Читать книгу Забытые происшествия товарища Ноздри - Артем Криворученко - Страница 1

Геннадий Андреевич Но́здря был выдающимся человеком. Его открытия в области заряженных частиц не только всколыхнули всю Швейцарию, но и открыли дорогу к заграничным командировкам для семьи и друзей. Являясь гениальным ученым, признанным мировым сообществом, он, несмотря на славу, оставался верным мужем и надежным другом. И будь-то помощь в ремонте или выдача разрешения на выезд – он всегда выручал близких.

Список положительных черт Геннадия Андреевича можно продолжать довольно долго, уверен, что охотливый графоман смог бы наваять небольшой буклет, но недостатки ученого были куда интереснее – Но́здря был безапелляционным трусом, особенно, когда дело касалось тела. Боль, операции и стоматологов он на дух не переносил, хотя здоровье было средней паршивости: простуда, грипп и нерегулярный стул следовали за ученым по пятам, на какой бы край света тот не поехал. Но больше всего выводил из равновесия насморк. Проблемы с носом беспокоили Ноздрю с самого детства, и так сильно, что приходилось еженочно (а порой и до шести раз за ночь) ходить в ванную, чтобы высморкаться и закапать нос. Это крайне утомляло, но ничего не поделаешь – лишь операция могла помочь, но Геннадий Андреевич принципиально малодушничал.

Но всему приходит конец, даже трусливым принципам. В одну из ночей, что, казалось, ничем не отличалась от других, Геннадий Андреевич признал, что не может вынести назальных тягостей.

– Завтра же навещу Грушу! – возмутился ученый, как возмущался всегда и, закапав нос, засеменил в постель.

Спал он, как всегда, отвратительно – не хватало воздуха и приходилось дышать ртом, отчего к утру появилась уже привычная мигрень. И стоило крепко заснуть, как его разбудила приятная мелодия из кухонного радио.

«Наденька уже приготовила завтрак.» – устало подумал Но́здря и, вопреки боли и бессоннице, отправился чистить зубы.

То ли боль была действительно несносной, то ли Геннадий Андреевич окончательно измучался, но намерение посетить хирурга и сделать операцию впервые столь крепко засело в его голове. Закончив процедуры, он размеренно вошёл на кухню, яркую от утреннего солнца, посмотрел жене прямо в глаза и, не без доли возмущения, продекламировал:

– Надя, нос меня доконал – сегодня же иду к хирургу!

Надежда Петровна резко выпрямилась и глупо заулыбалась. Геннадий Андреевич был идеальным супругом: заботливым, обходительным, к тому же профессиональным ученым (то есть мало беспокоился бытом, куда Надежда Петровна никого подпускать не желала). Единственное, что смущало – большой и кривой нос. Когда Геннадий Андреевич заходил на кухню, то довольно долго из-за угла торчал лишь орган обоняния и пялился, словно извращенец. Нос был действительно огромным, казалось, он занимает добрую половину лица, а в профиль напоминал опухоль. Геннадий Андреевич смотрелся чересчур статным, что смущало до дрожи в ногах. Надежда даже подумывала о разрыве, но свыклась, и вскоре не воспринимала внешность Гены столь категорично. Была и более веская трудность, на которую Надежда Петровна рьяно сетовала – храп. Его модуляции, порой басовые, порой свистящие, с обворожительными мелизмами и сложными пассажами, уходящими далеко за пределы квартиры, будто в инопланетные дали, невозможно было выдержать. В первую совместную ночь Надя не проспала и минуты. Для последующих пришлось купить беруши, так как будущий муж ни в какую не хотел лечиться. Много лет пыталась она отправить его к врачу, но все было зря, пришлось смириться.

– Геночка, конечно, давай! Бери больничный и запишись к врачу – с энтузиазмом ответила Надежда, едва не уронив тарелку с сырниками. Она все еще не верила в происходящее.

Супруги сели за стол не скрывая радости. Новость столь сильно взволновала Надежду Петровну, что она принялась без умолку болтать, а Геннадий Андреевич с упоением поддакивал ей в ответ. Сегодня был его лучший день за последний год: сырники были восхитительными, солнце светило как никогда ярко, а смелость, казалось, не знала границ.