Оглавление
Белла Ахмадулина. Прощай, любить не обязуйся
Моя родословная
Новая тетрадь
Грузинских женщин имена
Не уделяй мне много времени…
Снегурочка
Живут на улице Песчаной…
По улице моей который год…
***…
Нежность
Несмеяна
Мотороллер
Влечёт меня старинный слог…
Светофоры
СнЫ о Грузии
Свеча
Магнитофон
Прощание
Пейзаж
Зима
Случилось так, что двадцати семи…
Тоска по Лермонтову
Зимняя замкнутость
Ночь
Слово
Немота
Сумерки
Уроки музыки
Четверть века, Марина, тому…
Биографическая справка
Клянусь
Снегопад
Метель
Мне вспоминать сподручней, чем иметь…
Строка
Семья и быт
Заклинание
Это я…
Рисунок
Воспоминание о Ялте
Предутренний час драгоценный…
Однажды, покачнувшись на краю…
Собрались, завели разговор…
Медлительность
Что за мгновенье! Родное дитя…
Взойти на сцену
Сад еще не облетал…
Бьют часы, возвестившие осень…
***
Снимок
Я вас люблю, красавицы столетий…
Теперь о тех, чьи детские портреты…
Ожидание ёлки
Как никогда, беспечна и добра…
Дом
Потом я вспомню, что была жива…
Завидна мне извечная привычка…
Я завидую ей – молодой…
Какое блаженство, что блещут снега…
Стихотворения чудный театр…
Я столько раз была мертва…
Я знаю, всё будет: архивы, таблицы…
Деревни Бёхово крестьянин…
Путник
Приметы мастерской
Вот не такой, как двадцать лет назад…
Таруса
Не добела раскалена…
Возвращение из Ленинграда
То снился он тебе, а ныне ты – ему…
Памяти Генриха Нейгауза
Твой случай таков, что мужи этих мест и предместий…
Сад
Ладыжино
Радость в Тарусе
Рассвет
Свет и туман
27-му дню марта вослед
Возвращение в Тарусу
Черёмуха
Есть тайна у меня от чудного цветенья…
Ночь упаданья яблок
Прогулка
Сиреневое блюдце
Сад-всадник
Воздух августа: плавность услад и услуг…
Забытый мяч
Я лишь объём, где обитает что-то…
Звук указующий
Я встала в шесть часов. Виднелась тьма во тьме…
Луне от ревнивца
Пашка
Суббота в Тарусе
Друг столб
Как много у маленькой музыки этой…
Цветений очерёдность
Быть по сему: оставьте мне…
Отселева за тридевять земель…
Дорога на Паршино, дале – к Тарусе…
Люблю ночные промедленья…
Посвящение
Ровно полночь, а ночь пребывает в изгоях.
Когда жалела я Бориса…
Был вход возбранён. Я не знала о том и вошла…
Воскресенье настало. Мне не было грустно ничуть…
Бессмертьем душу обольщая…
Ёлка в больничном коридоре
Такая пала на́ душу метель…
Венеция моя
Постой
Всех обожаний бедствие огромно…
Дом с башней
Темнеет в полночь и светает вскоре…
Завидев дом, в испуге безъязыком…
Побережье
Поступок розы
Этот брег – только бред двух схватившихся зорь…
Ночь: белый сонм колонн надводных. Никого нет…
Мне дан июнь холодный и пространный…
Шестой день июня
Где Питкяранта? Житель Питкярантский…
Так бел, что опаляет веки…
Лишь июнь сортавальские воды согрел…
То ль потому, что ландыш пожелтел…
Сирень, сирень – не кончилась бы худом…
Пригород: названья улиц
Ларец и ключ
Вокзальчик
19 Октября 1996 года
Надпись на книге: 19 октября
Поездка в город
Изгнание ёлки
Мгновенье бытия
«Девочка с персиками»
Отсутствие черёмухи
Вишневый сад
Отрывок из книги
Вычисляя свою родословную, я не имела в виду сосредоточить внимание читателя на долгих обстоятельствах именно моего возникновения в мире: это было бы слишком самоуверенной и несовременной попыткой. Я хотела, чтобы героем этой истории стал Человек, любой, еще не рожденный, но как – если бы это было возможно – страстно, нетерпеливо желающий жизни, истомленный ее счастливым предчувствием и острым морозом тревоги, что оно может не сбыться. От сколького он зависит в своей беззащитности, этот еще не существующий ребёнок: от малой случайности и от великих военных трагедий, наносящих человечеству глубокую рану ущерба. Но все же он выиграет в этой борьбе, и сильная, горячая, вечно прекрасная Жизнь придет к нему и одарит его своим справедливым, несравненным благом.
Проверив это удачей моего рождения, ничем не отличающегося от всех других рождений, я обратилась благодарной памятью к реальным людям и событиям, от которых оно так или иначе зависело.
.....
Девичья фамилия моей бабушки по материнской линии – Стопани – была привнесена в Россию итальянским шарманщиком, который положил начало роду, ставшему впоследствии совершенно русским, но все же прочно, во многих поколениях украшенному яркой чернотой волос и глубокой, выпуклой теменью глаз. Родной брат бабушки, чье доброе влияние навсегда определило ее судьбу, Александр Митрофанович Стопани, стал известным революционером… Разумеется, эти стихи, упоминающие его имя, скажут о нём меньше, чем живые и точные воспоминания близких ему людей, из коих многие ныне здравствуют.
Дед моего отца, тяжко терпевший свое казанское сиротство в лихой и многотрудной бедности, именем своим объясняет простой секрет моей татарской фамилии.
.....
