Читать книгу Досье на Крошку Че - Дарья Донцова - Страница 1

Некоторые мужчины крайне наивны: они полагают, что лучший подарок для женщины – книга. Впрочем, есть иные личности, которые, собираясь на встречу со старыми друзьями, верят в то, что выпьют совсем немного, ведь завтра всем на работу. Вообще, наивность – весьма распространенное качество. В нашей семье ею в разной степени обладают все. Я, например, до недавнего времени считала, что гаишники, проверив у меня права и документы на машину и не найдя никаких нарушений, со вздохом требуют показать им аптечку и внимательно изучают находящиеся в ней лекарства лишь из заботы о моем здоровье. Аркадий пребывает в глубокой уверенности, что никогда не станет жертвой мошенников, так как является умным и образованным человеком. Маня, переходя улицу на зеленый свет, чувствует себя в полнейшей безопасности. Александр Михайлович полагает, что окружающие все сделают правильно, если им хорошенько объяснить, как следует поступить, повторяя наставления не меньше сорока раз в день. Садовник Иван недавно с жаром объяснял нашему соседу по поселку, бывшему уголовному авторитету, а ныне уважаемому бизнесмену и государственному деятелю, что в целях экономии лучше бы перевести его «Бентли» с бензина на газ. Зайка на днях рассказывала, как ее поразило то, что она столкнулась в отделе деликатесов супермаркета с плохо одетой бабушкой, которой пять минут тому назад подала денег на жизненно необходимые лекарства (именно такая просьба значилась на картонке, которую та держала, стоя с протянутой рукой при входе в магазин). Хотя, может, доктор прописал бабуле от хвори принимать по килограмму черной икры в день? Но, как выяснилось сегодня, самая наивная из нас Ирка.

Утром, ровно в семь, она всунула голову в мою спальню и, особо не задумываясь, гаркнула:

– Дарь Иванна!

От неожиданности я вскочила и стала в панике озираться по сторонам. На какую-то минуту мне показалось, что проспала начало занятий, опоздала к студентам на лекцию, и сейчас в мою комнату непостижимым образом вломилась отвратительная Галина Андреевна, заведующая кафедрой, стокилограммовая крашеная брюнетка с хитрым взглядом старой змеи и улыбкой гориллы. Но потом глаза мои увидели нежно-розовый ковер и обиженно сопящего Хучика, который свалился на мягкий ворс, когда хозяйку вымело из-под теплого пухового одеяла.

– Ира! – возмутилась я. – Какого черта ты так кричишь, да еще ни свет ни заря? Что случилось? Пожар? Наводнение?

Ирка уперла руки в бока.

– Вставайте скорей, уже семь!

Я честно попыталась вспомнить, зачем мне покидать уютную постель в такую рань, но в голову ничего не приходило.

– Но ведь я не просила будить меня! Сегодня воскресенье!

– Опоздаем!

– Куда?

– А то вы не помните!

Я плюхнулась на кровать. Вот беда! Значит, мы с утра куда-то едем. Причем, скорей всего, это семейный выезд, иначе с какой бы стати Ирке находиться в таком возбуждении? Надо же, совершенно ничего не помню. Ладно, попытаюсь сориентироваться. Сегодня воскресенье, часы показывают начало восьмого… А что люди могут делать в декабре, в выходной день, столь ранним утром? Куда они способны отправиться в глухую темень, вместо того чтобы сладко почивать в мягких подушечках? Ох, какая непростая ситуация… Похороны? Нет-нет, слава богу, все вокруг живы. Или, может, свадьба у нас, бракосочетание? Минуточку, а кого и с кем? Невеста в семье всего лишь одна – Манюня, но она, насколько я знаю, пока не обзавелась женихом. Впрочем, есть еще Дегтярев, холостой мужчина. Но навряд ли полковник…

– Так вы идете? – поторопила меня Ирка.

Я набрала полную грудь воздуха. Хорошо, пусть домработница считает хозяйку склеротичкой, особой, окончательно потерявшей ум и память, но нельзя же ведь начать собираться невесть куда. В конце концов, существует такая вещь, как дресс-код: согласитесь, в белом платье и фате вы будете глупо выглядеть на кладбище, а черный костюм и букет из четного количества орхидей – совершенно неуместные вещи в момент венчания.

– Куда? – Я наконец решилась прояснить ситуацию.

– Что? – вытаращила глаза Ирка.

– Куда мы едем? – задала я вопрос напрямую.

– Господи! – всплеснула руками домработница. – Неужто забыли?

В ее голосе звучало такое откровенное удивление, что я быстро ответила:

– Нет, конечно.

– Тогда чего спрашиваете? – резонно продолжила Ирка.

– Ну… так… для поддержания беседы, – стала выкручиваться я. – Лучше скажи, что натянуть на себя?

– Приличную вещь, – прищурилась Ира. – Не джинсы! Все-таки государственное дело, народ вокруг разнарядится, бабы шубы нацепят. С одной стороны, конечно, смешно, но, с другой – понятно: если уж доха куплена, то ее следует выгуливать.

Я окончательно впала в ступор. Государственное дело? Господи, обычно я все же постепенно припоминаю некстати забытую информацию, а сейчас в голове полнейшая пустота. Ну все, кажется, ко мне пришел старик Альцгеймер[1].

– А наш народ уже готов? – осторожно осведомилась я.

– Ванька в машине сидит, а я пошла вас поторопить, – ответила Ирка. – Манюня на занятиях в кружке, другие на работе. Только вас ждем.

Вот тут мне стало совсем нехорошо. Ванька – это наш садовник Иван. Он же по совместительству дворник, электрик, слесарь, плотник и муж Ирки, един во многих лицах[2]. Так куда я намеревалась поехать со сладкой парочкой?

– Несознательные они люди, – недовольно продолжала тем временем Ирка. – Уж сколько по телику говорили, убеждали… Нет! Умотали по своим делам, никто о государстве думать не желает!

– Ира, – заорала я, – говори живо, в какую степь мы направляемся!

– Так на выборы!

Я плюхнулась на кровать.

– И кого выбирать надо?

– Ясное дело, депутата, – пожала плечами Ирка.

– Которого? – тупо вопрошала я.

В глазах домработницы метнулось изумление.

– А чего, их много?

– Думаю, да, – пробормотала я, преспокойно залезая под уютное, теплое одеяло.

– Неправда ваша! – с жаром воскликнула Ирка и вытащила из кармана мятую листовку. – Глядите, вчерась на наши ворота наклеили, значит, за него голос отдать надо.

Я бросила взгляд на бумагу. Посередине красовалось фото лысого дядьки в круглых, совершенно идиотских очках, внизу стояла надпись, сделанная крупными буквами: «Картинкин Михаил Семенович – наш общий выбор».

– Вот, – потрясла рекламной дацзыбао Ирка, – ясно и понятно!

– Спасибо тебе, – ответила я, блаженно закрывая глаза, – очень благодарна за заботу, но, к сожалению, плохо себя чувствую. Короче, ступайте с Иваном вдвоем.

– Угу, – протянула Ирка и, шаркая тапками, ушла.

Ко мне, мягко мурлыча колыбельную, начал подкрадываться сон, я удобно вытянулась, мои руки обхватили подушку. Снизу послышалось сопение, затем нечто тяжелое плюхнулось мне на спину… Знаете, дорогие мои, во всем плохом можно найти хорошее, и никогда не следует бороться с не зависящими от нас обстоятельствами. Ну, к примеру, какой смысл сражаться с цунами? Оно все равно накатит и смоет неразумного, гневно размахивающего руками на берегу человека. Следует беречь свои нервы, не тратить их по пустякам, а при виде гигантской волны постараться мигом удрать. Я всегда так поступаю. Вот сейчас наглый мопс Хуч вскочил на кровать и развалился на спине у хозяйки. Девять людей из десяти в подобной ситуации начали бы негодовать, спихивать охамевшего Хучика, обещать ему всякие неприятности. Но я останусь мирно лежать, потому что очень хорошо знаю: если скинуть Хуча, он вернется назад. Причем проделывать это обратное действие, сколько его ни скидывай, мопс будет постоянно, с замечательным упорством. И что получится? Шлеп – прыг, шлеп – прыг, шлеп – прыг, шлеп, прыг… Так мне точно больше не заснуть, не выспаться. Пусть уж лежит на моей спине, стану считать его вес особым видом массажа.

Глаза сомкнулись, меня стало уносить в страну Морфея.

– Дарь Иванна! – заорала Ирка, снова врываясь в спальню.

Я вскочила, Хучик обвалился на пол, потряс головой, сел и, глядя Ирке в лицо, разразился коротким, гневным лаем.

– Что еще? – рявкнула и я.

– Ваня сказал, вам непременно надо ехать!

– Почему?

– Каждый голос важен, вдруг не того выберут… – на полном серьезе заявила домработница.

Я рухнула на кровать, Хучик, сопя, начал разбегаться. Мопс не способен с места вспрыгнуть на ложе хозяйки, ему нужна, так сказать, взлетная полоса.

– Ну, поторопитесь, – не успокаивалась Ирка, – а то опоздаем!

Я села на своем замечательном ортопедическом матрасе… Очень жаль, что большая часть моей жизни прошла на продавленном складном диване, произведенном из сырого поролона в городе Пырловке. Может, имей я в юности возможность приобрести изделие из пружин, конского волоса и латекса, глядишь, и спина бы у меня не походила теперь на старую гребенку с выломанными зубьями. Но, увы, четверть века тому назад в моем кошельке звенела пустота, да и не слышали в СССР про «умные» матрасики. Хорошо хоть, сейчас у меня появилась возможность купить подобное изделие и наслаждаться, вытянувшись на умеренно жесткой поверхности. Очень мне нравится моя кровать, и я совершенно не собиралась покидать ее ради какого-то Картинкина.

– Ирина! – сердито воскликнула я. – Уходи, спать хочу!

– Этак можно демократию просопеть, – решила поспорить домработница. – Придут из-за таких, как вы, к власти всякие, снова колбаса пропадет.

– Послушай, ты на самом деле считаешь, что от твоего голоса зависит итог выборов? – поразилась я.

– Конечно, – пожала плечами Ирка.

Удивляясь степени наивности домработницы, я нырнула под одеяло и прошипела:

– Все. Раньше полудня меня не беспокоить. А еще лучше вообще ко мне не заходить!

Хлопнула дверь, Хучик снова рухнул мне на спину, я вытянулась, обняла подушку, сладко зевнула, закрыла глаза, блаженно вздохнула… и поняла: сон пропал.

Следующие полчаса я вертелась с боку на бок под аккомпанемент недовольного ворчания Хучика, вынужденного переворачиваться вместе с хозяйкой. Потом, поняв, что попытки задремать абсолютно бесплодны, я схватила халат, надела тапки и, ругая на все лады Ирку, поплелась на первый этаж пить кофе. Мрачно сопящий Хуч побрел со мной. Наш путь лежал мимо гостиной, где на диванах удобно устроились Снап, Банди и Черри. Питбуль поднял голову, вяло вильнул хвостом и снова зарылся в плед, остальные собаки не шевельнулись, проигнорировав появление хозяйки. Лишь на мордах у всех проявился вопрос: «Ты же не потащишься выгуливать нас в такой темноте?»

Я выпила кофе, тупо посидела у стола и отправилась заваривать чай. Заняться было решительно нечем. Интересно, на какую такую работу подались в воскресенье домашние? Насколько помню, у Машки в выходной нет занятий, а вот Зайка у нас телезвезда, соответственно, ее рабочая неделя имеет особое расписание. Аркадий мог отправиться в суд, Дегтярев, наверное, продолжает бороться с преступностью. А Манюня небось поехала в ветеринарную лечебницу – что-то она вчера говорила про крысу, у которой на лапе возникла опухоль, только я пропустила ее рассказ мимо ушей. В нашем доме все при деле, одна я лентяйка, погибающая от скуки. Между прочим, сегодня собиралась покемарить до полудня, а потом хотела отправиться по магазинам – пора уже искать подарки на Новый год. Но теперь, спасибо Ирке, имею кучу ненужного времени.

Мягкие лапки прикоснулись к моей ноге, я посмотрела вниз. Возле стула сидела Жюли, крохотный йоркшир-терьер. Ее глазки-бусинки преданно смотрели на меня.

– Ты хочешь есть?

Жюли взвизгнула.

– Но сначала следует погулять.

– Р-р-р!

– Без прогулки нет каши.

– Ф-ф-ф!

– Ладно, пошли, – вздохнула я. – Эй, ребята, подъем, шагом марш к двери!

Зевая и потягиваясь, собаки потрусили к выходу.

Летом никто у нас особо не думает о выгуле животных, в хорошую погоду в нашем доме всегда открыта дверь на веранду, и стая спокойно ходит туда-сюда. Если на улице дождь, мы выпускаем псов через баню, там пол выложен плиткой и грязные следы от лап легко вытираются тряпкой. Но вот зимой, когда ртутный столбик опускается ниже нуля, начинается тягомотина.

Дело в том, что питбуль Банди, ротвейлер Снап и мопс Хуч – собаки гладкошерстные, поэтому их обязательно нужно одеть. Пуделихе Черри и йоркширихе Жюли тоже нужны свитера, а еще лучше шубы. Казалось бы, чего проще, сейчас в Москве полно магазинов для животных, сходи и купи всякие комбинезоны, попоны и прочие куртки. Ан нет, у собак те же проблемы, что и у людей.

Вот возьмем Дегтярева. В юные годы Александр Михайлович занимался борьбой и накачал себе шею сорок шестого размера. Теперь покупка рубашки превращается для него в крайне увлекательное занятие. По мнению производителей мужских сорочек, к шее объемом в сорок шесть сантиметров обязаны прилагаться плечи шириной с Ново-Рижское шоссе и рост под три метра. Но из всего перечисленного богатства у полковника имеется лишь могучая шея, остальное намного скромнее. Впрочем, нет, Александр Михайлович еще обладает весьма заметным животом, что делает приобретение рубашки делом почти нереальным: если сорочка хороша в плечах, то не сходится на шее и животе; коли брюшко аккуратно прячется за пуговицами, тогда рукава свисают до пола, а если рубашка замечательно подходит и по росту, и по объему, то на шее она точно не застегнется. Нестандартная фигура – полнейшее безобразие, по мнению представителей фэшн-бизнеса.

У мопса Хучика и питбуля Банди такие же проблемы, что у Дегтярева: ни один комбинезон не желает застегиваться на их могучих телах. Животы у Хуча и Банди слишком круглые, а шеи похожи на колонны. Когда я, как наивная чукотская девушка, впервые решила купить Хучу прикид и сообщила продавщице наши размеры – 40–60–40, та, слегка обалдев, спросила:

– Первая цифра – это…

– Объем шеи, – улыбаясь, ответила я.

– А вторая?

– Талия. Третий параметр – длина от затылка до хвоста, – быстро сказала я.

Девушка нахмурилась, потом безапелляционно сообщила:

– Таких собак не бывает! Окружность шеи не может совпадать с длиной туловища.

Пришлось привозить в лавку Хуча и натягивать на него кучу готовой продукции. В результате почти трехчасового «дефиле» выяснилось: комбинезоны, сшитые на мопсов, малы, а предназначенные для бульдогов велики – у Хучика слишком короткие лапы, бочонкообразное туловище, а шея… Впрочем, о ней я уже рассказывала ранее.

– Ваш мопс должен либо похудеть, либо подрасти, – сообщила, отдуваясь, продавщица.

Не удалось подобрать одежду и для Банди, Снапа и Жюли. Первые двое оказались очень большими и широкими в груди, йоркшириха же больше напоминает мышь, а на грызунов шуб не шьют.

– Если б их всех перемешать и разделить на равные части, – задумчиво протянула продавщица, – вот тогда точно бы сумели подобрать попонки.

В общем, комбинезон нашелся лишь для Черри – она оказалась просто классическим пуделем нужного роста и объема. Я от радости купила ей сразу несколько «пальто»: одно непромокаемое, другое на синтепоне, третье из искусственного меха, четвертое из ситца, не зная, зачем оно вообще нужно. Но, как выяснилось дома, ликование хозяйки было преждевременным. Черричка, облаченная в одежду, замерла на месте и категорически отказывалась сделать хоть шаг в сторону двери. Не помогли ни уговоры, ни энергичные подталкивания.

Впав в некоторую задумчивость, я все же решила не сдаваться и в конце концов справилась с проблемой. Снап теперь гуляет в футболке Маши, которая очень хорошо подошла ротвейлеру, Банди без особых комплексов рассекает по двору, облачась в старый свитер Аркаши (пришлось всего лишь укоротить рукава), Хучик донашивает мою кофту, между прочим, очень дорогую, из настоящей ангорской шерсти, Жюли мы просто заматываем в любой попавшийся под руку шарф. Ну а Черри, имея полный гардероб, категорически протестует против любой одежды.

Понимаете теперь, почему все наши домашние в холодное время года спихивают друг на друга обязанность выгуливать псов? Собак-то нужно сначала одеть, а потом раздеть…