Читать книгу Похищение благословенного ожерелья Фреи - Дарья Сорокина - Страница 1

Фастингз, чертыхаясь, вошел в комнату. Он него веяло холодом и талым снегом. Мокрые каштановые волосы были растрепаны. Щит – облеплен снежками. Очевидно, доблестный мститель отважно оборонялся.

– Шутгарт ужасен в это время года! – Фастингз смахнул снег с наплечников, не тревожась о дорогом ковре из шерсти горного Гренделя, подарке одной знатной особы. Помнится, я спас ее дочь от тюрьмы. Несчастную девушку обвинили в убийстве отчима, однако бедняжка была невиновна.

– Дети? – спросил я, бросив взгляд на щит и латы Фастингза.

– Если бы. У всех массовое помутнение рассудка. Группа охотников закидала меня снежками на западных воротах Шутгарта. Я еле добежал до хранителя портала.

Я ухмыльнулся и погрузился в чтение Вестника Руны. Единственным шумом в комнате была возня Фастингза, сопровождаемая лязганьем доспехов и повторением одного и того же слова, в разных склонениях. Причем некоторые словоформы я слышал впервые и лишний раз поразился гибкости официального языка Эльморедена. Наконец он снял тяжелые сапоги и повалился в кресло. Судя по двум громким ударам по дереву, он закинул ноги на стол. Я стиснул зубы, но воздержался от лекции о ценности красного дерева.

Газета изобиловала красочными иллюстрациями: вот тематический карнавал на острове грез, темные эльфийки в соблазнительных красных полушубках и шапках с помпонами, миловидная девушка в костюме Фреи под руку с Сиррой, гном с выбеленной бородой и пресловутым костюмом некоего святого, который по древним поверьям приносил детям подарки на Рождество. Эта традиция уходила корнями в темные времена, еще до основания Эльморедена. И была связана с религией живших тогда людей. Что стало с той народностью, никто не знал: погибли от катаклизмов или переселились в неизведанные земли на юге за океаном. Они исчезли, а традиция осталась, и более того, стала очень популярной. Ее приурочили к пробуждению Фреи: в это время снежная королева находится на пике своей силы и обрушивает на земли Шутгарта метели и снегопады. Однако причуды погоды отнюдь не пугают туристов, и морозный город наводняет небывалое количество гостей.

Но для меня это время отличается относительным затишьем. Праздничная суета поглощает жителей из различных слоев общества, и на совершение изощренных преступлений у них просто нет времени.

Колонка «Происшествия» пестрила предупреждениями о возможных уличных кражах. Карманники оживлялись в это время, но раскрытие таких преступлений сводилось практически к нулю.

Я разочарованно отбросил газету и стал наматывать изрядно отросшую прядь иссиня-черных волос на палец. Очередь в парикмахерскую занять было просто невозможно. Салоны оккупировали знатные дамы, готовые отдать целое состояние за причудливые сооружения на голове. На обычную стрижку времени не было ни у одного мастера.

Равномерный храп Фастингза действовал на меня усыпляюще. Я подавил чудовищный зевок, и подперев рукой щеку смотрел как вечернее небо Руны разрывается радужными фейерверками. Свист, взрыв, шипение. Похожие звуки как раз издавал Фастингз.

Я уже почти уснул, когда раздался равномерный стук в дверь. Тук-тук-тук-тук. Стучали долго и настойчиво. Я вскочил и бросился к двери. По пути я сшиб табуретку, и она с грохотом упала на пол. Фастингз громко всхрапнул, но не проснулся.

Мое сердце забилось в предвкушении. Воображение рисовало безутешную дворянку или барона, да кого-угодно, кому нужна помощь детектива. Ах да, меня зовут Тер. Я Жрец Шиллен, но основное мое занятие заключается в использовании моего интеллекта для раскрытия любого рода преступлений, с которыми не справляются правоохранительные органы Эльморедена.

Я распахнул дверь, потирая ушибленную коленку. Сердце мгновенно рухнуло. И почему я не подумал о праздничных торговцах, попрошайках или колядках? Гномка сделала глубокий реверанс.

– Здравствуйте Терролионнис… – Я прервал гномку до того, как она произнесет мое чудовищно длинное имя до конца. Где-то в глубине комнаты мерзко захихикал Фастингз. От грохота табуретки он не проснулся, но мелодичные звуки моего имени действовали на него как крик кукабурры по утрам.