Читать книгу Инфернальный стоицизм - Данил Евгеньевич Гудимов - Страница 1

Желто-зеленые краски виднеются в серых очах. Земля окуталась шелковистым ковром, она поражена тысячами частиц тех полуобнаженных деревьев.

Зажигается светило; поднося его к белоснежному факелу, он ждет умиротворения. Начали прорисовываться белые пятна на небе. Тускло-оранжевый столб не в силах их затмить. Чрезмерно густой оттенок бесконечности спустился на землю. Виднеющиеся девственные дорожки вдалеке напоминают о том, как же здорово по ним пройтись под аркой клена. Изо рта поочередно выходит дым, он, словно, пар зимой- так и хочется с ним поиграться. Затяжки две спустя, начала появляться рябь в глазах. Стал слышен глухой стук о подоконник. Шелест ярко желтых листьев начинает усиливаться. На земле появляются темные отпечатки, порожденные тучами; всё сливается в одну сплошную кляксу. Белоснежные лучи показывают всю сущность происходящего. Добивая пагубное, начали прорисовываться крошечные озера, отражающие причину возникновения прозрачных и чистых капель. Со временем хочется поскорее накинуть теплый махровый плед; без него слишком мучительно смотреть на данную картину. Но подвергаться пыткам придется еще пару минут. Зрелище того стоит – затянутое небо толстым одеялом, идеально параллельные капли туч, они громче сотен воробьев, жаждущих своей мамочки, дабы приняться обеду; также яро вонзаются в листья деревьев и металлический стеллаж оконной рамы. Чувство одиночества и умиротворенности порождает неистовое удовольствие.

Заканчивая со своим злостным и губительным другом, он оставляет открытое окно, дабы слушать всю силу природы. Он еще вернется сюда, благодаря тем, кто вызывает зависимость.

Остается только темно-серая пачка, на которой нарисована свето-тусклая гора, с названием «Hopelessness» и коробок спичек с затертым наименованием.

С силой герой закрывает дверь в свой храм и открывает маленькую форточку, чтобы слышать всё, что происходит на улице. Сделав шаг назад, он смотрит в свое отражение – на подоконнике под форточкой стоит, опершись на один уголок, кривое зеркало – загадочное выражение лица тяготит и волнует. Перебрасывая взор на стекло двери, видит через него яркие фонарики, напротив стоящего дома, которые горят уже несколько часов. Картина ночного города поражает и заставляет любоваться. С улицы видно его балкон – единственный ослепляющий во всём доме, находящийся на пятом этаже.

Это был всего лишь маленький перерыв, спуск мыслей в глубину разума. Нужно снова приниматься за дело. Усаживаясь на свой диванчик, скрестив свои ноги в позу лотоса, взял только-только начатую книгу в руки и продолжил читать.

Голые стены его квартиры, измазанные шпаклевкой; единственный матрац, стоявший по -средине комнаты с уже давним одеялом; и всюду разбросанные краски и кисти с холстами придавали исключительный шарм творческого человека – бедного художника – Александра Сизова.

Это чистой души молодой человек, с детства познавший боль и утрату, но также сумевший найти себя в творчестве, благодаря которому в его голове собрались самые непредсказуемые и нестандартные мысли, из-за них и обретается определенное осложнение – постоянные мысли: бытия и смысла существования всего живого; силы любви; привилегии лжи и неоправданная, если она, конечно, существует, власть правды и справедливости. Все это заставляло его обращаться к инструментам, одному из главных наркотиков – алкоголю. Каждый раз бравшись за стеклянную тару, он надеялся вот-вот найти ответ хоть на один вопрос, но нет – все четно. Количество пустых бутылок и банок в его квартире было неисчислимо. Собственно, из-за влечения познать истину через любовь к алкоголю, его и уволили вчера с работы, которая и создала в нем образ художника. Он работал в картинной галерее с пятнадцати лет, знание каждой картины и всех деталей в совершенстве, показывали в нем лучшего работника, который разгадывал все тайные смыслы своих уже породнившихся писателей. И все же, вчера ими герой пробил все стены дозволенного: проснувшись поутру, его очи застали солнце, которое он яро ненавидел, смирение жить обычной рутиной жизнью ему осточертело – смотреть и существовать под ярким небом в солнечную погоду было, словно, прелюдией перед казнью; узрев бутылку начатого красного вина, схватил ее и с ядовитым настроением прибыл на место своего заработка. Не стесняясь, вдоволь напившись, что происходило не однократно, решил выдвинуть свой перформанс – прямо посреди галереи начал выкрикивать всякие противные и пошлые слова. – Что ты творишь, идиот!?– злым шепотом произнес его директор, находившийся в толпе туристов, казавшихся на первый взгляд, осматривавших произведение Франца фон Штука.

– Нелюди! – вновь выкрикнул Александр, дабы убедиться, что все внимание было приковано к нему.

Окружающие начали перешептываться друг с другом – на деле же, это были аристократы, верхушки различных сословий. На их лицах читалось непонимание и удивление – никто из них еще никогда не был удостоен таких слов в свой адрес. Голова директора наполнилась кровью, его лицо напоминало красное пятно со скалящими зубами, страх преобладал над стыдом, но над ненавистью преобладал гнев.

– Вы гниющее общество, которое после себя ничего не оставит, – продолжал бесстрашный оратор, -У вас нет ни мольбы, ни совести! Знаете, когда я выхожу на улицу, мне это напоминает поход в джунгли, но когда я прихожу сюда – мне мерещится зоопарк,– после этих слов в нем пробил какой-то болезненный смех, его улыбка выдавала в нем беспринципного дикого зверя, которые не привык жить правилами.

Посторонние люди замерли от такого хамского высказывания, но ничего не могли сказать – шок поработил их тела. Глаза директора начали заполняться слезами, прозрачная жидкость окутала их. Он начал осознавать, что его работе пришел конец, после такого фееричного выступления весь город только и будет об этом говорить. Теперь страх взял вверх над гневом. Александр, немного покачиваясь из стороны в сторону, пытаясь удержаться на ногах, медленно совершил поклон, будто он артист театра, закончивший свое выступление, мягкой и вольной походкой направился к выходу. Совершив единственный свой отважный поступок, глава галереи начал извиняться перед зрителями произошедшей сцены. – Искренне прощу прощения за этого оборванца, он бредит, за него говорит алкоголь, – с прорезающимися слезами на щеках молвил начальник. – Больше такого не повторится. Я лично накажу засранца,– заикаясь проговаривал он уже близ стоящему крупному мужчине с золотой тростью. Надменные взгляд гостей сжигал до мурашек. Осознав, что в конце концов все завершилось, резко встав с коленей, напряг каждую мышцу своего дряблого и неотесанного тела, он побежал за мальчишкой посрамившего его. Встреча взглядов произошла у самого выхода. Сначала он от злости хотел задушить своего оппонента, но в силу своей трусости и неуверенности, только и сделал, что сказал, стиснув свои желтые от сигарет зубы:

– Не смей мне больше попадаться на глаза! Я найму людей и вот увидишь, ты будешь стоять предо мной на коленях и молиться сим богам невиданным. Запомни мои слова, ты еще будешь жалеть себя за свою бесстыжую выходку! Александр с полной уверенностью и спокойствием на эти слова лишь улыбнулся в голубо-красные глаза. Выйдя на улицу и встав под козырьком, достал пачку своих любимых сигарет и принялся табачной трапезе. Его взор захватывал надвигающиеся тучи, поливавшие дождем, они словно голые коленки изящной девушки приковывали своей надменностью. Тело и лицо почувствовали дуновение ветра, за которым шла дорога свободы и нищеты.