Оглавление
Денис Петришин. Психоанализ на основе персонажей видеоигр. Для непсихоаналитиков
Часть I. Анализ персонажа и персонаж анализа
Сюжет, событие и психоанализ
Поле значений
Понимая психоанализ
Часть II. Игропатология обыденной жизни: организация объектных отношений
Теория сексуальности
Система привязанности
Стили привязанности
Поиск объекта
Выбор партнера
Геральт и Йеннифер
Кратос: эдипальный отец
Инициация
Горе отца и горе сына
Власть отца и отец власти
Пограничная организация
Обсессия и компульсия
Гнев и контроль
Условия гнева
Страх близости и страх отчуждения
Объектное смещение
Отцовский триггер
Восхождение Зевса
Кастрирующий отец
Атрей: эдипальный сын
Эдипальная ситуация
Идентичность
Голоса, усиленные отцом
Чувствительность
Идентификация с агрессором
Гнев Атрея
Вина без деяния
Отыгрывание вытесненного влечения
Соматизация либидо
Новая идентичность
Ивар vs Атрей
Убийство отца
Обесценивание
Фрейя: эдипальная мать
Любовь и война
Кастрирующая мать
Контроль и обладание
Атрей как замещение
Фрейя и мужчина
Забота
Вина за заботу
Союз против мужа
Гнев материнской власти
Утраченный и вожделенный объект
Прошлый опыт в настоящем
Жертвенность
Два сапога пара
Бальдр: до-эдипальный сын
Ангедония
Пограничная ситуация
Размытая идентичность
Враждебные отношения
Психотические состояния
Отчаяние и гнев
Самоповреждения
Сепарация-индивидуация
Связь с ПРЛ
Мать и тело
Часть III. По ту сторону принципа виртуальности
Неврозы в The Witcher 3
Навязчивое повторение
Вытеснение
Случай Анабелль
Случай Пятнистого Вихта
Психозы в Hellblade
Сверх-Я и мозг
Сенуа
Запреты отца
Нарциссизм
Йеннифер
Психическая травма
До травмы: основание
Во время травмы: состояние
После травмы: совладание
Литература
Отрывок из книги
В данной работе будет отражено исследование вымышленных персонажей с позиции психологии и психоанализа. Условность, положенная в основу этого исследования, предполагает следующую договоренность: представим, что каждый из персонажей – живой человек. То есть мы уславливаемся на время расценивать каждого из них как действительно существующего человека и задаемся вопросом: что можно о нем сказать, применяя к нему язык психологии и психоанализа? Следует сразу уточнить разницу между такими категориями, как единичное и общее. Психология как наука занимается общими явлениями. К примеру, когда в психоаналитической теории описываются принципы работы психического аппарата человека, речь идет о неких общих представлениях о его работе, свойственной, в сущности, всем людям. Поэтому, согласно Аристотелю, наука занимается т. н. вторыми сущностями.
Что это значит? Наука не изучает конкретно того же Аристотеля как личность (первая сущность). Она изучает личность вообще (вторая сущность), то есть явление «личности» у людей в принципе. Таким образом, теоретические выкладки психологии или психоанализа – это общее, в то время как исследование и понимание конкретного человека с применением теоретических выкладок – это единичное. Следовательно, любой вывод касательно представленного персонажа, во-первых, относится не к общему, а к единичному, а во-вторых, является мнением познающего субъекта. В психологической работе с живым человеком я делюсь своим предположением и видением того, что, почему и зачем с ним происходит. В живой практике человек может отвергнуть, опровергнуть или уточнить мои слова. Важно помнить, что задача психолога, психоаналитика или психотерапевта – не ставить диагнозы, а понимать и объяснять происходящее с конкретной личностью.
.....
По сути, истолкование текста – это перевод его знаков в другие, через которые мы можем понять содержимое исходного текста. Примером также может послужить перевод текста с одного языка на другой, особенно когда речь заходит о языках разной структуры. Каждый из нас, вероятно, сталкивался с ситуацией, в которой дословный машинный перевод английского текста на русский может выдать абсолютную несуразицу. Из всего этого мы выводим базовый тезис: каждый компонент художественного произведения вне зависимости от природы его образования (необходимой или случайной) входит в поле значений и, соответственно, имеет значение собственное.
Что же касается анализа игровых персонажей, то здесь следует сделать несколько оговорок. Начнем с того, что всякий человек в некоторой степени психолог: он исследует свое поведение и поведение других людей, строит в своем разуме представления об этом поведении и об отношениях с другими. По сути, каждый человек, который читает художественную литературу, смотрит кинофильм или проходит сюжетную видеоигру, ментализирует наблюдаемых персонажей. Понятие ментализации предполагает когнитивную способность человека представлять себе свои и чужие состояния, намерения и чувства, а также строить предположения насчет их причин1. В принципе, если бы люди не могли строить более или менее достоверные представления о других, то мы бы просто не смогли говорить ни о какой коммуникации и кооперации. Людям всегда было интересно, что стоит за поведением других людей, особенно когда речь заходит о предсказании их поведения. Собственно, художественная литература, кинематограф и сюжетно ориентированные игры рассказывают нам о людях (или антропоморфных сущностях), за которым читатель, зритель или игрок с интересом наблюдают. В этом смысле искусство и наука формируют в рамках языка некоторый опыт, который люди активно впитывают. Именно поэтому хорошая история с хорошо проработанным персонажем, что называется, цепляет. Что значит «хорошо проработанный»? Это значит, что поведение персонажа кажется нам достаточно достоверным. Если поведение персонажа расходится с нашими фоновыми знаниями и опытом, то вполне вероятно, что либо этот конкретный персонаж оставит нас равнодушными, либо даже сама история и ее воплощение вызовут протест и возмущение: мол, на самом деле люди так себя не ведут! Это, кстати, совершенно не значит, что автор дурак и ничего не понимает в том, о чем рассказывает. Может статься, что зритель попросту не обладает определенным фондом знаний и опыта, необходимым для того, чтобы извлечь смысл из наблюдаемого. Понимание очень сильно завязано на фоновые знания, с которыми связывается восприятие материала.
.....
