Читать книгу Король эльфов - Артин Доу - Страница 1

Пролог

Иногда выглядывавший сквозь тучи лунный свет падал на нежную светлую кожу девочки, лет десяти-двенадцати. Она сидела на пустом песчаном береге речки и накручивала на пальцу локоны, почти того же цвета, что и песок. Волны бились о берег, обливая холодной водой ее грязные покрасневшие ноги. Они словно облизывали их, река словно протягивала черные щупальца, силясь притянуть к себе поближе. Подол серого шерстяного платья замарался и вымок, на него налипла сухая трава и репейник. Девочка сидела одна, вытирая слезы обветрившимися руками. Вода шумела, заглушая слабые всхлипывания.

Она смотрела вниз, но ничего и не замечала. Пока взгляд упал на крошечный кулончик в виде головы лисы на короткой цепочке. Девочка удивленно всматривалась в него несколько минут, словно видела впервые, а потом с ожесточением схватилась, пытаясь сдернуть со своей шеи, но цепочка с прочным плетением не поддавалась. Тогда она одеревеневшими пальцами судорожно стала отыскивать замочек. Когда удалось снять кулон, она встала и подошла к воде. В ушах шумело, ветер сбивал с ног, спутывая волосы и закрывая взгляд. Девочка оглянулась – позади темнела кромка леса, впереди, как маяк сверкал множеством окон дом. Дом, в котором место мамы теперь заняла эта чужая женщина.

В сумерках изумрудные глазки светились тусклым мистическим светом. Слезы стекали ее щекам, подбородку, шее. Опухшие серо-зеленые глаза с красными белками с ожесточением вглядывались в лисью мордочке. Как она могла бросить их? Ее? Она ее ненавидит, ненавидит, ненавидит… и любит. В то, что случилось невозможно было поверить. Мама, которая любила расчесывать ее волосы, которая целовала на ночь ее и сестер и рассказывала смешные истории, мама с ее блестящими темными волосами и светло-зелеными глазами, которые унаследовала Лионор. От нее пахло розмарином и старыми книгами. Мама любила проводить время в одиночестве, засиживаться в библиотеке допоздна, любила прогулки по берегу во время заката, но и ее она тоже любила. Неужели – нет? Кто виноват в том, что три месяца назад она забрала все свои вещи и просто исчезла? Не объясняя причин, оставив только одно письмо на желтом листе бумаги, которое Лионор не дали прочесть?

Взгляд смягчился. Девочка поцеловала левый изумрудный глазик, не переставая плакать. Что бы сделала мама, если бы узнала, что она умерла? «Ничего!» – неожиданно выкрикнула девочка. – «Потому что ей все равно. Всегда было все равно.» Потом, страшно исказив лицо, она вытянула руку вперед и зашвырнула украшение в свирепые черные волны.

Тяжелая волна ударила по коленям. Девочка, будто сломавшись пополам упала в воду. Вода сомкнулась над головой, пожирая ее, и отхлынула от берега.

Глава 1

На долину лег легкий сиреневый туман. Последние солнечные лучи скрылись за горизонтом, осветив на мгновение прищуренные по-кошачьи глаза девушки в плотном закрытом темно-синем платье с мелкой россыпью вышитых серебром звезд. Она стояла, обратившись на запад, руками защищая от холода хрупкие плечи. Девушка любовалась закатом с вершины холма, в то время как ее спутницы разводили костер у его подножья.

– Лионор! – раздался окрик. – Ты опять простудишься. Идем к огню!

Лионор встрепенулась, будто очнувшись ото сна и торопливым шагом направилась вперед.

– Мне так холодно. – сказала она, растирая руки над разгоравшимся пламенем. – Дашь мне свою куртку, Оссет?

– Забирай. – Сказала девушка в темном капюшоне, зеленой куртке и брюках из лосиной кожи с ремнями крест-накрест. – Я предупреждала тебя, что наша вылазка – не приятный вечерний моцион. В лесу холодно, а рядом еще и ручей, к тому же. Мы пробудем здесь самое меньшее до полуночи.

Раздался легкий смешок со стороны третьей сестры, закутанной в рубиновый плащ. Она легким движением руки поправила темную, похожую на змею косу у себя на плече и улыбнулась краешком губ.

– Посмотрим. Если кого-нибудь опять не укусит паук. – заговорила она.

– Ашир, я думала, он ядовитый. Сколько раз еще повторить. – бросила Оссет. – И я не боюсь пауков, если ты на это намекаешь.

– Еще как боишься.

– Отстань. Если тебя чему и не научили в Академии, так это задирать меня. Даже не пытайся.

– О, этим искусством я владею в совершенстве итак. – самодовольно произнесла Ашир.

– А я владею искусством надрать тебе зад.

– Хочешь битвы? Я не против. Мне есть чем тебя удивить.

Ашир с вызовом посмотрела на Оссет. Подраться с сестрой спустя пол года разлуки. Это ли ни счастье?

– Посмотрела бы я, чему тебя научили, мисс магичка. – ехидно улыбнулась Ашир. – Но не буду. Хоть мы уже не дети, это не помешает нажаловаться няньке.

Оссет скривилась. Янтарно-зеленые глаза сестер встретились. Оссет первая отвела взгляд, и Ашир довольно улыбнулась, радуясь своей маленькой победе. На ней было темно-красное платье, похожее на то, что носила Лионор, но из более плотной ткани и закрытое до самой шеи. Ашир взяла с собой перчатки и тяжелые охотничьи сапоги, стремясь к удобству, но не забывая и о красоте. Если Оссет была похожа на дикую лисицу, а Лионор на пушистого белого кролика, то Ашир своей грацией и осанкой напоминала кошку, безусловно домашнюю и мягкую, но в то же время помнящую свои «дикие» корни.

– Не ссорьтесь, девочки! – сказала Лионор. – Вы же и сами знаете, что в любой битве победа за мной.

Девушки по-доброму рассмеялись. Лионор всегда была миротворцем, вмешиваясь в самые ожесточенные бои, и… пожалуй, ее слова были справедливыми. Мир всегда побеждал, хоть иногда сестры-соперницы и портили другу настроение, наряды и планы. Некоторое время они молчали, вслушиваясь в звуки потрескивающего костра и наблюдая за летящими в темное небо золотыми искрами.

– Что-то мне кажется, ничего мы сегодня не увидим. – зевнула Ашир.

– Ашир, давай заключим пари? – предложила Оссет. – Если я смогу я окуну тебя головой в ручей?

– Давай.

– Я видела сегодня сон. – начала говорить Лионор, натягивая грубую куртку на по-детски хрупкие плечики. – Там был чудесный замок… правда, деталей я не помню. Помню, что он очень мне понравился. Кажется, его цвет был золотой, или, светло-розовый. Там был водопад, прямо у балкона, и к нему можно было прикоснуться рукой! И пруд с разноцветными рыбами, и огромный сад, по которому мы гуляли…

– Все твои сны похожи один на другой. – вздохнула Оссет.

– А кто это – мы? – поинтересовалась Ашир. – Что-то подсказывает мне, что ты там гуляла не с сестрами.

Лионор слегка покраснела.

– Нет. Так и быть, расскажу вам. – заговорщическим тоном проговорила она. – Там был прекрасный… человек. Мы гуляли и держались за руки… а потом он предложил мне стать его женой! И кстати, он король, и этот замок – его.

Лионор засмеялась, прижимая руки к груди, вспоминая недавний сон и живо представляя себе его. Оссет закатила глаза.

– Конечно, куда без меркантильного интереса. – саркастично заметила она. – С пастухом ты бы не стала за ручки держаться, честно. А как же личность в целом? Или тебя только замки волнуют?

На лице Ашир снова появилась коварная улыбка. Она решила вступиться за младшую.

– А уж не влюблена ли ты сама в пастуха, Оссет? Хм, я начинаю догадываться.

– Это просто пример! – рассвирепела Оссет.

– А какие глазки у него черные, а кудри вьются! – продолжала дразнить Ашир. – И вы оба рыжие.

– Замолчи ты! Этому прыщавому сопляку и тринадцати нет. А еще я как-то видела, как он в носу ковыряется, совсем как ты, Ашир!

Ашир проигнорировала шпильку в свой адрес.

– А ты что теперь, судишь только по внешности, Оссет? – поддержала Лионор. – А как же личность в целом?

Оссет вытерла выступившую на лбу испарину, искоса глянула на девушек, ударивших по рукам и хмыкнула.

– Я же не серьезно, что вы как маленькие. – она осеклась. – Кстати, явидала королевский замок в прошлом году на фестивале. Он то, что надо, только ремонта не хватает. Вот только если кто-то из вас вздумал стать королевой, разочарую – король разменял первую сотню. И хоть выглядит он отлично, но…

Сестры взялись за руки и рассмеялись. Со стороны они были такими разными, что никто бы и не заподозрил меж ними близкого родства. В свете костра они выглядели как три пятна – зеленое – Оссет, синее – Лионор и красное – Ашир, подметил кто-то, наблюдающий из темноты среди деревьев.

– Расскажите, что вам сегодня снилось. – попросила Лионор.

– Мне снилось, как я убиваю дракона. Дыхание, обжигающее жаром плоть… Огромный и свирепый дракон. И чешуя его, как стальная броня. Мне удалось одолеть его. Меч пронзил его око – единственное уязвимое место.стати, рептилия ни за что не умрет просто от удара в глаз. Надо сказать, их вообще сложно убить, почти как рыбу. Она еще жива, пока ты чистишь ее, пока потрошишь, отрезаешь голову…

– Фу! – скривилась Лионор.

– Будто ты хоть раз чистила рыбу. Это была я, кто всегда помогал нашему повару, за скромную плату в виде дополнительного десерта. Тебе какие сны сняться, мисс магичка?

Ашир отвела взгляд темно-карих глаз и посмотрела в небо.

– Никакие.

– Что, совсем?

– Совсем. Я в совершенстве овладела сонным заклинанием, и засыпаю теперь только так. Быстро, крепко и совсем без снов. Если у кого-то бессонница, обращайтесь.

Лионор нетерпеливо встала, вновь поправляя юбку.

– Я отлучись ненадолго.

– Далеко не уходи… здесь может быть небезопасно. – предостерегла Оссет.

– К чему стесняться? И кстати, почему тут небезопасно? Ты же часто блуждаешь по ночам в этих краях.

– Я не…

– В самом деле? – поинтересовалась Ашир. – За что все так не любят драконов? Они умные и вообще милашки. А теперь из-за глупых предубеждений, такие редкие. К

– Не ври мне. Я все видела. Кто из нас двоих владеет магией? Я. Так что не отпирайся.

– Только иногда. Просто место здесь какое-то особенное. Так и манит. И пару раз я слышала где-то вдали шорохи, иногда, даже музыку.

Грудь Ашир сжалась от нехорошего предчувствия. Она знала наверняка, что это может значить. Подтверждая свою догадку, она спросила:

– Ну и чем опасна музыка?

– Да, ничем, в общем. Просто это необычно. Ты меня знаешь, если я слышу и вижу что-то необычное, я обязательно подойду посмотреть.

– И что же ты видела?

– Фейри. Разожгли огонь и устроили пляски. Много пели… знаешь, это было впечатляюще. Прекрасно. Я еле заставила себя уйти.

Ашир выглядела озадаченной. Она огляделась по сторонам.

– У тебя галлюцинации, сестрица. Если ты это хотела показать нам, разочарую, фейри не существует уже лет так пятьсот. Если они вообще существовали когда-то.

– Я дам тебе настойку.

– Не надо.

В глазах Ашир промелькнул страх. Она потянулась к карманам, нащупывая защитный амулет. Осетт встала. Капюшон соскользнул с ее головы, обнажая бледное лицо со всяким отсутствием эмоций на нем. Глаза нехорошо блестели. На секунду мгновение она перестала быть собой.

– Нет, нет! – сказала Оссет, словно очнувшись.

– Не подходи ближе!

Ашир извлекла тонкий медальон – сплетение пяти защитных рун, и вытянула руку вперед. Было поздно. Оссет, словно озверев выхватила из-за пояса кинжал и кинулась на сестру.

Девушки сцепились в схватке. Шансы были примерно равны Оссет быстрая и ловкая, к тому же старше почти на три года. У Ашир было преимущество – магия, но для магии нужна концентрация, а сестра не давала ей времени на это. Ашир с трудом удалось наложить сильное замедляющее заклятье. Ему магия фейри не могла противостоять. Оссет рухнула на траву и сестра забрала у нее кинжала.

– Не могу поверить, ты… – проговорила она. – Ты должна быть осторожней!

Ашир села рядом и распустила накрепко собранные в узел огненные волосы, быстро разыскав на них тонкую белоснежную прядь. Она с силой схватила ее и резко вырвала. Оссет закричала от боли и пришла в себя.

– Что ты! Ты с ума сошла!

– Ляг на место. Теперь надо обработать соком крылоцвета, иначе рана загноиться и может быть заражение крови.

– Можешь сказать мне, что происходит? – поинтересовалась Оссет. – Сначала ты нападаешь на меня, затем вырываешь волосы…

– Происходит то, что ты себя не контролируешь! Это ты напала на меня! Гляди. – Ашир бросила тонкую прядку белых волос с длинными и черными извивающимися корешками, похожими на червей. – Нечистая магия. Локон феи. Мерзость. Отдам ее профессору, он точно знает, что с этим делать.

– То есть я… мою волю подавили? Ты же говорила, что фей не существует.

– Не существует. Конечно, это волосы настоящей феи! Это не волосы вообще, просто такое название.

– Такие названия не дают просто так.

Оссет почесала голову.

– Есть легенда, что эльфы похищают людей.

– Ты имеешь в виду нянины сказки? Говорят, этот лес нехороший, об много лет ходят слухи. К счастью, если такое и было, то очень очень давно. Сейчас все они сдохли.– Ашир одним движением стерла с лица размазавшуюся помаду и стала собирать разбросанные по траве амулеты и талисманы.

– Зачем им мы, люди вообще? – поинтересовалась Оссет, помогая ей.

Ашир достала из кармана стеклянную склянку и положила в нее локон феи.

– Для всякого. Черт их знает, этих фейри-эльфов. – выругалась Ашир. – Люди когда-то вытеснили их с их земель и в конце концов загнали невесть куда. Надо сказать, было за что… Но все-таки те ужасно обижены. Впрочем, как и все низшие расы и виды и подвиды. Люди тоже не ангелы.

Оссет выглядела озадаченной.

– Низшие расы? Это еще кто?

– Совсем не знакома с историей, естественными знаниями, систематикой? Да, как все сложно. Лучше было бы тебе поехать со мной в школу магии.

– Вот уж нет, спасибо. Обычной школы мне хватило.

– Ладно, пошли к огню, я замерзла. – сказала Ашир. – Как-нибудь я расскажу тебе. Недаром же я лучшая ученица по словам мэтра Гаграруса.

Девушки пришли к огню и нашли его едва теплящимся. Ашир стала раздувать пламя. Все вещи лежали на своем месте, но что-то явно было не так. На востоке небо посветлело.

– Ашир? – с тревогой спросила Оссет. – Ты не знаешь, сколько времени заняла наша потасовка? – Лионор до сих пор не пришла…

– Не больше десяти минут.

– У меня плохое предчувствие. Прошло гораздо больше времени.

Рассвет. Ашир поняла свою ошибку и ее глаза лихорадочно заблестели. Ашир замедлила себя вместе с Оссет! Распространенная ошибка. Сейчас не может быть ранее, чем второй час после полуночи. Это значит, прошло не менее трех часов. «Фейри!» – с тревогой подумала девушка, перебирая гроздь амулетов.

– К какому часу ты хотела показать нам то, что хотела? – спросила Аширю

– О чем ты вообще? Я ничего не помню об этом.

Значит, все оказалось хуже, чем предполагала чародейка. О нет, она не виновна… она так не опытна! Это все ужасная, ужасная случайность. Оссет взглянула на сестру и мгновенно все поняла.

– Она у них!

Оссет вскочила и вытащила из-за спины меч.

– Я найду ее!

– Стой! – почти взмолилась Ашир. – Стой. Не заставляй меня накладывать еще одно заклинание, у меня уже нет сил.

– Я искромсаю всех их, если они попробуют только прикоснуться к нашей Лионор! – в гневе проговорила Оссет.

– Остановись! – задыхаясь, попросила Ашир. – Твой меч тренировочный. Он не заточен для боя. Ты не знаешь где и искать, а главное, как искать фейри. Ты не найдешь их, если только они не найдут тебя! И лучше им тебя не находить! … – запыхалась Ашир, теряя свое магическое очарование и величественность. – Они убьют тебя. Может, Лионор сейчас дома… Может, все обошлось и она вернулась домой, увидев застывших во времени нас.

– Можешь возвращаться, трусиха! – в гневе крикнула Оссет. – Я буду искать ее до последнего! Это моя вина. И твоя тоже.

– Я не трусиха… я просто не хочу у… да о чем я вообще? Это невозможно! Мы с тобой просто спятили.

Ашир запнулась, поняв, как неубедительно прозвучали ее слова. Оссет быстрым шагом направилась к лесу, шагая прямо в густой молочный туман. По ее спине пробежали мурашки. Ничего не было видно, и она не могла быть уверена, идет ли к лесу, или к реке, а может, в шаге от того, чтобы свалиться в обрыв. Оссет сжимала дрожащей ладонью рукоять клинка и с горечью думала: «Ашир права. Этим мечом и петуха не зарубишь.» Позади хрустнула ветка. Оссет напрягла все чувства, развернулась, замахнулась мечом и ударила наотмашь. Попала. Лезвие встретило преграду на пути и издало лязгающий звук. Оссет потянула оружие на себя, но оно не поддавалось, будто застряло в чем-то, или, будто кто-то его держал. Девушка отпустила его и шагнула назад. Послышался скрежет ломающегося металла и обломки меча полетели в разные стороны. Яростное сердце старшей сестры Эрлинг на мгновение перестало биться.

– Я не боюсь тебя! – крикнула она, в тайне надеясь, что эти слова некому услышать. – Выходи на свет и покажи свое лицо.

В лунном свете сверкнули красные глаза, похожие на звериные. Оссет пожалела о своих словах.

Глава 2

Но это был не зверь. В тумане показался высокий, неясный силуэт мужчины. Оссет едва ли могла твердо сказать, что перед ней не человек. Те же руки и ноги. Лицо, возможно, слишком красивое для человека. Но вот глаза… Светящиеся в темноте глаза, как у кошки Доспех на плечах изображал крылья, острые металлические перья, торчали в разные стороны.

Девушка не могла пошевелиться, теперь уже не от страха, просто не могла, подавляемая волей существа стоявшего рядом. Эльф приблизился. Его тонкие губы изогнулись в кривой усмешке. Он не был похож на поющих и танцующих юношей и девушек в нарядах из цветов. «На что я надеялась, придя сюда? Как самонадеянно!» – с горечью подумала Оссет.

– Кто ты? – заставила себя выговорить она.

– Никто. – проговорил эльф низким скрипучим голосом. – Зато я знаю кто ты, дева, осмелившаяся взять в руки меч.

Оссет выдохнула и отступила назад.

– И кто же?

– Моя – эльф сделал паузу. – еда.

Еда, еда, еда. Это слово пронеслось вокруг, с нарастающей силой. Оссет заставила себя очнуться от навалившейся сонливости. Заставила ослабевшую руку, все еще сжимающую обломок и замахнуться, как на тренировках – тысячу раз до этого. Первый раз, на что-то живое. Она промахнулась и едва не упала. Несколько десятков рук удержали ее от падения. Множество теней. Кругом светящиеся глаза. Оссет чувствовала, как сознание покидает ее, но из последних сил за него цеплялась. Близился рассвет. Тьма уже не была такой непроглядной, тьма отступала.

Позади послышалось глухое рычание. Голодное рычание? Фейри расступились, и на их темных лицах появилось смятение. А потом Оссет почувствовала жар огня у себя за спиной и чей-то яростный крик. Крик торжества.

– Катитесь прочь! – кричала Ашир, держась за крыло чего-то большого и яркого. – Приблизитесь еще раз к кому-нибудь из моей семьи, и я надеру ваши серые задницы!

Черные волосы Ашир растрепались, рубиновый плащ съехал в сторону, а щеки были перепачканы чем-то черным. «Я никогда не видела ее такой красивой.» – подумала Оссет, прежде чем потерять сознание.

Ашир спустилась с дракона и бросилась к сестре. Все фейри разбежались, поляна была пуста, а яркий солнечный диск наполовину поднялся над горизонтом. Убедившись, что с Оссет все в порядке, Ашир огляделась вокруг. Цветущие травы, голубоватая зелень хвойных деревьев. Ничто не говорило о трагедии, которая могла здесь развернуться. Но все же здесь не было Лионор. Нигде Ашир не удалось почувствовать ни единого ее следа, ни физического, ни энергетического. Крепко сжав руки, Ашир села на траву и твердо приказала себе не плакать. Она едва держалась, а это истратит последние силы и никак не поможет Лионор. Чародейка с грустью посмотрела на свои руки, к которым начали возвращаться все прежние несовершенства в виде вспухших венок, толстых пальцев со смешными короткими ногтями и множества родинок. Ей придется восстанавливаться несколько дней, прежде чем вернуть себе прежний облик, прежде чем понять, что делать дальше. А пока придется снова на время побыть младшей дочерью Эрлингов, неуклюжей, некрасивой, нелюбимой, неприметной рядом с сестрами.

Солнечные лучи коснулись лица Ашир. «Солнце. Как жаль, что энергию мне дарит Луна и Венера, а вовсе не ты. С твоей помощью я смогла бы исцелить Ашир и найти Лионор. И могла бы не быть той некрасивой девочкой, какой была три года назад, и какой ненавидела быть. Но это сейчас неважно…»

Холодный коготь коснулся ее щеки. Ашир улыбнулась погладила дракона по гладкому кожистому крылу.

– По крайней мере, я спасла ее. А это не так уж плохо, верно? Мы справимся. – она помолчала. – Вместе. Ты можешь отправляться обратно спать, Азиз. Не нужно, чтобы тебя увидел кто-нибудь. В горожанах сильны еще предрассудки. Если тебя увидит кто-нибудь, нам несдобровать.

Дракон кивнул, нагнув блестящую гибкую шею и пополз по земле, огибая деревья, в сторону горы.

– Знал бы только мэтр Вармерис, что мне удалось разбудить дракона. Все очень бы удивились, такому учат только на старших курсах заклинателей. А потом исключили бы меня, да. – сказала Ашир сама себе.

– Тебе пора вставать, сестрица. Не на себе же мне тащить тебя.

Ашир согнулась над телом сестры и провела рукой над ее головой. Ничего не вышло. «Похоже, все еще хуже. Я полностью истратила силы. Но хорошо, всегда можно сделать это по старинке. Хоть наши разногласия и остались в прошлом, ты заслужила это, сестрица.» – подумала волшебница и засучила рукава на помявшемся наряде. Она встряхнула Оссет за плечи, а затем замахнулась и дала крепкую пощечину. Безрезультатно.

– Просыпайся! Просыпайся! Проснись!

Пришлось повторить это не менее семи раз, прежде чем Оссет открыла наконец глаза и встала на ноги.

– Что случилось?

– Ты потеряла сознание, воин-освободитель. Но с тобой все в порядке, теперь. Со мной – не все. Некогда вести беседы. Идем домой.

– Что с Лионор?

Ашир устало огляделась, прежде чем встретилась взглядом с Оссет. Ее глаза выражали всю возможную печаль, тревогу и раскаяние.

– Мы найдем ее. Я обещаю. Идем.

Оссет взяла за руку Ашир, помогая опереться на свои плечи. Они медленно направились к дому, над которым уже собрались тучи. Родительский особняк дышал гневным неспокойствием. Там еще не знали всей правды, но уже были готовы осудить и покарать. На сей раз сделать это не удалось. Ашир и Оссет погрузились в глубокий восстанавливающий силы сон еще в передней, до того, как вниз спустился сердито сжимая руки в карманах отец, а следом за ним мачеха, с ядовитым взглядом и хитрой, не сулящей ничего хорошего, полуулыбкой.

Няня уложила Ашир на крыше, в застекленном куполе, где лучи лунного света могли беспрепятственно касаться ее, а Оссет в гостевой комнате рядом со своей. Там, где никто ее не потревожит леди Галэрия, чтобы прежде времени сообщить неприятную новость.

Глава 3

Лионор

Чье-то тихое и печальное пение, вперемешку с горьковатым запахом цветущих трав разбудило девушку. Она смахнула с лица светло-русые прядки спутанных волос и открыла глаза.

– Ашир, сестрица, тебя и петь научили в Академии магии? Теперь мы будем соперницами в пении? – Лионор помолчала в ожидании. – Тогда мне придется очень хорошо тренироваться, у тебя прекрасный голос.

Ответа не последовало. Лионор огляделась вокруг, смутно подозревая что-то. Она обнаружила, что лежит на возвышении, на постели, устланной цветами и травами. Вокруг было темно. Свет едва-едва пробивался сквозь затворенное окно. Девушка аккуратно ступила вниз и шагнула к окну, сдергивая тяжелую завесу. Яркий солнечный свет залил просторную комнату, убранную множеством цветов. Лионор посмотрела вниз, она стояла босыми ногами на холодном голубоватом мраморном полу. Она шагнула обратно к своей постели, торопливо оглядываясь вокруг. Пол в ее комнате сделан из дерева, мраморный пол только в передней, и он белый, а не голубой. Это место, действительно подозрительно похоже на ее дом, за исключением некоторых деталей.

– Если это какая-то глупая шутка, чтобы напугать меня, то самое время признаться в этом! – громко сказала Лионор, предчувствуя, что не дождется ответа.

«Где это я? Почему цветут фиалки и подснежники в конце лета?» – думала она, лихорадочно перебирая в голове варианты. Взгляд Лионор упал на собственное отражение в большом старинном зеркале. Девушка с трудом подавила крик, зажав себе обеими руками рот. В отражении позади себя она увидела темный силуэт высокого человека, со светящимися фиолетовым цветов глазами. Ей показалось, что он протянул к ей руку, подзывая подойти ближе. Спустя мгновение видение исчезло.

Лионор осторожно подошла к зеркалу, сжимая свой маленький талисман в ладони. Он не был настоящим магическим артефактом, просто мамин подарок из детства – кулон в виде серебряной лисьей мордочки с крохотными глазами-изумрудами. Она никогда не сомневалась в его силе. В зеркале на этот раз не было никого, кроме ее собственного отражения.

Однако нельзя было сказать, что с ним все, как обычно. От собственного вида щеки Лионор вспыхнули. На ней практически не было одежды. Обыкновенное нижнее белье, которое носили женщины от Западного моря до северных границ было более закрытым, чем этот наряд, состоящий только из крошечного лифа и трусиков. Легкая ткань цвета спелого персика приятно холодила кожу. На плечах девушки была длинная полупрозрачная накидка с вышитыми на ней тропическими птицами.

Лионор прикоснулась к серебристым колечкам, соединяющим лиф и провела рукой по оголенному животу. «Почему на мне это надето? О нет, неужели, я оказалась в публичном доме…». Она принялась вспоминать все предыдущие события, но последнее, что удалось вспомнить, это то, как они отправились в лес, сестры повздорили, а потом в темноте леса Лионор увидела тусклое светлое пятно и отправилась за ним. Пятно оказалось единорогом, живым! Правда, маленьким, почти жеребенком, должно быть, это его тогда хотела показать Оссет… Лионор припомнинала молочно-белую шею и сверкающую серебристую гриву животного, глаза, прозрачно-лиловые, цвета утреннего тумана – такие умные, чуть раскосые и от этого как будто хитрые. Она хотела подойти к нему – прикоснуться к чудесному зверю, созданию звезд и лунного света. «Единороги очень редки. – вспоминала девушка. – Нечасто кому-нибудь удается увидеть их. Волосы единорога не имеют цены, за их магические свойства. Некоторые маги готовы ради них убивать. Снадобья из этих волос лечат любую болезнь, вернуть молодость, увеличить продолжительность жизни, говорят, даже вернуть жизнь умершему, если с момента смерти не прошло много времени. Кроме того они сами по себе сильный оберег, отпугивают зло и тают в руках нечистых сердцем они тают или загораются. Я хотела взять хоть немного для Ашир, ведь она теперь волшебница. Ашир собирается разные травы, жуков, пауков, крыс, иногда даже частички животных, как какая-нибудь лесная ведьма, гадость, брр. – Лионор поежилась, вспоминая, как в прошлом году перед отъездом в Академию застала сестру, упаковывающую в чемодан «букетик» из крысиных хвостиков. – Ее бы точно обрадовала такая находка. Но оказалась, поймать единорога совсем не просто. Он точно дразнил меня. Позволял подойти поближе, а затем отпрыгивал, и бежал, все дальше и дальше, потом снова останавливаясь не слишком далеко, и не слишком близко… и вот, я здесь. Но это невозможно, чтобы он нарочно завел меня в дурное место. Единороги чистые и светлые создания…»

Лионор вспомнила сказки, которые рассказывала няня по ночам. Это были страшные сказки, где девочки терялись одни в лесу или забредали не туда, а потом жестоко за это расплачивались. Конечно, это делалось с целью напугать и предостеречь воспитанниц, сестры никогда не отличались усидчивостью и послушанием. Но значит ли это, что все в них неправда? Совсем нет. Брови Лионор насупились, в носу засвербило, но она твердо приказала себе оставаться спокойной и хладнокровной, как прабабушка Эрлинг, чей портрет висел в прихожей. Женщина с таким суровым взглядом точно не испугалась бы ничего в этой жизни.

Лионор опустилась на колени и сжалась в комок, пытаясь спрятаться от всего, что ее окружало. «Почему я здесь? Почему так непристойно одета? Где мои сестры? Откуда ландыши в августе?..» Вопросы каждую секунду рождались в голову, и от них невозможно было избавиться.

Лионор посмотрела в зеркало на свои покрасневшие глаза и вспухшие губы. Отшатнувшись, она вернулась на свою постель, решив ничего пока не предпринимать. «Я не трусишка. – повторяла она. – я не трусишка. Просто хочу немножечко отдохнуть и все обдумать. Нельзя действовать сгоряча, верно?». Сама того не замечая, она начала перебирать руками цветы, которыми была усыпана постель, и у удивлением обнаружила, что они не были оставались свежими, потому что не были срезаны, а росли прямо из постели. «Это удивительно. И волшебно.» – подумала она.

Ей вспомнилась сказка про Лесного Короля. «За один твой поцелуй не жаль умереть» – произнесла вслух Лионор. Эта сказка была про девушку, которая давным-давно жила со своей бабушкой у подножья темного густого леса, где водилось много злобных существ – монстров, лесных чудовищ, полулюдей. Местные боялись этого леса, старались не заходить туда, а если и приходилось заходить, то во что бы то ни стало они не подходили к зачарованному мосту. Если перейти через этот мост – обратно уже не вернешься. Но девушка, в отличие от других, ничего не боялась и часто гуляла по лесу, исследуя каждый его уголок. Там она собирала ягоды, рвала цветы и прятались от злобных крестьян, которые не влюбили ее за ее красоту. «Чушь! – возмущалась на этом моменте Оссет. – Наверняка, она натворила чего похуже, слишком уж слабая причина для ненависти. Кто ненавидит красавиц? Посмотри на Мэри-Энн, ее любят все, от деревенских неучей до дождевых червей.» Няня бросала на нее строгий взгляд и торжественно обещала ничего больше не рассказывать. Обычно после этого девочки умоляли ее продолжить, и теперь уже каждая обещала ни за что не прерывать рассказ.

Это удавалось, но не всегда. Когда няня описывала встречу той самой девы и странного юноши, которого она повстречала в лесу и полюбила с первого взгляда. Он был очень красив и очень бледен, появлялся только на после заката или перед рассветом, когда не было яркого солнца. У юноши были очень светлые и очень жесткие волосы и ярко-красные глаза. «И как, как она могла не придать этому внимания!? – не выдерживала Ашир,. – Это же точь-в-точь описание вампира или вурдалака!». «А чем отличается вампир от вурдалака? – шепотом спрашивала Лионор.

«Вурдалак съест тебя целиком. Вампир только выпьет кровь. Но на самом деле это одно и то же проклятье, проявляющееся в разной степени. Нет принципиальных различии в строении вампира и вурдалака. Это может зависеть от степени сытости, и личных предпочтений, как ни странно.» – говорила Ашир, нагибаясь к сестре.

Няня продолжала рассказывать, теперь уже закрывая глаза на болтовню и перешептывания. «Дева теперь проводила часы, а иногда и целые дни в лесу. Она любила и была счастлива, а он все чаще предлагал ей пойти в его дом, за мост, в царство проклятого народа. Дева сначала отказывалась, помня завет бабушки и суеверный страх перед этим местом. Страх не бывает беспричинным, его корни уходят глубоко и питает их опасность и ужас.

– Чем так опасен мост над рекой? – спросила однажды девица у своей бабушки.

– Ничем мост не опасен. Будешь зевать по сторонам – упадешь в ледяную воду. – ответила она.

– Я не об этом мосте. О том, что в лесу.

Бабушка тяжело вздохнула и тихонько, полушепотом поведала внучке эту историю. Опасен не мост, а то, что за ним. Мост – лишь граница с миром проклятых. Людям нельзя туда. Тех, несчастных, кто шагнет за мост они похитят и жестоко убьют.

– А они могут попасть к нам? – спросила дева.

Бабушка сердито посмотрела на нее, подслеповатыми зелеными глазами, и ответила:

– Можно. Но ни один эльф не придет сюда. Потому что мы тоже не станем щадить похищающих и пожирающих наших детей.

Дева была влюблена, и потому не испугалась и не поверила ни единому слову бабушки. Взяв за руки своего обрученного, она шагнула за мост. И никто не видел ее с тех.

«И это все?» – почти хором недовольно протягивали девочки. «А может быть, все у них хорошо. – предполагала Лионор. – И жили они долго и счастливо. Никто же не знает?». «Нет, нет! Расскажи, что было дальше!» – требовали сестры. И няня рассказывала. Лучше бы они не просили ее продолжать сказку, потому что потом напуганные и затихшие, долго не могли уснуть, ворочаясь в своих кроватях.

«Потом было пышное празднество, – говорила няня. – и дева думать забыла о бабушкиных словах. Лесной король взял за руку невесте и повел, но не на брачное ложе. В ее пище был яд, и скоро дева ослабла. Он положил ее на каменный стол и цепями привязал руки и ноги.

– Прости, любовь моя. – сказал король. – Но ты знала, на что шла, знала, что я из проклятого рода.

– Ты хочешь убить меня? – спросила девушка.

– Я? – король печально улыбнулся. – Нет, не хочу. Мой народ проклят, все его дети страшные чудовища, не имеющие ни разума, ни силы. Они только спят под землей, но есть способ вернуть им настоящий облик. Для этого им нужна кровь, кровь и плоть человека..

Дева молчала, сердце ее обливалось кровью, оно было разбито.

– Не убивай меня, прошу. Ведь я… люблю тебя. Прошу, только… За один твой поцелуй не жаль умереть

– Мне даже немного жаль, что я не могу ответить тебе тем же. У нас нет сердец, мы не знаем, что значит любить.

И он ушел, оставив ее одну на холодном камне. Скоро взошла луна и осветила лес кругом. Дева увидела деревья и множество цветов, прозрачный ручей и землю, белую, усыпанную костями… Скоро из под земли вылезли существа, бледные и безглазые, они поползли к каменному столу, их было множество…»

«Нет! – первой закричала Лионор. – Пожалуйста, нянечка, не надо!». «И что там дальше? – спрашивала Оссет. – Они ее съедят, или что?» «Няня, просто скажи, что там в конце?» – спросила Ашир, не менее бледная и напуганная, чем Лионор. Все они надеялись, несмотря на яркие нянины описания, не смотря на угнетающий ужас создаваемой ей атмосферы, что конец будет счастливым, но увы. Няня не щадила чувства детей, ведь мир жесток. Более того, Лионор иногда казалось, что няне нравится пугать своих подопечных.

«Но я не боюсь страшных сказок. – подумала Лионор и встала с кровати. – Я уже не маленькая девочка.»

Глава 4

– Это не то… И это.

– Может, уже хватит? – спросила Оссет, раскачиваясь в кресле, стоявшем в углу у последнего стеллажа библиотеки.

– Сколько сейчас времени?

– Первый час после полуночи.

– Значит сидим! – приказала волшебница нетерпеливым тоном. – Нам дорога каждая минута, помнишь?

– Да. Я к тому, что в любую минуту к нам может зайти няня. Ее ты не зачаруешь, как сделала это с Милли.

Ашир покосилась спокойно дремлющую при тусклом желтом свете свечей служанку. Ее чепец сбился в сторону, по подбородку стекала слюна. Безвольная рука сжимала иглу, которая самостоятельно вышивала яркие восточные узоры на шелковом полотенце.

– Я понимаю, понимаю, что ты просто хочешь спать! Фляжка с эликсиром под столом.

– Это неправда, я на все готова, – Оссет случайно зевнула – На все, чтобы спасти Лио. Но отец уже послал всех наших людей в лес и поднял на уши всех соседей. Все соседние деревни, весь пригород и половина города ищут Лионор. Ты думаешь, они не справятся?

Последовала пауза, во время которой раздался продолжительный храп служанки. Ашир решила, что достаточно терпеть ее здесь, заклинание истощало ее силы не меньше, чем перебранки с Оссет.

– Милли, – ласково позвала Ашир. – Милли, спасибо что согласилась посидеть с нами. Мы засиделись, наслушавшись твоих мудрых наставлений. Спасибо тебе, Милли. А сейчас, можешь сделать нам чай? Пожа-алуйста!

В ответ на недовольное заспанное выражение женщины Ашир состроила милое личико, и, как в детстве, умоляюще сложила руки в замочек у груди. Милли недовольно засопела, с трудом поднимаясь со стула.

– Какой? – спросила Милли, подбирая вышивание.

– С имбирем, смородиной и мелиссой для Оссет. И малиново-мятный для меня. Только проследи, чтобы ягоды были самыми большими и вкусными! А листочки маленькими и свежими! – кричала вдогонку уходящей Милли Ашир.

Оставшись наедине с Оссет, она быстро сдернула с лица маску капризного ребенка, будто повзрослев сразу на десяток лет.

– Зачем ты сказала про имбирь? Я его ненавижу. – Оссет отхлебнула эликсира из перламутровой фляжки. – Невкусно.

– Попрошу серьезнее! – закричала Ашир, хлопнув рукой по столу. – Помнишь, что ты сказала мне тогда, в лесу? Так вот, сейчас я хочу сказать что-то похожее. Но жестче.

В свете свечей лицо Ашир казалось мистически бледным.

– Продолжай.

– Ты всерьез решила успокоить себя тем, что ее найдут все эти триста олухов?

– Кто дал тебе право называть олухами тех, кто пытается помочь нашей сестре? Вечно считаешь, что лучше других, а сама… А сама попалась на глупую уловку со временем! Может, это была даже не их уловка – а твоя ошибка? Может, не так ты и талантлива, как все считают?

Щеки Ашир зарделись.

– Хочешь, чтобы мы сейчас тратили время на ссору, вместо того, чтобы искать выход?

Оссет откинула назад волосы и с шумом вдохнула.

– Нет. Ради нее. Давай вернемся обратно. Просто объясни мне, почему ты считаешь, что у экспедиции, в которой участвует столько людей, включая лесничего, профессиональных рыцарей и лучников, главного городского мага и нашего отца – нет шансов?

– Нелюди умеют заметать следы. Их магия отличается от нашей. Им она дана от рождения. Первородный дар, которого у людей никогда не было и не будет, более того, если у ага нет хоть капли крови эльфов, фейри, ундин или подземный – такой маг никуда не годиться, он не сможет ничего, кроме как освоить теорию. Поэтому это дар, Оссет. Чистокровные, старшие и достаточно хорошо его развившие вместе способны создавать целые маленькие миры внутри существующих! К счастью, их не так много. Иначе они могли бы подчинить себе весь мир.

– Что? Я совсем не понимаю! Они создают миры? Как? Где они тогда прозябали все время, владея такими штуками.

– Это трудно объяснить. Сейчас я признаюсь тебе в одной ужасной вещи. Я тоже не понимаю. Их мотивация остается загадкой. Помнишь, что я говорила тебе тогда, в лесу? Так вот, забудь. Все, что у нас есть -догадки, легенды, сказки и предания. Немного, как видишь. Вплоть до того, что «Современный атлас живых существ» признал всех человекоподобных вымершими. Кроме тех, что создаются с помощью магии.

– О, духи. Мы имеем дело практически с реликтовыми животными?

– Я бы не называла их так, но да. Человекоподобные стали наполовину мифом. Хотя когда-то… Оссет, ты выполнила мое задание?

– Да. Но я все равно ничего не припоминаю. А ты сожгла это белое чудовище, похожее на волосы?

Ашир качнула своей каштановой гривой.

– Нет. Я тебя обманула. Это живое доказательство существования вымершей расы, я их сохранила, и хорошо, что сохранила. Это доказательство того, что мы не бредим.

– Что!? Ты сумасшедшая! Надо было бежать оттуда!

– Не кипятись. – Ашир приложила руки в вискам. – Паника не приведет ни к чему хорошему. Я была сбита с толку, полагаю, и здесь без магии не обошлось. Как иначе в здравом уме можно заморозить себя во времени?

Оссет помолчала.

– Надо добыть воспоминания из твоей головы. Узнать, откуда у тебя… это. И какие цели они преследовали, зачем эльфам наша сестра. Не бойся, хоть я ни разу этого не делала, но я прочитала в книге, как надо. Если вдруг забудешь, кто ты, я тебе потом расскажу.

– Не смешно! Сейчас сюда придет Милли.

– Не придет, ты что, не знаешь нашу Милли? Ей проще не показываться нам на глаза (что собственно и нужно) чем искать смородину и мелиссу в середине ночи.

– А если няня заглянет?

– Хорошая возможность попробовать свои силы. Няня научила меня первым заклинаниям, а теперь, ученик превзошел учителя?

– Ставлю на няню.

– Не дергайся. Угомонись, Оссет! Это чтобы исправить все.

– Нет! Есть другой путь!

Ашир подошла и большим ритуальным ножом срезала тонкую прядь с головы Оссет. Зашептала заклинание и прядь рыжих волос в ее руках начала поскрипывать и искрить голубыми огоньками. Треск нарастал, пока в ее руках не оказалось светящийся голубой шар, испускающий небольшие молнии. Она шагнула назад, продолжая читать заклинание, свободной рукой схватила свой посох – изящную серебристую трость с прозрачным кристаллом в качестве наконечника, и одним движением погрузила голубой шар в этот кристалл.

– Emmorea! Alisest d’Osset balgueie! – закричала чародейка, целясь в голову сестре.

Яркая вспышка, и молния ударила прямо в голову Оссет, когда она обернулась к Ашир. Оссет упала на пол, ее глаза закатились, начина от лба по всему лицу фиолетовой сеткой расползся рисунок, похожий на ветку дерева… Ашир поскорее приложила руку ко лбу сестры, опасаясь последствий, которыми чреваты долгие погружения в воспоминания.

– Как больно! У меня болит все тело, все, что только способно болеть! – через пять закричала Оссет, вскакивая на ноги спустя минуту после удара. – Ты меня чуть не убила!

– Ты вспомнила что-то?

– Да. Что-то есть. Но это совершенно не то. Более того, такое вряд ли вообще могло быть!

– Рассказывай. – приказала Ашир.

– Начать стоит с того, что я видела Лионор, а не себя.

– Это нормально. Вроде бы. – чародейка заглянула в книгу.

– Я видела девочку у реки, недалеко от нашего дома. Это была Лионор, я почти уверена, Лионор, лет семь назад. Она смотрела на воду, в то время как разыгрывался настоящий шторм. Кажется, она плакала. Потом сняла с шеи амулетик в виде головы какого-то животного, волка или лисы, кажется, она зашвырнула его прямо в воду.

– Да, Лионор носила на шее серебряный талисман в виде головы древесной лисицы. Но она его не теряла, он все время был с ней.

– Может, ты что-то путаешь? – предположила Оссет.

– Нет! Лионор не расставалась с ним, как ты со своим ножиком, или я с моей счастливой монеткой.

– Не называй мой кинжал ножиком. – Оссет вынула из прически маленький тонкий кинжал, заменяющий ей заколку. – Он маленький и тонкий. Но острее бритвы, им нельзя заколоть, но перерезать горло – раз плюнуть. Им я запросто смогу убить любого эльфа, или даже вампира – это чистое серебро. Стоит только подкрасться поближе.

Злые огоньки мелькнули в потемневших глазах Оссет. Сталь переливалась при свете и бросала блики на невозмутимое лицо Ашир.

– Кто спорит? – спросила она. – Возможно, тебе это удастся. При условии, что вампир или эльф будут спать, в отключке или уже мертвы. Даже я сломаю его одним пальцем. Хочешь проверить?

– Не хочу. Я оставлю тебя ненадолго, сестрица. И проведаю няню.

– Иди. – разрешила Ашир.

Оссет развернулась со глухим постукиванием на своим квадратных деревянных каблуках, и ушла, как всегда хлопнув дверью. Ашир задумалась. Она была самой младшей, но уже выпускницей Академии магии. Остался всего один год обучения, и до отъезда всего несколько дней. Что, если они не смогут найти сестру? Тогда ее собственное будущее окажется в опасности. Отец, няня, бабушка – все были против, теперь они получили подтверждение своих опасений, ведь именно из-за Ашир драгоценное время было упущено. Ее запрут под замок. На это раз даже Галэрия не сможет уговорить отца отпустить ее в Академию. «Тогда все пропало.» – с ужасом подумала Ашир. «Столько заклинаний, практики, научных дисциплин, усилий, крови и пота, все зря.» Она не позволит. Ее взгляд зацепился за старую книгу, в которой не было половины страниц, неизвестно, как она вообще оказалась здесь. «Запретная магия. – прочитала Ашир на одном из древних языков. – Волшебство нечеловеческих существ. Магия для всех одна, верно? Различие лишь в силе заклинания. Неопытному чародею попытка, может дорого обойтись. Надо попробовать.» Дверь распахнулась. Быстрым движением Ашир спрятала книгу за спину.

Глава 5

Лионор

Темнота и обжигающий холод разбушевавшейся реки. Руки и ноги беспомощно бились в воде, волны накатывали снова и снова, не давая сделать даже короткий вдох. Воздух закончился, мышцы слабели, и все сложнее становилось двигаться. Намокшее шерстяное платье тянуло вниз. Она так хотела только лишь дышать, дышать! Но вместо спасительного кислорода в легкие хлынула вода. Вода была повсюду. Ее так много, ей не видно края, из нее не выбраться. Лионор страшно и холодно. В какой-то момент она уже не знает, в какой стороне берег, где низ, а где верх.

Несколько мгновений и недостаток воздуха внезапно перестал быть первостепенным. Он словно перестал быть нужен ей. Лионор закрыла глаза медленно падала куда-то. Казалось, что уже ничего уже не сделать и она вот-вот потеряет сознание, но потом, потом… Стало еще хуже. Как так могло случиться? Что-то коснулось ее под водой, будто ударило током. Сначала оно лишь немного задело под водой ее правую ладонь, а потом нечто, холодное и цепкое, завладело правым запястьем, обвившись вокруг него и потянуло вниз. Лионор могла бы закричать, если не вода вокруг. Силы, казалось, на какое-то время вернулись к ней, давая крошечный шанс на спасение, она потянулась прочь, пытаясь освободить руку, сердце застучало еще быстрее и яростней. Рука была охвачена в стальной замок, ничего не помогало. Что ее держало? Лучше бы Лионор не открывала глаза, лучше бы она не видела этого! Трудно описать словами то, что она увидела. Память сохранила только темный силуэт и горящие в темноте глаза. Ее держала рука этого монстра. Лучше быть утопленной, чем съеденной, но Лионор было не выбирать. Оно резко притянуло ее к себе, обхватив за пояс. Длинные, похожие на стекло когти цеплялись за платье, выпуская из него петли и впивались в кожу. По водой – когда очень холодно, или наоборот жарко, не чувствуешь боли. Только ощущение натянутой, готовой вот-вот порваться кожи на мягком беззащитном животе, еще хранящем искры тепла. В груди его уже не было. Перетрудившееся сердце начало замедлять свой темп. Сознание оставляло, и Лионор охватила темнота – уже другая темнота, та, из которой никому не выбраться…

Очнувшись от тревожного сна, она чувствовала холод и дрожание в мышцах. Этот кошмар повторялся раз за разом уже несколько лет. Бывало, он снился ей ночи напролет, тогда кожа светлая кожа становилась по-особенному бледной, под глазами залегали прозрачные синие тени, затуманивался взгляд и все валилось из рук, у Лионор кружилась голова и случались обмороки, полные тревожных видений. Прогулки в лесу и особый нянин отвар обычно делали свое дело, очень скоро ей становилось лучше. В последнее время Лионор успела забыть, что когда-то страдала от кошмаров. И вот теперь все повторялось.

Этот сон не пугал бы так сильно, если был бы сном полностью, но нет. Такое действительно случилось, когда Лионор было двенадцать, она едва не утонула. Тогда Оссет вытащила ее из воды, Ашир помогла откачать воду из легких… Лионор простыла и потом еще долго боялась воды, но все закончилось хорошо, настолько хорошо, что до сих пор никто ничего не знает о том проишествии. Няня, правда, всегда подозревала что-то… Но что такое подозрения?Главное, Лионор тогда не съело чудовище, никакого чудовища в реке никогда и не было, она просто потеряла сознание и очень испугалась. Настолько, что кошмар спустя годы не оставлял ее.

Девушка вздохнула и поднялась. «Это только сон.» На лице залегли следы усталости. Она чувствовала себя не выспавшейся, утомленной и разбитой. Очень хотелось пить. И есть. Было темно, но Лионор часто просыпалась среди ночи. Девушка спрыгнула вниз с высокой кровати и в темноте, в полудреме побрела к двери. Тяжелая дверь из красного дерева легко поддалась и в глаза ей ударил яркий свет полуденного солнца. Вместе с ним вернулись последние воспоминания. Она попала не в узкий коридор на втором этаже родного поместья. Это была широкая светлая зала, наполненная цветами и светом.

– Мамочки. – только и могла проговорить Лионор, привыкнув к свету и увидев перед собой десятки удивленно изучающих ее лиц.

Она тут же, не раздумывая шагнула обратно и захлопнула дверь. «Что здесь такое твориться? Что здесь твориться?» – думала она, расхаживая в темноте взад-вперед. «Кто эти люди?» Лионор подбежала к окну и раздвинула тяжелые занавески. Цветы… Зеркало… Мрамор… Лес… Единорог… Девушка глухо упала на кровать и застонала, как от боли. «За что это со мной? Почему я снова здесь?» Она посмотрела на свои ладони, зашнурованные на запястьях голубыми лентами. Хотелось расплакаться, но в дверь не постучали. Лионор тут же встала и шагнула назад. Сначала она разозлилась, потом испугалась и схватилась за занавеску, пытаясь спрятаться. Стук повторился.

– Кто там? – спросила Лионор срывающимся голосом.

– Меня зовут Ринуэль. – прозвучал мелодичный женский голос. – Можно, я войду?

– Кто ты такая? – спросила Лионор.

– Ваша служанка, госпожа.

– Это какая-то ошибка. Уходи. У меня нет служанок. И вообще, я никакая не госпожа.

– Вы боитесь? – голос прозвучал расстроенно.

– Пожалуй, да… То есть, нет! Мне есть, чего бояться? – опомнившись, чуть не закричала Лионор. Она схватила с полки канделябр и на всякий случай спрятала его за спиной.

Дверь отворилась, и в комнату вошла маленькая худенькая девушка, не старше нее самой. Для такой крошки не нужен был канделябр, казалось, одно дуновение ветра способно вывести ее из равновесия. Она была одета в простое, но все же весьма необычное платье, подобрать сравнение которому у Лионор не получалось. Оно было длиною выше колена, темно-бордовое, напоминающее колокол своей формой, с коричневой лентой на поясе. Увидев испуганную девушку она приветливо улыбнулась и шагнула навстречу. Лионор опомниться не успела, как она быстро оказалась рядом с ней и бесцеремонно запустила пальцы в ее волосы, зачесывая их наверх и собирая острыми шпильками, в виде звезд и цветов.

– Что, что ты делаешь? – в недоумении спросила Лионор.

– Причесываю вас. Очень уж вы любите поспать, госпожа. Придется поторопиться. Мадам Эннель не терпит опозданий.

Лионор удивлялась все больше. Кое-как поймав ловкую ладонь Риуэль, она освободила свою прическу и быстро отскочила назад.

– Так, Рина, или как там тебя, – заговорила она, набираясь решительности. – Ответь мне сначала, что здесь вообще происходит? Где мы и, и главное, почему здесь я? Я ничего не знаю ни о мадам Нель.

– Мадам Эннель. С ударением на первый слог. – проговорила служанка, нетерпеливо смахнула с глаз прядь золотистых волос. Ох, госпожа. Вы слишком уж любопытны. Госпожа Эннель ответит на все вопросы. А сейчас дайте мне закончить прическу.

– Нет! – вспылила пленница. – Отстань от меня, я никуда не пойду!

Она тут же устыдилась своего гнева. Что стало с мягкой и покладистой девочкой, которой она была?

– Ох, госпожа…

– Не называй меня так! Меня зовут Лионор.

– Хорошо, госпожа Лионор…

Ринуэль будто в растерянности замерла с щеткой для волос в руках, а потом улыбнулась. Ее исполненный лукавства взгляд приводил в замешательство. Она отвела глаза и быстро посмотрела по сторонам.

– Раз так, никуда я не пойду! – заявила она, усевшись подальше от странной служанки.

Ринуэль приблизилась.

– Хорошо-хорошо. Посмотри мне в глаза, прошу. – промурлыкала она.

Девушка чувствовала подвох во всем этом, но в словах служанки читался вызов, и она обернулась. Глаза Ринуэль были необыкновенными. Глубокими и темно-синими, как бездна ночного неба, ближе к зрачку в них светились крохотные голубые и серебристые искорки… Лионор словно снова заснула, залюбовавшись, а когда очнулась и отвела взгляд, то обнаружила себя стоящей перед зеркалом, с прической в виде хитросплетения их множества сложных кос, собранных наверх и в длинном летящем светло-зеленом платье, с открытыми плечами и широкими разрезами на талии и от середины бедра. Ринуэль стояла сзади и старательно зашнуровывала корсет. Лионор всплеснула руками от негодования.

– Ты! Как ты это сделала? Ты что, ведьма?

Ринуэль усмехнулась.

– Если госпоже так угодно. – Она поправила кулончик в виде головы лисы, ушедший слегка влево и вернула его на место – в ямочку между ключиц. – Вы выглядите изумительно! Они будут довольны…

Лионор быстрым взглядом окинула покрасневшую от возмущения красавицу в зеркале и недовольно поджала губы.

– Мне плевать. Я отсюда не выйду. Я не проститутка! Мой отец уважаемый человек в городе, а мои сестры… И что бы вы не замышляли, похищая меня, вы пожалейте…

«Только не сейчас, только не вздумай разреветься прямо здесь, при этой гадкой девчонке…» – говорила себе Лионор, но глаза предательски покраснели. Она отвернулась и подошла к окну, всматриваясь в вид. Она видела – так низко, должно быть с большой высоты, долины, сады и водопады, и спокойное голубое море. Ринуэль незаметно приблизилась и ласково погладила ее по плечу. Лионор оглянулась и с отвращением посмотрела на нее. Синие глаза Ринуэль выражали сочувствие.

– Что тебе нужно? – спросила Лионор.

– Попросить прощения.

– За что?

Нежными пальцами Ринуэль приколола белый цветок к прическе девушки. Лионор тяжело вздохнула и посмотрела на служанку.

– За мою маленькую хитрость. Это было неправильно, прости. У меня нет выхода, если ты откажешься, у меня отберут ленту, и тогда…

– Что, неужели, казнят? – издевательски спросила Лионор.

Ринуэль вымученно улыбнулась.

– Близко к этому. Казнят мое будущее, у невысокого рода девушек вроде меня не так много шансов устроить свою жизнь.

Лионор сжалилась, увидев расстройство девушки.

– Хорошо, я тебя прощаю, и даже пощажу, когда… ведь ты всего лишь служанка. Но с одной оговоркой. Мне нужны друзья.

Ринуэль улыбнулась и выдержала паузу.

– Непросто будет найти их здесь. Так какая же оговорка?

– Давай просто сыграем в игры, раз ты не хочешь отвечать. Я задаю вопрос, а ответами будет только «да» или «нет».

Ринуэль задумчиво свела брови, искоса бросая недоверчивые взгляды.

– Хорошо, но учти, моя хитрая госпожа, что я всего лишь служанка, и могу не знать чего-то.

– Да, Рин. Итак, первый вопрос. Это дом, он большой?

– Да.

– Он стоит на какой-то горе?

– Да.

– Здесь много людей, он охраняется?

– Да, да.

На лице служанки появился хитрый прищур. «Чего же ты хочешь на самом деле?».

– Меня похитили?

– И да, и нет.

– И как это понимать? – настаивала Лионор.

– Я помню лишь единорога, который привез тебя. Зачем, откуда и почему ты здесь, почему вокруг столько таин мне неизвестно.

Лионор присмотрелась, в глазах служанки не было ни тени лукавства, она не могла солгать.

– Хорошо. Это все очень странно, но я тебе верю. Так я важна?

– Очевидно, да. Мадам Эннель не приглашает неважных.

– Кто она такая, эта Эннель?

– Нет.

– Что значит нет?

– Нет – значит нет. Ты сама сказала, что возможно лишь два ответа.

– Точно. – кивнула Лионор. – Ты – человек?

Последний вопрос прозвучал неожиданно и был в самое сердце. Он должен был раскрыть подозрения Лионор, ради него и затевалась игра. Ринуэль внимательно и серьезно посмотрела в сторону и заправила прядь за аккуратное розовое ухо, чуть заостренное сверху.

– Разве не похоже? Я думала, я симпатичная. – она сделала паузу.

– Ты не ответила!

– Вопросы закончились, Лионор. Пора тебе идти выполнять свое обещание.

– Разве я что-то обещала? – в недоумении спросила девушка.

– Да, обещала пощадить меня. А это значит, пойти к госпоже Эннель, добродушно и позитивно настроено. Только в этом случае я не лишусь работы и мы сможем еще увидеться,.

Ринуэль помогла ей подняться и практически за ручку отвела к двери.

– Вот уж и не знаю, хочу ли я этого. – бросила Лионор.

«По крайней мере, узнаю от этой Эннель почему меня здесь держат.» – думала она, делая шаг в раскрытую дверь.

Глава 6

Завтрак в поместье Эрлингов проходил напряженно. Во главе стола, на месте еще не вернувшегося главы семейства теперь сидела леди Галэрия. На другом конце, дальше от нее, рядом с друг другом Ашир и Оссет. Посередине няня, хранившая нейтралитет. Все ели молча, тишина нарушалась лишь равномерным боем часов и изредка позвякиванием столовых приборов.

– Как спалось, дети? – спросила леди Галэрия, тяжело вздыхая. – Надеюсь, вы не слишком корите себя за то, что случилось. За то, что сами послужили причиной смерти собственной сестры. Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени.

Галэрия пристально взглянула на старшую сестру.

– Своим неправильным выбором, – продолжала она. – пренебрежением правилами, которым мы с отцом просили вас следовать, практически убили ее собственными руками… чего не случилось бы никогда, если бы девочка оставалась под крылом своего дома.

Ашир решила не поддаваться на провокацию.

– Лионор не умирала. – прозвучал голос, гулом прокатившийся по зале, непримиримый и не терпящий возражений.

– Всем нам, всем очень хочется на это надеяться. Она была ангелом. Всем будет ее не хватать. – проговорила Галэрия, складывая столовые приборы.

Оссет поднялась и, подняв голову, резко сдернула скатерть вместе со всеми приборами с блестящего дубового стола.

– Ты ничего не знаешь! Она не мертва, не смей, не смей даже говорить об этом! – прокричала она. – Это из-за тебя тогда…

Достав из-за пояса кинжал, она бросила его вперед. Лезвие просвистело над головой мачехи и врезалось в картину позади. Леди Галэрия хотела казаться невозмутимой, но в этот раз, похоже, перегнула палку. Оссет прошла мимо нее, выдернула кинжал, торчащий из нарисованного водопада, и вышла вон, громко хлопнув дверью. Галэрия вздрогнула и сделала страдальческое лицо.

– Бедняжка. Я не хотела сказать ничего дурного. Для такой гордой натуры, как она принять свою вину сложно. Гораздо проще начать искать виноватых.

Ашир многозначительно кивнула и вернулась к завтраку.

– Ты уже говорила ей? – спросила Галэрия, обращаясь к няне.

– Пока нет. Сейчас ей нелегко, пусть все уляжется…

– Нет. – резко прервала Галэрия. – Тф должна сказать ей. Именно поэтому, надо сделать это как можно раньше. Новая жизнь поможет Оссет забыть о своей вине.

Ашир взглянула на мачеху. Та произносила имя сестры как нечто неприятное, даже уголки ее рта скривились. Словно читая ее мысли, она решила не расспрашивать о странном разговоре, не укреплять свои размышления, тогда на ней не будет вины за сокрытие тайны. Ашир вышла, перед уходом поцеловав в щеку мачеху. Раньше она любила это делать, но теперь чувствовала себя предательницей.

Она нашла сестру в библиотеке. Не за чтением. Оссет стояла напротив стеллажей и метала дротики в круглую деревянную мишень. В полумраке библиотеки она была похожа на тощего мальчишку со средневековых гравюр.

– Вернулась. – не глядя прошипела Оссет. – Поставь себе на голову яблоко и подойди сюда.

– Не смешно. Тебе обвинять ее, и тем более бросаться ножами. Что, если бы ты не промахнулась?

– Я никогда не промахиваюсь. Я сделала то, что хотела сделать. Убийство пока не входит в мои планы.

– Пока? Если однажды ты замыслишь нечто подобное, просто знай, я не стану тебя покрывать. – медленно процедила Ашир.

– А если наоборот?

– Не будем об этом. – волшебница отвела взгляд.

– Змея задумала учинить мне какую-то пакость, я просто кожей чую.

Ашир вздрогнула, но решила не укреплять ее подозрений. И своих.

– А ты с детства ходишь за ней, как собачка. – продолжала Оссет, не выбирая слова. – Наверное, опять лобызались перед уходом. Конечно, у всего свои плюсы, в Академию она тебя отправила, ты всегда получаешь лучший кусок, и сейчас я не о анасовом пироге. Но все-таки? Кого бы ты выбрала – ее, или сестру? Я не меня, Лионор. Она обвиняла и тебя тоже. Я тут думала, в том, что случилось и в самом деле наша вина, за которую придется ответить, и меньшее, что грозит нам это домашний арест, большее – заключение в городской темнице. И что же сделаешь ты? Продолжишь искать ее, не смотря ни на что, или лучше придумаешь отходной план? Ведь у тебя впереди еще год Академии и блестящее будущее придворной магички.

– Я… – Ашир запнулась. – Я буду искать сестру. Хоть до старости. Не смей больше говорить со мной так.

– Это то, что я хотела услышать. Потому что я вспомнила одну вещь, которая может изменить все. Ты еще помнишь маму?

– Почти нет. Она стала жрицей и бросила нас.

– Да.

Ашир задумалась. Перед глазами промелькнул расплывчатый образ темноволосой женщины. Холодной женщины, которую она едва ли знала. Мама. Это слово в их доме практически не произносили. Сколько тогда ей было лет? Семь лет, пять месяцев, четыре дня. Был конец лет и резкие заморозки, после которых все цветы в саду погибли. Ашир вспомнила, как с няней посреди убитого сада и слушала ее утешения. Лето вернется, и цветы снова зацветут. На щеках не было ни одной слезинки, только пустота внутри. Будто со своим уходом мама забрала частичку чего-то важного. Но шло время и все возвращалось на свои места. Скоро все казалось таким естественным, словно так было всегда.

– Ты довольно легко пережила это, как и я, но не Лионор. Она очень скучала по ней, теперь я вспомнила. И когда спустя два года появилась… она, Галэрия, это был удар ниже пояса.

– Она надеялась, что мама вернется. – «Все мы надеялись.»

Оссет кивнула.

– Но жрицы не возвращаются. У них другое имя, другая жизнь, в которой нет места прошлому. Ты думаешь…?

– Да. Именно это я и думаю.

– Она решила утопиться в двенадцать лет. Из-за мачехи? Это очень глупо, но пусть так. Как это поможет нам?

Оссет начала нетерпеливо ходить по комнате, поправляя карманы куртки и накручивая волосы на пальцы.

– Что с тобой? – спросила Ашир.

– Да нет! – возбужденно заговорила Оссет. – Она не пыталась утопиться, теперь я знаю, это было в видении. Она едва не утонула, помнишь, сначала ее нашла я – потом прибежала ты?

– Да. Такое не забыть. Она была такой страшно бледной и безжизненной.

– Странно, что в воды в легких тогда почти не было, правда?

– Да. Но и такое тоже бывает.

– Это не тот случай. – прошептала Оссет. – Я не все тебе тогда рассказала.

Оссет торопливо оглянулась по сторонам и подошла ближе к Ашир, усаживаясь в большое мягкое кресло напротив.

– Так расскажи. И поскорее.

– Я… боюсь.

– Чего ты боишься? – нетерпеливо спросила Ашир. – Что на нас обвалится потолок, что эльфы прямо сейчас выскочат из-за стеллажей и порешают нас? Что дом загорится или море неожиданно вольется в окно? Прости. Просто ты ведешь себя, как будто это вовсе не ты.

– Я знаю. Держи.

Оссет дрожащими руками передала сестре свой кинжал.

– Похоже, не рассказать тебе все нельзя. Я начну издалека, хорошо? Так будет легче. Только сяду поудобней, сейчас. Ты помнишь, как у меня появился этот кинжал?

– Кажется дядя подарил тебе его, когда вы были на ярмарке?

– Нет. Она появился у меня гораздо раньше, в ту ночь, когда едва не утонула Лионор. Посмотри на него, ты ничего не чувствуешь? Никакой магической ауры?

Ашир присмотрелась к блестящему тонкому лезвию и узорчатой рукоятке оружия и сосредоточилась.

– Ничего. Разве что, рисунок необычный. У нас таких не делают.

Оссет, казалось, не слышала ее и была полностью погружена в свои мысли.

– Я хочу, чтобы ты прямо сейчас уничтожила его.

– Что? – изумилась Ашир. – Ты в своем уме, Оссет? Это же твоя любимая игрушка!

– Все гораздо сложнее. Уничтожь его, немедленно, умоляю.

Волшебница повели плечом в недоумении, но решила исполнить просьбу. Она закрыла глаза, сосредоточившись на энергии разрушения. Сила била ключом по ее венам, чародейка чувствовала ее, свирепую, рвущуюся на волю, жаждущую выхода, она могла бы разрушить весь дом. Ашир сосредоточилась на кинжале, представляя, как тонкие трещинки покрывают метал, какой он хрупкий, словно замок из песка, и вот, рассыпается у нее в руках на тысячи частичек. Еще чуть-чуть, и он рассыпется. Что-то пошло не так. Она не чувствовала металлической пыли, сыплющейся на пол. Ашир открыла глаза и ахнула: рукоять была цела, а само лезвие светилось ровным белым свечением. Она в недоумении посмотрела на грустно улыбающуюся Оссет.

Невозможно. Подающая надежды чародейка не справилась с простым разрушающим заклинанием? Ашир закрыла глаза, снова представляя кинжал, расплавляющийся от магического жара. И снова ничего. Но на этот раз свет, еще более яркий, больно ударил по глазам. Волшебница выронила серебристый предмет из рук, и он тут же утрат свое свечение.

– Почему, как? – в недоумении спросила она, обращаясь к сестре.

Рыжеволосая девушка сидела, опустив голову вниз.

– Я не знаю. Только догадываюсь. Я тоже пыталась его уничтожить. Много-много раз. И каждый раз – ничего. Он будто обладал разумом, наказывал меня за наиболее сильные попытки. Зато если не пытаться – нет цели, которой он не поразил бы. Ты наверное думаешь «Да к чему это? Говори уже быстрей!» – и правильно. Я бы тоже так думала. Но сейчас я с каждым моим словом мысленно готовлюсь к смерти. Если тебе не трудно, подними этот кинжал. И держи крепко, спрячь его, а лучше запри подальше.

– Ты считаешь, он может причинить тебе вред?

– Тот, кто дал мне его, предрек, что это убьет меня, если я расскажу кому-нибудь.

– Может, тогда не нужно? – засомневалась Ашир. – С предсказаниями лучше не шутить, они сбываются чаще, чем это принято считать.

– Надо. Итак, – быстро начала Оссет. – когда мне было тринадцать, моя сестра едва не утонула. Ты думаешь, это я спасла ее тогда, вытащила из воды?

– Да, все так и было.

– Нет. Я нашла ее уже на берегу, без сознания, а рядом с ней, – плечи Оссет тряхнула плечом, пытаясь избавиться от волнения. – Рядом с ней было чудовище.

Ашир постаралась скрыть волнение, но ее влажные ладони сцепились мертвой хваткой в рукоять клинка.

– Рассказывай дальше. – приказала она. – Опиши мне его.

– Оно было белым, абсолютно белым, почти светилось в темноте. Пальцы – очень длинные, с длинными когтями… больше я тогда ничего не заметила. Оно сидело рядом. Просто сидело.

– И все?

– Да. Кажется, смотрело на нее. Я тогда испугалась и просто побежала прочь… но потом вернулась. Я решила, что не сдамся просто так, не отдам ее ему. Я взяла толстую палку и тихо подошла. Оно держало в своих страшных руках ее колон. Потом положило его на шею Лионор, и погладило когтем по щеке, вроде бы как… заботливо. Когда оно обернулась, я не глядя ударила – не так сильно, как хотелось бы. И оно завыло. Как-то тихо, жалобно, не по-настоящему. Как будто плача.

– Что было дальше?

– Потом монстр отскочил назад и затерялся в траве, а я осталась одна с Лионор. О, духи! Я думала, он убил ее, или укусил, и теперь она станет оборотнем, как в жутких сказках… Но к счастью, все было в порядке!

Ашир облегченно выдохнула, но Оссет продолжала сидеть, опустив голову вниз.

– Это не все, да? – спросила чародейка.

Сестра подняла на нее свои блестящие светло-зеленые глаза, покрасневшие от напряжения.

– Да. Я еще не рассказала тебе, как эта вещь оказалась у меня. И раз я до сих пор жива, то придется рассказывать. Той ночью мне не спалось. Помнишь какой страшный был ветер? А ближе к утру, на рассвете, занавески поднялись высоко к полку, а когда возвращались на прежнее место, то четко обрисовали высокий силуэт. Теперь я могу дать тебе более полное описание, ведь той ночью он пришел ко мне. Или не он? Эта тварь была подобна первой. Она была, – Оссет сглотнула. – Человекоподобна. Я помню горящие красные глаза, ужасные когти, длинные холодные пальцы, которые вложили в мои руки этот кинжал.

Оссет замолчала.

– «Король милосерден. Король мудр. Король дарит тебе жизнь. Но если скажешь кому-то, дар будет отнят.» – говорил он. И я почувствовала жестокую боль в горле, так, что нельзя было вдохнуть. Я схватилась за шею руками и рукам стало горячо и мокро. Это была кровь, тогда мне так казалось. А потом боль исчезла. Я долго смотрела на свои руки – они были чистыми и сухими. Он подошел и передал мне это. Без слов, но я поняла.

– Царапины на твоих руках. Я вспомнила, как ругалась няня. – прошептала Ашир.

– Да. «Это не руки благородной девицы». – коротко рассмеялась Оссет. – Не думаю, что тогда он хотел причинить мне вред. Скорее, просто напугать. В ту ночь я получила кошмары на несколько недель вперед и мое первое оружие. Отличное, надо сказать, с той лишь оговоркой, что оно перережет мое горло, если не сохраню тайну.

Оссет вспомнила голос монстра. Низкий и скрипучий.

– В свете последних событий, я думаю, все не так уж страшно. Мне не причинили вреда. Я сама исцарапала себя, пытаясь успокоиться. Ты замечала, что душевную боль, тревогу, страх, можно заменить физической, и станет легче?

– Это очень плохой способ. – Ашир подошла и обняла Оссет. – Ты сильная. Но это не значит, что тебя не надо пожалеть.

– Да, надо. – усмехнулась Оссет, обнимая в ответ. – Поверить не могу, что рассказала это кому-то. И что никакого проклятья нет. Конечно, нет, это был лишь способ запугать меня. Наконец-то все встало на свои места.

– Но все же, пусть это побудет пока у меня. – предложила Ашир, уводя сестру из библиотеки.

Глава 7

Лионор

Встреча с некой госпожой Эннель просто не могла пройти гладко, чувствовала Лионор. По тому, как ее веселая спутница приняла кроткий, послушный вид, по тому, что сама она совсем не была расположена к разговорам, и наконец по тому, что проходя многочисленные коридоры, ступени и залы Лионор два раза запуталась в подоле платья, а это точно недобрый знак.

Попытки вытянуть еще хоть немного информации не увенчались успехом, приходилось делать выводы самостоятельно. Этот дом и впрямь был огромен, скорее целый дворец, а не дом. Везде и всюду раз были расставлены цветы, разных форм, сортов, расцветок, сезонов. Широкие стены украшали витражи, изображающие людей, животных, русалок, странного вида существ. На одном из витражей был изображен прекрасный высокий юноша, рядом с черноволосой девушкой, со звериной шкурой, покрывающей плечи и голову. На голове пары были золотые венцы. «Должно быть, древняя королевская чета» – подумала Лионор, продолжая свое шествие. На протяжении всего пути они встречали людей – в основном мужчин, закованных в панцири и доспехи, с суровыми и бесстрастными лицами. Оставалось лишь догадываться, зачем они здесь. Встречались также и дамы, в легких, совершенно неприемлемых по мнению Лионор нарядах, еще более откровенных, чем ее собственный.

Когда они вошли в залу, стены которой целиком были увиты красным и белым плющом, Лионор замерла от восторга. «Какое чудо. – думала она. – Если бы я лучше знала географию, естественные науки и историю, если бы соседние и дальние провинции не были столь закрытыми и недружелюбными, я бы без труда смогла вычислить это место. Все же, отец был прав, знания это сила, а совсем не бесполезный груз всяческой информации. »

– Увы, я знаю деревья и травы только нашей долины. И терпеть не могу географию. – случайно проговорила вслух она.

– Что?

– Да и зачем? Геграфия самая бесполезная наука в нашем мире, состоящем из стен и запретов. Что толку изучать провинции, вход в которые закрыт для иноземцев? Этот рельеф, горы, озера, реки и долины можно увидеть только на бумаге.

Ринуэль сочувственно вздохнула.

– Долго нам еще идти? – перевела тему девушка.

– Еще немного. Следующая зала. Просто все иди прямо и прямо, здесь я вынуждена тебя оставить.

– Почему? Разве, ты не проводишь меня, Рина? – в недоумении проговорила Лионор.

– Дальше нельзя низшим, нечистым… неблагородным.

– Отвратительная чушь. Кто вообще это придумал? Хорошо, я пойду одна. В другой момент я спорила бы долго, но не сейчас. Кто знает, насколько это жуткое место, раз даже единороги здесь злые и обманывают девиц. Поэтому, я не стану расспрашивать тебя. Я ухожу… – Лионор сделала два шага и остановилась. – Но с тебя должок.

– Это еще за что? – спросила Ринуэль.

– За то что я была так послушна.

Она быстро подбежала к служанке и прошептала на ухо:

– Убежим отсюда вместе. Мой отец богат, а сестра учится в Академии магии. Ты могла бы поехать тужа вместе с ней. С твоими талантами это будет раз плюнуть.

Ринуэль грустно и вместе с тем зловеще проговорила:

– Отсюда нет выхода. – рассмеялась она, увидев всерьез испуганное лицо. -Я пошутила. Но знаешь, маленькая госпожа, говоря откровенно, тебе не стоит мне доверять.

– Это еще почему?

– Я корыстная и подлая. Вдруг рассказать о твоем предложении той же Эннель будет выгодно? Тогда я расскажу.

– Не верю. Не верю, не верю, не верю. Ты тоже в ловушке, это очевидно. В ужасной, ущемляющей права и достоинство ловушке. – проговорила она.

– Я подумаю над этим. – ответила Ринуэль.

Лионор пошла вперед, по узорчатому красно-белому полу. Голые ступни, лишь у щиколоток перевязанные светлыми лентами, чувствовали каждый нежный листочек. Зал казалась длинным коридором, ведущим в бесконечность. В какой-то момент показалось, что ничего не стоит заблудиться здесь, забыв куда шел и зачем. Наконец, к цели удалось приблизиться, Лионор дошла до сплошной красно-белой стены. «Вот проблема. – подумала она. – Здесь нет двери. Вообще ничего нет?»

Девушка села на пол, расправляя длинное платье, которое тут же начало расползаться в разные стороны на месте вырезов, обнажая стройные бедра. «Няня убила бы на месте за такой наряд.» – подумала она. В своей одежде, а также в одежде своих воспитанниц няня всегда хотела видеть прежде всего удобство и практичность, вместе со строгостью и скромностью. Няня не раз грозилась зашить широкий вырез на платьях Ашир, а попытки заставить Оссет надеть юбку вместо брюк могли продолжаться вечность. И вот теперь Лионор, образец послушания, одета еще откровеннее чем леди Галэрия, правда, не по своей воле. «Здесь все так одеваются. – успокаивала себя Лионор. – Удобство, теплый климат, культура, в конце концов.»

Время шло. Уставшие ноги Лионор отдохнули, сидеть на полу становилось все неудобнее и неудобнее, листья кололи ладони и лодыжки. К тому же, она не могла вспомнить, когда в последний раз ела. Кажется, она совсем забыла, что нуждается в пище. Живот требовательно заурчал.

«И что теперь делать? Идти обратно? Тогда из-за меня прогонят Рину, и как я буду сбегать отсюда? Спокойно, Лионор. Может, итак отпустят. Нет, не отпустят! Я же вижу, какое это место, какие здесь порядки… ужасные. Слов Ринуэль и всех этих жутких воинов недостаточно, чтобы понять это? Есть. Есть. Есть. Как же я хочу есть. Я не могу подвести ее. Лучше все же оставаться на месте и ждать, вдруг дверь появиться магическим способом.»

– Есть… еда… есть… – Лионор не заметила, как вслух начала произносить эти слова, поджав под себя колени и монотонно раскачиваясь.

«Может, этот плющ съедобен? – подумала она, и эта идея не даже показалась дикой. – Ели нет, то я просто его выплюну, я ничего не потеряю от этого. Только какой пробовать? Красный или белый? Белый или красный?». Она решила остановиться на красном, так как гораздо больше съедобных продуктов имеют красный цвет. «Клубника красная. Вишня красная. Мясо – красное. – думала она. – А белый? Плесень белая. Грибы, имеющие ярко-белый цвет ядовиты. С другой стороны, молоко тоже белое… Нет, пусть уж красный.»

Лионор аккуратно сорвала красный листочек, размером с монетку. На месте черешка выступил фиолетовый сок. Она осторожно понюхала сначала сок, потом сам лист. «Пахнет подозрительно, но я готова рискнуть.» Свернув лист в рулет и, закрыв глаза, голодная девушка приготовилась отправить его в рот, но остановилась, услышав из-за спины ехидный, издевательский смешок. Лионор обернулась и увидела рядом с собой необыкновенные темно-фиолетовые глаза молодого человека, фиолетовый ближе к зрачку перетекал в лиловый, который затем выливался в светло-голубое кольцо у самого зрачка, раскидывающее в стороны свои тонкие лучи. На целую минуту она замерла любуясь, но опомнившись, чем все закончилось, быстро отвела взгляд и недовольно свела вместе брови.

– Вы что, смеетесь надо мной? – спросила она, пытаясь казаться строгой.

– Да, – ответил человек. – Искренне прошу прощения, но, зачем же юной леди понадобилось есть альтус?

Лионор повернулась, вновь встретившись с притягивающими как магниты фиолетовыми глазами, но на этот раз подмечая стройную высокую фигуру, широкие плечи, красные, словно огонь волосы и чарующую дружелюбную улыбку.

– Так это не плющ? – смущаясь и зачем-то поправляя свою прическу спросила Лионор.

– Его разновидность. Мы зовем его альтус. Неприхотливое растение и примечательно тем, что его листья в зависимости от возраста. Тем, что красные два года, а свежие – белые. Меня зовут Альмерах. – проговорил он, подавая руку.

– Лионор, приятно познакомиться. – произнесла девушка, цепляясь за нее и с трудом вставая из-за затекших лодыжек.

– Будем знакомы, Лио.

Лионор посмотрела на своего собеседника, цепляясь за теплую, товарищески протянутую ладонь и синий рукав шелковой рубашки. То, как он назвал ее, что-то в нем казалось невероятно знакомым и в то же время она никак не могла понять, что.

– Итак, зачем же ты собиралась есть альтус? – вновь спросил Альмерах. – Он не ядовит, но все же довольно неприятен на вкус.

– О, значит, ты его пробовал? – спросила Лионор.

– Было дело. Очень-очень давно в одном глупом споре. И я не советую повторять мой опыт. Так зачем же, таинственная поедательница альтуса? Я хочу докопаться до истины.

– Дело в том, что я очень хочу есть. Очень. Настолько, что откусила бы собственные пальцы и съела.

– Ого, это серьезная проблема. – проговорил Альмерах.

– Правда?

– Конечно нет. Я с радостью приглашу тебя пообедать со мной. Но для начала, как же ты здесь оказалась?

Лионор смешалась, раздумывая, можно ли доверять новому знакомому.

– Я не знаю. Все так странно. Я искала какую-то Эннель, Рина сказала идти все прямо и прямо. И вот я здесь, но ведь здесь стена. Куда идти?

– Эннель… – повторил Альмерах, задумчиво перебирая руками. – Лионор, думаю, тебе стоило поменьше раздумывать и просто следовать наставлениям.

– Но почему? Тогда мне остается только врезаться в стену!

– Потому что никакой стены здесь на самом деле нет.

Альмерах подошел к стене и просунул в нее руку, отодвигая завесу из плюща. Глазам Лионор предстала терраса и спускающаяся вниз тропинка в сад.

– Понимаю, это вводит в заблуждение. Наверное, я бы и сам потерялся.

– Спасибо. – улыбнулась Лионор. – Тогда я, наверное, пойду…

– Постой-ка. Ты хочешь есть, а это куда важнее всяческих мадам. Идем со мной, мне тоже не мешает подкрепиться. Что ты обычно предпочитаешь на обед, Лио?

– Все, что угодно! Только вот, Ринуэль, служанка, ее уволят из-за меня.

– Уволят? – удивился Альмерах. – Это невозможно. Скорее, понизят в должности.

– Но я не хочу, чтобы это произошло. Мы вроде бы… подружились.

– Хорошо, я все улажу. Хочешь взять ее с собой?

«Кто же ты, раз так легко можешь это сделать?» – подумала Лионор, но вслух ничего не сказала.

– Да, хочу. – не раздумывая, ответила она.

– Тогда идем.

Лионор мысленно готовилась пройти миллионы ступеней и тысячу коридоров, но на этот раз добраться удалось удивительно быстро. Войдя в комнату, которая по определению должна была быть столовой, она изумилась, не увидев привычного длинного прямоугольного стола, строго расставленных столовых приборов и белой скатерти. Вместо них посередине залы стоял невысокий, но большой и широкий круглый стол, уставленный всяческого вида блюдами.

– Присаживайся. -предложил Альмерах.

Стулья были маленькими и круглыми, с мягкой подушечкой сверху, украшенной искусной вышивкой. Лионор невольно залюбовалась, пока наконец не присела на один из них. Сначала нелегко было найти равновесие. Взялась за приборы – странноватые на вид, но все же понятного назначения, разложенные в виде солнца. Скоро подошла Ринуэль. На этот раз в длинном платье, все с той же лентой у талии.

– Господин. – она замела у входа, опустив голову.

Это было так странно, совсем не похоже на нее. Лионор посмотрела на Альмераха – неужели ему нравится подобное коленопреклонение?

– Проходи. – сказал он.

Рина села рядом с Лионор. Наконец, можно было приступить к пище. Вот только глаза разбегались от множества неизвестных и необычных на вид блюд. Она решила не рисковать, съев для начала две груши, несколько бананов, половинку яблока и большую гроздь винограда. От фруктов желудок был полон, но не было чувства сытости. Во время еды Лионор как всегда не удержалась от вопросов, теперь тактично обходя самые прямые и остро ее интересующие. Альмерах рассказывал о животных и растениях, обитающих в этих местах. Ринуэль, казалось, стала смелее и иногда дополняла эти рассказы собственными наблюдениями.

– Почему ты ничего не ешь? – наконец спросил Альмерах у Лионор.

– Потому что, я съела множество фруктов, просто очень люблю фрукты. Но с удовольствием попробую чего-нибудь еще. – Добавила она, подумав, что так невежливо.

– Рина. – тихо позвала Лионор. – Ты знаешь, что это такое?

Она указала на некие широкие ярко-розовые ломти, приправленные черным соусом.

– Конечно. Aechzin. – как ни в чем не бывало проговорила Ринуэль.

– Хезцин? Я никогда о таком не слышала. Даже выговорить не могу. Из чего оно?

– Корень тысячецвета вымоченный в дубовом отваре. Попробуй, это вкусно.

– Что-то звучит не очень.

–А это?

– Лепестки роз в сахаре.

– Звучит уже лучше.

Лионор глубокой ложкой зачерпнула себе щедрую горсть красных, словно замороженных лепестков. На вкус они были хрустящими и сладкими, с легкой горчинкой.

– Их едят руками, как закуску. – прыская со смеха, зашептала Ринуэль.

– Ой. К пиву?

– Что такое пиво?

Скоро Альмерах попрощался и ушел, желая удачи девушкам. Лепестки были неплохи, и потому Лионор решилась попробовать что-то еще, и так увлеклась, что перепробовала все блюда. «Нельзя сказать, что это несъедобно, но очень необычно. – подумала она. – И как будто чего-то не хватает.»

– А мясо есть? – спросила она.

Рина уставилась большими немигающими глазами.

– Мы не едим мясо.

– Что, прямо все-все? – спросила Лионор.

– Да. А ты разве ешь?

– Не то, что так уж часто…

– Об этом лучше никому не говорить. И даже не произноси это слова, иначе тебя посчитают… ужасной. Чужая плоть – не пища.

– Хорошо. – согласилась Лионор, вспоминая о милых пушистых овечках и корове с большими влажными глазами. – Наверное, так правильно.

Она выпила еще вина, на один бокал больше, чем дозволялось обычно, и съела странный белый фрукт напоследок, стараясь не думать о стейках, бифштексах, колбасах, котлетах, мясе, запеченном на углях со специями…

– А теперь идем к Эннель! – провозгласила Ринуэль. – Только, надо обязательно сменить платье.

– Зачем?

– Потому что это платье середины дня, а уже двенадцать минут, как ранний вечер.

– Странный обычай. – заключила Лионор. – И сколько же раз на дню здесь меняют платья?

– Зависит от настроения. В среднем, восемь раз, для таких, как ты, и минимум два для таких, как я.

Лионор не стала уточнять. Выходя из столовой, она думала о доме. «Интересно, что сегодня на обед там?– Жареная рыба вперемешку с горькими слезами. Как же мне вас не хватает, девочки. Поскорее бы вернуться.»

Глава 8

Оссет

– Няня, что тебе нужно в моей комнате? Я вообще-то еще сплю. За мной не нужно приглядывать. В двадцать четыре годика детки уже сами справятся с чулками, бантиками и корсетами. – зевнула Оссет.

– Мои девочки выросли. Няня больше не нужна вам? – спросила женщина, присаживаясь на край кровати.

– Что за сантименты? Нужна, конечно, правда, не в том объеме. За некоторыми молодыми волшебницами нужен глаз да глаз. Впрочем, с этим я тебе помогаю, можешь не беспокоится. – спохватилась девушка. – Отдохни, свяжи покрывало…

– Даже если я вам больше не нужна, – словно не слыша, продолжала няня. – ваши родители так не считают. И я так не считаю. Если ты не не знаешь, Оссет, я близкий друг Эрлингов и многим им обязана, как и Эрлинги мне. Я воспитала твою мать, и останусь здесь, даже когда вы сами состаритесь. Воспитывать ваших детей, а если повезет, и внуков. Я из рода долгожителей.

Няня сложила сильные сухие руки на груди и строго посмотрела вперед немигающим взглядом похожих на смородину черных блестящих глаз.

– Ты меня совсем не слышишь что ли? – проговорила Оссет, вскакивая с постели и разминая тело.

– Я-то слышу. – ответила няня. – И ты слушай. Ты должна понимать, дорогая, что я здесь не просто так.

– А то я не догадываюсь.

– Поскольку я самый близкий здесь тебе человек, не считая сестер, твои родители поручили мне сообщить тебе эту новость. Ты выходишь замуж. В этом месяце.

– Что!? – Оссет развернулась и с размаху ударила кулаком по стене. На книжном столике задребезжала фарфоровая чашка. – С чего вы взяли!? Нет!

– Это не обсуждается. – строго проговорила няня, пытаясь сохранять спокойствие и мысленно готовясь к буре, которая сейчас начнется.

– Пусть кто-нибудь попробует меня заставить! – закричала она. – Галэрия уже забыла о своей дешевой попытке семь лет назад? Так вот, ничего не изменилось, наоборот, я стала сильнее! У меня втрое больше огня, всему городу не спастись, если он вырвется наружу! И если тогда сгорело одно только святилище духовных уз и все наши повозки, то на этот раз сгорит все, включая ее вместе с женишком, которого она там подыскивает!

– Твои угрозы ни к чему не приведут. – вздохнула няня. – Мое искреннее сочувствие, но ты перешла все грани, она не хочет больше тебя здесь терпеть и не остановиться применить силу.

– Пусть не терпит. Пусть катится отсюда, старая змея. – прошипела Оссет. – А ты думаешь, я остановлюсь перед чем-нибудь?

– Не думаю. Я хорошо тебя знаю, и вот мой совет – смирись. Не вынуждай применять последнее оружие. Не ради себя, ради Лионор, которую возможно удастся найти.

По лицу девушки пробежала тень.

– Я найду ее. Даже не говори об этом.

– Своим упрямством ты можешь этому помешать. – серьезно проговорила няня.

– Какая же она гадкая… – сдерживая слезы произнесла Оссет. – Неужели она хочет…?

– Да, ради духов, я этого не говорила. Остановить поиски. Обвинить вас в случившемся. И обязать понести наказание. Я на твоей стороне. Не рушь свою судьбу, судьбу Ашир и возможно, Лионор.

– Ашир? Она же любимица.

– Да, пока. Вы можете попытаться сбежать, но какая судьба ждет беглянок? Лишенные наследства, в постоянном страхе перед погоней, и неизбежном сроке в городской тюрьме. Этим ты только составишь счастье леди Галэрии, избавив ее от всех законных наследников.

– Ты думаешь, она хочет убить отца и завладеть его состоянием? – с сомнением спросила Оссет.

– Нет, что ты, они любят друг друга. Эта женщина хочет для своих детей всего самого лучшего.

– Постой, ты сказала, для своих?

– Да, она беременна. Этим можно объяснить и нападки на вас, порой необоснованные… и излишнюю ее эмоциональность. К счастью, ничто не длиться вечно. Выполнив условия леди Галэрии, ты еще сможешь потом наладить с ней отношения. – Невозмутимо проговорила няня и достала из-запазухи маленькую красную бутылочку.

Женщина откинула голову назад и сделала большой глоток крепкого настоя.

– Эта дура хочет избавиться от нас в пользу не родившегося младенца? Ну, конечно! А вдруг он родиться мертвым? Подавиться косточкой? Заболеет?

– Типун тебе на язык! Дурья твоя голова… да не хочет она ни от кого избавиться, как же ты слушаешь? Она хочет чтобы ты не отравляла ей жизнь. И если в последствии получиться так, как ты сказала – я не ручаюсь. Мое дело – предупредить и подготовить тебя.

– Я поняла. А теперь уходи.

– И правда, пора мне.

Няня снова достала бутылочку и на ходу сделала пару глотков. Оссет села на край кровати, натягивая поверх ночной сорочки грубую полотняную рубаху. Затянув завязки на вороте и закатав рукава, она долго сидела, не в силах пошевелиться и уставившись в одну точку. Из размышлений ее выбил звук захлопнувшейся двери. Едва няня вышла за порог, она обхватила руками голову и уткнулась головой в подушку, заглушая ярость и беззвучные рыдания.

Она не замечала, как на запотевшем стекле посреди туманного раннего утра появился едва заметный отпечаток ладони. Немного успокоившись, она закончила переодеваться, выбрав для себя просторные брюки из хлопка и подвязавшись широким черным ремнем. Оссет схватила висящий на стене лук и отправилась на улицу. Холодный осенний воздух поможет привести в порядок чувства и мысли.

Оссет направилась в конюшню и взяла самого молодого и резвого коня – Иглика, почти жеребенка с угольно-черной гривой, пятнистой, черно-белой масти. Ветер, создаваемый движением холодел кожу, пел в ушах, проходил сквозь одежду, задерживаясь на коже частичками прохлады.

Что-то привело ее на это место. Ужасное место, где два дня назад все произошло. Рядом никого не было видно, поиски углубились далеко в лес. Оссет вскочила на землю, встретившись голыми ступнями в простых сандалиях с обильно выпавшей росой. Она сняла с плеча лук. Прицелилась и выстрелила, попав в середину ствола низенького дерева. Неожиданно, Оссет улыбнулась и обернулась. Исцарапанная покрасневшая ладонь гладила лошадь по морде, задерживаясь на носу и теребя за уши. Иглик фыркнул, отворачивая голову.

– Я вспомнила, Иглик. Я все вспомнила! Это был единорог! И сегодня я пристрелю его. Ты ведь поможешь мне?

Коня забил копытом о землю, и Оссет приняла это за положительный ответ. Она вернулась домой почти счастливой. Если даже это никак не поможет найти Лионор, то поможет свершить месть. «Единороги до одури редки. Я продам его чучело и буду продолжать поиски одна. – думала она. – Хотя, постой… Эта тварь волшебна. Содрав с нее шкуру и сварив из этого зелье можно будет проникнуть в мир, который одновременно и рядом, и нескончаемо далеко… Лионор не в лесу. Она где-то над этим лесом. Где-то далеко и одновременно близко. С помощью него найду ее. Он как-то в этом замешан.» Оссет запнулась на мысли о том, что не владеет магией. Она решила действовать в одиночку. Ровно до того момента, пока это возможно.

«Здесь прохладно. – подумала Оссет. – Я вернусь домой. Переоденусь. Возьму еще стрел. Попытаюсь узнать еще немного о единорогах.»

Она вернулась еще до завтрака. Весь дом продолжал спать. Вчера поздно ночью прибыл отец. Оссет не хотела показываться ему на глаза, поэтому быстро забежала на кухню, стащила у кухарки кусок ветчины, кофе и хлеб, и отправилась в свою комнату. Заперев двери, она присела на корточки рядом со своей кроватью. Под ней валялось множество книг, которые Оссет перетащила из библиотеки. Все они, так или иначе, касались магии, волшебства и волшебных существ.

– «Заклятья белой магии», не то. «Солярные символы энергии и звезды-покровители чародеек», это вообще попало сюда случайно. «Высшие магические существа» – здесь точно ничего нет о единорогах, я помню эту книгу.

Взгляд остановился на темно-зеленой обложке с изображением ветровых вихрей.

– «Низшие духи плоти.» – прочитала она. – Вряд ли это относится к теме, но интуиция подсказывает, что есть.

«Интуиция – самая примитивная магия, шестое чувство. Не доверять ей – то же самое, что не доверять своему нюху.» – вспомнила Оссет слова школьного учителя, сказанные много лет назад. «Хорошо, я доверюсь».

Девушка наугад раскрыла книгу. На оном развороте был нарисован стоящий посреди цветов единорог, на другом – человекоподобное существо с длинными пальцами и заостренными ушами, выше головы… Оссет вскрикнула по-детски, испугавшись, и тут же обрадовалась, что рядом никого нет.

– Так, это всего-то рисунок. – сказала она вслух. – Он ничего мне не сделает.

И все же она прикрыла чистым листом картинку на развороте, и сосредоточилась на единороге. «…Существа суть разумные. Единорог зовется так, потому как имеет оный посередине лба. Встречаются также и двурогие единороги, которые суть два духа, заточенных в одном теле. Зовется духом одухотворенным, поскольку бессмертен, способен добровольно покинуть тело и заново переродиться. Финиксы перерождаются раз в столетие, прочие же должны найти себе тело семидневного жеребенка, у которого из четырех копыт одно белое.»

«Интересно. – подумала Оссет. – Впервые я читаю нечто полезное. Откуда взялась эта книга? Надо сберечь ее.» Внимание привлекала страница, закрытая листом и прижатая сверху побелевшей ладонью. Ей больше всего хотелось не глядя вырвать ее, забросить подальше, а лучше сжечь.

«Единорог подчиняется хозяину-духозаклинателю, если его имеет. – продолжала читать Оссет. – Чтобы приручить единорога нужно также иметь в себе сердце чистое, ибо он не подчиняется злой воле. Убийство сего зверя тяжкое преступление, кара за него – смерть.»

– Все равно! Кто сейчас следует этим правилам!? Закон давно устарел единорогов почти нет. – успокаивала себя Оссет.

Не отступая от своего намерения, она продолжила листать книгу. «Раньше меня совсем не увлекали всяческие существа, тем более, что почти все они вымерли. Но оказывается, они могут принести и пользу. Например, у горного тролля можно спросить о чем угодно. И он даст ответ! Правда, уклончивый, загадочный, совершенно непонятный, и за него придется расплатиться, расставшись с какой-нибудь частью тела, которую он тут же сожрет. А потом будет донимать беднягу, вынуждая задавать все новые вопросы, жуть какая. Все же, горный тролль – не вариант.»

Перелистнув страницу, Оссет наткнулась на страницу с изображением дракона. Смутно вспомнились очертания громадного животного там, на поляне. Оссет убрала руку и захлопнула книгу, оставив в ней торчащий белый лист, как закладку.

«Потом посмотрю. Потом прочитаю об этом чудовище. Нет. – сомнения терзали девушку. – Я должна сейчас. Должна оставить страхи позади.» Но сделать этого не получалось. Оссет пыталась убедить себя, что вся та ночь была не более, чем сном. Но воспоминания, яркие и четкие, намертво въелись в память.

Позади двери скрипнули половицы. Кто-то стоял у порога, держась за дверную ручку и не решаясь войти. Оссет задвинула все книги обратно под кровать и повернула голову, уставившись на дверь.

– Проваливай. – проговорила она. – Я не желаю никого видеть.

– Может быть, ты передумаешь, когда узнаешь, что у меня для тебя подарок? – раздался скрипучий мужской голос.

– Папа? – спросила Оссет.

Вряд ли отец, вернувшийся ночью встал так рано. Да и еще и приносил подарки. Он очень зол и наверняка винит во всем ее сестер. «Лионор была его любимицей. Она была всеобщей любимицей» – вспомнила Оссет.

Ответа не последовало. Девушка не знала, что думать. Голос казался отдаленно знакомым.

– Кто это?

– Открой дверь, и увидишь.

– Я не собираюсь открывать дверь неизвестно кому! Хватит играть со мной в игры! Говори кто, или проваливай.

– Мы очень хорошо друг друга знаем. Мы давние друзья. – словно издевался голос.

– Дядя Джон? Извозчик? Кто-то из кузенов? О, духи! Мне это надоело.

Оссет твердой походкой направилась к двери, но замерла, коснувшись дверной ручки. По спине пробежал холодок, страх незаметно подкрался и своими паучьими лапками словно обездвижил ее руку. «Да что это со мной! Это чья-то глупая шутка, только-то.» – Она разозлилась на свою слабость и резким движением распахнула дверь.

Сердце забилось чаще. На пороге никого не было, и это этого было страшнее всего. Взгляд опустился на деревянный порог. Из него торчали мечи, топоры, стрелы… Рядом валялись красные и белые листья, крошечная фигурка единорога и маленькая тряпичная кукла с рыжими волосами, в горло которой было воткнуто множество игл.

Некоторое время Оссет стояла на месте, не веря своим глазам. Потом спокойно выдернула мечи из порога, собрала раскиданные вещи и произнесла:

– Вам не напугать меня своими дешевыми фокусами!

Она закрыла дверь и опустилась в кресло. Вопреки сказанным словам ее похолодевшие руки дрожали. К горлу подкатил ком. Не оставалось никаких сомнений в том, кто это был, и в том, что ей угрожает опасность. Оссет всегда думала, что может за себя постоять, но вспоминая ломающуюся сталь и свои безвольно опускающиеся руки, не была в этом уверена. «Лионор у этих чудовищ! Вот что самое страшное… – думала она. – Разве эльфы настолько чудовищны?»

Она раскрыла книгу в поисках ответа. Строки начали плясать, буквы спутываться, выстраиваясь по спирали. Половина страниц оказалась пустой. Оссет в ужасе захлопнула книгу. «Или я не в себе, или происходит что-то странное.» Пересиливая себя, она вновь взяла в руки злополучную книгу и раскрыла ее. Со страниц начали сыпаться красные и белые листья, какие были на пороге. На обложке теперь горела надпись «СЛЕДУЙ!». Как только она прочитала ее, страницы задымились и вспыхнули. Огонь перекинулся на пол, подползая к занавескам, но к счастью, Оссет удалось вовремя его потушить.

Собравшись с силами, она отобрала часть найденного оружия, лук, стрелы, сахар, на всякий случай, и сложила в большой кожаный мешок. Ветчина и хлеб отправились туда же. Оссет накинула теплую куртку и приготовилась отправиться в свое опасное путешествие. В одиночку.

Глава 9

Ашир

Чуткий, тревожный, полный дурных сновидений сон волшебницы прервался от запаха дыма. Она быстро встала с кровати, повязала длинный халат на поясе, и, прикоснувшись к синему ожерелью на шее с крохотной серебряной монеткой на одной из цепочек, пошла искать источник дыма. Ашир остановилась у двери в комнату Оссет. Было утро, она вряд ли еще спала. Тем не менее, Ашир остановилась, не смея войти к сестре, она чувствовала бурю над своей головой и, стыдясь своего малодушия, собралась уходить, но…