О чем же поведает Боб Дилан в «Тарантуле»? С точностью ответить на этот вопрос не сможет даже внимательный читатель. Можно ли четко описать хаос, поток сознания, образы, рожденные в разгоряченной голове? А чувства – можно ли проделать подобное с ними? Глубокая трагичность восприятия и изощренная игра мысли по-настоящему привлекают в «Тарантуле» и в то же самое время не дают понять его до конца. Но критики и поклонники Дилана едины в одном – каждый найдет в этом страшном и одновременно смешном романе нечто свое.
Оглавление
Боб Дилан. Тарантул
Разговоры о Циммермане. Предисловие переводчика к «нобелевскому изданию», написанное немного заранее
О Тарантулах и тарантулидах вкратце. Предисловие переводчика к первому русскому изданию
Здесь упокоен тарантул. От американского издателя
Пушки, устнокнига сокола и трещак ненаказанный
Зловещая выпивка с долговязым чужаком
(Бесцельно как ведьма)
Баллада на плоской себе моли
На пролом звукового барьера
Термометр падает
Прелюдия к плектру
Мария на пловучей барже
Песок во рту кинозвезды
Отгородив веревкой угол психа
Говоря привет неопубликованной Марии
Сорок звеньев цепи (поэма)
Рот набитый под любовную завязку
Конская гонка
Полный карман негодяя
Мистер Бес Толк прощается с трудом и нарезает пластинку
Совет брату тигра
Глядя на бунт из гнусной камеры или (в тюрьме нет кухни)
Безнадежно и Мария нигде
Конфедератский тычок в дубок короля Артура[112]
Гитары целуясь и современная втравка
Совет для модели сезонника
Всплеск проигравшему – шиш
Занимаясь любовью на подруге Марии
Заметка мальчику на побегушках как юному армейскому дезертиру
Вкус дробовика
Стомп Мэй Уэст (басня)
Крах темной ночью
Враждебный крах темной ночью
Безответственный крах темной ночью
Электрический крах темной ночью
Чей-то крах темной ночью
Кажется крах темной ночью
Глог-буль-вуль – глог-буль-буль слышь ору я хай ди хо[181]
Рай, сволочной ряд[183] и Мария вкратце
Тумак пацифиста
Священный трещинный глас и дзынь бряк утро
Провалившись по курсу пропаганды
Обезьяна в воскресенье
Блюз ковбойского ангела
Подземный блюз тоски по дому и белобрысый вальс
Гадкий юмор взбешенного Саймона
Я счел пианиста очень косоглазым но чрезвычайно крепким
Воры сперли шворни (опера)
Шериф в Машинерии
Фальшивая ресница в передаче Марии
Аль Аараф[254] и комитет принуждения
Отрывок из книги
Времена поменялись. Телесного ущерба из-за своеобразно понятых строчек больше никто никому не причиняет. Слова в наш век всеобщей грамотности вообще перестали иметь значение. Да и значения, собственно, они тоже перестали иметь. «Все поломалось». Но странная штука: закрылся гештальт – Боб Дилан приехал в Россию, – и вот опять… утром, лежа на диване, говорим о Циммермане.
Да еще как говорим. Стенающие страдальцы: «…сет-лист выглядел так, будто маэстро вообще не в курсе, где он выступает и перед кем. Или ему искренне и глубоко наплевать…», – видимо, уже никогда не поймут собственной нелепости. Страна, до сих пор рождающая столь «быстрых разумом Невтонов», можно сказать, безнадежна: даже программа «Ворд» предлагает мне заменить фамилию «Дилан» на предсказуемый «диван» или какого-то неочевидного «Билана» (я еще понимаю – мебель, но откуда куску железа знать про «Евровидение»?). Знал бы Дилан, что приехал к тем, кто считает себя вправе чего-то от него требовать, мы бы ждали его приезда до подъема мацы… Но, к счастью для нас, – и в этом парадокс – Дилан знает, что все мы ничем не лучше критика российской премьер-газеты. Дилан все это видел не раз. А мы его таки дождались. Думали – не доживем. Многие и не дожили.
.....
Вот так вот мы росли на нем – росли и выросли на задворках своей «империи бурлеска». Слушали-то его не то чтобы запоем – так, припадали временами, отпивали по глотку. Он не был здесь культурообразующей величиной, как в остальном мире середины прошлого века, – и мешал не только языковой барьер. Скорее метафорический – ну и общекультурный. Если дилановеды уже полвека не могут расшифровать некоторые песни из тех, что познаменитее, да и доныне спорят, какие строчки Дилан слямзил у Хенри Тимрода или Овидия, что говорить о тогдашних школьниках, которые владели английским «в рамках программы» и слыхом не слыхали об Элиоте. Нельзя сказать, что на Дилана медитировали так же, как на музыку группы «Pink Floyd». Голос противный, хором не очень споешь, и девчонкам не нравится. Он даже не был простым и доступным жизнерадостным дебилом из Ливерпуля. Дилан был умный – иногда чересчур. Наверное, первый человек с гитарой, который не стеснялся этот свой ум показывать. И потом его место в самом деле так тщился занять один ленинградский прикладной математик – только этот заимствовал как-то неумело и неизящно. Да и «дважды нельзя в ту же самую реку – можно тысячу раз мордой об лед». Прав музыкальный критик Бурлака – на том и стоим, голубые воришки.
Что изменилось, спрашивается? Помните, что сказал его альтер-эго Джек Фейт в фильме Лэрри Чарлза «Masked and Anonymous»: «Все раздал сукиным сынам, которые даже принять ничего не смогли». Дилан – он же, согласно замаскированной и анонимной концепции фильма, «Сергей Петров» – не зря же сочинил этот фильм, где трагедия настолько растворена в самоиронии, что прокатчики зовут его «комедией». Переизобретая себя в десятитысячный раз, Боб Дилан не может не понимать, что натворил. Он ведь для миллионов уже не просто человек – он как сила природы. Стихия. Общественный институт в одном лице. О нем опубликованы сотни томов описательной аналитики, и наука диланология перестала восприниматься в ироническом ключе – теперь это достаточно академическая область прикладной культурологии и литературоведения. Еще во времена «Infidels» я выписывал в университетскую библиотеку по МБА – это «межбиблиотечный абонемент», мои маленькие деловые читатели, а не «магистратура бизнес-администрирования» – редкие книжки, оказавшиеся в России, и конспектировал их истово в читальном зале, толковал, как записной талмудист… И где они теперь, эти конспекты?
