Читать книгу Теория Идеального Человека - Денис Евгеньевич Сверинов - Страница 1

Часть номер 1.

Давным-давно, помню.

Давным-давно, помню.

Когда ты была молода и непокорна, когда цвет твоих волос был едко рыжего цвета, я полюбил тебя. На дворе была осень, и я не видел ничего: листопада, слякоти под ногами, хмурых прохожих − ничего.

Это было 19-го октября 2011-го года. Ты казалась мне некой квинтэссенцией жизни − тускло зелёные глаза, ногти под которыми вечно ютилась краска и взгляд человека, который точно "ЭТО" знает. Что это? Не понятно по сей день, но ты знала. Ты была моим собирательным образом идеального существа, мне казалось, что ты, тот самый человек чьими устами я бы выслушал свои скучные мысли о беспорядке. О чем бы она, не говорила, я чувствовал все ее слова где-то в животе. Глубоко, да так, что не достанет ни один перочинный ножик или высококлассный хирург, профессионально орудующий скальпелем.

Ты шла в босоножках… черт, кто вообще расхаживает в них осенью, мне казалось, что ты окутана каким-то незримым куполом, который держит тебя в дали от всех забот окружающего мира, будто кто-то одарил тебя способностью пропускать все недуги мимо, порхать с ветви на ветвь, не касаясь этой грязи, что окружала людей. Я готов поспорить если бы в тот момент пошел ливень он бы игриво обошел тебя стороной, не затронув твое платье и те самые босоножки.

Меня охватило какое-то непреодолимое желание подбежать к тебе и вымолвить любую фразу, лишь бы увидеть этот взгляд. Знала бы ты как сильно я боялся. Мне казалось будто мое робкое касание грубыми мужланскими руками разрушит этот мир, что создала ты.

После, 10 минут позора.

Я ненавидел каждую частицу своего тела, каждый нейрон своего скудно соображающего в тот момент мозга, ту интонацию с которой я сказал тебе «привет».

Признайся ты тоже была в шоке от подобного знакомства.

Представим картину. Парень: х девушка: у

Перемножаем эти два неизвестных и получаем XY

XY – хуета. Вот лучшее название моего так называемого подката.

Я сказал тебе привет и ринулся в сторону будто увидел, как сапсан несется на меня с неимоверной скоростью. Противоположности притягиваются, но мы были настолько одинаковы, походили на отражения что можно потрогать, настолько подходящими друг другу, я был уверен в том, что меня именно в эту секунду убьет разряд пронзительного тока из неоткуда. Твое фальшивое спокойствие создавало в моей голове миллиарды теорий, определяющих изгибы твоих губ, приподнятость бровей и дрожь в голосе.

Ты спросила – Как твое имя?

– Черт подери, как же меня зовут? – От волнения моя голова была заполнена идиотскими метафорами о любви и эпитетами, что даже близко не описали бы твою красоту. Я замешкался и ответил – Марк. Марк. Марк – Я повторял свое имя ранее, но сегодня оно звучало по-особенному – Марк. Мое имя Марк – Пробормотал я.

Ты смущено улыбнулась и ответила: «Меня зовут Николь, но друзья зовут меня Никки».  Что может быть лучше в эту секунду, симфония из простых слов поступивших в мою голову, я перебрал тысячу и один способ как ты могла бы меня отшить, но все они остались где-то там, где меня уже не было.

Страх.

Шли дни, недели и месяца, наша любовь была чем-то непонятным этому миру людей, на фоне пар гуляющих по набережным мы выглядели как лебеди что выбирают свою половинку на всю жизнь, или же как волнистые попугаи, твой пестрый костюм и мой растрёпанный вид, стоило тебе отойти на минуту, я метался по своей тесной клетке пытаясь найти ответ на вопрос, где ты сейчас. Быть может чрезмерная взаимная любовь хуже безответной, скорее мы стерли бы друг друга в объятиях, чем я пустил себе пулю в висок стараясь забыть твои глаза и улыбку. Это все неправда, все эти слова о том, что мы должны быть полярными, цвет твоих глаз и моих, мы так похожи, нам холодно, но я греюсь смотря в твое лицо. Главное не пропадай, я не хочу разбиваться на части, слишком рано, мое время еще не пришло, мы не готовы к такому исходу. Порой, когда мы дурачимся, ты повторяешь мои слова, а я смущаясь отвожу взгляд, капитулируя.

Меня часто посещала мысль о том, что в наше время тяжело ощутить такую всеобъемлющую принадлежность кому-либо, люди охлаждают свой пыл по средствам горячительных напитков, усмиряют свое «Я» наркотиками и придумывают несносные оправдания своим поступкам. Все годы, что я себя помню, я был мечтателем, но что может быть хуже сбывшихся грез – одержимый мыслями о достигнутом ты становишься слеп, как крот, перестаешь двигаться дальше. Быть может именно сейчас в незаметных для меня взглядах между тобой и прохожими, таилась какая-то роковая тайна, которая погубила бы меня, но я этого не видел, не хотел видеть. Уверен, не часто люди думают о том, что их сестра спит с каким-нибудь парнем, а может быть не одним, ведь это чистой воды извращение, так и в этой ситуации – допущение подобных мыслей являлось чем-то, порочащим нашу чистую донельзя любовь.

Я был уверен, что повстречаю свою избранницу где-то в ресторанчике отеля, в котором я убиваю свое время и называю это отдыхом; ты бы устала от бессмысленных щелчков телевизионного пульта, а я бы стал ненавидеть мое незнание иностранного языка. Ты бы сорвалась с постели и ринулась на «респешн», а я бы, перебравшись в бар, в надежде хоть как-то скрасить свой вечер, увидел бы сумасшедшую девушку, бродящую из стороны в сторону и понял бы, что это судьба.

Отмотаем чуть-чуть назад, я родился в провинциальном городке Ричмонд, штат Кентукки, закончил с отличием среднюю школу Кларка Мурса, но никогда не ладил со своими одноклассниками… быть может то, что я был любимчиком Мистера Джонса и делало меня белой вороной. Каждый день в течении нескольких лет в девять утра я уже сидел в кабинете и готов был впитывать новую информацию. Я не был любителем учиться, к тому же только сумасшедшие дети одержимы учебой, я был так воспитан. Мой отец был родом из Германии и часто рассказывал, что немцы славятся своей педантичностью и пунктуальностью, он гордился тем, что родился именно там, но как можно быть гордым за место где ты родился, да еще и при том что ты прожил там каких-то пять лет! В свою очередь моя мама была коренным жителем этого города. Она говорила мне, что ранее, когда она была совсем маленькой, в этих краях все было по-другому: люди видели происходящее вокруг, каждый человек был приветливым и открытым для новых знакомств, сейчас же город стал превращаться в какой-то муравейник, все вечно работают бегут куда-то и не обращают внимания на то, что происходит вокруг (вне зависимости от того, что вам выдаст гугл, мы привыкли называть это местечко городом − количество людей не показатель!)…

///Это походит на какую-то нелепую игру, в которой NPC не имеют права контактировать друг с другом, ведь любое нарушение игрового процесса испортит сценарий. Право, главный герой никогда не поймет, что он часть одной картины, набор полигонов и пикселей развлекающих игрока. Главный герой ниже и не так важен, как игрок. Право, игрок в масштабе своей комнаты тоже главный герой… какая-то рекурсия. Не об этом///

…она работала в почтовом отделении «Траст Мэйл» уже долгие годы и честно говоря, будь я на ее месте, я бы давно сошел с ума. Как по мне невозможно прожить целую жизнь в одном городе, не выбираясь куда-либо за новыми впечатлениями. Она говорила мне, лучшее, что может дать тебе господь – это стабильность и постоянство. Она восхваляла святые узы брака, наш небольшой, но приятный домик и еду которую дает нам бог. Смешно наблюдать за молитвой нашей семьи со стороны: отец горбатился на двух работах что бы обеспечить нам хорошую жизнь, покупать вкусную еду, а мы благодарим за это господа. Да и мама придерживалась каких-то двойных стандартов − утром за завтраком она целует отца и говорит, что любит его, а днем строит интрижки с филателистом, приходящим к ней на почту ровно в двенадцать. Уверен, что Нейтон был безработным, иначе каким образом он умудрялся часами проводить время с моей мамой в самый разгар рабочего дня.

Она часто забирала меня после школы, и мы шли в «Кафе у Билли», это было своеобразной традицией − тосты с ветчиной и сыром, бургеры или же фри − выбор был не большим, но Билли позаботился о своем местечке и сделал все рецепты по-особенному удивительными. Во мне не было таланта к готовке пищи, поэтому я никогда не понимал, как, смешав самые распространённые специи, можно придать обычному куску хлеба божественный вкус. Результатом всех моих параолимпийских игр на кухне чаще всего был пресный, похожий на кусок дерьма суп-каша.

2001 год, вернулся домой чуть позже обычного, я ожидал, что меня снова отведут в кафе, ведь утром мама была взволнована и хотела поговорить со мной за чашечкой кофе. Наверняка, это был как раз тот инцидент, что изрядно подпортил мою психику и оставил на моем детском сердце множество шрамов ─ я нашел ее повешенной в подвале нашего дома. Отец сидел на ступеньке подвальной лестницы и смотрел на свои трясущиеся от ужаса руки. Я позвонил в полицию и вытащил из себя все что смог.

«Моя мать повешена в подвале моего дома…»

Как оказалось, отец знал о каждом свидании с Нейтоном и копил в себе ярость годами. Позже, я понял, что все подобные вопросы нужно пресекать на корню. Отца посадили на пожизненное, а меня отправили в детский дом. Ладить с отбросами, выброшенными на произвол, сложнее, словно стая, они ополчились против чего-то чистого, как я полагал. Книги по психологии говорят веди себя так же, как собеседник и вскоре вы найдете общий язык, это въедается в кожу как запах протухшей рыбы, разве я не могу быть собой? Разве моя жизнь – это отражения лиц каждого встречного? Такого быть не может, но как ни странно это действительно помогало, воображаемые друзья, воображаемые семьи, все мы ждали наступления завтра, ведь сегодня мы еще обречены на одиночество, но все может измениться.

Часть номер 2.

Зарядное устройство подключено некорректно.

Каждые отношения, возникающие в моей жизни заставляли мой мозг создавать аналогии, в которой и завершился брак моих родителей. Причем тут зарядное устройство? Да при том, что мне буквально не хватало энергии для того что бы строить любовь. Если ты представляешь крах ваших отношений при первой встрече, то это не лучшие отношения, в которых ты бы мог побывать. Я быстро находил себе новых девушек, быть может потому, что я был приятным мальчуганом с хорошим воспитанием, умел быть заботливым и внимательным, неважно, проходили месяцы и в меня летели кружки с совместными фотографиями, тарелки что мы покупали в Икеа, альбомы, что держали в себе наши воспоминания и слова о том, что я невыносим, что я сын самого дьявола и что она, кто бы это ни был, жалеет о том, что встретила меня когда-то. А ведь я всего лишь говорил правду.

Судьба буквально кидала меня из крайности в крайность: сегодня мой отец убил мою мать, завтра мой лучший друг сбросился с моста, а вчера мою новую девушку изнасиловали в клубе. На самом деле, считайте меня самым отвратительным женоненавистником, что есть на этой земле, но когда она пришла ко мне и рассказала о случившимся, я сорвался с постели и прокричал, как человек который выиграл дебаты длиною в жизнь. «Я ЖЕ ГОВОРИЛ». И правда, я часто намекал ей на то, что ходить ночами в клуб, не самое лучшее хобби, начиная с слов о кражах, заканчивая теми самыми изнасилованиями − вот что по моим представлениям происходило в клубах. То были не частные клубы, в которые пускали только избранных, а самый обычный городской притон − пристанище воров, наркоманов и насильников. Вы скажете мне: «ты бы мог ходить с ней и организовывать ее личную охрану, создавать иллюзию безопасности», – но я никогда не планировал работать телохранителем, плюс каждый человек в ответе за свои поступки. Быть может вы и слышали те истории, где была изнасилована девочка − отличница, вечно ходящая по струнке, но я знаю, что такие отличницы первыми обзаводятся детьми, или же начинают торговать своей дыркой на право и на лево. Когда родители стоят над тобой 24 часа в сутки, они лишают тебя возможности решать самому и выбирать свой жизненный путь. Когда жизнь выбрасывает тебя в океан реальности, ты давишься его волнами по самой простой причине − тебе не дали возможность научиться плавать.

Я же, в этом океане, был дельфином, с великим удовольствием помогал людям и не просил за это ничего, это было моей ошибкой, ведь любой труд должен оплачиваться, это становится понятным, когда тебя выгоняют из пятой по счету съемной квартиры за неуплату аренды… а ведь я только развесил портреты…

В с п ы ш к а.

Я проснулся на кровати, нАсквозь пропитанной спермой и дерьмом, вокруг стоял аромат жженой конопли, а на полу лежали шприцы.

Давным-давно, помню…

…когда ты была молода и непокорна, когда цвет твоих волос был едко рыжего цвета…

Странное видение, такого не случалось ранее, быть может ты действуешь на меня как самый сильный наркотик, что-то типа дезоморфина или опиума. Я не знаю какие трипы ловят люди, что ставятся этим дерьмом, но уверен, что мою крышу сносит именно так.

Я же люблю тебя, зачем все эти разговоры ни о чем, я не должен был вспоминать своих родителей.

− Ты снова это видишь? – в твоем голосе были явные нотки, говорящие о том, что ты взволнована.

− Да, я снова попадаю в Ричмонд, я снова вижу этих людей.

− Тебе стоит позвонить своей маме и успокоиться, помни я рядом и все хорошо. – ты вечно давала мне надежду и сейчас это было то что нужно.

− Алло, Дэрэк, на часах три ночи, с тобой все в порядке!? – как меня зовут? где я нахожусь? я не могу думать ни о чем!

− Да мам, со мной все хорошо, я просто хотел сказать, что люблю тебя, – мой голос был настолько спокойным, что именно сейчас я мог давать обещания народу стоя у кафедры и баллотируясь в президенты.

Сон. Просто сон. Я сплю. Все это нереально, она мертва, чей номер набрал? Почему мне ответили?

В с п ы ш к а.

Ты никогда не узнаешь…

Я перестал говорить тебе о том, что ты и есть та, кого я люблю. Я проводил свое время кликая на новые страницы девушек в Facebook. Занимал свои вечера мастурбацией на свежие фотографии знаменитостей, находясь на улице я провожал каждую фигуристую девушку взглядом. Ты никогда не узнаешь, да и я, наверное, тоже, к слову на закате своей истории редко думаешь о чем-то кроме того, что будет после. Наверное, вы не понимаете, о чем идет речь, какой закат жизни? Майкл, ты молод и тебя ждет еще много счастливых дней, но нет. Врачи сказали, что мне осталось не более четырех месяцев. 1999 год, выход фильма Бойцовский клуб, прекрасная идея, чудесный фильм, помню мне въелась одна фраза: «Если люди знают, что ты умираешь, они по-настоящему тебя слушают», – брехня. Быть может пятнадцать лет назад было именно так, но сейчас мир устроен совершенно по-другому, с этим темпом жизни они просто не успевают тебя слышать. Еще пару лет назад я смеялся с того что какой-то юнец в свои двадцать пять говорил мне о том, что он стар, и все просрал. А сейчас, когда рабочие места моих сверстников занимают двадцатиоднолетние дети, мне становится по-настоящему страшно. Ладно я еще успел пожить, курить марихуану на тусовках, проводить ночи с красавицами, а они? они же учатся в поте лица для того что бы как можно раньше получить место под солнцем. Следует вопрос, а вам там не печет? Куда пропали мечты и желания? Как можно в двадцать один думать о том, много ли денег тебе останется на пенсию, или же куда отдать своих детей учиться. Какая пенсия? в таком темпе вы погубите себя к сорока. Но черт с ним! я умираю сейчас. А ты, ты никогда не узнаешь, что каждый день я жил ради тебя, ради того что бы на твоем лице сохранялась эта неповторимая улыбка…

Мы съехались четыре года назад и поначалу моему счастью не было предела, мы спали в обнимку, ночами я не чувствовал себя одиноким, по утрам мне нравилось видеть твой сонный вид, но годы шли. Я думаю самое сильное испытание для пар – это как раз-таки совместная жизнь. Вам приходится мириться со всеми неурядицами, которые кажутся очень важными вашей половинке. Плюс, моя любовь была не такой сильной, как у того парня из моего сна. Когда я тебя увидел, я как обычное животное просто захотел секса. Не хотелось бы хвастаться, но это то в чем я чертовски хорош, именно поэтому наши встречи стали частыми. Тебе нравилось какой я. Мне нравилась твоя фигура. Ничего особенного. Как и свойственно таким вот «секс историям» в конечном итоге ты залетела. Тот сон, ну как сон, то видение, некоторые вещи действительно происходили наяву, например, съёмные квартиры. В одной из них мне действительно нравилось жить. Маленькая комнатушка на Вильгельм стрит. Я бы хотел рассказать о той девушке ради которой я и возвращался домой, к тебе каждый день.

В одной их квартир, подобной той что я менял каждые несколько месяцев жила девушка, она была моей соседкой. Мэрилин. Не то что бы она была чересчур особенной, но я всегда почитал таких как она, поэтому я обязан рассказать краткую историю ее жизни, настоящей прошлой и быть может предугадать будущую. Мэрилин. Вот те губы, которые хотят видеть мужчины рядом с собой, ноги, глаза, запястья, кончики пальцев, она создавала собой картину к которой не посмел бы притронуться ни один доморощенный да Винчи или же Микеланджело. Шекспир, встретив такую как она навеки перестал бы писать и говорить, а я, я далеко не Шекспир, мой слог подобен Э. Л. Джеймс, только вот истории интереснее. В детстве она проводила большую часть своего времени в «Гардэн Холл», ее родители не занимались ею, а выживать как-то было нужно. Благодаря ее милому личику, мужчины с толстыми кошельками откидывали приличные чаевые, каждый из них так и норовил притронуться к ее платьицу или быть окутанным ее вниманием. Благо в этом гадюшнике она провела не так много времени. После окончила среднюю школу, после отучилась в местном колледже. Но образование не дало ей ничего, отсутствие рабочих мест вынудило ее жить на той самой Вильгельм стрит. Я захожу к ней домой, не помню, чего я точно хотел, но должен сказать, такие как я никогда не ходят куда-то бесцельно. На столе стоит блюдце с окурками, вокруг разбросан пепел, она была недостаточно аккуратной для того что бы такой как я обращал на это внимание. Я говорю о пепле, лишь только потому, что она выглядела настолько аккуратно, настолько опрятно, что можно было подумать, что у нее дома идеальный порядок. Но санитарные нормы нарушены, как и нормы этикета, не смотря на приглашение я беспардонно ввалился в квартиру, зная, что будет дальше. Сраные брюнетки ─ они всегда выглядят утонченными, знающими искусство и ведущими высокодуховную жизнь. Некая смесь культуры и стервозности натуры, всегда пробуждала во мне животное чувство. Это как трахать монашек, думаю люди задумываются об этом как раз по схожей причине.

Дело в том, что Мэролин по духу была ближе мне, нежели этим конформистам. Тоже мне знатоки, разве можно дать определение счастью, идиоты, настоящие идиоты. Скорее я вздернусь на клене, что растет не далеко от нашего дома, чем признаю их правоту. Идиоты. Кстати, это могло стать причиной почему Мэри Эл не пользовалась своей гениальностью. (Пользовалась по-особенному) Зачем стучаться в закрытую дверь если за ней никого, либо глухие жильцы. Быть может кто-то бьет дабы выбить, но я знаю, что такие долго не живут, либо живут, но в тюрьмах Бронкса, куда отправляют этих интернет революционеров. Все те же идиоты. Она была умнее, своего рода сверх гений, она разлагала коммуну изнутри, а после хотела выступить лидером, но я не знаю получилось ли у нее.

Почему пепел был разбросан? Быть может вам плевать, а я знаю, что это часть большой композиции. Игры, в которую играют гости, единицы и нули в коде. Не ошибка! Продуманный ход! Проигравшие вступали в ряды так называемых “слуг” Мэролин, а победители, вставали в ряд с ней. Благо я вовремя дал деру. Это все-таки не мое, не те способы. Она была выше всех, а я был выше ее. Оценивал я себя, конечно, ниже своей цены, но она доказала обратное. То есть, когда мы встретились я показывал ей себя из далека и оценивал себя не дороже ее пешек, но платина тоже, думаю, не сразу понимает, что она не серебро. Пока ее подопечные говорили, что все менять нужно благо коктейлей Молотова или же беспрестанных бунтов и разрушений, она продумывала ходы, зная, что бомбы, заложенные в голову никогда не разминируют рядовые психологи-саперы.

///Кстати, Никки не смотря на свою красоту и приятный голосок не достойна заглавной буквы в имени. Зовите ее никки. Так, небрежно. Объясню позже///

Часть номер 3.

Это начало новой главы. Я не рассказывал вам, но я курю. Только не надо представлять меня статным мужчиной с сигаретой в зубах. Я курил MALBORO RED и из-за плохого кровообращения мои руки вечно мерзли. Зачем я это рассказываю? Затем, что в случае обнаружения сигаретных ожогов на бумаге, или же, в перспективе, кровавых слюней, не удивляйтесь, это моя слабость, с которой я не в силах бороться.

Однажды, мне выдалась честь пообщаться с нашим Мэром Мистером Клоузом.

Он воистину закрытый человек, но мне удалось, к сожалению, его разговорить. Зря. Зря. Зря. Я часто расспрашивал об этом. Что вы чувствуете, когда счастливы?

Все как на подбор отвечали мне заученной фразой.

“Счастье – это высшая степень радости.”

ЧЕРТОВЫ ИДИОТЫ. Я не верю, что все они чувствуют одно и тоже. Это невозможно.

Счастье необузданная энергия, которая имеет разные проявления, не просто какая то радость. Больше чем ты и я, сильнее любого шторма и урагана, удивительней самого удивления, это то, что мы создаем в телах друг друга. Ты можешь конечно сам создать его, но это похоже на онанизм, схожие чувства в итоге, но сам процесс.

Вы спросите, какое тебе дело до того что думают о счастье другие?

Дело в том, что Фрэнк сказал мне держать язык за зубами, не говорить им о том, что я знаю, иначе они высмеют меня и выставят сумасшедшим. Я и есть сумасшедший, тот, кто до сих пор этого не понял далек от того что я хочу донести. Не то что бы мне прогнозировали развитие моего воображения до такой степени, признаться, я даже не ходил к врачам, просто мир, который судя по всему был обозрим только мне, краше чем был раньше, до того, как это началось. Раньше я был занудой. И у меня был только Фрэнк. А сейчас не только Фрэнк. Сейчас у меня много приятных знакомых. Он был единственным, кто хоть каплю понимал мои истории и мог как-то это представить. Надеюсь я делаю все правильно, я толкаю его на подобную моей тропу. На путь человека, который видит больше, чем-то, что под его ногами. Так вот, я не готов смириться с тем, что так будет вечно. Что они будут вечно глядеть не дальше своего носа. Быть может я вообще один такой. Почем я знаю. ВЫ ТОЛЬКО ПОДУМАЙТЕ КАКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ. Мне нельзя просто так пустить это собаке под хвост. С другой стороны, я не альтруист. Но надо. Вот вы подумали зачем я это делаю, если придумали, что то особенное то нет, придумайте самую простую причину моим поступкам. Так вот я делаю не по этой причине, моя особенная.

Я просто хочу думать, что вы не можете как я. Вот он мой эгоизм, я конечно хочу, чтобы они разули глаза, но тогда они станут как я, а я стану как они, мы станем одинаковыми, серой массой. Черт с ним. Этот вопрос не стоило поднимать. Боюсь, вы подумаете, что я заносчивый и ранимый или еще что-нибудь… Не желаю даже допускать, что был понят не так как хотел. Это сразит меня прямо в мое гипертрофированное сердечко. После начнутся оправдания, а ля, вы слишком недалёкие для моей истины, после я вдруг стану таким же овощным рагу, как и все вы. Поэтому лучше признаю ошибку сейчас, пока нет глобальных последствий. Ведь это так по-взрослому, признавать ошибки. По крайней мере так принято считать. Главное лишь то, что готовность признавать их рождается в случае в котором твоя победа не первостепенна.

Я думаю о Мэролин каждый день. Это изматывает меня. Мне советовали найти кого-нибудь другого, твою мать, если тебе отрубят руку и дадут протез, то ты наконец поймешь почему я отказываюсь от замены. Давайте все вместе начнем дышать углеродом, или отрастим себе жабры и переберемся с суши на большую часть поверхности земли. Ведь все это миллионы лет эволюции, адаптация под то, что происходит вокруг, ДНК изменяет свою форму, хромосомы истерично меняют количество, дабы привыкнуть к тому, что так как раньше уже не будет. А учитывая масштаб, то есть время за которое все меняется, можно смело заявить, что ничего не изменится, не изменится пока ты жив, но решение – смирение. А не пытки в попытках. Даже если твой полет будет длиться десятилетиями, ты не успеешь отрастить крылья. Кстати о наболевшем.

Буквально минуту назад, я обещал когда-нибудь рассказать вам о том, почему николь не достойна заглавной буквы, должен уточнить, мое мнение субъективно, зовите ее как угодно, но я более не нажму на «shift» пока пишу ее имя. Почему мое «позже» настало через минуту? Все просто, я не могу так скоро закрыть тему, если сам же ее поднял. Дело в том, и я знаю, что я страдаю такой «болезнью» не один, я вечно не могу делить женщин с кем-либо, то есть, допустим я вижу свою экс девушку с каким-то парнем и мне становится чертовски плохо, стоит пустить в голову мысль о том, что у них любовь или же хотя бы секс, она словно пуля большого калибра пробивает мне голову и высыпает мои мозги на близлежащие предметы.  Я ни раз рассуждал сам с собой на эту тему, и пришел к выводу, это идет из детства. Когда мне не доставались желанные игрушки я понимал, что мне нужно ценить то что есть в несколько раз сильнее. Теряя их меня окутывал страх, это как своего рода боевые действия, происходящие в моей комнате, мои игрушечные «солдаты» браво охраняли мою территорию и порой выбирались на открытую местность помочить сраных ускоглазых (я пулялся в дворовых ребят песком), как только пропадал боец приходило осознание, начала, это начало настоящей войны, в которой могут погибнуть все «солдаты», а мне ничего не останется. Будь ты хоть сраным Маршалом игрушечной армии, без солдат ты не стоишь ничего. Поэтому я боялся, боялся обесцениться, и давал деру при первой опасности для моих солдат. А теперь представьте, ты умопомрачительный генерал, у которого были самые лучшие солдаты, а теперь они под управой какого-то дилетанта. Ну разве не ужасно?? Он ведь их еще и трахает небось. Черт, меня занесло. Ладно, соль в том, что когда я увидел никки с каким-то слащавым мальчишкой она приветливо улыбнулась и даже не отсосала мне по старой памяти, ну что за человек. Разве ее любовь умерла? Разве может любовь умирать, она ведь говорила мне, что никогда меня не забудет, мол это самые сильные чувства в ее жизни, а в итоге она даже не отсосала мне на этой сраной улице. Тварь.