Читать книгу Отваги зарево - Артём Весёлый - Страница 1
ОглавлениеПредседатель хуторского ревкома Егор Ковалев, склонив большую, с тугим завитком на маковке голову, вырвал из ученической тетради бледный, разграфленный синими жилками листок и медленно, с тяжелым нажимом, нацарапал: «Приказываю срочно доставить неизвестную графиню из дома казака Болонина». Он пристукнул к бумаге закопченную над свечкой печать хуторского старосты, нарочно стертую так, что на ней ничего невозможно было разобрать, и подал предписание своему помощнику Артюшке Соколову:
– Живо.
Артюшка убежал и скоро вернулся с добычей. В оттопыренной руке, чтобы всем видно было, он держал наган и, строго хмурясь, кричал набившимся в коридор мужикам:
– Дай дорогу… Графиню словил.
Маленькая сухонькая старушонка была подведена к председательскому столу. Точеное, без морщин лицо ее было спокойно, тонкие бескровные губы сжаты, из-под криво надетого кружевного чепца выбивались седые волосы, и в желтых, точно восковых, руках она цепко держала, прижимая к груди, старомодный плюшевый ридикюль.
Ковалев некоторое время молча разглядывал ее, потом спросил:
– Как будет ваше, гражданка, имя, фамилье?
Арестованная промолчала, глядя через голову председателя на стену, по которой были развешаны жирно намалеванные плакаты: «Распутин в аду», «Водка – злейший враг человечества» и воззвание «К трудящимся народам всего мира».
Егор Ковалев был малограмотен. Грамотных он не любил и в каждом из них подозревал предателя. Правда, в затруднительных случаях Егор советовался со старым хуторским писарем Исайкой, но ни разу еще не доверил Исайке написать и двух слов. Выждав, он повторил свой вопрос.
Старуха опять промолчала.
Хуторяне засмеялись.
– Что же, ты и говорить с нами не хочешь? – сердясь, спросил председатель. – Али мы дешевле тебя?
– Вам незачем знать мое имя. Что вам от меня нужно?.. Денег?.. Вот все, что я имею. – Она выхватила из ридикюля пачку перевязанных ленточкой кредиток и швырнула на стол, потом из маленького портмоне вытряхнула на стол несколько золотых монет.
В помещение, поснимав шапки, налезли хуторяне. Не дыша, они слушали допрос и, вытягивая шеи, приподнимаясь на носки, старались получше разглядеть графиню.
Егор Ковалев два раза пересчитал деньги и придвинул пузырек с чернилами. В комнате была такая тишина, что скрип пера был слышен в углах.
«Лист допроса. 7 апреля 1918 года арестована по законному распоряжению ревкома неизвестной фамилии графиня в доме нашего хуторского казака. Отобрано керенками 32 тыщи, николаевскими 800 р., золотом 6 пятирублевок, 2 десятирублевика и серебряный пятачок с дырой».
Председатель снова спросил:
– Откуда вы, позвольте узнать, приехали к нам и зачем?
– Мало? – еле слышно прошептала старуха. – Мало?.. Ну, вот, вот, – распахнув накидку, она отстегнула брошку и бросила ее на стол; ее обручальное кольцо покатилось мужикам под ноги.
В допросный лист было дописано: «и кольцо литого золота, брошка с зеленым камешком».
Тогда вопросы принялись задавать несколько человек и со всех сторон.
Старуху прорвало, ее серые глаза сверкнули решимостью.
– Да, – задыхаясь и пытаясь хладнокровничать, заговорила она, – я графиня!.. Муж мой служит в Санкт-Петербурге в святейшем синоде, два мои сына, дай бог им счастья, – она перекрестилась, – сражаются против вас, грабителей и насильников…
Кругом молчали, вытаращив глаза и разиня рты, а она, уже не в силах остановиться, продолжала:
