Дом душ

Оглавление

Артур Мэкен. Дом душ

Введение

Фрагмент жизни

I

II

III

IV

Белые люди

Пролог

Зеленый блокнот

Эпилог

Великий бог Пан

I. Эксперимент

II. Заметки мистера Кларка

III. Город воскрешений

IV. Находка на Пол-стрит

V. Письмо с советом

VI. Самоубийства

VII. Встреча в Сохо

VIII. Фрагменты

Сокровенный свет

1

2

3

4

5

Три обманщика[75]

Пролог

Приключение с «Золотым Тиберием»

Встреча на прогулке

Повесть о Темной долине

Приключение с пропавшим братом

Повесть о Черной печати

Случай в баре

Богатое воображение

Повесть о Железной деве

Затворник из Бейсуотера

Повесть о белом порошке

Странное происшествие в Клеркенуэлле

История молодого человека в очках

Приключение в заброшенном особняке

Красная рука

Проблема рыболовных крючков

Инцидент с письмом

В поисках исчезнувших небес

Художник, рисующий на тротуаре

История сокровищницы

Сияющая пирамида

1. Загадка фигуры из наконечников

2. Глаза на стене

3. Поиски чаши

4. Тайна пирамиды

5. Малый народец

Отрывок из книги

Думаю, к осени 1889 года меня посетила мысль попробовать писать несколько современнее. Ведь до тех пор я, так сказать, носил в литературе костюм. Богатый, образный английский язык начала семнадцатого века всегда представлял для меня особый интерес. Я приучил себя писать на нем, думать на нем; я вел в этой манере дневник и отчасти неосознанно облачал свои повседневные мысли или переживания в одежды кавалеров и каролинских богословов[1]. Таким образом, получив в 1884 году заказ на перевод «Гептамерона»[2], я вполне естественно писал на языке излюбленного периода и, как объявили некоторые критики, сделал свою английскую версию еще более старинной и чопорной, нежели оригинал. Так и «Анатомия табака» была упражнением в старинном стиле другого рода; и «Хроники Клеменди» – это собрание историй, изо всех сил выставлявшихся средневековыми; да и перевод Le Moyen de Parvenir[3] – все еще вещица в старинном духе.

Казалось, уже дело решенное, что в литературе мне суждено остаться в прошлом; и сам не знаю, как я от него ушел. Я закончил перевод «Казановы» – более современного, но далеко не сегодняшнего произведения, – и не имел на руках особых дел, и тогда по той или иной причине меня посетила идея попробовать написать что-нибудь для газет. Я начал с того жанра, что зовется «терновер»[4], в былом сгинувшем «Глоуб» – с безобидного текста о старых английских поговорках; и мне никогда не забыть своей гордости и радости, когда однажды, будучи в Дувре, под свежим осенним ветерком с моря, я купил случайную газету и увидел свое эссе на первой странице. Само собой, это придало мне сил продолжать, и я писал еще статьи в том же духе для «Глоуб», а затем попробовал сговориться с «Сент-Джеймс Гэзетт», обнаружил, что у них платят два фунта против гинеи в «Глоуб», и – опять же само собой, – посвятил большую часть внимания им. После эссе и литературных статей у меня откуда-то взялся вкус к рассказам, их я написал немало, все еще для «Сент-Джеймс Гэзетт», пока осенью 1890 года не сочинил вещицу под названием «Двойное возвращение». Что ж, Оскар Уайльд затем меня спросил: «Не ты ли автор того рассказа, что поднял такой переполох? Как по мне, он очень хорош». Но – переполох я и вправду устроил, и на том наши дорожки с «Сент-Джеймс Гэзетт» разошлись.[5]

.....

– Я тебя понимаю; ты хотел почувствовать себя в путешествии, полном открытий. Правильно?

– Именно, это я и пытаюсь донести. К тому же мне ни к чему была карта. Я составил свою.

.....