Оглавление
Барбара Такман. Августовские пушки
Предисловие к изданию 1988 года
От автора
Глава 1. Похороны
Планы
Глава 2. «Пусть крайний справа коснется рукавом пролива…»
Глава 3. Тень Седана
Глава 4. «Один английский солдат…»
Глава 5. Русский «Паровой каток»
Начало
Начало
Глава 6. 1 августа, Берлин
Глава 7. 1 августа, Париж и Лондон
Глава 8. Ультиматум в Брюсселе
Глава 9. «Мы вернемся домой до начала листопада»
Битва
Глава 10. «Гебен»: «…Враг бежал»
Глава 11. Льеж и Эльзас
Глава 12. Путь британских экспедиционных сил на континент
Глава 13. Самбра и Маас
Глава 14. Разгром: Лотарингия, Арденны, Шарлеруа, Монс
Глава 15. «Казаки!»
Глава 16. Танненберг
Глава 17. Пожары Лувена
Глава 18. Голубые воды, блокада и нейтралитет
Глава 19. Отступление
Глава 20. Париж – фронтовой город
Глава 21. Клук повернул
Глава 22. «Господа, мы будем сражаться на Марне»
Послесловие
Необходимое примечание
Отрывок из книги
Эта книга обязана своим появлением на свет двум предыдущим текстам, написанным мною и посвященным, так или иначе, Первой мировой войне. Первый текст, под названием «Библия и меч», рассказывал о предыстории «декларации Бальфура», принятой в 1917 году в преддверии вступления британцев в Иерусалим в ходе войны с турками на Ближнем Востоке. Поскольку Иерусалим является священным центром иудео-христианской религии, а также священным городом для мусульман (в то время, к слову, ему не придавали такого значения как сегодня), вступление британских частей в этот город сочли событием, которое требовало неких символических жестов и определенного «этического обоснования». Официальное заявление, признающее Палестину исторической родиной населения этой области, было опубликовано именно с этой целью, а вовсе не стало отражением «ярого филосемитизма» британского правительства. Впрочем, нельзя отрицать и влияние других факторов – в частности, пронизанности британской культуры библейскими мотивами, прежде всего мотивами Ветхого Завета, а еще, если воспользоваться цитатой из «Манчестер гардиан», «насущной логики боевых действий на берегах Суэцкого канала». Иными словами – Библии и меча.
Вторая из книг, предшествовавших «Пушкам», называлась «Телеграмма Циммермана» и была посвящена предложению министра иностранных дел Германии в те годы, Артура Циммермана, побудить Мексику и Японию к заключению союза и нападению на Соединенные Штаты; причем Мексике сулили возврат утраченных территорий – штатов Аризона, Нью-Мексико и Техас. Суть предложения Циммермана сводилась к тому, чтобы занять США делами на Американском континенте и тем самым воспрепятствовать их вступлению в войну в Европе. Результат оказался обратным желаемому: телеграмма президенту Мексики была перехвачена и расшифрована англичанами и предоставлена в распоряжение правительства США. Волна возмущения в американском обществе значительно ускорила вступление Соединенных Штатов Америки в войну.
.....
Члены королевской семьи в Лондоне на следующей неделе были всецело поглощены встречами знати, прибывавшей на вокзал Виктория. Кайзер приплыл на своей яхте «Гогенцоллерн» в сопровождении четырех английских эсминцев. Яхта бросила якорь в устье Темзы, и кайзер приехал поездом на вокзал Виктория, как обычный представитель королевской фамилии. На платформе был развернут пурпурный ковер, а там, где должен был остановиться вагон, соорудили ступеньки, тоже покрытые ковром того же цвета. Поезд прибыл ровно в полдень, из вагона появилась хорошо известная фигура германского императора, который расцеловал встречавшего его короля Георга в обе щеки. После завтрака они вместе отправились в Вестминстер-холл, где покоилось тело Эдуарда. Гроза, разразившаяся накануне вечером, и пронизывающий дождь, ливший на следующее утро, не смутили подданных Эдуарда, терпеливо ждавших входа в зал в притихшей очереди. В тот день, в четверг 19 мая, она растянулась на пять миль. В тот день Земля должна была пройти сквозь хвост кометы Галлея, чье появление на небосклоне возродило толки о предвестнице бед – разве не она ознаменовала вторжение норманнов? Журналы в своих литературных отделах цитировали шекспировского «Юлия Цезаря»:
Посередине обширного зала в мрачном величии стоял гроб, на нем лежали корона, держава и скипетр. По четырем углам замерли в карауле четыре офицера; каждый представлял различные полки империи. Они стояли в традиционной траурной позе с преклоненными головами, их руки в белых перчатках были скрещены на эфесах мечей. Кайзер взирал на обряд отдания почестей умершему императору с профессиональным интересом. Ритуал произвел на него сильное впечатление, и многие годы спустя он в деталях помнил это зрелище во всем его «великолепном средневековом убранстве». Он видел, как солнечные лучи пробивались сквозь узкие готические окна, зажигая драгоценные камни на короне, наблюдал, как менялся караул у гроба, как четверо часовых промаршировали с мечами, которые они сначала взяли наизготовку, а затем, встав на свои места, опустили клинками вниз. Караул, который они сменили, как бы медленно заскользил и исчез через какой-то невидимый выход в тени. Возложив на гроб венок из багряных и белых цветов, кайзер вместе с королем Георгом в молчаливой молитве опустился на колени. Встав, он сжал руку своего двоюродного брата в мужественном и сочувственном пожатии. Этот жест, о котором широко сообщалось, вызвал многочисленные благожелательные комментарии.
.....
