Читать книгу Грабитель с детским зонтиком - Арм Коста - Страница 1

1. Сберегательная касса. Цветной бульвар, г. Москва, 27 апреля 1977 г.

Сотрудник уголовного розыска – невыспавшийся и слегка раздраженный капитан Андреев по прозвищу Дотошный – прибыл на место преступления: кто-то ночью ограбил сберегательную кассу. Несколько человек из управления уже трудились с половины девятого утра, осматривая небольшую дыру в кирпичной стене, – именно через нее преступник с легкостью проник внутрь сберкассы, прихватил с собой круглую сумму и ушел по-английски.

Следователи ждали замначальника управления, который предложит свою версию ограбления и, конечно же, скоординирует дальнейшие действия всех сотрудников угрозыска.

– Что у нас? – сонный капитан Андреев, держа в зубах сигарету, пожал руку коллеге – старшему лейтенанту Лаврову.

– Полюбуйтесь, товарищ капитан, – молодой следователь подвел замначальника ближе к отверстию в стене, – нет, ну как же мастерски разобрали, а? Кирпичик по кирпичику, без шума, без пыли!

Андреев тщательно осмотрел дыру в стене со стороны двора, затем изнутри, из помещения, окинув подозрительным взглядом ошарашенных тружеников сберкассы. Действительно, работал профи – никаких зацепок грабитель не оставил.

– Здравствуйте. Меня зовут Альберт Сергеевич, – сыщик представился работнице сберкассы, показав ей «корочку». – Попытайтесь восстановить в памяти вчерашний день. Приходили ли к вам какие-то подозрительные личности?

– Обычный рабочий день, – мотнула головой женщина, – приходят в основном пенсионеры: то по сто, то по двести рублей на книжку кладут.

– Это вы милицию вызвали?

– Я, – призналась женщина. – Пришла – а денег нет. Дыра в стене. Сразу ноль два набрала.

– Начальник ваш где?

– На прошлой неделе ушел на больничный – к плановой операции готовился. Звонила его жена: вчера из реанимации его перевели в обычную палату – только-только от наркоза отошел.

«Хм… Слил информацию или прислал наводчика, а сам красиво обеспечил себе алиби, уйдя на больничный?» – размышлял про себя Андреев.

– Ваш начальник действительно пребывает сейчас в больнице? – в тоне капитана слышалось подозрение.

– Альберт Сергеевич, мы всем коллективом приезжали к нему в больницу. Виделись с ним в палате, подбадривали.

«Отпадает», – мыслил Андреев.

– Опросили жителей близлежащих квартир, – отчитался старший лейтенант Лавров, беспардонно вклиниваясь в разговор, – никто ни сном, ни духом…

Андреев поблагодарил сотрудницу сберкассы за оказанную милиции помощь.

– Ванька, знаешь, что мне интересно? – Андреев и Лавров вышли на улицу.

– Что, товарищ капитан?

– Как один человек умудрился крайне быстро и самостоятельно разобрать стену, проникнуть в сберкассу, забрать деньги и при всем этом аккуратненько сложить мусор и кирпичи в сторонку?

– Понятия не имею, товарищ капитан. Как вы догадались, что вор действовал один? Может, их было несколько?

– Вор носит такие же туфли, что и я.

– Не понял?

– Когда я осматривал разобранную стену, то на земле увидел отпечатки мужских туфель: ни колеса автомобиля, ни дамские каблучки, ни кошачьи и собачьи лапы там не отметились – ни-че-го. Исключительно следы от пары туфель – их же я увидел и на полу сберкассы. Узор на моей подошве идентичен узору следа, оставленного преступником. Следовательно, наши вкусы совпадают, и мы с грабителем носим одну и ту же марку обуви – если хочешь, назову тебе какую.

– Хорошо, допустим, но вор же может легко переобуться или выбросить те туфли, в которых он грабил сберкассу, на помойку, и что нам делать в этом случае?

Андреев причмокнул.

– Нет, Ванька, у нашего вора не настолько много денег, чтобы разбрасываться хорошей и дорогой фирменной обувью.

– Товарищ капитан, в Москве полно преступников. Как мы узнаем, что среди них тот, кто обчистил сберкассу? Не будем же мы проверять обувь каждого?

– Не будем, нужно найти еще пару других зацепок, которые помогут нам в расследовании этого преступления.

К разговору мужчин присоединилась их коллега – младший лейтенант Костенко Алина Алексеевна.

– Костенко, что у тебя?

– Нечем вас порадовать, коллеги. Всё и запутано, и всё слишком просто.

– Будем искать… – с надеждой в голосе констатировал Андреев.

***

2. Азартная игра. Обувной цех, г. Ереван, 11 мая 1977 г.

По желтоватому лицу Гаспара пробежала ухмылка: ему, воротиле, влиятельному человеку поставить кругленькую сумму – сущие пустяки. Рука Гаспара с толстым золотым браслетом на запястье и парой перстней на пальцах бросила несколько крупных купюр в общую кучу денег.

– Увеличиваю ставку! – сказал Николай и словно с барского плеча швырнул энную сумму рублей к ставке.

Гаспар одернул яркую рубашку на вспотевшем теле: становилось жарко от накаляющейся обстановки. Игра на деньги – дело интересное.

– Ну ты и игрок! – хмыкнул Гаспар.

– Еще карту, – попросил Николай.

– Дай ему карту, – Гаспар обратился к мальчишке, следившему за ходом игры.

«Что ты делаешь, идиот? – застучало в голове у Николая. – Прогоришь!»

Тем не менее он решился увеличивать ставки и добирать карты.

– Продолжаю поднимать, – констатировал Николай, бросив на стол пятьдесят советских рублей.

– Зачем мелочиться, Коля? Сколько у нас в банке собралось?

– Пять тысяч, кажется, – пискнул мальчишка.

– Если я поставлю сумму соразмерно банку – это же будет справедливо? – Гаспар достал из ящика стола пятьдесят сторублевых купюр, связанных резинкой, и кичливо их бросил перед Николаем.

Тот взволнованно окинул взглядом Гаспара. В кармане осталось сто рублей. «Надо было вскрываться, – предавался размышлениям он, – жадность меня погубила».

– Что там? – спросил Гаспар с ухмылкой.

– Нет больше. Займи мне пять тысяч?

– Я вообще-то не даю в долг – знаешь ли, не люблю это дело. Но в твоем случае сделаю исключение – хороший ты парень, Николай, – одолжу тебе пять, но знай, что вернешь десять. Сам посуди: могу ведь забрать весь банк, на мою ставку ты же ответить не в состоянии? Оказываю тебе большую услугу. Вот пришел ты с двумя с половиной тысячами на игру: сейчас у нас в банке десять тысяч. Возьмешь у меня в долг – поставишь пять и станет пятнадцать. Выиграешь – вернешь десять мне, и у тебя останется пять. Разве плохо?

У Николая внутри началась какая-то необъяснимая истерика: он паниковал, но внешне оставался невозмутим. Ему стало стыдно перед самим собой: залезать в долги, унижаться перед кем-то было не в его характере. Николай спешно вернулся в реальность и согласился на пять тысяч рублей с возвратом вдвое большей суммы. «Просто если очень хочется, то можно». Тот самый мальчишка записал на засаленном листе бумаги: «Коля + 10 000 от Гаспара».

Игра щекотала нервы Николая и тешила его противника – начальника обувного цеха.

– Вскрывайся. – Николай бросил на стол карты. – Двадцать одно!

У Гаспара возникло желание взять паузу. Он не торопился вскрывать карты. Продолжал забавляться ситуацией.

– Кого ждешь? Вскрывайся! – не выдержал Николай.

– Два туза! – издевательски засмеялся Гаспар, небрежно уронив карты на стол.

Удача отвернулась от Николая: одно очко сыграло с ним злую шутку – то ли карта подвернулась плохая, то ли день был неподходящий для игры, а может, не то настроение.

– Не повезло в картах – повезет в любви! – Гаспар закурил и пустил дым в лицо побледневшего Николая. – Ну что, Коль, как говорится, долг платежом красен.

– Я верну, Гаспар. Отыграюсь и сразу же… Дай еще в долг.

– Нет, так не канает. Денежку нужно отдать сегодня.

– Да ты вообще катала! Ты меня надурил! Или вон этот, – Николай показал на юнца, – недоросль.

– За такие слова ты можешь и с жизнью расстаться, – разозлился Гаспар и что-то шепнул мальчишке, наклонившемуся к нему.

Конечно же, Николай не следил за своими словами и часто из-за пылкого нрава получал, как говорится, по шапке от местных авторитетов.

– Коль, я же не мусор – сюсюкаться с тобой не буду.

Удивительно, но Николай не чувствовал себя виноватым: назвал Гаспара каталой, подумаешь, что здесь такого. Однако сам цеховик считал иначе: обвинять его в надувательстве и плевать в лицо такому человеку, как Гаспар, никто не имел права. Даже если игра и вправду была нечестной. В мире богатых людей не всегда поступают по совести.

Мальчишка вышел из прокуренной комнаты и вернулся в нее уже в сопровождении троих крупных мужчин.

Плохо быть трусливым – кто боится, тот выглядит жалко. Николай таким не был.

– Пришли твои подневольные, ну и что?

– Ты знаешь, что случается с теми, кто не уважает Гаспара? – цеховик обратился к Николаю, который ерзал на стуле, и, не оставив тому ни секунды на размышление и ответ, добавил: – Их наказывают.

Коренастый мужчина лет тридцати подошел к Николаю и со всего маху ударил его головой об стол так, что карты и деньги, лежащие на нем, подскочили.

– Голова дана человеку, чтобы думать, – безжалостно произнес Гаспар.

– Я не думаю – я говорю сразу, – огрызнулся Николай.

– Слушай, ну ты вообще дятел или как? – протянул ударивший по прозвищу Гампр. – Не дошло до тебя, что нужно следить за языком?

Николая вытащили из-за стола за воротник рубашки и вытолкали из комнаты – он и трое громил оказались в слабо освещенном коридоре. Несколько раз они ударили Николая об стену так, что его позвоночник сотрясся и прохрустел; кулак одного из быков оказался в области живота игрока; третий же бил по почкам.

Тем временем Гаспар протянул руку к бумажнику Николая: кошелек лежал на игровом столе. Порыскав в нем, цеховик ничего не обнаружил, кроме черно-белой фотографии с красивой девушкой.

Какое-то время Николай пролежал без сознания на сером холодном бетонном полу, поджав под себя ноги. Разбитая губа болела, слегка кружилась голова и подташнивало.

– Живой? – вопрос разбудил Николая.

Он открыл глаза и увидел перед собой лицо одного из тех, кто избивал его.

Вместо мыслей и слов в голове был гул, как после пьянки, но, найдя силы, Николай встал на ноги и оперся одной рукой о стену.

– Что вам от меня надо? – процедил он.

– Сейчас молча идешь к Гаспару, слушаешь его и делаешь так, как он скажет. Станешь брыкаться – сам знаешь, что с тобой будет. Иди умойся.

Николай отыскал в конце коридора туалет. Жутко воняло хлоркой. Он подошел к умывальнику, открыл скрипящий кран – из него тонкой струей полилась ледяная вода. Набрав в ладони, умылся, сплюнул немного крови и попил. Глянул на себя в зеркало: лицо было разукрашено красным и розовым.

«Все-таки погубит тебя когда-то азарт», – подумал про себя.

Вернулся в комнату, где был Гаспар, и сел перед ним за столом, засунув руки в карманы.

– Ты смотри, как новая копейка! – подколол его Гаспар. – Профилактика пошла тебе на пользу?

Николай зло посмотрел на начальника цеха.

– Итого на сегодня ты должен мне двадцать тысяч рублей.

В голове Николая пронеслось: «Каких двадцать? Я брал десять! Да каких там десять, даже пять!»

Гаспар, словно читая мысли ошарашенного картежника, добавил:

– Десять сверху за то, что обозвал меня.

– У меня нет таких денег… – раздосадованно ответил Николай.

– Я знаю, Коля. Знаю и иду тебе навстречу. Долг ты отработаешь. Не всегда судьба сладкая, временами она и горькая.

– Пфф, – фыркнул Николай.

Он никогда и ни на кого не работал: сам решал свои проблемы и добывал себе кусок хлеба. Не любил подчиняться, не хотел «ходить под кем-то». Жил, как умел, за счет воровства или карточной игры. Любил шальные и легкие деньги. Внутри него всё пищало и бунтовало. В отдаленных уголках разума всплывали сцены, как он достает пистолет и одним выстрелом в лоб убивает Гаспара и всех его олигофренов-помощников. Да вот пистолета не было. Не слушал болтовню местного начальника цеха, раздумывал о своем. Сидел себе, посматривал на клубы сигаретного дыма, разглядывал стены, сверху до середины побеленные, а ниже – покрытые серой краской. Было желание заснуть под монотонный бубнеж Гаспара. Играть с ним в карты на деньги – интересно, а вот разговаривать – вовсе нет.

– Что я должен сделать?

– Я человек честный, Коля, и свое слово держу: выполнишь одну работу, и мы с тобой в расчете.

– Почему именно я?

– Потому что ты умен, хитер и азартен.

– А если не выйдет?

– Выйдет. Ты оступился и попал. Сделаешь всё как надо и иди на все четыре стороны. Возьмешь из магазина магнитофоны – и конец.

– А если участковый?

– Магнитофоны «левые» – заявлять в милицию никто не будет. Сделают вид, что ничего подозрительного не слышали, тебя не видели. Не бери ничего, кроме японских магнитофонов фирмы SHARP.

Нервы Николая сдавали.

– Не против, если я закурю? – поинтересовался у Гаспара.

– Кури на здоровье.

Взял одну сигарету из пачки Marlboro, закурил и задумался. Смотрел пару секунд на тлеющий кончик и пепел, который вот-вот упадет. Это напоминало о времени.

– Добро. Согласен.

– Еще бы ты не был согласен.

– Гаспар, знаешь что?

– Что?

– Это будет моя первая и последняя работа.

Гаспар засмеялся.

– Когда-нибудь я выберусь из своей съемной комнатушки и перестану думать о деньгах до самой старости! Клянусь тебе!

– Хочешь сорвать большой куш? – поинтересовался Гаспар.

– И хочу, и сорву… – ухмыльнулся Николай.

На фоне бандитских дымных декораций Гаспар казался каким-то призраком, злым духом, побуждающим легкомысленного Николая к преступлению. Цеховик теребил четки, подбрасывал их и одновременно шарил взглядом по всем присутствующим в комнате.

– Значит так, дружок. Держи это, – Гаспар достал из кармана плотно прилегающих брюк ключи от фургона, – и вот тебе адресок работы.

Один из тупоголовых амбалов по прозвищу Мульт протянул Николаю клочок бумаги, на котором было написано: «Ленинакан. Улица Менделеева, 18. “Универмаг”» – и чуть ниже другой адрес: «Ленинакан. Улица Герцена, 35. Разгрузка. Склад, зеленая железная дверь».

– Э! Але! Я что, должен аж в Ленинакан тащиться? Мы так не договаривались! – вспылил Николай.

– Рот закрой. Бери ключи и дуй. Сначала поедешь по первому адресу, не паркуй машину у всех на виду – встань где-то подальше. В «Универмаге» подойдешь к продавщице – только выбери какую-нить помоложе и поглупее – и будешь расспрашивать о магнитофоне, мол, какой лучше купить, вынюхаешь, где склад, а там уж как-то сам…

– Так она может просечь, что я пасу… – с подозрением произнес Николай.

– А ты сделай так, чтобы не просекла. Не мне тебя учить. Все магнитофоны не отгружай, оставь один в фургоне, привезешь мне.

– Фургон краденый?

– Краденый, не краденый, перебиты номера, не перебиты… Тебе какая разница?

Гаспар ткнул пальцем в одного из своих оболтусов – толстяка по кличке Понч.

– Ты, дай ему пятьсот.

Николай нехотя взял деньги из рук Понча.

– На ментов?

– Ну да, дашь им денежку, если попросят. Так сказать, на шоколадку. Если менты по трассе не будут тормозить – деньги вернешь.

– Ясно, – отрезал Николай.

– Кстати, откуда бабки раздобыл на игру со мной?

– Серьезное дельце провернул, – нехотя ответил Николай.

– Ну, раз так, тогда и магнитофоны возьмешь с легкостью! Плевое дело для тебя!

– Наверное…

– Ну все, с Богом.

Николай покинул карточно-бандитскую шайку и вышел на задний двор. Пустой, серый цельнометаллический грузовой фургон «Ераз», припаркованный возле цеха, стоял в ожидании своего водителя.

***

3. Любитель музыки. Универмаг, г. Ленинакан, 12 мая

На трассе Николая никто не пытался остановить. Ехал он поздней ночью, дорога была пуста. Гнал машину, выжимал газ по максимуму, но старенький, возможно, угнанный «Ераз» не мог при всем своем желании выдать больше 60 км/ч. Николай закурил. Пришлось держать руль одной рукой. В уме он прикидывал, сколько примерно времени понадобится для того, чтобы «обработать» молоденькую продавщицу, вынюхать, где склад; просчитывал каждый свой шаг и оценивал возможные риски – «бомбануть» «Универмаг» – это не детское дело.

К утру, как раз к открытию магазина, он прибыл в Ленинакан.

«Где же бросить эту рухлядь?»

Николай еле сумел найти неприметное место в паре сотен метров от магазина: поставил машину во дворе, окруженном одинаковыми, словно под копирку, жилыми домами. Хотел затесать фургон, чтобы никто ни о чем не догадался, мало ли, может, строители какие-то приехали ремонт делать людям…

Одернул брюки, прилизал волосы и направился в магазин. Интеллигентная с виду семейная пара расхаживала меж полок и что-то воодушевленно обсуждала – скорее всего, будущую покупку; старичок в круглых очках общался с полноватой продавщицей, пытаясь объяснить, что ему от нее нужно.

– Девушка, день добрый! – обратился Николай к молоденькой продавщице.

– Здравствуйте! – защебетала та, задержав свой взгляд на симпатичном мужчине.

– Дело в том, что я очень люблю музыку. Люблю не могу. Хотел бы купить магнитофон, только вот не знаю, какой марки.

– «ВЕСНУ» возьмите, – улыбнувшись, продавщица показала Николаю первый магнитофон, – покупатели хвалят.

– А еще какой бы посоветовали? – Николай делал вид, что хочет купить магнитофон, но колеблется, не знает, из чего выбрать.

– Вы знаете… Может быть, «СПУТНИК»? Стереорежим, четкое и чистое звучание, ну и к тому же заманчивый внешний вид, современный такой, красивый.

– А в какую цену?

– Сто восемьдесят рублей.

– Как вы думаете, может, стоит купить подороже, но заграничный? А что насчет «SHARP» или «SONY»?

Продавщица заволновалась, но Николай продолжил:

– У меня друг детства – Мишка, моряком ходит. С рейса привез себе «японца». Доволен, как медведь после спячки! – Николай, цокая, покачал головой. – Тоже такой хочу. Как у друга. Понимаете, девушка, я вот один, без любимой. А вот когда она появится – мне захочется ее удивить…

– Ой, ну я уверена, вы и без магнитофона сможете удивить девушку… – стреляя глазками, ответила продавщица, которой Николай явно понравился.

Она попросила Николая немного подождать: ей нужно было перезвонить директору «Универмага» и получить от него «добро» на продажу импортного магнитофона молодому человеку. Дело в том, что японскими магнитофонами магазин торговал из-под полы, незаконно, и каждая продажа обсуждалась лично с начальством.

– Артур Вазгенович? Здравствуйте! Это Марина. Здесь один молодой человек хочет купить магнитофон, – продавщица шепотом говорила по телефону.

– Не похож на мента? – послышалось из трубки.

– Ой, нет. Просто парнишка хочет козырнуть перед девушкой и купить такой же магнитофон, как и его друг-моряк.

– Ну покажи ему, может, и купит. Только осторожно.

– Хорошо! До свидания! – протараторила девушка в телефонную трубку.

Пока она удалялась на склад, чтобы позвонить директору магазина, Николай уже осмотрелся и освоился, проследил, где находится склад. По его размышлениям, попасть туда не составило бы труда, если бы не звенящая металлическая решетка с тяжелым навесным замком вместо дверей.

В магазине становилось всё более людно – это Николаю было на руку. Он, коренастый, не то чтобы красивый, но привлекательный и интересный, харизматичный молодой человек с жилистыми руками, сразу запал в душу юной продавщице, и она крутилась вокруг него, заигрывала. Николай и сам был не против пофлиртовать с девушкой – не мог устоять перед прекрасным полом.

– Вот. Посмотрите, пожалуйста. Стоит две тысячи рублей. – Продавщица вынесла тот самый японский магнитофон, о котором спрашивал Николай. Если говорить точнее, его интересовала целая партия таких магнитофонов.

– Да… – с ноткой досады произнес Николай. – Сразу видно – марка! Красавец!

– Нравится вам?

– Вы о себе или о товаре? – улыбаясь, уточнил Николай.

Девушка-продавец, ничего не сказав в ответ интересному незнакомцу, покраснела от смущения. Николай, обещая подумать над всеми предложенными вариантами магнитофонов и вскоре вернуться, удалился из магазина. По сути, он, хитрый и дерзкий парень, всё уже заранее знал и понимал: просторный магазин являлся большой пристройкой к жилому дому; вход на склад имелся только один – изнутри и через решетку; снаружи никаких дверей не было, лишь глухая стена. Вот она и не давала покоя Николаю. Он обошел весь дом, к которому примыкал магазин, направился через дворы к машине. Нужно было скоротать время: выходить этой ночью «на дело» Николай не хотел, ведь продавщица могла бы что-то заподозрить, поэтому он решил повременить и отложить ограбление на следующую ночь.

Делать было нечего: сильно клонило в сон. Откинув спинку сиденья назад, он удобно улегся, мысленно прокручивая весь план на завтрашнюю ночь. Постепенно усталость взяла свое и погрузила его в сон. Проснулся Николай ближе к вечеру. Стрелки наручных часов показывали без пятнадцати восемь. Ему дико хотелось есть и курить, поэтому он направился в ближайший гастроном.

– Три килограмма сарделек молочных дайте, – обратился к продавщице Николай, а затем задал вопрос: – Свежие?

– Сегодня только получила. Ничего, если немного больше трех? Девять рублей с вас.

– Подождите, посчитайте еще окорочков два кило, десяток яиц, банку тушенки, буханку хлеба, чай и сахар.

Продавщица начала суетиться, бегать от одного прилавка к другому.

– Чай… Сахар… Что еще?

– Давайте еще два пива, пару бутылок лимонада и коробку конфет, вон ту, красную.

– «Ассорти»?

– Вкусные? Если честно, я в конфетах не разбираюсь, карамелек еще каких-то дайте хороших и пачку сигарет.

***

4. Долгожданная встреча. Дом Феликса, г. Ленинакан, 12 мая

– Феликс, дети опять голодными ложатся спать.

– Маш, скоро зарплата будет… Потерпи. Что, вообще есть нечего?

– Кашу последнюю сварила, осталось немного айрана.

– Налей им по стакану.

– Там и стакана не будет. Может, ты шабашку какую-то возьмешь? Или я на работу выйду…

– Маш, какая работа? Тебе мало того, что я пропадаю на работе, так еще и ты будешь? Дети не будут видеть ни отца, ни матери? Ты в своем уме? – закричал Феликс.

– Нам жить не на что! – всхлипывала женщина. – Что мы будем завтра есть? Ладно мы, а дети? Дети что будут есть? Чем мне их кормить?

– Да найду я тебе деньги! Сколько ни дай – мало!

Дети Феликса и Маши, две прекрасные доченьки, слышали сквозь приоткрытые двери спальни, как родители снова ругаются из-за навалившейся на них беспросветной бедности.

– Папа опять кричит на маму…

– Потому что мама кушать хочет, и я тоже.

– И я, – повторила другая девочка.

– Мама сказала по секрету, что купит нам по кукле.

– По кукле?

– Да! По кукле-цыганке, с черными кудрявыми волосами и большими-большими серьгами.

Мама девочек увидела в «Детском мире» пару одинаковых куколок: это были цыганочки в длинных пышных платьях с блестящими серьгами-кольцами в ушах и черными волосами с синеватым отливом. Куклы покорили сердце женщины, и она пообещала себе обязательно купить их своим девочкам.

– Добрый день, сколько стоит одна такая цыганочка? – спросила женщина, указывая пальцем на сидящую на полке куклу.

– Двенадцать рублей.

«Двадцать четыре… Сумасшедшие деньги…» – подумалось.

– Хорошо, отложите мне их, пожалуйста!

– Но не больше чем на неделю, – прикусив губу и немного скривившись, ответила продавщица. – Сами понимаете…

– Скоро у мужа зарплата, я куплю.

Продавщица подошла к стеллажу и сняла с него тех кукол, что приглянулись Маше.

Когда она была маленькой, родители еле-еле сводили концы с концами. На продукты не хватало, не то что на игрушки.

«Пусть хотя бы у моих дочерей будет детство!» – решительно сказала сама себе мама двух малышек.

Грустные мысли Маши о никчемной жизни в нищете прервал скрип калитки – во дворе послышались быстрые шаги. Маша вышла в коридор и открыла дверь, в которую назойливо тарабанили.

– Здравствуйте, – сказал незнакомец, поправив немного растрепанные волосы, – мне бы Феликса…

– Здравствуйте, проходите.

Николай вошел в дом. Выцветшие обои, местами изрядно подранные, где-то разрисованные детскими каракулями; деревянные доски, покрашенные красной «пожарной» краской, бессовестно поскрипывали под ногами.

– Феликс, к тебе пришли! – крикнула Маша.

– Я не вовремя? – спросил Николай, взглянув на явно расстроенную Машу. Она была такая маленькая и худенькая, с грустными покрасневшими глазами и ввалившимися щеками.

– Нет-нет, всё хорошо. Мы очень рады гостям.

В коридоре появился Феликс и застыл.

– Ну привет, Чингачгук Великий Змей! – выкрикнул гость и крепко обнял хозяина дома.

– Брат, – прошептал Феликс, похлопав Николая по плечам. – Сколько лет, сколько зим? Знакомься, – Феликс указал на супругу, – моя жена Маша.

– Поверить не могу! – удивился Николай. – Феликс женился, да еще и на такой красавице.

Маша покраснела от удовольствия, а затем, повеселев, предложила пройти на кухню – выпить чаю.

– Я тут купил такое, по мелочам, не знаю – угадал или нет. – Гость передал хозяину квартиры сетку с гостинцами. – Ну, рассказывай, братик, как ты поживаешь, что у тебя нового, хорошего? Кстати, рад за вас! Семья – это хорошо.

– Феликс дворником работает – получает немного, но жить можно, да и по-честному, самое главное, – начала разговор Маша. – Я не работаю, девочками занимаюсь.

– Девочками? – переспросил Николай.

– Да, – в разговор вклинился Феликс, который как раз выкладывал конфеты на стол, – доченьки у меня.

– Чудеса… Маленькие? – поинтересовался гость.

– Двойняшки, в первый класс ходят. Спят уже. Утром их увидишь, они будут очень рады познакомиться с дядей.

Николай удобно устроился на табурете и стал слушать рассказы своего двоюродного брата и его жены: жизнь их не отличалась приключениями, обычный быт – да и только, который Николаю не был близок и понятен. В свои двадцать шесть лет он ни разу не строил серьезных отношений, довольствовался лишь мимолетными связями с ереванскими красавицами, обожавшими его, – молодость как-никак, нагуляться надо бы. Николай увидел, как бедно живет его родственник, угощения, которые он принес, оказались весьма кстати.

Так и болтали на кухне о том, о сем. Николай полез рукой в карман, доставая пачку сигарет.

– Куришь? – поинтересовался у брата.

– Есть такое, – поглядывая на расслабленную и повеселевшую жену, ответил тот.

– Маша, – перейдя на «ты», обратился Николай к жене Феликса, – могу украсть у тебя его на пару минут?

Маша одобрительно кивнула, мужчины вышли из дома.

– Я плохо живу, брат, – с досадой заговорил Феликс. – Всегда хотел, чтобы моя жена и дети жили в достатке, хорошо. А сейчас получается, что я плохой муж и отец, раз не могу их обеспечить. Ты сам видел, дома есть нечего, огород не спасает. Если бы не ты, не знаю, что ели бы завтра… – Феликс сидел на ступеньках дома, опустив голову вниз. Николай молчал. – На зарплату дворника нормально не прожить.

– Я не обещаю тебе богатую и беззаботную жизнь, брат, но пару зарплат дворника организовать всё же смогу, – отозвался Николай полушепотом, чтобы никто его случайно не услышал – кто знает, какие уши живут по соседству. – Работенка у меня есть, не постоянная, так – «шабашки», стройки…

– Так ты на стройке, наверное, губу разбил? – улыбаясь, выспрашивал Феликс.

– Горе-строитель, – рассмеялся Николай. – В общем, нужно окно пробить в «Универмаге»: работники жалуются, что света нет, дышать нечем на складе – работают люди как кроты, в общем. Ну, и подрядчиков наняли: меня и еще пару ребят, чтобы оконный проем сделали, пока документы готовятся, можно и работу начать.

– Какие документы? – спросил Феликс.

– Да архитекторские разрешения всякие, бюрократия, знаешь… Ждать – не переждать эти бумаги. Так что, не хотел бы ко мне в бригаду? Двое моих в запой ушли, работать некому. Руки толковые нужны.

– Стой! Так инструментов же у меня нет.

– Завтра всё купим.

Феликс принял решение: подработка ему крайне необходима, ведь сколько можно перебиваться с копейки на копейку и жить от зарплаты до зарплаты?

Не знал, как благодарить Николая.

Во дворе пахло дымом. Братья вошли в дом, тихонько захлопнув за собой дверь. Утром предстояли поход за инструментом и подготовка к работе, а пока – не мешало бы выспаться.

– Маш, спишь?

Феликс вошел в маленькую спальню и прилег рядом с женой на старенькой кровати. Протиснул свою руку между головой жены и подушкой так, чтобы Маша оказалась на его предплечье.

– Да так… – сонным голосом отозвалась Маша. – Девочек завтра рано в школу собирать. Нужно еще фартуки им отутюжить.

– Мне Коля работу дает. На стройке. Много не обещает, но хоть что-то лучше, чем ничего. Ты мне там говорила о куклах для девочек… На сколько ты их отложила?

– На этой неделе надо выкупить.

– Маш, выкупим. Обещаю.

Утром на кухне пахло жареной яичницей и куриным супом. Маша суетилась: размешивала дочкам сахар в чашках и тут же заглядывала в кастрюлю, следя за бульоном. Девочки-первоклассницы кушали конфеты из красной коробки, запивая их чаем.

– Доброе утро, девочки!

Феликс поцеловал жену и дочерей, слегка подергав их белые накрахмаленные банты.

– Папа, а мама сказала, что у нас в гостях какой-то дядя Коля!

– Он не «какой-то»! – рассмеялся отец. – Дядя Коля спит в соседней комнате. Придете со школы – познакомитесь, – воодушевленно произнес Феликс.

Закончив свой вкусный завтрак, девочки убежали в школу, выпорхнув через ту самую скрипящую калитку. Спустя какое-то время бодрый и в хорошем расположении духа Николай потащил Феликса на рынок.

– А супчик? Феликс? Коля? – сетовала Маша. – Поешьте!

– Машенька, потом! Всё потом! – отнекивался Николай, толкая в спину Феликса. – Стройка не ждет!

– А чего ты спорт бросил, Индеец? – полюбопытствовал Николай по дороге на рынок.

– Не знаю, как-то не клеилось с ним, хоть тренер и захваливал.

– Не клеилось? Шутишь? Да ты мог скрутиться в трубочку и просочиться сквозь щель! Ты же гимнаст от Бога!

– Скажешь тоже…

– Прыгал лучше всех! Бегал быстрее всех!

– За это ты и прозвал меня Индейцем! – залился смехом Феликс.

Рынок кипел. Продавцы сверкали улыбками, кто-то из них раздражался, кто-то хамил, кто-то пытался завлечь покупателя шутками или нахваливая свой товар – каждый зазывал как умел. Стрелки весов в продуктовых рядах бегали туда-сюда; пахло крольчатиной, говядиной, молоком, зеленью… Николай подмигнул хорошенькой продавщице: пока она заостряла свое внимание на парне, он стащил у нее два яблока. Шумиха донимала его. Проскочил мимо продуктовых рядов, таща за собой Феликса.

Всего лишь пара минут – и братья оказались у входа в магазин стройматериалов и инструмента: Николая тут же понесло к коловоротам и зубилам.

– О, какой коловорот! То, что надо!

Когда купили всё необходимое, Николай показал брату машину, на которой приехал из солнечного Еревана: в нее же и загрузили инструменты.

– Хороша, вместительна, – Феликс осмотрел фургон.

– Чихает помаленьку – на ней поедем на работу. Слышь, брат, а давай пешком пройдемся? Так охота проветриться.

Вернувшись к Феликсу домой, братья плотно поели и решили отдохнуть перед работой: как-никак разбирать кладку надо было ночью, там уже будет не до сна.

***

5. Окно в новую жизнь. Универмаг, г. Ленинакан, 13 мая

Фургон остановился точно возле стены склада магазина. Феликс вылез из машины первым и уверенно произнес:

– Дверь будет мешать, как ты и говорил, Коль. Машина не впритык встанет, посмотри.

– А если я ее сильнее открою и чем-нибудь привяжу? – потер затылок Николай.

– Нет, не пойдет. Давай снимем ее вообще: ты же сам предлагал скинуть дверь, – сказал Феликс. – Подай-ка мне накидной ключ.

– Долго возиться будешь?

– Минутная работа, брат: всего шесть болтов.

Николай достал накидной ключ, купленный на рынке: возиться с дверью долго не пришлось – Феликс умело открутил болты. Николай был на подхвате. Крышку багажника забросили в кузов.

– Сдай немного назад, – скомандовал Феликс. Ему нравилась точность.

Машина подъехала вплотную – между ней и стеной не было и свободного сантиметра. Феликс сел в машину к Николаю. Откинув сиденья, они прошли в кузов.

– Давай сделаем так, чтобы кирпичи и мусор падали нам в кузов? – предложил Николай.

– Зачем?

– Иначе людей разбудим грохотом.

– А, точно. Что, начинаем? – поинтересовался Феликс.

– Поехали, брат.

И братья принялись разбивать кирпичную стенку. Сначала коловоротом просверлили швы между кирпичами. Возились долго – но надо было расшатать соединение кирпичей. Ударили молотком по зубилу.

– Стой! – скомандовал Николай. – Возьми тряпку, приложи к обуху зубила, затем ударяй.

– Это еще для чего?

– Весь дом разбудишь этим лязганьем.

– Ясно.

Спустя несколько минут выпал первый кирпич.

– Есть! – ликовал Николай.

– Вынимай эти, – Феликс указал на верхний ряд кирпичей, – только аккуратно, чтобы ровно было. А то рама потом не встанет.

– Рама? – переспросил Николай.

– Да, для окна. Ты же сам сказал…

Братья разобрали приличную часть стены, и в ней уже образовалось что-то похожее на оконный проем. Николаю не терпелось заглянуть на склад: держа в руках яркий фонарь, он ловко пролез в дыру в стене, моментально оказавшись среди множества техники. Его интересовали магнитофоны определенной фирмы. Их было десятка полтора. Два он подал Феликсу, на что тот возмущенно рыкнул:

– Ты что делаешь?! В тюрьму захотел?

– Они ворованные, – успокоил брата Николай, – бери, говорю, по дороге всё объясню.

– Да не буду я это брать! Мы закон нарушаем!

– А стену «Универмага» разбирать – это не нарушение?

– Так ты же сказал, что стройка… окно…

– Окно в новую, богатую и интересную жизнь!

Феликс категорически отказывался становиться соучастником преступления: отец двоих детей негодовал, что пошел на воровство, повелся на уловки брата, которого не видел много лет. Но Николай знал, куда больно ударить.

– У тебя жена дома голодная, дети… Хочешь всю жизнь недоедать и недопивать? Я тебя «на дело» взял: да, грабить магазин, но мы забираем ворованное. Директор этого магазина – та еще крыса, он торгует по-черному техникой, а выручку кладет к себе в карман. Продавцам ничего не отстегивает, ни рубля!

– А если он заявит?

– Братишка, – вздохнул Николай, – как он заявит? Что он скажет участковому? «Украли украденное?» Да если менты будут копать, они узнают, что заграничные магнитофоны контрабандные, и директору, как человеку, промышляющему ворованным, будет светить срок!

Феликс тяжело вздохнул и взял два магнитофона, положив их в левый угол кузова.

– Всё?

– Нет, там еще есть.

Николай бегал по складу к машине, носил магнитофоны по одному и передавал их брату.

– Так, мусор давай мне из кузова. Сюда закину.

Феликс начал подавать Николаю кирпичи – нужно было освободиться от следов преступления.

Братья перекинули все кирпичи на склад и большим куском ткани, которым был застелен пол кузова, закрыли дырку.

– Посвящение в воры окончено! – захихикал Николай. – Ты и правда мастак!

– Да пошел ты… – прошипел Феликс.

Братья одновременно оглянулись: новенькие «Шарпы» стояли под ногами аккуратным рядком.

– Так вот какой ты строитель… шабашки…

– Брат, я с детства кручусь в этом. Моя мать всё выносила из дому, продавала, лишь бы спасти отца. Денег не было. Голяк. Я не видел нормальной жизни. Жратвы приличной не ел.

– Но можно же работать как-то…

– Как? Как ты? За копейки?

– За зарплату.

– Я пообещал себе, что больше не буду жить так, как в детстве. Не буду и все. Я молод, я здоров! Вот ты был когда-нибудь в ресторане? Жену свою водил туда?

– Нет, не был… И Машка тоже нет…

– А я был, Индеец! И там вкусно!

Всю дорогу братья молчали. Николай остановился у дома Феликса, чтобы его высадить.

– Мы с тобой одной крови, брат.

– Не по-божески это всё.

– Все там будем, все предстанем перед Судом. Всё остальное я сам закончу, иди домой.

Феликс закрыл калитку и засунув руки в карманы направился домой. К утру нужно было быть в боевой готовности снова подметать дворы.

– Брат, я деньги привезу!

Но Феликс лишь махнул рукой и скрылся в стареньком доме, крыльцо которого освещала тусклая лампочка.

***

6. Счастливая дорога. Трасса Ленинакан – Ереван, ночь 14 мая

Проклятая зевота напала на Николая как бездомная голодная собака: одной рукой он прикрывал постоянно открывающийся от усталости рот, а второй – вел машину. Подбадривали прохладный воздух, струящийся через открытое окно, и сигаретный дым, которым уже успел пропахнуть фургон. Выглядел Николай уставшим, сонным, весьма неопрятным. Посмотри на него со стороны – с виду тунеядец или бандит. Вопрос о том, что нужно срочно «сбросить» магнитофоны Славику, стоял на первом месте.

«Первым делом, первым делом самолеты, ну а девушки, а девушки потом!» – напевал себе под нос Николай, чтобы не уснуть за рулем.

Откуда ни возьмись, будто гриб после дождя, вырос сотрудник Госавтоинспекции. Стоял, подбоченившись, на самом спокойном участке дороге, словно высматривал очередную жертву. Николай заволновался, и видимо, это почувствовал блюститель порядка на дороге. После свистка Николаю пришлось-таки остановиться.

– Сержант Григорян, – представился сотрудник Госавтоинспекции. – Добрый день. Просьба предъявить документы.

– Что-то случилось, товарищ Григорян? – спросил Николай через открытое окно машины. Документ на проверку не спешил отдавать. – Вроде как не нарушал…

– Что-то уставший у вас вид, гражданин. Ваш документ? – бесстрастно повторил сержант, добавив: – Прошу выйти из машины.

Николай спокойно вышел из машины и всучил сержанту взятку – сторублевую купюру. Инспектор взглянул сначала на Николая, потом на деньги.

– Поезжайте осторожней, – произнес сержант Григорян, а затем добавил, отдавая честь: – Счастливой дороги.

«Продажные шкуры… – подумал Николай. – Вот и вся ваша сущность…»

***

7. Шальные деньги. Рынок Эребуни, г. Ереван, 14 мая

До Еревана добрался уже без приключений, спокойно. Время как-то быстро пролетело. Николай заехал на рынок к давнему знакомому Славику – тот торговал контрабандной техникой, дефицитными вещами, часами, золотом и делал на этом хорошие деньги.

Славик стоял, облокотившись к стене и жадно ел пирожок. Внезапно появился Николай, негромко произнес:

– Салют, торгаш!

– Ну привет! – жуя, отозвался Славик. – Что привез?

– У тебя еще такого не было. Пойдем – покажу.

Барыга потащился вслед за товарищем, доедая на ходу свежевыпеченный пирожок с мясом. Вытер руку, измазанную в жире, о штаны, протер чистой рукой рот и уставился на Николая с любопытством.

– Ну, Коля, удиви меня!

Николай открыл дверь фургона и показал магнитофоны.

– Во дела… – оторопев, пробубнил Славик.

– Марка… – гордо ответил Николай. – Тридцатку за них хочу. Даешь?

– Спятил, Коль? Какая тридцатка?

– Так их тут пятнадцать штук. По две тыщи на каждый.

– Не, друг. Тыщу могу дать. Это край.

«Что же, пятнашку тоже неплохо бы сорвать!» – пролетело в мыслях Николая.

Товарищи ударили по рукам.

– Как обычно, к «Рыбному»? – уточнил Николай.

– Да, – усмехнулся Славик, добавив: – Ну ты и мерин, Колюня!

Николай сел в машину и подогнал ее к черному входу магазина, в котором, как знали некоторые, торговали не только тюлькой, но и рыбкой поинтереснее и подороже. Спесивые и высокомерные грузчики принялись разгружать машину. Славик отсчитал ровно пятнадцать тысяч рублей и передал их своему «партнеру».

– Гаспара помнишь? – Николай пожал руку Славику.

– «Баранью морду»? Помню.

– Под себя меня подминает, меня его шакалы разукрасили.

– Во падла. А ты что?

– А я что? А я тебе «Шарпы» подогнал. – Николай залился довольным смехом и подмигнул знакомому. – Слушай, а дай мне одну коробку из-под магнитофона. Гаспарчику сюрприз сделаю.

Славик тут же вынес пустую коробку и закинул ее в кузов фургона. Назвал Николая жуком и скрылся за железной дверью черного входа. Николай отъехал. Направился в сторону цеха Гаспара – нужно было оставить машину где-то у забора, подальше, чтобы не быть замеченным и не привлечь лишних взглядов. Шальные деньги разгоняли кровь парня, ему хотелось праздника.

Знакомые белые столбики, разбавленные зелеными решетками, замелькали перед глазами. Николай вышел из машины. Дверь захлопнул, оставив ключи на водительском сиденье.

– Счастливо оставаться! Босота… – процедил сквозь зубы и пошел по дороге в сторону центральной улицы.

***

8. Спрос. Ресторан «Саят-Нова», г. Ереван, 14 мая

Гаспар сидел за столом в компании Понча и девушки лет тридцати. Она была жгучей брюнеткой с большими карими глазами. Красные туфли на высоком каблуке и запредельно короткая юбка сигнализировали, что вульгарно одетая дама является любовницей богатого человека и ей всё равно, что о ней думают люди. На пальцах брюнетки красовалось множество колец, на запястье – витой браслет, всё золотое. Гаспар разрезал ножом мясо, придерживая его блестящей вилкой.

– Радость моя, тебе не кажется мясо каким-то…

– Жестким? – добавила девушка.

– Молодое мясо люблю, – ухмыльнулся Гаспар, глядя на любовницу.

– Котик, я там шубку одну видела, – вылетело из пухлых губ девушки, накрашенных яркой помадой.

– Купим, Стеллочка, – недослушав, ответил Гаспар.

Возле цеховика и его пассии крутился молоденький официант лет восемнадцати. Он всё время интересовался, комфортно ли паре, вкусно ли, всё ли их устраивает. Понч махнул: не мешай.

В дверях появился высокий худощавый парень в дорогой одежде, решающий вопросы влиятельного в преступном мире человека, под которым «ходил» Гаспар. Парень схватил стул, переставил его к столу, за которым сидели Гаспар со своей дамой и Пончем.

– Обедаешь?

– Обедаю… Слушай, мой человек будет с минуты на минуту, доложит мне о проделанной работе.

– Не доложит. Магнитофонам нашим, однако, ноги приделали.

– Это как? – вклинилась в разговор девушка Гаспара, захлопав длинными накрашенными ресницами.

– Помолчи, постельная принадлежность, – грубо ответил парень. – Иди носик припудри.

Гаспар настойчиво посмотрел на Стеллу, а затем перевел взгляд в сторону уборной. Девушка резко встала от стола. Стул, царапая пол, заскрипел и отлетел в сторону. Любовница Гаспара покинула мужчин и, виляя бедрами, вышла из кафе покурить. Разговор продолжился:

– Лёва уже знает, что твой парень бомбанул «Универмаг» и не приехал по адресу разгрузки. Нет магнитофонов. Лёва нервничает. Очень.

– Быть такого не может! – вскрикнул Гаспар. – Я знаю своего человека сто лет!

– Его не волнует ни твой человек, ни ты. Если магнитофонов не будет – он спросит их с тебя. Усек?

– Да, – вздыхая, ответил Гаспар, – будут…

– Твой парень, видимо, кинул тебя. Красавчик он, кстати.

– В смысле?

– Ты придумал продолбить дыру в стене магазина?

– Нет. Не понял?

– Ясно. Толковый, значит, нам бы такого паренька.

Настроение Гаспара упало ниже ноля. Он доверил дело Николаю, который задолжал ему сумасшедшую сумму денег, – и сам же на всем этом прогорел.

– Понч, лови такси и дуй к Гампру, срочно отыщите Колю.

– Сделаем, шеф!

В зале снова появилась любовница Гаспара. Она плюхнулась на стул, закинула ногу на ногу и сочувственно смотрела на поникшего и хмурого Гаспара.

– Поехали ко мне домой, – прошипел он.

– Ясно, – ответила с грустью девушка. – Шубка отменяется, да? И почему ты позволил ему так неуважительно говорить со мной? Он меня оскорбил, а ты даже не заступился.

Гаспар ничего не ответил. В голове он уже строил план убийства Николая.

***

9. Фарцовщик. Квартира Леонида, г. Ереван, 14 мая

Николай ехал в такси. Взглянув на свою потрепанную и грязную одежду, обратился к водителю:

– Шеф, остановишься возле ЦУМа? Мне бы переодеться во что-то приличное. Наверняка знаешь кого-то из фарцовщиков. Таксистам известны все тайны города.

– Самопал или фирма? – поинтересовался водитель.

– Исключительно фирма!

Такси свернуло с дороги и остановилось.

– У меня кореш, Ленька-одессит, фарцует джинсами, водолазками, плащами там, рубашками… Может, заедем, посмотришь?

– А давай!

Таксист привез Николая к своему знакомому, что правдами и неправдами доставал модные вещи, цена которых варьировалась от ста рублей и выше – цены бешеные, но товар того стоил…

– Подниматься не буду, – сказал водитель, – первый подъезд, третий этаж, квартира одиннадцать. Скажешь, что от Давида.

Николай вышел из такси, шагнул в обшарпанный подъезд и поднялся на третий этаж. Красивая деревянная дверь будто говорила, что за ней живет небедный человек – фарцовщик Леонид Борисович Завадский, коренной одессит, недавно перебравшийся в Ереван. В свое время он мотался по всему Союзу, что-то покупал, перепродавал. В Одессе работал в обход серьезных людей, накуролесил – пришлось перебираться куда-нибудь подальше – забежал аж сюда. Николай позвонил в дверь, открыл тот самый Леонид.

– Я от Давида. Мне бы это… одежду поприличней купить.

– И ты таки по адресу, мальчик. Проходи, сейчас размерчик тебе подберем, меряться будем! – потер ладони фарцовщик.

Николай вошел в квартиру. Из шкафа в его сторону полетели вещи, новые, с бирками: джинсы Montana, кожаные куртки, итальянские водолазки и свитера, рубашки пестрые и классических тонов… Николай выбрал самые дорогие и красивые вещи – они идеально подчеркивали его харизму. Разом обновы потянули на четыреста рублей.

– Я тебе скину сотню, – одессит взглянул на Николая с улыбкой. – Чтобы еще раз ко мне приехал.

– Отлично! – изумился Николай, красуясь у зеркала. – Ну, молодец! Спасибо тебе!

Николай вручил фарцовщику деньги и вышел из его квартиры. Таксист ждал на том же месте.

– Шеф, в Ленинакан, – скомандовал Николай.

– В Ленинакан?! – удивился водитель. – Дык два часа езды, брат.

– Добавлю сверху тридцатку, если по дороге не будешь болтать и задавать ненужных вопросов.

Всю дорогу до Ленинакана таксист и Николай ехали молча.

***

10. Пустой подарок. Обувной цех, г. Ереван, 14 мая

Толстолобы Гаспара, которых прекрасно описывает пословица «Сила есть, ума не надо», отправились «вычислять» Николая. Решили подъехать на съемную квартиру, в которой он время от времени появлялся. Стучали в дверь, но никто не открыл. Уходить не стали, мялись на лестничной клетке. Соседка Николая, живущая с ним на одной площадке, услышала за дверью шорохи и голоса. Она заглянула в глазок и увидела троих мужчин.

– Вы кто и к кому? – спросила женщина.

– О, здрасьте, тетя, – отозвался Мульт, – нам бы Колю. Шеф его видеть хочет.

– Так вы коллеги Коли? А его нет дома. Пару дней точно его не видела, а так он всегда ко мне забегает.

– А вы случайно не знаете, где он может быть?

– Честно, понятия не имею, оплачивает он вовремя за квартиру, думаю, рано или поздно все-таки появится.

– Так вы хозяйка этой квартиры?

– Да.

– А вы могли бы открыть нам? Может, Коля заболел или ему плохо стало? Случилось, может, что-то?

– Ну, если бы что-то и случилось, мне об этом уже сообщили бы. Там в одной комнате живут семейные, в другой – студент, в третьей – Коля. Открыть не могу, ребята, я вас не знаю, извините, – лукавя, рассмеялась женщина.

– Разве? Я же был внутри, в квартире, кажется, всего одна комната, насколько я помню, – вмешался в разговор Понч. – Или память мне изменяет…

– Эх, тетя, тетя… Говорим же, коллеги Коли, откройте, а? – настойчиво потребовал Гампр.

– Ребята, идите себе подобру. Николая нет дома, – тут же притворная улыбка сошла с лица женщины.

Они поняли, что «расколоть» ее – дело гиблое, и, пожав плечами, вышли из подъезда.

– Не понравится Гаспару, что придем ни с чем… – боязливо заговорил Гампр.

– Снова наорет, скажет, что балду валяли. Может, все-таки останемся в машине? Подождем его? – предложил Мульт.

Помощники Гаспара плюхнулись в машину. Водитель и пассажир на переднем сиденье вглядывались в прохожих, пытались в каждом рассмотреть Николая. Но он всё не шел. Понч разлегся на заднем сиденье и захрапел, чем очень разозлил Мульта, и тот ударил спящего толстолоба по ноге.

– Хватит дрыхнуть, толстяк! Вставай!

– Я тебе врежу сейчас! – схватился с заднего сиденья Понч.

– Заткнитесь оба, – прошипел Гампр, – поехали отсюда, слинял ваш Коля.

Машина дернулась с места и помчалась в направлении цеха Гаспара, который в этот момент развлекался дома на дорогом диване со своей любовницей. Девушка лежала под ним и слегка постанывала – Гаспару необходимо было на время забыться о сорвавшемся деле с магнитофонами, снять напряжение, расслабиться. На журнальном столике у дивана – фрукты, пустая бутылка и пачка сигарет. Гаспар, получив свое, закурил, лежа на диване, а девушка принялась застегивать бюстгальтер.

– Не спеши, – оценивающим взглядом окинув ее, сказал Гаспар, – как насчет второго?

– Дай денег, – Стелла перевела разговор в другое русло.

– Ты меня любишь? – серьезно спросил Гаспар.

– Я вообще-то сплю только с тобой. Так дашь денег или мне просить их у кого-то другого? – ехидно ответила девушка.

Гаспар неохотно встал и недовольно посмотрел на любовницу, которая тут же отвела лукавый взгляд в сторону. Воротила, сунув окурок в горлышко бутылки, направился за деньгами – они лежали в серванте. Мужчина бросил на стол пачку десятирублевок.

– Хватит? – грубо спросил Гаспар.

– Наверное…

– Что значит наверное?

Девушка ему нравилась, скорее всего, он даже любил ее, но в ее голове и сердце место было лишь для денег: она не чувствовала к Гаспару ничего, кроме заинтересованности в его богатстве. Встречалась с ним только из-за денег. Была его любовницей.

– Думаю, да, котик, – Стелла улыбнулась и спрятала деньги в небольшую сумочку. – Ну все, мне пора, чао! – одевшись наспех, бросила она и убежала.

Амбалы подъезжали к цеху.

– Тормози, наш «Еразик»! – выкрикнул Понч. – Там Колюня!

«Нива» резко остановилась. Все трое вылезли из нее и направились к фургону, красующемуся недалеко от цеха. Надежда увидеть в машине Николая умерла за считанные минуты.

– Пусто… – произнес Гампр.

– Выросла капуста! – пошутил Мульт, за что и схлопотал по голове.

– Смотрите, ключи на сиденье. Получается, машина открыта? – заметил Понч.

Действительно, брошенная машина стояла открытой – достаточно просто потянуть ручку. Но никто на оставленный Николаем «Ераз» не обращал внимания, только амбалы, которые увидели знакомую машину на улице, где был расположен обувной цех.

– Мульт, сходи в цех, посмотри, шеф у себя?

– А чего это сразу я? Сам и иди! Или пусть толстяк идет, может, похудеет. Он ведь заметил фургон, пусть и сообщит об этом шефу.

– Логично! – подметил Гампр.

Спустя некоторое время Понч вернулся запыхавшийся.

– Нет шефа на месте.

– Значит дома.

– Давайте ее пригоним к шефу под дом? Что это она тут стоит? – предложил Гампр. – Я сяду за руль, а вы поезжайте следом, – скомандовал он.

Так и сделали.

Гампр взял ключи, умостился на сиденье и дернул с места. «Нива» потянулась следом за фургоном.

– Он что, вообще ненормальный? Идиот… – Гаспар, стоя у окна, увидел, как «Ераз» преспокойно останавливается во дворе его дома. По иронии судьбы Гаспар жил как раз неподалеку от опорного пункта милиции, и «светиться» машиной было всё равно что самому себе рыть могилу.

– Гаспар! – водитель вышел из фургона и принялся звать шефа. – Гаспар!

– Чего ты горлопанишь… – выдавил из себя Гаспар, а затем, открыв окно на балконе, крикнул со второго этажа: – Я сейчас спущусь, не ори!

Наспех одевшись, он выбежал из дома.

– Смотри, чо нашли, шеф. Стоял наш фургончик на дороге рядом с цехом – один, совсем один! Еще и с ключами.

«Все-таки не подвел, – шевелил мозгами и радовался Гаспар, – сделал дело, молодец!»

– Проверяли, что в кузове? – спросил у своих недоумков Гаспар.

– Нет, а зачем?

– Понятно… Открывай.

Открыли. В кузове, как и договаривались Гаспар и Николай, лежала коробка из-под новенького иностранного магнитофона и разбросанные инструменты.

Гаспар улыбнулся.

– Давай ее сюда, – скомандовал своему амбалу.

В руках цеховика оказалась коробка долгожданного «Шарпа», да только вот магнитофона в ней не было.

– Сука! – пустая коробка полетела обратно в кузов фургона.

– Что делать, шеф?

– Что, что? Искать эту тварь! Вот что! Отгоните машину подальше. И валите.

– Куда подальше? – испуганно спросил Гампр.

– К цеху отгони и найдите мне этого гада!

Цеховик, он же главарь шайки идиотов, вернулся в дом. Только вошел в коридор, как тут же раздался телефонный звонок. Звонил человек Левона.

– Лёва хочет тебя видеть. Ты, наверное, забыл, что дело не сделано, магнитофонов до сих пор нет в указанном месте. Так что напоминаю: Он ждет тебя сегодня в полночь.

– Место? – отчаянно выдавил из себя Гаспар.

– То же, что и всегда, – произнес равнодушный голос и оборвался на той стороне трубки.

Гаспар схватился за голову и сполз на пол по стене.

***

11. Заработная плата. Дом Феликса, г. Ленинакан, 14 мая

Сарай рассыхался и клонился: доски, зеленая краска которых уже выгорела на солнце и облезла, свое отслужили. Нужно было ставить новый или хотя бы приводить в порядок этот, чем Феликс и занимался. Рабочий день его длился преимущественно до 14:00, подработок не попадалось, а значит, можно было посвятить время делам хозяйственным. В правой руке он держал молоток, в левой – гвозди, которые вбивал один за другим.

– Пап, можно мы выйдем на улицу? – под рукой крутилась одна из дочерей.

– Нет, доченька, помогите лучше маме на кухне, она же одна на всех нас ужин готовит, ей тяжело.

– А тебе, пап?

– Мне не может быть тяжело, – важно и гордо ответил Феликс, забивая очередной гвоздь в доски, – я же мужчина.

Перед домом Феликса остановилась белая «Волга», из которой вышел Николай. Услышав стук молотка, он прошел вдоль дома на задний двор.

Гость подошел к Феликсу и облокотился на доски, но они под его весом начали покачиваться, словно чайки на волнах.

– Давай помогу! – Николай бесцеремонно выхватил молоток из рук брата, взял пару гвоздей и принялся вбивать их в доску.

– Что тебе нужно? Какого черта ты приехал? – озлобленно спросил Феликс. Кричать и устраивать драку не хотел – к чему пугать девочек.

– Зарплату твою привез вообще-то, – спокойно ответил Николай, – ты заработал.

– Не нужно мне ничего! – сорвался Феликс, а затем немного тише произнес: – Брат, называется…

– Да! Брат! – покраснел от злости Николай и достал из кармана пачку купюр. – Занеси Маше, здесь две тысячи.

Заносить и заходить в дом не пришлось. Маша вышла во двор и увидела Николая.

– Маш, Феля скромничает, зарплату свою не хочет брать, так, может, пусть жена будет хранительницей семейной казны? Держи.

Маша увидела умопомрачительную сумму и обомлела. Она никогда не держала в своих руках таких денег.

– Коля, спасибо тебе, что взял на подработку Феликса. Дай Бог, чтобы не последняя была. Пойдем в дом, что это вы тут во дворе стоите?

***

12. Время – деньги. Блатхата Левона, г. Ереван, 14 мая

Воняло водкой, вином, странным дымом, похожим на сигаретный.

За столом в квартире Левона, которая предназначалась для встреч с девушками легкого поведения, сбыта краденого, застолий и решения бандитских вопросов, собрались «трутни» города – они же тунеядцы, «гастролеры». На столе были только дефицитные продукты и выпивка, которую люди Левона доставали по блату у продавцов продуктовых магазинов, работающих в обход ОБХСС. В прокуренной блатхате велись разговоры о толкучке и очередном сбыте наворованного, кто-то в углу зажимал девушку.

– Куплю тебе очки… итальянские… – обещал в пьяном угаре молоденький мошенник наивной девушке.

– Настоящие? – спросила та.

– Естественно! – вспыхнул парень, касаясь груди подвыпившей подруги. – Малыш, пойдем в спальню ненадолго!

– Да не томи уже паренька, скоро пар из ушей пойдет! Дай ему! – приговаривал кто-то из компании, хихикая.

Пара удалилась.

Пьяный в стельку парень, промыслом которого было воровство кошельков, сумочек и золота, сидел в кресле и разглядывал журнал PLAYBOY.

– Ты там статьи читаешь или картинки рассматриваешь?

– Знамо же – картинки! – заплетающимся языком ответил тот. – С одной дамы, похожей на эту малышку, я как-то стянул золотую цепочку.

Парень был мастером грабежа в общественных местах: он зажимал между указательным и средним пальцами канцелярское лезвие, подходил вплотную к девушкам или женщинам с дамскими сумочками на плече и искусно их разрезал. К примеру, в транспорте в час пик заметить, как этот юноша потрошит карманы или сумки, было невозможно.

Звонок в дверь отрезвил всех присутствующих. Открыл тот самый человек, который решал вопросы Левона. Гаспар вошел.

– О, мальчик. Ну ты прямо в назначенное время в нужном месте, – Левон с подколкой обратился к Гаспару. – Заходи. Выпивай. Я полагал, ты со «своей» будешь.

– Она у матери, – сухо ответил Гаспар. – Ты хотел поговорить?

– Я денег хотел, Гаспар, но ты слил дело, и теперь я очень огорчен. На кону стояли хорошие деньги.

– Ты пойми меня правильно: паренек, который должен был сделать всё как надо, сбежал. Мои пацаны его ищут. Дай мне время, и я всё разрулю.

– Время – деньги, и я трачу их сейчас на тебя. Знаешь, сколько уже потратил?

– Сколько?

– Тридцать тысяч.

– Лёв, но за магнитофоны «десятку» можно получить, ну максимум пятнадцать.

– И пятнадцать за мои нервы.

– Да какие нервы? И с чего я должен тебе тридцатку? – после пары стопок водки разгоряченно заговорил Гаспар. – Я что, мальчик тебе какой-то?

– А вот кричать не нужно, – ровным голосом произнес хозяин блатхаты. – Сейчас мои ребята научат тебя правильно разговаривать. Не забывай, кому ты обязан всем тем, что имеешь. Судя по всему, тебе нужно освежить память.

Один из присутствующих участников застолья встал и указал Гаспару складным ножиком на выход. Еще один парень также удалился из-за стола и потянулся следом за вышедшими мужчинами. Левон проводил всех взглядом и, смачно шлепнув девушку легкого поведения по «пятой точке», потащил ее в ванную комнату.

Первый удар последовал в область печени. Гаспар согнулся буквой «Г».

– Сказали тебе тридцать, значит, надо принести тридцать! Больше можно – меньше нельзя! Торговаться, спрашивать: «Зачем?» и «Почему так много?», повышать голос и хамить – нельзя.

– Пошел ты, мразь! – огрызнулся Гаспар.

Следующий удар пришелся по почке.

– Э, пассажир. Следи за языком.

Гаспара снова ударили, но на этот раз он выдержал удар и даже успел схватить своего обидчика за локоть. Считал, что из всех он самый трезвый и может дать отпор, но противник достал нож и принялся им размахивать перед лицом Гаспара.

– Лимон, убери, – послышалось от второго парня.

– Не буду, пусть успокоится.

– Убери, говорю. Лёва сказал «поговорить» с ним, а не делать из него калеку.

Бандит по кличке Лимон спрятал в карман нож. От Гаспара ему прилетело в ухо. Драка продолжалась пару минут. Цеховика вскоре повалили на пол лестничной площадки и принялись избивать ногами.

– Кончай… – безмолвную тишину разрезало указание второго бандита по прозвищу Монгол. Так его звали из-за узковатых глаз и широких скул.

– Чтоб принес Лёве тридцатку, как он тебе сказал.

Гаспар остался лежать лицом в пол.

Застолье продолжалось. Жители дома боялись главаря всех бандитов, и поэтому никому в голову не приходило вызывать милицию, тем более участковый был с Левой в теплых дружеских отношениях.

«Пистолет… Надо было пригрозить им пистолетом…» – подумал Гаспар.

Он еле встал и шатаясь побрел на улицу. Было темно. За ремнем был спрятан пистолет, который так и не выпустил пулю, а мог бы. Избитый воротила сел в машину и двинулся к своей любовнице.

***

13. Шабашка. Дом Феликса, г. Ленинакан, 15 мая

В нос ударил аромат чеснока. Маша стряпала ужин.

– А давай в Москву дернем? – неожиданно предложил Николай, чем вызвал недовольство на лице Феликса. – Отдохнем, город посмотрим. Ты же не был в Москве?

– Хватит меня ввязывать в свои спектакли, Коля, – сердито ответил Феликс. – Ешь и иди себе.

– Дык некуда, братец, и не с кем! – рассмеялся тот. – С тобой хочу!

– Ты считаешь, – Феликс наклонился ближе к уху брата, – это нормально, подбивать брата на криминал, а теперь являться к нему домой как ни в чем не бывало? Как ты смотришь в глаза мне, моей жене и детям? Как у тебя вообще хватает наглости сидеть тут и говорить мне что-то, звать куда-то?

Жена Феликса забежала в комнату с глубокой тарелкой. Гость первым получил горячий ужин.

– Спасибо, Машенька, – Николай поблагодарил жену брата за поставленную перед ним тарелку супа. – Очень вкусно пахнет – пальчики оближешь! Феля, – продолжил Николай, как только Маша оставила их с братом наедине, – я просто хочу посмотреть с тобой город и все! Никаких ограблений! Ничего криминального!

– Ешь! – пригрозил Феликс.

– Соглашайся! Обещаю лишь культурную программу по городу и походы в ресторан! Фель, жизнь-то одна! Второй не будет!

– А теперь объясни это матери моих детей… – Феликс взглядом указал на кухню. – Маша не отпустит.

– А чего ей тебя не отпускать? Голодать не будет. Ты не по бабам поедешь, а с братом время провести. Денег у нее хватит на жизнь.

– Не отпустит она и все! – уперся Феликс.

– Посмотрим… – тихо произнес Николай и встал из-за стола, направляясь в сторону кухни. – Машенька, можно тебя на секунду?

– Да, конечно, Коль. А в чем дело? – вытирая руки о полотенце, спросила Маша.

– Пойдем-пойдем, – держа Машу за локоть, приговаривал Николай.

Маша вошла в комнату и, взглянув на лицо недовольного мужа, тоже нахмурилась.

– Машенька, присядь, – снова обратился к ней Николай. – На тебе весь дом держится и вся семья, так же? Ты у нас отвечаешь за семейный очаг, а вот Феликс – добытчик, верно?

– Верно… – не понимая и смущаясь, ответила Маша. – Ты это к чему, Коль?

– Действительно, к чему я это. Ближе к делу: в Москве нам попался очень классный объект, Маш, и я хочу взять на него Фелю. Дело стоит хороших денег. Ну что он, – гость, кривя ртом, указал на Феликса, – зарабатывает копейки? Разве это деньги?

– По правде… Не хватает нам их… Семья-то большая…

– Вот! Вот и я о чем, Маша! – вскликнул Николай, вытаскивая из пачки сигарету. – Рыба ищет там, где глубже, а человек там, где лучше! Надо рвать когти! Работа будет хорошая, денег заработаем! Заживем!

Маша вздохнула.

– Если нужно, тогда, конечно, пусть едет, – с пониманием произнесла Маша. – Он не в тюрьме же – насильно держать не буду, – проговорила с улыбкой.

Феликс, доедая суп, вздрогнул, услышав слово «тюрьма».

– Не жена у тебя – золото! Видишь, как любит! Отпускает, верит, понимает. Умница и красавица! – Николай поцеловал Маше руку.

– Вас же собрать в дорогу нужно, накормить, вещей чистых дать… Когда вам нужно выехать на работу? – поинтересовалась жена Феликса.

– Завтра!

– Как завтра? – удивилась Маша, ибо заявление Николая ее потрясло.

– Завтра? – в груди у Феликса кольнуло.

***

14. Утрата. Дом Гаспара, г. Ереван, 16 мая

В дверях дома цеховика толпились его бестолковые помощники.

– Шеф, мы это… Не нашли, короче, Колю.

– И почему я этому даже не удивляюсь? – с нотой какого-то безразличия произнес Гаспар. – Вы никогда и ничего как следует сделать не можете.

– Шеф, это реально первый раз, когда случилась лажа, правда. Сам знаешь, мы были у него на хате – хозяйка квартиры сказала, что он не появлялся пару дней. Мы пасли его возле дома и на лестнице – голяк.

– Как будто сквозь землю провалился! – шепеляво подтвердил Мульт.

– Хочешь, я и тебя зарою? – Гаспар злобно заглянул в глаза болтливого недоумка. – Вот ты и будешь сидеть и пасти Колюню – если узнаю, что прозевал его, – отправлю на корм рыбам. Ты, – Гаспар обратился к Пончу, – останешься. Есть дело к тебе.

Понч согласно кивнул.

– Чего притащились ко мне? Идите снова на квартиру и ждите, пока не появится. Как войдет в подъезд – быстро за ним, скрутите и тащите сюда.

– А если будет брыкаться? – спросил Гампр.

– Проведите хорошую разъяснительную беседу, – улыбнувшись своей страшной улыбкой, проговорил Гаспар. – Пусть знает, что он очень меня расстроил.

– А Гаспара расстраивать нельзя, – заметил Понч.

– Постараемся сделать всё в лучшем виде, – произнесли толстолобы и вышли из дома.

Бестолочи и разгильдяи, работающие на Гаспара, сели в машину и завели мотор. «Почему в любимчиках всегда ходит Понч?» – подумалось Гампру, и он хмыкнул.

– Что? – спросил Мульт.

– Знаешь, что меня бесит? Что такого делает Гаспару Понч, что он всегда ходит в любимчиках?

– В тебе что, ревность заиграла? – засмеялся Мульт.

– Меня часто тревожит один и тот же вопрос, Мульт, – задумчиво сказал Гампр.

– И какой же?

– Как можно вылечить твой смех!

– Лечение моего смеха – твое молчание! – в этот раз Мульт закатился ликующим хохотом.

– Поехали, Мультяшка, видимо, это неизлечимо, – смиренно пробормотал Гампр.

Машина толстолобов вырулила на дорогу. Слившись с потоком других автомобилей, она покатила к тому дому, где временно проживал Николай. Остановившись у «забегаловки», амбалы купили себе по пирожку, бутылку сладкой воды и пачку сигарет – предстояло долгое дежурство.

«Нива» припарковалась недалеко от дома Николая, подальше от подъезда, чтобы не привлекать внимания ни бабушек, сидящих на скамье, ни детей, играющих во дворе. Наверняка тут все друг друга знают. К тому же поставь они машину на видном месте – Николай сразу их заметит и даст деру. Нет, конечно, толстолобы хоть и глупы, но не настолько.

В то же время Гаспар достал из серванта бутылку коньяка и два стакана. Плеснул себе и Пончу. Предложил ему сигарету.

– Понч, я дам тебе кое-что – ты должен отнести это одному человеку.

– Конечно, – ответил Понч, – слушаю тебя, Гаспар.

– Тридцать тысяч. Отдашь их Лёве лично в руки, – раздраженно сказал Гаспар после выпитого бокала. На клочке бумаги он написал адрес дома, где Левон периодически «залегал на дно».

Понч тоже выпил, оставив немного на донышке.

– Допивай, еще налью.

Гаспар положил три конверта перед Пончем: тот молча притянул их к себе, откинувшись на кресле.

– Иди, братанчик, – Гаспар прервал затянувшееся молчание. – Надо эту кашу как-то расхлебывать, раз ввязались.

Понч не совсем понимал, о чем речь, но, может, оно и к лучшему. Гаспар себя успокаивал мыслью о том, что терял суммы и побольше, чем тридцать тысяч.

– Гаспар, дашь мне несколько выходных дней? – Понч, воспользовавшись моментом, спросил с надеждой на положительный ответ. – По семейным делам нужно съездить, – неуверенно добавил он, заметив недовольный взгляд воротилы.

– Хорошо… – неохотно согласился Гаспар.

***

15. Проводы. Дом Феликса, г. Ленинакан, 16 мая

Николай, проснувшись, потянулся и подумал: «Жив-здоров, сыт, кров над головой есть. О чем еще думать?»

Маша металась по дому, словно бабочка в закрытой банке: собирала сумку мужа.

– Так, носки есть… Брюки есть… – перечисляла она и провожала взглядом вещи, отправляющиеся на дно спортивной сумки.

Девочки в этот день в школу не пошли. Остались провожать папу. На какое-то мгновение Маша загрустила, заплакала – трудно было отпускать любимого мужа далеко и немного страшно оставаться одной с детьми.

– Маш, ты чего? – Феликс увидел слезы на глазах жены.

– Расставание – всегда печаль, – с грустью пролепетала Маша.

«И на кой я согласился ехать с ним в Москву? – подумал Феликс. – Поздно отказываться, а жаль. Ни за что бы не оставил ее, маленькую и хрупкую мою девочку…»

Радио болтало без умолку, но голоса и смех дочек перебивали его. Эти неугомонные, шумные и озорные малышки разбавляли грусть родителей, наполняли дом жизнью и счастьем.

– Пап, смотри, какие у нас цыганочки! – радовались девочки, держа в руках красивейших куколок.

– Нанэ цоха, нанэ гад… – в комнате появился Николай, напевая песню из фильма «Табор уходит в небо». Най-на-на… Маш, – Николай увидел на полу сумку, – не собирай Феликса, мы полетим без вещей.

– Как это? – вскрикнула Маша. – Я вам еще еды в дорогу положу, и сейчас перед выездом покушаете. Не полетите же голодными.

Николай не стал спорить и спустя несколько минут уже сидел за обеденным столом.

– Ты чего не ешь, братик? – поинтересовался у Феликса.

– Неохота… – признался тот, крутя вилку в пальцах. – Нет настроения…

У калитки долго прощался с женой и доченьками.

– Я отойду, – сухо бросил Николай и закурил: он не любил, не понимал прощания, женских слез, грусти и объятий. Его никогда и никто не провожал, не встречал – в бесконечной свободе Николая всё же было что-то, что заставляло его ежиться.

– Удачно тебе добраться, – неустанно приговаривала Маша, – пусть всё сложится хорошо. Хоть бы не обманули.

– Всё будет хорошо, я же не один. Ну чего ты хнычешь?

– Волнуюсь. Это же Москва.

– Мы не пропадем, Машенька. Я скоро вернусь, обещаю! Не хандри!

– Ну все, идите.

Феликс еще раз поцеловал жену и вышел за калитку.

– Индеец! Как поедем – на коне или на автобусе?

– На автобусе, – вяло произнес Феликс.

Они пошли в сторону остановки. Автобус до аэропорта должен был прийти с минуты на минуту. Едкий дым и копоть от машин душили. Николай, засунув руки в карманы, насвистывал песню. Думал о том, как он, хорошо одетый, зайдет в самый дорогой ресторан – в «Прагу» или «Украину» с видом на Москва-реку, закажет там фирменное блюдо и непременно салат «Столичный». А потом в «Арагви» выпьет в компании брата вкусного и крепкого грузинского вина.

***

16. Переманка. Дом Левона, г. Ереван, 16 мая

Левон сидел в кресле-качалке и посматривал на томящийся шашлык. За воротами послышались шорохи. Он махнул рукой тому, кто жарил мясо, мол, сходи проверь, кто притащился. Настроение у бандита было хорошее, как и аппетит.

Понч предстал перед глазами местного главаря.

– А! Толстячок Гаспара! Здравствуй-здравствуй! – обрадовался Левон. – Принес?

– Принес… – боязливо ответил Понч. Учуяв аромат мяса, он облизнулся – в животе предательски заурчало.

– Есть хочешь? – верно подметил Левон, крутя на своей шее золотую цепочку.

Понч кивнул.

Левон указал пальцем на стул, чтобы тот присел.

– Бери тарелку, – распорядился хозяин дома, вытирая руки.

– Спасибо… – заикаясь, произнес толстяк.

– Гаспар мне однажды говорил, что ты у него главный и самый смелый малый. Чего сейчас-то дергаешься? Не бойся. Ты мне лучше скажи, Гаспар тебя не обижает?

– Нет. Всё хорошо.

– А сколько платит?

– Если честно, то не знаю… Не помню… – поднатужив память, выговорил толстолоб.

– Ты мне нравишься, братишка, – ухмыльнулся Левон. – Славный ты малый, Понч. Послушай меня сейчас внимательно: я предлагаю тебе работу: сколько бы ни платил тебе Гаспар – я заплачу больше. Пока ничего не отвечай. Дам тебе время подумать. Потом придешь ко мне и скажешь о своем решении. Не обижу. Давай сюда то, с чем пожаловал ко мне.

Понч стукнул себя по лбу и, извинившись, дрожащими руками протянул ему три конверта, в которых лежало по десять тысяч рублей. Левон, не пересчитывая, отложил деньги в сторону.

– Но учти: я умею спрашивать с людей, которые много болтают не по теме, – жуя мясо, добавил Левон. – На меня работали такие, которые не держали язык за зубами, – теперь у них нет языка и нет зубов, братишка. И еще пара – покойнички. Их даже никто не искал. Эх, хорошие были ребята.

***

17. Первое путешествие. Аэровокзал, г. Ленинакан, 16 мая

Автобус прибыл на место назначения и плавно остановился, высадив пассажиров, которые потянулись к главному входу в аэропорт со своими чемоданами и сумками. Гости города расстроенно его покидали, местные жители улетали в Москву или в другие места в поисках лучшей работы, навстречу любви, науке, семье или, в целом, новой жизни.

Внутри аэровокзала проходила регистрация и люди, стоящие в шеренге, переминались с ноги на ногу, нетерпеливо ждали своей очереди. На табло то появлялись, то исчезали номера рейсов. Самолеты за окном шумели.

– Эй! Феля! Смотри, наши билеты в небо! – крикнул Николай, размахивая купленными в кассе «Аэрофлота» билетами. – Взял! Самые лучшие места! Держи, – он протянул брату билет и паспорт, – подфартило, вылет уже через полтора часа, очень удачно приехали, нужно как-то оставшееся время убить.

Феликс был бледен и изрядно нервничал. Он никогда не был на аэровокзале.

– Дорого? – поинтересовался Феликс.

– Сорок рублей, – беззаботно ответил Николай.

– Два?

– Один, Фель…

– Дорого-то как…

– Зато питание и багаж входят в сумму. Нам крупно повезло: ты не представляешь, билеты на Москву практически вырвал из рук. Наглость – второе счастье!

В вестибюле братья присели на скамью, напоминающую круг, внутри которого красовалась мини-модель самолета: то ли Ту-134, то ли Ил-62. Мимо проходили красивые и стройные сотрудницы «Аэрофлота» в туфлях-лодочках, Николай задерживал взгляд на прекрасных дамах: их точеные фигуры привлекали молодого мужчину.

– Нужно зарегистрироваться. Доставай паспорт и билет, – спохватился Николай.

Феликс нервно рыскал по карманам сумки в надежде найти свой паспорт, но там его не оказалось.

– Подожди, может, среди вещей положил…

– Нашел? – с иронией в голосе спросил Николай.

– Погоди, – дрожащими руками Феликс перебирал и вытряхивал каждую вещь, – нет!

– Есть! – Николай вытащил паспорт из нагрудного кармана рубашки Феликса. – Вот, под носом у тебя, братик! Сам же в карманчик положил, забыл, что ли?

– Нервы… – констатировал Феликс.

Братья зарегистрировались на рейс «Ленинакан – Москва»: процедура заняла примерно десять минут. Потом они преспокойно отправились в кафе, где Николай начал сорить деньгами. Сидеть и томиться в зале ожидания со всеми – не в его вкусе. Голос диспетчера объявил о начале посадки на самолет.

– Наш. Идем.

– Извините… Простите, пожалуйста… Разрешите… – Феликс пытался протиснуться среди пассажиров, толпящихся в салоне самолета.

Николай же, распихивая людей локтем, протолкался к нужному ряду и плюхнулся на свое сиденье, вытянув ноги вперед. Жужжание пассажиров прервал голос бортпроводницы:

– Уважаемые пассажиры! Экипаж самолета Ту-134 рейса «Ленинакан – Москва» рад приветствовать вас на борту! Через три часа и десять минут мы совершим посадку в аэропорту «Шереметьево». Желаем вам приятного полета!

«Самолет Ту-134 “Ленинакан – Москва”, говорит наземный диспетчер Хачатуров. Разрешаю выруливать к взлетной полосе…» – послышалось из-за двери кабины пилотов.

– Все… – вздохнул Феликс и зажмурил глаза. Двигатели зашумели, и самолет начал стремительно набирать скорость, а затем оторвался от земли.

Бортпроводницы почувствовали какое-то облегчение.

– Всех пересчитала? – обратилась старшая бортпроводница к младшей.

– Всех, – отчиталась та.

«Свободная и независимая жизнь – что может быть лучше?» – размышлял Николай, откинувшись на мягком сиденье.

«Интересно, эти обращения командира и экипажа хоть кто-то слушает?» – пролетело в голове Феликса.

Он всматривался в картинку за стеклом иллюминатора: дома сначала были похожи на кукольные, затем стали еле видными точками, а позже и вовсе исчезли – самолет ушел в облака. Единственное, что раздражало, – гул двигателей.

– А ты не боишься летать? – спросил Феликс у брата.

– Чего бояться? – хмыкнул Николай. – Такой же транспорт, только воздушный. Уши закладывает.

– И у меня.

– Попробуй зевнуть.

– Не помогает…

– Девушка, можно вас на минуточку? – Николай поднял несколько пальцев вверх так, чтобы бортпроводница обратила на него внимание.

– Что ты хочешь? – Феликс занервничал.

– Смотри.

Бортпроводница кукольно-милой внешности приблизилась к братьям.

– Чем могу вам помочь? – вежливо поинтересовалась она.

– Девушка, миленькая, у моего брата и у меня жутко заложило уши. Не могли бы вы любезно угостить нас конфеткой? – Николай подмигнул.

– Не положено, – хихикнула бортпроводница, а затем добавила: – Но я сейчас что-то придумаю.

***

18. Настоящие строители. Универмаг, г. Ленинакан, 16 мая

У склада «Универмага» стоял небольшой грузовик – на этот раз настоящих строителей. Они пытались заложить окно, через которое Николай и Феликс украли магнитофоны. Сняв кусок ткани, которая кое-как скрывала прорубленную дыру, мастера принялись замешивать раствор для кладки кирпича.

– Давай, наливай быстренько! – скомандовал строитель постарше.

Молодой помощник достал бутылку, завернутую в старую газету, и закуску.

– Я тут колбаски, огурчики взял… – шепотом сообщил старшему.

– Давай опрокинем по одной, – махнул рукой тот, – чтобы работа быстрее шла!

Строители выпили по рюмке и вернулись к работе.

В кабинете, расположенном возле входа на склад, сидел, взявшись за голову, директор «Универмага».

– Марин, если будут спрашивать, говори всем, что меня нет на месте, ладно? Я сегодня не намерен ни с кем общаться.

– Хорошо, Артур Вазгенович. Может, все-таки милицию вызовем? – осторожно спросила продавщица.

– Ну какая, какая милиция, Марина? Заявим на контрабандные магнитофоны? Мы торговали незаконно! Это мы между собой делились, а с милицией – нет! Если скажем, что украли «Шарпы», они сразу будут копать: кто поставил, откуда, когда… Меня возьмут – я же в это всё ввязался, я же директор… Все, иди торгуй и не задавай лишних вопросов.

– Но они же тоже люди! Может, поймут?

– Марина, иди!

«Интересно это всё и очень странно… Кто бы это мог быть?» – подумала Марина и вышла из кабинета директора.

Артур Вазгенович продолжал неподвижно сидеть в кресле. Звонил телефон, но директор магазина лишь рывком поднимал трубку и тут же бросал ее.

– М-да… Влетел так влетел… Можно было машину «ГАЗ-24» купить. Две. Сходил на выходной, называется… Лучше бы на работе сидел, – винил себя Артур Вазгенович, которого Николай ранее успел обозвать крысой. Заслуженно.

Все дело в том, что Агаджанов Артур Вазгенович – культурный, улыбчивый и интеллигентный мужчина для всех и очень скользкий и продажный тип по натуре – часто торговал «черной» бытовухой. Сначала он боялся и продавал по мелочам, а потом, наладив связи с теми, с кем нужно, промышлял по-крупному. Естественно, с правоохранительными органами не делился – покупал молчание продавцов и еще пары человек, которые «крышевали» его. О приезде ОБХСС его предупреждали источники.

Между тем, строители усиленно работали. Мимо проехала милицейская машина, а затем, сдав назад, остановилась аккурат возле них. Видимо, не зря профессора учили будущих милиционеров наблюдательности.

– День добрый, граждане!

Строители покосились на милиционера и ответили почти в один голос:

– Добрый!

– Ремонтные работы ведете? – поинтересовался милиционер.

– Да, товарищ сержант, директор сказал, что старый кирпич обвалился, дырку образовал… – начал оправдываться старший строитель, который после стопки алкоголя был очень словоохотлив.

– Кхм, – кашлянул милиционер, – ровная дырка образовалась, однако.

– Пришлось подровнять, чтобы кирпичики ровно легли. – За спиной милиционера вырос директор «Универмага». – Здравствуйте, я директор магазина – Артур Вазгенович. Видите, как вывалилось? Очень старый кирпич, здание рушится прямо на глазах. Хорошо, что никого рядом не было.

– Ха! Это как в анекдоте! – подхватил молодой строитель. – Ползет кирпич по карнизу дома, ползет себе и приговаривает: «Ничего, что мокро, ничего, что снег – главное, чтобы человек был хороший!»

Милиционер улыбнулся и, ничего не сказав, вернулся к машине.

«Лишь бы всё вынюхать», – пролетела недовольная мысль в голове Агаджанова.

– Заканчивайте! – хмуро бросил он мастерам.

***

19. Невеста. Аэровокзал «Шереметьево», г. Москва, 16 мая

Феликс прислушивался к каждому звуку. Сердце резво билось.

– Хорош трусить! – Николай подбадривающе толкнул брата. – На посадку идем уже.

В салоне снова зашумели. Самолет выпускал шасси.

Феликс напряженно всматривался в окно: новая картинка появилась перед его глазами, совсем не такая, какую он видел перед вылетом. Ему было интересно и немного страшно. Уши наконец-то начали лучше слышать. Мужчина чувствовал: настроение поднимается и та внутренняя скованность и неуверенность улетучиваются.

Николай был спокоен и невозмутим.

В самолете раздался голос капитана воздушного судна, но его уже практически никто не слышал: все начали вставать со своих мест и протискиваться к выходу. Симпатичная стюардесса, которая весь полет угощала братьев конфетами «Дюшес», внезапно остановила Николая, схватив его за запястье.

Он широко ей улыбнулся.

Само собой у него в руке оказался клочок бумажки с номером телефона.

– Куда теперь? В гостиницу? – озадаченно спросил Феликс.

– На Кутузовском проспекте будем жить! К невесте моей поедем! – рассмеялся Николай.

– Ты не говорил, что у тебя есть невеста, – Феликс с подозрением взглянул на брата.

– А ты и не спрашивал, – Николай громко рассмеялся, выходя из аэропорта. – Моя московская любовь – Любочка с хорошей квартирой! Без ума от меня!

– А ты?

– А я периодически заезжаю к ней, когда прилетаю в Москву по делам.

– То есть вы любовники?

– Получается, любовники. Чего ты прицепился ко мне, братишка? Невеста она моя! Нравится мне! Хорошая девочка, золото, все, что ни захочу, – сделает, еще и поблагодарит.

– Коль, мне это… Как-то неудобно у нее останавливаться…

– Чего тут неудобного? Она одна живет в «трешке». Сама сирота. Брат таксистом работает – отдельно живет малый, тоже квартира имеется, представляешь, «сталинка»! Им родители после смерти оставили жилплощадь нехилую. А мне отец и мать – шиш с маком.

– Как ты можешь так говорить? – вспылил Феликс и от злости побагровел. – Есть для тебя что-то важнее денег?

– Есть. Жизнь. Но и она зависит от денег.

Феликс ехал в такси, внимательно рассматривая город. Николай, сидя на переднем сиденье, обратился к водителю:

– Могу открыть окно? Так курить охота.

– Открывай.

– Спасибо тебе, брат. Держи. Это тебе за доброе сердце. – Николай сунул в карман водителя купюру.

– Отдыхать или на работу? – поинтересовался шофер.

– Брату город хочу показать, не выезжал в жизни никуда. Жена, дети…

Любовь ждала Николая. Перед вылетом он позвонил к ней и сообщил, что прилетит не один – хочет познакомить ее со своим братом.

– Всё у нас серьезно! – радовалась девушка.

Она была недурна собой, коренная москвичка, с высшим образованием и прекрасными манерами, добрая, чуткая и очень доверчивая. О Николае рассказывала своим подружкам, расхваливала его как прекрасного жениха – очень состоятельного молодого мужчину из Еревана.

– Ах, какие же он мне подарки дарит! А цветы… Девочки, это не мужчина – мечта!

– Счастливая ты, – вздыхали подружки наивной Любочки Акимовой.

***

20. Опиум. Квартира Любови Акимовой, г. Москва, 16 мая

Дверь открыла круглолицая девушка со светлыми волнистыми волосами. В ее голубых глазах засверкало счастье: на пороге квартиры стоял ее бесконечно любимый мужчина. Оценивающий взгляд Николая пал на худенькие ножки Любы, спрятавшиеся в тоненьких телесных чулочках.

– Здравствуй, Любаша!

– Коля! Коленька! Как я рада! – кричала от радости хозяйка квартиры.

– Ну всё, зайчонок, отпусти, а то задушишь своего жениха… – Николай легонько оттолкнул девушку, повисшую на его шее. – Знакомься, Любочка, – мой брат Феликс.

– Ой, здравствуйте, Феликс! Очень приятно познакомиться! – ворковала, словно голубка, Люба. – Проходите скорее! Не стойте на пороге!

Николай чуть-чуть не рассмеялся вслух на слове «жених», которое то и дело повторял. Феликс примолк. На минуту ему стало жаль влюбленную девушку, слепо верящую несерьезному и гулящему Николаю.

Казалось, что мысль «А где же я буду спать?», блуждающая в голове Феликса, была тут же прочитана Любой. Она указала рукой на комнату:

– Ваша комната, Феликс.

– Можно на «ты», – отозвался тот и поблагодарил девушку за теплый прием.

– Наша с Колей спальня будет напротив, – игриво произнесла Люба, – если что-то нужно – обращайтесь!

– Любочка, а поедем сегодня в ресторан?

– Не знаю, Коль… У меня нет подходящего платья… Давай завтра, поздно уже.

– Хорошо, купим завтра платье! – с задором произнес Николай. – Оденем и тебя, и братца!

– Я тебя так ждала… – пустила горькую слезу Люба. – Считала дни до нашей встречи… Я так счастлива, что ты здесь! Обещай, что не улетишь! Обещай, что не бросишь меня!

Ответа на откровение Любови не последовало. Николай лишь притянул к себе девушку, страстно ее поцеловав. Затем, толкнув дверь в спальню, вошел туда сам и увлек за собой Любу.

Феликс принялся раскладывать вещи, которые, по словам его брата, совсем не годились для московского кутежа – они были немодные. За приоткрытой в комнату дверью послышались страстные стоны соскучившейся по жениху Любови и голодного на женщин Николая. Феликсу стало неловко. Он хотел было выйти в туалет, но решил переждать.

«Дело молодое», – подумал Феликс, подойдя к окну. Из него открывался замечательнейший вид на оживленную будничную Москву.

– Мерзавец мой любимый, – шептала на ухо Николаю разгоряченная страстью невеста.

Николай, навалившись на девушку всем своим телом, горячо и неустанно целовал ее.

Феликсу было неудобно прерывать рандеву хозяйки квартиры и спрашивать у нее разрешения закурить, потому он тихонько вышел из комнаты и направился на кухню. К счастью, там имелся просторный балкон, на котором стояла наполовину заполненная окурками пепельница.

– Найдется местечко и для меня? – одиночество его разбавил полураздетый Николай.

– Найдется, – весело ответил Феликс, предлагая брату сигарету. – Невеста, наверное, очень соскучилась по тебе?

– Сильно было слышно, да?

– Нормально. А где Люба?

– Уснула. Пусть поспит. Я из нее все соки выпил.

– Хорошая квартира у нее – уютно как-то, просторно, тихо. А можно мне в душ сходить? – засмущавшись, спросил Феликс.

– Нужно! Завтра едем в ресторан, а перед этим – купить тебе и ей что-то подходящее. Не поедешь же ты в этом. – Николай брезгливо взглянул на старенькую, но аккуратную одежду брата, провожая его взглядом.

Одежда как одежда. Да, не последний писк моды, да, не было в ней какого-то лоска и шарма, но она нравилась Феликсу. Москвичи были одеты иначе: стильно, со вкусом, необычно. Николая от москвича отличали разве что черты лица и акцент.

В ванной комнате Любаши было множество разнообразных тюбиков и пузырьков. Феликс обратил внимание на флакон духов под названием «Опиум» от знаменитого Ива Сен-Лорана.

– А я Маше даже «Рицу» подарить не могу… – прошептал Феликс, открывая кран с горячей водой.

Люба проснулась после двухчасовой сиесты в огромной кровати, в которую уже успел вернуться Николай. Он лежал, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.

– Проснулась, красавица? – обратился он к Любаше. – Завтра прошвырнемся по городу, покуражимся, шмоток тебе купим, поужинать заедем куда-то.

Голова у девушки была забита лишь одним – ее любимым мужчиной, которого, как она думала, ей послал сам Бог.

***

21. Обновка. ГУМ, г. Москва, 17 мая

На следующий день перед поездкой в ресторан «Прага», который нравился Николаю своим вкуснейшим «Столичным» салатом, свежими помидорами и огурцами в любое время года, курочкой с хрустящей корочкой и, конечно же, алкоголем, – машина остановилась у Государственного универсального магазина.

Люба сначала ринулась к платьям.

– Это, – продавщица поднесла длинное приталенное платье с анималистическим узором, – очень интересная модель. Напоминает Африку, сафари, пески… Ваш размер.

– Бал в Африке! – вскрикнула девушка. – Оно великолепно! Хочу!

Феликс же остановился на костюме-тройке, состоящем из идеально черных брюк и пиджака с контрастной белой шелковой рубашкой.

Николай охотно потратил деньги на одежду, обувь и аксессуары для брата и своей женщины. «Чего мелочиться, скупиться, жалеть? Жизнь – одна!»

Продавцы смотрели на трио с изумлением.

Люба вышла из магазина, прижимаясь к Николаю. Феликс светился от счастья: он уже забыл, как несколько дней назад работал обычным дворником в Ленинакане. Они вернулись домой и быстро переоделись в новую красивую одежду. Очередное такси помчало их на этот раз в ресторан.

Тот поразил Феликса своей роскошью. Ранее поход в такое место казался ему чем-то невозможным, нереальным. Огромный красивый зал, в котором смешались запахи топленого молока, мороженого, мяса и горячих супов, восхищал парня. На столах посетителей виднелись белоснежные тарелки, наполненные дорогими блюдами, украшенными розочками, вырезанными из моркови, огурцов, свеклы… В хрустальных бокалах пузырилось шампанское.

– Я хочу паштет! – закапризничала Люба. – Феликс, ты просто обязан попробовать их мясо на кости и торт-мороженое!

Феликс оглянулся по сторонам. Вокруг было много людей – дорого и красиво одетых. Дамы в длинных платьях и блестящих украшениях, стоимостью с три его зарплаты, сидели за столиками и теребили свои локоны, накручивали их на палец, смеялись, флиртовали со своими (кто знает, может, и чужими женатыми) кавалерами; интеллигенция обсуждала последние события, рынки ценных бумаг, валюту…

– Просто ужасная духота! Вот мы с Володей отдыхали в Болгарии… – послышалось за соседним столиком.

– И часто ты здесь бываешь? – Феликс задал вопрос Николаю, на что тот ответил:

– Иногда заглядываем сюда с Любочкой, братик. Ей здесь паштет нравится, а мне…

– А тебе тут нравится всё! – вклинилась в разговор Люба, громко засмеявшись. – А давайте выпьем за то, чтобы нам в этой жизни всё и всегда нравилось! – в руках девушки оказался бокал с игристым.

– И чтобы у нас было больше поводов и возможностей ужинать в этом ресторане! – подхватил Феликс.

Застолье набирало обороты.

***

22. Разлука дело временное. Дом Феликса, г. Ленинакан, 17 мая

– Мама! – услышала Маша сквозь сон. – Мамочка, проснись! Мы хотим кушать!

На часах было 20:30.

Эти два дня оказались сумасшедшими для Маши: быт затянул ее, вымотал. Без Феликса ей было тяжело. На минуту она присела на кровать и не заметила, как уснула. Благо разбудили девочки.

– Мамочка, а когда папа приедет?

– Скоро, Тамарочка, скоро… Папа наш трудится, денежку зарабатывает.

В глубине души Маша люто тосковала по мужу: еще ни разу в жизни он не уезжал от нее так далеко. Нервничала, но дочерям этого не показывала. Боялась, что муж встретит в Москве другую женщину, изменит, забудет о ней, о девочках. Больше всего тревожилась о том, что Феликс вернется в Ленинакан чужим человеком.

«Нет, он другой. Мой Феликс не такой…»

Один день для Маши стал как три осени. Длинный. Грустный. Странный. Провела его то на кухне, то за уборкой, то около дома на огороде, то обнимая девочек. Прижимала их к своей груди как самое дорогое – смысл ее жизни, продолжение их любви с Феликсом.

– Ты грустишь, мамочка? – маленькая Тамара присела на табуретку с ложкой в руке. В классе ее успели прозвать «почемучкой» за любознательность и расспросы. На этот раз она «пытала» маму.

– Нет, доченька, с чего ты взяла?

– Ну как же, мамочка? Смотри, папа уехал?

– Да.

– Ты скучаешь по нему?

– Очень.

– Нельзя скучать за папой и при этом быть веселой! – Тамара ударила ложкой по столу. – Значит, мамочка, ты грустишь.

– Тебе в милиции нужно работать, чудик ты мой… – Маша улыбнулась и поцеловала Тамару. – Дай мне тарелочку, доченька.

Маша держалась. Пережила тяжелые роды – перенесет и временную разлуку с мужем. «Это же не навсегда! Нужно просто потерпеть! Выкарабкаемся! Разлука – дело временное!» – успокаивала себя женщина.

– Мама! Поможешь нам с домашней работой? – спросила Зара.

– Конечно, моя девочка.

И как ей это удавалось? Забываться в детях. Какими бы ни были дни: веселыми или грустными, ясными или хмурыми, сытыми или голодными – всегда она находила счастье в семье, в дочерях, но боялась, что отвергнутый жених не даст ей теперь покоя.

Когда-то она отказала Гагику – сыну очень богатых и влиятельных родителей. Он несколько лет добивался простого свидания с Машей. Не вышла за него замуж – стала женой Феликса, выбрав не богатство, а любовь. Гагик не давал прохода Маше и после рождения дочерей. Всё искал повод пройти мимо дома, заговорить с ней, проводить. Однажды, встретив ее около рынка, предложил подвезти.

– Маш, привет! Садись, красавица, подвезу!

– Гагик, не нужно… Езжай…

***

23. Одноклассница. Ресторан «Прага», г. Москва, 17 мая

– Любка? Акимова? – кто-то коснулся плеча пассии Николая. – Глазам своим не верю!

Любовь подняла глаза, чуть захмелевшие от шампанского, и увидела перед собой бывшую одноклассницу – Дарью Волкову. Та была замужем за выпускником Высшей школы милиции.

– Дашка! Я сто лет тебя не видела! – Люба встала из-за стола и обняла ее. – Ой, а это мой Коля, познакомься, – смущенно представила жениха своей школьной подруге, добавив: – И его брат Феликс.

– Дмитрий, – молодой человек подал руку сначала Феликсу, а потом и Николаю. – Приятно познакомиться, товарищи.

– Может, составите нам компанию сегодня? – предложила Люба. – Присаживайтесь! Коленька, ты не против? – шепнула жениху на ухо.

– Димочка у меня в милиции работает! – начала хвастаться Дарья. – А вы, Николай?

– Дмитрий, а вы курите? – поинтересовался Николай, на что получил отрицательный ответ. – Тогда прошу нас простить, мы с братом отлучимся ненадолго!

Феликс и Николай, извинившись еще раз, вышли на улицу.

– Черт побери, мента еще не хватало… – озлобленно бросил Николай.

– Брось ты, он же не на службе и не вооруженный до зубов. Отдыхать пришел.

– Нет, Фель, ты не понимаешь. Я не сижу с ментами за одним столом.

– Знаешь, мне самому как-то неловко… Второй день в Москве…

– Ладно, надо расслабиться и не выдавать о себе лишней информации. Короче, – Николай вплотную подошел к Феликсу и шепотом сказал ему: – ты в Ленинакане на заводе работаешь токарем. А я в Ереване в цехе работаю.

– В каком?

– Машины ремонтирую.

– Люба не знает?

– Люба получает свои цветы и подарки, больше ей ничего знать не нужно.

– То есть ты не говорил ей, чем занимаешься? Как зарабатываешь на хлеб?

– Нет. Докурил?

– Да.

Братья вернулись в ресторан как ни в чем не бывало.

Дарья Волкова уже и забыла о вопросе, который ранее задавала Николаю: она оживленно и в красках рассказывала о школьных годах, об институте, первой и последней любви в лице мужа-милиционера. Хвасталась, что скоро ему грозит повышение и тогда они обновят автомобиль. Люба лишь улыбалась и вздыхала, подпирая руками голову. Вечер был спокойным.

Задушевные разговоры становились всё теплее: это очень злило Николая, не привыкшего есть и пить за одним столом с милиционером. Назойливая Дарья пыталась разговорить братьев, но они лишь отделывались нейтральными репликами, отшучивались.

Тоненькие ноги Любови сводили Николая с ума, и он как самый законченный собственник иногда гладил их под столом, шептал своей женщине какие-то очень непристойные слова, которые вгоняли ее в краску. Братья подсознательно ждали того момента, когда эта встреча со случайными знакомыми закончится. Николаю хотелось сбежать со своей красивой женщиной подальше, укрыться с ней от посторонних глаз и ушей. Ему становилось скучно.

– А поедемте в парк Горького? – неожиданно предложил Дмитрий. – Николай заскучал. Феликс, – милиционер впился глазами в мужчину, – вы видели парк имени Горького?

Феликс улыбнулся и ответил:

– Еще не успел.

Искры из глаз Николая летели в разные стороны.

– Как раз хотел сегодня показать братику лучший парк в Москве, но это уже, наверное, завтра! – Николай резко и быстро встал из-за стола. – Простите, что прерываем такой неописуемо великолепный вечер, нам пора…

– А давайте-ка все вместе рванем в парк: машина есть, – расхохоталась Дарья, – заодно и Феликсу город покажем! Куда же ты убегаешь, Коленька?

Любе понравилась затея ее давней подруги, и мужчинам не осталось выбора, пришлось согласиться и покинуть ресторан всей компанией. Феликс гулял по вечернему Арбату. Город казался ему каким-то живым, быстрым, неспокойным. Где-то на скамеечках сидели парочки, держа в руках брикеты вкуснейшего пломбира.

– Ну что, по мороженому? – предложила Люба. Сама не зная почему, она была в восторге от Феликса: скромный, спокойный, тихий брат ее любимого мужчины приглянулся ей, она видел в нем уже не чужого человека, а родственника, которого не хотела лишать внимания: – Возле кинотеатра «Художественный» продают мое любимое, – объясняла она ему. – Любишь мороженое?

– Люблю… – тихо ответил Феликс и закурил.

– Народ, разворачиваемся! – скомандовала Любочка.

Возле кинотеатра стояла пышная дама с высокой прической. Она продавала счастье – любимое лакомство Любы.

– Сколько? – грубым тоном спросила продавщица.

– Пять, – так же грубо ответил Николай.

– Пятьдесят копеек с вас!

Николай расплатился.

Муж Дарьи как раз делился очередной историей о ворах-домушниках Колобовском (Колобке) и Мишине (Мишке), которых не могли схватить несколько лет.

– Вор – это уже неисправимый плохой человек. Это – вор, и он несомненно должен сидеть в тюрьме!

«Все бы отдал за то, чтобы врезать в “пятак” этой свинье!» – подумал Николай, который еле сдерживал себя от вспышки гнева.

Он был из тех, кто срывался из-за косого, нескромного или недоброго взгляда в свой адрес: ломал носы и челюсти, выбивал зубы, наказывал недругов на танцах, на улицах. Одним словом, был «мордобойщиком».

– Дмитрий, послушай, ты говоришь, что вор это плохой неисправимый человек, верно?

– Так точно.

– А если, скажем, у вора жена беременна и кушать дома нечего? Не от хорошей же жизни человек идет на кражу!

– Если все от плохой жизни воровать начнут, знаешь, Феликс, как преступность тогда возрастет? По улицам станет страшно ходить. Я уже и майором был бы… – рассмеялся милиционер. – Работать нужно, а не за легкими деньгами гоняться. Это же как получается: ты и брат твой трудитесь, отказываете себе в чем-то, а прихожу, скажем, я или Дашка и забираем это все. Несправедливо ведь?

– Несправедливо… – надула губы Любочка.

– Прекрасный вечер… – вздохнул Николай, желая поменять тему. – Так что с парком?

– Едем, едем!

Компания направилась к машине, брошенной у того самого ресторана «Прага». Феликс, Николай и Люба втиснулись на заднее сиденье. Дарья, естественно, была помощником водителя, руководила им с переднего пассажирского.

– Ах, Москва-река… – романтично пролепетала Люба.

– Любка, а помнишь, как пешком по набережной да на Красную площадь? – ностальгируя, спросила одноклассница. – Сбегали со школы…

– Помню, конечно!

– Мы учились в 50-й недалеко от Парка Культуры. Я покажу тебе это место! – Люба обратилась к Феликсу.

Компания каталась по городу. Феликсу начинала нравиться Москва.

– Прохладно как… – дама сердца Николая всё сильнее прижималась к нему своим декольте.

– Иди ко мне, родная, моя ласточка… – шептал ей захмелевший жених.

Мотор «Волги» перестал рычать. Затих.

– Приехали, товарищи! – идиллию прервали слова Дмитрия.

«Облом», – подумал Николай.

– Любочка, а когда у вас свадьба? – бесцеремонно поинтересовалась Дарья. – Вы же будете регистрировать отношения?

– Будем, – смущаясь, ответила та и захлопнула дверь автомобиля. – Только вот думаем с Коленькой, где будет свадьба: здесь или в Ереване…

«Вляпался, так вляпался. Какое тебе вообще дело до чужих свадеб, деревня?» – кровь в венах Николая становилась всё горячее:

– Милые дамы, мы отойдем ненадолго. Дима, оставляю свое сокровище тебе! Береги как зеницу ока!

– Братик, не так я представлял себе вечер.

– Брось, отдыхаем, всё же нормально.

– Да не хочу я слушать бредятину этого мента и его кисоньки! Не перевариваю я ментов!

– И что предлагаешь делать?

– Не знаю… Врезать хочу этому козлу.

Феликс, полный впечатлений, не слушал жалобы Николая. Его внимание привлекал огромный плакат с надписью «Слава труду» – именно он неизменно украшал арку главного входа в парк. Братья примкнули к компании, которая как раз спускалась вниз по ступенькам. Множество аттракционов вызывало восторги отдыхающих.

«А может, не всё так плохо?» – задался вопросом Николай, таща под руки свою невесту и брата на колесо обозрения.