Читать книгу Серебро на крови - Даша Пар - Страница 1

Даша Пар – Серебро на крови

Предисловие

Не могу сказать, каким будет мой конец. Не могу даже предположить, что меня ждёт, да и гадать об этом не хочу. Самое страшное – ожидание. Я сижу в этой клетке, изучаю трещины в холодном камне, чувствуя пятками шершавость пола. Колени прижаты к груди, я пытаюсь не улыбаться. Меня трясёт от нетерпения. Как же сильно хочу сорваться с места и сразу в бой! Но вместо этого вынуждена ждать, вороша секунды в голове, мешая их в минуты, часы.

Вспоминается пройденный путь. Победы и поражения, поступки, которым только сейчас могу выдать ярлыки. Окунаюсь в свои и чужие воспоминания, пытаясь понять – где здесь я? Неужели всё, что было сделано, было сделано именно мной? Подчас кажется, что кто-то загрузил мне в голову чужую память. Вот правильное слово – чужое. Не могу понять, кто я такая. Деперсонализация личности. Во мне их – шестеро. Каждая, кроме последней, прожила свою жизнь. Шестая пытается собрать всех воедино. Получается плохо и если бы не две крайности – ненависть и любовь, довлеющие над моей душой, быть мне истерзанной изнутри каждой самостоятельной девушкой.

Но будучи одержимой жаждой мести, которую испытываю всеми фибрами души, собираю, как паззл свои кусочки, составляю полноценную карту памяти, тем самым пробуждая любовь и чувственность.

Моё последнее имя – Мэлоу. Я хочу рассказать вам нашу историю.

Часть I

Мэл

Мне нравилось прикасаться к стеклу. Скользить подушечками пальцев по его гладкости, пробуждая такое тонкое, слегка фальшивое, ненатуральное звучание. Оставлять дыханием записки в никуда, любоваться острыми узорами зимы. Восхищаюсь миром через её прозрачность, поражаясь точности картинки, мне казалось это чудом, настоящим волшебством, которого так не хватало в обычной жизни.

Жаль, что оно с каждым годом повышается в цене. Слишком дорого добывать стекло, а в нашем измученном мире это просто-напросто опасно. Мы живём объедками прошлого, как уличные воришки, нищие бродяжки, побирающиеся в старых, давно мёртвых городах, ныне – карантинных зонах. Создавать новое слишком опасно. Окружая себя высокими и крепкими стенами, с бойницами, башнями и колокольнями, надеемся пережить ещё одну ночь. Ведь так давно минули дни, когда мы властвовали на земле все двадцать четыре часа. Теперь довольствуемся жалкими огрызками от былого пиршества, молясь всем известным богам, прося о помощи любого встречного захудалого божка.

Увы, но мы обречены на вымирание. Наш вид, гордо именуемый Homo sapiens, находится на грани. Нам только кажется, что самое страшное позади, что мы пережили пандемию и совсем скоро всё вернётся в естественное русло. Нет, это ложь. Обман, подлог, раздутые мечтания стариков. На самом деле, люди, как вид, никому не нужен. Для других разумных и не разумных на планете мы представляем собой лишь мясо. Бурдюки с кровью, как любят говорить вампиры. Помня о том, чего достигли в прошлом, сложно поверить, что нам позволят восстановить нашу популяцию, ведь единственное преимущество человечества – наша численность. Забудем про это. Бывший Теневой мир учится на своих ошибках. Мы никогда не станем первыми. Всего лишь гордая, нетерпимая, заражённая «проказой» ксенофобии, пища. Не верю, что это можно как-то изменить.

Но, допустим, каким-то образом мы добьёмся признания равенства. Тогда встаёт бич современности: белые упыри. Сейчас идёт тридцать девятый год новой эры. И проблема заражённых выросла как никогда раньше.

Дело в том, что эти твари, оказывается, не так неразумны, как считалось до этого. Просто они по-другому учатся. Иначе развиваются. Раньше они охотились малыми группами, по пять–десять особей, рассыпавшись по всей земле, редко собираясь в крупные своры. Теперь они увеличили свои стаи до пятидесяти–восьмидесяти особей. Твари научились различать людей. Они охотятся на пожилых, пожирая их плоть, а молодых заражают. Те, кому довелось выжить после столкновения с монстрами, утверждают, что они общаются. Примитивное мышление, навыки охоты. Один из стариков – учёный, который был не молод ещё в прежние времена, заявляет, что их развитие идёт семимильными шагами и совсем скоро они научатся по-новому охотиться на нас. Нападать на наши города–крепости. Ведь не зря ходят слухи о ловушках на дорогах, которые сооружают эти твари, не зря они научились подражать женским и детским крикам. Монстры учатся выживать, а если не получается – впадают в спячку до тех пор, пока не почувствуют близость плоти. Тогда они нападают.

Никто не знает, сколько было заражённых во время пандемии. Мы знаем лишь одно – нельзя ходить в крупные города. Нужно избегать больших скоплений трупов, потому что многие из них являются спящими упырями. Именно поэтому у людей возродилась старая традиция похорон – кремация. Мы сжигаем своих мертвецов, чтобы они, не дай бог, воскресли вновь.

Вот в такой мир попала.

Мне говорят, что я излишне умная. Что моё развитие слишком отличается от развития любой другой девушки, рождённой в новой эре. Словно бы в детстве у меня было время «думать». Нынешняя молодёжь лишена такой возможности. Тяжкая работа, непосильное бремя выживания, ранние браки и рождение новых детей, отбросило их на сотни лет назад. Мало кто из детей в обычных семьях умеет читать и писать. Рабочие, загрубевшие руки и души, вот к чему вернулось человечество, жаждавшее летать.

А кто я такая? Моя жизнь началась полгода назад. Осенью, в конце октября, в городе, лишённом названия. За мной гналась стая диких собак, когда на нас наткнулся отряд города Монтерей.

Вы знаете, что это такое, когда тебя загоняют? Кого слышится этот невыносимый собачий лай? Чувствовать за спиной тяжёлое дыхание хищника, предки которого носили к твоим ногам палочку? Это страшно. Это действительно, до дрожи, до крика страшно. Лёгкие горят огнём, перед глазами всё расплывается и тебе уже не важно, куда бежать. Ты теряешься в этой агонии боли.

Готова ли была принять смерть тогда? Да, готова. Когда огромная дворняга с внушительной челюстью выныривает прямо перед тобой и ты понимаешь, что всё это ловушка, – да. Я даже не успела почувствовать радость или облегчение от того, что скоро всё закончится и страх уйдёт. Не могла представить, как всё будет. Насколько это больно, когда тебя кусает собака, вырывая куски мяса? Нет, таких мыслей не было, просто остановилась, падая на колени и оказываясь на одной высоте с вожаком стаи.

Дрожат пальцы, онемение по всему телу и я не знаю, что делать дальше. Чувствую за спиной остальную рычащую свору и не могу отвести взгляд от их вожака. В голове всплывает воспоминание, что нельзя так делать, но не помню, откуда это и что значит. Просто смотрю неотрывно, погружаясь в эти карие, без малейшей эмоции, глаза. Зверь рычит, но не двигается с места, только смотрит в ответ, чуть склоняя голову, постепенно пригибаясь к земле.

А потом грянул выстрел и наваждение пропало, как и стая собак, скрывшаяся за спиной. Я сижу на коленках, не имея возможности пошевелиться, и смотрю на них – охотников, людей.

– Ты не ранена? Боже! Как ты здесь очутилась? Кто ты?

Вопросы как градины посыпались со всех сторон, меня подхватили с места, потащили за собой. Кто-то растирал плечи, накинул тёплую куртку, сунул в руки флягу с наказом: «Выпей залпом, ну хотя бы глоточек!»

Тогда же пришло понимание, что у меня амнезия и я совершенно ничего о себе не помню. Странное чувство. Голова работает, проводишь ассоциативные ряды, приходят на ум всякие разные словечки, идиомы или поговорки, можешь сказать: «Да, со мной такое тоже было!» но при этом совершенно не помнить, когда и как это было. Просто ничего о себе не помнила. Бывает.

В Монтерее меня приняли как родную. Молодая, красивая девушка. Ну и что, что без памяти? Зато не ленится работать, приветлива и доброжелательна. Да, немного странно выглядит – эти длинные белоснежные волосы, белые брови, отливающие красным глаза, странная, неестественная худоба… Никто не говорил в открытую, но все считали, что я прошла через ад. Что со мной случилось что-то настолько жуткое, что предпочла всё забыть. Мне нечего было им сказать. Через месяц волосы чуть пожелтели, в глазах появился серый отблеск, щёчки обрели румянец, а фигура немного округлилась. Шла на поправку.

Мне дали имя Мэл/Мэлоу – из-за цвета моей кожи. Предки главы города были русскими, он родился ещё в прежнюю эпоху и решил наградить меня таким именем. По-русски имя расшифровывается: «белая, как мел». Не слишком поэтично, но и дети своего имени не выбирают. Мне нравилась лаконичность и простота, а остальное не интересовало.

Городок Монтерей раньше был захолустьем: люди стремились убраться отсюда как можно дальше, поскольку делать здесь было нечего. Всё меняется. После конца света в этом городе оказалось достаточно сообразительных выживших, которые почти сразу начали возводить стены, как только сообразили, что происходит. Им повезло в том, что в городе когда-то жила стая оборотней, которые верно оценили угрозу белых упырей, поэтому стены росли неправдоподобно быстро. Сначала первая граница, потом вторая, третья… город ширился вместе с количеством жителей. Сейчас строилась четвёртая стена, мы гордились темпами роста. Мы находились рядом с дорогой, поэтому у нас часто останавливались на ночь торговцы.

Меня поселили в гостинице на чердаке, там же я работала официанткой. Мне не нравилась идея идти в поле, сажать продукты, ухаживать за огородом. Шить одежду умела слишком плохо, а вот носить подносы оказалось просто. Как будто бы всегда этим занималась. Соображала быстро, чувствовала клиентов, умела ухаживать за лошадьми в конюшне, когда другие были слишком заняты… Только грустила слишком часто, но ведь это мои проблемы, не так ли?

О чём сожалела? О своём прошлом. Не зная себя, плохо представляла, что делать дальше. Чего хотела? Выйти замуж? Родить ребёнка, завести семью, хозяйство, как это делали другие девушки много младше по возрасту? Нет. Не моё это. Не сейчас. Словно бы что-то в душе противилось этому… а может всё дело в том, что было страшно.

Я не знала, сколько мне лет, но догадывалась, что больше шестнадцати. И у меня была серьёзная проблема – каждый месяц не болела, как другие девушки. Не было ничего, поэтому паника и накрывала с головой: кому такая буду нужна? Бесплодна. Говорили, что всё индивидуально, но по глазам видела: отклонение от нормы. А значит плохо.

Не могу сказать, что была обделена мужским вниманием. Были парни. Встречалась с ними, даже целовалась. Гуляла за ручку, но дальше – ни-ни. Проводила странные параллели в своей голове, о которых могла поговорить только со стариками, поражая их своей осведомлённостью. Речь идёт о Средневековье прошлой эры. Я сравнивала нынешний мир и тот. Были сходства, но были и различия. Сейчас проще относились к тому, кто с кем гуляет или спит. Не было таких болезней, которые были в прошлом. ВИЧ или сифилис, или другие. Нет их. Как нет и морали, запрещающей любить и быть любимым.

Не хотела так. Не была готова, но никто и не настаивал. С насильниками поступали строго: ночью сбрасывали со стены, а дальше как повезёт. Так же поступали и с убийцами. Воров на верёвке за ноги вешали, чтобы белые упыри достать не могли, но нервы помучили знатно. А вообще всё избирательно. Чаще за преступление изгоняли из города. А это смерть, ведь ты мог уйти только с тем, что можешь унести в своих руках. А как ты доберёшься до следующего безопасного места без лошади? Поэтому преступления редки.

Люди были более откровенны в своих желаниях. Где-то проще, где-то глупее, но искреннее. Вся фальшь прошлого слетала с них, как шелуха и я часто говорила об этом с теми, кто родился в ту эпоху. Никогда не забуду слов старого доктора:

– Помалкивай, дорогая, о своих наблюдениях. Ты ведёшь себя не как шестнадцатилетняя девушка, понимаешь? Ты пугливая, местами наивная девчушка, но иногда ведёшь себя как женщина в годах, прошедшая долгий жизненный путь. Не надо так себя вести. Может люди и изменились, но ты же не думаешь, что какой-нибудь восемнадцатилетний оболтус примет тебя такую? Чаще молчи о своих рассуждениях, побольше улыбайся. Или решай, что ты хочешь от жизни. Как знать, может тебе стоит поискать правды в этом огромном, но опасном мире?

– И куда мне отправиться? – прижимая колени к лицу, спрашиваю старика, печально улыбаясь. – Кто мне в этом поможет?

– Знаю только одно место, где могут помочь. Раньше его называли Нью-Йорк, теперь просто Йорк. Этот город принадлежит сверхъестественным существам. Говорят, там творится настоящее волшебство.

– Думаешь, мне там помогут? – спрашиваю, уставившись на карту.

Город отыскать просто, сложнее поверить, что он так далеко.

– Как я туда попаду?! – восклицаю в отчаянии.

– Значит, не так сильно хочешь всё о себе узнать, – ворчит старик, убирая раритет. – Как припрёт – на крыльях полетишь в этот город!

И я ему верила. Просто не хотела никуда лететь. Мне нравилось жить в городе-крепости. Нравилась простая, немного рутинная, работа. В ней были свои плюсы: караванщики, наёмники и просто странники любили говорить о том, через что прошли. Через них видела мир, но не касалась его острых граней. Меня это устраивало.

Но видимо кто-то там, на небесах, не слишком сильно меня любил, раз решил сломать мой искусственный мирок спокойствия.

***

Это был обычный майский тёплый денёк. Так всегда бывает в книгах. Ничто не предвещало беды. Стены крепки, на небе ни облачка. Хорошо и спокойно. Клиентов мало, только двое путников обедают и обсуждают закупки. Планируют скоро отправиться дальше в путь. Они продают старые книги. Жалуются, что с каждым годом покупателей всё меньше и меньше. Смешные, думают, не догадываюсь, за сколько они продают свои находки. Это опасная профессия – лазать по карантинным зонам в поисках книг, мало ли кто может напасть: от обычных головорезов до всякой жути вроде спящих упырей. А читатель всегда найдётся. Есть же Сэлли Прок, писательница новой эры. Улыбаюсь, поднося местный яблочный сидр.

– Мы живём в уникальнейшее время! Наш мир настолько необычен, что и представить себе нельзя. Вот скажи мне: разве мог я в тринадцать лет представить себе, что в пятьдесят буду пить с тобой сидр в настоящем трактире в городе-крепости так далеко от Абилин, насколько это возможно? Нет, разумеется нет! Мой старший брат в те годы мечтал стать актёром и где же он теперь? Настоящий наёмник, промышляет в Орегоне, разве это не смешно? Этот мир совсем с катушек слетел, но зато раковую опухоль, которую в прежней эре назвали бы неоперабельной, мне удалила настоящая знахарка из Лас-Вегаса в двадцать четвёртом году. Считаю, что ты не прав, друг, говоря, что наш мир катится в ад. Нет, он меняется, и делает это достаточно быстро, чтобы такие черепахи, как мы с тобой, не успевали за ним.

Пятидесятилетний старик выглядел не старше сорока. Моложавый, со свежей розоватой кожей, искристой улыбкой на устах, приятный человек. Звали его Эстебан и он был из Техаса. Начитанный, подтянутый мужчина, со шрамами, украшавшими не только тело, но и лицо. Он побывал во многих передрягах, но умудрился сохранить присутствие духа. Мне бы его весёлость, искрами плескавшуюся на дне его тёмно-голубых глаз.

– Но книги, книги! Как измельчал наш рынок, – сокрушался его компаньон Бернард. – Раньше люди читали классику, сейчас предпочитают что полегче, бульварное чтиво так выросло в цене, не понимаю, как такое возможно!

Меланхоличный человек, он часто поддавался унынию, но отличался потрясающей работоспособностью. Светловолосый, лет на пять моложе компаньона, Бернард отвечал в их команде за общение с клиентами. Мог найти подход к любому, так как обладал изрядной долей артистизма. А ещё он был ответственным и внимательным, поэтому умел побороть свой страх перед заброшенными городами. Эта парочка не впервой совершала своё турне по карантинным зонам, роясь в старых домах и библиотеках и частенько навещала наш маленький городок.

– Это неудивительно, – решила вступить в беседу, видя разочарование Эстебана. Он не мог найти правильного ответа на вопрос Бернарда. – Просто вы не можете посмотреть на происходящее со стороны.

– Да, и в чём же причина, милая девушка? – заинтересовался Бернард, двигаясь на скамейке, чтобы могла присесть. Мельком глянув в сторону дверей на кухню и убедившись, что работы пока нет, присоединилась к ним.

– Цена. И качество. Бульварное чтиво печатали в то время на дешёвой бумаге, чаще в мягком переплёте, на клее или брошюровкой. Дёшево и сердито, поскольку такие книги после прочтения скорее всего оказывались в помойке. Вот скажите, как часто вы находите такие книги в хорошем состоянии? Дай угадаю – редко? Отсюда и продаёте не дешевле классических произведений. Это поначалу. А когда книги активно стали пользоваться спросом, увеличили цену. Рыночные отношения и психология человека привели к тому, что классика, и раньше не особо пользовавшаяся популярностью, сейчас уходит на задний план. А учитывая, что людей больше интересует прошлое сразу перед концом, учитывая резкое снижение грамотности среднестатистического человека по всему континенту, да приплюсовав желание владеть чем-то редким… мы получаем то, что имеем.

Весь монолог смотрела в потолок, развивая свои мысли и выстраивая их по порядку, поэтому была несказанно удивлена выражением их лиц, когда закончила. Полное и безоговорочное изумление, граничащее с шоковым состоянием.

– Милочка и вы говорите о снижение грамотности?! – первым в себя пришёл Бернард. – Вы изъясняетесь на уровне, плохо соответствующем тому, чем занимаетесь! Откуда вы так много знаете о прошлом? Кто научил вас так рассуждать?

– Амнезия. Понятия не имею, – видя их настороженность и откровенное любопытство, пожала плечами и нацепила невинную улыбку, вставая из-за стола. – Я пойду. Мне нужно много чего сделать… Вам что-нибудь ещё принести?

– Нет, – покачал головой Эстебан. – А вы интересная личность, Мэл. Думаю, недолго будете работать официанткой в таком маленьком городке как Монтерей. Будете в пригороде Филадельфии – Медия, поищите огромное поместье с голубой крышей, там спросите о нас и вам скажут, где мы живём. Буду рад помочь такой сообразительной девушке, – он сделал небольшой поклон и улыбнулся во все тридцать два белоснежных зуба.

Такая улыбка напрашивалась на ответную, от чего сразу стало легче на душе. Попрощавшись, направилась к выходу, размышляя над его словами. Да, он прав, со мной что-то и правда не так. Не могу сказать, что пережила какую-то трагедию, из-за чего потеряла память. Это ложь. На самом деле понятия не имею кто такая. Слишком часто в голове возникают мысли совершенно мне не соответствующие. Не могу проанализировать и понять происходящее. Это убивает, мешает жить дальше. Постоянно ломаю голову, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, но память пуста. Невозможно объяснить, но я попробую:

Знаете, когда мы читаем о прошлом, которое случилось до нашего рождения, то чаще всего не воспринимаем его близко к сердцу. Не находим отклика в своих мыслях, не появляется ассоциаций: а вот в этот год окончил школу и посадил жирное пятно на белую рубашку на выпускном вечере. Нет воспоминаний. У меня по-другому. Когда слушаю истории о нашем мире, о том, как он менялся после катастрофы, в голове проскальзывают вспышки родства. Прошло тридцать девять лет, а я умудряюсь чувствовать близость и с прошлой эрой. Как такое возможно? Мои воспоминания заблокированы, но мысли и чувства, а также уверенность в том, где я живу и что нужно делать, чтобы выжить, говорят, что я часть этого мира. Но кто я? И хочу ли найти ответ на этот вопрос?

Дело в том, что меня устраивает безопасность города, где живу вот уже полгода. Здесь у меня есть друзья: подруга Анастасия, хозяин гостиницы и его жена – Ори и Марин. Общаюсь с главой города Алексом и с местным лечащим врачом Броуди. Есть крыша над головой, есть постоянная работа, есть повседневные заботы и планы на ближайшее будущее. Я нахожусь под защитой крепких стен, жизнь здесь скучна и неинтересна. Но можно спать по ночам. Получать удовольствие от простых житейских радостей. Нет надрыва, той тонкой линии, по которой ходят остальные. Мы можем строить планы на будущее, верить в то, что всё будет хорошо. Это замечательный город с прекрасным Главой Алексом, который когда-то оказался достаточно сильным, чтобы создать его и сделать таким надёжным. Завтра будет праздник. День, когда город официально стал городом-крепостью Монтерей. Я гордилась тем, что стала его частью.

***

– Ты их видела?

– Что?

– Они поселились в твоей гостинице, Мэл и ты их не видела? Как такое возможно? – с укоризной протянула разочарованная подруга.

Я встретилась со Стасей во время обеда. Её родители работали на городской совет. Мать была помощницей главы города, а отец капитаном стражи. Обычная семья этого времени. Разве только более образованная, чем в остальных семьях. Содержание городской школы было слишком дорогим удовольствием для маленького городка, поэтому существовала только детская группа, в которой за малышами присматривали няни. Они давали подрастающим детям азы математики, немного грамоты и основы безопасности. Куцая программа образования, но многим детям другого и не требовалось. Если няня замечала, что кто-то из детей умнее остальных и он способен на большее, его отправляли в частную мини-школу, которую в своё время закончила Стася. Из этой школы выходили будущие управленцы города. Подрастающая смена и в девяти случаях из десяти выходцы из семей городского совета. А обычные дети продолжали семейную работу. Всё логично, иначе и быть не может.

Стася обладала привлекательной внешностью. Девушка лёгкая на подъём, смешливая и дружелюбная. Заплетает пшеничного цвета волосы в две тугие косы, смотрит прямо, без вызова, открыто. Голубоглазая с оранжевой каймой вокруг зрачка, с розовыми полными губами, круглощёкая. Стася полна жизни. Яркая девушка, притягивающая взгляд. Отбоя от кавалеров конечно нет. Умница, с богатыми родителями, красивая, хозяйственная, мечтающая о семье и детях. Разве можно о такой не думать? Девушка немного наивна, но это скорее следствие города, в котором она живёт и положения, которое занимает.

Сейчас ей семнадцать лет. Никто не торопит девушку с выбором, поэтому она спокойно перенимает опыт матери, являясь её помощницей. Когда-нибудь она займёт её место. А пока является моей самой близкой подругой. Той, на кого всегда могу положиться. В своё время, именно ей удалось привести меня в порядок. Я была слишком нелюдима в первые недели, как попала в город и встретила людей. Мне было сложно адаптироваться, но лёгкий характер Стаси быстро вытащил из панциря одиночества. Я привыкла, а потом подружилась с ней. Готова отдать свою жизнь, за то, что она сделала для меня.

– Просто не встретила ещё. Много моталась по городу, на рынок и обратно. Вот и не видела. А кто приехал-то, что ты так реагируешь? – не разделяя оптимизма подруги, без особого интереса спросила я.

Анастасия – мечтательница. Девушка грезит о прекрасных принцах, героях на белых конях, о приключениях, странствиях. Перечитала сказок в детстве: её бабушка была писательницей детских книг, а будучи коренными жителями Монтерея, их удалось сохранить. И вот результат.

– Это наёмники! – заговорщическим шёпотом заявила она.

Мы расположились на нашем любимом месте – в парке Уитакер, рядом с её бывшей частной школой. Здесь было тихо, а так как на обед нам выделялся целый час, мы могли совершенно спокойно успеть вернуться на свои рабочие места, если ехать на велосипедах.

На улице было довольно жарко, поэтому стянула через голову водолазку, обнажая плечи. По вечерам всё ещё было холодно и я не торопилась покупать летнюю одежду.

– Да? – качнула головой и искривила вопросительно брови. Мне был непонятен интерес подруги к таким личностям.

– Самые настоящие наёмники! – горячо заговорила она, пододвигаясь ближе. Перекинув косы за спину и оглядевшись, она улыбнулась. – Ну как ты не понимаешь?! Они сражаются с монстрами, убивают белых упырей и всякое такое…

– А ещё от них дурно пахнет. Бескультурье, низкий словарный запас, сдобренный ненормативной лексикой, дурные привычки, отсутствие уважения к женщине, агрессивность, зачастую немотивированная. Я правильно понимаю – они люди?

– Мэл! – ударив по плечу, обиженно воскликнула она. – Как ты можешь быть такой букой?

– Я просто пытаюсь вправить тебе мозги, дорогая, раз у твоей матери это не получается. Знаешь, чего я боюсь? – выжидательно посмотрев на подругу и дождавшись её вопросительного пожатия плечами, продолжила: – Я боюсь, что ты однажды всё-таки встретишь своего галантного наёмного убийцу. Какого-нибудь охранника или путешественника. Неважно, главное он будет отвечать твоим запросам. Угадай, что будет дальше? Он трахнет тебя. Понятно? А потом уедет, а нам придётся разгребать последствия. Стася, это не игры и не шутки. Мы живём в безопасном месте, а они нет. Такие люди мыслят по-другому. Для них каждый день – это вызов, борьба. И тебя они будут воспринимать как трофей. Те люди, кто меняют безопасность городских стен на опасные приключения, бегут от связей. От обязательств, личной жизни. Ты никогда не получишь от них то, что хочешь.

Постаралась вложить в свой голос сначала злость, а затем мягкость, сочувствие и тепло. Мне действительно хотелось донести до неё правду, но видела, что всё бесполезно. Она со злостью смотрела на меня, прикусив нижнюю губу. Моя дорогая мечтательница, надеюсь, твоя история закончится раньше, чем начнётся. Жизнь преподносит нам уроки, не нам их выбирать.

Стася подхватила свою сумку и поднялась с места, с независимым видом уставилась на меня, поджав губы.

– Ты просто не веришь в любовь. В настоящие чувства. Они герои, а не убийцы! Они защищают нас от сверхъестественных тварей, поняла? И они хотят, что кто-нибудь был рядом с ними. Им тоже нужно тепло, забота, любовь. Ты просто этого не понимаешь!

– Стася, постой! – без надежды в голосе, крикнула вслед уходящей подруги. Она даже не обернулась, лишь задрала повыше голову. Обречённо выдохнув, принялась за свой бутерброд, меланхолично обдумывая, кто к нам приехал на этот раз.

***

Как и ожидалось – правота была на моей стороне. Это были настоящие наёмники, но совсем не те, о которых думала Стася. Эти люди убивали по заказу и их не волновало, кого и как. Беспринципные мерзавцы, но хотя бы тихие. С одной стороны, это успокаивало хозяина гостиницы – моего приёмного отца, но с другой стороны здорово напрягало меня. Самые опасные это как раз тихие наёмники.

Их было трое. Двое светловолосых, один тёмный, короткостриженый. Они спокойно ужинали, не причиняя никаких проблем. Впечатление производили плохое, слишком напряжены, слишком суровы лица. За эти полгода повидала много таких, поэтому, как и отец Ори, чувствовала, что с ними не всё в порядке.

– Как думаешь, где они побывали? – тихо спросил меня светлолицый Ори.

Он из приезжих, осел в городе лет десять назад, договорился о съёме здания, превратил в приличную гостиницу. Удачливый человек и поговаривают, отец был военным, поэтому и сын пошёл по его стопам. Ори около пятидесяти, обладает холодным, уверенным взглядом, прямой осанкой, коротким ёжиком рыжих волос. Женат на круглощёкой Марин, женщине на десять лет младше. Она хорошо готовит, хозяйственная и добрая. Именно Марин отогрела его огрубевшее сердце и настояла на том, что принять меня в дом. Своих детей у них не было.

– Другой вопрос – что они принесли с собой? – также тихо ответила я.

Темноволосый резко повернул голову и посмотрел мне в глаза. От неожиданности сделала шаг назад, таким знакомым показался внимательный взгляд светло-зелёных глаз. Я знала его. Это лицо невозможно спутать. Он смотрел на меня в пол-оборота, но я точно знала, что возле правого глаза у него есть небольшой шрам, делящий бровь пополам. Это было как наваждение, не могла оторвать взгляда, читая его изнутри. Почти невыносимо.

– Мэл?

– Что?

В мир вернулись звуки. Я посмотрела на Ори, пытаясь понять, что пропустила.

– Ты его знаешь? – от его зоркого взгляда ничто не могло ускользнуть.

– Первый раз вижу, – честно ответила, вновь смотря в сторону незнакомца. Он повернулся обратно к своим компаньонам и о чём-то тихо заговорил.

– Держись от него подальше, – предупредил Ори. – Тебе ведь не нужны неприятности, не так ли? Ты разумная девочка?

– Ори! – укоризненно воскликнула я. – Ты же меня знаешь!

– Именно поэтому ты всё ещё в зале, – он улыбнулся кончиками губ, а затем взъерошил мои непослушные волосы. – Я знаю тебя. Может ты и не помнишь своего прошлого, но ты не похожа на глупых куриц, поэтому смело смотришь в будущее. Ты боец, Мэл, просто забыла об этом.

– Хмм… – неловко протянула я, удивлённая его откровенностью. – Я, пожалуй, пойду. Марин просила позаботиться о лошадях.

– Иди, – кивнул он.

***

Я любила лошадей. Они гораздо умнее, чем кажутся. Их тёмные бездонные глаза, в которых отражается свет от керосиновых ламп, спокойные, умиротворённые. В лошадях нет суеты, они доверчивы, доброжелательны и флегматичны. В них нет агрессии, только если тронуть, они могут взбрыкнуть, но если найти к лошади подход – не потребуется ни сбруя, ни стек.

Сегодня в конюшне десять лошадей. Пять принадлежат наёмникам – я видела, сколько вещей они с собой привезли, видимо совершают дальний переезд. Ещё три лошади – торговцев книг. Остальные две наши.

Подойдя к новым лошадям, была приятно удивлена, насколько хорошо о них заботились.

– Моя хорошая, – проговорила с теплотой, прикасаясь к светло-коричневой холке одной из лошадей. Та негромко всхрапнула и легонько ткнула меня в грудь, обнюхивая. Улыбнувшись, достала из кармана прихваченную дольку яблока.

– Её зовут Нести. В прошлой эре была такая компания по производству шоколада – Nestle, – раздался за спиной чужой голос.

Обернувшись, вновь напоролась на светло-зелёный яркий взгляд.

– Красивое имя, – прищурившись, ответила я, обходя лошадь, создавая между нами преграду.

– А меня зовут Тай, – он вышел вперёд, на освещённое место, и я смогла больше его разглядеть.

Сердце пропустило один удар – у него и правда был небольшой шрам.

Сам мужчина производил впечатление. Тёмные, топорщащиеся во все стороны, каштановые волосы, прямой взгляд, красиво очерченные скулы, мягкие губы, высокий лоб. Он стоял, скрестив руки на груди, а в глазах мелькали бесенята. Почему-то сразу успокоилась. В голове что-то щёлкнуло и вдруг поняла, что мне он не враг. Он хороший, рядом с ним я в безопасности.

– Мэлоу, но друзья зовут меня Мэл, – ответила негромко. – Скажи, мы раньше встречались? Твоё лицо кажется знакомым.

– А ты не помнишь? – он улыбнулся, отвечая вопросом на вопрос, чуть склонив голову набок.

– Так да или нет? – воскликнула упрямо.

– Нет… Мэл. С тобой мы не встречались, – на его лице промелькнула странная грусть, а потом он вновь улыбнулся. – Но я не отказался бы от знакомства.

– Хм, – вырвался удивлённый смешок. – Ты наёмник.

– Не совсем верно.

– В смысле?

– Те двое, мои спутники, они наёмники. Я нет. Я тот, кто нанял их.

– Твои телохранители?

– Во избежание досадных недоразумений на дороге. Трое лучше, чем один, – пожав плечами, ответил Тай.

– Но кто ты?

– А кого ты хотела бы встретить? – лукаво улыбаясь, спросил он.

Я и не заметила, как он подошёл. Нас разделяла красавица Нести, а мне почему-то было хорошо. Словно бы встретила близкого человека. Совершенно не чувствовала опасности или тревоги.

– Почему у меня такое чувство, будто бы я тебя знаю? – спросила охрипшим от волнения голосом.

– Может мы встречались в предыдущей жизни? – также серьёзно ответил он.

Мне было чертовски сложно понять, о чём он думал, но выражение его лица, тяжесть взгляда ложилась на сердце теплом, разбегаясь по венам сотнями огоньками.

– Мэл! – от входа в конюшню раздался голос подруги Стаси. – Ты тут?

– Она не должна нас видеть вместе! – забеспокоилась, озираясь, а затем обходя лошадь. – Ей нельзя…

– Почему? – перебил он.

Я схватила недоумевающего мужчину за руку и потащила за собой.

– Она всё не так поймёт!

– Мэл? Да в чём дело?

– Мэл?! – раздался женский голос за спиной.

Замерла как вкопанная, мысленно простонав. Я вела Тая к заднему выходу, но Анастасия оказалась быстрее. Обернувшись, наткнулась на её шокированное выражение лица.

– Стася…

– Значит бескультурье?! Отсутствие уважения к женщине?! Немотивированная агрессия?! Мэл, поправь, я ничего не упустила? – едко цедя слова, заговорила подруга.

– Стася, это не то, о чём ты подумала…

– Да иди ты к чёрту со своей моралью! – резко выкрикнула она, а затем, поджала губы и окинула нас презрительным взглядом.

Ей не удалось сохранить злость, уже в следующую секунду её губы задрожали, она заплакала, сорвалась с места и выбежала из конюшни. Я даже слова сказать не успела.

– Что это было? – изумился Тай. – Женская истерика? Что за повод?

– Уходи, – взмахнув рукой, сказала громко, отходя в сторону. – Зря я с тобой заговорила. Слушай, ты тут не при чём, просто уходи, хорошо?

– Мэл, – растерялся он, делая шаг в мою сторону. На его губах застыла доброжелательная улыбка, он считал происходящее шуткой.

Отскочила как кошка, выставив перед собой руки. Специально не смотрела ему в глаза, чтобы он не увидел моего расстроенного взгляда.

– Это правда тебя не касается, извини!

Со двора послышались мужские широкие шаги. Такая походка могла принадлежать только одному человеку. Ори.

– Уходи немедленно! – испуганно зашептала я, поднимая взгляд. – Это хозяин гостиницы, мой приёмный отец! Уходи! – видя, что он не трогается с места, плохо понимая ситуацию, подбежала к нему и силой толкнула в сторону задней двери.

– Значит мы больше не увидимся? – осторожно спросил он, застывая в дверях на границе между светом и тьмой. В таком освещении его глаза почернели, в них появилась тёплая завораживающая глубина.

Я почти не слышала, что он говорил, постоянно озираясь.

– Конечно, увидимся, я же здесь работаю! А теперь уходи, прошу тебя! – умоляюще заговорила я.

– Ты похожа на школьницу, – во тьме раздался его тихий смех. – Это забавно.

Он ушёл почти одновременно с приходом Ори.

– Что случилось со Стасей? Она плакала? Вы поссорились? – обеспокоенно заговорил он.

Постаравшись придать лицу невинное выражение, обернулась и прошла к середине конюшни.

– Что ты там делала? – насторожился он. – Ты лошадей покормила?

– Я разговаривала со Стасей, – спокойно сказала я. – У неё проблемы с… влюблённостью.

– Мальчики, – Ори тотчас поскучнел. – Не моё дело. Доделай работу, Марин скоро закончит готовить нам ужин. Ты голодная?

– Как волк, – усмехнулась. – Я скоро!

***

От Марин узнала, что наёмники решили остаться на праздник. Это была не совсем та новость, которую ждала, но всё взвесив, поняла, что проблема идёт из головы. Слишком много думаю, а сам по себе инцидент незначителен. Гораздо более важным было то, что Стася демонстративно весь следующий день меня игнорировала. Никак не могла придумать ключик к своей подруге, её сильно задело моё поведение. Не могу её винить, но ведь ничего же не было!

Я рассказала обо всём Марин и она посоветовала подождать: «Что поделаешь, такой возраст. Это время глупостей и яркости эмоций. Живёшь по максимуму, дорогая. Между прочим, тебе советую то же самое!» – со значением заключила она. Её желание устроить моё будущее порой сильно раздражало, но понимала, что она хочет мне добра.

А вот продавцы/ловцы книг уехали рано-рано утром. Им к вечеру нужно добраться до следующего города, поэтому они извинились, но были непреклонны. Все дела в Монтерее закончены, пора двигаться в путь. Эстебан напоследок отвёл в сторонку и ещё раз напомнил, где смогу их найти. Кажется, мне дают время подумать о том, чтобы в следующий приезд уехать вместе с ним. Вероятно, им нужны помощники и они решили, что я им подхожу. Замечательные торговцы, они не в первый раз приезжали к нам и всегда хорошо ко мне относились. Правда раньше не выказывали такого любопытства и заинтересованности.

– Ты готова? – вставая рядом, спросил Ори.

Вместе с Трейси, ещё одной официанткой, закончили приготовления общего зала к празднеству. У нас сегодня много работы и как бы мне не хотелось отлучиться в центр города, не могла себе этого позволить – не хотела бросать Ори и Марин в день самой большой выручки за год.

– Это будет хороший вечер! – ответила, улыбаясь и кивая приходящим посетителям. – Я уверена, недельную норму сегодня выполним!

До вечера ресторан не работал, только проживающие получили завтрак и обед. Это позволило нам всем выбраться к главной площади, пройтись вместе с парадом от южных ворот до центра города, послушать музыку, посмотреть выступления заезжих артистов, знающих, что мы сегодня празднуем и как много они на этом могут заработать. Я полакомилась яблоками в карамели, а потом Ори угостил меня и Марин настоящим шоколадом. Вкусно, но восторга особого не испытала. Приёмный отец смеялся: «Погоди, лет через десять, когда шоколад станет ещё более редким, по-другому заговоришь!»

Потом мы побывали на ярмарке. Марин купили красивую шерстяную шаль, а мне новую шикарную расчёску для волос. Как она умудрилась сохраниться ещё с прежних времён? А для Ори купили вишнёвую трубку. В прошлом году он посадил табак, теперь ему есть через что его курить.

– Марин рассказала мне о вчерашнем, – намекнул Ори, чуть нахмурившись. – Ты не Стася, но всё-таки будет осторожнее. В прошлом я часто сталкивался с самыми разными… людьми. Этот парень не так прост, как кажется.

– Ничего не было, – мне хотелось сорваться, но только не на Ори. – И вряд ли будет. Не думаю, что они задержатся в городе дольше, чем на пару ночей. Меня больше волнует их общее настроение. Признаюсь, когда мы с ним говорили, собиралась спросить о том, что они встретили на своём пути, но Стася спутала все планы. Честно – попробую сегодня повторить попытку. Мне он не показался опасным, но да, постараюсь выбрать место не такое уединённое.

– Вот поэтому я и считаю тебя своей дочерью, – лицо Ори мгновенно разгладилось, он сощурился, как рыжий довольный кот, а затем прижал меня к себе и чмокнул в голову. – Ты умная девочка, сама со всем справишься.

– Хм, – негромко хмыкнув, аккуратно высвободилась из его объятий. – Всё будет хорошо, Ори. Чтобы не происходило за стенами, сюда это не проникнет.

***

А ближе к полуночи в ресторан заявилась Стася в обнимку с одним из наёмников. Высокий, широкоплечий, с медным цветом «тяжёлых» глаз, он пожирал мою подругу собственническим взглядом, от чего по спине пробежали мурашки.

Музыканты старались вовсю, мы только успевали разносить пиво и сидр, горячие и холодные закуски. Было тяжеловато, ни я, ни Трейси не привыкли к такому наплыву посетителей, но Ори был доволен. Мы уже сделали двойную недельную выручку, а до закрытия ещё далеко.

Девушка была пьяна и весела. Она довольно прижималась к наёмнику, что-то шептала ему на ухо. Отыскав меня взглядом, подмигнула и хитро скривилась. В её глазах мелькали пьяные бесенята и я поняла, что эта ночь будет долгой.

– Оставь её, – когда намеревалась подойти и втолковать подруге, что она делает, меня остановила Трейси, перехватив за локоть. – Она взрослая девочка, Мэл. Если ей что-то не понравится, парню не поздоровится. Видишь, как на них смотрят? Это не Мисси и Дарси, а Анастасия, дочь секретаря главы города. Ох, как ей завтра влетит от родителей.

– А как же репутация? – возразила я. – Она же девчонка, не понимает!

– Так не мешай ей понять! – девушка отпустила меня, раздражённо фыркнула. – Оставь это, у нас работы полно.

Меня окликнули из-за широкого стола, требуя ещё пиво и я убежала на кухню за добавкой. Когда вернулась, Анастасии в зале не было.

– Куда она делась?! – тихо прошептала, а затем, перехватив Трейси, повторила свой вопрос ей.

– Вышли, – та равнодушно пожала плечами, а затем отошла к соседнему столику.

Меня не отпускали дурные предчувствия и я выбежала во двор. Трейси справится, мне нужен перерыв.

Вдохнув свежего ночного воздуха, окинув взглядом небо, фиолетовое и усыпанное точечными звёздами, позволила себе немного расслабиться. За спиной раздавалось звонкое пение, гитарный перебор, смех и гомон, из окон лился тёплый свет, освещая узкий дворик перед гостиницей. К зданию примыкала небольшая пристройка, которую Ори собственноручно соорудил из досок: это конюшня. И из неё доносились негромкие голоса.

Прислушавшись, определила голос Анастасии, поэтому уверенно направилась в ту сторону.

– Она появилась у нас не больше полугода назад. Бледненькая, замученная, без памяти. Мэл хорошая, но тогда с ней было что-то не так. Слушай, а почему ты интересуешься моей подругой?

– Хозяин попросил поспрашивать о ней. Я и не знал, что она твоя подруга, – раздался грубый мужской голос. – Милочка, но ты думаешь в правильном направлении, нам незачем сейчас говорить о посторонних, ведь есть более приятные вещи, чем скучные разговоры.

– Слушай, ты милый, – Стася определённо была на взводе, её голос немного дрожал. – Но я познакомилась с тобой только, чтобы досадить подруге, понятно?

– Эй, то есть ты меня решила кинуть?.. – разозлился наёмник.

Послышавшийся шорох и женский писк убедили меня вмешаться. Тихонько проскользнула в конюшню, освещённую лишь причудливыми бликами с улицы. Электричество слишком дорого в наше время, поэтому только половина фонарей горела этой ночью и только из-за праздника. Подхватив со стены хлыст, проскользнула мимо длинного стойла лошадей к лестнице на второй ярус, где хранилось сено.

– Если дама против, может не стоит к ней лезть? – процедила холодно, оказавшись за спиной наёмника.

Я застала его в самый разгар действия: он разорвал верх платья Стаси, задрал юбку и пытался одной рукой стянуть с себя штаны, другой удерживая хрупкую девушку. Эта сцена разозлила до белых мушек перед глазами, не дожидаясь, замахнулась, раздался свист, а затем мужской крик.

– Сука!

Он отпрянул от девушки, прижимая руку к щеке. Поднявшись на ноги, достал нож и наставил его на меня.

– Убирайся отсюда! – закричала я. – Ты в нашем городе! Знаешь, что с тобой будет за изнасилование?!

По его лицу текла кровь, он сплюнул, затем чуть склонил голову набок, словно бы пытаясь что-то понять. И неожиданно мужчина сделал шаг назад, по его лицу прошлась судорога страха, а затем откровенной ненависти.

– Это ты! – прошипел он. Черты лица искривились, он покрепче перехватил нож, чуть приседая, водя им передо мной.

Отчего-то происходящее не пугало меня, только кровь бурлила в венах от бешенства. Я ненавидела насильников, эта неистовая ярость шла из глубин души. Задыхалась от этих чувств.

– Ты убила моего брата, сука! – прохрипел он. – Что интересно ты забыла в этой глуши?

– Я не понимаю, о чём ты? – процедила сквозь зубы. Мне не терпелось пустить свою ненависть в дело, но я не знала, как.

– Мара! – закричал он. – Вот ты кто такая, тварь! Я убью тебя, мразь!

Где-то на заднем фоне закричала Стася, её крик смешался с воплем мужчины, бросившегося на меня. Я не успела ничего понять, тело отреагировало за меня. За несколько секунд до нападения, выбрасывая хлыст, приседаю, выпад ножа идёт над головой, он не успевает отреагировать, заваливаясь вперёд. Перехватываю запястье, выворачивая, из его руки выпадает нож, ловлю в полёте и наношу контрудар – прямо в высившийся надо мной живот. Не знаю, как мне это удалось: провожу линию до груди, окропляя своё лицо сначала кровью, затем внутренностями.

Он падает на меня, погребая своей массой. Из его рта доносится едва слышимое бульканье.

– Мэлоу! – кричит Стася, подбегая ко мне. – Мэл!

Мне удаётся спихнуть с себя мужское тело. Меня душат рыдания, задыхаюсь в них. Рядом рвёт Стасю, её плечи сотрясаются, в голове она вновь переживает случившееся. Мне не легче. Я только что убила человека. Ори точно не будет рад.

***

– Ты убила его. Боже, зачем ты убила его? – прислонившись к стене, опустошённая с остекленевшими глазами, шепчет она.

Сижу напротив, а между нами труп. Не знаю, сколько прошло времени, желания двигаться и что-то делать прошло. Исчезла ярость, ненависть, в голове бьётся вопрос: что со мной было? Почему так поступила? Как смогла убить матёрого наёмника? Прижимала колени к груди, неотрывно смотря на тело.

– У меня не было выбора, – тихо ответила я. – Стася, он чуть не изнасиловал тебя. Он хотел убить меня!

– Что теперь будет? – подруга была на грани истерики, по её глазам было видно, что она не может с этим справиться.

– Ничего, – ответила, покачав головой. – Я позову Ори, он вызовет охрану и тело унесут. Никто не осудит, Стась.

– Боже-боже, что же скажет мама! – девушка прижала руки к своим ушам, зажмурившись.

Поднявшись, подошла к ней, присела рядом и прикоснулась к её шелковистым волосам.

– Всё будет хорошо, вот увидишь! – зашептала на ухо тёплые, успокаивающие слова. – Никто не осудит, никто и слова не скажет, милая! Ты ни в чём не виновата, слышишь? Не вини себя!

– Почему я тебя не послушала, – зарыдала она, а затем, не обращая внимания на высохшую кровь, прижалась ко мне, её тело билось в судорогах – откат от произошедшего.

– Анастасия, Стася, Стасенька, успокойся, родная, милая моя, не надо плакать, он ничего не успел сделать, понимаешь? Он мёртв!

Подруга не сразу затихла, потребовалось время, прежде чем она успокоилась. Когда истерика схлынула, девушка моментально уснула. Оставив её, спустилась вниз по деревянной лестнице. Ополоснув стянувшееся от крови лицо в резервуаре с водой для лошадей, стащила через голову платье и ещё раз ополоснула грудь и лицо. После этого переоделась в костюм для верховой езды, хранившейся в небольшой коморке в уголке. Там висело маленькое зеркало, в котором отражалась луна за окном. В зеркале появилось моё испуганное и бледное лицо. Проведя пальцами по щеке, не выдержав, всхлипнула, прижимая кулак ко рту, боясь выпустить слёзы наружу. По телу пробежалась судорога и я ударила рукой по стене, выплёскивая боль. Лицо потемнело, губы сжались и я вышла из комнатки.

Подойдя к выходу, взглядом зацепилась за тёмное пятно под вторым ярусом. Это капала кровь. Простояв несколько секунд, вышла наружу.

***

Сирена оглушила своим агрессивным воем, от неожиданности попятилась, ухватившись за ручку двери. За спиной раздалось испуганное блеяние лошадей, а впереди – громкие, надрывные крики.

Выбежав во двор, кинулась в гостиницу, где в заполненном людьми зале стояла могильная тишина. Люди смотрели на меня, молча, испуганно, недоумевающе. С ожиданием, что я дам ответ.

– Нас атакуют? – спрашиваю шёпотом и в тот же миг люди срываются с места.

Есть только одна причина, по которой могут включить сирену воздушной тревоги – прорыв в город. Стены пали.

Я отодвигаюсь от дверей, пропуская напуганную толпу наружу, а сама бегу на кухню.

– Ори! – кричу, пробегая мимо растерянной Дейзи. – Где Ори? Где Марин?

– Кухня уже закрыта, – лихорадочно потирая руки, отвечает девушка. – Они пошли в город, танцевать. Где ты была, Мэл? Что с тобой случилось?

– Не важно, – отмахнулась от девушки. – Надо выяснить, что происходит.

– Белые упыри, да? Они здесь? – она нервно засмеялась, поднося руки ко рту, словно она не хотела говорить то, что сказала. – Ведь это шутка? Розыгрыш в честь праздника?

– Да-да, розыгрыш… – зашептала, прислонившись к стене. К земле клонил груз сегодняшних происшествий. Неожиданно сильно захотелось спать и я позавидовала спящей Стасе.

– Стася! – словно прозрев, воскликнула я. – Я оставила её одну в конюшне!

– И что?

– Дейзи, лезь в подпол, немедленно, поняла? – заговорила, обхватив напуганную девушку за плечи. – Спрячься там и чтобы ни слуху, ни духу, ты поняла? Понимаешь, что я говорю?

– Ты вернёшься за мной? – почти плаксиво заговорила она.

Такой её и запомнила: широко открытые глаза, плещущийся на дне страх, мертвенно-бледное лицо, пальцы, сжимающие края платья. Её била дрожь, но я не могла с ней остаться – где-то там на улицах Ори и Марин, а в конюшне наверняка проснувшаяся Анастасия, такая же напуганная и недоумевающая.

– Лезь в подпол, я приду за тобой! – ответила твёрдо, напряжённо всматриваясь в её лицо. – И ради бога, только не вылезай оттуда, хорошо? Пожалуйста, сделай, как прошу! Я вернусь за тобой, как только найду остальных!

Я проследила за тем, как Трейси забирается вниз, прикрыла за ней тяжёлую дверцу, а сама выбежала в неожиданно яркий двор. Присмотревшись, поняла – это огонь на окраинах города. Пару секунд простояла во дворе, затем подошла к распахнутым настежь воротам и выглянула наружу.

Улицы была пустынна, я слышала крики, звериный отдалённо-человеческий вой, лай собак, что-то билось, падало и над всем этим разорялась сирена. Не могла поверить, что минут двадцать–тридцать назад в городе играла музыка. Всё это было так сюрреалистично, что я, как заторможенная, не могла двинуться с места, взглядом пытаясь найти что-то, что могло объяснить происходящее. И я увидела это.

Белый упырь.

Воздух с еле слышным свистом покинул лёгкие и я медленно, крайне медленно зашагала обратно во двор. Вроде тварь не заметила. «Стася!» Оказавшись вне поля зрения монстра, побежала в конюшню. Слава богу, двери были закрыты, видимо никто из посетителей не вздумал польститься на наших лошадей.

– Стася?! – зашептала я, аккуратно закрывая дверь за собой на щеколду. – Ты здесь?

– Что происходит? – из-за стойла показалась напуганная девушка. – Я слышала крики… и сирена включена… Это то, что я думаю?

– Белые упыри в городе, – ответила, а затем прикусила губу, боясь сорваться. – Что же делать, боже, что же делать… – зашептала, мотая головой, отрицая случившееся.

«Нож!» – и я подбежала к лестнице на второй этаж. Хоть что-то для защиты… Но разве это поможет? Когда человек побеждал белого упыря? Такие случаи невероятно редки и почти всегда заканчиваются заражением. Единственный шанс – спрятаться. Зарыться глубоко в землю, эти твари плохо чуют добычу через слой почвы. Именно поэтому в каждом доме находится подпол. Там храним заводные часы и каждый день мы возобновляем завод, чтобы в случае трагедии не потерять счёт времени, дождаться солнца и покинуть город. Всё ради выживания. Наша со Стасей задача на сегодня – добраться до дома. К несчастью, теперь это сделать гораздо сложнее, чем раньше.

Забралась на второй этаж и всё внутри сжалось от представшей картинки. Безнадёжно-мёртвый человек. Убила его, чтобы выжить, вспорола брюхо, как рыбе на разделочной доске. Как я это сделала? Посмотрев вниз, увидела только контур, озарённый жёлтыми и красными вспышками, лица Анастасии. Девушка прижимала руки к плечам, но выглядела гораздо лучше, чем я думала. Значит справится. Ободряюще кивнув, опустилась на колени, пытаясь нащупать нож. Я не помнила, куда он делся. В голове лишь вертелся кадр надвигающегося на меня тела, падающего, сбивающего с ног. Куда дела нож? Оставила ли его в теле или отбросила в сторону? Руки прикоснулись к чему-то липкому и я вздрогнула от отвращения.

Снизу раздался грохот, лошадиное ржание, а затем женский пронзительный крик:

– Он здесь!

– Нож, нож, нож, ну давай же! – забормотала я, не обращая внимания на кровь, протискивая руку под завалившийся набок труп. – Есть!

Вскочив на ноги, подбежала к краю. Да, это был белый упырь. Белоснежная лоснящаяся обнажённая плоть, лысый бугристый череп, выдвинутая вперёд челюсть с рядом острых, как у акулы, клыков. Безумный взгляд светящихся чуть розоватых белков без радужки, только зрачок. На твари не было одежды, поскольку они после обращения всегда стремились тем или иным способом избавиться от неё. Длинные изогнутые когти, сильно сутулящаяся спина, выступающие кости грудной клетки, особенно утолщённый хребет, который иногда загорался тонкой паутинкой белого света, опоясывающей всю спину до копчика. Белый упырь не просто пугал, он вводил в состояние бесконечного ужаса своим видом и издаваемыми звуками. Низкий горловой рык, срывающийся на змеиное шипение, обрывающееся почти человеческим кашлем, чтобы вновь перерасти в рык. И это только в спокойном состоянии. А когда тварь возбуждена, она начинает кричать, словно ястреб-перепелятник в брачный период, только на грани срыва, фальцетом, режущим слух.

Вот, что из себя представлял белый упырь. Быстрый, хищный зверь, нападающий на всех, кто имел плоть. Пожиратели падали, именно они подчищали города за человечеством, сжирая гниющие трупы погибших от пандемии. Ходили слухи, что этот вид так и появился на свет. Мол раньше это были животные, питавшиеся заражёнными трупами, именно поэтому внешность упырей очень походила на внешность заболевших «белянкой». Не знаю, кто прав. Одно известно точно – они смерть, сбой системы, потому что слишком быстро размножаются, заражая окружающих. Их вид обречён на гибель, и за собой они потащат нас всех, если мы раньше не придумаем, как от них избавиться.

А пока эта тварь стояла напротив Стаси, склонив на девяносто градусов голову, отчего челюсть уехала вниз, и из открытого рта на пол капала подкрашенная кровью слюна.

Я словно могла почувствовать на себе оцепенение подруги, боявшейся сделать малейший шаг. Под ржание разбуженных и напуганных лошадей, бьющихся в своих загонах, я не знала, что делать. Ведь это был уже не пьяный наёмник, а зверь, монстр, готовый в любую секунду сорваться с места и напасть.

Издав резкий горловой крик, он бросился вперёд и в ту же секунду, не понимая, что делаю, прыгнула вниз, ей наперерез.

Закричала, переворачиваясь через голову и приземляясь на землю спиной к монстру. Разворачиваясь, бросаюсь вперёд и в последнюю секунду оттаскиваю белую тварь, повалившую на землю Стасю. Теперь сама падаю, теряя равновесие. И в ту же секунду упырь высится надо мной.

Звонкая тишина бьёт по ушам, выбивая из реальности. Не понимаю, что происходит, все звуки уходят на второй план. Где-то там вновь кричит Стася, слышится лошадиное ржание, топот копыт, взбивающих с земли пыль. Я здесь и надо мной белые чужеродные глаза. Тварь прижимает меня к земле, наклоняется, почти касаясь челюстью моих губ. Моё сердце колотится быстро-быстро, отбивая нечёткий ритм. А сердце монстра не бьётся. Там пустота, звонкая на одной высокой ноте. Только пульсация вдоль позвоночника, больше ничего.

Мне хочется зажмуриться, хочется сдаться, повернуть голову, обнажая шею. Хочу поддаться, хочу, чтобы она укусила меня, причинила боль, убила! Меня колотит от этих жутких желаний, мысли путаются, подавляя волю. Я – никто, просто тело. Сейчас она нападёт! Делаю глубокий вдох и раздаётся выстрел.

Моё лицо окропила серебристая кровь и я невольно зажмурилась. Тело твари от удара опрокинулось назад, на мои ноги, придавив своим немаленьким весом. Несмело открывая глаза, выползаю из-под белой твари и переворачиваюсь на живот, чтобы посмотреть, кто стрелял. Тай. В руках он держал пистолет старого мира, направив ствол на убитого зверя.

– Нужно уходить, – хрипло сказал он.

Мужчина выглядел неважно. Порванный, испачканный кровью, плащ, неглубокие царапины на лице, испарина на лбу, кровоподтёк возле губ. Он походил на жертву уличной мясорубки, что было недалеко от истины.

– Под домом есть подпол, – поднимаясь, быстро ответила я, стараясь не встречаться с ним взглядом. Он не знает, что я убила его товарища.

– Нет, в городе пожары. Один совсем близко. Дом загорится ещё до рассвета. Просто задохнёмся от дыма, – он отрицательно качнул головой, подходя к чуть успокоившимся лошадям.

В таком состоянии их нельзя было трогать, слишком напуганы, а тут ещё запах дыма и крови. Однако он лишь коснулся Нести и лошадь тотчас успокоилась. После этого он достал из седельной сумки короткий топорик. От неожиданности я вздрогнула и непроизвольно шагнула назад. Ничего не сказав, он прошёл мимо меня, и остановился возле белого упыря. Присев на колени, коснулся сквозного отверстия, что-то тихо прошептал, а затем взмахнул топором. Да, простая пуля не убьёт белого упыря. Отсутствие головы – стопроцентный способ убить монстра.

– Хорошо, – согласилась быстро, видя, с какой лёгкостью он отрубил голову упырю и понимая, что возражений Тай не потерпит. Предпочтёт бросить. Обернувшись, взглядом поискала Анастасию.

– Стася? – закричала я, не найдя подруги. – Анастасия?!

Маленькая дверца отворилась и из коморки вышла подруга. Она выглядела напуганной, но собранной. Судя по всему, пока мы говорили, девушка успела переодеться в спортивную форму. Сейчас она сжимала кулаки и была полна решимости.

– Мы уходим из города, не так ли? – тихо спросила она.

Хотела было сказать что-нибудь ободряющее, но слова застряли в горле, поэтому промолчала. По моему лицу она поняла, что за родными мы не поедем. Мы не будем их сейчас искать. Только утром, при свете дня, надеясь на лучшее.

– Как мы покинем город? Наша гостиница хоть и стоит рядом с воротами, но всё же не настолько рядом! Ты видел, как они попали сюда? Что происходит? – отослав подругу в заднюю комнату за снаряжением для наших лошадей, подошла к Таю, который успел вытереть топор и вернуться к своей лошади, чтобы подготовить её к пути.

– Не волнуйся, я знаю, как нам уйти. Мясорубка сейчас на другом конце города. Редкие твари доберутся сюда, многие люди уже покинули город, ворота открыты, – размеренно заговорил он. – Во всём виноват ваш парад и плохие стены. Они проломили каменную кладку в месте, где должно было закончиться торжественное шествие. И их было много.

– Как ты выжил? – я отошла к своей лошади, белой в серых яблоках, Кешли, находившейся в отдельном стойле. Мне повезло с характером – лошадь была спокойной. Она позволила мне приблизиться, чтобы начать седловку.

– Мой телохранитель погиб, защищая меня, – почти равнодушно ответил он.

– Вот так просто?.. – повернувшись к нему лицом, удивлённо спросила я. – Другой человек отдал за тебя жизнь? Почему он это сделал?

– Я платил ему за это, – Тай даже не взглянул на меня и мне пришлось смириться с его ответом.

Скоро вернулась Анастасия. После произошедшего девушка была на удивление спокойна. Она выбрала лошадь рыжей окраски и споро седлала её. По ней нельзя было сказать, о чём она думает, из-за этого решила пока не трогать девушку.

– Как ты? – возле меня появился Тай и я от неожиданности вздрогнула.

– Пожалуйста, не подкрадывайся ко мне, – попросила почти с испугом, всматриваясь в его светлые зелёные глаза. Он улыбнулся, чуть пожав плечами. – Со мной всё в порядке. Думаю, мы готовы. Да, Стася?

Девушка кивнула, выводя свою лошадь из стойла. Мы с Таем переглянулись и последовали её примеру. Выезжая во двор, приостановила лошадь, словно испугавшись того, что ждёт нас за воротами. Мимо меня проехала меланхоличная Стася, вскользь зацепившая моё лицо взглядом. С ней что-то произошло, что-то подкосило вечно радостную девушку. События сломили её, подавили волю и я боялась, что это навсегда.

Обернувшись, посмотрела на тёмный и мрачный дом. Огонь давно погас, теперь только тусклый свет полумесяца и далёкие зарницы освещали его. Тихонько вздохнув, собиралась пустить лошадь вперёд, как меня пронзила страшная мысль. «Трейси!»

– Я сейчас! – крикнула я, соскакивая с Кешли и влетая в дом.

Мне было всё равно, слышали они меня или нет, главное было то, что я обещала ей вернуться. В голове всплыли мрачные слова Тая, из-за чего меня словно сковало льдом, и я задрожала от холода. Пожар. Если бы не вспомнила, Трейси могла задохнуться от дыма.

– Трейси? – тихо позвала, проходя на кухню.

В камине почти бесшумно тлели угли, освещая комнату неярким жёлтым светом, удлиняя колеблющиеся тени. Дверца подпола была открыта нараспашку и не нужно быть гением, чтобы понять – Трейси там нет. Обошла дверцу и пошла вглубь дома, миновав дверь в общий, теперь пустой зал. Впереди послышался громкий хлопок и я почти бегом устремилась вперёд. Так давно жила в этом доме, что было легко ориентироваться в полной темноте.

Это хлопала входная дверь на ветру, ведущая на задний дворик, где располагалась баня и поленница под навесом. Только собиралась потянуть дверь на себя, как услышала со двора странные звуки и нерешительно замерла на месте. Дверь в очередной раз открылась и я аккуратно переступила через порог. Мне показалось, что наступила на что-то липкое, но, даже присмотревшись, не смогла понять, что это. Выйдя во двор, сначала решила, что он пуст, однако эти непонятные звуки повторились вновь со стороны поленницы и я наощупь медленно двинулась в ту сторону.

Крик чуть было не сорвался с моих уст, но вовремя подавила вопль, беззвучно «хватаясь» за воздух. Когда ты видишь такое, мозг не может сразу проанализировать картинку, лишь фрагменты впиваются в память, чтобы впоследствии вновь ожить, когда ты не будешь этого ожидать. Мысленно собирала увиденное, не в силах поверить.

Их было двое. Белые, лысые и голые, в грязи и высохшей крови. Они «трудились» над останками Трейси, причмокивая и порыкивая от удовольствия, руками запихивая мясо себе в рот. Один зубами вырывал из тела кишки, другой добирался до сердца. От её тела ещё шёл пар и это было последнее, что успела осознать, прежде чем кто-то зажал мне рот. Я была готова протестующе замычать, но успела увидеть Тая раньше, чем сделала это. Он приложил указательный палец к губам и кивком головы велел следовать за ним.

Мы тихо покинули двор и вернулись в дом. Только оказавшись с другой стороны, осторожно прикрыв за собой дверь, мы оба облегчённо выдохнули.

– Ты ничем не могла ей помочь.

– Я знаю, – ответила, сделав вид, что всё в порядке.

Удивилась его вниманию, но когда попыталась перехватить взгляд, он уже отвернулся. Вместо него наткнулась глазами на Анастасию. Девушка была гораздо серьёзнее, чем я ожидала. Вместо страха, видела лишь холодное спокойствие. Я была поражена её выдержкой, никак не ожидала, что она будет такой. Меня должно было насторожить это состояние, но вместо этого просто забралась на свою лошадь вслед за Таем и мы двинулись со двора.

И в этот раз не оглянулась.

***

Город покинуть оказалось довольно просто. По дороге мы встретили всего несколько жителей, которые в спешке бежали к воротам. И в этот момент внезапно осознала, что происходит. У меня больше нет дома. Это знание пробило мою броню насквозь, вызвав мучительный стон, но мне пришлось взять себя в руки и не сдаться. Это жизнь моего времени. Такое двоякое чувство возникало каждый раз, когда пыталась привязать себя к настоящему, словно бы прошлое должно что-то значить для меня. Так не выходит. Не бывает.

Мы покинули город по дороге Хангинг-Лайм роуд и остановились в одном из домов, помеченных красной краской. В этих зданиях есть подвал, в котором можно переждать ночь, если вы не успеваете добраться до города. Такие места редкость, но Алекс считал, что мы должны заботиться о путниках, чтобы по ночам не слышать их криков.

Лошадей загнали в примыкающий сарай, после чего встали перед зданием, наблюдая за зарницами над городом.

– Вот и всё, да? – нарушила молчание Анастасия.

Девушка как-то сжалась, видя, что творится за деревьями. До города несколько километров, но чувство было такое, словно бы горит чужой город. Будто у нас всё хорошо.

– Да, – ответила скованно и тихо.

Сирена давно смолкла и в воздухе была разлита ночная тишина, прерываемая далёкими невнятными звуками. Стало зябко и я обхватила себя за плечи.

– Вот и всё… – вновь повторила Стася, разворачиваясь и возвращаясь в дом.

Некоторое время смотрела ей вслед, а затем повернулась к Таю.

– Ты спас нам жизнь, – просто сказала я, смотря на его чёткий профиль. – Спасибо.

– Я бы снова это сделал, – пожав плечами, ответил он. – На всё есть причины. Ты уже думала, что будешь делать дальше?

– Утром вернусь в город. Попытаюсь найти родных, – на последнем слове голос дрогнул и я приложила руку к шее. – Потом не знаю. Может отправлюсь в Медию, это пригород Филадельфии. Там живут те, кто знают меня.

– А что ты будешь делать со своей подругой? – не сразу спросил он, упорно не смотря в мою сторону.

– В смысле? – заправив прядь волос за ухо, удивлённо спросила я.

– Она заражена.

– Что? С чего ты это взял? – изо рта вырвался невольный смешок. Отойдя в сторону, рассмеялась. – Это была не её кровь!

– Пойди и проверь, – он развернулся ко мне и по его лицу поняла, что он действительно не шутит.

Молча побежала в дом. И лишь когда оказалась внутри, закричала:

– Стася!

Девушка уже успела спуститься в подвал, оттуда шёл неяркий свет от маленькой керосиновой лампы. Мне послышался негромкий стон, поэтому быстрее сбежала вниз по лестнице.

Анастасия лежала лицом к стене, укрытая старым стёганым пледом.

– Стася? —осторожно коснулась её плеча и, не дождавшись ответа, дрожащей рукой, потянула её на себя. – Нет!

Мара

Пробуждение было мягким и тёплым. Вдоль линии бёдер скользила мужская рука, я ощутила прикосновение губ к плечу, пробуждающее игру мурашек по коже. Сквозь рвущуюся паутину сна что-то пробормотала, прежде чем открыла глаза и увидела как резвятся пылинки в полоске оранжевого света, пробивающегося сквозь неплотно прикрытые шторы.

– С добрым утром, – прошептал он на ухо, прижимая к груди. – Как спалось?

– Мало, – буркнула в ответ, высвобождаясь из объятий. – Почему ты ещё здесь?

– В смысле? – опешил мужчина.

Повернувшись к нему лицом и облокачиваясь на локтях, выразительно изогнула брови.

– Ты же знаешь мои правила. До рассвета, милый. А сейчас почти полдень, – заговорила грубо. – Ты понял мою мысль?

– Я не уйду, – он попытался выглядеть уверенным и расслабленным, но сквозь напускную маску, разглядела его истинное лицо и внутренне скривилась от неприятия.

– О господи, – простонала негромко, выскальзывая из постели, прикасаясь босыми ногами к холодному полу.

Не стесняясь наготы, прошла через комнату, подхватывая разбросанные по полу вещи, постепенно одеваясь и стараясь не смотреть на своего ночного гостя. Не он первый, не он последний. Частенько приводила ночи в страстных компаниях и все знали правила: до рассвета. Утро предпочитала проводить в одиночестве.

Стянув рыжие волосы резинкой, встала перед зеркалом, поправляя военную форму. Он наблюдал за мной, сбросив одеяло на пол, выставив на обозрение обнажённое тело. От этой картинки стало дурно, скрипнула зубами от злости и отвращения. Нет, когда выбирала его, он был хорош. Умел вовремя шутить, делать правильные комплименты и красиво ухаживать. Внешность на уровне: голубоглазый блондин, мускулистый, высокий в кожаной куртке. Мечта, а не мужчина. Не ждала от него каких-то особых подвигов в постели, но он смог удивить некоторыми вещами, так что было хорошо. И он знал правила! Но видимо его эго и отсутствие элементарного мужского уважения к самому себе, заставило остаться на утро и сделать вид, что всё, что было – является следствием настоящей страсти, а не банального удовлетворения физических потребностей. И это было мерзко, потому что мы оба знали, что это не так.

– Пошёл вон, – процедила сквозь зубы, открывая входную дверь и взмахивая рукой в сторону коридора.

– Дорогая, почему ты гонишь меня? – сладко протянул он, вызвав дрожь отвращения, пробежавшую по спине.

Прикрыв глаза, досчитала до трёх, а затем вновь посмотрела на него.

– Ты знаешь, кто я? – спокойно спросила мужчину, закрывая дверь и подходя к кровати.

– Ты Мара, Второй Ястреб, – чуть запнувшись, ответил он.

И я увидела долгожданную эмоцию на его лице – страх.

– Ты знаешь, что это значит? – вновь спросила размеренным голосом, наклоняясь над ним, выводя указательным пальцем по его груди прямую линию.

– Ты… – севшим голосом, начал он, нервно сглатывая.

– Я?..

– Ты…

– Инкубы, вы всегда такие предсказуемые, – протянула с разочарованием. – Нет, я понимаю, у вас не осталось других вариантов, вы как паразиты пытаетесь присосаться к новой власти, надеясь на бонусы. Ты ведь думал, что раз мы переспали сегодня ночью, значит ты можешь претендовать на что-то большее? Стать новым Ястребом? Не отвечай, я вижу правду в твоих глазах. Ты думал об этом. Мечтал о таком. И именно поэтому сегодня ночью даже и не пытался высосать из меня энергию, предпочитая отдавать, думая, что я, как и все другие бабы, клюну на твой «магнетизм» и с удовольствием поддамся твоим желаниям? Такой предсказуемый! Боюсь, вынуждена разочаровать твои планы, – проговорила с притворной грустью, садясь в позу наездницы и наклоняясь к нему. – Ты красивый, мускулистый и с отличным чувством юмора. Уверенный, даже слишком уверенный… и непроходимо глупый. Такие, как ты, думают, что я стала Второй через постель. Это правда. Всё так и было. Лет пятнадцать назад, а сегодня нет. Я осталась на втором месте совсем по другой причине.

Отведя правую руку в сторону, слегка напряглась, чтобы в следующую секунду расслабиться и позволить пальцам слипнуться, превращаясь в костяной меч.

– Не убивай меня! – взвизгнул он, пытаясь вырваться.

А затем я почувствовала удар. Он попытался вырвать из меня энергию, но нарвался на белоснежную стену, защищающую от таких попыток.

Резкий взмах рукой и всё было кончено. Пронзённое насквозь сердце кровоточило. Он был мёртв.

Выбравшись из постели, подошла к небольшому столику, на котором стояла ваза с живыми розами. Вытряхнув цветы на пол, промыла руку, а затем возле зеркала лицо. Кровь не хотела стираться, пришлось приложить усилия, используя одну из наволочек с кровати. Во время процесса неотрывно смотрела на своё отражение.

«Что это?» – пронеслась лёгкая мысль и я отложила тряпку в сторону. Прислонившись к зеркальной поверхности, провела рукой по волосам, находя странные белоснежные волоски.

– Нет! – прошептала непроизвольно. – Этого не может быть!

Седина. Откуда? Как всё могло зайти так далеко? Сзади раздался негромкий бой часов. Час дня, мне нужно спешить на встречу. Скрипнув зубами, посмотрела на отражающегося в зеркале мертвеца. Ничего, хозяину гостиницы не в первый раз убирать за мной. Он, в отличие от безымянного парня, знает правила.

Выйдя из комнаты, спустилась по лестнице в общий зал, где при моём появлении тотчас стало очень тихо. В основном здесь присутствовали сверхъестественные создания, хоть Алистер и ратовал за равные права и грамотную интеграцию. На деле всё было так, как было. Люди и сверхи неохотно шли на контакт, предпочитая сохранять здоровую дистанцию, что я полностью поддерживала.

– Госпожа! – склонившись, поприветствовал хозяин гостиницы, мистер Локк.

Он, как ни странно, был человеком. Отставной военный, в былые годы помогал обустраивать город. Сейчас на пенсии: привилегированная гостиница только для своих. Такой же ресторан. Здесь нельзя встретить чужаков, вот и сейчас мне кивали сверхъестественные создания из самых разных областей жизни. Только высшие звенья, и все как один: почтительные, готовые услужить.

– С добрым утром, Арис! – поздоровалась, улыбаясь и подходя к барной стойке.

Локк не обладал примечательной внешностью: лысый, с седыми глазами, крепкой, подтянутой фигурой, широкой, но холодной улыбкой, хитрым прищуром слегка косых глаз. Он мог быть незаметным, когда ему это было выгодно, но предпочитал сразу давать понять – с ним шутки не пройдут.

– Как прошла ночь, госпожа Мара? – вежливо поинтересовался он, приготавливая мне порцию чёрного чая.

– Последствия остались в номере, – отвечаю неизменной улыбкой, принимая чашку с чаем.

– Неужели инкуб был настолько груб? – чувствовала искренность его интереса, в мужчине не было осуждения.

Я никогда не спрашивала его о том, каким он был в прошлой жизни. Что он оставил позади, просто принимала таким, какой он есть. Его хладнокровность и двадцать лет назад поражала вампиров, сейчас же она лишь добавляла ему обаяния. Жаль, что мы не смогли обратить его. Слишком стар как для вампира, так и для оборотня или гуля. Неподходящий вариант, увы. Самым удивительным было то, что он не держал в себе такого желания, чем заслужил ещё большее уважение с нашей стороны.

– Начисто лишён манер, – резюмировала, негромко хмыкнув. – Всякое бывает. Жаль, конечно, но что поделать. Мне что-нибудь передавали? – поинтересовалась, быстро переключившись на другую тему.

– Нет, госпожа. Это было спокойное утро, – покачав головой, ответил он.

– Что же, пришло время сделать день весёлым, – ухмыльнувшись, протянула пустую чашку и, несколько раз побарабанив пальцами по столу, повернулась к выходу.

– А завтрак?

– Не в этот раз, Локк, – кивнула на прощание. – До вечера!

***

Испытываю ли ненависть к тому образу жизни, который веду? Нет. Но что при этом чувствую? Скуку. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как стала частью клана Ястребов. Наши птицы разлетелись вдоль восточного побережья и за эти годы мы подхватили все более-менее крупные города. Алистер – наш король. Первый правитель Соединённых Крепостных городов Америки. Мой правитель. Глава объединённого клана Ястребов. Первый во всём. Я его правая рука, Вторая, Мара – несущая смерть.

В мире политики существует две крайности – страх и любовь. В ней нет равнодушных, есть только зрители и актёры, играющие роли длиною в собственную жизнь. Каждый правитель рано или поздно оказывается перед выбором, как он будет править. От этого зависит его будущее, поэтому неудивительно, что выбор частенько склоняется в пользу страха. Надёжный проверенный временем гарант безопасности и послушания народа. Нечета любви, своенравной и ветреной особы, часто меняющей своих воздыхателей.

Мы построили свою империю на страхе. Когда в мире существует зло, опаснее вампиров и демонов, люди предпочтут их, чем остаться один на один с истинным бескомпромиссным ужасом. Когда-то мы мечтали освободить наши земли от белых упырей. Двадцать лет назад, ещё перед моим появлением в клане, Алистер хотел заключить союз с ведьмами, которые могли в этом помочь. К несчастью, но задумка так и не была реализована в полной мере. Большая часть колдуний была уничтожена приспешниками своенравного короля, которому чем-то не угодили ведьмы, а выжившие поклялись в верности Алистеру с условием – он отомстит за погибших. К сожалению, но оставшихся в живых не хватало на установку барьера на больших территориях, поэтому после победы в Королевской битве, мы расселили их по нашим крепостным городам. И всё равно этого было мало. Только Йорк отвечал желаемым требованиям – это был город-гигант, за который мы бились почти год и, наконец, отвоевали его у нежити. Упыри отступили, а мы стали правителями новой земли.

Никогда не думала, лучше мы или хуже предыдущего короля. Наши законы были строже, мы были жёстче, но была ли в нашей власти справедливость? Отнюдь. И это правда. Но разве есть иной выбор? Сейчас есть иллюзия порядка, иллюзия светлого будущего, какого-то пути вперёд. В крупных городах оборудуются школы, создаются рабочие гильдии, возвращаются профсоюзы, идёт полномасштабная интеграция сверхъестественных существ в сознание обычных людей. Массированная атака на их ксенофобическое мышление, зажатое рамками прошлой цивилизации. Людей учат быть зависимыми от таких, как мы. Иначе они повернут всё в обратную сторону, попытаются поработить и низвергнуть до положения рабов. Естественный ход истории. Этой правде меня обучил Алистер. Он научил видеть иначе, чем другие, смотреть вглубь проблемы, искать нетрадиционные выходы из самых запутанных ситуаций. Если бы не он, я давным-давно умерла бы. Одиночки в наше время не выживают, многие сильные члены нашего клана познали эту истину на собственном горбу.

Но при всех своих положительных сторонах моего положения, я тоскую. Испытываю тягу к путешествиям, мечтаю всё бросить и вырваться из ненавистного города обратно в путь, на пыльные, заросшие травой, асфальтовые дороги, открывающие самые удивительные и неожиданные места, которые только можно представить. Раньше было легче. Раньше мы не были такими сильными, мы были свободными! И у нас была цель – свергнуть короля, забрать его земли и очистить их от упырей. Теперь это в прошлом. Сейчас мы просто стараемся выжить в этом стремительно меняющемся мире. И меня тошнит от этого. Бесконечные обязательства, переговоры, деловые встречи, ответственность за судьбы целых городов! Я прикована к Йорку, от этого становлюсь злее. Мне не хватает воздуха в этом переполненном месте. Не хватает пространства, свободы, мечтаю вырваться отсюда, но некуда бежать и вряд ли кто-нибудь отпустит. Время сомнений прошло, я обязана идти по тому пути, который проложил для нас Алистер.

Иного выбора нет.

***

Железобетонное тёмное ступенчатое здание с одним-единственным окном на третьем этаже – место планирования и координации наших действий. Осеннее, свинцовое небо придавливало к земле своей грязно-оранжевой тяжестью. Было невыносимо чувствовать себя частью этого места. Раньше здесь располагался музей американского искусства Уитни, но после конца света и двадцатилетней могильной тишины от искусства мало что осталось. Все великие произведения, пережившие катастрофу, были отправлены в загашники, чтобы когда-нибудь заново быть открытыми перед потомками. Сейчас нам всем было не до этого.

Пройдя под массивным козырьком, открыла стеклянные двери и зашла внутрь. Возле входа стояла невозмутимая Клео. Девушку отличала яркая внешность вкупе со строгим выбором одежды. Короткие взлохмаченные малиновые волосы, светлые салатовые глаза, тонкие под цвет волос брови, пирсинг на губе и в ушах, пухлые, подкрашенные красным, губы, узкие белые скулы, высокий лоб, прямая осанка, классический чёрный корсет под белой рубашкой, брюки в облипку, высокие каблуки. Смертоносная красавица-вампир. С большой буквы леди, видящая ясно. В прошлом Клементина, дочь главы каравана, сгинувшего в мёртвом городе. Она не любит об этом вспоминать. С лёгкостью отбросив человечность и всё «человечье», девушка «прогрызла» себе путь наверх, заняв место погибшего в Королевской битве Габриэля. Теперь она Четвёртая, моя помощница и, если можно так выразиться, подруга.

– Чем тебе не угодил инкуб? Разве вы вчера не повеселились в клубе? – вместо приветствия, сходу интересуется девушка, приглашая следовать за ней.

– И тебе здравствуй, – спокойно поздоровалась, кивая проходящим мимо знакомым и незнакомым лицам.

– Я волнуюсь за тебя, – бросила она, искоса глядя на меня. – Это уже не первое «пустое» убийство. Арис молодец, всё делает тихо, но слухи уже ползут. Ты хочешь, чтобы о твоих шалостях узнал Алистер?

– Ему всё равно, – ответила, пожав плечами. – Лучше скажи, какие новости из Техаса? Вот уже неделю как у нас нет связи с некоторыми городами. Что у них там?

– Я решила начать с личного. Остальное… сама увидишь, – хмыкнув, сказала она, открывая передо мной двери конференц-зала, в котором уже присутствовали члены координационного совета.

Здесь работа никогда не останавливалась. Небольшая комната, за стенами которой трудились лучше координаторы города. Лишившись технических средств связи по милости прежнего короля, нам оставалось лишь уповать на новые виды контактов. Магия и подросшие детки, с помощью которых мы могли связаться со всеми городами нашей земли. Тишина отличала нас от прежнего мира. В соседних залах сверхи работали с данными, переправляли срочные сообщения, сортировали самую различную информацию по отсекам, координируя всё самое важное. Лучшие из лучших, наша опора. Без них мы не смогли бы удержать всё то, что имели.

А в этой комнате «высокие ранги» анализировали полученную информацию, выуживая из неё крупицы истины, чтобы можно было проложить новый курс нашего будущего. Таких было немного. Всего трое, не считая меня и Клео.

Это была ведьма Изобет, глава ведьмовского клана, отвечающего за поддержание барьеров в большинстве крепостных городов. Суровая седая женщина с пронзительными синими глазами, получившая это место после ужасной гибели своей семьи. От рук короля погибла её мать, прежняя глава клана, её дочь и маленькая внучка. Женщина изначально была против союза с Алистером, но после той трагедии, резко изменила своё решение и став главой, именно она подписала клятву верности.

Робин – представитель городского совета людей со сверхспособностями. Молодой парень, тридцати пяти лет, талантливый менталист, вихрастый, рыжеволосый и веснушчатый с доброй открытой улыбкой и располагающей внешностью. Любитель молоденьких девушек и клубных вечеринок. Очень ограниченный круг лиц знает его секрет: всё это только образ, накидное. На самом деле ему так проще сканировать окружающих. За маской балагура скрывается острый и расчётливый ум. Именно поэтому он отвечал за младших менталистов в соседней комнате. Но для всех остальных, он получил эту должность из-за адюльтера с Клео.

И, наконец, Хин. Военный оборотень. Глава разведки. Благодаря его усилиям, мы были в курсе того, что происходит за пределами наших земель. И что происходит в маленьких, нам неподвластных, городках. Холодный мужчина за шестьдесят, в самом расцвете сил. Мощный, звериный облик, пробирающий до костей взгляд ледяных глаз. Когда смотрит на тебя, кажется, что прикидывает, как начать тебя есть: сверху или снизу? Я уважала этого мужчину. Он в своё время поднял стаи оборотней по всей стране и заставил их строить крепостные стены. И он предал короля, когда понял, что тот ведёт всех к гибели.

Мы отвечали за безопасность страны перед Алистером. Именно мы решали, что важно, а что нет. В наших руках вертелись все нити и от нас зависело будущее нашего содружества. Изначально, не хотела быть частью этой команды. После Королевской битвы вообще мало о чём думала. Хотелось отключиться, уйти от всего, я потеряла цель. Остались одни только обязательства перед Алистером и остальными. Спустя время всё это вылилось в формирование комитета безопасности и коммуникации. Стала главным координатором, но отнюдь не была рада этому.

– Добрый вечер, – замерев у входа, поприветствовала присутствующих.

В ответ раздались вежливые приветствия, а затем мы приступили к работе. Не обладая личными привязанностями, только такой вид общения был нам доступен. Вне этих стен мы были чужими друг другу.

– Что по Техасу, Клео? – повторила свой вопрос, присаживаясь во главе вытянутого стола и разминая пальцы.

Позади меня висела большая, во всю стену, карта бывшей страны САГ с расчерченными границами и владениями нового времени. Какие-то зоны помечены красным, какие-то зелёным. Самые опасные – белым. Там обитали упыри.

– На прошлой неделе мы потеряли два города, – вместо неё ответил Робин. Он прислонился к стене, скрывая лицо в полумраке комнаты, освещённой только двумя световыми шарами. Это последнее изобретение ведьм позволило вдвое сократить расходы запасов топлива. – Монаханс и Уикетт. Информация поступила от соседей – Грандфолса и Уинка. Белые упыри. Выживших немного, стаи слишком огромны.

– Куда они делись? – сложив руки в замок, холодно спросила я. – Это же Техас! – выкрикнула, почти срываясь. – Там негде спрятаться! – встав, подошла к карте и, отыскав названные города, ткнула в них пальцем. – По двадцатому шоссе, друг за другом крупные города. Я помню о них: были основаны силами местных жителей, им повезло, белые упыри дошли до них слишком поздно – успели выстроить достойные стены и им даже не пришлось строить ночные заграждения. Я понимаю, небольшая стая может найти укрытие, но если ты говоришь о стаях больше трёхсот особей… просто не представляю, где они могут пережидать день!

– Может они адаптировались? – предположила Изобет. – Вампирам тоже солнце раньше было не по нраву, но сейчас они спокойно гуляют днём. Да, немного неприятно, кожу жжёт, но не смертельно. Может и у белых упырей также?

– Потребовалось не одно столетие для этого, – вступила Клео. – Не думаю, что здесь то же самое. Нужно выяснять.

– Меня больше волнует потеря двух городов, – почесав подбородок, хмуро добавил Хин и также подошёл к карте. – Если присмотреться, можно заметить очень нехорошую тенденцию.

– О чём ты? – насторожился Робин, присоединяясь к нам.

– Смотрите, – он ткнул на границу штата. – Как вы помните, здесь находится небольшое поселение людей. Они были как-то связаны с вуду и поэтому мы решили их не трогать, а завязать дружеские отношения, что тоже не получилось. Оставили их в покое, а несколько месяцев назад потеряли с ними всякую связь. Располагались они слишком далеко, поэтому, когда туда была отправлена экспедиция, понять, что случилось, было весьма проблематично. Это город Марфа, затем разрушенные ещё в смутные годы Форт Девис, Балморея и Сарагоса, а затем начинается самое интересное – двадцатое шоссе. Мелкий городишка Тойя, затем одновременно Пекос и Линдсей, потом Барстоу, Пайот и, наконец, Уикетт и Монаханс. Вы улавливаете, о чём идёт речь?

– Это как волна, они двигались по прямой, а затем вышли на шоссе, вдоль которого находятся живые города, – на лице Изобет проступило понимание.

– И судя по скорости, их становится всё больше, – кивнул Хин.

– Ты считаешь, что Грандфолс и Уинк в опасности? – нахмурив брови, спросил Робин, изучая карту.

– Не они. Делаю ставку на Одессу и Мидленд, – пожав плечами, сказал он.

– Подождите-подождите, – я отошла в сторонку, чтобы они все оказались передо мной. – Вы сейчас о чём говорите? Это не может быть вторжением, они ведь и так везде, где только можно! Откуда чёрт побери идёт эта орда?!

– Мексика, – Изобет скрестила руки на груди и прямо посмотрела на меня. – Вероятно там сейчас пустыня. Нет еды, никакой живности. Даже король не получал в своё время оттуда весточек, что говорить о нас. Там никого нет, только упыри. Вот они и идут сюда. Есть же у них какой-то срок годности. Не могут же они спать столетиями! Вероятно, пришло время идти вперёд. Судя по скорости их мутации, это вполне возможно.

– То есть ты считаешь, что это какой-то другой вид? Зарождение новой расы? С чего бы это?

– Не исключено, – она вновь посмотрела на карту. – Нужно больше данных, пока всё это только теория.

– Однако нам нужно действовать, – включился Робин. – Даже если мы ошибаемся, нужно предупредить Одессу, Мидленд, Грандфолс и Уинк и все другие ближайшие города о надвигающейся угрозе. Нужно понять, как эти твари пробираются сквозь барьер, ведь в Монаханс проживала небольшая семья ведьм!

– Нам нужен Алистер, – возвращаясь за стол, тихо сказала я. Оценивая баланс сил, количество потерянных городов, понимала, что нам грозит. – Робин, твоя задача составить анализ данной ситуации. Нам нужен прогноз на ближайшие несколько лет. Скорость передвижения этой волны, прирост белых упырей, количество потерянных городов, паника среди местных жителей, наплыв беженцев в Йорк и так далее. Ты меня понял?

– Да, Вторая, – Робин обогнул стол и занял своё место. Вслед за ним вернулись и остальные.

– Хин, мне нужен доклад об успехах подготовки местного населения. Количество новобранцев, опытных воинов и какова наша общая подготовка к вторжению. Также было бы желательно отправить несколько отрядов, чтобы хотя бы примерно иметь представление, с чем имеем дело. Сейчас мы лишь абстрактно обсуждаем количество упырей, нам нужны точные цифры, – дождавшись ответного кивка, развернулась к Изобет. – Бет, ты знаешь, что мне от тебя нужно. Сейчас мы должны понять, падение городов – наша вина или же дело в упырях.

– Хорошо, – согласилась женщина.

– Тогда разговор считаю закрытым. Скоро встретимся вновь.

– А что с Алистером? Я давно его не видел, – потянувшись, поинтересовался Робин, поднимаясь из-за стола.

Мы с Клео быстро переглянулись и я поджала губы.

– Он занят важными делами. Как вы помните, у нас есть и другие проблемы, – улыбнулась вежливо, показывая, что тема разговора неуместна. – Сегодня встречусь с ним и передам первичную информацию. Но мне нужны полные данные, Робин, ты понимаешь меня?

– Да, госпожа, – парень поклонился. – Постараюсь как можно скорее представить итоговые данные.

– Благодарю.

Вслед за ним комнату покинули Изобет и Хин. На прощание успела перехватить задумчивый взгляд последнего, из-за чего внутренне сжалась. Он уже предавал раньше.

Дождавшись, когда за ними закрылись тяжёлый массивные двери и по звукам прилично удалились от конференц-зала, развернулась к настороженной Клео.

– Где он? – процедила свой вопрос сквозь зубы.

***

Машина остановилась перед невысоким зданием, втиснутым в ряд точно таких же, образовывавших длинную полузаброшенную улицу. Выбравшись наружу, огляделась: здесь царила почти стеклянная холодная тишина вечерней осени. Фонари горели с перебоями, тусклым светом освещая пустые глазницы старых зданий. Это был грязный район, в котором живут лишь призраки и те, кто предпочитает быть не на виду. Численность Йорка не позволяла заполнить улицы, что уж говорить о пустых, обветшалых зданиях. Говорят, в прежние времена население Йорка было больше восьми миллионов жителей. Сумасшедшая цифра для нынешней эпохи. Теперь, особенно с закатом, подобные улицы вымирали, отдаваясь на волю затаившемуся в переулках эху прежних времён. Между секундами складывалось впечатление, что ты находишься в декорациях апокалиптического фильма, и сейчас режиссёр скажет «Стоп! Снято!» и мир оживёт. На небо вернётся солнце, мимо нестройной чередой поедут машины, автобусы, велосипедисты. Улицы заполнятся спешащими толпами, с каждой секундой будет усиливаться шум и гам живого города. Станет хоть немного, но теплее!.. А затем секунды вновь начинают свой стройный бег, вновь озираясь, видишь лишь тени, печальные, мёртвые тени прошлого.

Поправив воротник куртки, подошла к входу, над которым висела старая потрескавшаяся надпись: «Студия 54». За дверями слышалась негромкая, еле уловимая музыка старого времени. Тихо хмыкнув, открыла двери и вошла в самый закрытый притон Йорка.

Густая плотная белая дымка слоями стелется по ступенькам, ведущим на второй этаж. Потёртый полусгнивший красный ковёр под ногами, стёртые обветшалые перила, пустынность, полусумрак, разгоняемые единственной лампой впереди, бьющей по глазам. Из темноты к свету, перед двойными дверцами на табуретке сидит толстый, жирный мужчина в потрескавшихся круглых очках, старых брюках и засаленной рубашке. Смотрит мрачно, озлобленно, его мелкие глаза-бусинки так и шныряют по тебе, в поисках за что бы зацепиться. Это старый демон, айшма, принявший такой непритязательный облик. Он охраняет покой соблазнённых, за это ему полагается особая плата. Он предпочитает человеческое мясо, желательно в живом виде.

– Чего тебе? – негромко рыкнул людоед.

– Ты знаешь, кто я? – терпеливо спрашиваю, понимая, что ссориться с этой тварью сейчас совсем некстати.

Он нюхает воздух передо мной, со свистом втягивая его внутрь. Замирает на мгновение, прикрыв глаза, облизывая губы, затем кивает и, открыв глаза, совсем по-другому смотрит.

– Ламия, – слегка покачивая головой, говорит он. – Чего тебе, ламия?

– Я Мара. И ты знаешь, что мне нужно, – секунда, ударяясь о другую, выплёскивает наружу истинный цвет глаз, обжигая демона, заставляя его скривиться и чуть податься назад.

– Проходи, – кивком головы указав на дверь, отвечает он.

Улыбаюсь, задирая голову и проходя мимо. Все так реагировали. Стоило им распознать во мне ламию, их поведение кардинально менялось. Жаль, что так мало знала о том, кто я такая. Лишь слухи да общие сведения. Моё главное отличие от ламий было превращение. Обычно подобные мне имели только одну форму. Это форма истинной бестии, способной убивать в угоду собственному видению справедливости. Подобное чувство было мне знакомо во время трансформации, поэтому частенько задавалась вопросом, что же изменило меня, лишив возможности постоянно быть самой собой.

***

Зал, укутанный, как в одеяло, грязно-серой дымкой, раскрашенный во всевозможные оттенки страсти, вызывал почти непроизвольное чувство приязни. В приглушённом свете играли вихри сигаретного дыма, повсюду как в случайном порядке были разбросаны столики для посетителей, до меня доносился негромкий гомон голосов, разбавляемый тягучей волнительной музыкой. На моё появление никто из посетителей не отреагировал. Так и должно было быть. Это место использовало маски, вот и сейчас видела нескольких Робинов и Клео, мирно воркующих в разных концах зала. Такая маскировка здорово облегчала жизнь клиентам, оставалось только похлопать создателю данного заведения. Но его главным достижением был, разумеется, Алистер.

Перехватив за руку пробегавшую мимо официантку в очень откровенном мини-платье, резко притянула на уровень глаз, полностью завладевая её вниманием.

– Ты знаешь, что мне нужно? – секундная белая вспышка отразилась в её радужке и девушка испуганно закивала.

– Веди меня.

Это была обычная человеческая девчонка, мало смыслящая в том, что происходит. Одно она уяснила крепко-накрепко – сверхъестественным монстрам лучше не перечить. Поэтому быстро повела меня к неприметной дверце, соседствующей с дверью на кухню, за которой скрывалась лестница, ведущая на второй этаж к небольшому, обставленному мебелью, кабинету. На противоположной стене висела фотография в чёрной рамке – кадр неизвестной войны прошлого. А за массивным столом сидел молодой мужчина приятной наружности. Мне понравились его глаза – салатовые и тёплые, но взгляд скорее отталкивал, чем притягивал. Красивая внешность, мне даже показалось, что уже раньше встречала его. Однако перебирая в памяти, не смогла найти такой же сочный цвет глаз. Как наваждение, как колдовство.

– Я полагаю, вы Мара. Второй Ястреб, – поднимаясь, он чуть склонил голову вперёд в почтительном поклоне, а затем улыбнулся и протянул руку, знаком предложив сесть в кресло напротив стола.

Окинув его безразличным взглядом, прошла мимо и подошла к скрытому тяжёлыми занавесками стеклу, за которым скрывался вид на первый этаж.

– Я рад встречи с вами, – как ни в чём не бывало продолжил он.

– Вы знаете, зачем я здесь?.. – обернувшись, холодно спросила я.

– Зовите меня Тай, – ответил он. – Да, вы пришли к Первому. Он уже оповещён о вашем прибытии.

– Отлично, ведите меня к нему, – сказала, широко улыбнувшись. – Я искренне надеюсь, что вы знаете правила.

– Вы единственная, кому невозможно отказать.

– А я не прошу, я – приказываю, – процедила, продолжая улыбаться.

– Как вам будет угодно, – вновь чуть поклонившись, Тай открыл передо мной скрытую дверь, ведущую к лестнице на следующий этаж. – Вы найдёте его там.

– Надеюсь, вы понимаете, что происходит? – спросила, замерев в дверях и повернувшись в пол-оборота.

– Госпожа, я прекрасно понимаю, что будет, если о происходящем кто-нибудь узнает, – с вежливостью, достойной придворных глубокой древности, ответил он. – Уверяю вас, Первый знает о моей надёжности.

– Пусть так всё и остаётся, – мужчина оказался одним из немногих, кто смог выдержать мой взгляд.

Я оказалась на новой лестнице, ведущей на следующий этаж. Тёмный, подсвеченный дешёвой колдовской подсветкой, тихий коридор заканчивалась несколькими дверями, за одной из которых доносился женский смех. От злости скрипнув зубами, открыла дверь, сощурившись от яркого жёлтого света комнаты. Представшая картинка в духе лучших борделей прошлых веков, вызвала новый прилив гнева. Алистер и не думал скрывать свои увлечения черноволосыми девушками. Три кудрявые нимфетки окружали мужчину, обволакивая его руками, лаская и целуя, позволяя пить свою кровь. Раны на теле юных девиц свидетельствовали о том, что вампир неплохо проводит время. И сейчас он с наслаждением пил кровь одной из девушек, пока две другие ластились к нему, в надежде на поощрение. В комнате играла негромкая сладкая мелодия клавесина, в воздухе царили пряные ароматы спелых фруктов, а в камине тихо горели угли от некогда бушующего пламени. Идиллия извращённой, нечеловеческой красоты, покрытой багряным румянцем застывшей крови.

Резко хлопнув в ладони, останавливая звучание музыки, привлекла внимание присутствующих.

– Пошли вон! – гневно приказала растерянным девицам.

Алистер оторвался от одной из них и со скучающим выражением посмотрел на меня.

– Вы плохо слышите?! – воскликнула громко.

Девушки посмотрели на равнодушного вампира и, не дождавшись ответа, вновь уставились на меня. Негромко вздохнув, прикрыла глаза, чтобы наполнить их светом ламии. Теперь я привлекла их внимание.

– Убирайтесь, если хотите жить! – процедила сквозь зубы, срастая кости на руке.

Наконец, они отреагировали правильно. Резво похватав раскиданные по полу вещицы, выскользнули из комнаты мимо меня.

Потребовалось несколько мгновений, чтобы вновь вернуться в прежнее состояние. Скрестив руки на груди, посмотрела на Алистера.

– Может, что-нибудь скажешь? – спрашиваю, не сдержавшись.

– А что ты хочешь услышать, дорогая? – вампир дотянулся до прикроватной тумбочки, на которой стояла бутылка с вином и несколько бокалов. – Будешь?

– Воздержусь! – одёрнула его.

– Ну, как хочешь, – пожав плечами, вампир наполнил один из бокалов и залпом выпил. – Зачем пришла? – откинувшись на подушки, спросил он.

– Поговорить надо.

Возле окна, закрытого плотными шторами, располагался стол, накрытый до пола узорчатой белоснежной скатертью, на которой стояла ваза с крупными фиолетовыми розами. Возле стола два металлических стула с изогнутой спинкой, на одном из которых лежали вещи Алистера, а второй был свободен. Присаживая, вытащила одну из роз и поднесла к губам, чувствуя мягкое касание шёлковых листьев.

– Это не могло подождать до завтра? – терпеливо поинтересовался вампир. – Я был занят.

– Это я видела. Милые девушки. Такие юные и свежие. Интересно, они здесь добровольно или нет? – размышляя вслух, обратилась к невидимому собеседнику. – Наверное да, ведь если возникнут хоть малейшие подозрения в обратном, учитывая нынешние условия, нас может ожидать бунт. Надо будет поинтересоваться об этом у хозяина заведения.

– Мара! – не сдержавшись, крикнул Алистер.

– Не кричи на меня, сам виноват! – огрызнулась, отбросила в сторону цветок и быстрым шагом пересекла комнату, нависая над вампиром. – Ты – наш Первый. Наш король и повелитель. Глава клана Ястребов! Что ты здесь делаешь, правитель Соединённых Крепостных городов Америки?! Мне больше в голос патетики вложить, чтобы ты услышал меня?

– А тебе какое дело? – не мигая и не обращая внимания на мою эскападу, ответил вопросом на вопрос.

– Если люди узнают, что их правитель-вампир ходит по злачным борделям, пьёт кровь и трахает несовершеннолетних шлюх, думаешь, как они отреагируют?

– Дорогая моя, неужели ты думаешь, что у нас не предусмотрен такой вариант? – холодно процедил вампир, поднимаясь на локтях, почти вплотную приближаясь к моему лицу. – Уж ты-то точно должна знать, как мы обращаемся с людьми, вставшими у нас на пути.

Отшатнувшись, гневно поджала губы, вперившись взглядом в Первого.

– Тогда зачем всё это? Зачем тебе трон? Зачем была нужна Королевская битва? Ради чего?! Мир и так в своей крови измазан с головы до ног, зачем такие сложности, чтобы убить его?

– Я просто хотел отомстить прежнему королю. Что могу сказать, – вампир развёл руки в стороны. – Месть удалась!

Моей реакцией стал негромкий истерический смех. Подошла к тумбочке, взяла один из бокалов и наполнила его красным почти рубинового оттенка вином. Осушив, аккуратно поставила его на место и с улыбкой посмотрела на вампира.

– Ох, как же сейчас, наверное, смеётся бывший король. Нет, правда, ему должно быть очень весело.

– Ты о чём? – нахмурился Алистер, облокачиваясь спиной о спинку кровати.

– Видишь ли в чём дело, дорогой мой, у нас проблема. Ещё два города пали. Белые упыри объединились в огромную стаю… чёрт, это можно назвать армией. Волна заражённых, идущих по двадцатому шоссе. Как думаешь, как скоро Йорк наводнят беженцы? Все знают, у нас самый крепкий барьер в мире. Они придут сюда, надеясь на твою помощь и защиту. А на горбе притащат голод, холод – зима надвигается, а также болезни и панику. Их будет так много, что система даст сбой и белые упыри появятся внутри стен. Хочешь, расскажу, что будет дальше? Йорк падёт. Вслед за ним и остальные города. Волна не угаснет, с каждым городом упырей будет всё больше и больше. Они придумали новую тактику охоты, которая обходит барьеры и прочие защитные укрепления. Мало того, они увеличили численность стай, научились как-то пережидать день вне городских заброшенных домов и теперь передвигаются на большие расстояния. Как они это делают? Мы не знаем. Если сейчас мы вместе с нашим лидером не остановим угрозу, скоро вампирам будет нечего есть. И твоим загулам придёт конец. Затем начнётся деградация, а потом – кома и смерть. Ты этого хочешь для себя и своего клана, Алистер? Ты этого хочешь для всех нас? Ты понимаешь, что сейчас ты лидер, наш король. Если кто-нибудь заподозрит тебя в слабости, мы умрём. Понимаешь, дорогой? Или до тебя не доходит, какую ловушку ты вокруг себя выстроил? Это всегда так очевидно, но почему те, кто рвётся к власти, часто забывают, что она несёт в себе не только удовольствия, но груз ответственности. Зачастую неподъёмной для обычного человека и похоже для могущественных вампиров тоже. Знаешь, почему я ещё не сбежала в Нунавут, дорогой? Потому что знаю – ты можешь справиться с властью, ты делом доказывал мне это. Ты Алистер, Первый Ястреб. Не сибарит с кровавыми замашками, а наш лидер. Мы друг друга поняли?

– Кхм, – весь мой монолог он рассматривал меня как диковинную зверушку, неожиданно заговорившую на человеческом языке. Его удивление было столь искренним, что я не стала злиться, позволяя ему обдумать мои слова.

– Ты такого низкого обо мне мнения, дорогая?

– Что могу сказать, в последнее время ты редко проявлял активность в политической жизни нашей страны, – ответила, натянуто улыбаясь.

– Тогда тебе стоит знать, что Хин уже успел рассказать мне об угрозе. Также из своих источников выяснил, что может решить нашу небольшую проблему, – Алистер вновь наполнил свой бокал. Улыбнувшись, отсалютовал и пригубил. – Наш прежний король кое-что придумал.

– Как интересно, – по моему лицу трудно было что-либо прочитать, но Ал слишком хорошо меня знал, чтобы заметить моё раздражение. Значит Хин советуется с ним за моей спиной. О, как это здорово – быть главой координационного совета и не быть в курсе того, что происходит!

Я забрала бутылку с вином и вернулся за стол с розами. Сделав приличный глоток, улыбнулась, требуя продолжения.

– Похоже, наш великий учёный разработал способ, как избавиться от белых упырей! – наблюдая за мной, медленно проговорил Алистер, улыбаясь и качая головой.

В этот момент мне захотелось его ударить. Называя меня Второй, вампир гарантировал, что в случае его кончины я займу его место. Быть Второй, значит быть в центре происходящего, а теперь получается я никто.

– Сама виновата, – отвечая на мои мысли, говорит Алистер. – Я вижу твою обиду, дорогая. Объясни мне, милая моя, неужели ты и правда думала, что я всю жизнь буду подносить тебе всё на блюдечке с голубой каёмочкой? Так не бывает. Будучи моим заместителем, ты не являешься моей сменой. Эта та глупость, которую ты сама вбила себе в голову. Рано или поздно, меня убьёт следующий глава. Это, скорее всего, будет вампир из моего собственного клана. Он будет достаточно умён, чтобы добраться до меня и достаточно хитёр, чтобы удержать позиции. Ты, моя милая, должна возглавлять этот список! Но вместо этого играешь в демократию. Ты должна была сама узнать о том, что задумал прежний король. Должна была перехватить Хина и использовать эту информацию в своих целях. Но ты предпочла трахнуть и убить инкуба практически на глазах у всего города! Разве это поступок моего заместителя? Неужели ты и правда думаешь, что твой трактирщик умеет грамотно заметать следы?

– Хватит меня отчитывать! – взъярилась, вскакивая на ноги. – Мне всё равно! Слышишь? Мне плевать на трон и на тебя мне тоже плевать! Я просто хочу выжить! Я не хочу править и убивать тебя тоже не хочу. Если ты видишь во мне обузу – отпусти. Я просто уйду и пусть кто-нибудь другой занимается тем, чем занимаюсь я!

– Что у тебя с волосами? – резкая смена разговора выбила из колеи и я непонимающе уставилась на вампира.

– Волосы? – прозрение и я касаюсь своих прядей. – Ничего, просто…

– Это седина, не правда ли? – вампир отбросил одеяло, представ в неглиже, выбрался из постели и подошёл ко мне.

– Мог бы и одеться.

Мужчина не ответил, он притянул меня к себе, касаясь растрёпанных, покрытых серебристой паутиной, волос.

– Когда это началось? – хмуро спросил он.

Выскользнув из объятий, отошла на безопасное расстояние, прежде чем ответить:

– Я заметила только сегодня утром.

– Что-нибудь ещё?

– Да что ты привязался ко мне? Наверное, краска некачественная, вот и всё, – огрызнулась, чувствуя нарастающее беспокойство.

– Ведьминская краска не может быть некачественной, дорогая, – устало протянул он, проходя мимо к столу. – Как у тебя обстоят дела с обращением? Как часто ты это теперь делаешь? Были сбои или что-нибудь в этом роде?

– Нет, – затрясла головой, пряча взгляд.

– Мара!

– Наоборот – стало легче, – прямо посмотрела на него. – Мне теперь проще даётся форма ламии.

– Вот откуда немотивированная агрессия, – тихо протянул он. – Решено, ты поедешь к бывшему королю.

– Что?! – воскликнула изумлённо. – Ал, да что с тобой происходит? Почему ты решил…

– Потому что ты однажды уже теряла память милая. Когда мы встретились, ты была абсолютно седой. Я не знаю, в чём причина, а вот он может знать.

– Маркус. Безумный король и учёный. Я правильно тебя понимаю?

– Заодно раздобудешь средство против упырей, – изучая меня, кивнул Ал. А потом негромко вздохнул и устало опустился в кресло. – Так надо, Мара. Ты и сама прекрасно знаешь, как нам нужно избавиться от упырей. Я верю в то, что Маркус может нам помочь.

– С чего ты решил, что он захочет это сделать? После Королевской битвы? После стольких утрат и предательств? Почему ты думаешь, что он может помочь? Зачем ему это?

– Мы должны попробовать. В любом случае, Мара, раньше ты была наёмницей. Значит и сейчас сможешь вспомнить былые подвиги.

– Ты так легко меняешь своё мнение. Что ты задумал, Ал? – спросила тихо, подходя к окну, вглядываясь в сгущающиеся сумерки. – Зачем ты всё это делаешь?

– Ты сама знаешь. Король был безумным и безрассудным. Кто, кроме меня, мог собрать армию, чтобы победить в Королевской битве? Кто, кроме меня, мог возглавить всех и сместить короля?

– Как будто я не знаю, насколько ты незаменим, – шепчу тихо, чувствуя его рядом с собой.

– Милая, Маркус может помочь тебе. Помнишь, как раньше мы ходили по всем знахаркам и врачам? Колдуньи и ведуны… никто не знает, что с тобой. Маркус обладает уникальным даром. Я верю, что он может спасти тебя.

– Ты думаешь, я вновь потеряю память? – спрашиваю, разворачиваясь лицом.

Он стоит в нескольких сантиметрах от меня, вплотную, почти соприкасаясь с моим лицом.

– Я не допущу этого, – также тихо отвечает он, касаясь моих губ.

***

– Завтра состоится Совет. Члены представят свои доклады, тогда же и решим вопрос о моей отправке к Маркусу. Сейчас очень важен прогноз – сколько у нас осталось времени. Пересечь страну из одного края в другой – слишком сложно, – говорю размеренно, наматывая спутанную прядь вампира на палец.

– Не страшно, хорошая машина и бензин сократят время в пути. А может ты поедешь на поезде? М? Хин проконсультирует. Я знаю, в крепости бывшего короля есть наши люди. Они помогут тебе, если потребуется.

Он смотрит задумчиво, тяжело, так, как смотрят остающиеся на уходящих. Он словно прощался со мной навсегда.

– Об этом лучше поговорить с Хином. Он же их туда отправлял, – голос немного сорвался в конце, но я постаралась быть беспристрастной.

– Ты всё ещё злишься, – утвердительно проговорил вампир, хмуря брови и отодвигаясь от меня. – Мара, так было нужно.

– Не после всего, через что мы прошли, Ал. Ты не захотел меня отпускать, не я.

– Ты не можешь уйти, Мара. Ты слишком важна для меня.

– Это не всегда заметно, – ответила, негромко хмыкнув, выбираясь из постели. – Мне пора.

– Ты вот так просто уходишь? – подтянув освободившуюся подушку под себя, удивился он. – Слишком быстро даже для тебя.

– Это больше не повториться, Ал. Ты знаешь, как я дорожу своей свободой. Мне не хочется, чтобы за моей спиной вновь пошли те же самые разговоры, – натягивая майку через голову, сказала я, стараясь не смотреть на него.

– Я не мог позволить тебе быть просто моей любовницей. Мара, это не то, чего ты хочешь, – почти зло заговорил он.

– Как будто ты знаешь, чего я хочу! – бросила в сердцах, подходя к выходу.

– Мара! – раздался голос за спиной и я была вынуждена замереть.

– Пожалуйста, не делай глупостей.

Покачав головой, вышла из комнаты.

Фрида

Это дорога без начала и конца. Бесконечный путь шершавой, карябающей кожу, поверхности. Бессмысленный грязно-серый цвет, запирающий в своих границах, разделённый как указкой блёклой белой полосой – иди вперёд. От усталости слипаются веки, но остановиться никак нельзя. Словно какая-то сила тащит вперёд, молотком по оголённым нервам: «Скорее, ты можешь не успеть!» И с усилием переставляя натруженные ноги, бреду по опустевшей, застывшей в холоде, дороге.

Рассвет подобен грязной серой тряпке в жёлтых тусклых разводах вдоль линии горизонта. Унылость проходит по телу нестерпимой тоской, жаждой чего-то, что никак не могу вспомнить. Это вертится на языке, на самом кончике, острой иглой проносясь в голове, отдавая в висках нетерпеливостью и непониманием. Что-то не так со мной. Что-то потерялось в этих пустотах, жухлой траве вдоль нескончаемой дороги. Подобно грохоту отгремевшей ночью грозы, что-то случилось со мной в этом пути. Произошло непоправимое, отчего вой срывается с пересохших губ. Я никто. Потерянная заблудшая душа. Что же было? Как оказалась здесь? Куда иду, так отчаянно боясь не успеть? Белый шум скрипит на зубах, пробуждая дикое бешеное раздражение до трясучки, до крепко сжатых кулаков. Не помню. Ничего не могу вспомнить. Бью кулаками по голове, впиваясь пальцами в седые пряди волос. Запрокидываю голову, подставляя лицо ледяному ветру. Пусто.

Полая изнутри, душа на тонкой ниточке привязана к бытию. Жажду улететь отсюда вместе с ветром, наперегонки с мельчайшими пылинками вечности. Мне кажется, что раньше была слепой. И лишь сейчас поистине прозрела в этой дивности существования. Брести вперёд, бесцельно, как малое дитя.

И вдруг происходит осознание – мне не хочется останавливаться. Этот унылый пейзаж воистину чудесен. Он открывается краскам пробуждающегося утра. В нём появился цвет, насыщенный и яркий, оттенки распадаются на мелкие сегменты подобно картине пуантилиста – только основные цвета. Но стоит расслабиться и мир вновь наполняется сочностью предсолнечного утра. Предчувствую рассвет. На небе блёклый серый цвет наполняется глубиной, разряженной серыми дымками, подобно барашкам на воде.

Слышится первое пение птиц. Эти мягкие переливы проникают глубоко в сердце, западая прямо в душу, наполняя её светом. От этой невинности хочется дышать полной грудью. Наполнить себя природой, вдохнуть её внутрь, растворяясь в гармонии законов жизни.

Как жаль, что нас наделили разумом. Только он мешает расслабиться и забыть, что такое мыслить. Жизнь – это невыносимая полоса ожидания. Бесконечное ожидание от мелочей до чего-то серьёзного, большого, цельного.

Путь кончается, за спиной слышится пока тихое и надоедливое, как стрёкот стрекозы, жужжание лопастей вертолёта. Совершенно точно знаю – это за мной. Моя дорога останавливается здесь и сейчас, осталось лишь остановить собственные ноги. Но как же тяжело это сделать! На смену умиротворению приходит страх. Что же это такое? Прикладывая руки к вискам, сжимаю как тисками, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь. Должно же было что-то остаться! Пожалуйста, ну хоть бы мелочь, строчку песни, одно лишь слово!

Маркус.

***

Жизнь – это бесценный дар, до конца неосознанный, недопонятый, нераскрытый на всю свою мощь. Это слово «быть», здесь и сейчас, захватывая в своей памяти каждую крупицу времени, поглощая настоящее, создавая будущее и сохраняя прошлое. Это невозможное, несопоставимое ни с чем, ведь всё в мире есть часть бытия. Даже небытие является его частью, так как любой человек имеет представление о смерти. Он видит, осязает, принимает смертность, однако отрицает свою кончину. Но что есть разум для бытия? Возможность попытки познания? Раскрытия истины существования? Или всего лишь игра природы, ошибка, насмешка «богов», заставляющая мыслить и сомневаться существо, не приспособленное к подобным усилиям? Люди слишком часто сравнивают себя с животными, веря в эволюционное происхождение, отрицая своё божественное начало. Это как глупая шутка, одним из доводов которой есть слова: посмотрите, как далеко мы ушли от обезьяны и как мало придвинулись к Богу, от которого произошли. Но разве здесь сокрыта истина бытия? Что это такое – быть? Просто следовать за песчинками времени, двигаясь в густые, тёмные объятия тьмы небытия? Или же здесь сокрыта другая игра разума, позволяющая познать то, что нельзя познать? Бесконечная попытка открытия смысла, вот ради чего мы живём. Это то, что делает бытие реальным, учитывая уникальность нашего мозга – его способность сомневаться.

Я вынуждена следовать этой логике и просто поддаваться времени и пространству. Существовать здесь, в эту секунду, создавая для себя якоря, ради которых стоит жить. Моё бытие началось с унылой серой дороги, – и как же символична эта фраза! Я всё ещё следую белой разделительной полосе, открываясь другим желаниям, пытаясь отыскать в этом бытие собственный смысл. Искренне надеюсь, что мои попытки не были напрасны.

дневник Фриды.

***

Замираю на месте, словно напарываясь на непреодолимое препятствие. Шум лопастей за спиной усиливается, ворчливый стрёкот волнами проносится надо мной, чёрной птицей скрывая небосвод. Сильный порыв ветра почти отрывает от земли, заставляя сощуриться от холода и мелких песчинок. Волосы взлетают, закрывая тонкими прядями лицо от мира, путая, ограничивая, мешая видеть. Вертолёт медленно садится чуть впереди, пригибая грязно-жёлтую траву к земле. Остаётся лишь смотреть на того, кто выйдет первым.

Им оказался молодой мужчина в возрасте около двадцати пяти–тридцати лет. Чёрные с белыми прядями волосы, забранные в тугую косу, белая, почти фарфоровая кожа, острый разрез янтарных глаз и чётко очерченные губы говорили о человеке со сложным характером. Он с лёгкостью спрыгнул с подножки вертолёта и уверенной походкой направился в мою сторону.

На его фоне почувствовала себя грязной и неухоженной. Одетый по-военному строго, мужчина выглядел весьма властно в чёрной облегающей одежде, военных ботинках и с широким поясом на галифе. Чистое лицо, прямой холодный взгляд. Смотрел на меня, словно выискивая что-то в чертах. Казалось, он не знает, чего от меня ожидать. Эта мысль напугала больше, чем присутствие мужчины на просторах неизвестной дороги.

– Фрида? – голос спокойный, мягкий, лишь на грани слышится напряжение. Он замирает в нескольких метрах, создавая между нами границу комфорта. Давая мне возможность привыкнуть к своему присутствию. – Что с тобой случилось?

– Кто вы такой? – не обращая внимания на дружеские ноты, спрашиваю в ответ, чуть разворачиваясь, готовясь в любой момент сорваться с места.

– Это же я, Алистер. Твой друг, – на его лице скользит маска участия, принимая всё новые и новые очертания, подстраиваясь под мои ожидания. – Ты не помнишь меня?

– Я ничего не помню, – глупо отпираться, поэтому смело признаю случившееся. – Вы что-то знаете об этом?

– Твоё имя Фрида, – повторяет он. – Тебя похитил один очень нехороший человек. Мне с трудом удалось отыскать тебя.

– Похищение? – сорвалось с губ, в страхе делаю шаг назад. – О чём вы говорите?

– Ты очень важна, Фрида. Важна для всех нас, – продолжил он, расставляя руки в стороны. Он старается быть мягким, старается не напугать, а расположить к себе. Словно я бомба замедленного действия, готовая от любой мелочи взорваться. А он сапёр и это его миссия. – Важна для Маркуса.

– Маркус! – громко воскликнула, чувствуя значение этого имени. То единственное, что смогла вспомнить. Единственный. Кто же он?

– Да, – осторожно сказал он, делая шаг ближе. – Твой близкий друг. Он защищал тебя. Вместе вы работали над очень важным делом. Ты помнишь его?

– Только имя, – отвечаю с сожалением, пожимая плечами.

– Сейчас, – Алистер плавно, без резких движений, достаёт из верхнего кармана военной безрукавки сложенную в пополам фотографию.

Приближаясь ко мне, старается не напугать, но сердце всё равно испуганно бьётся в груди. Протягивая фотографию, подошёл почти вплотную, смотря глаза в глаза. Взгляд притягательный, глубокий, за янтарём скрывается настоящий вихрь страстей, в компании такого мужчины никто не в безопасности. Эмоционально он слишком яркий для рутины, по его венам бежит искра приключений. То, от чего следует держаться подальше, притягивает его.

Разворачиваю фотографию, где нахожу незнакомцев: мужчину и девушку.

Растрёпанные каштановые волосы, заплетённые в слабую косу, яркий почти неоновый цвет зелёных глаз, острые скулы, прямые тонкие брови, уверенный взгляд. Он прижимает к груди незнакомку, скептически смотрит в объектив, иронично улыбаясь кончиками тонких слабо очерченных губ. По одежде легко можно было предположить, что они направляются на какое-то мероприятие. Строгий вечерний костюм у мужчины и лёгкое светло-голубое платье у девушки с короткими чёрными волосами. Она стесняется камеры, но выглядит безусловно счастливой. Тонкая талия, худые острые плечи, чарующая улыбка, нежная внешность, мягкая, как у девочки-подростка. Но были видны детали, заставляющие насторожиться. Девушка подводила брови чёрным карандашом, пытаясь заострить черты лица. Волосы явно крашенные, а на глазах похоже чёрные линзы, скрывающие истинный цвет. Она выглядит беззащитной и ранимой, но что-то такое есть в её позе, какая-то твёрдость, пока скрытая юностью и мягкостью.

Перевернув фотографию, увидела дату и подпись – 2013 год, Маркус и Фрида.

– Я не узнаю его, – вновь перевернув и более пристально вглядевшись в фото, проговорила я. – И себя не узнаю! Это не я.

– Фрида, то, через что ты прошла…

– Нет, – отрицательно затрясла головой, неуверенно пятясь от него. – Я не знаю тебя. Не знаю этих людей на фотографии. Понятия не имею, что происходит. Ты говоришь, что я важна для вас! Прости, но я не могу доверять тебе! – в голосе появились истеричные ноты, которые никак не удавалось подавить.

Слишком долго шла. Дни сменялись друг за другом, всё походило на сон. Словно бы иллюзия смертельно-больного человека, в бреду ловившего галлюцинации. Образ пустынной дороги сначала под палящими лучами весеннего солнца, затем под проливным дождём с колючим острым ветром. Я и чувствовала себя так. Больной, обезвоженной, усталой. Мысли путались, картинка взрывалась волнами дрожи, прокатывавшейся по всему телу. Алистер представлялся лишь игрой воображения, ненастоящий, опасный. Не могла верить его словам, не могла верить в его присутствие, не могла ничему верить.

Фотография падает из рук и мгновенно подхватывается ветром, уносясь далеко в степь. Провожу её безучастным взглядом, чувствуя исполинскую усталость, желание заснуть и не просыпаться. Все переживания отходили на задний план, оставляя тупое безразличие.

Даже не смогла удивиться, когда Алистер в мгновение ока оказался подле меня, обхватывая за плечи и что-то вводя в шею. Конечно это было снотворное.

***

Я могу дышать. Грудь больше не сдавливают тиски напряжения. Мне не нужно бежать, торопиться вперёд. Расслабленная, мягкая, податливая кожа, словно в утробе материнском, тепло и безопасно. Глаза закрыты, пальцами касаюсь простыней. Шёлковая шершавость, прохлада и уют. Перьевые подушки, воздушное одеяло, сквозь неплотно прикрытые веки, виден зелёный тёплый свет. Дышится легко и глубоко, в воздухе разлит аромат фиалок и фуксий. Забираю этот запах глубоко в лёгкие, наслаждаясь блаженством тишины и спокойствия. У меня ничего не болит. Ничто не давит, не мешает, абсолютно свободна от неприятия. Только желудок немного тянет – проголодалась. Вот бы съесть чего-нибудь простого, хотя бы яблочко. Еда. Эти мысли становились назойливыми, нетерпеливыми, как мухи над десертом: противно жужжат и мельтешат перед глазами. Когда в последний раз ела?

Открываю глаза, приподнимаясь на локтях.

Комната в тёплых оттенках от нежно-бирюзового до лаймового цвета. Длинная, вытянутая с несколькими высокими окнами от пола до потолка и с открытыми стеклянными дверями, ведущими наружу. Летящие белоснежные занавески, цветы в вазах по сторонам от двуспальной кровати с балдахином, морские пейзажи на стенах, комната лёгкости и свежести.

Выбравшись из-под одеяла, пошатнулась, схватившись за прикроватный столик, на котором стоял кувшин и бокал, доверху наполненный водой. Осушив залпом, налила ещё и плеснула себе в лицо. Касаясь живота, поняла, что на мне новое платье. Белое в пол на бретельках, подчёркивающее талию. Кто-то помыл меня и переодел. Расчесал волосы, подравнял ногти. Кто-то касался меня без моего ведома. Тогда, когда была беспомощна. Беззащитна, без сознания. Волна стыда прокатилась по телу, заставив щёки вспыхнуть. Готова была разозлиться, но голод оказался сильнее. Потом, позже, когда во всём разберусь.

Подошла к дверцам, ведущим на балкон и выглянула наружу. За пределами маленькой площадки, обставленной двумя декоративными креслицами и миниатюрным круглым столиком, виднелся сад с небольшим неработающим фонтаном в центре. «Дорогой дом», – мелькнула непрошеная мысль.

Вернулась обратно в комнату и закрыла за собой двери. Замерла ненадолго в центре, а затем вышла в пустынный коридор. Так тихо, очень тихо. Обстановка соответствовала уровню, всё дорогое и качественное, но пустое. Смотришь и сразу понимаешь – в этом доме не живут. Это как гостиница-люкс, не более.

Спускаясь вниз по лестнице, услышала негромкие мужские голоса. Поёжившись, приложила руки к плечам, осторожно ступая по мягкому красному ковру. Хотелось услышать, о чём говорят прежде, чем услышат меня. Остановившись перед поворотом, прижалась к стене, прислушиваясь к говорившим.

– Да, всё идёт по графику. Есть небольшие задержки с медикаментами, на складе случился пожар, но они справились с ситуацией, – этот голос принадлежал Алистеру. Спокойный и уверенный, он отчитывался перед незнакомцем, который изредка задавал вопросы по делу.

– Что-нибудь ещё? – приятный голос. С лёгкой хрипотцой, без тонких карябающих граней. Низкий, массивный, придающий уверенности.

– Фрида проснулась и сейчас подслушивает нас, – и по голосу можно было понять, что Алистер улыбается.

– Видимо она ещё не готова с нами встретится, как ты считаешь? – со смехом отвечает его собеседник.

– Это мы скоро узнаем.

Спиной через стену почувствовала направленные на меня взгляды. Смутилась и покраснела, но вышла из-за поворота и застыла в раскрытых дверях небольшой гостиной.

В центре комнаты – два обитых кожей дивана, несколько зелёных дубовых кресел в тон тёмно-коричневых панелей стен. Благородная гамма цвета с элементами осеннего пейзажа на полотнах, развешенных поверх стен. Под ногами приятный с густым ворсом ковёр поверх дубового паркета. В мраморном камине тихо потрескивают угли, спрятанные за узорчатой решёткой, а за окнами, занавешенными тяжёлыми шторами с вертикальными складками, сквозь разрез, виднелся спокойный лес.

В воздухе витал приятный дымный аромат, от чего сразу захотелось есть. Но как можно оторвать взгляд от мужчины-незнакомца, расслабленно сидящего в центре дивана напротив меня. Он откинулся назад, положив руки на спинку, поглаживая пальцами отполированный деревянный край.

Эти глаза, как неоновый взрыв, бьёт в сердце невыносимостью, нетерпимостью, ожиданием чего-то необычного и трепетного. Как сложно оторваться, в них можно утонуть. Зелёные, полыхающие, пульсирующие в такт мерного биения сердца. Он изучал меня как новую книгу, шаг за шагом впитывая чёрточки, уголки, неровности, нервности, мой страх. А я тонула. В том, кто он есть. Кем был всегда.

– Вампир.

Всегда помнила его. Просто позволила себе на секунду отвлечься и сделать вид, что забыла абсолютно всё. Нет. Как могла его забыть? Этот цвет всегда со мной, мелькающий на горизонте подобно северному сиянию, манящий, тянущий за собой. Ведь именно к нему всё это время шла. За ним бежала, пересохшими губами твердила его имя. Забыть? Нет! Просто утонула, а он вытащил как несмышлёного котёнка из воды.

– Маркус, что со мной случилось? – спрашиваю почти жалобно, хмуря брови, беспомощно смотря на него.

***

– Ты ничего не помнишь, – слова как приговор, с которым я согласна.

– Я шла к тебе, – отвечаю на невысказанный вопрос. – Но больше ничего.

Мы оставили Алистера в доме, а сами вышли в сад, переходящий в заброшенный парк, а затем и в густой лес до самого горизонта. Маркус одел на меня пальто в крупную красную клетку и я впервые почувствовала холод. Всё возвращалось, чувствительность, голод, жажда, тепло и потребность жить. Раньше не могла остановиться и расслабиться, теперь всё по-другому. Он со мной.

– Я должен был найти тебя раньше, – в голосе слышится отчаяние человека, потерявшего всякую надежду.

Он не смотрит на меня, только вперёд, сквозь густые кроны голых деревьев на серое тусклое небо. Прячет руки в карманах длинного расстёгнутого пальто, идёт медленно, хмурится.

– Тебя похитили осенью 2013 года. Сейчас начало апреля 2014.

– Как я потеряла память? – украдкой смотрю на него, вижу, как поджимает губы, упрямо смотрит перед собой, задирая лицо.

– Всё не так просто. Сейчас ты не поймёшь почему так всё произошло. Я должен рассказать тебе всё, – он поворачивает голову, искоса смотрит, словно проверяя, смогу ли принять то, что услышу. Сделав выбор, Маркус начинает говорить.

– История началась во времена Римской империи, когда Теневой мир не прятался от людей, а открыто заявлял свои права на кровь и охотничьи угодья. Была бесконечная утомительная война за территорию. Мир двигался к краю.

В те времена существовал культ бога Кроноса, бога времени. Ему поклонялись колдуньи, наделённые уникальными даром видеть прошлое, настоящее и будущее во всех их проявлениях. Более того, в отличие от обычных предсказателей, они умели влиять на время, подчиняя события своим желаниям. Эти ведьмы видели, к чему идёт война и направили своих посланниц к сильным в надежде быть услышанными. В ответ они получили головы девушек на золотых блюдах. Так погибла Друзилла, дочь Корнелии, великой ведьмы того времени.

Из-за непомерного материнского гнева, сила женщины увеличилась и она создала проклятье, полный текст которого не сохранился до наших дней. Но суть его заключалась в чуме. Трижды по земле прокатится чёрная смерть и на третий раз она уничтожит мир.

Когда первая чума проклятия сбылась, под угрозой голода и смерти большая часть сверхъестественных созданий ушла в тень. Так появился Теневой мир. Появились первые законы, главным из которых был постулат волков и овец. «Защищай своё стадо». Тогда же начались гонения на культ ведьм, их почти в полном составе уничтожили после второй чумы, осознавая силу проклятия Корнелии. Саму жрицу четвертовали, а останки скормили диким животным.

Как я уже говорил, не существует полного текста проклятья, остались только обрывки, в которых говориться о белой смерти, способной как одолеть чёрную, так и стать её частью. Можно лишь предположить, что под чёрной смертью Корнелия подразумевала последнего представителя своего культа, сумевшего преодолеть время и стать бессмертным. Речь идёт о единственном колдуне культа Кроноса. В этой «семье» никогда не рождались мальчики, обладающие даром управлять будущим. Мальчики были лишь носителями гена, не более того. Однако последний представитель культа, родившийся в наше время, оказался обладателем дара. Последние столетия оставшиеся в живых ведьмы скрывались, лелея отмщение за гибель своего мира. Рождение мальчика, обладающего даром, они приравняли к чуду и назвали его в честь своего бога – Кронос. И он оправдал возложенные на него чаяния.

Кронос создал сложнейшую цепочку событий, финалом которой оказалась пандемия «белянки», смертельного заболевания, убившего почти всё население земного шара.

Ты знала его под именем Рональд, – Маркус ненадолго прервался, доставая из карманов пачку сигарет. Закурив, он выпустил замысловатую струю дыма в серое небо, тихо вздохнул и устало посмотрел на меня. – Дальше будет самое сложное.

– Про меня?

– Да.

Я узнал о планах Кроноса от своего близкого друга Себастьяна. Это было в начале 90-ых. Тогда ты была совсем маленькой девочкой, а тебя уже искали самые могущественные люди этого мира. И мы, и Кронос, знали, что белая смерть это ламия, сверкающая бессмертная, наделённая генами самых мощных сверхъестественных видов.

Он нашёл тебя первым, опередив нас всего на несколько дней. Забрав из-под носа, Кронос лишил тебя памяти и спрятал с помощью колдуньи, которая раньше работала на нас. Предательница знала все наши уловки и с лёгкостью обыграла наших ищеек. В результате, ты пропала на долгие годы, пока не появилась год назад в клубе в Нью-Йорке.

Я до сих пор не знаю, была ли наша встреча частью плана Кроноса или же он допустил ошибку. Все эти годы он оставался в тени, не проявляя никакой активности. Мы даже не знали точно, как зовут нашего противника, а он, двуличный, прятался на виду, притворяясь то участником рок-группы, то становясь владельцем нового клуба. Рональд казался обычным колдуном, способным иногда видеть будущее. Даже когда он придумал себе псевдоним Кронос, никто так и не смог осознать весь сюрреализм ситуации. Он игрок, и мы охотно играли в его игры.

Твоя история подобна истории многим подросткам. Ты сирота, девочка, не помнящая своего прошлого. Выросла в приёмных семьях, сбежала из последней в тринадцать лет, присоединилась к банде, грабящей придорожные мотели, кафешки и прочую шушеру, разбросанную по запыленным дорогам САГ. Не хочу ничего говорить плохого про твою семью, но из-за них ты была вынуждена работать на Рональда. Возмещать долг за испорченный зал его клуба. Именно там мы и познакомились.

Встретив тебя, не мог поверить в свою удачу. Мне пришлось поступиться твоими правами – я применил к тебе гипноз и взял на анализы твою кровь и спинномозговую жидкость. Результаты подтвердились. Я почувствовал в тебе ламию и ты правда оказалась ею.

Какое-то время мы просто общались. Я помогал тебе понять, что ты хочешь от жизни.

Вампир улыбнулся, касаясь моего плеча.

– Был рядом, когда тебе было плохо. Поддерживал и старался защищать от всех неприятностей.

– Настоящий ангел-хранитель, – не удержалась от иронии. Мне не нравилось то, что он говорил. – Всё это выглядит так, будто бы у меня не было жизни без тебя. Я не верю в это.

– Фрида. Твоё имя – Фрида. Большую часть жизни тебя звали Лея. Имя дали первые приёмные родители. Но твоё имя Фрида. Когда ты узнала правду о себе, отказалась от прошлого имени. Не знаю, мне кажется, что это показатель, – наиграно равнодушным тоном сказал он, останавливаясь.

По старой дороге, мы забрели в самую заброшенную часть парка к заросшей тиной и травой речке, над которой проходил каменный мост без перил, покрытый мхом и лишайником. Голые ветви деревьев нависали над затхлой водой, набухшие почки готовы распуститься и окрасить тусклый лес яркой салатовой зеленью.

Из чащи веяло прохладой, ветер забирался в вырез шерстяного пальто, неприятно холодя кожу. Негромко шмыгнув, поняла, что замёрзла. Искоса глянув на Маркуса, почувствовала приступ зависти. Ему никогда не будет холодно.

– Что было дальше? – спрашиваю, пряча руки в карманы.

Мы направились в сторону моста, за которым дорога раздваивалась – одна вела в чащу леса, другая скрывалась за поворотом. Не сложно было догадаться, что наш путь лежал не в заросшую чащобу, чей финал наверняка заканчивался липкой хлюпающей грязью с крупными лужами от прошедшего на днях дождя.

– Ты помогала мне в создании универсального антивируса. Мы не знали, что и как делает Кронос, всё, что у нас было – данные о предыдущих пандемиях: юстинианова чума и чёрный мор. В конце девятнадцатого века зарождалась третья пандемия в Китае, однако к тому моменту мы уже научились справляться с очагами возгорания. Сейчас ты конечно этого не помнишь, но осознаёшь, насколько в нашем мире всё подвержено вакцинации. Теневой мир делал всё, чтобы спасти людей от последней эпидемии.

Столетиями учёные-вампиры создавали универсальный антивирус, благодаря которому можно было бы одним махом вылечить все вирусные заболевания мира: геморрагическая лихорадка, атипичная пневмония, вирус иммунодефицита и многие-многие другие. Мы делали всё, чтобы остановить проклятие, помня о сотни миллионов погибших во время прошлых эпидемий. И мы пришли к выводу, что антивирус, способный побороть любой вирус на планете, должен быть создан на основе генов создания, содержащего внутри себя самые разные сверхъестественные виды, способные бороться с чем угодно. Нам нужна была ламия и, к несчастью, вы рождаетесь слишком редко.

Когда Себастьян понял, кого я ищу, он сопоставил все факты и подключил меня к своему расследованию. Была запущена сложнейшая генетическая программа во всех развитых странах мира, тестировали каждого младенца. Это стало стандартной процедурой проверки рождающихся детей на различные генетические заболевания или отклонения. Параллельно появились некоторые программы в детских садиках, школах, проверяли бездомных, искали везде, где только можно, уделяя особое внимание детям-альбиносам.

Нам повезло, ты оказалась ближе, чем мы думали. Но в тоже время постигла и неудача. Врач, выславший партию анализов, среди которых была и твоя кровь, оказался достаточно сообразительным, чтобы понять – с твоей кровью что-то не так. До сих пор не знаю, что произошло на самом деле. Когда мы приехали за тобой, ты уже пропала без вести. Растворилась в воздухе, как будто никогда и не было. Из близких у тебя была только бабушка, но почему-то она считала, что ты погибла в аварии вместе со своими родителями. В какой-то момент я и сам засомневался в твоём существовании. Если бы не мелкие детали, возможные только в современном мире, я бы сдался и отказался от поисков. Тем чуднее было встретить тебя спустя столько лет.

– Так значит колдун дважды похищал меня? В детстве и прошлой осенью? Почему он не убил меня, если я так для него опасна?

– Ты спасительный круг, запасной выход, волшебная пилюля от всех несчастий. Хоть я и не думаю, что он относился к тебе также. Помнишь, я говорил о двойном смысле проклятия? Белая смерть, способная как одолеть чёрную, так и стать её частью. Думаю, поэтому он держал тебя подле себя – надеялся, что ты присоединишься к нему. К счастью, этого не случилось. Ты оказалась сильнее его желаний и надежд.

– А не слишком ли много возвышенных слов для меня одной?

Остановившись посередине моста, вынудила остановиться и Маркуса. Замерев друг напротив друга, вампир наткнулся на мой недоверчивый взгляд.

– Ты говоришь очень много. Слишком много для одной девушки без памяти. Говоришь про далёкое прошлое, про невероятное будущее, рассказываешь сказки про мою уникальность, но при этом в воздухе витает вкус недосказанности. Твоё имя – единственное, что я вспомнила. Только ты царишь в моих воспоминаниях, и я вынуждена перебирать по слогам это слово, пытаясь разбудить то, что было разбито на слишком мелкие осколки для одной личности. Я была уничтожена и собрана заново. Рождённая вновь, не собираюсь отказываться от своего прошлого, но прежде хочу быть уверенной в нём. Повторюсь: ты много говоришь. И я не могу поверить твоим словам.

Качая головой и руки подмышкой пряча, уверенно отвечаю на немой вопрос вампира. Мне и правда стало неуютно в его обществе. Потерялась в этом потоке слов. Всё слишком громко, слишком ярко. Кажется, что произошла ошибка и меня спутали с кем-то другим. Не верю в культ личности, отсюда холодом веет от его слов. Сомневаюсь в искренности вампира, поэтому сомневаюсь в его словах.

– Мы проиграли, Фрида. Бой прошёл, остались одни трупы.

Вампир протягивает руку и я, не колеблясь, принимаю её. Он ведёт меня вперёд к повороту, за которым скрывается мелкий перелесок, ведущий к обрыву, огороженному каменным барьером. Над ним открывается удивительный вид на зелёную долину, разбавленную широкой рекой. Вдалеке виднелся крупный город, теряющийся в холодной утренней дымке. Это было красиво и резко контрастировало со словами Маркуса. Переводя взгляд от обрыва к нему, удивлённо изогнула бровь. Мне нужны были объяснения.

– Видишь город? Это Нью-Йорк. Крупнейший город САГ. С населением включая пригороды почти двадцать миллионов человек. Сейчас он заброшен. Там люди больше не живут.

– Ты говоришь о пандемии.

– Вспомнила? – в голосе неподдельное волнение. Глаза широко раскрыты, он выглядит искренним.

Вновь спрятав руки в карманы, подошла к краю и присела на холодный камень, нахохлившись от промчавшегося порыва ветра, взлохматившего послушные волосы. Хотелось замереть на месте и ничего не думать. Не решать и не понимать. Слишком много всего. Всё слишком серьёзно. Слишком, слишком, слишком. Это не может быть про меня. Про кого-нибудь другого – да. Но не я. Отказываюсь в это верить. И в тоже время чувствую себя песчинкой, запущенной в круговорот жутких событий. Поэтому и отрицаю, в глубине души догадываясь – над такими вещами не шутят.

– Догадалась. Ты не был бы таким трагичным, если бы не было трагедии. Все умерли? Конец истории? Тогда зачем тебе я?

– Это не конец. Ты спасла много жизней. Мы сделали это вместе. На основе твоей крови я создал антивирус. К несчастью никак не получалось его синтезировать, поэтому количество было очень ограниченным. Мы работали над этим долгие месяцы, а потом тебя похитили и на этом всё закончилось. Запасов хватило, чтобы спасти многих, но в масштабах цивилизации это была капля в море. Мир, каким мы его знали, больше не существует. Есть выжившие, небольшой процент с иммунитетом к вирусу. Есть сверхъестественные создания, оказавшиеся к нему невосприимчивыми. Есть те, кто являются носителями генов сверхов. И просто везунчики, оказавшиеся рядом со мной и получившие антивирус до того, как заразились. Мы проиграли войну. Но жизнь продолжится. Если ты мне поможешь.

– Не понимаю, – качаю головой, позволяя увлечься его воодушевлением.

Не спасла мир – какое странное чувство! Вроде всё должно было быть не так. В книгах и фильмах его всегда спасают в последний момент. Так что же это получается, я свой упустила? Хм. Очень сильное и непонятное чувство. В какой-то мере даже облегчение, что ничего не помню. Нет памяти – нет и чувства вины.

– Пандемия принесла на хвосте нового монстра. Мы прозвали их белыми упырями. Первые случаи были зафиксированы в городе Стонтон, Вирджиния. Там же терялись твои следы. Ты спасла жизнь маленькой девочке, а затем растворилась в дождливой тьме.

– Что ты хочешь этим сказать? – спрашиваю настороженно, замечая, как он смотрит.

Это был взгляд исследователя, человека, любящего загадки. Искры безумия, свойственные сумасшедшему учёному. Мне не нравилось чувствовать себя в центре подобного внимания. И наваждение быстро слетело, уступив место маске всепоглощающей заботы и участии. Он менял их, как перчатки, за ними сложно было уследить.

– Я думаю Кронос что-то сделал с тобой в ту ночь, после чего появились эти твари. Они способны заражать больных «белянкой», даже тех, кто уже умер. То, что они делают, невозможно с точки зрения науки, потому что твари пожирают человеческую плоть, оставляя ровно столько, чтобы из остатков мог получиться новый пожиратель. Они как грибы плодились и размножались, ловко маскируя заражение, прорываясь через кордоны, захватывая город за городом. Зачастую они оставляли без внимания живых, торопясь поглотить как можно больше мёртвых. Теперь крупные города – это зоны карантина, белые зоны, в пределах которой обитают они. Спящие, ждущие новых жертв. Поглотители всего живого, они способны обращать и сверхъестественных тварей, создавая подвиды, некоторые из которых более опасны чем основной вид. Вот она, истинная чума. И я считаю, что только ты сможешь с ними справиться.

– Всё звучит так громко. Я по-прежнему не понимаю, что ты говоришь. Более того, воспринимаю слова как бессмысленный набор звуков. Ты понимаешь, что я отрицаю твои слова только потому, что они звучат слишком безумно? Ты назвал меня ламией, бессмертным редчайшим существом. Сказал, что я ключ ко всему живому, что моя кровь – уникальный антивирус, что с моей помощью можно исцелить человечество практически от любой болезни. И в тоже время заявляешь, что мы опоздали и мир уже мёртв. А потом добавляешь, что он ещё жив, но умирает из-за меня. В это трудно поверить, знаешь ли. Ты разбрасываешься слишком сильными словами для такой, как я.

Во взгляде царит истинная беспомощность, словно бы по-настоящему замерла на краю пропасти и вот-вот рухну вниз на острые как пики скалы. Это не шутка, разумеется нет. Не издёвка, не подлость, не обман. Но принять такую истину – выше моих сил.

Значит там, на линии горизонта, где виднеются небоскрёбы Нью-Йорка, обитают тысячи и тысячи белых монстров, жаждущих поглотить человечество? Почему должна верить в это? Что за сюр! Моя жизнь не должна быть такой. Ни у кого не должно быть такой жизни. Так не бывает, всё неправда, ложь. Вот, что должна говорить ему. Иначе сойду с ума.

А он стоит и смотрит на меня. С ожиданием, какой-то надеждой. Словно бы должна реагировать как-то по-другому. Словно я не я, а кто-то другой. Что потеряла на той дороге? Как мне это узнать? Как не запутаться в своих мыслях, что делать дальше?

Он протягивает руку, предлагая вернуться обратно в дом. Волнуется, замечая, как я продрогла. Говорит ободряющие слова и смотрит, смотрит – неоновый взгляд и прямо в душу. Он забирается ко мне под кожу, постоянно касаясь, как будто боится, что исчезну. Растворюсь в воздухе, брошу его в этом пустынном, заросшем бурьяном и травой, парке.

Мне хочется поддержать его, ободрить, сказать что-нибудь хорошее, но слова застревают в горле, выстуженные этим холодом, этим ветром с микроскопическими кусочками льда. В воздухе всё ещё чувствуется аромат прошедшей зимы. Земля, не успевшая прогреться, покрытая хрустальным белым инеем, смёрзлась и хрустит под ногами. Что я делала этой зимой и где была? Что такое случилось со мной, что оказалась на той дороге в лёгком летнем разорванном до крупных дыр платье? Босая, грязная, со спутанными волосами, слипшимися, а затем и смёрзшимися в один огромный дурно пахнущий ком? Узнаю ли когда-нибудь ответ на свой вопрос?

Мэл

Сон может быть страшным местом. Его причудливые грани, способы извращения реальности в угоду желаний человека, могут быть настолько фантасмагоричны, что спящий не может проснуться, затянутый в эту пугающую теневую трясину. С каждым вздохом, он всё больше и больше погружается на дно, ведомый собственным подсознанием в попытке разрешить проблемы, существующие за пределами сна. А иногда бывает всё наоборот. И реальность становится страшнее самого жуткого, дьявольского сна. И ты не хочешь просыпаться. Выбираться из безопасных сладких объятий подобно пытке, невыносимо и почти больно.

– Мэл, бежим скорее! – Анастасия улыбается ласково, машет рукой и зовёт к водопаду, радужными брызгами красящий мир.

Девушка в белом платье, с косами до пояса. Задорные ямочки на щеках, она готова прыгнуть вниз, в пенящиеся воды реки. Пшеничные волосы золотятся на ярком солнечном свету, она зовёт меня за собой, стаскивает с себя платье, готовясь к прыжку.

Кричу, бегу вперёд, к ней по луговой траве, но всё равно не успеваю – девушка ласточкой прыгает с обрыва в воду, без всплеска, сразу погружаясь на глубину. Следую за ней, прыгаю, прижимая колени к груди, камнем рассекая воду, адреналин, восторг, головокружение. Выныриваю на поверхность, получаю порцию брызг в лицо. Стася смеётся, куражится, щёчки красные, в глазах играют бесенята.

– Хорошо, правда? – успокаиваясь, спрашивает, откидываясь на воду морской звездой. – Люблю лето, тепло и много солнца.

– Я рада, что с тобой всё в порядке, – подплываю ближе, следя за направлением её взгляда. Стася смотрит на небо – разглядывает облака, выискивая знакомые силуэты. – Когда увидела твоё плечо, думала всё…

Девушка не отвечает, её взгляд затуманивается, словно бы её клонит в сон. Она лёгкая, плывёт по течению, поддаваясь потоку.

– Стася?

Поначалу легко было плыть рядом, но руки быстро устают, подругу относит всё дальше, поток усиливается, по воде идёт сильная рябь, нас всё дальше и дальше уносит от тихой гавани.

– Стася, нужно выбираться из воды, – оглядываясь, изучаю берега, выискивая за что зацепиться. Высокие склоны, нет деревьев, только трава в вышине, а впереди бурлит вода – ещё один водопад, очередной спуск, который может закончится каменистым, острым дном. И краски дня холодеют, выцветают, предупреждая о нависшей угрозе.

– Стася?! – кричу, стараясь перекричать шум воды.

Девушка расслаблена, её глаза закрыты, она покачивается на волнах, поддаваясь быстрому потоку реки. На лицо попадает вода, но девушка не делает попыток вырваться из водного плена.

– Стася, Стася, Стася! – кричу что есть силы, последний рывок, касаюсь её холодной руки. Подруга открывает глаза и я в ужасе отскакиваю в сторону, теряя контроль. Белые, молочно-белые глаза смотрят неотрывно, холодно и зло. Она кривит рот, обнажая ряд острых клыков подобно акуле. Шипение доносится из её горла смешивая с шумом воды. Она переворачивается на живот и скрывается под водой.

– Стася, – тихо шепчу, пытаясь справиться и с волнением, и с потоком реки. Больше нет сил сопротивляться, вспышка адреналина сильна, но руки тяжелеют, грозясь унести к уступу, за которым скрывается обрыв.

– Нет! – крик тонет вместе со звуком, какая-то сила тащит на дно и…

Я просыпаюсь.

***

– Мы должны уходить.

Тай стоит на пороге лестницы, ведущей в подвальную комнату. Виден только силуэт, выражение лица теряется в чёрной дымке от яркого солнечного света за спиной.

– Мы должны уходить, ты это понимаешь?

– Я её не брошу, – возражаю холодно, проводя мокрой тряпкой по горячему лбу подруги.

Девушка спит, её сон тревожен, она стонет, не в силах выбраться из собственного мрака.

Вчера перевязала её плечо, отчётливо понимая насколько бессмысленна эта затея. Всё равно что плотину затыкать соломой. Скоро она перестанет быть человеком. Теперь в её крови живёт зараза, медленно захватывающая тело девушки. Совсем скоро организм начнёт перестраиваться и в финале она станет белым упырём. Монстром, которого она всегда боялась. Рана совсем небольшая, поэтому процесс будет долгим и мучительным, но я не могла ничего сделать. Ведь это Стася, солнечная Анастасия, моя единственная близкая подруга. Первая, кто подошёл ко мне, мой лучший друг. Мне всегда хотелось улыбаться только взглянув на неё. Непосредственная, живая и весёлая, девушка всегда жила мечтами о прекрасных прошлых временах, интересуясь каждой мелочью и искренне досадуя на то, что было утрачено. Теперь её мечты, тщательно лелеемые родными, о создании лучшего будущего уничтожены. Совсем скоро она потеряет солнце и цвет, а затем настанет очередь души и милой девочки Анастасии не станет. И вместе с ней не станет кусочка моей собственной жизни.

– Если мы не уйдём сейчас, то не успеем добраться до следующей крепости. Ты знаешь, что тогда будет?

– Так уходи! – огрызнулась зло, с агрессией смотря на мужчину. – Что ты к нам прицепился? Проваливай куда шёл!

– Мэл…

– Убирайся! – закричала во весь голос, отчего Стася зашевелилась.

– Мэл, – прошептала девушка и открыла глаза. – Что происходит? Где я?

Оборачиваюсь и смотрю на Тая, замершего на месте. Не вижу его лица, но знаю, что он всё ещё здесь, с нами, в этом подвале. Если бы ему было всё равно, он уже ушёл бы.

– Я не брошу её, – говорю тихо, разворачиваясь обратно к подруге. – Как ты себя чувствуешь?

На лице девушки отразилось непонимание. Она хмурит брови, недоверчиво глядя на моё испуганное, грязное лицо. Потом взгляд скользит вдоль тела и напарывается на перевязанную руку. Подняв её, подносит к глазам и через секунду уводит обратно. Теперь во взгляде обречённость и страх. Она снова смотрит на меня.

– Меня укусили, да? – шепчет девушка, чуть приоткрыв рот. – Почему я ничего не помню?

– Только поцарапали.

Мне хотелось бы, чтобы мои слова звучали утешением. Чтобы это действительно было пустяком, но даже маленькая царапина от когтей ведёт к обращению. А девушка только что подтвердила первый шаг: амнезия. Не помня последних событий, человек не мог твёрдо сказать, что с ним произошло. Ещё один способ обратить как можно больше людей.

На глаза девушки набежали слёзы, она вытерла их рукой и отвернулась от меня, уставившись в стену.

– Я помню, что в город пришли белые упыри. Город пал? – почти безразличным голосом спросила она.

– Да. Нам удалось выбраться и добраться до этого убежища, но нам пора двигаться дальше, иначе эту ночь мы не переживём.

– Так чего же вы ждёте? Идите, – она вновь поворачивается ко мне и я вижу, как покраснело от слёз её лицо. Она походила на потерянного котёнка, напуганного и одинокого. Сейчас она не выглядела солнечной девочкой, её свет потух.

– Я тебя не брошу, – наклоняясь к ней, шепчу в лицо. – Слышишь, Стася? Не брошу!

Вместо ответа девушка резко поднялась и выбралась из постели, заставив меня посторониться. Пройдя на середину комнаты, замерла, гневно уставившись на меня.

– Что ты сказала? Не бросишь?! Я заражена! Счёт идёт на дни, если не на часы! Что ты будешь делать, когда я наброшусь на тебя?! Вы должны убираться отсюда как можно скорее! Их так много, ты, Мэл, разве хочешь погибнуть просто так? – девушка развернулась к Таю. – Простите, вас я не знаю, но вы спасли наши жизни, можно сказать взяли на себя обязательства… так почему вы не увезли её?

– Она не хочет тебя бросать, – в голосе Тая прозвучала насмешка. – Она предана тебе.

– Что? Что за бред? – Анастасия вновь повернулась ко мне лицом. – Мэлоу? Что за фантазии? Я умираю, почему ты не добила меня? Сделай это, не хочу становиться монстром!

Пока она говорила, мне приходилось дышать. Вдох-выдох, медленно, очень медленно, через раз срываясь, боясь не выдержать. В каком жутком мире мы живём, что моя лучшая подруга просит, чтобы убила её. Не могу это слышать, не могу это вынести!

Срываюсь с места, взбегаю по лестнице, не прислушиваясь к тому, что кричит вслед Анастасия, а затем отталкиваю Тая и выбегаю на улицу.

Свежий прохладный воздух остужает разгорячённое лицо, но слёзы всё равно текут по щекам. Больно, слишком больно. Падаю на колени, судорожно обхватывая себя за плечи. Напряжение вчерашней ночи вылилось в череду громких всхлипов, рыданий вполсилы. Не могу дышать, просто больше не получается делать вздох.

Они все мертвы, все-все-все: и Ори, и Марин, Алекс, родители Анастасии, Трейси и многие другие жители города. Уничтожены белой волной монстров. А я осталась в живых. Без семьи, без близких, сирота выжила, когда солнышко Стася скоро умрёт.

Мне страшно, очень-очень страшно. Не знаю, что делать дальше. Куда идти? Зачем, если впереди меня скорее всего ожидает всё тот же кошмар, что пережила прошлой ночью. Не хочу этого, не хочу вновь бояться. Оставила весь ужас на той дороге, среди собак, всё позади, теперь я в безопасности! Почему не могу больше говорить эти слова? Кто посмел лишить утешения?

Слёзы душат, касаясь лбом, карябаю холодную землю руками, не в силах успокоиться. Больно в груди: перед глазами проносятся лица умерших. Они были так добры ко мне, поддерживали, когда терялась, помогали адаптироваться, вернуться в реальность, стать частью их жизни.

Я больше никогда не буду в безопасности. Больше никогда не смогу полноценно уснуть. Теперь моя жизнь будет наполнена нескончаемым кошмаром и в этом виноваты они, белые упыри, одним из которых скоро станет Стася.

Крик вырывается из груди. Запрокидываю голову, смотрю на это невыносимое ясное небо. Как это солнце может так ярко светить, когда мой мир умирает? Как оно может быть таким тёплым и согревающим, когда моё сердце покрывается тонкой корочкой льда, из-за чего каждое движение наполнено болью? Почему всё вокруг такое яркое и насыщенное? Я всё потеряла, всё-всё – и приёмную семью, и дом, одежду, город, частью которого себя считала. Они ушли в прошлое и теперь для меня начинается совсем иная жизнь. Но мир вокруг остался прежним. Вижу солнце, слышу пение птиц, ветер колышет мои волосы, и в воздухе летают бабочки, а где-то неподалёку журчит вода. Ничто не меняется и от этого ещё больнее.

Начинаю рвать траву, вырывая с корнем полевые цветы. Рычу от гнева, ярость застилает глаза. Уничтожить, стереть в порошок, ничто не должно быть таким живым, когда чувствую себя мёртвой!

Меня обнимают чужие руки. Прижимая к себе, Тай шепчет тихо: «Всё будет хорошо, я обещаю!» Вновь скатываюсь до истерики с бесконечным потоком слёз. Мне так страшно потерять всё! Боже, как же мне страшно…

– Я не могу потерять и её, – мне сложно говорить, прерывистое дыхание, всхлипы, теряю слова, заговариваюсь. – Понимаешь? Не могу! Она – это всё, что у меня осталось от города, в котором была счастлива. Что мне теперь делать? Не могу, не могу, не могу!