Читать книгу Проклятье художника - Давид Игоревич Шторк, Лиана Белая, Давид Шторк - Страница 1

– Больше! Больше красного!

В миг глаза палача налились кровью, и он с размаху сильно ударил кнутом по изуродованному телу. Привязанный и подвешенный к потолку Пленник отозвался слабым стоном.

– Может, хочешь водички? – ехидно осклабился изрядно подвыпивший палач. Несмотря на высокий рост, он очень напоминал свинью. Мелкие глазки, нос, судя по форме, в прошлом много раз ломанный; толстые, короткие пальцы, сжимающие окровавленный кнут…

«Боров» – Так Мученик окрестил своего истязателя еще в первый день. Первые три дня пытки пленник считал часы, но потом все слилось в один бесконечно мучительный день без воды, еды и надежды на освобождение.

– Как же не хватает немного пастельных тонов… – Боров нервно перебирал жирными пальцами кнут – но ничего, я сделаю из тебя настоящее произведение искусства!

Этот моральный урод и садист считал себя художником, рисующим болью.

– Да плюнь ты ему в рожу, пусть знает, что тебя так просто не сломать! – отозвался Буч.

– Лучше пусть воду экономит, она ему еще пригодится – отозвалась Анна.

Анна и Буч были лучшими друзьями страдальца и, несмотря на всю их разность, они как-то уживались у него в голове. Анна – белая девушка, на вид не больше двадцати пяти, была сострадательной и несколько изнеженной. Буч же был наоборот, резок, агрессивен, черен как смоль и огромен как бык. И настолько же глуп и прямолинеен. Но Мученик не был сумасшедшим, не подумайте! Просто если бы вы провели всю жизнь в бегах, а каждый, кто вас видел, непременно сдавал вас Инквизиции, то и у вас появились бы друзья, о которых никто не догадывается.

– Чего замолк, ублюдок рогатый?! – заорал Боров и ударил еще три раза. Каждый удар отозвался болью, не такой ужасной как в начале, но все же ощутимой.

Про рога палач, кстати, прав, именно они стали причиной всех бед висящего на цепях под потолком мрачной комнаты Мученика.

Пленник не помнил своего имени и откуда он родом, он не помнил ничего до момента, когда у него на голове выросли рога и весь мир начал за ним охоту. За что люди пытались замучить и убить его, Пленник тоже не знал.

Святая церковь объявила его ни то сатанистом, ни то пособником Темных сил, и никто не стал за него заступаться. Он не знал, за что люди отдали его на истязание этому ужасному палачу? И сколько времени продолжается весь этот ужас?

Боров ушел из камеры, хлопнув за собой тяжелой дверью.

– Ну и что, так и будем висеть и ждать следующей экзекуции? – нарочито деловито спросил Буч.

– А что ты предлагаешь? – хрипло поинтересовался Пленник и ужаснулся собственному голосу.

– Бежать отсюда надо, вот что! Но сначала оборвать жизнь этому ублюдку!

– Ты сам-то веришь, что отсюда есть выход? – страдальчески поинтересовалась Анна.

– Не бывает так, чтобы его не было! Не думаю, что в этом городке так часто используют пыточную. Хоть что-то должно было уже заржаветь или сломаться!

И правда, до того, как руки полностью потеряли чувствительность, Пленник ощущал, что цепь, державшая его в подвешенном состоянии, вся в ржавчине. Буч прав. Сдаваться нельзя, нужно искать выход!

Пленник оглянулся – серые стены его камеры были выложены из нетесаных камней, от времени и сырости помещения, покрытых зеленой пыльцой мха. Рядом с Пленником, подвешенным к потолку, стоял грубый стол, на котором сейчас лежали щипцы, короткий нож с острым, закругленным концом и другие орудия пытки. У двери на полу валялся кнут весь в крови и кусочках плоти Мученика, похоже Боров бросил его, выходя из пыточной на отдых.

Тяжелая дверь из старых дубовых досок, скрепленных кованными полосами, проржавевший замок. У самого потолка крохотное оконце, пропускавшее немного свежего воздуха, но почти не дающее света, на которое сейчас опустилась крохотная птичка. Несмотря на притупившиеся чувства, Пленник заметил, как серенький комочек деловито попрыгал из одного угла оконца в другой и пискнул. В груди Мученика вдруг всколыхнулся теплый комочек, вдохнув в него жизненные силы.

– Глянь! Он красоту замечает даже в таком состоянии! – обратилась Анна к Бучу. – Это феноменально!

– Ну и что? – не понял Буч.

– Слушай, друг, сейчас твои жизненные показатели почти в норме! А пять минут назад ты практически умирал!! – Анна исчезла из поля зрения Мученика, но голос ее был слышен.

– Ты хочешь сказать, что я здоров как бык? – горько пошутил Пленник.

– Нет, но теперь я точно знаю, что ты выживешь, если будешь замечать красоту и не сопротивляться тому чувству, которое у тебя возникло, когда ты эту птаху заметил..!

Пленник и сам почувствовал, что в теле словно дополнительный заряд энергии открылся. И это было очень кстати! Собравшись с силами, Пленник поднял голову и посмотрел на свои руки. То что он увидел сначала повергло страдальца в ужас. От левой руки в районе предплечья осталось не больше мяса, чем на курином крылышке. Кожа свисала лоскутами, тут и там в просвете ран зияла белая кость.

– Что ж, по крайней мере это объясняет, почему мы ничего не чувствуем, – заметила Анна.

Внимание всех троих привлекла одна маленькая деталь – в одном месте на кости была видна трещина. Повернув голову, Пленник в очередной раз обвел взглядом помещение. Каменный пол, каменный потолок, деревянный стол с железными приспособлениями о предназначении которых Пленник мечтал забыть. И ключи, которые Боров в пьяном угаре забыл на краю стола.

– Ну нет, мы на такое не пойдем! – резко взвилась Анна, уловив ход его мыслей . Но Пленник, осклабившись, уже активно орудовал плечом, изгибая руку под неестественным углом. От резких движений все тело пронзила нестерпимая боль, проклятая кость не хотела поддаваться. Лишь через час она, с хрустом сломалась. Мученик взвыл от боли, но из пересохшей глотки вырывался только слабый стон. Рука все еще висела на лоскутах кожи и мышц. Несколько сильных рывков и они порвались. Оставшаяся часть конечности безвольно упала на живот. Оторванное запястье с мерзким звуком шмякнулось на пол.

– Гребаный Боров за все заплатит! Наконец-то!!! – бесновался Буч.

– Вы двое точно умалишенные! Как ты теперь ключ достанешь ты подумал?! – чуть не плача выдала Анна.

Это действительно большая проблема. Но сейчас Пленник наслаждался тем, что рука вновь может менять положение.

С приливом крови вновь вернулась боль. Она, разливаясь по венам, тысячью острых бритв, словно пыталась окончательно убить Пленника. Но вместо этого боль еще больше придала ему сил. Посмотрев на кусок кости, торчавший на месте запястья, Пленник скривил губы, выдавив подобие улыбки. Ему пришла в голову безумная идея.

Немного раскачавшись, он попытался дотянуться до связки ключей на столе. Один раз Пленник едва не уронил их на пол, душа ушла в пятки, но удача впервые за долгое время улыбнулась ему, и на третью попытку ключи со звоном оказались висящими на его кости. Рука все еще почти не слушалась, на эту операцию ушли все оставшиеся силы, и в один момент ему показалось, что сейчас рука опять упадет на живот и тогда всему придет конец. Анна вскрикнула, приложив руки ко рту, а Пленник, собрав последние остатки воли, резким движением поднял руку и ухватил металлическое кольцо зубами. Что же, есть теперь, чем гордиться. Можно и передохнуть немного… но не отключаться! Ни в коем случае! Или все пропало!

Сделав небольшую передышку, он приступил ко второй части плана. Буч и Анна напряженно молчали, смотря как едва слушающийся кусок кости пытается попасть в маленькое колечко ключа. В конце концов, острый край попал в просвет между кольцом ключа и кольцом связки. Пленник потянул связку ключей зубами, фиксируя ключ на кости. Победа!

– Да мне сегодня везет! – вяло подумал Пленник.

Последний этап был самым опасным. Потому что если хотя бы немного не рассчитать вес ключей, то они просто упадут на залитый кровью пол. Боль не отпускала, нарастая с каждой секундой.

Нужно сделать все быстро, пока ты не вырубился и пока не пришел Боров. Скорее всего, эта скотина в соседней комнате, как обычно пьет в одиночестве, так что не шуми, пожалуйста! – нервно верещала Анна.

– Сам знаю – рыкнул Он.

Сейчас, вот рука поднимается, ключ смотрит в сторону замка, медленно и осторожно ключ поднимается все выше и вот он уже на уровне замка. Только бы замок был закрыт на один оборот. Пленник не верил в Бога, но сейчас он молил Его о помощи как ни когда раньше. В какой-то момент ключ дрогнул на обломке руки и чуть не полетел вниз. Анна, взмахнув ручкой, упала в обморок. И как только фантом может упасть в обморок? Но сейчас это не волновало Пленника. Выдох – и ключ плавно вошел в замок. Последний рывок оказался непреодолимым. Нужно было подтянуться на руке, закованной в кандалы, одновременно поворачивая ключ другой… точнее тем, что от нее осталось. Изможденное тело, отказывалось что-либо делать, при малейшем движении отзываясь болью в каждой клетке. На несколько секунд он потерял сознание. Очнулся от того что где-то в другой комнате громко рыгнул Боров. Затем послышался раскатистый храп.

– Нельзя сейчас сдаваться, мы так близко! – взревел Буч. – Сожми все, что у тебя осталось от мужчины и поверни долбанный ключ!

Как ни странно, слова Буча помогли, Он действительно смог собраться с силами. Хрустя суставами, Пленник резко подтянулся, вывернув локоть оторванной руки. Замок щелкнул. В следующую секунду обессиленный он мешком мяса упал на пол. Хотелось плакать и смеяться одновременно, но ни на то, ни на другое не хватало влаги.

– Мы выбрались! Не могу в это поверить, мы выбрались!!! – кричала Анна.

– Еще нет, – глухо пробормотал Буч, затем обратился к рогатому Пленнику – Как только ты перестанешь прохлаждаться – вставай, бери оружие и перережь горло уроду в соседней комнате!

От момента чудесного освобождения и до мгновения, когда Пленник очнулся, казалось, прошла вечность. Но как ни странно при всем пережитом, Пленник очнулся раньше, чем Боров соизволил проснуться. Руки ломило, ноги отказывались слушаться, из-за падения открылись почти затянувшиеся раны, и теперь драгоценная кровь теплыми струйками стекала на пол. Больше всего крови вытекало из культи с лоскутами кожи, которая некогда служила Пленнику рукой. От большой кровопотери в его глазах плясали разноцветные пятна. И все же Он нашел в себе силы встать, опираясь на стол. Ярость пересилила боль, и Он схватил со стола первый попавшийся предмет. Им оказалась внушительных размеров стальная спица. Медленно, пошатываясь, он дошел до двери. У порога все также лежал окровавленный кнут.

"Теперь ты будешь служить другому хозяину" подумал Пленник и поднял его, аккуратно положив спицу рядом. Затем, орудуя одной рукой, используя кнут вместо жгута, он быстро перетянул то, что осталось от запястья.

– Если Боров проснется, то нам конец – пробормотала Анна.

– Сам знаю, – прошептал Пленник, – зато убьет без изуверств.

– Гребаный ты оптимист, – невесело отозвался Буч.

Дверь оказалась тяжелее, чем думал Пленник и пришлось потратить немало сил чтобы сдвинуть ее, но сейчас его ничто не могло остановить.

В соседней комнате было гораздо грязнее. В пыточной повсюду была кровь и мелкие частички плоти, сорванные со спины Пленника и разбросанные по всем поверхностям. Здесь же повсюду пустые бутылки из-под алкоголя. Каменное покрытие было покрыто слоем грязи, и когда Пленник сделал первый шаг по комнате, раздался громкий чавкающий звук – пол был в чем-то липком и противном. Пленник вздрогнул, он не знал, было это от страха, что Боров проснется или от отвращения. Стол был также залит остатками пищи, вина, пива и еще неизвестно чего. Едкий запах пота ударил в нос вошедшего. Посреди всей грязи и вони, от которой невольно слезились глаза, за столом громко храпел «Некогда Палач». Перед ним стоял кубок остывшего вина и тарелка с крупно нарезанным беконом.

– Как символично! Свинья свинью пожирает! – процедила Анна. Она испытывала к Палачу отвращение, наверное, больше, чем сам Пленник.

«Только хватило бы сил! – подумал Пленник – На второй удар не будет ни сил, ни времени. Нужно сделать все правильно! – Пленник подошел к столу. Боров источал непередаваемое амбре пота и перегара. Пленник поднял над головой заостренную спицу.

– Эй… – прохрипел он.

– А?! – от неожиданности хрюкнул Боров.

В следующую секунду спица вошла ему в глаз, насквозь пробив глазницу и наполовину уйдя внутрь черепа.

Боров заорал, а Пленник в очередной раз собрал все силы и отпрыгнул от налетевшего на него Палача. Боров упал на пол и, не переставая истерически вопить, начал кататься по полу и пытаться вынуть спицу. Из глаза брызнула прозрачная жидкость, быстро смешиваясь с густой, почти черной кровью. Несколько раз безуспешно дернув ее, Боров поднялся на колени и посмотрел на Пленника.

– Р… Рогатый?!!… – в голосе чувствовалось удивление.

Еще бы, не каждый человек способен пережить и половину того, что вынес Пленник, не говоря уже о том, чтобы вырваться и убить своего мучителя. Пленник не мог точно сказать чему он был рад больше – тому, что Боров больше никогда не возьмет в руки кнут или тому, что Ему больше не придется выслушивать его бред об искусстве и поэзии?

Боров повернул голову и посмотрел на что-то перед собой, после чего рухнул на пол. Спица вышла с другой стороны головы в сопровождении фонтанчика крови. Глядя на эту картину, Пленник улыбался. Больше он ничего не был в силах сделать. Даже Буч не настаивал на действиях. Пленник отошел от тела своего Мучителя, в угол, где ноги не прилипали к полу, сел, опершись спиной на стену и впервые за долгое время, закрыл глаза и сладко уснул.