Читать книгу Семейный вопрос - Даниил Сергеевич Гарбушев - Страница 1

Действие первое

Действующие лица

Иван Пармёныч Хорошев, молодой человек старше 25, но младше 30 лет, парикмахер.

Хорошев Пармён Сергеевич, его отец.

Хорошева Карина Валентиновна, мать Вани.

Матюша Сазонов, младший друг Вани, чуть больше 20 лет.

Захарушка, друг Матвея, 16 лет.

Света, младшая сестра Матвея, студентка 17 лет.

Маруся, младшая сестра Матвея и Светы, меньше 15 лет.

Сазонов Пармён Андреевич, отец Сазоновых.

Сазонова Таисия Павловна, жена его.

Аделина, подруга Светы, 20 лет.

Лика, давняя подруга Вани.

Галя и Ксюша, парикмахерши 35 и 20 лет, сотрудницы Вани.

Ещё несколько друзей и подруг.

Сцена 1-я

Явление первое

Ваня, Матюша, Аделина, Захарушка, Света, Маруся и остальные несколько друзей.

Наше время. Летний парк. Слева на земле лежит небольшой плед с корзинкой, справа вдали стоит табуретка рядом с небольшим тазом и трюковым велосипедом, на котором висит пара кроссовок. Справой стороны сцены под народные мотивы из песни Дмитрия Нестерова, выходят друзья, в числе которых Света, Маруся и Захарушка начиная играть в мяч, Матюша и Деля усаживаются на плед, а Ваня выйдя слева, одетый в длинный овчинный халат и махровое полотенце поверх спортивного костюма, проходит сквозь них, и усаживается на табуретку.

Ваня. Как сложно жить. (Мочит ноги в тазу.) В наше-то время, как сложно полюбить, и влюбить в себя, просто так. Да, просто так, не нарушив элементарного правила, безусловной любви, а именно: «За просто так», не за что-нибудь, или по причине каких-либо обстоятельств, а просто, потому что человек тебе по душе. Всё, всё в этом мире подвержено тлению, но не любовь. Ненависть проходит, умирает злоба, ярость смягчается, равнодушие тонет в благодетели, и лишь любовь живёт вечно. Эх. (Зевает.) Что там время? (Смотрит на часы.) Ничего себе. (Вскакивая, бьёт себя по лбу.) Мне же к друзьям пора. (Скидывает халат, и напялив кроссовки, садиться на велосипед и уезжает.)

Матюша (Аделине). Да, место здесь хорошее, главное, чтобы мячиком в голову не прилетело.

Ваня (влетая в толпу на своём велосипеде). Эге-ге-гей, поберегись. (Спрыгивает с него, бросив где-то на окраине круга играющих в волейбол друзей, усаживается на плед к Матюше и Дели, и жмет тому руку) Здарова!

Матюша. Привет-привет.

Аделина. Здравствуй, Ваня.

Ваня. О, здравствуй, Алина, да?

Аделина. Аделина!

Ваня. Ах да, Аделина, прости, забыл совсем, ты же та самая, с которой мы ещё по ранней весне на катке катались, ты ещё тогда была в красной шапочке с помпончиком.

Аделина. Да, я!

Захар, оставив игру в волейбол, весь запыханный, подбегает к ним, и выхватив из корзинки бутылку воды, начинает жадно пить.

Ваня (Захарушке). Умаялся, небось, отдохни.

Захар. Ну уж нет, только игра пошла.

Аделина. Понимаю-понимаю.

Захар (Аделине, уходя обратно в волейбольный круг). А ты чего играть не идёшь?

Аделина. Я бы с радостью, только вот подошвы у меня на кроссовках слишком высокие.

Ваня. Ну так ты босичком…

Аделина. Ну может чуть-чуть, посмотрим, что из этого выйдет.

Ваня. Это да. Я вот другого не понимаю, и хотел тебя спросить, по твоей макушке я вижу, что ты совсем не блондинка, зачем вообще нужно было менять цвет?

Матюша. А как ты вообще это заметил?

Ваня. Так я же парикмахер.

Матюша. Ты парикмахер?

Ваня. Да, парикмахер, и нынче могу спокойно в этом сознаться, раньше вот утаивал, а теперь достигнув некоторых успехов, могу об этом заявить.

Матюша. Интересно, и как ты мог это скрывать, всё это время, зная, что я учусь на колориста?

Ваня (щёлкнув пальцем перед его носом). А вот так!

Аделина. Как интересно, и ты что же учился где-то?

Ваня. Да, учился, много где, на курсах, на семинарах повышения квалификации, у коллег. В общем, везде и всегда, а то, как говориться, хочешь жить, умей вертеться.

Аделина. Да, так все говорят, да не все могут.

Ваня (Матюше). Кстати, Свету ты красил, а, Матюш? Ей богу, какой-то бледно рыжий, у меня и то ярче.

Матюша (вставая с пледа вместе с Ваней). Ну ясное дело, у тебя то свой цвет, а у неё ещё пробный, ты гляди, я её так на экзамене размалюю, не то что родная мать, сам глядишь не узнаю.

Уходят вместе со всеми остальными друзьями, на пледе остаётся лишь Аделина.

Аделина (ложась на плед и ворочаясь). Ох, что-то мне нехорошо…

Ваня (вернувшись, и глядя на Делю сквозь сложенную рамку из пальцев). Ты так классно лежишь, прям, как на фотосессии, давай свой телефон, я тебя сфоткаю.

Аделина (слабым голосом). Пожалуй, не стоит…

Света (придя вместе с Марусей, и оттеснив на задний план Ваню). Что здесь…

Маруся (продолжив вопрос). Происходит?

Аделина. Даже не знаю.

Маруся (командуя Свете). А ну потащили её.

Света (приподнимая Делю). Взяли!

Девочки берут Аделину под руки и уводят её. Ваня уходит вслед за ними.

Явление второе

Ваня, родители Ивана и Сазоновых, Света, Маруся, и ещё несколько друзей.

Та же обстановка. На пледе несколько друзей, в том числе Света и Маруся. На заднем фоне слышна игра в футбол.

Сазонов (выходя с правой стороны, под руку с женой). Я же говорил, вот они, здесь! Где же им ещё быть?

Ваня (выйдя слева им навстречу). О, привет. (Жмет им руки.)

Сазонов. Привет-привет, сколько уж не виделись, больше года.

Ваня. Да, время летит, кто-то растёт, а кто-то взрослеет, мы не молодеем, а впрочем, каждый сам отвечает за то, насколько лет он себя чувствует, этакий внутренний возраст, состояние души, а не физического тела.

Сазонова. Это верно, а сколько уж тебе, напомни?

Ваня. Уж больше четверти века, как-никак.

Сазонова. Что ж в гости к нам не заходишь?

Ваня. Да, есть такое, взрослая жизнь, работа, да и просто личные заботы, совсем отдалили меня от Матюши, а как помниться в раннем детстве мы были, не разлей вода, да и девчата, его сестрёнки, всегда любили моё появление в вашем доме. Помню, позвал я его однажды на горку, а они тоже хотят, а у нас всего-то один тюбинг на двоих. Мы с ним и так обходились, что пока я стоял в очереди, он кидал его мне, я съезжал, и пока он стоял в очереди, я кидал его ему обратно, и как бы мы обходились, если бы ещё девчонки были с нами, даже не знаю.

Сазонов. Так Матвей тоже, если ты заметил, оказался сам в себе, учёба затянула его, но это ещё ничего, а вот работа, бесконечные подработки, совсем выбили его из колеи.

Ваня. Да, не то что уж взрослая, даже полувзрослая жизнь, нелёгкая вещь, оставляет свой оттиск, и понять здесь тут друг друга весьма непросто.

Сазонов. Ты прав, жизнь нынче нелёгкая пошла. Ну а ты то как поживаешь, не женился ещё?

Ваня. Ох уж нет, пока нет, да и на ком? Нынче подруг найдёшь целый вагончик, а к ним махом подоспеет вагон и маленькая тележка их женихов, так что уж я для себя решил, будь что будет, ведь многие ищут себе достойную пару, а я… Всё богу доверил!

Сазонов. Ну это правильно, но как говориться на бога надейся, а сам не плошай…

Ваня (в рифму). А то проказа и лишай…

Сазонова. Тебя закинет в недорай.

Сазонов. И ты её не вопрошай. (Смеются.) А если честно, кто-нибудь то тебе нравиться, чисто с гипотетической точки зрения?

Ваня. Честно?

Сазонова. Если можно так сказать…

Ваня. Честно признаться, даже не знаю. Запутался я сильно, и это не секрет! Все ищут идеала, а я его вижу, а потом хрясь, и не вижу.

Сазонов. Разочаровался, значит, уже в ком-то?

Ваня. Ну да, а как тут избежать разочарования, когда в подругах одни малолетки, восемнадцати да девятнадцати лет, у которых через год всё меняется и это уже совершенно другой человек. Так что пусть сам Господь мне однажды скажет, и даже тыкнет пальцем: «Вот она», но и тогда не поверю.

Ваня усаживается на плед к друзьям, как навстречу Сазоновых выходят его родители.

Хорошев (холодно пожимая руку Сазонова). Привет, давно не виделись.

Сазонов. Да, давно.

Сазонова (Хорошевой). Как у вас нынче дела?

Хорошева. Да нормально, как у всех, живём, работаем, что ещё нынче нам простым людям нужно.

Сазонов. Это верно, ну ладно, пойдём мы, ещё увидимся.

Хорошев. Да, конечно, мы тут по парку, ещё долго гулять будем.

Сазонов. Мы тоже, пойдём пока за мороженым.

Расходятся в разные стороны и уходят.

Света (Ивану). Чего это они?