Читать книгу «Невозможно дольше терпеть бардак» - Беседовала Светлана Сухова - Страница 1

– Игорь Юрьевич, как вы предлагаете считать? – Мы намерены ввести базовые принципы, единые для всех, а к ним добавлять отраслевые коэффициенты при наличии специфики. Берусь утверждать, что ни в российской империи, ни во времена СССР не было единого закона об основах тарифного регулирования. Сейчас он появился впервые, мы его написали, зафиксировав, что должно быть в тарифе, чего не должно и где остается поле для нормативного регулирования. Этот закон – основа основ, к которой потом можно плюсовать любую специфику. Понятно, что котельная в Якутии будет иметь иную формулу расчета тарифа, чем, например, в Ставрополье. Но сама формула должна быть единой или подобной для всех котельных. Чиновник ничего решать не должен! А пока мы вынуждены управлять «вручную». Надеюсь, через год-полтора этот аврал закончится. – А почему год-полтора, если закон написан? – Он написан нами, ФАС, но его еще надо согласовать с другими ведомствами. – Кстати, слияние ФАС и службы по тарифам (ФСТ) – это удача, закономерность или вынужденный шаг? – Россия – не первая страна, решившаяся на такой шаг и соединившая антимонопольный функционал с тарифным. В такой организации, как Международная конкурентная сеть (МКС), объединяющей более 150 антимонопольных органов мира, в свое время анализировалась практика такого рода объединения. Первопроходцами стали ведомства Австралии и Голландии, занимающиеся антимонопольным и тарифным регулированием уже больше 10 и 5 лет соответственно. Но там это соединение проводилось при одном важном условии – примате конкуренции: нельзя при равных условиях предоставить одному игроку на рынке высокий тариф, другому – низкий – это дискриминация с точки зрения любого антимонопольщика («тарифщикам» все равно, они всегда обоснуют любую разницу в цене). Словом, российское правительство, объединяя ФАС и ФСТ, в какой-то степени руководствовалось и рекомендациями МКС, и мировым опытом. – До слияния функции были четко поделены: Минэкономразвития вырабатывал политику в сфере цен, ФСТ – считала тарифы, а ФАС осуществляла контроль за равным доступом к инфраструктуре и разрешала споры. А что теперь? – И теперь нет никакого конфликта интересов. Ведь что такое тариф? В идеале тарифы – это формулы, по которым любой может произвести исчисления. А ФАС сейчас приходится перепроверять деятельность тарифных органов, у которых то и дело возникает эта необъяснимая в природе дельта разницы в тарифах. ФАС в большинстве случаев так и не получает внятного ответа, почему жители одного города платят за воду в 50 раз больше, чем их соседи, хотя водоканалы при этом практически одинаковы. – Это Москва так «отличилась»? – Представьте себе, нет. Кстати, если быть совсем уж точным, то разница в тарифах на воду в случае, о котором я говорил, составила, не 50, а 52 раза. Для электросетевых компаний тарифы различаются подчас в 8 раз, для электросбытовых – в 12 раз. И понять, чем это мотивировано, какими задачами и расчетами, невозможно. Можно только пожалеть жителей тех регионов, где власти позволяют себе такие «шалости». Хотя, конечно, тут не шалость, а чаще всего воровство, а, что самое противное: от того, что россияне платят больше за ту же самую воду, ее качество не становится лучше. ФАС сегодня занята разбором образовавшихся завалов бесчисленных инструкций и постановлений, сотнями антимонопольных расследований, и только для того, чтобы выяснить, откуда какая цифра берется. Как вообще создается формула расчета. Если существует разница в технологиях в разных губерниях, то такое можно посчитать – вывести коэффициент для общей формулы, если речь о климатических отличиях – тоже счетно. Не ясно одно: почему до сих пор никто не додумался до столь простой и принятой во всем мире практики – единая для всех тарифов формула, утвержденная правительством, плюс коэффициенты (климат, технологии и т.п.). В России же до сих пор к каждому тарифу индивидуальный подход. Понятно, что коррупционный потенциал в этом случае зашкаливает. А для нас, антимонопольщиков, еще очевидна и дискриминация из-за разницы в подходах. В общем, суть слияния ФАС и ФСТ – в выработке единой и понятной тарифной формулы для всех. – И на какой вы стадии? – Изменены уже около 100 федеральных законов, 50 правительственных постановлений и сотни три различного рода методик. Вот уже больше года, как мы в авральном режиме работаем. Работа наша сродни действию на пожаре – сначала надо потушить огонь, а уже потом строить что-то новое. Начали с сокращения в разы и изменения (если точнее, в десятки и даже сотни раз) числа нормативных документов. Сейчас тарифное регулирование во всех сферах (электроэнергетика, водопровод, тепло, транспорт и т.д.) разное. Себестоимость и валовая выручка также формируются по-разному. Должно ли так быть? Нет. – Что, по-вашему, должно быть включено в тариф обязательно? – Производственные затраты (машины, механизмы), зарплата работников, их обслуживающих, и начисления к ним, а также инвестпрограмма. Без последней не обойтись: развалилась, скажем, чашка очистных сооружений, а без ранее собранных инвестсредств как ее отремонтировать? – Но можно нарисовать любую цифру инвестиций – было бы воображение… – Все верно. Но у нас есть технадзор, есть такое понятие, как амортизация, есть, наконец, позиция властей. Последняя срабатывает все чаще и чаще. В электроэнергетике, например, схема подготовки к согласованию такая: там, чтобы попасть в инвестпрограмму, надо пройти множество экспертиз и согласований и быть включенным в генеральную схему Минэнерго России. Путь слегка напоминает тот, что был в советские времена. Ну и пусть! ФАС проще: к нам приходит уже готовый, прошедший все экспертизы вердикт, только и остается, что поставить подпись. В общем, как вы уже поняли, инвестпрограмма – отныне не самый легкий путь нагреть руки. Меняются расчеты, меняются тарифы и тарифная политика государства в целом. – Каким образом? – Прежде правительство и ФСТ взращивали «национальных чемпионов»: при инфляции в 10 процентов тарифы повышались на 18–25, а россияне и бизнес исправно кормили «Газпром», «Транснефть», РЖД и т.п. госкомпании, чтобы они себя лучше чувствовали. Народ-то у нас «богатый»! Монополии, что и говорить, и правда чувствовали себя отменно, а вот народу легче не стало. Вообще, политика поощрения монополий называется, если верить классикам марксизма-ленинизма, «государственно-монополистический капитализм» (ГМК). Вот только расцвел он и успешно культивировался в новой России. ГМК – одно из главных зол нынешнего времени: именно он не позволяет добиваться снижения цен и тарифов, способствует тому, что население нищает. Чтобы ГМК процветал, тарифы должны расти по формуле «инфляция плюс» (быстрее инфляции), тогда монополии богатеют и становятся флагманами экономики (в теории). На практике они жируют и завышают цены, покупают непрофильные активы (стадионы, загородные виллы, рестораны), а все расходы на яхты и бриллианты закладываются в тариф. Мы с таким подходом категорически не согласны и предлагаем исчислять тариф по формуле «инфляция минус». – Что это значит? – То, что эти «чемпионы», которых десятилетиями выращивали и которые ведут себя нагло, получают зарплату, равную бюджету небольшого города, будут вынуждены отойти от этой кормушки. Пусть похудеют, быстрее мышей ловить станут. В Южной Корее и Японии все было похоже: там тоже сначала создали монополии, выпестовали их, а потом разрушили – и появились японское и корейское экономические чудеса. – Не могу представить, чтобы правительство упразднило «Газпром»… – А зачем упразднять? Монополией там является только труба: достаточно «выделить» ее в общее пользование, чтобы независимые газопроизводители могли качать в нее свой газ, и процесс пойдет сам собой. Не нужны директивы. Что такое формула «инфляция минус»? Скажем, инфляция составляет по расчетам 5 процентов в год, но правительство разрешает индексировать тариф только на 1,5 процента. Разницу между инфляцией и индексацией в 3,5 процента пусть эти компании компенсируют за счет сокращения издержек. Как только такая система заработает, подешевеют и тарифы, и услуги. Изменив политику, мы начнем наконец-то перераспределять ресурс в пользу граждан и бизнеса, промышленности, сельского хозяйства. – Почему же вы перестали ратовать за отмену закона о естественных монополиях? – Не перестал, но изменил тактику. Смотрите: есть базовый для ФАС закон о защите конкуренции (ФЗ-135) и параллельно ему закон о естественных монополиях, на основании которого были приняты законы о газоснабжении, о связи, о РЖД и т.д. К чему это привело? ФАС обращается в суд с тем, чтобы, например, кто-то из газодобытчиков был допущен к трубе, но суд отказывает на том основании, что имеется частный закон о газоснабжении и он превалирует над ФЗ-135. Пришлось немало потрудиться, чтобы добиться отмены такой практики. ФЗ-135 теперь действует напрямую, ситуация стала медленно, но исправляться. – Все частные законы отошли на второй план? – Почти все. Но я все равно хочу, чтобы базовый закон о монополиях был отменен и вместо него появилась бы только одна глава в ФЗ-135. Это следует сделать хотя бы для того, чтобы исправить действующее сегодня определение «естественных монополий», которое безнадежно устарело. Поясню на примере… У Москвы есть три аэропорта. Вопрос: они конкурируют между собой? Ответ: как сумасшедшие! А между тем все они, согласно закону, естественные монополии. У нас под это понятие подпадают структуры исходя не из их статуса на рынке, а по их видам деятельности. Занимаешься монопольной деятельностью – монополист, даже если таких компаний с десяток. В мире давно принято иное определение монополии – это сетевой актив. То есть электрические сети, а не станции, трубопроводы, а не «Газпром» со всеми его ресторанами и базами отдыха. Ликвидировав закон о естественных монополиях, мы отпустим на свободу давно ставшие конкурентными структуры, а заодно и сократим раздутый госсектор, введя там правила конкуренции. – Возвращаясь к тарифообразованию: вы перечислили, что в тарифе должно быть. А чего не должно? – Кредитов «самим себе», невесть откуда взявшихся цен на аренду офисов… Ведь в ФАС приходит, скажем, некая оренбургская компания, у которой арендная плата офиса равна той, что существует сегодня в пределах Садового кольца Москвы. ФАС, конечно, готова учитывать в тарифе издержки по арендной плате, но в разумных пределах – среднюю стоимость аренды по тому или иному региону или городу. Ни за что не будем включать в тариф такие популистские акции, как запредельный подъем зарплат сотрудникам: мы рады, конечно, что в РЖД такое щедрое руководство, но лично я не понимаю, почему за повышение зарплат его менеджерам должны платить врачи и учителя, для которых в этом случае цена билета существенно вырастет? – Получается, ФАС рисует единые правила игры и для частного сектора, и для государственного? – Что делать, если на рынке ЖКХ, например, почти не осталось госкомпаний – подавляющее большинство из них давно приватизировано. А по сути многие из них монополисты. Тут не важна форма собственности, важен статус. И если речь идет о монопольном роде деятельности, то под контроль ФАС подпадает и компания в сфере ЖКХ, и предприятия оборонной промышленности, и фармацевтические фирмы. Кстати, ФАС в этом и в прошлом году удалось снизить цену на 400 лекарств в среднем на 30 процентов. – Как? – За счет регистрации, проверяя цифры методом сравнительного анализа, как это делают контролирующие конкурентную среду ведомства. Считаю, это непросто – опустить цены в России, где они традиционно только растут. То же самое нам удалось сделать и с тарифами: в целом ряде регионов и они были снижены в 2016-м в абсолютном значении. – За счет чего? – Всего лишь проверили документы и позадавали неудобные вопросы! Например: почему это (сырье, услуга) у вас стоит в 10 раз больше по сравнению с соседями? И климатические условия вроде сопоставимы, и инвестиционные одинаковые, а разница в разы! В одном регионе тариф – 8 единиц, в другом – 28. Считаем выкладку того, у которого тариф «низкий», так у него нет проблем с прибылью: не жирует, но вполне нормально зарабатывает. Тогда спрашиваем у соседа: объясните, пожалуйста, как так вышло? Не может… – Сколько же ФАС потребуется времени и людей, чтобы так перетрясти все «медвежьи уголки»? – Все будет быстро. Пока закон не принят, наводим порядок через указания ФАС, требуя от региональных властей «привести в соответствие с …» и высылаем таблички с цифрами. РЭКи (региональные энергетические компании) есть в каждом субъекте, вот они и считают тарифы на местах, а ФАС делает то же самое для крупных федеральных компаний, таких как «Газпром», «Транснефть», РЖД и т.д. Котельная в деревушке Малиновка – не наша забота, но мы даем исходные, чтобы тамошний РЭК мог посчитать тариф грамотно. И увильнуть РЭК не сможет: требования ФАС становятся обязательными к исполнению с переходным периодом в полгода, будучи включены в постановления правительства.