Читать книгу Подушка из лезвий - Денис Александрович Игумнов - Страница 1

Игорь Александрович Наумов, мужчина сорока двух лет, по своему характеру был классическим перфекционистом. К любому делу подходил основательно, добивался полного понимания внутреннего устройства любых вещей и вопросов. Да и выглядел он солидно, предпочитая в одежде классический стиль. Костюмы ему шли в ателье на заказ, учитывая пожелание Игоря Александровича, так чтобы они отлично подчёркивали ширину его квадратных плеч. В последнее время наглый жир, облюбовавший себе район живота, беспокоил его не на шутку, особенно Игорь Александрович расстраивался по утрам, когда смотрел на себя в большое зеркало, висевшее у него в прихожей.

В своём зрелом возрасте Игорь Александрович оставался привлекательным для противоположного пола самцом: ростом под метр девяносто, открытый взгляд, волевая англосаксонская челюсть, нос с благородной горбинкой, гладкие щёки, губы не пухлые, а правильной формы с несколько приподнятыми уголками, таящие тихую улыбку. По своей прямой профессии Игорь Александрович был инженером технологом пищевых производств, а работал, как и многие-многие в нашей стране, не по специальности, начальником отдела сбыта подмосковной кондитерской фабрики. Игорь Александрович хорошо зарабатывал, к тому же, пять лет назад, он развёлся с женой и теперь деньги для него перестали быть проблемой в принципе. Он и так-то всегда отличался щедростью своей от природы широкой натуры. Для друзей, да что там друзей, просто для хороших знакомых он мог, не задумываясь, снять с себя последнюю рубашку. И в тоже время Игорь Александрович очень ценил в людях прежде всего благодарность и, если кто-то воспринимал его доброту, как слабость, а были среди его окружения и такие чудаки, быстро ставил их на место. Подчинённые его уважали и побаивались: провести начальника, обмануть в цифрах, наврать о командировках, им никогда не удавалось. Он заранее знал все их уловки и, работая на опережение, сам общался со всеми ключевыми, и не очень, клиентами. Так он оставался в курсе всего происходящего у него в отделе.

Но имелась у Игоря Александровича одна маленькая слабость. Он был заядлый грибник. И как только наступал грибной сезон, в его душу вползало беспокойство. Он не мог ни одних выходных провести вдали от леса. Особенно грибная лихорадка, прозванная в народе – тихой охотой, мучила его осенью. Он прямо-таки ни о чём другом думать не мог, как кроме о своих подберёзовиках, подосиновиках, белых.

Нынешний год выдался замечательно грибным, но также и работы летом и в начале осени хватало, так что Игорю Александровичу удалось выбраться в лес всего лишь с десяток раз, а для него это было преступно мало. Обычно эта цифра была в два-три раза больше. Тем ценнее становилась для него каждая экспедиция в лес за грибами в этом сезоне.

Наступил щедрый на урожай сентябрь, и земля начала рожать грибы с удвоенной силой. В первые выходные наступившего золотого месяца года, в субботу, Игорь Александрович, предварительно разобравшись со всеми текущими делами на работе, решил попытать счастья в новых незнакомых ему местах поиска грибов и, как он мечтал, щедрых на урожай представителей третьего царства. Он любил иногда устраивать этакий свободный поиск. Его воображение возбуждала вероятность найти какой-нибудь невероятный экземпляр гриба там, где, возможно, давно не ступала нога человека. Зонтик размером с барную табуретку, колонию ежевиков пёстрых или десант молодильных кулачков Саркосомы шаровидной. В условиях исхоженного вдоль и поперёк Подмосковья это сделать было довольно сложно, но он не терял надежды и продолжал свои попытки снова и снова, забираясь всё дальше и дальше.

Раненько субботним утром, загодя, ещё до восхода солнца и бодрящей не по-детски переклички дворников, Игорь Александрович встал, приготовил себе завтрак, оделся – плотный серый непромокаемый плащ-штормовка, толстый свитер, тёплые штаны, резиновые сапоги, – и был готов к путешествию. Прихватив с собой корзинку и небольшой туристический мешок с припасами, грибник Наумов отправился в путь. На своём внедорожном Мицубиси (он и прикупил-то его именно для таких поездок за город, хотя и мог себе позволить более презентабельную машину), он отправился на границу Тверской и Московской области. Заранее рассчитав маршрут, отметив его на карте и забив в своём айфоне, он порулил к расчётной точке начала своего пешего похода. Ехать пришлось, без малого, пять часов, и это при том, что он только около часа потерял, чтобы выбраться из дорожной ловушки столичного мегаполиса. Пробки, знаете ли. Даже по субботам. Даже по утрам. Надо было бы выехать ещё раньше – часа за два до восхода.

Там, куда он заехал, нормальные дороги отсутствовали, как явление искусственной природы, в принципе. У него создалось такое впечатление, что те остатки асфальта, которые не успели заграбастать себе чиновники, местные лешие начинали воровать ещё до того момента, как он переставал дымиться. Ну, да бог с ним. Такова наша жизнь. Се ля ви. Не жди перемен, но надейся на лучшее. Иногда могло и повезти. Главное – работать, работать и ещё раз работать.

По просёлочной дороге, по которой последние лет десять наверняка ездили одни лишь лесовозы, да гусеничные трактора, Игорь Александрович доехал до опушки разлапистого тёмного ельника. Если верить карте, то деревень в округе двадцати километров не было, кроме одной под названием Большие СлЕпни или СлепнИ – как кому больше нравится. Дурацкое название, как ни крути. Хорошо, что обильных дождей здесь не шло недели полторы и дорогу вконец не размыло. Грязь, конечно, была, но, так сказать, в умеренном количестве. Собственно, за эту беспросветную глушь он и выбрал здешний лес. Вроде бы не так далеко от цивилизации, а в действительности сказочная первобытность. Даже следы от гусениц тракторов не могли сломать впечатление об этом крае, как о месте безлюдном и неисследованном. Красота, есть где развернуться талантам настоящего грибника – не бабушкиного любителя, а настоящего профи, у которого уже давно выработался нюх на такие богатые дарами дикой природы места.

Припарковавшись, немного проехав в лес, настолько насколько это позволяли деревья, на глинистой обочине, прикрывшись от любопытных возможных глаз столетним, судя по его толщине, дубом, Игорь Александрович оставил автомобиль. Забрав с собой корзинку, мешок, и вооружившись нехилым таким тесачком, его всегдашним верным спутником в набегах на лесной мир грибов, Игорь вошёл в их царство. Он использовал в качестве компаса свой мобильный телефон и поэтому заблудиться не боялся. Первые полкилометра он не мог надышаться таким чистым, словно специально витаминизированным хвойными ароматами, воздухом. Потом Игорь Александрович повернул налево, стараясь, по началу, недалеко уходить от опушки. Он по своему многолетнему опыту знал, что в самом центре лесной глуши редко попадаются настоявшие залежи грибных сокровищ. Хотя в его практике и случались невероятные и от этого наиболее бесценные исключения. В поиске он всё же полагался на свою интуицию, а не на известные каждому встречному и поперечному закономерности.

Здесь, в лесу, было сухо, но не так чтобы очень, не пересушено, а в самый раз. Как раз то что нужно. Но съедобных грибов видно не было, да и поганок тоже. Странно. Земля, покрытая мягким покрывалом год за годом падающих с елей и сосен иголок, приятно пружинила. Может, все грибы оказались погребены под толстым слоем хвойного ковра? Нет. Просто Игорь Александрович ещё не нашёл ту путеводную ниточку невидимых подсказок, немых шёпотов, которая его всегда выручала, будь то небольшие рощицы – лески на его даче, или настоящие заповедные буреломы, которые, он был в этом уверен, ждали его дальше, стоило ему лишь углубиться в лесные чащобы и буйные заросли лечебных трав. В любом случае себе на жарёху Игорь Александрович набирал всегда и сегодняшний день, как он считал, не станет исключением.

Пройдя километра два и не найдя абсолютно ничего (не было не только грибов, но и ягод), Игорь Александрович решил поменять тактику. Он повернул на сорок пять градусов и направился в самый центр леса. Трудности начались через десять минут. Стали попадаться завалы, ямы со стоячей тёмной водой, ветви деревьев начали его теснить со всех сторон и карябать, будто предостерегая от дальнейшего продвижения вглубь. Но Игорь был упрямым грибником и такие пустяшные неудобства остановить его, конечно, не могли. Он упрямо шёл за вознаграждением, веря в свою удачу.

Наконец Игорь Александрович вышел на идеально круглую полянку, со всех сторон окружённую жёлтой стеной из сосен. В центре поляны торчал старый пень. Большой, величиной почти с Игоря, оставшийся здесь загнивать от какого-то дерева великана, ствол которого непонятно кто утащил и при этом умудрившись не потревожить ни одного более молодого соседа. Обойдя по дуге, стороной, огрызок растущего когда-то здесь лесного царя, Игорь Александрович очутился с другой его стороны. Вот здесь-то его и поразил радостный паралич. За пнём скрывался гриб рекордсмен: высотой добрых семьдесят, или даже больше, сантиметров. Боровик. С толстой коричневой шляпкой, из-под которой выпирала зелёная пористая губка грибной споровой подушки, продолжающая неправдоподобно толстую пузатую ножку. Сколько же он весил? Пять кило? Семь? А может быть, все пятнадцать?!

Из задумчивого созерцания гриба феномена Игоря Александровича вывел странный звук, похожий скорее на скрип, но не только. Было в нём что-то знакомое, как от звуков издаваемых исключительно живой материей. Игорь Александрович напрягся, посмотрел по сторонам, но ничего не увидел, и когда уже перевёл взгляд обратно на гриб, то сразу заметил, что тот переместился. Он глазам своим не поверил! Неужели такое бывает? Словно желая дать ему неопровержимое доказательство его чувствам, гриб качнулся сначала в одну сторону потом – в другую, его нижняя часть ножки, вылезая из мха, заметно удлинилась и становясь всё более похожей на ложноножку какой-нибудь там мутировавшей амёбы. Гриб сделал плавный рывок вперёд, сразу пододвигая всего себя ближе к Игорю Александровичу. Вот тут-то грибник-любитель не на шутку испугался. Такие дела Игорю Александровичу совершенно не нравились. В голову стала лезть всяка чертовщина – пришельцы из дальнего космоса или вполне земная нечистая сила? Но то был всё народный фольклор, фантазии воспалённого ума, а здесь Игорь Александрович пристально следил за происходящей небывальщиной на самом деле, в совершенно обыкновенной реальности.

Игорь Александрович, не раздумывая, повернулся назад и решил бежать, придерживаясь того пути, по которому пришёл на эту страшную полянку. Но, не сделав и двух шагов, он был вынужден остановиться. Среди деревьев мелькали такие же грибы переростки, как и тот, что приближался к нему выползая из-за пня. Большинство из них, как он смог разглядеть, были благородной породы, то есть трубчатыми, но среди их маститой оравы мелькали и вымахавшие до гомерических размеров плотные свинушки, сопливые валуи, ядрёные рыжики и белые грузди. И все они двигались по-особому. Некоторые подпрыгивали, словно в их ножки вставили мощные матрасные пружины, другие пытались ползти, а третьи ковыляли как обнаруженный им первым крепыш боровик. И они пищали, созывая своих собратьев со всего леса. Давали ориентир, помогали друг другу. Грибы устроили самую настоящую облаву на живого человека.

Поняв, что к машине просто так не пробиться, Игорь Александрович был вынужден бежать в противоположном направлении – в лес, в чащу. Он хотел обойти преследователей по широкой параболе и вернуться в начало пути, но вышло по-другому. Грибы его гнали умело, постоянно появляясь то с одного боку, то с другого, то возникая прямо перед ним, не давая ему и минуты роздыха. Бежать по лесу занятие не из приятных и лёгких, а убегать от ожившего нечто в резиновых, по определению непредназначенных для такого рода передвижения тяжёлых сапогах – тем более. Игорь, постоянно спотыкался, проваливался в чьи-то норы, сбивал дыхание, набивал шишки, обзаводился царапинами. Его хлестали по лицу ветви деревьев, обдирали сучья, и всё же ему казалось, что он развил вполне приличную крейсерскую скорость. К сожалению грибы, несмотря на их кажущуюся медлительность, не отставали. Почему? Почему, чёрт возьми, это происходило? Как это вообще возможно?

Игорь Александрович совсем выдохся, когда земля пошла под уклон и ему, слава богу, стало легче бежать. Он уже давно бросил корзинку и откинул в сторону рюкзак – так было легче улепётывать, – из всего своего обмундирования оставив себе лишь, как средство личной самообороны, нож. Правда, в сложившейся ситуации, он мало, чем мог ему помочь. Ещё через минуту бешенного галопа, Игорь Александрович оказался в месте, напоминающем овраг – провал земли с левым, относительно пологим склоном (по нему-то он бежал), и правым крутым, как берег реки. На дне оврага росли молодые деревца, в основном – осины и трава, много сочной высокой травы – осоки. Беглец повернул голову влево и увидел, что в конце оврага, там, где он кончался, несла свои воды на юг большая река. Это как раз то, что ему сейчас было нужно: придерживаясь реки, он быстро доберётся до людей. Игорь задыхался, ему поплохело, но увидев воду, он, словно загнанный зверь, уже был снова готов бежать вперёд.

Дорогу Игорю Александровичу перегородил вылезший из кустов вереска огромный, чуть ли не с него ростом, груздь – белый, с круглой шляпкой, в центре которой находилось воронкообразное углубление. Под шляпкой шевелились пластинки, похожие на жабры, они раздвигались и тут же снова сдвигались. Гриб выделял белый мучнистый сок. Оп! У груздя юлой завертелась шляпка: ножка оставалась неподвижной, а шляпка раскручивалась всё сильнее и когда она достигла, видимо, максимальной скорости, с её краёв, в направлении Игоря Александровича, полетела струя млечной росы. Он еле успел отклониться, лишь на руку ему попали скудные молочные брызги. Внешнюю сторону ладони сразу ожгло как огнём. Сок, выделяемый грибом, разъедал плоть не хуже соляной кислоты. Наумов взвыл и, цепляясь за воздух, пополз по почти отвесной песчаной стене, стремясь, во что бы то не стало, выбраться из оврага наверх, уйти от химической атаки груздя. И это ему удалось. Цепляясь за редкие кустики, пучки травы, он добрался до края оврага, перевалил его и, чувствуя себя умирающим от удушья больным, с трудом поднялся с четверенек на ноги.

Перед Игорем Александровичем лежало заросшее сорной травой поле. Возможно, на нём что-то когда-то и выращивали, но только не в этом веке. И здесь его сердце радостно забилось. Невдалеке, всего в каких-то трёхстах метрах, виднелась деревня. Люди! Теперь он спасён. Осознание близкого спасения придало ему сил, и он рванул по полю так будто и не было всех тех десятков минут предыдущего безумного забега по лесу. Он бежал и кричал:

– Люди! На помощь!! Помогите!!!

Ворвавшись на деревенскую улицу непрошенной кометой смеси надежды и ужаса и присмотревшись к первым двум домам, свою радость Игорю Александровичу пришлось поумерить. Дома выглядели явно нежилыми, заброшенными. Выбитые окна, открытые двери, съехавшие на бок крыши. Побежав дальше к центру, он, хоть ему очень этого и не хотелось, признал – деревня давно покинута людьми. А с противоположной околицы уже пищало. Игорь Александрович увидел мелькающие среди домов коричневые, белые, красные, оранжевые, оливковые пятна грибных голов. Его преследовали грибы мутанты. Застонав от досады, Наумов кинулся к первому попавшемуся, показавшемуся ему подходящим, дому. Одноэтажная, сложенная из потемневших от времени брёвен изба. Ставни на всех окнах плотно закрыты. Лишь бы дверь осталась открытой. Игорь забежал во двор и кинулся к крыльцу.

Ему навстречу из-под крыльца выскочил подберёзовик-переросток. Игорь Александрович, не снижая скорости, рванул влево, пригнулся и прыгнул. Манёвр удался, гриб остался за спиной. Радоваться было пока рано: ступив на первую ступеньку, он почувствовал, как его лодыжку обвило упругое кольцо пульсирующей холодной бугорчатой материи. Он обернулся: подберёзовик вытянулся и превратив свою ножку в некое подобие щупальца захватил его ногу и старался стащить Игоря Александровича со ступенек. Грибник спешил: сильнее сжав нож в кулаке, он ударил снизу под шляпку, потом ударил ещё несколько раз. Каждым своим ударом ножа он протыкал мягкую податливость плодовой губки гриба и ослабевший подберёзовик, не выдержавший твёрдости острой стали, его отпустил. Из ран, нанесённых Игорем, закапала чёрная слизь. Отскочив на метр, гриб зашипел, а потом засвистел. Поганец созывал своих, недвусмысленно указывая место, где хотел спрятаться человек.

"Только бы дверь оказалась открытой", – думал Наумов, толкая её от себя. Повезло. Игорь забежал в дом, захлопнул за собой дверь и запер её на массивный железный запор (тоже удача). Он оказался в единственной большой комнате избы. С двух сторон были по два окна, от противоположной входу стены на него смотрела, широко открыв дыру удивлённого рта, большая русская печь. В избе было темно: сквозь ставни проникало столько света, сколько позволяло вломившемуся с улицы незваному гостю рассмотреть лишь дымчатые контуры скисших от времени, нехитрых предметов домашнего обихода.

Игорь Александрович подскочил к окну и через щель между ставнями посмотрел наружу. Дом был уже со всех сторон окружён грибами, и они всё ещё продолжали прибывать. Они пищали, шуршали опавшей листвой и подходили всё ближе к деревянным стенам его временного убежища. Изба перестала казаться Игорю Александровичу неприступной – хлипкая преграда отделяла его от армии мутантов. В конце концов издаваемые грибами звуки усилились настолько, что стали походить на безудержный хохот самого леса. А дистанция, меж тем, между ним и ими всё сокращалась и сокращалась.

Словно опасаясь, что грибы могут наброситься на него, фантастическим образом минуя стены, Игорь Александрович отошёл в самый центр комнаты. Его глаза привыкли к полутьме, и он теперь мог в некоторых подробностях рассмотреть внутреннее убранство крестьянского жилища. Но не предметы ежедневного обихода его интересовали в первую очередь. Вокруг царил разгром. Переломанная мебель, зарубки на стенах, глубокие царапины на досках пола и отпечатки. Смазанные коричневые отпечатки ладоней на белой поверхности печи. И Игорь (о боже!) догадался – деревню никто не покидал, её жителей истребили грибы-выродки! И как только он сделал это открытие, доски пола, рядом со стеной, треснули и их щепки брызнули в разные стороны. В образовавшуюся дыру стал с трудом первым протискиваться большой белый гриб. Края отверстия были неровными, состоявшими из острых заноз и зазубрин. Тёмно-коричневая шляпка белого гриба растягивалась, проминалась, но постепенно проходила через рваные края дыры. Занозы и обломки досок, с силой вдавливающиеся в грибную плоть, не оказывали ему никакого вреда, лишь от трения дерева со шляпкой рождался неприятный резиновый скрип, такой, какой бывает, когда по воздушному шарику с силой проводят пальцами.

Игорь Александрович стоял заворожённый явлением пришествия грибного мутанта из подпола. Когда шляпка вся полностью прошла в дыру, на ножке, там, где она начинала врастать в пористую губку, на границе этого сочленения, с глухим хлопком открылся глаз. Игорь сразу понял, что это именно глаз, хотя по виду он напоминал скорее пупок, заполненный красным смородиновым желе. Это стало последней каплей. Наумов высоко над головой поднял нож и кинулся в атаку. И не успел. Дом качнулся и стал крениться на правый бок. Ставни одного окна, потом другого, потом всех остальных, вылетели и в образовавшиеся проёмы, свистя и попискивая, полезли подосиновики, подберёзовики, маслята, моховики…

Выпотрошенная тушка Игоря Александровича, насаженная на деревянный сук-вертел, висела над затухающим костром. Ночь. Мухоморы-прислужники следили за тем, чтобы мясо хорошо прожарилось, подрумянилось, но ни в коем случае не подгорело. Вокруг укрощённого огня, подсвеченные его мирными отблесками, играющими на углях, сидели грибы. Их было много. Тут же рядом валялись вещи грибника неудачника – корзинка, нож, мешок и выпавшие из него вещи (охотничьи спички, носки, термос). Грибы, тихо попискивая общались. Переговариваясь между собой, они сетовали на то, что в этот раз удалось добыть совсем мало еды. И всё же они не унывали: раз на раз не приходится, но ведь на жарёху-то всегда хватит. Ведь так?