Читать книгу Дети земли - Денис Олегович Кулиш - Страница 1

От автора

В нашем мире всё исчисляется и вычисляется, кто не пользуется этим, тот живёт во власти слепой удачи. Но удача не может быть больше, нежели Вы сами себе её можете представить, и зачастую на смену ей приходит его величество случай, который по большинству не благосклонен к тем, кто не желает видеть, а только смотрит.

Мы придумали себе рубеж, назвав его совершенством, но что находится за ним, за нашим пониманием реальности и обыденности, за рубежом совершенства? Правильно! Ничего, ибо нет никакой границы, есть только наше незнание о том, что там происходит.

Главное думать, что там что-то есть.

Содержание

Библиотека

Владыка вод

Лучи

Сон: Песнь чёрной девочки или пятая

Сущность и бытие

Фея или точка кипения

Дуб

Стихи

Библиотека

Акт 1

Книга времени

Что есть у человека, и нет у бога? – Спросил Номос.

Вера в чудо, у бога его нет. – Ответил Космос.

Библиотека.

По залу шествует библиотекарь, осматривая книги.

Библиотекарь

Из ряда в ряд томятся книги важно,

Им тяжести эпохи подают

И я средь книг, и даже мне бывает страшно,

Когда их тени жаждущего ждут.

Столпами знаний, миг великий,

Встает незыблемый Колосс

И для прозрения хитрец двуликий

Двусложно всем ответит на вопрос.

Но здесь лишь я и Он

И ветер забулдыга

Туда-сюда летает сквозняком.

Иду, и шаг вдали терзает эхом

Высокий многогранный потолок,

Что там забыл подвластный смехом,

Закованный в мозаике, крылатый серафим?

Я бы хотел по небу мчаться с ним

И в каждый присмотреться уголок.

Но вместе с ним мы связаны делами:

Он на стене картиной, я словами,

Каким бы не был возвышенным слог.

Прости меня, я двигаюсь всё дальше

И не способен красоте внимать,

Хоть в ней спокойствие, уют,

Но больше всё ж не переношу я фальши,

Которую за радость выдают.

Я среди книг остался одиноким,

Себя словами строго окружив,

Но нужных не нашёл и стали строки

Бессмысленно близки и недосягаемо глубоки.

Не выбраться по скользким стенам,

Как серафимам не сойти с картин,

Но я доволен мыслью надменной,

Что нахожусь средь книг один.

Что наша жизнь? Познания и выбор,

А это лучше делать в тишине,

Когда сосредоточие владеет взором

И нарастает лёд в душе.

Но сколько не искал ответа панацеи

Я всё ж найти его не смог,

Здесь на страницах жизнь Гипербореи,

Да вот беда, всё заблуждение и подлог.

Мы только тешим гений свой

Чужою мыслей, неживой.

Ведь нам историю диктуют те,

Кто оппонента победил в войне.

Раздаётся звонок у стойки.

Библиотекарь

Посетитель? Редкий гость.

Но он в законе здесь, правитель,

Который бросит на расправу кость.

А я как зверь блуждаю в лабиринте,

Чтобы найти потерянную злость.

Иду! Иду! Пред вами я, безликий,

По вашей прихоти желанное найду.

Лучом сверкая в памяти, великий,

Не то иду, не то стою

Я с книгами в одном ряду.

Гость

Признаюсь, я не подготовлен,

Теряюсь и не знаю, что читать.

Но всё же в выборе я ровен,

Хотелось бы про всё узнать.

Библиотекарь

Что значит всё узнать?

Гость

Чтоб перед дамою уверено пылать,

Я должен знать историю и слог,

И декламацию, философа урок,

Как в прошлом веке выражалась знать.

Библиотекарь

То прошлый век, сейчас другие дамы,

Их не возьмешь красивыми словами.

Гость

Так, что же делать мне, я еле жив?

Библиотекарь

Не правильный вы взяли путь,

Здесь нет сватов, библиотеки суть

Хранить, всё по порядку разложив.

Я вам совет один лишь дам,

Меж буйных красок, фееричных дам,

На украшение не смотрите,

Поймите верно – это хлам,

А выбирайте только ту, чей разум светел

И ту, что ты себе наметил

Не выпускай из рук.

Она должна в беседе быть приятна,

Во всем предельно аккуратна,

Чтоб доставало ей ума

Любить не только лишь себя.

Иначе жизнь вокруг не жизнь – тюрьма.

Гость

Из книг я знаний подчерпну

Сплетая тесно в монограмму,

Ну, а когда найду такую даму,

Надеюсь только не одну,

Как мне её в себя влюбить?

Библиотекарь

Таким же быть.

Гость уходит.

Библиотекарь

Глупцам не взять великие вершины,

Хоть миллионы пролистай страниц.

Им невдомёк, что на верхушке льдины

И с них легко свалится ниц.

Да, слог идёт через желания и чувство

И в этом кроется искусство,

А не блистать чужим мотивом,

По большинству начитанным из книг,

С чужим лицом притворствуя сатиром,

За должное воспринимая миг.

Они как черви роются в канавах,

Оттуда им не вылезть не когда

Их мысли скованны в управах

И не летят без должного труда.

Да, вот такие тёмные умы,

Вскоре будут разоблачены.

Голос свыше

Прибудет свет на много лиг,

Любезный друг листов и книг.

Библиотекарь

Ты кто, ты где?

Я слышу голос из неоткуда и везде.

Голос свыше

Я здесь, я там,

Я в вышине и по углам.

Библиотекарь

Так покажись, не прячь лицо,

Ведь в тени прячется лишь зло.

Голос свыше

У зла есть разное обличие,

Оно живёт, когда покуда

У человека есть стремление верить в чудо

Поправ приличие.

И у людей то право не забрать,

И по-другому не перевоспитать.

Воспрянь же духом я не зло,

Хотя и на меня находит грусть,

Когда разбрасываю серебро

Иным, показывая путь.

Сейчас же я во всей красе явлюсь.

С потолка, с мозаики спускается Серафим.

Библиотекарь

Прости, что не объят безумным фанатизмом

И не спешу в поклоне пасть,

Я не страдаю ранним ревматизмом,

Но и твою не признаю я власть.

Серафим

Разве ты не рад меня увидеть,

Внимать моим божественным словам,

Когда же многие стараются предвидеть

И поклоняются богам?

.

Библиотекарь

Из века в век терзалось поколение,

Но трезвость – истина мышления,

Мы так открыли множество замков.

Чтобы расставить правду по местам

Сломали головы немало мудрецов,

Пытаясь к лучшему идти всегда.

Где истина, живёт сомнение там,

Как и мышлению, проблемы лучшая еда.

Ведь напрямик лишь луч зари

Препятствие не в силе обойти.

А вы же путали познания следы.

Серафим

Но мы не раз показывали многолюдству

Прислушаться к какому чувству,

Какую правду выбрать или суть.

Из тьмы ведут запутанные тропы,

Спасённым же показан верный путь.

Библиотекарь

Спасённым?

Кто есть велик тому не нужно доказательств

И от того им не зачем вилять,

Но вот чей смысл подоплёки

Тот вынужден из неба пасть.

Какие помыслы их не были б высоки

Они от большего лишь только часть.

Такому не хватает выжить средств,

Лишь грубые увёртки

Расшатывают власть.

Но человек великого ума

Сам путь найдёт с небытия.

А глупого боюсь сильней всего

И не зачем спасать его.

Серафим

Исчадья ада бывает радо

Впереди идти парада.

Ему есть средство пасть на дно,

Но я ведь здесь не для того.

Библиотекарь

Так для чего же?

Серафим

С тобою мы похожи,

Нам скучно в этом бытие.

Ты ищешь, а когда находишь у груди

То тут же в путь пускаешься опять,

Как горняки копаются в руде.

Но ты объят тревогой взаперти,

Что истинно нужно, того не взять.

Библиотекарь

Что нам нужно?

Лишь озарение и добро.

Серафим

Нет, нет, ты не похож на тех других,

Которые живут и понимают только миг.

А ты бы взял планеты скопом

Со всего размаха и наскоком,

И там бы жил, себя венчая богом.

Библиотекарь

Да, роль завидная, но кто бы мог

Сказать и понять, я есть бог?

Серафим

Лишь бог.

Заходит посетитель, беседа прерывается. Серафим улетает на мозаику.

Посетитель

Дождит на улице, и что ж,

Я здесь решил найти укрытие.

Там день на день стал не похож

И прекратил своё развитие.

Библиотекарь

Не стойте у дверей и проходите,

Вон там читальный зал

Ну что стоите,

Иль он для вас размером мал?

Посетитель

Читать? Ну что вы я привык

Брать всё и сразу напрямик.

А чтение наводит скуку

Мне не понять её науку.

Библиотекарь

(Обращаясь к читателю).

И не поймёт такой дурак

Откуда всё взялось и как.

(Уже к посетителю).

Тогда вон кресло под стеной

Вы там найдёте уединение и покой.

Посетитель

Покой? Опять вы мимо цели.

Я непоседа и ловкач.

Мы, может быть, сыграем в карты

Или другой завяжем матч?

Библиотекарь

(Обращаясь к читателю).

Терпение присуще просветлённым,

Усидчивость одно из средств.

Кто мыслью кропит и чтит её в законе,

Тому известно будущее наперёд.

(Уже к посетителю).

И с кем играть, когда бывают торопыги

Грубы, глупы и каждый из них горд?

И кто, скажите мне, штурмует небосвод,

Когда о небе знают прощелыги,

Что синее оно, иль что бывает дождь?

Им в руки б взять познания мотыги,

Провозглашая, знание – вождь.

Тогда лишь люди могут взяться делом,

За сотворение в решении смелом.

А с вами бы не сел за один стол,

Хоть голоден я б был и гол.

Посетитель

Тогда я знаю, что выбрать за игру,

Дуэль, я по-другому не могу!

Библиотекарь

(К читателю).

От чего, скажите же на милость,

Мне принимать, что в глупости явилось?

Но трусом я не назовусь.

(К посетителю).

Уже чуть раньше говорил

Вы торопыга и сатир.

Таких как вы я вовсе не боюсь.

Посетитель

Тогда за дело, вот саквояж,

В нём всё для купли и продаж.

Давай же, выбирай любой,

Какой понравился пистоль.

Библиотекарь

Вы подготовлены к дуэли

И как войти с таким посмели

В обитель тишины усердной.

Как бы смотрел на это Ной,

Когда те звери, что он взял с собой

Друг другу рвали горло, грудь,

Забыв про выживание путь?

Ну что ж, прошу проследовать за мной.

Выходят на задний двор.

Посетитель

(Рассматривая пистолет)

Как восхитительно блестит металл

Я бы весь мир в него объял

И под безликий выстрел громовой

Ликует одержимый бой.

Библиотекарь

Убийца. Товар своё показывает лицо,

Когда дают ему на действие добро.

Таких как вы, гнилую рать,

Всенепременно нужно убивать.

И выбрав меньшее из зол,

Пред большим одесную

Я на себя беру обязанность такую.

Люди расходятся на почтительное расстояние. Поднимают пистолеты. Раздаётся бой часов.

Библиотекарь

Когда двенадцатый махнёт удар,

Тогда и выстрелим.

О, как же мир бывает мал.

Посетитель

Согласен. Я пятый слышу бой.

Все умерли, кто так стоял передо мной.

Библиотекарь

Нет места страху, когда атакой быстрою,

Бросаешься в орду с размаху. Я выстою.

Посетитель

Седьмой удар, за ним восьмой

И смерть близка, она у нас над головой.

Библиотекарь

Девятый. И в такт часам я время берегу,

Ну что ж молчу.

После мига затишья раздаётся двенадцатый удар часов. Громыхают вы

стрелы. Библиотекарь падает раненым, посетитель в спешке удаляется.

Спускается серафим.

Серафим

И как такое представление,

Когда глупцы ликуют в вожделении?

Библиотекарь

Всего обидней, что вышел победитель

И мнит себя, как будто небожитель,

И по плечу ему любая кладь,

А я могу лишь полагать,

Что на него стрелок найдётся быстрый.

Серафим

Не думай о таком, то дух не чистый.

Его я вызвал из преисподней дна,

Чтобы развить природу зла.

Библиотекарь

Зачем? Иль ты хотел меня убить

Чужой рукою,

Чтобы сидеть над головою

И язвить.

Серафим

О нет, мой выход состоит не в том.

Когда ветшает старый дом,

Его разумно подновить,

Затем гостей в обнову пригласить.

Библиотекарь

Не понимаю, объясни,

Недолго мне осталось жить,

В глазах витают белые огни.

Серафим

Что видно взору не понять,

Его проверить нужно и доказать.

Я за тобою наблюдал с высот небесных,

Следил как мысль твоя течёт,

Там в вышине нет помыслов чудесных.

Спустился я сюда и вот

Подвергся человек моему действу.

Чтоб дань отдать небесному семейству,

Ты испытание прошёл на страх.

Библиотекарь

Пади семейство то во прах.

Серафим

Не горячись, ты жив, здоров,

Смерть далека, здесь нет её шагов.

Серафим проводит ладонь вдоль раны, и она исчезает. Действие сопровождается свечением.

Серафим

Тебе в признание за годы трудовые

Я подарю, не горы золотые,

Они не нужны это хлам,

А вот, держи, великую из книг.

Тебя она, как в море бриг,

По временным взметнёт волнам.

Когда прочтёшь строку одну,

Тогда в эпоху точно ту

Перенесёт власть книги этой.

Серафим отдаёт толстую книгу и взлетает вверх.

Библиотекарь

Не улетай, постой!

Мне расскажи её устой,

Инструкцию подай,

Не улетай!

Но нет, он наверху мозаикою покрыт,

А предо мною книжный том оправою завит.

Когда не это светопреставление

Я б не поверил этому решению.

Ну что ж, проверим книгу, отданную под охрану,

Но здесь я открывать её не стану.

Проходит в тесную комнату и запирается на замок. Кладёт перед собой книгу.

Библиотекарь

Как мне воспринимать сей дар?

Как хлам ненужный или пар,

Как радость, что ищем мы всегда,

Как камень философского труда?

Но если не прочесть труд до конца,

Кто б мог судить о тяжести венца?

К познанию следы жестоки,

Мне надлежит расширить кругозор,

Понять витков чарующий узор

И изучить все дремлющие строки.

Почему же я объят тревогой,

Как будто бы теряюсь в первый раз?

Словесность девственно ручается подмогой,

Когда весь смысл потерял приказ.

Слова без смысла, что бывает хуже?

Лишь помыслы за ними, скрываемы потуже.

Так вот в чём кроется тревога,

Мне назначение слов понять необходимо строго,

А не теряться мыслей легковесной

Средь темноты во клетке тесной.

Чтоб не сбиться с верного пути

В корень пристально смотри.

Мне кажется готов

И я её открою.

Библиотекарь тяжело открывает книгу на первой странице.

Я так и знал, здесь нету слов,

Лишь желтизна страниц.

Обман? Загадка? Иль насмешка без границ?

Загадки нет сложнее той,

Когда не знаешь, есть ли тут загадка

И не спросить совета за спиной

Один я на один с самим с собой,

То горько мне, то сладко.

Что делать?

Выход должен быть.

Когда вокруг терзает пустота,

Тогда ты должен сотворить

Частицу мелкого следа.

Затем его расширить и развить,

Ведь только так рождается среда.

Из духа в мысль, из мысли в дело,

Из дела в пар,

Лишь бы был материал.

Эврика!

Впопыхах библиотекарь срывается со стула и роется в окружном хламе здешней комнаты. Находит перо и пустую чернильницу. Кладёт их на стол.

Здесь нет продуктов от прогресса:

Ни ручки, ни карандаша,

Но я не мот и не повеса,

Пером управлюсь. Во мне старая живёт душа.

Ан, нет чернила, что ж не горе

Я обойдусь и каплей крови.

Из кармана достаёт нож для резки бумаг и режет руку чуть ниже локтя. Стачивает кровь в чернильницу.

Я заведён как сто колоколов,

Во мне бушуют громы и раскаты

И даже если б бог в наш мир пришёл

Не возбудил меня как надо.

Но вот вопрос, что первое я должен написать,

Чтоб гладь страниц не замарать?

Что думаю, чего желаю, чем живу!

Я букву первую витками наношу

И слово мудрость мудростью пишу.

Библиотекарь пишет слово "мудрость" и читает его. Внезапно человека охватывает морской ветер и пол под ногами начинает покачиваться. Он оказывается на корабле под палящим солнцем. Вокруг бегают матросы, обеспокоенные своими делами. Незваный гость попадает на глаза почтенному человеку, стоящему у кормы. Человек машет рукой, чтобы гость подошёл.

Библиотекарь

(Обращаясь к читателю)

Чудны дела я был в теснине стен,

Но вот пропал унылый плен,

Теперь же море бьёт волною

И небо синее над головою

Плетёт испариною прядь.

Я мог бы восторгаться бесконечно

И не снимать иллюзии печать.

Но кто-то машет мне рукою,

К нему иду, как будто под пятою.

Тот человек внушает ропот,

Я перед ним железка, робот,

Которым можно управлять.

Чем ближе, тем яснее силуэт,

И в недрах памяти встаёт момент:

Из мрамора лицо и тот же взгляд

Заставит всякого свернуть назад,

Горбинкой нос хребтом высоких гор,

Копна волос завитые в узор.

Сомнений нет, я видел его ранее

В извечной позе, в изваянии.

Сомнений нет! Да, это Пифагор.

Пифагор

Я разучился удивляться

Путём познания труда,

Но ты пришёл из не откуда,

Не промысел ли эта чуда?

Какой же бог прислал тебя сюда?

Библиотекарь

Я сам. А путь не видан мне и он

Во мрак густой был облачён.

Пифагор

Корабль мой на парусах

По водной глади мчит домой.

Зачем ты на него ступил нагой?

Ты друг любезный или враг?

Библиотекарь

Ни то и не другое.

Сюда явился, чтобы познавать.

Чтоб будущее нам узнать

Необходимо изучить былое.

Тебе я здесь не буду в тягость,

Отвечу на добро добром,

А не златом или серебром,

Задумывая при этом пакость.

Пифагор

Добро как роскошь и богатство,

Их потеряв ты попадешь в рабство

Уныния и горя,

Вот так до основания сгорела Троя.

Тебя же назову я гостем и начну любить,

Когда ни шагу с места,

Меня опять сумеешь удивить.

Я посмотрю с какого сделанный ты теста.

Библиотекарь

Здесь, с места не сходя

Могу в теории я рассчитать вес корабля.

Пифагор

Занятна мысль, ты не иначе гений,

Но должен в логике развить цепочку рассуждений,

Чтобы я понял это не обман,

Ведь ты заранее узнать всё мог.

Библиотекарь

Пришелец я из дальних стран,

Но не обманщик, я с этим строг.

Масса тела, практически любого,

В физической перебывает власти

И зависит от плотности и его объёма.

Корабль делим мы на составные части,

Как строили бы снова,

Так делали, когда делили расу

И правили там день за днём.

И так: находим по отдельности их массу,

Перемножая плотность на объём,

Затем сложив понятие зрелое,

Уже находим целое.

Пифагор

Для страны любой

Такой лазутчик, как герой

Библиотекарь

Я не лазутчик и не проныра,

Я не объездил и полмира.

Библиотека – вот дом мой и страна,

Но я там чуть не пал с ума

И путешествию решил предаться,

Чтобы насыщено сполна

Изведать сущность бытия.

Вперёдсмотрящий с вороньего гнезда

Корабль! Персы! Полным ходом

Идут на нас воинственным походом!

Пифагор

И тут от них покоя нет,

Куда не ткни один запрет.

Капитан

Не спите крысы! У борта,

Берите вёсла на бока,

Живей! Живей!

Вас бес попутал,

Лиходей!

Библиотекарь

Догонят Персы, ход их бойкий,

У нас не копий и не войско,

Но побеждённым быть в бою,

Без боя всё же не могу.

Пифагор

Так действуй же, я посмотрю.

Библиотекарь

Тогда командования корабля

Беру сугубо на себя.

(К читателю).

Не выдержать сраженье нам,

Мы беглецы, а беглецам

Необходимы прыть и ход,

Быстрее чтоб идти вперёд.

Мы увеличим скорость судна

Тем, что для греков не доступно.

Хоть штиль сейчас, но паруса

Поднимут лодку в небеса,

Путём давления из пара.

И древо смольного угара

Нагреет смесь до полного накала.

(Уже капитану).

Распорядись, чтобы матросы

Котёл тащили вот сюда,

Да расчехляйте паруса

И приготовьте тросы.

Капитан

Так штиль вокруг и гладь,

Нам паруса, зачем же распускать?

Библиотекарь

Выполнять!

Один из матросов

Всё ближе Персы, словно ад,

Аида гончие трубят,

Как псы Эреба

Штурмуют небо

И веет смертью их ярый взгляд.

Там ждут Титаны для расправы

Мы все погибли до начала

И Посейдону моря мало