недружбе

Гадкие лебеди

В кругу семьи и друзей

Вундеркинды

Возбуждение к активности

Гадкие лебеди

Exodus

Отрывок из книги

Две рукописи лежали передо мной, когда я принял окончательное решение писать эту книгу.

Решение мое само по себе никаких объяснений не требует. Сейчас, когда имя Георгия Анатольевича Носова всплыло из небытия, и даже не всплыло, а словно бы взорвалось вдруг, сделавшись в одночасье едва ли не первым в списке носителей идей нашего века; когда вокруг этого имени пошли наворачивать небылицы люди, никогда не говорившие с Учителем и даже никогда не видевшие его; когда некоторые из его учеников принялись суетливо и небескорыстно сооружать некий новейший миф вместо того, чтобы просто рассказать то, что было на самом деле, – сейчас полезность и своевременность моего решения представляются очевидными.

.....

Я пишу все это, потому что не знаю иного способа передать свое знание еще хоть кому-нибудь, пишу плохо, «темно и вяло»{10}, пишу сумбурно, ибо многое спуталось в моей бедной памяти, пораженной увиденным. Я раздавлен, унижен, растерян и потерян.

У нас есть чувство глубокого удовлетворения, есть чувство законного негодования, а вот с чувством собственного достоинства у нас давно уже напряженка. Поэтому, когда наш немудрящий опыт и наша многоопытная мудрость, столь же глубокая, как глубокая тарелка для супа, сталкиваются даже не с жутковатым Агасфером Лукичом или с его вполне жутким партнером (хозяином? творцом?), а просто хотя бы и с отпетым хамом или образцово-показательным подлецом, – мы, как правило, теряемся. Нам бы опереться тут на чувство собственного достоинства, раз уж недостает мудрости или хотя бы жизненного опыта, но собственного достоинства у нас нет, и мы становимся циничными, небрежными и грубо-ироничными. Так что пусть никто не удивляется тому ерническому тону, в котором пишу я обо всех этих моих обстоятельствах. Ничего забавного и занимательного в них нет. На самом деле мне страшно. И всегда было страшно. Я уж не помню, с какого момента. По-моему, с самого начала…

.....