Читать книгу Белоснежка и команда мечты - Даша Семенкова - Страница 1

Дружный смех, многократно усиленный эхом, наполнил Тронный Зал Цитадели. Словно камнями сыпал по голове и плечам, отражаясь от мозаичных стен, остро ограненных пилонов и потолка – высоченного, даже яркий свет зеркальных ламп до него не добивал. Дара едва сдержала порыв защититься, зажать уши ладонями и втянуть голову в плечи. А лучше и вовсе убежать из этого зала, спрятаться от насмешек где-нибудь в темном углу и разреветься.

Но она лишь потупилась и сжала кулаки, чтобы руки не дрожали, выдавая, как на самом деле ей страшно. И обидно. Проиграть, даже не попробовав? Провалить дело всей жизни, толком его не начав?

«Нет уж, такого удовольствия я вам не доставлю, – стиснув зубы, думала Дара. – Смейтесь, пока не лопнете, а я с места не сойду, пока своего не добьюсь!»

– Довольно! – наконец скомандовал гулкий бас. Даре не нужно было поднимать глаза, чтобы узнать говорившего. Норбо Готигрим, наместник Цитадели. Только он мог одним лишь словом навести порядок в Совете, где никто из почтенных старост не признавал других выше себя. – Признаться, твоя просьба очень удивила всех нас, Дара Эрмегот. Женщины в шахте? Такого не случалось за все время, пока стоит Цитадель! Даже в самые непростые времена, когда работников не хватало, в забое обходились без женских рук, так почему же теперь мы должны нарушить вековые обычаи?

Дара усилием воли заставила себя оторваться от созерцания искусного узора, украшавшего мраморные плиты пола, и посмотреть наместнику в лицо. Было сложно выдержать тяжелый взгляд из-под сурово нахмуренных бровей. Да что там – пару сезонов назад она бы не осмелилась заговорить с Норбо Готигримом, крутой нрав которого вселял трепет даже в сердца бывалых воинов.

– Времена меняются, а значит, пора подумать о новых обычаях, – ответила Дара, досадуя, как тонко и жалобно прозвучал голос – не голос, комариный писк. – И еще… – она запнулась и перевела дыхание. – Разве не велят обычаи всякому гному выбирать дело по душе? Или это только мужчин касается, а женщина своей судьбой распоряжаться не может?

– Что за глупости! – взвилась Ханда, самая молодая и вспыльчивая в совете.

Она была ярчайшим примером того, каких высот может достичь женщина, и Дара самонадеянно рассчитывала на ее поддержку, но Ханда отнеслась к идее молодой выскочки с тем же презрением, что и остальные советники. Конечно, сама-то она занималась торговлей, делом, в котором женщины преуспевали ничуть не хуже мужчин, и не стала бы лучшей из лучших, не умей оценивать риски и выгоду. А какую выгоду ей могла принести группа шахтеров-недоучек?

Наблюдая, как Ханда скользнула по ней снисходительным взглядом и вновь принялась перебирать какие-то бумаги, Дара мысленно обругала себя за наивность – нашла на кого надеяться, глупая!

«Надо же, такая щуплая, даже ниже меня ростом – вон, ноги до пола не достают, а умудряется на всех сверху вниз смотреть», – исподтишка рассматривая главного торговца Цитадели, думала Дара. Размышления прервал Норбо Готигрим, вновь обратившись к ней.

– Ты и твои подруги вольны выбрать любое из множества подходящих вам ремесел. Тем более что в ваши годы давно пора определиться, – голос его звучал почти ласково, будто добрый дедушка журил любимую внучку, но взгляд оставался холодным, пронизывающим, словно его глаза видели Дару насквозь, до самых темных уголков души, самых сокровенных мыслей. – Но даже малые дети знают: копать, ковать и воевать – дело мужчин.

– Но я всю жизнь мечтала только об этом, – тихо возразила Дара. – Никакой другой работы для себя и представить не могу. Все, что знаю и умею – пробивать штреки и искать руду…

Вновь послышались смешки, приглушенные голоса, отпускавшие глумливые комментарии, тихо, но она все равно расслышала. Ей не верили: слишком молодая, слишком глупая, лезет не в свое дело, да еще, гляди-ка, смеет хвастаться перед самим Советом!

– Я с детства работала в шахте, все, кто меня видел в деле, говорят, что у меня есть чутье! Сами спросите, раз не верите! – вскинулась было Дара, но ее голосок потонул в новом взрыве хохота.

– Ну что же, по крайней мере, ты нас здорово повеселила, – снисходительно сказал наместник, откидываясь на высокую спинку своего трона и складывая руки на круглом, как бочонок, животе. – Мне даже самому стало любопытно – а ну как и впрямь из этой затеи выйдет толк? Полагаю, можно разрешить им попробовать. Назначить срок… скажем, до начала сбора урожая. Пусть копают на третьем уровне, и, если смогут дать руды не меньше, чем наша самая слабая артель, мы обсудим этот вопрос снова.

– А смысл? – возразила Ханда. – Зачем нам еще одна слабая артель, да еще собранная из капризных девиц? Пусть дадут по большей норме, вот тогда можно будет и обсудить.

Обнадеженная было Дара испуганно посмотрела на Норбо Готигрима. Неужели согласится? В своих талантах она по-прежнему не сомневалась, но ведь они совсем новички, кое-кто из подруг, втянутых в эту авантюру, шахты третьего яруса в глаза не видывал. Смогут ли они трудиться наравне с опытными горняками? Наместник молчал, оглаживая седую бороду, заплетенную в длинную затейливую косу, но остальной Совет оживился: придумывать задания для выскочки оказалось весьма увлекательно.

– Настоящий шахтер должен уметь не только копать. Пусть отправляются на нижние уровни, если не забоятся!

– Такие необычные девчонки обязательно должны всех удивить – пускай добудут нечто особенное!

– А почему бы, коли есть чутье, тебе не отыскать новую жилу, а, Дара?

– А может быть, вы прекратите балаган и выслушаете, наконец, того, кого это напрямую касается? – раздался негромкий хриплый голос, и коротко стриженый, широкоплечий и угрюмый гном поднялся, грузно опираясь на стол. Казалось, что массивный камень вот-вот не выдержит и прогнется под его мощными ладонями.

Хайдар. Именно он представлял горняков в совете. Однажды, дойдя до пещер в самом сердце земли, куда никто до него не добирался, потеряв в бою с чудовищами глубин всех своих соратников, он нашел месторождение легендарной адамантиновой руды, в существование которой и верили-то не все, и в одиночку, едва живой, сумел вернуться домой, обеспечив себе славу лучшего из лучших. Один из нескольких Великих Мастеров, живущих ныне.

Мигом наступила тишина, как по команде прекратились смешки, выкрики и разговоры. Даре на секунду показалось, будто она оглохла, настолько резко исчезли почти все звуки. Гномы почтительно ждали слов Великого, но он не спешил.

Провожаемый взглядами, медленно сошел со ступеней – из-за покалеченной после обвала в забое ноги ему пришлось расстаться с привычкой торопиться. Прихрамывая, приблизился к Даре и остановился, внимательно на нее глядя. В свой черед она робко посмотрела на него. Впервые ей удалось увидеть живую легенду так близко, что протяни руку – и коснешься его потертого кожаного нагрудника.

Хайдар не считал нужным облачаться в парадные одежды, собираясь в Тронный Зал, как это делали другие советники. Дара вообще сомневалась, что у него было это самое парадное облачение. Он предпочитал свои старые доспехи, те самые, в которых несчетное множество раз спускался в недра гор. Разве что шлем снимал.

Встретившись взглядом с Великим Мастером, Дара застыла, как мышь перед змеей, только сердце забилось быстро-быстро. Его глаза были черными, словно в них отразился, да так и остался мрак подземелий. Глубокий шрам ломаной линией пересекал щеку и уходил под воротник – след какого-то из кровавых сражений с монстрами самой преисподней. Его кожа навсегда загрубела от каменной крошки и ледяной воды подземных рек. Будто ожившая гранитная статуя, он едва ли не на две головы возвышался над Дарой, заслоняя плечами совет.

– Я читал твое прошение, – сказал он наконец. – Все, что ты можешь рассказать о своих способностях, я знаю. И на что рассчитываешь – тоже. Неслыханная дерзость!

На мгновение Дара растерялась, смутилась – еще бы, ведь именно слово Хайдара было решающим. Мало кто посмеет спорить с Великим. Но внезапно она поняла: за строгим тоном и суровым взглядом скрывается интерес и, возможно, готовность принять их как своих подопечных. Ведь он даже сошел со своего трона и встал с ней рядом, как бы ограждая от насмешек совета. Он испытывает ее, и второго шанса не будет. Дара заговорила, глядя прямо в эти жуткие черные глаза.

– Да, поступать вопреки обычаям – дерзость. Только вот без дерзости вряд ли можно добиться того, о чем мечтаешь. Где бы мы были, если бы всегда ходили проторенными тропами? Уж вы-то лучше других это знаете, правда же?

Хайдар прищурился, но Даре почудилось, будто взгляд его чуть потеплел. Скривил тонкие губы в ухмылке.

– А ты смелая, – проговорил он, изучая ее, словно забавную диковинку. – Правда, одной смелости маловато будет. Много я вас таких смельчаков повидал. Всё горячились, всё рвались что-то доказать. Хотели стать героями. Кому-то даже удалось – в нижних пещерах и забоях много костей догнивать осталось. Ты ведь тоже в герои метишь? Мечтаешь о подвигах, чтобы о тебе песни сочиняли?

– Я хочу стать горняком! – воскликнула Дара. Слова Хайдара задели ее, ведь отчасти он угадал: в глубине души она, конечно, мечтала. И пусть признаваться в этом было неловко даже себе самой, но все же грезила о славе первой женщины, возглавившей артель рудокопов. – Не для того, чтоб меня героем считали. Я просто прошу позволить нам заниматься любимой работой. А с подвигами… тут как повезет.

– Ну, раз вы так уверены в своих силах, можно и позволить. Дать шанс юным дарованиям, – под приглушенные смешки он развернулся к Совету. – Но я не хочу превращать это в забаву. Девица Эрмегот утверждает, будто у нее есть знания и чутье, вот пусть и докажет на деле. Махать кайлом любого можно научить, здесь большого ума не надо, а у нас главное не как копать, а где.

– И что же предлагаете вы, многоуважаемый советник? – с нетерпением в голосе спросил Норбо Готигрим.

– Отправим их в поисковую экспедицию на северо-северо запад, вверх по реке Цагаан.

– Но в те края мы дважды посылали разведку, и ничего, стоящего внимания, найти не удалось, – возразила практичная Ханга, явно желая извлечь хоть какую-то пользу из этой затеи. – Если я правильно помню, все договорились считать, будто те самородки выпали у кого-то из кармана.

– Совету известно мое мнение. Я по-прежнему уверен, что нужно расширить зону поиска, – перебил ее Хайдар. – И свежий взгляд здесь не помешает. Иногда опыт и знания играют против нас, а новички, свободные от предубеждений, находят неожиданное и верное решение.

– У кого-нибудь есть что возразить? – спросил наместник. Возражений не было. – Что ж, тогда мы отпустим юную Дару Эрмегот и вернемся к более важным вопросам.

Как ни старалась Дара оставаться серьезной, она не могла сдержать торжествующей улыбки. Радость захлестнула ее, и даже светильники будто засияли ярче, а гномы, сидящие на тронах советников, вдруг показались самыми добрыми, мудрыми и замечательными на свете. Несколько минут назад она их ненавидела, а теперь готова была каждого расцеловать.

– Так что, согласна пройти испытание? – голос Хайдара, в котором слышалась явная насмешка, вернул с небес на землю. – Сможешь собрать экспедицию?

– Конечно! Согласны отправиться хоть завтра! – поспешно ответила Дара, боясь, что он передумает.

– К чему такая спешка? Мы не на пожаре. Собирай группу, и советую делать это с умом. А как будете готовы – дайте знать, и я лично прослежу за вашей экипировкой. Теперь ступай.

Едва не пританцовывая от переполнявшего ее волнения, счастливая Дара поклонилась совету и покинула Тронный Зал. Группа у нее уже давно была собрана: кроме верных подруг, с которыми они с детства были неразлучны, нашлись еще три девушки, как и она, мечтавшие спуститься в шахты нижних уровней. Все они ждали лишь разрешения, оставалось сообщить, что оно получено, и можно будет отправляться к Хайдару.

Дара ни на секунду не сомневалась в своих соратницах, легкомысленно полагая, что они разделят ее радость и бросятся укладывать вещи. Увы, все оказалось несколько сложнее, чем она думала.

– Экспедиция на Цагаан? – изумленно переспросила Балсан, и ее красивое личико скривилось в гримасе разочарования. – Мы же вроде собирались шахту копать…

Когда сияющая Дара рассказала подругам, что ей удалось получить разрешение совета, сперва все разделили ее радость. Но стоило перейти к подробностям, и оживление разом угасло. С ужасом она наблюдала, как восторг уступает место сомнениям. Оказалось, что отправляться в поход готовы не все.

– Но ведь это даже лучше! – нарочито бодро воскликнула Дара. – Копать любой дурак может, а мы… Мы сами откроем новое месторождение, вот что. Начнем добычу с самого начала – только представьте! Такой шанс за всю жизнь не каждому выпадает.

– Ты уверена, что это шанс? Больше похоже на попытку от нас отделаться, – недоверчиво заметила Аюна. – Идите, мол, неведомо куда неясно зачем, а вот если получится добыть непонятно что – мы вас наградим чем-нибудь…

– Вечно ты везде ищешь подвох! А я согласна с Дарой. Экспедиция – это же здорово! Увидим места, где никогда не бывали, может, и впрямь добудем… что-нибудь особенное, вот.

В отличие от неулыбчивой, замкнутой сестры, Аяна была готова к любым приключениям, лишь бы не сидеть на месте. Впрочем, Аюна, поворчав, все равно в итоге к ней присоединялась – близняшки с детства были неразлучны.

– Как бы то ни было, это наша единственная возможность, – сказала Дара, со скрытым отчаянием вглядываясь в лица подруг. – Если откажемся, то больше и заикнуться о шахте не сможем.

– Ладно бы только это, – робко заговорила Юмсун, самая младшая из подружек. – Над нами же теперь всю жизнь все смеяться будут…

Дара посмотрела на нее: щеки девушки залились краской, губы дрожали, пальцы теребили выбившуюся из косы кудрявую рыжую прядку. Казалось, еще немного – и разревется.

– Подумаешь! Пусть смеются, тебе жалко, что ли? – фыркнула Балсан и закатила глаза. – Еще ничего не случилось, а ты уже ноешь. Сидела бы дома, училась пироги печь.

– Я умею печь пироги! Конечно, тебе-то легко говорить. Над тобой никто никогда не потешался, а если и начнут – пожалуешься толпе своих воздыхателей, они шутникам тумаков отвесят.

– Ой все! Я не виновата, что тебе и пожаловаться некому.

– Ах ты… вертихвостка! – крикнула Юмсун и смахнула первые слезинки.

– Плакса, – парировала Балсан, демонстративно отворачиваясь.

– Угомонитесь обе! – рявкнула Аюна и вопросительно посмотрела на Дару.

Повисло напряженное молчание. Все ждали, когда Дара заговорит первой, а она переводила взгляд с одного лица на другое, ища поддержку, но видела лишь сомнения. Разве что неугомонная Аяна выглядела заинтересованной, другие же…

Дара вздохнула. К такому она оказалась не готова, но предать мечту не могла. И тогда она решила, что отправится хоть к черту в пекло, а если друзья от нее отвернутся – пойдет одна. Лучше сгинуть в горах, чем прожить остаток жизни неудачницей.

– Я понимаю, что для вас это неожиданно, – тихо сказала она, – и не имею права требовать, чтобы вы все бросили и пошли за мной. Знаю, будет непросто, но я верю, что если мы захотим, то справимся с чем угодно! Вместе нам любое дело по плечу. Давайте не будем спорить и тем более ссориться, просто скажите: вы со мной?

– Конечно! – воскликнула Аяна.

Другие молчали. Каждая секунда этой тишины казалась Даре осязаемо тяжелой, падала на плечи, пригибая к земле. Она не понимала, как теперь быть. Что она скажет Хайдару? Как после этого разговора сможет смотреть подругам в глаза?

– Ладно, я пойду, – вздохнула Аюна. – Я как-никак охотник, лес знаю. Не могу вас бросить с голоду помирать.

Аяна, ходившая в лес наравне с сестрой, насупилась, но смолчала. Немногословная Номин, все это время тихо размышлявшая о чем-то в своем углу, коротко сказала, что в деле. Наконец отозвалась Идама, самая давняя, самая близкая подруга. В ожидании ее ответа Дара затаила дыхание.

– Я пойду, если пойдет Балсан, – процедила Идама сквозь зубы, блеснув глазами из-под густой челки цвета воронова крыла. – Прости.

Упомянутая красавица снисходительно усмехнулась. Эти двое делили внимание одного юноши, и если для Балсан он был всего лишь очередным из множества поклонников, то Идама имела на его счет далеко идущие планы, долго добивалась ответных чувств и не желала, чтобы ее усилия пошли прахом.

– Не то чтобы я не хотела… – задумчиво протянула Балсан, как всегда, довольная всеобщим вниманием, – все лучше, чем выращивать этих глупых цыплят. Но не знаю, отпустят ли – родители не давали мне согласия покидать Цитадель.

– Меня точно не пустят, – всхлипнула Юмсун, отец которой славился суровым характером. – И без того говорили, что выдумала глупость, а в экспедицию… Разве мы можем с таким делом справиться?

Вновь воцарилась тишина. Шесть пар глаз вопросительно смотрели на Дару, а она вдруг поняла, что и впрямь не сможет. Что Хайдар был прав, и махать киркой может кто угодно, вот и она, едва научившись, возомнила о себе невесть что.

– А мы сможем? – словно подслушав ее мысли, осторожно спросила Идама. – Может быть, они придумали такое испытание нарочно? Решили посмеяться над тобой?

– Хайдар не стал бы так поступать, – ответила Дара, но на самом деле она уже не была в этом уверена.