Отрывок из книги
Над саванной догорал закат. Багрово-алая полоса, отсекала небо от тонущей во мраке земли, и чем выше, тем гуще она наливалась золотом и охрой. На этом фоне редко темнели перья облаков, окаймленные по краям золотистым, подсвеченным закатными лучами, кружевом. Выше они расплывались, тускнели и незаметно истаивали, сливаясь с лиловеющей пустотой. Противоположная сторона небосклона уже тонула во тьме – с востока, со стороны Индийского океана подступала ночь.
С земли это выглядит куда скромнее, подумал Леньяр. И посочувствовал тем, кто замкнут в кругу видимого горизонта радиусом в жалкие четыре мили. Ну, может, в два-три раза больше, если подняться на колокольню собора или мачту большого чайного клипера. И все равно – не сравнить с тем простором, что открывается из гондолы аэростата, плывущего на высоте семи тысяч футов. Разве что с вершины Маттерхорна или Юнгфрау можно видеть что-то подобное.
.....
Дрейзер посторонился, пропуская механика, и вслед за ним зашагал по раскачивающемуся мостику, к трапу в машинное отделение. Он никак не мог отделаться от мысли, что Рюффо вовсе не спотыкался о растяжку, а нарочно спихнул напильник за борт. Вот только – зачем?
Шторм разразился ночью. Яростные порывы ветра трепали «Руританию». Тесная пассажирская гондола, то и дело озаряемая снаружи лиловыми сполохами, превратилась во внутренности мяча, археологи – в мышей, которых чья-то злая воля заперла внутри и отдала на забаву безумным футболистам. Не было видно ни зги; попытка зажечь калильную лампу едва не закончилась пожаром, после того, как хрупкое приспособление вырвалось из рук и вдребезги разбилось об стену.
.....
