Читать книгу Эловин. Магия карт - Даррис - Страница 1

Пролог

Третьи петухи пропели, и на пороге нашего дома появились люди в черных нарядных мундирах с блестящими золотыми эполетами.

Их было около восьми и все они выглядели одинаково серьезно и хмуро. Минимум слов и максимум властных движений. Мне пришлось выйти на улицу вместе со своей безумной теткой, дрожащей как осиновый лист от одного только мрачного вида ранних гостей.

Я и раньше видела Триумфов – могущественных магов, но сейчас, из-за приближающегося восемнадцатого дня рождения, мое тело тряслось не меньше теткиного.

– Сколько Бинов прибудут во дворец в этом месяце?

Бины. Мужчина выплевывает это слово и морщится, будто попробовал кислую конфету. Триумфы, люди голубых кровей, владеющие древнейшей магией карт, всегда презирали своих верных подданных – Бинов. Мы народ простой и мирный, воспитанный чужаками вдали от настоящих родных, всю жизнь тратим на прислуживание великим Триумфам.

– Двое, – молниеносно отвечает тетушка, поплотнее натягивая на себя шерстяную шаль.

– Всего лишь? – Триумф оглядывает всех детей, собравшихся позади своей наставницы. Все они маленькие и непригодные для того, чтобы угождать прихотям знати.

Цепкий взгляд господина добирается и до меня. Я резко выделяюсь в толпе, являясь самой старшей и высокой среди присутствующих воспитанников тетки. Глаза его черные и свирепые, скользят сначала по моей темной макушке, затем спускаются ниже, ненадолго задерживаясь на глазах разного цвета, а потом врезаются в ключицы, выпирающие из-под прозрачной кожи. Пока он старательно оценивал мой внешний вид, на его усатом лице появилась гадкая улыбка, состоящая из кривых, но белоснежных зубов.

– Одного вижу, а второй где?

– Вчера она ушла на рынок и до сих пор не вернулась. Плутовка, – шипит тетка, пытаясь держаться высокомерно, подобно Триумфу.

Тяжелая рука со свистом рассекает холодный воздух, отвешивая звонкую пощечину старой женщине, голова которой чуть ли не откручивается от туловища.

Тетка с поросячьим визгом слетает со ступеней и падает лицом в свежескошенную траву. Мне приходится обернуться назад и незаметно шикнуть на младших, чтобы они убежали внутрь дома как можно скорее.

Я не двигаюсь, потому что не могу действовать без разрешения наставницы. Женщина поднимается на ноги: из ее разбитого носа хлещет кровь.

– Тебя следовало бы наказать. В последнее время ты стала забывать о своих обязанностях. Неужели так сложно контролировать этих наглых существ? – вопрошает Триумф, подходя ближе ко мне.

– Такого больше не повторится, – тихо отвечает наставница.

– Конечно не повторится. Оступись ты еще один раз, и я лично придумаю тебе наказание, – мужчина хохочет, а тетушка плачет навзрыд. Он преспокойно крутит кончики черных усов, а затем достает свиток, которым легонько ударяет меня по голове. – Полагаю, ты совсем скоро присоединишься к слугам во дворце?

Поворачиваюсь к наставнице, ожидая разрешения на разговор с Триумфом. Бинам строго запрещалось свободно общаться с людьми из высшего света и иметь с ними любого рода взаимоотношения. Женщина кивнула, подарив мне голос.

– Вы правы.

– Какие манеры, – он обходит меня, рассматривая, как вещь, которую можно купить. – Похвально, Лорна, похвально.

– Благодарю вас.

– Молчать! – Лорна замолкает и более не влезает в сложившийся разговор.

Смотрю ему в глаза и пытаюсь угадать к какой масти он принадлежит. В мире Триумфов, существуют старшие и младшие арканы: старшие появляются у королевской семьи, а младшие достаются остальным представителям знати. Если он состоит в числе стражи, скорее всего его масть – Жезлы.

– Имя?

– Вин.

– Неплохой выбор. Короткое и легко произносимое. Твоему хозяину достанется редкий экземпляр Бина.

Экземпляр, а не слуга. Слуга, а не человек.

– Когда вернется плутовка, хорошенько накажи ее, хорошо? – мужчина гладит меня по голове, как своего верного пса. – Я приду в следующем месяце и если ты, Лорна, отдашь дворцу меньше десяти Бинов, то лишишься какой-нибудь части тела. Поняла?

Тетка падает на колени и целует башмаки мужчины. Триумфы покидают наш дом, Фермерские Угодья, и все вокруг вздыхают с облегчением.

* * *

Плутовка по имени Габриэль возвращается к ужину, принося с собой наивкуснейшую жареную утку и целую корзину свежих овощей. Я практически валюсь с ног, пытаясь накрыть на стол после долгих часов работы в поле.

– Что я пропустила? – весело спрашивает Габриэль, говоря с южным акцентом, который до сих пор режет мои уши.

Она стоит рядом со мной, наблюдая, как я нарезаю старый заплесневелый хлеб. Ее длинные волосы, выгоревшие от ежедневной работы в поле, попадают под тупой нож.

– Где ты была? – кладу нож на стол и смотрю на подругу. – Вместе с ним, не так ли?

– Ты не понимаешь!

– Любовь не для Бинов, Габи, – говорю я, забирая доску с нарезанным хлебом и иду к столу, около которого кишат дети, готовясь урвать лакомый кусочек утки.

Габриэль покинет ферму вместе со мной, но не выживет во дворце, если продолжит играть в любовь. Наша жизнь – это долгая и упорная подготовка к службе. Мы никто, у нас фактически нет имен и даже собственных голосов. Мы призраки, которые помогают королевству не развалиться, а Триумфам не умереть от скуки.

– Дети, успокойтесь! Живо по местам! – Лорна звенит колокольчиком, который нашла в прошлом году на сборе урожая. Она вырастила меня и Габи, как своих родных дочерей, которых у нее никогда не было.

Сажусь за стол, выпрямляя спину. Все остальные тут же повторяют за мной. Не могу не улыбнуться, ведь передо мной сидят самые близкие люди, которых мне придется покинуть.

– Эловин?

– Мне было велено наказать тебя, – спокойно говорю я, насаживая на вилку горячий кусок мяса и пропуская мимо ушей свое полное имя. – Как же мне это сделать?

Подруга растеряна и это видно по ее черным глазам, которые бегают из стороны в сторону.

– Любовная история должна прекратиться, как только ты покинешь ферму.

Габи драматично вздыхает:

– Если она закончится, то я начну новую и меня никто не остановит.

Больше мы не разговариваем, лишь молча поедаем украденную с рынка еду, довольствуясь мясом, водой и хлебом. Мясо мы ели крайне редко, только по праздникам, которых практически и не было. Вода в колодце частенько оказывалась не пригодной для потребления, а хлеб стоил слишком дорого.

Отужинав, на тесной кухне остались только я и Габи. Остальные отправились спать и поклоняться Триумфам, моля их о крыше над головой и горячей еде в полуразвалившейся печке.

– Когда-нибудь и ты полюбишь, – невзначай говорит Габриэль, вытирая посуду о подол своей юбки.

Молчу, потому что не могу отрицать подобных вещей. Людям свойственны разные чувства, но мы Бины, а у Бинов нет времени на подобные глупости. Мы обязаны работать не покладая рук. Мы женимся и выходим замуж лишь для продолжения рода. В редких случаях, два Бина могут обрести настоящее счастье в союзе друг с другом.

– Тебе стоит собрать вещи. Мы можем отправиться во дворец в любой день, – предупреждаю я.

– Слушаюсь и повинуюсь, – она улыбается. На милом лице скопилась усталость, и я гоню Габриэль спать.

Прежде чем покинуть меня, девушка сообщает:

– Сегодня полнолуние. Такая жуть.

Мне приходится выглянуть в окно, чтобы убедиться в правдивости слов Габи. Зловещая и такая красивая луна смотрела прямо на меня, вызывая во мне детский восторг.

Сегодняшний день изнурил меня до такой степени, что отекшие ноги отказывались переступать порог чердака, который я с гордостью называла своей комнатой.

Здесь не было ничего, кроме ветхой кровати с матрасом, из которого торчали пружины, и разбитого напольного зеркала.

Живя на ферме, следя за хозяйством, детьми и временами бредившей наставницей, я не успевала думать о самой себе, а тем более следить за внешним видом.

Пройдя внутрь комнаты, я первым делом сняла с себя обувь и соломенную шляпу. Хлопковое одеяние снова испачкалось и я, вздыхая, скидываю его с себя, оставаясь в одной льняной сорочке. Смотрю в зеркало и обращаю внимание на огромный шрам, живущий на моем плече всю жизнь. Он настолько уродлив, что каждый раз, когда я смотрю на него мне становится плохо. Понятия не имею откуда он взялся.

От постоянного недосыпа, недоедания и физического труда я похожа на скелет, который обтянут бледной кожей и слабенькими мышцами. Распускаю волосы, и они волнами спадают на острые плечи.

Сквозь круглое окошко сочится слабый лунный свет. Двигаю зеркало поближе к нему, желая получше разглядеть свое отражение. Серебряные лучи резвятся в зеркале, и разбитые его части преломляют свет, который падает на мою кожу, нежно освещая ее. Слышу шипение и оглядываюсь – в комнате никого, кроме меня.

Начинаю чувствовать странное покалывание в теле, перерастающее в сильную боль. Мои глаза широко распахиваются, когда я вижу, как шрам постепенно затягивается, вырисовывая золотым свечением непонятные очертания на коже. Плотно сжимаю губы, пытаясь вытерпеть внезапную боль.

Проходит меньше минуты, прежде чем я могу понять, во что превратился шрам. Это родимое пятно. Пятно, которое выглядит как карта. Карта с особым значением, что появляется у Триумфа в его восемнадцатый день рождения1.

Мне становится дурно, и я щипаю себя, в надежде проснуться. Понимаю, что это не сон, а самая настоящая реальность, когда внутри родимого пятна вырисовывается женщина, сидящая на троне. Старший аркан. Высшая и безоговорочная власть. Истинный правитель.

Императрица.

Мне исполнилось восемнадцать лет, и я поняла, что всю жизнь являлась той, кого искренне презирала.

– Не может быть, – шепчу я, не веря в происходящее. – С днем рождения, Эловин.

ЧAСТЬ

ПЕРВAЯ

1

Бин

«Сегодня» стало для меня особенным днем, а вся жизнь словно обрела иной смысл.

Смотрю на морские волны, соленая вода обволакивает мои ноги и утекает обратно, забирая с собой мелкие камни. Надо мной кружат голодные чайки, душераздирающие крики которых нарушают мой немой разговор с морем.

Утром в порту пришвартовался корабль из соседнего королевства, по трапу битый час снуют торговцы, пытаясь как можно быстрее выгрузить драгоценный товар и заработать побольше наших монет2. Габриэль стоит в огромной очереди, желая урвать лакомые кусочки относительно дешевой рыбы, а я ожидаю ее сидя здесь, на любимом берегу, смотря куда-то вдаль, на дальние земли, в которых я мечтаю побывать.

– Никогда в жизни не держала столько рыбы в мешке, – позади меня возникает Габи. Встаю с прохладных камней, подруга с гордостью подталкивает сырой мешок ко мне.

Не могу разделить радостных чувств Габриэль, поскольку сразу же кривлюсь от смрадного запаха. Зажимаю нос и брезгливо раскрываю мешок.

– Сколько ты заплатила за это? – содержимое мало того, что дурно пахло, так еще и вся рыба оказалась далеко несвежей.

Лицо подруги помрачнело. Она посмотрела на серое небо, затем на свои руки, обмотанные эластичной тканью, и смущенно опустила глаза.

– Десять трофи.

Из-за возмущения я почти подавилась собственной слюной.

– Десять? Лорна дала нам всего двенадцать! – я быстро завязала узел на мешке и взяв его в руки, понесла обратно, к очень наглому, но умелому торговцу.

Габи смиренно шагала позади, впиваясь цепким взглядом в мою спину.

Такое происходило очень часто. Габриэль выросла вместе со мной, но никогда не подходила к делам со всей серьезностью. Она частенько пропадала на ярмарках и местных фестивалях, кокетничала со всеми подряд и воровала дорогие вещи, при этом не испытывая ни капли смущения. Обучаясь у вдовы Лорны на королевскую прислугу, Габи пропускала все занятия, не желая уделять время бесполезному и неблагодарному делу. Я выросла полной противоположностью и поэтому, всегда исправляла ошибки младшей сестры.

– Откуда я могла знать, что он обманывает меня? Он ведь клялся, что рыба свежая, говорил, что поймал ее утром! – а еще Габриэль никогда не признается в том, что она не права.

– То есть тебя не смутил ужасный запах рыбы? Или заплывшие глаза? Липкая тушка на худой конец?

– Вот он!

Мы остановились у деревянного прилавка, который больше походил на ветхую лачугу. Перед нами стоят: стол с разложенной на нем рыбой, стул, без одной ножки и торговец, собственной персоной. Мужчина крайне неприятной наружности, жадно считающий в дрожащих руках монеты, не обращал на нас внимания, пока я не кинула на стол мешок с вонючей рыбой.

От неожиданности, торговец чуть не рассыпал монеты.

– Чего вам надо? – во рту мужчины почти полностью отсутствовали зубы, понять то, что он говорит почти невозможно.

– Как ты умудрился продать это? – спрашиваю я, скрестив руки на груди.

Мужчина самодовольно усмехнулся.

– Это, деточка, называется опыт.

– Это грабеж.

– Возможно, – он растолкал монетки по дырявым карманам. – Каждый из нас выживает как может, тебе ли об этом не знать?

Боковым зрением замечаю хитрые движения Габриэль. Мне нужно отвлечь обманщика, чтобы подруга успела забрать у него наши монеты.

– Верни деньги, – я развязываю мешок, и торговец морщится, почти зеленеет от вони. – Может сам попробуешь ее на вкус?

– Откуда мне знать, что эту рыбу продал я? У меня в день сотни покупателей, – он отодвигает рыбу подальше от себя. Вокруг нас летают мухи, – Шли бы вы отсюда, королевские крысы.

– Предпочту быть королевской крысой, чем тобой, – отвечаю я и замечаю, как торговец выходит из-за прилавка, грязно улыбаясь.

Пока он делает грозные шаги вперед и смиряет меня чудовищным взглядом, ловкие руки Габриэль, обчистившие не один карман, подбирают монетки, которые высыпаются из рваных штанов.

– Ты даже не представляешь, что делают с такими, как ты, во дворце. Не хотел бы я оказаться в твоей шкуре, – он сплевывает на землю, хотя целился в меня.

– Приятного аппетита, господин торговец, – в последнюю секунду, Габи срывает с его пояса кожаный мешочек и хватает меня за руку, показывая язык ошеломленному мужчине.

Мы бросаемся в бега, пытаясь прорваться через толпу любопытных людей.

Габриэль смеется во весь голос, и я не могу сдержать своей улыбки.

– Жизнь Бинов, конечно, не сахар, но мне нравится, – говорит Габи, когда мы заходим в городок. – Я бы не променяла все это на то, что имеют Триумфы.

Я считаю монеты и обнаруживаю, что их в три раза больше положенной суммы.

– Я думала, что ты вернешь только то, что потратила, – хмурю брови, не одобряя поступок подруги. – Вдруг у этого человека больше нет никаких средств для существования?

Габриэль подкидывает сверкающую монетку в воздух и тут же ловит ее. Кожаный мешочек, набитый монетами, я убираю себе за пояс юбки.

– На что потратим это звенящее чудо? – спрашивает Габриэль, заплетая густые волосы в тугую косичку.

– Мы оставим эти деньги детям и Лорне, – тихо отвечаю я. – Нас они уже не спасут.

Подходим к очередному прилавку, и я набираю свежие овощи и фрукты у знакомого фермера. Он любезно болтает со мной, спрашивает о здоровье тетушки и сожалеет о нашем скором отъезде. Люди, живущие в городке Фермерских Угодий, резко отличаются от тех, что живут на окраине. Они более дружелюбные и открытые, у них за спиной богатство и уважение, которое они умудрились заработать, пока служили во дворце.

– Надеюсь мы еще с вами увидимся, Эловин, – я отдаю пять трофи мужчине и киваю ему в знак благодарности.

Габриэль стоит на противоположной стороне улицы, ласково поглаживая старую кобылу. Подхожу к ней, передавая купленные овощи и фрукты.

– Неужели ты не боишься того, что будет с нами дальше? – прямые брови Габи изгибаются и весь ее взбалмошный вид становится поникшим.

Я тоже глажу лошадь и слышу приятное фырканье в ответ на осторожные прикосновения.

– Конечно боюсь. Нет ни одного человека на свете, который не боялся бы неизвестности.

– Из дома Лорны выходило так много слуг и ни один не вернулся сюда, в качестве землевладельца. Как думаешь, что с ними стало?

Оглядываюсь по сторонам, вспоминая, всех тех, кто ушел. Они были моей семьей, моими старшими братьями и сестрами. А теперь старшей оказалась я.

– Я не знаю, – честно отвечаю я и предлагаю Габриэль двигаться дальше. – Мы должны хорошо работать, как учила Лорна. И выберемся, если ты перестанешь творить глупости.

Девушка цокает языком практически на всю улицу. Ей категорически не нравится делиться подробностями своей личной жизни с человеком, который, по ее мнению, ничего в этом не смыслит.

– Отношения неприемлемы, пока ты слуга, – напоминаю я, параллельно покупая горячую выпечку.

– О, за это не переживай, – Габи хитро улыбается. – Моей второй половинке тоже много чего нельзя, но это его не останавливает, как видишь.

Меня передергивает. Я поворачиваюсь к подруге и почти кричу:

– Только не говори мне, что он – безликий воин! Габриэль, умоляю тебя.

– Прямо в яблочко.

– Это немыслимо, – начинаю нервничать и ходить из стороны в сторону, сбиваясь с нужного курса.

Безликие воины, во-первых, Триумфы, во-вторых, эти люди защищают королевскую семью, а значит, они отказываются практически от всего: семьи, дома, друзей и даже своих настоящих имен! Из всех возможных вариантов, Габриэль выбрала самый подходящий.

– Через пару дней, мне, как и тебе, исполнится восемнадцать и Лорна перестанет нести за меня ответственность, – умничает местная сердцеедка Габи.

– Если попадетесь, что собираетесь делать?

– Бежать, – девушка смеется, откусывая недавно купленное яблоко. – А если серьезно, то, уверяю тебя, мы не попадемся. Тем более кто знает, надолго ли мы вместе? Во дворце так много симпатичных мордашек!

Я ничего не отвечаю, лишь качаю головой, не представляя, чем могут обернуться проделки Габриэль внутри королевского дворца, где Бинов не должны замечать вовсе.

«А что будешь делать ты, если попадешься со своим арканом? – спрашивает мой внутренний голос и я тут же отвечаю ему: – Бежать».

Через несколько часов скитаний по рынку, примерно к полудню, мы возвращаемся домой, идя через огромное пшеничное поле.

Около дома играют дети – отдыхают после занятий с Лорной. Сама же Лорна развешивает постиранное белье, натягивая веревки на вбитые в землю палки.

По правилам я и Габриэль останавливаемся перед нашей теткой, опуская глаза и слегка склоняя голову вниз, в знак приветствия и уважения. Лорна чертыхается, когда тянется к корзине за рубашкой и видит перед собой нас с несколькими мешками еды.

– Вы что, ограбили Фермерские Угодья? С ума сошли? Меня же арестуют! – глаза женщины беспокойно забегали из стороны в сторону. Я прокашлялась и осторожно положила свою руку на ее плечо.

– Все в порядке. Фермеры сегодня особенно добры, – Габриэль оставляет мешки на крыльце дома и несется играть с детьми.

Лорна садится на ступеньки и выдыхая, подзывает меня к себе. Сажусь рядом, и мы вместе наблюдаем за игрой младших.

– Если я не отдам их всех в следующем месяце, то скорее всего, лишусь головы.

– Они слишком молоды, – говорю я, морщась от солнца. – Они не выживут во дворце.

Женщина молча соглашается. Мозолистая ладонь вдруг накрывает мою. Лорна смотрит на меня с улыбкой – улыбкой любящей матери и заботливой няни, а не строгой наставницы. Ее глаза все еще искрятся, несмотря на все те невзгоды, которые преследуют тетку всю жизнь.

– Я лучше умру, чем отправлю их в змеиное гнездо так рано, – в уголках карих глаз скапливаются слезы, но Лорна продолжает говорить. – Эловин, ты должна позаботиться о Габриэль, а я позабочусь об остальных.

– Конечно. Я не брошу ее.

Перед глазами возникает картина сегодняшней ночи. Отражение в зеркале и знак Триумфа на моем плече. Как бы на это отреагировала Лорна? Хочу узнать, но не решаюсь выдать свой секрет.

– Мне бы хотелось оттянуть ваш отъезд, но как бы я ни старалась – ничего не выходит. Экипаж прибудет через неделю.

Неделя. Так мало, чтобы вдоволь насладиться жизнью здесь и проститься с детьми.

– Что будет после того, как мы сядем в повозку? – интересуюсь я.

– Наша поездка будет довольно долгой и возможно мучительной, – тетка вытирает со своего лба капельки пота и шмыгает носом. – Вы, сами того не понимая, пройдете испытания, благодаря которым, откроете себе дорогу во дворец.

– Испытания?

– Каждый раз они меняются. Главное не терять бдительность, – отвечает Лорна, наблюдая за детьми. – Во дворец прибудут Бины из других домов, вас представят королевским особам, которые ищут для себя слуг. Они возьмут самых лучших для себя, а остальных заставят выполнять грязную работу до тех пор, пока кому-нибудь не понадобится замена.

По моему телу прошлась дрожь, но я постаралась скрыть свое волнение от глаз тетки.

– Первое впечатление о вас – самое важное. О тебе я не переживаю, а вот Габриэль, – мы посмотрели в сторону беззаботно бегающей Габи.

– Надеюсь мы обе минуем кухню и прачку.

– Я тоже на это надеюсь, Вин, – отвечает Лорна и отправляется дальше заниматься бельем, а я иду домой с намерением приготовить самый вкусный праздничный ужин за долгое время.

За окном незаметно стемнело. Детские голоса во дворе стихли, как и все вокруг. В нашей скромной столовой догорали свечи, точнее, их жалкие остатки. Тревога во мне росла с каждым часом – чем бы я не пыталась себя отвлечь или занять, все равно думала о своем будущем во дворце и о том, что находится у меня на плече.

Триумфы произошли от Отца, великого прародителя всего живого в Этонери, и получили особенный дар, который не достался обычным людям – Бинам. Триумфы рождаются с ободками карт на плечах, которые говорят об их происхождении и значимости в мире. К восемнадцати годам каждый Триумф получает определенную масть или аркан – они определят его сущность и положение в обществе.

Возможно, я была бы рада обнаружить подобное пятно на своем теле, но не тогда, когда ты знаешь закон:

«Если за пределами стены обнаруживается Триумф, который не отмечен придворным магом при рождении, то этот Триумф признается самозванцем и приговаривается к мучительной смерти».

У меня перехватывает дыхание и сердце бьется быстрее, от осознания того, что из-за одного неверного шага я могу лишиться собственной жизни.

Пока я размышляла, в столовую вошли Лорна и Габриэль.

– Я так устала, – зевая, говорит Габи, но как только ее взгляд падает на маленький торт, вся усталость улетучивается.

– Габриэль, ты неисправима, – Лорна смеется и присаживается рядом со мной.

Вспоминаю про кожаный мешочек и достаю его из-под пояса. Протягиваю его Лорне.

– Возьмите, вам он еще пригодится.

– Спасибо, Эловин, – отвечает Лорна, забирая небольшое богатство себе.

– Давайте уже есть! – Габриэль не умеет ждать и поэтому мы приступаем к ужину.

Спустя некоторое время мы все сдаемся – не можем съесть и половины приготовленного. Габи рассказывает Лорне разные истории, которые либо происходили с ней на самом деле, либо она их искусно выдумала. Мои же мысли вновь возвращаются к королевскому дворцу и Триумфам.

– Что вам известно о семье короля? – спрашиваю я и Габриэль раздувает ноздри. Она не любит говорить о Триумфах. Слишком много чести.

Лорна задумывается, отпивая немного вина из треснутого бокала.

– Наш король когда-то подавал надежды на светлое будущее.

– Вот именно. Когда-то, – хмыкает Габи, разматывая ткань на руках. Таким образом, она скрывает свои татуировки в виде непонятных южных символов. Бинам нельзя иметь нательные рисунки. Подобные прелести доступным только Триумфам.

– Шш-ш!

– Сейчас же, по слухам, он проводит все свое время в башне и отказывается вести дела. Королева Виктория, его жена – очень опасная и умная женщина.

– Она страшная? – я пинаю Габриэль под столом, чтобы она следила за выражениями и не задавала глупых вопросов.

– Нет. Королева весьма очаровательна и молода. Ее Величество высокая и стройная, у нее длинные светлые волосы и выразительные глаза, пухлые губы и аккуратный носик. Всегда хотела такой нос себе, – рассказывает, пьянеющая на глазах, Лорна.

Габриэль вновь налегает на мясо.

– Король, конечно, тоже был хорош собой. Черноволосый и загорелый… Умел красиво говорить.

– Красиво говорить, не значит делать.

– Это верно, – соглашается Лорна. – Про младших детей мало чего известно, а вот про кронпринца что только не рассказывают! Поговаривают, что он ужасно некрасив собой и неимоверно глуп. Принц часто наведывается в публичные дома, пугая дам огромным кривым носом с тремя горбами и редкими волосами с просветами седины, – тетушка морщится, представляя образ неказистого Триумфа.

По обыкновению, Триумфы необычайно привлекательны. Ни в одной книге я не встречала подобного описания хотя бы одного королевского ребенка.

– Должно быть вы что-то спутали. Триумфы не могут быть столь безобразными, – откидываюсь на расшатанную спинку стула и задуваю пару свечей рядом с собой.

– Времена меняются, – заключает Лорна, отодвигая от себя грязную тарелку. – Кто знает, какие сейчас принцы и принцессы. Наше дело хорошо служить и быть послушными, а не разглядывать лица Триумфов.

Мы разговариваем обо всем на свете до полуночи, а после расходимся по своим углам и ложимся спать, благодаря Отца за то, что смогли прожить еще один день.

Не хочу засыпать с мыслями о том, что «завтра» может не наступить для меня и поэтому, я обязательно получу свою свободу, чего бы мне это не стоило.

2

Дорога

Я никогда не покидала пределы Фермерских Угодий.

Возможно, поэтому, сейчас, сидя в карете и глядя в окно, я испытывала смешанные чувства. Восторг от увиденных пейзажей перемешался с горечью недавней разлуки и тошноты, от непривычного движения экипажа, унять которую оказалось не так-то просто.

Наша ферма скрылась в ночной мгле, через несколько минут неспешной езды. Лорна твердо решила, что мы покинем дом далеко за полночь, чтобы побыстрее прибыть во дворец и проявить там свои лучшие качества.

Карета ехала очень медленно и неустанно качалась из стороны в сторону. Иногда мне казалось, что она вот-вот завалится на бок и мы никогда не доберемся до этого проклятого дворца. Кучер, приехавший за нами, всю дорогу бормотал что-то себе под нос, пытаясь управиться с парой недовольно фыркающих лошадей.

Лорна сопровождала нас, как и подобало вдове3. Она сидела рядом со мной, одетая в свое самое пестрое и красивое платье, с гусиным пером в руках и соломинкой во рту. Тетка старательно писала рекомендательные письма для меня и Габриэль, подробно объясняя, почему именно нас, а не других Бинов, должны выбрать королевские особы.

– Габриэль, повтори главное правило Бинов, – настоятельно просит Лорна, не отрываясь от писем.

Габриэль сидела молча и неподвижно, нервно сжимая ткань салатового платья, цвет которого отлично подчеркивал ее смуглую кожу.

– Младшим нужно давать все…

– … А себе забирать то, что останется, – закончила я за подругу. Лорна взглянула на меня с гордостью, но в ее глазах отчетливо читалось беспокойство за младшую воспитанницу.

После этого мы двигались в тишине. Каждый думал о своем, глядя в грязное окошко экипажа и время от времени проваливаясь в беспокойный сон.

Я наблюдала за сменой бескрайних полей на темный нелюдимый лес, слушала угрюмое пение птиц и понимала, что отныне мне придется выживать по-другому, так, как учила Лорна.

«Мы должны уважать наших господ. Их прихоти и приказы, желания и чувства, слова и мысли – мы ставим выше своих. Мы – безмолвные и покорные слуги, незримые тени, что втайне помогают Триумфам жить и исполнять свой долг перед Отцом. Они выше нас, Отец любит их сильнее, а значит и мы, должны чтить их также глубоко и сильно, как прародитель. Если вы хорошо служите хозяину, то обязательно получите вознаграждение и покинете дворец. Иначе, вы обречены на вечное и бессмысленное существование среди тех, кто лучше вас», – еще с того урока Лорны, я осознала, что мой путь к свободе будет не самым легким.

Я стала одной из немногих детей, которые попали к Лорне еще в младенчестве. По рассказам наставницы, она обнаружила меня поздней ночью, около своего дома, в плетеной корзинке, плачущую и окровавленную, со старым и грязным кулоном в маленькой ладошке. Тетка понятия не имела кто принес меня к ней и почему на теле младенца красовался свежий шрам, но несмотря на эти загадочные обстоятельства, она рискнула взять меня к себе и воспитать как одну из многочисленных дочерей.

Когда мне исполнилось тринадцать лет, к нашей большой семье присоединилась и Габриэль, девочка, которую поймали за кражей еды. Она пересекла море, прежде чем оказалась в королевстве Этонери и была вынуждена стать Бином. Девочка не умела нормально разговаривать и не понимала нашего акцента. Ей повезло, когда ее притащили ко вдове, а не бросили умирать на безлюдных и холодных портовых улицах.

Поначалу, Габриэль была очень замкнутой и недружелюбной. Она часто воровала вещи, не понимая, что все находящееся в доме Лорны – общее. Со временем, мне удалось заслужить ее доверие, и мы породнились, став настоящими сестрами.

Чем ближе мы подъезжали к стене Агона, тем сильнее паниковала Габи. Заметив подавленное состояние, обычно неугомонной подопечной, Лорна принялась успокаивать ее, напоминая о нашем беспроигрышном плане.

– Ты должна стать Эловин, а она тобой, – с улыбкой на лице говорила Лорна, как само собой разумеющееся. – Если ты не смогла достаточно хорошо научиться чему-то, ты всегда можешь уверенно притвориться, будто знаешь все на свете.

За окном показались расплывчатые очертания серых камней, около которых мерцали крошечные разноцветные огоньки.

От увиденного, мои глаза округлились.

– Это и есть магия? – спросила я, разглядывая новую местность.

– Лишь ее небольшая часть, – Лорна быстренько убрала письменные принадлежности в свой сундучок. – Эта стена насквозь пропитана заклинаниями многих придворных магов и девяти правителей. В случае опасности дворец будет защищен от нападения врагов и Триумфы смогут мгновенно отразить удар. Внутри стены погода меняется по велению королевской семьи, точно также, как и времена года.

– Невероятно.

– Невероятно? – недовольно хмыкнула Габриэль, скрестив руки на груди. – Это отвратительно. Магия сама по себе отвратительна, как и ее носители. Оружие слабых и беззащитных людей, которые ничего не могут без этих сил.

– Габриэлла! – прикрикнула Лорна, опасаясь, что кучер услышит неподобающие высказывания в сторону Триумфов.

Слова Габи заставили меня умолкнуть и опустить взгляд. Триумфы владеют магией карт, значит это относится и ко мне… Интересно, чтобы сказала Габриэль, если бы узнала кто я на самом деле?

– Магия может использоваться и во благо. Разве не так? – спустя некоторое время, продолжила я.

Я почувствовала, как тело Лорны неестественно потряхивает, словно она резко попала туда, где очень-очень холодно, но при этом, погода оставалась неизменной. В нос ударил странный запах и каким-то образом я поняла, что это ничто иное как запах магии, попавший внутрь кареты. Мое тело наполнилось страхом и удивлением одновременно. Габриэль завороженно смотрела на маленькие мерцающие кристаллы, которые кружились в воздухе, освещая нашу мрачную кабинку. Сладкий и пленительный аромат дурманил нас, как самый настоящий обманщик и искуситель.

Если бы не Лорна, вцепившаяся в мою руку мертвой хваткой, я бы поддалась этому волшебству и провалила бы испытание, которое проходит каждый Бин, прежде чем стена Агона пропустит его в сердце королевства.

– Что с ней? – очнувшись, спросила Габриэль, не сводя безумных глаз с наставницы, которая смотрела на меня так, словно в карете находилась только я и сама Лорна.

Мышцы на лице женщины неестественно дергалась, а ее глаза скрылись в густом тумане. Когда я пыталась высвободить свою руку – тетка сжимала ее еще сильнее.

– Император, – карета вдруг остановилась, и я кивнула Габриэль, чтобы та вышла наружу и поинтересовалась в чем дело.

Лорна бормотала сквозь зубы:

– Найди Императора.

– Что? – спросила я, растерянно хлопая ресницами.

Губы тетки скривились и ее лицо приобрело глуповатое выражение.

– Императрица…. Императрица… – мое сердце пропустило удар. – Такие грязные бокалы, кругом грязные бокалы!

Я схватила женщину за плечи и хорошенько встряхнула.

– Лорна? Придите в себя! Сейчас не время. Мы почти прибыли во дворец.

Услышав последнее слово, она снова посмотрела на меня и ухмыльнулась.

– Найди его. Он поможет тебе.

– Что вы имеете в виду, я не понимаю…

– Вин, отойди! – я щурюсь от яркого света и еле успеваю отпрыгнуть в сторону, как на Лорну выливают ведро воды. Женщина истерически смеется, кучер помогает Габриэль удержать ее на месте, а после он насильно вливает в рот наставницы содержимое неизвестного мне пузырька.

Постепенно Лорна приходит в себя, а я отчаянно пытаюсь понять смысл сказанных ею слов. Может ли бред старой и одинокой женщины содержать долю правды?

– Что вы ей дали? – возвращая себе здравый рассудок, интересуюсь я у кучера, выходя из кареты.

Мужчина выпячивает нижнюю губу, задумывается и отвечает:

– Что я ей дал?

Мы смотрим друг на друга, после чего он пожимает плечами и неуклюже идет к лошадям. Я изучаю спину кучера и замечаю, что его правая нога короче левой, отчего его походка кажется тяжелой и кособокой. Иду следом за мужчиной, вдыхая свежий воздух и оглядываясь по сторонам.

Я забываю, как дышать, когда своими глазами вижу огромные врата, отделяющие меня от новой жизни. Алебастровые колонны контрастируют с золотыми прутьями, которые изгибались в самых причудливых линиях, крича о величии всего того, что надежно скрыто за стеной.

– Придворный маг дал мне пузырек, когда меня послали за вами. Кажись, не зря, – кучер весело хохотнул.

– Придворный маг?

– Мне нужно напоить лошадей, – игнорируя меня, продолжает мужчина, – Возвращайтесь в экипаж. Вы успешно прошли испытание и как только я приведу лошадей в порядок, мы двинемся дальше.

Мне ничего не оставалось кроме как вернуться в карету и ожидать чуда с замиранием сердца.

Лорна выглядела лучше. Габриэль что-то упорно доказывала наставнице, но как только я вернулась на свое место они тут же замолчали. Женщина старалась не смотреть в мою сторону, чтобы я не видела ее смущения и стыда из-за припадка.

Когда-то она решилась поделиться со мной печальной историей своего безумия. Правда сейчас, кажется, что Лорна была не совсем честна со мной.

Она рассказала мне о том, как после смерти горячо любимого мужа, подалась в наставницы, взяв под свое крыло двух Бинов, которых позже везла во дворец, точно также, как везет сейчас меня и Габриэль. Они стали ее первыми воспитанниками и должны были подтвердить пригодность Лорны на роль вдовы, которая пожизненно занимается воспитанием слуг за пределами королевского дворца. Все в этой истории было хорошо, пока эти двое не погибли при странных обстоятельствах. Случилось это несчастье недалеко от врат, на которые я смотрела совсем недавно. Бины погибли прямо в экипаже, на руках наставницы. Кучер тогда оставил Лорну с двумя остывающими телами, стремглав умчавшись за помощью. Когда помощь прибыла, женщину обвинили в умышленном убийстве Бинов и за это она подверглась наказанию, после которого медленно, но верно теряла рассудок.

– Они не справились с испытанием?

Тетка как-то неохотно кивнула. Она пыталась скрыть свою боль за личиной безразличия, но даже спустя десятки лет, Лорна продолжала чувствовать вину и поэтому, так сильно волновалась за нас и наше будущее. Она очень сильно боялась пережить что-то подобное снова.

– Вы знакомы с придворным магом?

– Да.

Я нахмурилась, сопоставляя факты. Придворный маг находился среди членов королевской семьи. Если он дал лекарство кучеру, он несомненно знал, кого тот собирается доставить во дворец. Значит, Лорна знала его куда ближе, чем стоило знать Бину Триумфа. А значит…

– Вы служили кому-то из королевской семьи? – неожиданно громко спросила я, когда пришла к выводу.

Лорна ничего не ответила, лишь махнула рукой и отвернулась, уткнувшись в воротник. Габриэль примкнула к окну и поманила меня к себе.

Врата медленно открывались, обдавая нас жарким ветром и ослепляя палящим солнцем. Лошади противились, не желая переступать границу, но у них не было выбора, как и у нас.

Вскоре нам показались первые дома городка Арума, который населяли преимущественно младшие арканы. Строения, в основном, были двухэтажными и построены из темных отесанных камней и дорогой древесины. Передвижение в старом экипаже уже не казалось таким мучительным и даже доставляло удовольствие, когда мы проезжали по ровной и чистой мостовой.

Ранним утром на улицах людей было немного. Триумфы не любили первую половину дня и становились активными ближе к вечеру. Они поздно вставали и поздно ложились, а все потому, что у Триумфов не было никаких дел, ведь для них существовали Бины.

Габи откинулась на спинку сидения, ее лоб блестел от пота и непривычно распущенные волосы прилипли ко лбу. Тугой корсет сдавливал ее грудную клетку так сильно, что было видно, насколько тяжело ей дышалось. Изначально, это платье предназначалось мне, но теперь, Габриэль должна была выглядеть и вести себя в тысячу раз лучше меня, потому что старшие всегда уступают младшим. Это даже не правило, а негласный закон среди Бинов.

Я рассматривала дома и не заметила, как лошадиные подковы начали постукивать по каменному мостику. Мы преодолевали еще одно препятствие – Соленую реку, которая разделяла два города и создавала второй круг защиты.

Оказавшись на другом берегу, мы попали в столицу королевства Этонери – Знатный город, деливший территорию с великим дворцом правящего семейства. Здесь улицы казались оживленнее, а дома были выше и прекраснее тех, что остались позади. Среди прохожих часто мелькали слуги, покупающие что-то в местных торговых лавках.

– В Знатном городе очень вкусная еда, – Лорна устало смеется, перекидывая через плечо косичку из тонких седых волос.

– И стоит она, конечно же, баснословных денег, – зевая, говорит Габриэль, но я вижу, как в ней разгорается интерес и любопытство. Она неравнодушна к новым местам и людям, наверное, как и все южане.

Экипаж поворачивает в сторону, и я почти врезаюсь в дверцу, но Лорна успевает схватить меня за край платья, который с треском отрывается и остается в руке тетки.

– Ничего страшного, – успокаиваю я Лорну. – Будет немного короче.

– Прости, Эловин.

Пока я расправлялась с юбкой платья, Габриэль и Лорна глядели в окно. Когда они одновременно приоткрыли рты, я поняла, что перед ними предстал королевский дворец во всей красе.

Экипаж двигался по одной из аллей, усаженных апельсиновыми деревьями и различными цветущими кустарниками, от запаха которых можно заработать головную боль. Я увидела множество фонтанов самых разных и причудливых форм: в виде лебедей, мужчин и женщин, кувшинов, карт и корон. Всюду летали бабочки, большие и маленькие, и пчелки, неустанно опыляющие тысячи красиво высаженных цветов. Дорога, по которой мы ехали, выложена белым камнем и опоясана резной балюстрадой. В самом сердце живого безумия расположился лабиринт, в котором наверняка заблудился не один человек.

Дух захватывало от осознания того, каким ярким и красочным может быть мир вокруг если в твоих руках щепотка власти и горсточка магии.

Мраморный дворец величественно возвышался над нами и предыдущие места мгновенно померкли при виде огромного строения. Белые фасады гармонично сочетались с позолоченными арочными окнами и полукруглыми балкончиками. Две башни из темно-синего камня, заросшие плющом, стремительно тянулись вверх, а их острые шпили грозились рассечь небеса. На крыше главного здания расположился бельведер, с которого открывался прекраснейший вид на окрестности. Резные колонны и гигантские статуи поддерживали сложные конструкции, а массивные двери усиливали красоту дворца.

Перед главным входом толпились люди, разодетые в самые прекрасные одежды, которые я когда-либо видела. Платья из редчайших благородных тканей, обувь из натуральной кожи, меховые накидки, диадемы и бриллиантовые заколки, драгоценные камни и парики… Все это казалось мне сном.

Карета проехала мимо важных и влиятельных особ, ожидающих открытия дворца и спустя время, остановилась около флигеля. Неподалеку находилась конюшня, судя по характерным звукам и запахам. Мы сидели, опустив головы, морально готовясь ко встрече с кем-нибудь из Триумфов.

– Мы прибыли на место, – дверь открылась с моей стороны. Показался кучер, глядящий на нас и вытирающий пот со лба. – Ну и погодка сегодня.

– Нас никто не встретит? – поинтересовалась Лорна.

Мужчина прыснул со смеху. А потом с грустной улыбкой ответил:

– Разве здесь соблюдают правила приличия по отношению к нам, Бинам?

Наставница молча согласилась с ним, видимо позабыв, в каком мире оказалась вновь. Лорна, громко выдохнув, первой вылезла из кареты. Она поправила свое платье, покрепче ухватилась за сундучок и выпрямилась. Следом, вышла Габриэль, пытаясь играть роль прилежной ученицы, которая все эти годы мечтала стать слугой. Последней вышла я, одетая в самую дешевую, наспех заштопанную одежду.

Габриэль хотела что-то спросить у Лорны, но я не заметно толкнула ее локтем, напоминая, что теперь, находясь на территории Триумфов, мы не можем общаться с ней неформально. Теперь Лорна решает, когда нам говорить, а когда молчать.

Опустив глаза в пол, мы поплелись за наставницей, поклонившись кучеру, который пожелал нам скорой свободы. Мы поднимались по ступенькам и за время подъема я успела сосчитать их точное количество.

– Представьтесь, – перед носом Лорны сверкнули два скрещенных меча.

Безликие воины. Узнать их было проще простого: мужчины, нечеловеческого роста и телосложения, глядели на нас равнодушно и свирепо. Они облачены в парадные доспехи золотого цвета с черными прожилками, а их волосы коротко подстрижены. Лица воинов покрыты мелкими морщинами и глубокими шрамами, от вида которых становится не по себе.

– Вдова Лорна, готова предоставить королевскому двору Бинов, сэр.

Безликие воины убрали мечи в ножны и подтолкнули громадные двери, впуская нас во дворец.

Я видела, как Лорна сжимает кулаки, как нервничает Габриэль, но я, напротив, пыталась подавить улыбку, понимая, что именно сейчас начнется отсчет до моей свободы. И каждую секунду я буду все ближе к своей цели.

3

Кронпринц

Внутри дворца шумно и суетно – слуги уже принялись за работу и вовсю выполняют поручения господ. Все они выглядят примерно одинаково: серая или белая одежда, собранные волосы, приятные и уставшие лица. Кто-то пробегает мимо нас с серебряным подносом в руках, другой со стопкой книг и писем, третий разбивает чашку с ароматным чаем, а последний тут же убирает весь беспорядок, делая пол идеально чистым.

Высокие стены украшены дорогими гобеленами и декоративными панелями из мореного дуба. Под сводчатыми потолками люстры, выкованные в виде кленовых листьев и мелких цветков дерева.

Мы неуверенно двигаемся вперед и натыкаемся на Бинов, которые не замечают нас – настолько сильно заняты своей работой. Габриэль шагает медленнее всех, из-за чего мне приходится подгонять ее, чтобы не отстать от отрешенной Лорны, которую захлестнули воспоминания.

Наставница останавливается в конце коридора перед портретом того, кого мы называем Отцом и прародителем – мага по имени Сапфо.

По легендам, дошедшим до наших дней, Сапфо родился на континенте и был наделен могущественной силой и безграничной мудростью. Он любил искусство и азартные игры, и однажды, совместив эти занятия, Сапфо создал волшебные карты, которые могли развлекать смертных, предсказывать будущее и вершить судьбы людей.

Когда ему надоело пользоваться ими в одиночку, он собрал все свои силы и призвал на землю Хаос, который разделил его родину на три одиноких острова – Этонери, Нериум и Онейрос. Оставив Нериум и Онейрос обычным людям и даровав власть над ними своему другу – жестокому и завистливому магу Рупфиру, Сапфо отправился в Этонери, желая заполнить земли особенными созданиями.

Так и появились Триумфы, вышедшие прямиком из колоды карт Отца, и Бины, выжившие отшельники, на которых не хватило магии прародителя.

– Вечно благодарим и чтим тебя, Отец, – шепчет Лорна и низко поклоняется изображению маленького мужчины, с круглыми зелеными глазами и острыми ушами, на голове которого покоилась знаменитая кленовая корона.

Я и Габриэль встаем по обе стороны от тетки, и повторяем ее позу.

– Почему здесь так почитают эту корону? – спрашивает Габриэль, исподтишка глядя на Лорну.

Когда мы все выпрямляемся, Лорна отвечает:

– Этот дворец построили на месте кленового леса. Таким образом, Сапфо пытался увековечить память о растениях, что прежде росли на этой земле.

– Он ведь не был Триумфом, верно? – интересуюсь я, предварительно убедившись, что рядом с нами никого нет.

Лорна смотрит на меня с улыбкой.

– Верно, – деловито говорит женщина, хватаясь за сундучок двумя руками. – Сапфо создал Триумфов, но сам остался человеком – Бином, который владел магией древности, что совершенно не походила на существующую сейчас магию карт.

– Получается, тот, кто получил корону после Отца, родоначальник правящей семьи4? – не унималась я, продолжая вглядываться в портрет Сапфо. В его руках находились знаменитые карты, как символ нового мира, а взгляд направлен куда-то в сторону.

– Да, – Лорна подтверждает мои домыслы и собирается открыть дверь, но я останавливаю ее, задавая последний вопрос.

– Куда делись его карты?

Женщина смотрит на меня как-то по-другому. В ее глазах проскальзывает страх и сомнение, но она быстро прячет их.

– Триумфы стали этими картами.

Больше я не смела задавать вопросов.

Мы блуждали в бесконечных коридорах так долго, что у меня разболелась поясница. Каждый шаг отдавался эхом, стены сужались и давили на нас со всех сторон. Проходящие мимо нас слуги не отвечали на наши вопросы, полностью игнорируя незнакомцев.

Лорна остановилась в уютной комнатке, обставленной мебелью из красного дерева. Габи моментально рухнула на кушетку и достала из лифа кусочек ткани. Она быстро заплела волосы в косичку, сделав из кружева объемный бант. Тетка вытащила из сундучка дырявый веер и стала интенсивно обмахиваться им, создавая в помещении еле ощутимое движение воздуха.

Дверь неожиданно открылась и в комнату вошел мужчина, длинный и худой, с гладковыбритым лицом и моноклем в левом глазу. Он одет в черно-золотой мундир, его светлые волосы с проседью зачесаны назад.

– Приветствую Вас, – Лорна поклонилась, и мы сделали тоже самое.

Мужчина остановился, обратив на нас внимание. Он с любопытством рассматривал новые лица и приветливо улыбался.

– Похоже вы заплутали, – сделал вывод он.

Человек спокойно повернулся, его глаза нашли настенные часы. Увидев время, он снова улыбнулся.

– Что ж, вы прибыли раньше всех остальных. Это похвально.

– Благодарю Вас, – краснея и прикрывая лицо веером, отвечает Лорна.

– За ваше прилежание и пунктуальность, я дам вам шанс показаться кронпринцу. Он как раз ищет себе слугу. Может быть, вам повезет. Прошу следовать за мной.

Габриэль не удержалась и дождавшись, когда Лорна вместе с дружелюбным мужчиной уйдут вперед, развернулась ко мне и возмущенно прошептала:

– Кронпринц? Тот о котором говорят черт знает что…

Я осуждающе качаю головой, не произнося ни слова.

– С ума сойти можно, – продолжает она, пока мы идем на приличном расстоянии от тетки. – Это полный провал, Эловин. Я могу добровольно попроситься на кухню? Или куда-нибудь еще? Я не хочу служить этому принцу!

Толкаю ее вперед, призывая замолчать и вспомнить о манерах.

Мы шли по одинаковым коридорам, которые слабо освещались позолоченными подсвечниками. До меня доносились обрывки фраз мужчины, который представился Лорне советником Маофом.

Маоф привел нас в темную и тесную комнатку, похожую на небольшую библиотеку. Через окно, закрытое плотными бордовыми шторами, не проникал свет. Человеку с плохим зрением в таком помещении вряд ли было бы что-то видно.

– Вам придется подождать. Я сообщу принцу Роуну о вашем приходе, – предупреждает Маоф и скрывается за книжными шкафами. Видимо где-то за ними находилась еще одна дверь.

«Сколько же здесь тайных ходов?»

– Сплошная безвкусица.

– Габриэль! – говорим мы одновременно с Лорной.

Южанка поднимает руки вверх, сдаваясь и обещая молчать.

В обучении Лорны был один минус – она не рассказывала о детях короля и королевы, хотя прекрасно их знала. Теперь, благодаря советнику, кронпринц обрел имя.

«Роун? Слишком простое имя для кронпринца».

Краем глаза замечаю, как дрожат коленки Габриэль и слышу, как стучат зубы Лорны.

– Что-то здесь холодно, – Лорна съеживается и кажется еще меньше, чем есть на самом деле. Габриэль кивает в знак согласия.

«Почему я не чувствую того же, что и они?»

Мои размышления прерывает некто, вышедший из темноты. Человек маленький и сгорбленный, держал в своих костлявых руках исписанную бумагу и внимательно перечитывал текст. Я вспомнила описание принца из уст Лорны и удивилась.

«Неужели это и правда тот самый кронпринц? Будущий король?»

У него седые волосы и очки, с квадратной оправой. Одет он был, как и большинство Триумфов в сочетание черного и золотого. Нос у него, к слову, был обыкновенным, а не с тремя горбами, как утверждала тетка.

Я посмотрела на Лорну, пытаясь без слов узнать о дальнейших действиях, но тут тетушка неожиданно побледнела, позеленела и порозовела одновременно. Ее глаза заблестели и даже Габриэль слегка приоткрыла рот от увиденного.

Тогда и я решила взглянуть в сторону всеобщего восхищения.

Рядом с тем скрюченным и интеллигентным мужчиной, возник незнакомец, мгновенно приковавший к себе все взгляды в этой комнате.

Он действительно похож на принца.

Высокий и статный, изящно опирается на дорогую трость, бросая на нас скучающий взгляд желтых глаз. Его кожа гладкая и загорелая, Триумф выглядит здоровым и крепким, особенно в черной мантии, закрепленной золотой брошью у горла. Невозможно не заметить его руки – большие ладони с длинными тонкими пальцами, постукивающие по наконечнику трости, в виде ястребиной головы. У него густые черные волосы средней длины и белые пряди, обрамляющие красивое лицо.

Я делаю глубокий вдох и тут же ощущаю аромат, который проник в помещение вместе с принцем – цитрусовый, с пряными нотками золотой осени.

Требуется некоторое время для того, чтобы Габриэль и Лорна пришли в себя. Тетка, с блестящими от восхищения глазами, с трудом подавляет в себе восторженный писк и приветствует кронпринца. Она сразу же предлагает ему выбрать нового слугу, и молодой человек соглашается безмолвным кивком.

Габриэль должна представится первой, поэтому незаметно толкаю подругу в бок, заставляя ее открыть рот.

– Добрый день, Ваше Высочество. Габриэлла из Фермерских Угодий приветствует Вас. Клянусь служить верой и правдой, – подруга быстро поклонилась, робко улыбнувшись.

Выдыхаю. Теперь моя очередь. Я должна сделать все возможное, чтобы Габриэль стала слугой кронпринца.

– Эловин из Фермерских Угодий приветствует Вас. Клянусь служить верой и правдой, – небрежно поклоняюсь, чувствуя его недолгий взгляд на себе.

Принц молчит, а затем недовольно хмыкает.

– Что-то не так, Ваше Высочество? – интересуется Лорна.

– Почему ты не обратилась ко мне также, как она? – мужчина подходит чуть ближе и от меня не ускользает его хромота, которую он тщательно пытался скрыть за уверенными и властными движениями.

Лорна кивает, давая мне право свободно изъясняться.

– Вы не мой хозяин.

– Но я твой кронпринц.

– Но не король.

Если я не окажусь на службе у Триумфа и отправлюсь выполнять грязную работу – все равно найду способ получить свободу. В любом случае я получу то, чего так сильно желаю.

– Ты считаешь, что можешь говорить подобным образом с Триумфом? Со старшим арканом? – его тонкие губы изогнулись в усмешке.

– Я не слуга и вольна говорить все, что захочу, если наставница дает на это добро.

Комната погружается в давящую тишину. Даже мне становится неловко, и я начинаю думать, что перегнула палку.

– Я принял решение, – осведомляет нас принц через пару минут молчания.

– Огласите его, Ваше Высочество, – просит Маоф.

– Эловин из Фермерских Угодий, отныне ты моя покорная слуга.

Я не верю своим ушам. Испуганно моргаю и смотрю на тетку, но она лишь пожимает плечами.

Перевожу взгляд обратно на принца и вижу, как он улыбается, облизывая пересохшие губы.

– Мой последний слуга выбросился из окна, – говорит мужчина, со скучающим видом разглядывая книги.

Он медленно подходил ко мне, кончиками пальцев касаясь корешков книг.

– Предпоследний повесился, десятый сошел с ума… Вся надежда лишь на тебя, моя тридцать четвертая слуга.

Габриэль ахает в слух, а я все еще нахожусь в прострации. Кронпринц уходит, напоследок отдавая приказы советнику:

– Первую отправить на кухню, вторую в тронный зал, к старшим слугам.

Дверь за принцем закрывается и Маоф, быстро объяснив Лорне и Габриэль, где находится кухня, подхватывает меня под руки и уводит прочь из комнаты, разлучая меня с семьей на долгие-долгие годы. А может быть и навсегда.

«Отныне ты моя покорная слуга», – слова кронпринца крутились в моей голове и тогда, когда советник втолкнул меня в тронный зал и захлопнул за собой дверь раньше, чем я успела сообразить, где оказалась.

Перед моими глазами обширный зал, с высоким куполообразным потолком, который напоминает звездное небо. Посередине расположился прямоугольный бордовый ковер с золотым ободком, ведущий прямиком к трону. Трон находился на мраморном возвышении, которое украшали две статуи. Он обит блестящей тканью в цвет ковру и инкрустирован драгоценными камнями. Его ножки извиваются, подобно корням дерева, а изголовье похоже на пышную крону клена. На стенах изображены двадцать два старших аркана и рисунок Императрицы, заставляет мое сердце биться чаще.

– Подойди ближе, Бин, – я вздрагиваю, когда понимаю, что в тронном зале кроме меня находятся три женщины, которые бесшумно вышли из тени колонн.

Я повинуюсь и делаю несколько неуверенных шагов в их сторону. Каждая из женщин одета в черное платье, а волосы закрыты плотной шалью.

– Откуда ты? – спрашивает меня та, что стоит посередине и имеет очень высокий голос.

– Фермерские Угодья. Дом вдовы Лорны, – кланяюсь и завожу руки за спину.

– С какой целью ты явилась сюда, дитя? – замечаю, что вместо правого глаза у нее светится алмаз. По моему телу пробегаются мурашки, но я стараюсь сохранять спокойствие, как учила Лорна.

– Служить Триумфам, как и приказал Отец, – отвечаю я, до хруста сжимая пальцы.

Женщины окружают меня.

– Какое испытание ты преодолела по пути во дворец? – первая старшая слуга, говорит очень тихо. Ее манера речи похожа на шипение змеи, а в глазу сияет изумруд. Тут же смотрю на следующую женщину и вижу у нее янтарь.

«Что все это значит? Кто они такие?»

– Магия пыталась одурманить меня своим ароматом в карете.

Круг сужается, и троица практически касается меня.

– Стена Агона никогда так просто не пропускает Бинов, – янтарная издает звук, отдаленно напоминающий ехидный смех. – Чтобы попасть на службу в королевский дворец, не обойдется одним испытанием юный беглец.

– Может быть, ты что-то скрываешь от нас? – я отшатываюсь, когда изумрудная шепчет мне на ухо.

– Мне нечего скрывать, – уверяю я.

– От Клото, Лахесы и Айсы ничего не утаишь. Наши глаза способны видеть все.

Дверь позади открывается, и я выдыхаю с облегчением, когда вижу безликих воинов и какого-то мужчину впереди них. Он озлоблен и напряжен.

– Заканчивайте здесь на сегодня! Король скоро прибудет в тронный зал, – кричит мужчина и уходит, оставляя стражу около входа.

Три женщины, которые теперь кажутся мне сестрами, отходят от меня и их лица смягчаются. Блеск в их камнях исчезает.

– Кому ты служишь, дитя? – спрашивает, по всей видимости алмазная Клото.

– Кронпринцу.

Сестрицы переглядываются между собой, а затем идут на выход из тронного зала.

– Мы покажем тебе места, где чаще всего обитает принц, – не оборачиваясь, говорит изумрудная Айса, которая выглядит моложе всех.

Я покидаю зал вместе с тремя сестрами, которые вместо свободы получили признание Триумфов и пожизненные места во дворце.

Проходить мимо слуг и Триумфов немного страшно, особенно после того, что выкинули сестры.

– Ты должна подниматься вместе с остальными слугами, – рассказывает янтарная Лахеса. – После этого, ты приводишь свой внешний вид в порядок и отправляешься к покоям принца, ожидая его пробуждения. Весь день ты следуешь за ним, если только Его Высочество сам не пожелает побыть в одиночестве. Работа заканчивается только тогда, когда кронпринц возвращается в свою комнату и начинает готовиться ко сну.

– Дворец ты можешь покидать только в особых случаях. Например, в праздничные дни, – Клото выводит меня на балкон, покрытый зеленью.

Здесь очень много слуг в серых одеждах, которые занимаются стиркой и развешивают белье.

– Принц довольно часто прогуливается по саду вместе со своей семьей, – мы проходим мимо персиковых деревьев и Айса срывает сладкий плод. – Большую часть времени Его Высочество проводит за пределами дворца и не берет с собой слуг. В эти минуты ты совершенно свободна, но твоя помощь может понадобиться кому-нибудь еще.

К концу экскурсии меня подташнивает от всего, что связано с кронпринцем.

Конечным пунктом нашего путешествия по дворцу оказывается западная башня, которая населена белыми слугами, к которым отношусь и я.

Белые слуги – Бины, которые прислуживают членам королевской семьи, за исключением короля и королевы, в распоряжении которых старшие слуги. Мы долго поднимаемся по винтовой лестнице, и я стараюсь не смотреть вниз, боясь случайно оступиться.

– Располагайся, – Клото открывает деревянную дверь.

Я вхожу внутрь, наблюдая примерно ту же бедную картину, что и в родном доме Лорны. Два выступа, служащие кроватями, укрыты старыми тканями и облезлыми шкурами животных. Окнами служат узкие бойницы, через которые ни за что в жизни не проникнет свет. Сейчас в комнате никого нет, но и этот факт меня совсем не радует.

– До встречи, дитя, – одновременно прощаются старшие слуги, бесшумно покидая помещение.

На одной из коек вижу знакомую тканевую сумку, которую оставила Лорна. Мысли о наставнице и Габриэль заполняют мою голову. Я начинаю испытывать тоску и грусть, забывая, что теперь не могу проявлять слабость.

Сажусь на кровать и прижимаю к себе мешочек. Он все еще пахнет моим чердаком и свежескошенной травой.

– Добрый вечер, – я вскакиваю с постели, роняя сумку на пол. В комнату вошел Маоф, потрепанный и уставший. Поднимаю свои пожитки и кланяюсь в сотый раз за день.

Мужчина осматривает комнату и морщится.

– Ужасное место. Согласны? – спрашивает Маоф, и я улыбаюсь уголками губ. – Кронпринц желает поговорить с вами.

Замечаю движение позади советника. Вместе с ним пришли стражники.

– Идем.

Молча повинуюсь и плетусь следом за Маофом.

Оказывается, чтобы добраться до покоев кронпринца из западной башни, нужно пройти до конца коридора, повернуть налево, сделать еще несколько шагов, спуститься по безопасной лестнице, и ты очутишься во дворце, прямо перед комнатой Его Высочества.

Мы подошли к двери, которая ничем не отличалась от остальных, но вела в покои принца Роуна. Советник дважды постучал по дереву, прежде чем Триумф соизволил принять поздних гостей.

Маоф вошел первым, за ним последовала я, опустив голову вниз, а за мной – стражники, нелепо протиснувшиеся в узкий проем и закрывшие за собой дверь.

– Она выглядит не такой резвой и бодрой, какой была утром, – голос принца звучит ровно и спокойно. – Всегда отвечай мне, когда я говорю с тобой. Не люблю общаться сам с собой.

Я поднимаю голову и замираю. Покои принца выглядят симпатичнее, чем он.

Просторная и светлая комната, с большим количеством окон и книжных шкафов. В центре комнаты огромная кровать с бордовым балдахином, расшитым золотыми нитями в виде солнечных лучей. На полу пушистый ковер, на котором валяются раскрытые книги и исписанная бумага. Кристальные люстры отбрасывают причудливые огоньки по полу, стенам и потолку, создавая практически ощутимое присутствие магии. Внутри комнаты две двери, одна из них ведет в ванную комнату, а другая – в рабочий кабинет.

Смотрю на принца, который внимательно наблюдал за моими эмоциями, пока я изучала его покои.

– Тебе нравится здесь? – спрашивает принц.

– Вы говорите об этой комнате или о дворце в целом? – отвечаю я, как и просил мужчина пару минут назад.

На его губах появляется легкая и довольная улыбка.

– Обо всем.

Я обдумываю каждое слово, прежде чем продолжить беседу с кронпринцем. Краем глаза вижу, как Маоф интенсивно что-то записывает в дневник. Вероятно, что-то обо мне и о том, как проходит общение Бина с Триумфом.

– О службе в таком невероятном месте я могла только мечтать, – смело говорю я, выпрямляясь.

Мне хочется показать принцу свою уверенность.

– Только благодаря Отцу, мне посчастливилось служить Триумфам. Это большая честь.

Роун стоит на месте, скрестив руки на груди и смотрит на меня с прищуром.

– Хорошо, – принц кивает. – Полагаю, тебе уже рассказали о правилах?

– Да, Ваше Высочество.

– Отлично, а я уж подумал, что это придется делать мне, птенчик.

«Птенчик? Кронпринц обратился ко мне? К советнику? К стражникам?»

Заметив мое недоумение, Роун рассмеялся. Комната наполнилась приятным смехом и даже Маоф отвлекся от своих записей, чтобы посмотреть на развеселившегося принца.

– У меня плохая память на имена, – Роун спешит пояснить свои слова. – Если ты будешь хорошей слугой, то я без труда подарю тебе свободу.

«Я обязательно получу ее».

– На сегодня все. Все свободны, – объявляет Роун.

– Доброй ночи, Ваше Высочество, – прощается Маоф.

Мы кланяемся принцу, который терпеливо ожидает нашего ухода и не двигается с места, пока последний стражник не покидает комнату. Я обернулась перед тем, как стражник захлопнул дверь и увидела лицо принца, скорчившееся в гримасе боли.

Когда я вернулась в покои белых слуг и моя голова коснулась жесткой подушки, я сказала самой себе:

– Отныне, я не принадлежу себе. Я покорная слуга кронпринца, которая намерена забрать свою свободу из рук будущего короля.

4

Дворец

У кронпринца семь пятниц на неделе и на каждой из них необходимо мое присутствие.

Высокомерный и эгоистичный, придирчивый и вечно недовольный принц вел себя так, словно весь мир крутится исключительно вокруг него. Вечерами, возвращаясь в жалкое подобие комнаты, мое тело падало на убогую кровать и искренне желало покоя, но стоило моим векам сомкнуться – я сразу же видела принца в кошмарных снах, в которых он тыкал в меня сырой и вонючей тряпкой, приговаривая, что полы в коридоре грязные, а его сапоги блестят недостаточно сильно.

Он спал до полудня и наверняка видел прекрасные сны, а я в это же время терпеливо ждала его пробуждения, сидя на холодном полу под дверью, как настоящая собачонка Триумфа.

Каждый день, в течение трех недель, Роун принимал долгие ванны со специальными травяными мешочками5, за которыми бегала, конечно же я. Он парился по несколько часов, зачитываясь книгами или увлекаясь разговорами со слугами, которые намывали тело кронпринца и заваливали его комплиментами.

Из-за не слишком активного образа жизни Роуна, я еще не видела короля Арктоса или кого-нибудь из семьи принца. Большую часть своего времени Его Высочество проводил в своих покоях или за пределами королевского дворца.

– Я отнесла вещи кронпринца во двор, – сообщает мне одна из прачек.

Она ежедневно забирала грязную одежду из комнаты Роуна, а остальную работу предоставляла мне. Мне нравилось проводить время на зеленом балконе и дышать свежим воздухом, поэтому я взялась за чужую работу, зная, что за нее меня никто не похвалит.

– Спасибо, – отвечаю я и она тут же скрывается в коридоре башни.

Я жила одна и ни с кем не общалась. Точнее, со мной никто не общался, по неизвестным мне причинам. Пару раз я пыталась подружиться со слугами в нашей скромной столовой, но они упрямо глядели в полупустые тарелки и не отвечали на мои вопросы. В конце концов, мне надоело стучаться в закрытые двери, и я решила, что смогу справиться с кронпринцем без чьих-либо советов и помощи.

Мое отражение в зеркале теперь ничем не отличалось от остальных слуг во дворце: приветливое, но уставшее лицо; белое платье, простое и невзрачное, с длинными рукавами и самодельным поясом на талии; собранные в низкий хвост волосы; золотая брошь на груди, символизирующая мою преданность старшему аркану.

Вдоволь насмотревшись на себя, я отправилась на зеленый балкончик – место, где собирались слуги для того, чтобы постирать и высушить свои собственные вещи.

Коридоры дворца продолжали запутывать меня. Я подолгу топталась на месте, ожидая случайного прохожего. Только тогда, когда на горизонте появлялся человек, я следовала за ним, надеясь, что он держал путь туда же, куда и я.

Я вышла во двор и зажмурилась, отвыкнув от приятных солнечных лучей. Сегодня не только погода располагала меня к хорошему настроению, но и кронпринц, который с утра пораньше покинул свое гнездышко в сопровождении двух стражников.

Подхожу к самому дальнему корыту и вижу целую гору грязной одежды. Ругаюсь про себя и еле сдерживаюсь, чтобы вслух не назвать будущего короля свиньей.

Мне пришлось раздобыть несколько ведер воды и распихать по ним тряпки Триумфа. Пока белье напитывалось влагой, я сидела неподалеку, на одной из самодельных скамеек, довольствуясь солнцем.

– Ты неправильно стираешь, – со мной рядом присаживается девочка.

На вид ей лет десять, может чуть больше. Она протягивает мне руку:

– Меня зовут Лу, а тебя?

Потрясенно моргаю, но все же пожимаю липкую детскую руку.

– Вин, – улыбаясь, отвечаю я.

На юном лице, усыпанном веснушками и родинками, сияет радостная улыбка. Она не выглядит, как Триумф, но и на слугу не похожа. Девочка, словно прочитав мои мысли, спешит продолжить разговор:

– Я работаю в конюшне, – она беззаботно болтает ногами в воздухе, сидя рядом со мной. – В свободное время помогаю другим.

– Весьма благородно с твоей стороны.

– Я не видела тебя раньше, – Лу задумывается. – Новенькая?

Киваю, вызывая у ребенка еще больший восторг. Лу вскакивает и с энтузиазмом подходит к вещам кронпринца, подзывая меня к себе.

– Нам нужно намылить воду, – девочка присаживается на колени, пачкая травой светлые штаны. – Для этого есть волшебные ягодки бузины.

Лу покопалась в карманах и показала мне горсточку плодов растения.

Я нахмурилась.

– Волшебные? – шепотом переспросила я.

Слугам запрещено использовать магию на территории дворца. Если кого-то поймают за колдовством – пострадают все Бины.

– Да. Они легко мылятся и отстирывают пятна на одежде, – Лу заливается смехом, наблюдая за мной. – Не волнуйся ты так.

Прокашливаюсь и присаживаюсь рядом с ней, забирая из детских рук ягоды. Лу смотрит на меня с удивлением.

– Спасибо, но я хочу сделать это сама, – говорю я.

Опускаю плоды в воду и тру их между собой.

Через некоторое время вода действительно становится мыльной. Я улыбаюсь и благодарю Лу, но она молчит.

– Что-то не так?

– Обычно люди не отказываются от того, чтобы я выполнила работу за них, – я перестаю промывать белье.

– Лу, – мой голос звучит серьезнее, чем обычно. – Если ты хочешь помочь кому-то, необязательно делать все за него. Достаточно просто научить человека тому, чего он не умеет и тогда тебя будут благодарить в тысячу раз больше.

Я ободряюще похлопываю ее по плечу. Наклоняюсь и с улыбкой спрашиваю:

– Научишь меня правильно стирать?

Лу энергично кивает головой и продолжает объяснять мне, как более качественно выполнять нелегкую работу прачки.

Когда мы расправились с последней рубашкой принца и развешивали одежду, я порезалась о тонкую нить, которая чудом выдерживала на себе сырые тряпки. Кровь из пальца хлынула так, как будто меня ранили хорошо заточенным кухонным ножом. Она капала на мое платье, окрашивая его алыми пятнами.

– Почему кровь не останавливается? – спрашивает Лу, наматывая на мою руку одну из вещей принца и пачкая свои ладони моей кровью.

– Не знаю, – мне становится тошно. Голова слегка кружится, а во рту появляется неприятный железный привкус.

Вокруг нас собираются слуги, жадными глазами наблюдающие за интересной картиной и впитывающие каждое слово, которое можно продать кому-нибудь в подходящий момент за неплохие деньги.

– Присядь, – девочка усаживает меня на скамью и ловит мой блуждающий взгляд. – Я принесу что-нибудь, подожди меня здесь!

Я не успеваю ответить, потому что след Лу тут же простывает среди толпы. Поднимаю глаза к чистому небу и удивляюсь, когда понимаю, что мы работали так долго, что совсем скоро наступит закат. Как и говорила Лорна, здесь время течет иначе.

Белые одеяния расступаются, освобождая дорогу ко мне. Я встаю, стараясь скрыть перевязанную руку за спиной, но это не помогает, потому что советник уже заметил окровавленное платье.

– Немедленно приведи себя в порядок, – говорит мне Маоф, тяжело вздыхая. – Кронпринц вернулся и ожидает тебя на ужине.

Вокруг проносится быстрый шепот.

– Советую не опаздывать, – бросает напоследок советник и уходит обратно во дворец.

Лу возвращается быстрее, чем я ожидала, но не приносит ничего полезного, и я не смею осуждать ее за это.

– Нужно как-то спрятать пятна, – девочка ходит из стороны в сторону. Ее взгляд цепляется за рубашку кронпринца.

– Нет, – мотаю головой.

– У тебя нет выбора.

Она срывает вещь с веревок и завязывает ее вокруг моей талии.

– Поторопись.

– Спасибо, Лу.

Я со всех ног мчусь к столовой, на ходу вспоминая где она находится. Картинки тысячи и одного одинакового коридора перемешиваются в моей и без того мутной голове, успешно помогая мне потеряться.

«Все пропало».

К сожалению, или к счастью, преодолев крутой поворот, я почти врезаюсь в кронпринца. Мужчина чуть ли не теряет равновесие, забывая опереться на трость. Он выглядит раздраженным.

– Ты опоздала.

– Прошу простить меня, Ваше Высочество.

Роун, сощурившись, смотрел на меня в течение нескольких секунд, а затем отвел взгляд в сторону.

– Веди себя достойно и тихо. Будешь стоять позади меня и если мне что-нибудь понадобится ты быстро выполнишь это, – предупреждает мужчина. – Поняла?

– Да, Ваше Высочество.

Он откашливается и перед ним тут же открываются золотые двери, отделанные драгоценными камнями. Я опускаю голову, заводя обе руки за спину, молясь Отцу, чтобы за мной не тянулась кровавая дорожка.

Как только я переступаю порог, меня тут же ослепляет свет люстры и множества свечей. Здесь все было золотым: от пола, зеркальных стен и потолка, до столовых приборов и одеяний королевской семьи. Шагаю за своим хозяином, практически не дыша, но борясь с желанием хотя бы краешком глаза увидеть родных кронпринца.

– Мой любимый сын! – властный женский голос заполняет королевскую столовую. Кронпринц почти незаметно вздрагивает, и я почти чувствую, насколько сильно он не хочет здесь находиться.

Мы проходим мимо скульптуры в виде кленового дерева, ствол которого отлит из золота и увешан тяжелыми стальными цепями, а листочки искусно выделаны из трех, уже знакомых мне камней: янтаря, алмаза и изумруда. Увлекшись созиданием очередного произведения искусства, я слишком поздно заметила пушистый ковер и споткнулась об его край, но успела сохранить равновесие.

– Присаживайся на место отца, – говорит королева Виктория и кронпринц беспрекословно следует ее словам.

Меня знобит, а по телу бегут мурашки, от осознания того, где и с кем я нахожусь.

Я занимаю место позади Роуна и замираю, как статуя, желая, чтобы этот ужин закончился как можно скорее.

Игристое вино лилось без остановки, звон бокалов и тарелок, эхом отдавался в моих ушах. Слуги приносили новые блюда, пахнущие столь ароматно, что я с трудом проглатывала слюни и подавляла урчание в животе.

От долгого стояния на одном месте у меня разболелось все на свете. Зато я хорошенько разглядела лица членов королевской семьи и невольно подслушала их не очень-то интересные разговоры.

Королева Виктория, горделиво восседавшая на другом конца стола, действительно хороша собой, как и говорила Лорна. Она стройна, ее кожа в меру бледна и румяна, а золотистые локоны, волнами спадающие на заостренные плечи, имели здоровый блеск и ни единого намека на седину. У женщины приятные черты лица: пухлые щеки, миниатюрный подбородок, круглые глаза с пронзающей до костей синевой, плотно сжатые розовые губки и прямой нос. На голове сияет диадема, громоздкая и увесистая, не позволяющая королеве смотреть по сторонам.

– Сеаль, дорогая, у тебя новое платье? – спрашивает Виктория, отпивая немного вина из бокала.

Сеаль – единственная дочь короля и королевы, миловидная и прекрасная дама в шелках. Она и ее брат-близнец Эдион, очень похожи на мать: оба светленькие, с бирюзовыми глазами и хищной улыбкой, которая больше похожа на оскал животного. Ее игривые глаза подведены коричневыми тенями, веснушки на носу и щеках припудрены, а губы подкрашены морковным цветом.

– Да, – принцесса улыбалась и быстро-быстро хлопала ресничками. – Не смогла устоять перед этими рожками.

Она имела в виду оленьи рога, которые украшали ворот ее размашистого платья цвета морской волны с золотыми узорами кленовых листьев и фероньерку на лбу, в центре которой красовался ромбовидный красный камень. Принцесса поднялась со своего места, покружилась и услышав одобрительные аплодисменты своих родных, села обратно – довольная и счастливая.

– Когда же ты займешься гардеробом кронпринца? – спросил Эдион свою старшую сестру, сидящую рядом с ним. Молодой человек криво ухмыльнулся и сомкнул унизанные перстнями пальцы в замок.

Кронпринц же продолжал преспокойно ковыряться вилкой в своей тарелке, разделывая свежеприготовленную дичь. Он невозмутимо взял пару кусочков хлеба и подлил себе вина.

– Ему, как будущему королю, действительно нужно научиться менять наряды, а не расхаживать в одном и том же целую вечность, – не унимался второй сын Виктории.

Роун поднял голову и отложил в сторону столовые приборы.

– Принеси десерт.

Я немедленно удалилась в специальное помещение, где толпились слуги, ожидая особых распоряжений от своих господ. Найдя среди огромного количества блюд поднос с ванильным пудингом, я поспешила вернуться к хозяину.

Осторожно подбираясь к столу, я допустила ошибку, позволив себе взглянуть на Эдиона.

– Может быть, Его Высочеству обновить и трость? Будущий король не может постоянно ходить с одной и той же, – я внимательно слушала Эдиона и почти приблизилась к кронпринцу. – Совсем забыл. Будущим королям вообще не стоит обзаводиться тростью. Иначе, как они удержат власть, если не способны твердо стоять на ногах без опоры?

Когда я оказалась за спиной Роуна, он резко встал, вскинув руку так, что выбил поднос с десертом, а тяжелый стул, отъехавший назад, сшиб меня с ног. Пудинг оказался на полу, как и я. Если на упавшее блюдо обратили внимание и тут же убрали непредвиденный беспорядок, то меня поднимать никто не собирался.

Я ударилась о холодный мрамор, смягчив падение руками, позабыв о порезе. Когда я попыталась быстро подняться на ноги, то заметила, что белая рубашка кронпринца, служившая мне бинтом, начала мокнуть и окрашиваться бордовым цветом. От вида крови у меня закружилась голова и я снова плюхнулась на пол, не имея сил встать.

– Чего ты добиваешься? – раздраженно буркнул Роун.

Мои глаза нашли светловолосого принца, и я перестала дышать, когда его взгляд пробежался по мне. Эдион смотрел на меня с неким интересом и любопытством.

– Я? – принц выглядит ангелом во плоти, вставая с места и шагая в мою сторону.

Ноги безнадежно скользят по мрамору, и я выгляжу как рыбка, которую выбросило на берег.

– Ничего. Просто беседую с любимым братом, а ты?

Эдион подходит ко мне и присаживается на одно колено, рассматривая меня вблизи. Он безумно привлекателен внешне, но его красота разительно отличается от красоты старшего брата. Эдион слишком красив и это отталкивает меня от него. До моего подбородка дотрагиваются горячие пальцы, приподнимающие голову и заставляющие меня посмотреть на принца.

– Бедняжка, – мягко говорит Эдион, замечая перевязанную ладонь.

Он сочувственно изгибает брови и дует губы:

– Поранилась.

Вся королевская семья разом замолкает и обращает свое внимание на меня. Королева выглядит недовольной.

– Отойди от нее, – приказывает Виктория сыну, кривя лицо в отвращении.

Но тот не отходит, а протягивает мне руку. Я удивленно смотрю на него и слегка приоткрываю рот.

«Триумф предлагает мне помощь?»

Я в растерянности смотрю во все стороны, не зная, как поступить.

– Ну же, – ухмылка сменяется доброй улыбкой. Такой улыбкой, благодаря которой, хочется всецело довериться человеку.

Мне приходится принять его предложение, чтобы перестать сидеть на полу и отвлекать знатных особ от семейного ужина. Одергиваю свою руку от Эдиона и спешу вернуться за спину хозяина.

Не успеваю сделать и пяти шагов, как неведомая сила отталкивает меня и я, практически влетаю в стену, ударяясь спиной. От внезапной боли из легких пропадает воздух и слезятся глаза. Эдион драматично вздыхает:

– Мама, разве это было необходимо?

Я, хрипя и собирая размотавшеюся рубашку, поднимаюсь, отчаянно желая, чтобы это представление закончилось. Смотрю на королеву Викторию и вижу в ее руках карты. Сдерживаюсь, чтобы не ахнуть вслух.

«Она использовала магию карт?»

Роун сидел неподвижно, ни разу не повернувшись в мою сторону и не сказав ни единого слова. Он сосредоточено смотрел в стену, не замечая происходящего.

Сеаль, подобно матери, сменила радостное выражение лица на глубоко утомленное и открыто скучающее.

– Эдион, сейчас же вернись за стол!

Принц снова подходит ко мне, и я невольно отшатываюсь в сторону. Я не могу поверить, что магия карт действительно существует. Эдион замечает, что я дрожу и обращается к матери:

– Ее стоит отпустить, – заявляет он.

Виктория вскидывает брови.

– Ее стоит наказать за то, что она нарушила наш покой.

– Прошу простить меня! – я отчаянно падаю на колени и упираюсь ладонями в пол, оставляя после себя кровавые следы. – Мне очень-очень жаль, Ваше Величество!

Женщина делает шумный глоток вина. Роун впервые за вечер обращает на меня внимание и смотрит так, как будто перед ним самое жалкое в мире существо.

– Ступай, – после недолгой паузы, говорит Виктория. – Не хочу запачкать свое прекрасное платье кровью Бина, которая вот-вот затопит весь зал.

Мне не нужно повторять дважды: я откланиваюсь и выхожу из столовой, медленно и достойно, сжимая зубы так сильно, что челюстям становится больно.

5

Полушут и полупринц

«Леди каменное сердце» – это прозвище стало моим вторым именем, с помощью которого ко мне обращались местные жители Фермерских Угодий.

Я росла сама по себе: посещала занятия Лорны, понимая своим детским умом, что эти знания пригодятся мне в будущем; гуляла в гордом одиночестве, угождая в охотничьи ловушки и коллекционируя мелкие шрамы по всему телу; ходила по старым деревянным причалам поздней весной и падала в ледяную морскую воду, захлебываясь страхом и слезами от мыслей, что утону.

Бины жестоки и, пожалуй, эта черта объединяет всех детей Сапфо.

Нас часто наказывали за непослушание, плохое поведение или за любую другую провинность. Однажды, мальчика из соседнего дома посадили в глубокую червивую яму, только за то, что он попросил еще одну порцию завтрака. Он кричал так громко, плакал и выл, молил Отца о прощении и помощи, но никто не пришел.

Никто, кроме меня.

Я смотрела на него сверху, видела грязное мальчишеское лицо и кишащих червей на дне ямы, но не испытывала ровным счетом ничего.

– Почему ты ноешь? – спросила я его тогда.

Он еще раз всхлипнул, втянув сопли.

– Мне страшно, – ответил мальчик. – Ты поможешь мне выбраться отсюда?

Лорна учила не сдаваться и не просить помощи даже в самых сложных ситуациях, поэтому я усмехнулась и сказала:

– Во дворце тебе никто не поможет, – я присела на корточки и взглянула в заплаканные глаза перепуганного Бина, а затем равнодушно прошептала: – Каждый сам за себя.

Мальчик взревел, а я отправилась обратно домой, наивно полагая, что поступила правильно, преподав соседу урок.

А на следующее утро выяснилось, что мальчик так и не смог вылезти из ямы, оторопев от ужаса и паники. Вдова, воспитывавшая его, видела меня рядом с мальчиком и вскоре поблагодарила за то, что я не помогла ему и избавила ее от «лишнего рта».

Все вокруг были в восторге от моего безразличия, которое и должно быть в крови у идеального слуги. В честь этого меня и наградили каменным сердцем.

Опробовав на своей шкуре магию карт и почувствовав удушающий страх от собственного бессилия, я наконец поняла, что чувствовал тот мальчик и осознала, как сильно нуждалась в ком-то, кто мог бы спасти и защитить меня.

«Принять чью-то помощь не так уж и сложно. Даже приятно в какой-то степени, – теплой ночью сказала мне Габриэль. – Одна против всего мира не попрешь, какой бы сильной духом ты не была».

Я сидела на краю своей кровати, в сотый раз перебирая в руках цепочку медного кулона и обдумывая крайне неразумное поведение на ужине королевской семьи. Почему я не отказалась от протянутой руки принца Эдиона? Зачем вынудила королеву использовать магию?

Вероятно, Его Высочество придумает для меня наказание или отправит на кухню. Я шумно выдохнула и прислонилась спиной к ледяной стене. Рана на ладони все еще неприятно саднила, но кровь, слава Отцу, остановилась.

Оставались считанные минуты до того момента, как мне придется покинуть свою коморку и предстать перед комнатой кронпринца, ожидая его выхода и дальнейших указаний.

Отчего-то на душе было неспокойно, и когда я услышала перестук сапог в коридоре башни, мне стало совсем худо.

Я вскочила с места, отдернула чистое платье и завела руки за спину, чтобы в очередной раз не показывать забинтованную руку. Сердце колотилось в груди, заставляя меня переминаться с ноги на ногу и выдыхать каждую секунду.

Дверь со скрипом открылась и перед моими глазами появился принц Эдион во всей красе. Я ожидала увидеть кого угодно, вплоть до королевы Виктории и ее супруга, но только не человека, который дважды хотел мне помочь. Он одел на себя белоснежный приталенный костюм с золотой вышивкой и нацепил несколько блестящих медалей, на обнаженной груди красовалась увесистая цепь, а на лице с утра пораньше сияла улыбка.

Оторопев от вида раннего гостя, я замешкалась, но все же учтиво поклонилась ему и продолжила стоять как истукан.

– Хорошо спалось, миледи? – он сделал несколько шагов ко мне навстречу.

Эдион, продолжая доброжелательно улыбаться, осматривал мои скромные покои. Он выпрямился и мне показалось, что костюм слегка маловат для его крепкого телосложения. Принц прошелся по всему периметру комнаты, пару раз чихнул от пыли, зевнул, полистал книги на столе, взглянул на себя в зеркало и растрепал белокурые волосы.

Развернувшись ко мне, он провел по своей нижней губе пальцем и усмехнулся.

– Так бы и смотрел на тебя целый день, – сказал Эдион.

Заметив мое недоумение, принц поспешил добавить:

– Простите меня за грубость! Мы даже не представились друг другу, а я посмел обратиться к вам на «ты».

Юноша подошел совсем близко, наклонился ко мне и внимательно посмотрел в глаза.

– Меня зовут Эдион, – он мелодично произносит свое имя, а затем, аккуратно оборачивает руку вокруг моей талии. – Давайте мы с вами ненадолго присядем.

Если я задержусь, то наверняка еще сильнее рассержу и без того злого господина, поэтому принимаю решение проигнорировать принца и спешу покинуть комнату. Эдион, успевший сесть на каменный выступ, удерживает меня за запястье и тянет на себя.

– Уверяю вас, миледи, сегодня нет нужды торопиться.

Он похлопал по месту рядом с собой, и я поддалась, обещая, что потрачу на принца не больше пяти минут и сразу же отправлюсь к Роуну. Эдион придвинулся ко мне вплотную, настолько близко, что наши бедра и плечи соприкасались.

– Могу ли и я узнать ваше имя?

Я отрицательно мотаю головой. Он должен знать, что мне нельзя говорить с другими Триумфами без разрешения хозяина.

Будто прочитав мои мысли, Эдион прошептал мне на ухо:

– Это будет нашим маленьким секретом, миледи, – он обаятельно улыбнулся, прикрыв глаза.

Я не могла отрицать того, что мне довольно приятно слышать столь лестное обращение к себе от Триумфа, но что-то все равно было не так.

– Да ладно вам. Роун уже давно просиживает штаны в трактире и ему абсолютно нет дела с кем в его отсутствие общается слуга.

Что там говорили старшие слуги? Если кронпринц отсутствует, то я свободна, но могу понадобиться другим. А что, если этот «другой» – принц Эдион? Тогда я обязана ему помочь.

– Вин, – коротко отвечаю я.

– Нет, миледи, так не пойдет. Хочу знать ваше полное имя.

Я позволила себе взглянуть на него и тут же столкнулась с глазами цвета бирюзы. В них одновременно отражалось и бескрайнее небо, и драгоценный камень, и водная гладь, которая всегда манила меня и вселяла ужас.

– Эловин, Ваше Высочество.

– Эловин, – принц призадумался. – У нас даже имена начинаются с одной буквы… Это ничто иное как судьба, миледи.

Я ничего не ответила и Эдион продолжил:

– У меня к вам деловое предложение, Эловин.

Мои брови вопросительно изогнулись.

– Мне нужно отнести кое-какие вещи в кузницу, а для этого необходим помощник. Не окажете ли мне услугу? Я отплачу вам сполна.

– Почему спрашиваете? Можете просто приказать, и я не смогу отказаться.

– Не могу приказывать вам, миледи, – говорит он. – Вы поможете мне?

И я согласилась.

* * *

Когда мы вышли из дворца, я попыталась взять несколько мешков, но Эдион опередил меня, забрав все в свои сильные руки.

– Следуйте за мной, – он подмигнул мне, обернувшись через плечо. – Если боитесь потеряться, можете держаться за меня.

Я даже не успела открыть рот, чтобы вставить свое слово, как принц смело шагнул в толпу и мне пришлось немедленно нырнуть за ним.

Один шаг Эдиона приравнивался к трем моим, что без сомнений, доставляло нам обоим кучу неудобств. Принц выбирал менее людные дороги, но в Знатном городе даже плюнуть было некуда – люди спешили, настырно толкались, одновременно проклиная встречных незнакомцев по нескольку раз. Самые внимательные особы узнавали симпатичное лицо принца и почти падали ему в ноги, выражая свою преданность и уважение. Эдион постоянно улыбался, показывая каждому прохожему свои милые ямочки на щеках. Он тащил на себе с десяток мешков, но не выглядел обремененным тяжестью или сильно уставшим от летней жары. Принц представлял собой сплошную гору мышц и из-за этого казался выше своего старшего брата, хотя рост у них был примерно одинаковый.

– Расскажите о себе, миледи.

– Зачем вы взяли меня с собой? – спросила я, не желая делиться своей скучной жизнью с обаятельным принцем.

Меня швыряло из стороны в сторону, и я чудом успевала сгруппироваться так, чтобы не упасть на землю и не быть затоптанной насмерть. Весь этот лучезарный образ принца не внушал доверия, и я сто раз пожалела, что покинула дворец в его компании. Вдруг он обманул меня? Подставил, желая избавиться от еще одного Бина при дворе? Но почему именно меня?

– Я хотел услышать от вас нечто другое, – парировал Эдион. – Тогда я поделюсь своей историей.

Пока мы добирались до моста, принц в деталях рассказывал о себе и у меня создалось ощущение, что данную сказку он придумал давно и теперь делится ей со всеми при любом удобном случае. Эдион хвалил себя каждые пять минут своего рассказа, описывал, каким прекрасным и образованным ребенком он был, насколько талантливым воином и привлекательным мужчиной стал.

Порой я не слушала его, заглядываясь на красивые дома и на дворец, оставшийся далеко позади.

– Помимо всех остальных моих достоинств, я – Шут, – с невероятной гордостью и блеском в глазах сказал Эдион, останавливаясь у деревянного прилавка и скидывая мешки на землю.

Я смотрю на его самодовольное лицо и молча моргаю.

«Оно и видно, – невольно подумала я, подавив смех внутри себя».

– Неужели вы ничего не смыслите в арканах? – принц опешил. – Шут – главный аркан карточного мира.

Я топчусь на месте, раздраженно выдыхая от невыносимой жары. Эдион выглядел идеально, его лоб не тронул пот, в то время как я покрылась им с головы до ног и, наверное, блестела ярче, чем мраморные плитки во дворце.

Из дома, что стоял позади лавки, вышел огромный мужчина. Он вытер мозолистые ладони о перепачканный фартук, прежде чем пожал благородную королевскую руку.

– Мое снаряжение износилось, сделай с ним что-нибудь, – небрежно бросил Эдион, указывая взглядом на мешки.

– Будет сделано в наилучшем виде, Ваше Высочество.

Кузнец сгребает мешки в охапку и плетется обратно в дом. Эдион с широкой улыбкой смотрит на меня.

– А теперь можно и в Арум, – объявляет принц.

– Но зачем…

Я не успеваю договорить, ведь Эдион хватает меня за руку и тянет за собой дальше по улице, в конце которой показывается мост. Его мягкая ладонь не отпускает меня, и я испытываю острое желание отстраниться от принца как можно скорее. Я растопыриваю пальцы, пытаясь выдернуть свою руку и сразу же слышу звонкий смех Эдиона.

– Миледи, только так я могу обеспечить вам безопасность в Аруме, – говорит он.

У меня начинает кружиться голова от всего происходящего. Может быть это последствия бессонной ночи? И сейчас я сплю под дверью кронпринца?

Мы наконец-то достигаем конечной точки путешествия. Эдион отпускает меня, и я выдыхаю.

В этой части Арума намного прохладнее и свободнее. Местность напоминала мне закоулки Фермерских Угодий, где частенько ошивалась Габриэль и воровала еду у богатых землевладельцев. Перед нами двухэтажный домик, слегка накренившийся в сторону и заросший травой. На обшарпанной двери весит табличка: «Гнусавый Лэни». Дверь распахнута настежь, а из заведения веет дешевым алкоголем вперемешку с потом. Я морщусь, Эдион подталкивает меня поближе ко входу, но не пускает внутрь.

– А теперь моя любимая часть истории, в которой появляется твой хозяин.

Я вглядываюсь в темное помещение и мои глаза сами находят кронпринца. Он сидел за круглым столом в окружении бокалов и глиняных кувшинов, как-то болезненно держался за голову и что-то бормотал самому себе.

– Мой старший брат еще в детстве ставил себя выше всех остальных, миледи. Роун постоянно унижал меня и принцессу Сеаль, открыто насмехался над нашей разделенной силой. А когда король Арктос объявил его своим преемником6… Он совсем зазнался.

Обстановка в трактире накалялась: Роун пытался бесшумно выйти из-за стола, но его правая нога задрожала, и он рухнул обратно на стул. Губы кронпринца изогнулись в неестественной, почти безумной усмешке. Его красивое лицо исказилось, превратившись в гримасу боли и отчаяния. Однако, несмотря на неудачу, Его Высочество поднялся и неуверенно зашагал в сторону стойки, за которой, по всей видимости, находился владелец данного заведения.

– Налей чего-нибудь еще, – потребовал Роун. Язык принца заплетался, он практически не шевелил пересохшими губами.

Он хотел сесть на высокий стул, но внезапно согнулся от резкой боли. Если бы трактирщик не успел схватить кронпринца за ворот, тот бы упал и здорово приложился об пол.

– Будет лучше, если вы вернетесь домой, – осторожно посоветовал хозяин трактира.

– Наливай! Сейчас же! – кронпринц со всей силы стукнул кулаком по столу. Мужчина устало покачал головой, но поставил перед Роуном чистый бокал и налил немного вина.

– Полупринц, забавно, не правда ли? Искалечил себя полагая, что сможет справиться с главным арканом, – говорил Эдион.

«Если он полупринц только потому, что хромает, тогда ты – полушут, потому что разделил силу с близнецом».

Я посмотрела на кронпринца. Что-то внутри меня болезненно сжалось.

«Никто не заслуживает подобных терзаний из-за полученных травм».

Роун пристально вглядывался в прозрачный бокал. Я зажмурила глаза, когда гладкая стеклянная поверхность отразила свет прямо на меня. Через мгновение кронпринц бросил бокал в стену, разбив его вдребезги. Я вздрогнула и тут же отвернулась. Эдион довольно улыбнулся.

– Возвращаемся, – я не жду ответа и самовольно отправляюсь обратно.

Оказавшись в своей коморке и захлопнув за собой дверь, я сорвала с себя всю одежду и бросила ее в темный угол, надеясь, что завтра мне выпадет шанс выстирать не только испорченные вещи кронпринца, но и платье, которое впитало в себя скользкие взгляды Эдиона и его красноречивые слова. Распустив свои волосы, я облегченно выдохнула. В отличии от Габриэль, я не любила носить прически.

– Интересно, как она?

Габриэль не попадалась мне на глаза с того момента, как советник вытолкал меня из комнаты и отвел к старшим слугам.

Успокоившись, я натянула на себя запасное платье и обработала рану. Наблюдая из узкой бойницы, как садится солнце, я вспомнила про одно местечко, которое я нашла на прошлой неделе, заблудившись в коридорах дворца.

Выйдя из комнаты и поднявшись чуть выше по лестнице, я оказалась на небольшом балкончике, с которого открывался потрясающий вид на дворцовую площадь. Каменный пол зарос травой и в щелях проросли одуванчики. Я присела на замшелую скамью.

Огненный шар плавно уходил за горизонт, отбрасывая тусклые лучи на лабиринт. Внизу толпились Триумфы, которые выглядели совсем крошечными, с высоты западной башни. На душе стало чуть спокойнее, и я прикрыла глаза, вдыхая свежий воздух. Теплый ветерок ласково играл с моими волосами и подолом юбки.

Я размышляла над магией подвластной лишь Триумфам и дотронулась до плеча. То, что скрывалось под тканью, могло бы наделить меня властью и силой, родись я во дворце. Какой бы тогда была моя жизнь? Стала бы я такой же безжалостной, как королева Виктория? Или, быть может, сохранила бы в себе каплю человечности и замечала боль тех, кто слабее? А может погубила бы целое королевство, будь я столь могущественна?

Перед глазами возник утренний образ кронпринца. Сгорбленный и болезненный, слабый и уязвимый, совершенно не похожий на того, кто расхаживает по богатым залам и зовется наследником кленовой короны. В его руках – власть и магия, но он так несчастен…

Когда солнце скрылось за горизонтом, я, с чувством выполненного долга, собиралась вернуться к себе, но вдруг обнаружила, что у выхода стоял Эдион.

«Опять ты, – невольно пронеслось в голове».

Хочу пройти мимо, но мужчина преграждает мне путь.

– Вы так быстро убежали и даже не дали мне шанса поблагодарить за помощь.

Он выглядит недовольным.

– Как я и говорил, я отплачу вам сполна, – принц достал из кармана монетку и подбросил ее в воздух.

Когда она прилетела обратно в его ладонь, он посмотрел на меня.

– Станьте моей слугой, и я обещаю, что вы получите нечто более ценное, чем свобода.

Звезды на небе загорались одна за другой, словно по щелчку чьих-то пальцев.

Предложение слишком заманчивое. Триумфы крайне хитрые, не стоит доверять им, если не знаешь всех деталей сделки.

Перевожу свой взгляд на Эдиона.

– Благодарю вас, Ваше Высочество, – ответила я.

– И как мне понимать ваш ответ?

Я молча пожала плечами.

– Подумай над моим предложением, Эловин. Кронпринц непостоянный человек, от него вряд ли дождешься свободы, а если и дождешься, то заплатишь за нее высокую цену.

Я ничего не отвечаю, и принц растворяется в темном коридоре, оставляя меня наедине с еще большим количеством запутанных мыслей.

6

Семья

Позади раздался грохот – кронпринц заявлялся в столовую только под музыкальное сопровождение падающих тарелок и кастрюль. Опешившие слуги поднялись из-за столов, торопливо кланялись, разглаживая мятую одежду.

– Где тебя носит? – я спокойно проглатываю кусочек тушеного мяса, практически полностью покрытого жиром.

Вокруг шелестят женские юбочки, оттеняющие удивленные вздохи и перешептывания.

Возмущенный и разгоряченный кронпринц, вернувшийся после очередной гулянки в городе, в который раз прервал мою трапезу. В последнее время, Роун напивался до беспамятства, а после – находил меня повсюду. Куда бы я не ушла, где бы не решила осесть, каким бы хорошим не было мое укрытие – кронпринц будто бы чувствовал меня и поэтому постоянно ловил за руку.

Я доедаю порцию невкусной еды, запивая противный комок в горле такой же противной водой, и встаю, направляясь прямиком к Его Высочеству, который распластался вдоль деревянной лавочки, явно ожидая, пока я подойду ближе и подниму его.

Возможно, он специально приходил ко мне в таком состоянии, отыгрываясь за семейный ужин в прошлом месяце, на котором мне посвятили столько же внимания, сколько и ему. Роун был крайне недоволен моим поведением и с тех пор, загружал меня сильнее.

– Почему ты не у моих покоев? – заплетающимся языком, спросил принц.

– Вы должны спать в это время, а я имею право поесть, – оглядываюсь по сторонам и замечаю двух стражников – Теберпа и Цемузе, тех, что ходили везде вместе и веселились с принцем. Один из них прильнул головой к прохладной стене, другой – жадно осушил кувшин с ледяной водой. – Где ваша трость?

Он нахмурился, не желая говорить о ней. После слов Эдиона о трости и власти, Роун ходил без нее, показывая всем свою уверенную и твердую походку, после чего, корчился от боли в своих покоях.

– Вам нравится испытывать боль? – спросила я, потянув неподъемное тело на себя.

Как нарочно, он надел на себя самые тяжелые вещи: муслиновую рубашку со складками и высоким воротом, угольный жилет с золотыми лацканами и маленькими пуговичками, а поверх всего этого увесистое пальто с меховой отделкой и эполетами. Под верхней одеждой через плечо перекинута бордовая лента, закрепленная брошкой, а с ноги слетел дорогой королевский сапог. На пальцах принца сверкали разноцветные перстни и по моим наблюдениям, одного все-таки не хватало.

– Не нужно отказываться от чего-то только потому, что кто-то так сказал, – прокряхтела я, пытаясь удержать шатающегося Роуна на месте.

Он с презрением взглянул на меня и раздраженно буркнул:

– Ты ничего не знаешь.

– Помогите отвести Его Высочество в комнату, – обратилась я к стражникам, которые вели себя не лучше кронпринца. Они молча взяли под руки своего королевского друга, который снабжал их бесплатной выпивкой и приятными знакомствами, а затем осторожно вывели его из столовой.

Я последовала за ними, прихватив слетевший сапог принца, но остановилась у выхода, когда услышала неприятные выражения, летящие в мою спину:

– Выполняй свои обязанности, а не воспитывай Его Высочество.

– Не суй нос не в свое дело.

– Думаешь, что умнее остальных, раз кронпринц разрешил тебе свободно разговаривать с ним? – шикнул на меня мужчина, каждое утро подававший еду.

Я покинула столовую под недовольные возгласы, но они не имели значения.

Попав в комнату кронпринца и выпроводив стражников за дверь, я предложила своему хозяину присесть в уютное кресло перед камином. Найдя чистую тряпку и смочив ткань в воде, я приложила ее к горячему лбу Триумфа. Он был не в состоянии даже снять с себя пальто. Подавляя нежелание раздевать принца, я все же расстегнула верхнюю одежду и аккуратно сложила ее на комод.

Сквозь окна проливался свет, отбрасывая солнечных зайчиков на стены и на уставшее лицо кронпринца. Его непослушные волосы растрепались и белые пряди смешались с основной массой, открывая лоб и расслабленные брови.

«Интересно, он родился с белыми прядями или здесь замешана магия?»

Принц прикрыл глаза и протянул руку в мою сторону:

– Пить, – я подала ему стакан с водой, и он сделал пару глотков, после которых оживился. – Расскажи мне что-нибудь о себе.

Я потупила взгляд, всерьез задумавшись над тем, что именно он хочет услышать от меня. Роун смотрел на меня в ожидании ответа.

– Как тебе живется с такими жуткими глазами?

Роун улыбнулся, а я нахмурилась.

«Так же, как и тебе с белыми волосами, – подумала я про себя и уголки моих губ взметнулись вверх». Кронпринц удивленно взглянул на меня, будто услышал ответную колкость.

– Хорошо, примитивные истории разноглазых девушек меня не интересуют, – ехидничает Роун. – Я бы хотел послушать, о чем с тобой воркует мой младший брат.

Губы принца изгибаются в насмешливой улыбке. Он отводит взгляд в сторону камина и сползает чуть ниже в кресле. Юноша снимает с себя рубашку, и я вижу его старший аркан.

Дьявол.

«Ничего другого я и не ожидала от человека, чье отношение ко мне меняется по пятнадцать раз на дню».

Внутри карточного ободка скрывался крылатый Дьявол с бараньими рогами. Он восседал на кубе, к которому на цепях прикованы мужчина и женщина. Правая его рука поднята вверх, а в левой он держал факел, излучающий ложный свет.

Вернув свое внимание к кронпринцу, я заметила, что он с любопытством наблюдал, как я разглядывала его аркан.

– Ни о чем, – отвечаю я.

Он приподнял бровь, выражая свое негодование.

– Вот как?

– Да.

– Птенчик, – он поднялся и зашагал в сторону постели. – Я не люблю, когда мне врут. Если тебе нужна свобода – не лги мне.

Роун шлепнулся на кровать так, что под ним прогнулся матрас. Я подошла к нему, чтобы укрыть одеялом и подложить под голову подушку, но он остановил меня, подняв руку вверх. Моя рука коснулась его кожи, и я увидела, как замерцал Дьявол и растворился, ничего не оставив после себя.

– Отправляйся к себе и будь готова к тому, что на этот раз устроит моя неугомонная мать… – кронпринц быстро исправляет себя: – Вернее, королева Виктория. Скорее всего, сегодня мне придется поездить верхом.

– Уверены, что на это хватит сил?

– Сон все исправит, – беспечно отмахнулся он. – Иди уже.

Я зашториваю окна и задуваю свечи, зажженные с ночи. Убеждаюсь, что кронпринц не свалился с кровати и ухожу, но не в свою комнату, а в конюшню. Там меня должна ждать Лу.

Лу оказалась дочерью Бинов, которые всю свою жизнь присматривали за лошадьми и параллельно занимались воспитанием детей. У нее большая и дружная семья, разбежавшаяся по всем уголкам Этонери. Девочке тринадцать лет, ей очень нравятся животные и красивые обложки книг. Свободное от работы время, она проводила в западной башне, помогая мне стирать, готовить пузырьки с лекарствами, сушить травы и иногда убиралась вместе со мной в комнате кронпринца.

Мы заключили с ней своеобразную сделку, по которой я обязалась научить ее читать, а она раскрывала мне тайны этого дворца и помогала справиться с капризным принцем.

Преодолев знакомые ступеньки и обойдя флигель, я вышла к конюшне. Изнутри слышалось фырканье лошадей, перестук копыт и забавное чавканье милых созданий. Всю картину портил лишь запах навоза, но и к нему, спустя время можно привыкнуть.

На деревянном бочонке сидела Лу, поджав под себя ноги. Она задумчиво глядела в книгу, где буквы сливались в предложения, все еще для нее непонятные. Лу сильно морщила лоб и бесилась про себя. Я усмехнулась, тем самым привлекая к себе ее внимание. Девочка кинула книжку на сено, подскочила на ноги и крепко обняла меня. Ее присутствие в моей жизни напоминало о Фермерских Угодьях, где остались мои братья и сестры, похожие на Лу.

– Что читаешь? – спрашиваю я, выпутываясь из объятий и присаживаясь на сено. Вытаскиваю из-под себя книгу и читаю ее название: – «Зеленый боб и росинка». Звучит многообещающе.

Лу заливисто смеется, ее голубые, слишком большие и круглые глазки поблескивают на солнышке.

– Маме очень нравится эта книга, – рассказывает девочка. – Когда она ее читает – постоянно улыбается.

Я открываю потрепанную книгу и быстро пробегаюсь глазами по строчкам, написанным мелким почерком.

Лорд Тенеси, 25 трофи

Конюх, 11 трофи

Белые и серые слуги, 19 трофи

Леди Энн, 184 трофи

Придворный маг, 6 трофи

КОНЮХ, 3 трофи

Король Арктос, 10 трофи

Итого: 247 трофи, третья неделя, год Лепестков Магнолии.

– Видимо, твоя мама вела здесь учет заработанных денег, – передаю книгу обратно в руки Лу.

– Вот как, – Лу явно расстроилась, что прихватила из дома не сказку или любовный роман.

– Твой папа конюх, а мама?

– Швея, – девочка говорит это с гордостью. – У нее самые красивые и элегантные платья. Мама старается продавать все по небольшой цене. Правда, девушки в положении часто жалуются на ценники.

– На их вещи уходит больше ткани, соответственно и время работы увеличивается. Вероятно, из-за всего этого цена справедливо выше.

Лу соглашается со мной, а затем спрашивает:

– В какой год 7ты родилась?

– В год Лепестков Магнолии, – с улыбкой, отвечаю я. – Твоя мама как раз начала вести дневник в это время.

– И тут тебе повезло! – возмущенно вскрикнула Лу и недовольно надула губки. – Я родилась в год Рыбьей Чешуи.

Я не могу удержаться и прыскаю со смеху. Лу недолго злится, а после присоединяется ко мне, и мы смеемся вместе.

– Чем сегодня занимается наш кронпринц? – интересуется моя маленькая подруга.

– Собирается поездить верхом после нескольких бутылок вина. В сопровождении королевы и головной боли.

– Вин, будь осторожна сегодня, – девочка взглянула на меня с сочувствием. – Держись рядом с остальными слугами, хорошо?

Я киваю головой в знак согласия, хоть и не понимаю причины внезапной перемены настроения Лу.

– А теперь вспомним на каких буквах мы остановились вчера.

* * *

После плотного и на удивление горячего обеда в компании Лу, я ожидала кронпринца около его комнаты вместе со стражниками. В отличии от Роуна, у этих двоих не было возможности оставить пост и хорошенько отоспаться, поэтому они оба засыпали стоя и сталкивались друг с другом лбами, тем самым ненадолго приходя в себя.

Дверь распахнулась и глухо стукнулась о стену, чудом не слетев с петель. Роун выглядел помятым и сбитым с толку. А еще, он умудрился надеть разные сапоги.

– Вам стоит переобуться.

Роун смотрит на сапоги, громко цокает языком, но решает последовать моему совету. Через пару минут он целиком и полностью соответствует образу всадника.

– Мне взять с собой вашу трость?

– Нет.

Кронпринц проходит мимо меня, и я морщусь, чувствуя знакомый аромат трактира «Гнусавый Лэни». Возможно, Роуну все же не стоило сегодня появляться на людях.

Кронпринц спускался с лестницы порядка тридцати минут и в его мутных глазах читалось сомнение в том, что он сможет и дальше притворяться, что хромота внезапно покинула его. Я шла позади него и дергалась всякий раз, когда он оступался, но слава Отцу, Роун не разу не упал.

Стражники открыли перед нами двухстворчатую дверь, и мы выбрались на улицу. В нос ударил запах травы и сладковато-горьких роз. Данная часть дворца оставалась для меня неизведанной до этого момента. Спускаясь по лестнице и глядя по сторонам, я и не заметила, как перед нами возник Эдион, тянущий ко мне свою руку.

Роун вскидывает брови, глядя на жест своего брата.

– Как благородно с твоей стороны, – язвит кронпринц, отталкивая протянутую ладонь Эдиона. – Исчезни.

Мы проходим мимо вспыхнувшего от возмущения принца и оказываемся на большом ухоженном поле, где по всей видимости, Роун и другие влиятельные особы катаются на лошадях в специальном обмундировании.

Роун прошел мимо брата словно туча, что еще раз напомнило мне об их не самых хороших отношениях.

Эдион продолжал говорить со мной в закоулках дворца. Этот принц был удивительно настойчивым для Триумфа, снизошедшего до общения с Бином. Принц больше не упоминал в наших разговорах о предложении, ожидая, пока я сама не напомню ему об этом. Я относилась к Эдиону с нескрываемым недоверием и не позволяла себе взболтнуть лишнего, но он либо упорно не замечал этого, либо для него это не столь важно.

Принцесса Сеаль вышла из дворца, явно недовольная своим внешним видом и отсутствием платья на стройном теле. Она подходит к Роуну и целует его в щеку, вместо официального приветствия. Девушка отстраняется от брата, начиная кашлять.

– Завязывай с этим! – возмущенно щебечет принцесса, своим тоненьким голоском. – Нет, правда, сколько можно?

– Сеаль, пожалуйста, помолчи, – просит Роун и отправляет меня к остальным слугам.

Бины оглядывают меня и высоко задирают головы.

– Сколько женщин побывало в твоих объятиях на этот раз? – не унималась Сеаль, даже тогда, когда слуга подвела к ней белоснежную кобылу и протянула поводья принцессе. – Из-за ваших похождений, матушка запретила нанимать молоденьких слуг, боясь, что внуки появятся на свет раньше времени.

«Ваших похождений?»

Слуги посмотрели в мою сторону – я была единственной юной девушкой среди них. Мне стало неуютно, и я перевела свое внимание на королеву Викторию в сопровождении Эдиона. Женщина выглядела великолепно, сидя верхом на иссиня-черном жеребце, чье седло с золотыми стременами, украшено рубинами. Животное выглядело грациознее всех присутствующих здесь знатных особ и внушало слугам страх своим размером.

– Я закончила работу над тремя лошадьми и решила дать каждому из вас попробовать поездить верхом, – Роун помогает матери слезть с лошади и берет поводья в свои руки. – Ифир самый лучший из тех, кем я занималась. Он такой строптивый и упрямый. Подстать моему старшему сыну.

Виктория с особой нежностью обняла кронпринца. Я долго наблюдаю за этой женщиной и могу совершенно точно сказать, что она любит старшего ребенка чуть сильнее остальных. Роун мягко улыбнулся и отошел с Ифиром в сторону, успокаивая его поглаживаниями и разговорами.

– Все еще не могу разобраться, как именно работают сочетания карт на животных, – признается Виктория своей дочери, которая уже успела оседлать лошадь. – Они стали более выносливыми и умными, но вместе с этим в них что-то изменилось. Кажется, мне удалось сделать их более человечными.

Я почти поперхнулась от услышанного.

«Хоть что-нибудь или кто-нибудь в этом дворце не состоит из магии?»

Я взглянула на Роуна и Ифира. Если первый выглядел спокойным и более-менее расслабленным, то движения второго были излишне нервными и пугающими. Кронпринц проверил надежность ремешков и подпругу, затем он вставил левую ногу в стремя и перекинул травмированную правую чрез круп лошади. Когда Роун устроился в седле, то выглядел, без сомнений, превосходно. Каждое его движение и жест говорили о мастерстве, которое оттачивалось годами.

Все дети королевы находились в седлах, и Виктория наблюдала за ними с восхищением. Сеаль предпочитала тихую и спокойную езду, и ее хорошенькая лошадь была с ней солидарна. Роун постоянно менял скорость – чередовал галоп и рысь, Ифир был недоволен тем, что им командуют, но все же подчинялся кронпринцу. Рыжий жеребец Эдиона часто упрямился и останавливался, желая пощипать траву, что очень сильно раздражало принца.

Эдиону удалось нагнать старшего брата. Юноша, замахнувшись хлыстом, ударил Ифира в самый неподходящий момент. Роун опешил от действий Эдиона, растерявшись до такой степени, что на долю секунды отпустил поводья. Животное тут же взбеленилось и встало на дыбы, пытаясь сбросить с себя кронпринца.

Слуги заверещали, но никто не посмел сдвинуться с места. Я смотрела на королеву, Эдиона и Сеаль, но они, спешившись, молча наблюдали за тем, как Роун вылетает из седла, падает на землю, ушибая правую ногу. На мужском лице проступил пот, он весь побледнел, а из желтых глаз буквально полетели искры. Ифир продолжал крутиться на месте, злобно притопывая и готовясь в любой момент раздавить копытами кронпринца.

«Я не могу на это смотреть. Он мой хозяин, я должна что-то сделать».

И больше не раздумывая, я побежала к нему, сломя голову и поскальзываясь в грязи. Я рухнула на колени, ободрав на них кожу и силой потянула Роуна на себя, утягивая его подальше от лошади, которая снова поднялась на дыбы и намеревалась ударить меня. Я зажмурила глаза, перед которыми уже проносилась вся жизнь. Я не надеялась на положительный исход событий, но тут Роун схватил меня за предплечье и повалил на себя, за секунду до того, как лошадиные подковы столкнулись с землей, где прежде была моя голова.

Я тряслась от липкого страха, лежа на Роуне, прислушиваясь к его неровному дыханию и сумасшедшему сердцебиению. Он не выпускал меня из своих рук, а я не могла подняться, до одури испугавшись животного.

Лицо кронпринца исказилось от резкой боли, и я немедленно слезла с него, садясь рядом на колени. Я нервно осматривала тело принца, пока мой взгляд не зацепился за разорванную штанину, под которой кровоточил старый шрам.

«Почему кровь… Черного цвета?»

Забывая о том, что позади меня королева Виктория, я подозвала к себе стражников:

– Его Высочеству срочно требуется лекарь! – они моментально подняли принца и потащили обратно во дворец, оказывать необходимую помощь.

Я продолжала сидеть в грязи, шипя от содранной кожи на коленях и руках. Надо мной возвысилась мрачная тень королевы.

– Опять ты.

Я была готова к наказанию, хотя и не считала себя виноватой.

– Кронпринц должен уметь выходить из подобных ситуаций самостоятельно, – объясняет Виктория и по движениям тени, я понимаю, что она вытаскивает из рукавов колоду карт. – Я преподам тебе урок, а после, ты отправишься за своим хозяином.

Мой взгляд метнулся к Эдиону, который изображал сожаление. Я отвернулась от него, вспоминая, как легко и просто он ударил лошадь кронпринца, подвергнув жизнь родного человека опасности.

Карты закружились вокруг нас, я слышала какие-то смешки и тихий шепот, прямо около своего уха, но, когда поворачивалась, никого не видела. Мои волосы дергали невидимые руки, до щек касались холодные пальцы, оставляя синяки на нежной коже, но самое интересное началось, когда мой разум наполнился счастьем.

Я полюбила весь мир и людей вокруг. Цвета стали ярче, запахи сильнее и звуки приятнее. Королева Виктория расцвела, Сеаль сияла, как звезда, а Эдион казался самым прекрасным созданием. Эйфория наполнила мои легкие, и я начала смеяться. Я каталась по земле и падала лицом в грязь, не контролируя свои конечности, но испытывая неподдельное счастье от единения с природой.

– Жалкое зрелище, – королева Виктория так добра ко мне. – Возьми в руки камень и стукни себя по лбу.

Мне так приятно внимание Ее Величества! Она заботится обо мне так, как никто другой. Я подбираю красивый камень с острыми краями и любуюсь им.

– Мама, перестань! – Эдион не хочет, чтобы я выполняла просьбу госпожи, но меня переполняет любовь к ней, и я без раздумий бью себя камнем, рассекая левую бровь.

Королева довольно улыбается, и я счастлива видеть ее такой!

Карты отлипают от моего тела и возвращаются в руки Виктории.

– Прочь с моих глаз, – приказывает она.

Я тут же встаю и вижу во что превратилось платье – сплошное месиво из грязи и прилипшей травы, и крови… Кровь? Откуда она? У меня горит лоб, и я дотрагиваюсь до него, провожу чуть правее… Левее… На моих пальцах остается свежая кровь.

«Что она сделала со мной?»

Не хочу находиться здесь, поэтому со всех ног мчусь во дворец, отчаянно желая найти кронпринца и убедиться в том, что он в порядке.

Я сижу около входа в западную башню, на каком-то прогнившем ящике, ожидая, пока лекарь отпустит моего хозяина. Кровь на брови запеклась, но лоб все-таки болел и неприятно пульсировал. Мне хотелось поскорее вернуться в комнату, забрать оттуда чистые вещи и отмыться от магии Виктории. Я все никак не могла понять, чем во второй раз заслужила такое отношение к себе. Я спасла ее сына, наследника престола и надежду всего королевства и вместо слов благодарности, она превращает меня в нечто, что валяется в грязи, как поросенок и радуется жизни, как ребенок Триумфа.

Деревянная дверца открывается и оттуда, хромая выходит Роун с перевязанной ногой. Когда он замечает меня – усмехается. Я хмурю брови и дергаюсь, вспоминая о наличии собственной раны.

– Не нужно столь безрассудно бросаться под копыта лошади, – говорит он, присаживаясь рядом. От него пахнет какими-то травами, которые приятно успокаивают нервы.

– Даже если от этого зависит жизнь кронпринца?

Он молчит, а я разглядываю его и замечаю, как белые пряди волос серебрятся в лучах солнца.

– Позвольте проводить вас до комнаты, – предлагаю я, вставая с места. – Опирайтесь на меня, так будет легче.

Лицо мужчины непривычно смягчается. Он почти кладет руку на мое плечо, но я мотаю головой:

– Давайте с другой стороны, там платье не такое грязное.

– Пошли уже, – сильная мужская рука оказывается на моем плече. Я пыхчу, в попытках поудобнее зацепиться за талию Роуна, чтобы в случае чего удержать хотя бы на мгновение.

Мы идем не спеша. Я подстраиваю свой шаг под кронпринца, надеясь, что ему так проще. Нас обдувает ветерок, впереди бегают озорные дети, которые увидев Роуна, кланяются ему чуть ли не до земли. Иногда он специально наваливался на меня всем телом, но я упрямо двигалась вперед.

– У тебя такое рвение к свободе.

– Да, – честно отвечаю я, переводя дыхание. – Это моя единственная мечта.

– Неужели? —принц искренне удивляется моему ответу. – А как же слава, нескончаемое богатство? Власть? Любовь на худой конец?

– Меня воспитали так, что свобода главная ценность нашей жизни и только за нее стоит бороться, – Роун понимающе кивает головой.

– Спасибо тебе за то, что спасла меня сегодня.

– Вы тоже спасли меня, – улыбаясь, говорю я. – Благодарю, Ваше Высочество.

Он отвернулся от меня, неожиданно закашлявшись.

– Вы любите ездить верхом? – спросила я.

– Я очень любил это занятие, но после того, как… Не важно, – его настроение снова меняется.

Увидев нас, Теберп и Цемузе подошли к принцу и забрали его из моих рук.

– На сегодня ты свободна. Обработай свою рану, если не хочешь, чтобы остался шрам.

7

Сделка

Оглушительные громовые раскаты сотрясали воздух, в затянутом небе сверкали молнии. За окном проливался косой дождь, неустанно барабаня по стеклам башни. В комнате сыро и холодно, пахло чем-то прелым и кислым, а от мокрой одежды несло плесенью.

Я монотонно расчесывала волосы после мытья в общей бане. Так приятно смыть с себя грязь прошедших дней и оказаться в своем убежище. Благодаря свету одинокого фонаря, я разглядела ободранные ладони и сколотые ногти на пяти пальцах. Взяв со стола крошечный коробок с вонючим бальзамом, я обработала свои ранки и поспешила сменить ночную рубашку на привычное платье.

Вчера вечером, когда на улице внезапно поднялся ураганный ветер, ко мне в комнату пожаловал Маоф – королевский советник, вооруженный бинтами, стерильными тряпками, благоухающей водой для примочек и загадочным сундучком, до верху забитым мазями, бальзамами, эликсирами и другими лекарствами. Он в срочном порядке обеззаразил мою разбитую бровь и принялся зашивать рану, серебряной иглой и шелковой нитью. Мужчина попросил меня сохранять тишину во время операции и задавать вопросы только после ее успешного завершения.

– Что же вам в сторонке спокойно не стоится? – на выдохе спросил Маоф, обрезая тонкую нить и обматывая вокруг моего расшибленного лба марлевую повязку. – Вы хорошо себя чувствуете? Ходят слухи что вы упали всем прикладом.

Я улыбнулась сквозь пелену стыда и неловкости. Заметив мое подавленное состояние, советник добавил:

– Кронпринц послал меня к вам, догадываясь, что вы не позаботитесь о себе должным образом, – мужчина попросил меня вытянуть руки вперед и показать ему свои ладони. – Совершенно себя не бережете!

Маоф пробыл со мной несколько часов, читая нотации и помогая справляться с полученными увечьями, не позволяя мне схалтурить ни на одной ранке и строго настрого запрещая самовольничать снова. Он буквально разжевывал мне принцип работы любой белой слуги и из всего его эмоционального выступления, я запомнила только три вещи:

Я должна выполнять любые приказы своего хозяина без сомнений и промедлений;

Если мой господин не пожелал быть спасенным из горящего дома, то я не должна нарушать его желание и соответственно спасать, рискуя своей собственной жизнью;

Находясь в обществе королевской семьи и их высокообразованных слуг, я не должна привлекать к себе внимание, пока сосредоточено стою за спиной хозяина, ожидая его распоряжений.

После этих нравоучений, я спросила Маофа:

– Его Высочество, попросил вас рассказать мне об этом?

– Он намеревался прийти сюда сам, но я настоял на том, что ему необходим отдых и постельный режим, – после его слов, я удивленно вскинула брови. – Это своеобразная благодарность кронпринца за вашу храбрость и верность. Он высоко ценит подобные качества в своих слугах и всегда очень щедр к ним.

– Щедр? – переспросила я. – Вы сами слышали, что произошло с его тремя последними слугами.

Видимо из-за моего заговорщического вида, Маоф разразился смехом.

– Роун любит пускать о себе страшные сказки по миру, – мужчина убирал все свои принадлежности обратно в сундучок, оставляя мне пару бальзамов. – Если мне не изменяет память, то предпоследний слуга, славный паренек примерно вашего возраста, получил внушительное состояние за пару лет службы и отправился в путешествие, на весьма неплохом корабле. А последнюю, женщину в самом расцвете сил, кронпринц благословил на брак и выделил ей мешок монет, которого хватит на землю, отстройку дома, свадебную церемонию и еще на много всякой всячины.

Я открывала и закрывала рот, не находя, что можно на это ответить. Маоф довольно улыбнулся и в уголках его глаз собрались морщинки.

– Он один из немногих Триумфов, который по-настоящему ценит труд своих слуг и понимает, как вам сложно выживать в магическом мире, – он захлопывает аптечку и поправляет гофрированный воротничок рубашки. – Только задумайтесь: Его Высочество ни разу не использовал магию карт и не вредил своим слугам. Это говорит о многом, Эловин.

Когда советник произнес мое имя в слух, я неосознанно дернулась.

– Лорна проделала отличную работу, воспитав вас, как подобает.

– Уверена, если бы она услышала сейчас этот комплимент, непременно бы спрятала голову в песок, как страус, скрывая пунцовые щеки, – воспоминания о тетке улучшили мой настрой и придали мне сил. Маоф тоже выглядел счастливым, говоря о ней. Советник будто бы знал Лорну также хорошо, как и я.

Мы еще немного поговорили о кронпринце и состоянии его здоровья, после чего, Маоф поспешил покинуть мои покои, ссылаясь на занудные королевские дела. Этот мужчина волшебным образом создавал вокруг себя какую-то поразительно добрую и спокойную атмосферу, с которой не хотелось расставаться.

– Почему принц хромает? – я задала вопрос, интересовавший меня непозволительно сильно на протяжении долгого времени.

Советник остановился в дверях и задумался, взвешивая все «за» и «против».

– Придет время, и он сам расскажет вам об этом, если захочет. Я и так слишком многое доверил вам сегодня, Эловин. Отдыхайте и набирайтесь сил, – Маоф тепло улыбнулся и осторожно закрыл за собой дверь.

Сегодня кронпринц отлеживался в своей комнате и через стражников приказал мне делать тоже самое. Сначала я обрадовалась этому, но через пару часов сидения в четырех стенах, я устала от безделья и не знала, чем себя занять. Лу с утра пораньше принесла мне стопку романов, наверняка не спросив разрешения у родителей. Я взяла верхнюю книгу в коралловой обложке и вдохнула ее запах – старый и забытый. Пожелтевшие странички приятно шелестели от прикосновения к ним моих пальцев, выцветшие буквы слегка смазаны и местами размыты.

– «Предание об арканах-миротворцах», – судя по названию речь пойдет о Триумфах, а не о любви, как говорила Лу.

Погода располагала меня к чтению и поэтому я решила уделить время выдумкам предков.

«Сунья – есть начало, чертова дюжина – есть конец.

Жизнь возникает из хаоса, что удерживает в своих руках Шут, обреченный на существование без выбора. Искорка загорается и вырывается наружу, создавая противоположности: огонь и воду, свет и тьму, добро и зло. Хаос постепенно рассеивается, следуя за сумасшедшим хозяином и оставляя после себя равновесие, за которым день и ночь следят хранители – Маг и Жрица.

Маг контролирует природные стихии с помощью четырех инструментов, из которых появились младшие арканы: Жезлы – огонь, Чаши – вода, Мечи – воздух, Пентакли – земля. Он удерживает в себе могущественные силы, позволяющие создавать и укреплять мир.

Жрица же впитывает в себя знания и накапливает энергию, которая в конце концов выходит за пределы и вливается в Императрицу – воплощение всего живого и растущего.

Императрица становится истинной правительницей созданного мира, она Матерь всего живого, могущественная и эмпатичная, символ власти и новой жизни.

Вместе с ней неразрывно правит Император – завоеватель и защитник всего того, что породила Императрица. Он олицетворяет стабильность и порядок. Именно Император завершает идеи Мага и поддерживает состояние мира после него. Когда парные арканы объединяются, они создают крепкий и прочный, практически нерушимый покой для всего человечества.

Иерофант помогает направлять энергию четырех стихий в нужное русло, а Влюбленные дают людям выбор – развилку из нескольких дорог, каждая из которых представляет собой жизненное испытание. Любой человек становится возницей своей Колесницы, управляющей ей согласно своим мыслям, желаниям и действиям, позволяющий живой материи двигаться вперед, в корне меняя направление своего пути. Сила выращивает в людях внутренний стержень, необходимый для выживания в мире, а Отшельник оказывается последней ступенью человеческого развития.

Дальше, хрупкого ребенка сопровождает или покидает Фортуна, в зависимости от Мага и Шута, которые непосредственно влияют на удачу. Справедливость контролирует хаос, что привносит в жизнь Шут. Повешенный всегда чем-то жертвует на пороге новых открытий, готовясь к неизбежной чертовой дюжине – Смерти.

Смерть и Императрица, словно две сестры. Они дополняют друг друга, несмотря на различия. Смерть знаменует собой конец старого, а Императрица начало нового. Объединяясь, они непрерывно обновляют мир и приводят его в бесконечное движение…»

Мои глаза добрались до стихотворения, состоящего из пяти строк, написанного совсем недавно в конце книги:

«Спустя сто лет вернутся,

Погружая в хаос мир,

Две древние сестрицы:

Маленькая Смерть

И госпожа Императрица».

Сердце забилось быстрее. Руки затряслись, и я уронила книгу на пол. Она упала обложкой вниз и раскрылась на изображении Императрицы – точно такой же женщины, что жила на моем плече. Мне стало невыносимо душно, под плотным рукавом платья старший аркан на коже будто бы оживал и требовал, чтобы его перестали скрывать. Он рвался наружу, желая использовать магию и разбрасываться заклинаниями, но я не разделяла интересов этого Триумфа.

Я вздрогнула от вспышки, что оставила молния у моего окна. В носу засвербило сладким запахом магии и мне захотелось чихнуть. Тоже самое ощущение возникло в карете, когда мы с Лорной и Габриэль направлялись во дворец. Неужели этот аромат и витающие в воздухе кристаллы создала я, а не стена Агона?

В дверь тихонько постучали. Я пнула книгу, затолкав ее под кровать.

– Что вы здесь делаете? – высунув голову в коридор, спросила я Эдиона – человека, которого мне меньше всего хотелось видеть.

Он переминался с ноги на ногу и выглядел огорченным.

– Хотел узнать, как ты, – одной рукой он взъерошил блондинистые волосы, а другой оперся о косяк.

– Я в порядке, – с раздражением в голосе ответила я. Эдион осмотрел мое лицо и увидев повязку на лбу, стыдливо отвел взгляд в сторону. – Вам не следует находиться здесь, а я не должна разговаривать с вами.

– Но мы оба нарушаем правила, – он горько усмехнулся и сунул обе руки в карманы. – Я не хотел, чтобы ты пострадала.

– Тогда не нужно было ставить жизнь и здоровье кронпринца под угрозу! – неожиданно пылко и громко заявила я. Это заставило принца нахмуриться и отстраниться от меня.

Он прекрасно знал о том, что пока я служу Его Высочеству, то буду предана ему до мозга костей и предотвращу любую опасность, что встанет на пути моего хозяина. Я знала, что безопасность господина – не моя работа, но Лорна воспитывала во мне разные качества и навыки, которые помогли бы мне быстрее заслужить свободу. Не пользоваться этим, означало бы предать тетку и оскорбить все знания, полученные в доме вдовы.

– Зачем вы ударили лошадь Его Высочества?

– И правда, зачем? – мы одновременно повернули головы в сторону третьего насмешливого голоса.

Роун вышагивал по узкому коридору, выдавая свое присутствие лишь глухим постукиванием трости. Он выпрямился во весь рост и сейчас показался мне слишком высоким, и абсолютно недосягаемым.

– Ты получаешь особое удовольствие, переманивая на свою сторону моих слуг? – кронпринц язвительно улыбался и сжимал рукой золотой набалдашник трости. – Боюсь, мне придется лишить тебя такого удовольствия, брат.

Они смерили друг друга взглядами полными ненависти. Роун поднял свою трость так, чтобы та оказалась в горизонтальном положении, а затем, отгородил ей меня от Эдиона.

– Выход дальше по коридору, – продолжал Роун и встал совсем рядом со мной, тыкая кончиком трости в грудь младшего брата, который вот-вот взорвется от злости.

– Еще увидимся, Эловин, – после этих слов, Эдион разворачивается и стремительно покидает западную башню, под не унимающиеся громовые раскаты.

Оставшись наедине с кронпринцем, я быстро растеряла свою уверенность, что образовалась во мне при разговоре с его младшим братом. Я неловко откинула волосы назад и начала топтаться на одном месте, не зная, стоит ли мне пригласить Его Высочество внутрь комнаты или же закрыть дверь, чтобы не смущать человека.

– Если на территорию гнезда вторгается враг, ястребы отчаянно защищают своих птенцов, – прерывает тишину Роун. – Знала об этом?

Я нервно усмехнулась.

– Как-то не приходилось изучать семейные отношения птиц.

– Я могу войти? – спрашивает принц и получив от меня согласие в виде кивка, заходит в комнату.

Из всех четырех каменных выступов, он конечно же садится именно на мою застеленную кровать. Кронпринц рассматривает помещение, шмыгая забитым носом. Я стою в темном углу, напоминая приведение, которое стучит зубами от холода. Роун опускает глаза на пол и его брови ползут наверх. Он поднимает книгу и отряхивает ее от пыли.

Мои глаза расширяются, когда я понимаю, что эта та книга, которую я закинула под кровать. Или же нет?

– Изучаешь арканов?

– Нет, читаю все подряд от скуки, – мямлю я.

– У тебя есть время, чтобы скучать? Нужно это исправить, – Роун по-доброму смеется и слава Отцу, откладывает книгу в сторону. – Хотела бы владеть магией?

Отрицательно качаю головой. Кронпринц приглашает меня присесть, постукивая ладонью по месту рядом с собой.

Мы молча сидим на твердой постели, слушая, как барабанит дождь.

– Магия творит чудеса, спасает людей и вселяет в них ужас, – он приподнимает свою руку вверх так, чтобы я видела его ладонь. Она разительно отличается от ухоженной ладони Эдиона – кожа шершавая и мозолистая.

Маленькие линии на коже принца начинают мерцать в полутьме. Они переливаются всеми цветами радуги, даруя приятное свечение.

Эта магия не похожа на ту, что использовала Виктория.

– Очень красиво, – говорю я, продолжая разглядывать мерцающие ладони Роуна.

Он поворачивается ко мне и позади мелькает молния, я зажмуриваюсь.

– Смелая Эловин боится молний? – приоткрываю один глаз и все еще вижу перед собой принца.

– Совсем чуть-чуть, – отвечаю я.

Он лохматит волосы и его желтые глаза почему-то становятся ярче.

– Я рад, что ты цела, – признается принц. – Если продолжишь работать в том же духе, то я постараюсь дать тебе то, о чем ты мечтаешь с детства.

– Правда?

Кронпринц кивает головой.

– Спасибо.

– Поблагодаришь, когда получишь свободу, – он встает с моей кровати и покрепче хватается за трость. – Хорошенько поспи, птенчик. Зажги фонарь, мало ли что скрывается в темноте.

Становится так тепло и уютно, что мои веки закрываются сами по себе.

Через несколько мгновений я проваливаюсь в крепкий сон, в котором спорят Маг и Жрица, Шут ведет отчаянную борьбу против Справедливости, а Императрица счастливо правит с Императором, на левом плече которого злобно смеется Дьявол.

Старшие арканы резко исчезают, сменяясь на один из коридоров западной башни. Все тело напряжено, а мои ноги были ватными. В этом сне меня окружала мертвая тишина, по спине струился неприятный холодок.

Мне приходится подниматься по бесконечным ступенькам, чтобы попасть в свою комнату и поскорее проснуться.

– Узнал что-нибудь? – слышу голос за поворотом, но иду дальше.

– Никто не говорит о короле, как можно что-то узнать? – бубнит в ответ второй голос. – Он вообще существует?

Я резко останавливаюсь, подозревая что-то неладное в этом разговоре. Прислоняюсь к стене вплотную и осторожно высовываюсь из-за угла. В тени факелов замечаю преданных стражников кронпринца – Теберпа и Цемузе. Первый, низенький и взбитый, с льняной кожей и кучей родинок на лице, ходил из стороны в сторону, раздражая этим более статного стражника. Цемузе выглядел серьезнее, черные вытянутые глаза разглядывали пол, пальцы стучали по квадратному подбородку, придавая мужчине вдумчивый вид.

Видеть этих двоих в одиноком коридоре, поздним вечером и без компании Роуна весьма непривычно.

– Мы никогда не сдвинемся с мертвой точки, – объявляет Цемузе, выпрямляясь. – Как подсунуть яд тому, кто обитает черт знает где? Он как чувствует и поэтому прячется, как корабельная крыса.

«Что за бред? Почему мне это снится?».

– Что предлагаешь делать дальше? Времени катастрофически мало, нужно двигаться, иначе не видать нам обещанного состояния.

«Они хотят отравить короля? Какими глупыми нужно быть, чтобы обсуждать подобные вещи во дворце».

Мне определенно стоит выбираться отсюда. Аккуратно разворачиваюсь на пятках, затаив дыхание, двигаюсь в сторону последней лестницы, которую мне предстоит преодолеть.

Я наступаю на непонятно откуда взявшийся камень и пищу от резкой боли, когда острый кусочек впивается в кожу. Меньше, чем через секунду, к моему горлу прижимают ледяное лезвие ножа.

– Подслушивать чужие разговоры нехорошо, – шепчет Цемузе, прижимая меня к себе. – Что ты услышала?

– Все.

Мужчина слегка надавливает ножом на горло, оставляя на коже небольшой порез.

«Почему мне больно, если это всего лишь – сон?»

– Надо избавиться от нее, пока никто не хватился, – Теберп оглядывается по сторонам, боясь быть пойманным.

Они молчат некоторое время, а потом одновременно смотрят друг на друга, словно им в голову пришла одна и та же идея.

– Кронпринц тебе доверяет, – загадочным голосом продолжает Цемузе. – Знаешь, на что можно обменять доверие будущего короля Этонери? Теберп!

Теберп неуклюже достает из кармана свиток, который впоследствии раскрывает и показывает мне.

Документ8 подписан кем-то из королевской семьи и его содержание говорит о том, что Бин прошел службу и получил свободу. Осталось вписать имя счастливчика, и эта бумажка станет для кого-то путевкой в новую жизнь.

У меня кружится голова.

– Предлагаем сделку.

Я не дергаюсь.

– От кронпринца ты узнаешь информацию о короле и докладываешь ее нам. Если сделаешь достаточно много полезного до третьего полнолуния, то мы отдадим тебе точно такую же бумажку, но уже с твоим именем. Если откажешься, мне придется убить тебя прямо здесь.

«Кронпринц добр ко мне. Он спас мне жизнь и позаботился о моем здоровье, после того, что сделала королева… Но почему я не могу отказаться от этой грязной сделки?»

– Что тут думать? Неужели ты не презираешь Триумфов? Неужели доверие кронпринца дороже свободы?

Решение срывается с моих губ прежде, чем я осознала, что подписала себе смертный приговор:

– Я согласна.

Когда Теберп стукнул меня чем-то тяжелым по затылку, и я столкнулась с мраморным полом, то вдруг поняла:

Это был не сон.

8

Гнусный Лэни

«Это был не сон».

Фермерские Угодья мирно дремали, нежно укрытые снежным одеялом, а в самом сердце королевства, жаркое и душное лето едва ли сменилось теплой и красочной осенью.

В глазах рябило от постоянно мелькающих цветов: белых, серых, черных, золотых и бордовых. Пестрая роскошь дворцовых залов перестала вызывать во мне восторг, а звучные и твердые голоса Триумфов сливались в нарастающий гул.

«Это был не сон».

Ядовитые сплетни, пустые разговоры и беспричинная суета превратились в огромной ком, застрявший в горле. Я задыхалась среди высоких стен и просторных комнат, меня душило отчаяние и топила печаль.

– Это был не сон! – с ужасом воскликнула я.

Я села в кровати, пытаясь унять страх в беспокойном сердце. Меня мгновенно прошиб пот, тело стало неприятно липким и грязным, ноги стремительно наливались свинцом, а затылок нещадно пульсировал, напомнив о реальном существовании сделки.

«Нужно собраться. Так не пойдет, Эловин».

Собраться мне не удалось и двумя днями позже, когда я осознала, что особенно остро нуждалась в разговоре с единственным близким, но недоступным человеком.

Габриэль, моя безрассудно храбрая и чересчур упрямая названная сестра, была нужна мне, как глоток свежего воздуха. Сколько бы раз я не старалась попасть в королевскую кухню, какой бы повод бы для этого не находила и как бы не изворачивалась, итог всегда один – меня выставляли за дверь, говоря, что ни за что не пропустят внутрь, добавляя излюбленное «в целях безопасности». Состояние близкой подруги и ее дальнейшая судьба оставались для меня скорлупой грецкого ореха, которую я расколю, только обломав себе все зубы.

Я плелась позади гостей из Знатного города, которые двигались по значимым местечкам дворца и вслух восхищались его убранствами. Роун возглавлял колонну и не спеша вел всех за собой, попутно отвечая на вопросы и комментируя обстановку внутри очередной комнаты. Тень хозяина, то есть я, бесшумно следовала за ним на приличном расстоянии, смотря себе под ноги.

От дурных мыслей меня отвлекал только хозяин, в корне изменившийся за пару дней. Он перестал устраивать пьяные сцены в столовой белых слуг, более уважительно и менее требовательно относился ко мне, везде бродил с тростью и большую часть времени проводил во дворце.

Роун стал частым гостем библиотеки, в которой допоздна зачитывался приключенческими книгами и засыпал с ними в обнимку. Он без умолку болтал о несвязанных между собой вещах, демонстрируя прекрасное владение четырьмя диалектами.

Он любил встречать важных персон и с нескрываемым удовольствием демонстрировал им владения, которые в ближайшем будущем станут его собственностью. Его Высочеству нравилось хвастаться своим положением, несмотря на очевидную неприязнь к ответственности.

– Леди, – Роун дружелюбно протянул руку пожилой даме, чтобы помочь ей спуститься по ступенькам. Он весьма обходителен с женщинами и дипломатичен в разговорах с мужчинами.

Смотреть в глаза Его Высочества становилось сложнее. Рано или поздно, я добровольно предам не только его доверие, но и все королевство, ради клочка бумаги на котором написано мое имя. Не могу поверить, что кронпринц возненавидит каждую клеточку моего ничтожного существования. Я шла за ним на ватных ногах, нервно озираясь по сторонам.

– Какие жуткие женщины! – восклицает мужчина в светло-голубом фраке, издалека увидев старших слуг, затаившихся в глубине тронного зала.

– Почему у них вместо глаз – драгоценные камни? – миниатюрная девушка с высокой прической, украшенной морскими звездами, обвивает своими пальчиками предплечье кронпринца и практически виснет на нем.

Роун широко улыбается.

– Янтарь помогает видеть прошлое, выливаясь из глаз древесными слезами и застывая в виде воспоминаний, – я с интересом слушаю рассказ принца. – Алмаз показывает владельцу прозрачное и чистое настоящее. А изумруд отражает в своих гранях постоянно меняющееся будущее.

– Но зачем это понадобилось, – юная леди хихикает. – Бинам?

Тронный зал заполнился смехом Триумфов.

– Они пожелали навсегда остаться во дворце и помогать нам. Эта троица видит людей насквозь.

Внутри все сжимается, когда я вспоминаю, как женщины окружили меня, пытаясь выведать правду. Интересно, они действительно не смогли прочитать меня или ждут подходящего момента, чтобы выдать мою истинную сущность?

– Забавно, – с улыбкой протянула девушка, отпуская Роуна и вприпрыжку подбегая к сестрам. Женщины стояли неподвижно и даже не моргали. – Кто из вас отвечает за будущее?

Никто не ответил наглой девчонке. Она надула губы и сморщила лоб, а после, начала тыкать пальцем в грудь Лахесы.

Клото и Айса, стоявшие по бокам от сестры, одновременно схватили леди за запястья, полностью обездвижив ее. Лахеса склонилась над внезапно съежившейся девушкой и блеснула янтарным глазом.

– Платина, – в один голос сказали три женщины. – Что вы желаете знать о своем будущем?

Платина, видимо расслабившись, натянула на себя прежнюю улыбку и дерзко заявила, кокетливо метнув взгляд к принцу:

– Его Высочество…

Я закатила глаза. Среди множества вопросов о будущем, она задала самый банальный и неинтересный. Даже Роун кажется разочаровался и шумно вздохнул, опираясь плечом на статую.

– Ваши судьбы никогда не пересекутся, – говорит Лахеса.

– Его нити отличаются от твоих…

– И они уже переплетаются с нитями другого человека, – заканчивает Айса.

Троица возвращается в прежнее положение, оставляя всех присутствующих в полном недоумении. Платина готова расплакаться на месте и, чтобы не показывать свою слабость, бросается прочь из зала. Кронпринц переминается с ноги на ногу, оказавшись в неловком положении перед оставшимися гостями.

– Вы, наверное, проголодались? – спрашивает Роун, возвращая приветливый вид. – Наша последняя остановка – кухня!

Попасть в королевскую кухню оказалось невероятно легко, когда рядом с тобой кронпринц. Роун любезно приветствовал слуг в белых фартучках и причудливых колпачках; все они были низенькими и пухленькими, с розовыми щечками и живыми глазами, какие редко встретишь во дворце. От людей здесь пахло настолько вкусно, что у меня заурчало в животе. Огромная кухня казалась идеально чистой и слишком светлой, по сравнению с другими помещениями.

– Можете попробовать. Очень вкусно, – говорит Роун женщине, которая принялась уплетать свежеприготовленные сдобные булочки.

Кронпринц незаметно подошел ко мне, пока я высматривала среди работающих людей свою сестру и нервно сжимала кулон.

– Вспомнил, – шепчет Роун. – Я отправил сюда твою подругу, да?

– Она все еще здесь?

Юноша улыбается и кивает куда-то в сторону. Я слежу за его взглядом и мои глаза находят родное лицо.

– У тебя есть немного времени, чтобы пообщаться с ней, – предупреждает кронпринц и возвращается к Триумфам.

Я смотрела на замученную и иссохшую Габриэль. Полусонная, она пыталась уследить за движениями повара, который яростно размахивал половником и трижды стукнул им ей по макушке за невнимательность.

Габи выделялась среди остальных работников кухни – лишь у нее одной был несчастный вид. Ее волосы сталь чуть короче, это заметно по длине излюбленной косички; цвет кожи приобрел оливковый оттенок, руки перевязаны тканью от запястья до плеча; взгляд понурый без озорного огонька и желания своровать очередную безделушку. Она зевает, прикрывая рот ладонью и отрывает взгляд от стола, наконец замечая меня.

Не могу сдержать улыбки, когда мы смотрим друг на друга. Столько месяцев разлуки и грустных мыслей, и вот она здесь, в нескольких шагах от меня, целая и невредимая! Я бегу к ней через всю кухню и не сдерживаю себя, когда стискиваю ее в объятиях при всех слугах.

– Габриэль! Я так рада видеть тебя, – меня переполняют эмоции. Уши и щеки горят, сердце бешено колотится в груди. – Мне столько нужно тебе рассказать!

Я отстраняюсь от подруги, когда не слышу ее голоса и не чувствую того, как меня обнимают в ответ. Продолжаю глупо улыбаться, но когда вижу слезы в уголках глаз Габриэль, мрачнею.

– Что такое? Почему ты плачешь? – беспокоюсь я и хочу взять ее за руку, чтобы ободрить, но она отталкивает меня.

– Почему ты не позволила мне сбежать? – Габриэль неожиданно срывается на крик, и я вздрагиваю. – Зачем все решила за меня? Такой жизни ты желала мне, да? Взаперти чертовой кухни, кишащей объедками Триумфов?

На нас глазели люди. Я постаралась отвести Габи в сторону, но она даже не сдвинулась с места. Слезы сыпались градом, оставляя на щеках влажные дорожки. Она содрогалась от рыданий и не могла успокоиться.

– Я не понимаю…

– Ты и не пыталась понять! – грубо прерывает меня подруга. Она утирает фартуком слезы и смотрит на меня. – Я всю жизнь твердила тебе и Лорне, что не хочу тратить свое время на прислуживание магам. Вы всегда затыкали меня, пытались убедить в обратном и к чему это привело, а?

Габи заливается истерическим смехом, и я пячусь назад, словно провинившийся ребенок. Она шмыгает распухшим носом и ухмыляясь, говорит:

– Я здесь, а умница Эловин служит будущему королю, – она подходит ближе и резко разворачивает меня за плечи. Мы обе смотрим на кронпринца, который точно также смотрит на нас. – Какая прелесть!

– Мы хотели помочь тебе, – мямлю я.

Девушка продолжает сверлить взглядом Роуна.

– Хорошо ты устроилась. И принц, и свобода… Лорна наверняка гордится тобой.

Я хватаю ртом воздух и не могу вздохнуть полной грудью.

– Т-тебе не нравится? Не нравится работать на кухне? – заикаясь, спрашиваю я.

– Ваше Высочество, – хмыкая, Габриэль отвешивает поклон подошедшему к нам, Роуну. – Надеюсь ты получишь то, ради чего идешь по головам.

Габриэль уходит обратно к повару.

Я полностью разбита.

– Идем, – меня зовет Роун, и я молча следую за ним, оставляя на этой кухне часть себя.

* * *

В Знатном городе сегодня проходит грандиозная ярмарка в честь наступления осени. Его Высочество покинул дворец еще утром, оставив своих верных стражников во дворце. Несмотря на слова королевского советника о том, что путешествовать в гордом одиночестве небезопасно, принц был непреклонен и твердо стоял на своем.

Я сидела в столовой слуг разминая в деревянной миске вонючую тыкву. Весь пол усеян семечками и мякотью, которым не удалось стать частью любимого десерта принцессы Сеаль.

– Как она это ест? – спрашивает меня Лу, перемешивая оранжевую массу ложкой.

Молча пожимаю плечами. У меня абсолютно нет желания хоть как-то шевелить языком, не говоря уже про разговоры о вкусовых предпочтениях принцессы.

– Ты в порядке? – Лу пыхтит, когда убирает с лица прилипшие огненно-красные волосы двумя руками. – Лекарства Маофа помогли тебе?

Я впервые отрываю свой взгляд от тыквенного пюре и смотрю на Лу. Она выглядела по-настоящему обеспокоенной, когда кончики ее заостренных ушек причудливо дергались.

– Шрам все равно останется9, – грустно усмехаясь, отвечаю я.

А на что я надеялась, когда по собственному желанию бросилась спасать принца и угодила в беспощадную пучину магии Виктории? Неужели на то, что мази королевского советника помогут всем моим ранам затянуться, в том числе и душевным?

– Ты и так красивая, – девочка широко улыбается и показывает мне большой палец. – Со шрамом или без, это не важно.

– Спасибо, – я пытаюсь улыбнуться, но получается не очень убедительно.

Мне бы хотелось поговорить с Лу обо всем, что происходит в моей жизни, но ей и своих проблем хватает.

– Я принесу чай, – продолжая улыбаться, говорит Лу и отправляется в сторону небольшой кухни.

Я добавляю в комковатое пюре пару ложек сахара и заливаю неприятную массу водой, продолжая непрерывное помешивание. Невольно вспоминаю те счастливые дни, когда мы готовили вместе с Габриэль, не испытывая друг к другу отрицательных чувств. Жить, вернее существовать, намного труднее, когда ты знаешь о том, что самый близкий человек считает тебя виноватым во всех своих неудачах. Вдвойне труднее, когда ты соглашаешься с этим и каждый день думаешь: «А что было бы, поступи я по-другому? А как бы тогда она жила? Была бы счастлива?»

– Давно не виделись, – я вздрагиваю, когда по обе стороны от меня, на лавочку садятся те, от одного только вида которых хочется потерять сознание.

Цемузе и Теберп не трогали меня с того момента, как мы заключили гадкую сделку, закрепленную ударом по затылку, после которого меня притащили в комнату и кое-как закинули на кровать.

– Что вам нужно? – я старалась не поддаваться панике, ведь мы находились в столовой, где присутствовали и другие слуги.

– Информация, – тихо отвечает Цемузе, прижавшись к моему боку вплотную. – Отправляйся в трактир, что находится на окраине Арума и узнай что-нибудь интересное о королевской семье от владельца.

– «Гнусавый Лэни»?

Стражники смеются, Теберп легонько похлопывает меня по плечу, изображая веселого друга. Белые слуги не обращают внимания на нашу компанию, продолжая заниматься своими делами.

– О, так ты уже была там, прелестно, – Цемузе достает из кармана защитного жилета складной нож и улыбается, глядя мне в глаза. – Если проболтаешься, я добавлю шрам и на другую бровь, для симметрии.

У меня не остается выбора. Время уходит, поэтому я оставляю приготовление десерта на Лу и выхожу из столовой. Я пускаюсь прочь из дворца, еле сдерживая слезы.

На улице чудесная погода, мягкая и теплая. Вокруг меня неустанно опадают листья, кружась в медленном танце осеннего ветра. Столица Этонери погрузилась в атмосферу праздника. Повсюду царила приятная суета, слышался звонкий смех и мелькали слишком красивые лица. Триумфы выглядели совсем просто: никаких дорогих костюмов и платьев, тяжелых украшений и надменных масок.

Я передвигалась настолько быстро, насколько позволяли мои легкие. Каждые десять минут мне приходилось останавливаться, чтобы выровнять дыхание и отделаться от колющей боли в боку. Со стороны я выглядела как обычная белая слуга, несущаяся по делам хозяина, но на самом деле я бежала прямиком в объятия неизбежного предательства.

Мне удалось достичь знакомого моста, по которому пять месяцев назад проехала повозка, доставившая меня и Габриэль во дворец. Под каменным сооружением мелькала Соленая река, больше напоминающая большой ручей, по которому не проплывет ни одна лодка. Я всего лишь переходила из одного города в другой, но когда мои ноги оказались на земле Арума, мне стало не по себе от увиденного.

Картина всеобщего счастья сменилась вечным унынием и серостью. Одинокие дома младших арканов выглядели бедными и покинутыми. Высокие деревья скинули листья, а ставни местных магазинов забиты досками. Арум казался давно забытым городом, в котором никто не жил на протяжении десятка лет.

Улицы уводили меня все дальше и дальше, и спустя время я перестала ориентироваться в местности. Когда я была здесь вместе с принцем Эдионом, все выглядело совершенно по-другому.

Вдалеке виднелась померкшая и потрескавшееся стена Агона, указывающая на скорое приближение к ослабевшей окраине Арума.

– Что же здесь произошло?

Когда я наконец наткнулась на знакомый трактир, то осознала, что за весь свой путь не встретила ни одной живой души. В зловонном доме горел свет и звенели бокалы. Я нахмурилась, подозревая что-то неладное:

«Все жители Арума уместились в трактире?»

Я выдохнула и вошла внутрь.

– Добрый день, – мы сразу же столкнулись взглядами с хозяином трактира.