Оглавление
Д. П. Бак. Работы разных лет: история литературы, критика, переводы
От автора
I. Теория
Конструирование истории и истории литературы: музейный ресурс[1]
Эволюция художественной рефлексии как проблема исторической поэтики[6]
Неформальный метод в литературоведении (к проблеме вненаходимости литературоведа)[33]
Эстетика М. Бахтина в контексте генезиса идеи исторической поэтики[53]
«Теория искусства» и «самое искусство» (московская журналистика 1830-х годов и университетская наука)[80]
Семисотлетие Москвы как историко-культурный текст[173]
«История новейшей русской поэзии» как проблема истории литературы[244]
Фернан Бродель: непрерывность истории[247]
II. История литературы
Надеждин Н. И.[248]
Петров П. Я.[249]
Дмитрий Владимирович Веневитинов[250]
«Дворянское гнездо» и «обрыв»: об историко-литературном смысле конфликта И. С. Тургенева и И. А. Гончарова[288]
Проза Ивана Гончарова в современном прочтении[289]
Проблема творчества и образ художника в романе И. А. Гончарова «обрыв»[290]
Польша и поляки в русской литературе 1860-х годов (роман Николая Лескова «Некуда»)[303]
«Что читать?» Теория и практика чтения в эстетике Николая Чернышевского?»[319]
Новелла И. А. Бунина «книга»: проблема художественного слова[346]
«Доктор Живаго» Б. Л. Пастернака: функционирование лирического цикла в романном целом[354]
К вопросу о поэтической эволюции Мандельштама: тема художественного творчества[360]
«Ахматовский цикл» Арсения Тарковского: к истории текста[374]
Источник 1
Источник 2
Источник 3
Источник 4
Источник 5
Источник 6
Источник 7
Источник 8
Источник 9
Источник 10
Источник 11
Источник 12
Источник 13
Источник 14
Источник 15
Источник 16
Источник 17
Источник 18
Источник 19
Источник 20
Источник 21
Источник 22
Источник 23
Приложение
Рукописное наследие Арсения Тарковского: предварительные заметки к типологии источников[406]
Тарковский А. А.[415] [статья из «Мандельштамовской энциклопедии»]
Автор и герой в поэтике Макса Фриша[416]
Макс Фриш
Истории[417]
«Назову себя Гантенбайн» Макса Фриша: мотив жизнетворчества и проблема становления романного целого[431]
Биография непрожитого, или время жестоких чудес: фантастика Станислава Лема на рубеже столетий[450]
Самосознание персонажа и особенности авторской позиции в «Маске» С. Лема[469]
Творческая рефлексия персонажа в драматургическом произведении («Шестеро персонажей в поисках автора» Луиджи Пиранделло)[482]
Этическая теория романа Айрис Мердок («Черный принц»)[487]
III. Критика
Академическое сообщество. Критика или criticism?[497]
Слово в лирике Василя Стуса[498]
Боль и ярость Тараса Шевченко[503]
Обретенное время Евгения Федорова[505]
Русская поэзия в Москве и Петербурге: спор о первородстве или борьба за андеграунд?[510]
Сумерки лирической свободы[511]
Революция в одной отдельно взятой поэзии, или бесплотность ожиданий[512]
Просто сложно просто («Разгерметизация» поэзии как литературный факт)[521]
Generation-30? (Об антологии «10/30, стихи тридцатилетних»)[522]
С. Гандлевский[524]
«Новый мир» и новая жизнь[565]
Третий берег? Пятое дыханье? Притчи Олеси Николаевой[566]
Вирус сочувствия: воздушные пути Олега Хлебникова[568]
Ироничный труженик. Поэтический герой[569]
«Пожизненное детство»: поэзия и правда Игоря Меламеда[570]
Литературовидение Сергея Бочарова[572]
…К нашим собакам[575]
…Aut nihil, или Прощание с Гераклитом[576]
IV. Рецензии
Краснощекова Е. А. Иван Александрович Гончаров: мир творчества
СПб.: Пушкинский фонд, 492 с.[577]
Колотаев В. А. Поэтика деструктивности
Ставрополь: изд-во Ставропольск. ун-та, 1997. 187 с. Тираж 500[581]
«Куда меня ты, слово, завело?..»[583]
Василь Стус. ТВОРИ [СОЧИНЕНИЯ]: В 7 т., 9 кн. / Предисл. М. Коцюбинской. Т. 1–6. Львiв: Просвiта, 1994–1997
Охота на рыбу в мутной воде: новые книги об Арсении и Андрее Тарковских[584]
Волкова П. Д. Арсений Тарковский. Жизнь семьи и история рода. М.: Эксмо-Пресс, 2002. 222 с. Андрей Тарковский: Архивы, документы, воспоминания / Автор-сост. П. Д. Волкова. М.: Эксмо-Пресс, 2002. 463 с
О чем плачет злая Апанкэ, или Апокриф об Арсении Тарковском[585]
Паола Волкова. Арсений Тарковский: Жизнь семьи и история рода. М.: Подкова, 2002
Письма мелким почерком, или Оправдание критики non-fiction[586]
Василий Голованов. Остров, или Оправдание бессмысленных путешествий. М.: Вагриус, 2002. 460 стр
Исповедь Грантососа, или Конец Умберто[587]
Олег Юрьев. Новый Голем, или Война стариков и детей: Роман в пяти сатирах // Урал. 2002. № 8, 9
V. Публикации источников
Арсений Тарковский. Гостья-звезда. Стихи из рукописной книги «Масличная роща»[589]
Фронтовой цикл стихотворений А. Тарковского об Иване Хватове[592]
Арсений Тарковский дымилась влажная земля…[601]
VI. Переводы
Айрис Мердок[607] против бесстрастия[608]
От переводчика
Айрис Мердок преобладание добра над иными понятиями[639]
Михаил Бахтин многоголосье[675]
Роман Якобсон[677] о современных перспективах русской славистики[678]
Роман Якобсон[724] письмо польского ученого[725]
Василь Стус «во мне уже рождается господь…»[812]
Василь Стус. Письмо к жене и сыну, 10 августа 1981 года[815]
Отрывок из книги
Предлагаемый сборник представляет собой не цикл (или несколько циклов) научных и литературно-критических работ автора, а своеобразную пунктирную летопись его научной и журналистской биографии в том виде, как она складывалась с середины 1980-х годов, после окончания университета, и как сложилась в 1990-е, когда стало ясно, что филологические исследования – не единственное его профессиональное занятие. В этом извилистом пути недостатки и несовершенства (отсутствие многолетней академической сосредоточенности на нескольких узких проблемах) видны более чем отчетливо. Однако этот факт не означает полного отсутствия преимуществ: сама природа переходного времени 1990-х годов диктовала желание пройти весь диапазон занятий – от герметичного по своей сути погружения в архивные источники до стремления к популяризации добытых результатов: путем ли преподавания в вузах, либо посредством чтения публичных лекций, в том числе на радио и телевидении.
В книге намечено несколько путей жизни в литературе. Штудии о научной фантастике и текстология лирики Арсения Тарковского, изучение мифологемы «Творец – творение» и главы из школьного учебника, предисловия к поэтическим сборникам и переводы статей Р. Якобсона, рассуждения об истории литературы в музейной экспозиции и проблема «романа в романе» – все это не выстраивается ни в какую иную целостность, кроме, как уже сказано, научной биографии отдельно взятого филолога 1980–20… – х годов.
.....
Слово литературоведа должно обладать вненаходимостью, аналогичной вненаходимости автора, завершающего реальное жизненное событие. Литературовед тоже «творит, но видит свое творение только в предмете» (ЭСТ. С. 9), он тоже должен «застигнуть мир без себя», воссоздать его единство, объяснить наличие в нем некоего упорствующего в своей целостности словесно-художественного вкрапления. Бытовое слово, высказывание не составляет ведь проблемы, легко возвращается в реальность, материализуется в виде внешнего действия. Оно несет сугубо прагматические функции, не создает никакой замкнутой, обладающей собственным бытием альтернативной реальности, которая требует произнесения суждения-поступка. Только ответственный поступок литературоведа и способен воссоздать «единственную единственность» архитектоники действительного мира.
Переход от предметной реакции читателя к словесной реакции литературоведа изоморфен переходу от предметной активности созерцателя (субъекта дохудожественного эстетического восприятия) к предметно-словесной активности автора. Активность созерцателя, не порождающая никакого материального объекта, текста, еще всецело находится в пределах жизненного поступка, строит архитектонику действительного мира. Активность автора размыкает единство жизненного поступка-дела, воплощается в знаковый объект, обладающий собственной реальностью, целостной архитектоникой, альтернативной действительному потоку событий. Реакция читателя замкнута всецело в рамках этой, вторичной архитектоники. Реакция литературоведа, совмещающая в себе черты поступка-мысли и поступка-видения, преображается в конечном счете в итоговый поступок-дело, возвращающий событие создания произведения в первоначальную (но отныне коренным образом трансформированную) архитектонику действительного мира. Исходный поступок созерцателя оказывается восполненным итоговым поступком литературоведа. Только в контексте экспликации функции каждого из участников эстетического события (созерцатель – автор – персонаж – читатель – литературовед) можно говорить о полноте истолкования эстетического акта как ответственного поступка.
.....
