Читать книгу Пока я помню - Борис Долинго - Страница 1

Девушка в черной униформе сама была черной и вдобавок толстой.

Пошивалов подумал: «Негритянка», но тут же с иронией поправил себя: «Афроамериканка, не вздумай вслух иначе сказать!»

Ему вспомнился фильм «Брат-2» и то, что когда-то в школе он считал, будто неграм в США плохо живется. Пошивалов улыбнулся, глядя на таможенницу.

Толстая таможенница тоже заученно улыбнулась, но глаза ее оставались холодными и настороженными: к приезжим в США давно относились с повышенным вниманием.

– У вас все вещи с собой, так мало? – поинтересовалась таможенница.

Пошивалов снова улыбнулся:

– Люблю путешествовать налегке. И разве это проступок – мало багажа?

Эбеновая жрица американской таможни чуть прищурилась:

– Вы не первый раз в США?

– Пока первый, но я прекрасно вас понимаю. Я видел по телевизору, что сейчас здесь досматривают всех. Угроза терроризма! Увы, у вас, как и у нас, пытаются бороться со следствием, а не с причинами…

Он подивился сам себе – своему беглому английскому: система обучения языкам у его наставников работала здорово. Кроме того, его научили легко ориентироваться во многих местах, где он ранее ни разу и не бывал.

– Откуда так хорошо знаете язык? – В голосе таможенницы скользнул человеческий интерес.

– Мне иностранные языки для работы необходимы, – сообщил Федор. – Вот и учу.

Таможенница кривовато усмехнулась жирными лиловыми губами, шлепнула штамп в паспорт и протянула документы Пошивалову:

– Желаю приятно провести время в Америке!

Произнесла – словно сплюнула…

Желательно было подождать, пока пассажиры его рейса рассосутся. Федор послонялся по холлу, постоял у нескольких справочных дисплеев, купил NY Gerald и только затем вышел из здания терминала.

Обещали, что в Нью-Йорке тепло, но погода, как часто случается, наплевала на прогнозы синоптиков: не так давно шел дождь, и температура не радовала: максимум градусов пять-шесть тепла, если по привычным «цельсиям». Правда, пока было рано – всего семь утра, и могло потеплеть.

Времени имелось вдоволь, и Федор прошелся под нависающим козырьком мимо плотного ряда припаркованных автомобилей. Со стороны могло показаться, что прогуливается никуда не спешащий менеджер средней руки, вернувшийся из отпуска или из необременительной командировки.

Если за ним кто-то и следил в аэропорту, то сейчас слежка в пределах визуального контакта отсутствовала. «Нет-нет, – сказал сам себе Федор, – никто не может знать, что я приехал. Ни-кто! Даже Антон, и тот ничего не знает, я должен его сам найти».

При воспоминании об Антоне и от предвкушения встречи на душе потеплело. Он остановился, бросил взгляд на мутно-серое небо, одновременно лишний раз прощупывая людей, высыпающихся из дверей ближайшего терминала и ныряющих внутрь. Все спокойно – и сам он спокоен. И он увидится со старым другом!

Но расслабляться не стоило, ведь его послали все проверить…

Обогнув невысокую белую колонну, поддерживавшую крышу перехода, он направился к стоянке. Темнокожий таксист из ближайшего «йеллоу-кэба» поймал его взгляд, и Федор вопросительно дернул подбородком. Таксист кивнул и хотел выйти, чтобы открыть багажник, но Пошивалов указал на свой небольшой саквояж:

– Это все, приятель!

Он бросил сумку в салон и уселся сам.

Видимо, его внешний вид вызвал у таксиста определенное доверие. Афроамериканец опустил разделительное стекло и поинтересовался:

– Стало быть, налегке путешествуете, сэр?

– Именно! – подтвердил Федор. – Налегке удобнее.

Мужчина засмеялся и поинтересовался, куда ехать, – Пошивалов назвал адрес.

– Манхэттен, – кивнул таксист, мягко трогая машину с места. – У вас там офис, сэр?

– Нет, я приезжий, – ответил Пошивалов, рассеянно оглядывая уплывающие назад постройки JFK. – Приехал по делам фирмы.

Таксист покосился в зеркало заднего вида – пассажир, похоже, не особо был склонен поддерживать беседу. Тем не менее парень спросил, откуда он.

– Из Вашингтона…

– Из города? – Таксист не дал Пошивалову закончить фразу.

– Да нет, из штата! Из Сиэтла.

Пошивалов назвал этот город, так, на всякий случай. Просто совсем недавно прибыл и самолет из Сиэтла. Береженого бог бережет: если, мало ли что, будут искать и выйдут на таксиста, не сразу подумают на рейс из Европы.

Он усмехнулся:

– А почему вы обрадовались, если бы я приехал из столицы?

– Да у меня там брат, тоже таксист. Я сам там вырос, а потом сюда перебрался. В общем, родной город.

– Понятно, – кивнул Пошивалов и достал планшет.

– Дела? – подал голос водитель.

– Совершенно верно, – подтвердил Федор. – Вы меня, пожалуйста, провезите через Бруклинский мост – хочу на него взгляд бросить, а я пока почитаю документы.

Таксист понимающе кивнул и с некоторым сожалением замолчал.

Пошивалов запустил на экране простенькую программку «Калейдоскоп» и под плавно меняющиеся хороводы узоров и геометрических фигур, специально подобранных для снятия напряжения, задумался.

Позади осталось восемь месяцев подготовки – да такой, какой он никогда не получал, даже в ВДВ. Кирилл Францевич действительно происходил «не от мира сего» – в самом прямом смысле: тренировки организовывали главным образом далеко от Земли.

Новый наставник Федора, а теперь и главный начальник, оказался прав: его душевную боль удалось если не вылечить, то сильно сгладить. Самое главное, к Пошивалову вернулось осознанное существование. Никто не вернет жену и дочку – даже орхане не умели поворачивать время вспять и воскрешать мертвых, но ощущение собственной нужности ему вернули. Нужности всем людям, хотя они, люди Земли, об этом и не догадывались.

Федор сейчас даже жалел черную таможенницу. Она, как и многие из так называемых афроамериканцев – термин, придуманный в угаре шизофренической политкорректности, – пока не могла избавиться от комплекса неполноценности. Потому и делила мир на белых и черных, в отместку европейцам за годы рабства своих прабабушек и прадедушек. Она, как и многие другие земляне, занятые «домашними» распрями, не понимала, что за стенами дома под названием «Земля» людей подкарауливают куда более серьезные проблемы.

Что обидно: людям нельзя рассказать, как обстоят дела на самом деле. Людям многое пока нельзя рассказать открыто, и поэтому Землю приходится защищать тайно. И теперь он – один из солдат скрытого и от простых граждан, и от земных правительств «звездного МЧС», своего рода «человек в черном».

Когда Федор уяснил реальное положение дел, он впервые за долгое время улыбнулся и спросил Кирилла Францевича, дважды навещавшего его во время спецподготовки:

– Не ваши ли подкинули в Голливуд идею этого фильма?

Начальник одобрительно кивнул:

– Федор, мне нравится, что ты начал улыбаться. Память о горьком прошлом не должна тяготить, поверь. Ты не виноват, что выжил в той аварии на шоссе. Ты считай, что и твои родные живы – пока ты о них помнишь. И ты сам во многом жив памятью о них. Поэтому – живи!

– Пока я помню, я живу, – ответил Пошивалов строчкой из забытой песни, снова становясь серьезным. – Кир, ты не ответил на мой вопрос: неужели в Голливуде сами придумали «Людей в черном»?

– Ну а ты как думаешь? Мы не можем сказать правду, пока не можем, но надо же как-то внушать людям хотя бы самые общие моменты. Пусть и в столь гротескной форме. Кстати, знал бы ты, какой политический скандал разразился из-за этого фильма.

– Там? – Федор ткнул пальцем вверх, имея в виду межзвездные политические просторы.

Кирилл Францевич зевнул и потянулся на скамеечке, где они сидели после ужина. Над горизонтом поднимался желто-серый Иран, один из двух спутников планеты Кулор. Впервые услышав название местной луны, Федор удивился совпадению слов, но это оказалось не более чем совпадение.

Разговор происходил на базе спецподготовки в системе Поллукса, куда только что прибыл Федор. Тридцать пять световых лет от Земли – Пошивалов хорошо запоминал разные «технические характеристики». Там было довольно жарко: хотя планета кружилась пятой вокруг светила, но Поллукс больше Солнца, и светимость его намного выше.

– Естественно! Это могло пройти и незамеченным, но нам не удалось перехватить информацию, и альтеры, чужие главным образом камалы и их основные приспешники, ратлы и ларзианцы, подняли вой. Правда, они не сумели доказать, что идея на сто процентов не принадлежит земному сценаристу. По большому счету, уже около семисот лет договорились не соваться в дела планет других рас, подписали Пакт…

– Погоди-ка! А как же альтеры проникают на Землю и в другие ваши миры?

– Наши, наши миры! – поправил Кир.

– Само собой, – кивнул Пошивалов. – Но как они проникают?

– Очень просто: прилетают тайно! – развел руками орханин. – Полная аналогия с земными тайными политическими делами. У вас тоже нельзя засылать шпионов открыто, а если таковых вылавливают, то происходят дипломатические скандалы…

Кир объяснил, что жестко закрыть и контролировать весь пространственный периметр сферы, включающей Солнечную систему или любую другую подобную, практически невозможно, особенно если сами земляне многое могут заметить в окрестностях своей звезды. Содружество идентичных, в свою очередь, связано с альтерами договором, по которому не может раскрываться перед землянами. Именно поэтому корабли СИ не висят на орбите Земли, и согласно имеющимся договоренностям идентичные не могут выставить серьезные кордоны ближе орбиты Сатурна. Кроме того, на планетах типа Земля существуют тайные от аборигенов, но официальные в рамках Галактического Сообщества представительства негуманоидов – тех, кто желает подобные иметь, разумеется. Все это делается тоже согласно Пакту: они наблюдают, чтобы не производилось целенаправленного прогрессорского вмешательства. Что касается тайных от СИ агентов, то они засылаются, как и шпионы, при вполне официальных земных дипломатических корпусах.

– На пустых или осваиваемых нами мирах проще, – заметил орханин. – Там мы можем открыто держать силы флота рядом с планетой, и если происходит попытка несанкционированного вмешательства, то есть, говоря попросту, диверсии, то… сам понимаешь.

– Уничтожаете?

Кирилл Францевич поморщился:

– Уничтожить противника открыто в таких условиях не всегда возможно – есть опасность спровоцировать крупный конфликт. Ты перенеси аналогии на земные политические дела: например, вторгся кто-то в территориальные воды или в воздушное пространство другой страны. Все понятно, со шпионскими и тэпэ целями, но ты попробуй просто так сбей или потопи – поднимется шум! Так же и тут. Именно поэтому существует мощнейшая организация – Контрразведка Содружества Идентичных.

Пошивалов отхлебнул воды из бутылки, которую держал в руке, и спросил:

– Слушай, неужели с негуманоидами – ну пусть и псами какими-то, или крысами, или как ты их называешь – нельзя договориться делать все нормально, по…. – Он чуть не сказал «по-человечески», но вовремя спохватился: – Ну, как нормальные разумные существа? Ведь не дикари же в космос летают, и вообще…

– Фе-едя! – Кир иронически и грустно покачал головой. – Хотя все существа разумные и разум нас роднит, но общества у альтеров и у нас совершенно разные. Разные ценности, разная мораль. Мы – разные и никогда до конца не поймем друг друга. И чем выше степень различия, тем выше потенциальная конфликтность. А потому, увы, битвы рас – так называемых крыс против людей – или, до определенного момента, людей с людьми, но белых, черных или желтых, людей разных религий и разных культур будут иметь место. Просто основа этого противостояния будет переходить на все более высокие и принципиальные уровни.

– Погоди-ка, ты о чем? – не вполне понял Пошивалов.

– Представь себе цивилизацию, не вышедшую в дальний космос и живущую в замкнутом пределе одной планеты. Типичный пример – Земля. Вражда идет по внутрирасовым и тому подобным признакам. При встрече с космическими чужаками вражда начинается по признакам разных типов существ: гуманоиды – не гуманоиды, идентичные – не идентичные и так далее. Все попытки пацифистских решений обречены на провал и, наверное, вредны, поскольку лишь притушат конфликт, но не ликвидируют его причину. На Земле проблема может быть решена хотя бы примитивным смешением рас, но у тебя никогда не будет общего потомства с крысой – хоть вашей, земной, хоть из космоса. Да, приходится сосуществовать, но братства с альтерами быть не может. Ты сравни с тем, что происходит на Земле: тут все одной крови, но легко ли достичь братства? Ведь сложно бывает договориться с другим государством, где живут такие же люди, но только чуть-чуть иначе одеваются или верят чуть в другого, но тоже выдуманного бога! А если это иная цивилизация с другой планеты, да еще и совершенно на тебя не похожая, а? Представляешь?

– Кажется, представляю, – негромко ответил Федор. – Знаешь, мне всегда нравился фильм «День независимости». Когда европейцы и папуасы, арабы и евреи братаются на фоне сбитых кораблей инопланетных захватчиков.

Кирилл Францевич усмехнулся:

– Хороший фильм, кстати, получился. И ты схватываешь самую суть!

Пошивалов не стал спрашивать, откуда происходила идея сценария.

* * *

Федор прилетел в Нью-Йорк на свое первое задание. Его сначала удивило направление именно сюда, в дальнюю заграницу – казалось, наверняка есть дела и в родной стране, а самое главное, неужели не хватает агентов-американцев? Кир, с которым на Земле он виделся очень часто, как-никак непосредственный начальник, пояснил, что таков основной принцип работы КСИ: агентов часто направляют в разные страны, потому что возникают ситуации, когда нужен «человек со стороны».

– Но в твоем случае дело не только и не столько в этом. Ты помнишь Антона Берковича? Ты писал о нем в автобиографии.

Пошивалов резко вскинул глаза: еще бы он не помнил Антошку! Они познакомились в спецгруппе дивизии, вместе застали самый конец Афганской кампании и начало прелестей в Чечне. В их военных биографиях, к счастью, не случилось киношно-драматичных моментов, когда друг спасал друга из горящего бронетранспортера или тащил раненого на себе десятки километров по горам, но дружили они крепко. Как могут дружить два военных человека, бывавшие в переделках, не раз видевшие рядом смерть и понимавшие цену человеческой жизни, человеческого тепла – и часто, увы, человеческой подлости.

Антон не был женат, и в семье Федора воспринимался как брат – он любил у них бывать, и все любили его.

После провальной первой чеченской войны, когда доморощенные демократы, брызгая слюной под дудки западных дирижеров, вопили о несостоятельности армии и о необходимости договариваться с бандитами «цивилизованным путем», а на участников боевых действий указывали как на преступников, чьи руки обагрены кровью невинных женщин и детей, Антон демобилизовался. Он стал реже встречаться с Федором, начал попивать, и, как тот ни пытался урезонить друга, ничего не помогало.

Пошивалов не знал, что делать, но примерно через полгода Антон заявился отлично выбритый, пахнущий хорошим одеколоном, совершенно трезвый – но с бутылкой французского коньяка и шикарным тортом. Он рассказал, что нашел выгодную работу и уезжает на Дальний Восток. Как ни старались Федор и Ольга выпытать, что за работа подвернулась, Беркович хранил молчание, ссылаясь на подписку о неразглашении тайны. Он не сказал ничего даже Ксюхе, которую обожал как родную дочь и которой ранее никогда ни в чем не мог отказать.

– С мафией, что ли, связался? – несколько раздраженно спросил Федор напрямик.

Антон с иронией покосился на друга:

– Обижаешь, брат! Думаешь, я свяжусь с подонками? Поверь, это очень нужная всем нам работа…

– Кому это – нам?

– Тебе, мне, им. – Беркович кивнул на жену и дочку Федора. – Людям вообще. Но рассказывать я не могу ничего, простите. Я уже нарушаю инструкции, даже зайдя попрощаться. Мне было сказано категорично: сразу по приему на работу ис-чез-нуть!

– Значит, даже не напишешь, – констатировал Пошивалов.

– Не напишу, во всяком случае, очень долгое время: таковы условия контракта! Именно поэтому я решился попрощаться. Поэтому у меня и будет к тебе просьба: дня через три начни меня искать…

– В смысле?! – не понял Федор.

– Ну, в смысле, сделаешь вид, что меня ищешь! Начни спрашивать в общежитии – мол, куда подевался господин Беркович, обратись в милицию с заявлением, что пропал друг, и так далее, понимаешь? По полной программе. Это для меня чрезвычайно важно. Сделаешь?

– Ну и ну! – только и сказал Пошивалов, подозревая, что друг взялся за какое-то серьезное дело по линии ФСБ или ГРУ.

Правда, теперь он точно знал, какую работу тогда предложили Антону – и кто предложил.

При этом нынешнее задание Пошивалова, в общем-то, являлось не слишком приятным: он должен проверить деятельность Берковича. У резидентуры СИ появились сведения о некой группе альтеров, то есть инопланетян-чужаков, действующих под видом землян. Произвели проверку: двое контрразведчиков под видом полицейских последовательно в разное время останавливали на дорогах всех участников группы. Но оказалось, что все они – обычные люди, даже не клоны: сканер, установленный в автомобиле, показал человеческий генетический код.

Можно было считать, что произошла ошибка, но при этом группу заметили в распространении кокаина, который по химическому составу походил на обычный, но содержал добавку – так называемый ДНК-модификатор, вызывающий отрицательное влияние на наследственность употреблявших наркотик, вызывая мутации, способствующие рождениям нестойких особей.

Такой кокаин не мог быть произведен на Земле, и местные наркоторговцы не могли его поставлять. Однако альтеры, даже гуманоиды-чужаки, не могли так загримироваться под землян.

Возникало несколько версий. Одна – практически невероятная, поэтому ее не брали во внимание: альтеры научились обманывать генетические сканеры орхан.

Самая простая версия заключалась в том, что распространители – обычные люди, а наркотик к ним поступает из неизвестного резидентуре СИ источника. То есть альтеры наняли ничего не подозревающих землян, готовых зарабатывать на торговле отравой. Подобные вещи имели место, и это давало повод искать, куда ведет след.

Третья версия строилась на теоретическом посыле, что альтеры наняли людей или других идентичных, понимающих, на что идут. Это было маловероятно, поскольку подобных вербовок ни разу не проводилось: при провале это стало бы прямым доказательством тайной подрывной деятельности и привело к колоссальному политическому скандалу на уровне Галактического Сообщества. Если же альтеры решились на подобное, то представлялось весьма ценным захватить предателей и заставить их дать показания перед судом. Это принесло бы огромные политические выгоды всему Сообществу Идентичных.

Четвертая версия состояла в том, что на обычных людях использованы ментальные программаты – частичное или полное замещение основной личности. Эту методику после подписания соглашений по недопущению клонирования альтеры применяли чаще всего, и она рассматривалась как основная.

Беркович работал в США не первый год, поэтому его и направили в Нью-Йорк с целью повторной проверки подозрительных наркодилеров. Антон сумел познакомиться с группировкой, крышей которым служила авторемонтная мастерская, и даже между делом прикупил у них «дурь». Но Кирилла Францевича ждало разочарование: в представленных дозах отсутствовал обнаруженный ранее ДНК-модификатор! Таким образом, косвенно подтверждалась версия, что где-то работает группа альтеров, поставляющая кокаин с соответствующей добавкой ничего не подозревающим «честным» наркодилерам. Вполне логично, что альтеры именно так и действовали, продавая случайным образом партию в одном месте, затем – в другом и так далее. С учетом того, что рынок наркотиков поделен весьма жестко, появление нового игрока сразу вызвало бы пристальное внимание конкурентов. Поэтому реально возможны только варианты точечных продаж через мелких, максимум через средних дилеров, у которых на большую разовую партию просто не хватит оборотных денег.

При подобном варианте искать источник можно долго и безуспешно, но прощупать автомастерскую еще раз стоило. Задача представлялась нелегкая: ясно, что никто не скажет прямо, от кого поступила партия кокаина, но искать следы придется, поскольку кокаином пользуется куда больше людей, чем героином. Потребители героина и так личности почти конченые, а вот «кокаинисты» не вполне потеряны для общества, и потомство, которое оставят после себя они, куда более многочисленно.

Федора здорово удивило, что в Нью-Йорк посылают уже второго русского, и он прямо спросил Кира почему.

– Ну, во-первых, в Штатах и в Западном мире вообще альтеры успели развернуться куда лучше, чем где бы то ни было, и потому здесь шире фронт работ.

Пошивалов выгнул брови:

– Это почему они успели там шире развернуться?!

– Да потому, что в том обществе уже давно слишком многое решают деньги. У людей в западных странах коммерциализированные мозги, что ли. У нас случалось, и не раз, когда завербованный сотрудник пытался продать факт нашего присутствия здесь – нет, не альтерам, но как сенсацию для земной прессы. В общем, гордись: в частности, в России люди пока менее продажные в этом смысле. – Он усмехнулся.

– Это в России менее продажны? – изумился Федор. – Ну, не знаю! А как же наши власть имущие – вон, все готовы продать, включая страну!

– Ну, мы же не набираем спецагентов среди российских и эсэнгэвских власть имущих. Мы иногда, наоборот, подкупаем их, чтобы действовать было проще… Нет-нет, они ничего не понимают, ни одно правительство не имеет достоверных фактов нашей работы на Земле. Кстати, ты проходил общий курс истории Содружества?

– Очень общий, по верхушкам, – пожал плечами Федор. – Смотря что ты имеешь в виду.

– Вопросы борьбы с продажностью и коррупцией. Закономерности исторического развития даже у идентичных весьма стохастичны и реализуются случайно. На Земле побеждает пока пресловутая демократия с рыночной экономикой в качестве ее основы. У нас на Орхане в свое время победила иная модель, у вас это назвали тоталитарным обществом. У нас коррупционеров, взяточников, наркоторговцев и тому подобных начали уничтожать физически, а не выстроили систему адвокатуры для их защиты и кормежки адвокатов. Самое главное, у нас не позволили кучке людей захватить основные ресурсы планеты. Это не потому, что вы хуже, нет. Просто нам повезло. Все достаточно случайно: у вас возобладало такое направление развития, у нас – другое. Но помнишь, какой результат?..

Пошивалов наморщил лоб:

– Как я понимаю, это ты про «параметры скачка»?

– Ну да! – кивнул Кир. – У нас с момента изобретения первой машины до создания мирового правительства прошло сто лет, и еще через сто началось массовое освоение других планет нашей системы – а что у вас? У вас почти полвека, как стали запускать пилотируемые корабли, а человечество по-прежнему топчется на месте. Причина – колоссальное разбазаривание ресурсов на удовлетворение прихотей общества потребления.

– Стоило все вовремя отнять и поделить, что ли? – заметил Пошивалов.

Он не то чтобы симпатизировал западному стилю жизни, он сам совсем недавно был готов отстреливать воров, убийц и олигархов, но и опыт строительства коммунизма в отдельно взятой стране тоже хорошо помнил. Пустые полки магазинов, очереди за колбасой и сахаром по талонам – вот и весь опыт. Тоже кислая альтернатива.

– Смотря как отнять и как поделить, – возразил Кир. – Общество на Орхане – совсем не общество аскетов, где властвует уравниловка, и ты это мог заметить. Ладно, не будет отвлекаться от темы, потом как-нибудь обсудим азы планетарной экономики. К сожалению, могу заметить, что Россия, да и Китай спешно догоняют Запад в том смысле, что деньги также становятся мерилом всех ценностей, увы!..

Он развел руками и покачал головой.

– Ладно, сейчас к насущной теме, – продолжал Кир. – Что касается конкретного задания, то помимо попытки найти «хвост» модифицированного кокаина у тебя будет еще одно задание – лично от меня, персональное. Я пока не докладывал о нем туда! – Кир показал пальцем в небо и снова усмехнулся, только на этот раз глаза его оставались холодными.