Смерть Ахиллеса

Оглавление

Борис Акунин. Смерть Ахиллеса

Часть первая. Фандорин

Глава первая, в которой звенья случайностей сплетаются в цепь судьбы

Глава вторая, в которой Фандорин приступает к расследованию

Глава третья, в которой Фандорин играет в подлянку

Глава четвертая, в которой доказывается полезность архитектурных излишеств

Глава пятая, в которой Москва предстает в виде джунглей

Глава шестая, в которой появляется женщина в черном

Глава седьмая, в которой все скорбят, а Фандорин попусту теряет время

Глава восьмая, в которой происходит катастрофа

Глава девятая, в которой Фандорина ждут новые потрясения

Глава десятая, в которой генерал-губернатор пьет кофе с булочкой

Глава одиннадцатая, в которой дело принимает неожиданный оборот

Глава двенадцатая, в которой капкан захлопывается

Часть вторая. Ахимас

Скировск

Евгения

Мэтр Ликоль

«Троица»

Часть третья. Белое и черное

Свейские ворота или Глава предпоследняя, в которой Фандорин превращается в ничто

Глава последняя, в которой все устраивается наилучшим образом

Отрывок из книги

Едва утренний петербургский поезд, еще толком не вынырнув из клубов паровозного дыма, остановился у перрона Николаевского вокзала, едва кондукторы откинули лесенки и взяли под козырек, как из вагона первого класса на платформу спрыгнул молодой человек весьма примечательной наружности. Он словно сошел с картинки парижского журнала, воспевающего моды летнего сезона 1882 года: светло-песочный чесучовый костюм, широкополая шляпа итальянской соломки, остроносые туфли с белыми гамашами и серебряными кнопками, в руке – изящная тросточка с серебряным же набалдашником. Однако внимание привлекал не столько щегольской наряд пассажира, сколько импозантная, можно даже сказать, эффектная внешность. Молодой человек был высок, строен, широкоплеч, на мир смотрел ясными голубыми глазами, ему необычайно шли тонкие подкрученные усики, а черные, аккуратно причесанные волосы имели странную особенность – интригующе серебрились на висках.

Носильщики споро выгрузили принадлежавший молодому человеку багаж, который заслуживает отдельного описания. Помимо чемоданов и саквояжей на перрон вынесли складной велосипед, гимнастические гири и связки с книгами на разных языках. Последним из вагона спустился низенький, кривоногий азиат плотного телосложения с чрезвычайно важным толстощеким лицом. Он был одет в зеленую ливрею, очень плохо сочетавшуюся с деревянными сандалиями на ремешках и цветастым бумажным веером, что свисал на шелковом шнурке с его шеи. В руках коротышка держал четырехугольный лакированный горшок, в котором произрастала крошечная сосна, словно перенесшаяся на московский вокзал прямиком из царства лилипутов.

.....

Немой сцене положило конец появление нового персонажа, бесшумно выплывшего откуда-то из внутренних губернаторских покоев. Это был высокий тощий старик в потертой ливрее с лысым блестящим черепом и лоснящимися расчесанными бакенбардами. В руках старик держал серебряный поднос с какими-то склянками и стаканчиками.

– Ваше сиятельство, – сварливо сказал ливрейный.

.....