Читать книгу Цикл Швабе - Бертран Лирой - Страница 1

Пролог

Первое, что Честер услышал, пробудившись от беспокойного сна – звонкий голосок своей семилетней дочери, топот босых ножек по кухонному кафелю, затем поучительный тон жены и, наконец, неразборчивый разговор ведущих по телевизору. Солнце настойчиво пробивалось через приоткрытые шторы и падало прямо на сомкнутые веки, окрашивая всё его восприятие в ярко-оранжевый цвет. Приоткрыв один глаз, он поймал в фокус электронное табло часов и, застонав, перевернулся на другой бок. В эту секунду в дверном проёме появилась Кейт.

– Дорогой, ты уже проснулся? Завтрак уже готов.

– Угу. Уже встаю.

– Ты не забыл, что обещал отвезти нас к бабушке по дороге к Эвану?

– Угу, – снова отозвался Честер.

– Ты не общался с начальником охраны? Ещё неизвестно, куда его переведут? – говоря это, она продолжала ходить по квартире и выполнять рутинные домашние дела, вроде уборки раскиданных игрушек и детской одежды, отправляя последнюю в барабан стиральной машины, отчего её слова утонули в гулком эхе ванной. – Просто если его переведут на другой конец страны, тебе придётся брать отгул на работе. Тем более, надо заранее подготовиться. Ну, ты понимаешь… Одиннадцать лет всё-таки длительный срок.

Честер перекатился на спину и попытался широко открыть глаза, но яркий свет, заполнявший всю комнату, не дал ему это сделать с первого раза.

– Дорогая, послушай, ему остался месяц. Я обо всём позабочусь, не переживай. Мне просто надо встретиться с ним, и мы решим, где он будет жить. Тем более ему надо найти работу, хотя бы на первое время. Конечно, с его инженерным образованием и математическим складом ума это не составило бы проблем. Немногие работодатели захотят брать к себе «красавца» с таким послужным списком.

– Может ему податься в полицию? Не каждый может похвастаться тем, что перевернул с ног на голову весь криминальный мир нашего городка.

Честер хмыкнул и попытался подняться, но тут в комнату влетела дочка и разбега запрыгнула на кровать.

– Папочка проснулся!

– Доброе утро, Зайка.

– Бабушка сказала, что испечёт мне пирог с ягодами! – её личико сияло радостной улыбкой.

– Ух ты, ты же поделишься с мамой?

– Я и с тобой поделюсь! – с этими словами маленькие ручки обвили шею Честера.

– Хана, ты всё доела? – послышался голос Кейт из ванной.

– Да, мам! Всё-всё!

– Умница, а теперь иди, посмотри мультики, дай папе встать, а то он опять опоздает и нам придётся ехать к бабушке на автобусе.

Девочка ещё немного покрутилась на кровати, затем ловко спрыгнув и, что-то щебеча, вылетела прочь из комнаты.

Честер поднялся с кровати и проследовал в ванную, ненадолго застыл перед раковиной – в зеркале его встретило отражение тридцатипятилетнего мужчины, обросшего небольшой щетиной, – он провёл рукой по коротким светлым волосам на голове, прикидывая в уме, через сколько ему придётся опять стричься. Длинные волосы он не особо любил, так как те начинали сразу виться. Честер придерживался мнения, что кудрявые волосы средней длины ему не идут, а дождаться, когда они отрастут побольше и посмотреть на результат, просто не хватало терпения. Да и рано появившиеся залысины на лбу портили всю картину.

Начав чистить зубы, он почувствовал, как его слегка обняли руки, неожиданно возникшей сзади Кейт.

– А я ведь полюбила тебя с первого взгляда за твои кудряшки и пронзительные серые глаза, – она мечтательно запрокинула голову, как будто вспоминая что-то приятное.

– Это ты так намекаешь, что бросаешь меня? – с улыбкой спросил Честер, сплёвывая зубную пасту.

– Цвет глаз ты ещё не поменял, красавчик, поэтому пока можешь не беспокоиться.

– Дело в глазах? Тогда ответственно заявляю: у меня в планах полысеть и растолстеть годам к пятидесяти, а ты, получается, не скажешь мне ни слова? – он обернулся и привлёк жену к себе.

– Полегче с планами, Наполеон, я не смогу долго врать нашей дочери, что у тебя редкая болезнь. Когда-нибудь она догадается, что ты просто ленивая задница, отрастившая своё брюхо в пивных барах.

– Я надеюсь, к этому возрасту она будет понимать, что у мужчин есть свои слабости.

– Хочешь, чтобы она сразу разочаровалась в мужчинах? – с этими словами, смеясь, она высвободилась из объятий Честера и выпорхнула из ванной.

– Не увлекайся со сказками о принцах, так она никогда не выйдет замуж и будет до самой старости висеть на наших шеях, – крикнул он вдогонку и улыбнулся своему отражению.

Умывшись, Честер вышел на кухню, где его уже ждал завтрак. Через открытое окно в дом залетал тёплый июльский ветерок, подхватывая и разнося по всему дому запах только что поджаренных тостов. По телевизору шли утренние новости, где диктор убедительно призывал не переключаться, так как совсем скоро в студии появится какой-то долгожданный гость. Налив себе кофе, Честер сел за стол, параллельно просматривая почту на телефоне.

– Реклама, реклама, реклама, еженедельная рассылка… Уведомление о блокировке аккаунта? Откуда он? Впервые вижу, – бубнил он себе под нос.

Вдруг страница зависла с вращающимся значком обновления, а через секунду на экране появилось сообщение о разрыве соединения.

– Опять проблемы с оператором. Надо позвонить и выяснить, почему я вообще должен платить деньги за такой сервис, – он поднял глаза к телевизору, который тоже внезапно зашипел. – Ну, супер, ещё и телек.

Изображение на экране пошло крупной рябью, но через несколько секунд всё пришло в норму. Перед телекамерами сидели уже двое. Один из них – тот же ведущий, а его собеседник был пожилым человеком лет шестидесяти пяти с большими залысинами, носивший круглые очки в тонкой оправе, которые в данной момент, нарушая известные Честеру законы физики, как-то держались на самом конце крючковатого носа. Старая одежда, вышедшая моды лет так тридцать назад, говорила о том, что гардероб его беспокоил в последнюю очередь. Сам он выглядел усталым и каким-то помятым. Но вот глаза, сильно контрастируя с остальным образом, светились неподдельным возбуждением.

– Дорогие телезрители, сегодняшний наш гость – учёный-астрофизик, профессор научно-исследовательского института прикладной астрономии и физики солнца Эберт Кляйн. – произнёс ведущий, повернувшись к своему визави, – здравствуйте, профессор Кляйн.

– Доброе утро, – довольно энергично ответил учёный, поправляя очки.

– Профессор, мы все обеспокоены последними новостями из-за предела нашей уютной планеты. По последним сводкам, произошедшая недавно вспышка на солнце может спровоцировать небывалую доселе магнитную бурю. Скажите, как скоро она достигнет земли и что нам от этого ждать?

Собеседник поправил очки и заговорил скрипящим, но довольно бодрым голосом.

– Прежде всего, я хотел бы отметить, что это не одна, а целая серия вспышек, как вы говорите, сопровождаемая корональными выбросами масс солнечного вещества в космическое пространство в сторону нашей планеты, а также тот факт, что это самая мощная активность Солнца в истории. Она состоит из нескольких выбросов плазмы, первые из которых уже, кстати, достигли земли. Они не опасны для большинства населения, не считая людей пожилого возраста и страдающих хроническими заболеваниями, им, конечно же, лучше остаться дома уже сегодня. Электронике они тоже не повредят. Но вот последний выброс плазмы, произошедший этой ночью, буквально несколько часов назад, был вторым по мощности за всю историю наблюдения за солнцем и первым по мощности, чей удар придётся точно на Землю! Мы уже классифицировали вспышку, предшествующую ему, как Х25.

– Можете подробней рассказать нашим зрителям, что означает этот номер?

– Да, конечно. Это классификация интенсивности вспышки, от малого к большему, всего пять букв: А, В, С, M и Х, где Х – самая большая величина интенсивности в пике и имеет индекс десяти в минус четвёртой степени ватт на квадратный метр, то есть энергетической светимости, – ведущий смотрел на него пытливым взглядом исподлобья, воздев вверх брови, как бы ожидая продолжения речи, так что Кляйну пришлось вернуться к лекции, – для наглядного объяснения, с вашего позволения, я приведу в пример геомагнитный шторм первого сентября 1859 года или «Событие Кэррингтона», как его ещё называют в честь астронома Ричарда Кэррингтона, зафиксировавшего его. Так вот, данный шторм был вызван одним из крупнейших выбросов солнечной массы, обрушившегося на Землю за всю историю. Ему предшествовала вспышка, классифицированная как Х10. Данная буря вывела из строя телеграфы, а северные сияния можно было наблюдать над тропиками. Можете представить, что такая буря сотворила бы с нашим современным миром, усеянным электроприборами и опоясанным линиями электропередач. А теперь вспомним, что надвигающийся шторм имеет класс Х25! – учёный развёл руками, как бы показывая масштаб угрозы.

– Что же нам делать?

– Ничего. Современный мир хоть и переполнен электрическими приборами, но они имеют больший порог чувствительности, назовём это так, к подобным происшествиям. Под угрозой только связь, авиасообщение и энергоснабжение, так как весь удар примут на себя трансформаторы. Но об этом правительство уже предупреждено, а значит, уже принимает меры.

– Как часто вообще происходят подобные вспышки?

– Существует такое понятие, как солнечная цикличность или Цикл Швабе. Согласно ему, наше солнце за одиннадцать лет преодолевает полный цикл от минимума до максимума активности. То есть, раз в одиннадцать лет солнце достигает своего пика и количество, равно как и мощность подобных вспышек увеличивается. Сейчас, к слову, идёт двадцать пятый цикл.

– Профессор Кляйн, а как скоро этот шторм доберётся до земли, чего нам ожидать, и что вы посоветуете нашим зрителям?

– Данные выбросы обычно достигают земли в течение двух-трёх суток, но в нашем случае, между прочим, как и в случае с «Событием Кэррингтона», это не первый выброс, а значит, предшествующие выброшенные массы солнечного вещества как бы расчистили путь для него. Приблизительно он преодолеет расстояние до земли за двадцать часов, – профессор посмотрел в камеру, обращаясь к зрителям. – Я повторяю, правительственные и административные структуры уже оповещены и принимают активные меры, чтобы смягчить возможные последствия. Причин для беспокойства или, не дай бог, паники, нет. Надо сказать, что прогресс не стоит на месте и защитные технологии тоже претерпели немало изменений за это время, что делает человечество более подготовленным к подобным стихиям. Но всё равно, настоятельно рекомендую выключить на этот период все электрические приборы и оставаться дома. Ни в коем случае нельзя стоять под линиями электропередач и гулять рядом с трансформаторами. Также мы всем советом учёных настаиваем на введение мер, схожих с условиями проведения «часа земли», учреждённого всемирным фондом дикой природы, то есть обесточить максимально возможное количество районов, чтобы снизить вероятность возникновения как неполадок самой системы электроснабжения, так и разрушения прилегающих территорий в связи с образованием локальных пожаров из-за тех же самых возможных неполадок.

– Профессор Кляйн, вы же знаете, о запуске сверхсовременной атомной электростанции в горах к югу. Если считать по прямой, от нашей студии до неё ровно тридцать пять километров. Скажите, учитывая количество электроники, которой напичкана новая АЭС, насколько магнитная буря опасна для подобного сооружения?

Кляйн заметно занервничал, поправил очки и начал свой ответ, но голос его звучал уже тише.

– Вы правильно сказали, это сверхсовременная атомная электростанция, – на слове «сверхсовременная» он сделал особый акцент. – А сооружение подобного класса имеет также и сверхсовременную защиту. Я полагаю, что бояться нечего, автоматизирование средства безопасности нового поколения разрабатывались с учётом перегрузок гораздо больше, чем сулит эта буря.

– Вы меня успокоили, – улыбнулся ведущий. – Спасибо за ответы, профессор Кляйн. Также хочу отметить, что в течение часа после нашего выпуска правительство в лице Харлана Джонсона, уполномоченного по связям с общественностью министерства чрезвычайных происшествий, обратится с официальным заявлением к гражданам страны с рядом правил, которые следует выполнить для обеспечения безопасности населения и предотвращения возможных последствий. А вас, профессор, хочу ещё раз поблагодарить за увлекательную беседу, надеюсь, на основе данных, полученных от наблюдения за этими вспышками, человечество сможет больше узнать о природе данных явлений, что поможет лучше защититься от них в будущем.

– Непременно мы ожидаем получить большой объём информации и сильно продвинуться в исследовании солнечной активности. Возможно, в скором будущем мы сможем намного точнее предугадывать их.

– С нетерпением ждём ваших успехов, – с улыбкой сказал ведущий и повернулся к телекамере. – Ну а сегодня в гостях у нас был профессор научно-исследовательского института прикладной астрономии и физики солнца, учёный-астрофизик Эберт Кляйн.

Честер ещё нескольких минут обдумывал услышанное.

"Придётся послушать обращение правительства по радио в машине, нам уже, наверное, пора выходить".

Внезапно его блуждающий взгляд упал на часы:

"Боже, да мы уже опаздываем!"

– Дорогая, нам уже пора! – крикнул он жене с кухни.

– Да, мы скоро будем готовы, – отозвалась Кейт, – только проверим ещё раз, что ничего не забыли.

ЧАСТЬ 1

Глава 1

У барной стойки, пошатываясь, стоял молодой человек, резкими движениями вытиравший окровавленный затылок платком из своего кармана. Удар был нанесён бутылкой исподтишка, ему ещё повезло, что напавший не полез его резать оставшимся в руках горлышком. Но и без этого выглядел он весьма скверно. Щуплый на вид, кажется, этот удар он запомнит надолго.

Эван подошёл сзади, взял его под руку и, не обращая внимание на протесты, повёл в подвальную комнатку охраны, расталкивая дёргающийся народ в потоках неонового света под оглушительную музыку, состоящую преимущественно из ритмичной долбёжки и пронизывающего баса, который даже не заметил недавней стычки.

– Держи, – Эван протянул ему пузырёк из настенной аптечки, когда раненый посетитель с силой плюхнулся на потрёпанный диван. – Перекись водорода, обработай рану.

– Ага… Чё, выставишь счёт за разбитое бухло?

– Запишем на счёт твоего спарринг-партнёра, – сухо ответил Эван, – Девчонку не поделили? Если ты не в курсе, то этот тип – сынок очень важной персоны в этом городе. Его отец давний друг владельца заведения, поэтому он здесь делает всё, что ему вздумается. Папаша в курсе, что от его отпрыска могут быть проблемы, поэтому лично разрешил всем охранникам делать то, что следует в подобных случаях.

– Эта крыса напала сзади. Я ему предложил выйти и нормально разобраться, как мужики! А эта паскуда напала сзади и убежала! Сука, я его ещё найду, отвечаю! – затем он поднял взгляд и пристально посмотрел на Эвана. – А ты чё такой добрый?

– Ты на ногах еле держишься, мне проблемы лишние не нужны. Да и напоминаешь ты мне одного человека.

Глаза парня сузились и было видно, как он напрягся.

– Кого это?

– Расслабься, если ты в розыске, сдавать тебя мне нет никакого резона. Ты похож на моего брата.

– Понятно, – парень перестал напоминать сжатую пружину и продолжил обрабатывать рану, шипя от боли.

Было ясно, что разговор продолжать собеседник не настроен и через некоторое время, когда кровь удалось немного остановить, тот покинул клуб, отказавшись от вызова скорой, на которой настаивал Эван, видя, как парнишка шатается и морщится от боли, встряхивая головой. На выходе парень остановился и кинул через плечо:

– Я Дэвид.

– Эван.

– Я запомню. Может, ещё пересечёмся. Бывай.

Эван ещё не знал, что эта встреча кардинально изменит его жизнь.

***

– На выход! – Грубый голос охранника словно удар хлыста рассёк тишину камеры, резко выдернув Эвана из размышлений.

Он поднялся на койке и уставился на возмутителя спокойствия, злобно смотрящего на него через прямоугольное отверстие в двери.

– Ты что оглох? К тебе посетитель! Руки сюда!

Эван просунул руки в открывшееся окошко пониже и почувствовал, как на запястьях защёлкнулись наручники.

«Чес? Что-то он рановато. Обещал же быть ближе к обеду».

Дверь со скрипом отворилась, и заключённый вышел в коридор.

Где-то громко говорило радио, транслировавшее обращение какой-то шишки: «…запрещено находится возле трансформаторных подстанций и рядом с высоковольтными линиями электропередачи, так как высок риск короткого замыкания и их последующего возгорания. Если вы стали свидетелем подобного происшествия, следует…»

Со своим конвоиром они прошли несколько десятков метров по коридору до лестницы и спустились на первый этаж, где у тяжёлой железной двери их встретили ещё два охранника.

– Фамилия? – нехотя спросил один из них.

– Брэдли, – ответил конвоир.

Дежурящий у двери сверился со списком.

– Место три, – сказал он охраннику, затем обратился к Эвану. – У тебя десять минут.

Эван шёл вдоль длинного зала, напоминающего чем-то банк с его отгороженными кабинками, где сидят улыбчивые операционисты, все в одинаковой форме своего банка, пытающиеся впарить кредит побольше и на более «выгодных» условиях. Разница была только в том, что между "операционистами" и "клиентами" было толстое пуленепробиваемое стекло, а все "работники" банка прямо источали безысходность своего положения. Камю здесь бы вдохновился на нового «Постороннего», а Сартр написал новую «Стену». Хотя, если о стенах, то они для некоторых стали настоящим домом. Особенно для тех, кто ничего уже не ждёт от свободы. Зачем всё усложнять? Ты никогда не замечал, как снаружи всё сложно? Проведя здесь достаточное количество времени, вспоминая, что было до того, как попал сюда, понимаешь, насколько внешний мир враждебен по отношению к тебе. Решать что-то, копать русло для своей жизненной реки? Зачем? Здесь все уже прокопали до тебя тысячи таких же, как ты, а тебе стоит только течь. И через пару лет форма покажется очень даже удобной, койка не такой твёрдой, но по-прежнему скрипящей. Но ведь её можно и смазать. И эта мелочь приобретает такой значимый характер, как будто сделал ремонт в собственной квартире.

Для некоторых это идеальное место. Тебя кормят, выгуливают, ты можешь читать книги, и даже приходится работать. Всё как в «нормальном» мире. В мире, который тебе с каждым новым прожитым в этих стенах годом тяжелее осознавать. Знают ли рыбки о существовании хозяина? Чем для них является твоя квартира, на которую они смотрят из своего аквариума? Просто картинка. Вряд ли они осознают, что мир продолжается за приделами их аквариума. И за свои 11 лет ты превращаешься в такую же рыбку. Правда, у тебя есть память прошлой жизни. Чем эта жизнь отличается от той, что снаружи? Тем, что у тебя изначально есть всё кроме свободы? Твоя реальность сужается до одной камеры и видом во двор из окна и то, что происходит снаружи тебя уже не волнует. Это всё стало таким мелким и ничтожным. Настоящие проблемы человечества сконцентрированы здесь, на двенадцати квадратных метрах и даже жизни не хватит, чтобы их решить.

Но есть ли свобода у тех, кто снаружи? Или для них тоже всё предопределено? Точно так же, как события, произошедшие в прошлом, предопределили последние 11 лет? А может и больше.

Что касается прошлого, по прошествии нескольких лет, свою старую жизнь вспоминаешь как что-то нереальное.

«Было ли это на самом деле? Или я всё время был здесь?»

Но чем ближе и реальней становится жизнь снаружи, тем сильнее она начинает тебя пугать. Ты совсем не подготовлен к ней, будто забыл, как держать ложку, чтобы есть. И тебе придётся всё вспоминать или учить заново. А ведь больше всего тебя пугают люди. Ты не знаешь, что от них ожидать. Как они воспримут тебя? Ты разучился общаться с «обычными» людьми в кафе или при приёме на работу, потому что вы уже отличаетесь друг от друга. Человеку, который провёл последние одиннадцать лет в изолированном обществе с такими же, как и он сам, сложно тотчас вернуться в своё прежнее состояние, вспомнив всё так хорошо позабытое. Да и было ли это «прежнее состояние»? Может быть, из-за этого люди и попадают сюда, потому что его у них никогда и не было. Они с самого начала были такими.

Как много людей не смогли прижиться в «новом-старом» мире? И как много людей захотело вернуться обратно. Для них истинные миры поменялись местами, а тюрьма оказалась теперь снаружи. И как много людей прервали свой путь, не найдя смысла в жизни во вне. Скорее всего, примерно так же чувствует себя генерал, посвятивший всего себя армии и военному времени, но внезапно осознав, что война кончилась, а вместо навыков стратега и тактика новый мир требует от него успехи в маркетинге и коммерческом планировании. Он чувствует себя чужим. Наверное, поэтому Редьярд Киплинг не стал описывать возвращение Маугли в «Человеческую стаю».

«Как думаешь, Эван, какой финал его ожидал? Как они его приняли?»

Вот, например, ты знаешь, что сказать громиле на прогулке, который задел тебя плечом или требует, чтобы ты отдал ему свои сигареты, потому что это уже твоя стихия, твой конёк отвечать таким громилам. Но ты не найдёшь что ответить мужу дочери двоюродной тёти, который спросит тебя на семейном ужине:

«Эй, Эван, скажи, а чем ты занимался последние десять лет? Я очень успешный риелтор и иногда играю на бирже, развлечения ради, ха-ха, даже развлечение должно приносить деньги, а чем занимался ты?

«О, это здорово, ты такой крутой, Френки, но я тоже времени зря не терял, сначала я работал на мафию, затем убил пару-тройку человек, ну а потом отсидел одиннадцать лет, вот на прошлой неделе вышел».

Если хочешь оказаться в этом доме последний раз, то вполне неплохой ответ. А если серьёзно…

«Как бы ты ответил им всем на этот вопрос, Эван? И самый неприятный вопрос, что сковывает все прочие мысли: виновато ли то место, где я сейчас нахожусь в моих страхах? Может быть, я был чужим ещё до того попал сюда? Может быть, именно поэтому я здесь оказался? Может быть, сюда попадают все Маугли? И куда тогда мне предстоит вернуться? К людям? Или В джунгли? А ведь страшнее всего, что самое отчётливое воспоминание из прежней жизни – дождь и окровавленные тела по всему дому

Занятый этими мыслями, Эван дошёл до третьего места. Сев на стул, он внимательно посмотрел в лицо посетителя за стеклом, уже ожидавшего его.

Собеседник улыбнулся.

Дыхание перехватило, а к горлу подступила тошнота, так что Эван смог только выдавить:

– Ты?! Не может быть!

– Не ожидал меня увидеть живым, Кристофер. Так же тебя сейчас зовут? Кристофер Брэдли.

Он как будто попробовал его новое имя на вкус

– Я вот пришёл проверить, как у тебя дела. Слышал, ты скоро выходишь, —внушительная пауза, – одиннадцать долгих лет. Как быстро время летит, не правда ли? Хотя для нас оно тянулось очень медленно. Ты всё это время мечтал о свободе, а я думал о тебе. Все эти грёбаные годы. Каждый чёртов день я думал, как встречу тебя. И вот осталось совсем чуть-чуть. Я долго сопротивлялся этому порыву прийти навестить тебя и вот в итоге не удержался.

Короткий нервный смешок.

– Я думаю, что ты и забыл своего старого друга. И уж тем более не рассчитывал его увидеть живьём. Но друг тебя помнит. А мы ведь когда-то спасли тебе жизнь. И как ты отплатил? Отнял всё! – Ещё одна долгая пауза.

Эван по-прежнему не мог выдавить из себя ни слова. Глаза собеседника сузились, а верхняя губа задрожала.

– Скоро день рождения, Эван. Ты сам знаешь у кого. Придёшь поздравить? Хотя что за вопрос, конечно, придёшь. Вернее, я тебя притащу своими руками. Но сначала зайдём в гости к кое-кому. Не буду раскрывать всех подробностей, а то это будет уже не сюрприз, – он оскалился. – Ладно, я убедился, что ты не сдох здесь за эти одиннадцать лет и дождался меня. Господи, одиннадцать лет, не верится даже!

С этими словами собеседник резко поднялся и зашагал к выходу. Отойдя на несколько шагов от стола с разделительным стеклом, за которым продолжал сидеть онемевший Эван, он обернулся.

– У тебя милая племянница. Хана? Правильно? Может быть, пригласим её тоже? Или, может, сразу всю семью твоего братца? Они же много о тебе не знают, я полагаю. Обидно, когда приходится расплачиваться за чужие ошибки. Но ещё обидней, когда не знаешь за какие.

Мужчина подошёл к двери и постучал в неё. Через мгновение на пороге появился охранник.

– Мы всё, – сказал посетитель и бросил последний взгляд на Эвана, перед тем как скрыться в коридоре.

«Господи… Это о нём говорил Луи».

***

Шёл дождь. Он весь промок и из-за этого было невыносимо холодно. По лицу стекали прохладные струи воды, но заставить себя открыть глаза не получалось. После ощущения холода пришло ощущение боли. Эван не смел пошевелиться, потому что знал, что малейшее движение отзовётся огнём внутри его тела. Дышать тоже было больно

«Неужели сломаны рёбра?»

Он силился хотя бы что-то разобрать с помощью слуха и определить, где находится, но шум ливня заглушал остальные звуки.

«Как долго я тут лежу? Как же херово… Чёрт, как же больно».

Во рту пересохло. Эван облизал мокрые губы, чтобы захватить немного дождевых ручейков, бежавшим по его лицу, но сразу же ощутил металлический привкус крови. Он попытался перевернуться, чтобы быстрее прийти в себя, но вместо этого опять погрузился во тьму.

Из мрака его вытащил звук проезжающей машины.

Остановилась. Сдаёт назад. Хлопок двери. Быстрые шаги. Голос. Мужской. Удары по щеке, которые как будто долетают до него откуда-то издалека. Чьи-то руки подхватывают его. Кто-то ругается прямо под ухом. Ноги не идут, хоть он и хочет помочь.

Падает. Вернее, его роняют, но всё равно не может прийти в чувство. Опять ругань. Его снова поднимают. Они двигаются медленно, видимо, такая ноша, как крупное обмякшее тело Эвана тяжеловата для этого человека. Но вроде они уже у цели.

Кожа салона под щекой. Запах освежителя. Ещё раз хлопок двери. Звук мотора. Опять темнота.

Когда Эван открыл глаза, было светло. Всё тело болело. Он обвёл взглядом потолок незнакомой комнаты.

«Где я? И как здесь оказался?»

С трудом сев на кровати, ощупал своё тело – вроде бы цел. Рёбра оказались тоже в порядке. Встав, Эван походил по комнате в поисках своей одежды, но нашёл только аккуратно сложенный халат, предусмотрительно оставленный у изножья кровати. Запахнувшись в него, Эван помолился про себя, чтобы его оставили специально для него, а не получилось так, что он сразу влез в чужую домашнюю одежду.

В последний раз оглянувшись, он осторожно приоткрыл дверь и вышел в коридор. Эван оказался на втором этаже. Снизу доносились голоса, но слов разобрать было невозможно.

Он преодолел пролёт и замер. Его взору предстала огромная зала с большим столом посередине. За столом завтракали люди – двое мужчин и две женщины, правда одна из женщин была совсем юной. Мужчины тоже отличались возрастом, и Эван предположил, что это семья. Правда, парень помладше ему показался знакомым. Подойдя поближе, но так, чтобы его не заметили, он постарался получше рассмотреть его лицо.

Память не подвела. Это был тот самый парень, которому он помог в клубе около года назад.

– О, ты проснулся, проходи садись, – Мужчина постарше сделал знак рукой, приглашая за стол. – Позавтракайте с нами.

Эван подошёл к столу, но садиться не стал.

– Меня зовут Уолтер Лейн. Это Девид, мой сын, с ним вроде бы ты уже знаком. Моя жена Маргарет и дочь Диана, – раскрытой вверх ладонью он указал на женщин, сидящих напротив.

Уолтер был полным человеком лет пятидесяти с пышными усами и манерами аристократа.

– Эван. Эван Ховард.

– Очень приятно. Девид привёз тебя вчера в ужасном состоянии. Что с тобой стряслось?

– Долгая история, – Эван опустил взгляд на скатерть. – Извините, что доставил неудобства и спасибо, что помогли.

С этими словами он благодарно посмотрел на Девида, а тот коротко кивнул в ответ.

– Благодарю за приглашение, но мне срочно надо домой. Где моя одежда?

– Так скоро? У тебя дела?

– Дома ждёт мама. Она болеет.

Уолтер нахмурился.

– Позавтракай с нами, Эван. Обещаю, после завтрака тебе вернут твою высушенную одежду и отвезут домой. Много времени мы у тебя не отнимем.

После недолгих сомнений Эван согласился и сел.

– Расскажи, чем ты занимаешься?

– Сейчас ничем. Меня уволили. Пытаюсь найти работу.

– А кем ты работал?

– Сначала инженером на стройке. Потом вышибалой в клубе.

– Инженер и вышибала. Странное сочетание.

– Вышибалой я пошёл от безвыходности. Мама заболела и нужны были срочно деньги.

– И ты пошёл в клуб к Гилмору.

– Откуда вы знаете? – Эван пристально посмотрел на Уолтера.

– Девид мне рассказал. Это же ты помог ему. За что старина Боб тебя уволил?

Эван потупился в тарелку.

– За драку. Напился и подрался с посетителями. А вы знаете Гилмора?

Лейн рассмеялся.

– О да. Знаю – не то слово. Когда-то мы с Бобом были не разлей вода.

– А что потом произошло? Извините, если лезу не в своё дело.

– Что произошло? – Уолтер откинулся на спинку стула и вытер салфеткой уголки рта. – Можно сказать, меня тоже уволили. Как и тебя. И я тоже был примерно в твоём же положении. Мы с тобой чем-то похожи. Но не будем пока об этом. У меня будет к тебе небольшая просьба, но пока расскажи лучше о себе.

– Что вы хотите знать?

– Ну, есть ли у тебя кто-то кроме матери?

– Брат.

– Старший?

– Да, на восемь лет старше. Но он сейчас учится в другой стране.

– Вот как? На кого же?

– Экономист. Финансы и право.

– Значит, будущий банкир, – Уолтер улыбнулся. – Это может быть довольно полезным.

Эван ничего не ответили и остаток завтрака они провели в тишине.

Как только с едой было покончено, Уолтер многозначительно взглянул на жену и та вместе с дочерью немедленно вышли из-за стола, извинившись перед Эваном, хотя тот даже забыл, что они находились за одним столом – за всю трапезу жена с дочерью не проронили ни слова.

– Эван, я думаю, в ходе нашего разговора ты уже начал догадываться, что мы не просто так пригласили тебя за наш стол.

– Вам нужно что-то, связанное с Гилмором? Не хочу разочаровывать, но я видел его всего пару раз, когда он приходил в клуб. Так что знаю я о нём немного.

– Да, ты прав. Мне кое-что нужно от тебя. Но нечто большее, чем просто информация. Чтобы ты понимал ситуацию, буду предельно откровенен с тобой и расскажу всё с самого начала. Когда-то у меня был… бизнес с Бобом, – Уолтер запнулся на слове "бизнес". – Мы были партнёрами.

Он закурил сигару и предложил Эвану, но тот отказался.

– Бизнес был не совсем легальный, но власти закрывали на это глаза. Однажды он нашёл способ разорвать наши отношения, оставив всех крупных клиентов у себя. Мне пришлось начинать всё с нуля. Но я не отчаялся. Как только мой бизнес более-менее поднялся на ноги и начал создавать конкуренцию, он решил придушить его окончательно, если ты понимаешь о чём я. Против меня выступила ещё и семья Джеймса Смита – его друга. По сути, это не дружба, они просто используют друг друга в своих целях. Но покончить со мной им не удалось, как видишь. Я перебрался в другой город, увёз свою семью, чтобы не подвергать их опасности, а они оказались слишком глупы, чтобы продолжать преследовать меня. С тех пор прошло двенадцать лет. Я окреп, оброс новыми соратниками и вернулся. Вернулся, чтобы отомстить. Я настаивал на том, что поеду один, но мои родные не хотели даже слушать и последовали за мной. Я не имею права подвергать их снова опасности, поэтому у нас не так много времени и действовать надо быстро, пока Гилмор со Смитом не догадались, кто вернулся на их территорию.

– Все эти противостояния семей. Меня не покидает чувство, что я слушаю рассказ про Сицилию или в Чикаго первой половины двадцатого века, а не про наш город, – со смешком констатировал Эван.

– Сынок, семьи были всегда. И будут.

– Вы хотели сказать, мафии, – при этих словах Уолтер какое-то время смотрел ему прямо в глаза.

– Называй это как хочешь, суть не изменится. Львиная доля всех «настоящих мафий», кого не поймали и кто не перестрелял друг друга, на самом деле так мафиями и остались. Только наравне с воротилами теперь куда выше котируются и юристы с адвокатами, которые заботятся, чтобы фасад их, как мы все называем, бизнеса выглядел более-менее легально. Адвокаты были и тогда в хорошей доле, но сейчас воистину наступил их век, начинка, правда, у конфеты осталась та же. Давление, подкуп, угрозы, манипуляция, шпионаж, грязная и недобросовестная конкуренция, порча имущества, даже иногда и членовредительство – всё осталось, как в старые добрые времена господина Капоне. Разве что крови стало меньше и доля полиции куда больше. А некоторые даже подались в политику, но это не для меня. В политике уже слишком много крупной рыбы. Куда крупней нас.

– Так что вы от меня хотите, если не информацию?

– Информации у меня и так достаточно. Но я не могу пренебрегать людьми, которые вне подозрения старины Гилмора, так как он считает тебя обычным парнем, любителем выпить и подебоширить. Также ты оказался неплохо сложенным, да и с мозгами, я вижу, у тебя всё в порядке. А ещё я знаю, что ты сейчас в трудном жизненном положении, которое я могу поправить, – с этими словами он сделал знак сыну и тот, выйдя из залы, вернулся через пару минут с пачкой перетянутых резинкой купюр, которую положил ровно между Эваном и Уолтером. – Тебе нужна работа, твоей матери нужны лекарства, да и вам надо ещё на что-то жить. С твоим нынешним образом жизни на хлеб не заработаешь, хочу я заметить. Тем более, если учесть сколько у тебя долгов перед разными людьми, не говоря уже о неоплаченных счетах.

– Откуда… – начал было Эван, но Лейн быстро перебил его.

– Я же говорил, что информация у меня есть.

– Чего вы хотите от меня? – тон Эвана стал холодным, почти угрожающим.

– Не волнуйся, я хочу предложить тебе работу. Высокооплачиваемую работу, – с этими словами Уолтер толкнул пачку купюр в сторону Эвана. – А это – твой аванс.

***

– Боже, Эван, почему ты меня не предупредил, что у тебя на сегодня ещё посетители? – Честер сидел перед разделительным стеклом в переговорной кабинке, за которым находился его брат и кипел от негодования. – Этот начальник охраны оказался ещё таким тупым, что мне пришлось минут десять намекать, чтобы он отошёл из-под камер и поговорил со мной без свидетелей. Да и взял он гораздо больше, чем я рассчитывал. Похоже, что преступления начинаются с тех, кто за эти же преступления и карает. Просто круговорот какой-то.

– Послушай, Чес, я не знал, что так получится! Я правда не ждал никого. Для меня самого это было полной неожиданностью. Простое совпадение. Я прекрасно помнил, что у меня только одно посещение.

– Ладно, проехали. Кто приходил-то к тебе?

– Да так, один старый знакомый.

– Я надеюсь не из этих? – тон Честера стал серьёзным, – до твоего освобождение ещё месяц, ты планируешь начать новую жизнь, и я бы не хотел, чтобы перед самым её стартом начали всплывать «старые знакомые». Не влезай в это опять, Эван. Я не хочу снова потерять брата.

В его глазах читалось беспокойство.

– Чес, всё в порядке. Правда. Спасибо, что волнуешься за меня.

– Я же не могу бросить своего брата, – Честер позволил себе слабо улыбнуться, но выражение тревоги так и не исчезло с его лица. – Слушай, мы нашли тебе комнату в паре кварталов от нас. Я думаю, на первое время сгодится. Арендная плата невысокая, да и хозяйка – знакомая Кейт. Мы, правда, решили ей не говорить, что ты только выходишь из тюрьмы, так что не проболтайся. Ещё я поспрашивал насчёт работы у бывших коллег. Ты же ведь разбираешься в электрике?

Эван кивнул и хотел уже попросить брата не тратить своё время на эти пустяки, он потом сам со всем разберётся, но Честер продолжил говорить, не дав вставить ни слова.

– Ну да, ты же инженер, разбираешься во всём этом. Так вот, есть вакансия электрика на одном предприятии. Я спрошу уже ближе к твоему освобождению и договорюсь о собеседовании. Как выйдешь, сходим подберём тебе что-нибудь поприличней из одежды…

– Чес, подожди. Наверное, сразу так не получится, – всё-таки перебил его Эван – Сразу после выхода мне надо будет съездить кое-куда.

– Куда?

– В другой город. Я не знаю, насколько это затянется, поэтому лучше не стоит так спешить с комнатой и работой. Спасибо тебе большое и Кейт передай. Правда, вы очень много для меня сделали, но мне сначала надо уладить кое-что, – он понизил голос. – Меня за месяц до назначенного срока переведут в другую тюрьму, как ты помнишь. Дата и место станут известны непосредственно перед выходом. Это часть программы защиты. Я выйду, улажу кое-что и сразу приеду к вам.

– Это же не связано с твоим прошлым? – Честер придвинулся к стеклу и посмотрел Эвану прямо в глаза. – Поклянись, что это не опять какие-то дела с мафией и что тебе не угрожает опасность.

– Я тебе обещаю, ничего такого, за что я могу снова попасть за решётку, – он не хотел врать брату, который так много для него сделал, но и правду сказать он не мог.

– Эван, ответь честно: у тебя точно всё в порядке? Если у тебя проблемы, то мы сможем их решить: юристы, адвокаты, напишем ходатайство в суд, пусть к тебе приставят кого-нибудь, если тебе кто-то угрожает. Всё можно устроить, только скажи.

– Всё в порядке, Чес, правда! Ничего не надо. Я и так доставил твоей семье много проблем. Эту уж точно решу сам, – он откинулся на спинку стула, чтобы придать своей позе более беззаботный вид, но тело всё равно было словно деревянное.

– Тогда как станет известно, когда тебя переводят, сразу сообщи мне. Хочу навестить тебя перед выходом. Если ничего не изменится, то хорошо. Ты уже большой мальчик, чтобы позаботиться о себе. Идёт?

– Идёт, – впервые за весь разговор Эван улыбнулся.

– Тебе ничего не надо? Кейт всё хочет отправить тебе домашних булочек, что печёт её мама. Они как раз сегодня поехали к ней.

– Нет, спасибо, у меня всё есть. Лучше расскажи, как вы? Как дочка?

– Хорошо, работаю в той же торговой компании, должны скоро повысить до начальника отдела и дать в подчинение целый округ. Хана уже большая, недавно исполнилось шесть.

– Хотел бы я на неё посмотреть. Мне уже сорок три года, а нет ни детей, ни семьи, ни дома. Не так я хотел прожить свою жизнь, – он грустно усмехнулся.

– Эван, у тебя появился шанс начать жизнь сначала. Неважно сколько тебе сейчас, тем более в сорок три ещё не время опускать руки. У тебя ещё всё будет. Мы с тобой.

– Да. Я понимаю. Спасибо. Постараюсь вас не разочаровать, – после этих слов глаза начало щипать.

Честер улыбнулся и какое-то время смотрел на брата. Потом взглянул на часы.

– Ладно, Эван, я пойду, мне надо ещё заехать на работу, а потом забирать Кейт с Ханной от бабушки.

– Да, конечно, Чес. Спасибо что пришёл, – вставая, Эван украдкой вытер глаза.

Честер помахал рукой и поднялся, но пройдя пару шагов, обернулся, услышав стук по разделительному стеклу,

– Эй, Чес, прости, что винил тебя в том, что случилось с мамой. Тебя не было рядом, а я потерял всякую веру в себя. И за то, что доставил потом столько проблем. У меня просто не было выбора, поэтому я согласился. Прости, что обвинял тебя в своих ошибках.

– Всё хорошо. Ты был прав, тут тоже есть моя вина. Я не должен был оставлять вас так надолго. Давай теперь все проблемы решать вместе, мы же семья.

Эван ничего не ответил.

***

Уже двенадцатый час, и в доме все уже спят. Почти все. За окном идёт сильный дождь. Эван сидит на кухне и заметно нервничает, выслушивая пьяные мысли надравшегося Скотта. Хозяин дома уснул в гостиной под включённый телевизор, а его жена наверху в спальне за чтением любовного романа, как она всегда делает. Обслуживающий персонал уже давно в доме для прислуги, располагающийся на окраине огромного заднего двора, а двое охранников в сторожке рядом с воротами, которые Эвану предстоит открыть, когда дом окутает тишина. Дочь Скотта, Лиза, спит на втором этаже в своей комнате рядом с хозяйской спальней, а сам Скотт с ним на кухне и идти спать он, видимо, не собирается.

– Я вижу это, Эван! Отец не доверяет мне! Я давно бы доказал ему, что могу стать исполнительным директором. Но он отмахивается только! Он говорит, что я безответственный, у меня ветер в голове и до сих пор поручает мне только проверки! Говорит, я даже жену не смог удержать рядом с собой, куда мне завод! – он громко икнул и подлил в стакан виски. – Да и как мне доказать-то ему, если он мне сам этого не даёт показать себя! А эта сука правильно сделала, что ушла! Представляешь, заваливается она в тогда в ресторан, я уму не приложу, как она нашла нас вообще, так вот, заваливается и начинает орать: «кто все эти шлюхи? Где наша дочь?». Я спокойно ей говорю, мол, дорогая, давай не здесь, дочка у дедушки, всё хорошо, иди домой, я скоро приеду, мы тут вопрос решаем. И это правда! Мы в тот день закрыли федеральную проверку, вот и решили отметить. Так эта стерва ещё сильнее начала орать, что я козёл, свинья! Прикинь! Прям при всех! Ну…это… я её и ударил. Я не хотел её сильно бить, только пощёчину, чтобы она в себя пришла. А утром мне говорят, что я ей…это… челюсть сломал, представляешь? Ну, я сразу к ней в больницу с цветами прощение просить, так она меня видеть не хочет, всё мычит что-то, руками машет. Ну доктор меня и увёл, говорит, пообщаемся, когда поправится.

Скотт залпом осушает стакан и хмурится.

– Так, слушай дальше, прикинь, эта сука, пока в больнице лежала, подготовила все документы на развод и хотела Лизу себе забрать, её адвокат ещё приходил, такой важный весь, жирный, приходит, значит, и говорит: «мистер Гилмор, вы же понимаете, что Элизабет будет лучше с матерью?». Ну, я тогда пьяный был, не выдержал, засунул ствол ему в глотку и такой говорю: «послушай, жирдяй, не лучше ли тебе будет без мозгов, если ты ими не пользуешься, раз не в курсе с кем разговариваешь?» – Скотт вздыхает и двумя пальцами трёт глаза. – В итоге Лиза со мной осталась, ну, пришлось заплатить кому надо. Но главное, что дочка со мной осталась, я бы с ума сошёл, если бы у меня её забрали, я же только ради неё и живу, получается. Да и отец в души в ней не чает.

Он открыл на телефоне фотографию своей дочери и долго рассматривал с дурацкой улыбкой, периодически делая большие глотки виски из уже обновлённого стакана. Он перелистнул очередную фотку и пододвинулся к Эвану, чтобы показать.

– Кстати, смотри, это мой брат Трэвис с семьёй, похож на меня, правда? А это их очка, ровесница Лизы. Постоянно что-то да выкинут, когда встретятся. За ними нужен глаз да глаз. Отец, правда, не разговаривает с Трэвисом.

– Почему? – впервые нарушил молчание Эван, потому что ему нужно было хоть что-то сделать, чтобы попытаться унять волнение.

Непривычно долгая пауза. Скотт смотрел в экран телефона, казалось, заблудился в собственных мыслях.

– Понимаешь, они не такие… Живут своей тихой мирной жизнью, работают на обычных работах. Мне Трэвис сказал перед своей свадьбой… Ох, и нажрались мы! Да, вот тогда и говорит: «Скотт, я понимаю, что вы с папой хотите как лучше, но Кристин не такая. Мы хотим жить обычной жизнью, и мы сможем сами заработать, а ради неё я готов на всё, как бы вы к этому не отнеслись». Ну, я-то не против был. А папа огорчился. Думал, что Трэвис тоже продолжит наш бизнес, а он пошёл в обычные служащие.

Скотт уставился в свой стакан и какой-то время о чём-то думал.

– Кстати, они должны были сегодня заехать к нам, – он посмотрел на залитое водой окно. – Хотя в такую погоду… Может, завтра, как дождь закончится. Я тебя познакомлю, наконец, с братом. Он тебе понравится. Они сегодня к своим друзьям ездили. Как их там… Фишеры, вспомнил. У них дом в горах, если в сторону электростанции ехать. Неплохо устроились, я тебе скажу. Фишер этот какой-то начальник, постоянно в командировках, а вот жёнушка у него – что надо! Она то ли ведущая, то ли ещё кто-то, по телеку, говорят, мелькает. Но всё при ней. Горячая штучка – эта миссис Фишер! Я бы на месте мужика её надолго одну не оставлял.

Скотт загоготал.

– Но, как мать она так себе, похоже. У них ещё сын есть такого же возраста, как мала́я у брательника. Часто просят, чтобы или брат, или Кристин с ним посидели. Отец-то постоянно в командировках, а мать на съёмках. А парнишка всё время один или с сиделками, но только не с родителями. Хреново это, Эван. На кой чёрт вообще заводить ребёнка, если он тебе не нужен. Хреново…

Эван его практически его не слушал. Он в сотый раз спрашивал себя, правильно ли поступил, что согласился? Теперь он станет соучастником, преступником. Убийцей.

***

– Я не убийца!

– Эван, я дал тебе работу, без которой ты бы уже умер от голода или был бы зарезан в уличной драке! Когда же ты поймёшь, что у тебя нет выбора! Мы нашли тебя два года назад опустившегося на самое дно, валяющегося в луже на дороге. Дали тебе денег на лечение матери, расплатились со всеми долгами. Сейчас ты сыт, одет, ни в чём не нуждаешься. Мы дали тебе всё!

– Но я не знал, что мне придётся убивать!

– Я тебе уже говорил раньше, что лично тебе не надо никого убивать, это сделают другие люди. Тебе надо только открыть ворота и впустить их внутрь, когда все уснут, – Уолтер по-отечески взял Эвана за плечи. – Ты ни разу не подводил меня. Вернулся на службу к Гилморам, хотя шансов почти не было. На протяжении почти двух лет исправно шпионил за ним, поднялся до начальника охраны его загородного дома. Помог обрубить его щупальца, опутывавшие весь город. Ослабить этого мерзкого спрута. А сейчас, когда всё готово и мы в шаге от того, чтобы окончательно покончить с ослабевшим чудовищем, ты хочешь сдать назад?

– Когда вы брали меня на работу, то не говорили, что будут умирать люди.

– Люди умирают каждую секунду, – он отпустил Эвана и начал расхаживать по комнате, театрально жестикулируя. – По всему миру именно вот в это мгновение умирают люди. И мы с этим не можем ничего поделать. Ты должен был смириться с этим фактом, когда принял моё предложение. Тем более, я не заставляю тебя убивать собственными руками. Посмотри на это с другой стороны. Если бы ты тогда отказался, чтобы с тобой стало? Ты видел, как медленно умирает твоя мать без нужных лекарств, более того, вам нечего было есть. Счета оплачивать тоже нечем. Должники настойчиво требуют своих денег. На работу тебя не берут, потому что ты стал отбросом общества и не нужен больше ему. От таких, людей общество избавляется. Именно в этот момент социум снимает маску, и мы видим его настоящее лицо. Ты никому не нужен и у тебя не остаётся выбора. Сначала будешь отрицать, говорить себе, что воруешь, только чтобы выжить. Ты – Маугли в бетонных джунглях, где выживает хищник. Потом будешь оправдывать себя за кровь на руках, потому что ты дрался за свою жизнь. Тебе просто пришлось убить, чтобы остаться на свободе. Чтобы выжить. Ты уже заочно был преступником ещё до того, как переступил порог нашего дома. Тебе пришлось бы пойти на этот шаг. Таких, как ты я вижу насквозь. Ты не будешь долго думать, когда на весах будет твоя жизнь или благополучие родных. Всё к этому и шло. Ещё до нашей с тобой встречи твоя жизнь была предопределена.

– Я не верю в судьбу!

– Я тоже. Но если у тебя на руках детали от конструктора-машины, из них не собрать вертолёт. Из одного набора соберётся только один пазл. Это законы физики. Условия определяют результат, не больше и не меньше. Я просто помог тебе изменить эти условия и предложил из двух зол – меньшее.

***

Час ночи. Дождь и не думает прекращаться. Боб ушёл к себе наверх, а Скотт отключился прямо на кухонном столе. Эван спускается в гараж и заводит свою машину. Подъезжает к воротам. Говорит охранникам, что выезжает по поручению босса, и чтобы они не спали на посту. Те начинают неуклюже оправдываться, но Эван уже выехал за ворота. Проезжает километр и глушит мотор. Рядом с ним зажигаются фары другой машины. Он выходит из своей машины и, намокнув под ливнем, садится к людям Лейна. С ними Дэвид. Улыбается. Видно, как он наслаждается происходящим. Ещё раз проговаривают план, Эван рассказывает, сколько человек в доме, а в это время его подельники проверяют глушители на пистолетах. Вид холодного метала в тусклом свете лампочки автомобильного салона заставляет Эвана содрогнуться.

Все пересаживаются в машину к Эвану. Фары выхватывают куски размытой дороги по пути обратно. Кровь барабаном пульсирует в ушах Эвана, а ладони скользят по гладкому рулю. Около ворот все пригибаются, чтобы их не было видно, а Дэвид сползает на переднем сидении и накрывается курткой, но охранники даже не заглядывают в салон. Поравнявшись со сторожкой Эван, останавливается, привлекая внимание охраны. Стёкла машины опускаются. Два глухих выстрела с заднего сидения через стекло сторожки – два охранника обмякли в своих креслах. Подъезжают к входу. Открывая дверь дома, Эван слышит невнятную речь Скотта.

– Золотце, ты чего не спишь?

Затем детский заспанный голосок:

– Мне приснился плохой сон!

Внутри всё обрывается. Дальше Эван видит всё как в тумане. Вспышки выстрелов. Душераздирающий крик Скотта, прижимающего окровавленное тело дочери к груди. Ещё выстрелы. Её кровь смешивается с его кровью, и Скотт медленно оседает на пол, так и не разжав объятия. На крик из спальни спускается Боб Гилмор. Его смерть настигает на лестнице. Тело ещё продолжало скатываться до первого этажа, а люди Лейна уже поднимаются наверх. Посреди спальни испуганная жена Гилмора, вставшая с кровати, чтобы спуститься и проверить, что произошло внизу. Выстрелы. Пошатнувшись, она падает на пол и затихает.

Умереть должен был только Боб.

Но в ту ночь в загородной резиденции, по официальным данным, полиция обнаружила семь тел. Последнее нашли на заднем крыльце, и этот человек был не из семьи Гилморов.

Этот вечер стал роковым не только для Эвана, связав судьбы незнающих о существовании друг друга людей.

Глава 2

– Машина ноль-семьдесят, пожар в частном доме на пересечении шестой и семьдесят пятой восточной. В доме есть люди, возможно, дети. О пострадавших информации нет. Ваш расчёт как раз должен находиться в этом районе, как поняли? – послышался из рации голос диспетчера.

– Подтверждаем, будем на месте через пять минут. На всякий случай запросите карету скорой помощи по этому адресу, – ответил Джек, выплюнул жвачку в окно и, вернув переговорное устройство на базу, включил сирену.

Чуть повернув голову, чтобы его было лучше слышно в салоне, но продолжая следить за дорогой, закричал, обращаясь к сидящим сзади:

– Готовьтесь парни, у нас ещё один вызов. Пожар в частном секторе. Рано сняли костюмы, одевайтесь обратно. И баллоны ещё раз проверьте!

Голоса и смех в кузове стихли, сменившись ритмичным щелчками застёгивающихся поясов и лямок пожарной экипировки.

– Эй, Сэм, посмотри, что у меня с баллоном. Давление упало, – с этими словами Пол Хейз повернулся к старшему расчёта спиной, чтобы тот смог проверить его заплечный баллон с кислородом.

Полу было тридцать семь, но выглядел он старше своих лет. Глубокие морщины залегли в уголках глаз, да и вообще, кожа его была грубая и неровная, и по текстуре походила больше на наждачку, что автоматически накидывало ему лет десять – пятнадцать сверху. Короткая и неаккуратная тёмная щетина, в которой из-за её цвета первые седые волосы были ещё заметней, тоже накручивала счётчик лет своему хозяину. Завершали картину грустные серые глаза уставшего от жизни человека.

Сэм какое-то время молча крутил вентиль, проверяя показатели давления на манометре. Периодически сзади раздавалось шипение, с которым под давлением вырывался газ из открытого клапана.

– Всё, порядок, – сказал он, похлопав пару раз по экипировке. – Шланг износился и неплотно подсоединяется к клапану. Из-за этого и падало давление. Я подкрутил хомут и на этот выезд должно хватить, но как приедем в часть, надо будет заменить, второго раза, боюсь, не выдержит.

– Спасибо, Сэм.

– Обращайся.

– Парни, подъезжаем! – раздался голос Джека из кабины.

К этому времени все четверо спасателей полностью облачились в пожарные костюмы и расселись по своим местам в ожидании инструкций.

– Стив, на тебе, как обычно, рукава. Как приедем – сразу подключай к гидранту! Кайл, ты помогаешь ему, – оба кивнули в ответ. – А мы с Полом зайдём в дом и выведем наружу всех, кто остался внутри.

В этот момент машина затормозила.

– Всё, приехали. Работаем!

В маленькое прямоугольное окошко в салоне пожарной машины Пол увидел, как они резко остановились около двухэтажного дома, из окон которого валил чёрный дым. На улице перед домом уже собиралась толпа из соседей и просто проходивших мимо людей. Выпрыгнув из двухстворчатой металлической двери кузова, пожарные побежали в сторону дома, расталкивая плотно стоявших зевак.

– Отойдите! Разойдитесь! Не мешайте работать! – кричал Сэм.

Вдруг наперерез им бросилась какая-то женщина.

– Умоляю! Там остались мои дети! – она заливалась слезами.

– На каком этаже?

– На первом. Пожалуйста, спасите их!

– Кто-нибудь ещё остался в доме?

– Да! Дверь заклинило! Умоляю, сделайте что-нибудь!

– Возьмите себя в руки! Сколько ещё человек в доме? – Сэм взял её за плечи и установил зрительный контакт, чтобы помочь сконцентрироваться.

– Только мой муж, он пытается сломать дверь!

– Ждите здесь! Мы их выведем!

Пол с Сэмом рванули к распахнутой двери, из которой вырывался ядовитый дым, попутно надевая кислородные маски. Напарник жестом указал Полу проверить правый коридор, а сам проследовал в комнату слева. Из-за дыма, который успел полностью заполнить весь небольшой частный дом, видимость стремилась к нулю, а из боковых комнат вырывались оранжевые языки пламени, лизавшие его огнезащитный костюм, как будто стараясь схватить и утащить в адское пекло.

Из глубины дома послышались глухие стуки. Пол ускорил свой шаг, идя на звук. В конце коридора он различил какое-то движение. Подойдя ближе, он увидел, что этот силуэт принадлежит мужчине с прижатой к лицу тряпкой, свёрнутой в комок, пытавшийся выбить плечом дверь одной из комнат. Его движения скорее напоминали конвульсии, нежели попытки устранить препятствие.

«Он уже надышался дымом, надо его быстрее вытаскивать».

В это время послышалось громкое шипение снаружи – напарники начали заливать дом водой.

– Эй, нужно уходить отсюда, я вам помогу, держитесь за меня! – развернув мужчину к себе, Пол прислонил к его лицу запасную кислородную маску, висевшую всё это время у него на поясе. Мужчина судорожно задышал.

– Помогите сломать эту чёртову дверь! За ней мои дети! – в его голосе, приглушённом кислородной маской, слышалась истерика, а сам он попытался вырваться, но организм, ослабевший от кислородного голодания и токсичного дыма, не смог оказать достойного сопротивления.

Только сейчас Пол смог различить еле заметный плачь из-за двери.

– Мы позаботимся о них! Вам надо выбраться наружу, пока не потеряли сознание. Скорая помощь уже должна приехать.

В конце коридора появилась фигура Сэма, отбрасывающая оранжевые блики светоотражающими полосами костюма.

– Сэм! Я нашёл её мужа! Тут ещё дети, я попытаюсь выбить дверь!

– Я выведу его наружу и вернусь! – Сэм за пару секунд преодолел коридор и уже подхватил сопротивляющегося мужчину.

– Мои дети! Там мои дети! – продолжал кричать он.

– Успокойтесь! Мы спасём их! Всё будет хорошо! – Сэм перекинул его руку через шею и понёс к выходу, приложив к лицу уже свою запасную маску.

Развернувшись к двери, Пол сильным ударом ноги попытался выбить её… Но ничего не произошло. Преграда осталась на месте. Он попробовал ещё раз, но и в этот раз дверь не шелохнулась. Казалось, что её что-то подпирает с другой стороны.

– Эй, вы слышите меня? – обратился он к детям в комнате.

По его расчётам, то, что дверь оказалась закрыта, давало надежду на то, что дым ещё не заполнил комнату. Доказательством был слабый плач, доносившийся с другой стороны двери.

– Помогите нам! Спасите мою сестру! – послышался детский голос, принадлежавший маленькому мальчику.

– Что с ней?

– Она полезла за книгой на верхнюю полку, а шкаф упал прямо на неё! У неё из головы течёт кровь! Помогите, пожалуйста!

«Значит, это шкаф подпирает дверь».

– Сможешь отодвинуть шкаф, чтобы я открыл дверь?

С той стороны послышались стуки и кряхтения.

– Не могу. Он слишком тяжёлый. Он застрял!

«Нужно попробовать залезть через окно».

– Как тебя зовут?

– Эрик, – послышался всхлип.

– Послушай, Эрик, я помогу вам. Попробуй открыть окно, а я обойду дом и вытащу вас оттуда. А пока возьми что-нибудь из одежды, скомкай и приложи к лицу сестры. То же самое сделай и себе, дыши только через одежду.

– У нас на окнах решётки! Их не открыть!

– Чёрт!

«Тогда мне понадобится топор».

– Мне нужны инструменты, чтобы открыть дверь, я скоро вернусь! Дышите только через одежду!

Выскочив на улицу, Пол понёсся через лужайку к пожарной машине. Справа Кайл со Стивом заливали дом мощными струями воды. Чуть поодаль Сэм с Джеком пытались успокоить бившихся в истерике родителей.

–Дьявол! Где эти долбаные медики?! – долетели до Пола восклицания Сэма, – Эй, Пол, что с детьми?

– Дверь заблокирована шкафом с другой стороны, мне нужен топор чтобы…

БАХ!

Мощный хлопок выбил все стёкла в доме, оглушив спасателей. Но как только звон в ушах прошёл, Пол стал отчётливо различать крики Эрика. От неожиданности Кайл не удержал рукав и тот начал бесноваться, причудливо извиваясь на лужайке. Эта картина напомнила Полу кадры из документального фильма, который он недавно смотрел по Дискавери, где ядовитая змея укусила сама себя и умирала в жутких конвульсиях, принимая самые немыслимые формы, на которые было только способно её тело.

– Что за чёрт?

– У вас дома есть баллоны с газом?

– Д-да.

– Где и на сколько литров?!

– Один в подвале… на пятьдесят литров, но он был почти пустой… и один в гараже… на пятьсот.

– НА ПЯТЬСОТ?! Это почти газгольдер, а не баллон!

Пол резким движением сорвал пожарный топор со щита на машине и со всех ног побежал обратно в дом. Вбежав внутрь, первое, что он заметил – это то, что вся гостиная была объята пламенем, а лестницы, ведущей на второй этаж больше не было. Вместо неё, стену украшали рваные горящие остатки ступенек, хаотично торчащие в разные стороны. А внизу зиял чёрный кратер, на дне которого полыхал огонь – то, что осталось от подвала, сейчас больше напоминавший жерло проснувшегося вулкана. Под этим местом, скорее всего, и стоял взорвавшийся баллон.

Подбегая к двери, за которой находились дети, он замахнулся и со всей силы ударил топором.

– Эрик! Вы целы?

– Что это было?! Спасите нас, пожалуйста!

– Пригнись и не поднимай головы! Дыши через одежду!

Топор продолжал вгрызаться в дерево и щель уже стала достаточно широкой, чтобы Пол мог увидеть шкаф, подпирающий дверь. Ещё пару взмахов, и он сможет просунуть руку.

В коридоре становилось невыносимо жарко, а значит, огонь охватил почти весь дом. Вдруг Пол начал задыхаться. Посмотрев на манометр, он грязно выругался – давление упало до минимума и кислородный баллон был уже непригоден. Пробный вдох через запасную маску тоже не дал результатов. Откинув вышедшую из стоя экипировку, он уткнулся лицом в левое плечо, в надежде пропускать вдыхаемый воздух через одежду, но огнезащитный костюм из твёрдого материала не помогал отфильтровывать дым.

«Похоже, что Кайл со Стивом не справляются. У меня мало времени», – подгонял себя Пол

Ещё несколько ударов пришлись по шкафу.

«Ещё чуть-чуть».

Он слышал рыдания маленького мальчика, и это заставляло его махать топором ещё интенсивнее.

– Пол! Пол! – сзади послышался голос Сэма. – Пол, здесь сейчас всё рванёт! Огонь добрался до гаража! Даже двух рукавов оказалось мало, Кайл со Стивом ничего не смогли сделать, а второй экипаж только в пути!

– Ещё немного, я почти добрался до них!

– У нас нет времени! Ты тут погибнешь! Где твоя маска?

– Но здесь же дети!

– Тут сейчас всё взлетит на воздух! Ты этого не понимаешь?!

– Дай мне полминуты!

– У нас нет и пятнадцати секунд! Тем более что без маски ты потеряешь сознание раньше! – С этими словами он обхватил Пола и потащил к выходу, давать ему свою запасную кислородную маску уже не было времени.

– Отпусти! Я должен их спасти, – Пол попробовал вырваться, но по коридору к ним уже бежал Стив. – Отвалите!

Тем временем крики мальчика за дверью потонули в грохоте обваливающегося потолка на кухне. Пол брыкался, пытаясь освободиться, но Сэм со Стивом не дали ему и шанса, держа под руки железной хваткой, а отравление угарным газом всё сильней уносило его сознание от реальности.

Всё, что он мог сейчас делать – это смотреть на удаляющуюся дверь с торчащим из неё топором. Ещё поворот – он уже видит входную дверь… Крыльцо…

«Я должен их спасти».

БААААХ!

Раскалённый воздух ошпарил лицо, а ударная волна оглушила, окончательно выбив последние остатки сознания и, подхватив, пронесла его обмякшее тело несколько метров над лужайкой. Соприкосновения с землёй он уже не почувствовал.

***

Пол пришёл в себя спустя пару дней. Первое, что он почувствовал – запах лекарств и дешёвого порошка, которым, видимо, стирали его постельное бельё. Удостоверившись, что все конечности на месте и органы чувств работаю как надо, он решился открыть глаза.

Палата оказалась довольно просторной и чистой. В дальнем углу он заметил даже телевизор, висящий на кронштейне под потолком. Справа от него оказалось довольно широкое окно, занавешенное тонкими шторами, рассеивающими лучи утреннего солнца. Во всяком случае, Пол думал, что сейчас именно утро. И он не ошибся, потому что через минуту дверь в его палату отворилась, и на пороге показался человек средних лет в белом халате. Он был невысокого роста и полностью лысый. Подойдя ближе, доктор вынул из кармана очки в толстой оправе, он воззрился на пациента.

– Доброе утро, мистер Хейз. Очень хорошо, что вы пришли в себя, – медленно заговорил он, сверяясь с планом обхода медсестры, висевшем у изголовья. – Меня зовут доктор Бригман, я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете?

Пол ничего не ответил. Мысли его ещё путались. А доктор, не дожидаясь ответа, начал проводить рутинные манипуляции: проверил зрачки на реакцию, постучал по сухожилиям, проверив их на рефлексы центральной нервной системы, пощупал его правый бок… И это действие причинило Полу боль.

– Что это такое? – Он стянул с себя одеяло и обнаружил, что правая часть его торса перебинтована.

– Вас доставили ко мне в весьма скверном состоянии. Вы помните, что произошло? – голос доктора был мягким и тягучим, словно мёд, вытекающий из перевёрнутого горшочка, но в то же время серьёзным.

– Я пытался помочь детям…

– Ваши напарники вынесли вас из дома в самый последний момент. Ещё бы пару секунд и вы бы стали идеальным клиентом для Виктора Франкенштейна, – доктор позволил себе хихикнуть, но через секунду его лицо приняло всю ту же серьёзность хотя и смешок его не отличался особым весельем.

– Что с детьми?

Бригман замолчал на некоторое время, затем продолжил.

– Мне сказали, взрыв был такой силы, что вас отнесло на добрых пятнадцать метров, а фрагменты дома разбросало по всей улице. Один такой фрагмент угодил в вас. Но вам повезло: войди он чуть повыше – пробил бы лёгкое.

– Что с детьми? – повторил Пол.

Доктор вздохнул.

– Давайте поговорим об этом, когда окончательно придёте в себя. Вы только пришли в сознание, вам нельзя много разговаривать, а тем более нервничать.

– Что с детьми?! – Закричал Пол, хватая доктора за рукав, но из горла раздался глухой хрип, только отдалённо похожий на слова.

Повисла пауза. Бригман ещё раз вздохнул и освободил рукав из кулака пожарного.

– Мальчик умер при взрыве, а его сестра в реанимации. Ей повезло, что в момент взрыва она находилась без сознания и лежала на полу, заваленная мебелью. Если это можно назвать «удачей». Но шансов, что она выкарабкается всё равно немного.

Пол закрыл глаза.

– Мистер Хейз, вы сделали всё, что могли, это не ваша вина. Отдыхайте. Медсестра через полчаса принесёт завтрак. Я скоро уезжаю в другую клинику, поэтому увидимся уже только завтра.

Он ещё немного постоял у кровати Пол, затем развернулся и направился к двери. Взявшись за ручку, он чуть помедлил.

– И ещё, с вашими напарниками всё в порядке. Они лежат в этой же больнице с лёгкой контузией. Они хотели вас навестить. Скоро вы сможете их увидеть.

С этими словами доктор покинул палату.

Девочка, извлечённая из-под обломков, умерла через день, так и не придя в сознание.

Было около четырёх часов дня. Пол сидел в кабинете доктора Бригмана и ждал, когда он посмотрит результаты его последних анализов. Колыбель Ньютона мерно выстукивала на столе, как будто стараясь ввести в транс своей амплитудой любого, кто осмелится созерцать дольше минуты колебания этих блестящих шариков. За окном солнце уже давно пересекло рубеж зенита и стремилось к горизонту, прорываясь лучами в кабинет сквозь плотные кроны деревьев, растущих во дворе. Один из таких лучей падал на небольшую настольную табличку перед врачом, на которой было написано: «Доктор Ганс Бригман. Врач-протезист I категории»

– Мистер Хейз, я вынужден вас оставить под наблюдением ещё на несколько дней, – неожиданно сказал Бригман.

– Но я в полном порядке! – запротестовал Пол.

– Боюсь, что имплантат, которым мы заменили раздробленную часть вашего ребра, ведёт себя не совсем адекватно. Вернее сказать, ваш организм на него не совсем адекватно реагирует. Если начнётся воспалительный процесс, то лучше, если это произойдёт в стенах больницы. И ещё меня беспокоит ваше психологическое состояние.

– Что с моим состоянием не так? – раздражённо спросил спасатель.

– Ваш отклик на случившиеся. Я посоветовался со своими знакомыми психологами, эта ситуация сможет стать непреодолимой проблемой в вашей карьере спасателя, если её не разрешить. Я вижу, что вы не можете смириться и вините себя и своих коллег в случившемся. Такое поведение может привести к весьма плачевным результатам, если вы возобновите свою службу в подобном душевном состоянии.

Пол ничего не ответил и продолжил всматриваться, как солнечные зайчики бегают по рифлёной текстуре стола.

– Однако, – продолжил врач, – это не моя компетенция, и я не смогу вас оставить здесь после полного выздоровления. Но я вам настоятельно порекомендую обратится к психологу.

Доктор Бригман протянул Полу визитку с контактными данными его знакомого.

– Упомянув психолога, я был не совсем корректен. Мой друг – врач-психотерапевт. Вам необходимо только осознать степень угрозы, которую вы будете представлять для свои напарников, если не разберётесь с этой ситуацией. Но этот человек должен вам помочь. А перед выпиской, я подготовлю рекомендательное письмо для вашего начальства, чтобы они не возлагали на вас серьёзную ответственность в первое время.

– Хорошо. Я подумаю. – Пол казался совершенно отрешённым.

– Тогда, мистер Хейз, на сегодня закончим. Боже мой, уже пятый час, меня ждёт ещё один пациент. – Бригман убрал карту Пола в ящик, заменив её картой другого человека.

Взгляд спасателя скользнул по её обложке. Судя по дате рождения, подросток. Девочка. Имя…

По телу прошёл электрический разряд, а глаза немигающим взглядом уставились на карту пациента, снова и снова перечитывая слова в графах «имя» и «фамилия».

«Неужели это она?»

Волна едких воспоминаний просочилась сквозь плотину, которую он выстроил у себя в подсознании, чтобы отгородиться от призраков прошлого. Пол почти физически ощущал, как они заползают к нему в черепную коробку, словно моллюск, облюбовавший уютную раковину. Он чувствовал, как перехватило дыхание. Люди, дети, которых он никогда не знал, тянули к нему свои костлявые руки, гарротой обвивая его шею.

«Не может быть. Простое совпадение. Возьми себя в руки!»

– Что-то не так, мистер Хейз?

– Нет, всё в порядке… – Пол встал и поплёлся к двери.

Открыв её, он замер.

Девочка лет пятнадцати сидела на стуле напротив входа в кабинет и читала книжку. Увидев, что дверь открылась, она захлопнула её и встала. Пол стоял в проходе и сверлил её взглядом. Та остановилась и в замешательстве наблюдала за пожарным.

– Это правда ты? – голос Пола задрожал.

– Извините… Я вас не знаю, – девочка отстранилась от него, не зная, чего ожидать.

– Сестра, пожалуйста, проводите мистера Хейза в его палату, он сильно переутомился сегодня, – затем, обратился к своей пациентке. – Ну, заходи, дорогая, не бойся. Этот господин просто слишком устал.

Не отрывая взгляд от подростка, Пол почувствовал, как чья-то нежная, но властная рука взяла его под локоть и повела по коридору в сторону палат. Всю дорогу он смотрел назад, где недавно стояла эта девочка.

Пол сидел у окна своей палаты и наблюдал за тем, как капли дождя скатываются по стеклу. Внезапно в дверь постучали.

– Входите, – ответил Пол.

Дверь открылась и на пороге появился Сэм.

– Здорово, Пол. Как ты? Врач сказал, что тебя скоро выпишут, – голос его был, как обычно, бойким и громким.

– Да, говорят, что иду на поправку.

– Ну вот и славно! Я тебе фруктов привёз, шоколада. Кормят в этой больнице так себе.

– Спасибо.

Сэм поставил пакет на столик около кровати и подошёл к напарнику.

– Парни все переживают. Всё спрашивают, когда тебя выпишут.

– Угу.

– Я поговорил с начальством, тебе дадут время оклематься. Съезди куда-нибудь, развейся.

– Всё хорошо, я готов вернуться к работе.

Сэм вздохнул и облокотился на подоконник.

– Послушай, Пол. Я разговаривал с врачом… – начал было он.

– Со мной всё хорошо, я готов вернуться в часть, как меня выпишут, – медленно проговорил Пол, чуть повысив голос.

– Физически, может быть, да, – Сэм замялся. – Но врач говорит, что морально ты ещё не готов. И ещё, что тебе стоит… походить на приёмы к психотерапевту.

Последнее предложение он сказал с большой неохотой, увидев, как сжались челюсти Пола и заходили желваки.

– Извини, Пол, но как старший, я не могу допустить тебя до выездов в таком состоянии.

Повисла мёртвая тишина. Постояв с минут, Сэм похлопал по плечу напарника, ещё раз тихо сказал: «извини» и направился к двери.

– Если я буду ходить к психологу, ты позволишь мне вернуться?

– Да, конечно, Пол. Если это будет приносить результат.

– И ещё…

– Да?

– Зачем ты меня тогда спас? Ты ведь мог погибнуть сам.

– В тот момент это было оправданный риск. Я мог тебя спасти, и я спас, хоть и ставя на кон свою жизнь. Как видишь, я сделал верный выбор.

– А я рисковал, потому что мог спасти тех детей.

– Не мог, Пол. Ты бы погиб вместе с ними. У тебя бы не хватило времени. Тем более, ты остался без кислорода. Прими это.

– У меня могло получиться, если бы вы не помешали. Я должен был рискнуть. Вся наша работа – постоянный риск.

– Гараж взорвался, как только мы вышли на улицу. У тебя не было времени. Что касается меня… Я не могу рисковать личным составом, когда это не оправдано.

– Жизни детей для тебя – это не оправдание?

– В данном случае для меня оправдание – вероятная смерть обоих. И ребёнка, и напарника. Хотя бы одну жизнь я сохранил. Мы не боги, чтобы иметь власть над смертью. Но у нас есть выбор. И именно выбор пойти на оправданный риск, отстранившись от эмоций, делает нас спасателями.

Сэм ушёл, а Пол ещё долго сидел и смотрел на гонки скатывающихся вниз капель по стеклу.

***

– Эй, Пол, ты с нами? Или решил остаться ещё на одну смену? – весёлый голос Кайла вывел его из оцепенения.

– Да, извините, задумался. Сейчас, только сумку заберу. – Пол перестал сверлить взглядом стену, затушил сигарету, на которой уже свисало сантиметра два пепла и направился к своему шкафчику.

Прошло чуть больше двух месяцев, как его выписали из больницы. Первые три недели он не выходил из своей квартиры, так как Сэм запретил ему участвовать в выездах. Напарники старались регулярно навещать его, но поначалу он даже не открывал им дверь. Ещё через неделю его удалось вывести на улицу. Сэм всё-таки уговорил его начать ходить к психотерапевту, и весь следующий месяц Пол работал над своей реабилитацией. Ещё через неделю наблюдения у психотерапевта, его восстановили на службе.

– Давай поторапливайся, мы ждём в машине. Спать хочется ужасно.

– Можете меня не ждать, у меня сегодня утром приём у доктора Камацу.

– Сразу после смены? Давай хоть подкину, всё равно по пути. Я пока подгоню машину к выходу. – Сэм махнул рукой только что заступившей смене, – Всем счастливо, спокойно смены, парни!

– Спасибо! Бывай!

Спустя пять минут Пол вышел за главные ворота пожарной части и оказался на оживлённой улице, где его уже ждал старенький серебристый минивэн Сэма. Запрыгнув в салон, он оказался в компании всё тех же напарников, которых, по обыкновению, тот подвозил до станции после смены. Машина со скрипом тронулась и покатилась вниз по улице.

– Кстати, парни, вы слышали про распоряжение, которое прилетело вчера на стол шефу? – спросил Джек.

– Это про усиление?

– Ага.

– Сегодня, кстати, начальство должно было подъехать и лично провести инструктаж новой смене, – Сэм со смешком повернулся к Кайлу, сидевшему рядом, – кстати, тебе Гаррисон хотел высказать лично за вторую спалённую кофеварку за неделю.

– Как хорошо, что мы успели свалить до их приезда, – с облегчением сказал тот.

– А по случаю чего усиление? – Пол попытался поддержать разговор, как ему неоднократно советовал доктор Камацу: “Не отстраняйтесь от своих коллег, удовлетворение социальных потребностей в виде банального общения на работе поможет вам вернуться к привычной жизни” – говорил он.

– Ты не в курсе? Из-за каких-то вспышек на солнце. Сегодня ночью из штаба пришла срочная директива во все части, чтобы весь личный состав был в полной боевой готовности. Метеорологи говорят, что будет сильная магнитная буря, из-за которой возможны короткие замыкания и большой риск возгорания трансформаторов.

– Звучит, как начало фильма про апокалипсис.

– Есть такое.

– Сэм, включи радио, там как раз сейчас должен кто-то из министерства толкать речь по этому поводу.

Сэм немного повозился со старым приёмником, но в конце концов ему удалось настроиться на нужную волну.

– … и через несколько минут мы услышим официальное заявление правительства по поводу надвигающейся магнитной бури. К чему нам готовится, что предпринять, чтобы остаться в безопасности и какие же нас ждут последствия. Оставайтесь с нами! – после слов диктора заиграла ритмичная мелодия какой-то популярной молодёжной группы.

– Не пойму, почему такая паника из-за какой-то магнитной бури? – заворчал Стив, – Все магнитные бури на моей памяти отличались от обычного дня только тем, что каждый раз мне звонила моя бабуля и жаловалась, что у неё резко подскочило давление, мол, это знак, что ей осталось недолго. Но на следующий день она как ни в чём не бывало бегала в магазин, убиралась дома и копалась в саду и могла дать фору любому молодому.

– Это люди старой закалки, Стив, не стоит их недооценивать. Мой старик тоже постоянно жалуется на боли в спине. Иногда доходит до того, что он даже с кровати встать не может. Но как только приезжают внуки, он забывает про свою спину и катает их на себе по всему дому. Это просто недостаток внимания – они так стараются привлечь его.

– Да, может, ты и прав.

– Конечно, помяни мои слова, когда будешь сам придумывать всякие небылицы, только чтобы твои внуки приехали проведать тебя! – засмеялся Сэм, – Только не увлекайся слишком, а то вместо внуков увидишь мягкие стены психушки… Дьявол, опять этот приёмник!

Финальные аккорды песни утонули в шуме помех. Сэм начал стучать по приборной панели своего старенького минивэна, но все безуспешно.

– Это звоночек, что пора менять тачку, – усмехнулся Кайл.

– Погоди, моя старушка нас ещё переживёт, просто сегодня раскапризничалась, – после этих слов Сэм перестал стучать по панели и начал нежно поглаживать.

– …а сейчас в прямом эфире выступит уполномоченный министерства чрезвычайных происшествий по связям с общественностью Харлан Джонсон… – из динамиков опять послышалась речь диктора, и Сэм торжественно взглянул на Кайла, обернувшись через плечо.

– Хорошо, хорошо, твоя взяла. Только сделай погромче, из-за дребезга отваливающейся подвески ни черта не слышно, – Кайл еле сдерживался, чтобы не засмеяться над собственной шуткой.

– Очень смешно! – усмехнулся Сэм и покрутил регулятор громкости, но из динамиков опять хлынул поток помех. – Да что, чёрт возьми, с тобой сегодня?

– Интересно, мы сегодня вообще доедем? Или снова придётся толкать? – Кайл уже вовсю заливался смехом.

– Снова? Когда такое было?

– А ты забыл? Ты ещё тогда жаловался на прогнившее дно. Ну-ка, покажи, что там под ковриками? А то после очередной кочки, боюсь, побежим с машиной как Флинстоуны.

– …Ш-ш-ш… жаемые гражда… Ш-ш-ш… Обращаюсь к ва… – хаотичные обрывки фраз сменялись помехами, —… Ситуация… Ш-ш-ш… Солнц…

– Тихо, кажется, настроил.

– Нашими спутниками были зафиксированы несколько таких вспышек. Данные были обработаны институтом физики солнца, и на основании заключения получен ряд рекомендаций, соблюдение которых сможет минимизировать ущерб от надвигающегося солнечного шторма и максимально обезопасить наших граждан. После экстренного совещания было принято решение мобилизовать резервные силы гражданской обороны и довести до жителей рекомендации в части поведения в условиях надвигающейся бури. Последствия первых вспышек уже могут ощущать на себе люди пожилого возраста, страдающие хроническими заболеваниями и повышенным артериальным давлением. По словам представителей исследовательского института физики солнца, несколько часов назад произошла ещё одна сверхмощная вспышка, последствия которой мы ощутим уже этой ночью. Мы ожидаем существенное увеличение вызовов неотложной медицинской помощи, и, соответственно, все больницы переходят на повышенный режим готовности, также будет увеличено количество экипажей скорой помощи, участвующих в выездах. – Джонсон сделал небольшую паузу, чтобы перевести дыхание. – Также выяснилось, что слабым звеном перед магнитным штормом являются электрические сети и радиоприборы. Мы ожидаем частичное отключение электричества в разных регионах страны и потерю связи. В связи с этим до момента снижения магнитной активности будут приостановлено воздушное сообщение. Мы настоятельно рекомендуем не пользоваться в этот период электроприборами, предварительно отключив их от сети. Ввиду сложившихся обстоятельств усиление затронет и службу спасения. Будет увеличено количество пожарных расчётов, а все части будут приведены в боевую готовность. В период магнитной активности запрещено находится возле трансформаторных подстанций и рядом с высоковольтными линиями электропередачи, так как высок риск короткого замыкания и их последующего возгорания. Если вы стали свидетелем подобного происшествия, следует незамедлительно обратиться в пожарную службу для предотвращения последствий. Я повторяю: следите за детьми и не покидайте свои дома без острой необходимости. Помните о безопа…Ш-ш-ш....

– Да чтоб тебя! – Сэм с силой ударил по приборной панели.

– Как думаете, парни, нас ночью тоже вызовут? – задумчиво поинтересовался Джек.

– Бьюсь об заклад, что да. Поэтому советую всем выспаться к вечеру.

– Ох, и жаркая будет ночка, чувствую, – невесело констатировал Кайл.

– Угу. Не то слово.

– Эх, а я планировал сводить вечером детей в парк. Я им давно обещал сходить на аттракционы. Грёбаная буря.

Через пятнадцать минут машина затормозила около станции, и пожарные начали вылезать наружу.

– Пол, ты же на приём, давай подвезу прямо до него, мне по пути. Я ещё хотел заехать в автосервис. Что-то Кайл напугал меня, начало казаться, что подвеска в самом деле стучит на кочках громче обычного, – Сэм наигранно улыбнулся.

– Если тебе правда по пути, то не откажусь.

Они попрощались с напарниками, пожелав друг другу не встретиться раньше следующей смены, и поехали в сторону центра.

– Что думаешь насчёт этой бури? – осторожно начал Сэм, нарушив молчание после долгой паузы.

– Что, извини? А… насчёт бури? Не знаю. Думаю, что всё преувеличено.

– Я тоже так считаю. – в салоне снова повисла пауза. – Как твои успехи с доктором?

– Пока не могу сказать точно, но спать стал лучше, – нарочито небрежно сказал Пол.

– Это радует.

– Ты не против, если я закурю?

– Валяй, только открой окно. – Сэм посмотрел на Пола в зеркало заднего вида. – Ты много куришь, Пол.

– Да? Вроде как обычно.

– Сколько пачек в день?

– Не считал. Ну, пачки две уходит где-то.

Машина продолжала катиться вниз по улице. Мимо мелькали дома, люди, спешащие на работу, беззаботные домоседы, выгуливающие своих питомцев, в общем, город жил своей обычной спокойной жизнью.

Внезапно Сэм остановил машину и обернулся к недоумевающему другу.

– Пол, меня очень беспокоит твоё состояние. Да, с того момента ты сделал большой шаг, социализировался, стал общаться с людьми, участвовать в жизни нашего коллектива. Но я вижу, что тебя всё равно что-то гнетёт. Ты постоянно замыкаешься в себе, когда думаешь, что на тебя никто не смотрит, пытаешься отделиться, остаться один. Постоянно в своих мыслях. Я понимаю, что я не психолог и у тебя уже есть тот, кто постоянно задаёт тебе эти вопросы и копается в твоих мозгах. Но я чувствую, как прошлое опять съедает тебя. Прости, Пол, мы договорились не вспоминать тот случай, но, я чувствую, что ты первый нарушил это обещание. Я просто хочу помочь, если это в моих силах.

Пол постарался улыбнуться самой добродушной улыбкой, на которую был способен.

– Я знаю, Сэм. Я очень ценю это. Всё будет хорошо, просто поверь. Доктор Камацу – профессионал. Он вернёт меня к прежней жизни, я ему доверяю. И то, что мы договорились не вспоминать, пусть так и останется в прошлом, – Пол взглянул на часы, – Ох, мы можем поехать? Я уже опаздываю.

Сэм кивнул и развернулся. История повторялась. Как он пережил это раньше, одиннадцать лет назад?

Машина тронулась, а Пол снова погрузился в себя, наблюдая за проносящимися деревьями за стеклом. Солнце начинало припекать.

«Сейчас бы дождик».

***

Дождь усиливался.

– Эй, Джек, не гони так, ничего же не видно!

– Они на двадцать восьмом километре, значит, уже где-то рядом.

– Сейчас будет крутой поворот, аккуратней, не забывай, что слева обрыв.

– Да, знаю я! Не говори под руку!

Джек притормозил, громоздкая машина медленно преодолела поворот и продолжила подниматься по горному серпантину. Дорога была довольно широкая для двух полос, но почти нулевая видимость из-за дождя и незнание местности в несколько раз усложняли задачу. Не способствовали управлению и потоки дождевой воды, вымывающие на дорогу с горы приличное количество грунта, ухудшая сцепление шин с асфальтом.

Вызов поступил ночью. Диспетчер доложил, что машина с молодой семьёй, ехавшая в сторону города, потеряла управление на мокрой дороге, вылетела на встречную полосу и врезалась в автобус с детьми, ехавшими на недельную экскурсию в заповедник, расположенный в долине за горной грядой. Удар случился на крутом повороте, от чего обе машины отбросило к склону, и автобус оказался одним колесом над обрывом, пробив ограждение.

– Вон они! Парни, мы на месте! – Джек проехал мимо вереницы автомобилей зевак и затормозил с правой стороны у горы параллельно аварии, чтобы было легче работать лебёдкой.

Спасатели выпрыгнули из кузова, и Сэм начал раздавать указания.

– Стив, Кайл, осмотрите автобус, только аккуратно! Можно ли его отбуксировать? Если нет, то посмотрите, как можно вытащить пассажиров. Повторяю: только очень аккуратно. Ты, Пол, помоги тем, что в легковой, думаю, её мы сможем вытащить лебёдкой без труда. Только смотри, чтобы машины не оказались сцеплены, тогда придётся отрезать бампер. В таких условиях любой толчок может заставить их соскользнуть вниз!

В этот момент к Сэму подбежал полицейский, дежуривший у места происшествия.

– Наконец-то вы приехали! Я сержант Майерс.

– Пожарной машине очень трудно добраться до этого места, тем более в таких условиях. Обрисуйте ситуацию в двух словах.

– Я понимаю. – Майерс вытянул руку в сторону подъёма. – "Ниссан" двигался сверху. Примерно за сто метров до поворота водитель потерял управление. Даже в такую погоду можно различить тормозной путь. Машину носило из стороны в сторону. Автомобиль достиг поворота, будучи на внутренней полосе. В это время навстречу из-за поворота выехал экскурсионный автобус с детьми.

Майерс судорожно сглотнул.

– Удар пришёлся в правую носовую часть. От удара его развернуло к обрыву, но водитель успел затормозить. В итоге, пробив ограждение, носовая часть осталась висеть. Выйти они не могут, тут перед вашим приездом обвалился кусок грунта под передними колёсами, если тронуть носовую часть, он начинает крениться. Я сказал, чтобы находились в хвосте автобуса до вашего приезда. Пассажирам в легковом автомобиле тоже повезло – их не потащило дальше, потому что они сцепились бамперами и остановились прямо перед обрывом, но двери заблокированы из-за удара. Тем более водитель без сознания, добраться так до него трудно будет – автомобиль с правым рулём. Но я трогать его тоже побоялся, вдруг столкнёт автобус.

– Я всё понял, спасибо! Теперь дело за нами. Стив, что там с автобусом? – крикнул Сэм.

– Через дверь выводить опасно! – Стив с трудом перекрикивал завывания ветра и шум ливня. – Пассажиры все собрались в хвосте автобуса, будем пытаться через окна.

– Пол, как у тебя?

– В машине двое взрослых и один ребёнок. Ребёнок и водитель без сознания. Двери заклинило, стёкла тоже не опускаются, надо выбивать. Что с автобусом?

– Парни будут пытаться через окно вывести детей, а мы давай разберёмся с этой машиной.

Подойдя ближе, даже в порывах ветра стали отчётливо слышны детские крики из автобуса. Под ногами образовалась настоящая река, струящаяся с самой вершины горы. Иногда по ногам ударяли здоровые комья земли и камни, смытые этим бурным потоком.

Внезапно воздух прорезал громкий скрежет.

– ВОТ ЧЁРТ! – Стив с Кайлом отпрянули от автобуса, который изменил своё положение. Ещё один кусок грунта полетел вниз, и крен стал ещё больше.

«Ниссан» тоже слегка изменил своё положение.

– Что это было? – Сэм развернулся к ним.

– Кусок земли под правым колесом смыло вниз!

Дети закричали ещё сильнее. Теперь крик доносился и из легкового автомобиля, которого подтянуло ближе к обрыву. Пол не мог разобрать слов, но понимал, что кричит женщина, сидящая на заднем сидении – “спасите”. На руках её был ребёнок.

Пошарив на поясе, Пол не нашёл аварийного молотка и, выругавшись, метнулся к пожарной машине за запасным. Вода, бегущая навстречу мешала передвигать ноги, так как её уровень уже поднялся выше щиколоток.

Вернувшись к месту аварии, Пол с ужасом заметил, что транспорт протащило ещё дальше. Обе машины медленно смывало с дороги. Подбежав к “ниссану”, он сделал знак, чтобы женщина внутри не двигались, потому что любое смещение центра тяжести может лишить машину хрупкой устойчивости. Как только он увидел, что пассажирка поняла его, Пол опустил конусообразный молоток на стекло и увидел, как оно мгновенно покрылось паутиной трещин. Ещё один удар и стекло осыпалось тысячами осколков.

– Прошу, спасите нашу девочку! – сразу донёсся до него женский голос на грани истерики.

Она прижимала к груди обмякшее тело темноволосой девочки.

– Всё будет хорошо, давайте её сюда. Только аккуратно!

Осторожно расчистив образовавшееся отверстие от остатков стекла, Пол протянул руки в салон и аккуратно принял ребёнка. Быстро проверив пульс, он с облегчением убедился, что она жива. Скрыв девочку от шквального ветра и града капель под своей курткой, спасатель побежал к напарнику у пожарной машины, уже готовому забрать её.

– Джек, посмотри, что с ней, она без сознания! Где скорая?

– Они должны вот-вот подъехать, говорят, что внизу по пути в город обвалилась часть грунта прямо на дорогу. Я сделаю всё, что в моих силах до их приезда!

– Спасибо! – сказал Пол и поспешил обратно к потерпевшим.

Подбегая, он увидел, как автобус сдвинулся в сторону обрыва, а его крен стал намного заметнее. Дети в ужасе кричали. Часть “ниссана” тоже уже была одним колесом в воздухе. Вытащить пару из разбитого окна было уже невозможно. Тем более мужчину без сознания, сидевшего за рулём со стороны обрыва.

– Не двигайтесь! Замрите! – Пол подбежал к автомобилю. – Мы что-нибудь придумаем!

Женщина, казалось, его не слышит, обезумев от страха. Мозг Пола лихорадочно соображал и, наконец, он принял решение.

– Сэм, нам нужна лебёдка! Любое прикосновение к машинам может столкнуть их в пропасть!

– Надо отрезать бампер и зацепить “ниссан”, он создаёт дополнительную нагрузку на носовую часть автобуса.

– Мы не сможем отрезать бампер! Я же говорю: любое прикосновение столкнёт машину, а если сзади вытянем автобус, то он вытащит и “ниссан”. Если же начнём тянуть легковую, то автобус точно упадёт!

– Мы не сможем удержать автобус на лебёдке, так мы всех убьём!

– Наша машина выдержит!

– Это тебе не кран, Пол! У нас нет гидравлических опор! Нас потащит вслед за автобусом! Прицепи лебёдку к “ниссану”, а мы вытащим детей через заднее стекло!

– Вы не успеете! В любом случае, что для тебя важней: двое взрослых или полный автобус детей?

– Пол, я как старший приказываю тебе…

– Да пошёл ты! Я поступил на это службу, чтобы спасать людей, а не слушать приказы!

Пол оттолкнул Сэма и ринулся разматывать лебёдку. Когда он дотянул её до автобуса, тот съехал ещё на полметра. Стив с Кайлом до заднего окна уже не доставали, а пытаться вытащить детей из окон ближе к центру было слишком опасно. Малейший толчок или смещение центра тяжести могли отправить автобус в чёрную бездну.

Подлезать под автобус Полу не пришлось, достаточно было встать на колени: его задние колёса уже находились в сантиметрах тридцати над землёй. Поправив луч от фонаря на каске, Пол громко чертыхнулся, так как у школьного автобуса сзади отсутствовал буксировочный крюк. Времени на размышления уже не было, поэтому, нашарив рукой первую попавшуюся железную перекладину, чем бы она ни была, он прицепил к ней трос.

Обернувшись, Пол увидел, как Сэм дал какие-то указания Джеку, и уже бежал с циркулярной пилой в сторону “ниссана”. Тот вылез из кузова со спасённой девочкой на руках и направился в сторону полицейской машины.

Проверив ещё раз лебёдку, Пол вернулся к пожарной машине. Джек уже ждал его около лебёдочного механизма.

– Когда я махну рукой, медленно включи лебёдку, понял?

– Хорошо, Пол. – Джек выглядел растерянным. Может быть оттого, что понимал: вся спасательная операция может в любой момент провалиться.

Спустя несколько секунд Пол уже стоял около машин.

– Парни, мне нужна ваша помощь! – Все устремили на него свои взгляды, —Нам надо чуть-чуть опустить заднюю часть автобуса, чтобы Джек смог включить лебёдку.

– Ты рехнулся, Пол! Мы так сами скинем этот чёртов автобус! Самое очевидно решение – прицепить лебёдку к “ниссану”, который создаёт давление на нос и распилить сцепившиеся бамперы, так вытащим “ниссан” и выиграем время. Мы автобус просто не выдержим! Он потащит нашу машину за собой или ....

КХРРР

Все оглянулись на душераздирающий скрежет. Автобус пришёл в движение, царапая дном по камням, которые намыло сюда с горы. Спасатели отпрянули от зашевелившихся машин. Крен становился всё больше и больше. Дети вопили от ужаса, барабаня кулачками по заднему и боковым стёклам. “Ниссан” двинулся с места. Из разбитого стекла послышался высокий крик женщины больше напоминавший скрип ногтей по грифельной доске.

– Джек! Лебёдка! – заорал Пол.

Сквозь стену ливня послышался шум заработавшего механизма. С металлическим звуком трос натянулся и… Всё застыло. Мгновения тянулись невыносимо долго. Всеобщее напряжение, казалось, накрыло стоящих непроницаемым куполом, который отсёк их от реального мира, не пропуская внутрь даже шум дождя.

КХРРР!

Механизм работал уже на полных оборотах, но после секунды неподвижной балансировки на краю, автобус продолжил соскальзывать в пропасть. На этот раз в движение пришла и пожарная машина. Её задняя часть, где располагался лебёдочный механизм, разворачиваясь, заскользила в сторону обрыва.

– ДЖЕК! ВАЛИ ОТТУДА!

Повторять дважды не пришлось и через мгновение Джек уже стоял около полицейской машины. Спасатели тоже отбежали на безопасное расстояние.

Ещё мгновение все, застыв, наблюдали как в замедленной съёмке за плавными скольжением машин в сторону бездны.

Как вдруг…

ПАХ!

С громким хлопком оторвалась балка, к которой Пол прицепил трос. Автобус дёрнулся и начал соскальзывать вниз, будто скрывающийся в морской пучине корабль, схваченный Кракеном и в этот адский водоворот увлекал за собой ближайшую шлюпку.

Леденящие душу крики детей. Безумные вопли женщины. Срывающийся крик Пола, стоящего на коленях, опустив голову и уперев руки в землю. Режущий слух скрежет сминаемого металла. Где-то далеко внизу глухой грохот автомобилей, встретивших землю. Вой сирен скорой помощи за поворотом…

***

– Как давно вас преследуют эти сны?

– Примерно полтора месяца. Не возражаете, если я закурю?

– Конечно, мистер Хейз. Вы говорите, это произошло одиннадцать лет назад?

– Да. Где-то около того. – Пол достал сигарету из смятой пачки и закурил.

– Думаете, недавний случай на вашей работе пробудил эти неприятные воспоминания?

– Наверное. Вы здесь психиатр, а не я.

– Мистер Хейз, чтобы добиться результата, вы тоже должны стать психиатром, – щуплый азиатский старичок посмотрел на Пола из-под густых седых бровей. – Вы должны понять себя. Разобраться в причинах и принять их последствия. И только тогда мы сможем двигаться дальше.

Пол ничего не ответил.

– Как думаете, мистер Хейз, вы правильно поступили тогда, одиннадцать лет назад?

– Я не знаю… Если бы мы сразу начали вытаскивать этот чёртов автобус…– комок пепла упал на джинсы, но Пол даже не заметил этого.

Его взгляд был устремлён в пустоту.

– Вернитесь вы ту ночь, то смогли бы изменить ход событий?

– Я… Я не знаю! Чёрт возьми! Что вы хотите от меня услышать? Я бы попробовал сразу вытащить детей, пока вода не размыла грунт под машинами! Я бы сразу прицепил лебёдку! Я бы хоть что-нибудь попытался сделать! – закричал Пол.

– Вы уверены, что смогли бы спасти их всех?

– Да! Это моя работа.

– А если бы вы точно знали, что автобус сорвётся, так же пытались спасти детей?

– Да! Я вам уже сказал! Это моя работа! Я не могу по-другому. Что за дурацкие вопросы?

– Мистер Хейз, прошу, не ищите в них провокации. Наш выбор в подобных ситуациях сугубо вопрос этический. Когда мы не видим однозначного пути решения проблемы, нашим поводырём становятся наши же моральные и нравственные качества.

– Не совсем понимаю, к чему вы клоните. – Пол достал вторую сигарету.

– Вы слышали про “проблему вагонетки”?

– Нет, что это? – Пол безуспешно пытался зажечь зажигалку.

– В 67-ом году философом Филиппой Фут был сформулирован мысленный эксперимент. Представьте, что вы, мистер Хейз, стоите около железнодорожных путей. По ним катится неуправляемая гружёная вагонетка. На её пути лежит пять человек, привязанных к рельсам. Но к счастью, рядом с вами находится стрелка, которую вы можете переключить, и вагонетка последует по второму пути. Но не всё так просто – на нём тоже лежит один привязанный человек. Что вы сделаете?

Пол замолчал.

– А по-другому её не остановить?

– Нет. Только выбрать путь.

– Наверное… переведу стрелку.

– Хорошо. Дело в том, что так отвечает большинство людей, объясняя это тем, что выбрали из двух зол наименьшее. Но только до тех пор, пока не попадают в реальную ситуацию с вагонеткой. В вашем же случае слова не расходятся с делом. Давайте усложним ситуацию. Что вы сделаете, если изначально на первом пути лежит один ребёнок, а на втором пятеро взрослых?

Пол ничего не ответил. Он думал. Нет. Он делал вид, что думает. На самом деле в подсознании он уже дал ответ.

– Я бы… Я бы тоже перевёл стрелку. А какой правильный ответ?

– Вы считаете, что в вашей ситуации одиннадцать лет назад был правильный вариант? Сделав нужный выбор, вы бы могли спасти всех? – доктор Камацу соединил пальцы и прижал их к подбородку. – Правильного ответа здесь нет. Так же, как и не было его у вас одиннадцать лет назад. Только в вашем случае, стрелка была сломана изначально, и вы не могли знать об этом.

– Поступи я по-другому, возможно, та семейная пара осталась бы жива, – Пол опустил голову и говорил тихо, как будто обращался к своим коленям. – Если бы я тогда послушал Сэма, мы могли спасти хотя бы их. Я часто думаю об этом, хотя раньше винил именно его.

– Ваш коллега оценил выживаемость, сложив все данные и получив сухую статистику. Но кто даст гарантию, что он не ошибался? Вы же подумали в первую очередь о том, кто заперт в этих двух машинах. Поэтому я изначально и сказал, что это вопрос этики. Вероятней всего, что и с его стороны стрелка оказалась бы сломанной. Всё играло против вас: место аварии, время и погода. Знаете, мистер Хейз, в эксперименте есть вариант, где испытуемый ничего не делает. Как раз большинство из тех, кто ответил так же, как и вы, переведя стрелку на путь с одним человеком, на деле не притронулись к ней вообще. Причина проста – ответственность. Никто не желает брать на себя ответственность, когда ты одновременно спасаешь и губишь. Парадокс, но людям проще, когда все умрут, но без их участия, чем когда их вмешательство спасает одного, но губит другого. Лучше быть непричастным, чем спасителем и убийцей одновременно. Ведь осознание себя убийцей одного человека всегда перевесит осознание себя спасителем пятерых. Вы же сделали выбор, взвесили ценность жизней и выбрали детей. Разве с моральной точки зрения ваш порыв не оправдывает вас хотя бы в ваших же глазах?

Пол снова промолчал. Сигарета в его руке давно потухла.

– И стремление спасти детей из горящего дома вполне понятно и логично. Не зря же вы выбрали такую профессию. Но до сих пор считаете себя виноватым и даже ценой своей жизни стремились искупить ту вину за события одиннадцатилетней давности. Теперь вы понимаете, что ваша смерть была бы напрасной? Ваши напарники спасли вас, хотя рисковали не меньше. В тот день они могли потерять не только тех детей, но и своего друга. Но всё же вытащили вас, а главное, дали вам возможность продолжать спасать. Шанс принять, смириться с тем, что случилось и осознать, что у вас появился второй шанс. Шанс искупить вину перед самим собой, в конце концов. Не в этом ли ваша жизненная парадигма?

– Я… Я недавно нашёл одного… человека. Мне кажется, что это не просто совпадение… Я стал понимать, о чём выговорите. Этот человек… Он… Как бы воплощение моих стараний.

– Вот как? Мистер Хейз, что же это за человек?

Глава 3

Скрип открываемой двери. Мимолётное шуршание. Слабый щелчок – дверь тихонько закрылась за ночным гостем. Такие же тихие, аккуратные шажки. Всё ближе и ближе к кровати. Он воспринимал всё происходящие как будто через толщу воды – сон всё ещё держал часть его разума в своих объятиях. Почувствовал, как мягко, почти незаметно прогнулась его кровать. Видимо, кто-то лёгкий присел на неё рядом с ним, находящимся на границе сна и реальности.

И всё замерло. Ни звука, кроме тикающих часов. Его разум потерял счёт времени, затягиваемый обратно в царство Морфея. Сколько длилась эта тишина? Секунда? Полчаса? Вечность? Невозможно дать точную оценку времени в пограничном состоянии, да он и не пытался.

Ему снился дом. Родители рядом и им не надо на работу. Папа улыбается и говорит, что готов провести с ним весь день. Мама тоже там. Её лицо светится от счастья. Они планируют сводить его в парк на аттракционы и обещают купить мороженое.

Он равнодушно относился ко всему сладкому, ведь за свою жизнь он попробовал множество видов мороженого. Карамельное, шоколадное, фруктовое, со вкусом орехов и корицы; на палочке и в вафельном стаканчике; политое сиропом, посыпанное кокосовой стружкой или зажатое между печенья. Но ни одно из них не сравнится с тем, что ему купят сегодня родители. Какое бы оно ни было, пусть это будет обычный сливочный пломбир в самом простом вафельном рожке без шоколада и орехов, оно будет самым вкусным в мире.

Внезапное лёгкое дуновение ветерка. Рядом есть кто-то ещё. Мальчик оглядывается и наконец находит ту, чьё присутствие ощутил. Она тоже там, с книгой в руках, которую прижимает к себе. Те же короткие чёрные волосы, та же белая кожа, тонкие длинные пальцы, сжимающие цветной корешок. И длинные ресницы на опущенных подрагивающих веках.

Какого цвета её глаза? Изумрудные.

Он протянул к ней руку.

Прикосновение. Ещё одно. На его щеке, тёплое и нежное. Сны растворились, а биофизическое восприятие вернуло ему запах больничной палаты и всё тот же мерный ход часов на стене.

– Ну, просыпайся уже! – Услышал он нетерпеливый шёпот и приоткрыл глаза. Перед ним возник нечёткий силуэт, но Джош уже знал, кому принадлежал этот шёпот. Он узнает его даже в час пик в самой шумной толпе. Он принадлежал девочке, которая только что была с ним по ту сторону реальности – девочке, лечащейся вместе с ним в частной онкологической больнице имени святой Пантанассы.

И он прекрасно помнил, как первый раз встретил её. Это произошло полгода назад, за пару недель до Нового года.

***

– Ну, Джош, могу тебя поздравить, анализы подтверждают наступление ремиссии, – Доктор Коннор, седой старик с настолько огромными мешками под глазами, что с лёгкостью смог бы в них разносить подарки детям на Новый год, блеснул на него умными живыми глазами поверх очков в роговой оправе.

– Когда я смогу выйти? – безразлично спросил Джош.

– Послушай, мальчик мой, ты ещё не выздоровел. Болезнь всего лишь затаилась, а мы только на пути к её излечению.

– Нет, вы не поняли. Когда я смогу выйти на улицу?

При этих словах доктор нахмурился.

– Джош, твой иммунитет сейчас слишком слаб, – мягко, но серьёзно начал он. —Мы не можем сейчас так рисковать. Малейшая простуда может обернуться катастрофой. Пойми, медсёстры запрещают тебе выходить не потому, что им так хочется, они беспокоятся о тебе, как и я. Как и твои родители.

Услышав последнюю фразу, Джоша охватила волна негодования, но он сумел побороть рвущуюся из него бурю эмоций и только фыркнул.

– Мы все хотим, чтобы ты быстрее пошёл на поправку, но для этого надо соблюдать определённые правила. Ты же хочешь быстрее выздороветь и вернуться домой?

– Да, – сказал Джош безучастным голосом, разглядывая бронзовую статуэтку Гиппократа на массивном столе.

Хотел ли он домой на самом деле? Или ему нужно было только немного свободы? Хотя бы десять минут, проведённых на свежем воздухе, хватило, чтобы вернуть ему силы. Но хотел ли он на самом деле вернуться к своим родителям? Ему было всё равно.

– Скоро Новый год, может быть, ты чего-нибудь хочешь? – произнёс Доктор Коннор после паузы. – Портативную приставку? Коллекцию комиксов? Может быть, ты хочешь, чтобы мы поставили телевизор в твою палату, это, конечно, не предусмотрено правилами больницы, но мы можем сделать исключение.

Он заговорщический подмигнул подростку.

– Нет, спасибо, доктор. Мне ничего не надо. Это все процедуры? Я могу идти?

– Да-да, конечно, – врач взглянул на часы. – Через полчаса приём таблеток, медсестра принесёт их тебе в палату.

– Хорошо, – мальчик коротко кивнул Коннору и направился к двери, а доктор, задумавшись, продолжал смотреть печальными глазами ему вслед, даже после того, как дверь закрылась.

Путь до палаты пролегал через длинный коридор на первом этаже восточного крыла с широкими панорамными окнами от пола до самого потолка, выходящими во внутренний сад. Джош остановился, наблюдая, как крупные хлопья снега медленно планируют вниз, мягко ложась на землю или, постепенно становясь белой шапкой, оседают на голых ветках могучего дерева, что стояло посреди сада. Это место в больнице он любил больше всего, если слово «любил» вообще подходит к этой ситуации. Здесь можно представить, что ты вовсе не в клинике, а в огромной теплице или в закрытом дендрарии. Джош часто приходил сюда подумать. Остановился и в этот раз.

Родители. Навещали они его редко, вернее, навещала только мама, потому что отец, будучи главным архитектором в иностранной компании постоянно пропадал в бесконечных командировках. Да и он сам не сильно радовался этим недолгим редким встречам.

Уже прошло около месяца, а Джош получил только короткий телефонный звонок, из которого понял, что маме предложили роль в перспективном сериале. О его состоянии она спросила, как бы вскользь. Во всяком случае ему так показалось. «Может, она всё узнала у доктора и ей нет смысла слушать мой пересказ", – подумал тогда Джош, но сразу решил, что большую часть этой мысли занимает самообман и попытка её оправдать, ведь какие бы они ни были, в глубине души он любил их.

Сын успешного архитектора и актрисы, его родители познакомились на одном званом ужине, преисполненные амбициями и желанием покорить этот мир, после которого их карьеры стремительно полетели вверх. А спустя какое-то время неожиданно родился он. Нельзя сказать, что Джош был нежеланным ребёнком. Родители тоже по-своему его любили, но он всегда ощущал, что лишний, что все свои пятнадцать лет он только мешает им. Войдя в более-менее сознательный возраст, они вовсе начали видеть в нём инструмент для удовлетворения собственного эго. С ранних лет он слышал один и тот же вопрос:

«Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?»

И у каждого был свой единственный правильный ответ.

«Сын, строительная отрасль откроет для тебя горизонт невиданных возможностей, тебя будут уважать в обществе, за тебя будут сражаться киты этого бизнеса, а главное – деньги! Ты будешь самым дорогим приобретением любой компании!»

«Нет, дорогой, он выберет путь творчества, посмотри какие у него длинные пальцы, он будет пианистом, а может быть писателем или даже режиссёром! Его следует отдать на курсы актёрского мастерства!»

Каждый хотел воспитать из него того, кто сможет продолжить их профессию, чтобы считать её уже семейной, хвастаться этим перед дальними родственниками и соседями, приговаривая, как они горды собственным сыном. Ни никто ни разу так и не спросил, чего на самом деле хочет он сам.

А теперь, когда у него обнаружили серьёзную болезнь, родители решили, что будет лучше для всех отдать его на попечение врачей до полного выздоровления. Надо отдать должное, они платили большие деньги докторам и медсёстрам, чтобы те хорошо присматривали за ним, а также продолжали оплачивать высококлассных репетиторов, которые по возможности приходили к нему в больницу, когда состояние подростка позволяло. Даже в такое время, его обучение по-прежнему имело большое значение для них.

И всё же он чувствовал себя чужим.

От невесёлых мыслей его отвлекло какое-то движение напротив за панорамными окнами другого крыла больницы, где располагался такой же зеркально-симметричный коридор. Это была девочка примерно его возраста с коротким ёжиком тёмных волос, всё это время неподвижно сидевшая на подоконнике и, не пошевелись она сейчас, Джош бы её так и не заметил. В руках у неё что-то было. Что-то похожее на небольшую шкатулку или книгу. С такого расстояния нельзя было сказать точнее.

Вдруг девочка повернулась к кому-то, кто стоял вне поля зрения Джоша, помедлив, захлопнула то, что было у неё в руках и спрыгнула с подоконника. Джош ещё несколько минут стоял и смотрел на то место, где недавно сидела она, затем, опять погрузился в собственные мысли.

Спустя какое-то время из оцепенения его опять вывело движение напротив. Это была та же девочка, только на этот раз она была не одна. Две медсестры тащили её за руки, а она извивалась и брыкалась, пытаясь вырваться, даже попробовав укусить своих мучителей и, по всей видимости, громко кричала. Ещё секунда и они опять исчезли за стеной.

Джош пришёл в себя через минуту, осознав, что направляется в другое крыло больницы, где разыгрались недавние события. Преодолев несколько рекреаций и пару поворотов, он, наконец-то, добрался до нужного коридора, но здесь уже никого не было. Двери кабинетов были закрыты и не из-за одной из них не доносилось ни звука. Джош немного постоял, продолжая прислушиваться и уже собирался уйти, как его внимание привлёк какой-то предмет на подоконнике у самого пола. Подойдя поближе, он понял, что это была книга в потускневшем переплёте, как раз ту, что он видел в руках у девочки. На обложке большими буквами красовалось название: «ЗОЛОТОЙ ВЕК НАУЧНОЙ ФАНТАСТИКИ. РАССКАЗЫ». Джош медленно пролистал несколько жёлтых страниц (книга сама по себе была старая и потрёпанная), затем, захлопнув, сунул её подмышку и направился в сторону своей палаты. Но пройдя пару метров, он наткнулся на какой-то предмет, лежащий на полу. Это оказалась зелёная ленточка. Повинуясь необъяснимому порыву, Джош машинально подобрал её и продолжил путь.

***

Он сидел на своём любимом месте и наблюдал за гуляющими по внутреннему двору немногочисленными пациентами. Снег только что прекратился, но небо оставалось затянутым свинцовым полотном туч. Было довольно холодно и по коридору гулял ветерок, заставлявший Джоша периодически ёжиться.

Вчера звонила мама, но положительных эмоций этот разговор не принёс, напротив, он только начал чувствовать, что пропасть между ними стала ещё шире. Материнские любезности вроде наигранных, «как же я скучаю», пара дежурных фраз, в которых она справлялась о его самочувствии, последние новости со съёмочной площадки, откуда она и звонила, куда же без этого, и разговор окончен.

«Интересно, она сама вспоминает, что нужно мне позвонить или ей напоминает ассистент?»

Он глубоко вздохнул и с силой прижался лбом к холодному стеклу, отчего рама жалобно затрещала.

– Как же мне всё это надоело… Как же я хочу выйти отсюда, и плевать, сколько моя жизнь после этого продлится, – прошептал он, оторвал лоб от окна и ещё раз с силой опустил так, что вибрация передалась соседним секциям.

– Что ты делаешь? – послышался за спиной неуверенный тонкий голосок.

Джош от неожиданности резко развернулся и увидел ту самую коротко стриженую девочку с интересом, разглядывающую его. Руки её были заведены за спину, а голова слегка наклонена набок.

– Тебе плохо? Может позвать доктора?

– Н-нет, не надо, я в порядке, – заикающимся голосом ответил Джош, застигнутый врасплох.