Читать книгу Тайна золотой книги - Денис Крылов - Страница 1

Дед Иоаким проснулся посреди ночи. Стояла звенящая тишина. Только в голове по-прежнему раздавался голос. Он постепенно затихал, как эхо в горах, но дед Иоаким не знал, что такое горное эхо. Всю свою жизнь он прожил в Осиновке, которая в старые времена называлась Усть-Таркой. Иоаким хорошо помнил об этом. Он о многом помнил и знал. И детей своих воспитывал в том же духе. В старом духе. Он, как и его отец, и его дед, и все его предки славил «правь» и был истинно православным. Не то, что теперь. Он среди своих односельчан-староверов и то был изгоем. Сын с женой тоже трудно уживались с соседями. Их вера была не просто старой, она была древней. А уж про нонешние времена и говорить нечего. Новый царь ввел новые понятия, связался с язычниками-иностранцами, родства не ведающими, говорят, решил даже календарь – Коляды дар, сделать западным, а его "ручной поп" (память отцов предавший) решил переписать и до того уже переписанные христианские книги. Иоаким знал, чем это грозит. Он ведал, был предупрежден. В старых книгах было все описано. Скоро люди начнут забывать истинных богов – предков своих. И будут верить, что именно христианский – их истинный бог. Деду было страшно, но ничего сделать он не мог. Он остался один со своей семьей. Его остальные родственники, братья по духу и бывшие односельчане рассеялись по городам и весям, а некоторые давно ушли в лесные скиты. Теперь пришел и их черед. Дед это точно знал. Сам Тарх Перунович – хранитель их рода, явился ему во сне и велел уходить к своим братьям. Голос в голове умолк, как будто сообразив, что у Иоакима сына Капена, в голове все уложилось. Главное уберечь КНИГУ. Это он понимал хорошо. Нужно сохранить её для потомков и уберечь от врагов. Дух его укрепился, едва он подумал о книге. Дед слез с печи и пошел к кровати старшего сына.

***

Уже наступило утро, когда над горизонтом в том месте, где находилась деревня, поднялся первый столб дыма.

– Останавливаться нельзя.

– Дети устали, отец.

– Несите на руках. Нельзя останавливаться. Скоро они узнают, в какую сторону мы пошли.

На этом разговор окончился.  Шли до буреломов, потом дальше вдоль реки до скитов было далеко, но сегодня нужно было уйти как можно дальше на север. По сему обедали быстро и скромно. К вечеру одолели буреломный лес, и вышли к болоту, которое придется обойти с востока. Чуть дальше к северу после болот река изогнется к западу и идти станет легче, начнутся овраги. Там и спрятаться можно. Первая ночевка была возле болот. Дети и внуки были измотаны, да и сам Иоаким устал, хотя внутри по-прежнему горел Даждьбогов огонь, который двигал его вперед. Договорились огня не разжигать. Улеглись спать. И дед провалился в глубокий сон. Забытье сменилось сном, в котором кто-то неузнаваемый махал перед его лицом горящей головней и кричал «проснись». Дед подскочил как ужаленный. Рядом горел костерок. Взрослые спали, а старший внук жарил хлебушек. Дед быстро затушил огонек, ни слова не говоря. Только дал крепкий подзатыльник, чем вызвал град беззвучных слез. Иоакиму было жалко мальца, но он не подал виду. Он поднял отца.

– Вставайте, нужно срочно уходить.

– Еще ночь отец.

– Кое-что случилось.

Весь следующий день деда не покидало чувство, что кто-то зорко смотрит ему в спину, как будто из лука целится. Тянуло обернуться, но дед всячески преодолевал искушение. Только на дневном привале, когда все уселись поесть, вернулся на полмили назад и прислушался. Пели птахи, легко шумел ветерок и, вроде бы все было спокойно. Дед шумно выдохнул. Он и не заметил, как затаил дыхание. Да только выдох не смог заглушить криков сороки, что раздавались в отдалении. Весь оставшийся день до вечера дед молчал. Шли тихо и скоро, но не так быстро, как хотелось бы. Вечером, строго наказав не разводить костер, Иоаким лег спать. Сон был беспокойным, несмотря на усталость. Сновидения были сумбурными и незапоминающимися. Только в один момент дед вдруг увидел перед собой лик Тарха. Уста его были сомкнуты. Но на Иоакима он смотрел без укоризны. Рот по-прежнему был закрыт, но дед отчетливо услышал «Пора». Иоаким рывком сел. Тишина звенела. Солнце еще не показалась. В предрассветной тишине был слышен каждый шорох. Птицы молчали. Сердце забилось учащенно. И вправду «пора», – подумал Иоаким. Он взял свою котомку, подвязал пояс и быстрым шагом отправился к реке. Вдоль нее они и планировали идти до самого брода, но теперь нужно было идти в другую сторону. Нужно было уводить погоню. Уйти мили на три, пока солнце встанет и развести костер. Они увидят, обязательно увидят. И пойдут по этому следу. Пойдут, никуда не денутся. Один он их быстро объегорит и заведет в комариные топи. Оттуда немногие выйти могут. А сын знает, что дальше делать. До скитов они и сами теперь дойдут. Главное же спасти книгу. Все эти мысли стрелой пронеслись у Иоакима в голове. Он не замечал, что по-прежнему идет вдоль реки. Пора было сворачивать. Он очнулся от своих мыслей, огляделся. И остолбенел. Широкая улыбка, прикрытая усами и седой бородой, озарила его лицо. Такой удачи даже он не мог представить. В небольшом заливчике, на речных волнах плескалась утлая лодчонка, привязанная к тоненькой иве. Как раз для меня. Уйду на ту сторону и там разведу костерок. Пусть потом идут хоть до Рипейских гор. Иоаким метнулся к лодке. Проверил – цела. Снял с плеча котомку и бросил на дно. Подтянул челнок к себе поближе. Надо еще и залезть в него. Вдруг что-то твердое ткнуло его в спину. Дед хотел обернуться, но резкая боль пронзила его насквозь. Он опустил взгляд и увидел торчащий из груди кусок металла. Это было так удивительно и странно. Внутри разлился холодок. Он успел подумать о многом, но главная мысль теребила, не давая упасть. Рассудок его стал мутиться и вдруг он услышал знакомый голос «Отпусти лодку». Дед подумал «зачем», но лодку отпустил. Сознание покинуло его, и он рухнул лицом в воду.

Сзади раздвинулись заросли ивняка, из которых вышел, одетый в черное лучник. Затем еще двое.

– Уйти хотел, мразь, – лучник вытащил старца из воды. На лице Иоакима плыла блаженная улыбка. Он был мертв.

– Обыщи его Стенька.

Крепкие руки, одетые в черные перчатки, обшарили бездыханное тело.

– Ничего нет, ваше высокородие.

– Надо найти остальных.

Три темные тени, на фоне рвущегося к небесам солнца, исчезли в ивняке. А утлый челн, подхваченный течением, уходил всё дальше вниз по течению.

***

Утро выдалось пасмурным, но это ничего не меняло. Нибуша все равно был рад новому дню, крикам детей и стройной тишине леса, жужжанию комаров и скромному взгляду жены. Он насупил брови для пущей важности и отправился вниз, к реке подготовить лодку. Спустя какое-то время он уже мерно взмахивал веслом, ветерок приятно обдувал лицо, отгоняя редкую мошку, которая, впрочем, не мешала, если не лезла в глаза. Он направлялся к пойме – проверить снасти. Рыба – это важная еда, почти главная, как и ягоды. Без нее никуда. Не будешь же резать оленей каждый раз. Где их набраться. А рыба всегда в реке. Спасибо Торуму.

***

Миснэ только начала готовить еду, когда над обрывом показалась голова Нибуши и дети в восторге закричали. Миснэ испугалась, не случилось ли чего? Она подбежала к мужу. Нибушу улыбался во весь рот, отчего был похож на ребенка или на больного, поэтому поначалу Миснэ его радости не разделила, только спросила строго, что случилось. Нибуша показал на чум, и они двинулись в его сторону. Детишки галдели, прыгая вокруг, но Нибуша сказал им, что в лодке много рыбы, нужно выбрать. Миснэ удивилась с чего бы такая милость. Внутри было не очень светло, но, когда Нибуша развернул тряпицу, Миснэ показалось, что солнышко заглянуло к ним. Муж начал рассказывать, как он натолкнулся на странную лодку и решил ее осмотреть. Лодка была никудышная, зато внутри лежало «это». Возможно, это подарок самого Торума. Миснэ ответила, что скорее это дар Золотой богини. На что Нибуша предложил ей не болтать лишнего. Решено было положить находку вместе с запасами, чтобы лишний раз не привлекать внимание детей.

***

Шел девятый месяц как Нибуша стал обладателем красивой безделушки. Он часто и подолгу просиживал над ней. Разглядывал и, наверное, наизусть, выучил все завитки. Но пользы от этого было мало. Он все равно ничего не понимал. За последние месяцы произошло много событий. Жена принесла ему еще одного сына – радость. А вот охота и рыбалка стали сущим бедствием. Теперь Нибуша был уверен, что это не подарок, а проклятие и собирался в ближайшее время увезти книгу на Шаман-гору. Пусть лежит там и помогает сделать богов милостивыми. Сразу же так нужно было сделать – вторила ему Миснэ, и они опять ругались.

***

Снег таял очень быстро, поэтому нужно было вернуться до распутицы. Именно поэтому Нибуша торопился, именно поэтому не замечал ничего вокруг. В том числе и охотничьих знаков, которые должен видеть каждый уважающий себя вогул. Именно поэтому сейчас он постанывал от боли и готовился умереть. Яма была старая, как и колья в ней. Медведю эта яма не принесла бы вреда, но Нибуша не медведь, кол прошил ему правую сторону груди. Теперь уже недолго. Оставался главный вопрос: «Что же делать с книгой?». Теперь Нибуша понимал, что это книга и, книга важная.

Яма была полу обвалившейся, и он мог дотянуться до стенки, что он и сделал. Прошло много времени. Он умирал и оживал вновь. Он сделал что хотел. Он спрятал книгу и присыпал ее землей. Получилось. Он подумал о детях и … тут же дух его отправился в чертоги предков.

***

Серпуль – старый остяк из древнего рода, что пришли с крайнего севера. Сыновья его выросли и завели собственные семьи. Жена умерла 10 лун назад, но он не унывал. Он вообще был крепким стариком, несмотря на свои преклонные годы. Серпулю было 56. Именно столько зим он пережил. Много раз его испытывал Торум. Посылал и медведя, и голодных волков, даже раненный лось посчитал своим долгом оставить на маленьком теле Серпуля свою отметину. Сейчас старик занимался именно этим обходил дозором свои умело расставленные ловушки. Поживы было немного – заяц да облезлая лисица, правда ему удалось подстрелить и белку. Меткий глаз, как и в молодости оставался метким. Да только силы были уже не те. И застрявшая в ветках белка не могла стать его добычей. Осталось проверить еще один силок и времени останется только на то, чтобы проверить волчью яму. Правда яма была старая. Колья в ней он не обновлял уже давно, но это ничего не значило, попадись в яму волк дорога ему одна – стать шкурой. Медведь мог, конечно, выбраться из подобной ловушки, но стал бы легкой добычей, его добычей. На яму он не очень надеялся слишком долго она стояла без добычи. Поэтому, когда увидел темнеющий в яме провал был приятно удивлен, но радость его длилась недолго – в яме лежал мертвый охотник – молодой вогул был мертв не один день, но ни насекомые, ни мелкие животные не тронули тела. Серпуль беспрестанно прося прощения у Торума, вытащил тело молодого охотника из ямы и отправился, смастерив волокушу, к местам захоронения своих предков. Мужчину нужно было похоронить, соблюдая все ритуалы, а это много работы. Но он ее сделает, во что бы, то, ни стало. Теперь это его долг. А пользоваться теперь этой ямой дурная примета. Серпуль спешил – солнце клонилось ко сну, значит, следовало спешить. Серпуль не заметил сделанного Нибушей тайника. Был очень расстроен, а может быть и не должен был его увидеть. И «чудесный дар Торума» остался погребенным в заброшенной волчьей яме.