Тёплое золото в хрупко-розовой колыбельке Теодора & Саломеи. Святочные рождественские песни

Оглавление

Денис Сергеевич Шпека. Тёплое золото в хрупко-розовой колыбельке Теодора & Саломеи. Святочные рождественские песни

Машенькино предисловие

Тёплое золото в хрупко-розовой колыбельке Теодора & Саломеи

Первая, венчально-рождественская

Вторая, необъятно поздравительная

Третья, свободная духом, посвящённая памяти

Четвёртая, полная торжества и омовения

Пятая, самая нежная

Шестая, пасхальная (мм1)

Седьмая, четвёртым июля, летним шёпотом

Восьмая, предначертанная ли

Сказка, про щеночка из розового золота

Десятая, беззаветная и абсолютно любимая

Одиннадцатая

Отрывок из книги

Кроватка, на которой он покоился, была похожа на старый театр. Я лежала и глядела в его закрытые веки, представляла, что водичка, что падает с неба за окном в это дождливое Рождество, поступает ему внутрь прямо через его красивую трубочку. Это был театр всех стихий: на полочке по одну сторону кровати за моей спиной тепло горела свеча в виде мамы, обнимающей своего ребёнка. Ими были два ангела, которых мама с папой увидели на набережной у храма Спаса на Крови той летней ночью, и один из них медленно исчезал, уже догорал, всецело отдаваясь огню, но оставляя объятие на плечах младенца с сердцем в ладошках. Поэтому освещение в тихом театре мама и папа часто зажигали вместе. Комнатка была самой зелёной в нашем доме, и мне дышалось в ней лучше, чем на улице, даже сейчас, когда окно было плотно закрыто. Земля, свисающие растения в горшочках, живой мох на стенах – все они по моему поверью приближали настоящую жизнь моего Теодора. Не хватало лишь ветра – и набрав столько воздуха, сколько не вместили бы и две таких как я, я очень нежно, нежнее перелёта птиц, взяла в ручки его лицо и аккуратно, как можно долго подула на него, его веки, такие родные, словно тянула фальцетную ноту на уроке пения. Сегодня был особенный день, и я вновь представила, что однажды этой ночью моё желание сбудется, и от такого моего касания Теодор откроет глаза цвета купала Голубой мечети, Айи Софии в Стамбуле. Я оставила привычный и самый волшебный поцелуй в лоб немного на попозже, когда случится то, что придумали наши мама и папа.

Лишь только вчера, в сочельник, они рассказали мне о своём венчании. Они были вместе уже много-много лет, меньше, чем исполнилось в том году мне всего на три месяца. Завтра наступило так же стремительно, как рождалось их небольшое объяснение сначала Тео, а после мне, почему они давно мечтали, так долго к этому шли, продолжая свою любовь в друг друге. С вечерних небес за высоким окном падали ледяные осадки, но успевали растаять на пути к матушке-земле. В любую погоду из их святыни неподалёку должен был приехать священник, прямо в эту комнатку, где лежали бы я и Теодор, но мне, со слов мамы и папы, было разрешено во время самого обряда встать между ними. Обнимая его ручкой на плече, я делилась с Тео очень светлыми, спокойными ожиданиями от того, как уже скоро мы ясно увидим, что всё это время являлись доказательствами одной вечной любви. Я попросила его немного подождать, чтобы мамонтёнком спуститься вниз.

.....

– Разве иначе бывает?

– Словно он не понял мой вопрос, он удивился ему, но нашёл, легко произнёс ответ:

.....