Читать книгу Непринуждённые-1: Зловещий пансион - Дэмиен Смоуллетт - Страница 1

Пролог

Ещё совсем чуть-чуть. Не более трёх минут.

Прислонившись спиной к стене здания аэропорта, я внимательно следил за прибывающими самолётами. Моя униформа приняла маскировочный цвет, слившись со стеной, благодаря чему, я был незаметен для окружающих. Я ждал уже несколько часов, но время для меня – условное понятие. Там, откуда я пришёл, оно не имеет никакой ценности. Но об этом, как-нибудь в другой раз.

Я был погружён в тяжёлые раздумья: сработает ли наш план? Не является ли моя миссия, лишь пустой погоней за ветром? Правильно ли Шеф всё рассчитал? И если да, будет ли от этого толк?

Миллионы вопросов, один страшнее другого. Но причина подобного страха неудивительна, – ситуация, в которую мы попали, напрочь выходит за пределы воображения живых существ. И выходит далеко…

Мои печальные мысли прервались долгожданным объявлением по радио, о прибытии самолёта из Милуоки. Я взглянул на часы: 16:20, точно по графику. Теперь осталось убедиться, прилетел ли этим рейсом, нужный мне пассажир. Я пристально вгляделся в лица прибывающих: несколько молодых семей с детьми; двое мужчин в чёрных смокингах, что-то серьёзно обсуждающих; женщина лет тридцати пяти, в компании трёх молодых девушек; немолодая семейная пара… Так проходили минута за минутой.

Но наконец, я увидел Его…

 Глава 1 – Мечты сбываются

Нью-Йорк. Сколько же я мечтал его увидеть? Да всё время, сколько себя помню, поскольку слышал много рассказов о нём, а попутешествовать за свою ещё короткую жизнь практически не получилось.

Давайте знакомиться: Эдриан Кирби, 19 лет, не женат (да, с чувством юмора у меня всё на высших баллах), родом из Милуоки, штат Висконсин. Мои родители не богаты (оба работают дантистами), и мы не имели возможности шикарно путешествовать. Когда я был маленький, меня забирали к себе на лето в Прованс, бабушка с дедом. Боже, какие это были чудесные деньки! Природа, чистый воздух, море, экологически-чистые продукты, с нашего огорода. Местные ребята и я, много резвились среди местной растительности, купались и загорали на море, мы облазили все горы!

Конечно, не забывал я и помогать своим родным на огороде, ребята периодически присоединялись ко мне. Дед с бабушкой не могли на нас нарадоваться.

– С такими помощниками, мы с Шейлой рискуем совсем без дел остаться, – шутил дедушка, – юные садовники не пускают нас в собственный огород!

С наступлением сумерек, мы все вместе пили чай в нашем дворике, и ребята расходились по домам.

Но всё хорошее, имеет дурную традицию заканчиваться. Когда мне исполнилось четырнадцать лет, бабушка с дедушкой продали свой дом с огородом, поскольку из-за возраста им стало трудно возиться с урожаем, и переехали в Одессу, штат Техас. Мы с родителями, периодически навещаем их, однако мне до сих пор непривычно видеть дедушку Ридли и бабушку Шейлу, в амплуа городских жителей.

Ещё одним запомнившимся путешествием, была поездка в Каир, когда мне стукнуло девять лет. Мамин старинный товарищ-археолог, отправлялся туда на раскопки (к сожалению, я не запомнил чего именно), и предложил нам всем отправиться с ним. Однако мы так и не смогли толком насладиться этим чудесным вояжем, поскольку я почувствовал себя плохо из-за жары, и проболел до самого отъезда. До сих пор не могу простить себе того, что отравил всё путешествие своим дурацким организмом, хотя и мама с папой, и доктор Дикс (тот самый археолог), неоднократно утверждали, что всё хорошо и стыдится мне абсолютно нечего.

– С кем же не бывает? – говорили они, но я-то заметил, как они расстроились. Жаль…

Но довольно о грустном, расскажу пару слов о цели моего прилёта.

Будучи восьмиклассником, я до умопомрачения увлёкся фантастической литературой. Всего за полтора года, я умудрился перечитать как все хиты мэтров фантастики (Айзимов, Желязны, Брэдбери, Кларк, Саймак, Стюарт), так и массу тонких книжонок с похожими сюжетами, от малоизвестных графоманов. К одиннадцатому классу, я уже сам начал потихоньку сочинять коротенькие истории (правда, показывал их только родителям), а ближе к последнему выпускному, – романчики средней толщины, охотно читаемые моими товарищами. Я даже изменил внешность с рыжеватого шатена, носящего исключительно рубашку с брюками, на блондина, предпочитающего спортивный стиль одежды, непременно чёрного и синего цветов – отсылка к Джонни Квесту (Джонни Квест – главный герой нескольких научно-фантастических мультсериалов, шедших в период с 40-х, по 90-е годы. Повествуют о семье Квест, изучающей аномальные явления, и противостоящей бандитам, использующим нано-технологии), что позволило мне набрать своеобразную популярность.

Решив ковать железо, пока горячо, я стал высылать свои работы в различные издательства. Но ответа не приходило. К тому времени, я уже окончил школу твёрдым «хорошистом», и принялся изучать все местные институты, на наличие факультета литераторов. Туда, где были подобные курсы, я также высылал свои работы, но всё было без толку.

Но вот, рано утром в начале июля, мама принесла из почтового ящика какой-то конверт.

– Прочти-ка это, Эдди! – нараспев произнесла она, – письмо адресовано тебе!

Я принял конверт и поднявшись к себе в комнату, сел изучать письмо.

«Эдриану Кирби, Милуоки, штат Висконсин», – гласила адресная строка.

Обратным адресом числилось: «Пансион Эверара, Нью-Йорк, Ланшер-авеню, 17»(Здесь и далее, названия и имена придуманы автором. Любые совпадения случайны).

«Уважаемый мистер Кирби, – прочёл я в письме, – Изучив ваши работы, наше руководство убедилось, что вы – безусловно, талантливый человек, с большим будущим, в связи с чем, мы приглашаем вас на обучение, в наш литературный пансион имени Джулиана Эверара. Документы, необходимые для поступления к нам…» – но дальше, я читал уже «вполглаза»: радость так переполнила меня, что я запрыгал по комнате, едва не поломав мебель. Родители, прочитав письмо, порадовались за меня, и мы все вместе начали готовиться к моему предстоящему перелёту.

Нужные документы (а также копии к ним) были полностью собраны через несколько дней, деньги на мою учёбу, мама с папой собрали из своих небогатых сбережений, вкупе с небольшой суммой денег, присланных бабушкой и дедушкой.

– Это единственный шанс проявить себя, Эдди – печально сказал тогда отец, – Отнесись к этому на полном серьёзе. Не поддавайся на провокации, вроде круглосуточной тусни, ночных свиданий и прочего баловства, ведь у тебя такая замечательная цель в жизни – фантаст! Нагуляться ты ещё успеешь, а сейчас – учись. Учись, не отвлекаясь ни на что постороннее, иначе пролетишь мимо цели.

Конечно же, я клятвенно пообещал родителям не попадать ни в одну глупую ситуацию, так как цель в жизни, мне и впрямь важней всего, да отец и прав: второго шанса в моём случае, быть не может.

Ну вот, наконец, и 28 августа, аэропорт. Пройдя регистрацию и сдав багаж, я в последний раз окинул взглядом окрестности родного городка, словно прощался с ним навек. Возможно, интуиция уже тогда потихоньку сигнализировала мне об опасности, а может – просто волнение, и печаль от разлуки с родными мне людьми.

Пора. Расцеловавшись с родителями, я отправился на посадку. Дойдя до трапа, развернулся и помахал им рукой. После, уже устроившись в самолёте, весело подумал: «Ну вот, Эдди, настал и на твоей улице праздник. Увидишь, наконец, Нью-Йорк. Мечты сбываются!». Если бы я знал, куда попаду на самом деле!

Глава 2 – Очень странный таксист и первые знакомства

Получив багаж, и отзвонившись родителям об удачном прибытии, я отправился ловить такси. Голосовать пришлось чуть ли не полчаса, – местные водители, словно чутьём определив во мне провинциального чужака, проскакивали мимо, ненадолго повернув в мою сторону пустой взгляд. Наконец, возле меня остановилась весьма потрёпанная машина.

– Куда вам, молодой человек? – с улыбкой поинтересовался водитель, мужчина примерно пятидесяти двух лет.

– Ланшер-авеню, 17.

– Залезайте!

Погрузив мой здоровенный чемодан в багажник, мы тронулись в путь. Я загипнотизированным взглядом любовался на проплывающие мимо небоскрёбы, парки и ядовито-синее море (оно так и манило в себя). Бруклинский мост. Когда мы ехали по нему, у меня аж голова закружилась, при виде высоты его балок. Проехали несколько туннелей…

Одним словом, вид от всего этого рая у меня оказался настолько глупым, что водитель от души расхохотался.

– Откуда прилетели, юноша? – добродушно спросил он.

– Из Милуоки.

– Милуоки? Славный городок, – он блаженно прикрыл глаза, – Был я там однажды, к внуку на день рожденья летал. Очень понравилось. Остаться бы там навсегда!

– Навсегда? Там?! – я ушам своим не поверил! – Вы не любите Нью-йорк?

– Что уж тут любить, суета кругом, – вздохнул он, – а в Милуоки полное спокойствие.

Загадочный человек!

– А вы в гости к кому-то прибыли, или на учёбу? – сменил тему странный таксист.

– На учёбу, курс литераторов, – гордо ответил я.

– Замечательное дело! А куда поступаете, если не секрет? А то меня смутил адрес – Ланшер-авеню. Там нет учебных заведений!

– Как же нет? – удивился я, – у меня в приглашении указано – Пансион Эверара.

С его лица, словно в замедленном кино, сползла улыбка. Менее чем за минуту, весёлый пожилой человек превратился в перепуганную жертву. – Ах, этот… – неопределённо произнёс он, – ясно…

Больше он не говорил ни слова. Но что его так напугало?

Минут через пятнадцать, мы въехали в какой-то особо красивый район, где по обе стороны проезжей части, росли высокие кусты. Водитель плавно остановил машину на углу улицы около поворота направо, уходящего чуть-чуть вверх.

– Ланшер-авеню, – еле слышно прошептал таксист, – Дом 17 находится как раз на этом подъёме. С вас пятнадцать долларов.

– Сэр, а вы не могли бы подъехать чуть ближе? – поинтересовался я, – скакать на подъём с огромным чемоданом… – Нет! – поспешно отозвался он, – при всём уважении, молодой человек, заявляю: Дальше. Ехать. Не получиться.

Взяв деньги и выгрузив чемодан, он молча уехал. Хотя, не совсем так: выгружая мою поклажу, он практически беззвучно прошептал одними губами: «Беги».

«Очень странный тип, – думал я, вышагивая оставшийся путь, – Все ли местные такие?»

Забегая вперёд, признаюсь, что этот эпизод был лишь крошечным вступлением к основному кошмару…

До пансиона я добрался минут через семь. Это было красивое, широкое трёхэтажное здание, серебристое, с ядовито-синей горизонтальной полосой в самом низу. Правда, выглядел он как-то старомодно, но это уже мелочи. Здание было обнесено позолоченным металлическим забором, за которым был сад со множеством разнообразных цветов, и выложенной посередине кирпичной дорожкой, ведущей ко входу в здание. По обе стороны от входа, стояли широкие деревянные скамейки, выкрашенные в голубой цвет. Я решил ненадолго присесть, чтобы перевести дух после подъёма, – хоть он был и не долгим, из-за неимоверной жары я быстро почувствовал усталость.

– Эй, блондинчик, ты тоже абитуриент, или просто позагорать присел? – донёсся до меня голос со стороны ворот. Я повернул голову: ко мне, улыбаясь, подходили две девушки моих лет. У одной были платиново-белые волосы, стриженные под «каре», серые глаза и задумчивое лицо. Она была одета в белую рубашку, тёмно-бордовую юбку и пёстрый галстук, из-за чего производила впечатление офисной секретарши. Вторая была шатенкой, одетой в красную майку и синие варёные джинсы, лицом слегка напоминала наивного ребёнка, благодаря большим карим глазам и чуть припухлым губам.

– Это шутка, – произнесла шатенка, – на самом деле мы сразу поняли, что ты – новобранец. Мы сами приехали два дня назад, сейчас шли из магазина и увидели, как ты бредёшь с чемоданом. Будущий писатель? – Верно, – ответил я, – Эдди Кирби, к вашим услугам!

Они крепко пожали мне руку, представившись как Роуз Бишоп (шатенка) и Симона Гарднер (блондинка) соответственно.

– Вот и отлично, – обрадовалась Роуз, – я тоже поступила на писателя, будем творить вместе! А вот Симона, – указала она на блондинку, – будет учиться на языковеда.

– Да? А я решил – она секретарша директора, – не упустил случая сострить я, – Симона будь добра, проводи меня, пожалуйста, к своему шефу, хочу отдать ему документы, и узнать насчёт комнаты в общежитии.

– Умник чёртов, – фыркнула она, – За подобные шуточки, знаешь что можно получить? Ладно, – смилостивилась Симона, – сверни в правое крыло, увидишь лестницу, поднимись на второй этаж, поверни налево и пройди метр, – там кабинет директора.

– Спасибо, – поблагодарил я, после чего, нацепив на лицо самое невинное выражение, продолжил: – А не могли бы вы пока занести наверх мой чемодан? Он почти невесомый – всего лишь полтора центнера!

В последний момент увернувшись от пинка Роуз, я вошёл в холл. Меня немедленно обдало прохладой от кондиционера (слава богу, можно прийти в себя после жары), и свернул в правое крыло. Гм, странно: в окружающей обстановке, мне что-то показалось неправильным. Нет, речь идёт вовсе не об архитектурных недочётах, с этим как раз было всё в порядке. Дело было в самой атмосфере, «душе» самого здания. Ощущение, словно здесь не работал какой-то природный закон. Я почувствовал смутную тревогу.

Почему всё кругом выглядит таким ненатуральным? Эти лазурно-голубые стены, растения в горшках, окна с серебряными рамами, – всё производило впечатление недоработанного эскиза. И почему здесь гробовая тишина, словно в давным-давно заброшенном здании? Хотя нет, один звук всё же доносился из-за угла. Звук, одновременно похожий на звяканье пустого ведра и на удары молотка. Пройдя мимо лестнице, я осторожно заглянул за угол, но там не было не души.

Может послышалось? Нет, непонятный шум по-прежнему доносился откуда-то со стороны. Неужели… У меня подкосились ноги, едва я осознал, что звук шёл прямо из стены! Но разве это возможно? Более того, в неравномерном слое пыли на полу, я заметил нечто похожее на следы ног. Но чьих? У человека таких широких ног не бывает. Впрочем, у остальных живых существ тоже. Больше всего, это походило на отпечатки лап ящера из голливудского кино…

… Нужный кабинет на втором этаже, удалось найти сходу, благодаря кислотно-жёлтой табличке на двери «А.П. Мун». Александр Персиваль Мун – именно так были указаны инициалы директора, в пригласительном письме, поэтому перепутать было невозможно. Я постучал в дверь.

– Войдите! – раздался приятный баритон с другой стороны. Войдя внутрь, я испытал ощущение, что попал в лавку столяра: светло-бежевые, почти древесного цвета обои, тёмно-коричневый, лакированный книжный шкаф с орнаментом, высокая деревянная этажерка, заполненная вырезанными из дерева фигурками медведей, кроликов, поросят и сов. На самой верхушке, несколько деревянных гномов окружали красивого джина в золотой чалме. Кроме того, на подоконнике были расставлены в ряд фигурки маленьких птиц, покрашенных в соответствующие цвета.

Сам мистер Мун сидел за большим дубовым столом, возле окна. Полуамериканец-полуазиат лет сорока пяти, с чёрными волосами до плеч, зачёсанными назад. Он приветливо улыбнулся.

– Добрый день, сэр – поздоровался я, – Эдриан Кирби, по приглашению…

– Помню, помню Эдди, – ответил директор, – начинающий фантаст! С удовольствием прочёл твои работы, молодец! «Алых рыцарей» – он указал на распечатку, лежащую на краю стола, – перечитываю уже второй раз. Ну, присаживайся, – он пододвинул мне стул. Приняв мои документы, он принялся вводить меня в курс дела: о предметах, преподавателях, практических занятиях, мероприятиях и конкурсах, проходящих в конце каждого месяца. О питании и условиях проживания в общежитии. Кроме того, он упомянул о местных кружках, действующих в выходные дни: химический, литературный, столярное дело (его вёл сам директор), художественный и кружок вышиваний и рукоделия (со слов мистера Муна, этот кружок посещали не только девушки, но и парни, чему я неслыханно удивился). Также, в колледже существовала и секция бокса, правда всего раз в неделю – вечером по средам.

– Так что Эдди, – закончил с улыбкой беседу мистер Мун, – условия как в раю, дел для саморазвития и самовыражения – предостаточно. Эти деревянные поделки, которые тебе так понравились, я выстругал сам, и обучаю этому всех желающих.

– Хотел бы делать также, – отозвался я, – но хватит ли у меня сообразительности?

– Хватит, – заверил меня директор, – немного упорства, чуть больше желания, и всё получится! – он взял телефон и набрал чей-то номер, – мистер Мокридж, зайдите, пожалуйста, ко мне в кабинет!

А сейчас Эдриан, – сказал директор, положив трубку, – Нейтан Мокридж – наш завхоз, проводит тебя в спальный корпус. Располагайся спокойно, знакомься с ребятами.

Пару минут спустя, мы с завхозом шагали в левое крыло колледжа, – именно там располагался спальный корпус. Теперь я шёл налегке, поскольку мистер Мокридж сердечно настоял на том, чтобы самому донести мой чемодан. Это был угрюмый долговязый человек в годах, с тёмными, поседевшими на висках волосами, поеденным оспой лицом, и чёрными печальными глазами. Одет он был в какую-то странную спецовку, – тёмно-серую с оранжевыми лампасами, одновременно напоминающую формы автомеханика и электрика. Похоже, он выполнял не только должность завхоза, но и штатного мастера. Впрочем – не моё дело.

Проходя мимо того злополучного места на первом этаже, я старательно отворачивался в сторону противоположной стены, чтобы не увидеть тех пугающих следов ещё раз. Шума, к счастью, больше не было. Однако миновав опасное место, моё любопытство взяло надо мной верх, и я потихоньку обернулся. Никаких следов не было и в помине. Но меня, куда больше, удивило другое: на полу не было ни соринки! А ведь грязи было, как после свежего ремонта. В кабинете директора, я находился чуть более десяти минут, кто же тут умудрился убраться за такое короткое время? А может, кто-то намеренно замёл следы?

– Скажите, мистер Мокридж, – обратился я к своему молчаливому спутнику, – что за звук доносился несколько минут назад, из-за стены, около которой мы только что проходили? Ремонт в подвале? Или снаружи?

– Профилактический ремонт был сделан два месяца назад, – тихо ответил завхоз, – ни сейчас, ни в последние дни, никаких работ не велось. – Но я же слышал, как за стеной что-то гремело, – озадаченно произнёс я, – там же, на полу, был строительный мусор… – Не говори ерунды парень, – резко отозвался Мокридж, – у нас постоянно следят за чистотой! Полы с самого утра тщательно вымыты.

Но всё же, я успел заменить мимолётный испуг в его глазах. Испуг, переходящий в печаль. Я понял, что он обманывает меня. Но ради чего? Может, кого-то покрывал?

Наконец, дойдя до спального корпуса, мы поднялись на второй этаж.

– Спальное отделение для парней находится здесь, – пояснил мистер Мокридж, – этажом выше – для девочек. Смотри не перепутай! – выдавил он из себя подобие улыбки. Пройдя примерно половину коридора, мы остановились около двери с номером 30. Мокридж протянул мне электронную ключ-карту. – Располагайся, – произнёс он, и направился обратно к выходу. Внезапно я вновь ощутил приступ тревоги. То самое чувство «неправильности происходящего», испытанное мною в холле, вернулось с утроенной силой. Что же происходит? Уже ничего не соображая, я стоял и бестолково крутил головой по сторонам. Коридор с дверями, внезапно вызвал у меня ассоциацию с зеркальным тоннелем: ты пристально вглядываешься в пустоту, пытаясь увидеть выход, а в результате теряешься в бесконечности. Холодок пробежал у меня по спине. Отчего же меня так пугает это тёмное пространство? Бесформенное чудовище, простирающее ко мне свои руки… Оно, будто пытается растворить меня в своей зловещей, хоть и бесплотной массе. И почему у меня возникает совершенно абсурдное чувство, что это место пытается мне что-то рассказать?

Глава 3 – Первые подозрения

С тех пор, минула неделя. Экзамены успешно сданы, прощёл торжественный этап зачисления, и начались занятия. Нынешним вечером (конец второго учебного дня), мы с ребятами отправились на прогулку в местный парк, расположенный в нескольких кварталах от пансиона Эверара. Кроме Симоны и Роуз, я также свёл знакомство с тремя парнями: Шейном Бреннерманом, Филиппом Гейлом, и Стефаном Петерссоном. Шейн – крепыш среднего роста с чёрными волосами, очень коротко остриженными на висках. Он планировал стать реставратором рукописей. Фил – высокий парень с рыжими волосами и печально-задумчивым лицом. Также как и Симона, планировал стать языковедом. На запястье левой руки, Фил носил браслет из маленьких золотых звеньев, и серого прямоугольного камешка, с гравировкой на непонятном языке, – он звал его Браслетом Счастья и теребил каждый раз, когда погружался в раздумья. Стефан в нашей компании был главным болтуном и фантазёром. Худой брюнет, со слегка вьющимися волосами и очень тонкими губами, на первый взгляд производил впечатления закоренелого интроверта. Это было в корне неверно: молчаливым и серьёзным, Стефи бывал лишь в случаях пополнения «сосуда фантазий» в голове, после чего он был готов часами вещать обо всём, что напридумывал. После учёбы планировал стать переводчиком, чему собственно и был посвящён основной сюжет разговоров.

– Представляете, – радостно вещал он, – вызывают меня в недалёком будущем, в археологический центр, расположенный посреди мегаполиса. У них странный клиент – застенчивый египтянин, показывающий сотрудникам необычную статуэтку, и бормочущий что-то непонятное на своём наречии. Ребята из центра просто не знают, как им быть! И тут появляюсь Великий Я, и моментально расшифровываю его речь: «Дамы и господа», – скажет египтянин, – «эта замечательная статуэтка олицетворяет собой везение, удачу и стабильность! С тем, кто ей владеет, ни случается не единой неприятности! Я преподношу её вам, за ваш добросовестный труд…» – Господи, Стефи, ты – клинический идиот! – закатила глаза Роуз.

– Неужели ты думаешь, что египтяне не владеют английским языком? И с чего ты взял, что счастливую статуэтку, кто-то кому-то подарит за «здорово живёшь»? Тебе, похоже, вредно много общаться с Эдди.

Я хмыкнул. Действительно, мы со Стефаном много разговариваем в свободное время. Несмотря на язык без костей, он был отличным слушателем, да к тому же обожал фантастику не меньше меня, – мы даже всерьёз запланировали выпустить совместный роман. Жаль, что с такими «светлыми» мозгами, ему катастрофически недоставало серьёзности.

– Всякое бывает, – ничуть не обиделся на выпад Роуз, Стефан. – Или такая картина: я прилетаю на Аляску, переводить на местный язык книги Эдди… – Замотайте, кто-нибудь, ему рот изолентой – рявкнул Шейн, и мы все грохнули от смеха. Да, этой фразой Стефи превзошёл сам себя!

Так, с шуточными перебранками, мы потихоньку отправились обратно к колледжу. Уже на подходе к воротам мы увидели синий «Пежо», из которого с очень нерешительным видом, выбралась высокая светловолосая девушка. Она была одета в белую блузку, чёрную жилетку и строгие чёрные брюки. С левого плеча свисала широкая жёлтая сумка. Постояв минуту, незнакомка медленно, словно нехотя, направилась ко входу в здание.

– Наверное, припозднившаяся новенькая, – предположил Шейн. – Пойдёмте, познакомимся!, – азартно воскликнул Стефан с горящими глазами. – Далась она тебе, – пробурчал Фил, – по её пристукнутому виду непохоже, что она жаждет срочного знакомства.

Фил являлся почти полной противоположностью говорливому и неугомонному Стефану. Молчаливый, но отличающийся страстной любовью к ворчанию, он нередко производил впечатление эгоиста с уровнем развития первобытного дикаря. В действительности, Фил вовсе не был плохим, он просто был очень застенчив. Тем более, что незнакомая обстановка и новый коллектив, явно вгоняли его в состояние коллапса.

Однако на этот раз, наши девчонки поддержали Стефана: – Действительно, может быть ей нужна помощь, – произнесла Симона, – она выглядит такой растерянной!

– Или вообще попала сюда по ошибке, – предположила Роуз.

– В общем, идите, целуйтесь с ней без меня, – сказал Фил, – а я пойду в свою комнату. До сих пор, кое-какие вещи не распаковал. – И он гордо направился внутрь, демонстративно не обратив внимания на новенькую. Мы же тем временем, поравнялись с ней.

– Привет, ты новенькая? Наверное заблудилась? – первой подступилась к ней Симона.

– Добрый день, если это пансион Эверара, то мне сюда, – отозвалась незнакомка, – в некотором роде да, меня можно назвать новенькой, – продолжила она с улыбкой, и представилась: – Белинда Уолш.

Удивительно, но её низкий баритон совершенно не состыковывался с утончённой внешностью.

– Будем знакомы, я – Стефан, – представился наш «мачо», пожимая ей руку, – этих парней зовут Эдди и Шейн – они мои личные телохранители. Тот мрачный господин, что зашёл вперёд нас – Фил, а эти две феи – Роуз и Симона.

После этих слов, он получил по подзатыльнику от обеих. Белинда расхохоталась: – А ты выходит, мозг и душа компании? – Нет, он у нас просто малыш-акселерат, поступивший сюда, вместо детского сада, – сострил Шейн. И вдруг выражение его лица резко изменилось. Поглядев в противоположный конец коридора, он побледнел, словно мраморная статуя. Я проследил за его взглядом, но ничего не заметил.

– Что случилось? – повернулся я к Шейну. – За нами кто-то следил оттуда, – еле слышно прошептал он. – Ну и подумаешь, может кто-то из ребят прошёл? – Ты не понимаешь, – пробормотал Шейн, – это было нечто другое. В общем, давай отойдём, я тебе расскажу что-то по секрету.

На наше счастье, Стефан с девчонками так увлеклись разговором с новенькой, что даже не заметили, как мы отделились от них.

– Не знаю, правильно ли ты меня поймёшь Эдди, – тихо проговорил Шейн, – но через день после прибытия сюда, я время от времени замечаю в разных местах непонятный силуэт, напоминающий очень высокого человека. – Так ты наверное видел завхоза, – попытался успокоить его я, – он как раз высоченный. – Нет, – возразил Шейн, – Мокридж не настолько высок. Тот, кого я видел, высотой в целый этаж! К тому же не просто высокий, а здоровенный, словно боксёр-переросток. Это даже похоже не на живого человека, а на тень, отбрасываемую кем-то, кто стоит против освещения. Но «владельца» тени ни разу не заметил. Минуту назад, я увидел то же самое в этой части коридора. Оно метнулось за угол буквально за секунду до того, как ты повернулся!

– Ты преувеличиваешь Шейн, – возразил я, – это могла быть просто игра теней.

– Ну во-первых, в этот угол вообще не доходит освещение, обрати внимание – тут сплошная тень. Во-вторых – первый раз я увидел это неделю назад, в дождливый день, на заднем дворе, куда мы выносим мусор. Ни о каких фокусов с освещением и речи не было!

Тут следовало признать его правоту. Уж не знаю, что он видел во дворе во время дождя, но про вечно тёмный угол было верно подмечено: данная часть коридора находилась далеко от окон, поэтому здесь всё время были «сумерки». И именно здесь, в день прибытия, я услышал тот странный металлический стук из-за стены. Стук! Отпечатки здоровенных ног! Не было ли это связано с тем, кого (или что) видел Шейн?

– Куда, по-твоему, мог исчезнуть тот великан? – поинтересовался я, – коридор кончается тупиком!

– Не совсем тупиком, – Шейн указал куда-то в дальнюю часть стены, – там находится дверь в подвал. Действительно, дойдя до ниши, которой заканчивался коридор, в стене, по правую сторону от себя, я заметил маленькую деревянную двустворчатую дверь.

– И знаешь что ещё? – Шейн приблизился ко мне вплотную и понизил голос до шёпота: – В подвале явно совершаются какие-то махинации. Я неоднократно слышал оттуда лязг железа и непонятное полушипение-полусвист.

– Значит, ничего мне тогда не показалось, – задумчиво пробормотал я, и кратко пересказал Шейну эпизод в свой день приезда.

– Выходит, не всё так здорово в Датском Королевстве! – присвистнул он, – Мокридж однозначно тебе солгал, – он отлично знает, что там происходит, возможно, даже возглавляет процесс. А насчёт звука – тебе не показалось, что это похоже на звон оков? Помнишь, когда в фильмах-фентези пленники в темницах с отчаянием дёргают цепи, звук получается такой же?

Я так замер на месте:

– Но как объяснить наличие непонятных следов и чьей-то высокой фигуры?

– Вот это и надо побыстрей выяснить, – твёрдо произнёс Шейн, – поставим в известность ребят… – Нет, пока не надо, – возразил я, – нас же на смех поднимут! А если это дойдёт до Стефи – так весь Нью-Йорк узнает.

– И то верно! – засмеялся Шейн, – ну хорошо, проверим нашу теорию вдвоём…

– И если всё подтвердится – поставим в известность ребят, и вместе сообщим куда надо, – закончил я и перешёл на шёпот: – для начала, попробуем взломать ту дверь.

Туннель казался бесконечным. Мы бежали по нему уже больше часа, то и дело спотыкаясь, вскрикивая, натолкнувшись на невидимое препятствие или друг на друга, и прислушиваясь к отвратительному шипению, которое издавал ОН.

Да, это был ОН. Высокий незнакомец – здоровенный накачанный амбал, минимум трёх метров ростом, – убийца, любящий поиграться со своими жертвами, вымучив их донельзя. Но не как кошка с мышкой. Не как охотник с дичью. И даже не как полупьяный тренер физкультуры из дешёвой школы. Его «репертуар» был намного страшней, – он словно специально дожидался, пока потенциальная жертва не окажется в широком, свободном, но безвыходном пространстве, и начинал охоту. Он следил за жертвой, пока та металась по всему образовавшемуся вакууму, а убедившись, что единственный выход находится за спиной убийцы, в бессилии замирала на месте, глядя перед собой опустевшим, безразличным взглядом. Тогда-то и наступал его звёздный час. С помощью холодного оружия в своих руках, он превращал добычу в подобие фрагментов пазла, бормоча при этом что-то неразборчивое, понятное лишь ему одному, – его речь была настолько дефективной, что походила на звук пробитой газовой трубы.

Наша компания являлась для него особо лакомым кусочком, поскольку мы попались ему в непроглядно-тёмном туннеле, освящаемым лишь моим карманным фонарём. Силы уже были на исходе. Батарейки в фонарике начали садиться, из-за чего мы уже минут двадцать брели в потьмах. Шепелявый свист позади, становился всё ближе. В конце концов, Симона подвернула ногу, и это вынудило нас остановиться. Вот и попались!

Не знаю о чём я думал, направив луч фонаря в глаза остановившегося в полуметре от нас маньяка: может выиграть время, ослепить, усыпив таким образом его бдительность, или просто взглянуть на его лицо. Внезапная вспышка света напугала его, заставив отпрянуть назад, мы же вскрикнули от изумления, узнав его: несмотря на новое тело и изменённые черты лица, данная личность была хорошо нам знакома.

– Ты? Но как же ты мог? – пробормотал я за миг до того, полузверь отсёк мне голову…

Дёрнувшись, словно от удара током, я проснулся. Часы показывали 2:35 ночи. Сна – ни в одном глазу. Похоже, тревоги Шейна заразили меня по полной программе. Но что, если он прав? Что, если тот шепелявый верзила – вовсе не выдумка? Возможно, я просто накручиваю себя, и это был всего-навсего глупый сон. Но для сна, картина была идеально чёткой. Не знаю, как объяснить – что-то вроде дежавю наоборот: нечто никогда не произошедшее, но готовое вот-вот наступить. Лицо маньяка начисто стёрлось из памяти после пробуждения, но твёрдая уверенность в том, что я неоднократно видел его раньше, осталась. Кто же это мог быть?

Из коридора донёсся странный шорох. Я на цыпочках подощёл к двери и прислушался: кто-то медленно и тяжело ступал по коридору, волоча по полу что-то тяжёлое. Кому же понадобилось таскать тяжести посреди ночи? Приоткрыв дверь, я высунулся в коридор. Один его конец освещался слабым лунным светом, струящемся через окно. Но там не оказалось ни души. Я перевёл взгляд в другой конец и… Несмотря на густой мрак, мои глаза смогли различить одну неровность – сутулый силуэт, исчезнувший буквально через полторы секунды. Захлопнув дверь, я, тяжело дыша и обливаясь холодным потом, прислонился к косяку. Что за незнакомец? Убийца? Или просто один из учащихся? От пота уже щипало в глазах. Надо бы пойти умыться. Может хоть холодная вода успокоит мои нервы?

На негнущихся ногах, я добрался до ванной комнаты. Нет, я вовсе не являюсь трусом, но такое количество совпадений здорово меня доконало. Приняв прохладный душ, начал приходить в норму. Действительно, что мистического могло быть в человеке из коридора? Мало ли у кого что случилось? Но стоп, а это что такое?

Глянув на пол, я обомлел: всё расстояние от двери до раковины, было заляпано кровью. Кроме того, пол в нескольких местах был продавлен в виде здоровенных следов, принадлежащих не то первобытному ящеру, не то великану. Они были полностью аналогичны тем, что я видел у подвала.

Секунду спустя, убийца появился за моей спиной.

Глава 4 – Узник

– Эдди, не будешь ли ты так любезен отцепиться от моей шеи?

– Что ты тут делаешь Фил? – только сейчас я толком разглядел вошедшего.

– Вопрос весьма оригинален, – ухмыльнулся он, – действительно, для чего же человек обычно посещает ванную? Явно, чтобы попробовать свежих пирожков!

– Прости, – смутился я, осознав свою глупость, – просто, увидев на полу кровь, я перенервничал…

– И принял меня за затаившегося злодея, – закончил за меня Фил, – и попытался задушить. Логично. На самом деле кровь моя, – разгребая свой бардак, я порезал руку о тот здоровенный походный нож, который неизвестно для чего, сунул мне с собой отец. Вот теперь и бегаю к крану – кровь хлещет без устали.

В самом деле, кисть левой руки Фила так затянуло застывшей кровью, что она напоминала красную перчатку. Помнил я и нож – «Cold Steel», вызывающий нервную икоту у «непосвящённых» (Фил показывал его нам несколько дней назад).

– Значит, несколько минут назад, ты мусор по коридору перетаскивал?

– Нет, это Мокридж, – Фил сунул руку под кран, – у меня сегодня уже не было сил плестись к мусоропроводу, да и не потаскаешь особо, с порванной рукой. Как раз в первый раз выйдя в ванную, я столкнулся в коридоре с завхозом, выносящим строительный мусор.

«Строительный мусор значит, – подумал я, – а мне-то он сказал, что ремонт давным-давно закончен! Что же он тут проворачивает? И откуда берутся эти уродливые следы? Следы!»

Я опустился на корточки, внимательно присмотревшись к полу. Наклонил голову, посмотрел под другим углом. Протёр глаза и снова уставился на абсолютно невредимый пол: никаких следов и в помине не было…

В эту ночь я больше не сомкнул глаз, из-за чего на следующий день, едва не уснул на первом занятии. Это был урок культурологии, которую вёл наш декан – профессор Уоррен Марш. Это высокий, коренастый, очень добродушный человек в слегка затемнённых очках, с длинными, то ли седыми, то ли платиновыми волосами. Определить его возраст никто не мог, поскольку выглядел профессор Марш довольно моложаво, но наличие возрастных морщин намекало, что ему далеко за пятьдесят. Он нравился всем без исключения, так как в душе был «модным парнем» – мог поддержать разговор о чём угодно, обожал клубную музыку (за это его особо обожала Роуз), читал детективы наряду с классикой литературы (по этой части – кумир Шейна) и просто интересным и увлекающим образом объяснял свой материал. Хоть я и равнодушен к вопросам происхождения, функционирования и развития культуры как специфически человеческого способа жизни, даже мне было приятно слушать всё это в его исполнении. Но в данный момент я не воспринимал ничего из его слов: ночные события настолько взбудоражили меня, что я не мог сконцентрировать внимание ни на чём другом.

Что же в действительности там произошло? Как могли бесследно исчезнуть прогнувшие пол следы? Мне померещилось? Нет, точно помню, как наклонялся и дотрагивался до них. За мгновение до появления Фила. Фил… Что-то насторожило меня в его поведении. Но что именно?

Чем на самом деле посреди ночи, занимался Мокридж, и тем более, тайком? Куча безответных вопросов. Я настолько глубоко ушёл в себя, что не заметил, как закончился урок.

На следующем занятии нас ожидал сюрприз: едва мы расселись по местам, в аудиторию заглянул мистер Мун в сопровождении кого-то, кого не удавалось разглядеть за его спиной.

– Ребята, секундочку внимания! – провозгласил он, – ваш прежний преподаватель латыни, профессор Гордон МакКори, внезапно уволился…

Все так и ахнули! Занудный МакКори, являющийся ярым фанатом своей науки, нервно дороживший каждой минутой своих занятий, и считающий, что все студенты должны любить только его предмет, уволился?

«Похоже, бедняга свихнулся от собственных правил, и сбежал от позора», – позлорадствовал я про себя. В отличие от профессора Марша, МакКори я всерьёз не воспринимал.

… в связи с этим, – продолжал директор, – хочу представить вам нового педагога, – он посторонился, пропуская вперёд своего невидимого спутника. Вы уже догадались, кто это был?!

– Профессор Белинда Уолш, прошу любить и жаловать! – торжественно закончил мистер Мун.

Забавно! Сегодня мисс Уолш уже не выглядела растерянной. Тёмно-фиолетовый костюм, заплетённые в косу волосы, строгий взгляд светло-зелёных глаз, – всё это выдавало в ней решительного мастера своего дела. Как только директор покинул аудиторию, она уверенным шагом прошла к преподавательскому столу, и раскрыла журнал.

– Добрый день, друзья мои, – произнесла она своим необычным низким голосом, – скажите, может ли кто-нибудь из вас подробно и без единой ошибки, рассказать на латыни историю своей жизни? Кто сумеет – сразу получит самый высокий бал.

Большинство ребят тут же взметнуло руки.

– Хорошо, – профессор Уолш хитро улыбнулась, – даже не знаю, кого спросить в первую очередь! Поэтому, – она наклонилась к журналу, – начнём с мистера Петерссона!

Услыхав свою фамилию, Стефан нервно сглотнул. – Ну Стефан, слушаем тебя. Ты ведь совсем недавно, как раз собирался рассказать о себе, верно?

– Да, мистер Длинный Язык, отличился ты по полной программе! Правда, не в ту сторону, – ехидно сострил Фил, – с ходу получить у нового препода самый низкий бал, – это ещё надо умудриться. И куда же подевалась вся твоя красноречивость?

– Да идите вы! – буркнул Стефан, покраснев как переспелый помидор, – всего то пару ничтожных ошибок допустил!

– Зато каких! – включился в дискуссию я, – одно твоё вступление шокировало всех: «По происхождению являюсь Стефаном Петерссоном, умер в 2011 году…»

– Но одно ты всё же правильно сказал, – добавила Симона, – «Мой род занятий – дошкольник». Это верно, такой ты и есть!

– Отстаньте же от меня! Просто слова перепутал…

Дело происходило во время перемены, после того самого весёлого занятия. Налопавшись в буфете гамбургеров и миндальных пирожных с чаем, мы расположились в холле второго этажа, на длинной скамейке, возле «зелёного уголка», состоящего из двух больших пальм и множества разнообразных цветов. Директор называл это место более продвинуто – «Флора-сектор». Темой нашего разговора, естественно была мисс Уолш. Она оказалась куда лучшим преподавателем, чем её предшественник (хоть иногда и терялась, поскольку была педагогом первый год). Трое человек всё же смогли выполнить предложенное ею задание, ещё двое допустили ошибки и не получили оценок, и только Стефан «пролетел» по полной программе, – его запредельно глупые ошибки вызвали аномальный приступ смеха у присутствующих, что привело к довольно предсказуемому результату. Похоже, мисс Уолш оказалась единственной, кто сумел остудить пыл нашего «оратора».

Впрочем, меня сейчас волновало другое: на этой перемене, мы с Шейном планировали незаметно для всех провести операцию по проникновению в подвал и обследованию на предмет жутковатых звуков, доносившихся из него, чтобы окончательно выяснить, в чём тут дело. Но Шейн, как назло, запропастился неизвестно куда. Его также не было с нами в буфете. «Ладно, – решил я, – пойду хоть разведаю обстановку. Не снуёт ли там Мокридж?»

Убедившись, что ребята по-прежнему заняты обсуждением произошедшего эпизода, я незаметно скользнул в сторону лестницы.

На первом этаже, как ни странно, не было ни души. Отлично, это как раз мне на руку. Прокравшись на цыпочках к подвалу, я приложил ухо к двери. Тишина. Простояв в таком положении минут семь, я призадумался: не придумали ли мы пугающую историю сами себе? Мало ли что может происходить в старом подвале! В конце концов там может хранится какой-нибудь учебный реквизит, и персонал просто периодически спускается туда, чтобы отыскать нужную вещь.

«С чего я вообще воспринял всерьёз россказни Шейна?» – запоздало подумал я, «он всего лишь разыграл меня, а мне, словно трусу, кошмары на каждом шагу мерещатся!»

Резкий звук отвлёк меня от рассуждения. В один момент, я вновь прильнул ухом к двери. Да, без сомненья, – тот же самый звук лязгающей цепи, которую кто-то, откуда-то, пытается отодрать. Более того, я услышал новый звук, моментально заставивший меня поверить в абсолютную верность предположений Шейна: стон. Вымученный стон потерявшей надежду, но упорно продолжающей бороться, жертвы.

Времени на раздумья больше не было. Наплевав на то, что меня могут заметить и обеспечить неприятности, я изо всех сил начал пинать старую хлипкую дверь. Но та, несмотря на убогий вид, казалась прочней титана. Бросив бесполезные попытки выбить дверь, я перевёл дыхание и осмотрел замок: самый простой – английский, цилиндровый. Что ж, придётся пойти на крайние меры. Молясь, чтобы не стало слишком поздно, я стремглав выскочил на улицу и бросился на задний двор, где для неизвестных целей валялась груда металла. Отыскав там тонкий прут, и слегка загнув его «якорьком», я бросился назад. Только не подумайте, что я занимаюсь взломом замков для удовольствия, – нет, будучи маленьким, я видел, как мой дед открывал таким образом замок маленького амбара, ключ к которому был давно утерян. И потом, я собирался его вскрыть не для собственного удовольствия, а ради оказания помощи неизвестному пленнику.

Через две минуты, мои старания увенчались успехом. Сунув прут за пазуху, я вынул карманный фонарик и, ещё раз убедившись, что меня никто не видит, скользнул в подвал.

В первый момент у меня создалось впечатление, что я попал в кузницу: луч фонаря осветил широкий верстак, стоящий прямо напротив входа, на котором лежали различные молотки, раскатки, напильники и куча каких-то заготовок. На стене, позади верстака, висели инструменты для удержания заготовок: клещи, резцы, гвоздильни различного размера и вилка для сгибания металла. Но первые впечатления, как правило, обманчивы: осветив фонариком остальную часть подвала, мне стало ясно, что он служил кладовкой для всякого барахла, вроде старых учебных плакатов, неработающих бытовых приборов, и множества непонятного тряпья, валяющегося тут и там. Очевидно, верстак с инструментами – тоже «для красоты».

В следующий миг, я увидел пленника: с правой стороны, на расстоянии двум метров от меня, полустоял-полувисел, за руки прикованный цепями к трубам, худой, измождённый оборванец.

Подойдя ближе, и осветив его лицо, я увидел, что он довольно молод – брюнет, двадцати семи-тридцати одного года, но осунувшееся, помертвевшее лицо и погаснувшие, полные безразличия голубые глаза, делали его похожим на старика. То, что я поначалу принял за лохмотья, оказалось приличной, но очень старомодной одеждой, словно этот незнакомец прибыл из глубины веков. Странно, что-то в его лице показалось мне очень знакомым, – я будто видел его раньше, но совсем в других чертах.

– Мистер, вы живы? – вполголоса спросил я, подойдя вплотную к пленнику, – Вы меня понимаете? Как долго вы здесь находитесь?

Он повернул голову в мою сторону и попытался что-то сказать, но выдавил из себя лишь тихий, невнятный шёпот.

– Подождите минутку, я освобожу вас, – произнёс я, доставая из-за пазухи металлический прут, которым открыл замок, – интересно, получиться ли отомкнуть им кандалы?

– Остерегайтесь его… – донёсся до меня неживой, словно у призрака, голос незнакомца.

– Вы о ком? – насторожился я.

– Не верьте ему… что бы он ни делал и не говорил – не верьте… здесь всё происходит только по его воле… он враг… общий враг… он убьёт вас, чтобы продлить историю… гигант…

– Гигант? Мистер, о ком вы говорите? Вы имеете в виду Мокриджа?

– Я имею в виду… – внезапно его речь оборвалась, словно кто-то нажал клавишу выключения звука. А секунду спустя, его тело вспыхнуло ослепительно-голубым светом.

От внезапного резкого свечения, у меня зверски загудело в голове. Зажмурившись и обхватив голову руками, я прислонился к стене, и стоял так несколько минут. К тому времени, когда я наконец решился открыть глаза, в подвале снова была непроглядная тьма. Нащупав на полу свой фонарь, и вновь осветив место, где находился мой «новый знакомый», я обомлел: пленник бесследно исчез! Кроме того, на трубах не было видно кандалов, ранее удерживающих его в этом самом месте. Неужели он освободился? Но каким образом? Я, словно игрушечный волчок, крутился на одном месте, долго и бессмысленно освещая все углы, словно надеялся увидеть в них прячущегося незнакомца.

Убедившись, что его действительно нигде нет, я медленно побрёл к выходу из подвала. И тут возникла новая беда: куда-то пропала дверь. Может пропустил? Я отошёл на несколько шагов назад и огляделся: нет, ошибки не было. Место, где находились входная дверь и скользкие от сухой грязи ступеньки, «смотрело» прямиком в верстак у противоположной стены, – это я запомнил отлично. Для пущей убедительности, я подошёл к верстаку, резко обернулся и осветил место напротив себя: сплошная стена и ни малейшего намёка на дверь. В отчаянии, я с разбегу ударил плечом в стену, потом ещё раз, и ещё, пока моё тело не онемело от боли. Затем, всё вокруг внезапно стало мне безразлично, и я в бессилии опустился на пол. «Вероятно, тот бедняга ранее тоже застрял здесь, таким же образом», – горько подумал я, – «что ж, теперь я займу его место».

– Эдди, вынь бананы из ушей!

Я подскочил, словно ужаленный и огляделся вокруг: всё тот же «Флора-сектор». Фил, Роуз, Стефан и отскочившая с перепугу в сторону Симона, удивлённо уставились на меня.

– Что с тобой такое? – робко поинтересовалась Симона, – я же пошутила! Просто ты сидел с таким отрешённым лицом, что я…

– Как я сюда попал? – перебил я её, – Подвал же не выпускал меня наружу!

– О чём ты говоришь? – удивился Фил, – Какой ещё подвал? Что значит – не выпускал наружу?

– Местный подвал, на первом этаже, – пояснил я, – около десяти минут назад, я спустился вниз, услыхал как в подвале кто-то стонет, – я не хотел раньше времени раскрывать ребятам наши с Шейном планы, поэтому чуть-чуть приврал, – и поспешил на выручку. Я сумел открыть замок, проник внутрь, и увидел там скованного человека. Я попытался его освободить, но он просто исчез! Потом, я попытался выйти, но выход наружу пропал, и я…

– Прекрасно придумано, Эдди! – расхохоталась Роуз, – Это сюжет твоей новой книги? Ты никуда отсюда не уходил, а просто сидел, замерев, и ни на что не реагируя, словно статуя. Мы всё пытались тебя спросить, что ты думаешь об этой новой преподше, но ты – как будто в транс впал. Теперь понятно, – ты придумывал новый рассказ.

У меня снова закружилась голова. Неужели они правы, и я взаправду никуда не уходил, и не проживал тех ужасных событий? Этот чёртов пансион, каким-то образом уродует мою психику, посылая непонятные видения. Но для чего? Будь же проклят тот день, когда я получил это приглашение!

– Ты бы завязывал с фантастикой, Эдди, – усмехнулся Стефан, – сам теперь видишь, к чему это может привести.

Больше выносить это, у меня не было сил. Я схватил за грудки этого мерзкого болтуна, и швырнул его в сторону противоположной стены…

– Не могу поверить! Ты, похоже, первый, кого этот трепач умудрился довести до белого каления, – озабоченно проговорил Шейн, что-то усердно выискивая в своей сумке.

– Вообще-то я не собирался устраивать драку, просто эпизод с «операцией по спасению заложника» накалил мои нервы до предела – мрачно отозвался я.

Дело происходило вечером того же дня, после окончания лекций. Мы с Шейном сидели на скамье в совершенно пустом саду, потягивая лимонад, наслаждаясь освежающим осенним ветерком, и попутно обсуждая произошедшее за день.

– Побывав в ловушке, становится трудновато себя контролировать, – продолжал я, – А Стефи со своей шуточкой, перешёл границу дозволенного. Хорошо, нас вовремя растащили, – я успел лишь дважды его пнуть. Но теперь ребята отвернулись от меня, посчитав не слишком адекватным психом.

– Они не поверили тебе насчёт подвала?

– Нет, они утверждают, что я вообще никуда от них не уходил, а впал, в своего рода, транс: ничего не слыша, не реагируя на внешние раздражители, – словно неживая скульптура.

– Мда-а-а… – задумчиво протянул Шейн, – как жаль, что меня не было рядом. Просто после лекции, я поднялся в свою комнату в поисках одной вещи, а там мне позвонила мать, вот я и застрял на чёртову уйму времени, – он тяжело вздохнул, – сходи бы мы туда вместе…

– …застряли бы вдвоём, – закончил я, – Шейн, ты в данной ситуации ничем не провинился, и может даже лучше, что попался я один. Представляешь, окажись мы вместе в той западне, – запросто убили бы друг друга, из чувства страха и отчаяния.