Оглавление
Арон Яковлевич Гуревич. Индивид и социум на средневековом Западе
К читателю
Об этой книге
Индивид и социум на средневековом Западе
Индивид Средневековья и современный историк
Индивид и общество
Исландия: архаический индивидуализм
Был ли Сигурд героем?
Герой и ритуал
Афоризмы житейской мудрости: «Речи Высокого»
Личность в саге
Судьба в саге
Вера и неверие
Эгиль Скаллагримссон: скальд и оборотень
Король Сверрир: стереотип или индивидуальность?
Сословное сознание и личность
Рыцарь в жизни и в поэзии
«Городской воздух делает свободным»
«Великий неизвестный»
Маргиналы: еретик и ведьма
Художник и его самосознание
От рождения до смерти и после нее
Детство в Средние века?
Биография и смерть
Personalia
От Античности к Средневековью: Аврелий Августин
Автобиография: исповедь или апология?
Гвибер Ножанский: «одноголосая песнь»
Абеляр: «неукрощенный единорог»
Сугерий и аббатство Сен-Дени
Отлох: сомнения в существовании Бога
Брат Салимбене – «средний человек»
«Persona» в поисках личности
Теология: persona divina или persona humana?
Бертольд Регенсбургский: притча «0 пяти фунтах»
На исходе Средневековья
Данте: живой в потустороннем мире
Мифотворчество как автобиография: Петрарка
«В этом безумии есть метод»
Individuum est ineffabile (несколько заключительных замечаний)
Экскурсы
А. Индивид в архаическом коллективе
Б. Московская дискуссия о личности и индивидуальности в истории
В. Понятие «индивид» в скандинавистике: от Грёнбека к Сёренсену
Г. Личность Августина: иная точка зрения
Д. Монах в «объятиях» собратьев
Е. Кастрация Абеляра и кастрация в монастыре Уоттон
Ж. Петрарка «наедине с собой»: вновь к спору о методологии изучения истории личности
3. Язык бюрократии и язык автобиографии
И. Казус лорда Меллифонта
К. «Историческая поэтика личности»
Отрывок из книги
Сюжет предлагаемой читателю книги – человеческая личность Средневековья. И тут сразу может возникнуть сомнение: правомерна ли вообще постановка вопроса о личности в ту эпоху? В исторической науке все еще преобладает идея, согласно которой «открытие человека» впервые состоялось, собственно, лишь на излете Возрождения, когда гуманисты выдвинули новое понятие индивида. В средневековую же эпоху, если принять этот взгляд, человек по сути дела был лишен индивидуальности и якобы всецело поглощался сословием, к которому принадлежал.
С этим-то взглядом я никак не могу согласиться, хотя бы уже потому, что он изначально исключает возможность и необходимость изучать человека Средневековья. Не окажется ли куда более плодотворным иной подход, согласно которому историку надлежало бы не игнорировать личность в Средние века и не взирать на нее свысока, но попытаться всмотреться в нее и увидеть ее конститутивные особенности? Совершенно очевидно, что средневековая личность была во многом и, может быть, в главном иной, нежели личность новоевропейская.
.....
История европейской личности традиционно рассматривалась в основном в русле Ideengeschichte со свойственным ей представлением о культуре как о результате деятельности интеллектуальной элиты. Однако в 60-е годы XX века оформилось и заявило о себе другое научное направление – историческая антропология, внутри которого сложилось принципиально новое понимание культуры, свободное от ценностной окраски. Это последнее в огромной мере стимулировалось импульсами, шедшими из этнологии, или, как стали именовать эту науку, культурной антропологии. Для антрополога не существует привычного историку резкого разграничения между идеальными представлениями и материально-практической деятельностью, поскольку все без исключения проявления социальной жизни пронизаны человеческим содержанием, символичны и эмоционально наполнены.
Развитие исторической антропологии привело к резкому расширению круга вопросов, которые историк задает прошлому. Эти вопросы нацелены на реконструкцию мировиденья людей изучаемой эпохи, способов их поведения и лежащей в их основе системы ценностей, на содержание коллективных представлений. В кругозор исследователей был введен ряд тем, необычных для традиционной историографии. Восприятие природы, переживание времени и пространства, восприятие смерти, детства и старости, трактовка человеческого тела, его функций и болезни, организация повседневного быта, включая жилище и питание, оценка власти, права, свободы и зависимости – все эти и подобные им вопросы сделались за последние годы предметом интенсивного исследования, которое охватывает культуру и социум, реальность и воображение. История ментальностей, неотъемлемая составная часть исторической антропологии, предполагает углубление в сферу аффективной жизни, внимание к истории чувств, таких как страх и юмор, алчность и щедрость, личное достоинство и честь и т. п.
.....
