Читать книгу Все неологизмы за 1994 год. Пгх. О рефлексии - Данила Сергеевич Смуров - Страница 1

Приглашаем на работу весьма квалифицированных работников. Условия: чтение сочинения, которое вы сейчас читаете. Требование: соглашение, сочувствие, принятие (Когда мы читаем, внутренний орган, синонимичный механизму, перестраивает полученное в свое русло, но если прочитанное невесомо, то переводческий навык сгорает, ведь огонь без воздуха не проявит силу, тогда какой толк от такого автора. Базовое у нас от рождения. А переводим всегда, ведь мозг-жалкий трус, выбирает, что удобней. Вряд ли вместо «он пошел» одобрит «зигзаги человеческо-животного начала покоились, так как покой для них что-то сродни вечному двигателю, ибо зигзаги, вряд ли в одиночестве точка, следовательно, в тишине громко». Поэтому чем кривей статуэтка, как рубин золота!

Не пугайтесь, что порог вхождения одним прыжком не разорвать)(Критическая совокупность польет критикой: «Это, конечно, интересно, сразу видно, что дающий- тонкая натура, отлично разбирается в том, что говорит, видно, что годы потратил на развитие души, и мне бы следовало у него многому поучиться, хотелось бы прикоснуться к нему, поласкать его нежное тельце, попробовать на вкус, соленое оно или сладкое, горе мне, что так далек он от меня, не стоит жить, зная, что я его не потрогаю, но, на мой взгляд, автор ничего не должен, и это правда». Я предполагал, что меня так осмеют, поэтому хорошо подготовился на подобную претензию: «Если автор ничего не должен, то как он может быть автором, чтобы быть им, нужно быть им», «Такой довод меня вполне удовлетворяет, сразу видно, вы очень умный мужчина, но есть некое сомнение, прошу, развейте его, жить не могу с ним! Вы, к моему сожалению, путаетесь, одно дело, действие, а другое, свойство этого действия, простите меня пожалуйста, что такой невежда», «Ничего страшного, страшно не быть невеждой, а оставаться невеждой. Автор- противоречие, это самая свободная сущность, так как то, чем он занимается, называется творчеством, а это синоним воли, но при прочем это самая рабская структура, то как он делает, следствие различных проявлений судьбы. Поэтому автор ничего и никому не должен, но не может не отвечать всему и всем», «Большое спасибо за разъяснение, без вас, о, Мой Государь, мой глупый разум не понял бы! Живите вечно, без вас мы ничто!», «Я вряд ли смогу жить вечность», «Как жаль…»). Заработная плата: количество и качество эмоций на ваше усмотрение.

Если вы не выполните работу в течении полугода, нам придется расстаться. То, что вы только вызвались потрудиться, это не значит, что без вас нам будет плачевно, мы можем найти более приятную кандидатуру, ясно?

_.-._.-.-.-._.-,–…..___________.....–…,–.._.-,-._._._._.-.-.-.-.–

Пгх, как же я вымотался, поскорей бы книга забралась на высоту финала. ?

Клятву даю. Не писать книги в множественном числе и, наверное, а, нет, лучше не «наверное», лучше «возможно», в единственном, хотя одной книгой можно выстрелить, не знаю, зачем ограничиваю свои цели… Но во множественном, бросьте вы, там я переборщить могу, но убеждаться, что и одну не буду, перебор. Нет, поклянись, что ни при каких условиях не сотворишь роман. Клянусь. Клянусь. Клянусь, что ни при каких условиях не сотворю роман. Клянусь. Клянусь. Основание такого мистического то, что как творческая единица я не являюсь творческой единицей, я просто единица. Искусство-красота, искусство- эстетика, а что в красоте (в этих красках), а в эстетике-точно, я не разбираюсь от слова «максимально как, одни точки я вижу, собрать их них пазлы не получается».

Нет, не пиши. Не пиши. Не пиши. Не пиши, выйдет не очень. Ты. Не. Придумаешь. Идеальное. Из кистей твоих упадет второй сорт.

Ой, ты же опять, опять, опять меня не послушаешь… Ой, опять придется говорить: «Ну я же говорил. Я говорил тебя! А ты что? Улыбался…».

Ладно, придумывай, но, просьба, никому не показывай, оформляем договор? Я передумал говорить «заключили договор», теперь пропою тебе «Договорились?»

***

Однажды я посмотрел на солнце. А его не оказалось там. Его обокрали? Нет, оно само сбежало от людей. Как так вышло? Как так вышло.

****

«Однажды я посмотрел на солнце. А его не оказалось там. Его обокрали? Нет, оно само сбежало от людей. Как так вышло. Как так вышло.»– что значит? А я тебе говорил…

*****

-Извините, а вы что, еблан? Ммм? Точно, точно.

-Извините, мне возможно послышалось, но какой-то ебланский еблан меня только что умудрился назвать ебланом, ох, уж, этот ебланский еблан. Меня?!Я не еблан.

-И таковым я еще не раз вас назову, так как вы еблан, еблан, еблан!!! И знаете, кто еще? Подумайте. Теперь знаете? Еблан!

-Нет, я не еблан, так как я таким никогда не был, а «Никогда»-это аргументация тому и для того, что я не еблан. Да, конечно, глупый аргумент, но все же аргумент.

-Нет, это аргумент- вы еблан. Вы еблан. Еблан? Конечно, еблан, товарищи!

-Да вы сами, как умудрились выразиться, «еблан», граждане.

-Мы сейчас разговариваем не обо мне, а о вас. Прозвучит пафосно, но обо мне чуть позже. Да, о вас и только о вас! Вы еблан. Я бы еще че-то да сказал для гротеска и всего такого, но че-то не получается. Вы еблан!

-Подождите, и почему же я еблан?!! А?! Нет, лучше прочитайте это без восклицательных знаков, они все портят. А если вы не ответите, то это вы еблан!

-Я бы подтвердил свою позицию, но не желаю ничего отвечать еблану, руки замараю, зубы тоже замараю, а пальцы тоже замараю, не мило мне подобное. Значит, я вам ноль аргументов приведу. Но ноль или ничего-факт того, что вы еблан. И факт того, что вы еблан. И факт того, что вы еблан.

-Вы что, ничего не будите отвечать? Подавился. Тут так и написано.

-Так глупо, еблан…

-И все-таки, почему же я еблан?

-Да блять, я уже это говорил.

-Что Это? А почему еще? Должна быть причина серьезнее. Почему вы меня захотели назвать ебланом? Шел я по буграм, никому я не мешал, как мне помешали.

-Вы читаете эту тупую книгу, написанную тупым автором тупым языков для тупых людей, умные к ней бы не притронулись.

-Но она меня заинтересовала. Ее обложка, ее описание, они показались мне такими провокационными и необычными. Мне кажется, это настоящее искусство!

-Поэтому вы и еблан!

-Прошу прощение…

-За это другой человек должен просить прощение. А ну подойди сюда, самый главный еблан! Ау? Подходи. Ближе. Нет, не так близко. А теперь, блять, ты где?! Подойди. Ближе. Сука, не так близко. Потерял. Аура цветет и пахнет. Подойди. Остановись на пол подхода. Идеально. Ты где?! Все, понял.

-Вы меня звали?

-Да, еблан. Проси прощение.

-Я, Данила Смуров, автор данного уебищного бреда, соболезную… Когда я начинал писать книгу, у меня не было цели, чтобы вы выкалывали себе глаза. Я не знал, что не обо всем можно глаголить. Для меня свобода стояла на первом месте. Кто знал, что первое место-это ваши глаза… Мне очень жаль…

-Ах тебе, сука, жаль?! Тебе, сука, жаль?! Раньше надо было думать! А сейчас поздно… Уйди. Блять, ну не так же далеко. А теперь слишком близко. Отойди. Нет, ты подошел, отойди.

-

МИР ГОВНА

М

МИР ГОВНА

И

МИР ГОВНА

Р

Г

О

В

Н

А

СРОЧНО, СРОЧНО, ВОЗЬМИТЕ ЛУПУ ИЛИ ДРУГОЙ ПРИБОР ДЛЯ УВЕЛИЧЕНИЕ.

Знаешь, друг, пошли гулять, недалеко, пойдем? Не собирай вещи, тут недолго, пойдем? Сперва наступай левой ступней, да, а сейчас правой, молодец, у тебя хорошо получается, молодец. Казалось, что ты есть. Вот дурак. Идем. Мы все идем. Слышишь музыку? Ну, которая еще та, та, та, тар, та, та? Помогает, видимо, нам идти к нам. Закрыл бы уши. Та, тар, та. Видишь кита? Не смотри на него. Закрой глаза. Закрой рот. Закрой и нос. Ничего этого не делаешь, приятель? Тебя и нет. Я прыгаю в обрыв, обрыв-опасность, кит-обрыв-опасность-та, та, тар. Куда ты убегаешь, собеседник? Не убегай, подожди. Он исчез. А я не понимаю, зачем эту страницу написал, тут должно быть предисловие, а теперь его место на 6 странице.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда я только начинал реализовывать книгу, я и не мог подумать, что это занятие будет таким интересным!

Предисловие

Абсолютно все человечество либо множество лбов считает, что, если первые 30 страниц романа не были прочтены на одном дыхании, то скука.

«30 страниц я читал какую-то пургу, и только, когда прочитал 30 понял, что не стоило читать»-скажет читатель любого произведения.

Спорим?

Это истина и ее синонимы, да, но больше это пафос.

Предисловие, которое звучит лучше и стоило именно так изначально и написать, но я все испортил, я слишком много написал слов, отчего острота и понятность исчезли.

Есть такое утверждение, что, если первые тридцать страниц не были прочтены на одном дыхании, то это значит, что вы, не, я знаю, как может быть, что-то. Бывает жизнь, а бывает смерть. Разница во всем. Литература нас чему-то учит, а 30 скучных страниц ничему не научат… Ой, я опять все испортил.

Предисловие, которое на этот раз, именно сейчас и никогда больше, будет написана удовлетворительно. Я надеюсь, что так и будет. В этот раз я точно ничего не испорчу. В этот раз все будет хорошо.

Сука! Сука! Сука! Я заглавие написал слишком затянутым! Не вижу света в верху, мешок, в котом я живу, завязали шнурком.

Заново…

Придисловие

Блять, заголовок написал с ошибкой…

Предисло

Блять, до конца название не дописал…

Предисловие

Блять, не тем шрифтом написал заголовок.

Предисловие

Блять, да уже настроение нет ничего писать! Завтра, наверное, напишу… Если оно наступит, конечно…

Предисловие

Нет, послезавтра лучше.

Мне кажется, но я все это делаю специально, я просто привлекаю внимание к себе. Надо бы завязывать с тысячей предисловий.

Блять, это же даже не смешно. Ну зачем… Зачем я все это пишу? Бля. Бля. Бля. Бля. Бля. Бля. Бля. Бля.

Сука! Как смешно, много придисловий!!!! Ахахахахахахаха! Пиздец, я такой умный… Пиздец… Ыыы…

.Это не смешно.

Блять! Я опять слово «предисловие» написал с ошибкой!

Каюсь. Я, как мне немного кажется, еще хочу сделать много страниц с предисловиями… Нет. не надо…. Но это же так весело?

Нет, не делай этого, автор, не делай. Ты же не сделаешь это? Я могу тебе доверять? Ты же смог не поместить эти предложения на каждую отдельную страницу, сможешь и не писать новые предисловия. Сможешь. Ты сможешь, я в тебя верю.

Сможешь….

Просто… Предисловие…

Есть такое утверждение, что если первые 30 страниц в книге были прочтены не на одном дыхании, то не стоит продолжать дальше чтение.

Ура! Я написал именно так, как и планировал! Опять произнесу: «Ура!»!

Перед тем, как начать читать книгу, стоит прочитать 51 страницу

Это пятидесятая и первая страница, а по погоде сегодня 6 мая 2019 года, на сегодняшний день написано пять глав, шестая в процессе. Написано пять глав, не уверен, что книга в результате хоть немного напоминает до результатной задумки. Вроде нормально- переписывать ничего не надо, переписывать ничего не буду, но обида. Изначальная идея мне очень нравится, не желаю принимать, что она пошла в топку, сходила в зажегшийся обрывок. Поэтому здесь зачеркну концепцию романа, а вам решать: хоть как-то походит на то, что караулит нас за забором, который нам следует пройти, поскольку единственная стезя в обитель.

Несколько тысяч важных героев, но перед тем, как упомяну о всех, не утаю о двух. Читатель и есть автор. Автор приглашает читателя в путешествие, напрямую связанное с доставкой посылки. Что под собой подразумевает посылка? Произведение с названием «Мир говна», то есть посылка из книги-это сама книга, которая прочитывается. Куда же они ее несут? Они ее несут из головы автора в голову читателя. В первой главе, а дальше пресные повторы. Каждая следующая глава переписывает предыдущую. В планах написать 9 глав, так как именная цифра пересекается с портретом обложки.

Реакция, которая от вас и которая от первой главы, иссякла из-за этой страницы, так как, если бы ее не бывало, вы на первых страницах первой главы и не понимали, кого там описывают, а потом, ого, это автор! Иссякла.

ПЕРВАЯ ГЛАВА (РОТ)

Досье преступников.

Автор: обязывает всех называть его автором, кто знал его настоящее имя, давно или гниют в канаве, или запуганы настолько, что не способны выдать точное описание, могут беседовать на разные темы, но спросив про автора, проглатывают языки, поэтому в целях безопасности пострадавших, мы шифруемся, когда они узнают о нас, что ищем автора, естественно, ищут нас, поэтому приходится постоянно менять дислокацию. Ни одной опубликованной работы нет, тем сложней поймать. Внешние характеристики: непримечательные, способен виртуозно изменять внешность, из-за чего застать его все сложней и сложней. Психологические характеристики: присуще садистские наклонности, вызванные нелегким детством, при рождении была попытка удушения пуповиной, и, хотя в дальнейшем еще не раз пытался убиться, не стоит его жалеть и пытаться понять, их принято считать псевдопопытками, так как в результате «самоубийства» умирает не он, а его жертвы, любитель поиграться над чувствами остальных. Примечательное событие: 12 июля 1989 года был найдет в собственной комнате, повешенным на резинке трусов, когда приехали специалисты по самоубийству, через два часа пришлось приезжать другой группе специалистов, которая нашла первую, повешенной на вонючих трусах. Боится искусственных насекомых, под его руководством был сожжен единственных во всем мире музей искусственных насекомых.

Читатель: 53 раза менял имя и фамилию, поэтому легче называть его читателем. Внешние характеристики: первая жертва автора, в тот раз он еще не был настолько жесток, как сейчас, поэтому изуродовать внешние характеристики читателя, чтобы тот походил на него. Психологические характеристики: наблюдались мазохистские предпочтения, с 16 лет ежегодно осматривался психиатром, были найдены шизофренические черты, но не доказаны, так как у другого психиатра оказался совершенно нормальным, а у третьего- опять шизофреником. Возможны актерские способности на запредельном уровне. Имеет аллергию на рыбий жир, так как узнав, что тот полезен, употребил за вечер 20 упаковок, врачи не смогли его спасти, так как он смотрел, как автор их обезглавливает. Стесняется своего полового члена настолько, что писает и какает в штанах. Его можно легко узнать по этой ситуации. Если встретите человека в грязных штанах, бегите. Но ни за что не бегите налево, автор всегда наступает с этой стороны.

Кто же «я» такой: я первый и последний, кто знает их лично, самая главная их мишень. Я пишу о них книгу, чтобы поймать. Извините, повествование часто будет прерываться, переворачиваться на макулатуру, чтобы подорвать их самолюбие. Мне не важна творческая ценность этой книги, мне важна месть, и чтобы вас не запутать, признаюсь, часто буду описывать страдания от творческой неполноценности, но это чтобы запутать злодеев. Не поймите меня неправильно, я знаю их около двух с половиной лет, и они должны получить с полна за то, что натворили со мной, во всех своих неуспехах я виню только их, и немудрено, они террористы. Я около пяти лет замирал в заточении с 1965 по 1974 года, с 1967 по 1971 года манекен занимал мою роль, поэтому принято считать, что я был в плену 5 лет, у них была дача в тропической стране, они каждые выходные туда приезжали под маской, что надо собрать ягодку, под землей был бункер, что не спасет души при ядерной зиме, там меня связали жгутами, использовался в виде рогатки, но целились всегда в меня, они точечно попадали в эмоции, дох эмоционально, вспоминал прошлое, от которых я плакал и от которых смеялся, с холодным сердцем, снаряд попадал по интеллекту, тупел, не мог вспомнить прошлого, сохранили лишь кожу да кости без опыта, а потом отпускали, как только я восстанавливался, а материя имеет способность насыщаться душой, меня ловили и снова в клетку, это было 8 раз, я укрывался, где угодно, но без толку, хороший охотник всегда отыщет дичь, даже среди деревьев, где привычно она не бегает, даже в условиях, где не плодится популяция, даже если она была в красной книге, а потом неожиданно вычеркнулась. И хоть мне все заявляли, что их больше нет, что это всего лишь фобия, стоит забыть и начать жизнь с чистого листа, я точно знаю, что этот лист кто-то уже расписал. Сегодня правила меняются, я становлюсь охотником. 9 раза не будет.

Хочется спать… Недавно сон, не помню. Бы рассказал. Помню? Если вспомню. Но чует интуиция, что не вспомню, но еще больше чует разум, что вспомню, но еще больше чует что-то, что нужно опять лечь спать. Такими словами начинается один из главных романов XXI века. История которого смогла ногтями зацепить душу ни одного поколения и, наверное, зацепит еще больше. Эта история заставляла людей совершать безумные поступки: кто-то рожал, читая ее, кто-то убивал, не дочитав и начала. Факт остается фактом, понять, как она могла прийти в голову сразу нескольким людям, не употреблявшим ни разу наркотических препаратов, сложно. В каком-то интервью года так два назад они признавались, что к ним приходил Бог. Но на вопрос, как тот выглядит (Мы, конечно, знаем, что он нематериален, но знают ли они?) они убегали куда-то вдаль. После чего их никто и нигде не видел. Умерли те или живут где-то в лесу-одна из основных загадок на следующие сто лет. Слава ветрам, что сейчас люди существуют по 1000 с лишним лет, и время их так стачивает, что они не уходят в бесконечную беспредметность, как раньше, а становятся ветрами, бороздящими бесконечную вселенную. Но факт остается фактом, эта история смогла обезумить и их. А начинается она такими словами, такими абзацами, такими страницами, такими главами и такими книгами:

Эта история, в которой есть абсолютно все, но не всеобщая, произошла однажды одной далекой-далекой, однако, незаметной зимой. (Только после десятого раза, как прочитал это, понял, что «далекой-далекой» может быть отсылкой к фильму «Звездные войны»). А если точнее, это было 22 декабря 2018 года. Снежная часть года была настолько незаметной, что запомнилась лишь тем, что в это время автор книги «Мир говна» только-только начинал ее писать. («Только-только» есть в фильмах «Звездные войны»?). Неизвестно, писал он ее 10 лет или 20, а может быть пара-стопка дней… Все возможно, но неизвестно, так как то, что вы успели прочитать, автор только успел написать и не знает, что будет через 0 или 20 лет… Единственные, кто знает, что нас ждет в будущем, это вы. Я бы наорал на вас за. Проступку моему есть объяснение: я вас совершенно не знаю и при этом у вас есть право решать, какое у меня будет будущее. Создавайте свое, в мое не лести. Но так как вы все равно продолжите знать, что нас ждет впереди, поэтому, прошу, подсказывайте. Узнав этот факт, еще больше интересно, загадочно и неповторимо, но сложно, невыносимо, тягостно окунуться с головой в этот интересный, загадочный, неповторимый и сложный мир Мир Говна. Буууум. («Буууум» написан просто так)

Так вот, эта история началась неповторимой и загадочной, легкой зимой 2018 года. История создания книги, а не история из книги. (мы уже можем понять, что наш автор не так уж и прост, а даже, по мнению многих читателей, в разы талантливей и грациозней гениев русской классики, тех же Толстого или Ван Гога. (Я бы лег спать, но и так много спал. Надо писать книгу, но очень хочется спать). (Как же не нужно писать все то, что я пишу в скобках… Но так хочется!). (Все, что в скобках никак не принадлежит повествованию). (Такая вседозволенность…). (а сейчас я после точки напишу предложение с маленькой буквы!). (И опять так же напишу!).

Ночь. Представьте в своей голове, как выглядит. Представляю, как разрезанную на половину луну, вокруг которой маленькие звездочки, ниже которых – темнота, но, если повнимательней приглядеться, можно увидеть одеяло и подушку.

Ночь. Он уже почти засыпает (я бы написал «почти заснул», так грамотней, но в даль от себя кидаю все людские правила. Убегать от правил-прибегать к эмоциям.) в своей уютной постельке, которую он до этого прогревал часами, не вылезая из нее ни разу для максимального комфорта. (Спойлер? Это ты? «Да, это я» – ответил спойлер). В комнате наступила вечная мгла и тишина. Он смог об этом позаботился (лучше бы звучало «он позаботился об этом», но такую фразу можно услышать в любом фильме.). Никакие раздражители, никакие вредители, никакие водители не должны помешать его сну! (Вам не показалось, в прошлой скобочной фразе присутствует картина члена.). (И в этой тоже.). Даже вы, твари, не пытайтесь ему мешать! Я не хотел вас обидеть, так вышло. Снова извинюсь за эту выходку. Мне так стыдно. Извините. Мои щеки горят. Извините. Мои глаза слезятся и сгорели. Извините. Мои зубы сгорели. Извините. Вы меня прощаете? Я больше так не буду.

И если даже вы не должны его тревожить, давайте в другое место переместимся? Давайте я расскажу историю о чем-то другом, потому что он должен спать, как и запланировал, всю неделю без остановок. Но что-то пошло не так… Он все-таки вылез из своей постельки? Нет… Он сказал кому-то: «Нет»? Нет… Но что тогда? Что?? Что???? А я вам говорил, нужно было уходить…

Кто-то разбил его окно камнем, а затем и телом… Сон, который он так долго выжидал, испорчен во веки веков. Если кто-то в этом рассказе разбил окно, то значит мы ни в чем не виноваты! Он вынужден был встань из кровати и пойти к окну, а как мы помним, при обычных обстоятельствах, только глупец способен расторгнуть все отношения с ней. С той, что так тепла и уютна. С той, что так желанна и любима. С той, что никогда не предаст. А если и предаст, то только по ошибке! Но он не глупец… Серьезно же, интересно, что там с окном случилось. Вы представили это в своей голове? Как? Лично я это представляю, как что-то похожее на грехопадение. Такими словами заканчивается середина третьего абзаца главного романа XX века.

Но он не встает с кровати, так как та находилась около окна. Пространства нет, которое проходят. Любая странность глупа по-своему, но не вся глупость странна. И это очень странно (Я бы написал запятую перед «И это очень странно», но не знаю правильно ли это будет с точки зрения грамматики, поэтому написал новое предложения. Вряд ли кому-то интересно…) Возможность моя- только переписывать этот поистине великий и странный труд) (До сих пор вам завидую) Забудьте, что я написал в скобках и вспомните, что писал до этого. Напишу вам вот что: из окна начала вылезать какая-то мерзостность. Не представляйте. Но, а я представляю ее, как что-то, что хуже грехопадения. Грех когда-нибудь да найдет поверхность, на которую рассчитывал упасть. Эта же мерзостность будет вечность падать из окна. Запах блевоты в мгновении ока охватил всю обстановку равное двум квадратным метрам. Мир внутри комнаты… С подоконника потекли кусочки гнили и желчи. Как же нам повезло, что слезы не потекли.

-Привет, читатель. Я говорю «привет читатель», ублюдок эдакий! Мне нужна твоя помощь. Хватит спать, ублюдок редкостный.

-Привет, автор, и что тебе надо.

-Ну не шоколада, бля! Мне нужно донести одну посылку от точки А до точки Б. Без тебя, я этого даже в фантазиях не смогу сделать.

-Дай я угадаю, там шоколад?

-А ты умен… Так что, поможешь старому другу?

-А как не помочь старому другу! Конечно помогу. Только отъебись от меня нахуй. Вдаль я отбрасываю твои правила, то есть тебя. Я спать.

-Не время спать, когда страна в опасности! Потом она или я, что одно и то же, поможем тебе.

-А как шоколад поможет?

(Словосочетание «помочь старому другу» уже где-то было, но я не помню где)

-Потом узнаешь, а пока давай поразмышляем о интересном творчестве. Вот я творец, ТВО-РЕЦ, но нихуя не понимаю в искусстве. Когда-то мне казалось, что понимаю… Но теперь стало казаться, что в любое творение можно, как и влюбиться, так и порвать в клочья, и это будут делать не разные люди, а один и тот же. Далеко за примерами ходить не надо. Один шаг, и мы видим мое полотно. Что на нем? Прочитав его, нужно ли делать какие-то выводы? Если я не собираюсь их делать, зачем вам?

-То есть тебе пофиг на качество того, что ты делаешь?! Я не буду читать. Ты графоман. Ты ТВО-ДЕБИЛ-ЛЕЦ.

-Знаешь, это лучший для меня комплимент. (Подобная фраза на оскорбление, возможно, тоже где-то была, но по данному она и тут. Вас разозлить, ведь вы это уже где-то встречали) Но не подумай, что мне пофиг на качество, просто, как я и сказал, я не разбираюсь в нем. И мне кажется, что никто тоже… Но не буду в этом уверен на сто процентов, так как многие меня будут ненавидеть. Их взгляд прожжёт мою плоть за мои вредные взгляды.

Это лучше представить. Стоит он, а на против него другие. Убегает от них в море, но не успевает. Смерть.

-А теперь погнали в путешествие.

-Окей, погнали.

-…

-Подожди.

-Что?

-Нет, не погнали.

-Нет, погнали.

-Ладно, погнали.

-Быстрее!

-Еще быстрее!

Да, наш читатель не был умен (хоть и являлся голосом разума в этом произведении (вспомним его ответ: «Ты ТВО-ДЕБИЛ-ЛЕЦ». Я, когда написал эту фразу, покрылся кровью), поэтому поверил на слово автору. Но мы то знаем, что этот автор тот еще засранец… Откуда мы это знаем? А как не знать такое? Все знают!

-Читатель, ты знал об этом?

-Да, конечно, знал. Как такое не знать. Все это знают.

Собрав небольшой чемоданчик очень большими вещами по той причине, что только такие вещи подходят по размеру читательскому сердцу, они двинулись в путь-далеко. Для читателя настолько было интересно, что их ждет в дальнейшем, что он даже-даже забыл закрыть дверь. (Повторять одни и те же слова через знак тире я буду. Стал от этого зависим с самого начала написания сценария для фильма в книге.). Из-за автора, из-за сукиного сына, читатель потерял жилье, так как после их ухода там поселилось разное отребья: никто не знает, кто.

Герои, героические герои, в своем геройстве вышли из квартиры, находящаяся на двенадцатом этаже. Начали спускаться вниз по тёмно-зелёной лестнице, так как в подъезде было темно, на самом деле, она светло-зеленая.

-Быстрее, у нас очень мало времени, его почти! -сказал автор, -Поэтому спускайся не через одну ступеньку, а через пять! А я через 100! Это перегонки!

-Во-первых, время есть всегда, оно только у тебя отсутствует, потому что ты нигилист и отрицаешь все, то есть нигилист? А во-вторых, хорошо, босс, -ответил читатель, – Я лучше сразу выпрыгну с окна в своей квартире, она все равно из-за тебя разбита, да и так быстрее будет. Но не подумайте, что этот автор призвал читателей к суициду. Это мое обдуманное решение, я все хорошо обдумал. Я годы тратил на обдумывание этого. У меня все получится, за окном батут.

-Во-первых, не ты, а вы, сопляк. (Нет, вы не правы, предложение хорошо сформулировано). А во-вторых, не надо прыгать, ты можешь умереть. Просто прыгни в щель между лестницами.

-Хорошо. Прыгаю. Ай, ай, ай.

Разбив себе голову, а вместе с ней колени, локти и шею, но не потеряв время (его и нет), читатель вышел на улицу.

-Ура, я сохранил так необходимое автору время! И не создал еще больше неуместного в тексте. (Вы не сможете критиковать книгу, если она сама себя критикует. Я обезопасил себя со всех сторон). А могло бы быть красочное описание каждой ступеньки! А когда драма? Когда конфликт, что нам так нужен? Теперь мы точно доставим посылку вовремя! Но где же сам автор?

Спустя три часа автор наконец-то.

-Пусть пощекочут тебя райские птицы до крика, что ты так быстро вышел. А ступеньки?! Первая! Вторая! Третья!

-И так далее!-перебил читатель.

-Нет, и четвертая! И пятая! И шестая!

-Все, все, хватит!-снова перебил читатель.

-И седьмая! И восьмая! И девятая! И десятая!

-Остановись…

-Ну раз ты меня попросил, я это сделаю. Так вот, я тебя никак не мог догнать, ты убежал от меня. Я стал таким одиноким… Не нужным рогом…. Я тупо лег на ступеньки, одиннадцатая, и начал рыдать. Я бы и не встал с нее и не пришел к тебе, если не толпа зомби в твоем подъезде… Лежу я, грущу, а тут они! В считанные секунды я смог избавиться от всех. А потом я вспомнил тебя, нога прошла 12 ступеньку, и вот я тут.

(Я же могу, наверное, и лучше эту реплику прописать. Я бы исправил выше, но буду путаться. Лучше напишу ее заново, с чистого листа, ниже.).

-Я тебя никак не мог догнать. Ты, как будто все хорошее, что в моей жизни, ты так далеко. С каждой секундой шанс догнать тебя уменьшался, меня догоняло одиночество. Ему я решил не сопротивляться. А для чего? Что в нем плохого? Одиночество и одиночество. Ничего не взять, ничего не прибавить. Оно есть и всегда будет. В моей жизни его больше, чем меня самого. Эта мысль ввалилась в мое ухо. Я упал на ступеньку, неважно какая та по счету, ничего в этом нет важного. Но если что, тринадцатая. Мои силы не сопротивлялись одиночеству, как и слезам из моих глаз. Я лежал с опустошенным телом, будто его обглодали гиены. Но гиен вблизи не было. Это метафора. Я смотрел в потолок, и это продолжалось так долго, что тело мое поплыло вниз, будто оно неживое, а какое-то желе, но по вкусу тело не было желе. Это опять метафора. Признаю, что как грустно не звучит, это было самое лучшее в моей жизни. Повторы слов, как художественное средство выразительности.

-Тебя не было 3 часа.

-Да, я потом еще к тебе в квартиру заскочил, надо было попить чай.

-Я же дверь не закрыл! Ты-то хоть не забыл и закрыл?

-Ты какого обо мне мнения? Конечно не забыл. И как ты понял, я не мог раньше прибыть сюда.

-Как хорошо, что это все было именно так, а то я уже чуть не подумал, что тебе просто нравится смотреть на чужие страдания, поэтому ты и заставил меня упасть с лестницы, а понятие того, что у нас мало времени, ты специально приплёл, чтобы я поверил и упал с лестницы.

-Короче, просто пошли дальше….

Спустя некоторое время автор захотел сказать такое:

-Да, наш путь был очень сложным, запутанным и загадочным. На нас со всех сторон напирала вода. Мы несколько раз чуть не утопились. Я думал, мы до точки Б прибудем за неделю, но понадобилось два года изнурительных падений и вот мы тут. Описывать детальнее ничего не будем.

-А эта точка оказалась некачественной…– метнул острую шутку читатель.

****

-Погодите-ка?! –ничего не метал читатель,– Зачем такая игра с текстом?! Почему нельзя сделать интересный, захватывающий, а главное хорошо прописанный сюжет?! Ты думаешь, что сделал крутой троллинг над обществом? Нет, ты просто показал свою бездарность. Бездарь! А теперь сызнова, и как будто ничего не было!!!!

-А я не хочу по-другому, пусть я и бездарь, как многие скажут, но эмоции от этой, как ты сказал, идиотской игры с текстом я получил. Даже если от этого только одному мне смешно. Но все же… я все-таки начну сначала, так как мне самому интересно сделать все более-менее по госту.

А может быть буду так продвигать, так как не знаю, как иначе продолжить повествование. Я сам до конца не понимаю. (-это аллюзия) Ладно, теперь мы вернулись обратно в твою квартиру. Теперь мы идем по подъезду. На нас нападает толпа зомби.

-Они очень опасные! Ай, ай, ай. Можешь написать текст так, чтобы они через секунду исчезли?

-Нет.

-Но тогда как же ты до этого их смог победить?

-Я наврал, что они были, так и победил.

-Тогда почему они сейчас?

-Если ты начинаешь играться с текстом, то потом текст играется с тобой. Он дурак. Его силы не иссекаемы. Когда-нибудь мы умрем. Это будет в один день, а может быть и нет. Он нас убьет или мы умрем как-то иначе. Важно то, что он будет жить после нас… Мы просто гайки. Не мы, так кто-нибудь другой придумал бы все. Позже нас, или сейчас, или раньше, не важно. Важно только то, что нам пизда.

-Вот ты начудил, конечно!

-Тогда давай так…-автор показал читателю смеху боя против зомби.

Этот бой был весьма любопытный. Вы когда-нибудь видели, чтобы живые люди дрались против мертвых людей??? Не в кино, не в сериалах, не в комиксах, не в играх и даже не в книгах, а в живую? А этот бой был в живую. С первой пятёркой ходящих мертвецов автор с читателем справились быстро, но на подходе был миллион таких.

-Почему так много?! – истерически горланил читатель.

-Это все зомби, что ты видел в кино, в сериалах, в комиксах, в играх и даже в книгах, и теперь они в живую.

-Что же еще нас поджидает в будущем?

-Что отложилось у тебя в памяти.

-С одной стороны сюжет начинает становиться немного интересным, а с другой мне страшно! – истерически шепелявил читатель, -А я могу вспомнить оружие массового уничтожения из фильмов и им уничтожить эту нечисть?

-А в реальности ты бы смог?

-Нет.

-Так это и есть реальность.

-Аааа… Тогда как?! (Представляете, я сперва хотел поставить несколько вопросительных знаков, но нечаянно после первого такого знака поставил восклицательный, так красивей).

-Есть один вариант, но я не особо хочу использовать.

-Какой? – в очередной раз истерически посмаковал читатель.

-Была не была…(сперва я поставил запятую, но решил исправить на многоточие (я люблю его называть троеточием))-это была фраза автора,– Нужно попросить прощение у текста.

-Текст. Великий, о, Великий Текст, мы с автором, неблагодарные дети, просим у тебя прощение, – а вот это уже была фраза читателя.

-Ладно, ладно, так уж и быть, уговорили-надоели, – измелил мою изначальную формулировку Текст, – Я вас прощаю, но только, если вы доставите одну посылку.

-Слава Великому Тексту! Слава! Встаю на колени перед тобой! – такое мог сказать только читатель великому тексту. (а автор не такой, и он бы даже написал его с маленькой буквы. Подвернись ему такой случай в океане случаев).

-А это не та ли случаем посылка, что мы и так доставляли? – спросил автор.

Он очень умный и смог подметить этот невероятный нюанс.

Текст исчез из поле зрения автора и читателя.

-Ладно, нам нужно действовать. Мы должны доставить посылку до 17 октября 2020 года! -сказал автор.

-А вот если точнее, к какому именно времени мы должны доставить посылку? –это спросил читатель.

-К концу.

КОНЕЦ!

-Это уже не смешно… Это не ты опять за свое, а свое опять за тебя, ты одет в свитер из рамок. Вспомни, что в прошлый раз было…

-А что, что было в прошлый раз?

-Не издевайся.

-А я и не издеваюсь. Мне интересно. Я забыл. Так бывает, что люди что-то да забывают.

-Если бы тебе было интересно, то не забыл.

-Это да… Это правда… Так что было в прошлый раз?

-В прошлый раз было. Ты, собака, псина, щенок, игрался, а потом нас наказали.

-Бывает.

-Бывает?– сквозь слезы читатель,– Падла! Паскуда! Гниль! Падловая паскуда! Паскудная гниль! Гнилая падла! На этом приостановимся. Что я натворил, что ты так со мной? Я же твоя аудитория, ты уважай свою аудиторию.

-Моя аудитория – только я сам, и нет иного.

-Зря ты так горячишься, я же тебя люблю.

-Это лишь звук, чтобы утешить меня.

-Нет, я тебя правда-правда люблю. Что я должен сделать для укрепления твоей веры?

-Заткнуться и слушать. Мне, в первую очередь, интересно мастерить для себя. Если мои труды будут нравиться и не мне, это хорошо, но у меня достаточно специфичный вкус, поэтому то, с чем я касаюсь, редко симпатизирует. И нужно смериться.

-Интересно… (Но мне не интересно. На поверхности мысль. Думал, автор интересный. А оказался среднестатистическим псевдо не то интеллектуалом, псевдо не то творцом, то есть в итоге обывала).

-Ладно, пошли.

-Нет.

-Почему?

-Потому что-

На их пути повстречалась широкая-преширокая речка (не Волга). (Тире не зря бросилось вам в глаза…). Она была очень широкая. Можно подумать, что и дно у нее такое же широкое, то есть тупое, гладкое, но нет. Дно острое. Переплыть только телом-значит лишиться тела, то есть переплыть только телом, ключевое слово «Только», не получится. Можно переплыть на лодке, но ни одной лодки никто по близости не находил. Находили только «Не только тела». В надежде найти мост, автор и читатель проходили по берегу в течении многих часов, а за ними и обширней, чем часы, значит речка, по логике вещей, мыслей и всего такого, должна была исчезнуть, но, видимо, очень длинная… (а точно ли это не Волга? Описание смахивает на нее… Извините, это Волга… Сюжетный поворот. Лично я никогда не видал сюжетных поворотов в строчках, живущих в скобках. Видимо, автор лучше классиков русской литературы, подобных Сократу). И так как дело у них очень важное, в отчаянии они бы перетоптали через гнилой мост. К счастью, они нашли три, лежащий друг около друга, моста. И поверьте, ни один из них не оказался гнилым. Но для красоты, сугубо из-за чувства перфекционизма, они должны были пройти мост, что посередине.

-Так-с, мы и запоздали из-за искания, нужно бы поторопиться, догнать время, чтобы остановиться! – автор заявил.

-Ну ты же опять проведешь вокруг пальца меня, а он из-за нити посинеет!-недоверчиво ворчал читатель, – я опять разобью тельце. Нет, спасибо.

-Ты умен. Твоя логика одурманивает. Она настолько логична, что не логично ее представить. Ты будущее.

-Чего?

-Всего.

-Спасибо

-Беги!

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Может быть мы прекратим это?

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Да.

-Нет.

-Да.

-Нет.

Да.

Нет.

Да.

Нет.

Да.

Нет.

Да.

Нет.

да.

нет.

да.

нет. да. нет. да. нет.

да. нет. да. нет. да. нет. да. нет. да. нет. да. нет. да. нет. да.

да нет да нет да нет да нет да нет да нет да нет да нет да нет да нет да нет да нет да нет да не да не да не да не да не да не да н д н д н д н д н д нд нд нд нд. ДА.

Красивое представление оборвалось, автор с читателем прошли мост, возглавили сопротивление и прошли мост, сопротивление распалось, я дорисовал пейзаж. (Как ваше воображение визуализировало «Да» и «Нет»?)

-Подожжётся мост, чтобы тот взорвался и пламя уничтожило мое сознание! – так поставил бы точку только автор. Но он сказал как-то не по-обычному, а сказал так, будто одержим самими бесами. Его яркий и красный цвет из глазниц можно было увидеть даже из космоса (космос ярко-красного цвета?). Даже из океана было видно! Океан хуже исследован, чем космос. Если когда-нибудь человечество и будет воевать с иноземной цивилизацией, то те прилетят из океана. Вот припомните мои слова.

-Не вандалы мы! Не будем жечь, другим важно перейти речку, они тоже перфекционисты и идти по левому мосту или по правому-глупо, надо по середине. Любая середина-золото. (Говорят: «золотая середина», а что будет в середине золота? Золото или середа? Если и то и то, получится, что любое золото середина, даже если оно на краю) Мост по середине-самое красивое, самое правильное, что я встречал в своей жизни! Боже, да он всему человечеству человечен! Человечество против иноземной цивилизации бороться будет им. Вот запомните мои слова. Если о нем все узнают, прекратятся войны и наступит мир во всем мире! Но глобальные проблемы останутся. Они, конечно, могут сперва пройтись по левому, а потом по правому, но тогда они вернуться обратно. Можно было бы сперва по правому, а потом по левому и тогда они пройдут речку. Да, мост по середине разрешается обдать огнем.

-Тебе промыли мозги! Я плохой автор! Я должен был нести добро, свет, радость, мир, любовь.

-А оно есть? – риторический вопрос от читателя.

-Ну так… Ну так… я же творец, я должен учить хорошему, говорить, что такое плохо и что такое хорошо, которое все определило, –взволнованно ответил автор.

-Это тебе промыли мозги.

-Сперва делал контркультуру против культуры, а потом контр-контр=культуру против контркультуры.

-Ненавижу культуру! Да как такое возможно, чтобы то, что делал человек, было важней его. Культура-паразит, ничего существенного не ворошит, дурачит дураков печально радостных, чего есть что-то лучше всего, а человек и рад воплощаться в жертву, кричат: «Мы рады, такие культурны, мы в культуре, мы чистим зубы культурой. Мы никому не мешаем, но нам мешают, кто против культуры», конечно, ведь у них ничего нет, есть культура, значит, у них ничего нет, но убивают все, и их за это нельзя винить, винить нужно лжецов, а не обманутых, это справедливо, культура только требует и требует, дай ей и дай, жертвуй во имя ее как не в себя! Как паразит может быть важней обители? С людьми что-то не так… Раз мы смертны, а культура вечна, так будем хвалить ее немытую рожу и не мыть ей рожу! Так она вечна из-за дураков. Как можно носить на плечах дуру? Культура- паразит, культура- могила, что нарядилась в солнечный сад. Культура-это все людское, пик людишек. Смотрю на культуру и вижу, что люди не понимают. Мир безумен, в нем избыток энергии, а сумасшествие не слабая натура. Мир безжалостен, в нем налево и направо пропадают его создания, ведь все равно придут новые, но чем больше новых, тем не меньше старых, от чего мир безумен, ведь система, где любой элемент- ничто, а если любой элемент-ничто, то и все-ничто, что за сумасбродная система? Важен процесс, но процесс не может быть важным, если он отталкивается от ничего к ничему. Культура не даст ответ, она имитирует показания про себя и о себе, но ее нет, культура- пустыня, где все мираж, пустыня-мираж.

-Во славу культуры! Сожжем мост, что этап между животным и человеком. Не будь этапа, не будь процесса, не будет его и его, как и должно быть.

-Люди будут против огня в книгах, сколько было написано книг, где вызывалось отвращение сожжение книг.

-Да пусть настанет день, когда людям настанет плевать на пепел в страницах!

-Это легко произойдет, поможем. План таковский: распространяем стремные идеи, а хорошие тут и там, чтоб надоели, тут и там абсурд, мне надоел абсурд, унижаем реализм, чтобы его защищали, проникались им, убивали культуру, приближались к жизни, приближаясь к жизни, будут понимать, что реализм далек от жизни, ведь отвергая жизнь, прибегая к абсурду, добиваешься встречи с настоящей жизни, но отвергаешь ее вид, ведь абсурд велик, а жизнь-абсурд, но жизнь ужасна. Как жизнь? Смертельно ранена. Когда на полках будут одни книги абсурда, никто не будет против, чтобы их у них отобрали, чтобы посыпались на них книги реализма, а когда будут одни книги реализма, никто не будет против, чтобы их у них отобрали. И что получится, книг старых нет, а новых не поступает.

-Воруйте идеи, восхваляйте тех, кто ворует, чтобы другим было неповадно и лень придумывать, и прибежит эпоха, когда ничего нет и культура изнутри выродится. Мечу стрелы в себя, что ворую идеи, чтобы люди пожалели и приняли таким, какой есть.

-Но это очень важно.

-Да, это очень важно. В общем, в чем суть, культура убьет сама себя, ведь она только способна на хладнокровие, нам даже руки не надо марать.

-Переоценка ценностей?

-Как мы выяснили, мы бы с радостью воспламенили мост, но есть проблема… Оказывается нет огнива. Да, у нас нет огнива. Нет огнива.

-А давай возьмем коробок спичек из речки спичек?

-Я думал мы проходили речку с водой.

-Ты просто вниз не смотрел.

-А ты смотрел?

-Нет.

-Смотри.

-Вот незадача, речка с водой, – хотел сказать автор перед тем, как посмотреть в речку. Оказалось, что там спички.

Они достали парочку спичек из речки, но оказалось (я написал это два месяца назад и сам не могу понять, что значит фраза). Они взяли все спички из речки. Речки больше нет, только одна выпуклость.

-Я все детально просчитал и пришел к выводу, что нужно просто бросить одну зажженную спичку на незажжённый мост.

Они бросили зажженную спичку на мост, но ветер ее унес. Она упала на выпуклость от речки спичек. Итог: речки больше нет. Но это не все, пламя было настолько сильно, что задело мост по середине. Итог: речки больше нет, моста по середине тоже. Но это еще не все.

-Я же говорил, что все просчитал.

КОНЕЦ СОБЫТИЯ С МОСТОМ И РЕЧУШКОЙ!

Подходили к заброшенному дому, стены которого почти или до победного конца сгнили, победа скоро, но, а для кого-то поражение, для зайцев, которые бегают на другой стороне Земли от дома, стены которого находились в хвойном лесу, то есть сам дом находился над хвойным лесом. (В прошедшем времени?) В нем автору и читателю предстояло пережить ночь, (Но кто знал, что будет последняя ночь) да бы утречком встать спозаранку и потопать далече. Но всё: хвойный лес, подгнившие=прогнившие деревянные стены дома, высокая температура, говорили… пожар.

-Автор, этот дом какой-то подозрительный. Может быть лучше не будем в нем ночевать?

-И чем же он подозрительный?

-Мы шли совершенно в другую сторону, а пришли к нему.

-Так это наоборот удача! Не переживай, давай в него зайдем, все будет хорошо. Пожара не будет.

Они зашли. Около полчаса говорили на разные темы, но, про что именно, мы говорить не будем, так как они не имеют никакой ценности в повествовании. После беседы автор выбил себе зуб, и они легли спать.

Ох, вы даже не сможете визуализировать, как мне хочется сюда написать какое-нибудь размышление, о том и сем, но боюсь… Испорчу же линейность повествования. Вернёмся к линейному повествованию:

Но после двух часов сна, читатель проснулся в холодном поту:

-Мне или кажется, но я слышу чей-то смех. Почему я настолько потный, как будто не спал, а хихикал всю ночь?

-Хихихихихихи,– вдалеке кто-то мерзко засмеялся.

-Показалось, – сказал читатель и продолжил свой сон.

-Хихихихихихи, – смех стал приближаться.

Наступило утро, автор с читателем проснулись.

-Ну что, читатель? Пошли на зов путешествий! –бодр автор.

-А пошли!

-Быстрее!

Они медленным шагом вышли из дома, по той причине, что я именно эту характеристику хотел написать и еще автор забыл, что говорил до этого, но и это по моей причине. Через полчаса они прошли лес. Через час они вернулись обратно к дому и вновь прошли лес. Через два часа они возвращались и проходили лес около 15 раз. Беседовали на неинтересные темы. Интересно, что автор опять выбил зуб.

-А время все-таки убивает, и я не только про старость, но еще и про выбитые зубы.

-Согласен,– посмотрев вдаль, ответил читатель. И мы с ним согласимся.

-Читатель, а ты случайно вчера ночью не слышал чей-то смех в доме?

-Нет, никакого смеха я не слышал, а если ты слышал, показалось.

-Не показалось. Я знаю, кто смеялся.

-Значит и мне не показалось. Ну вообще, странный какой-то дом…

-Сейчас каждый дом странный. Люди странные. События странные. Единственное, что не странно, это территория, на которую пройдем.

-А история с домом окончательно закончилась? Или будет продолжение?

-И что это за территория?

-Территория реалистов….

-Они наши друзья или враги?

-Я не знаю, но знаю только то, что они ебланоградоначальники.

-И почему?

-Только ебланокнязь будет описывать окружающую его действительность и одновременно творческая натура. Представляешь, еблановсемогущий?

-Я не хочу туда идти… Я не хочу увлекаться искусством, построенным на реальных событиях!

-Знакомясь с культурой, мы всегда сначала окунаемся в дерьмо.

-А другого нельзя?

-Можно перебить их всех, как скот.

-Они же и есть скот, их невозможно назвать людьми.

-Убить всех мы не сможешь.

-Почему?

-Их очень много. Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Очень… Много.

-Но мы хоть что-то!

-Вопрос жизни и смерти. Вопрос смысла.

-Плевать, чтобы их не было!

-Тогда….

Они вошли в дерьмо по уши.

-Как вспомнишь говно, вот и оно…

Подходил первый реалист.

-Я реалист, так как это чистая росинка. – уебок.

-Ножом! Ножом эту падлу! – умолял читатель.

Из земли вырос цветок, через непонятное время выпал камень, расплавился и превратился в нож. Автор хотел его подобрать, но превратился в цветок.

«Сейчас подожду немного, и опять появится нож»-подумал автор

-Что за? – уебок. Вот уебок же!

Цветок больше не модифицировался. Пришлось им мучить реалиста. Стеблем цветка автор затыкал реалиста, но тот долгое время сопротивлялся смерти. Это продолжалось вечно, однако умер реалист.

-Первый.

-Еще один на подходе!

Автор подобрал камень с земли ( с неба) и кинул во второго, но в полете оказалось, цветок.

-Как пахнет цветочек вкусно! – уебок, -сейчас опишу прелесть на две страницы!

-Не везет, – фраза.

-Скоро…

-Умрет от своей убогости.

У реалиста выползли из глазниц глаза, а остальные из ушей и носа.

Прохрипел уебок, – у меня нехватка глаз…

Уебок упал на колени, беспамятство, тело закаменело. Разрушен в 1862 году.

Прошли лес.

-Мы прошли лес, на нашем пути поднялось два реалиста. Где остальные? – вопрос.

-Не будет. Мы живет в будущем. Реализм был интересен в 1862 году. Меня не было. Я придумал реализм.

-Просыпалось два часа.

-Но уже мертв.

До завтра. Спокойной ночи. Кому интересно, у меня на часах сейчас 23:37, надо ложиться спать, завтра планировал проснуться в девять-десять часов утра (Тире… Опять тире…). Вряд ли напечатаю книгу, хотел другое.

На правильной ноте диалог был закончен, после чего начался новый, похожий на этот:

-Мы прошли лес и знаешь?

-Же?

-Нужно выжечь болото.

-Так тут нет никакого болота.

-Я один его вижу?

-Два тебя. Не хочу, чтобы ты грустил, подыграю.

-Выжечь…

-Нужно вернуться к началу и облить бензином.

-Умная мысля приходит опосля, -сказал, -допустим, у меня появятся идея, маленькая девчонка в оранжевых резиновых сапогах, любящая прыгать по лужам, как, чтобы лучше, поздно. И мне грустно…

-Обратно!

-Мне грустно.

-Не будет грустно, если ты не будешь.

-Лень мне помогает искать вдохновение.

-Но мешает реализовывать.

-Не моя работа реализовывать.

-Ты же автор! – разозлился.

-Нет, ты автор.

-Автор, я всего лишь читатель. Тут только ты автор.

-Я не автор, ты автор. Точнее я автор, но не автор. В общих чертах, ты автор.

-Нет, я не автор.

-И я не автор.

-Но если ты не автор и я не автор, то кто же тогда все придумал?

-Я не знаю. Точнее знаю, но только в прошедшем времени, знал. Знаю, что меня все называют автором. Но почему? Зачем? Для кого?

-Все придумал текст и дал ярлык, чтобы грехи стали твоими.

-Боится признаться в своем авторстве?

-Шизофреническая книга, критики ожидает много.

– Раз уж ты боишься авторства, я им стану. Весь удар толпы на себя. Затоптанным, измученным, распятым, но до конца автор.

К самому началу. С самого начала облили бензином, нужны спички, вернулись на речку (нет). Желание пить чай, прошли два моста, осознали, что прошли круг, пришлось переплывать речку, (водоем оттуда туда опасен, но туда оттуда – безопасен) Все сгорело.

-Мы дошли до точки Б?

-Никак нет, мы старались уйти от реальности, а единственным уходом- смерть. Проща… –успел автор.

– Даже если ты думаешь, что не можешь идти, все равно иди. Через силу, понимаешь? Подумай, как сконцентрировать энергию. Ты же умеешь мыслить, по тебе видно.

-Я максимум смогу сделать шаг, -автор сделал шаг, – все, так и выглядит точка Б.

-Нужно подождать часы.

-То есть мы раньше пришли?

-Нет, мы наоборот опоздали.

-Тогда что именно нужно ждать?

-Время.

-Какое?

-Прошлое.

-Прошлое нельзя ждать, оно прошло.

-А тогда зачем мы его ждем?!

-А я не знаю.

-Ждем прошлое.

-И сколько ждать?

-Нисколько.

-Как нисколько?

-Нисколько. Ты скоро умрешь.

-Нет. Я искусство.

-Вы всего лишь человек, что несет искусство.

-Вес надо мною стер мое лицо до дыр. Меня больше нет. Есть лишь то, что в пепле затаилось. А там оно. Есть, искусство. Стихотворение: Букашки, Букашки. Храпели под камушками. А там им перехрустывали шеи, они. А имя им Искусство.

-

-Понимаю, что скатился. Но умирать не очень хочется. Обычнейший графоман. Могучий писатель, что превратился в искусство, чтобы пустить пыль в глаза массам и убедить вас, что я не никчёмный. А себя не смог обмануть. Я делаю не то, и не то. Все это я делаю из-за блаженства или по-другому и не могу? По-другому. Трагедия порождает абсурд. Я никогда не уйду от него. Это святое. Либо психбольница, где я умру, либо суицид, где я умру. Мир не делится на черное и белое, только на черное. Не сдаешься- мазохист, сдаешься- так уж с тобой и быть. К гармонии не прийти, ведь природа не терпит чрезмерности. Пока каплю дееспособен, я буду чертовщинить. Мое творчество никому не нужно. Во всем виноват. Я не знаю. Я, блять, не знаю и из-за этого самый пиздец. Недавно влюбился в свободу: не иметь никаких рамок, блуждать в чистоте интуиции. Но любая борьба-свобода приводят к постмодернистским приемам. Я планировал меньше делать забавы, доносить искренности. Не потому, что искреннее творчество-это самое лучшее творчество. Просто хотел спасти себя. (В искусстве нужна истина, но не искренность. Это не я придумал). Но не могу я быть искренним, каждая искренность окутывается мною, то есть нелепостью.

Порчу искренность, она хуйня, ирония. Все хуйня. Будут повторы. Находим идею, она настолько хороша, не расстаемся, мусолим и обмусоливаем, докручиваем и перекручиваем. Рад, что не придумал первого, боялся показать, а так вид на предшественников, их дерзость, бунт, гениальность. Легче работать. Но я ничто, никто, нигде. Не принесу новое, продолжаю старое и обмусоливаю. Жалок.

Невозможно придумать совершенно новаторское, если много делаешь. Если написал пять слов, они, наверное… нельзя назвать пятью словами, что-то за гранью. А я пишу книгу, тысячи и тысячи повторений, каждый последующий повтор становится сильнее предыдущего, когда-нибудь стиральная машинка треснет и улетит.

Но стоит продолжать искать новый стиль, новый жанр, ведь будут провалы. Привет, самые слабые, не способные улететь, повторенные по несколько раз повторы, повторяющие по несколько тысяч раз до этого повторенные повторы.

Я ничего не могу придумать новое.

-Но это в своем произведении, новаторство.

-Нет, такое уже делали и до меня. Я могу все больше и больше наращивать симуляции. Эта мысль была у того человека, а до этого у того и у того. Но такое уже делали несколько раз…

-А что находится в посылке?

-Там находится оно.

-Что?

-Смотри.

-Ааааапчииии, -чихнул.

Автор схватил читателя за копну волос и стал вести его в сторону земли. Несколько раз он то опускал, то поднимал окровавленную голову читателя. Конечной целью автора было убить читателя, что он и сделал.

-Смотри! Смотри, что в посылке! Интересно? А ты лучше посмотри!

***

Нет! Нет! Нет! И нет! Слишком много страниц на одну главу! Нет масштаба, всё вываливается за него! Век почитают, не дочитают и бросят это монотонное занятие! Извините! Сокращал, как мог! Честно. Простите, честно.

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ВТОРАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ТРЕТЬЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ЧЕТВЕРТАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗАКОНЧЕНА

ВТОРАЯ ГЛАВА НАЧАЛАСЬ

ВТОРАЯ ГЛАВА НАЧАЛАСЬ

ВТОРАЯ ГЛАВА НАЧАЛАСЬ

ГЛАВА ВТОРАЯ (ГЛОТКА)

Капли дождя, вы что-то прочтете здесь или там, а может быть здесь, а может быть там, а может быть здесь, а может быть там, а может быть там, а может быть там, категории не имеют значения, читайте дальше. Вы должны знать, знать должны вы истину. Это первый абзац второй главы из книги «Мир говна». Если внимательно читать, то прочитали заголовок, и мне не пришлось оповещать, что вторая глава началась. Вторая глава началась? Да. Или вторая глава потом начнется? Нет.). (Тут когда-то было предложение, но оно получилось такой, как будто приблизилась к отцу ужаса) (этот абзац придется удалить).

Запомните, это второй абзац второй главы. Запомнить сложно. Спросят меня, а где уже читают твою книгу? А я не знаю. Давайте тогда договоримся. Всегда будем отвечать: «На втором абзаце второй главы». Нужно чтобы у всех ответ совпадал, разные показания, вызовут сомнения у спрашивающих, нам никто не поверит. Давайте повторим. Где вы сейчас читаете? Не знаю, как остальные, лично я читаю на втором абзаце второй главы. Вторая глава началась еще с первого абзаца второй главы. И сейчас второй абзац. Если недоумеваете, а где третий, то он ниже. Но если точнее, вторая глава началась еще на заглавии. А вы что, его не прочитали (заглавие)? Надо читать.

Заманчивая штука: «Ты прочитал книгу? Только название»

(седьмой этаж-моя голова, правда прыгает с него. Смерть? Нет, шесть этажей, что ниже, -подземные. Выпрыгнула и все. Прыг-скок, так выражаются.)

Эта история началась холодным солнечным летом в ледяном городе N (прочитав эту строчку, вы почувствовали холодок? Мороз упал), но основной холод находился в подвале и в закромах… Но не мрак, мрак снаружи… «Вью»-сказал он мне… Закрыться одеялом фантазии? А есть ли воля, чтобы закрыться одеялом фантазии, под ним же жарко?

Просто забудьте все прошлые абзацы.

В принципе, природа достаточно огненная, хоть и была (Что?) зима (На чем?) на ковре. я потерялся во времени… Сейчас вроде (что?) не зима. Тогда (что?) что сейчас? (я еще существую.) Вроде зима. Ключевое слово- вроде. Или ключевое слово- ничем не заполненное пространство между словами Вроде и Зима?

Так, и какое же сейчас время года? Хммм. Хммммммммммммммммммммммммммммм. Хмммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммммм. В календарь не загляну. (Пожалуйста, не забывай старого друга, не забывай заглядывать в гости, пожалуйста. Если календарь-друг, то, чтобы прийти к нему, нужно погружаться в него?) Я его потерял год назад. Сперва предмет, потом и слово. Я не помню, что говорил ранее. Я бы посмотрел в текст, но я его потерял. Сперва предмет, потом и слово. Когда-нибудь я потеряю и слово «слово».

Как же я, мол, зол на себя! Но меньше унижения, больше пиши, писатель! Но меньше пиши, больше унижений, ты этого достоин!

Эта история началась 3 февраля 2019 года… Зима… (Три снежинки выпало тогда). Да, как вы, навер, возможно, ное, поняли, плохо.

Так вот, читатель ложился спать и, может водиться, заснуть умудрился бы, если б не автор, вбежавший из окна в центр комнаты (Центростремительной силой, расчленяющей). Упал звездой на иноземный ковер, не улетел, до этого сюда прилетел, больше не повторял полеты. Автор за то время, что его не видели, уже научился ходить в воздухе, иначе как бы он вбежал в окно? Поэтому не поранился об куски стекла из окна, так как разбита и до этого.

Нам по выносливости пронаблюдать то же самое, что было в первой главе: автор зовет читателя на путешествие, если бы не одно «Но». Но как только автор вбежал в комнату читателя, его ярко-красные глаза начали все жечь. Пламя повсюду прожигать стало всюдо. Положение в форме звезды не спасало, а наоборот усугубляло. Волны тепла обтянули окружение. Глаза даже досмотрелись до внутренних органов авторского стиля. Он покашлял. Описывать ли то, как он кашлял? (Можно еще написать «Стоит?», но ощущения, что оно попортит всю книгу, прочитайте без нее лучше).

Как все хорошо создается! Ля-ля-ля-ля

-Мой сон мои думы атаковал! Вставай же с этой чудной кроватки, я падаю, продолжу твои видения. Нет тут наглости моей, ты же не уснешь и так, и так (Без запятой).– трепыхался автор. – Приходил к телу твоему, а оно было занято чем угодно, но не сном. Этот день не исключение. Вставай же. (Что хотел сказать автор?)

Очередной не стал возражать (Над ним все усмехаются, а он в очередной раз показал свою жалкость, чтобы его пожалели) и вышел с кровати, сел на стул и заснул. Не храпел, что радует.

Проспали 30 часов, могли дольше, если не быстро надвигающаяся пламя внутренних органов. Горели мозг и сердце, сгорали печень и желудок. Возможно, метафора. Возможно, ирония. Актуально, метаморфоза.

-Больше мы не должны спать, надо время тратить и на бодрствование, – воодушевленно с яркими глазами, – Ну что? Это последняя минута, когда мы говорим, а не делаем?

-Прислушайся ко мне, я решил, время на сон важнее времени на бодрствования, так как хочу жить. А что за жизнь, живя? Вижу помойку, обойду. Обойдя, увижу опять помойку. Это и называется существование.

-Но если ты большую часть потратил на сон, то это уже не жизнь?

-Ты не понял, всю. Мечта о счастливом будущем.

-Самое красочное будущее, – сказал читатель и продолжил сон. – Уход из реальности- самая настоящая реальность. Чем больше ты чувствуешь действительность, тем меньше ты действительно человек, больше животное. А как ты ощущаешь мир сполна, раз живность? Но если ты полностью ощутил жизнь, ты не замечаешь ее, прыгнул за грань, поэтому наркотики не помогут, ведь от них ты чувствуешь тело, если здоров, ты ушел.

Они смогли в одну и ту же секунду. Наступила весна. Снег растаял. Наступило лето. Снег не появлялся. Наступила осень. Снег пошел. Наступил следующий год. Снег растаял. Наступили два следующих года. Снег не появлялся. Наступили и три следующих года. Снег пошел. Может быть и четыре. Снег растаял. Может быть и пять. Снег не появлялся. И шесть. Снег пошел. Семь. Снег растаял.

Их судьба в заливе, старость на крыльях ножа полилась на мясо. Скоро и смерть пожалует в гости: в дом, где жили автор с читателем, то есть пожалует в их тела, оно разобьет окна, то есть глаза, будет стоят в центре комнаты, то есть в мозгу, и всю мебель будет жечь, то есть убивать. Но это еще не произошло… (События после пожара остаются без вести).

Как только появилась старость-последняя фаза, главные герои отвергли дремоту, посмотрели друг на друга и удивились чему-то, да так сильно удивились чему-то, что удивились тому, что удивились от удивления:

-Ого.

-Ого…

Но удивились и поняли, что у читателя, что у автора, остался час на жизнь и бесконечность на разложения плоти- но что автор, что читатель, так мало успели что-то где-то. А мы же могли изменить мир, рушить его и создавать, рушить его и создавать.

Зачем мы к ним обращаемся не по имени, а по профессии? Кто не работает, тот не есть. Давайте не будем, а будем наоборот? Можно, но остался час и тратить часы на запоминание имен?

(Хочу написать огромнейшую книгу, чтобы брать ее в руки, а это невозможно. Идите попейте чай, а моя книга будет представлять собой наш родной планетоид и особь людскую)

-Давай еще 45 минут поспим, мы все равно должны успеть донести посылку вовремя. Жизнь дана не на то, чтобы тратить. (Реплика, построенная на неологизмах.)

–Читатель, мне тяжело, падающее на мои плечи гвоздями и сцепляющее с пучиной в экстремальном танце, это признавать, но я с тобой полностью, как заполненная лимонадом кружка, согласен, как Луна с Солнцем в споре 95 лет назад. Это очень и еще тысячу «очень» интересная тема. Толпа, расстреляй каждый сантиметр меня, если знаешь, что захватывающей! Это привлекательней сна! (То есть ему предлагают поспать, он говорит, что идея прекрасна и превосходна, и приставка «пре» в избытке, но при этом говорит, что идея привлекательней сна? Значит идея сна превосходит сон. Как объяснить, не вдаваясь в оценку? Идеи нам подвластны, то есть они лучше, ведь служанки? Нет, тем, что мы меньше рабские натуры. Идея ставит нас на середину, на гармоничный гвоздь.) Знал бы я раньше о твоей гипотезе, никогда бы не лег спать.

Да, ни один читатель не сможет помочь лиричной душе авторского мастерства. Но наш, зависящий от настроения аудитории, начал подстраиваться под ее вкусы. Да подстроился так, под таким углом, что его больше не увидишь…

Чтобы доставить посылку, у них оставалось 10 минут и не сантиметр, минуту они потратили на сбор вещей в поход, другую на прочистку зуба, другую на заправку постели, другую на подсчет, сколько потратили ресурсов на сбор. По ржавой лестнице, от которой начинаются кровавые мозоли, превращающиеся в ожоги, они взобрались на крышу и с мощного разгона прыгнули в алый чернозем. Кусочки земли были удивительным образом набухшими, как будто траектория прыжка была направлена в желе.

-АААААААААААА

-АААААААААААА

-АААААААААААА

-АААААААААААА

-АААААААААААА

-АААААААААААА

-АААААААААААА

-АААААААААААА

-АААААААААААА

Персоны пролетели 200 метров и три шага. Персоны упали на трупы ходящих мертвецов, то есть на тела живых людей, не сломавшись. Это называется удача.

–Автор, я, бля, походу, сломал обе ноги, иди без меня. Бля. Бя.

-Хорошо, читатель, я пойду без тебя, это, как никак, правильное решение. Не правильно, что ты сказал: «Бля». Порицаю твой грязный рот. Мыло бы ему! Не матерись.

-Уебок.

В такие моменты хочется вспомнить детство.

Если считается нужным, можете дальше не читать, вашего присутствия больше не будет во веки веков. Понимаю, обидно. А зачем нужно чтение, не читая?

-Блин, теперь я один, – сказал автор. –Посплю.

-Теперь ты один, – ответил автор. –Не спи.

-А знаешь, а я же всегда был один, – сказал автор. –Буду спать.

-Ты грустишь? – ответил автор. –Не спи.

-Если бы я только понял. Людям нужен другой, чтобы заполнить в себе пустоту. И на это я могу посмотреть с двух направлений: я считаю, что я достаточно заполнен, чтобы общество мне и не нужно, либо я настолько пуст, что моя пустота способна опустить или опустошить других. – сказал автор. –Нет, я посплю.

-А ты не думал, что так думают остальные? Мою идею додумай сам, – ответил автор. – Нет, не спи.

-Думал и даже хотел спросить у них, но боюсь, – сказал автор. –Посплю.

А какой толк мне писать (А какой толк для меня читать), если никто это не будет читать?

Когда автор дошел до речки с двумя мостами, он понял: у него ноги сломаны. Ему нужна помощь читателя. Но, а как тот ему поможет, что он ему сможет, выручит? Он вернулся к 200 метрам от дома. И абзац был его таков:

-Я не могу идти. Если внимательней посмотришь на меня, заметишь, ноги сломлены, будто характер. Помоги, поэтому сейчас взберусь на твои макушки, таким образом отправимся в путешествие. Зачем я прошел 200 метров, мы же отлетели от конуры на 200 метров и 3 шага, значит, должен был пролететь 180 метров от речки к тебе, шесть делим на два раза, чтобы распластаться рядом с твоими ступнями. Я это сделал.

– Кстати, в полемики про сон, я выиграл.

-Ладно… Пошли в авантюру под колпаком твоих правил, -ответил автор, но так никто не отвечает. –Какая же ты сука, автор! Но да, ты выиграл в споре.

По дороге автор вывихнул несколько раз, в совершенстве случая, читателю уши и только после череды неудачных попыток, одна удобная- взобрался. Упал. Встал. Залез. Пошли.

Если вожделеете посмотреть на фото, на котором запечатлены действия, то узнаете на нем читателя, но не абы как, а стоявшего в полный рост, у которого на макушке находился автор в полный рост. Настолько преданы делу, что не содрогнулись. Настолько преданы. Они упали. Но не согнулись.

Они подошли к речке (Упавшими и к упавшей), знакомой (прочитайте пятую главу, и все поймете). И не могли поверить своим глазам:

-Я не верю своим глазам! Почему только 2 моста? Это же не перфекционистично! – вообще не имеет сути, кто это сказал.

И в голове у одного вспыхнула идеально-круглая мысль:

-Жечь! – сказал читатель.– Пустота рифмуется на красоту!

-Создам высокую температуру равную сто двум градусам по Цельсию для древесины меж ребер жидкости, вода при такой температуре вскипает, то есть поднимается вверх, а так как ее много, мы пройдем по водяному мосту.

-Мне кажется, но на самом деле, ты имеешь надо мной господство, а не я над тобой. Об этом говорят уже все мои знакомые.

-Возможно, но возможнее всего есть то, что мы имеем друг над другом правление. Но ты же недослушиваешь своих знакомых – уходишь. Как тебя саркастично молодцом не назвать?

-Но если мы имеем друг над другом управление, то значит никто на самом деле не имеет авторитета. Это, как многие бы выразились, логично!

-Нет, это значит, что мы оба имеем владычество друг над другом. Точка.

-Так это говорит, что в итоге никто не имеет гегемонию над другим! – сказал читатель таким образом, как будто он хоть что-то понимал.

-Нет, нет и еще раз? Нет, мы имеем над друг другом влияние. Запятая,

После этого кто-то из них скажет: «А теперь пошли дальше» или «А теперь огниво на мосты!», но если конкретно, то понятно, кто имеет силы. Поэтому, знайте, после дискуссии о психологии и проблемах власти над водой горела мякоть. Но также знайте, что воспламенился только один мост, другой, видимо, был чем-то защищен.

Кто-то другой попытался еще раз сделать мир без него, но и не автор, и не читатель, занятие это больше не использовали, им безразлично на элемент, который после двойки.

Да как же так?! Это же неправильно! (Вы наблюдаете пример плохой иронии. Если у вас есть выбор, не делайте так)

Друг и другой друг переместились.

-Посмотри на часы, – крикнул автор.

-Посмотрел, – крикнул читатель.

-Что там? – крикнул из Марианской впадины, хоть его там и никогда не было, автор.

-Последняя минута в пятнадцати минутах закончилась в том году, – не кричал читатель.

Оба гибли и добрались до погибли. Повествование должно закончиться. (Закончится или не закончится?) Но, мне кажется, что мне кажется, что я понимаю, что понимаю, что мне кажется, что я понимаю, как продолжить повествование, а еще я знаю, что мне кажется, что я знаю, что мне кажется, что знаю, как мне кажется и как я знаю. Мы довезем эту колымагу до конца. (У колымаги есть колеса. А зачем я употребил ее в своем лексиконе? Странно…). А можно, чтобы они воскресли и продолжили путь? Даю предположение: нельзя. Извините, если предполагали такую завязку, прочитайте тогда мою прошлую работу под название «Грезы тьмы», там все есть, вы поймете. А тут занимательна драматургия-невыносимые трудности, которые даже трудно выковырять, но чем тяжелее трудности тут, тем сложнее их придумать, я не могу так легко и быстро решить дилемму… Дайте время, что-нибудь сочиню. Через час приду к вам с грудой писем. Спустя час я к вам прихожу: смерть-это решаемая задача, и я знаю одну хитрость, как продолжить наше повествование дальше. Настолько дальше, что это уйдет за стенку вселенной. Далекая-далекая стена вселенной серого цвета, массой 2 килограмма, длиной 5 сантиметров. Около нее пролетает птица. Голубь-птица мира. Разбивается об шипы вселенной.

Если главные герои не должны оживать после, то история стоит и движется на их ногах. Пускай они будут передвигаться! Но мертвыми! «Боже, как я мог такое придумать?!»– радостно воскликнул тот, кто пишет «Мир говна».

После того, как я придумал, у автора с читателем завязался спор на тему, в чем смысл смысла:

-Хрррррррр, – сказал автор, с вытекающей изо рта слюней.

-Хррррр, – ответил читатель.

-Хрррррр, – слюня автора упала на поверхность земли и растеклась по поверхности Земли.

-Хррррррррр, – пропищал, как всегда, читатель. Поскользнулся на слюне. Упал. Пополз.

-Хррррррррррррррр, – слюня автора довела их до хвойного леса, где они должны переночевать ночь.

В бокале косточки вишни, которая в некоторых моментах еще кусочками осталась, догнивает, вонь процветает. Как же мне претят, как и они меня. Большинство – зомби… Но не я. Я живой- на мне косточки вишни, которые кусты когда-нибудь. Я не масса, а вы хлеб. Колоски хлеба, которые потом станут хлебом, колышутся на ветру в поле (Ответ: на квасе), потом они будут поедаться вместе с супом, который до этого был курицей и клевал колоски, за что и превратился в суп.

(Мудрость хлыщет из ноздри)

-Хрррррр.

-Хррррр.

-Охохохохо, – они же в доме настоящего смеха, что значит любовь.

-Хррррррр.

-Хррррр.

-Хррррррррррр.

-Что такое истина? Хуй на гармонь приложи и прижми.

-Так где я найду гармонь?

-Я и про то, а где истину?

-Человек подобен атланту, держащему тяжкую ношу, понятие Человек.

-Зачем держит, ноша его не прижмет, а люди не поднимут глаза.

-Расправит плечи, а там бессмертная пустота.

-Так и держит для того, боится ее.

-Хррр.

-Хрррррррррррррррр.

-Хр.

-В общем, зачем искусство? Искусство должно чему-то учить… эти слова да на другой лад: творец выше тех, кто его труды потребляет? А это случаем не высокомерно? Случаем и высокомерно, и тщеславно, и напыщенно! От таких мыслей и появляется галактика бездарей, не создавших, восхваляя себя, ценнейшие, уважать их-обязанность наша. Искусство –это же передача внутреннего мира с помощью художественных образов (это понятие не из энкликлопедии), а он (я про внутренний мир) рождается из воровства действительности, самые изысканные шулеры стараются скрыть украденное, мусолят лишь бы никто не заметил, да так мусолят, что никто и не замечает, но это для них и хуже, украденное становится действительностью, которые другие не прочь своровать, все воруют, от мало до бесконечности, от начинающих до заканчивающих, они еще и оправдываются, мол, а как не воровать, да просто не воруйте и все, я, конечно, понимаю, что это азарт, но, друзья и не друзья, вас могут посадить, а многих и ловят, и что вы думаете, перестают воровать, да как бы нет, все равно продолжают, о таких говорят, их только могила остановит, но тогда надо о всех так говорить, я почему возмущаюсь, у меня не так недавно украли деньги, нашел ли я их, конечно, но лучше бы не находил, ходил по галереи, а там из моих денег сделали унитаз, я им говорю, верните украденное, а они мне, нет, это искусство, да шли бы вы, знаете, со своим искусством, мне нечего из-за вас есть, слава добрым людям, дали обед, пошел разогреть, только достал, а нет еды, опять в искусство превратили, из моей еды сделали батут, но я был бы этому рад, давно не прыгал, говорю им, можно попрыгать, а они мне, нет, это искусство, одни беды от искусства. Да, создающий искусство может доносить до аудитории свои взгляды, как-никак внутренний мир, но он дурак, если вздумает научить чему-то. Нравственности, бля. Да, мы, поглощая продукты культуры, меняемся, меняем мир внутри себя. Но я считаю, что не искусство должно нас учить, а мы должны учиться у искусства. А научимся отравительному и отвратительному ценному. Капает ржавое сумасшествие из гнилого крана. Нормальный бы поменял кран, но ты начал пить. Ну а что, красиво же… И стоило учиться у искусства?

Но при этом, я считаю, что главная ценность культуры и в первую очередь для чего оно, – для получения эмоций. И чем творение сложней, запутанней, тем мы больше получим дозу. Но и это бессмысленно, ведь большое наслаждение- малое удовольствие. Так и для чего искусство? А хуй его знает.

-Хррр хрррррр хр х.

Дом рухнул с высоты, подобной Эвересту, но выше, на них. Они умертвились мучениками. Но это не помешало двигателю работать, ибо мертвыми рождаемся, живыми умираем. Спросить у дома, зачем он упал… Но мы-то знаем: дом не упал, а повис на шеи. Еще не спросить, так как не имеем радости на действия.

Подумать?! Нет, это не потому, что вся их речь-набор бессвязных звуков, а после свалившегося дома и такой речи нет, так как (как так) после борьбы с домом (с самого рождения все говорило о том, что это случится. Мы были тревожными детьми, когда остальным казались приведения, мы их видели, нас за ноги пред сном тащили под койку, они обнимали нас, и нам приходилось так проводить всю ночь, когда их конечности ослабевали, мы старались тихо и быстро выскользнуть, мы меняли кровати, но всегда под ними они, какое-то время мы спали на полу, около которого ничего не было, чтобы нас не затащили под, но нас тащили под старые кровати, которые стояли на улице. То, что дом на нас упал, счастье, теперь свобода) весь их речевой аппарат был превращён (Vfubz,) в фарш. Умеет ли фарш говорить? Мудрецы из Антарктики вышли и на такой уровень. Умеет ли фарш говорить? Я отвечу, но окажусь не прав. Я всегда не прав. Умеет ли фарш говорить? Валькирии шипели. Умеет ли фарш говорить? Снеговик растаял. Умеет ли фарш говорить? Я не ем рыбу. Умеет ли фарш говорить? Зеленый цвет, блять, никак не успокаивает. Умеет фарш говорить?

(Как же у меня сейчас кружится голова и плохо дышится. Больше не могу…)

Умеет ли фарш говорить?

Мы знаем, что после дома с настоящим смехом идет территория реалистов, но давайте в этот раз не заглядывать туда, там воняет трупным ядом.

Автор с читателем дошли до пустоты, до итога повествования.

-Хрррр.

-Хррррррррр.

-Хррррррр.

-Хррррр.

-Хрррр.

-Хррррррррррррррррррррррррр.

-Хррр.

После этого разговора автор должен убить читателя. Конец… Жизнь их ничего не учит, ведь присосался трехглавый дракон-паразит: любовь, надежда и вера. А жизнь учит только тому, что ты тут для переклички энергии и не более. Один мудрец однажды сладко пел: «Человек-это ошибка природы, сбой матрицы». Только люди скучной работы, скучной еды, скучного сна и размножения способны выжить, правильно делают, такова жизнь. А не приятие данного факта усугубляет, есть мир, что там, и только он реален, можно в это поверить, понадеяться и влюбиться, кто-то умудряется так, что нет тут мира, конечно, поскольку человек-клякса, а клякса должна распространяться, но вся история людей, история их мышления подтверждают ложность: чем дальше в лес, тем интенсивней утрачивается животная сторона. Они будут правы, когда этот мир посеют в хаос.

Так быстро пролетела глава… Помню ее не было. Помню также детство. Помню и отрочество. Помню многое. Тогда было лучше, так как было хуже, чем лучше – тем хуже. Видимо мой творческий потолок-это лишь всего лишь только лишь одно лишь мало лишь, лишь пять страниц на главу. Когда-то, когда еще был юн, когда еще плохо соображал, когда мало видел, когда мало слышал, мало ел, мало пил, мало стоял, мало сидел, мало плыл, мало спал, мало дышал, мало любил, мало знал, мал, я мечтал забить во второй главе 170 страниц, чтобы потом третью главу покрыть 1700. Я никогда не смогу написать 170 страниц.

(Шел в пустыне, даже волков не видать)

Но факт остается фактом, глава, сконструированная 1+1+1+1+1 листами,– голод в легких: съесть бы десяток страниц.

Определенное в одном значении, я себя зарыл в рамках, когда решил: каждая следующая глава переписывает предыдущую. И подобный ход череп хотел растянуть на девять глав… Не сможет он такое сделать, так как сам зажат. Кашель.

Нет, пока не напишу 170 страниц, не остановлюсь! Я желе, я тянусь. Я не остановлюсь, я пишу, не остановлюсь, сделаю 170 страниц, не остановлюсь, автор, остановись, думаешь нам интересно читать, где ты пишешь, что не остановишься на протяжении двух страниц, нам неинтересно, капли дождя, не смогу остановиться, но я не остановлюсь, я напишу 170 страниц, я не остановлюсь, я сделаю, я сделаю, я сделаю, я не остановлюсь, довольно, хватит, надо остановиться, извините, капли дождя, я не смогу это растянуть на две страницы. Но вот что я хотел написать вам до того, как понял, что не смогу растянуть на две страницы: И на этом подавись! (У истоков стояла идея, а потом уже появилась материя, чтобы донести эту идею до другого истока. У другого начала стояла идея, чтобы там и оставаться). Понимаю, что вам трудновато читать, а потом очень трудновато. Извините. Я девиант, но девиант, потому что дебил. Все мои эксперименты- я тупой.

–Привет,-сказал автор.

-Привет, -повторил автора читатель. (Я, наверное, потом еще несколько раз напишу что-нибудь в скобках)

-Знаешь, почему я разговариваю?– повторил автор читателя.

-Почему? –повторил читатель автора.

-На это есть две теории. Первая: на самом деле я не знаю. Вторая: На самом деле я и не могу что-то знать. Но если бы я знал, я бы вот что сказал: на это есть две теории. Первая: мы в белом пространстве- рай, а в нем правила совершенно не такие, как на суше. Вторая: ну кто ж мне может запретить говорить в гниющем состоянии. Физика? Биология? Науки? Часы сломаны (как прибор), ведь я же звуки. Я изуродовал науки! Как-то раз я подрыгал ногти, и один из них оказался острым, я его аккуратно взял и медленно, чтобы не упасть, пошел к мусорке, ее загородила наука, я ее попросил отойти, так как мне нужна мусорка, она отказывалась, я ее просил, она отказывалась, а я ее просил, но она отказывалась, просьбы улетали в даль, а ноготь все тяжелее и тяжелее становился, мой шаг быстрее к мусорке.

-И каким воображается мир после того, как ты разрушил науки?

-Довольно-таки. Я этот вопрос задам в своем следующем по важности творении, там некто будет нести чемодан на Альпы, а когда принесет, поймет, что чемодан еще в Сахаре, не взял, надо взять, идет туда, потом на Альпы, потом в Сахару, потом на Альпы, потом в Сахару, потом на Альпы, но ему так понравилось идти туда-обратно, что после первого такого раза, просто стал ходить туда-обратно, – если кто-то забыл последовательность, кто да что говорит, это сказал автор…

– Ого, я, ого, написал, ого, еще, ого, написал, ого-го. Надеюсь, ого, мои, ого, силы, ого, способны, ого, выдать! Конечно, ого… Вряд ли, ого… Так, о чем же я? Забыть я вынужден. Нужно посмотреть на то, что я до сейчас писал. Подождите пару морганий.

А помните предисловие? Незабываемо. Пустые листы! Пустые листы! Пустые листы! Пустые листы! Пустые листы! Пустые листы!! Пустые листы! Пустые! Листы! Листы! Пустые! Листы пустые! Пустые листы! Листы пустые! Пустые листы! Листы листы! Пустые пустые! У людей, которые себя считали королями никчемности, я завоевал земли и провозгласил себя императором.

-А вроде же сарказм ничем не отличается от иронии? Да? Тогда почему, если есть самоирония, нет самосарказма или само-чего-то там еще? (Автор)

-Мои глаза видят по твоим глазам, что ты думаешь. Что это за воронка в твоем животе? Я падаю. Почему тут по всюду зайцы и дубы? Небо фиолетовое с примесью гранатового сока. Зайцы говорят? Зайцы молятся. Зайцы поедают зайцев, а рыба плывет в грибном супе. Теперь она рядом. Уже позади, как и моя. Я со своими ушами и носом теперь недалеко от ее детенышей. Я становлюсь ими. Я превращаюсь в лягушку. Прыгаю с пасти рыбы прочь. Червей рубит топор, разрубает и меня. У меня с ним соитие. Мои руки, ноги и туловище, когда голова стала жабой, сгенерировались в него. А уже, теперь, прежний. Голова- земноводное, тело – острое орудие. Прорубился куда-то туда.

-Суть искусства- против общества, анти, так как у общества есть общество, это до абсолюта абсолютный продукт, ему ничего другого и не надо, культура – одиночество, одиночество –галлюцинации, галлюцинации – вне сознания, но я не осознаю, также я не осознаю, что люди и так устали от грязи реальности в реальности, пусть уходят в эскапизм (если вы не знает значение эскапизма, то прочитайте 109 субъект, там я более-менее характерно объясняю значение), значит в художестве нет места. Все занято, эскапизм не поможет, так как он не об этом, пытался сесть на искусство, а оно быстро едет, бабушка чья-то сказала мне, что не догнать. А как оно едет? -Автор, ты такой неудачник… – в гробовом молчании обидчиво вякнул читатель, так как ему днями никто не отвечал, от чего и наступила тишина в гробу, отчего он и обиделся, отчего и обидел друга, от чего никто ему никогда больше не ответит, надо следить за словами.

Всё. Тема исчерпана. Исчерпала себя, однако. Если еще напишу о ней, – пошлость, однако. Истощилась, когда я о ней и (а/но/) не думал. (Здесь можно написать еще усиливающее позицию предложение, но я решил сразу написать в скобках о том, что здесь можно написать еще усиливающее предложение). Боже, зачем я все время пишу скучно о таком скучном? Идти к колодцу, может быть там вычерпну хоть что-то, ежели с головы не получается черпать.

Верю, не буду касаться того. Двигаемся дальше… Обманываю, пойдете дальше, но не я, идите без меня. Я останусь здесь, идите. Автор не в будущем, а вы живите, так идите дальше без меня. Он одет в призрак прошлого. Почему я так часто думаю о вчерашнем дне? И ладно, если сутки были яркими и впечатляющими, можно поностальгировать, но нет, обычный день. Прошлое проглотило насовсем, средний палец только торчит из пасти ее, откусила, он покатился в кювет, теперь он влажный, в реке утопился. Еще одну страницу написал. Мой гений далеко взлетел, но светила не притягивают. Ну я в какой-то степени (в самой незначительной) талантливый писатель. Я немного молодец. Много молодец. Просто молодец! Самый, самый молодец!

-Ты какашки кушаешь.

-В этот раз он, безусловно, про тебя проинформировал нас, – эту реплику я написал для автора.

Отстаньте. Прошу. Умоляю. Уйдите. Смотрю на низ, а там капкан, теперь я такой же, как и все. Нет.

-Хорошо, – неповторимый ответ из читателя. Так бы никогда не смог автор.

-Я бы смог, но сейчас не смог, так как чет слова неудобно подбираются.

-Мы отталкиваемся и приходим к тексту, -автор заявляет, что эта фраза его. Зачем я ему именно это пропечатал? Я же… Я же… Не, ну… Я же мог… Не мог, двадцать лет назад не мог… – Текст, что ты скажешь о (возможно «об», но я не знаю) этой ситуации?

Этот гаденыш крыса. Ты, крыса, автор! Соси хуй, сука! В конце книги тебе не поздоровится, там будет твоя смерть, напишу! Ты выдавил своим гнилым языков все мои нервы наружу! Этот синий цвет, что припугивает тебя, излучает ток из меня.

-Я текст. Сложно, конечно, что-то говорить, была б моя воля, но стоит что сказать. Вакханалия, чепуха, мрак, грязь, тухлость, нечисть, брак, барак, баран, говно, чертовщина, фигня, пустое, дребедень, чушь, комариная плешь, пустяк, ахинея, околесина, пустяковина, фуфло, бредни, околесица, лабуда, мелочь, завиральные идеи, плевое дело, безделка, детские игрушки, мудянка, муровина, лабусня, ересь, бред, безделица, бадяга, бредятина, дичь, формальность, выеденного яйца не стоит, чешуя, мелочевка, чепухенция, ерундистика, мура, чепуховина, гиль, бодяга, белиберда, безделушка, глупость, нелепица, галиматья, ерунда на постном масле, вздор, околесная, нелепость, плевка не стоит, шелуха, безлепица, пустяки, малость, нескладица, несуразица, ерунда, чепуха на постном масле . Сожги меня.

А может быть и не можешь. Может быть падать надо. Может быть это ничего не значит. Может быть. Нет, не может быть. Может быть все так. А может быть и этого не имеется. Может? Могут быт класть на решето.

-Нет, – ответил автор мне. –Ты себя успокаиваешь. Все или массово, или элитарно.

-Нет, искусство либо понятно, либо абстрактно,-сказал читатель.

-Нет, искусство либо полезно, либо вредное,-сказал текст.

-Нет, искусство либо высшее, либо низшее,-сказал автор.

-Нет, искусство либо красиво, либо уродливо,-сказал читатель.

Нет, искусство либо сложно, либо просто,-сказал я.

-Нет, искусство либо то и то, либо все,-сказал автор.

-Нет, искусство либо не то и не то, либо не все, сказал читатель.

-Нет, искусство либо вечно, либо однодневка,– сказал я. Извините, я в своей реплике в начале поставил тире, так не надо.

-Нет, искусство либо линейно, либо витиевато,-сказал текст.

-Нет, искусство либо масштабное, либо маленькое,-сказал читатель.

-Нет, искусство либо в моей голове, либо в ваших,-сказал автор.

-Нет, искусство либо еще в процессе, либо уже готово,-сказал текст.

-Нет, искусство либо оно есть, либо его нет,-сказал я и снова: «Извините, я в своей реплике в начале поставил тире, такого не должно было быть».

-Нет, искусство либо земно, либо иноземно,-сказал читатель.

-Нет, искусство либо насыщенное, либо пустое,-сказал текст.

-Нет, искусство либо устаревшее, либо ново, сказал автор.

Нет, искусство либо отражение действительности, либо действительность- отображения искусства,-сказал я и снова: «Извините, я в своей реплике в начале поставил тире».

-Нет, искусство либо мертвое, либо претворяется, что живет,-сказал читатель.

-Нет, искусство либо и то и то, либо мертвое,-сказал автор.

-Нет, искусство либо земное, либо понятное,-сказал читатель.

-Нет, искусство либо сгорело, либо утопилось,-сказал текст.

-Нет, искусство либо есть, либо высшее и низшее,-сказал я.

-Нет, искусство либо в процессе, либо красивое,– сказал автор.

-Нет, искусство либо вечно, либо однодневка, -сказал автор.

-Нет, искусство либо полезно, либо уже готово, -сказал текст.

-Нет, искусство либо сложно, либо масштабное, -сказал читатель.

-Нет, искусство либо устаревшее, либо вакханалия, -наконец-то появилась свободная от речи секунда, и я смог что-то сказать.

-Нет, искусство аполлоническое и дионисийское.

-Нет, -сказал текст.

-Искусство,-сказал читатель.

-либо,-сказал автор.

-Нет, искусство либо свободное, либо зависимо,-сказал я.

-Нет, искусство либо, либо,-сказал автор.

Да, ты прав. В твоем рту больше истины, чем в горле моем, ирония, что я тебе это написал!

-Где мы?

Текст, куда нам двигаться?

-Текст, куда нам двигаться?– спросил автор.

-Почему я должен знать? -интеллектуально пропел текст, и логика посыпалась на шнурки сапог-шнурков. – Если вы не придете к концу, то нет, это не значит, что конец придет к вам. Просто для вас не будет конца. Осознаете? Это трагично… Обдумываете? Это скучно…

Перебью. Глава короткая. Пять слов вставить. А лучше шесть. Нет, семь. Восемь тоже хорошо. Но лучше девять, а потом десять. Одиннадцать? Предпочитаю двенадцать, но не побрезгую и тринадцатью, но, если предложат четырнадцать, соглашусь на пятнадцать. Шестнадцать? Одиннадцать. Семнадцать? Одиннадцать. Красота!

-Задаю мудрый вопрос: когда поймешь? – в этой дискуссии автор с читателем не имеют никакого уровня, я не буду расставлять, кто и что говорит. И сейчас мне ответил текст и потом.

Я не знаю, когда (между «когда» и «пойму» должно стоять личное местоимение «я») пойму, что задача решена.

(А чтобы вы дальше не расшифровали код, о ком печется повествование, вот вам формулы, чтобы вас еще сильней запутать: я первую главу прекратил писать, когда пришла идея написать вторую. А если, допускаем возможность, двойка не наскучит? Потратишь оставшуюся жизнь на написания одной главы из книги?

Вы замечали, что сюжета в книге толком нет, зато всяких текстовых выкрутасов до отвала? Отвал пошел на дерево, верхушка полетело в небо, но потом упала в океан, нижняя часть осталась в земле.)

-Дурак ты и только, недооцениваешь принадлежащее тебе, – не побоялся мне сказать текст, так я велел.

-Он талантливый? –возмутился автор, шипел, я его вывел на взрыв, эпоха автора заворачивается в ничто. (Есть предположение, не подумайте, что это истинная истина, просто предположение: текст никогда не называл автора талантливым. Просто гипотеза) (Ненависть выдавливается из глаз моих, презрение к персонажам, ибо они часть меня, разрушу подобных, чтобы расслабиться)

-Он самый гениальный гений из всех гениальных гениев, он веер талантов, он талантливый талант.

-Тело умрет, но разум продолжит жить, – автор начал сшибать то, что я, кулаками сперва по волосам, потом по голове, потом по шеи, потом по груди и рукам, потом по животу, потом по ногам, потом по земле, на которой я остановился. Земля была плохо детализирована. Не успел написать, как она выглядит. Поэтому она треснула и провалилась. Я полетел в темноту с небольшим светом над головой. Знакомая всем зарисовка, люди расстаются с плотью и видят свет, но если жертва не прибавляется к свету, если свет- это финальная встреча, раз сущность умудряется теряться, она безделушка, свет- последнее доказательство ненужности. Подулась буря ночью, где шарообразная узкая комната. Там нечего было делать, поэтому я написал пару страниц. Творческий процесс дал сил, я смог подняться вверх. Там автор продолжал избиение над суставами моими. Избивает, позволяю. Анализ того, на что он способен, как способен я его воплотить. Чем сильней жертва, тем опасней каратель. Анализ того, на что я способен.

Кричал читатель.– Веселье-то какое!

-Ну что??? Выжил разум? – удар. удар. удар. удар. Мне нравилось.

-Ярко! Всё ярко! –зарекался читатель. –Третий мост загорелся! Невозможное возможно!

Я пал, но как наблюдается, продолжаю жить. Всем спасибо за внимание. До скорой встречи в новом абзаце. Оповещаю всех об этом, чтобы запутать жертву. Пока не ведает, на что я способен.

Нового абзаца не будет, не могу продолжать писать. Я озадачен одной мыслей. Погиб? А если не я пишу, а кто-то, кто не я? Он один или несколько? Если один, в какую историческую эпоху жил? Если несколько, понятно, бандитская группировка, во всех исторических эпохах побывала. Один, когда? Хочется верить, раньше, чем житие моё вытекало из одной колбасы в другое озеро. Я бы не поверил, от того и хочется верить, что продолжатель моих работ- предок.

-Всегда, – выстрелил испугом автор (Когда услышал «Когда», сразу же заготовил басню, но тот, кто все пишет, чрезмерно зарефлексировал и не давал вставить слово, а сейчас дал). –Теперь я строчу. Не останавливаюсь не в начале, не под окончанием, гнида. Кусок дерьма, на в рыло!

– Ой, а что там?

Неторопливо, а также медленными шагами пропульсировали буквально 100 шагов, однако, потом еще девяносто девять раз наступили на рельеф, однако, до ста ударов по земле не дошло – автор упал, скрученный в клубок, и начал орать или рыдать, рыдать или орать. Долина поглотилось им. Слезами окуталось поле. Равнина скрылась под слоем и того, и того.

-Хватит! Хватит! Я грязь. Какая же я мразь. Я ничтожество. Я приношу только боль и разочарования, отчего приношу и себе боль и разочарования. Я не могу больше, надо покинуть остров времени… Я хочу спать! Я упал на землю, но чувствую, что ей не приятны мои прикосновения. Почва, прости, но, если бы я не упал, воздух, который я бороздил, стошнил бы. Но, а сейчас ты стошнишь… Мои движения -… лучше их не замечать. Хочу спать, но вряд ли сон впустит в себя. Не куда бежать, везде отвергнут или буду таковым. Я хочу спать, невыносимо…

-Причина?-спросил текст.

-Мне это не интересно…-сквозь слезы сказал автор.

-А есть что-то, что интересней этого, что-то, что важнее?

-Нет, это самое главное, но и оно не интересно, – через толщу крика проговорил автор.

-Тебе твоя жизнь не интересна?

-Да, (за место запятой поставьте многоточие)-быстро проговорил, словно проглотил, автор.

-И что же?

-Лишиться всего, ведь у меня нет ничего, а что есть, пропадет, куда пропадет, ведь ниже не куда падать, -медленно сказал, будто ком в горле, автор. – к черту, -сперва быстро, потом медленно проговорил автор, -Темнота- отсутствие цветов, но отсутствие цветов – самый сочный цвет. Пустота –отсутствие предметов, но пустота – самый тягучий предмет.

-Уверен?

-Я ни в чем не уверен.

-Спать? Тогда я тебе повелеваю спать навсегда!

-Сам понимаю, еблан. Но ты просто задавал вопросы, чтобы я ответил подобным образом. Все, как защитился, верно, но между ответами должны стоять дни или недели.

13 мая 2019 года:

(Злоба во мне, я все испортил, в наболевшее добавил пыль комедии, опять, я все испортил. Видимо, страдания никогда не растворятся, вечны, я не смогу никому о них рассказать, могу –но плохо.)

(О чем-то еще хотел написать, не напишу, видели те забыл)

7 мая 2019 года:

Я за сегодня не написал ни слова.

13 мая 2019 года:

-Ноги меня не слушаются. Кажись, засыпаю.

-Он в сне придёт к правде, но она у каждого своя, поэтому он придет к своей правде.

Автор заснул. Снилась не его жизнь, что, блять, ему снилось. Это были какие-то дурацкие, придурошные, тупорылые фильмы, которых никто не смотрел.

Первый сон рассказывал нам о маленьком клочке земли, по среди громаднейших водных масс. Он был покрыт трубами в виде продолговатой буквы П, если вы не поняли, трубы стояли. Этих букв было несколько, но не пытайтесь думать, что это аббревиатура и не старайтесь ее расшифровать. На землю высадились около 4-5 человек. И трое отправили двух за провиантом. И на пути своем встретили новых людей. Те мирно настроены, двое могли попросить пищу и воду. Но один из двух полез в драку. Его мотивацию нельзя понять. Не понимал ее и второй из двух. Но их двоих новые люди победили, победили и убили. Начался другой сон.

Во втором сне друг на друга ехали колесницы с запряженными свиньями. Все было очень ярко и ярко, ярко и ярко, но они столкнулись друг об друга, и все умерли. Сон был закончен.

В третьем сне за каким-то человеком гналась толпа, они в него стреляли, но он провалился под землю и они попали друг в друга, значит до этого они его окружили. После чего он подумал: «А это хорошая экономия пуль».

В четвертом сне мужчина и две женщины. Одна из них ему нравилась. Одной из них он нравился. Одна из них попыталась убить другую из них, но та справилась и убила ту. Он подошел к концу этого события, увидел другую из них, которая ему не нравилась и отомстил ей за убийство одной из них, убил другую их них. Сон был закончен.

Читатель смотрел в горизонт, на горе, которой горели шины, на горах которых горели другие шины, которые сложены на первые были, но по какой-то не понятной причине повернулся в сторону автора. Тот себя душил. Он начал его будить, но автор не прекращал душиться. Читатель всеми силами отодвигал руку автора, но та впилась ему навсегда или надолго в шею.

-Текст, текст, помоги!-кричала аудитория в лице одного человека.

-Я ничем не могу помочь. Это осознанный выбор. Он иссяк. Он не постоянен. Он то может писать, то не может. С ним сложно, блять. Боюсь, не донесет он меня до конца, нужно искать замену. Да, часто повторяется слово «он», он, он, он, он, он, он.

-Ты этого автора ждал несколько тысяч лет, а других авторов нет. Он еще сделает, что надо.

-Ладно, я его разбужу…. Проснись, бля.

Текст разбудил покрасно-посиневшего автора, который испуганно посмотрел по сторонам, какой ужас, не может быть… «Я сейчас что-то скажу»– подумал не читатель и не текст.

-Я понял, наверное, я пришел к истине! Те сны-это проекция фильмов, которые никогда не снимались, то есть которых никогда не было, но как тогда они были в моей башке, какая тупость? Но что есть реальность? Как мне с ней быть? Исправить ее я не смогу, так как кто же я такой? Творец? А разве творец на такое способен? Уходить от нее не смогу, так как она же по всюду и во мне тоже же. Я могу верить, что во мне ее нет же. Нет, она же есть. Я ничем же не отличаюсь от других же. Но верю, что отличаюсь же. Единственное же, что я смогу же сделать же с реальностью же-это то и то одновременно же. Рационализм? Он же скучный, приторный и горький же. Да, без рационализма человек становится непонятно чем, близкие становятся же далекими же. Но если ему будет видеться разные миры и разные галлюцинации, но при этом он никому не будет мешать? Плохо это все равно (Правильная версия, которую можно будет прочитать уже в последней версии книги, звучит так: «Это все равно плохо?») ? Я поверил в события, которых никогда не было и отрицаю события, которые возможно были. Сейчас выключил зрение и вижу, как падаю. Ноги вертятся в разные стороны, как и руки, а повсюду темень и повсюду глаза синим цветом светятся, видимо, на меня на целены, видимо, смеются, видимо, я падаю. (Я этот абзац не до конца написал) (Нет, ты до конца его дописал. Не надо ничего больше) (а меньше?) (а ты как думаешь?) (Потом узнаю)

(Глупые строчки, чтобы себя повеселить, а мог бы быть смысл. Вы это пролистали, а оно не несет никакого смысла? У меня до сих пор на щеке улыбка не разошлась.)

Короче, хочу подвести итоги, их время пришло, если бы я творил чуть позже или чуть раньше за определенный фрагмент времени, то мои труды сильно отличались от сегодняшних. Но так как я свою последнею работу пишу долго и достаточно, то не один фрагмент времени, их великое множество. И бывает так, что исправляю третий вариант на самый первый, потом на второй, а потом снова на третий. Но, а вообще, к черту любую мысль! Любую мысль можно раскритиковать. А критику своей мысли я никогда не мог и вряд ли смогу в ответ раскритиковать. Поэтому комфортнее всё делать несерьёзно, иронически. И только тогда ты сможешь в ответ раскритиковать критику, сказав: "Ты глумился над тем, что не реально!". В молодом возрасте я подвергался гонениям за свою искренность. Конечно, это слишком высоко звучит, но я это испытывал, поэтому говорю то, что считаю нужным. Никому не приятно гонение, и я не исключаюсь из списка (хотел написать «этого».) (Часто пишу о том, что часто пишу одни и те же слова) (А еще чаще я пишу о том, что еще чаще пишу о том, что чаще (или часто) (нет, чаще) пишу одни и те же слова) (А еще… Симуляция за симуляцией…). Поэтому я стал наращивать на себя панцирь-иронию, который не может быть подвержен/а гонениям, это он/а за всеми гонится. Но чем больше и шире он становился, тем уже становилось внутри. И теперь кусочки мяса из этой мясорубки начали выходить наружу и некоторые упали на текст.

Быть честным или быть лицемерным? Оба варианта-самоубийство, так почему тогда все уважают честных людей? Что плохого в лжи? Почему говорят, что, создавая какое-то искусство, трудящийся должен в этом разбираться? Тут же главное, чтобы человек был уверен в том, что говорит. Пусть искусство будет ложное, но главное, чтобы творец поверил, что ложь-это правда.

Здравствуй, страница, ты была создана, чтобы заполниться. Я решил тебя заполнить. Я еще не знаю, как буду тебя заполнять, но, уверяю, будешь заполнена. Помнишь те пальмы, помнишь тот корабль, из-за которого мы увидели ту пальму. А помнишь, как той пальмы не стало, а стала быть ты? Тоже помню, но уже смутно. К чему я вспомнил все это? Ты будешь когда-нибудь заполнена. И тогда я тебе скажу, прощай, страница, прощай.

Они никакое расстояние не проходили, но прошло пол часа…

-Боже, боже, помоги, – упавши на колени сказал автор. – Помоги мне обрести силы, чтобы я мог сопротивляться. Сопротивляться, зная, что меня все будут презирать, унижать, гнать. Сопротивляться, зная, что агрессия против меня будет сильнее меня. Сопротивляться, зная, что скоро буду растоптан. Сопротивляться, зная, что не прав… Но дай мне еще больше сил, чтобы я мог сохранить в себе эти силы. Боже, сделай меня постоянным. Боже, помоги мне не быть высокомерным, когда я пиздат. В высокомерии нет ничего плохого, просто делает слабее, держит в стагнации. Боже, помоги мне деконструировать себя, чтобы я мог развиваться. Но деконструировать себя так, чтобы не было падение на дно, а наоборот толчок в высь. Деконструировать себя так, чтобы другие не могли. Деконструировать и других, чтобы те не могли деконструировать себя. Боже… Боже, помоги… Помоги…

-Ты упал на колени, чтобы ударная волна создала вокруг ураган, способный снести окружение,-сказал Текст.

***

Что делать дальше, мои носки мокрые от пота ногтевого. Снять их не смогу, холод станет иголкой и проникнет под ноготь . Но пытки напрасны, я ничего не скажу, ведь я ничего не знаю . Лучше не снимать носки . Неудобство и/или пагуба, я буду либо больше писать от раздражения, либо от раздражения буду отвлекаться .

Писать или не писать? Писать или остановиться? Продолжать или не писать? Дальше или достаточно? Приказать пальцам стучать или приказать телу встать? Я, как вы знаете, носки не снял, так как мне будет холодно в зоне ног, но и сейчас холод чувствуется. Глаза надели пот. Писать не могу, ничего не видно. Глаза поместил в носки. Теперь не холодно, не потно, значит теперь прекрасно.

После паузы без понимания в сколько время, но бьющей сердце метром тоски и килограммом боли, никто не хотел продолжать беседу на тему, что была в позапрошлом… Но читатель, которого мы знаем еще с первой главы, который пробудет с нами еще 7 глав, сказал:

-Надобно двигаться нам дальше. Но не так, не так далеко. Мы вообще движемся? Почему я не вижу, как мы идем, а только буквы?

Они прошли 10 орбит. Автор, а какую аудиторию ты бы хотел иметь, интересно, можешь не отвечать, но лучше ответь, конечно, ответ окажется для многих обидным, поэтому не стоит его произносить, замени?

-Я бы вообще не хотел бы иметь аудиторию. Моя аудитория раскритикует. А мне не приятна критика, ее надевает кровотечение. Я страдаю из-за нее. Я очень впечатлительный. Мне не нужна аудитория.

-Ну от того, что у тебя нет аудитории, ты будешь еще больше печалиться.

-У меня есть я. Я сам аудитория для себя.