Читать книгу Инь, янь и всякая дрянь - Дарья Донцова - Страница 1

Если ты понятия не имеешь, чем занимаешься, назови это аналитической работой.

Я в сто пятьдесят восьмой раз включила запись и уставилась на экран. Когда Чеслав принес диск и запустил его, меня, бедную, чуть не стошнило от ужаса. Телевизор равнодушно продемонстрировал картинку: темноволосая женщина сидит на стуле, самом обычном, белом, пластиковом. На одной ножке круглое темное пятно – кто-то приложил к стулу горячий предмет и слегка подпалил его. Вроде ничего особенного? Ну да, если бы только лицо несчастной не было покрыто синяками и ссадинами. Один глаз у нее почти заплыл, рот заклеен полосой скотча, руки привязаны к спинке, а ноги примотаны к ножкам. Сначала мне показалось, что незнакомка мертва, но потом она пошевелила головой. И тут из левого угла кадра выдвинулась черная фигура. Она вытянула руку с пистолетом, зазвучал явно измененный с помощью компьютерных технологий голос:

– Срок закончился. Думаю, тебе придется искать новую жену, эта уже пришла в негодность.

Затем раздается тихий щелчок, и по светлой кофте женщины медленно растекается алое пятно. Сначала оно было маленькое, потом делалось шире, шире, шире. Темноволосая голова откинулась набок и упала на грудь, экран погас. Все, казнь свершилась.

Как я уже упоминала, запись принес Чеслав, начальник нашей группы. И теперь мне, Тане Сергеевой, нужно увидеть на экране хоть что-то, что выведет на след убийцы.

Женщину, привязанную к стулу, зовут Оксана Родриговна Бондаренко. Ее муж Федор – мягко говоря, странная личность. Неделю назад Оксана не вернулась с работы. Как поступил бы нормальный человек, если супруги полночи нет дома? Конечно же, он…

Стоп. Прежде чем ответить на этот простой вопрос, нужно учесть несколько фактов. Оксана вполне добропорядочный человек, не пила, не курила, работала в бухгалтерии затрапезного предприятия, больших денег ни на службе, ни дома в руках не держала. После работы, в начале седьмого вечера, она садилась на маршрутку, доезжала до метро, спускалась в подземку и катила домой через весь город. Путь этот занимал два часа (собственно, столько же времени длилась поездка на работу утром).

На мой взгляд, Оксана невероятная дура. Если произвести элементарные математические вычисления, то получается, что за рабочую пятидневку она проводила в транспорте двадцать часов. В году пятьдесят две недели, значит, в год выходит больше тысячи часов на дорогу. Если разделить последнее число на двадцать четыре, то получается сорок с лишним суток! Почти полтора месяца Оксана проводила в течение года в пути. С ума сойти! Не легче ли найти работу в соседнем доме и ходить к своему калькулятору пешком, а? Если бы Оксана трудилась в каком-то пафосном месте, еще хоть как-то можно было бы понять необходимость транспортных мучений, но она-то работала на хлебозаводе и получала за труд пару медных копеек. Ей-богу, я абсолютно не понимаю некоторых людей! С другой стороны, бухгалтеров пруд пруди, может, бедняжке не удалось найти работу неподалеку от родного подъезда?

Ладно, оставим в стороне пустые размышлизмы и вернемся к известным фактам. Утром первого июля Оксана, как обычно, направилась к метро (Бондаренко живут не очень богато, у них нет машины). В свою бухгалтерию фигурантка вошла точно в девять – прямо не женщина, а курьерский поезд, прибыла по расписанию! – и занялась расчетами. В восемнадцать ноль-ноль Бондаренко встала, взяла сумку и покинула хлебозавод. Все, больше ее никто не видел.

Почему главбух не стала паниковать, когда примерная сотрудница на следующий день не явилась на работу? А с какой стати терять голову? Ведь ровно в девять часов начальнице жены позвонил Федор и сказал:

– Оксана заболела, свалилась с температурой.

– Пусть выздоравливает, – милостиво ответила начальница, – вызовите врача для оформления бюллетеня.

Теперь вернемся к вопросу, что сделал бы нормальный мужик, если бы жена до полуночи не вернулась домой. Собственно говоря, насчет нормального мужика все понятно, а вот Федор, когда супруга так и не появилась (и даже не позвонила), лег спать. В пять утра в квартире раздался телефонный звонок, некто произнес два слова:

– Почтовый ящик.

– Что? Кто говорит? При чем тут почта? – стал спрашивать спросонья Федор, но из трубки уже летели короткие гудки.

Очевидно, муж Бондаренко не отличается большой сообразительностью, потому что он решил: кто-то ошибся номером – и преспокойно улегся спать дальше.

В семь утра Федор решил спуститься на первый этаж за газетой, открыл ящик, и ему в руки выпал диск. Бондаренко и тут не удивился (вот такой спокойный человек!), просмотрел прессу и уехал на службу. Лишь вечером, усевшись у телевизора, он надумал поинтересоваться, что же содержит нежданный подарок, и запустил диск.

Запись оказалась короткой. На экране возникло изображение Оксаны. Она была привязана к стулу и казалась то ли одурманенной наркотиками, то ли напуганной до потери сознания.

– Меняем ее на тайну, – прозвучал за кадром странный голос. – Если пойдешь в ментовку – она покойница. Завтра, Ваганьковское кладбище. В полдень. У церкови.

Федор страшно удивился. О какой тайне идет речь? Но решил, что завтра в полдень все выяснится, и… лег спать.

В указанное время заботливый супруг приехал на погост и стал расхаживать у церкви. Был какой-то православный праздник, поэтому народу вокруг толпилось много. Федор провел на площади четверть часа, а потом уехал несолоно хлебавши – к нему так никто и не приблизился.

На следующее утро в почте обнаружился новый диск. На сей раз, правда, Бондаренко не стал ждать вечера, запустил DVD сразу. На экране опять появилась Оксана. Выглядела она намного хуже, чем в первом «кино», – ее, похоже, сильно избили.

– Меняем жену на тайну, – без всяких эмоций произнес тот же голос. – Пойдешь в ментовку – она покойница. Завтра. Ваганьковское кладбище. В полдень. У церкви.

Федор покорно выполнил приказ, но получился какой-то день сурка. К нему опять никто не подошел. А спустя неделю в том же почтовом ящике он обнаружил диск с записью казни.

Бондаренко растерялся и решил посоветоваться с… мамой. Но тут ему позвонили из милиции. Оказалось, что кто-то отправил точь-в-точь такую же запись сотрудникам правоохранительных органов. Впрочем, у них есть железное правило: нет трупа – нет дела. Мертвого тела Оксаны Бондаренко никто не видел, но ведь была снята сцена убийства, весьма шокирующее зрелище, и механизм следствия начал со скрипом вертеться.

В милиции Федору задали кучу естественных вопросов. Почему он не испугался, когда жена не пришла ночевать? Отчего не обратился в милицию, увидев первый диск? О какой тайне идет речь?

Федор постарался достойно ответить дознавателю. Наверное, здесь уместно привести запись их беседы.

– Ваша супруга частенько задерживалась на службе?

– Нет, она всегда около восьми приходила домой, плюс-минус пятнадцать минут. Мы живем не у метро, надо еще от станции на маршрутке проехать.

– Оксана не любила гулять?

– В парке?

– После рабочего дня многие женщины любят расслабиться, ходят по торговым центрам. Оксана была из таких?

– Нет, у нас денег немного, еле-еле на жизнь хватало!

– Можно бродить по лавкам, не делая покупок.

– Она не любила без цели шляться, только конкретно, за едой или стиральным порошком.

– А одежда?

– Откуда на нее средства взять? Старое донашивала.

– Значит, ваша жена сразу после службы отправлялась домой?

– Да.

– И не встречалась с подругами?

– Нет.

– Никогда?

– Я их не видел.

– Вообще?

– Я их не видел, – повторил Федор.

– Может быть, Оксана болтала с ними по телефону?

– Не слышал, при мне она не разговаривала.

– Ага, понятно. Вернее, совсем непонятно.

– А что, собственно, не так?

– Да вообще-то странно получается, Федор Николаевич. Ваша супруга всегда аккуратнейшим образом являлась домой в восемь…

– Могла без пятнадцати прийти, иногда чуть позднее восьми, – уточнил муж.

– Хорошо, но сути дела ваше последнее замечание не меняет. А потом вдруг Оксана не является ночевать, и вы не переживаете?

– Зачем дергаться? Может, осталась у подруги.

– Вы же сами сказали, что подруг у нее нет.

– Я так не говорил. Сказал: я их не видел.

– Хотите убедить меня, что подруги у Оксаны все-таки были, просто вы с ними не встречались?

– Ну, наверное.

– Ладно, – следователь не терял самообладания. – Но неужели вас не поразило требование обмена жены на некий секрет?

– Удивило, конечно.

– О какой тайне шла речь?

– Понятия не имею! Оксану, наверное, по ошибке похитили.

– Откуда вы знаете, что супругу похитили? – милиционер решил поймать Федора на несоответствиях.

– Не сама же она себя к стулу примотала и побила, – раздалось в ответ.

– Вижу, вы очень любили свою жену, – не выдержал дознаватель.

– Я к ней хорошо относился, на Восьмое марта цветы дарил. И вообще, такого мужа еще поискать: не пью, не курю, зарплату в дом несу. Не то что некоторые.

– Кого вы имели в виду, сказав «некоторые»?

– Мужики любят погулять, а я идеальный, – не постеснялся похвалить себя Федор.

И тут у следователя кончилось терпение.

– Я со своей женой через день ругаюсь, – заорал он, – но, если Ленка домой после полуночи не явится, всех на ноги подниму!

– Так у вас власть, – забормотал Федор, – вы при погонах ходите, а я оператор малой механизации. Кому такие нужны?

– Кто? – слегка остыл следователь.

– Я работаю на машине в фирме, – пояснил Бондаренко. – Ну… если по-простому… коридоры мою.

– Коридоры? – удивился мент.

– Я ж вам в самом начале разговора сказал, – с укоризной заметил Федор. – Так и представился: Федор Бондаренко, оператор на фирме «Вир» [1]. Оперирую машиной, такой маленькой, со щетками. На ней удобно коридоры мыть.

– Коридоры? – вновь переспросил следователь.

– Ага, – подтвердил Федор. – В комнаты меня не пускают, там другие чистят. У нас по бумажкам проход, их Леонид Михайлович раздает: синие, желтые, красные… Моя зеленая, значит, я езжу только по коридору, еще в столовую могу заходить, для техперсонала. Служба хорошая. Платят, правда, мало, но у меня много свободного времени, в четыре уже домой отпускают. Я на досуге картинки собираю из кусочков. Вот сейчас купил мозаику из пяти тысяч частей. Такую не всякий сложит! Их надо потом склеить и…

– Послушай, объясни честно, почему ты сразу к нам не пошел? А? Отчего не явился, получив первый диск? – оставил официальный тон следователь.

– Так ведь они предупредили: если я обращусь в милицию, то Оксанка – покойница, – протянул Федор. – И разве б вы ее искать стали? Я ж не президент! Да и я думал, вернут ее. Зачем им моя жена? Готовит она плохо, никак не научится правильные щи варить, как мама.

Тут только до следователя с большим опозданием дошло: у Федора явно проблемы с головой, и он отпустил Бондаренко домой.

– Что скажешь? – спросил Чеслав, после того как я прослушала запись допроса и посмотрела «кино».

– Федор Бондаренко псих? – ляпнула я.

Чеслав поднял бровь.

– Полина Юрьевна, его мать, объяснила: сын родился вполне нормальным, но в подростковом возрасте подрался с мальчишками и получил удар по голове. Оказался в больнице, ему сделали операцию, удачную, паренек выжил, но, похоже, хирург ему в мозгах все же что-то повредил. У Феди стало плохо с памятью, он бросил школу, попытался выучиться на повара, затем на маляра, но ни одну профессию освоить не сумел. В конце концов Бондаренко взяли на работу уборщиком. В армии он не служил, его признали негодным.

Я кивнула, подумав: хорошо хоть откровенных идиотов в армию не забирают.

– Полина Юрьевна была счастлива, когда Оксана согласилась выйти за Федю замуж, – продолжал Чеслав. – Мать Бондаренко не очень пожилая женщина, но по виду совершенная старуха, у нее большие проблемы со зрением, тяжелая гипертония, было аж три инфаркта. Ясное дело, ее мучил вопрос: если она умрет, что станется с сыном? И тут появилась Оксана. Может, кому-то такая невестка и могла показаться не очень удачной кандидатурой: сорок лет, скромная зарплата, заурядная внешность, и навряд ли сможет родить ребенка, но для Полины Юрьевны Оксана была принцессой. Потому что она единственная, кто согласился строить семью с ее Феденькой. И все недостатки избранницы сына в данном случае превращались в достоинства. Наследников Бондаренко не надо, отсутствие у Оксаны красоты и амбиций – тоже большой плюс. Такая баба не уйдет к другому, не захочет делать карьеру. Короче, свекровь не знала, куда невестку усадить и чем угостить. Да еще квартира, в которой жили супруги, принадлежала жене, Федор все еще прописан у мамы. Понимаешь?

– Его интерес ясен, – кивнула я. – Но что могло привлечь Оксану? Да, она не супермодель, но тысячи женщин самой простецкой внешности преспокойно выходят замуж за нормальных мужчин!

Чеслав усмехнулся.

– Даме сорок. Никаких кавалеров на горизонте не было. А Федору нет тридцати, и беда у него только с головой, физически он здоров и крепок. К тому же парень не пьет, не курит, тихий, ведет домашнее хозяйство, в свободное время складывает пазлы. Как думаешь, сколько баб с удовольствием променяют своих алкоголиков с дипломами о высшем образовании на ласкового идиота?

– Короче, Федор вне подозрений? Не он подстроил похищение?

– Ему нет никакого смысла, – сказал Чеслав. – А вот тот, кто задумал преступление, отлично знал, как поведет себя Федор, и рассчитывал, что милиция, естественно, его заподозрит. Надо же, муж ждал несколько дней и не обращался в органы, потому что ему запретил похититель! Мало кто так поступит. Вопросы есть?

– Полно, – ответила я… – Зачем кому-то похищать обычную бухгалтершу? Как правило, есть два варианта ответа на этот вопрос: деньги и информация, их обычно хотят получить в обмен на чью-то жизнь. С финансами тут явный облом – Бондаренко бедны как церковные мыши, никакого навара не снять. Оксана не актриса, не политик, не звезда шоу-биза, газеты не заинтересуются ее судьбой, и я сильно сомневаюсь, что бухгалтерша с хлебозавода была в курсе тайн государственной важности. Так кому понадобилось ее убивать?

– Вот ты это и выяснишь, – сухо сказал Чеслав.

– Но… как… – растерялась я.

Начальник пожал плечами.

– Действуй. Вот телефон Эдуарда Кузнецова, который занимался делом Бондаренко, можешь рассчитывать на помощь следователя.

Я растерянно заморгала. Те, кто не первый раз встречается со мной, знают, что я не юрист и никогда не служила ни в милиции, ни в ФСБ, ни вообще в какой-либо силовой структуре. У меня нет медицинского образования, я не способна, бросив беглый взгляд на бездыханное тело, торжественно заявить: «Время смерти десять часов утра, кончина наступила вследствие огнестрельного ранения, произведенного из пистолета». Я не сумею отличить колотую рану от резаной и, честно говоря, до жути боюсь покойников. Я могу заорать при виде мыши (впрочем, пауков не выношу еще больше, чем грызунов, и ни за какие коврижки не пойду одна поздним вечером в подвал даже собственного дома). Физическая подготовка у меня страдает на обе ноги, извините за идиотский каламбур, – я никогда не занималась спортом, быстро бегать и высоко прыгать мне мешает лишний вес. Конечно, я постоянно пытаюсь похудеть, но пока все попытки были безуспешными. Да, еще я не владею компьютером, не умею водить машину и до сих пор не выучила таблицу умножения. В общем, как видите, госпожа Сергеева – настоящий Джеймс Бонд.

Что заставило Чеслава взять подобный экземпляр в свою группу, которая занимается выполнением спецзаданий? Маловероятно, что его привлекло мое доскональное знание литературы. Предполагаю, что за меня ходатайствовал муж, гениальный актер по имени Гри. Впрочем, по паспорту моего супруга зовут Аристарх, и он невероятно красив, умен, талантлив, молод. Ох, лучше остановиться, о Гри я могу говорить часами. Поверьте, иметь такого мужа – невероятное счастье и… огромное неудобство. Каждое утро, подходя к зеркалу, я спрашиваю себя:

– Эй, девушка, почему Гри на тебе женился? И по какой причине он до сих пор не удрал от своей суперкрасавицы? [2]

И поверьте, ответа на сии вопросы у меня нет. Зато есть огромный страх, временами переходящий в ужас. В особенности жутко мне делается по вечерам, когда я, встав на весы, вижу, как стрелка решительно переваливает через цифру «80». Нет, Гри непременно бросит толстуху, это лишь вопрос времени. Зачем красавцу чудовище?