Читать книгу Мяу - Айдар Табрисович Фартов - Страница 1

При впрыскивании одного шприца двухпроцентного раствора мгновенно наступает состояние спокойствия, тотчас переходящее в восторг и блаженство. И это продолжается только одну, две минуты. И потом всё исчезает бесследно, как не было. Наступает боль, ужас, тьма…

М.А.Булгаков, рассказ «Морфий», 1927 г.

Лето, 2002 год.

Ильдар издалека увидел одноклассника. Он помахал Машкову Денису рукой и поправил, успевшую съехать на бок, кепочку на голове маленького сынишки. Ильдар был рад встретить Дениса, в то время, когда он с сыном, окружённым кольцом девятиэтажных домов, гуляли во дворе. Широкая улыбка Дениса обозначила, что он также обрадован случайной встрече.

– Ого! Кого я вижу?!

Денис присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с малышом. Он протянул мальцу твёрдую ладонь.

– Ну, что, Салаватка, привет!

Пухлая ручка крохи затряслась вместе со щеками. Денис с Ильдаром весело рассмеялись.

– Ильдарик, сколько уже Салавату?

– Скоро два исполнится!

– Жених! – подмигнул Денис, – скоро за девчонками бегать начнёт. Не забудь на свадьбу пригласить!

– Не сумлевайся, дядя Денис! Плигласим! Только сначала в садик и в школу походим, – коверкая слова и, подражая малышовой речи, изобразил Ильдар, трепетно чмокнув сына в макушку.

Прозвучало уморительно. Денис расхохотался.

– Ещё скажи, что для полноты картины Салавату не помешает институт? – добавил он.

– Я так далеко не загадываю, но твои рассуждения верны, – задумавшись, произнёс Ильдар. – Высшее образование для парня, в наше неспокойное время окажется кстати. Мы же с тобой получили дипломы. Хочется более счастливой и успешной судьбы для детей!

Они одновременно посмотрели на мальчугана, который с раскрытым ртом наблюдал за голубем. Салават поднял на них свои, чистые, как родник, глаза и, указав на птицу пальчиком, обезоруживающе улыбнулся.

– Главное, чтобы на жизненном пути Салавату попадались только хорошие люди и…, друзья! – внезапно пожелал Денис, – чтобы негодяи, прохиндеи, а также остальные криминальные элементы обходили его стороной!

Приятели медленно направились к песочнице, послушавшись желания беспокойного любознателя. Оставив Салавата под присмотром, ковырять песок пластмассовой лопаткой, они присели рядышком на скамейку. Ильдар пригладил пятернёй непослушные волосы.

– Когда в парикмахерскую пойдёшь? – заметил Денис, – оброс, как абориген.

Ильдар отмахнулся.

– Ай, они постоянно такие! Не расчёсывался даже. Некогда. Как дела на работе, Дэн? Ловишь преступников?

– Не совсем преступников. Меня перевели в другой отдел. Сам понимаешь, Ильдар, человек я в милиции новый. Приходится, подчиняться начальству, чтобы себя зарекомендовать с положительной стороны. Ведь недавно поступил на службу.

– Понимаю! Ну, и чем же занимаешься, если не секрет?

– Не секрет! Ловим и проводим беседы с токсикоманами, малолетними алкоголиками! Что-то их в последнее время развелось невиданное множество.

– Бог ты мой! Что малявкам не хватает?

Денис пожал плечами.

– Чёрт-те, их знает! Наверное, мозгов! Поймали паренька-токсикомана. На детской горке, в городском парке. Залил клей в пакет и нюхал. Уже накрыли под кайфом. Сидит на железном полу. Лицо прикрыл цыплячьими ладонями и плачет. Стали расспрашивать. Говорит, что не может найти выход из горки. Хотя на самом деле выхода два. И оба перед ним. Один проём даёт возможность прокатиться вниз с горки на землю, второй – спуститься по лестнице. И смех, и грех! Повезли в отдел. Паренёк начал прятаться в милицейском бобике. Говорит, что маленький карлик за ним наблюдает и грозится, рассказать матери. Вызвали врача. Кое-как успокоили. Оказалось, что учится в техникуме. Ему пятнадцать лет.

– Совсем салага! – с досадой произнёс Ильдар.

Денис изменился в лице.

– А был ещё случай. Приехали на квартиру…, обнаружила мать. Вызвала «скорую». Нам сообщили тоже. Лежит миловидная девушка. Белая, как подворотничок…, рядом шприц…

– Жива?

– Нет! Наркотики…, передозировка. Восемнадцать лет, – дрогнул голос Дениса. – Срочно забрали обезумевшую мать в психиатрию. Из-за смерти дочери пыталась, сброситься с четырнадцатого этажа. Кричала, что даже не заметила, как дочь скатилась в наркотическую зависимость.

– Какая тяжёлая служба у тебя, Денис!

– Иногда думаю, что не выдержу! – горько усмехнулся Машков, – выручает лишь осознание нужности. Кто остановит волну травли наших мальчишек и девчонок, которые сами не в состоянии противостоять этому коварному врагу?

– У тебя, Дэн, очень отзывчивое сердце! Но можно «сгореть» на работе, пропуская через сердце каждую трагедию! – обеспокоенно высказал Ильдар, – а ты мне нужен, чтобы отмечать вместе наши весёлые праздники. Например, день рождения Салаватки.

– Помню, помню, когда будет день рождения твоего сынишки! – откинув голову, засмеялся Денис, – два годика – это очень серьёзный возраст для мужика! Неделю будем гудеть на юбилее!

– Без проблем! – отозвался хохотом счастливый папа.

В песочнице прибыло. Дородная, но молодая женщина в жёлтом платье привела ещё одного карапуза, держащего игрушечный танк и машину. Он с интересом следил за песчаными разработками Салавата. Женщина принялась деловито организовывать игру и вопросительно посмотрела на Ильдара, который понял суть, о чём она немо спрашивала. Он утвердительно кивнул, разрешая ей вовлечь сынишку в общую забаву. Судя по внешнему виду, мальчишки являлись ровесниками. Женщина проявила вежливую дипломатию, не вклиниваясь в разговор Ильдара и Дениса. Ей легко удалось заинтересовать обоих мальчуганов и профессионально определить в совместную игру. В песочнице стали разворачиваться военные действия с игрушечным танком и вырытым карьером. Салават живо откликнулся, миролюбиво и с невинным видом, присвоив себе танк. Прибывший карапуз, став обладателем лопатки, превратился в усердного крота, продолжая начатую работу по углублению котлована. Для Дениса это прозвучало, как знак любезно откланяться.

– Пока война не началась, Ильдарик, пожалуй, побегу! – будто оправдываясь на занятость, шутливо произнёс друг, – давай встретимся на выходных и посидим?

– Ждём в гости! – прозвучало искреннее приглашение.

Друзья поднялись.

– Скажи, сынок, дяде Денису, до свидания! – попросил Ильдар, – помаши ручкой!

– Пока, Салаватка! – не удержавшись, Денис чмокнул его в мягкую щёку, похлопав по мягкому месту, – ух! Как вкусно пахнет!

Карапуз скоротечно взмахнул рукой и спешно вернулся к игрушке. Ему было некогда отвлекаться на непонятные поцелуи и прощания.

– Поросёнок! – без злобы отчитал Ильдар под гогочущий смех одноклассника.

Когда Денис Машков удалился, Ильдар посмотрел на часы. Скоро надо возвращаться домой. Жена приготовила обед. При всём том Ильдар решил, что десять минут в запасе у них есть. Тем более, Салават очень увлечённо играл с новым знакомым, и его было жаль отрывать. Ильдар посмотрел на женщину.

– Вы здесь живёте? Или приехали в гости?

– Живём. В доме через дорогу. Купила однокомнатную квартиру. Недавно переехала с сыном. А Ваш дворик нам очень нравится. Часто приходим сюда, – приветливо отозвалась она. – Я смотрю, Вашему сыну тоже по душе песочница?

– Вы их так ловко заинтересовали, что даже мне захотелось поиграть в танчики!

Его слова прозвучали совершенно искренне. Она рассмеялась скромным, грудным смехом.

– Это любимая игра сына!

– Как имя Вашего танкиста?

– Илья. Халиков Илья, – ответила она. – Я услышала, что Вашего сына зовут Салават.

– Да, верно. А моё имя – Ильдар.

– Знаю. Тоже услышала, – несколько смутившись этого признания, объявила женщина. – Наташа.

– Приятно было познакомиться, Наталья! – он потрепал сына по плечу. – Ну, что, Салаватка?! Познакомься! Салават – Илюша! Илюша – Салават! Будете вместе играть и, судя по всему, дружить! А теперь, Салават, пошли домой. Нас ждёт мама!

Ильдар широко улыбнулся.

– Удивительно, Наташа, но они не дерутся, а мирно играют вдвоём?! Илья и Салават нашли общий язык. Но Илюша определённо станет военным!

– Друзья никогда не бывают лишними! – ответила она на прощание, во все времена верную фразу…

Осень, 2019 год.

На диване лежали двое. Худой парень нежно обнимал девушку. Он ощущал головокружение и эйфорию от близости. Он пребывал на седьмом небе от счастья и был готов расцеловать весь белый свет.

– Ты меня любишь? – кокетливо спросила она, прицельно вытягивая ногу к окну, как балерина.

– Да! – захлебнулся, словно от газировки, голос.

– Чем докажешь? – томно поведя плечами, с интересом поинтересовалась девушка.

– Бери всё, что у меня есть!

Её глухой смех прозвучал, как скрип гравия.

– А, что у тебя есть?

– Любовь! – он белозубо улыбнулся, – постоянно-вечная…

– О! Вечная любовь?! Как скучно! – её нога шмякнулась на бедро парня. – Я хочу, чтобы ты разбогател!

– У меня остались деньги! – взметнулся пламенем парень, – хочешь пиццы с колой? Заказать роллы? Или сходим в Киэфси?

– Нееет, – капризно протянула она, вытянув губы уточкой. – Хочу новый телефон, и ещё…, полететь в Москву.

Парень задумался. Затем его лицо озарилось.

– Нет ничего проще, но мне надо накопить. Немного подождём и слетаем. Допустим, на Новый год!

– Нууу, так долго ждать! Ещё только сентябрь.

Он растерялся.

– У меня раньше не выйдет скопить. Ты же знаешь! Учёба в институте. Плюс родителей надо предупредить. И…, ещё мани. Стипендию и карманные деньги буду откладывать. Быстро не собрать нужную сумму.

– А, если раньше соберёшь кэш, то мы можем полететь, допустим, на ноябрьские праздники? – она выпятила локоток и подпёрла им голову.

– Можем и…, не можем.

– Почему?

– Можем, потому что родителей уговорю. Они у меня современные и понимающие. Отпустят. А не можем, потому что за два месяца такую сумму не подниму.

– Ну, ты что-нибудь придумаешь? Да?!

– Обязательно…, возможно, устроюсь официантом на подработку. Слышал, что в кафе нужны работники из числа студентов.

Она улыбнулась лисьей мордочкой.

– Есть один способ, как быстро заработать.

– Как?

– Обещай, что согласишься? – она потёрлась ногой и прижалась губами.

– Обещаю, – разомлел парень.

Девушка принялась весело насвистывать лёгкую мелодию…

Зима, 2020 год.

Ильдар не находил себе места. Он ожидал важного звонка. В груди жгло мартеновским огнём, опаляя внутренности. Его душа терзалась догадками. Голова была забита беспокойными мыслями, которые, как рак въедались в мозг. Ильдар ходил из комнаты в комнату, беспокойно вслушиваясь в посторонние звуки. Он взъерошил волосы, а потом лихорадочно их пригладил. Его охватила паника. Он несколько раз ставил на плиту чайник, пытаясь вскипятить воду для кофе, но всякий раз какая-то неведомая сила снова и снова заставляла его вскочить, чтобы пробежать по квартире очередной круг. В сердце больно кольнуло.

«Сядь и успокойся! Иначе до инфаркта недалеко! Одного невроза у жены уже хватило!», – приказал он сам себе.

В этот раз ему удалось зажечь плиту и налить в чайник воды. Он сел на табурет и уставился в окно.

«Нет! Это неправда! Такое не могло произойти! Здесь произошла ошибка!», – в голове не укладывалась страшная новость, какую он услышал накануне и, которая вынудила отправить жену на «скорой» в больницу.

Он достал кружку и насыпал ложку растворимого кофе. Дождавшись свистка пузатого чайника, налил крутого кипятка. Словно в тумане, мужчина открыл холодильник и добавил немного молока. Погружённый в мрачные мысли, Ильдар стал отхлёбывать из кружки. Горячий кофе без сахара раздражал слизистую, но он не замечал горького вкуса.

Повинуясь внезапному порыву, Ильдар вскочил и устремился в комнату сына. Он содрогнулся, будто нарвавшись на невидимую преграду. Комната была пуста.

«Так и с ума можно сойти!», – его плечи опустились. Ему стало невыносимо тоскливо и одиноко.

Ильдар огляделся вокруг. Здесь всё осталось, как прежде. В комнате располагался высоченный, под потолок, шкаф-купе с раздвижными зеркальными дверьми, в котором висела одежда Салавата. Сбоку шкафа, на наружной полке аккуратно стояла художественная и учебная литература, а также семейный альбом с фотографиями. Диван был застлан зелёным пледом напротив телевизора, установленного на стене с помощью кронштейна. В углу комнаты находился письменный стол, на котором лежал закрытый ноутбук, и возвышалась светодиодная лампа. Впритирку к столу располагалась дверь на маленький балкон, окнами, выходящими во двор высоток. Ильдар оказался возле стола, где Салават часто сидел за ноутбуком. Отец обречённо опустился на кресло. Он закрыл глаза рукой.

«Нет! Я не верю!», – простонал мужчина.

Телефон молчал, словно сочувствуя хозяину. Его куда-то тянуло бежать, что-то делать, но он не имел представления, зачем. Опустошённо Ильдар повернул ручку двери и вышел на балкон. Он сразу обнаружил велосипед, на котором прошлым летом с друзьями гонял сын. Правда, после того, как Салават поступил в институт такие поездки, стали редкими. Он провёл подушками пальцев по дерматиновому сидению.

– Эх! Где теперь твой рулевой? Скажи?! – обратился он словно к живому существу.

Почувствовав мерзкий озноб, он возвратился в комнату. Захватив с полки семейный альбом, Ильдар добрался до кухни. Его кофе уже остыл, но Ильдару было всё равно. Он сделал глоток тёплого напитка и открыл первую страницу альбома. Стартовые фотографии, как предисловие романа погружали зрителя в счастливое время рождения нового человека. Это фото было сделано в роддоме, в зале выписки новорожденных. В большой, разукрашенной комнате он увидел себя, неуклюже прижимавшего грудничка, ласково замотанного в голубое одеяльце. Его глаза выражали благодарность жене, подарившей ему сына. Она стояла худая и бледная близко к мужу, уже кидая материнский и озадаченный взгляд на родной комочек. Любимые дедушки и бабушки, окружившие внука и молодых родителей, жизнерадостно улыбались. Последующие кадры показывали этапы взросления мальчугана Салавата. Будто облака поплыли воспоминания…

Первоначально Ильдар и Ляля прописались в небольшой комнате, в двенадцать квадратных метров, коммунальной квартиры на улице Губкина. Именно там объявился Салават после появления на свет, а также в длинном и общем коридоре, с облупленными, деревянными полами научился ходить. Кроме них объёмная квартира включала ещё три комнаты. Молодожёнам повезло. Алкоголиков и дебоширов, которыми, как правило, славятся подобного типа жилые помещения, не оказалось. Соседи являлись порядочными людьми, с которыми жили дружно и ладно. Салават рос, как сын полка, с детской непосредственностью заглядывая в каждую комнатушку, где его с распростёртыми объятиями ждали, и был готов угостить, каждый жилец коммуналки. Часто он выходил от соседей с пряником в руках или печеньем, усердно заталкивая в рот угощение.

В комнате, которую занимала замечательная женщина-врач по имени Людмила и сын-школьник Дима, держали питомца Дельку. Это была лохматая и пухлая собака, породы кокер-спаниель или померанского шпица. Её чёлка прикрывала лукавые, как бусинки глаза, а широкие, как винная бочка, бока лоснились. Делька всегда была не прочь что-нибудь схрумкать извне, несмотря на то, что её миску часто заполняли сухим кормом. Она не была брезглива в еде, а попросту всеядна. Говоря народными словами – обжора. Соседи в шутку называли её «Тумбочка». Кроха Салават не подозревал, что у него появилась ловкая пройдоха, пользующийся, как и он, всеобщей, коммунальной любовью.

Как правило, Ильдар находился на работе в то время, когда маленький Салават гастролировал по комнатам соседей. Домашние дела, со стиркой и готовкой захватывали Лялю, и она теряла суровый контроль над передвижениями беспокойного сынишки. В такие моменты жильцы выручали и приходили на помощь, попутно занимая непоседливого карапуза увлекательными играми и разговорами. Салават обладал магией привлекательности. Взрослым нравился пухлый малыш, неустойчиво стоящий на ногах и коротким пальчиком показывающий, что его интересует. Хотелось его прижать, похлопать по попе и, уткнувшись носом в шею, бесконечно целовать. Что, впрочем, они с улыбкой и бесконечным желанием делали. Салават отвечал соседям взаимностью, словно дрессированная обезьянка, по их просьбе, лобызая взрослых в щёку. Отчего-то свой променад по соседским комнатам, Салават неизменно начинал с жилплощади доброй Людмилы. Ради справедливости отметим, что и заканчивал там же.

– А, кто это к нам пришёл? Заходи, – махала рукой Людмила, когда в незапертую дверь просовывалась светловолосая голова с лучезарной улыбкой и четырьмя, недавно прорезавшимися, острыми зубками. – Держи!

Любитель гостинцев перекатывался в комнату. Делька подходила ближе к малышу, обнюхивала его и с тоскливым укором смотрела на хозяйку, которая протягивала Салавату овсяное печение. Кроха умел благодарить. Салават так сильно кивал головой, что происходило локальное щёкотресение. Едва заслышав людмилино «Пожалуйста!», под заливной смех врача, он откусывал кусок мягкого, кондитерского изделия. Затем с важным видом баскака, выполнившего ответственное поручение в виде сбора наложенной дани, отправлялся на выход. Делька смотрела на хозяйку, виляя лохматым хвостом, ожидая внимания к собственной персоне и награды. Но продолжения не следовало. Делька недолго терпела подобную несправедливость. В один из дней, когда Салават, недальновидно опустив руку с угощением, направился к двери, к нему подкралась Делька. Раскрыв пасть, она осторожно слизнула пряник прямо из ладошки мальчишки. Салават по-мужски воспринял потерю. Он не плакал, а широко раскрытыми глазами глянул на облизывающую воришку и свою пустую ладошку. В другой раз Делька специально толкнула толстым боком мальчугана. Салават, потеряв равновесие, шлёпнулся на пол. Пряник выскользнул и покатился по полу комнаты. Хитрая Делька выиграла марафон на короткую дистанцию, опередив Салавата и в одно мгновение, слопав угощение. Салават снова остался ни с чем. И так повторялось каждый раз. Людмила выдавала сладость, а Делька возле порога, как морской пират бессовестно отбирала. Салавату никак не удавалось выбежать в спасительный коридор, в который трусливая Делька боялась суваться…

…Ильдар улыбнулся. Он вспомнил, каким оригинальным способом его маленький, но находчивый сынишка положил конец грабительским нападкам…

…Как-то раз Ляля услышала пронзительный крик Салавата, из чьей-то комнаты. Когда она с испугом побежала на звук, то увидела, как из людмилиной комнаты, подняв руки высоко вверх, хлопушкой вывалился взлохмаченный бутуз. В ладошке он крепко держал вожделенную сушку, которую не успела выхватить Делька. Животное так и осталось стоять в комнате, удивлённое и словно побитое, не понимая, как удалось Салавату выскользнуть из её лохматых лап. Нехитрый маневр мальчугана выгорел. Его крик сбил с толку хитрую толстушку Дельку, а загодя поднятая рука, сохранила трофей.

Однажды Салават перекатывал во рту что-то, схожее на кукурузные шарики. Обеспокоившись, Ляля попросила, пояснить сына, что он жуёт. К тому времени Салават лепетал некоторые слова и пытался, строить несложные предложения. Он честно признался матери: «Сухаики!».

– Сухарики? – удивлённо всплеснула Ляля. Она не покупала никаких сухарей. Возможно, кто-то угостил Салавата? Она решила уточнить. – Откуда взял, сыночек?

– Там! – его рука взметнулась, благодарно указав на дверь врача. Раздался негромкий хруст. Его зубы разломали размякшее, прессованное ядро. После этого Салават произвёл глотательное движение. Сухари направились в желудок любознательного гурмана.

Вечером Ляля варила суп, готовя ужин. Ильдар нянчился с Салаватом в комнате. На общую кухню заскочила Людмила. Она стала чистить картошку для жарки. Женщины разговорились.

– Спасибо Вам, тётя Люда! – Лиля положила соль в кастрюлю и помешала ложкой.

– За что?

– Постоянно подкармливаете Салаватку. Он скоро не пролезет в дверь, – запрокинув голову, рассмеялась Ляля, – станет толще Дельки. Позавчера бутерброд, вчера бублик, а сегодня сухарики…

Ножик, соскребающий кожуру картофеля, замер.

– Какие сухарики, Лялечка? – удивлённо спросила Людмила, – у меня дома нет сухарей! Наверное, тётя Валя или Светлана с Равилем угостили Салавата? Ты что-то путаешь?

– Хм…, Салават показал на Вашу дверь, тётя Люда! Весь день их кушает! – пожарным спуртом Ляля выключила газ и закрыла крышкой кастрюлю.

Они рванули по деревянному настилу коридора, как больные диареей. Первой в комнату забежала Ляля, следом за ней Людмила. Отец и сын играли на полу, в машинки. Молодая и зрелая женщины рухнули возле них, как доярка перед выменем коровы.

– Сынок, откуда ты взял сухарики? – пытаясь не испугать сына, поинтересовалась Ляля.

Ильдар тревожно замер. Салават глянул своим выразительным взглядом и повторил:

– Там!

– Покажи, где «там»?! – дуэтом просипели Ляля и Людмила.

Мальчонка поднялся и на сдобных ножках выкатился из комнаты. Он понёсся по коридору, к людмилиной двери, будто за дефицитным деликатесом, как к себе домой. Трое взрослых, подобно электрошнуру преследовали любителя сухарей. Заскочив в комнату соседки, Салават плюхнулся на четвереньки, возле миски, спящей Дельки. «Тумбочка» от неожиданного грохота шарахнулась и боязливо прижалась к стене. Теперь власть сменилась диаметрально противоположно. Салават был единоличным распорядителем. Он смело и решительно запустил пятерню в миску. Делька заунывно заскулила. В ладони у него оказались шарики сухого, собачьего корма. Он добродушно решил, поделиться вкусняшкой с взрослыми. Комнату огласил громогласный и неудержимый хохот Ильдара и Людмилы. Ляля не смогла сдержать открытой улыбки и присоединилась к веселью. Один шарик «сухарика» Салават беззаботно хотел направить в рот и уже открыл его в предвкушении, но, стоящая на страже мама, пресекла попытку, чем вызвала обиженный плач сына…

…Ильдар грустно улыбнулся, вспомнив сына в тот потешный момент, скривившего, от несправедливости, рот.

– Где теперь сын? – хмуро подумал отец, пригладив пышные волосы, – что сейчас делает? Наверное, жалеет, что пошёл гулять в тот злополучный вечер?

Следующие фотографии захватывали период, когда Салавата записали в детский садик. Его вновь унесло в прошлое…

– Салаватка, как войдёшь в группу надо обязательно поздороваться с воспитательницей Еленой Анатольевной! – слово «обязательно» Ильдар подчеркнул особо.

– Зачем здооваться обязатейно? – малыш снизу глядел на отца пытливыми глазами.

– Потому что так принято у культурных и вежливых людей. Так заведено! Понимаешь?

– Я здооваться не хоцю! – честно признался детсадовец, – я хоцю спать!

Они зашли в здание дошкольного учреждения.

– Если не поздороваешься с Еленой Анатольевной, тогда вечером на компьютере играть в «Кузю» не будешь! – предупредил Ильдар не выспавшегося сыночка. Времени уговаривать, не было. Надо бежать на работу.

Вечером Ильдар сдержал слово и не допустил Салавата к вожделенному компьютеру. Салават расплакался. Чистые слезинки ручьём текли по щекам. Его длинные реснички вздрагивали. Ильдару было невыносимо смотреть на сына, но он проявил принципиальность. Всё-таки отец считал, что культуру общения необходимо прививать с раннего детства. На следующее утро поведение сына изменилось кардинальным образом. Не успев забежать в группу, Салават, загодя, громко прокричал:

– Здавствуйте, Еена Анатоевна!

– Видишь, как я Салавата правильно учу! – хвалился Ильдар супруге, распушившись от гордости, будто тополь, – не поиграл Салаватка в компьютер и сразу понял, что так делать нехорошо. Эх! Во мне погиб, убеждённый педагог Макаренко! И, зачем я пошёл в инженеры?!

– Садитесь кушать, Антон Семёнович! – заливисто рассмеялась Ляля, – и позовите своего воспитанника Салавата! Только, пожалуйста, вымойте руки!

Однако в последующий вечер Ильдар был молчаливым, как на рыбалке. Ляля обняла его за плечи и поцеловала.

– Ляля, ты представляешь, что отчебучил Салаватка в детском садике? – разговорился муж и взъерошил себе на голове волосы, отчего стал похож на одуванчик.

– Расскажи?!

– Утром я, как обычно напомнил Салавату, поприветствовать Елену Анатольевну. Этот бунтовщик мне заявил, что сегодня не станет здороваться с воспитательницей. Тогда я вновь пригрозил, что вечером не сядет за компьютер.

Ильдар замолчал. Он задумчиво пожевал губами.

– И, что потом? – не вытерпела театральной паузы жена.

– Понимаешь, в чём дело?! Салават заявил, что «…здооваться не будет, так как не хочет вечегом игать на компьютее!».

Ляля интуитивно посмотрела на диван, на котором сын с невозмутимым видом листал раскраску с машинами. Салават утонул в рисунках современных автомобилей. Он не обманывал папу, когда сообщил, что вечером будет не до компьютера. Добродушный смех Ляли заставил Салавата поднять на маму глаза и лукаво улыбнуться. Она присела к нему и ласково погладила по щеке.

– Сынок, надо здороваться со всеми людьми независимо, хочется тебе играть на компьютере или нет! Ты у меня послушный и очень добрый мальчик! Хорошо?

– Хоошо, мама! – он обнял Лялю и положил голову ей на коленки.

– Всё ясно! – угрюмо признался Ильдар, – Макаренко – ты! А не я…

…Мужчина посмотрел на очередную страницу с фотографиями. С большим ранцем на спине беззаботно улыбался курносый первоклассник.

«В школу Салаватка пошёл, когда мы уже переехали из коммуналки в эту квартиру», – пришло в голову Ильдару. Его воспоминания потянулись бесконечной лентой железнодорожного полотна…

…-Вот деньги на обед. Положила в ранец!

Ляля стояла возле школьных ворот. Она старалась сохранить строгий тон, но, не удержавшись, притянула сына к себе. Она чмокнула мальчонку в родную макушку. – Как только придёшь в класс, сразу отдай деньги учительнице!

Салават с интересом смотрел на сентябрьское небо, рассматривая формы воздушных облаков.

– Хватит считать ворон! – она поправила пиджак, лямка рюкзака, которого стала давить ему плечо, – ты меня слышишь, Салаватка? Или ещё не проснулся?

– А?! – школьник шмыгнул носом, – мам, я побежал? А то опоздаю!

– Беги! – она погладила его по спине и чуть подтолкнула вперёд, – веди себя хорошо. Слушайся Нурию Ахметовну!

Салават повернулся и, что есть мочи, приспустил за ворота школьной территории. Его ранец болтался за спиной, как парашют.

Вечером Ляля помогала Салавату делать домашнее задание. Она смотрела, как сын старательно кружит кольца и закорючки в строчки тетради по чистописанию. Письменный ряд напоминал эшелон вагонеток, путь которой пролегал, согласно песне по взгорьям и долинам. Она хотела сделать замечание, чтобы сын был более аккуратным, но заметив, как Салават, высунув язык, трудится, передумала.

– Мама, я всё дописал! – первоклассник с довольным видом почесал нос, оставив на переносице пятнышко чернил.

Ляля вытерла кляксу носовым платком и улыбнулась. Она склонилась над тетрадкой.

– Мама, у тебя серёжки очень красивые! – внезапно объявил Салават. Он не отрывал взгляда от маминых ушей, – у тебя их много?

– Спасибо, сынок! – ей было приятно услышать комплимент от родной кровиночки, – эти серьги подарила твоя бабушка! В шкатулке находятся серёжки, которые на юбилей нашей свадьбы принёс папа. И ещё – третья пара лежит. В магазине купила сама!

– Ого! Так много?! – пришёл в восторг Салават.

Ляля хотела спросить, чему он так обрадовался, но раздался телефонный звонок. Она узнала голос классной руководительницы сына – Нурии Ахметовны.

– Добрый вечер, Ляля!

– Здравствуйте, Нурия Ахметовна! Очень рада Вас услышать! Чем обязана?

Небольшая заминка заставила Лялю внимательно прислушаться. Пришла нелепая мысль, что Салават в школьных стенах набедокурил. Это было вовсе не похоже на него. Видимо, учительница собиралась с мыслями, чтобы деликатно донести мысль.

– Понимаете, Ляля, в чём дело? Право мне неудобно Вам напоминать об этом!

– Что случилось?!

– Вероятно, Вы забыли, но сегодня я собирала деньги на недельные обеды?! Салават не сдал сумму. Извините за беспокойство! Конечно, мы не оставляем детишек без обеда…, кормим всех. Но я внимательно отношусь к возложенной на меня обязанности.

– Нурия Ахметовна, я положила деньги ему в ранец, – Ляля вскинула голову. – Сейчас узнаю, куда он их подевал?

– Не ругайте строго, если потерял! – попросила мудрая учительница, – Салават прилежный мальчик и очень добрый! Надеюсь, что он просто забыл их сдать!

– Разрешите Вам перезвонить, Нурия Ахметовна? Поговорю с ним.

– Несомненно, звоните. Я рано спать не ложусь. Проверяю работы моих знаек!

Ляля отложила телефон и строго посмотрела на сына. Салават глядел на маму широко открытыми глазами. Он не опустил взгляда, как делают провинившиеся дети.

– Сынок, утром я положила деньги в ранец. Помнишь? – мягко обратилась она, – и сказала, что надо сдать учительнице.

– Да! – моментально признался он, – мы играли с Ромой и Маратом.

– Ты взял из ранца деньги?

– Взял! Рома и Марат – мои друзья!

– Салават, я рада, что у тебя в классе появились новые друзья. Вопрос другой. Куда подевались деньги?

– Я их…, раздал! – он кинул взгляд святого мученика перед казнью.

– Отняли? – ужаснулась Ляля.

– Нет, – сын гордо вскинул носик, как бизнесмен, который выиграл тендер на поставку картофеля в сеть ресторанов Макдоналдс.

Она убавила спесь и нетерпение.

– Хорошо, Салават! Расскажи, как было дело?

Через несколько минут Ляля набирала номер учительницы. После третьего гудка послышался щелчок.

–Это Ляля – мама Салавата! – напомнила она.

– Выяснили? – живо откликнулась учительница младших классов.

– Да. Нурия Ахметовна, а Рома и Марат деньги сдали?

– Вавилов и Галиуллин?! К сожалению, нет! Я звонила им. Взрослые обещали решить вопрос. Галиуллин растёт в неполной семье, а Вавилова Рому воспитывают бабушка с дедушкой. Они малоимущие и мы делаем им определённую поблажку. Они платят с небольшой отсрочкой. А, в чём дело?

Ляля предупредительно вышла на кухню, чтобы сын не услышал дальнейший разговор.

– Я приблизительно так и подумала, насчёт Ромы и Марата! Тогда мне нужен Ваш совет, Нурия Ахметовна? – в голосе Ляли сквозили неуверенные нотки.

– Чем смогу, как говорится, помогу, Ляля! – вызвалась опытный педагог.

– Салават отдал деньги им. Когда мы поговорили по душам, то сын открылся, что дружит с Ромой и Маратом! Он раздосадовано сообщил, что Марат недостаточно ест чипсы и пьёт колу, потому что у его мамы мало денег. А Рома давно мечтает покататься на велосипеде, но у дедушки с бабушкой нет средств на покупку. Поэтому поровну разделил деньги между ними. Я в затруднении. Не знаю, хвалить Салавата или ругать?

– Что Вы?! Ругать?! Ни в коем случае, Лялечка! – в тоне учительницы проглядывалась улыбка, – Салават поступил благородно. Он проникся чувством сострадания и за это не надо наказывать! Наоборот, я считаю, что он заслужил поощрение! У вас в семье растёт не жадный, а бескорыстный мальчик!

– А, как же деньги за обеды, Нурия Ахметовна? Мы с мужем не можем «тянуть» ещё две семьи?!

– Вавиловы и Галиуллины – порядочные люди! Я поговорю с ними. Они вернут Вам деньги. Не беспокойтесь, Ляля!

– Огромное спасибо, Нурия Ахметовна! – поблагодарила мама.

– Не за что! Только вот ещё…, хочу предупредить, Ляля! – учительница на мгновение запнулась, а затем мелодично рассмеялась, – возможно, зря заостряю на это Ваше внимание?! Или я несколько мнительна?! Когда в продлённой группе Салават сделал домашнее задание и подошёл с тетрадкой ко мне, то обратил внимание, что у меня отсутствуют серьги на ушах. Он пообещал подарить, так как «…у мамы полно брулиандов».

Две женщины прекрасно поняли друг друга. Смех расплескался в мембране, растекшись по проводам.

– Спасибо, Нурия Ахметовна! Ваше предупреждение прозвучало вовремя. Салават спрашивал меня о количестве серёжек. Скорее всего, одну пару он готовил для Вас! На всякий случай спрячу шкатулочку «с брулиандами»!

Пожелав спокойного вечера, разговор закончился…

…Ильдар помнил тот вечер, когда с загадочным видом, мимо прошелестела жена. Со смущённой улыбкой она взгромоздила шкатулку с драгоценностями на высокую полку. Позднее, в ночной тишине Ильдар и Ляля с благодушной иронией обсудили поступок Робин Гуда, в которого превратился их сын. Несмотря на потешность ситуации и обоснованное опасение за личное имущество, у родителей на сердце возникло чувство гордости. Главной движущей силой Салавата являлось милосердие и желание оказать помощь друзьям. А это, поверьте в наше сложное время важное качество.

Ильдар отметил моральные и человеческие качества первой учительницы – Нурии Ахметовны. Её уважали и любили ученики с родителями всего класса. Ильдару импонировало, то обстоятельство, что она свободно могла позвонить матери, отцу или даже бабушке школяра, чтобы незамедлительно решить проступившую проблему. У неё имелся засаленный блокнот, в который она своевременно вписала номера телефонов родителей и дат дней рождений своих желторотиков. Именно Нурия Ахметовна первой заметила, как Салават стал щуриться, когда списывал с доски условия задачи. Она заставила Салавата пересесть на первую парту и тут же сообщила о своих подозрениях Ляле. Окулист обнаружил прогрессирующую стадию близорукости и выписал очки для постоянного ношения. Благодаря вовремя оказанной помощи, пресекли ухудшение зрения. У Салавата поднялась успеваемость, чему Ильдар с Лялей и, конечно же, сам юный очкарик, были несказанно рады.

Ильдар оставил на время альбом и допил кофе. Он ополоснул чашку под струёй тёплой воды. Вытер руки о полотенце и взял мобильник в руки. Поглядев на экран, Ильдар убедился, что не пропустил важного звонка. Впрочем, он не мог проглядеть. Это звучало фантастически и нереально, как заявление о бессмертии. Как он может прозевать, когда от звонящего человека так много всё зависит? Ильдар не проспит этот звонок, даже если трель раздастся в четыре утра тёмно-синего, зимнего рассвета. Тем более трубка постоянно находилась рядом, как обручальное кольцо на пальце. Ему нужно узнать подробности. Та информация, чем он обладал, была недостаточна. Пока только один человек мог предоставить более полную картину происшествия. Воспользовавшись молчанием мобильного аппарата, Ильдар решил позвонить супруге, чтобы узнать о её самочувствии. Вчера ночью Ляля выглядела ужасно, и Ильдар откровенно испугался. Мужчина нажал на кнопку быстрого вызова, который был записан в телефоне. Когда услышал длинный гудок, то пересилив, напустил улыбку. Он психологически попытался, настроиться на положительный настрой. Перед женой Ильдар должен пыхать, как мэр, оптимизмом. Понятно, что Ляля не увидит его, но по голосу должна понять, что ситуация, которая произошла с Салаватом из разряда случайных недоразумений. Дело, обязательно, разрешится положительно. Он глянул из кухни в зеркало прихожей. На него смотрел взлохмаченный мужик, словно деревенский житель, поднявшийся рано утром, выгнать скотину на пастбище. Ильдар недовольно прихлопнул ветреные волосы. В трубке раздался голос. Он подобрался.

– Алло! Как поживаешь, жёнушка? У меня всё хорошо! – раздался короткий и нервный смешок. Он был плохим актёром, но больная жена поддалась на его фальшивую игру.

– Привет! Как Салават?

Он постарался не опускать лживую планку веселья.

– Всё хорошо, – повторил он, добавив хрюкающего смеха. – Жду звонка! Лучше расскажи, как себя чувствуешь? Я собираюсь, приехать к тебе в больницу после тихого часа.

– Разве Денис ещё не звонил?

Она задохнулась, чем вызвала у Ильдара панику. Ему надо осторожнее подбирать слова.

– Звонил, – солгал он.

– Что сказал?! – Ляля тяжело дышала, словно ей перекрыли доступ к кислороду.

– Ляля, успокойся, пожалуйста, – Ильдар попытался в зародыше погасить угольки тревоги. Он стал сочинять и перечислять те факты скупой информации, что просочились минувшей ночью, – Денис сказал, что выясняет обстоятельства. Вероятнее всего, произошла ошибка. Парни оказались в не том месте и в не то время…

– Почему их не отпустили, а закрыли на три дня? – жена задавала неудобные вопросы, на которые он ещё не знал ответа.

– Ты же знаешь! Мировой суд вынес решение. Административный арест на трое суток. Через три дня Салавата и Илюшу выпустят. Послушаем их версию. Но до четверга Денис даст полную информацию.

– Ильдар, неужели у нас сын…, – она трагично замолчала, а затем всхлипнула, – …наркоман?

У него кольнуло в груди. Он понятия не имел, отчего Салават и Илья оказались ночью, на глухой улице, возле места, популярного у наркоманов?

– Я в это не верю! – его голос зазвенел, как струна, – и ты, Ляля, не верь! Тут какая-то ошибка. Собираюсь к тебе приехать в больницу после обеда. Надеюсь, что привезу хорошие новости.

– Я сойду с ума или умру, – она тихо заплакала.

– Ляля, надо вытерпеть! Ничего страшного не произошло. Ну, задержали пацанов…, что же тут такого?! Полиция выполняет свою работу! Не разобрались и припаяли трое суток. У них конвейер без разбору. Всех записывают в преступников и наркоманов. Сама знаешь! Дай Аллах, когда закончатся наши мучения, купим путёвку в Турцию. Втроём полетим к морю.

– А нашего Салаватку точно отпустят? – в её слабом голосе трепетала жалостливая просьба.

– Точно! – он придал лживой бодрости. Почувствовав, что жена чуть успокоилась, уточнил время послеобеденного приёма и положил трубку.

Ильдар вернулся к фотоальбому. Что-либо делать другое, он был не в состоянии. Именно рассматривая давние, цветные фото, он получал обманчивое состояние спокойствия. Тогда мысли выстраивались в логическую цепочку, перестав сноваться, будто пыль. Ильдара пугала неопределённость. Говоря откровенно, он боялся звонка одноклассника Машкова Дениса, который своим трудолюбием, с течением времени, заслужил погоны в полиции, вполне заслуженно получив важный чин. В то же время Ильдар хотел разобраться в непростой ситуации. Его интересовали подробности ночного приключения Салавата и Ильи. Как их задержали? Что послужило причиной? На каком основании и почему судья выписала трёхдневный арест? С другой стороны, отец свято верил в невиновность сына. Он не мог допустить, что Салават и Илья влезли в шаткое криминальное болото. Ильдар думал, что хорошо знал сына, а также его друга детства – Илью. Внезапно, он застыл. А, если действительно ребята попробовали этой гадости? Что вдруг, если они целенаправленно оплатили дозу наркотика и шли её забирать? Но, как можно купить наркотик? Его нет в свободном доступе? Неужели у них был адрес распространителей? Тогда опасения Ляли вполне обоснованы.

– Нет! Салават и Илья не наркоманы! Тогда их не посадили бы на трое суток, а полноценно заперли в камеру на продолжительное время следствия! – Ильдар решительно одёрнул себя от противоречивых мыслей, – ребят выпустят в четверг. Выслушаем их версию. Затем проведу с глупцами разъяснительную работу. Лишь бы увидеть их живыми и невредимыми!

Фотоальбом будто откликнулся на слова хозяина, раскрыв красочные, летние моменты и, скрашивая томительные часы ожидания. На карточках был запечатлен их жаркий отдых в Турции. Ярко-синее небо, изумрудно-прозрачное море, сочных оттенков цветы. На песчаном берегу Карадинез, именно так звучит по-турецки Чёрное море, со счастливой улыбкой позировал начинающий турист Салават. Родители заранее подгадали отпуск, купив путёвку на последние майские деньки, когда нет излишнего столпотворения перед наступлением летних каникул. Они впервые выбрались с семьёй за границу. Больше всех предстоящему путешествию радовался, успешно закончивший первый класс, сын. Ильдар прикрыл глаза…

…Он сидел на краю бассейна, опустив ноги в воду и наблюдая, как уверенно чувствует на воде сын. До этого Салават уже более полугода посещал курсы по плаванию в городском оздоровительном центре, куда Ляля записала его для улучшения зрения, которое откровенно подсело под влиянием напряжённой, учебной нагрузки. Лечебный вариант им посоветовал врач, подсказав, что плавательные движения наилучшим образом массажируют воротниковую зону и в нужном направлении воздействуют на зрительный нерв. Салават нырял, переворачивался, плыл. Фыркая каплями и беззаботно хохоча, сын каждый раз махал ему ладошкой. Ильдар реагировал на призыв, приподнимая кепи в ответ. Салават практически не вылезал из воды, чередуя плавание в бассейне или в море. Ему нравилось плескаться в воде до синевы губ. Пока родители, буквально за волосы, не оттаскивали его на берег, чтобы он чуточку согрелся.

– Папа, плыви ко мне? – перед тем, как погрузиться в воду с головой, жизнерадостно пригласил Салават.

Ильдар не стал возражать. Время приближалось к обеду, и вода изрядно нагрелась. Словно на рельсах, он плавно съехал с бортика. Салават воспринял это победным криком. Ильдар неторопливо поплыл к сыну. Неугомонный Салават, вынырнул прямо перед лицом отца.

– Пап, ты можешь плыть на спине?

– Да.

– А, вперёд ногами, на спине? Нырнуть до дна? А, животом вниз, без помощи рук?

– Без помощи рук? Это как? – попытался представить отец.

Салават выбрал участок, где мало купающихся и поплыл вперёд. Его ноги работали, как лапки уточки. Кисти рук он крепко прижал к бёдрам. Голова, как поплавок, качалась на волнах.

Ильдар улыбнулся. Не зря преподаватель предположила, что в будущем будет готовить Салавата на сдачу юношеского разряда по плаванию. Салават был одним из усердных и смышленых пловцов.

– Можешь? – Салават обернулся.

– Не знаю! Попробую, – Ильдар неуклюже оттолкнулся от дна и стал грести руками.

– Не так! – Салават плыл рядом, – ну, неправильно же, пап! Руками не помогать! Только ногами. Я же показывал!

По примеру сына, Ильдар прижал руки к телу и стал нервно дрыгать ногами. Его голова, как якорь, скрылась под водой. Через мгновение, он ошалело появился на поверхности, хватая ртом воздух. Они оба заразительно расхохотались.

– Папа, попробуй ещё? – Салават хлопал по воде, вызывая дождь из разноцветных капель.

Ильдар сделал вторую попытку. Результат оказался идентичным. Не продержавшись пяти секунд, он, как субмарина, гордо ушёл под воду. Вынырнув, Ильдар помотал головой, избавляясь от излишней воды в ушах. Мальчишка заливался весёлым смехом.

– Сдаюсь, сынок! – улыбаясь, Ильдар поднял руки вверх, – пожалуй, отдохну и снова попробую.

Ильдар подплыл к бортику и, подтянувшись на руках, вылез из бассейна. Он обернулся. Внимание Салавата переключилось на пожилую женщину и худую девочку, которая бултыхалась возле него. Женщина, по всей вероятности, являлась заботливой бабушкой, которая учила держаться на плаву свою неумеху – внучку. Девочка по возрасту выглядела ровесницей Салавата, но плавать явно не умела. Она лихорадочно махала руками и ногами, плюхая их по поверхности воды. Бабушка заботливо поддерживала внучку и подсказывала порядок действий. Однако при всей старательности, девчонка моментально уходила под воду, стоило бабушке убрать руки из-под её тела. Ильдар внимательно стал наблюдать за Салаватом. Ему было любопытно, тем более сын не обращал на отца никакого внимания. Салават был поглощён уроком по плаванию и косился на девочку, видимо ожидая, когда та самостоятельно поплывёт. Наконец терпение мальчишки лопнуло. Салават несколько раз нырнул под воду, проплывая под девочкой и, выныривая с противоположной стороны. Пару раз он случайно натыкался головой в коленки бабушки, вынуждая ту вздрагивать. Затем, словно акула, стал нарезать круги, то приближаясь к ним, то отплывая на расстояние. Он грёб разными стилями, показывая всё своё умение, меняя способы на каждом круге. Ильдар добродушно улыбнулся. Салават демонстрировал мастер класс и откровенно рисовался перед девочкой, которая уже обратила внимание на плавающего возле них пацана. Неумеха посматривала на Салавата, плохо скрывая завистливого взгляда. Апофеозом выступления стало то, что Салават принялся плыть на спине, равнодушно скрестив на груди руки в замок. Гибкое тело извивалось, плавно очерчивая синусоиду. Его хитрое лицо было устремлено на солнечное небо, а лукавые глаза стреляли в сторону девочки.

Салават услышал, как зовёт отец. Он резво ушёл под воду и, развернувшись на дне бассейна, поменял направление. Сын вынырнул, как рыбка возле бортика, где стоял Ильдар.

– Эй, карасик, мы с мамой собрались пообедать на террасе! – Ильдар подмигнул, – пойдёшь с нами?

– Пап, а мороженое уже дают?

– Посмотрим и узнаем!

Ильдар высматривал место, где обычно раздавали сладкое лакомство. Лотки с мороженым, на территории отеля, выставляли строго по расписанию, поэтому всегда собиралась очередь из взрослых и детишек.

– Хорошо! – согласился сын, – картошку – фри покушаю, если нет марыги!

Он подпрыгнул, закинув ногу на бортик. Затем быстро вскочил. Ильдар и Салават призывно махнули, зазывая, загорающую на шезлонге, Лялю. Ими овладела тягучая лень. Поэтому, не поднимаясь в номер, они переоделись в кабинке и помыли руки. На открытом воздухе в ресторане, семья уселась за свободный столик. Вода сослужила добрую службу, вызвав зверский аппетит юного пловца. Салават лихо расправился с рисовым супом и теперь напихал в рот ломтики картофеля, став похожим на старательного бурундука, методично делающим запасы на зиму.

– Тешекур эдерем! – Ильдар поблагодарил официанта, подошедшего убрать грязную посуду.

Молодой турок белозубо улыбнулся и кивнул головой. Он протянул Ильдару руку для пожатия.

– Папа, а что ты ему сказал? – живо заинтересовался Салават. Ему понравилась реакция официанта, сразу записавшего отца в стан своих друзей.

– Спасибо! – ответила Ляля, так же, как Ильдар, знающая несколько бытовых, турецких фраз.

– Здорово! – восхитился Салават.

– Кажется, сейчас выкатят лотки с мороженым! – предупредил Ильдар, приглаживая высохшие, вразнобой, волосы.

– Да, какое-то волнение началось! Народ собирается, – согласилась Ляля.

– Пап?! Мам?! Вам мороженое брать? – Салават поправил очки и вскочил со стула.

Они не успели ничего ответить, как Салават, стремглав, показал им пятки. Через пятнадцать минут довольный сын возвратился. Он держал в ладошках три рожка с тающим лакомством и справедливо раздал каждому по порции. С мороженым расправились быстрее молнии.

– Спасибо, Салаватка! Вкусно! – родители положили в рот остатки изумительно-охлаждающего десерта.

– Мороженое маленькое! – Салават с грустью слизнул последнюю капельку с пальца, – ещё хочется!

– И я бы не отказался! – Ильдар почесал нос.

– А я наелась! Если хочешь, то сбегай! – посоветовала сыну Ляля.

Салават прищурился.

– О-го-го! Какая очередь!

Родители проследили взгляд сына. Змеевидная очередь напоминала речушку.

– Вот это да! – присвистнул отец, – целый час будешь торчать на солнцепёке ради двух рожков.

– Пап, а как по-турецки будет «Мороженое»? – Салават отрицательно замахал ручонками, – нет, не так! Лучше «Два мороженого, пожалуйста»?

Папа потёр лоб указательным пальцем.

– Ики дондурма, лютфен!

– Ага! – Салават унёсся в очередь, как смс сообщение.

Ляля вопросительно посмотрела на мужа.

– Что задумал наш изобретатель?

– Думаю, что хочет познакомиться с мороженщиком, чтобы появился блат! – рассмеялся Ильдар.

– Ты не поверишь, но Салаватка уже идёт с мороженым! – ахнула она.

– Вот это скорость! – прокомментировал отец.

– Как ты умудрился взять без очереди? – нетерпеливо поинтересовалась Ляля, когда мальчишка поравнялся со столиком.

– Я подошёл к разносчику и попросил по-турецки, как научил папа, – откровенно признался сын. – Продавец показал мне «Окей» и без слов выдал мороженое. Я ответил «Тешекур эдерем».

Ильдар победоносно посмотрел на жену.

– Ты слышишь, Ляль? Он всё запомнил пра-виль-но! Салаватка сделал выводы. Языки необходимо учить, чтобы везде стать своим человеком. Смышлёный парень!

Затем обернулся к Салавату.

– Молодец! А, что только один рожок? Забыл, как будет по-турецки слово «два»? Или добавочной порции не положено больше? Али ты успел съесть? – закидал Ильдар предположениями вперемежку с вопросами, когда сын протянул ему вафельный рожок с белыми подтаявшими шариками.

– Скушал! – Салават замялся.

Поведение сына показалось непривычным, но Ильдар не придал значения. С чистым сердцем он расправился со второй порцией, а позднее семья пошла на море, купаться. Объяснение поступка открылось вечером, перед ужином, когда загоревшие туристы ожидали открытия ресторана. К ним подошла пожилая женщина, в которой Ильдар узнал бабушку из бассейна, учившую днём плавать свою внучку. Женщина ласково посмотрела на Салавата и погладила его по светлым волосам.

– Извините, это ваш сын? – спокойным тоном библиотекарши спросила она.

– Да.

– Хочу выразить вам благодарность! – сообщила бабушка.

Ильдар и Ляля переглянулись.

– Что случилось?

Женщина культурно пояснила.

– Мы поселились только вчера и не успели разобраться во всех отельных нюансах. Пока обедали, заметили непонятное доселе движение. Знаете, мы здесь впервые! Что за лотки? Какое мероприятие приготовили организаторы? Всё интересно и необычно, но никто не объясняет! Потеряли уйму времени. Когда распознали, что раздают мороженое, уже образовалась огромнейшая очередь. Оксана заняла место в хвосте, а я отправилась, глянуть на лотки. Мороженое в контейнере стремительно пустело, так как люди охотно разбирали по несколько стаканчиков. Мы упустили время. Конечно, завтра я буду расторопнее, но, сами понимаете, завтра настанет лишь после полуночи! А мороженого внучке хотелось вручить именно сейчас. Постояла возле парня с поварским колпаком, который бойко управлялся со скупом, как жонглёр. С великим сожалением поняла, что Оксане, увы, нынче не суждено попробовать сладкий десерт. Стала идти к ней, заранее выискивая слова утешения и заверения…, уж завтра-то мы успеем к началу раздачи. И вдруг заметила, что возле неё стоит ваш сын и протягивает рожок. Пока я подошла, его след простыл, а счастливая Оксаночка улыбалась. У неё в руке было мороженое. Я даже не успела сказать ему «спасибо!». Вскоре очередь разбрелась. Как я и предполагала, шустрый жонглёр в колпаке закончил буффонаду.

Любящая бабушка раскланялась.

– Спасибо большое от меня и от Оксаночки! Ваш мальчик получил достойное воспитание!

– Нам очень приятно слышать слова благодарности! – мило улыбнулась Ляля. – Признаться, сами узнали о том, что раздают мороженое лишь на третий день. Так что Вам, в некотором роде, повезло!

Двери ресторана, как дворцовые ворота, распахнулись. Бабушка взяла внучку под охапку и, насколько позволял солидный возраст, побежала к столам с блюдами. Ильдар скрыл улыбку. Определённо бабушка запомнила неудачный, гостиничный опыт «борьбы за выживание». У неё появилась навязчивая идея. Ей более не хотелось опаздывать на раздачу. Среди рьяных охотников за гастрономическими благами она опасалась, остаться с внучкой голодной до завтрака. Ей с лихвой хватило дневной очереди за мороженым.

Ляля заняла стол. Ильдар и Салават лавировали с тарелками по рядам, выбирая блюда из разнообразных меню. У Ильдара словно выросли крылья. Приятно, когда посторонний человек хвалит сына.

– Что улыбаешься? – в глазах Ляли блестели весёлые искорки. Она также думала о поступке Салавата.

– Знаешь, что мне пришло в голову? – Ильдар подвинул ей тарелку с жареной рыбой «дорада», которую она предпочитала. Он посмотрел вокруг. Салават стоял вдалеке возле аппарата с колой.

Супруга взяла вилку в нужную руку, так как разбиралась в тонкостях ресторанного этикета.

– Не знаю!

– Каким образом Салават получил достойное воспитание? По сути, Ляль, мы с тобой не воспитывали его как-то особо! – муж скорчил рожицу. – Или признайся?! Ты шлёпала по заднице Салавата, когда я уходил на работу?

Ляля звонко рассмеялась.

– Не без этого!

– Ах, ты негодница! – он шутливо нахмурился. – Как у тебя поднялась рука, чтобы бить моего маленького сынишку?

Внезапно Ильдар стал серьёзным.

– А ведь Салават второй рожок с мороженым отдал мне. Получается, первый рожок подарил Оксане. Он увидел девочку в хвосте очереди и понял…, понял, что ей ничего не светит, так как мороженое вот-вот должно закончиться. А вторую порцию, не сомневаясь, вручил папе! Не заметив подвоха, я съел рожок, даже не осознавая, что оставил сына без сладкого. Салаватка себе ничего не оставил! Понимаешь, Ляль?! Абсолютно ничего!

Ляля опустила вилку в тарелку.

– Он пожалел Оксану! Пожертвовал своей добавочной порцией и, главное, скрыл от нас. Не бахвалился и не хвастался!

Они с умилением посмотрели на приземлившего рядом сына.

– Салаватка, разреши пожать тебе руку? – Ильдар потряс тонкую руку опешившего школьника, едва не разлив на пол, расплескавшуюся в стакане колу.

– Я почистила рыбку для тебя, Салаваткин! Хочешь? – оберегающая материнская любовь Ляли проявилась в полной красе.

– Тешекур эдерем, мама! Не хочу! – Салават шумно втянул колу…

…Ильдар вздрогнул, когда телефон затрясся в виброзвонке, затем громыхнула мелодия. Он посмотрел на экран и его сердце сжалось. Звонил Машков Денис. Он достаточно долго ожидал этого звонка. Сейчас Ильдар узнает правду.

– Алло, Денис! Слушаю, – он боялся пропустить хоть одно слово, поэтому сильно прижал трубку к уху.

– Привет, Ильдар! Ты дома?

– Привет. Да.

Одноклассник прибегал к коротким фразам.

– Я скоро забегу. Нужно поговорить!

– Ты что-то выяснил? – не удержался Ильдар.

– Не по телефону. Расскажу дома. Еду к тебе.

– Хорошо. Жду! – Ильдар посмотрел на руку, держащую трубку. Она мелко дрожала.

«Что Денис выяснил? Какие новости несёт с собой? Плохие или обнадёживающие! Почему он сразу не ответил на мой вопрос? Неужели всё настолько серьёзно, что невозможно сказать по телефону? Или, быть может, наоборот, Денис хочет выплеснуть радостные известия и непосредственно посмотреть на мою счастливую реакцию? Хотя, вероятно, он находится за рулём и ему неудобно?», – Ильдар попытался проанализировать тон голоса, с которым одноклассник разговаривал, но так и остался в догадках. Казалось, что Машков тщательно укрывал свои эмоции, сохраняя верность выбранной профессии. Страх за сына парализовал мозг, лишая возможности думать. Вероятно, этому способствовало ещё-то обстоятельство, что он практически не спал минувшей ночью. Ворочаясь на кровати, то и дело глядел на часы. Ильдар не сразу сообразил, что трубка вновь заколыхалась.

– Алло!

– Ильдар, добрый день! Это Наталья.

– Здравствуй, Наташ!

– Что-нибудь прояснилось? Как Салават и…, – она заплакала. – Илья?

Ильдар постарался поддержать маму Халикова Илюши добрыми словами. Несмотря на туманную ситуацию, он неизменно верил в благоприятный исход.

– Прежде всего, Наташа, возьмите себя в руки! Не губите себя! Всё уладится.

Наталья находилась в пучине депрессии.

– Уже ничего не уладится, Ильдар! Их посадили на трое суток. Неизвестно, что произойдёт дальше!

– Во-первых, Наташа, у парней административный арест на трое суток. То есть до четверга. Причина задержания скоро выяснится. Я должен встретиться с одноклассником, который работает в полиции. Во-вторых, в четверг их отпустят. Сегодня понедельник. Думаю, что этим всё ограничится. Я спрошу одноклассника, нельзя ли вмешаться и отпустить ребят раньше четверга. Не сомневаюсь, что он посодействует этой проблеме. У него есть связи и опыт в органах. Тем более в полиции Денис не последний человек. И, в-третьих, для ребят это будет сигналом, не гулять в полночь по улицам, а спокойно сидеть дома. Уверен, что они сами напуганы арестом донельзя и извлекут полезный урок.

Она успокоилась. Ильдар слышал лишь нечастные всхлипы, словно в трубку изредка врывался ветер.

– Ох, какой ужас! Их посадили в разные камеры? Как думаете?

– Не знаю, Наташа!

– Боже мой! Они чистые и домашние мальчики! Законопослушные. Никуда не ввязывались. Никогда не сталкивались с правосудием.

Причитая и охая в конце разговора, она попросила быть с ней на связи и сообщать о любых, даже незначительных новостях. Ильдар твёрдо пообещал. У них появилась общая беда, которая крепко сплотила две семьи.

«Законопослушные…, никогда не сталкивались с правосудием», – Ильдар подумал, что Наталья права. Действительно, по ту сторону закона ни Салават, ни Илья до сих пор не находились. Оба являлись студентами вторых курсов, получающим высшее образование, по стечению жизненных обстоятельств разных ВУЗов. Но, как и прежде оставались неразлучными друзьями.

«Салават не сталкивался лицом к лицу с милиционерами, хотя…», – Ильдар посмотрел в окно. Он вспомнил курьёзный случай, произошедший давным-давно…

…– Папа, а ты айзешишь мне поигать?

После трудового дня Ильдар забрал сына из детского садика. Наслаждаясь летним воздухом, они неторопливо шли домой. Как часто бывало, не теряя времени зазря, Салават хитро вымаливал у отца доступ к домашнему компьютеру.

– Разрешу, пока мама не пришла с работы! Но обещай, что ты покушаешь, когда мама приготовит ужин? Не унесёшься в бесконечные гонки, откуда тебя за ноги не вытащишь!

Беспокойный любитель компьютерных игр незамедлительно кивнул.

– Покушаю!

На лифте они поднялись на девятый этаж. Вынув ключи, Ильдар открыл общую железную дверь, рассчитанную на две квартиры. Едва они очутились дома, как зачирикал дверной звонок.

– Переодевайся, сынок, и вымой руки после улицы! – по-отечески бросил Ильдар, выходя в тамбур.

Распахнув дверь, он опешил. На пороге стоял милиционер.

– Добрый вечер!

– Здравствуйте! – удивлённо откликнулся хозяин квартиры. Присоединившись к отцу, выглянула любопытная мордочка Салавата.

Милиционер обрисовал суть проблемы.

– Нам нужен понятой для засвидетельствования преступления. Вы не могли бы нам помочь? Это займёт десять минут.

– А, что случилось?

– Видите ли, этажом ниже мы задержали человека, который пытался продать огнестрельное оружие. Произошла оперативная закупка. Поэтому требуются понятые, чтобы зафиксировать факт продажи. Одного понятого мы нашли.

Однокомнатная квартира, о которой завёл речь сотрудник, была проблемной. Её сдавали внаём. Жильцы менялись в нём подобно газетам в почтовом ящике. В своё время там проживали проститутки, беззастенчиво принимавшие клиентов. Таджики, жарившие шашлык на открытом огне, на балконе и переполошившие густым дымом весь дом страхами о начавшем пожаре. Для Ильдара это не стало открытием и прозвучало вполне естественно, появление там криминальных элементов.

– Хорошо. Иду.

– Квартира на восьмом этаже, – развернувшись, напомнил милиционер.

Ильдар погладил сына по голове. Они вошли в зал.

– Сынок, я ненадолго отлучусь. Переоденься. Ты не боишься остаться один?

Салават начал стягивать уличные шортики.

– А на компьютее игать можно?

Ильдар подумал, что компьютер в данном аспекте выступает в роли заботливой няни.

– Можно. Скоро должна вернуться мама. Скажи ей…, скажи…, – он не мог подобрать адекватное объяснение, которое Салават должен объяснить матери домашнее отсутствие отца. Получалось излишне пространственно и сложно. Ильдар оставил попытки. – Ничего не говори!

Выходя, он заметил, как Салават спешно нажал на кнопку включения персонального компьютера. Будущий гонщик рвался на стартовое соревнование.

Заполнение протокола и остальных сопутствующих документов заняло гораздо больше времени, чем регламентировал милиционер. Ильдар облегчённо выдохнул, когда оперативник заявил, что осталось подписать ещё один акт и понятые будут свободны. С чувством выполненного гражданского долга, Ильдар поднялся на свой этаж именно в тот момент, когда открылись двери лифта и оттуда, словно ужаленная, с глазами, полными ужаса, выскочила Ляля. Увидев мужа, она обессилено прислонилась к стенке.

– Куда спешишь, красавица? – он подхватил из рук сумку с продуктами.

– Уф, напугалась за тебя! Где ты был?

Ильдар и Ляля вошли домой. Салават был поглощён компьютерной игрой. Он с жаром клацал по клавиатуре. Казалось, что игрок не заметил, прихода родителей.

– Понятым вызвали. Подписывал бумажки.

Успокоившись, Ляля за ужином рассказала Ильдару, какой кошмар она пережила.

– Представляешь, Ильдар, захожу после работы в магазин. Звоню, чтобы предупредить тебя, что задерживаюсь. Заодно уточнить необходимость первоочередных покупок, а трубку никто не берёт. Ни сотовый, ни домашний. Я знаю, что по времени ты забрал Салавата. Вы должны быть уже дома. Ещё раз набираю номер. Жду. Ни ты, ни Салават не отвечаете. Начинаю беспокоиться. Набираю дозвон, словно во сне кидаю продукты в корзину. Снова попытка дозвониться. Молчок. Руки начинают трястись. Внутри холодеет. И вдруг, о, Слава Богу, на седьмой или восьмой раз трубку поднимает Салават. Его речь сбивчива и тороплива…

Ильдар понятливо усмехнулся.

– Мобильник оставил дома. А домашняя трубка лежала возле компьютера. Но твои звонки прозвучали невовремя. Салават был занят.

– То, что трубку снял Салаватка, немного успокоило, но потом тревога, как костёр разгорелась с большей силой. Почему ты не ответил? Куда подевался? Я спросила об этом. И Салават бабахнул, как из пистолета «…папы нет дома. Папу забрали мииционеы!» и тут же отключился. За что тебя забрали милиционеры? Чуть в обморок не упала на кассе. Больше на звонки он не отвечал. Я ринулась поскорее домой.

– Я бы тоже грохнулся в обморок! – расхохотался Ильдар, – ты же знаешь, что Салаватку трудно оторвать от компьютера. Он всецело вливается в игру. Переживает и нервничает совершенно искренне. Плачет, когда его обгоняют, и прыгает от радости при выигрыше. А проигрывает он только в том случае, когда его отвлекают вредные родители.

Он хлопнул сына по плечу.

– Салаватка, под каким номером приехала на финиш твоя гоночная машина?

– Певая! – с довольным видом сын поднял большой палец.

– Салават – чемпион! Твои звонки не смогли помешать, занять призовое место! – под заливистый смех жены, Ильдар отбил по груди чечётку…

… «Законопослушные. Никуда не ввязывались. Никогда не сталкивались с правосудием», – Ильдар размышлял над словами Натальи, – «Действительно, лишь в детском возрасте, словно издалека Салават наблюдал за обязанностями милиционеров. Хотя…, хотя не только милиционеров, но ещё полисменов».

Воспоминания унесли его в аэропорт Анталии в тот незабываемый год, когда, отдохнув на турецком курорте, семья возвращалась домой…

…– Салават, ты положил игрушку в чемодан? – Ляля беспокойно оглядела раздутую поклажу, обёрнутая, для сохранности, прозрачной плёнкой.

Она не дождалась ответа, так как отвлеклась. Огромная очередь, состоящая из туристов, по шажочкам приближалась к рамке металлоискателя. Ильдар «пинками» передвигал багаж. Ляля следила за Салаватом и ручной кладью. Как обычно в дороге, взрослые были на нервах.

Игрушкой, о которой интересовалась Ляля, являлся детским пистолетом. Они купили его на одном из уличных прогулок, посетив передвижной базар, проходящим каждый вторник возле отельного пустыря. Кроме компьютера у первоклассника было два увлечения. Это модели машин, которые Салават собирал, выстраивая их рядком на настенном шкафу, включающих уже обширную коллекцию и разнообразное оружие в виде винтовок-пищаль, пистолетов-револьверов и автоматов-ружей, чуть уступающих машинкам в количестве экземпляров. Ильдар и Ляля задержались возле наспех сотворённой витрины с игрушками, возле которой заворожено, окаменел Салават. Обладая профессиональным нюхом на запах предстоящей покупки, опытный торговец что-то выудил из необъятной сумки и помахал перед затрепетавшим сыном. Этим предметом оказался пистолет. Несмотря на предназначенную детскую аудиторию, пистолет был точной копией настоящего огнестрельного оружия. Он максимально подлинно демонстрировал основные детали. Здесь были и рамка с вороным стволом, и затвор с выбрасывателем и предохранителем, и ударно-спусковой механизм, а также магазин с патронами. Дополняла эстетического удовольствия металлическая рукоятка с серебряным тиснением по краям. Не нужно быть пророком, чтобы предвидеть. Когда семья покинула душный, рыночный ряд в руках радостного мальчугана сверкал чёрным лаком желанный пистолет. Салават не расставался с ним ни на минуту. Даже ложась спать, он бережно укладывал его под подушку. Во избежание проблем в аэропорту при прохождении полицейского досмотра и регистрации на рейс, Ляля несколько раз напомнила Салавату о пистолете, который незамедлительно должен находиться в чемодане. Родители утверждали, что сын заберёт игрушку, после того, как они доберутся домой. Салават согласился. Ляля обратила внимание. Пистолет лежал в чемодане поверх собранных вещей.

Они дошаркали до поскрипывающей транспортёрной ленты, уводивший багаж к прибору для просвечивания. Как принято, Ильдар положил чемодан на полимерный конвейер. Личные вещи, включая наручные часы и мобильные телефоны, они ненадолго оставили в специальном лотке. Ляля первой благополучно проскочила рамку металлоискателя. Салават ринулся следом. Тут же предупредительно загорелась красная лампочка, и раздался неприятный звон. Три таможенника моментально обратили внимание на Салавата. Один из них тут же подошел. Человек в форме, словно перуанский шаман стал водить металл детектором вокруг притихшего сына. В районе талии прибор истошно дзинькал.

– Что он прячет? – хмуро спросил таможенник у Ляли и подошедшего Ильдара.

Родители непонимающе пожали плечами. Через мгновение истина открылась. Салават не смог разлучиться с любимой игрушкой, тайно просунув под пояс шорт.

– У меня пистолет! – задрав футболку, героически выпалил Салават.

Увидев грозную рукоятку оружия, таможенник подпрыгнул. Двое других работников службы безопасности сразу отреагировали. Семью окружили, оперативно оттеснив от основной толпы. Ляля с Ильдаром побледнели. Люди проходили мимо, с любопытством поглядывая на них.

– Дайте сюда! – с сильным акцентом сурово потребовал таможенник.

Ляля незамедлительно выполнила приказ, под протестующий вопль Салавата. Игрушка перекочевала в руки пограничных стражей. По очереди они стали вертеть пистолет в руках, подробно выискивая доказательства истинного отношения муляжа к настоящей боевой единице. Засомневавшись, один из них удалился. Видимо, понёс пистолет на более детальный досмотр или требовался совет начальства, как ему поступить.

– Это мой пистолет! Куда его унесли? – заволновался коллекционер оружия.

– Тебе было сказано, положить пистолет в чемодан! – шикнула со страха Ляля. – Зачем не послушался?

– Где мой пистолет? – Салават горько заплакал.

– Вон, уже несут обратно твоё оружие, воин! – испуг от случайного задержания отступил, едва Ильдар увидел, как к ним приближается смущённый таможенник.

Игрушку упаковали в чемодан, чтобы не испытывать судьбу. В этот раз Салават не протестовал, а, как жеребёнок скакал вокруг родителей. Перед тем, как отдать пистолет, он горячо поцеловал рукоятку…

«…, пожалуй, вот только таким образом сын познакомился с людьми, контролирующими правопорядок», – рассуждения Ильдара над словами Натальи прервала трель домофона. В прихожей он спешно нажал на кнопку открывания входной двери. Через мгновение зашумел подъёмными тросами лифт, а затем, на площадке этажа, показался Денис.

– Привет! – одноклассник вошёл в квартиру, в которой сразу стало тесно. Теперь это был не тот молодой и худощавый мальчишка двадцатилетней давности, с которым они сидели на лавочке возле песочницы. Денис превратился в солидного мужчину, крепкого телосложения и с небольшим брюшком. Но его глаза, как и прежде, пылали юношеским огнём. В руке он держал файл, с отпечатанными на принтере, листами.

– Заходи! – поприветствовал Ильдар, протягивая пластмассовую вешалку для зимней одежды, – повесь в шкафу.

– У тебя вид всклокоченного волосатика! – Денис повесил куртку на указанное место, – как здоровье Ляли?

– Вроде легче. После обеда собираюсь в больницу, – Ильдар прошёлся расчёской по густым волосам. – Айда на кухню! Кофе будешь?

– Нет! Нет! Спасибо, Ильдар! Забежал на минутку.

Друзья уселись на табуретки, стоящие возле стола. Ильдар нервно забарабанил пальцами.

– В общем, такая ситуация, – собрался Денис, положив на стол бумаги и пригвоздив локтём. – Мировой судья Центрального района осудила Салавата и его товарища по административной статье кодекса Российской Федерации под номером шесть-девять. Парням дали арест на трое суток.

– Это я знаю. Нельзя ли отменить решение суда? Ты же знаешь, что они не виноваты! Ты не считаешь, что трое суток административки для пацанов слишком суровое наказание?

– Можно написать аппеляцию на приговор, но пока его рассмотрят, пройдёт гораздо больше времени, чем трое суток. В суде море этажей, в котором океан важных кабинетов. Твоя жалоба должна совершить кругосветное путешествие по всему зданию. Бюрократия у них в почёте. И скажу откровенно, вынесенные судебные решения по административным правонарушениям обычно не отменяют, а оставляют в силе. Не в их практике давать задний ход приговорам мирового судьи.

– Значит, трое суток Салавата не увижу? – расстроился Ильдар.

– Здесь я тебя обрадую. За время прохождения наказания, Правилами распорядка допускается одно свидание с близким родственником. Завтра в десять утра можешь посетить сына. Адрес помнишь? Купи провизии. Список разрешённых продуктов я принёс. Ещё захвати тёплую одежду. Наверняка в камере холодно.

Ильдар вздрогнул.

– Камера?

– Увы, камера. Конечно, это не тюрьма, но малоприятно.

– Ден, ты не спрашивал? Салават и Илья находятся вместе?

– Да. В комнате…, – Денис избежал страшного слова «камера», – закрыты шесть правонарушителей.

Ильдару чуточку стало свободнее. Двоих уже тяжелее обидеть, чем одного растерявшегося студента.

– А, что за номер статьи кодекса? Шесть-девять? О чём он?

Денис стиснул губы. Он посмотрел себе под ноги. Заговорив, он смотрел на Ильдара, готовый в сию же минуту замолчать.

– Потребление наркотических и психотропных средств без назначения врача. Салават и Илья были задержаны бригадой патрульно-постовой службы возле заброшенного дома, предположительно рядом с закладкой наркотика. Оперативники утверждают, что парни не случайно оказались ночью на этой улице. Они крутились возле места. Они искали.

Ильдар оцепенел.

– Кроме того, – продолжил Машков. – Когда их задержали, по закону предложили пройти добровольный тест на употребление наркотиков. Это стандартная процедура при задержании возле закладок. Профилактика и, если понадобится лечение молодёжи от употребления наркотиков. Обычно в подобных случаях нарушителей везут в наркологический диспансер и берут анализы. Салават и Илья отказались от освидетельствования. Это было запротоколировано и предоставлено мировому судье, который обычно в случаях отказа от прохождения имеет право назначить административный арест от трёх до пятнадцати суток включительно. Он шлёпнул минимальный срок, так что для ребят, считай, это какая-то удача.

Ильдар нахмурился.

– Удача?! Извини, Денис, но я не доверяю оперативникам. Почему ребята не могли случайно проходить, скажем, мимо закладки? Они вовсе не обязаны знать, где наркоманы прячут дозы! Я могу также протопать возле закладки, вовсе не подозревая об этом…, и что?! Меня обвинят в наркомании? Чушь и ерунда! Салават с Ильёй могли растеряться, когда их затолкали в бобик! Поэтому в горячке отказались от освидетельствования. Может они не поняли сути вопроса, что от них требуется или, испугались? Я хорошо знаю сына. Он не наркоман! Кстати и за Илью могу поручиться. Он друг детства Салавата и с раннего возраста рос практически возле меня и Ляли. Меня интересует, как оперативники оказались именно там?

– У них проходил рейд.

– Ах, рейд! – Ильдар театрально всплеснул руками, кинув обжигающий взгляд. – И попались наши ребятишки, которые якобы крутились возле закладки? Нет слов! Орденоносно полиция выполняет план по отлову наркоманов. И, главное, тут же провела «гуманный» суд и посадила. Какая оперативность, твою мать! Не правда ли, товарищ майор?!

– Не кипятись, Ильдар! – Машков вынул листок из файла, – по моей просьбе скинули копию из РОВД на мой принтер. Почитай!

– Что это?

– Протокол задержания.

Ильдар взял два листка и начал читать. С каждой строчкой его сердце сжималось сильнее и сильнее. Документ был изложен в стиле равнодушной статистики с перечислением событий и точным указанием времени, когда происходило, то или иное действо. Протокол являлся шаблонным, как и большинство рядовых, полицейских бумаг. Он был подписан командиром бригады ППС, младшим сержантом Кузнечиковым Т.П.

На копии протокола было указано, что пешим патрулем, выполняющим дежурство по улице Воронина, в половине третьего ночи были замечены, вызывающие сомнение, двое парней. Они громко разговаривали, махали руками и шли, покачиваясь. Старший по званию принял решение, произвести проверку документов. Патруль остановился около подозреваемых. Сотрудники полиции обратили внимание на неадекватное состояние ребят. Несмотря на отсутствие алкогольного запаха изо рта, парни находились в состоянии опьянения. Перед проведением досмотра личных вещей им зачитали законные требования полиции, с указанием добровольно выдать запрещённые предметы и предъявить документы, удостоверяющие личность. Кузнечиков Т.П. утверждал, что таким образом были установлены лица, нарушающие общественный порядок своим поведением, предположительно находящиеся под действием наркотика. Далее озвучивались две фамилии и место их учёбы. Ильдара словно резануло пополам, когда он прочитал фамилию сына. Кузнечиков Т.П. повествовал, что далее к ним подъехали два дополнительных патруля. Впоследствии молодых людей задержали. Для выяснения всех причин, парней доставили в районный отдел внутренних дел. Позднее отвезли их в специализированное учреждение для прохождения теста на нахождение в крови следов наркотика или алкоголя. При прибытии на место, в диспансере молодые люди отказались проходить медицинское освидетельствование на наличии в организме алкогольных, наркотических или психотропных веществ, что было дополнительно оформлено актом за подписями задержанных. Слово «отказались» было подчёркнуто, обращая особое внимание, как на одну из важных составляющих вины.

В конце протокола сержант Кузнечиков Т.П. объяснил, что в семь утра понедельника задержанных возвратили в отдел РОВД Центрального района. Их поместили в камеру для дальнейшего ожидания, с целью вынесения наказания, совершённого ими, административного правонарушения. Через два с половиной часа, благодаря современным системам видеотрансляции в режиме конференции, мировой судья вынес приговор. Их признали виновными, согласно Кодексу Российской Федерации, об административном правонарушении статьи шесть-девять о потреблении наркотических средств без соответствующего назначения врача. В десять тридцать молодых людей отправили на трое суток в спецприёмник, для отбывания наказания. Время начала срока отбывания указали понедельник, три часа десять минут ночи.

Дочитав, Ильдар отложил листки. На его лице читалась боль.

– Странно! – выдавил он, чтобы хоть как-то разбавить пустую глухоту тишины, которая сводила с ума. – Несоответствие в документе, Денис! Кузнечиков, наверное, сам был нетрезв?! Время вынесения судьёй чёртова приговора в десять часов тридцать минут утра понедельника. А начало отбывания с трёх часов ночи. Семь часов Салавату и Илье скостили? Как это понимать?

– Время наказания отсчитывают с начала доставки задержанных в отдел РОВД. Салават и Илья переступили порог отдела в три часа ночи. Судья включил период нахождения в полиции в общее время. Так что их выпустят в ночь со среды на четверг, в три часа десять минут. Ровно через трое суток и ни минутой раньше. Время соблюдается предельно строго.

– Понятно, – отрешённо аукнул Ильдар.

Денис поднялся. Мужчина кивнул на листы.

– Пусть останутся у тебя. На память. Как выйдет Салават, сразу закрой засранца под домашний арест! А мне надо бежать. Заскочу в Центральный отдел. Увижусь с Кузнечиковым. Расспрошу о прошедшем дежурстве.

– Ты с ним знаком?

– Нет. Но я немного знаю руководителя отдела. Сталкивались по роду службы.

Денис надел ботинки и верхнюю одежду. Выходя, он тревожно обернулся.

– Ильдар, завтра на свиданке шепни сыну, чтобы ни с кем особо не общался, а держал, для безопасности, язык за зубами. Дело нешуточное! Мало ли, кого к ним подсунут в камеру! Шпиона или осведомителя. Как зовут маму Ильи?

– Наталья.

– Желательно предупредить Наталью, чтобы Илья также не болтал лишнего. Пусть на оставшиеся дни они превратятся в глухонемых. Ясно?

У Ильдара похолодели конечности.

– Ты думаешь, что административным арестом дело не ограничится? Для мальчишек есть опасность уголовки?

Денис постарался снять напряжение.

– Надеюсь, что обойдётся. Если бы что-то раскопали или нашли, то возбудили бы уголовное дело и ими занялся следователь. Видимо, в карманах Салаватки и Ильи наркотика не оказалось? Иначе обязательно указали бы в протоколе. Поэтому не смогли переквалифицировать в уголовное деяние. У них не хватило доказательств вины. Я ещё уточню, что обнаружили полисмены. Они должны были произвести перепись найденных вещей. Не будем паниковать, Ильдар! Трое суток пусть мальчуганы молчат. Для нас это единственный способ обойтись малой кровью. Когда они очутятся на свободе, проведём мужской разговор.

– Хорошо, Ден! Спасибо! – закрывая дверь, Ильдар гадал, какую информацию он откроет Ляле в больнице.

Полностью пересказать жене протокол сулило новыми осложнениями. Ильдар считал кощунственным вылить на Лялю известие, что Салават и Илья наелись наркотического дурмана, и пошли за следующей порцией. Именно по такому сценарию, судя по словам Кузнечикова Т.П., развивалась ночная гулянка глупых молокососов. Ильдар потрогал лоб. Известие, что его сын наркоман, словно громоздкий многоугольник не умещался в головном мозгу. Острые углы стремились прорваться наружу, пытаясь разорвать черепную коробку на куски. Он кинул быстрый взгляд на часы и решил, что во время поездки в больницу обдумает речь.

Ильдар вынул сумку и стал собирать вещи для Ляли. В ночной спешке она ничего не успела с собой взять. Он положил в полиэтиленовый пакет зубную пасту и щётку. В другой прозрачный пакет – расчёску, кусок мыла и влажные салфетки. Далее по списку, достал из шкафа полотенце и чистые носочки. Принялся за продукты. Упаковал яблоки и бананы. Ещё заметил, что необходимо посетить супермаркет, чтобы купить ей творог и йогурт. Закрыв сумку, стал собираться сам. Он оставил трико под джинсами и надел свитер. Затем принялся искать мобильник, а взяв аппарат в руки, отругал свою забывчивость. Ильдар набрал номер Натальи. Мужчина торопливо объяснил, что завтра ждёт её в машине, в половине девятого утра, возле дома, чтобы поехать с ней в спецприёмник на свидание к Салавату и Илье. Затем извинившись за свой быстрый говор, признался, что торопится попасть в больницу. Приняв ответные извинения и пожелания скорейшего выздоровления жены, завершил разговор.

Супруга выглядела чуть лучше, чем прошедшей ночью. По крайней мере, у неё изменился цвет лица, перестав быть похожим на серый, тающий лёд, и она не хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Ляля вышла в больничный коридор и села рядом с ним на шаткое кресло.

– Я принёс йогурт и творог, как ты любишь, – он улыбнулся и зашуршал пакетом, показав край красивой упаковки.

– Спасибо.

Ляля не отреагировала так, как он ожидал. В её голосе не прозвучало ни капли радости, пусть фальшивой и показушной, но той, которая дала бы ему некоторое успокоение. Ильдар предпринял попытку, увести дремучие мысли супруги в сторону сиюминутного гастрономического наслаждения, чтобы осторожно и крадучись подойти к главным новостям. Настолько главным, что Ляля непременно будет его пытать, мучить и испытывать волю, как на марафонской дистанции.

– Когда пострижёшься? – прозвучало пустышкой резиновой соски. На этом её терпение лопнуло. Она больше не смогла удержаться и вилять, выстрелив градом вопросов, – как Салават? О чём Машков тебе сообщил?

Его голос звучал ровно, без восклицательных знаков.

– Машков приезжал к нам домой. Мы с ним недолго поговорили, так как он торопился на работу. Денис сообщил, что в городе в ту ночь проводился полицейский рейд по профилактике правонарушений. Салават и Илья случайно очутились возле закладки с наркотиками. Их задержали, так как они гуляли ночью. Полисмены не разобрались, а утащили ребят в отдел. Вероятно, мальчишки сгоряча что-то ляпнули. Это не понравилось полицейским. Сфабриковали дело и ради галочки их запрятали на трое суток. Но Денис сообщил, что по закону с ними полагается свидание. Я позвонил Наталье. Завтра поедем вместе. Поговорим с сыновьями. Выясним обстоятельства. После обеда приеду. Доложу тебе, мой командир!

Медными пятаками Ляля распахнула глаза.

– Во сколько свидание?

– В десять утра.

– Значит, Салават не связан с наркотиками, раз ему позволили встречу? – вопрос окрасился в светлые тона надежд, словно те, кто окунулся в наркотическое безволие, не заслуживали свиданий.

– Нет, конечно! Ни Салават, ни Илья!

Ильдар перевёл дух. Он не чувствовал угрызений совести перед женой. Свои недомолвки и недоговорённости причислил к аэрозольному баллончику сальбутамола, который накануне облегчил супруге дыхание, убрав неожиданно появившийся бронхиальный спазм. Он запомнил название лекарства, мелькнувший в руках врача и, извлечённый спасителем из ридикюля с красным крестом. Ильдар словно нажал на кнопку шахматных часов, играя центральную партию. Он подумал, что сумел, погасить волнение Ляли, и настало время, поменять тему разговора.

– Ляля, как кормят? Как проходит лечение? Сколько доктору лет? Мужчина или женщина? Сколько в палате народу?

Мужчина засыпал жену бытовыми расспросами. Его, на самом деле, волновали житейские проблемы лечения и питания. Но основным критерием, будто между строк читалось, не позволять дальнейшим расспросам о сыне. Он опасался, что случайно сказанное слово или выражение его лица вызовет подозрение у Ляли в их достоверности. Ляля отвечала невпопад, иногда переспрашивая, но достаточно подробно поделилась условиями жизни в палате. Дослушав её до законченной паузы и, словно что-то вспомнив, Ильдар воскликнул:

– Чуть не забыл! Ляля, тебе передавали большой привет Денис и Наталья! Они пожелали выздоровления! – Ильдар хотел этими словами выразить, что в горе она не одна. С ней есть друзья, которые поддерживают её в неспокойное время.

– Спасибо!

Ильдар посмотрел на часы. Они показывали половину седьмого вечера. Мужчина встал.

– Дома кушать есть? – слабо спросила она, вскинув голову. – Поешьте с Салават…, – она запнулась, словно её лицо уткнули в подушку.

Он нагнулся и ласково поцеловал в щёку.

– В кастрюле суп, который ты сварила. С голодухи не помру! Мне ещё надо в магазин. Подготовить передачу для Салавата. Список разрешённых продуктов принёс Денис.

Она взяла его под руку. Ильдар проводил жену до коридора. Поцеловавшись, супруги распрощались.

Поход по супермаркету занял гораздо больше времени, чем он рассчитывал. Не смотря на ограниченность списка, он растерялся среди рядов с продуктами. Так как эта была не рядовая вылазка с Лялей, когда они, неторопливо прохаживаясь вдоль прилавков, наполняли корзину недельной провизией, а именно всем тем, на что бросали взгляд. Тогда Ильдар с Лялей не испытывали жёстких требований в выборе. Они полагались на свой вкус. Сейчас всё было по-другому. Список давил бездушной конкретикой. Он должен был превратиться в механизированного робота, чтобы точечно очутиться возле нужной цели. Но у него плохо получалось. Ильдар искал сушки и в горячке пробежал мимо хлебного отдела. Чертыхаясь и ругая свою рассеянность, возвратился. Затем, схватив два литровых пакета с яблочным соком, сверился со списком. Салават любил яблочный сок, но в список разрешённых продуктов сок не входил. Зато в нём значилась минеральная вода в полиэтиленовой бутылке. Ильдар вернул сок на место и пошёл искать ряды газировок. Это было похоже на детскую игру «Съедобное – несъедобное», где участник должен ловить мяч водящего только при громогласном объявлении слова, имеющий отношение к человеческой пище. Он измотался, и к кассе подошёл изрядно потрёпанным. Как дополнение к нервному окончанию дня, долго искал место парковки во дворе. Высмотрев небольшой клочок, закрыл машину и поднялся в квартиру.

Дома Ильдар оказался, когда стрелки часов показывали начало десятого вечера. Он переоделся. Пустая квартира гнетуще действовала на нервы. Ильдар зашёл на кухню и поставил чайник на плиту. Затем посмотрел на стол. Он подумал, что ещё два дня тому назад, семья вместе ужинала за этим столом. Ляля, Салават и он кушали, разговаривали и смотрели телевизор. Ильдар открыл дверцу холодильника и вытащил кастрюлю с супом. Помешав половником, налил суп в тарелку. Он уставился невидящим взглядом на кастрюлю. Со стороны могло показаться, что мужчина решает, плеснуть добавки или достаточно. Но мысли отца крутились вокруг протокола. Теперь, когда он остался один, он снова и снова возвращался к тексту официального документа. Ильдар нажал на кнопку микроволновой печи, но неожиданно посмотрел на тарелку. Словно очнувшись, он вылил суп обратно в кастрюлю. Кушать не хотелось. Ильдар выключил закипевший чайник и наполнил бокал кофе.

«Почему? Почему Салават и Илья отказались от освидетельствования? Ведь они сразу бы сняли все вопросы! Доказали бы, что не наркоманы», – ломал голову Ильдар.

Этот вопрос, как нефтяное пятно, мозолил глаза. Он сделал глоток. Кофе всегда активизировал его мозг, плодотворно влияя на умственную деятельность. Но, видимо, не сегодня.

«Их запугали. Мальчишки не поняли, что полицейские предложили им сдать анализы», – он пытался выползти и избавиться от свербевшей, словно зубная боль, мысли. Его стремление обелить, возвысить поступок сына был понятным. Отец потряс головой, как лошадь, которую одолели слепни. Не умещалась в голове, вертелась и ударялась гнетущая догадка.

Протокол Кузнечикова пришляпил, пригвоздил. Он развеял белёсые облака, заменив их грозными, грозовыми. Разные предположения хозяйничали и клокотали в измученном мозгу. Но наиболее правдивое объяснение как будто стояло в стороне и насмехалось над ним.

«Ну, ты и дурак! О чём тут думать, наивный папашка?! – зловредным восклицанием твердило оно, – твой сын не решился сдавать анализы, потому что попался неспроста. Когда их привезли в диспансер, Салават и Илья всё поняли правильно. Они знали, что анализ выдаст неприглядный диагноз. У них в крови бушевал наркотик. Именно он заставил их выйти ночью из дома. Как ты не понимаешь, дуралей? Им требовалась очередная доза. Порошок, травка, таблетки, или, ещё хуже укол. Они принимают наркотики, глупый отец!».

– Нет! Ты ошибаешься! Салават – хороший парень! – в запале крикнул Ильдар кухонной люстре.

«Кого ты хочешь обмануть?! – продолжал вещать противный внутренний голос, – здесь нет Ляли и кого-нибудь другого. Ты сейчас…, здесь…, один. Нет нужды кого-то обманывать! Признайся, что ты думаешь так же, как я?».

У него разболелась голова. Он открыл аптечку. Достав таблетку цитрамона – поморщился. Слово «таблетка» теперь воспринималась им, как что-то запрещённое и преступное. Отец закрыл аптечку, решив перетерпеть боль.

Он вновь сел за стол. Медленными глотками, стал пить кофе. Он думал, что надо ещё собрать тёплые вещи для сына, чтобы полностью укомплектовать посылку. Но мысли снова перенесли его в школьное детство Салавата…

…Наступил месяц май с облачной погодой, но весенним теплом. Они с сыном шли по кладбищу, чтобы прибраться на могиле бабушки. Это была ежегодная и обязательная процедура, от которой они получали моральное удовлетворение и душевное спокойствие. Пятиклассник Салават нёс в руках сумку, в которой лежали халат, перчатки, хозяйственные тряпки, мусорные пакеты и небольшие садовые грабли. В другой руке сын держал зонтик, так как синоптики прогнозировали дождь. Ильдар с особой бережливостью нёс пакет с бархатцами, чтобы высадить их на погосте, а в правой руке – пятилитровый баллон с водой. Салават шёл задумчивым, оглядываясь по сторонам. Мальчик рассматривал фотографии, читая на памятниках имена и даты жизни усопших.

– Разгружайся! – скомандовал отец, когда они остановились возле знакомой ограды.

Салават поставил сумку на скамейку с облупившейся краской. Затем стал вынимать содержимое сумки на скамейку. Он достал халат и перчатки. Ильдар подхватил из рук рабочую одежду и переоделся. Салават последовал примеру, натянув перчатки.

– Возьми тряпку и пройдись по ограде! Протри и удали грязь, – посоветовал Ильдар, – я начну выгребать опавшую листву. Затем соберём мусор в мешок. Ты пойдёшь выбрасывать пакет, а я в это время посажу бархатцы. Бабушка очень любила цветы.

Они с азартом принялись за работу. Дело ладилось. Гора листвы неуклонно росла, а плети металлической ограды освобождалась от серой, годовалой пыли, показывая лакированную чёрную краску прошлогодней покраски. Могила преображалась на глазах.

– Не забудь памятник промыть водой. Намочи тряпку, но только всю воду не сливай, – не расставаясь с граблями, попросил сына Ильдар.

Салават отнёсся к порученному делу со всей ответственностью. Он прошёлся тряпкой по периметру ограды, рьяно скидывая куски залежалой грязи и дотошно протирая каждый прутик. Заметив, что отец разворачивает мусорный пакет, бросился помогать. Салават держал за края, а Ильдар складывал огромную гору запревшей листвы в мешок. Ильдар покачал на весу раздутый мешок, утрамбовывая сложенный мусор. Листва полностью уложилась в пакет, из-за чего тюк стал выглядеть объёмным и пузатым, похожим на мешок Деда Мороза.

– Знаешь, куда выбросить? – Ильдар разогнулся и потёр поясницу.

– Знаю. В контейнер.

– Мой великолепный помощник, как всегда, ты абсолютно прав!

Салават поправил очки. Оторвав мешок от земли, сделал шаг.

– Тяжёлый? – с участием спросил отец, – если трудно, то оставь. Вместе выбросим, когда закончим.

– Справлюсь, папа!

Салават поднял мешок двумя руками. Ильдар успокоился. Контейнеры располагались в конце аллеи, и Салават вполне мог обойтись один. Он принялся подготавливать цветы для посадки. Сделал ямки и полил их водой. Затем по одному вынул бархатцы. Вскоре подошёл Салават. Он прислонился к ограде.

– Устал? – через плечо спросил Ильдар.

– Нисколечко! – не пожаловался Салават.

Первые капли дождя стукнули о землю, скамейку, ограду. Прошлась по спинам, плечам и головам отца и сына. Отметилась на одежде. Ильдар подумал, что надо спешить. Как мог, мужчина ускорил посадку. Ильдар, подобно кроту уткнулся в землю и принялся укладывать пучки тонких корней в выкопанные ямки. Он подумал, что синоптики на удивление оказались правы в прогнозах, но именно сейчас это обстоятельство его не радует. Он сгорбился над могилой, перестав реагировать на окружающую действительность. Ильдар хотел крикнуть Салавату, чтобы он воспользовался зонтиком, но его внимание переключилось. Может он успел сказать, а, вероятно, нет. Мысль пришла и погасла, словно капли пробрались внутрь головы до слабого предупреждающего уголька хлопот о сыне. Теперь его целью стало – опередить дождь хоть на мгновение, на доли секунд. Выиграть немое соревнование с явлением природы, не дав промокнуть Салавату. Он заботился о сыне, опасаясь, что его мальчишка простынет и заболеет. Единственным и верным спасением от простуды являлась его ладная работа и, как можно скорейшее завершение посадки бархатцев. Руки отца заработали с удвоенной силой, превратившись в посадочный транспортёр. Но дождь, казалось, принял условия и также не желал уступать. Дождь многократно усилился. Это были уже не редкие, стеснительные капельки, словно переживающие, что они могут нарушить планы людей, а смелые и решительные облачные войска, заявившие людям, что пора спрятаться и переждать водную стихию. Ильдару пришла в голову занятная фантазия, и он поблагодарил Аллаха. Ведь дождь начался, когда они с сыном, завершили уборку могилы и в этом он отыскал невидимую духовную связь с почившей бабушкой. Бабушка хотела, чтобы цветы прижились на месте её упокоения. Она помогала им в этом. Поэтому бабушка навеяла спасительный дождь, который, несомненно, поможет пустить корни бархатцам и распуститься бутонам. Ильдар отметил, то обстоятельство, что дождь вокруг него, по бокам и краям льёт сильнее, чем на том месте, где он вопросительным знаком, согнувшись в три погибели над могилой, торопливо закапывал в мокрую почву последние пучки. Будто тучи, оставив Ильдара в покое, проигнорировали его персону, а заливали всё вокруг холодными, весенними потоками. Его перчатки стали чёрными, но он удовлетворённо крякнул, посмотрев на высаженный красивый ряд цветов. Он решил спросить об этом сына. Ему не терпелось услышать справедливые слова похвалы. Сидя на корячках, Ильдар обернулся и обомлел. Мокрый и замёрзший Салават стоял с вытянутой рукой, а над головой отца возвышался раскрытый зонт. По лицу и очкам сына стекали струйки дождя. Его одежда насквозь промокла. Он скорчился и дрожал, но не выпускал рукоятку зонта, защищая от дождя папу. Ильдара потряс поступок сына.

– Салават, что ты делаешь? – шмякнул он в изумлении, стараясь перекричать шум дождя. Он не мог найти других слов, которые выразили бы всю глубину сыновнего, благородного поступка. Ильдар находился в замешательстве. С одной стороны, Салават укрывал отца от ливня, с другой сам оставался полностью беззащитным перед водной стеной, лившей из облаков плотным потоком. Перед сыном стоял выбор. Он принял сторону, лишившей его даже сомнительного тепла. Но отец понимал, что, как ни крути, в характере Салавата существует именно та родственная жилка, которую называют заботливостью и состраданием.

– Почему ты укрыл меня, а не спрятался сам? – несколько иначе сформулировал вопрос отец.

Ответ Салавата ещё больше приблизил душевную связь. Он шмыгнул наполненным носом и признался:

– Ты же работаешь, папа, а я стою без дела!

Ильдар подошёл к сыну. Ситцевая материя зонта теперь закрыла обоих от прохудившегося неба. Мужчина обнял худое тело сына. Его желанием было показать, как он его сильно любит и за крохотное время постараться, как-то согреть.

– Прочитаю молитву, и поедем домой! – проговорил Ильдар.

Он сложил ладони лодочкой, и прочитал молитву, которую выучил с детства при помощи мамы. Молитва была короткой, другой в памяти, к сожалению, не хранилось, но достаточной для осознания, что они исполнили святой долг.

– Спасибо, Салават! Бабушка видит. Она благодарна нам за визит! – Ильдар потрепал сына по мокрым и, прилипшим ко лбу, волосам, с которого продолжали стекать прозрачные капли, – ополоснём руки и соберём сумку.

– Папа, я уже собрал! Осталось положить твой халат.

По заведённой традиции после посещения кладбища, они заходили в магазин и покупали сладости. Этот день ощущался, как праздник. Ляля пекла блины, ожидая своих работяг. В обед, они заслуженно чаёвничали с ароматными блинами и наивкуснейшим слоёным тортом…

…Из радужных воспоминаний его вырвал звонок мобильника. Ильдар незамедлительно ответил на вызов.

– Привет! Не спишь? – голос Дениса звучал с хрипотцой.

– Привет! Разве тут уснёшь?! – резонно заметил Ильдар, – сижу на кухне, с кофе.

– Ты сможешь приехать ко мне? Не хотел обсуждать это по телефону.

– Сейчас?!

– Да. Есть новости.

– Уже выезжаю, – Ильдар поднялся с трубкой. – Твоих не разбужу? Наверное, они уже в кровати?

– Не потревожишь. На улице поговорим. В машине. Жду!

Несмотря на усталость, Ильдар собрался моментально. Выходя из дома, посмотрел на экран телефона. Часы показывали двадцать минут одиннадцатого ночи. Ехать было недалеко. Денис жил в частном доме, в промышленном районе города. С учётом вечерней разгрузки, со слабым автомобильным движением, без пробок, он потратил на дорогу пятнадцать минут. Заехав на пустынную улочку посёлка, Ильдар издали увидел тёмную фигуру возле двухэтажного дома. Из окон дома лился свет. Видимо, супруга Дениса с детьми ещё не ложились спать. Притормозив возле забора, Ильдар нажал на кнопку разблокировки дверей.

– Доброй ночи! – сказал Ильдар, когда грузное тело одноклассника уселось на пассажирское сидение.

– Здравствуй! – Денис протянул руку, и они пожали друг другу ладони.

Ильдар замолчал. Он ожидал первых слов от одноклассника. Ильдар ненароком скосил глаза на руки друга. На этот раз документов, ещё более обличающих сына, не обнаружил. От этого на сердце стало чуть теплее.

– В институте не хватятся, что Салават пропускает лекции? – начал Денис ничего не значившим вопросом.

– Нет. Салават на каникулах. Отдыхает! – отец кисло улыбнулся прозвучавшей двусмысленности. Действительно, его сын «отдыхает». На казённых нарах, – Салават сдал экзамены. Илья тоже на каникулах. Эта неделя у них свободна. Они закрыли зимнюю сессию. Начало второго семестра в следующий понедельник.

– Ясно! Когда пойдёшь в парикмахерскую? – задал Машков коронный вопрос. Задумавшись, он не смотрел на лохматый чуб приятеля, как раньше, а глядел в темноту лобового стекла.

– Что ты выяснил? – червячок внутреннего страха, что новость окажется нелицеприятной, стал буровить сознание Ильдара. Он не понимал, почему Денис оттягивает разговор.

Машков повернулся и глянул прямо в глаза. В его зрачках читалось сочувствие.

– Салавата и Илью вели оперативники. За ними наблюдали.

Шквалистым ветром, ломая и круша последние надежды, прозвучали эти слова. Ильдар опустошённо откинулся на кресло. Ему представилось, что стоит возле стены, а напротив него конвоир заряжает оружие. Сейчас грянет выстрел и, сражённый пулей, он упадёт. Но конвоир мешкал. Ильдар хотел, закричать на стрелка, почему тот медлит. Пусть целится сразу в голову. Пусть всё закончится разом, без той выжидательной секунды, которая мутит разум последними вспышками памяти.