Читать книгу Последний рассвет - Бенедикт Роум - Страница 1

1

Она стояла у стеллажа со сладостями, держа на ладони необычно длинную конфету, и чему-то счастливо улыбалась. Глаза ее сияли необъяснимой радостью, словно то была не шоколадная «Алёнка», а слиток золота, редкий бриллиант и лекарство от всех болезней разом. Даже лицо ее в миг изменилось, кожа стала жемчужной, мягко светилась изнутри. Она быстро огляделась, бросила взгляд в мою сторону, и тут началось…

Меня словно молнией прошибло, бедное сердце пропустило разом два удара. Знаете, как это бывает, когда не находишь под ногой ступеньку, поднимаясь по лестнице или понимаешь, что тебя пристегнули в кабинке карусели «Мертвая петля» в парке аттракционов, а ты боишься высоты. Не знаю, почувствовала она то же самое или нет, на миг я даже видеть ее перестал (перед глазами все побелело, будто кто-то взорвал в магазине ядерную бомбу), но когда пришел в себя, понял, что незнакомка заговорщически озираясь подзывает меня к себе.

Я пошел, против воли, конечно.

– Только посмотри! – тихо заговорила она, когда я оказался в шаге от девушки. – Какое чудо! Не поверишь, но у меня нюх на такие вещи.

И она одной рукой протянула мне длинную конфету, а указательным пальцем другой легонько постучала себя по кончику носа, как бы показывая, где живет этот самый «нюх».

Слегка ошалело я взял в руки странное угощение. Оказалось, где-то на линии кондитерской фабрики случился сбой, и аппарат, запаивающий каждую шоколадную дольку в свою миниатюрную пластиковую упаковку, пропустил один удар режущим и спаивающим концом. В результате две конфеты оказались в одной длинной обертке.

– Ты нашла бракованную конфету, – не подумав, брякнул я. Девушка обиделась, но быстро скрыла свои чувства.

– Какой же это брак! Только представь, – так же тихо и чуть мечтательно произнесла она, – из всей партии в десять тысяч конфет, одна получилась такой. Две эти шоколадные половинки в одной упаковке. Это не брак, это настоящий уникум!

Я сомневался, но рот решил не открывать. Мне хотелось еще постоять рядом с незнакомкой.

– Вот скажи, где еще ты видел нечто подобное? – видя, что не убедила меня, она ринулась в атаку. – Признайся честно, сколько раз за всю свою жизнь ты, накладывая конфеты в мешочек, видел двойную?

– Ни разу, – честно признался я, невольно улыбаясь.

А ведь и правда, я никогда и ничего подобного не встречал. Если задуматься – это поразительная находка!

– Вот видишь, – гордо поставила точку незнакомка, будто доказала сложную теорему глупому школьнику.

– А ты нечто подобное находила?

– Конечно! Я же говорю – у меня нюх на такие вещи, – и она снова постучала пальцем по кончику носа. – Однажды я купила книгу, в которой было семьсот страниц, и пятьдесят из них – цела глава! – оказались из другой книги! У меня одной в школе была ручка с четырьмя цветными стержнями, но каждый из них оказался синим…

Она продолжала говорить, но слова едва касались моих ушей, мягко опадая в мозгу. Я загляделся на незнакомку. Казалось, она и сама состояла из маленьких, едва заметных изъянов: русые, почти черные волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, но несколько непослушных прядей выбились из него, упав на лицо и плечи; мешковатая куртка сидела неказисто, да и клапаны боковых карманов были ужасно потерты (словно она постоянно прятала там руки) и засунуты внутрь; нос казался слишком длинным для такого молодого лица; даже обувь оказалась с изъяном – на одном ботинке развязались шнурки, да так и болтались по сторонам. Всё это, все эти мелочи вместе, делали ее чем-то особенным, непохожим на всё, что я видел прежде.

– Ты права, – мягко перебил ее я. – Это самое необычное, что я видел в жизни.

Девушка просияла. На миг мне привиделось, что она сейчас бросится мне на шею, обхватит тонкими ручками и поцелует.

Мое лицо запылало огнем.

Незнакомка словно жила в каком-то другом мире, где не было боли, несчастий и настоящего горя, где все были друг к другу добры, где в супермаркете можно встретить ту единственную, кого не захочешь отпускать до конца жизни.

На той стороне стеллажа кто-то простонал. Сначала тихо, затем громче, а спустя минуту, почти в полный голос. Я весь похолодел. Лицо девушки стало серым, будто цветной рисованный мультфильм, где сияло солнце, резко выключили, оставив непривлекательную правду реального мира.

Я заглянул в просвет между стеллажами. Бледный высокий мужчина держался за голову, пошатывался и готов был упасть. В глазах его читался ужас, лицо скривилось в жуткой гримасе. Он издал последний хрип и рухнул на кафельный пол, чуть не опрокинув полку с чаями. Следующее мгновение тянулось часами.

Незнакомка обреченно смотрела мне в глаза. Ее тонкие губы вытянулись в ниточку, жемчужные щечки осунулись, под глазами пролегли тени.

– Идем!

Почти бегом мы рванули к выходу. Только бы успеть до сирены! Я держал ее за руку, боясь отпустить. Хрупкая, теплая ладонь касалась грубой мозолистой кожи. Едва мы выскочили за дверь, как воздух взорвала сирена. Люди валом повалили из торгового центра, толкая и роняя друг друга. Мы успели добежать до стоянки, когда толпа (вроде бы небольшая, но яростная, охваченная тихой паникой) нас разделила, грубо разорвав сцепленные руки. В моей осталась особенная конфета, в ее – пустота.

– Как тебя зовут? – в отчаянии завопил я, уносимый людским потоком.

Незнакомка улыбнулась сквозь маску страха, словно теплое летнее солнышко проглянуло на миг через тучи. Она мне подмигнула, кивнув на конфету, зажатую в руке.

– Алёна, – догадался я.

2

Думаю, надо объяснить, почему мы все так перепугались случайной смерти в супермаркете и почему завыли сирены.

Года три назад, весной, случилась авария на военной базе… Хотя нет, лучше начать не отсюда.

Живу я в закрытом городке за Уралом. Его название вам вряд ли что-либо скажет, поэтому и называть его особого смысла нет… Ну ладно – Речногорск. Территория действительно закрытая, то есть для выезда за пределы города надо оформлять пропуск. (Может быть, только это и спасло весь остальной мир от нашей заразы. Но это и погубило всех горожан). На дорогах, ведущих из города, стоят патрули. Речногорск не всегда был закрытым и военным, только последние лет тридцать. Но я его не помню другим. Да и с чего бы? Родился я уже после того, как на местной военной базе начали проводить испытания, из-за чего и ввели драконовские меры. Что или кого там испытывали, никто не знал. Те из местных, кто работал на базе, рассказывали, что у них все серьезно: люди чуть ли не в скафандрах ходят, везде охрана – здоровенные лбы с автоматами. Вот в таком месте и случилась авария. А может и не авария вовсе, а диверсия, суть от этого не меняется.

Три года назад (помню, будто это случилось на прошлых выходных) над городом жужжали десятки вертолетов. По улицам сновали военные в форме и с оружием. Пару раз я видел «КАМАЗы» с солдатами. Через день или два отрубили интернет и сотовую связь. Затем грохнули городские телефоны. Нам оставили только радио и телевидение, а потом вернули местную телефонную связь. Скоро мы поняли, почему.

Меньше недели прошло с момента аварии, а в городе начала твориться какая-то дичь. Люди стали замертво падать прямо на улицах. Никаких симптомов, только хватались за голову, а минуту спустя уже лежат – из носа течет кровь. Это было нечто жуткое. Вот представьте, стоите вы в очереди в банке или держитесь за поручень в маршрутке, а рядом начинает стонать и падает замертво абсолютно здоровый на вид человек.

Эпидемию остановили, люди почти перестали умирать, но легче нам от этого не стало. По городу поползли слухи. Кто-то говорил, что из лаборатории военных вырвался опасный вирус. Другие шептались, что это новейшая разработка – оружие, убивающее на расстоянии. Третьи верили, что виной всему искусственный интеллект военных, поэтому-то и отрубили весь интернет и сотовые. Ввели жесткий карантин, ограничили время посещения общественных мест, запретили незнакомым людям разговаривать дольше минуты и держаться при этом ближе, чем два метра друг от друга. Понатыкали везде камер, в каждом торговом центре, парке или школе поставили громкоговорители, а когда кто-то умирал, высылали бригаду зачистки. Тех, кто оказывался ближе всего к погибшему, изолировали. Люди теперь вообще часто пропадали. Поговаривали, что их увозят на военную базу для экспериментов. Да и сирены звучали все чаще с каждой неделей.

Теперь вы понимаете, почему мы так сорвались с места после смерти того мужика. Даже сейчас у меня нет уверенности, что нас с Алёной не разыскивают военные, чтобы запереть в своей жуткой лаборатории.