Читать книгу Тринадцать месяцев ведьмы - Дарина Александровна Стрельченко, Дарина Стрельченко, Володя Злобин - Страница 1
ОглавлениеГлава 1. Январь. Ведьмины подарки
Ей подарили первый котёл. Совсем маленький и оловянный (Лаура планировала серебряный), но совершенно настоящий. Такой не расплавится на огне, как самодельный котелок из пластилина, не вскипит вместе с содержимым. Как-то раз Лаура брала мамин, чтобы сварить зелье от любопытства – очень её за любопытство ругали. Но то ли положила слишком много разрыв-травы, то ли надо было варить на воде, а не на сгущёнке. В общем, мамин котёл разошёлся по швам, а Лауру неделю не пускали гулять.
Но теперь у неё есть собственный котелок, и это клёво-клёво! Стягивая фольгу со второго подарка, Лаура уже вовсю предвкушала, как сварит основу для плитки бесконечного шоколада. Сделать с орешками или с курагой? А может, с морковкой, чтоб отпала проблема с кормёжкой Бу?..
Так и не решив, Лаура распаковала второй подарок. Мантия. Так. Ну, это скучновато, это, конечно, для школы, хотя в школу ещё не скоро… Погодите-ка… Нет! Это не школьная мантия. Это какой-то халат-переливашка… Или…
Лаура слыхала о таких. Она крепко сжала в кулаках тонкую, мягкую ткань, зажмурилась и пожелала, чтобы мантия стала зелёной. Открыла глаза – материя блестела и переливалась изумрудными, как июньская трава, искрами. Лаура снова зажмурилась.
– Хочу, чтоб была оранжевая!
По пальцами пробежали мурашки, и ткань стала как апельсин; даже запахла слабо и сладко-горько, как апельсиновая кожура.
– Да, в такой в школу точно не пустят! – довольно усмехнулась Лаура и зашуршала упаковкой третьего подарка. Что там у нас?.. Доска. Да не просто доска! Вау, вау, вау, доска с памятью! Сколько ни пиши, всё запомнит. А сколько фломастеров к ней? Лимонный, фиалковый, земляничный, арбузный – шикарно! Ещё и спец-набор – «Серебряная королева», «Чернила каракатицы» и «Золотое веретено». Лара не утерпела, схватила «Серебряную королеву», помчалась к зеркалу в ванной и высветлила себе кудрявую прядь отросшей чёлки. Всё равно мама скоро заставит стричь…
Выбежав из ванной, она заметила, что в коридоре уже вовсю пахло тефтельками и булочками с курагой и клюквой. Во рту тут же скопилась слюна. Лара завернулась в подаренную мантию и с победным криком выскочила в кухню. Стол был накрыт. В кухне было пусто.
– Мам?..
Никто не отозвался, и Лаура устроилась на табуретке, покачивая ногой. Уронила тапок. Быстро глянула на миску с булочками. Румяные бока, масляные, с поджаристой корочкой и сахарной глазурью… От кружки с какао шёл сладкий тёплый пар. На большом блюде под стеклянной запотевшей крышкой угадывался слоёный торт.
Часы тикнули и разразились «Ведьминским маршем» – это значит, десять утра. Лара уронила второй тапок-панду и вздохнула. Это было в мамином духе – вот так вот воспитывать силу воли. Куча вкусностей на столе и никого в доме. Спасибо хоть подарки распечатать успела…
Лаура ещё раз со вздохом посмотрела на торт. С джемом, наверное… Ещё раз, на всякий случай, позвала:
– Мам! Мам, я проснулась! Ты где?
Снова тишина. Лаура покачала головой, сползла с табуретки и пошла умываться. Потом вернулась в комнату, аккуратно сложила подарки, а блестящие обёртки сунула в ящик для рукоделия – пригодятся когда-нибудь. Разбудила ленивого, растолстевшего за осень и зиму кота Мятноуша.
– Просыпайся-просыпайся, мыши не дремлют, – приговаривала она, почёсывая кота за ухом и по пушистому пузу. – Вставай…
Мятноуш укоряюще моргнул на неё заспанными глазами. «Какие мыши?» – было написано на его полосатой серо-рыжей морде.
– Нет никаких мышей, – согласилась Лаура. – Но всё равно вставай, Ушик.
Мятноуш помурчал, ткнулся маленькой хозяйке в ладошку и принялся умываться. Лаура вытряхнула из его миски косточки и засыпала туда корм «Мяу-шмяк». Потом почистила морковку для Бу – ручного зайца с полным именем Бубенчик – и снова жалобно позвала:
– Ма-ам?
Тишина…
Когда ароматы из кухни стали совсем уж нестерпимо-манящими, Лаура решительно надела парадное платье, расчесалась и промаршировала к столу.
– Раз никого нет, – заявила она зайцу и коту, – я съем всё сама. Иначе всё испортится. Ведь нельзя выкидывать еду, так?
Именинница изящной лопаточкой положила на блюдце кусок торта и, облизываясь, уже нацеливалась на него десертной ложкой, когда в дверь позвонили – рассыпчато, пронзительно и резко. Лаура подпрыгнула, опрокинула блюдце с тортом, чашку с чаем и приткнувшегося у локтя Бу. Мятноуш мявкнул и бросился к дверям. Бормоча и ругаясь, Лаура побежала следом, пододвинула к двери банкетку и, взгромоздившись на неё, посмотрела в глазок. Радостно крикнула:
– Мама!
И открыла дверь.
– С днём рождения, Лаурчик!
Мама распахнула объятия, и Лаура метнулась к ней – улыбающейся, с искрящимися глазами, пахнущей улицей, дождём и грейпфрутовыми духа́ми.
– Как ты тут, милая моя? Прости, что я опоздала… Твой подарок приехал только утром, я бегала забирать…
– Да?.. Ещё один подарок?.. Класс! – возликовала Лаура.
– То есть – ещё один? – озадачилась мама.
– Ну, я уже нашла котёл, мантию и доску, – выдохнула Лаура, предчувствуя грозу. – Наверно, ты не хотела, чтобы я сразу распаковала…
– Какой ещё котёл? – подозрительно спросила мама, снимая пальто и занося в прихожую большую коробку – гораздо больше тех, в которых ей обычно привозили ингредиенты и книги.
– А что там такое, мама? – суя нос под мамину руку и силясь прочесть этикетку, попыталась перевести стрелки Лаура.
– Нечего меня отвлекать. Что за котёл?
– Я нашла у кровати. Я думала, это твой подарок…
– Никаких котлов, пока не пойдёшь в школу! Что ещё за ерунда?! А это что такое? – указывая на серебристую прядь, воскликнула мама. – Лаура!
– Это я фломастером от запоминающей доски… – прошептала Лаура. – Я же думала, это твой подарок…
– Мама, – сквозь зубы пробормотала мама и быстро пошла к Лауре в комнату. – Что ещё было?
– Мантия, – всхлипнула Лаура. Мятноуш сочувственно потёрся о ноги, но ей было не до того: – Мама! Не забирай, пожалуйста… Я буду носить аккуратно, обещаю! Мама!
Но мама уже безжалостно осматривала подарки. Пронзительно-оранжевая мантия в её руках побледнела до цвета разбавленной газировки и съёжилась. Доска быстро спрятала разноцветное содержание. Котелок…
– Ты ведь ничего в нём не варила? – тихо спросила мама.
– Нет…
– Вот и молодец. Отложим это до поры, – так же тихо попросила мама и Лаура – а что ей оставалось! – кивнула, жмурясь, чтоб не потекли слёзы. Уш вспрыгнул на руки, и она машинально погладила его по спине.
Мама ушла, но тут же снова вернулась с той самой коробкой из прихожей. Лаура, которая уже сообразила, что утренние подарки были контрабандой от бабушки, воспрянула духом: хоть какой-то подарок ей светит. Да не хоть какой-то, а очень даже желанный! Судя по размерам коробки, там лежало то, что она выпрашивала уже почти целый год…
– С днём рождения, Лаурчик! – повторила мама, протягивая ей коробку. – Ну, выше голову. Не злись! Бабушка, как всегда, не думает, когда выбирает подарки… Котёл! Это надо же! На девять лет! Ну, открывай!
Лаура аккуратно развязала бечёвку и сняла крышку. Внутри картонной коробки оказалась ещё одна, поменьше, – пёстрая и блестящая.
– Та-ак… – пробормотала Лаура, вытаскивая её на свет и водружая на стол. – Та-ак…
Разрезала алую бархатную ленточку, сняла слой шуршащей обёрточной бумаги и подняла ещё одну крышку. Мама, блестя глазами, следила за Лаурой, которая достала изнутри ещё одну коробку – меньше второй. И она была явно маловата для заветного подарка…
– Мама, что там?..
– А ты открывай. Открывай!
Лаура подумала, что, может быть, там просто какая-то очень современная, самая последняя модель, совсем крохотная, не больше книжки…
Внутри её ждала очередная коробка.
– Мама… – разочарованно протянула Лаура, держа коробочку на весу, – и вдруг та подпрыгнула и толкнулась у неё в руках. Лаура вскрикнула, Уш зашипел, а Бубенчик запрыгал, пытаясь понюхать коробку.
Лаура кончиками пальцев сдёрнула крышку… Внутри, свернувшись рулетиком, громко храпел хамелеон.
– Ва-у, – выдохнула Лаура, на минуту забыв даже о ноутбуке, который она так рассчитывала найти в этом подарке. – Мама! Где ты его взяла зимой?
– А вот, – хитро улыбнулась мама. – Как назовёшь?
Лаура поглядела на Бубенчика и Мятноуша. Перекатила на языке слово «хамелеон» – как цветная пуговица или стеклянный камушек с моря.
– Как бы тебя назвать, малыш?..
Она тронула прозрачное зелёное тельце, и рулетик тут же вскинулся вверх тугой спиралью, на ходу став фиолетовым. Хамелеон высунул язык, зыркнул на неё янтарным глазом и фыркнул:
– Шмакс! Шмакс!
А потом снова уснул.
– Шмакс? Нет, это слишком странное имя. Неаккуратное какое-то, – усомнилась Лаура. – Может быть, Макс? Как думаешь? – спросила она у мамы.
– Вполне. Только коротковато по сравнению с Мятноушем и Бубенчикем.
– А это будет краткая кличка. А полная – хамелеон Максимилиан, – решила Лаура, погладила хамелеона по спине и вдруг вспомнила: – А компьютер?..
– Что – компьютер? – не поняла мама.
– Я думала, это компьютер, – пробормотала Лаура.
– А я думала, ты хочешь ещё одного питомца…
Лаура знала: возражать нельзя. Не потому, что мама – страшный монстр, а потому, что она, Лаура, как начнёт болтать почём зря, так и наговорит кучу обидных слов. Но компьютер-то так хотелось!
– Котёл нельзя, – буркнула она, глотая слёзы. – Ноутбук рано… А что можно-то?!
Обстановку разрядил звонок в дверь – Лаура бросилась подальше от маминого взгляда, но гость явился такой, что только подлил масла в огонь.
– Бабуля, привет! – завизжала Лаура, кидаясь на шею улыбавшейся женщине в белоснежной шубе и с белыми-белыми волосами. – Ба!
– Получила подарки, именинница? – спросила, смеясь и глада внучку по волосам, бабушка. – Как тебе котёл? То, что надо?
Лаура хотела быстренько объяснить, что мама не очень-то довольна таким подарком, но не успела. Мама вошла в прихожую сама – красивая и грозная, сдвинутые брови и руки-в-боки.
– Мама! – в один голос воскликнули Лаура и её мама. Лаура – умоляюще, мама – сердито. Бабушка прижала к себе внучку и посмотрела на дочку.
– Здравствуй, Валентина. Как поживаешь?
– Здравствуй, мам. Спасибо за подарки, но я ведь говорила тебе, не надо покупать Лауре игрушки не по возрасту!
– Котёл – не игрушка. Если она не начнёт учиться сейчас, потом желание угаснет, и никакой ведьмы из неё не выйдет.
– Это может быть опасно!
– Ты сама-то, милая, во сколько лет начала варить зелья?
– Я её мама, я лучше знаю, что надо моему ребёнку!
– А я – твоя мама, и я лучше знаю, что надо вам обеим! – заявила бабушка. – Лаура! Ты хочешь котёл?
Лаура спрятала голову в мехе её шубы и, ужасаясь тому, что будет дальше, мелко кивнула. Жалко, что день рождения превращался в склоку…
– В этом доме ты варить ничего не будешь! – громогласно заявила мама.
– Ну и прекрасно! – не менее громко ответила бабушка. – Лаура! Собирайся! Поехали ко мне. Будешь варить зелья, сколько захочешь.
Лаура отцепилась от бабушки и бросилась к маме.
– Можно?
– Делайте, что хотите, – деланно-безразлично ответила мама, отвернувшись.
– Мама! Ну мама! – заплакала Лаура.
– Опять заставляешь ребёнка реветь! – сердито заявила бабушка. – Лаура! Хочешь ко мне?
Лаура кивнула, но снова принялась тормошить маму.
– Мам! Ты плачешь? Мам!
– Ничего я не плачу! Иди! Иди к бабушке! – дрожащим голосом велела мама, и Лаура заметила, как она кулаком вытирает глаза. – И зверей своих забирай! С днём рождения, Лаура!
– Мама! – заревела Лаура. Бабушка распахнула шубу – под ней было строгое, длинное серебряное платье – и позвала:
– Пойдём. Заберём твоих зверушек позже.
Лаура прижалась к ней, и бабушка накрыла её полой шубы. Ещё секунду заплаканная Лаура видела маму, но потом вокруг стемнело, она вдохнула запах бабушкиных духо́в – тёплых, кофейных и сладких, – а когда открыла глаза, вокруг стоял звенящий ледяной лес, где-то высоко чирикал зимородок, а над хрустальными стеклянными деревьями искрилось, переливаясь и кружась, серебряное солнце.
Они были в бабушкином лесу.
Глава 2. Февраль. Королева Белого леса
– А можно руками? – недоверчиво спросила Лаура. Бабушка кивнула, и именинница наконец получила свой торт, съела почти четверть в один присест и перемазалась так, что пришлось не только вытирать щёки, но и отмывать липкие и сладкие волосы (заодно и «Серебряная королева» смылась).
– Ещё? – спросила бабушка, и бе́лки в белых колпачках, стоявшие на подхвате, тут же подтащили к столу большое блюдо.
Лаура посмотрела на слоёный малиновый торт с орехами, перевела взгляд на чашку, в которой осталось ещё больше половины лимонного чая. Поглядела на измазанные пальцы и метнула быстрый взгляд на бабушку:
– А можно?
– Сколько хочешь, – кивнула та, помешивая ложечкой кофе. Бабушка была большой любительницей кофе, пила его каждый день утром, днём, вечером и во время ланча. Лаура даже слышала, что из-за этого многие называют её лес не Белым, а Кофейным.
Пока она грызла третий кусок торта, белки-повара принесли поднос с пирожными, курагой и морковкой. Лаура оторвалась от торта и, покосившись на бабушку, украдкой сунула морковку под стол – там, в ожидании угощения, смирно сидел Бубенчик. Заяц тут же зашуршал и захрумкал, а из-под длинной скатерти посыпалась ботва. Лаура туфелькой затолкала её обратно, но бабушка заметила.
– Бу? – спросила она.
– Да, – шёпотом ответила Лаура.
– А почему он под столом? Посади его по-хорошему, с нами. И где твой котик?
– Уш ушёл гулять. Осваиваться в лесу, – по-прежнему негромко ответила Лаура, ожидая подвоха. —Ты серьёзно?..
– Что?
– Насчёт Бу. Что ему можно кушать с нами?
– А что в этом такого?
– Мама никогда не разрешала… – вздохнула Лаура и нырнула под стол. – Бубенчик… Бушечка… Иди сюда!
Заяц недоверчиво вылез и прыгнул ей на руки. Лаура аккуратно сгрузила тяжёлого, тёплого и пушистого Бу на стол Тот тут же ринулся к миске с тёртой морковкой со сметаной и заурчал.
– А можно, я Максика тоже покормлю?..
– Максик – это кто? – насторожилась бабушка.
– Максимилиан. Новый хамелеон. Мама подарила… – При мысли о маме в горле образовался противный горький комок. Он никак не глотался, и, чтобы бабушка ни о чём не догадалась, Лаура быстренько побежала за коробкой, в которой жил (вернее, постоянно спал) Макс. Но бабушка всё равно догадалась – сама пришла к Лауре и уселась с ней рядом, разложив свою шикарную и пышную юбку прямо по полу.
– Грустишь? – спросила она, обняв внучку за плечи.
– Грущу, – вздохнула Лаура, поглаживая Макса по прозрачной спинке. Тот от её прикосновений быстро становился тёмно-серым.
– Кажется, он отражает настроение, – заметила бабушка, вынимая из рукава вишнёвый платок. – Ну-ка, вытри слёзы.
Лаура утёрлась, высморкалась. Пробормотала:
– Может быть.
Потом протянула коробку бабушке:
– А попробуй ты…
Бабушка погладила Макса, и тот фыркнул во сне и посинел.
– Почему синий?..
– Наверное, потому что скоро февраль. Февраль – это вьюги, это голубые льдинки, ультрамариновые сугробы, сизые метели, синие звёзды…
– Как красиво, – завороженно прошептала Лаура, поглаживая Макса; тот вроде бы становиться серым не собирался.
– Это магия стихов, – усмехнулась бабушка. – А синее настроение – потому что настроение у меня, как у леса.
– Но лес же Белый, – возразила Лаура.
– Белый – самый богатый цвет, самый разный. Какой цвет рядом с ним – такой и он. Представь сугроб. Утреннее солнце делает его розовым, дневное – золотым, вечернее – алым. А может и всё наоборот. А ночью он буде серебряным, серым, даже чёрным.
– А под луной – жёлтым…
– Вот именно. И так не только снег. Так – всё белое, что есть на свете… И настроение наше так же. Само по себе спокойное, оно может быть разным от того, что творится вокруг. Вот ты переживаешь из-за мамы – оно у тебя серое. Я думаю про лес – и оно у меня синее…
– А давай попросим Бубенчика потрогать Макса?
– О, я не сомневаюсь, Максик тут же станет оранжевым. Бубенчик столько моркови, кураги, мандаринов и хурмы ест, что вот-вот сам окажется совершенно рыжим.
Лаура рассмеялась, сунула Максику кусок кекса и поставила коробку на полку.
– Какой-то он ленивый…
– Просто сонный. Зимой хамелеоны много спят.
– А ленивые бегемоты спят всегда.
– Кто тебе такое сказал?
– Мама так говорит, когда я поздно просыпаюсь. И вообще уже пора ложиться, наверно?..
– Как захочешь, – пожала плечами бабушка, и её высокий, радужно-серебристый воротник забавно изогнулся. – Если хочешь – пойдём вместе со мной. Мне надо прогуляться по лесу, проверить, готово ли всё к весне.
– Но ведь ещё весь февраль впереди!
– Февраль – почти весна. Только не выспавшаяся и поэтому мрачная и сердитая. Так что, поедешь со мной?
– Но ведь поздно уже… – растерялась Лаура.
– Хочешь спать?
– Ни капли! Хочу с тобой!
– Тогда одевайся, только потеплее. Ехать будем долго – через весь лес и обратно…
Лаура посмотрела на часы в форме рождественского венка, которые, хоть новогодние праздники давно прошли, бабушка до сих пор так и не превратила обратно в ходики. Стрелки показывали половину десятого.
– Ба… А вдруг я усну?
– Ну уснёшь и уснёшь. Что такого? Мы же поедем в карете.
– Но… – Лаура хотела уточнить насчёт того, как же она почистит зубы, но, кажется, бабушку это совершенно не волновало. – Впрочем, ничего… Всё отлично! Бегу одеваться!
Она уже была на полпути к вешалке, когда резко обернулась и робко спросила, не особенно надеясь на успех:
– Бабуль… А можно Уша и Бу с собой?
– Только одень их во что-нибудь, – велела бабушка. – А то замёрзнут.
– Во что?..
– Поищи в шкафу какую-нибудь шапку. Или муфту. Или платок, – посоветовала бабушка, поднимаясь. – И приходи к каретному сараю минут через десять.
Лаура, на ходу окликая Мятноуша, вприпрыжку понеслась к шкафу. Королева Белого леса улыбнулась ей вслед и тихонько сказала:
– Вот и повеселела.
А потом быстренько наколдовала в воздухе серебряную льдинку-зеркало – посмотреть, как там её дочка. Лаурина мама сидела за своим компьютером, подключенным к котлу, и что-то сосредоточенно печатала. Бабушка вздохнула и растворила льдинку. На ковре образовалась крохотная лужица. Королева Белого леса покачала головой и пошла запрягать карету.
Глава 3. Март. Логово Полоза
Когда они выехали с бабушкиного двора, Лаура принялась глядеть на лес во все глаза. Это был настоящий, густой, дремучий, сказочный лес! Тугие пустые кроны уходили высоко вверх; где-то под облаками гулко ухали филины и свиристели. Разлапистые, заваленные снегом кусты, покачиваясь в лунном свете, напоминали хоровод ведьм в узких юбках. Лаура съёжилась и уткнулась лицом в бабушкину шубу. Но потом они выехали на светлую поляну, снег на которой действительно был разноцветным – но не от разного солнца, а от пёстрых фонариков, развешанных на ветвях.
– Вау! – восхитилась Лаура, выглядывая за борт кареты и зачерпывая варежкой хрустящий, рассыпчатый цветной снег. – Похоже на мороженое. Фруктовое. Так и хочется попробовать!
– Так попробуй, – предложила бабушка.
Лаура фыркнула. При всей бабушкиной демократичности разрешать кушать снег было уж совсем странно.
– Попробуй-попробуй! – подзадорила бабушка.
Она улыбалась так хитро, что Лаура твёрдо решила, что что-то не так. Вдруг Мятноуш громко мявкнул, вывернулся у неё из рук, вывалился за борт и мягко приземлился в снег. А потом у него видимо что-то переклинило в мозгах, и он принялся лакать снег так, словно это было молоко.
– Бабушка. Это что за снег?
– А ты попробуй!
Лаура недоверчиво покосилась на бабушку. Стянула варежку. Зачерпнула снег. Поднесла к лицу. Понюхала…
– Так. Пахнет фисташкой. Малиной. Шоколадом. И… дыней. Да.
И лизнула.
– Бабушка! Это мороженое или сахарная вата?
– Откуда же мне знать, – расхохоталась бабушка. – Тут у каждого по-своему…
– Но это же снег?
– Снег.
– Но почему он тогда вкусный? И пахнет фруктово?
– Потому что тебе этого хочется.
– Врёшь, – вздохнула Лаура. – Не всегда всё так, как хочется.
– Не всегда, – согласилась бабушка. – Но когда-то и где-то должно же такое быть. Это Поляна желаний. Если тебе хочется, чтобы снег тут оказался мороженым – так и будет.
Лаура задумчиво замолчала. Мятноуш протяжно, довольно мурлыкал, пытаясь взобраться обратно в карету, но, объевшись и потяжелев, никак не мог перевалиться через борт. Лаура взяла его на руки и посадила на колени. Кот пах мороженым. Она зарылась носом в его мех и пробормотала:
– А можно пожелать, чтобы мама на меня больше не сердилась?
– Можно, – тихо ответила бабушка. – Но, к сожалению, сработает это только на этой поляне.
– Я так боюсь, что она злится… Из-за твоих подарков, из-за того, что я ноутбук просила… И что я зубы иногда чищу меньше минуты… И руки не мою. И Уша беру в кровать… Ох…
Лаура прерывисто вздохнула и снова уткнулась бабушке в бок. Мятноуш сдавленно мяукнул. Лаура выпустила его и покачала головой.
– Не торопись. Дай ей время остыть, – посоветовала бабушка. – Поживи пока у меня, в лесу. Тебе тут хорошо?
– Очень…
– Вот и поживи. Отдохни. Звери твои с тобой.
– Она меня не отпустит, – всхлипнула Лаура.
– Я поговорю с ней завтра, хорошая моя. А ты пока отды…
О чём ещё говорила бабушка, Лаура уже не слышала. Уснула. А проснулась, когда Поляна желаний осталась позади, и они въехали на Тёмную сторону леса. Отсюда-то и начиналась весна.
Лаура снова высунулась из кареты, чувствуя себя гораздо бодрее. Бабушка сосредоточенно водила руками над сугробами. Из под колёс-полозьев неслись золотые и рыжие искры.
– Что ты делаешь?
– Весну бужу, – ответила бабушка, не отвлекаясь от своего занятия. – Давай со мной.
– Как?!
– Как чувствуешь.
Лаура пошевелила пальцами и по пояс высунулась за борт. Принялась, подражая бабушке, махать руками – и из-под колёс брызнул огромный оранжевый веер, как будто карета вдруг стала павлином и распустила огненный хвост. Вокруг стало светло, совсем как в полдень.
– Ого! – воскликнула бабушка. – Как ты лихо! Весна нынче будет жаркая!
– Упс… Это плохо?
– Да нет… Просто я обычно как-то… потише бужу.
– Ну вот, – расстроилась Лаура.
– Ты чего нос повесила? Ну, жарко так жарко, громко так громко. Зато быстрей закночим! Ты как? Не устала?
– Конечно, нет, – покачала головой Лаура, изо всех сил прогоняя сон.
– Тогда заедем ещё в Логово ужей.
– Ой…
– Испугалась?
– Ну… Змеи всё-таки…
– Они же спят. Так что ничего страшного. Зимой, ранней весной, поздней осенью туда ездишь, как в музей. А вот летом, конечно, лучше не соваться. Если ты, конечно, не королева, – рассмеялась бабушка. Морщинки у неё, когда она смеялась, исчезали, и она казалась совсем молодой – почти как мама. Только улыбчивей.
– А летом? – шёпотом спросила Лаура.
– Летом там свой король. Золотой Полоз. С ним очень сложно договориться, —объяснила бабушка. – У него, знаешь, вечная проблема: ищет себе жену и никак не может найти. Поэтому такой злобный. Хотя красивый…
– А почему тогда не может найти жену?
– А кто захочет замуж за змея?
– Точно не я, – фыркнула Лаура и потесней прижала к себе Мятноуша. – Эй, эй! А Бубенчик где? Бубенчик? Бу?
– Потерялся? – озабоченно спросила бабушка. – Не вовремя. Тут лучше не теряться. Лови!
Она щёлкнула пальцами, и Бубенчик свалился ей на колени.
– Всё. Держи крепко. А то змеи даже во сне могут затянуть к себе и проглотить.
Лаура съёжилась и опять подвинулась поближе к бабушке. Надвинула шапку на самые глаза, устроила сонного замёрзшего Бу на правой коленке, а притихшего Мятноуша – на левой. Затаилась. И принялась насторожённо наблюдать за королевой, которая раскрытой ладонью вела над искрящимся чёрным снегом.
– Что ты делаешь? – тихонько спросила она, боясь пошевелиться.
– Заметаю следы. Змеи не любят, когда кто-то заявляется в их логово.
– А зачем мы тогда туда едем?
– Так ведь и там наступит весна. Надо и там разбудить деревья и цветы…
– Ты не боишься?..
– Я ведь королева в лесу, – улыбнулась бабушка. – Мне тут все слушаются. Даже змеи.
– А этот Золотой Полоз?.. Неужели совсем не страшно?..
– Конечно, страшно, – ответила бабушка. – А что делать? Королева, милая моя, это не только мороженое из снега делать…
Лаура глядела из-под шапки во все глаза. Отогревшийся Бу попискивал по сне, Мятноуш повозился, потоптался лапами по коленке и тоже уснул. Сама Лаура пребывала в странном состоянии полусна-полудрёмы: вроде бы отчётливо видела, как бабушка заколдовывает снег, чтобы не оставалось глубокой борозды от полозьев, чтобы снежинки валили гуще, заметая след… Видела, как ветки смыкались гуще и гуще, как лунный свет дробился в переплетениях ветвей – как кусочки серебристой фольги. Видела, как поднялась вдруг над сугробами и закачалась как маятник, медленно и маняще, золотая плоская голова… Как Полоз раздул капюшон, как склонился над каретой, и близко-близко оказались его изумрудные глаза-щёлочки…
– Бабушка! – закричала Лаура, зажмурилась, а потом всё покатилось в темноту, и гудел ветер, и шипел змеиный король – Золотой Полоз…
Когда она снова открыла глаза, вокруг вовсю сияло ослепительное весеннее солнце. Звенела капе́ль, а снега почти не было – только искрились коричневые и голубые лужи.
– Ба…
– Проснулась? Вот и чудно. Кушать хочешь?
– Бабуль… Это что такое?
– Где?
– Змея эта… Полоз.
– Ой, да мы давно оттуда уехали. Забудь про него.
– Он меня чуть не съел!
– Да ты что, Лаура? Как бы он тебя съел? Ты ведь со мной.
– Но я его близко-близко видела, – содрогнулась Лаура. – Изумрудные глаза, золотая чешуя…
– Он умеет гипнотизировать, король Полоз, – кивнула бабушка. – А ты, видимо, с непривычки попала под впечатление… Ладно. Не нервничай, хорошая моя. Скоро приедем в Столовый дол. Там перекусим. Проголодалась наверно – столько проспала!
– Сколько? – очнулась Лаура, вдруг сообразив, что вокруг уже позднее утро.
– Да почти месяц, – усмехнулась бабушка. – Март на дворе!
– Как март? – обалдела Лаура. – А Уш? Бубенчик? Максик? Мама?!
– С мамой я поговорила. Зверюшек твоих домой давно отправила. Макс спит. И ты, милая моя, отсыпалась…
– Ёлки-палки… Целый месяц проспала… – протянула Лаура. – Как я так не заметила?!
– Весна приходит быстро. Да и время, милая моя, быстро летит… Особенно в лесу. Ну, приехали. Вылезай.
Дверца кареты открылась, и Лаура, пошатываясь, вылезла наружу. Было жарко – она скинула куртку и осталась в одном лёгком платье. Бабушка тоже сняла шубу – на этот раз на ней был светло-зелёный сарафан.
– Мне кажется, если ты сейчас потрогаешь Максика, он станет зелёным. Как лайм.
– Потому что март в лесу, – широко улыбнулась бабушка. – А за ним – апрель. И – май. А там – лето! А лето – это рубиновые ягоды в траве, это крупные звёзды над кронами, это мягкая пыль на тропинках, сладкий лимонад, колосья, травы, рябиновые бусы. Густой август…
– Это тоже магия стихов? – спросила Лаура, почувствовав на языке прохладный привкус лимонада и сочную клубничную мякоть.
– Да…
– Ох. Бабуль, я так есть хочу, оказывается!
– Выбирай тогда. Перекусим, а потом ещё в Апрельское дупло, в Ягодную рощу – и домой.
Лаура оглянулась и разинула рот. Снег в Столовом доле растаял клеточками – так, что проталины напоминали чёрно-белую скатерть. Но поразило Лауру не это.
– Это… съедобное?..
– Давай налетай, – кивнула бабушка, уселась на сухой пень и принялась за миску малины с молоком. – Тут, конечно, ягоды из будущего… Ну, из лета, когда они созреют. Можно сказать, мы кушаем авансом. Но вкус от этого не страдает, не переживай.
– Так это настоящее?..
– Ну конечно!
Лаура наклонилась и подняла с земли-скатерти тарелку с помидорами, политыми каким-то розовым соусом.
– Клубничный джем? Это очень странно сочетание, – задумчиво произнесла она и аккуратно наколола дольку помидора на вилку, загадочным образом оказавшуюся у неё в руке. – Мм… А вкусно!
– А то. Бе́лки у меня отменные повара, – кивнула бабушка. – Но я тебе советую всё-таки что-нибудь посущественней поесть.
– Торт был хорош, – облизнулась Лаура. – Вот странно: вроде бы я его только вечером ела… А уже месяц прошёл…
– Время в лесу бежит быстро, – повторила бабушка. – А твой торт тут, кажется, тоже есть. Его законсервировали, чтоб не испортился. Будешь?
Лаура съела ещё два куска торта, ореховое пирожное и три вафли с абрикосом. Уселась прямо на землю – совсем сухую и тёплую – и, сыто отдуваясь, улыбнулась.
– Бабушка… Это невероятно вкусно.
– Не раздумала дальше со мной ехать? – спросила бабушка, жуя бутерброд и запивая его кофе со сливками.
– Нет, конечно. Только… Ты сказала, что с мамой поговоришь… Что она сказала?..
– Ох, Лара-Лаура, —вздохнула бабушка. – Иди сюда…
Лаура подбежала к ней, взяла за руку.
– Мне надо домой, да?
– Если только захочешь. Мама всё ещё сердится.
– Целый месяц прошёл!
– Иногда людям надо много времени…
– Я так соскучилась по ней… А она по мне, наверно, нет…
– Она по тебе тоже. Поедешь домой?
Лаура оглянулась н солнечную поляну, посмотрела на серьёзную бабушку, вдохнула сладкий аромат её пудры и кофе.
– Я не хочу.
– Ну и всё. Тогда дальше, в путь-дорогу!
– Но когда-нибудь ведь придётся. Осенью надо в школу… В твоём лесу школы нет.
– До осени ещё далеко, хорошая моя. Не беги вперёд времени. Поживём – увидим…
Глава 4. Апрель. Тефтели и черешня
На дворе стоял радостный, сочный, травяной зелёный апрель. Бабушка с самого утра облачилась в джинсы и льняную, расшитую красными нитками кофту, засучила рукава и встала над огромным котлом.
– Можно, я помогу? – замирая, спросила Лаура. – Это настоящее зелье?!
– Можно, конечно, – ответила бабушка. – Только вряд ли тебе будет интересно, милая моя. Это обыкновенные апрельские тефтели.
– Котлеты? – слегка разочаровалась Лаура.
– Котлеты, котлеты, – кивнула бабушка, убирая за уши выбившиеся пряди. Вместо привычных серебристых волн волосы её сегодня были убраны в высокую и не слишком аккуратную прическу. В таком виде бабушка Лауры куда больше напоминала обыкновенную бабушку и была почти не похожа на лесную королеву. – Если хочешь, помогай, конечно. Я варю начинку. Чем-то это и на зелье похоже… Дай-ка перца.
Лаура оглянулась и обнаружила на пне целый поднос склянок, флаконов и пузырьков без всяких этикеток.
– И который тут перец? – протянула она.
– А ты поищи, – усмехнулась бабушка. – Хорошая ведьма без всяких подсказок находит нужное. Пойдёшь в лес собирать травы на Зелёную ночь – никто тебе стебельки не подпишет.
Лаура наморщила лоб и быстренько перетрясла, перенюхала и обсмотрела ближайшие склянки.
– Так… Тут крупновато. Это горох, – вынесла она вердикт жёлтой стеклянной пузатой баночке. – Тут… – понюхала маленькую лиловую стекляшку, – тут какие-то сушёные цветы. Тут тоже не то… А вот здесь…
Лаура взвесила на ладони высокий узкий флакончик из чёрного стекла – тот был холодным и словно лип к пальцам. Бабушка оторвалась от котла и с любопытством наблюдала за внучкой.
– Нет, здесь точно не перец. Здесь какая-то грязь, – фыркнула Лаура.
– Правильно. Здесь злоба лежит. Прошлогодняя ещё. Стухла и воняет.
– Злоба? Я надеюсь, ты не положишь её в тефтели? – ужаснулась Лаура.
– Нет, конечно. Но перец нужен. Будешь ещё искать, или мне самой?
Лаура покачала головой и наугад вытянула следующую склянку – розовую бутылочку в форме яблока. Понюхала, потрясла около уха.
– Бабушка, мне кажется, тут тоже не еда, – с сомнением произнесла она. – Или… мармелад как будто, но горький… Как отравленное желе или прогорклый кисель.
– Угадала, – довольно кивнула бабушка. – Это яд.
– Яд?!
– Медленный и почти не смертельный. Называется «Зависть».
– М-да… А перец-то тут точно есть?
– Есть-есть. Ищи.
Лаура поднесла к лицу белую фарфоровую баночку, совсем безобидную на вид.
– А это? Как будто ничем не пахнет.
Она пожала плечами и хотела открутить пробку, но бабушка резко спросила:
– Уверена?
– А что там такое?..
– Ярость.
– Ярость? Мне кажется, банка с яростью должна быть красной. Как огонь.
