Читать книгу Музыкант - Артур Жейнов - Страница 1

Проснувшись, Саня отметил, что дождь закончился, утро было солнечным.

«И ветра нет… – подумал он. – И листьев не слышно. А вчера, особенно под вечер, как же они шумели! Наверное, ветки что-то не поделили – спорили между собой. А может, деревья так проявляют чувства? Вот – любовь, а тот резкий порыв похож на ненависть. И они умеют переживать…»

Эти мысли не давали ему спать до поздней ночи. А потом заморосил дождь. Капли ложились на подоконник почти бесшумно, и были даже не капли, а воспоминания о них. Заснул он под шепот дождя, и ему приснился удивительный сон…

Огромные водяные шары крутятся в космосе, сталкиваясь, разбиваются, мчатся вниз, испаряются, но от них еще остается тень. Крохотными серыми точками она рассыпается по Земле.

Саня сладко потянулся, улыбаясь во весь рот, и вскочил с постели. Настроение было, как всегда по утрам, хорошее. В отдохнувшей голове копошатся мысли, душ освежает тело, бутерброд вкусный, улица бурлит жизнью, соседка Элла улыбнулась, а над головой солнце – большое и желтое.

«Когда-нибудь я скажу Элле, что она красивая, – мечтал он, – и мы будем целоваться, а потом я спасу ей жизнь и погибну. Хотя нет, обойдется. Но разлука нужна обязательно. А как еще проверить чувства?

Может, это нечестно, думать об одной и тут же представлять себя с другой, – продолжал он размышлять. – Может быть, но ведь та, другая, никогда не посмотрит в мою сторону, не узнает меня. Она, как мечта, иллюзорна и недостижима. Не допрыгнуть, не дотянуться до звезды. А Элла совсем не такая. Элла рядом, она земная, реальная. С ней тоже страшно, но все-таки не так».

Милая, симпатичная соседка улыбается Сане с пятого класса. Он отвечает ей тем же и кивает.

«Когда-нибудь добавлю к этому «привет!» или «как дела?», и тогда начнется, только держись! В таких делах первый шаг очень важен. Надо настроиться. А на это нужно время».

Саньке до института рукой подать, минут пять бегом. Если на площадке курят, значит, успел, значит, еще не началось.

«Ну да, сегодня не опоздал, – обрадовался Саня. – Кто тут дымит? Э нет, с этими лучше не встречаться».

Ступеньки необычные – серо-зеленые, перламутровые, и из-за перепадов цвета не видно, где начинается тень, но если присмотреться…

Запнулся сам или подножку кто-то подставил, Саня не заметил. Штанина испачкалась о ребро ступени. Несколько голосов загоготали: он понял, что смеются над ним и, смущенно улыбаясь, поспешил наверх.

«Толкнули. Ничего страшного, что меня толкнули, – рассуждал он. – Всех толкают, но это не значит, что нужно бросаться в драку. Если вот нос сломают, например, очень ведь больно. Но… но было что-то еще, что-то неприятное… что? Я, кажется, извинился. Да, встал, поправил штанину и извинился. Перед Андреем – точно, он ближе всех стоял. В глаза ему так заискивающе улыбнулся, потом и головой так вниз… да вниз – не серчай, мол. Он мне подножку, а я извиняться. Может, я и не извинялся вовсе, а как бы иронизировал?.. Да-а – не герой. Но и не трус. Трус повел бы себя уж совсем как-то некрасиво, а я еще ничего. Ничего-ничего, придет время…»

Через секунду эпизод забылся. Саня заставил себя забыть.

«В такой день надо думать о приятном. Сегодня Игоревич читает, гуру психологии. У него всегда битком. А тут еще и сенсация».

Отряхиваясь, шагнул в дверь. В аудитории народу тьма.

«Вон Витька-бабник с Анжел кой треплется, – заметил Саня. – Антон один у окна скучает. Вместе сядем. С ним неинтересно, но так повелось. Он молчаливый, я стеснительный». – Ему хотелось верить, что на фоне Антона его стеснительность как-то выигрывает.

«А вон Серега. Он мне деньги должен, а напоминать неудобно. А это… А это… Рита… – у молодого человека защемило в груди. – Как это я тебя сразу не увидел? – удивился Саня. – Неужели посмотрела? Ну да, на меня посмотрела. Мельком. А может, нет?.. А может, догадывается? Может, знает? Женщины чувствуют, когда нравятся нам. Волосы покрасила. А ей идет. Красивая Рита!.. Когда-нибудь я с тобой заговорю, и ты всенепременно влюбишься. И мы будем целоваться в лодке под плакучей ивой. А когда я погибну, станешь плакать, и никогда, никогда больше не встретить тебе такого честного и преданного… – Саша уловил запах ее духов, вытянул шею, вдохнул воздух. – Потрясающий запах! Вот это аромат! Рита! Как тебе это удается?! И знаешь, если б не цвет твоих глаз, было бы совсем не то. Вообще не то. А вместе – это такой букет… Ромашковое поле, девушки вплетают цветы в косички. Клубятся облака, будет дождь. Порыв ветра доносит девичий смех… Я чувствую именно этот запах».

– Александр! – громкий окрик прервал его фантазии, и чей-то кулак ткнулся в плечо.

Саня вскрикнул от боли и сжался. Егор – «Глыба», огромный, тучный однокурсник, кандидат на вылет, схватил Саньку за плечи и, нависая над ним, спросил:

– Ну что, Искандер, сделал?

– Завтра… завтра… сказал же.

– Не пойму, злой ты или тупой. Ты не участвуешь в моей судьбе, – гримасничая и неприятно дыша в лицо, клокотал тот. – Ты как какой-то китаец, что сейчас ест рис в шанхайском метро и делает вид, что меня нет, понимаешь? Так нельзя. Завтра меня выгонят, и знаешь, что со мной сделает папа? He-а, не знаешь… А что я с тобой потом сделаю, знаешь?..

– Не выгонят. Отпусти. Сказал же – сделаю.

Глыба, выполнив захват, подтянул Саньку к себе за шею.

– Такой симпатяшка. Почему ты не девчонка, а? Я бы с тобой дружил… Любишь конфетки?

– Отвали.

– Смотри, не будет реферата… не посмотрю, что ты мальчик…

– Все сказал?

Егор сдавил шею сильнее:

– Не хами.

– Ну, извини… Завтра будет тебе реферат… Ну, пусти, дышать нечем.

– Поцелуемся?

– Очень смешно. Ну, все, я понял. Отстань.

– Держи слово, Александр! Помни, ты носишь имя великого полководца! – выкрикнул Глыба, разжал локоть и хлопнул покрасневшего от нехватки воздуха парня по заднице. – Ах-х, хоррошш!!!

«Они – ладно, – думал Саня, растворяясь в очереди, медленно заполнявшей зал. – Плевать на всех, но Рита… Она ведь видела… Стыдно… Как стыдно… Почему? Почему со мной это происходит? Не учатся, не читают, не думают, не знают… Откуда? Откуда у них эта власть надо мной?..»

«А это… А это… Рита… – у молодого человека защемило в груди. – Как это я тебя сразу не увидел? – удивился Саня. – Неужели посмотрела? Ну да, на меня посмотрела. Мельком. А может, нет?..»

У самой двери он почувствовал, как кто-то пытается забраться в его карман. Инстинктивно схватил чью-то дрожащую руку.

– Дяденька, дяденька, только не бейте! – оглушительно влетело в ухо. – Больше никогда так не буду! Ааа!!!

Саня растерялся и еще сильнее сжал руку. Потом подумал, что неправ, и хорошо бы разойтись как-то по-хорошему и, может, даже извиниться. Ну, в крайнем случае, сказать: «Со всеми бывает», чтобы все правильно, чтоб не обиделся никто. И он разжал кисть. Но чужая рука не струсила, не исчезла, а нахально вцепилась в его брючный ремень.

– Ну что ж это такое… – промолвил на выдохе расстроенный Санька и поднял глаза. Только теперь он увидел перед собой перекошенную от смеха физиономию Игоря Ширяева.

– Ну, ты нормальный?! – гневно воскликнул Саня и чуть тише добавил: – А если б я тебя ударил?

– О да! – смеясь и не отпуская ремня, ответил тот. – Меня спасло чудо! Шурик, пойдем, ты мне нужен. Точнее, твои безжалостные хищнические инстинкты.

– Так, начнется сейчас… – попытался было возразить Саня, зная, что все равно поддастся. Игорь, пожалуй, единственный, кого он мог назвать другом. Странный союз… Игорь – сын известного профессора, балагур, здоровяк, умница. А Саня – сирота, мечтатель, трус, себе на уме, – словом, «ботаник». Никто не понимал, что между ними общего. Какие интересы их сближают? О чем могут разговаривать такие разные люди? И они не знали, но могли болтать часами и целые дни напролет.

– Если поторопимся, успеем. Да и ничего интересного сейчас не будет. А если не найдем, то вообще…

– Кого найдем? – попробовал внести ясность Саня.

– Белого кролика.

– А…

– Ну, правда, правда – отец просил найти. Кролик из лаборатории. Ну, из тех самых. Утром целый зверинец привезли. Обезьяна, которая думает, что она черепаха, кошка считает себя мышкой, а мышь у нас собака. Представляешь, мышь бегает за кошкой – смешно?.. А кроль, зараза, удрал. Где-то здесь в парке мышей ловит.

– Подожди, это интересно, – Саня остановился, задумался. – А кошка убегает? Не должна. Ну, смотри: мышь думает, что она собака, и бегает за кошкой, которая считает себя мышью, так?

– Ну да.

– Странно. Она не должна убегать, – рассуждал он вслух. – Кошка думает, что она мышь. Хорошо. За ней гонится другая мышь, она же ее видит, – почему она убегает?

– Убегает, убегает, не сомневайся. Чувствует внутренний потенциал, наверное. Отец показывал записи. Что там у них на опытах творилось – уржаться.

В парке, среди множества кустов и высокой травы не так-то просто найти кролика, пусть даже белого.

– Кролик, который кошка, мне кажется, не так смешно! – кричал Саня.

– Кс-кс-кс… – послышалось за кустами. – Почему? Я за ним наблюдал. Очень прикольный! Кс-кс…

– Кс-кс… Не, тут его нет. Пошли к тем елям! Может, на дерево залез…

– Надо было из него бегемота делать. Тут пруд один, и маленький, легко бы нашли. Давай туда. – Игорь вылез из кустов с позеленевшими от травы коленями. Отряхнулся. Саня не стал дожидаться, пошел первым.

– Знаешь, твой отец гений.

– О да!

– Правда. Это прорыв. Настоящий прорыв. Обезьяны, коты – это так, чепуха. Вот когда с людьми начнут – вот тут будет интересно. Смертная казнь, пожизненное заключение, – больше ничего этого не надо. Просто взять сознание осужденного и поместить, скажем, в крысу.

– Ага, и будет эта мразь плодиться…

– Думаешь, человеку будет приятно совокупляться с грызуном?

– Привыкнет.

– Фу… – Саньку слегка передернуло, но тут он добрался до ельника, задрал лицо вверх и вдохнул полной грудью. – Чувствуешь запах?

– Ты унюхал кролика?

– Ель. Красота-то какая! – он подошел к дереву и прислонился к нему плечом. – Гляди, гусеница… Пушистая, зеленая, и на шерстинках капельки, будто роса. Встретить ее – к удаче. Значит, завтрашнее утро будет радостным. Лапками, лапками как – смотри…

– Я тебя прошу… Ищи хищника.

– А какая из нее получится бабочка!

– Там люди умного человека слушают, а я тут с тобой. Откуда у гусеницы лапки? Из таких мерзостей бабочки не рождаются. Ну да ладно. Сам же меня торопил, а теперь… Вон он! Вон! Вон! Есть, зараза! Точно, на самой макушке! Видишь?! Только хрен мы туда залезем… – Игорь возбужденно стал подпрыгивать, и если б не земное притяжение…

– Напрягись, еще три метра и ты наверху.

– Нога болит, не получается, – признался Игорь расстроено. – С земли не достать – дирижабль нужен.

Теперь и Саня увидел кролика. Жирный красноглазый зверек забрался высоко и обхватил передними лапами ствол. Угрожающе фыркая, он изогнул спину и поднял шерсть на загривке.

– Сметаной подманить, что ли?.. Эй ты! Ты не кошка, ты канарейка! Лети, не бойся!

– Кс-кс-кс… Не хочет, тупица. Вот вам – наука! Из благороднейшего животного идиота сделали.

Саня снял туфли, сел на траву, подмяв под себя пятки:

– Смотри, что получается. Допустим, постарел я, значит, вдруг. Ну, или заболел там. А тут как раз, как ты говоришь, приговаривают какого-то негодяя к смертной казни. Сидит он в камере, ждет приговора, смеется над моими сединами и таит злобу на все наше уважаемое общество. А мы берем и запихиваем мое сознание в него. Сознание этого негодяя, понятно, отправляем в заслуженное небытие. Возмездие свершилось – общество счастливо. А я опять молод, красив, ловлю еще тысячу кроликов, приношу пользу обществу. Только, чур, я первый в очереди – я придумал.

– Может быть, может быть… Да, Шурик, так оно скорее всего и будет. Но как же его все-таки достать? Надо лестницу найти…

– Или… богатый и, допустим, больной, всегда может купить тело бедного. Как тебе такие перспективы? – продолжал философствовать Саня, не слушая товарища.

– Это, друг, ужасные перспективы. Была трансплантация органов, а теперь людьми торговать начнут.

– Ну, это да… Есть о чем задуматься.

– Есть, – согласился Игорь, озабоченно глядя наверх. – Отец говорит, заглохнуть все может. Как с клонированием. И может быть, это правильно. Как открытие – интересно. А вот с точки зрения морали… Богатенькие будут изнашивать тела и менять их, как рубашки. Пользоваться и выбрасывать. Потаскал – и на помойку. Наркотики, пьянство, секс – никаких тормозов, инстинкта самосохранения, – мир-аттракцион. Навсегда. Поизносился за год, новеньким обзавелся – вот кому счастье.

– Как жалко, – Саня задумался, опустив голову. – Что-то ты меня расстроил.

– Не готовы мы еще к таким открытиям, вот что думаю. Дикари мы еще. Кстати, о дикарях: ты чего этому «папуасу» обещал? – Игорь отвлекся от кролика и подозрительно посмотрел на друга.

– Глыбе, толстому?

– Он не толстый – он жирный. Шура, если перед каждой скотиной будешь прогибаться, то… Вот чего ты его не послал? Ты ж говорил: «С понедельника я новый человек», и что? Делаешь за него реферат?

– Он застал меня врасплох.

– В очередной раз. Вернее, как всегда. Блин, Алекс, хватит искать оправдание своей трусости…

Саня сделал сердитое лицо, уперся руками в землю, поднялся и, стоя на одной ноге, стал натягивать туфель, приговаривая:

– Ты боец, ну, конечно. Ты так решил. А я так – флегма безвольная. Только ошибочка, дружок. Ты живешь по правилам, которые принял, и решил, что они твои. Думаешь, что их тебе не навязывали. Ага! По-твоему, ты живешь, как тебе удобно? Ага! Только хрен! Помнишь, как в детстве тебе мама запретила в походы ходить? А ты стал рассказывать, что это пустая трата времени. Ты читал книги, которые читать не хотел, ездил на олимпиады, которые терпеть не мог.

Ты подводником мечтал стать, а кем будешь? Это ты живешь по указке!.. А я… А я просто добрый. Это не трусость, это доброта. И к тому же, вот если честно… Ты не даешь себя в обиду, – хорошо. А сколько раз тебе ломали нос? Два раза. Помнишь операции? Нос был синий, опухший. Три месяца ты мучился… И кому и что этим доказал? Ты не прощаешь обиды. Ну, это твое дело. Я не вмешиваюсь. А я прощаю, зато вот, – Саня задрал лицо вверх и указал пальцем на нос. – Его не ломали ни разу. Целенький, здоровенький, воздух тянет – пылесосы завидуют!

Игорь поднялся, оскалился и, похлопывая друга по плечу, тихо промолвил:

– Поздравляю. Молодчина. Знаешь, я сам его достану. Дуй на лекцию… И это… – запнулся, покусал нижнюю губу, подбирая слова. – Я думал, ты можешь измениться. А ты и не хочешь даже. Мне не нужен такой друг. Я всегда всем говорил: «Он себя еще покажет!» Но я ошибся, – Игорь задумался и добавил с обидой в голосе: – Значит, по-твоему, я мнения не имею, поддакиваю всем. По указке живу…

– Ну, я этого не говорил, – как бы оправдываясь, сказал Саня.

– Нет, именно это ты и сказал.

– Обиделся, что ли?

– Нет. Просто не люблю лицемеров.

– О, я не только трус, но и лицемер!

– Да, лицемер.

– Все, пока! – Саня резко развернулся и быстрыми шагами направился в сторону института.

– Шестери усердней! Береги нос! – крикнул вслед Игорь.