Читать книгу Эхо Карфагена - Денис Валерьевич Милек - Страница 1

Начало

Немецкий городок Санкт-Вендель тихо спал одним августовским утром. Воскресенье. Тишина. Нега и спокойствие. На дорогах практически ни души. На обочинах припаркованы малолитражки, в основном дизельные, практичные и экономичные, как отражение германской рациональности. Хозяева машин привыкли с детства ценить каждую монету. Если бы кто-то из них вздумал выйти из дома в этот ранний час, то был бы явно удивлен этой странной процессии: по улицам глухо рыча проехали три черных внедорожника Лэндкрузера 200. Само по себе это было необычным. Такой вызов всему сонному городу с его житейской бережливостью и экономией. Машины проехали по основной улице города и остановилась у супермаркета сети Wasgau. Водители вышли и через пару минут вернулись с бумажными стаканами кофе.

      Интересной деталью были российские номера на всех трех авто. Машины начали разделяться: две остановились у обочина, третья свернула на ближайшую улицу и проехав совсем немного остановилась возле неприметного домика, которых на этой улице было полно.

Еще одной необычной деталью был дрон, запущенный до этого в небо, и висевший в облаках невидимой птицей над машиной. Из дома вышел спортивного вида молодой человек и сел в машину, где его поприветствовали.

– Привет, Отто, как наш клиент, – спросил молодого человека Кирилл, начальник службы охраны сидевшего рядом российского миллиардера Сергея Куренко.

Отто сделал гримасу и ответил по-русски, но с характерным немецким акцентом: «Ребята, мы все понимаем, зачем я это делаю. Но оказывая вам услугу, я как социальный работник, закрепленный за, как вы выразились «клиентом», я сильно рискую, если он побежит в полицию, или социальную службу, да мало ли куда».

– Вероятность что старик куда то побежит чрезвычайно мала. С его секретом не особо побегаешь. Если он решит рассказать все как есть, то попадет или в психушку, или просто поставят на учет как старика с деменцией. Нет, ему некуда бежать. И мы его самые лучшие друзья, которым он только и может рассказать. Лучшие друзья, понимаешь. Кому он еще скажет? Жене? Она уже все знает, и я думаю многократно они уже говорили об этом. А я умаю, когда столько лет обладаешь секретом, то тебя просто распирает, так хочется с кем-то поделиться.

– Я бы не сильно на это рассчитывал. То, что наш старик прожил до такого почтенного возраста, говорит о том, что он не из болтливых.

– Хорошо, не любит он говорить об этом. Но тебе было поручено подготовить его и сказать, что нам все равно что он сделал в прошлом. Нам нужно установить только некоторые детали, сопоставить факты. И это все. Если он это понял, то также понял, что ему ничего не угрожает. Мы хотели найти для этой пикантной задачи такого человека, который бы справился с этим. Предыдущего социального работника перевели в другое место, поставили тебя. Нам гарантировали что ты профессионал. Твоя работа хорошо оплачена. Надеюсь, все довольны? – Сергей успокоил Отто

– Я всем доволен, уж оплатой – точно. Но вы приехали рано утром в воскресенье! Это что, такой намек на июнь 1941 года? – парировал Отто

– Сейчас же не 4 утра. А воскресенье- потому что не охота в пробках стоять. Нам еще во Франкфурт возвращаться.

– Но вы приехали на огромном крузаке с российскими номерами! – Отто подождал секунду. Но это не вызвало никаких эмоций у его собеседников. Они смотрели на него, ожидая продолжения тирады. – Не? Никого не смущает? Тогда мне кажется, что вы забыли еще советский флаг на крышу, а потом начать пить водку на капоте. Чтобы уж точно вся улица вышла посмотреть.

Отто тревожно оглянулся вокруг. Но городок по-прежнему спал.

– Машина бронирована по классу БР4 с длинной броней. Класс 5А, выдержит огонь из автомата и снайперской винтовки типа СВД. В своей броне мы точно уверены. Поэтому брать на прокат автомобиль не имеет смысла. Уж извини, но что может отмочить наш подопечный, мы не знаем, – Кирилл попытался успокоить Отто.

– Ну он точно не стал бы стрелять! Он просто старик, живущий с вашим каким-то секретом. Ему 95 лет, и он вообще для своих лет очень в хорошей форме, но точно сюрпризов я бы не ждал. Я его предупредил что сейчас вы зайдете. Просто небольшой разговор и все. И больше он вас не увидит. Он понимает, что я не совсем обычный социальный работник, а вы не просто любопытная молодежь с расспросами о последних днях войны.

– Ты пробыл в доме достаточно долго, ты заметил что-то необычное? – уточнил Сергей.

– Ну не особо чего интересного. Кроме книг. Ну а его книги… Они структурированы весьма интересно. Есть часть по хирургии, анатомии, физиологии, что понятно- ведь он врач в прошлом. Но по виду, их давно не открывали. И отдельно стоят книги по истории, но как-то избирательно. Я не особо вдавался, но явно что старика интересует история древнего Рима. Сочинения Тита Ливия, Полибия. Еще историки, но их я не запомнил. И про Карфаген разные каталоги с фотографиями, несколько книг именно с названиями «Карфаген». Про Пунические войны довольно много. В общем- тот период его интересует. Есть даже та, что я в детстве читал про Ганнибала и его переход через Альпы. И в общем то все вокруг этого. Поэтому нельзя сказать, что он читает про всю историю, а его интересует конкретный отрезок времени и конкретный регион. Странно мне это показалось. Да, еще статуя, вернее несколько статуй, все они изображают одну и туже женщину. Я Отто спросил на днях, что это за статуи. Он ответил, что вроде хобби такое. Я потом погуглил. Оказалось – это все изображения богини Кибелы, почиталась в средиземноморском регионе в незапамятные времена. Еще интересное название у нее- мать богов.

– А чего ты подопечного не спросил, чего это он, в католической стране статуи непонятные по дому расставляет, вместо распятий?

– Ну я вроде как социальный работник, да еще на подмене. Так что сильно расспрашивать мне вроде как не к лицу. И задания мне такого не давали. Вы уж с расспросами сами как-то разбирайтесь.

– Ну на старости лет кто марки собирает, кто старые кадиллаки, вот он- историю читает, как по мне- криминала нет, – хмыкнул Сергей. – Я недавно передачу видел про деда одного, так он танк времен войны восстановил. Так что каждый ностальгирует по-своему.

– Да, но есть так сказать вишенка на торте, это одна книга в собрании нашего объекта. Старое издание, довоенное. По-моему, 1937 года. Довольно скандальная книга. Я ее заприметил и специально поискал информацию. Автор атласа – Эдуард Пернкопф, профессор анатомии, занимавший в свое время пост ректора Венского университета, был нацистом, так же, как и четыре его помощника – иллюстратора. В анатомический театр, где работали авторы атласа, привозили тела жертв нацистского режима. Поэтому как минимум половина из 800 иллюстраций атласа написаны при вскрытии тел узников, погибших от рук нацистов!

– Ничего себе! – воскликнул Кирилл. – Так эта книга запрещена наверно?

– Ну сейчас атлас больше не переиздается. Но он и не запрещен официально. Разрозненные тома можно найти в букинистических магазинах; в зависимости от года выпуска цена сильно разнится – от нескольких десятков до нескольких тысяч долларов. Я полистал книгу, это вроде самое первое издание. Мне кажется очень дорогое. Там в первом издании первого тома, вышедшем кажется в 1937 году, подписи двух иллюстраторов, и они включают нацистскую символику – свастику и эмблему СС.

– Ну раритетная книга у пенсионера, заставшего войну. Что такого. Мы же не за этим приехали, – Сергей был явно настроен заканчивать разговор.

– Да. Согласен. Просто не все бы такую книгу спокойно хранили бы на полке. Я просто подошел и полистал. Мы тут по ходу моего общения с этим дедом делали его психологический портрет, при все моем скепсисе к подобным методам, я поддерживаю вывод: его прошлое не только не тяготит нашего пенсионера, он им даже гордиться в полной мере. И книгу поэтому не прячет. Многие после той войны в Германии относятся к событиям тех лет как к тягостной памяти. Но только не этот дед. Я почитал в интернете, когда в 1990 годах узнали историю создания, то атлас перестал переиздаваться. Королевская коллегия хирургов Англии заявляет, что в вузах и медицинских учреждениях Британии атлас больше не используется, хотя несколько экземпляров многотомника хранятся в библиотеках. Была специальная комиссия по этике, которая особо ни к чему не пришла, – уточнил Отто.

Заговорила рация в руках Кирилла: «Ребята, мы с дрона видим, как объект с заднего двора через запасную дверь вышел и довольно бодро идет по параллельной с вами улице».

– Ребята, ведите его, – отреагировал Кирилл

– Ну как тебе старичок? Походу не совсем желает общаться с нами, – Сергей иронично посмотрел на Отто

Старик довольно бодрым шагом прошел пару кварталов и остановился у серии гаражей. Открыв один гараж с пульта, дождавшись, когда двери откроются, он прошел внутрь, где оказался серебристый Фольксваген поло. Уже сев в машину и собравшись было выезжать, он оказался заблокированным подъехавшей одной из машин сопровождения Сергея. Несколько человек, выйдя из авто, несмотря на свои немаленькие габариты, быстро заняли собой весь объем гаража и просочились внутрь машины. Старина Отто не успел даже испугаться. Даже банально заблокировать двери ему не дало то гипнотическое состояние, в которое он впал, наблюдая, с каким изяществом и военной грацией все было проделано. Блокировавший выезд автомобиль уехал, но хозяин Фольксваген потерял желание и возможность куда-то ехать.

Внутри машины установилась напряженная тишина, двое парней сидели сзади, один рядом с Отто впереди, ключи из замка зажигания были изящно извлечены. Сидевший сзади парень мягко обыскал Отто. На руку Отто, лежащую на руле была не менее изящна накинута пластиковая лента, которая намертво соединила руку и руль. Выйти старик теперь не мог. Если только оставив руку на память его новым гостям.

Парень на переднем сиденье начал разговор.

– Вы сегодня с утра пили кофе вместе со своим социальным работником. И на ручке чашки была какая-то неприятная маслянистая жидкость, – парень посмотрел на старика. – Вы еле оттерли ее. Но на самом деле вам КАЖЕТСЯ, что рука теперь чистая. Пленка все еще на руке. Это метка. Она безвредна. Но для дрона, который в данный момент прямо над нами, вы «светитесь за несколько километров». Практически рождественская елка на темной площади. По это же метке, кстати можно даже нанести точечный удар ракетой, или просто послать пулю. Но это все к слову. Просто чтобы вы поняли, что бегать просто глупо. Мы не запугиваем, а просто обрисовываем ситуацию. Чтобы вы поняли, что мы не шутим и не вешаем лапшу вам на уши, будьте добры посмотреть на улицу.

В тот момент, как старик взглянул через лобовое стекло на улицу, он увидел, как довольно миловидное летающее устройство, стрекача четырьмя пропеллерами опустилось перед его воротами и потом так же стремительно взмыло вверх.

– Ну убежали бы вы сейчас, – продолжил собеседник. – Все время бегать не будете. Устанете точно. Но это глупо, мы не представляем опасность. Мы знаем, что вы не простой немецкий пенсионер, мы знаем, что у вас огромное состояние. Но нам не интересно откуда средства. Мы не за этим приехали. Мы не грабим вас. Мы и так знаем, что деньги были вами обретены вместе с тем секретом, о котором с Вами хочет поговорить наш шеф. Просто облегчите себе жизнь, а нам- нашу работу. И тогда вы вернетесь домой к своей жене Марте, а мы навсегда исчезнем. Ну право слово, бежать некуда просто. Дате нам выполнить задачу. Договорились?

Старик кивнул.

– Но раз уж вы такой бодрый, то пока посидите пристегнутым к рулю. А потом отстегнем.

Парни вышли из машины и уступили место подошедшим Кириллу и Сергею.

– Вы уже явно проснулись, выпили кофе и даже успели сделать небольшую пробежку с утра, – Сергей начал знакомство. – Мы предлагаем начать наше знакомство с начала. Мои ребята отступают на исходные позиции, вы идете домой, мы приходим с Кириллом следом. Я планирую, что разговор не должен быть долгим. Я вам скажу даты и место. И некоторые события из вашего прошлого. Все что я хочу, чтобы вы мне прояснили некоторые детали, которые я узнал от своего деда. Мой дед, Петр Куренко, был в Освенциме вплоть до освобождения союзными войсками. Так как он был медиком, он помогал вам с ранеными немецкими солдатами, которые стали поступать незадолго до освобождения Освенцима. И тогда произошло то событие, которое изменило и вашу и его жизнь. И дало значительные средства, чтобы вы смогли всю оставшуюся жизнь искать ответы на загадку тех дней. Но ни вы, ни мой дед так и не разгадали, насколько я понимаю.

Старик внимательно изучал лицо Сергея.

– Передайте эстафету мне. У меня есть желание, силы и средства. Будем откровенны, ваше время подходит к концу. Мой дед обрел свой покой. Совсем недавно.

Старик опять внимательно оглядел Сергея ясными глазами. Глазами, в которых читался явный интерес. Но интерес такой бездушный и холодный, словно старик смотрел на Сергея как на препарированную мышь на столе в лаборатории. Старик явно вновь обрел уверенность и успокоился. И от этого его спокойствия, стало неспокойно Сергею. У него возникло ощущение что они что-то важное упускают прямо в данный момент.

– Так вы не от Генриха? – старик решил заговорить.

– Генрих? Не знаю такого. Я от Петра Куренко, моего деда, – повторил Сергей.

– А, я-то думал, Генрих опять активировался. Что он придумал очередную историю, подсунул мне социального работника. Который весьма неуклюже про статую Матери богов расспрашивает, – Отто хохотнул. – Так Вы действительно от Петра?

– Мне повторить еще раз? Я не знаю Генриха. Я от Петра Куренко.

– Петр Куренко. Да. Я помню его. Я еще тогда шутил, говорил, что недаром Петр по-гречески – это камень. Действительно мощный был. Как медведь. Я помню все…, – Отто сощурился и взглядом как будто обратился в прошлое.

– Пожалуйста, давайте прекратим игру в кошки- мышки и просто все закончим, – Сергей положил руку на плечо Отто.

– Да, не самое лучшее место для разговора получилось, – улыбнулся Отто. – Но я не хотел беспокоить свою жену. Если бы она узнала, что это Генрих вас прислал, она бы расстроилась.

– Что за Генрих такой? – не выдержал Сергей.

– О, это наименьшая из загадок, которая встретиться Вам на пути, – Отто явно забавлялся. – А Вам то, именно Вам зачем все ЭТО? Что Вы хотите узнать? Грааль найти? Источник могущества и молодости? Вечную жизнь? Или выиграть в президентской гонке? То, что Аненербе не смогла со своей кучей ученых, сделаете Вы? – старик усмехнулся. – Что Вам дед рассказал? Чем обнадежил? Вы что не видите, он умер, а я уже тоже глубокий старик. Мы более 50 лет гонялись за тенями. Единственная польза, так это в том, что как говорят, кто занят научными трудами, Альцгеймер не настигнет. Но это- единственно реальный результат.

Сергей молчал и тоже изучал Отто.

– Вы ничего особо не знаете, верно? Все какие-то догадки не более, – старик все более распалялся. – Ну конечно, если бы Петр заставил свою часть секрета начать работать, Вы бы не приехали ко мне. Да только у него был самый главный козырь. И он его не разыграл. А у меня – так, пшик. Ничего я сказать не могу. Но совет дать- запросто. У Вас есть деньги. Они у Вас точно есть, если Вы- внук Куренко. Ну так и живите полной жизнью, радуйтесь. А не бегайте, как мы по всему миру, не перелопачивайте тонны исторической литературы. Все это начнется как хобби, а закончиться как наваждение.

– Я готов купить Вашу часть секрета. Чтобы объединить обе части, сделать наконец то, что не сделали Вы. Но я понимаю, у Вас старые счеты с моим дедом. А вернее, у деда к Вам претензии. Но теперь все в прошлом. Так отдайте или продайте мне вашу часть, – Сергей начал волноваться, хотя старался не подать виду.

– Часть секрета! И что это, по-вашему? – старик поднял бровь.

– Марк Вебер, – тихо сказал Сергей.

В машине некоторое время царила тишина.

– Да, кое что вам дед рассказал, – улыбнулся Отто. – Марк Вебер, конечно. Не будь его тогда в лазарете Освенцима, неизвестно как сложились бы наши с Петром судьбы. Я не знаю, в каком направлении точно следовал Ваш дед в своих поисках, потому что, Вы знаете, наши пути разошлись.

– Ну еще бы им не разойтись, Вы пытались убить моего деда, – уточнил Сергей

– Молодой человек! – Отто укоризненно посмотрел на Сергея. – Нам тогда было по двадцать лет примерно. А сейчас мне ближе к ста. Тот молодой парень, тот Отто, и я сегодняшний – это не просто разные личности – это разные полюса! Но вы все твердите мне «Марк Вебер, Марк Вебер», а я Вам так скажу. В своих поисках я осматривал разные пласты знаний, разные исторические эпохи. И так случилось, что я увлекся целый отдельный отрезок истории, связанный с тампилерами, которых кстати в Германии вообще не преследовали, по крайней мере совсем не так как в Англии и во Франции, я изучил досконально. Широкой огласке протоколы их допросов, которые вела в том числе и инквизиция, не предавались. Но при желании все можно достать. И я прочитал это огромное количество материалов.

– Вы хотите увести меня от цели моего визита? Вот прямо так, сидя с рукой, привязанной к рулю, в машине, окруженный моими людьми, Вы как старый лис в капкане пытаетесь юлить? При чем здесь все эти исторические факты? Да, я в юношеские годы читал о рыцарях храма –Тамплиерах. Эту всю кучу слухов, что они при раскопках рядом с разрушенным храмом Соломона что-то нашли. Какой-то артефакт, который они потом использовали в своих целях. Который давал им какую-то силу. Но королю Франции Филиппу Красивому все возрастающая мощь ордена Тамплиеров не понравилась. И он обвинил орден в ереси, не без помощи папы Римского. Рано утром в пятницу тринадцатого начались аресты. Потом многомесячные пытки и казни.

– Да, а знаете судьбу магистра ордена?

– Его сожгли на костре.

– Ну что же, неплохо для блиц опроса в машине рано утром. – усмехнулся Отто. – Последний магистр ордена Жак де Моле, подвергся диким пыткам, ему многократно жгли ноги. А когда его сжигали не костре, он сгорел заживо без крика. Но при этом проклял и короля, и папу. Оба вскорости погибли. Как и все три сына короля.

– Марк Вебер, – спокойно повторил Сергей. – Продайте или отдайте.

– Все думали, что у Тамплиеров есть какой-то артефакт, вроде волшебной палочки, применив которую можно добиться могущества, – продолжил как ни в чем ни бывало Отто. – Вот прямо любой, взяв в руки этот артефакт, решит все свои задачи. Но знаете, что?

– Что?

– Перечитав все материалы допросов, практически все исследования историков, я пришел к выводу, что мы с вашим дедом пришли к такому же ошибочному выводу по отношению к якобы имевшему место секрету нацистов, как и инквизиция во главе с папой и королем ошиблась про тамплиеров. А вдобавок, еще и сейчас куча безумцев рыщет по их замкам в писка кладов.

– И?

– Нет никакой волшебной палочки. Артефакта. И никогда не было. По крайней мере – у рыцарей- точно. Ни там, в раскопках в Карфагене, с которой началась моя с вашим дедом гонка за призрачным могуществом, ни при раскопках тамплиеров под храмом Соломона. Нет ничего, что работало так как Вы думаете. Нет никакой инструкции. Все гораздо сложнее. И проще одновременно. Но пытаясь использовать то, о природе чего вы не имеет ни малейшего понятия, Вы просто можете умереть. И возможно я даже спасаю вас от ошибки.

Рация в руке Кирилла снова ожила: «Говорят машины сопровождения. У нас тут рядом припарковались фургоны, мы видим, как минимум три. На бортах надпись «Wachposten». Походу это какая то охранная фирма. В общем нас обложили со всех сторон. Просто стоят рядом. Охранники вооружены, но оружие не достали. Наши действия?»

– Все просто не получится, их явно как-то вызвал наш дед. Если бы шум подняли жители, то приехала бы полиция. Мы посреди Германии. Мы не можем вести активные действия среди бела дня, – Кирилл посмотрел на Сергея.

«Наш дед» тоже с интересом смотрел на Сергея, явно ожидая что же тот предпримет.

– Это охранная фирма, с которой у меня много лет контакт на охрану. Нельзя вот так просто явится и пытаться фактически допрашивать меня. Я уважаемый человек, на мои деньги ведутся исследования в разных фондах. Я успел вызвать охрану пока ваши молодцы проникали в мою машину. Я думал, что вы от Генриха, а мне такие визиты ни к чему, – Отто был явно доволен произведенным эффектом.

– Вы только что все усложнили, вместо этого наш разговор мог бы уже подходить к концу, – Сергей посмотрел на Отто укоризненно.

– Так что нам делать в данный момент, – Кирилл вопросительно посмотрел на Сергея

– Нашим бойцам скажи не высовываться, сейчас что-то решим.

– Давайте сделаем так, я выхожу, сажусь в машину своей охраны, и мы едем к ним в офис. Там и поговорим. Я не хочу быть в роли допрашиваемого, не хочу тревожить Марту вашим присутствием. Моя жена заслуживает спокойной старости, – Отто примирительно смотрел на Сергея

– Хорошо. Просто поймите, мы не отстанем. И ресурс у нас огромный. То, что вы под охраной такой кучи профессионалов, что они так быстро приехали говорит о том, что вы не простой пенсионер и ваши секреты действительно существуют. Вы только что это нам продемонстрировали: не у каждого директора большой фирмы есть такая охрана, – Сергей кивнул. А что еще оставалось делать?

Возле гаража появились охранники в черной форме с желтыми надписями «Wachposten» на спинах и груди, держа пистолеты и помповые ружья стволами вниз. Мягко и грациозно, явно профессионалы. Кирилл насчитал человека три, тех что было видно из гаража.

– Так мы выходим? Тихо и спокойно? Обо все остальном поговорим в офисе, – Отто потянул ручку двери и взглядом показал Кириллу на пластиковую ленту, которая удерживала его руку на руле.

Сергей кивнул и старика освободили от пластиковых пут. Он вышел (довольно легко для своего возраста, отметил Сергей) из машины и направился к охранникам. Подошел и что-то тихо сказал им. Потом повернулся (охранники стали идти обратно к фургонам) и приглашающим жестом указал на ближайший фургон.

– Спасибо, конечно, но мы сами на транспорте. Не будем обременять вас, поедем за вами, – Сергей пытался выглядеть непринужденно. Хотя понимал, что инициативу они потеряли, старик полностью расслаблен, и явно наслаждается. Игра идет по его правилам.

– Как пожелаете, здесь недалеко, – Отто кивнул. Но передумал садиться в машину. Прямо тут, возле своего гаража, он потянул Сергея в сторону и чуть отойдя ото всех (остальные группы недоуменно смотрели за передвижением этой пары).

– Вы сейчас как Армстронг, – сказал Отто, глядя на Сергея.

– Чего? – вытаращился Сергей на старика. «Возможно Альцгеймер подкрался незаметно» мелькнуло в голове у Сергея. Может старик от перенапряжения тронулся?

– Армстронг. Шаг на Луну. Первый шаг. Вот сейчас вы или садитесь в машину и уезжаете. И живете дальше, и тратите свои деньги, которые явно у Вас есть. Или вы совершаете этот шаг и вот вы на неизведанной территории. На Луне. И понеслось.

– Понеслось?

– Да, загадка за загадкой. Спокойной жизни конец. Куча информации, которую нужно отбрасывать как шлак и искать крупицы. Вы узнаете, и будете поражены, что такой поиск вели и ученые в Третьем Рейхе. И если Вас не остановит то, что огромная нацистская машина ничего не нашла, со всей кучей специалистов, то Вы или безумец, или наглец. Если думаете, что сам сможете.

– А почему такая уверенность, что они ничего не нашли.

– А как понять, что США и Советский союз завершили создание ядерной бомбы? – ответил вопросом на вопрос Отто. Начался дождь, но старик его не замечал.

– Ну хотя бы тем, что обе страны совершили ядерные испытания и обе произвели ядерные взрывы.

– Вот! – Отто поднял палец вверх. А знаете, что искал Гитлер и его окружение?

– Просветите меня.

– Он искал копье судьбы, или чашу Грааля, или любой другой артефакт, который даст один результат: могущество и победу в войне. Они искали ИНСТРУМЕНТ могущества. Но как Вы, наверняка помните, победил отнюдь не он. Так что ничего они не нашли. Ничего. Ничего, что давало результат.

– Я понимаю, что Вы говорите. Но я готов ступить на Луну.

Отто вздохнул и направился к своей машине.

Так произошло их знакомство, весьма необычное и лишь подтвердившее уверенность Сергея, что все что рассказал ему его дед- правда. Этих двоих стариков объединяла общая тайна, череда невероятных событий 1945 года, тайна которая до сих пор не раскрыта. Все пошло не так, как планировалось, но Сергея радовал уже тот факт, что старик не отпирался, не говорил, что они сошли с ума, и он просто старый человек, не знает никакого русского Петра и про то военное прошлое в Освенциме не хочет вспоминать. А это значило, что все что рассказал дед Сергея перед смертью, или хотя бы большая часть- правда. И значит есть шанс докопаться до истины. Если конечно у Сергея хватит ресурсов, времени и терпения. Если он сможет увидеть всю картину целиком и помет то, что не поняли за более чем полвека его дед и этот едущий в фургоне впереди немецкий пенсионер.

Между тем машина Сергея следовала за фургоном охраны Отто.

Город потихоньку просыпался.

Глава (звонок деда)

За месяц до встречи с Отто. Москва. Офис Сергея Куренко.

Обычный день в офисе, Сергей заваривал свой любимый чай и готовился к занятиям с репетитором китайского языка. Профессор одного из престижных вузов, Татьяна Владимировна, уже должна была скоро подойти. Обычно она не давала индивидуальных уроков, но в городе она была одной из лучших, и Сергей устроил все так, что профессору стало выгодно выбрать такую форму преподавания. Деньги до сих пор является кровью нации, что говорить. Сев с чаем за стол, Сергей стал пробегать предыдущий урок из учебника издательства «Пекин- пресс», одним из лучших на взгляд его преподавателя. Он был миллиардером, мог позволить себе любую прихоть, но он всегда старался подготовится к уроку. Он хотел овладеть этим языком, потому как четко видел, как старушка Европа потихоньку сдает позиции, США наращивает свой внешний долг и отплевывается от недавнего ипотечного кризиса, а Китай, Китай шел вперед уверенными шагами. Несмотря на то, что совсем недавно в стране царил голод, Китай теперь стал признанным лидером, одним из «тигров Азии». А если ты хочешь общаться с кем-то, хочешь внушить кому-то уважение, то самый верный способ- выучить язык собеседника и разбираться в его культуре.

Профессор вначале скептически относилась к прихоти миллиардера обучиться китайскому языку. Но занятия продолжались регулярно, ее подопечный делал явные успехи и готовился к занятиям, причем ничуть не хуже, чем ее лучшие ученики в институте. И это сделало занятия приятными для обоих. Конечно, Татьяна Владимировна не отрицала для себя тот факт, что оплату за ее преподавание Сергей предложил очень высокую, и это сыграло свою роль, но теперь она видела, что ее усилия не пропадают даром. И как преподавателю, учителю старой закалки ей самой хотелось передать максимум знаний.

Дверь кабинета отворилась, и на пороге возник обескураженный Кирилл. Он держал в руке телефон и протягивал Сергею.

– Сергей Валерьевич (Кирилл называл его по отчеству крайне редко, только на людях, или в минуты крайнего волнения) я хотел этого звонившего послать и просто трубку повесить. Но мне кажется тут вам нужно послушать этого человека. Он говорит, – Кирилл запнулся, как бы проговаривая про себя то, что собирался сказать вслух,– он говорит, что он ваш дед…

Сергей уставился на Кирилла, слова по отдельности были понятны, но поставленные в один ряд в предложении, они не доходили до него. Дед? Его дед умер много лет назад. Отец рассказывал о деде, но совсем немного. Что он был врачом во время войны, после войны женился на девушке из Чехии, остался в Чехии, начал заниматься бизнесом, дела пошли в гору, когда умерла его жена, он остался в Чехии, потом вскорости он сам умер, отец вырос в семье опекунов, как распорядился дед. Наследство деда, весьма крупное, послужило капиталом для отца Сергея для дальнейшего развития бизнеса. Но это все. Более Сергей вспомнить не мог ничего. Если разве только упоминание о деде на каждый праздник 9 мая. Отец вспоминал, что 1945 год и само окончание войны дед встретил в Освенциме, где он был врачом среди заключенных лагеря.

– Кирилл, ты в своем уме? Мой дед умер. Откуда этот шутник узнал этот номер? Ты чего вообще с ним разговариваешь, – Сергей начал закипать.

– Сергей Валерьевич, мне кажется тут что-то есть важное. Не просто он шутник. Он звонит по видеозвонку. Явно из какой-то больничной палаты. Не похожу на розыгрыш, – Кирилл почти по-детски растерянно протягивал Сергею смартфон.

Сергей, понимая, что со стороны это выглядит как какой-то нелепый розыгрыш, взял смартфон и взглянул на экран.

– Я слушаю, Вам больше заняться нечем? Откуда у Вас этот номер? Далее слова застряли в горле от увиденного. Перед ним был глубокий старик, на больничной кровати. Рядом стоял человек в белом халате. Все детали пропали из сознания, потому что Сергей увидел глаза и лицо старика. Каждое 9 мая отец настаивал, чтобы они сначала смотрели парад по телевизору, иногда они ходили на Красную площадь смотреть парад вживую. Дома в этот праздник отец всегда доставал фотографии деда, и Сергей хорошо запомнил эти глаза. Конечно, последняя фотография была сделана примерно в 80-е годы, а значит деду тогда было около 60-ти лет. Но сходство было явным.

– Здравствуй, Сережа. Я знаю, ты деловой и занятый человек. Поэтому давай сократим время друг друга. Я твой дед- Петр. Я звоню тебе из бельгийской крупной клиники, я смертельно болен и скоро мне будет проведена эвтаназия. Все это ты можешь уточнить, у моего лечащего врача. Подробности мы пришлем тебе сообщением на смартфон. Но сейчас о главном: все это время ты считал меня умершим. Так уж случилось, вначале так сложилось по соображениям безопасности, а потом уже никто из нас: ни я, ни твой отец не стали что-то менять. Если ты захочешь, я все расскажу тебе при встрече. Я знаю, что ты богат, и даже очень, но деньги мне твои не нужны. Тем более, что начальный капитал дал я твоему отцу, а вы его весьма успешно приумножили. Поскольку я скоро оставлю этот мир, я хочу наконец все рассказать тебе. Можешь считать это желанием старика исповедаться. Недавно я лежал в этой палате, подписал контракт на эвтаназию, и знаешь, я не смог представить себе, что я просто умру, и унесу с собой некоторые тайны.

Сергей смотрел в экран и молчал.

– Я кое что тебе расскажу, что не знал даже твой отец. Но мне кажется время настало, тебе можно и нужно знать. У меня рак легких и его уже не вылечить. Свои мучения я продлевать более не хочу и после нашей встречи передам себя в руки бельгийских врачей, и они проведут эвтаназию. Кроме того, можешь считать это моей последней причудой, что я просто боюсь умирать в одиночестве. У меня нет никого из родственников. Только ты. С тобой сложно б этом говорить: ты молод и силен. Тебе наверно трудно понять слабость и немощь. Но я не прошу жалости, не прошу сидеть у моей кровати и утешать, что все скоро кончится. Сделай мне одолжение, просто прилетай и выслушай старика. Можешь даже не делать вид, что тебе интересно. Тут я тебе облегчу задачу, тебе действительно СТАНЕТ чертовски интересно.

Это все. Что ты мне скажешь?

Сергей смотрел в экран, и потрясение от только что увиденного приковало его к стулу. Он держал перед собой смартфон, пальцы побелели от напряжения. Он боялся, что если упустит смартфон, то канал связи прервется и наваждение пройдет, а он хотел смотреть на этого человека. Лысый старик, больничная палата. Глаза. Это были глаза человека с фотографии. Там он стоял в шляпе и пальто облокотившись о дерево и смотрел в кадр. Какое-то залихватское выражение лица. Отец вспоминал, что это на какой-то праздник фотография, и дед прилично выпил. Прислонился к дереву в парке, потому что его уже основательно качало.

И вот эти же самые глаза, конечно, потускневшие от времени, но все-же, именно те же глаза, они смотрели вопросительно на него.

– Я прилечу. Если ты действительно мой дед… То… Присылайте данные клиники. Я буду. – Все что мог выдавить Сергей из себя.

– Хорошо. Сережа, спасибо что прилетишь. Скоро мы все обсудим, и ты все поймешь. Я жду, – экран погас.

– Сергей Валерьевич, как так-то? – Кирилл был поражен не меньше Сергея.

Смартфон пискнул и отразил получение файла. Видимо пришла обещанная информация от деда. Сергей изумился, как он стал легко называть этого человека своим дедом.

– Кирилл, ты со мной, бери еще троих посмышленей, летим в эту клинику. Посмотри файл, выясни подробней где это именно в Бельгии. Выясни про этого старика, что сможешь. Я почти уверен, что если это не дед, то какой-то мой родственник точно.

– Хорошо, но я возьму с собой пятерых. Мало ли что.

– Сергей Валерьевич, Татьяна Владимировна приехала, – вошла секретарша и вернула Сергея в реальность дня.

Впервые за все время урок был отменен.

Глава 2. Встреча с дедом.

Все формальности были быстро улажены слаженной командой Сергея. Все-таки на него работали профессионалы. Перелет в Бельгию на личном самолете Сергея Dassault Falcon 7X занял около трех часов. Этот французский реактивный красавец был им выбран в свое время по одной простой причине: два таких самолета использует специальный летный отряд на базе государственной авиакомпании «Россия» для перевозки высших должностных лиц государства. Уж если технические специалисты Управления по делам Президента отдали предпочтение этой модели, то Сергея это тоже устраивало.

      В полете Сергей молчал практически все время, утопая в кожаном комфортном кресле. Смотрел в иллюминатор на вату облаков и думал. Первый шок от разговора уже прошел. И Сергей размышлял, что более выбивает из колеи: известие о смерти родственника, или воскрешение того, кого считал мертвым. Кирилл был рядом, но шефа не беспокоил. То, что такой пациент был в этой бельгийской клинике, они установили. Под именем Генрих Шульц что совсем не одно и тоже, что Петр Куренко. Но видимо смену имени и фамилии, дед (так его уже все называли в окружении Сергея) объяснит при встрече. Осталось ждать.

Запрос на посадку, посадка в Завентеме в 11 км от Брюсселя, поездка из аэропорта в Брюссель, и вот они возле клиники. Все как во сне. Современные технологии позволяли человеку путешествовать с головокружительной скоростью. Лет 100 назад, получи такое известие Сергей, то бы добирался не три часа, а несколько недель. И за это время и привык бы к новому известию, и свыкся с ним. Сейчас же между звонком деда и их посадкой в Бельгии прошло около двух суток.

Это была одна из частных клиник с удобной парковкой, небольшим прудиком возле которого несколько групп людей кормили лебедей. Картина навевала умиротворение. Наверное, здесь можно было умереть.

– Кирилл, давай я дальше сам, вы же всю клинику осмотрели, я уверен. Тут опасности нет, – Сергей мягко посмотрел на своего верного охранника.

– Давайте так, Сергей Валерьевич, деда вы не видели, кто он – вы даже не знаете. Вот встретитесь, я увижу, что все нормально и буду рядом, беспокоить не буду. Вы же не стесняетесь меня. Тем более, Вы не в том возрасте, чтобы как маленький внук запрыгнуть к деду на колени и радостно обсуждать какие-то безделицы. Сергей Валерьевич- это по сути- незнакомый человек. И только Вы решили, что он ваш дед. И еще, Ваш юрист, Алексей, он хочет с Вами поговорить перед тем как Вы отправитесь к своему родственнику, или к тому, кто так себя называет.

– А Алексей тут как оказался? Это что за проделки, Кирилл, – Сергей поднял брови.

– Его не было в Москве, когда был этот звонок из Брюсселя. Когда Вы попросили навести все справки, я попросил Алексея помочь. Он в этот момент был в Германии, но взвесив все события, решил приехать и поговорить с Вами лично. Он уже здесь. Знаете, как в кино про разведчиков. В общем, он уже в том небольшом кафе, напротив.

– В детстве ты много наверно такого кино пересмотрел, – вздохнул Сергей. – Ладно, хрен с вами, пошли к Алексею.

В кафе действительно как ни в чем ни бывало сидел его юрист Алексей- статный блондин, делая вид, что увлечен экраном смартфона, но Сергей был уверен, что он краем глаза наблюдает за ними.

– Ребята, а не слишком большие вам полномочия я вам дал? Какая-то демократия, переходящая разумные пределы получается. Или не вы у меня работаете, а наоборот? – Сергей сверлил Кирилла и Алексея взглядом.

– Шеф, ну реально, послушайте Алексея. Он мне тут много чего порассказал, я думаю, что Вам нужно быть готовым ко всему. Мы же ради вашей безопасности стараемся. Потеря Вас для нас как потеря кормильца в большой семье, – Кирилл обезоруживающе улыбнулся.

Сергей с Кириллом сел наконец за стол и заказали обычную для кафе безделицу, кофе и что-то там еще.

– Сергей Валерьевич, я знаю, Вы не любите сюрпризов, но я взял на себя смелость и организовать нашу встречу ДО того, как Вы пойдете в клинику. Ситуация осложняется тем, что если это действительно Ваш дед, то пока у нас нет подтверждений этого. Он сменил имя и фамилию уже так давно, так удачно все провернул, что, учитывая, что прошло уже не менее 40 лет с этой перемены, а тогда был век совсем не информационных технологий, интернета не было, все подряд не оцифровывалось… В общем точно установить мы ничего не можем. Живет Ваш дед на банковские проценты, вклады у него огромные. Никакой особой деятельности не ведет. Кроме разве того, что он является учредителем клуба любителей археологии и организует познавательные шоу для детей по этой теме. Кроме того, он организовал спонсорскую помощь для нескольких довольно крупных археологических экспедиций. И собственно является спонсором некоторых интернет изданий в области археологии и истории.

– Интересуется археологией, ну нормальное хобби, -пожал плечами Сергей.

– Но если вдруг все же есть подтверждение что он Ваш родственник, то у нас может быть проблема. Он выбрал эвтаназию в Бельгии не случайно, это наиболее либеральная в этом отношении страна во всем Евросоюзе. Ваш дед (будем его уже называть так) жил до этого как минимум лет двадцать в Чехии. Жил в замке. Да, такие дела. Но теперь он в Бельгии и готовится к эвтаназии. С медицинской точки зрения его действительно не вылечить. Но проблема в том, что в Бельгии закон об эвтаназии приняли еще в 2002 году. С тех пор правам на эвтаназию пользуется так много людей, что стали возникать скандалы. Очень уж закон размыто говорит о случаях, когда человек может беспрепятственно воспользоваться правом на эвтаназию.

– Алексей, мы не виделись никогда с моим дедом. Он решил известить о своем решении меня. Еще неделя, как он говорит и его не станет. Я сюда не ради замка его приехал, если ты это имеешь в виду. Тем более, что я только о замке узнал сейчас, от тебя. В чем проблема, если это просто встреча двух родственников. Я же не буду ему инъекцию делать, оплачивать счета. Поскольку у него деньги есть, ты сам это выяснил. Ему ничего от меня не нужно.

– Сергей Валерьевич, тут вопрос в том, чтобы не случилось так, что Ваше имя всплывет при случае возможного расследования данного случая эвтаназии. Этими случаями все больше интересуются активисты, а также правоохранительные органы. Всплывают случаи злоупотребления. В данном случае, не совсем ясно, есть ли у Вашего деда еще родственники. Если Вы – единственный наследник, то может подняться нездоровый интерес: Вы не были в его жизни и ни разу. Тут появляетесь, потом через неделю Ваш дед умирает, выбрав эвтаназию. Это все выглядит очень…

– Типа я уговорил его умереть, когда узнал о его существовании?

– Да. И в это можно поверить будет, если учесть, что тот замок, который ему принадлежит, он не просто недвижимость. Этот объект внесен в перечень культурных памятников Чехии. Находиться в Средне- Чешском крае. Примерно 100 км от Праги. Представляете, что начнется после смерти Вашего деда. Я прямо вижу заголовки местных газет: очередной новый русский отбирает историческую недвижимость у народа Чехии.

– Стоит то хоть сколько этот замок?

– Ну примерно в рублях по сегодняшнему курсу около 50 миллионов.

– Боже, больше разговоров. Мой самолет на котором мы прилетели сюда стоит около 50 млн долларов! Долларов! – Сергей усмехнулся – мне явно не очень нужен этот замок, как не крути.

– Я понял вас, Сергей Валерьевич. Ну тогда пока все, – Алексей примирительно улыбнулся.

– Кино про разведчиков, – хмыкнул Сергей вставая.

Далее все произошло так буднично, что даже немного расстроило Сергея. Он как смотрел очередной фильм из жизни людей. Только он сам был в этом фильме актером. И сыграл он крайне хреново, как он сам оценил.

Деда вывезли к берегу пруда, вернее он сам выехал на коляске с электроприводом, а следом следовала медсестра. Изможденное бледное лицо, но все те же глаза. Глаза, из-за которых Сергей все сразу решил. Сергей сидел на скамейке у пруда, Кирилл сидел невдалеке.

Петр Куренко смотрел задумчиво на водную гладь и на умиротворенно плавающих птиц. Молчали оба. Сергей не хотел торопит деда просто потому, что если это его последняя неделя, то времени все равно не хватит чтобы расспросить о всей той жизни, которую они прожили порознь. У Сергея было время, у деда его не было. Поэтому Сергей решил, что пускай дед в оставшийся свой срок сам решит, что ему говорить и когда. Но один вопрос на удивление начал проситься наружу. Это было выяснить важно. Важно для Сергея.

– А почему ты исчез из нашей жизни? – Сергей взглянул на деда.

– О, сразу берешь быка за рога? Хорошо, а то вот я не знаю с чего начать. Знаешь, у твоего отца был очень непростой характер. Когда умерла твоя бабушка, то он вообще замкнулся в себе, может меня стал обвинять, не знаю. Просто мы очень быстро стали чужими, и я просто осознал, что он просто не хочет меня видеть. Я не напоминал о себе, а он перестал приезжать, потом перестал и звонить. Это совпало с некоторыми конфликтами по роду моей деятельности, я подумал, что если я буду один, отдалюсь от вас, то вам ничего не будет угрожать. А ты помнишь хоть что-то из того времени? – спросил дед.

– Я помню один эпизод. Мы возле нашего дома в деревне на летней веранде. И ты на столе показываешь мне как освежевать тушку кролика. Видимо это довольно яркое впечатление для ребенка. Вот и запомнилось. Более – ничего, – усмехнулся Сергей.

– Тогда тебе лет пять было. Очень скоро мы расстались. Я сменил фамилию и ушел из вашей жизни. А совсем скоро уйду уже совсем. Давай я уж по порядку. Я позвал тебя вот для чего…

И дед неожиданно замолчал. Видимо, конкретного сценария разговора у него не было.

Наконец он продолжил минут через десять.

– Я начну рассказ. Уж как получится. Я не особый оратор. Но общий смысл уж как-то донесу. Давай, прямо сразу к теме. Во время войны я попал в Освенцим. Но знаешь, в то время в Освенциме у меня среди заключенных был особый статус. Все же врачей не хватало, а периодически вспыхивали эпидемии тифа. Я мог довольно свободно перемещаться по лагерю. Но все равно, иногда череда дней своей монотонностью и беспросветностью не оставляла никаких надежд. Нам казалось, что этот лагерь, и мы в нем были вечно. И будет вечно. А все воспоминания о прошлом казались сном. Мне тоже становилось тошно, и иногда посещали мысли, что можно это все быстро прекратить. Мы довольно часто это видели: измученный узник кидался на проволоку и погибал либо от тока, либо его расстреливали охранники. Так что выбор был у всех. Помню как-то зимой, когда мы лежали после отбоя по четверо на одних нарах, пытаясь укрыться одним одеялом, двое заключенных открыто стали договариваться, что завтра они прыгнут на проволоку.

– Да, дед, такого мне отец не рассказывал, – покачал головой Сергей.

– Помню, там у нас был еще один врач. В бараке тоже где-то лежал на нарах. Где точно, не помню в темноте было не разобрать. Как потом оказалось, уже после войны, это был Виктор Франкл. Знаменитый врач психотерапевт! Представляешь! В нашем бараке! И представляешь, я потом ездил на его лекции, которые он читал по всему миру. И книгу его прочитал «Сказать жизни- да». Представляешь, там этот случай описан! Просто невероятно! Я читал, у меня слезы на глазах были. Все так ясно вспомнилось. В ту ночь он говорил, что из нас хотят сделать животных. Но только если мы сдадимся, сами этого захотим, тогда только это удастся. Что наверняка могут с нами сделать- так это расстрелять или отправить в газовую камеру, а оттуда в крематорий. Убить могут. Но сломать нашу волю они не могут. Пока каждый не сдастся. Виктор сказал, что мы просто забыли, но у каждого из нас есть ради чего жить. Просто надо вспомнить, – голос старика дрожал.

– Знаешь, а я бы не знаю, как бы поступил. Терпеть эту безысходность может и не стал. Ну не на проволоку, а кирку бы в голову надзирателю загнал, а там будь что будет, – задумчиво сказал Сергей.

– Ну там вариантов много не было бы. Сразу расстреляли бы. Да, кто-то не выдерживал. Но вот после той ночной лекции, проповеди, называй как хочешь, но утром никто из нашего барака на проволоку не пошел. Я потом после войны посещал его лекции, и кое что для себя понял.

Старик помолчал, потом посмотрел в глаза Сергею.

– Можешь сказать ответ на главный вопрос, – старик продолжал посмотреть на Сергея. – Сережа, а в чем смысл твоей жизни?

– Честно говоря, я приехал навестить деда, о котором узнал меньше недели назад. Я кажется провожаю тебя в последний путь, ну или как там говорят? Такие философские вопросы так сразу не осилить. – Сергей развел руками. – Спрашивал ли я, в чем смысл жизни? Иногда этот вопрос возникал. Но честно говоря, я думал, что подумаю о нем на пенсии.

– На пенсии ты уже не про этот вопрос будешь думать, а возможно вот так общаться со своим внуком перед тем, как уйти куда то, откуда не возвращаются. А я после посещения лекций Франкла после войны задумался крепко. Деньги у меня были, даже много денег, работать не нужно было бы. Но без работы, чем себя занять? Я многих обеспеченных людей наблюдаю. В клубах всяких, на выставках, во всей этой суете «высшего света». Они просто иногда не знают, чем себя занять. Самое страшное, это наследники больших состояний, если они не нашли себе цель. Те, у которых нет никаких целей. Но есть деньги. Они или сливаются очень быстро в алкогольно-наркотическом тумане, или начинают заниматься какой-то невообразимой хренью, лишь бы что-то делать. И я однажды понял: цели самой по себе в жизни нет. На все человечество нет единой цели. Мы не можем взять и спросить у жизни: «жизнь, в чем же моя цель? Зачем я здесь?».

– Дед, ну мы тут на лавочке на этот вопрос не ответим, – начал было Сергей.

– Ну уж Сережа, тут ты меня не перебивай. Я пока в форме, буду рассказывать. Ну так вот, скорее, это жизнь нас каждый день спрашивает, спрашивает каждого: «Какой смысл ТЫ сам нашел в жизни? Что ты решил со всем этим своим существованием делать?». Все просто: каждый должен решить какой смысл он решает придать жизни. Какой смысл захотим, такой и будет. И никто нам со стороны его не даст. Могут показать пример, вдохновить. Но тут уж сам каждый решает. Есть еще те, кто пытается этот смысл навязать. Но это уже для толпы. Тот, кто думает- смысл ищет сам.

И я решил, я буду делать то, что мне интересно. И это будет хорошо, главное, чтобы мои действия не вредили другим. И я решил копать этот секрет, что оставили нацисты после себя. Я занимался ведением бизнеса, основывал фонды. Делал то одно, то другое, но всегда помнил об этой своей цели. Всегда. Вот это и стала моей целью, моим смыслом. Как шахматная партия, которую ты играешь всю жизнь. Мне это было действительно интересно. Конечно, я к концу жизни стал буквально одержим этой целью. А теперь я хочу передать эстафету тебе, Сережа. Потому что так случилось, что вдруг я обернулся, а я уже умирающий старик, а разгадку не нашел. Я даже не знаю, близко ли я подошел к разгадке.

– Дед, ты конечно извини, но о чем ты говоришь? Какая загадка? Что стало смыслом твоей жизни?

– Ах, да. Тут уж извини, мысль петляет, так что ты меня периодически возвращай к нити рассказа, – усмехнулся дед. – Секрет. Тайна.

Дед опять задумчиво посмотрел на озеро и погрузился думами куда о далеко. Сергей ждал, когда дед снова заговорит.

– В общем, перейду к сути. Уже практически перед самым освобождением в лагере была очередная эпидемия тифа, из медикаментов мне выдавали на день пачку аспирина. Это при том, что у меня от жара и лихорадки в мучениях лежало человек по 50. И это только те, кто был закреплен за мной. Все что я мог, это поддерживать их словом. Некоторые из обслуживающего персонала тоже подцепили тиф. И меня направляли помогать ухаживать и за ними. Там я постоянно соприкасался с одним врачом, таким же молодым, как и я. Отто. Я от той работы не противился, там были варианты разжиться медикаментами, которые немцы на своих не жалели. И мне удавалось что-то раздобыть для своих подопечных в медицинском бараке. Я немецкий уже тогда неплохо знал, но вида особо немцам не показывал. Подумал, что этим козырем мне светить не стоит. Они и так мне поблажки давали из-за моей специальности. И вот, как-то раз попадает в палату водитель, который возил какое-то начальство. Довольно крепко его прихватило.

Звали парня Марк Вебер. Забавный такой был, пока не слег окончательно, все записывал в своем дневнике. Говорил, что этот дневник ведет с самого начала войны. Он своего шефа так и возил с места на место, по-моему, с 1937 года. Они крепко сдружились. В общем, парень повидал всякого. А тут, лежа на койке, он начал понимать, что ему, похоже, конец. Я уж навидался этого среди заключенных. Начало болезни внезапное и характеризуется ознобом, лихорадкой, упорной головной болью, болью в спине. Через несколько дней на коже, сначала в области живота, появляется пятнистая розовая сыпь. Сознание больных заторможено, некоторые впадали в кому, многие больные дезориентированы во времени и пространстве, речь их тороплива и бессвязна. Температура постоянно повышена до 40°C и резко снижается примерно через две недели. Во время этих тяжелых эпидемий до половины заболевших погибали.

Парень промучился неделю в бреду. Но до того, как начать бормотать в бреду всякие вещи, он, видимо понимая, что скорее всего не выживет, начал как будто исповедоваться Отто. Они можно сказать сдружились за это короткое время. Я постоянно сновал туда- сюда, занимаясь своими делами. Эти двое меня как будто не замечали. А я неожиданно для себя стал вслушиваться в то, что говорил Марк. И уже ловил каждое слово. Конечно, я слышал не все. Но они постоянно разговаривали, темы часто повторялись. И я постепенно сложил общую картину того, что Марк поведал Отто.

Дед остановил рассказ и устало посмотрел на Сергея, – Сережа, то что ты услышишь, может показаться ахинеей. Но ты просто дослушай до конца.

Сергей кивнул.

– Марк и Отто часто возвращались к так называемой Тунисской кампании, что происходила в Африке в основном на территории Туниса. Для фашистов это был полный крах в Африке. Эти двое с горечью обсуждали, что там пришлось сдастся в плен более ста тысяч немецких солдатам. Как я потом выяснил, немецкая пропаганда сильно занизила эти цифры. По послевоенным данным там сдалось на милость американским войскам не менее двести пятидесяти тысяч солдат и офицеров вермахта. Ну так вот, Марк со своим шефом прибыли на территорию Африки в составе так называемого «Африканского корпуса» где-то в начале 1940 года. Для Марка это было настоящее приключение. Боевой дух был на высоте, они все тогда верили в силу немецкого оружия и ожидали скорого окончания войны. Они в постоянных поездках по континенту обсуждали это со своим шефом. Как же его звали, – дед потер лоб. – Чертов склероз, забыл. Ну да ладно. Как-то звали. Не суть.

Ну так вот. Основная база, вокруг которой и осуществлял поездки Марк располагалась в Тунисе. Вначале их с шефом поездки были вполне понятны Марку. Все связано со снабжением. Война была в разгаре, линия фронта постоянно перемещалась. С одной стороны -итальянцы и немцы, с другой- американцы и англичане. Но потом Марк стал замечать, что план их поездок изменился. Они все чаще стали приезжать в окрестности Карфагена, старого разрушенного города на территории Туниса. Марк все гадал, зачем они туда приезжают.

– Карфаген, помню из школьного курса истории. Пунические войны, противостояние Рима и Карфагена. Великий полководец Ганнибал. В детстве книгу читал про это, – кивнул Сергей.

– Ну да. Я за всю свою жизнь можно сказать просчитал ВСЕ по этой теме. Скоро узнаешь, почем, – усмехнулся дед. – Ну так вот, продолжим. Марк рассказывал Отто, что его шеф начал все время твердить про Карфаген. Марк хочешь не хочешь, а запомнил многое. Тем более, шеф за столько лет совместных поездок доверял водителю. Тот у него был фактически адъютантом.

И шеф ему поведал, что на протяжении своей истории Карфаген был столицей финикийцев- древних гордых мореплавателей. Которые не знали равных себе по морскому ремеслу. Карфаген стал крупнейшим из держав Средиземноморья. После Пунических войн Карфаген был взят и разрушен римлянами, но затем отстроен и являлся важнейшим городом Римской империи в провинции Африка, крупным культурным, а затем и раннехристианским церковным центром. Но в истории нет ничего вечного, и вандалы захватили Карфаген, и он был столицей Вандальского королевства. Но после арабского завоевания вновь пришёл в забвение. Но память о мореплавателях Средиземноморья не ушла в века. В 1831 году в Париже было открыто общество по изучению Карфагена. С 1874 года раскопки Карфагена велись под руководством французской Академии надписей.

В общем слушал это все Марк и не понимал, зачем эти поездки, когда война в разгаре.

А потом в один из дней они приехали в окрестности Карфагена, и Марк увидел, что там целый небольшой лагерь, кругом палатки, ведутся какие-то раскопки. Но он особой любопытностью не отличался, не стал вдаваться в подробности. Копают и копают, ему дела нет. В тот день они остались ночевать в этом лагере. Что уже было необычно. Марк решил, что шеф просто хочет закутить со своими новыми знакомыми. К удивлению, он увидел, что среди тех, кто вел раскопки появляются и наблюдают за процессом люди в военной форме вермахта. Его это поразило, и он стал внимательнее наблюдать за тем, что происходит в лагере.

Поскольку он все описывал в дневнике, он решил еще делать зарисовки всего что он видел. Я сам дневник видел мельком, но качество рисунков меня удивило. У Марка явно был талант. Так вот, попойка все же состоялась. Марк скучал в одной из палаток, а офицеры с его шефом изрядно набрались. От нечего делать Марк решил пройтись по территории раскопок. Там он увидел, что группа сильно выпивших офицеров вместе с шефом горланят «Песню о пашем товарище», довольно популярную песню вермахта в те военные годы. Ее пели и после войны среди офицером и солдат. И его шеф. А! вспомнил, Генрих его звали, точно, – просиял дед. – Генрих!

Так вот, Генрих с другими офицерами, распевая песню стояли около костра и рассматривали что-то не очень хорошо видное Марку перед собой. Свет костра не достигал этого уголка. Марк уже усмехнувшись хотел уйти, но долетавший разговор заинтересовал его. Он присел недалеко на камень и мог ясно слышать практически все слова, учитывая, что офицеры особо не таились.

Какой-то офицер продолжал свою реплику «… конечно, я признаю, что наша армия имеет свою мифологию, опирающуюся на древнегерманские сказания о Нибелунгах и свой фольклор. Но все же наша армия- армия мужчин! Женское начало проявляется только что разве в идее Валькирий, которые проносятся над полем боя. Но сражения выигрывает мужской дух. То, о чем вы говорите, полный бред».

Марк заинтересовался еще сильнее и решил ничем себя не выдавать.

Офицеры заспорили не на шутку, Марк потом записал в свой дневник практически всю их перепалку. Кто говорил, он не мог видеть, но реплики были им хорошо расслышаны.

– Но есть и идея преданности. Долг, честь офицера. Если фюрер решил испытать это средство, то кто мы такие, чтобы усомниться? – кто-то отвечал.

– Мы даже не знаем, идея ли это нашего фюрера, но очень похоже, что это может быть правдой. Но мне горько это осознавать. Одно дело, мифология и ритуалы нашей армии, которые достались нам от наших дедов, и совсем другое- налет этой мистики среди СС, когда некоторые офицеры шагу не могут ступить без гаданий на рунах.

– Согласен, войну все же выигрывают силой оружия, а не заговорами и мистикой.

– В каком же мы отчаянии, раз решаемся на этот шаг. Не будем ли мы смешны сами себе?

– Я удивлен, если кто-то решил, что Лис пустыни согласиться на это. Я уверен, что он более полагается на свои танки, чем на мистику древних.

– Согласен, дружище, тем более, генерал вряд ли согласится, когда узнает, что все это идет от идеи превосходства женщины над мужчиной. Вы видели то изображение? Да если лис это увидит, он просто будет в гневе. Одно дело прочитать это у Полибия, а другое- увидеть это воочию. Хорошо, что эту статую уже упаковали. Мерзость финикийская!

Марк услышал прозвище генерала Эрвина Ромеля, которого именовали Лисом пустыни за его находчивость, и удивился при чем здесь генерал.

Но далее офицеры вернулись в палатку, и попойка продолжилась там. Более ничего услышать не удалось. Марк решил подойти поближе к объекту бурных обсуждений. Когда он приблизился, то увидел стоящие на небольшом расстоянии друг от друга два металлических столба.

И все? И это вызвало такой спор? Что за Полибий? Какая статуя спрятана? Немного озадаченный увиденным и услышанным, но вернулся к себе в палатку.

На утро они с Генрихом, который мучился головной болью отправились обратно. Их поездки на место раскопок стали регулярными. Марк слушал и наматывал на ус. И постепенно он с удивлением сложил у себя мозаику того, что происходило на месте раскопок. Но то, что он понял, показалось ему плодом его фантазии.

Картина складывалась следующая. 8 ноября 1942 года американцы и англичане начали крупнейшую операцию в Африке под названием «Факел». Французские колониальные власти пребывали в шоке и не знали, кого им стоит поддержать: союзников Германии, или их противников. В результате французы просто бездействовали, а гонка за обладание Тунисом началась. Стратегически Тунис был очень важен из-за своей близости к Сицилии. Марк возил Генриха из пункта в пункт, везде ощущалась лихорадка и нарастающее понимание, что придется отступить. Раскопки в районе Карфагена были свернуты, но Марк слышал разговоры среди офицеров, что все что надо, уже упаковано и отправлено в безопасное место. Что это груз, Марк толком тогда не знал.

Отчаянное сопротивление немцев и итальянцев лишь отсрочило финал, Тунис все же пал. Марк с Генрихом к тому времени были уже в безопасности, получая сведения об этом из военных сводок.

Дальнейшие события трактовались настолько по- разному, что Марк верил тому, что истина где-то посередине. После потери Туниса и собственно всей Африки, Марк сопровождал Генриха в Европе. Неудачи в войне стали настолько очевидны, что толи от отчаяния, толи и из-за того, что они сблизились за это время, но Генрих стал очень откровенным. Собственно, весь пазл собрался в одной из долгих поездок, когда пришли очередные новости об отступлении немецкой армии на Восточном фронте. А потом среди офицеров шел слух о предательстве и покушении на Гитлера. Генрих был мрачен. Смотрел на дорогу и молчал. Потом вдруг повернулся к своему водителю и спросил довольно будничным тоном.

– Ну и что ты из всего этого понял?

– Мы отступаем, перегруппируемся и будем пытаться перейти в наступление, – также буднично ответил Марк.

– Нет, Марк, я не об этом. Я не вижу смысла нам таиться друг от друга. Я видел, как ты подходил к колоннам на раскопках в Карфагене. Как ты проявлял неподдельный интерес к тому, что происходило вокруг. У нас был план. У целого круга офицеров. План отчаяния, если так об этом можно сказать. И мне интересно, насколько тебе, человеку, не посвященному в него, удалось что-то понять. Не скрывай от меня ничего. Старый друг, мы столько прошли. Одна Африка чего стоила. Могли бы тоже попасть в окружение. Война для нас тогда бы уже кончилась. Так что? Что ты понял?

Когда Марк, лежа на больничной койке вспоминал об этом разговоре, он признался Отто, что как-то поверил в искренность Генриха сразу. Он видел, что тот искренне предан вермахту, но не очень одобряет действия Гитлера, впрочем, как и уже многие офицеры к тому времени. Потерю Африки многие не скрывая ставили в вину именно Гитлеру, который не дал Роммелю действовать как тот считал нужным. И Марк ответил откровенностью на откровенность.

– Я отвечу, но если уж я совсем ошибаюсь, прошу простить. Но я собрал эту версию из многих историй и обрывков фраз что я слышал за это время, – Марк вдохнул. – При раскопках в Карфагене что-то найдено. Какой-то древни артефакт, который использовался финикийцами в ритуальных целях.

При взятии Карфагена Римлянами, этот артефакт описан историком Полибием, который присутствовал непосредственно при штурме. Видя, что война проигрывается офицеры вермахта, в основном мистически настроенные, выдвинули идею, что можно попытаться использовать этот артефакт, чтобы переломить ход войны. Это все что я знаю. Я видел только колонны. Еще есть какая то статуя, но я ее не видел.

– Да, в целом верно, но не очень много ты узнал. Мальчик мой, я один из тех мистически настроенных офицеров, – Генрих вздохнул. – Когда дело всей моей жизни, дело укрепления немецкого духа, нашей нации, все идет прахом, когда виден неизбежный конец, мы решили испробовать и этот необычный метод.

Тут дед повернулся к Сергею и уточнил: «До этого момента Марк был еще относительно в ясном сознании. Этот его рассказ я собрал по крупицам из их разговоров с Отто в первую неделю пребывания Марка в лазарете. Но потом его состояние стало резко ухудшаться, все что он потом говорил было путанно, часто просто сказано в бреду. Но некоторые вещи я потом с Отто проверил. Многое сошлось. Вернее, мы с Отто вели соперническую войну за раскрытие всего секрета. Но не преуспели похоже. Ну, я продолжу».

Итак, вот что дальше поведал Марк. Генрих был старше Марка намного, ему было около 50 лет. И Марк сначала сделал ссылку на возраст, простил ему его мистические изыски. Но потом он уже не мог все списывать на чудачества своего шефа. Слишком много офицеров с подобными убеждениями оказались в вермахте.

Генрих поведал что он встречался со многими офицерами, состоящими в обществе Аненербе, что означало «Наследие предков». Много чудаков было в этом обществе. Много идей было тупиковых. Многочисленные экспедиции в Тибет, попытки найти тайные знания, затерянный город Шамбала, полный тайн. Мало что удалось реально найти.

Но вот каким-то образом при раскопках в Карфагене, члены общества натолкнулись на некий артефакт. Каким образом все удалось установить, найти местоположение и суть применения- непонятно. Если кратко, то идея состояла в том, что если человек являлся избранником богов, то пройдя через проем между особыми металлическим колоннами, изготовленными финикийскими жрецами, то он обретает могущество и силу, ему открывается дверь в мир великих воинов. И он становится одним из них. Там была еще идея принесения жертвы, но с ней не все было понятно. Кого приносить в жертву и как.

Была выдвинута смелая и отчаянная идея, что нужно выбрать одного из достойных полководцев и провести ритуал. Если сейчас почитать о все деятельности Аненербе, то этот эпизод не выделяется особо из всего того, что они делали. Говорят, что об этой идее даже докладывали Гитлеру. И вроде бы он даже не только одобрил идею, но даже выдвинул кандидата- своего любимчика Роммеля.

И вот тут то и начинается самое противоречивое. Непонятно, что дальше пошло не так. Неизвестно, было ли известно об этом самому Роммелю, а если было известно, то согласился ли он. Да вот только некто из тех же мистически настроенных офицеров стал возражать. Дело в том, что война- дело мужское. А эти колонны относились к культу средиземноморской богине Кибелы. И использовались для усиления власти жриц, мужчины в этом культе, как жрецы были евнухами. В общем, пошли слухи что именно этот подобный ритуал погубил Рим во время Пунических войн. Что вроде бы в Рим проник этот ритуал от карфагенян, сам Карфаген пал под натиском римских войск. Но потом этот культ женщины погубил великий мужской Рим. Этого еще не хватало Германии в столь сложный период!

Эти слухи утвердились в некоторых умах настолько, что многие решили, что Гитлер мешает настоящим генералам проявлять свое военное мастерство, что и стало причиной поражения Роммеля в Африке, огромными потерями под Сталинградом. В общем, Гитлеру припомнили все. Его противоречия с высшим эшелоном вермахта достиг предела. Поговаривают, что покушение на фюрера 20 июля 1944 года спровоцировано и нежеланием офицеров допустить этот ритуал. Однако, как мы знаем, покушение не удалось. Причем, если кто-то мог упрекнуть Гитлера в недостаточной мужественности и попытке привнести женский ритуал в вермахт, то судьба сделала весьма своеобразный ход.

От взрыва во время покушения, Гитлера как известно, уберег дубовый стол. А дуб был древним символом мужественности и силы. Вот такая усмешка судьбы. После покушения было арестовано множество офицеров. Кто-то донес, что Роммель также причастен. И из любимчиков он мгновенно превратился во врага. Гитлер предложил генералу выбор: трибунал или яд. Роммель принял яд. Войскам сказали, что генерал разбился на машине.

Что поделать, кто-то до конца войны не сдавался, и изобретал ракету Фау, чтобы перелом в войне наступил, а кто-то искал решение в древних суевериях.

Однако история карфагенских колонн на этом не закончилась.

Генрих признался Марку, что эти колонны перевезены и установлены возле Освенцима. Первоначально был план, что будут приносится жертвы из узников лагеря. Но потом история приняла неожиданный поворот. И кто-то из исследователей выдвинул идею, что как описывалось в хрониках, карфагеняне приносили в жертву не рабов, а самое дорогое что у них было, детей и лучших представителей из взрослого населения.

Дед в очередной раз посмотрел на Сергея: «Представь эту картину, умирающий Марк в горячке несет эту околесицу, смотрит пылающими глазами на Отто и говорит, что он все должен рассказать до конца и облегчить свою душу».

– Далее было вот что: сам Генрих принял участие в ритуале. Тут уже не очень все ясно, но вот как он описывал его. В жертву никого из людей не приносили, решили попробовать обойтись быком. Его закололи около колонн. Потом Генрих описывает какой-то громкий звук, вибрацию, от которой мурашки прошли по коже. Он не прошел между колонн, потому как просто ощутил, что не готов. Но он чувствовал такую эйфорию, как будто в него вселилась мощь Одина. Далее Марк поведал, что один из офицеров уже в начале января 1945 года, за несколько недель до освобождения Освенцима в крайнем отчаянии, видя, что скоро конец войне, застрелил другого офицера возле колонн, разделся до пояса и обмазался его кровью. Несмотря на мороз, он пребывал в таком состоянии экстаза от звука колонн, что босиком и по пояс голый он вернулся в лагерь и ничуть не заболел. Его транс длился несколько часов. После этого события колонны повалили на землю, уложили в ящики и как нам сказали судьба их была неясна. Генрих говорил, что в колоннах есть явная сила. Что он сам ее ощутил. Что ритуал нужно изучить и сделать его правильно. Он подозревал, что они не все соблюли, что нужен еще какой-то момент, который они не учитывают.

Несмотря на всю драматичность происходящего, Марк все записывал и делал зарисовки. Даже зарисовал само расположение колонн с поясняющими записями.

Далее все происходило довольно быстро. Марк стал впадать в беспамятство и все еще бормотал. И тут я четко понял, что он говорит, что рядом с этими колоннами был подготовлен схрон для побега. Там было сложено золото в ящиках. Вроде бы его подготовил Генрих, который планировал перевезти колонны и золото в безопасное место. Как мы поняли, место это было найти не так сложно. На следующий день он умер. Я видел, что Отто забрал его дневник. Последние дни января были в полной суматохе, охрана знала, что фронт уже близко. И вдруг неожиданно все охранники, они просо покинули свои посты. Просто взяли, и ушли. Наступил момент, когда нас уже никто не охранял. И люди в эйфории стали разбредаться по окрестностям. Отто тоже не было смысл дожидаться союзных войск. Я все время видел его в лазарете. И шестым чувством понял, что вот он собирается бежать.

Я помню это утро. Я в лазарете, сделал себе чай. Вышел в коридор и просто столкнулся лицом к лицу с Отто. Это был первый раз, когда он заговорил обращаясь прямо ко мне, говорил по-немецки.

– Ты ведь хорошо понимаешь немецкий, верно?

Я кивнул. Отпираться смысла не имело, да и что он мог мне сделать, в лагерь вот-вот должны были войти освободители.

– Снаружи исчезла вся охрана, – он обвел пространство за окном. – Скоро здесь будут ваши войска, или союзники, мне здесь оставаться опасно.

– И я знаю, что ты хочешь сделать, – я просто посмотрел прямо на него.

– Да, – он кивнул. – Золото. Если оно есть. Там его должно быть достаточно для двоих. Я не говорю по-русски, выгляжу как немец. Если я попадусь, то мне придется не сладко. С тобой у меня больше шансов. Поедем вместе, проверим есть ли золото, а там решим.

– Решим? В смысле поделим пополам и разойдемся. Ты это имел в виду?

– Нужно вывезти золото подальше от наступающих войск. Конечно, поделим.

Мы двинулись во двор, нашли грузовик, правда был только грузовик с открытым верхом и откидными бортами, но выбора не было. Завелись, поехали. Когда подъехали к месту, которое описал Марк, нам предстала весьма пугающая картина. В леске произошло небольшое побоище. Видимо Генрих приехал за золотом, но желающих оказалось слишком много. Мы насчитали около десяти солдат. Все мертвы. Как уж они не поделили золото, я не знаю. Но ящики были возле двух грузовиков. Правда сами машины были в решето от пуль.

Пять ящиков с золотом. В каждом по три бруска. На вес примерно по 10 килограмм. Это фантастические деньги, которые мы никогда не видели в таком количестве. Мы без слов начали грузить ящики в наш грузовичок. И тут увидели колонны. Я не знаю, как это объяснить, но мы не сговариваясь стали их тащить в кузов. Я думал, не подымем. Но адреналин в крови от такого количества золота делал свое дело. Да и колонны оказались полыми внутри. Фактически это были металлические трубы с толщиной стенки около сантиметра.

Я очень устал, буквально валился с ног. Когда мы загрузили последнюю колонну, я спиной почувствовал движение. Обернулся и все понял: Отто подымал автомат в мою сторону. Он уж наклонился, поднял его с земли и направлял в мою сторону. Я сначала наблюдал это как во сне. Мне это казалось до обидного нелогичным: мы богаты, осталось только вывезти все это в безопасное место.

Но далее мысли покинули меня и все ускорилось как на быстрой перемотке. Мы покатились с Отто по земле. Я не помню, я уговаривал его одуматься или нет. Скорее всего, нет. Я видел его глаза. Все было ясно. Либо он, либо я. Катаясь по земле, я боком почувствовал камень под собой. Схватил и что было мочи двинул Отто по голове. Камень оказался засохшей землей вперемешку со щебнем, от удара он рассыпался. Но этого оказалось достаточно чтобы Отто обмяк. Я вскочил на землю, забрал и откинул автомат в сторону. Отто был жив, но без сознания. Я действовал быстро. Хоть Отто и пытался убить меня, но я почему-то понял его. Я скинул на землю один ящик, закрыл борт и покатил машину на выезд из леска.

Что с ним дальше стало, я не знаю. Уже через много лет мы встретились. И поняли, что допустили ошибку. Я не взял у него дневник, а он не забрал у меня колонны. Мы остались соперниками до конца. Искали ответ, но так и не нашли. Я потом очень жалел, что не взял дневник Марка. Хотя тогда мне было важно уехать и спрятать золото и колонны.

Я проехал с десяток километров, нашел приметный ориентир, золото спрятал в лесу, а колонны скинул в речку, протекающую недалеко.

Когда война закончилась, я достал золото, а за самими колоннами вернулся уже лет через пять. Когда все утряслось. Я приехал уже богатым человеком, который указал где искать, мне достали со дна (благо глубина метра два всего) эти колонны и начался мой поиск разгадки тайны этих колонн.

Я знаешь ли наслушался про привычку Марка все записывать, а может склонность у меня была к этому. В общем, я тоже важные догадки по этому вопросу стал записывать. Потом их перечитывал, но ясности это не дало.

– Дед, а ты не допускал мысли, что все это был просто нацистским бредом? – осторожно уточнил Сергей. Он слушал внимательно, но после окончания рассказа даже не зал, что думать.

– Конечно иногда я так думал. Но это соперничество с Отто… Может по отдельности мы и бросили бы этим заниматься. Но нам каждом казалось, что вот я брошу, а другой в это время докопается до истины. И нас всю жизнь раззадоривал факт, что у меня есть столбы, а у Отто есть дневник. Я даже думаю, что мы в конце концов объединили бы усилия, да только нам помешала гордость.

– Так ты потом видел своего соперника?

– Мы с ним в тот день расстались надолго. Я не знаю, сколько он пролежал без сознания, но тот ящик с тремя слитками ему точно пригодился. Мы уже где-то году в 60-м встретились на одной конференции по археологии, посвященной новому витку раскопок в Тунисе в районе Карфагена.

– Какое совпадение! Как это может быть: на земле миллионы людей! – воскликнул Сергей.

– Но не у миллиона людей есть довольно специфический интерес, какой является археология. Да и в самой археологии нас интересовал определенный спектр: все что связано с Карфагеном, финикийскими мореплавателями и средиземноморьем. Я если честно, удивлен что мы встретились так поздно.

– Набили морду друг другу, или как лорды чопорно раскланялись? – поинтересовался Сергей.

– Да, интересно получилось. Я сидел на этой конференции, слушал доклад очередного лектора. Потом объявили перерыв, мне хотелось уточнить у одного из лекторов вопрос по финикийскому алфавиту. Я стал пробираться к кафедре, как остолбенел: вижу, что какой-то мужчина с начинающейся сединой (нам тогда уже где-то за сорок было) расспрашивает моего лектора и оживленно жестикулирует. Я Отто узнал сразу. Ко встрече я был не готов, да и никогда не просчитывал что буду делать при встрече. Если честно, мне после пары лет после окончания войны все это казалось маловероятным: встреча двух людей на просторах Земли. В общем, я просто подошел к графину, налил воды, и сел в первом ряду. Сижу, собираюсь с мыслями.

Надо сказать, что когда у тебя появляются огромные деньги, у тебя есть и страх их потерять, и своя жизнь вроде как дороже стоит. Появляется личная охрана. Поэтому, по мере того как люди все более освобождали зал после конференции, я понял, что кроме моих двух охранников, в зале есть еще люди Отто. Потому как эти спортивные молодые люди явно выбивались из общего представления об археологах, и тех, кто зачитывается очередными новостями о раскопках где-нибудь в затерянных уголках.

Сижу я значит, просто смотрю на него. И тут он спиной чувствует что-то. Поворачивается и смотрит на меня. Надо сказать, нервы у Отто тогда были отменные. Как будто мы недавно виделись, он кивнул мне, потом повернулся к собеседнику, договорил фразу, улыбнулся ему, пожал руку и пошел прямо ко мне. На лице играла улыбка, черт, да мы и правда были как друзья, если смотреть на это все со стороны. Весь прошлый накал страстей стих.

Отто просто подошел ко мне, сел рядом и произнес будничную фразу, что-то типа приветствия. И только по тому как дрожал его голос, я понял, что он взволнован также, как и я. Я показал на выход и предложил выйти в местный буфет. Там мы сели напротив друг друга, наша охрана озадаченно оглядывала друг друга. Профессионалы- они сразу поняли, что тут дело нечисто. Напряженно сидели и смотрели друг на друга.

– Знаешь, вот не ожидал, честное слово, – Отто даже улыбнулся. – И я знаю, что сказать. Прости меня, и спасибо что не убил и даже часть слитков оставил.

– Ну извини, не половину, но тогда это большее на что я был способен.

– Да, я понимаю. Я очень глупо поступил, правда. Я жалею об этом. Ты, как я вижу тоже интересуешься данной темой по Карфагену, – Отто показал на зал, где проводилась конференция.

– Да, крепко загадка засела, – кивнул я.

– Не случись тогда этой неувязки с моей стороны, быть может мы вместе все разгадали бы наконец, – вздохнул Отто.

– Да, у меня колонны, у тебя дневник Марка. Вместе это дало бы больший результат, – кивнул я и стал думать куда вести разговор.

Но потом все неожиданно приняло обычный светский оборот. Мы начали расспрашивать друг друга о своих делах, семьях, как вообще живем. Но каждый пытался нагородить много слов и в тоже время не сказать лишнего. Эта беседа быстро начала утомлять. Мы обменялись телефонами и обещали друг другу, что свяжемся и обсудим наше возможное сотрудничество по работе над загадкой колонн.

– И как стали продвигаться ваши совместные исследования, наверно был резкий скачок? – с интересом спросил Сергей.

– А никак. Мы не созвонились. Так и не разу, – вздохнул дед.

– Да как же это так? У тебя был инструмент, у Отто- дневник, где описывалось как он может быть использован. Почему вы не объединили усилия! – хлопнул по колену ладонью Сергей.

– Ну, Сережа! Легко сказать. Последние годы я, думаю, мы с Отто превратились в любителей определенного периода истории, читали книги, посещали те места. Но ничего. Решения не нашли. Но у меня были идеи, потом я их проверял, читал кучу литературы. Каждая прочитанная книга открывала путь к еще двум, минимум. Обидно теперь осознавать, что у моего немецкого коллеги (дед усмехнулся) тоже есть какие-то идеи, возможно нам бы нужно было сесть и все обсудить.

Но если честно, то мне было обидно, что возможно я сделал большую часть на пути к раскрытию тайны и не хотел делиться эти с Отто. Да я и подумал, что о может выкинуть какой-нибудь фортель. Типа того, что он сделал при погрузке золота.

Когда мы были молоды, куча денег которая свалилась на нас, вскружила нам голову. И эти деньги, как мощный катализатор, как локомотив потащили нас по жизни в разные стороны.

Да что уж теперь говорить, – дед закутался в одеяло. – Найди его, Сережа. Ну нельзя чтобы с нашей смертью все кануло в лету.

– Так это легко сказать: найди. Так то это как иголку в стоге сена.

– О, на этот счет не волнуйся. Мы после той встречи наводили справки друг о друге. Вернее, я узнал, как можно больше про Отто. Жизнь у него сложилось неплохо. Они в последнее время живут в Германии со своей женой Мартой. Отто ни в чем не нуждается, но со свойственной немцам бережливостью, деньги не транжирит. Я думаю, что он тоже активно интересовался мной. А потом опять потекли годы. С той встречи прошло около 45 лет. Я лишь знаю, что Отто жив. Знаю где он живет. На этом- все. На контакт мы не идем.

– Дед, а вот ты мне все это рассказал. Но это звучит как сценарий фантастического фильма. Почему ты решил, что я тебе поверю? Самое правдивое из всего этого- это что вы нашли золото.

– О, это ведь легко проверить. Ты просто поезжай к Отто. И он тебе примерно тот же сценарий расскажет. А колонны у меня в замке- настоящие. А, впрочем, решай сам. Но если в тебе есть мои гены, ты точно не упустишь возможность покопаться в этой истории. Это жизнь, встречи с людьми, узнавание нового. Вот задача! А иначе что? Заработать очередной миллиард? А потом что? В старости делать из купюр самолетики? Твой отец был прагматиком, ему бы это было не интересно. Он все время бежал по каким-то делам. На бегу и умер. И где теперь эти дела? – голос деда окреп, даже стал более звенящим. – Я не прошу провожать меня в последний путь. Сидеть перед изголовьем и проводить в это долбанное царство теней. Все что я прошу- это дать мне надежду, что вся эта история как-то завершиться. Пускай я не увижу финала, но мне просто будет спокойно, что дело не брошено.

– Хорошо. Я встречусь с этим твоим Отто. Далее посмотрю. Если все так, как ты говоришь, я подумаю, что можно сделать. Но подхватывать эту гонку и бежать вместо тебя… Не знаю. Но возможно я тот свежий взгляд, который нужен для всей этой истории.

Сергей конечно же не уехал, он решил остаться и побыть с дедом. Он совсем не знал этого человека. Но он помнил его, эту фотографию. Он опять стал маленьким, опять было 9 мая. Опять отец ставил фотографию деда на стол. И все было хорошо.

Он возил деда в коляске вокруг маленького озера. Все эти оставшиеся несколько дней. Они разговаривали обо всем. В один из дней, когда Сергей показывал фотографии своей жены и дочери, дед как будто решившись, взял Сергея за руку и произнес: «Сережа, чуть более недели назад ты не знал обо мне. И не пройдет и недели, как ты меня потеряешь. Не совсем радостная история, но у меня есть важное дело. Я обременю тебя им, но мне кажется, что ты все уладишь. Дело в том, что у меня из всех родственников, кроме тех что со стороны твоего отца, больше никого нет.

– Я понял, дед. Мы, моя жена и дочь – единственная твоя родня, – кивнул Сергей.

– Ну не совсем. Я собственно это и пытаюсь сказать. Я довольно зажился на этом свете и многих просто пережил. И у меня есть племянница. Марша. Все ее родные по разным обстоятельствам уже не в этом мире. Марше примерно, как твоей дочери Яне. Он ходит в гимназию, здесь, в Бельгии. Вернее, ходила. Случилось что-то трагическое, выходящее за грань моего понимания. Уже около года Марша отказывается выходить на улицу. Стала очень замкнута. Врачи называют это депрессией. Но она всегда была такой жизнерадостной. А теперь в основном лежит и просто смотрит в потолок. Единственное развлечение- ручная крыса Пифагор. Ну и еще она очень рисовала хорошо. А теперь практически не рисует. Я скажу честно, Сережа, –старик внимательно посмотрел на Сергея. – Я не хочу, чтобы ты подумал, что я все хитро подстроил и вызвал тебя чтобы навязать опекунство над Маршей.

– Да брось, дед. Мне это неожиданно. Она, выходит, и мой родственник. Я позабочусь о ней.

– Спасибо, но это будет не совсем просто. Сейчас ее опекун- я. Из-за заболевания, она посещает психотерапевта. Пока не особо успешно, но динамика какая-то есть. Тебе придется оформить опеку над ней, и обеспечить терапию. Девочка должна поправится. Ну или хотя бы не ухудшилось бы ее состояние. Но я верю, что ты сможешь улучшить ее жизнь, чтобы она снова улыбалась. Хорошо, Сережа?

– Хорошо. – кивнул Сергей.

Все остальное время они провели в разных разговорах. Стараясь не думать, что время идет. Идет к смерти Петра Куренко.

В один из дней дед рассказывал Сергею о своих находках за всю послевоенную жизни, показывал записи. В сжатой форме ввести в курс дела, так сказать. Только многие десятилетия они пытались пробежать за пару дней. Сергей пытался запомнить все, делал свои записи. В общих чертах главной проблемой деда было то, что он знал, что искать: упоминания в рукописях или археологических находках. Но тогда не было единой сети как интернет. И информацию приходилось добывать по крупицам. Но даже не взирая на отсутствие информационных ресурсов в виде современных сетей, объем перелопаченной информации впечатлял.

– Я начал понимать, что эти колонны были не чем-то сделанным в единичном экземпляре. А как например, в каждой деревне раньше был храм и иконы, и кресты. Так и этот культ, тоже был довольно распространен, – давал наставления дед – Самый ранний след колонн, который я обнаружил, прослеживался до времен правления Цезаря в древнем Риме.

– Дед, да ты всю историю перелопатил! –воскликнул Сергей восхищенно.

– И это только читая книги и посещая места раскопок и участвуя в археологических конференциях. Ну еще состоя в многочисленной переписке с археологами и профессорами истории. Но последние лет пятнадцать, как я борюсь с раком, я сильно выпал из гонки. А в это время как раз все вокруг оцифровывается, все легче все искать. Но у меня уже не было сил. А ты можешь совершить скачок, используя молодость, свежие силы и технологии, – дед взволнованно смотрел на Сергея.

– Да понял я, мне эстафету передают, – отшутился Сергей.

– Так вот, у Цезаря был довольно серьезный конфликт с сенатом Рима. Была фактически гражданская война. Легион с одной стороны, легион с другой. Римлянин на римлянина. Такого ранее не было, – продолжал дед.

– Ну я его со школы помню, что Цезарь был великим человеком и полководцем, – ответил Сергей.

– Фактически он узурпировал власть, превратив римскую демократию в пшик. После него началось правление императоров. Рим, как образец республики ушел в небытие. Великое правление мужей, основанное на принципах прозорливости и разделения полномочий между сильными сошло на нет. И зачастую в руках интригана императора сосредотачивалась власть и для развития это не только не было полезно, это губило Рим. Но против цезаря пытались бороться, – дед подбоченился, переложив подушку под спину поудобнее, он явно переходил к интересующей его части. – На стороне сената была довольно значимая фигура из рода Катонов. Мужчины этого рода традиционно занимали руководящие должности в римской машине управления. Но после прямого противостояния с Цезарем, роду Катонов пришел конец. Но дело в том, что на удивление, тому как погибал последний из Катонов уделено место для описания такими великими историками как Плутарх и Аппиан Александрийкий. Ты только представь, Сережа!

– Дед, да древние летописи изобилуют героическими описаниями, – пожал плечами Сергей.

– Дело в том, что последний из Катонов- Марк Порций Катон в бою против сторонников Цезаря во время знаменитого сражения гражданской войны, которое назвали «битва при Филиппах», проявил ярость, граничащую с безумием. Как описывают историки, Марк Порций остался в меньшинстве, основной строй легионеров уже дрогнул. Тогда он громко выкрикивая имя своего отца и свое имя в сторону противников, стал вызывать их на бой, сорвав свой шлем. Для воина, который служил в регулярной римской армии это было безумием: снять шлем и оголить голову, оставив ее беззащитной против стрел. С таким же успехом современный танкист выбежал бы из танка и только с гранатой ринулся на врага.

– Ну может он тронулся умом во время схватки. Берсерки у викингов вообще грызли щиты от исступления, – в очередной раз хмыкнул Сергей.

– Рядом с ним осталось несколько верных легионеров. Все они погибли,– дед увлеченно рассказывал, не обращая внимания на комментарии Сергея. – А как мы понимаем, чтобы о твоей смерти в бою написали такие историки, надо не просто храбро умереть, чем в то время не удивишь никого, а сделать что-то из ряда вон выходящее. Исследуя архивы, дневники и записи, я пришел к выводу, что и смерть отца самого Марка Порция тоже была примечательной. Он решил не сдаваться на милость Цезаря и по словам очевидцев воткнул меч себе чуть ниже груди. Когда вывалились внутренности и все стало заливать кровью, лекари пытались вставить внутренности обратно и зашить рану. Но отец Марка оттолкнул их и разодрав внутренности, наконец умер. Трудно даже представить, какая нечеловеческая сила должна быть, чтобы совершить такое.

– Дед, ты меня конечно извини, но ты слышал о самураях и о их ритуальном вскрытии живота? – прервал деда Сергей.

– Конечно, и что? – не понял дед.

– А то, описываются несколько видов надрезов при таком самоубийстве. Был простой, от одного края живота до другого, так сказать одна горизонтальная черта. Но был и вариант посложнее. Это крест- накрест. Я бы сказал, что так себя распороть тоже не дюжая сила духа нужна. Так что этот случай не уникальный, – все возражал Сергей.

– Для Японии того века- да. Кстати, одно их последних ритуальных самоубийств совершил Юкио Мисима- японский писатель. Это где-то в семидесятых было, в двадцатом веке, – отметил дед. – Но для времени Цезаря этот случай не так часто встретишь. Нерон, так вообще не смог заколоть себя и просил раба это сделать. Яд тоже любили. Но вот так вспарывать себя несколько раз – это сила духа и умение контролировать боль.

Дед переткнул подушку под другой бок, вдохнул свежий воздух летевший с водоема и продолжил.

– Кроме того, до этого Катоны посещали не сам Карфаген, который был разрушен в 146 году до н.э., а город рядом. Это была Утика. По словам современных археологов- это кладезь храмов. И главенствовал там храм матери богов. Кибелы. А в нацистских записях говорится, что колонны использовались именно в храме Кибелы. На данный момент там отрыто всего то одна шестая территории. И я сделал вывод, что на территории Утики мог быть во времена Катонов храм, в котором был культ связанный с колоннами. И Катоны могли пройти инициацию. Этим объясняется воистину выдающиеся способности среди римских легионеров. И злые языки после смерти поговаривали, что даже эта тайная инициация не смогла спасти от смерти. Но указания, инициация какого рода, и где она проходила, конечно такой информации нет.

– Ну так остается найти эти колонны на территории Утики? – спросил Сергей.

– Колонны не столь важны, у меня же есть свои. А вот посмотреть на само устройство храма, на фрески, или на остатки статуй… Вот это было бы бесценно. Возможно там было бы понимание как эти колонны использовали жрецы культа. Но на территории Утики, сейчас это территория Туниса, раскопки я так и не начал. Но исследовав отчеты археологов, я наткнулся на описание алтаря в форме черепахи. В древности черепаха обозначала символ долголетия. Но дальше уже могли быть спекуляции на эту тему. В районе этого храма ничего значительного не нашли. Или не знали, что искать. Сама территория воистину огромна, раскопки там могут затянутся на многие годы.

– Да, везде вести раскопки- закопаешься, – кивнул Сергей.

– Еще есть важная точка- город Угарит. Современники писали, что в том городе широко применяли гадание, астрологию и магию. Среди руин Угарита были найдены тысячи глиняных табличек. В их числе экономические, юридические, дипломатические и хозяйственные документы, записанные на восьми языках с использованием пяти видов письма. Группа французских археологов под руководством Клода Шеффера в 1929 году обнаружила надписи на ранее неизвестном западносемитском языке, получившем название «угаритский». Язык угаритских табличек близок к архаичной форме иврита. В его основе лежит один из древнейших алфавитов (точнее, абугида), состоящий из 30 клинописных знаков.

В 1950—1955 годах археологи обнаружили фрагменты клинописных табличек с хурритскими культовыми песнями, содержащими как тексты песен, так и их нотацию, что ранее вообще не встречалось.

Найденные в Угарите таблички содержат не только светские документы, но и литературные произведения, открывшие нам глаза на религиозные представления и обычаи того времени.

Среди прочих, в Угарите были найдены произведения религиозно-мифологического содержания о боге Ваале, его супруге Анат и другие.

– Дед, тебе жизни не хватило все это перелопатить. Я боюсь, что даже с современными технологиями мне не хватит и моей жизни. Или надо открывать целый огромный институт и посвятить его деятельность только одной этой проблеме.

– О, Сережа, вот смотри, конечно, я понимаю, что расстояние между Карфагеном и Угаритом по тем временам колоссальное- целое Средиземное море между ними и три тысячи километров. Но одинаковое культовое служение: тот же Бог – Баал (или Ваал при другом прочтении), так что эта огромная территория знала и применяла одни и те же жреческие приемы и техники инициации. И что нам это дает? – хитро прищурился дед.

– Я же говорю- тонны текстов и тысячи глиняных табличек. Море неоцифрованной информации. Если там даже есть прямая инструкция, озаглавленная «как использовать колонны для обретения сверхспособностей» то не факт, что мы на нее вообще наткнемся. А если она еще даже не откопана, то вообще шансов ноль, – Сергей развел руками.

– О нет, наоборот. Допустим ты хочешь поймать тихоокеанского лосося. Но только такого, который проглотил золотую брошку, упавшую у девушки с борта круизного лайнера во время путешествия. Велики ли шансы? – улыбнулся дед.

– Понятно, что не повезет, не будет как в начале книги «В поисках капитана Гранта» и мы не найдем бутылку с письмом в брюхе акулы.

– Да, шансов мало. Но представь, что тебе нужно поймать лосося, просто не всякого, а только того, который весит больше нормы, необычного лосося. Так проще?

– Ну конечно, среди кучи выловленных рыб найдутся и переростки. – кивнул Сергей.

– Ну так вот, Сережа, стань капитаном такого рыболовного судна. Лови лосося и ищи среди них не уникальную рыбу, а просто большую. Иными словами, перед тобой груда рукописей, табличек и фресок. Но они охватывают культуру огромного региона. И тот культ, связанный с колоннами, он описан не в одном месте этой кучи информации. Явно указания есть в многих местах. А значит, шансы растут. Этот лосось будет попадаться чаще.

– Тебе бы лотереи продавать, – усмехнулся Сергей.

– Если тебе в твоих поисках не будет изменять память, то ты вскоре обнаружишь то же, что заметил я. А именно: идея прохождения между колоннами, скалами, горами, чтобы обрести какие-то способности, или достичь цели- это типичный сюжет в древности. Например, богиня, почитаемая в Египте, которая называлась хозяйкой всех богов, Кадеш, изображалась стоящей на льве (символ могущества, ибо лев- царь зверей) и держащей в одной руке змею- как символ смерти, а в другой руке- цветок, символ жизни. Намек на прохождение между жизнью и смертью, обретением нового состояния, вне этих категорий. Изображается она, кстати стоящей между двумя мужскими богами: Мина и Решеф.

– Почему кстати?

– Потому что можно принять тот факт, что культ применяли в основном женщины- жрицы. Два бога- мужчины возможно олицетворяют левую и правую колонну, а женщина посередине это символ рождения нового состояния у того, кто прошел колонны.

– Дед, ну это уже притянуто за уши! – не выдержал Сергей.

– Почитай с мое, а потом поговорим, – сказал дед, и тут же расхохотался.

– Ты чего? – не понял Сергей.

– Да у меня есть всего пара дней, а я и забыл, размечтался «потом поговорим», – усмехнулся дед. – Хорошо, что я могу смеяться над своей смертью. Прямо в традициях дома Катонов.

Дед просмеялся, и вдохнув поглубже, продолжил.

– Если все же раздобыть дневник Марка, то я думаю многое прояснилось бы. Потому как их беседы с Отто я мог слушать урывками. И много осталось неясным. Непонятно, где кроме Карфагена еще копали нацисты, что еще известно о применении колонн. Да, дневник важен.

Они сидели некоторое время, и просто смотрели на птиц в пруду. Тут дед неожиданно вздрогнул и посмотрел на Сергея.

– Совсем ведь забыл! Когда мы встретились с Отто на той конференции, тогда, через много лет после расставания возле Освенцима. Так вот, он же понимал, что колонны у меня. И толи решил досадить, то ли придумал это, в общем сказал такую историю. Во время войны, при боях под Ростовом на Дону, немецкий офицер танкист записал в своем дневнике, что при очередном артобстреле в курган рядом попал снаряд. Разворотило курган конкретно. В воронке что-то блестело, он увидел какие-то столбы, он даже зарисовал их в дневнике.

Я уж не знаю, как проведал об этом Отто, но он был на той территории с археологическими экспедициями на раскопки курганов, в основном они относились к скифскому периоду. Но раскопки ничего не дали. Но эта история вдохновила Отто, он тоже, как и я понял, что мои колонны не уникальны. И если бы он нашел колонны, то, имея дневник Марка он бы смог хорошо продвинуться в изучении.

– Ну, если это правда, то создается ощущение, что колонны просто валяются под ногами повсеместно. Но это явно не так, – возразил Сергей.

– Кто его знает, возможно где-то в запасниках не одного музея пылятся подобные артефакты. Просто не знают, как их идентифицировать, – вздохнул дед. – Но тут есть еще одна загвоздка, и я думаю, что еще и по этой причине твое исследование даст новые быстрые результаты.

– Что за причина?

– Видишь ли, Сережа, я за долгие годы уже сформировал свою точку зрения. Вижу эту проблему под определенным углом. Я как-то был на лекции одного именитого психолога. Мне запала в душу одна идея, что если мы принимаем какую-то точку зрения, то незаметно даже для себя все остальное уже стараемся подогнать под это наше мировоззрение, а неудобные факты даже отвергать. Понимаешь, возможно мне надо было копать уже в другую сторону, возможно я не увидел пару намеков о чем-то. Но я просто пропускаю их. И возможно твой новый взгляд, опираясь на уже собранный мной материал, даст новый результат.

– Ну, наверно ты прав. Меня, например, смущает, что в смертях сына и отца Катонов ты видишь доказательства их прохода через колонны. И ты видимо не хочешь представить, что возможно колонн не было ни в Угарите, ни в Утике.

– Да, но в Карфагене все же фашисты раскопали пару таких колонн. Более того, они у меня в замке лежат. Что на это скажешь?

– То, что возможно, этот культ был, что во время войны полусумасшедшие ученые из Аненербе что-то нашли на территории Карфагена. И решили, что это их путь к победе. Но они и Шамбалу искали, и тайные знания в Тибете. И великую северную страну предков. Да много чего еще. Но тот факт, что колонны у тебя, не говорит, что если они существуют, они что-то могут делать из того, что хотели от них получить нацисты.

– Знаешь, Сережа, а я ведь, когда заболел, то подумал, что пройдя через колонны смогу поправиться, ну или хотя бы продлить себе жизнь. Но потом сам посмеялся над этой идеей. Как рыцарь, без страха и упрека, решил свою судьбу принять.

Они помолчали опять.

– Кстати, про рыцарей. Дед, ты же наверняка слышал про Тамплиеров? – решился продолжить разговор Сергей.

– Знаю ли я про рыцарей Храма? Да я про них всю возможную литературу перечитал. Во Франции изъездил по их замкам. Эта тема весьма популярна. Да еще их сокровище так вроде и не нашли. В общем, знаю. А что? – оживился дед, насколько можно было оживиться в его положении.

– Ну так они тоже проявили чудеса доблести. Я конечно не столько прочитал, как ты, но пару- тройку книг прочитал. Когда по приказу короля Франции Филиппа Красивого всех тамплиеров в пятницу тринадцатого арестовали, подвергли пыткам, то многие терпели пытки достойно. Тоже скажешь, что они прошли через колонны? – осторожно спросил Сергей.

– Понимаешь, Сережа. Я не утверждаю, что все чудеса доблести это от этого обряда. Но они несомненно результату инициации в тайных обществах. А уж как, и с помощью чего проводились эти обряды инициации, это вопрос другой. Просто в средиземноморском регионе того времени замечены следы этого культа с колонными. Вот это я и искал, – пояснил дед.

– Понятно, просто уточняю.

– И легенду о сожженных буддийских монахах я тоже слышал. Как один правитель хотел изгнать из храма монахов, но они отказались. Тогда храм обложили хворостом и предложили им сдаться. На это они ответили, что если ум пребывает в спокойствии, то огонь покажется освежающим. И сгорели. Но я не утверждаю, что буддийские монахи преодолели боль от огня благодаря прохождению через колонны. Я хоть и смертельно болен, но не смертельно глуп, – дед погрозил пальцем Сергею.

И снова тишина. Потом как-то они сидели все возле того же пруда, и дед воскликнул

– Вот ты про рыцарей вспоминал. Про Тамплиеров. У меня в записях есть это, да только когда ты их прочитаешь… Но вот это интересно. Я даже думаю, что тебе надо начать с двух вещей: встретиться с Отто и в Москве найти кого-то, кто расскажет тебе об одном интересном человеке. Я сам не знаю, почему, но не поехал я в свое время на встречу с ним. Довольно неординарная личность был он. В Москве в свое время он был очень популярен среди как это принято говорить «эзотериков». Но вещи писал довольно интересные. Я в какое-то время перечитал его комментарии на книгу о тамплиерах, там указывался и период, когда Карфаген был разрушен римлянами. И о культовых статуях. В общем, было бы интересно поехать, поговорить. Да только тут у меня очередной обострение рака было. А потом все не до этого. А потом он и вовсе умер в 2010.

– Так ко это?

– Евгений Головин. Я думаю, при желании ты найдешь тех, кто был с ним знаком. Там момент интересный был, Головин ссылается на Полибия. Был такой историк, греческого происхождения. Был непосредственно при штурме и разрушении Карфагена. Так он описывает, что когда легионеры вошли в один из храмов, то они увидели какую-то скульптуру, которой отводилось центральное место. Что-то довольно необычное для римского взгляда. Что-то связанное с культом Кибелы, богини, почитаемой в Карфагене. Головин даже утверждал, что этот культ Кибелы был одной из причин гибели великой римской империи.

– Хорошо, с этих двух дел и начну. Надо же разогнаться на чем-то, –кивнул Сергей.

– Ну а первым делом посети мой замок в Чехии. Колонны сохрани. Так что у тебя есть прямо целый план на первое время. Я уже все для тебя подготовил. Только действуй, – усмехнулся дед.

Разговоры коротали время. И время прошло.

В назначенный час все было подготовлено, дед попрощался с Сергеем, лежа на больничной кровати, вокруг всех этих космических приборов, которые обычно поддерживали жизнь, а теперь должны были оборвать ее.

Сергей последний выходил в коридор, осталась только медсестра, которая сделает инъекцию. На прощанье он пожал руку деду, и вдруг осознал, что это последний физический контакт деда перед смертью. Больше его живым никто не коснется. Медсестра сделает укол прямо в капельницу, и деда не коснется. Почему-то от этой мысли Сергею стало жутко. Он вдруг наклонился, поцеловал деда в щеку и прошептал, неожиданно для самого себя: «Дедушка, прощай, жаль, что я не знал тебя».

Старик вздрогнул от этих слов, посмотрел на Сергея, по щеке покатилась слеза.

– Сережа, спасибо тебе, что приехал. Уж как вышло, так вышло. Удачи тебе с нашим секретом, – и после короткой паузы дед добавил. – Внук.

Они в последний раз обменялись взглядами, Сергей с комком в горле, вышел. Медсестра приступила к процедуре. Сергей шел по коридору, понимая, что когда он спуститься на лифте вниз, дед будет уже на пути куда то, о чем ходит много слухов и легенд. Но никто точно не знает. Погаснет ли свет для деда, или откроется новый свет. Сергей ехал в лифте, сжимал кулаки и плакал. И ничего не мог поделать. Слезы просто текли. Он повторял все одно и тоже «Вот же сука, вот же сука, как же так, сука». Он чувствовал себя маленьким мальчиком, который обрел дедушку и тут же его потерял.

На выходе из лифта в холле клиники к нему направился было Кирилл, но увидев, в каком состоянии шеф, опешил и остановился. Сергей подошел к нему: «Кирилл, подымись наверх, как констатируют смерть, скажи мне. Я буду смотреть на птиц». Кирилл кивнул и пошел к лифту, поднес палец к губам, направляя этот жест к остальным двум охранникам. Ребята кивнули и не маячили на виду, не раздражали своим вниманием Сергея.

Был ясный тихий день. Птицы спокойно плавали в пруду, жизнь текла дальше. Сергею это казалось каким-то неправильным, дикими в своей неправильности, неверным. Нет грозы, дождя, хмурого неба. День идет дальше, птицы плывут, люди за территорией больницы спешат куда-то. Все, как и раньше. Просто сейчас умирает его дед. Вот прямо сейчас.

Но ничего не меняется вокруг. Колесо вертится с прежним темпом. Когда-то оно не заметит и его смерти.

Вдруг неожиданно Сергей вспомнил разговор со своей женой Аней. Они спорили, стоит ли сообщать дочери Яне о том, что обнаружился дед Сергея. Решили, что не стоит. Яна была подростком с бурным нравом, заканчивала 10 класс, ее решили не тревожить. И Сергею это показалось так несправедливо. Как будто если бы тут были Яна и Анна, то все было по- другому. Он не был бы таким одиноким сейчас. Как будто он пришелец на эту землю из далекого космоса. Просто сидит на этой лавочке, изолированный в ткани реальности этого мира. Совсем всему чужой. А ведь Анна хотела ехать. Но приняла решение Сергея, что он едет один.

Кирилл подошел или слишком тихо, или Сергей был просто погружен глубоко в свои мысли, но от прикосновения руки Кирилла к плечу, Сергей довольно сильно вздрогнул.

– Все. – просто сказал Кирилл. И отошел в сторону.

– Принеси-ка мне пожалуйста коньяка что ли, – сказал Сергей не сводя глаз с лебедей, как будто это было чертовски важно.

– Сколько? – уточнил Кирилл.

– Да бутылку и неси, – махнул рукой Сергей.

До самого вечера они просидели на лавочке и передавали друг другу бутылку в бумажном пакете. Прикладывались к горлышку, выдыхали и молчали. За умение молчать Сергей и ценил Кирилла.

– Знаешь, вот понимаю, что это для деда хороший исход, он выбрал ту смерть, какую захотел: не корчиться в последние часы в беспамятстве, а контролируемый уход. Все вроде понимаю, а что-то во мне грустит. Что-то плачет и страдает. И мне остается наблюдать как мне грустно и как катятся слезы, – наконец нарушил молчание Сергей.

– О, да, я понимаю. Что-то внутри нас неподконтрольно нам, – кивнул Кирилл. – На эту тему есть анекдот: рассказывает один мужик, как услышал он как-то, что в саду кто-то ходит тяжело среди кустов. Вышел он во двор значит, а ночь темная, не видно ничего. И вот он крадется в темноте, и тут чувствует сзади кто-то тяжело дышит. Мужика пот холодный прошиб. И тут кто-то ему лапу на плечо кладет. Медведь, думает мужик, садится на задницу от страха. И тут видит он, что это пес его- Шарик, видит и все понимает, а срать не перестает.

Кирилл захохотал.

– Знаешь, как психолог, ты не очень, – буркнул Сергей. Но было смешно и ему. Кажется, отпустило.

Сергей поднялся и посмотрел на Кирилла: «Дед кое что попросил. Надо бы это сделать».

Они пошли на выход. Дед, пруд и птицы остались позади.

Глава 3. Продолжение разговора с Отто.

Вернемся в то утро в маленьком немецком городке. Вереница машин подъехала к небольшому офисному зданию, где судя по названию и была та охранная фирма, сотрудники которой так изящно помешали разговору Сергея и Отто.

За время поездки Сергей успел успокоится и даже с интересом ждал развития событий. Поскольку старик не поднял шум, ему явно самому было интересно, что знает Сергей, и чем он сам, Отто может быть полезен. Если Отто, также, как и дед Сергея, хранил свой секрет столько лет, то вполне возможно, что ему просто уже все надоело. На склоне лет, да что уж там, -на закате лет Отто просто может хотеть все рассказать кому-то. Но желательно тому, кто в теме, кто поймет. А быть может Отто надеялся и сам что-то разузнать у Сергея.

Когда Отто, Сергей и Кирилл прошли в один из офисов, Отто попросил принести «гостям» кофе, и они все удобно расположились на мягких кожаных креслах, по виду очень потертых, но Сергей сразу понял, что это «дорогая потертость» выдает качественную отделку, и в таком виде эти кресла простоят еще очень долгое время.

– В этом кабинете нет камер и прослушивающих устройств. Мне самому не нужно предавать наш разговор огласке. Тем более, что разговор будет, судя по всему очень увлекательный, – Отто улыбнулся и развел руки как старый добрый друг.

«Хренов фриц» поймал себя на мысли Кирилл.

– Действительно, поговорить нам есть о чем. Я даже не знаю с чего и начать, поскольку Вы были с моим дедом Петром так сказать у истоков события, то вполне возможно, что я буду Вам рассказывать уже знакомые вещи. Просто я хочу еще раз уточнить, что мы не приехали Вам угрожать. Мы не нарушим Ваш покой, нам только нужна информация.

– О, я не боюсь, – Отто опять улыбнулся. – За столько лет просто перестаешь бояться. Устаешь. Кроме того, я не нацистский преступник. А если бы был, то израильский спецназ вытащил бы меня на свет божий и давно бы уже меня судили в Израиле, как всех тех других. Знаете, моя позиция по поводу той войны примерно такая же, как у нашего Отто Кариуса. Слышали о таком?

– Был такой танковый ас во время войны с вашей стороны, – Кирилл сделал ударение на «вашей».

– Да, все верно. По забавной случайности, здесь, совсем недалеко в небольшом городке Хершвейлер-Петтерсхейм в федеральной земле Рейнланд-Пфальц находится скромная сельская аптека. Она знаменита. Знаете, чем?

– Ну разумеется, я не знаю, может там чудесные гомеопатические препараты, или еще что? – развел руками Сергей.

– Ну так вот, она знаменита тем, что основал ее как раз Отто Кариус.

– Начинаю подозревать, что Отто- очень распространенное имя, – хмыкнул Кирилл.

– О, уверяю Вас, просто это случайность: мое имя, имя моего нового «социального работника» и имя этого танкового аса- просто милое совпадение. Так вот, наш Отто Кариус- второй по результативности танковый ас Третьего Рейха. И он не прятался, хотя сами понимаете, на его руках не один десяток ваших танковых экипажей. Но то была война. И он был солдатом, призванным своей страну на эту войну. И он воевал, выполняя свой долг. Он издал мемуары «Тигры в грязи». Любимым танком его был именно «Тигр». Отто описал свой путь от начала и до окончания войны. Танковые бои довольно подробно описаны. И Отто многократно писал, что он не гордится убийствами на войне, но и дезертиром он не хотел быть. Эта книга, кстати, издана и на русском языке. К вашим солдатам он относился с уважением. Кому досталось в этой книге –это, пожалуй, грекам. Довольно забавно читать, как греческие солдаты вели себя при германской оккупации.

После войны Отто стал фармацевтом, а аптеку назвал «Тигр». Во так!

– Ну я рад, что вам доставляет удовольствие этот рассказ, но танковый ас на войне- это одно дело. А вот надзиратели и обслуживающий персонал Освенцима- совсем другое, – не вытерпел Сергей.

– Знаете, молодой человек, я ведь не боюсь израильтян. Всех, кого они хотели найти, они нашли. Кого они хотели судить, они судили. Кого хотели- судили явно. Кого хотели- судили тайно. Я не берусь их судить. У них, наверное, было право. Ведь с ними не мы церемонились, теперь они забрали свой долг, – Отто поднял глаза к потолку. – Я служил в Аушвице, я буду называть лагерь на немецкий манер, Аушвиц, а не Освенцим, если не возражаете, мне так проще. Так вот. Я был медицинским работником в лагере, я скорее спасал, чем убивал. Я никакого отношения не имел к тем ужасам, что там творились. Да, я понимал, что там делали. И дым из труб крематориев шел регулярно. Все знали, чем топят эти печи. Все знали, чьи это волосы собирают, чьи коронки и золотые кольца. Чья одежда. После кого она осталась. Но всем удобно было молчать. Но понимаете, был еще один аспект у всего этого. И про это в современной Германии принято молчать. Это постарались забыть, спрятать еще дальше, чем память об ужасах лагерей.

– Про что это? – сощурился Кирилл.

– Ну, понимаете, как сейчас везде говорят и пишут: вот пришел Гитлер к власти и вдруг вся немецкая нация озверела по отношению к евреям ни с того ни с сего, – развел руками Отто.

– А что не так было? – не унимался Кирилл

– Ну, молодой человек, я был в то время, жил там. Если позволите, вот что тогда было как я это помню. Был сильнейший экономический упадок, деньги носили не в кошельках, а в хозяйственных сумках и возили тачками. Инфляция обесценивала деньги не в течение дней, а часов. Утром хлеб стоил одну цену, а к вечеру уже в разы дороже. Народ разорялся, нес все самое ценное ростовщикам. Делал займы в банках. Так уж случилось, что хозяевами как банков, так и очень многих ростовщических лавок были евреи.

Ну право слово, как было, так и говорю. Целые еврейские семьи скупали у разорявшихся немцев дома и имущество. Конечно, это не вызывало теплых чувств. А потом пришел Гитлер. Экономика стремительно выстрелила вверх. И потом его слова, изложенные в книге «Моя борьба» упали на благодатную почву. И начались еврейские погромы.

– Ну конечно, евреи виноваты, что они богаты и экономически подкованы, а мы – русские тоже вам чем-то насолили? – Подался вперед Кирилл.

– Ну хватит, – остановил начавшуюся перепалку Сергей. –Давайте вернемся к той теме, ради которой мы приехали.

– Да, это разумно. Итак, что вы хотите узнать? – кивнул Отто.

– Мне дед практически все рассказал по дням про те события. И он, и Вы кроме свалившегося на вас золота, смогли получить части головоломки, которые по-видимому могли бы работать только вместе. У него оказались в руках две металлические колонны, и память о тех словах, которые Вам в горячечном бреду наговорил тот немецкий ефрейтор Марк перед смертью. А у вас, Отто колонн как раз не было. Но зато было нечто, что в наше время называют «мануал» или руководство пользователя.

– Да, паззл так рассыпан был, если можно так выразиться. Я благодарен Петру за то, что я вообще жив. Он рассказал наверно, как мы расстались тогда в 1945. Некрасиво получилось. Но тем не менее у меня остался ящик золота. Да… – Отто устремил взгляд куда то вдаль. – Как умер ваш дед, Сергей?

– Рак легких. Выбрал эвтаназию, не стал дожидаться, когда начнутся мучения, – сухо ответил Сергей.

– Сильное решение, некоторые до последнего цепляются за жизнь. Знаете, и он и я изучали тот средиземноморский период, тогда много примеров, когда благородные мужи Рима и Греции выбирали самоубийство вместо жалкого существования. Это считалось правильным: умереть достойно, – кивнул Отто.

– Я удивляюсь, что Вы не знали о смерти деда. Он говорил, что Вы следили друг за другом.

– О, молодой человек! За столько лет эта слежка превратилась в рутину, а потом и вообще сошла на нет. По крайней мере, с моей стороны. Хотя я уверен, Петр тоже перестал активно мной интересоваться. Вначале я был полон решимости что-то узнать. Я думал, что Петр вот-вот все разгадает. Потом шли годы. Мы встретились, поняли, что каждый топчется на месте. И все. Мы даже не сделали попытки объединить усилия. Мне жаль, что моего соперника больше нет. Знаете, это как вдруг понять, что ты завершаешь марафонскую дистанцию в одиночестве. Не с кем соревноваться. Хоть пешком иди, хоть ползи, ты уже все равно придешь к финишу один. А собственно и финиша то нет никакого. Смерть только. Да, жаль. Я хотел бы попрощаться с ним. Эх. Это такое эхо из нашей юности. И особо никому не расскажешь, – Отто опять посмотрел вдаль.

Сергею слова Отто показались искренними. Старик даже как-то меньше стал. Его уверенная улыбка потускнела.

– Я не знаю, что сказать, хотел ли дед встречи с вами, что бы он сказал Вам перед смертью, скорее всего он тоже устал от вашей общей гонки. Но я ему обещал продолжить поиски. И я хочу исполнить обещание. Скажу прямо, кроме колонн мне нужен тот дневник Марка. Без него многое остается неясным.

– О. Дневник. Вы думаете, как и ваш дед, что это как инструкция к микроволновой печке: включил и – готово. Марк записывал действительно много. Но записывал он так, как сам понимал. Я перечитывал его записи. Но потом просто потерял интерес. Там- ничего. И за эти годы он просто куда то делся. Возможно его просто выбросили, – Отто говорил это, но казалось, в разговоре не участвовал. Видимо смерть Петра ему напомнила, что его поезд тоже скоро прибудет на конечную станцию.

– Мы тратим время. Я дал обещание деду.

– Вы все время смещаете акценты. Думаете, что у Вас есть колонны, а я дам вам инструкцию и все совпадет, как болт и гайка. И вуаля – мы обладатель могущества и непревзойденной мощи. Так вы думаете?

– Я могу сам решить, когда соберу все воедино.

– Не соберется это так. Я Вам только что рассказывал, про магистра ордена тамплиеров. Этого Жака де Моле. Все окружающие были в шоке, когда он спокойно сгорел на костре. Это отражено во многих воспоминаниях очевидцев. И инквизиция искала что-то, что дало такую силу. Думали, что это какие-то идолы, что высший состав ордена поклонялся каким-то силам, и они дали такую выносливость и презрение к боли. Когда читаешь протоколы допросов, то резко видно, как моментально соглашались со всеми обвинениями рядовые служители ордена, как только им угрожали пытками. Но когда пытки пытались применить к офицерам ордена и высшему командованию, то ситуация совсем другая. Рыцари отвергали все обвинения и отказывались отвечать, что происходил на тех тайных собраниях, на которых нижние чины не допускались. Считалось что именно там происходило нечто, что делало из простых людей тех, кто не боится боли и смерти.

Этот пример- последний отголосок в истории того, как большая группа людей обладали тайным знанием, но которое теперь утеряно. Жалкие попытки Аненербе в угоду Гитлеру найти какие-то способы возродить это знание, применить какие-то ритуалы и артефакты- все потерпело неудачу.

– Но как выбросили дневник? – воскликнул Сергей. – Раритетные книги, довоенный атлас по анатомии у вас на полке, а дневник вы просто выкинули!

– Ну вы и сравнили! Атлас- это проверенная временем книга. С точнейшим анатомическим изложением. Да что Вы, право слово! – Отто неожиданно стал раздражаться. – Не уподобляйтесь нам с Вашим дедом. Вот прожили мы жизнь, искали ответы, куча книг, поездок, раскопок посетили кучу. А что толку? Интересно это было? Да, первые лет десять может быть. Но потом это наваждением стало! Не помню я где этот дневник. Да и не хочу вспоминать. Спасибо что Вы приехали, сообщили новость. Хоть и печальную, но я предпочитаю знать.

– В смысле? И это все? Вот нет дневника, спасибо за труд, что приехали! И все? – Сергей тоже невольно стал повышать голос.

– А Вы думали, что будет? Начнете копаться в этой тайне, так приготовьтесь, что вас ждут многие разочарования. Перелопатить тонну информации, сопоставлять факты, думать, думать, и – ничего! Знаете, что я обнаружил в результате моих поисков? – Отто сам не унимался, громко выкрикивая.

-Ну просветите, наконец!

– В тот период было популярным одно учение. Называлось стоицизм. Мне оно очень по нраву. Можно сказать, я являюсь его последователем. Как и последний «хороший император», как их называли тогда- Марк Аврелий. Учение стоиков узнал Рим через афинских послов примерно в 155 году до нашей эры. Суть учения, если кратко- понимать, что ты можешь изменить, а что- нет. И не тратить усилия понапрасну там, где ничего не изменить. И оставить силы на достойное проживание жизни. Молодой человек! – голос Отто звенел. – Предостерегаю Вас еще раз! Вы просто утонете в груде книг и бессмысленных поисков.

– Ну так это моя жизнь, моя, чего так закипать то? – спросил Сергей понижая голос.

Отто осекся. Взглянул на Сергея по-новому, как только увидел. Выдохнул и мгновенно стал усталым стариком.

– Да и правда, делайте что хотите. Что Вам еще нужно от меня? Я не обязан Вам пересказывать дневник. Я вообще просто старик. Да оставьте меня в покое. Дайте дожить столько сколько осталось. Может я скоро за Петром пойду. Может это мой последний день. – Отто вдруг опять вспылил, хлопнул ладонью по столу.

Дверь открылась, один из охранников вопросительно глянул на Отто.

– Ничего, все в порядке. Тени прошлого просто мелькают, – успокоил его Отто. – Господа уже практически уходят. Ведь так? Мне хочется побыть одному. Позвольте Вас не провожать.

Сергей смотрел на Отто и понимал, что старик уже ничего не скажет. Все. Финиш. Дневника им не получить. Но оставалась еще одна попытка.

– Но я мог бы заплатить. Или, учитывая, что вы финансово очень обеспечены что-то сделать для вас, что не сделаешь за деньги. Связи многое решают. Подумайте, – Сергей не знал, как уговорить старика.

Отто неожиданно громко, почти истерично захохотал. Сергей вздрогнул. Старик как тронулся разом умом. Он хлопал ладонями по столу и зашелся прямо в инфернальном хохоте. Вены на лбу вздулись, превратившись в какой-то трезубец Шивы, не иначе.

– Вы мне предложить можете что? Бессмертие – можете? Так оно мне и не нужно. Жить вечно? Зачем. Увидеть, как умрет Марта, мои внуки? И жить далее? Это скорее проклятие, а не подарок. А что Вы мне предложите еще? В моем возрасте безболезненная смерть- это, пожалуй, лучший подарок. Но это я уж как-нибудь сам. Всегда можно последовать примеру вашего деда. Нет, вам мне нечего предложить, – сказал Отто немного отдышавшись.

– Я вот так встану и уйду. И Вы останетесь наедине со своими неразгаданными тайнами. Или Вы можете сделать так, чтобы шанс разгадки был. Пускай не при вашей жизни, но все же, – сделал попытку Сергей.

– О, я не из тех альтруистов, что сажают вековые кедры, понимая, что никогда не увидят, как они вырастут. Я проще устроен. Я прошу вас уйти. Маленький бесплатный совет: у Вас куча денег, просто проживите жизнь интересно и достойно. Хватит, поиграли мы с Вашим дедом в археологов. А там, делайте что хотите.

Сергей понял, что ничего не добьется, встал, кивнул Кириллу, который сидел не шелохнувшись во время этого концерта. Они направились к двери.

– Постойте, – окликнул их Отто. – Где похоронен ваше дед?

Сергей явно удивился, не скрывая этого, бросил Отто: «Ну а вам то зачем? Он умер и все».

– Не поверите, я хочу просто приехать и посидеть у него на могиле. За столько лет мы стали близки, хотя и не виделись практически. Тайна объединяет. Не откажите мне в этой услуге. Где он похоронен?

Сергей продиктовал адрес кладбища, посмотрел на прощание на Отто (за время разговора тот постарел сразу на много лет) и они вышли с Кириллом.

Уже в машине Кирилл дал волю чувствам: «Вот это темперамент у старика, да у него сил на нас двоих хватит. А дневник явно зажал».

– Не знаю, не знаю. Но впечатлений на сегодня мне хватит. – устало отмахнулся Сергей.

Они сидели в машине и не трогались. Какая то усталость накатила на Сергея. Усталость и апатия.

Из офиса охранной фирмы какой-то шаркающей походкой вышел Отто в сопровождении охранников. Посмотрел в сторону Сергея таким усталым взглядом, что Сергей понял, вымотан не только он. Отто сел в машину и его увезли. Надо было и им уезжать. Прошло минут двадцать. Сергей хотел было сказать, что пора ехать, как из дверей охранной фирмы выскочил человек и побежал прямо к ним.

– Это что за дела! – напрягся Кирилл.

Человек добежал к машине и заколотил кулаками по стеклу с просьбой срочно открыть. Как только окно открыли, он сказал быстро: «Звонили из дома господина Отто, вам срочно надо быть там».

Машине с Сергеем рванула с места. Пару поворотов и они подъехали к дому Отто. Охрана встретила у входа.

– Скорую уже вызвали, у герра Отто, похоже, сердечный приступ. После разговора с Вами, он как-то нервничал, приехали домой, зашел, не успели мы отъехать, выбежала жена, позвала на помощь. Сейчас герр Отто в кабинете. Он попросил срочно позвать Вас, – охранник торопливо объяснял, провожая Сергея внутрь дома. Где-то далеко уже выла сирена Скорой помощи.

      Картина, представшая в кабинете перед взором Сергея совсем не радовала. Отто, надрывно дыша, сидел, или вернее, полулежал в кресле. Возле него стояла его миловидная жена Марта, хлопоча вокруг мужа, но явно столкнувшаяся с таким впервые.

– Такого раньше не было никогда, у него и простуда то появлялась раз в год, – как будто подтверждая мысли Сергея произнесла Марта.

Отто смотрел на Сергея, явно силился что-то сказать. Наконец он жестом позвал Сергея к себе поближе. Сергей подошел и наклонился над Отто. Сквозь свист и шум вдохов- выдохов разобрать ничего нельзя было. Сергей уловил только одну фразу, но смысл ее не был ясен, если он вообще правильно расслышал, все же немецкий не был родным языком Сергея.

«Бедный мальчик». Все что удалось разобрать сквозь сипение.

Сергей вопросительно посмотрел на Отто, но все уже случилось. Отто сидел в кресле с открытым ртом, широко открыв глаза, устремив их в потолок, выгнувшись так, как будто и правда, в груди случился взрыв.

Сирена звучала уже возле самого дома. Сергей вышел наружу, не зная, что делать.

– Сергей Валерьевич, может ну его, поехали отсюда. Скажут еще что умер из-за нашего разговора, – Кирилл подошел и тихо сказал Сергею.

Но Сергей лишь мотнул головой и вошел в дом. Медики укладывали Отто на носилки, действуя по своим инструкциям. Хотя Сергею и Марте было понятно, что Отто уж не встанет. Но Сергей не мог оставить вот так эту женщину наедине с ее горем. Он сопроводи Марту в больницу, где им уже официально сказали, что Отто скончался в результате сердечного приступа.

Марта подошла к Сергею в коридоре больницы. Вся такая убитая горем женщина, но держащая себя в руках.

– Знаете, охрана говорит, что мужу стало плохо после разговора с Вами. Вы привезли известие о смерти Петра, – Марта взглянула на Сергея.

– Вы знали моего деда? – удивился Сергей

– Ну я видела его пару разу на тех конференциях, что брал меня Отто. Но в основном я слышала о нем: Петр то, Петр се. Мой Отто все копался во тьме веков, то читал, то ездил по раскопкам, пытался разгадать эту темную историю.

– Так вы знаете, что их объединяет с моим дедом. Вернее, объединяло, – Поправился Сергей.

– В общих чертах. Пока мы были молоды это было иногда забавно, послушать от Отто про тайны, но потом, когда мы стали старше, я просто не мешала ему. Знаете, мудрые жены оставляют своим мужьям время и место для хобби. Отдушину, где большие мальчики могут продолжать играть в солдатики, в мечтах быть первооткрывателями, ну и все такое. Тем более, что мы ни в чем не нуждались. Наши дети выросли и живут сами по себе. Изысканиями Отто оно, слава Богу не интересовались.

– Слава Богу? Ну у вашего мужа хоть цель была в жизни.

– Ну знаете, я не мешала, но и не особо надеялась, что он что-то разгадает. Все это было, как бы сказать… бессистемно что ли. Да, наверно это правильное слово. А тем более, с годами это стало наваждением, и потихоньку стало проблемой. А потом, лет десять назад мой Отто вдруг выдохся. Просто иногда перечитывал тот дневник.

– Дневник? Отто нам сказал, что дневник давно утерян! – воскликнул Сергей.

– Нет, он был у него. И он решил Вам его все же отдать. После разговора с Вами, как вернулся домой, был весь такой возбужденный, все ходил по кабинету, говорил мне что Петр умер, целая эпоха как будто перестала существовать. Сказал, что решил отдать блокнот Вам, но это скорее будет не подарком, а пропуском в мир беспокойных исканий. И он даже жалел вас, то что Вы тоже вовлечетесь в гонку за воздушными замками. Так и сказал, повернувшись ко мне: Марта, я передаю эстафету этому парню. С годами он поймет, куда это его приведет.

– Так вот почему он сказал «бедный мальчик!», я думал, что ослышался, – воскликнул Сергей.

– Да, я думаю, что вы все правильно поняли. Дневник остался на столе. Мы можем вернуться домой, и я вам его отдам. Но потом прошу Вас исчезнуть. Скоро начнут приезжать родственники. Явно о разговоре между вами и Отто станет им известно. Не знаю, как они отнесутся, мне это ни к чему. Мой бедный муж, болел то всего несколько раз. А тут просто взял и умер, – слезы потекли из глаз бедной женщины, но она на удивление быстро взяла себя в руки.

Вскоре они были опять в кабинете, Сергей оглядел книги на полках: действительно, особняком стояли книги одного периода: средиземноморье, Рим, Карфаген, Пунические войны. Марта передала Сергею дневник Марка в засаленном кожаном переплете.

-Я не знаю, что мне правильно сказать в данной ситуации. За дневник- спасибо. Но мне неловко вот так Вас взять и оставить. У Вас только что умер муж. Не самый простой день. Я могу вам чем-то помочь? – Сергей не решался уйти.

– О, молодой человек. Отто умер конечно внезапно. Но ему все же было достаточно лет, чтобы смерть была обычным делом в эти годы. Кроме того, пока он изучал кучи книг, то дал мне ознакомиться с философией того времени. Стоицизм.

– О, я слышал от Отто о стоицизме.

– Я приведу Вам только одну цитату, которая потрясла меня до глубины души, я ее помню, не дословно, но близко к оригиналу. «Когда ты испытываешь привязанность к чему-то, то помни что это не твое, что ты в любой момент можешь это утратить. Относись как к роду горшка, или стеклянного кубка, если они разобьются, ты помнишь, чем они были, но не впадаешь в смятение. Если целуешь любимого, помни, что любишь смертного, но отнюдь не свое. Данное тебе на время. Как виноград дает плоды в свое время, и тосковать по нему зимой- быть глупцом, так и ты, если тоскуешь по брату или сыну, когда тебе не дано, знай, это ты зимой тоскуешь по винограду». Это сказал Эпиктет, крупнейший из стоиков.

У Сергея отнялся дар речи. Он переваривал услышанное. Что-то в этой цитате было и от буддизма, и от суровых законов самураев, и христианское «быть в миру, но не от мира сего».

– Ну Ваш муж не совсем кубок, или горшок, но сказано сильно. Идея понятна. Надо же, я не знал, что и в античной мысли были такие идеи. А то все кругом востоком увлеклись, а у нас под ногами свои жемчужины! – выдохнул Сергей.

– Да, эта философия мне помогает понять, что я никак не могу повлиять на прошлое. Но мы достойно прожили с Отто положенный срок. Все что я могу- это здесь и сейчас подготовиться к встрече родственников и организовать похороны. Кататься по полу и заламывать руки- это удел рабов, – Марта слабо улыбнулась.

Сергей попрощался и ушел. Сила Марты граничила с пугающей стойкостью. Сергей решил почитать этого Эпиктета. В руках он нес дневник, который был довольно толстый, мысли путались в голове: с одной стороны- вот он- дневник у него в руках, а с другой стороны он чувствовал, что старшее поколение передало эстафету ему. И теперь он должен начать действовать.

– Знаешь, Кирилл, ты вот смотрел когда-нибудь детективный сериал? – неожиданно спросил начальника охраны Сергей.

– Ну, бывало, а что? – Кирилл повернулся к Сергею.

– Ну, вот знаешь, в сериалах постоянно пишутся сценарии к новым сериям, иногда снимать серии приходиться быстро. И иногда проходит халтура, когда сценарий не выверен до самого конца, и ты видишь в сюжете прореху, нестыковку. И при этом такое чувство. Даже не знаю, как сказать.

– Ощущение, что херня какая-то, несоответствие, да? – уточнил Кирилл.

– Ну примерно так. И вот сейчас у меня тоже чувство. Нестыковка.

– В чем?

– Марта говорит, что она поняла слова «бедный мальчик» как обращение Отто ко мне. Но я вспоминаю, как это все было. Отто не на меня смотрел. Он как вроде о ком-то думал, погрузился в думы и как вроде взволнованно прозрел. Как будто у него догадка мелькнула. Как будто перед смертью у него паззл сложился. Понимаешь? Не мне он сказал эти слова.

– Шеф, ну мы то теперь точно не узнаем, кому эн это говорил. Вы хотели дневник. Он у Вас. Так может, пускай мы не узнаем кому что там хотел сказать Отто? Нет, так нет.

– Возможно, – пожал плечами Сергей.

Но судьбой было уготовано так, что им суждено было узнать все подробности этой фразы. Но позже.

Пока же дела тут были закончены. Пора домой. Сергей увозил дневник, чтобы у воспоминаний бедного парня, умершего от тифа более полувека назад, появился новый читатель.

А в голове крутились последние слова Марты.

Глава 4 Кеплер на Московском эхе

Александр Яковлевич Кеплер, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова сидел на своей кафедре физиологии человека и животных и обсуждал тему диссертации с одним из своих студентов, когда у него зазвонил телефон. Извинившись, Александр Яковлевич прервал беседу и ответил на звонок.

– Александр, дорогой, сколько лет сколько зим, узнал? – в телефоне жизнерадостно раздался голос Якова Штейнера, одного из ведущих на телевизионном канале Московское эхо.

– Ну, Яша, твою жизнерадостность трудно не узнать. Из трубки сейчас всю кафедру зальет, – пошутил профессор. – Чем обязан?

– Ох и обязан, Саша, просто обязан. У нас тут грандиозное событие намечается, я как про это узнал, сразу тебя вспомнил.

– Ну вы же телевидение, у вас все- самое грандиозное. Тише жить не пробовали? – отшутился Кеплер.

– Саша, какое там, у нас тут на телевидении приезжает Дэвид Голан из Израиля. Слышал про такого?

– Честно говоря, нет.

– О, ну что ты, это знаменитая личность. Он ездит по всему миру и демонстрирует удивительные возможности человека, что сейчас ученые пока не могут объяснить. Показывает удивительные феномены!

– Иллюзионист что ли? – уточнил Кеплер

– Саша, я тебя очень прошу, ты только при встрече так ему не скажи. Он позиционирует себя как мага. Говорит, что развил свой мозг так, что управляет реальностью при помощи мозга. Представляешь! – захлебывался в трубку Яша.

– Так каждый человек может! – усмехнулся Кеплер.

– Не понял?

– Ну вот мы с тобой, например, по телефону сейчас говорим. Мозг управляет сейчас огромным количеством процессов: мы трубку держим, говорим, слушаем, обдумываем дальнейшие реплики. И при этом поддерживаем позу, дышим, сердце бьется, и это я тебе только кое-что перечислил, – объяснил Кеплер.

– Да нет, этот- настоящий маг! Я вдел записи его выступлений, закачаешься. Он у нас будет интервью давать, нам нужно пригласить кого-то из ученых для беседы. Ну и Голан покажет кое что из своих возможностей. Тебе же интересно? – Яша уже вербовал Кеплера вовсю.

– Ох, Яша, да ну их, этих иллюзионистов. Ну там же фокусы. Тебе сколько лет, чтобы тебе кроликов из шляпы вытаскивали, а ты верил. Не очень мне интересно, дел по горло.

– Саша, я же не часто прошу, – начал Яша.

– Вообще то, часто, – парировал Кеплер.

– Ну хорошо, я знаю, деньгами тебя не купишь, но за участие в интервью тебе хорошо заплатят. А кроме того, я уже пообещал продюсерам, что уговорю тебя.

– Да почему именно я то? – изумился такой настойчивости Кеплер.

– Да понимаешь, Голан видел некоторые твои записи по твоим разоблачениям, что ты со своим аспирантом Егором делал, как там его фамилия, забыл.

– Да, я понял о ком ты говоришь, мы с Егором разоблачили много интересных «чудес». Так твой Голан не робкого десятка. Не боится что и его разоблачат?

– Саша, он реально мега крут. Ты не пожалеешь. Приходи пожалуйста.

– Ой, Яша, ты же так просто не отстанешь. Но у меня условие: если это прямо эфир, то пойду. А то оплошает твой маг, сконфузится с фокусами, так сказать, а потом половину всего твои телевизионщики сотрут и только лучшие кадры пустят в записи. Как бывает обычно, да ты знаешь.

– Не переживай, Саша. Эфир прямой. В четверг в 17.00. Перед эфиром еще Голан хочет с тобой поговорить. Он уважает ученых.

– Хорошо, Яша. Но не обессудь, если зовешь, я не буду притворятся что поражен, фокусы они фокусы и есть.

– Все, договорились, до четверга.

Кеплер закончил разговор и посмотрел на студента: «Да, Паша, снова в авантюру какую-то я ввязываюсь. Еще фокусников из Израиля у меня в репертуаре не было».

– Ну, Александр Яковлевич, во славу науки, так сказать, – сказал Паша. – когда все будут показывать, я нашим на курсе скажу, будем смотреть.

– Да уж, посмотрите. В четверг в 17.00. Да только какая тут слава науки. Опять двадцать пять: сколько ни разоблачай, народу хочется чуда, хоть умри. Что поделаешь, – Кеплер махнул рукой.

Время пролетело незаметно и вот Кеплер уже подымается на лифте в студию Московского эха. У входа его встретил Яша, еще более располневший с их последней встречи, бакенбарды задорно топорщились, толстые пальцы мелькали перед лицом, Яша ожесточенно жестикулировал.

– Все готово, эфир в назначенное время. Голан хочет непринужденно поговорить, познакомиться перед эфиром. Ты, это, Саша, помягче с ним, а то я тебя знаю, – Яша потряс руку профессора.

– Ну я не кусаюсь, если что, как есть, так и скажу. Ты меня сам пригласил, я не напрашивался.

Яша проводил профессора в небольшую студийную комнату. Там его ожидал один из ассистентов Голана, он протянул профессору лист бумаги.

– Здравствуйте, профессор. Поскольку шоу Дэвида Голана популярно по всему миру и многие бьются над его загадками, мы просим Вас подписать это соглашение о неразглашении. Также тут указана оплата за Ваше участие в шоу. Оплата неплохая, и мы надеемся на понимание с Вашей стороны.

– А что значит это соглашение? – Кеплер перед прочтением решил уточнить.

– В двух словах, все что происходит во время эфира, является собственностью шоу Дэвида Голана. Вы можете обсуждать с ним во время эфира его демонстрации. Но после эфира, Вы обязуетесь не снимать на эту тему никаких поясняющих материалов, не печатать объяснений ни в блогах, ни в газетах, ни в каких-либо медийных изданиях. Это, если коротко. Цель всего этого- сохранить секреты шоу.

– То есть: высказался только на шоу, и молчи до конца жизни по этому поводу? – усмехнулся Келер.

– Ну, Вы очень точно ухватили суть, – усмехнулся ассистент в ответ. – Самую соль.

– Ого, возмещение морального вреда Дэвиду –просто астрономическое, – воскликнул профессор, читая соглашение.

– Мы уверены, что до этого не дойдет. Просто выучите фразу после шоу «не могу комментировать». И все. Проблем не будет.

Кеплер подписал соглашение даже не из-за денег, хотя они были приличными. Ем было реально интересно. А без подписи соглашения, его бы не допустили.

Ассистент выпорхнул за дверь, а в комнату зашел приятного вида молодой человек, аккуратно одетый, с внимательным цепким взглядом гипнотизера.

– Здравствуйте, профессор, очень рад, я Дэвид. Спасибо, что согласились участвовать, – аккуратно пожал руку Кеплеру Голан.

– Здравствуйте, я пришел, но заинтригован, почему Вы захотели, чтобы именно я был на этом интервью, – Кеплер ответил на рукопожатие.

– О, я смотрел Ваши передачи про всякие разоблачения, мне нравится Ваш подход. И мне стало интересно, что Вы скажете обо мне. – улыбнулся Голан.

Они сели в кресла друг против друга, Яша мельтешил вокруг. Кеплер отметил, что в этой студии тоже велась запись, что показалось ему странным, ведь эфир еще не начался. Он отметил, что одна камера направлена прямо на него.

– Ну, я стою на позициях скепсиса в отношении того, что Вы называете магией, или как там еще. Я все же ученый. А те передачи, что Вы видели просто рассказывали правду, – уточнил Кеплер.

– А вы знаете и разобрались во всем? – уточнил Кеплер.

– Ну почему же, некоторые вещи наука объяснить не может. Но мы сопоставляем факты и уже многое объяснено.

– Ну то есть Вы не утверждаете, что знаете все?

– Конечно, я не знаю все.

– А есть вещи, которые Вы объяснить не можете, хотя пытались их понять.

– Вы знаете, Дэвид, конечно, многое я объяснить не могу. Но это не чудеса, привидения или Лохнесское чудовище. Например, как электрон может быть везде и в тоже время нигде, пребывая в облаке вероятностей.

– И это Вы не понимаете? – уточнил Дэвид. – несмотря на общий прогресс научного знания.

– Нет, этого я не понимаю. Более того, никто пока не понимает.

– Знаете, мне очень волнительно было смотреть ваши рассказы о поддельных чудесах, после вашего путешествия по Китаю. Например, когда вы рассказывали про «чудеса» которые показывают монахи Шаолиня. Я вырос на фильмах про Ушу и мне это больно резануло.

– Ну я просто рассказал, что есть многолетние тренировки и работа над собой, а есть цирковые трюки, которые выдаются нашим туристам за какие-то таинственные энергии. И я не утерпел, снял сюжет. Если Вы помните, я показал там и места, которые буквально недалеко по улице от самого Шаолиня, где продаются эти специально подготовленные металлические пластины, которые легко разбиваются, и доски, которые переморожены и поэтому хрупкие, целый цирковой реквизит. Больше всего меня поразило, что когда я сказал, что все вокруг самого монастыря перестроено, что и внутри много построек перестроено, но туристам это не говорят, а выдают за старые древние тысячелетние строения, то на меня обрушился вал критики!

– Ну да, нам такой обман трудно перенести, трудно и поверить в это, если честно.

– О, ну я вас понимаю, да только момент строительства никто не афишировал, но и не прятал. Туда многие из моих знакомых каждый год ездили. И все на их глазах перестраивалось. Разобрали и собрали что-то в таком же виде, что-то перестроили. Я просто факты говорю, а там уж вам решать.

– Согласен.

– А кроме того, ест уже парочка фондов, которые готовы выплатить как минимум миллион долларов, если кто-то придет и в лабораторных условиях покажет так называемые «чудеса». Но почему-то никто не пришел.

Голан улыбнулся в ответ.

В студию заглянул Яша и позвал готовиться к эфиру.

В самой студии их рассадили напротив друг друга, а Яша сидел посередине. «Как рефери», с усмешкой отметил профессор про себя.

Представив участников Яша начал задавать всякие обычные вопросы Дэвиду: откуда, чем занимается, увлечения, семья. Постепенно разговор стал склоняться в сторону необычных способностей Дэвида.

– Всем нашим зрителям наверняка интересно, как получается делать все эти чудесные вещи, которые вы демонстрируете в разных странах.

– О, это никакая не магия, если Вы про это. Эти способности может развить каждый человек. При желании, конечно. У нас все это заложено природой. Просто у меня с детства к этому способности были, я усилили их. Это все делается силой мысли, – будничным тоном стал рассказывать Голан, как будто объяснял первый закон Ньютона школьникам.

– Мы специально пригласили профессора Кеплера, чтобы он с точки зрения современной науки смог прокомментировать все увиденное. Что вы можете сказать, профессор? – Яков обратился к Кеплеру.

– Ну я собственно ничего еще не видел, а насчет возможностей мозга, то я как ученый занимаюсь мозгом, мы делаем все более открытий, возможно скоро мы откроем природу сознания, это действительно будет прорыв. А насчет силы мысли, тут можно трактовать по-разному. Я бы предложил показать, о чем именно говорит Дэвид. Каково его умение.

– Да, профессор, как раз я и начну, – затараторил Голан. – Помните, Вас должны были попросить принести ложки с собой. Чтобы вы точно знали, что это не мой реквизит, и нет никакого подлога.

– Действительно, просили меня. Я принес целых три чайные ложки, – Кеплер протянул их Голану.

– Ну для разогрева, так сказать, я покажу Вам, как сила мысли может разогревать металл до жидкого состояния. Что при желании может каждый человек. – Голан взял в руку одну из ложек.

Кеплер даже немного опешил, потому что фокус с ложками он не просто уже видел, но они подробно его разобрали на своей кафедре, да только не успели выложить об этом соответствующее видео в сеть. Поэтому профессор с неподдельным интересом стал наблюдать за происходящим, поскольку он знал, в отличие от Яши, куда именно смотреть.

– Вот смотрите, я держу ту ложку, которую мне дал профессор Кеплер, это именно та ложка, верно, профессор? – Голан крутил ложку перед студийной камерой

– Да, ложка та, – кивнул Кеплер

– Сейчас я направлю силу мысли в точку между моими пальцами и ложкой. Произойдет короткий разогрев и ложка согнется. Но будьте аккуратны, когда я согну ложку, откину ее на стол, она будет еще горячей, – Голан говорил, а сам делал микродвижения пальцами, незаметные на общем фоне динамики его рук. Но Кеплер знал куда смотреть. И он все видел.

Наконец Голан подул между пальцами на ложку и резко отбросил ее на стол. Ложка, согнутая под 90 градусов поскакала по столку. Яша с диким восторгом пещерного человека подхватил ложку, и тут же выронил, вскрикнув «горячо».

Дуя на пальцы Яша победоносно посмотрел на Кеплера, в глазах его читалось «ну что, я говорил, что не фуфло»

Кеплеру вдруг стало тошно.

– Ну, профессор, что скажет на это наука? – глаза Яши горели. Голан с интересом смотрел на Кеплера.

– Ну, наука на это скажет, что это объяснимо. Но сначала я хочу уточнить у Дэвида: он говорит, что согнул ложку, посылая мыслью приказ разогреться металлу, отчего ложка стала пластичной, и она легко согнулась? И это не фокус, не трюк? – Кеплер посмотрел на Голана.

– Объяснение точное, Вы сами видели, что наш ведущий даже обжег руку. Никакого трюка, все честно. Но хочу уточнить, что это может сделать каждый. Нужно просто развить заложенные в нас способности, – Голан явно наслаждался.

– Хорошо. У меня способности рядового человека, но мы разбирались в чем здесь подвох, и хочу, чтобы наши телезрители задали себе вопрос из программы школьной физики: при какой температуре плавится сталь? Ложка стальная. Так какая температура необходима? – Кеплер повернулся в камеру.

– Ну, в школу мы ходили давно, но Вы же сами видели, профессор Кеплер, Дэвид мыслью разогрел сталь! – Яша аж засипел от восторга.

– Ах, дорогой мой, если не учить физику в школе, то мир будет полон чудес, не спорю, – с иронией заметил Кеплер. – Напомню, температура плавления стали около 1500 градусов. А теперь подумаете, что было бы с Вашими пальцами, если бы вы схватили ложку при такой температуре? Они просто обуглились бы!

– Но Вы сами видели! – воскликнул Яков. Голан продолжал с интересом наблюдать.

– Да, а теперь и Вы все увидите. Я же принес три ложки, верно? – усмехнулся Кеплер. – Дайте-ка мне одну, ага вот, спасибо. Ну а теперь смотрите, наш уважаемый Дэвид держал ложку между пальцами обоих рук и так манипулировал руками, что если не знать, куда смотреть, то действительно выглядит впечатляюще. Но вот что происходит: вот такими микро движениями он приводит к тому, что ложка в месте приложения усилий, в очень маленьком месте на ручке начинает ощутимо греться. И мне совсем не нужно достигать температуры плавления. Вот, Яша, потрогайте. – Кеплер протянул ложку, пока еще в первоначальном виде Яше. Тот протянул палец, потрогал.

– Ну ложка в этом месте теплая, даже горячая, но не обжигает, как после Дэвида, – проговорил неуверенно Яша.

– Сейчас, это еще не все. Так вот, делая такие микро движения, я привожу к разогреву ручки в определенном месте. И теперь, обладая определенной сноровкой, я просто сгибаю ложку, и при сгибе из-за деформации, металл выделяет много тепла, что опять отсылает нас к школьной физике, – Кеплер согнул ложку и кинул ее ошарашенному Яше. Тот машинально ее поймал, снова ойкнул и стал дуть на пальцы.

– Я ведь не даром уточнил у Дэвида, называет он это фокусом или нет. Потому как я считаю, что это фокус, и я только что показал, как он работает, – улыбнулся Кеплер.

Яша сидел с открытым ртом, как будто профессор только что воскресил мертвого.

– Ну, профессор, Вы объясняете это таким образом, а я делаю это силой мысли. Автомобиль может двигаться по разным причинам, или работает двигатель, а может его просто толкают сзади люди. Эффект один: движение, но происходящее по разным причинам. – хладнокровно возразил Голан. Он прекрасно владел собой. Хотя, когда Кеплер производит манипуляции с ложкой, было видно на он смутился, о быстро взял себя в руки.

– То есть Вы продолжаете настаивать, что посылаете мысль и сталь от нее греется? – Кеплер иронично посмотрел прямо на Дэвида, но тому было все нипочем.

– Да, профессор. Если Вас это не убеждает в силе мысли, позвольте показать еще один опыт. – Голан улыбнулся.

– Да, давайте, будет интересно, какое объяснение будет у профессора! – оживился Яша, который был явно обескуражен происходящим.

– Профессор, прошу Вас взять ручку и написать, так чтобы никто не видел имя и фамилию любого человека, которого Вы хорошо знаете, и можете представить его образ у вас в голове, – попросил Голан.

Кеплеру дали лист бумаги и ручку. Профессор задумался и потом что-то написал.

– Теперь прошу Вас свернуть этот листок и положить в карман, чтобы никто не видел.

Кеплер так и поступил.

– И Вы что же, угадаете, что на листке написано? – восторженно в очередной раз воскликнул Яша

– Да, все верно. Видите ли, я попросил профессора написать на листке именно хорошо знакомого человека, чтобы профессор мог в подробностях его представить. Это поможет мне увидеть в мозге профессора имя и фамилию что он записал. В мозге хранится информация. И мой мозг может на расстоянии взаимодействовать с мозгом профессора.

– Конечно наши мозги могут взаимодействовать. Это называется человеческой речью, – иронично заметил Кеплер, которому это начало надоедать.

– Ах, профессор, прошу не отвлекаться, –шутливо заметил Голан. Но Кеплер видел, что тот насторожен.

– Итак, да что-то проступает. Я начинаю видеть, – Голан обхватил голову руками, взор устремил на Кеплера. – Да, точно. Вижу. Имя- это «Василий». А фамилия, сейчас, сейчас «Волошин». Верно? Прошу профессора показать листок.

Кеплер вытащил листок и раскрыл его. Написано было действительно Василий Волошин.

– Но как! – взвизгнул Яша.

Кеплер укоризненно посмотрел на ведущего.

– Первый номер был трюком с ловкостью пальцев. Второй же из разряда технических. Его сделать еще проще, чем первый. Даже готовиться не надо. Ручку Вы мне дали специальную, такие в научных лабораториях используются. Я видел такую, когда американские коллеги демонстрировали какой-то интерфейс графического редактора. Возможно Вы ее немного доработали. Смысл в том, что когда я перемещаю ручку в момент письма, она передает свои координаты на приемник, который на компьютере строит из этих координат букву. И ваши помощники могли в наушник продиктовать Вам. Ну право слово, Дэвид, давайте уже чудо, что ли, – Кеплер развел руками.

Глаза Голана стали колючими, видимо это совсем не входило в его планы.

– Помните, профессор, Вы говорили, что наука не все может объяснить? – спросил Голан.

– Да, от своих слов не отказываюсь. Наука не все может объяснить, – согласился Келер. Но пока наш разговор мне напоминает, как я присутствовал на одном диспуте с довольно известными креационистами. Как Вы знаете, они утверждают, в том числе, что нашей вселенной всего несколько тысяч лет. Я приводил аргументы в пользу того, что вселенная произошла от Большого взрыва около 14 миллиардов лет назад. О реликтовом излучении, о еще много чем. И знаете, что, Дэвид? – Кеплер обратил свой взор на Голана.

– Удивите меня, – усмехнулся тот, но уже не сильно весело.

– А- ничего. Все мои аргументы просто как вода в песок. Все бессмысленно, весь диалог бессмысленный, если его ведут в одни ворота. В конце диспута мне выразили лишь удовлетворение тем, что я умею слушать и не высмеивал грубо их верования. Но на этом- все. Он как верят, что все создано несколько тысяч лет назад, так и не поменяли точку зрения.

– Ну тогда быть может в третий раз Вы перестанете все объяснять с точки зрения науки, и скажете, что все происходит под управлением силой моей мысли. У кого-то из вас есть механические часы? – спросил Голан.

Кеплер развел руками. Но на выручку пришел Яша.

– У меня есть, но только они дорогие, с ними ничего не случиться? Ну там, не расплавятся или еще что? – заулыбался Яша.

– Все будет с ними нормально. Зато потом будете всем показывать, что они поучаствовали в шоу, – успокоил его Голан. – Положите свою руку на стол.

Яша как загипнотизированный повиновался. Положил руку и уставился на Голана.

– Уважаемый профессор, посмотрите вместе с ведущим на часы. Не называйте время которое отображают. Просто убедитесь, что они идут и показывают точное время, – обратился Голан к ним обоим.

Кеплер и Яша посмотрели на часы, было 17.40, часы шли. Время они оба не назвали, как просил Голан.

– Теперь я накрою часы своей рукой, и силой мысли переведу стрелки, чтобы они показывали время которое вы захотите. Учитывая, что главный скептик у нас в студии- это профессор, попросим его назвать время, – Голан широко улыбнулся Кеплеру.

– Хорошо, – согласился профессор. – Пускай будет 21.00.

– Сейчас я направлю свою мысль на часы, – ведущего же попрошу немного потерпеть, поскольку часы начнут разогреваться.

– Я действительно чувствую, что часы греются. Можно терпеть, но если только не станет горячее, – подтвердил Яша.

Они так просидели минуты полторы, Голан уставился на свою ладонь, которая лежала на часах Яши. Всем своим видом он выражал сосредоточенность.

Наконец он убрал руку и откинулся на спинку кресла.

– О боже, они показывают 21.00. Как это! – охнул Яша.

Кеплер посмотрел на часы, да, действительно 21.00. Он тронул часы. Они были теплее чем можно было ожидать.

– Ну что профессор, как вам это? – победоносно посмотрел Голан. –и чтобы не сказали, что я часы подменил, или еще что, я верну время в первоначальное положение. Но Вы его опять не называйте.

Процедура повторилась опять. И часы стали показывать 17.40.

– Профессор, ну как, что Вы думаете? – Яша ерзал на кресле.

– Я честно скажу, что этот третий фокус я сразу не разгадаю. Но следуя простой логике, если два первых действия были фокусами, то у меня нет причин думать, что третье действие чем-то отличается от них по своей природе. Просто этот фокус более технологичный. Но смотрится интригующе, ничего не скажешь.

– Профессор, Вы неисправимый скептик! – воскликнул Яша. Голан внимательно смотрел на Кеплера.

– Знаете, есть такой довольно известный в США фокусник Дэвид Блейн, Ваш тезка, а еще, например, шоумен из Австралии Мэтт Паркер с математическими фокусами. Они довольно впечатляющи. Если Вы посмотрите шоу одного и второго, Вы будете иногда даже шокированы. Но знаете, что в их шоу главное?

– Что? – хором спросили Яша и Голан.

– Они не говорят, что делают что-то энергией, силой мысли, лучами из Сириуса или что-то подобное. Они все происходящее называют фокусами и многолетними тренировками, а также знанием математических и физических законом, ну и манипуляцией вниманием, конечно. При все при том, что их фокусы поразительны. Они не говорят, а вот Дэвид- говорит. А когда что-то выдают за то, чем оно не является- это в приличных кругах называют обманом. Вот мое экспертное мнение от увиденного здесь.

В студии повисла тишина. Но Яша быстро нашелся.

– Ну это был наш любимый скептик профессор Кеплер, – затараторил Яша, а мы скоро уйдем на рекламу.

К Кеплеру подошли ассистенты, сняли микрофон и жестом показали на выход. Кеплер поднялся, камеры были отведены от него, и он направился на выход.

– Да, как видите, я продемонстрировал некоторые проявления влияния человеческой мысли на предметы. Этому может обучиться каждый, достаточно развить свой мозг, – вещал свою старую пластинку Голан.

«Ну да, конечно, говоришь им, объясняешь, а он все заладил- сила мысли», – подумал Келер идя к выходу. Но тут он не поверил своим ушам.

– Конечно, наука развивается, достижения ее весьма впечатляющи, но как мы видим не все ученые могут объяснить, что продемонстрировал нам сегодня уважаемый профессор Кеплер, который выразил удивление и недоумение по поводу показанного мною, – разливался соловьем Голан.

«Какого черта, что он несет?» подумал Кеплер, взглядом уставился на Яшу, но ассистенты уже вывели профессора в коридор.

– Что здесь за цирк происходит? Я что, зря рассказывал, как все его фокусы устроены, кроме последнего, третьего. Что за «изумление и недоумение» я выразил? – обратился Кеплер к ассистентам.

– Ой, не переживайте так, это же все шоу. Мы просим Вас уделить несколько минут нашему продюсеру, – парировали ассистенты и подвели профессора к лысоватому полному человеку, который у Кеплера вызвал ассоциации с актером Дэвидом Суше.

– Профессор, вот Ваш чек за участие в шоу, но прошу Вас помнить о соглашении, которое Вы подписали: все обсуждения трюков за пределами прямого эфира запрещены. Любые официальные заявления, разбор трюков в видеопрограммах, интервью газетам, интернет- изданиям, любым медийным компаниям, пытаться повторить эти трюки со ссылкой на Дэвида Голана- все это запрещено. Санкции прописаны в соглашении, которое Вы подписали. Штрафы там очень существенны. Но я умаю, до разбирательств у нас с Вами не дойдет, это Вам ни к чему. Спасибо Вам за участие. – «актер Суше» пожал руку обескураженному Кеплеру и проводил его к лифту.

В лифте профессор рассматривал сумму на чеке и думал, если за часовое участие в шоу ему заплатили деньги, которые он лекциями в МГУ зарабатывает за месяц, то какие же деньги крутятся в этой среде…

Хотя ему казалось, что это просто плата за молчание. Но он был спокоен, любой вменяемый человек, посмотрев шоу, увидев его разоблачения, несмотря на то, как все пытался выставить Голан, поймет, что все это просто фокусы.

Ах, профессор, профессор, как же Вы недооценили телевидение. Вот где настоящая магия. И скоро Кеплер в этом убедился.

Глава.

Кеплер разоблачает Голана с помощью блогера Данила

С утра в пятницу Кеплер спешил на кафедру, нужно было обсудить темы дипломных работ со своими студентами. Быстро войдя на кафедру, он сразу почувствовал на себе внимание студентов, которые собрались сегодня для плановых обсуждений тем своих предстоящих дипломов. Около 15 человек- лучшие на курсе. Все 15 пар глаз как-то напряженно смотрели на него. Профессор решил, что это из-за вчерашнего прямого эфира. И оказался. Прав.

– Ребята, у вас какие-то вопросы, и я так понимаю, они не по темам ваших работ?

Все смущенно молчали.

– Что же с вами, говорите свободно. О чем речь? – настаивал Кеплер. Поскольку никто не начинал говорить, но за годы работы с этими студентами, он научился читать по их лицам, было явно видно, что они хотят что-то спросить, но не решаются.

– Ладно, скромные вы мои, будем как на первом курсе, вытягивать из вас слова. Миша, а давай ка ты ответишь за всех: что вы все притихли, в чем дело? – Кеплер решил обратиться к одному из своих самых толковых студентов- Михаилу Савину.

Михаил поднялся и исподлобья смотря на профессора как-то неуверенно произнес: «Профессор, вы знаете как мы все Вас уважаем, Вы для нас авторитет. Но Вы за эти годы научили нас, что Ваш авторитет не должен стоять на пути научного знания. Если мы в чем-то сомневаемся, то имеем право спрашивать, проверять и перепроверять. Даже если это утверждаете Вы, мы смело можем не согласиться и привести аргументы».

– Миша, все так, к чему эта прелюдия! Да говори же наконец. Кеплер был заинтригован.

– В общем, дело насчет Вашего выступления вчера. Ну, то шоу с Голаном.

– Ну да, было шоу, иначе не назовешь, я из трех его фокусов два сразу раскусил, а третий пока не знаю, как сделан. Но уверен, что тоже объяснение есть, – подтвердил Голан.

– Профессор, так почему Вы это в эфире не сказали? Все так выглядело, что профессор из МГУ сидит, смотрит как перед ним гнут ложки и лишь разводит руками и говорит, что наука не все знает и не все может объяснить. Вы же сами выкладывали видео в сеть, где фокус с ложками разбирали? Этот фокусник на коне оказался, а все МГУ даже не знаю, где, – Михаил окончательно потупился.

– Миша, ребята, вы чего говорите? Я же все на камеру рассказал, все показал. Ложку согнул прямо в эфире. Голан опешил даже. Вы что, не все смотрели? – удивился Кеплер и даже вскочил с места.

– Профессор, мы вчера эфир смотрели. А сегодня обсудили, еще раз запись посмотрели, она уже на yotube выложена. Профессор, Вы ничего такого не делали… – Миша выглядел обескураженным и густо краснел.

– Миша, ты чего, включай запись, – не выдержал Кеплер.

Михаил принес ноутбук на стол Кеплера и включил. Остальные сгрудились вокруг и молча смотрели.

Когда кончилась запись, Кеплер весь был мокрый от напряжения. Лицо красное, кровь била в висках.

– Сукины дети, – только и мог выдохнуть Кеплер. Он ругался настолько редко, что студенты отшатнулись от него от неожиданности. –Сукины дети, но КАК!

– Профессор? – Миша был обескуражен. Все вокруг притихли.

– Миша, ребята, черт возьми! – взревел Кеплер. – Да тут половина вырезана. А остальное так скомпановано, что после фокуса Голана показывают мое лицо и те фразы, которые вырваны из контекста, которые я говорил в общем на отвлеченные моменты. А то что я рассказывал, как фокус был сделан, то не показано.

Кеплер вскочил, прошел к окну, развернулся, развел руками, подошел к столу и с силой стукнул кулаком. Бледные студенты не шелохнувшись смотрели на него.

– Но ведь мне сказали, что эфир был прямым! Я не понимаю!

– Профессор, подождите, с соседней кафедры позову Аркадия, он как раз там, он там у них лучший о компьютерным технологиям. Я кажется догадываюсь что случилось. – Затараторил Миша и выбежал за дверь.

Кеплер сел на стул, мысли кружились в голове. Такой обман, такой подлог, просто чертова иллюзия. Все же было не так!

В дверь вбежал Михаил и буквально тащил за собой Аркадия- долговязого юношу с красноватым лицом и рыжими вихрами на голове.

– Профессор, я Аркадию рассказал вашу версию, он тоже оказывается посмотрел эфир.

– Конечно, посмотрел, его половина МГУ посмотрела наверно, я кому мог ведь сказал, чтобы смотрели. И вот, – Кеплер развел руками. – Как это может быть, он вперил взгляд в Аркадия.

– Профессор, Вы помните, во сколько точно начался эфир? – начал расспрос Аркадий.

– Ну мне сказали, что программа начнется в 17.00, до этого я сидел в одной студии, потом в другой. Но мы начали, кажется не ровно в 17.00, а раньше… Да, точно, я теперь вспомнил, я еще удивился, на пять минут раньше начали. – стал вспоминать Кеплер.

– Ну тогда, вот моя версия, – начал Аркадий. – Они начали эфир на пять минут ранее. Далее постоянно включалась или реклама, или презентация турне Голана. То есть фактически у монтажеров было время пускать в эфир не все отснятое, а что нужно было. Был как минимум временной лаг в пять минут между тем что вы говорили в студии и тем, что реально выпускали в эфир. Учитывая современные технологии монтажа, и то что все снимается цифровыми студийными камерами, тут же происходит монтаж на мощнейших компьютерах, они показали ту картинку, что им нужна была.

– Но это же подлог, профессор может выступить с опровержением. Он ДОЛЖЕН выступить с опровержением, – Миша тоже стукнул по столу кулаком.

– Так вот почему настоящее время просили не называть в третьем фокусе. А я еще задумался, что за этим стоит, – воскликнул Кеплер, но тут же поник. – Ребята, кажется меня конкретно поймали на крючок.

– Профессор, но все что Вы можете, это просто все рассказать в видеоотчете, мы выложим в сеть. Мы им устроим. –Аркадий с готовностью посмотрел на Кеплера.

– Они все четко продумали. Соглашение…. Я подписал соглашение, что весь эфир- их собственность и вне эфира я не комментирую и не поясняю ничего, – Кеплер встал, от беспомощности и неправильности происходящего у него перехватило дыхание. – Там такие санкции, что мне квартиру будет впору продавать. И то, не хватит наверно.

Все молчали, Кеплер вдруг захотел подойти к окну, воздуха явно не хватало. И ту мощный горячий удар из-под правой лопатки прошел в левую руку. Кеплер захрипел и упал на колени, а потом повалился набок. Было больно. Сильно.

Все бросились к нему, начали расстегивать галстук, кто-то пытался его поднять, кто-то дал воды, кто-то кричал что надо расступиться и дать воздуха.

Все дальнейшее было как в тумане. Профессор помнил только испуганные лица студентов в коридорах, когда его везли на каталке к скорой помощи. Свет померк.

Пришел в себя Кеплер в больничной палате, и удивился, не то слово- на стуле перед ним сидел Яша, весь бледный и умоляюще смотрел на него. Кеплер было открыл рот, но Яша начал первым

– Миленький мой, Саша, я все знаю, знаю. Прости, не думал, что так будет. Они же за шоу не только тебе, и нашему каналу заплатили. И оборудование свое, и камеры притащили свои, все так смонтировали. Саша, я сам, когда запись посмотрел, за сердце схватился, – Яша говорил быстро, боясь что Кеплер перебьет его.

– Как-то ты не сильно схватился за сердце, на койке я лежу, а ты сидишь, – усмехнулся Кеплер. Тебе хоть стыдно? Ты понимаешь, ты не меня опозорил. Ты наш МГУ опозорил: я понимаешь, сижу, передо мной ложки гнут, а я вроде сижу и умиляюсь: ах какое чудо, наука пока это объяснить не может. А ты тоже, хорош, кудахтал там как на ярмарке.

– Саша, я все понимаю. Мне стыдно жутко. Не думай, что я добра не помню. Ты мне в свое время из провинции в Москву притащил, квартиру выбил. Ах, вот как я тебе оплатил…

– Ты понимаешь, я теперь в глаза студентам не знаю, как смотреть. Все время им твержу про свет истины, про научный подход. А тут…– Кеплер отвернулся чтобы скрыть слезы отчаяния. – А тут еще… Что это кстати было? Инфаркт?

– Нет, слава Богу, это приступ стенокардии. Ты здоров как дуб, Саша. Все будет хорошо, – успокаивал его Яша.

– Про дуб это ты точно подметил. Дуб дубом, иначе не скажешь. Пень прямо. Какой я профессор после этого. Ведь студенты подумают, что Голан купил мое молчание. Чтобы я рот поразевал от удивления. Тьфу. –Кеплер заскрежетал зубами.

– Саша, ты подписал соглашение. Я, кстати, тоже. Но я вижу, что они с тобой сделали. Я и до этого события тебе был должен. А теперь… В общем пускай это будет наш секрет, я кажется, знаю, как помочь делу. Вот поправишься и поедем в одно место, – Яша прищурился.

– Яша, если я еще пару часов про это буду думать, меня уже не стенокардия настигнет, а реально- инфаркт. Я прямо сейчас ухожу отсюда, зови врача, – Кеплер стал садиться на кровати.

Яша пулей вылетел в коридор.

Через час они ехали с Яшой в машине.

– Саша, я искупаю свою вину как могу. Но прошу чтобы это осталось между нами. Иначе Голан со своими корпоративными юристами обратно меня в ту глубинку засунет, откуда ты меня в свое время вытащил, – Яша внимательно посмотрел на Кеплера.

– Лучше бы и не вытаскивал. Сидел бы ты в своем городке и проблем бы у меня сейчас не было, – буркнул Кеплер. Хотя откровенно говоря, он верил, что Яша и сам не знал, как оно все повернется.

– Саша, знаю, все знаю. Мы сейчас едем к моему сыну на квартиру, тут в центре, недалеко. Правда мы с ним не особо общаемся. Да еще случай тут недавно, – Яша отвел глаза.

– О, сына тоже подставил, да, Яша? – Кеплер не унимался.

– Да нет, у него характер не очень. Да и выпивает, вроде и не напивается, но вечером практически всегда навеселе. Это моя трагедия, Саша. Ведь мой Данил закончил и физико-математический факультет, предлагали ему остаться преподавать, а он вдруг решил, что это- не его. И отучился еще на историческом. Я думал, что он тут остепенится. А ту вдруг, он взял и стал видеоблогером. Черт!

– Ну и что он записывает, репортажи о чем? – поинтересовался Кеплер.

– Да он сам я думаю лучше расскажет. Тут ведь еще дело какое, они с женой приезжали на дачу, ну там его сын, Игорь, пять лет, баловался до одури. А там у нас чердак есть, да на него залазить мало того, что по крутой лестнице, так еще вдобавок на чердаке пол худой, провалится вниз можно. Я сам туда не лажу. А он, представь, как заладил, хочу на чердак. Я ему раз сказал, два, а он все лезет и лезет. А потом как-то отвлекся, а он уже до середины на лестнице. У меня сердце екнуло, оттуда падать- может зашибиться насмерть. Под лестницей и вилы, грабли, лопата. В общем, я не утерпел, и как меня в детстве наказывали, снял ремень и шлепнул по заднице. А тут как раз жена Данила выходит- Нина. А она детдомовская. Как кинется на меня, кричит, мы против насилия над детьми, не смейте его пальцем трогать.

– А Данил чего? – спросил Кеплер.

– А чего Данил то? Я его в детстве ремнем пару раз протягивал. Не больно, а в основном за науку. Да не часто, может раза три. Тоже, когда не слушал конкретно, – развел руками Яша. – И вот с тех пор уже полгода как они вообще не общаются со мной. Я думаю, это все Нина, у нее пунктик какой-то.

– Слушай, морда ты, а ты случайно с моей помощью не пытаешься конфликт уладить? Вот типа привез меня чтобы мне твой сын помог, а сам и с внуком увидишься, и вроде конфликт уладить, – Кеплер подозрительно посмотрел на Яшу.

– Саша, да что ты такой подозрительный! – Яша всплеснул руками. – Мы уже кстати приехали. Тут ты мне помогай. Данил точно может помочь, только ты ему все рассказать должен. И нас еще Нина пустить должна.

– Ох, Яша, ты лиса еще та, – покачал головой Кеплер.

Они подошли к домофону. Яша набрал номер.

– Да? – ответил женский голос.

– Ниночка, это я, Яков, мне очень нужно увидеться с Данилом, – залепетал Яша и от волнения облизнул вдруг пересохшие губы.

– Если нужен Данил, то он сейчас занят, я вас видеть не хочу. Звоните ему, – отрезала Нина и отключилась.

Кеплер и Яша стояли перед домофоном, и Кеплер чувствовал на себе заинтересованные взгляды сидящих недалеко от подъезда вездесущих пенсионерок.

– Вот так поворот. Привез меня, называется, – выдохнул Кеплер. – Он точно может помочь? Как он может помочь, кстати?

– Саша, точно может, точно. Только нам надо с ним встретиться, – закивал Яков.

– Ну не нам, а мне- точно надо, –отодвинул Якова от домофона Кеплер- набери как снова номер.

– Да, –уже нервно отозвался этот же женский голос.

– Здравствуйте, Вы меня не знаете. Я Кеплер Александр Яковлевич. Профессор МГУ. У меня появилась проблема очень специфического рода. Я сейчас только что из больницы, Яша сказал, что Ваш муж может мне помочь. Я убедительно Вас прошу меня пустить. Если хотите, Яша останется внизу, – Кеплер старался быть убедительным. Яша сделал брови домиком.

– Хорошо, – после нескольких секунд размышлений голос стал мягче. – Пускай и он поднимается.

Они ехали в лифте, а Яша фыркал: «Он пускай поднимается. Он! Когда они только поженились, прямо папа Яша помогал, так был хорошим. А сейчас Данил столько денег зарабатывает, так Яша и не нужен».

Подошли к двери. Позвонили. Им открыла коротко стриженая миловидная девушка. «Совсем не дура» подумал Кеплер, увидев проницательный взгляд.

– Входите. Данил минут через тридцать освободится. У него сейчас бой, – девушка сделала приглашающий жест.

– Что у него, простите? – переспросил Кеплер.

– Данил – видеоблогер. Делает обзоры по видеоиграм. В данный момент от в танковом бою со своей командой. Делает запись боя и общается с подписчиками своего канала, – как могла пояснила Нина.

«Мир совсем сошел с ума. Здоровый мужик, глава семьи играет в игру и сообщает об этом своим фанатам!» пронеслось в голове у Келера.

– Чаю? – вопросительно подняла бровь Нина.

– А знаете, не откажусь, – согласился Кеплер.

Яша тоже опасливо поглядывая на Нину кивнул.

– Раз уж Вы в нашем доме, давайте проясним ситуацию. То, что Вы отшлепали моего сына, Вашего внука, я считаю неприемлемым. И Вас я не простила. Это ясно? – взяла быка за рога Нина.

– Да, – покорно кивнул Яша топорща бакенбарды.

Тут в комнату вошел миловидный смышленый мальчишка.

– О, деда, – бросился он к Якову, обнял за шею. – Пойдем ко мне, я тебе модель танка покажу, я уже собрал, осталось покрасить.

– Танк? – залепетал Яша, смотря на Нину.

– Да, крутой танк. Израильский. Меркава называется. Что значит «Огненная колесница». По защищенности один из лучших современных танков, – зачастил малец, схватил Якова за руку и потащил с собой.

Кеплер остался один на один с Ниной. Девушка поставила варенье, печенье и стала разливать чай. Из комнаты рядом раздавались радостные возгласы пацана и Якова.

– Танкист растет, – пошутил Кеплер.

– Не дай бог, – замахала руками Нина.

– Не хотите военной карьеры сыну? – уточнил Кеплер.

– Да при чем здесь это, – Нина неожиданно начала откровенный разговор. – Вот Данил мог на кафедре преподавать, мог в Америку уехать, была у него такая мечта, в современных исследованиях участвовать. А вместо этого, я даже не знаю…

– Ну, Данил делает что ему нравится. И я так понимаю это еще и деньги приносит, – уточнил Кеплер.

– В том то и дело. Как-то неожиданно появилась эта хренова игра в танки. Я и с подругами общаюсь, у многих мужья зависли теперь у монитора. Некоторые по выходным не на рыбалку или охоту, ну или в гаражи идут, а у монитора до ночи играют.

– Ну я так понимаю, что женщины и рыбалку с охотой не очень одобряли. А уж походы в гаражи, так это еще в советское время порицалось, как побег из дома к своим товарищам по выпивке, – пошутил Кеплер.

– Все верно. Только тут такая штука. Если муж всю неделю работает, потом выходные наступают, так они с женой решают, как проведут выходные. И часто мужья сбегают то на охоту, то на рыбалку. И часто там в основном пьянка. Но мы на это глаза закрываем, типа пускай оторвутся иногда. Но вот эта игра, так эти хреновы танкисты и после работы, и в свободное время сидят у монитора. Понимаете, теперь не иногда, а всегда они ушли в какой-то другой мир. Правда, мне еще грех жаловаться, – развела руками Нина.

– Почему?

– Ну у некоторых, как я слышала, как? Работа не очень устраивает. Куча кредитов, других платежей. Но вот муж не хочет ничего менять. Вечером после работы прокрасться с бутылкой – другой пива к компьютеры, и вперед – до ночи играть. Даже смешно: здоровый мужик, играет в компьютер. Побег от реальности. Там ведь они – настоящие танковые асы. В группы собираются, в команды.

– А у женщин такого побега нет? – поинтересовался Кеплер.

– Может мы и побежали бы куда. Да только реальны домашние заботы, дети, школа – реальность быстро заявляет о себе.

– Но вы говорите, вам еще повезло? – напомнил Кеплер.

– Да, как-то так случилось, что и к игре этой Данил подошел как будто на своем физико-математическом факультете. Все досконально изучил, проработал. Тал неплохо играть. А потом обзоры о игре в сети выкладывать. У него игроки подписывались на его эти обзоры. А потом вообще смешно: есть такие игроки, которые не хотят сами игровой прогресс проходить, получать более ценные призы за это, а сразу хотят получить.

– Как в жизни прямо! –усмехнулся Кеплер.

– Да! Именно. Кто не хочет тратить время, но у кого есть деньги, тот платит таким, как мой Данил. Они вместо него играют, а как приз получают, то уже в игру вступают те ленивые хозяева.

– Ну наверно на этом много не заработать, хоть двадцать четыре часа сиди у монитора.

– Ха, так полный капитализм же. Данил нанимает на эту работу студентов, по нескольку десятков человек. Оплату за работу они делят пополам. Данил заказы ищет, студенты торчат у мониторов. И все довольны. И деньги уже интересные получаются. Но и это собственно не главный заработок.

– Прямо электронная коммерция! – воскликнул Кеплер.

– Погодите, я только начала, – усмехнулась Нина. – Так вот, основной заработок- это бои, которые Данил ведет в онлайн режиме, за этим боем могут наблюдать его подписчики. Иногда за одним боем до ста тысяч человек наблюдают.

– Да не может быть! – охнул Кеплер.

– Еще как может. Как вы думаете, сколько подписчиков у Данила? Дайте простор фантазии, – Нина округлила глаза, явно наслаждаясь моментом. – Вот прямо отпустите фантазию!

– Ну наверно около двести или триста тысяч. Ну пятьсот тысяч. Хотя это конечно перебор, – предположил Кеплер.

– По состоянию на вчерашний день два миллиона сто тридцать шесть человек! – Нина наслаждалась моментом.

– Так это население нескольких российских городов, – у Кеплера перехватило дыхание.

– Ну да. Так вот, когда они смотрят онлайн бои, у них считается правилом хорошего тона перевести деньги на поддержку того, кто для них сидит и проводит бой.

– Деньги за то, что он играет для них? Да я не просто отстал от времени, я очень отстал, – сокрушался Келер.

– Да, и это очень хорошие деньги. Кто-то и рубль может перечислить, но это –редко. В основном от пятидесяти до ста рублей. Ну отдельные постоянные зрители и по пятьсот могут накинуть.

Кеплер примерно прикинул, и сумма у него получилась такая, что он не совсем понял, что он еще делает на кафедре с такой своей зарплатой.

– Ну и плюс еще рекламодатели платят, в общем деньги набегают очень хорошие. Только вот это одно и тоже. Данил уже года три говорит, что чувствует себя на конвейере. Играет, играет, записывает бои, выкладывает в сеть. Надоело это ему. Но поскольку это приносит очень неплохие деньги, то и остановится мы не можем. Или не хотим. Но тут сказался так называемый «побочный эффект», как сам его называет Данил.

– У этого еще и побочные эффекты бывают? – поинтересовался профессор.

– Понимаете, если каждый день зависать с утра до вечера в одной и той же игре, изучить ее до скрежета зубов, то это так надоедает, становится такой рутиной, что ты на автомате уже все делаешь, и хочется как-то отвлечься. И Данил как-то незаметно для меня и для себя стал пить пиво во время боев. А бои у него каждый день… В общем, я мужа трезвым вижу очень редко. Смешно, если идем куда-то с друзьями посидеть, то он там отдыхает и не пьет. С живыми людьми разговаривает. Так сказать, «в оффлайне». Видимо и пить ему уже не охота. Но он как-то обронил, что если не пить, то и с ума можно сойти от однообразия.

– Сильно пьет? – уточнил Кеплер, не понимая границы их разговора. Насколько он уж влез в личную жизнь?

– Да не сильно. Но доза все же приличная. Я то выношу бутылки, прямо как снаряды после боя. Мы даже шутили на эту тему раньше. Да и теперь шутим. Но уже это как-то не весело. Я даже как-то писать начала дни и сколько выпито. И потом Данилу в конце месяца показала. Он попросил перестать. Выходило, что из целого месяца он дней шесть- семь не пил. А в остальное время от четырех до шести бутылок. В день…

– Так его спасать надо! И давно это. Такая доза?

– Да я записывать перестала года три как. У него еще подписчиков миллион всего был. Теперь стабильно шесть бутылок. Я единственное что вижу, он пытается качественное пиво покупать. Крафтовое, из частных пивоварен. Говорит от него не так башка с утра трещит.

– Так а как вообще он так может! Каждый день?

– Ну у него свой ритуал. На ночь таблетки пьет для улучшения мозгового кровообращения. И таблетку болеутоляющего. С утра выпивает еще болеутоляющее, делает разминку, йогу даже, потом кофе. И опять в норме. Потом домашние дела, мне время уделяет, но с четырех вечера уже его трогать нельзя. Снова закидывается первой порцией пива и погнал.

– Так в таком режиме так долго нельзя же. Какое это здоровье нужно иметь. Нина, надо что-то делать с этим, – Кеплер был в ужасе от это обратной стороны медали успешного блогера.

Кеплер понимал, почему Нина ему все это рассказала. Он был для нее чужой, а чужим всегда легко рассказать проблемы. Возможно, они и не увидятся никогда больше.

Повисла неловкая пауза.

– Как вы относитесь к насилию над детьми? – посмотрела Нина в упор на Кеплера.

«Твою ж мать» подумал Кеплер.

– Если вы про сам термин, то- отрицательно. Но если вы про то, что Яков отшлепал внука, так я думаю, что это только из-за страха, что он может снова полезть на эту лестницу и упасть. А это может окончиться фатально. Поэтому он выбрал наименьшее из зол и отшлепал.

– И почему это нельзя просто поговорить с ребенком? – сделала брови домиков Нина.

«А ведь меня могут выставить до того, как я успею встретиться с Данилом» опять пронеслось в голове Кеплера.

– Понимаете, он еще слишком мал. Если вы ему расскажете, как вы переживаете за него, как на лестнице опасно, что о может упасть, то он может эту информацию воспринять как гипотетическую, непонятную и сразу забыть. Да, вам кажется, что Яков неправ, я тоже не сторонник физических наказаний, но вот посмотрите на это немного с другой стороны, – Кеплер как шел по минному полю под суровым взглядом Нины. – Теперь мальчик точно не полезет и его жизни это теперь не угрожает.

В этот момент мимо пробежал Игорь, размахивая моделью танка.

– Игорь, подойди сюда пожалуйста, – Нина поманила сына пальцем.

Пацан подбежал, целясь из дула танка в Кеплера.

– Сынок, помнишь, я тебе говорила про то, как опасно лазить по лестнице на даче? Ведь ты можешь упасть и разбиться, – спросила Нина.

– Да, мам. Помню, – закивал пацан.

– И ты не будешь больше лазить? – уточнила Нина.

– Нет, мам, не буду, – покачал головой Игорь.

– А почему ты не будешь лазить? – вдруг уточнил Кеплер.

Нина снова подняла брови. Кеплер понял, что его позиции довольно шатки.

– Потому что деда Яков тогда надает по жопе, – констатировал Игорь и побежал играть дальше.

Возникла неловкая пауза.

– Понимаете, он сейчас лучше запомнил, что ему перепадет по заднице, чем ваши объяснения. Возраст такой. Просто ведь и Яков не гордиться что отшлепал. С другой стороны, и не палочному наказанию он внука подверг. В общем, вопрос адекватности подхода.

Нина кажется начала закипать, но тут ситуацию спас Данил, заглянув в комнату и посмотрев на профессора.

– Здравствуйте, вы ко мне?

– Здравствуйте, ваш отец сказал, что вы мне можете помочь. Очень на это надеюсь

Они пошли в комнату Данила. Кеплер поразился, что кроме двух очень больших кресел и двух компьютеров с огромными мониторами в комнате ничего не было.

– Это чтобы ничего не отвлекало, – пояснил Данил, заметив взгляд Кеплера. – Когда происходит онлайн- трансляция, люди не видят ничего кроме меня и голых стен. Так проще.

– Прямо компьютерная Мекка, – пошутил Кеплер.

– Да, а я- раб лампы, – невесело отшутился Данил

–Ну ваша жена сказала, что хотя бы вы не нуждаетесь в деньгах, – осторожно ответил Кеплер.

– О, да. Это так. Знаете, мне отец написал сообщение, что у Вас проблема. Не сказал какого плана. Но вы профессор Кеплер, моя семья очень обязана вам, Вы собственно устроили отца в Москве. Поэтому чем я могу помочь, тем помогу. Правда с деньгами не очень. Но…

– Да нет, Данил, деньги мне не нужны. У меня проблема другого рода.

– Это хорошо. В смысле, плохо, но хорошо, что мне не нужно помочь вам деньгами. Знаете, я буду откровенен. Папа говорил, что Вы порядочный человек, так что я могу много рассказать открыто. Я ведь зарабатываю бешенные деньги на рекламе, и своими этими трансляциями боев. Но я уже устал от всего этого.

– Так бросьте бои, пускай реклама приносит доход. – сказал Кеплер и сам удивился, с каких пор он дает советы тем, чей месячный доход по самым скромным подсчетам превышает его годовой заработок.

– О, в этом то и вся загвоздка. Я не могу прекратить играть и транслировать. Ведь рекламодателям я интересен, потому что я обладаю огромной армией подписчиков, которые смотрят рекламу. Но если я перестану играть, то на мой интернет канал перестанут заходить. И рекламодателям я стану не интересен. Знаете, мы с женой как-то думали, какой доход нас устроит. Когда я только начинал трансляции, я даже не мечтал, что на рекламе я буду получать от триста до восемьсот тысяч в месяц. А иногда по контракту на рекламу закидывают до полутора миллионов.

– Сколько? – буквально просипел Кеплер.

– Да, а сами бои в день приносят очень по-разному. Подписчики перечисляют в день когда как. Бывает, что всего сто тысяч. А бывает и до трехсот доходит. В праздничные ночи, особенно новогодние праздники, я даже сумму Вам не называю. Когда сам ее говорю в слух, то стеснятся начинаю. Сам себя.

– Но Вы давно должны были скопить за эти лет пять приличный капитал. Да и завязать с этим.

– Звучит логично. Но в начале игровой карьеры я жил с женой в Бутово. А теперь я в центре Москвы в пятикомнатной огромной квартире. У нас дача за Мкадом, тоже совсем неплохая. В общем, чем больше денег приходит, тем больше запросы. И вот сейчас у меня даже кредит есть. Такого никогда не было, пока я учился и готовился преподавать на физико-математическом факультете. Вот так. Да еще это бухло… Но все время думаю, вот еще годик, заработаю, отложу денег и завяжу. Но потом идея покупки дома где-нибудь в Испании, сына в частную школу. А это значит, что лямку надо тянуть еще очень долго.

Кеплер смотрел на этого тридцатилетнего парня и не знал, что и думать. Огромный доход, который просто не укладывался в его голове, а с другой стороны- явный признак пивного алкоголизма.

– Я просто вот что скажу, если Вы хотели уж так оказаться среди исследователей в каком-то американском институте, то неплохо начать с российского. Я могу поспособствовать. Просто Вы должны точно понимать, Данил, в таком режиме организм долго не выдержит. Я не медик совсем, но и я понимаю, и мой жизненный опыт говорит, что кончится это все очень быстро и совсем не радостно. От таких постоянных пивных возлияний почки перестанут выполнять свои функции. Начнутся перебои в нормализации давления. И однажды, обычно это бывает под утро, вдруг случится инсульт. Все деньги уйдут на лечение очень быстро. Даже если Вы восстановитесь, остаточные явления будут еще долго беспокоить. Вы хотите такой финал?

– Я думаю об этом. Но давайте перестанем говорить обо мне, – отмахнулся Данил. – Что у вас за вопрос?

Кеплер рассказал все как есть. Данил слушал внимательно, не проронив ни слова. Потом повисла тишина. Данил стучал пальцами по столу.

– Ну, вы стали жертвой современных технологий. Они могли еще вообще воспользоваться вашей отсканированной копией и заставить вашу копию говорить даже то, что вы не говорили вообще, а не только вырезать ваши слова, – Данил смотрел в окно. – И понимают, что если вы начнете возмущаться, то они потащат вас в суд и покажут там подписанное вами соглашение. А уж что сделают с вами их корпоративные юристы- тут все ясно.

– Понимаете, Данил, это уже дело чести.

– Да. Понимаю. А знаете, что? – оживился Данил. – Я еще не все мозги пропил. У меня интересная идея. Будем бить их, их же оружием.

– Если вы об этих современных технологиях, то они видимо стоят дорого. У меня таких денег нет, – покачал головой Кеплер.

– О, нет. Денег не надо. Вот что я предлагаю. Исходный отснятый материал хранится на серверах Московского эха. Мои друзья проникнут на эти сервера, скачают настоящий исходник, где все ваше участие отображено без купюр. Потом мы перешлем это видео знакомым в Америку. И уже оттуда произойдет размещение на youtube. Затем во время очередной онлайн записи игры, один из членов моей команды обронит фразу, что он смотрел интересное видео с участием Голана и профессора Кеплера. Увидел этот материал на канале одного из блогеров из Лос-Анжелеса. Да, пускай это будет Чарли. Мы с ним пересекались неоднократно на «Комик Кон» в Лос-Анжелесе. И мы его уговорим разместить материал на своем канале. Он за свободу слова и будет возмущен проделками Голана. И вот все увидят. А на этом видео все не так, как показали в прямом эфире Московского эха. И этот комментарий моего товарища во время игры гарантированно увидит сто тысяч человек. И они перейдут о ссылке. И посмотрят. Удивятся и поделятся с друзьями. И снежный ком нарастет.

– А почему так сложно? Через Америку все делать?

– Чтобы точно никто к вам претензий не имел. Мы даже взлом Московского Эха будем делать так, чтобы отец не знал. Чтобы его удивление было неподдельным. И когда его начнут спрашивать руководители Московского Эха, он вполне искренне округлит глаза. Все будет выглядеть так, будто Чарли случайно наткнулся на материал в сети. И уже потом скачал на свой канал.

– Ну упомянет ваш товарищ про настоящее видео, даже если вы найдете настоящую неотредактированную запись, а как ее большое количество народу посмотрит? Ведь запись с моими удивленными глазами уже посмотрело полтора миллиона людей, как мне сказали. Голан то знаменит. Все его интервью смотрят много народу.

– Ну у меня тоже есть друзья- блогеры. И подписчиков у них немало. Так что шквал просмотра мы организуем. Просто вы должны быть готовы к тому, что будет далее.

– А что будет?

– Ну продюсеры Голана сразу подумают на вас. И будут расспросы. И уж тут вы должны просто говорить, что ничего не знаете. Сами понимаете, шум будет велик. – Данил откинулся в кресле. – План я вам изложил. Вы согласны? Отцу пока ни слова. И вы молчите, когда вас начнут спрашивать.

Что еще оставалось Кеплеру? Идея была оригинальной и могла сработать.

Кеплер кивнул, они пожали руки. На прощанье Данил сказал, что когда видео запустится в сеть, ему на электронную почту скинут ссылку. И он может поделиться со студентами. И это будет реванш.

В машине Яша весь сиял от радости, еще бы: фактически он реабилитирован. С внуком может видеться, а большего ему и не надо.

– Ну как, поможет тебе Данил с твоей проблемой? –вскользь спросил Яша.

– Да, потом расскажу, это пока в процессе исполнения. Пока рано говорить.

– Ну хоть как-то я смог тебе помочь в том, что сам наделал, – успокоился Яков.

Кашу они заварили действительно грандиозную. Просто пока не знали об этом.

Глава.

Встреча Куренко и Кеплера

Прошла примерно неделя после разговора Кеплера с Данилом. Профессор начал подозревать, что ничего не вышло. Такая затея, из разряда шпионских боевиков, видимо все не так просто. Дни шли за днями, Кеплеру начало уже казаться, что ничего страшного не произошло. Да и студенты стали забывать об этом. В студенческой жизни всегда есть место для очередной сенсации. И «дело профессора Кеплера» как шутливо говорил об этом сам Кеплер стало затихать. И вдруг на исходе второй недели профессор на почту получил письмо. От непонятного адресата. Со ссылкой на видео, выложенном на youtube Когда Кеплер досмотрел до конца, то слезы благодарности выступили на глазах. Все было так, как было тогда. Правда. И даже изумление и негодование, промелькнувшее на лице Голана, когда Кеплер в очередной раз рассказывал о фокусе, было четко видно.

Несколько минут профессор сидел. Потом начал действовать. Он позвал Мишу и Аркадия, которые горячо участвовали в дискуссии о первом отредактированном видео.

– Ребята, а смотрите какие чудеса выложены в сети! – он повернул ноутбук к ним.

Ребята смотрели раскрыв рты.

– Профессор! Извините. Мы ведь сомневались. Сейчас начнем показывать друзьям, сейчас весь факультет, да весь МГУ посмотрит, – ребята взволнованно выбежали из кабинета.

Прошла пара дней. Видео стало вирусным, как выразились студенты Кеплера. Его посмотрело полтора миллиона человек. Видео было размещено на официальном сайте МГУ. Ректор лично вызывал Келера и сердечно поздравлял профессора с восстановлением доброго имени. У Александра Яковлевича словно гора упала с плеч. Комментарии были такие, что если их читал Голан, то, наверное, краснел от ярости.

Как оказалось, от ярости краснел не только он…

Александр Яковлевич сидел у себя в кабинете и читал дипломные работы своих студентов. В дверь влетела секретарша Кеплера и испуганно что-то начала говорить, следом за ней вошла, а вернее, внесла, в кабинет дама средних лет.

– Александр Яковлевич, я ей говорю, подождите, я сейчас о вас скажу, а она слушать не хочет, – чуть не плача рассказывала секретарь Кира.

Дама была хорошо одета, но совсем не была воспитана, с тем хамовитым лоском, коим отличаются нынешние хозяева жизни. Кеплер встречал таких, добра от них не жди. Пытаются взять свое и все. Проблемы окружающих их не интересуют. Если только они не стоят выше по пищевой цепочке.

– Я Инга Нейтман, спонсор тура Дэвида Голана по России, который вы пытаетесь сорвать. Нам нужно поговорить. Прямо сейчас, – дама чеканила слова не давая вставит слово. – В ваших интересах пояснить мне некоторые моменты. До того, как вами займутся мои юристы я решила лично посмотреть вам в глаза.

Начало было впечатляющим, дама могла произвести эффект, ничего не скажешь. Кира смотрела широко открытыми глазами на происходящее и ловила ртом воздух. Между тем Инга села на стул и закурила прямо в кабинете. Дверь снова отворилась и в кабинет зашли два амбала, иного слова для них Кеплер не мог подобрать.

– Послушайте, что вы творите, на территории МГУ не курят, – пыталась урезонить Ингу Кира.

– Милочка, – смерила Киру испепеляющим взглядом Инга. – Курение в его кабинете – это наименьшая проблема, с которой сейчас столкнется ваш шеф. Так что будь добра, покинь кабинет, не доводи до греха.

Инга явно пыталась нахамить секретарше, что вполне удалось. На лице Киры выступили слезы, и девушка со словами «я охрану позову» выбежала из кабинета.

– Прийти и нахамить всем вокруг- такая ваша стратегия? – спросил Кеплер как можно более хладнокровно.

– Послушайте меня внимательно. Я представляю структуры столь могущественные, что от нашего разговора зависит ваше будущее. Оставьте тут свою браваду и послушайте меня внимательно, – Инга стряхнула пепел на паркет. – Вы были на Московском Эхе, и пытались всячески высмеять таланты Дэвида?

– Послушайте, да что вы себе позволяете? Я был на этой передаче. Да, был. Но о каких талантах вы говорите? Если о талантах фокусника, то- да, он великолепен. Но проблема в том, что он выдает свои фокусы за какие-то эффекты работы своего мозга, за управление мыслью и черт знает еще чем. И я честно ему это сказал.

– А знаете в чем ваша проблема? – язвительно спросила Инга.

– Нет, но вы наверняка мне сейчас скажите.

– О да, точно скажу. Из-за таких как вы, все чудесное в жизни, все удивительное отрицается. Вам что ни покажи, все вам не так. Вы, наверное, в средние века Дэвида бы с удовольствием сожгли на костре. Инквизитор, вот вы кто.

– Ну давайте не будем говорить про средние века. Мы с вами живем сейчас. А сейчас я могу только разоблачать шарлатанов по мере сил. Потому что если я вижу фокус, то я это и говорю.

– Ха, разоблачитель. Да кем вы себя возомнили! А этот фарс в интернете с какими-то вашими разоблачениями! Дэвид мне звонил расстроенный. Этим негативом вы смещаете ему ауру в негативную сторону. И знаете, что получилось?

«бог мой, аура, ну надо же» – подумал Кеплер.

– И что же получилось? – вслух поинтересовался Кеплер?

Тут из приемной послышался какой-то шум, крики Киры. Один из амбалов поднялся и вышел в коридор.

– Да что же это происходит! – рассердился Кеплер и тоже направился к двери.

В приемной он увидел, как сотрудники охраны МГУ смотрят на раскрытое удостоверение одного из охранников Инги, или кто они там ей являлись. Кира причитала рядом. Но охранники извиняясь хмыкнули, развернулись и вышли. Кеплер не верил своим глазам.

– Профессор, ваша охрана ничего не сделает. Я же говорю, я представляю очень серьезных людей. Возвращайтесь, стрижка только началась, – хохотнула Инга.

– Унижать людей это видимо, вам доставляет удовольствие? – Кеплер опустился в кресло.

– Так вот, ваш негатив, расстроил Дэвида, он зарядил мои акции на рост, все должно было получиться, но тут влезли вы и Дэвид не смог удержать акции и они рухнули. Мы потеряли много денег. Вы стали проблемой.

– Какие акции, какой рост? Как может ваш этот фокусник влиять на законы биржевого рынка? Да вы что такое говорите! – Кеплер не верил своим ушам.

– Дэвид Голан может обращаться с будущим, видит котировки и предсказывает их. Он консультирует многих состоятельных людей. Мне пришлось рассказать мужу, что из-за вас мы потеряли много денег.

– И что сказал муж? – поинтересовался Кеплер.

– Вы, мужчины часто вспыльчивы. Потеря миллионов никому не понравится. Но мой муж, и я сама это решу. Речь сейчас о вас. Как вам в голову пришла идея, подписав соглашение о неразглашении, играть в сыщика и выкладывать всякие «разоблачения». – кривлялась Инга.

– Вы конечно не знаете, был такой профессор Александр Моисеевич Пятигорский. К сожалению, он уже умер в 2009 году. Мне посчастливилось бывать на его лекциях. Мне запомнилось как он рассказывал, что проблема тех, кто околпачивает народ в том, что вокруг них все начинают верить в ту неправду, что они говорят. И через время сам обманщик начинает верить тоже. Понимаете, ваш Голан просто так заврался в своих фокусах, что стал забывать, что это просто фокусы. И вам он начинает говорить все те вещи об игре на бирже, что он что-то там контролирует. Возможно он сам в это верит. Но как вы можете верить? – изумился Кеплер.

– Я не знаю никакого Пятигорского, к чему тут мне это лепить? – покраснела Инга.

«Просто торговка, которую одели и умыли, а манеры оставили прежние» – с грустью констатировал Кеплер.

– Хорошо, попробую на другом примере. Вы слышали про Зигмунда Фрейда? – поинтересовался Кеплер.

– Конечно, знаю, за кого вы меня принимаете? Он изобрел психоанализ. У меня подруга ходит на психоанализ. Очень нравится, – надула губы Инга.

– О, прекрасно. Так вот, к самому психоанализу, и к позиции Фрейда, который все свел фактически к половому влечению, у специалистов очень много вопросов. И психоанализ подвергается очень суровой критике. Однако и сам Фрейд был не очень уверен, когда начинал. Но потом на него посыпались восторженные отзывы клиенток (в основном женщины, обделенные мужским вниманием) и он сам уверовал в свою непогрешимость.

– Да мне все равно, я пришла понять как у вас ума хватило пытаться разоблачать Дэвида и мешать его работе!

– Я никакого отношения не имею. Правда просто выплыла наружу. Такое иногда случается, если подтасовывать факты, – парировал Кеплер.

– Да ладно, не держите нас за дураков. Начнем с того, что вы выложите всех своих сообщников. Всех, кто вам помогал. Самим бы вам мозгов не хватило на такую аферу, – Инга явно смаковала оскорбления.

– Я ничего вам говорить не буду. Я встаю и ухожу, – Кеплер был разозлен не на шутку.

Один из громил просто подошел и положил ладонь на плечо Кеплера. Сила давления была такова, что профессора просто вдавило обратно в кресло.

– Послушай, ты, профессор. Сиди спокойно. Иначе вылетишь из МГУ сразу куда-нибудь в Урюпинск. Там будешь свою ботанику преподавать, – Инга вдруг перешла на тон портового грузчика. Глаза ее были злыми и вдруг Кеплер понял, что эти люди- его реальная проблема. Угроза.

– Я- профессор МГУ. Вы думаете, что можно так ворваться ко мне, угрожать, показывая свое физическое превосходство? Кроме мускул у вас нет ничего. Ну да, еще деньги. Я вам ничего говорить не буду, – Кеплер вдруг обрел холодную ясность ума. – Ваш приход засняли кучу камер. Давайте, выбивайте из меня информацию. Поиграйте в гестапо. Но я до самого президента дойду. Весь интернет заполоню. Прославиться захотелось? Ну так я вам это устрою.

Инга внимательно и немного удивленно смотрела на профессора. И потом вдруг неожиданно расхохоталась. Кеплер вздрогнул.

– Да кому ты нужен, интернет он заполонит! Тебя мы тут трогать не будем, не дураки. Просто ты ходи теперь осторожно. Или живи у себя в кабинете. Когда мы тебя достанем, то уже будет серьезный разговор. Не хочешь говорить, хорошо. Но в «гестапо» мы с тобой сыграем. Но уже по-настоящему. Но позже. Кстати. –Инга зловеще подняла палец. – в кабинете тебе прятаться не дадут. Мы заглянули к ректору, тоже по душам поговорили. Так что может тебя выпишут из МГУ от греха подальше.

Тут вдруг из приемной опят послышался чей то зычный голос, плач Киры, а потом какие-то два глухих хлопка.

«Ну что там опять за цирк» – мучительно подумал Кеплер.

Дверь открылась и в нее вошел еще один огромный мужчина, правда в отличие от сопровождавших Ингу парней, он был не в сером, а в синем костюме. Но на этом, пожалуй, различие кончалось. По габаритам он был ничуть не меньше. Следом за ним вошли еще трое совсем не маленькие фигуры.

Увидев вошедших, Инга была явно удивлена. Сопровождающие Ингу гориллы вскочили и направились к новым гостям. Но были остановлены профессиональным движением: раскрытые корочки документов. Об эти открытые документы буквально споткнулись охранники Инги и растерянно обернулись и посмотрели на нее.

– О, Инга, Инга, когда мне твой муж сказал, что ты поехала «мять бока» бедному профессору, я думал, что не успею. Но слава богу, успел. Ты же ничего не успела натворить? А то Стас сказал, что ты просто в ярости. Кстати, вот он как раз по телефону говорит, – с этими словами вошедший молодой человек (от тридцати пяти до сорока, как прикинул Кеплер) протянул трубку ошарашенной Инге.

Инга автоматически взяла трубку и стала слушать. Ее лицо изменилось от услышанного. Она посмотрела на хозяина трубки, потом на своих охранников. Потом молча встала и пошла к выходу. За ней потопали ее сопровождающие.

– Что за чертовщина тут происходит? – Кеплер был уже явно заинтригован и пошел в приемную посмотреть, что там творится. Выглянул и обмер. В приемной «синих костюмов» было никак не меньше четырех. На полу же валялись двое из сопровождения Инги.

– Инга, не обессудь, они слишком резкие оказались. Пришлось их класть на пол. Иначе никак их успокоить не получалось, – хохотнул загадочный молодой человек.

Охранники Инги собрались в кучу и ретировались вместе со своей хозяйкой.

– Что вам всем надо, да что же это такое! – Кира ударилась в слезы.

– Милая барышня, вы стали свидетелем чудесного спасения вашего шефа из лап не совсем приятной личности. Но уже все позади, мне только нужно пообщаться с профессором. Вы не против? – парень обернулся к Кеплеру и жестом пригласил профессора в его же кабинет. Кеплер был так поражен происходящими событиями, что просто собирался вернулся в кабинет. Но тут через открытую дверь он увидел, как бежит пара студентов и за ними два врача в белых халатах.

– Ребята, у нас все нормально, Скорая не нужна, – крикнул в коридор Кеплер.

– Это не к вам, Александр Яковлевич, ректору плохо, – на бегу бросил один из студентов.

– Да, Инга перестаралась и там, – помрачнел спаситель Кеплера, а затем обратился к одному из своих людей. – Сбегай, посмотри, если дело худо, ты знаешь куда везти.

Охранник кивнул и побежал вслед врачам.

Они сели в кресла, и Келер смог рассмотреть своего спасителя: живые глаза, правильные черты лица. Не блондин, не брюнет, волосы скорее русые. На вид вполне приличный представитель своего поколения.

– Разрешите представится, я- Сергей Куренко. По роду деятельности своей я из семейства предпринимателей. Имею неплохой доход и крайне взволнован что нам наконец выпала возможность познакомиться, – широко улыбнулся спаситель профессора.

– Ну, кто я, вы, наверно знаете? – слабо улыбнулся Кеплер.

– Да. Ваши мозги и широкий кругозор мне как раз и нужны, – еще раз улыбнулся Сергей.

– Я становлюсь популярным. И пока это на пользу мне не идет, – криво усмехнулся профессор.

– Ну что вы, все уже позади, ректора тоже освежат, а вы все это забудете, как кошмарный сон. Видите ли, вы разбудили осиное гнездо своим разоблачением Голана. А ему как раз в гастрольный тур по России. Но я думаю, что ему такая реклама даже поможет.

– Чем же, я же показал, что все его штучки- это просто фокусы.

– О, не знаете вы простой народ, теперь все ломануться проверять. И сами пытаться угадать. Да только пытаясь угадать, как все сделано, попадут под очарование Голана. И поверят, что это все магия.

– Но я же показал!

– Ну, люди постепенно забудут о ваших разоблачениях. Поверьте. Так что вы наоборот, если можно так сказать, накрутили рейтинг популярности Голану.

– Все было зря?

– Ну, почему же, определенный процент здравомыслящих людей все же есть. И им это видео поможет разораться. Вы лучше скажите, почему не умолчали?

– Потому что это правда. Не мог я стерпеть, и все. Когда мы спутники в космос посылаем, а все верим в магию.

– Мда, кто-то еще и в плоскую землю верит. Ну да ладно, я собственно про вас и стал узнавать, как видео увидел. Я понял, что вы тот здравомыслящий ученый, который мне нужен.

– Вы меня вербуете?

– Вы смотрели «Секретные материалы?». Американский сериал про агентов ФБР.

– Ну не сказать, чтобы прямо все смотрел, но представление имею.

– Ну так вот, я некотором роде как тот Фокс Малдер. Только он интересовался всем подряд, инопланетянами, всем паранормальным. У меня есть один неразгаданный эпизод, древний артефакт, от деда наследство, так сказать. И не нужен кто-то, кто как Дана Скали, давала трезвую научную оценку.

– Так в чем конкретно вы хотите разобраться? – Кеплер задумчиво посмотрел на Сергея «Вроде адекватный, хотя бы не просил НЛО ловить».

Сергей как мог коротко изложил историю. Добавил визит в Германию к Отто.

– И вот теперь мне остается посетить замок деда в Чехии и найти кого-то, кто знал Евгения Головина. Достаточно близко знал, чтобы помочь найти ответ на один вопрос.

– Вы меня приглашаете в так называемый «экспертный совет?» усмехнулся Кеплер. Я ваш должник, я понимаю, но у меня работа, студенты.

– О, не беспокойтесь, я не буду говорить вам что вы мне чем-то обязаны за избавление от Инги. Она действительно захлебнулась деньгами и к сожалению, пробилась на самый верх. Но, повторюсь, если вы откажетесь быть со мной в моих поисках в качестве консультанта, я не буду давить на вашу порядочность и говорить о том, что долг платежом красен.

– Ну, уже сказали, – погрозил пальцем Кеплер.

– Я думаю, что вопрос с ректором по вашему внеплановому отпуску мы решим. Да и отвлеку я вас не очень надолго. Мы проведем пару поездок, сделаем мозговой штурм и вам даже понравится. Это же приключение. Вы ведь в детстве искали клады?

– Вы умело продаете мне эту идею, ничего не скажешь. Просто я сейчас думаю, вы сами верите во все эти вещи? Нацисты то верили, ясное дело. Но вы, конкретно вы, Сергей, вы верите?

– Я не знаю. Но я дал обещание деду разобраться. Кроме того, дед меня предупреждал, что возможно его поиски шли только в одном направлении. Глаз у него замылился за столько лет, как говорят. И он мог просто пропустить другие варианты поиска.

– О, если вы думаете, что вы вот так мне все рассказали и я вам дам свежую идею, то это не совсем так работает. Наш мозг обрабатывает информацию, даже когда мы думаем о чем-то другом, если у нас есть ключевая проблема, то мозг комбинирует и ищет решения. И потом вдруг мы получаем озарение. Но для этого нужно реально вникнуть в проблему. А меня не будет покидать скепсис.

– Тогда я вас прошу подумать просто о том, чтобы помочь мне найти человека из близкого круга Евгения Головина. Присутствовать на встрече с ним. Потом сопроводить меня в замок в Чехии. А затем мы решим, хотите вы продолжать или нет. За все время передвижений вы все время можете быть на связи со студентами. Сейчас современные технологии дают широкие возможности.

– А вы наблюдательный человек? У вас есть склонность к анализу и сопоставлению фактов? – спросил Кеплер после некоторых раздумий. – иначе вы можете всю жизнь провести в коллекционировании событий и идей, но не найти ключа. Без интуиции тут никак. Крое того, эта тема для вас нова, как я понимаю. Я тоже совсем не историк. И не детектив.

– Соглашайтесь профессор, – улыбнулся Сергей.

– Давайте прогуляемся на свежем воздухе. Тут как-то душновато. Кстати, как вам кабинет, – обвел руками Кеплер свои владения.

– Мило, как и должен быть кабинет профессора, – слегка обвел взглядом кабинет Сергей.

Кеплер поднялся, и они с Сергеем вышли в приемную.

– Кира, попроси Мишу сделать перевертыш, – подмигнув секретарю сказал Кеплер.

– Александр Яковлевич! Сейчас? – Кира была явно удивлена.

Кеплер кивнул, и они вышли. Пробыли на улице около получаса. Сергей рассказывал о себе, Кеплер слушал и пытался понять, стоит ли ему ввязываться в эту авантюру.

Зазвонил телефон. Кеплер поднял трубку, выслушал и повернулся к Сергею.

– Давайте пройдем в кабинет. Там я вам кое-что покажу. И потом наверно мы распрощаемся. Мне надо подумать. Сегодня столько всего случилось…

Они вошли в приемную.

– Профессор, звонили по поводу ректора, слава богу, все обошлось. Ругается только сильно. Все про стерву и фурию говорит.

– О, я даже знаю про кого он говорит, – усмехнулся Кеплер. – Пожалуйста, Сергей, пойдемте в кабинет.

Он снова расселись на кресла.

– Помните, я спрашивал есть ли у вас склонность к наблюдательности? Ведь в распутывании такого нагромождения фактов, среди стольких потоков информации надо быть наблюдательным.

– Ну я наблюдательный по мере сил.

– А все же, как вам мой кабинет?

– Профессор, я немного не понимаю, что вы хотите от меня? Кабинет как кабинет, – Сергей пожал плечами и опять огляделся.

– Я, Сережа, хочу от вас капельку внимательности. Эта моя забава, если можно так сказать. Когда мы выходили, я Ирочке сказал про перевертыш. Это когда мы сидим в одном кабинете, выходим, мои студенты меняют обстановку, незначительно, но изменения заметны. Если вы конечно наблюдательны. Так я проверяю насколько рассеянный человек. Мы тут все же нейросети, мозг изучаем. И это у нас такая забава. Безобидная.

Сергей опять оглянулся и развел руками.

– Ну что ж, – вздохнул профессор. Кресло, на котором вы сидите сейчас белое, а было до этого кремовое. Картина на стена была с изображением яблок, а теперь- апельсины. У меня на столе фигурка Эйфелевой башни, а до этого- Пирамида Хеопса. В угу урна была серебристая, а теперь- черная. И наконец, во мне вы не замечаете перемен?

– Профессор, да вы затейник! – рассмеялся Сергей. – Вы то точно то же профессор.

– О, Сережа, а пиджак?

– Да что с пиджаком? Синий обычный пиджак.

– Да, но когда мы входили в кабинет я был в темно зеленом. Но пропуская вас вперед Ирочка мне быстро подала вместо зеленого- синий. Вы и это не заметили!

– Да, подловили.

– Как вы собираетесь все отмечать, каталогизировать среди моря информации, если вы не заметили, что у меня цвет пиджака был другой несколько минут назад? Вы просто катастрофически невнимательны, как все современное поколение. Вы смотрите на меня и не видите.

– Вот поэтому, профессор, мне нужны вы! – воскликнул Сергей.

Они попрощались, и Кеплер обещал на следующий день сказать свое решение. Откровенно говоря, он был заинтригован историей Сергея.

Вечером сам Кеплер был рассеян, отвечал жене невпопад и все думал о том, что ответит Сергею. В конце концов он решил, что по крайней мере, организует встречу Сергею с кем-то из окружения Евгения Головина.

Просто потому что Сергей был прав. Кеплер в детстве любил играть в поиск кладов.

Глава.

Смерть товарища.

С утра Сергей был настроен на философский лад. Они ехали куда то. Возможно, что-то важное. Возможно, нет. Встречу все равно Сергей сейчас отменит, после звонка, который он получит минут через десять. А пока он просто размышлял и смотрел на дорогу.

Он размышлял о том, что после смерти отца он все больше и больше углублялся в занятия, довольно отдаленные от ведения бизнеса. То он проявлял себя как меценат, то помогал детскому фонду. А в последнее время углубился в изучение религий и вечных вопросов с ними связанными. Друзья шутили, что он рано задумался о вечном. Все же Сергею было слегка за сорок. Но он считал, что стоит заниматься тем, что тебе интересно. Совсем недавно он окончательно завязал с алкоголем и протрезвевший ум увидел целое море возможностей и путей огромного мира перед собой. Друзья его продолжали нестись в пьяном угаре постоянных корпоративов и деловых встреч, которые заканчивались настолько одинаково и предсказуемо, что не вызывать скуку не могли. И видимо это понимали и друзья. Потому что эту бесцельность своего бытия они удачно глушили спиртным и всяким стимуляторами. Сергею даже иногда казалось, что он видел тупое отчаяние в их глазах. Остановится они не могли, поскольку не имели понятия на что можно заменить этот сумасшедший бег. Крутясь как белки в колесе.

Сергей невесело наблюдал, как из этого колеса уже стали выпадать первые белки: некоторые друзья несмотря на молодой возраст уже покинули этот мир. Все же ресурс человеческого организма конечен. Сергей удивлялся своим мыслям. Возможно они были вызваны недавним известием о кончине одного из его… нет, не друзей, скорее его знакомого. Как говорили, как жил, так и умер: встал говорить тост на очередном дне рождения, но назад уже не сел. А упал. Мертвый. Диагноз врачей был прост и понятен: остановка сердца. Сергей удивлялся что такой диагноз поставили в течение трех лет еще двум его знакомым. Такое ощущение, что врачи щадили воображение окружающих родственников и друзей и не перегружали их лишней информацией. Остановка сердца. Вроде как оно устало и решило сесть отдохнуть. А потом – все.

Да и сами друзья, как он прекратил алкогольный марафон, постепенно выпали из поля его интересов и все реже беспокоили его. Остались люди, которых было мало, но которые поддерживали его идею, что в жизни есть еще что-то кроме череды нескончаемых удовольствий среди пьяного угара. В кругу этих людей Сергей и пытался быть, черпать вдохновение для жизни.

Удивительно, как бывает: думаешь о чем-то, а потом видишь, что вот сейчас происходит событие из разряда того, о чем думалось. Думаешь о том, как бездарно наши играют в футбол, а тут товарищ предлагает тебе стать спонсором детской футбольной команды. Смотришь ролик на ютубе, который выложила знакомая, как она на любимом скакуне берет барьеры, а рядом проезжает фургон по перевозке лошадей.

Он размышлял о смерти. Как-будто предчувствовал, что сейчас должно произойти. Но следующего события Сергей предпочел бы никогда не узнать.

Раздался звонок на его смартфоне Самсунг. Не самой последней модели. Мог купить последний Айфон, но он намеренно выбрал модель наиболее разумную цена- качество. Не мог, не хотел поддерживать общую истерию погони за самым-самым последним гаджетом.

      Номер определился. Давняя знакомая. Аня. Интересно, она все так же несется по прямой от офиса до фитнес клуба, тревожная ночь под снотворным и обратно в новый день, который совсем не новый, а как вчерашний, просто у него другое число в календаре. Все это пронеслось машинально в голове Сергея, пока он подносил смартфон к уху.

– Привет, Сереж, не занят?

– Нет, Ань, говори.

– Сережа, Леша… умер

– Подожди…

Сергей хлопнул по плечу сидящего не переднем пассажирском сиденье начальника его охраны Кирилла.

– Киря, тормози. Мне надо выйти

Кирилл повернулся к нему и на его лице Сергей прочитал все: по соображениям безопасности, вот так останавливаться не с руки. Для верности Кирилл уточнил:

– Сергей Валерьевич, точно надо? Тут трафик бешенный. Не ровен час, фура в задницу «прилетит»

– Кирилл, тормози.

Сергей повторил четко и ясно.

Кирилл все понял, благо отставной ГРУшник. Поднял рацию: «ребята мы тормозим. Первый, стоишь впереди, третий, сдай от нас назад. Выставь знак аварийной остановки. Включите аварийку. Я сопровождаю Валерьевича.

Все было сработано четко. Передний 200-й «Крузак» остановился и включил аварийку. Из него вышли двое охранников и встали рядом. Задняя машина сдала задним ходом метров двадцать, также включила аварийку. Из нее вышли все, включая водителя и встали на обочине. Мимо проносились недовольно сигналящие машины. Но для Сергея окружающего мира уже не существовало, это Сергей не видел. Как только машина встала, он открыл дверь, сразу ворвался рев дороги, запах гари и копоти. Он невидящим взглядом спустился с обочины и пошел прямо по полю. Сергей выделялся в своем костюме и белой рубашке на этом поле как на ладони. Охранники явно нервничали. Кирилл не выдавая своих чувств спешил чуть позади.

Сергей сел прямо на землю. Кирилл как башня стоял рядом. Двухметровый охранник и его вдруг совсем ставшим маленьким объект. Сергей продолжил разговор

– Аня, как так? – сказал Сергей и сам удивился ноткам претензии в голосе. Претензии кому? Смерти? Пришла не вовремя?

– Ну ты помнишь, мы же думали у него стресс после смерти матери. Надавали ему всяких успокоительных. Я его к врачу неврологу возила. Знакомые посоветовали. Ну как бывает обычно, ты понимаешь. И вроде все нормально было неделю. А потом он как с ума сошел. Есть перестал, а потом аппетит бешеный стал, потом опять не ел.

– Что мне не сказала, – с горечью спросил Сергей. Хотя ответ он знал. С Алексеем они дружили со школы. Он был молодым дарованием. Все олимпиады школьные, краевые, а потом и общероссийские были за ним. Он увлекся математическим анализом, погряз в мире цифр и прогнозирования. Потом их пути как-то разошлись. На двадцать лет они потеряли друг друга из виду.

Потом вот также Сергею неожиданно позвонил Алексей и сказал, что у него умерла мама и он будет в городе какое-то время, пока не уладит дела с наследством. Говорил, что живет где-то в Австрии, успешно играет на бирже. И тут в Москве задерживаться не намерен. Но его планам не суждено было сбыться. Алексей просто сказал, что в Москве у него не осталось никаких знакомых, кроме него и Анны. Он позвонил Ане, она дала телефон Сергея. Все.

Двадцать лет они не виделись. И тут он решил позвонить.

– Да не хотела тебя отвлекать. Мы с ним не виделись давно. Я сама думала, что быстро все решу. В общем определили его в психоневрологический диспансер. А там как-то пробили его по базе. В общем, у него СПИД оказался. Он знал, оказывается. И даже от лечения отказался

– Сука! Что же он нам не сказал. Ты же ему сиделку нанимала, когда он после успокаивающих неделю как в тумане был. Он там не заразил никого? Думали у него проблемы с желудком. Он же блевать стал по нескольку раз в день тогда.

– Не знаю, Сереж. Вряд ли. Контакта с кровью его не было. Из диспансера его сразу выписали. Он сказал, что лечиться не хочет. Не видит смысла в такой жизни. Хотя мне сказали, что современные способы лечения могут существенно продлить жизнь.

– У него же такие перспективы были! Откуда он СПИД подцепил то?

– Не знаю, но жизнь у него была на полную катушку. На вечеринки на Ибицу летал как к себе домой. Да и слух был, что он ориентации этой самой, модной, был.

То, что Алексей был геем, для Сергея новостью не было. Даже дураку было понятно. Сергей считал, что гей- не гей, но главное какой человек сам. Такую смерть, не пожелаешь никому.

Аня продолжила:

– В общем все потом как то быстро закрутилось. На нервную систему все как-то проявилось. Он как сумасшедший стал. Иногда даже плохо понимал где он. С того раза как ты ему звонил и домой еду привозил, потом в течение месяца все случилось. Он резко слег, перестал есть. Последнюю неделю он сам глотать не мог. Просто лежал и смотрел. Огромная проблема с сиделками была. Боялись диагноза. В общем- жуть.

Такое ощущение, что Смерть показывала свои грани Сергею. Чтобы он лучше научился ценить жизнь. В течение пяти лет столько друзей умерло. Отец, дед.

Кирилл явно был не в своей тарелке, присутствуя при разговоре. Он тронул Сергея за плечо: я на обочину отойду.

Сергей кивнул благодарно и спросил в рубку

– Помощь нужна с похоронами?

– Да нет. Я его родных наконец нашла. Брат двоюродный и тетя. Пока Алексей умирал, от них никакой помощи. Брат вообще буддист. Я ему, когда сказала, что Алексей умирает, он меня спросил, я что не понимаю, что мы все умрем.

Сергей невольно поморщился. В словах Юли «буддист» звучало как матерное слово. Именно поэтому он особо не афишировал, что сам симпатизировал буддизму. Особенно одному из его направлении- Дзогчен. Даже ездил на пару семинаров, чем вызвал переполох у охраны.

– В общем, из родных будут только они, – Аня продолжила. – Похороны послезавтра. Для него все уже кончилось. Мне только обидно. Я столько возилась. Эти перевозки его из больницу и обратно. Лекарства ему возила. Думала у него депрессия какая. Мог бы мне сказать. Ну да ладно. Все прошло. В общем, теперь ты знаешь. Сам то как?

– После этого звонка так прямо сразу не скажу. Наверное, нормально. Жив точно.

– Ладно, Сереж я побежала.

– Не сильно мы как-то скорбим.

– Я даже не знаю… ладно, пока, я побежала

– Пока.

Сергей сидел после разговора где-то часа полтора. Просто смотрел на поле. На облака. И все. Он даже не сказал бы что о чем-то думал. Просто поле и облака над полем. Только вспомнил их с Алексеем последнюю встречу, примерно месяц назад. Когда Алексей позвонил, Сергей приехал к нему на квартиру и сразу понял, что с Алексеем что-то не то. Тогда они думали, что у Алексея депрессия, все-таки мать умерла. Он приезжала к Алексею раза два, проведать его. Привозила еду. Еду через службу доставки он отказывался брать.

Когда Сергей привез какую-то еду, Алексей лихорадочной рукой всучил ему какие-то деньги, Сергей про себя отметил, что сработал как мальчик по доставке пиццы, и даже чаевые получил. Разговор не клеился. Вернее, разговор был, но односторонний. Алексей тараторил без умолку. Про свою бурную жизнь, про торги. А Сергей сидел слушал и видел, что с человеком напротив него явно что-то не так. Постоянные ерзанья, подскакивания, заламывание рук- тут не надо было быть медиком чтобы понять, что Алексей не в себе.

А в конце,– это Сергей запомнил особенно четко,– Алексей вдруг прервал свои словесный поток. На какое-то время уставился на Сергея и сказал: «Я любил, как заскучаю, прыгнуть на ближайший рейс и полететь в Париж. Сесть в кафешке и просто посидеть. А потом гулять и смотреть. Понимаешь, Сергей, этого уже никогда у меня не будет! Просто Н И К О Г Д А».

Сергей еще тогда подумал, что это у Алексея все от стресса, что он поправится.

А потом, скорее всего в самую последнюю встречу Алексей вдруг сказал, что поддерживает фонд один в Китае, который занимается раскопками и продвигает углубленное изучение Китайского языка. Сергей Сказал, что тоже учит китайский, на эту тему они тоже поговорили. Как-то сумбурно попрощавшись он сказал, что если что надо, пускай Алексей звонит. И все. Теперь этого человека просто нет. Точка его жизни.

Сергей для себя так и не понял, почему Алексей позвонил ему, почему позвал. Общих тем у них не было. Может, это был жест отчаяния? Алексе просто хотел увидеть кого-то из своего прошлого, когда он еще был здоров.

Не сказать бы, что они были близки, ведь за двадцать лет они построили свою жизнь совсем по-разному и ни разу не пересеклись. Просто, когда умирает человек в расцвете сил, окружающим это кажется иррационально неправильно. Как будто конвейер жизни дал сбой.

Снова зазвонил телефон. Сергей поморщился и посмотрел на номер, и тут же ответил: звонил профессор Кеплер.

– Сергей, хот вы и говорили, что я ничего вам не должен за избавление от вчерашней особы, но я все же чувствую, что вам обязан. Давайте, я вам организую встречу с кем-то кого смогу найти из ближайшего окружения Головина. А там посмотрим по обстоятельствам.

– Спасибо, профессор. Я Вам благодарен, – Сергей выдохнул «хоть одна хорошая новость».

Сергей встал и побрел к машине. Выехали они утром. Уже где-то полдень. На встречу ехать уже не было сил. Сергей дал поручение отменить.

Кирилл при приближении Сергея встал и вопросительно посмотрел. Сергею вдруг захотелось обнять этого гиганта. Такая пустота была на душе. Кирилл как будто понял. В глазах засветилось понимание. Но он корректно молчал.

– Поехали, Кирилл. Пока еще кто-то не умер, – махнул рукой Сергей.

Весь небольшой караван подняв клубы пыли, сделали резкий старт под недовольные сигналы пролетающих мимо машин, пытаясь влиться в бешенный поток, спешащий со своими хозяевами.

Пока мы живы, мы спешим.

Похороны проходили в субботу. Сергей поехал прямо на кладбище. У входа его встретила Аня и проводила к месту погребения. Там был парень примерно его возраста и женщина. Все без признаков скорби. Или Сергей не очень их разглядел.

– Это его двоюродный брат и тетя, – прошептала Аня.

– Да, не густо, – покачал головой Сергей.

Они подошли к гробу, Кирилл кружил рядом, но близко не подходил. Да и охранять тут Сергея было не от кого. Только пара рабочих, которые готовились опускать гроб и потом закопать могилу.

В гробу лежал скелет Алексея. Иначе не скажешь. Обтянутый кожей скелет.

– О Господи, – вырвалось у Сергея.

– Да, последнюю неделю он вообще не глотал. Просто лежал, питание через трубку подавалось. Алексей как безумный был. Представляешь, сиделка говорит, что пока он еще мог передвигаться, то все записки какие-то писать пытался, хотел кому то звонить. Но у него все отобрали, а он стал залезать под диван. Представляешь, сидела рассказала мне. Она заходит, а он залезет под диван и только ноги торчат. Она вначале его вытаскивала, а потом плюнула на это дело. А Алексей ей в последние дни, когда еще мог говорить все повторял одно и тоже. Какой то бред.

– А что говорил то? – просто для поддержания беседы спросил Сергей

– А говорил, передайте Ане и Сергею, что у меня и тут свой кабинет имени Менделеева нашелся.

– Чего? – не понял Сергей.

– Я тоже не поняла. А сделка говорит, что он прямо настаивал, обязательно мол это передайте. Даже заставил ее поклясться, что она скажет нам.

– Не понял я, ну ладно. Может, правда, болезнь так себя проявила, кто теперь знает, – пожал плечами Сергей.

Аня взглянула в сторону, Сергей тоже повернулся в направлении ее взгляда и увидел, как к ним идет молодая китаянка. Ну как молодая, лет двадцать пять, хотя Сергей знал, что ему трудно определять возраст у восточных женщин. Кирилл пристально наблюдал за продвижением девушки.

– О, совсем забыла тебе сказать. Как Алексею совсем худо стало становиться, он дал мне контакт одной китаянки, с которой он был хорошо знаком. И просил сообщить ей когда он умрет. Я ей когда сказала, она мигом вылетела на похороны.

– Из Китая что ли? – удивился Сергей.

– Да. Из самого. Из Пекина. Она сказала, что Алексей очень помогал финансово их какому-то проекту археологическому. Что они вели какую-то совместную работу.

– А, я что-то припоминаю, Алексей как-то обмолвился, что-то про свое необычное хобби. Я то думал, что он погряз в торгах на бирже и финансах,– кивнул Сергей.

– Здравствуйте, я Сяо Юй, – на хорошем русском языке, хотя и с акцентом сказала девушка и протянула руку Сергею, которую он машинально пожал.

– Извините, что опоздала, так неожиданно все случилось, но я не могла не приехать. Мы с Алексеем так много вместе всего сделали за эти годы, удивительно даже, как вспомню. И вот…, – Сяо Юй шмыгнула носом. Она была искренне расстроена.

– Да Вы и не опоздали совсем, тут, как видите нет аншлага особого. Сейчас похоронят, я распоряжусь в администрации кладбища, чтобы за могилой ухаживали, вот собственно и все. Те- двое- это родственники Алексея. Хотя он с ними особе не был близок, – вздохнул Сергей.

Они еще перебрасывались парами фраз пока гроб опускали на землю, постояли пока могильщики забрасывают землей гроб. И все. Что еще оставалось. Они направились к выходу, даже не посмотрев в сторону двоих родственников Алексея. Сергей почему-то не мог побороть чувство какой-то предвзятости по отношению к ним.

Аня села в свою машину, пообещала звонить и исчезла. Сергей остался с Сяо Юй и Кириллом, который тактично стоял в стороне.

– Знаете, я завтра днем улетаю обратно. Алексей со мной говорил пару месяцев назад. Мы обсуждали с ним план действий, если его вдруг не станет. Можно вас попросить довезти меня до метро? А по пути я кое-что хочу с Вами обсудить. Мне кое-что не совсем ясно, – взяла инициативу в свои руки Сяо Юй.

– Да чего уж там, метро… Где Вы остановились? – уточнил Сергей.

– Ну я не очень оригинальна, – рассмеялась девушка. – Как многие китайцы я выбрала отель Пекин.

– «Узнаваемое здание гостиницы «Пекин» является памятником архитектуры сталинского классицизма. Отель бережно хранит свою историю и традиции гостеприимства с 1956 года», – процитировал Сергей.

– Откуда вы знаете? – удивилась Сяо Юй.

– Ну я работаю иногда с китайскими товарищами, кроме того, я учу китайский язык, так что немного в теме.

Они сели в машину и начали втискиваться в московский поток.

– О, учите язык. Теперь мне немного понятно, почему Алексей настаивал, чтобы я связалась с Вами. Он говорил, что круг Ваших интересов широк.

– Ну, можно сказать и так, а чем Вы занимаетесь? А то какая-то таинственность, – усмехнулся Сергей.

– Ну, я трачу деньги Алексея, которых теперь стало еще больше после того, как он завещал их моему фонду, – горько усмехнулась Сяо Юй.

– То-то те родственники Алексея не обрадуются, – кивнул в сторону кладбища Сергей, намекая на его тетю и брата.

– Да, он составил завещание около полугода назад. Я еще тогда к этому так отнеслась… Подумала, что это причуды. Ведь Алексей был очень экстравагантен. Но кроме этого у него очень ясный и не побоюсь сказать, гениальный ум. Был… Деньги Алексея пойдут в фонд. В завещании еще он передает и квартиру. Но я думаю, это неправильно. Эти двое- тетя и брат, я отдам им.

– Вы благородны, они все равно не оценят. Скажут, что деньги вы все равно выманили из Алексея. Кстати, о какой сумме идет речь.

– Миллион.

– Ну, по меркам Москвы, не очень и много.

– Далларов.

– Откуда у Алексея столько?

– Я же говорю, он работал над структурой одной программы, которая проводит аналитику. Сотрудничал с нашими фирмами, получил грант, освоил его и сделал прорыв в этой области. И неплохо на этом заработал.

– Да, еще в институте я помню, как мы приходили к нему в гости и заставали его за чтением Большой Советской энциклопедии. Он прочитывал подряд все статьи. Он А до Я. Мне это тогда чудачеством казалось.

– Он интересовался нашими раскопками в районе погребального комплекса императора Цинь Шихуанди. Неподалеку от Сианя.

– Что-то знакомое, – Сергей поморщил лоб.

– Первый император, который объединил Китай в 221 году до нашей эры, – подсказала Сяо Юй.

– И Терракотовая Армия! Конечно. Это чудо, я понимаю Алексея. Это все в его стиле. Все такое утонченное и загадочное. Только я не пойму, у него же экономическое образование, а потом он теориями в высшей математике увлекся. Как он мог помочь кроме денег?

– О, сейчас для реставрации всех фигур воинов в Терракотовой армии активно используются компьютерные технологии. Там осталось много кусков, частей, все это теперь кропотливо собирают. И зачастую специальные программы сканируют эти части и помогают найти подходящие компоненты. И Алексей поучаствовал в создании некоторых уникальных алгоритмов, которые могут практически сами проанализировать и предложить варианты сборки. Так из частей собирают вновь фигуры воинов. Работы ведь ведутся с тех самых пор, как в 1974 году двое крестьян обнаружили место захоронения этих фигур. Вы только представьте: 8100 полноразмерных воинов. У каждого свое индивидуальное выражение лица. Они собраны в четырех огромных павильонах. А технологии, которые применялись в то давнее время поражают и теперь. Кстати, вы не были в Сиане, или в Китае вообще?

– Да все никак, – покачал головой Сергей.

– Как же так, Вы учите язык, а у нас не были, – смешно нахмурилась Сяо Юй.

– Да вот я думал, сдам экзамен на уровень владения китайским языком, хотя бы на четвертый уровень, и в награду разрешу себе поехать, – отшутился Сергей. – А что за технологии, про которые Вы говорили?

– Очень много из оружия было украдено при расхищении гробницы. Но то оружие, что осталось, особенно клинки, которые были у фигур генералов этой армии, те клинки удивили ученых. Он практически не тронуты временем. Понимаете, технология хромирования стали для защиты ее от коррозии отработана только в двадцатом веке. А тут мы видим, как клинки до нашей эры хромировали.

– Ничего себе!

– Да, вот только сейчас уже ведутся работы по уточнению этого момента. И кажется, что все же хром перешел на металл клинков из краски, которыми были покрашены воины. Кто знает, так ли это, или тайны металлургии были известны уже тогда, – пожала плечами Сяо Юй.

– А Вы не пытаетесь возвеличить своих древних предков. Похвально, – воскликнул Сергей.

– Мне незачем приписывать им того, чего не было. Даже если они не хромировали клинки, и наконечники копий, то все равно сам размах изготовления армии впечатляет. Жаль, Алексей все ждал, когда правительство Китая разрешит приступить к раскопкам самой гробницы императора! Ведь она до сих пор не тронута. Мы боимся, что не сможем сохранить все артефакты при их контакте с поверхностью. Ведь сами терракотовые воины были богато окрашены, но как только их раскопали, под воздействием воздуха краска стала тускнеть и исчезать. Это была трагедия для исследователей!

– А когда же наконец разрешать вскрывать самую главную гробницу? – заинтересовался Сергей.

– О, пока этого даже в планах нет. Некоторые археологи сетуют, что если темпы раскопок и реставрации сохранятся, то еще лет двести уйдет на то, чтобы сделать все работы.

– Да, в самой гробнице могут быть сюрпризы, – кивнул Сергей.

– Мне кстати интересно, Вы учите наш язык. Не самый простой язык. Как вы его учите? – заинтересованно посмотрела Сяо Юй.

– Ну я занимаюсь с репетитором. По учебнику, который выпускает Ваше издательство «Пекин-пресс». Мне его посоветовали, эти учебники считаются одними из лучших. Говорят, серия «Боя» этого издательства принята для изучения даже в МГУ и МГИМО. А это лучшая для меня рекомендация.

– Да, я знаю эти учебники. Там к каждому уроку предлагаются иероглифы для заучивания. Мне интересно, как Вы их разучиваете?

– Ну как, как. Беру и выписываю, пытаюсь запомнить порядок черт. Как мне сказала мой репетитор- главное много писать иероглифы, чтобы рука «запоминала».

– Это похоже на механическое заучивание? – уточнила Сяо Юй.

– Ну да. Так, – кивнул Сергей. – Мне рассказывали, что в китайских школах в коридорах ходят дети и постоянно повторяют и декламируют иероглифы. Такой путь. Нам, европейцам еще сложнее.

– Вот, с этим мы и боремся. С этим тупым заучиванием. Это так горько, мы сами, сами китайцы забыли, что иероглифы- это не просто нагромождение палок и точек. Это ключ, описание реальности, как ее себе представляли древние составители иероглифов. Наши мудрецы очень расстроились бы, видя такое «тупое заучивание», поджала губы Сяо Юй.

Сергей заметил, что машина уже не движется. Они стояли возле гостиницы.

– О, мы приехали, – растерянно сказала Сяо Юй.

– Ну я так просто Вас не отпущу! Началось самое интересное, – Сергей оглянулся вокруг. – Давайте вон в то кафе зайдем. Договорим.

– Хорошо. Мне самой хочется Вам рассказать, – кивнула Сяо Юй.

Они прошли в кафе, сели за столик, что-то на лету заказали, и увлеченно продолжили разговор.

– Понимаете, есть такой проект. Называется wenlin, что в переводе с китайского значит «лес знаков». Это проект, который ведут люди, для которых важно донести до изучающих китайский язык, что древние люди, те мудрецы, что стояли у истоков создания иероглифов вкладывали огромные усилия. Филиалы разбросаны по многим странам. На их официальном сайте есть более подробная информация. Каждый иероглиф- это схематическое описание реальности. Прямое ее выражение на поверхности. И просто тупо заучивать- это варварство. Невежество. Незнание корней. А дерево без корней в ветер не выстоит. И засохнет.

– Ну, если вникать в то, почему так или иначе записан каждый иероглиф, то процесс заучивания увеличится по времени, – покачал головой Сергей.

– Наоборот! – Сяо Юй воскликнула так громко, то привлекла к себе внимание посторонних. – Понимаете, если вы разберетесь, в чем смысл, почему иероглиф изображен именно так, то вы уже не так легко забудете. И вам меньше времени требуется на заучивание. Вот давайте на примере. Скажите, в чем есть у Вас сейчас трудность в запоминании.

– Ну я бы не сказал, что трудность. Но вот, например, я постоянно путаю иероглифы «лево» и «право».

– Вот, а путаете потому, что Вы пытаетесь их тупо заучить. А вот давайте посмотрим, почему они такие. Итак, иероглиф «право» изображен так, – девушка достала карандаш и удивительно красиво написала на салфетке 右. – Итак, почему он изображен так?

– Да я не знаю.

– Вот, достаем и запускаем программу wenlin на моем смартфоне. Вводим этот иероглиф, вот пожалуйста, описание его начертания. Вот написано, что верхняя его часть- это изображение руки, а нижняя часть – это схематически изображен открытый рот.

– Ну, вроде на рот похоже. И с рукой соглашусь. Только что это нам дает? Рука вверху, рот внизу?

– Это нам дает намек на то, что правой рукой мы едим. Поэтому это сочетание и стало обозначать «правый».

– Хм. Ну а «лево»? – не унимался Сергей.

– Ну уж нет. Сами попробуйте. – девушка протянула смартфон Сергею.

– Ну по аналогии, верх- это опять изображение руки? А низ тогда что. – Сергей нашел иероглиф и открыл его описание. – Так, 左, где верхняя часть – это рука, а нижняя часть это … изображение. Чего это изображение.

– Это изображение коромысла, или в более ранних вариантах это ящик плотника. Что имеет смысл, как «работа». И получается, что «левый» это «рука, помогающая работе». Потому что правой мы делаем работу, а левой – помогаем.

– Ничего себе, – Сергей был явно взволнован.

– Это не просто «палки и запятые», как думают многие. У вас же даже песенка есть «палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек», – улыбнулась Сяо Юй. Так и в иероглифах. Каждая палочка несет смысл. Просто у нас случилась Культурная революция и огромное количество интеллигенции просто было уничтожено. А потом решили резко упростить иероглифы в их написании. Чтобы быстро обучить огромные массы людей. И научили. Но пришлось пожертвовать древним вариантом написания. Только в Гонконге еще пишут по- старому, сложными иероглифами.

– Да, я помню в начале обучения, мы видели, что вроде логика в написании есть. Например, пишем дерево, и оно выглядит 木. Вполне угадывается очертание дерева. Хотим написать лес и вот уже ставим несколько деревьев木木. А если так 森, то это уже много деревьев- это чаща. И вроде думали, так будет и далее в обучении. Но потом количество иероглифов стало увеличиваться, нужно было все больше запоминать. И все. Все стало только палками и точками.

– Вот, вместо понимания стало заучивание. А ведь слово «культура» пишется у нас как文化, что означает «знаковое превращение» или «преображение посредством знаков». То есть культурный человек, который преобразился, изучая знаки. А зазубривая знаки, не очень культурным станешь. Скорее, как попугай. Хотя, как посмотришь на некоторых попугаев, так понимаешь, что очень умные птицы.

– Вот, а давайте в вашей программе посмотрим и文化, почему это так изображается, – заинтересованно сказал Сергей. – Вот, смотрим. Первый иероглиф – это 文. Ну и почему он обозначает «знак, символ»? Так, смотрим в программе.

Сергей хлопнул ладонью по столу.

– Как все просто! Это же упрощенное изображение. А вот тут нарисованы древние начертания. И тут явно виден человеческий торс и на нем татуировки, или знаки на теле! Это татуировки шамана! И потом это стало обозначать вообще термин «знак».

– Да, во многих культурах на тело посвященного наносят изображения. А «化»– это обозначение человека, стоящего прямо и другого человека, который перевернут вверх ногами. И означает «переворот, превращение». И получили «знаковое превращение».

– Ну хорошо, вот давайте посмотрим еще иероглиф «управлять». У меня он тоже вызывает вопрос. Вот смотрим, да читается как si, пишется вот так «司». Как по мне, так тут к управлению мало что подходит. А что говорит программа? «Правительство, стоящие позади принца». Что это значит?

– Вы же помните фильмы, где показан король, принц? И у вас, европейцев, и у нас, есть одинаковые черты. Итак, квадрат посередине…

– Это открытый рот как в «右», – не удержался от шутки Сергей.

– Нет, набор знаков ограничен, и они не в каждом иероглифе значат одно и тоже, – не поддалась на шутку девушка. – Итак, посередине квадрат- это сам правитель на троне. Мы на тронный зал как бы сверху смотрим. То, что очерчено как буквой «Г» – это боковые стены его дворца, или его приемных покоев. А вот эта черта между правителем и стенами. Как вы думаете, что это?

– О, не может быть! – Сергей просиял. – Я, кажется, понял! Этой чертой символически изображены его советники, которые стоят позади правителя в шеренгу возле стены, и нашептывают ему советы.

– Вы молодец! – просияла Сяо Юй. Вот Вам и ответ.

Они заказали еще кофе, беседа их сильно увлекла, и Кирилл снаружи понял, что шеф реально поглощен чем-то. «Надеюсь, не этой восточной красавицей» пронеслось у него в голове. Кириллу было четко видно место за столиком, где сидел Сергей с китайской гостьей. И старому вояке все больше и больше казалось, что китаянка, пусть даже несознательно, опутывает чарами его шефа.

– Да, я чуть не забыла один важный момент. Вот представьте, вы видите иероглифы, которые переводятся примерно одинаково, – Сяо Юй опять использовала салфетку. – Вот смотрите «高兴», читается как «gaoxing», «愉快» читается как «yukuai» и последний – «喜欢», читается как «xihuan». Они все переводятся как «радость, радостно, весело». Но если вы начнете разбираться в написании, вы без труда уловите оттенки этих «радостей». А это уже позволяет нырнуть с головой в оттенки смыслов! А это совсем другой уровень прочтения и понимания?

– Ну раз уж Вы начали, расскажите до конца! – воскликнул Сергей.

– Ого, засиделись мы, – Сяо Юй посмотрела на улицу и ее брови поднялись вверх.

– Я нарушил Ваши планы?

– Ну, – девушка смущенно потупила глаза. Я хотела, раз уж в Москве, пройтись по музеям. Сегодня хотела.

– А когда Вы улетаете обратно?

– Ну в планах было лететь послезавтра.

– Знаете, Вы мне открыли целый пласт знаний. Я впечатлен и заинтригован. И ничего не знал о таком подходе к иероглифам, да и о программе не слышал. Так что сделаем так, я Вам дам на эти дни хорошего гида, он Вас проведет по всем достопримечательностям, покажет, что Вы захотите. За оплату не беспокойтесь, деньги у меня есть.

– Я должна была бы отказаться, – улыбнулась Сяо Юй. – Но не могу, очень заманчивое предложение! Спасибо.

– Тогда продолжим? – Сергей показал на салфетку.

– Да, конечно, – кивнула девушка. – Итак, вот возьмем эти иероглифы «高兴». Первый иероглиф изображает нечто в несколько ярусов. Башню такую. И значение у него «высокий». Второй иероглиф обозначает «поднимать, начинать, создавать» и в старой форме он изображает как руками что-то поднимают. И тогда прочтение сочетания этих иероглифов будет как, «высокое поднятие, приподнятое начало» в контексте что говорится о чем-то, что вызывает такое приподнятое настроение.

А в «愉快» первым мы видим иероглиф, который изображает в левой части сердце, что относится к понятию чувств. В правой части- это лодка, которую спускают на воду. Это радостная совместная работа: много рук толкают лодку. И вот она уже в воде! Второй иероглиф опять из двух частей. Это «сердце» слева и справа- это две руки, которые держат порванное кольцо, или нечто u- образное. И значение у этого- что-то быстро порвалось. И теперь это имеет значение «быстро». И соединив эти значения, получаем в итоге «что-то совместное, коллективное, быстрое и радостное».

– Прямо как на каком-то митинге, – пошутил Сергей.

– И вот третий иероглиф «喜欢» -壴- это изображается барабан, который стучат рукой, а под ним уже знакомый Вам прямоугольник в значении рта. Получается, что это значение «бить в барабан и петь». А правая часть «欢» – изображает в старых формах кричащую цаплю в камышах и вздох, что может расшифровываться как громкий вскрик. И тогда получаем «бить в барабаны и громко кричать как цапля в камышах».

И вот теперь, зная это, Вы можете мне даже сказать, какая «радость» самая громкая, а какая – тише будет? – хитро прищурилась Сяо Юй.

– Думаю, могу, – кивнул Сергей. – Раз «喜欢» – это «бить в барабаны и кричать» – то это самое шумное проявление радости. Потом, видимо, логично поставить «愉快» – «радость при совместном спуске лодки на воду», что тоже не тихо, но уже хотя бы без барабанов. И завершает, я думаю, «高兴». Я так понял, этот иероглиф что-то типа «приподнятого настроения», и он самый «тихий» из них.

– Браво, полностью согласна. Вот видите, каждая «радость» имеет тут свой оттенок, – кивнула девушка.

– А про эту программу «wenlin» много, кто знает?

– Мы очень стараемся, чтобы узнали многие. Но зачастую ее просто не хотят использовать. Ведь думают примерно так: всего есть шесть уровней, по которым оценивается навык владения китайским языком. Шесть экзаменов HSK. Результаты экзамена HSK признаются во всем мире. А для сдачи экзамена на сертификат международного подтверждения владения Китайским языком, скажем четвертого уровня, надо знать тысячу двести иероглифов. И заучить возможно. И все практически заучивают. Но далее идет пятый уровень. А этот сертификат открывает дорогу к работе во многих престижных корпорациях. Вот только там уже около двух тысяч пятисот иероглифов. И заучивать их – ненужное мучение. Ведь можно понять их логику написания. Нам важно, чтобы об этой программе хотя бы доносили до студентов при начале обучения. А там они сами уже пускай делают выбор. Например, относительно несложные иероглифы они могут зазубрить. Но уже сложные «трехэтажные» – лучше конечно понять. Но ведь студентам зачастую не говорят! И я видела шок, когда уже курсе на четвертом в каком-то ВУЗе им сообщают о такой возможности.

– Да, это благое дело. Тем более, что учить китайский язык начинают многие. У нас в России в некоторых школах китайский язык вводят как обязательный для изучения. И можно теперь сдавать китайский язык как один из экзаменов в 11-м классе, – уточнил Сергей и пошутил. – Скоро Китай захватит весь мир.

– Ой, старая страшилка, да только боятся Вам незачем, – отмахнулась девушка.

– Это почему? Я слушал выступление вашего лидера- Си Цзиньпина. Впечатляюще рассказал о последних достижениях: аппарат «Чанъэ-4» высадился на обратной стороне Луны, первый ледокол собственного производства, космические спутники на орбите.

– И Вы сейчас скажите, что самое время проявить имперские амбиции, как например захват других территорий?

– А почему нет?

– Знаете, полезно знать историю. Вот когда европейские страны стали совершать кругосветные путешествия, то они стали организовывать колонии и вступать в войну за мировое господство. Верно?

– Да, было такое. До сих пор огромные территории Африки говорят по-французски, что является следом колонизации. Также, как в Чили говорят на испанском. Много примеров, – кивнул Сергей.

– Вот. А Китай совершил довольно много кругосветных путешествий на кораблях таких размеров, что корабли Колумба по сравнению с ними- просто лодки. Эти путешествия хорошо описаны в хрониках. И носят название «Путешествия Чжэн Хэ». Всего было семь путешествий в период с 1405 года по 1433  год. И что?

– Что? – не понял Сергей.

– В результате не было организовано ни одной сколько-нибудь значимой колонии. Не захвачена ничья земля. Историки вообще считают, что эти плавания вообще не оставили значительного следа в мировой истории. Более того, если бы их не было, мир не сильно бы изменился. Представьте, можно ли так сказать о путешествиях Колумба?

– Так Вы хотите сказать, что у Китая нет имперских амбиций?

– Они выражены не так, как это видят люди на Западе.

Сергей помолчал и потом все же решился.

– Мой преподаватель родом из Приморского края. И там они все в свое время наблюдали проявление амбиций Китая. Я не хочу Вас обидеть. Просто вы сами подняли тему истории. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да, – тихо сказала Сяо Юй, она больше не улыбалась. – Остров «Драгоценный» на реке Усулицзян. В Приморском крае.

– Ну, для моих соотечественников это памятно как пограничный конфликт на острове Даманском на реке Уссури в 250 километрах от Хабаровска. Это был 1969 год. В новейшей истории считается самым крупным конфликтом в Российско- Китайских отношениях. В результате были применены секретные на тот момент установки реактивного огня «Град».

– А в Пекинском военном музее до сих пор стоит подбитый в тех боях танк Т-62, – сказала девушка.

– И что это было? Кто был неправ?

– Видимо сейчас уже никто точно не скажет, – покачала головой Сяо Юй.

– Вот только остров в результате перешел китайской стороне и границу пересмотрели. Но Вы правы, сейчас трудно сказать, что точно произошло.

Они еще немного посидели.

– Не хочется расставаться на такой ноте грустной. Я надеюсь, что между нашими странами будет только мир. А вы дайте мне свой номер телефона мое предложение по организации экскурсии по Москве в силе.

Девушка поблагодарила, дала номер, и они расстались. Уже вечерело.

Сергей вышел и встретился взглядом с Кириллом.

– Шеф, я конечно не особенно эксперт в дипломатии, но как девушки умеют путать планы, я в курсе. Вы зашли знаете сколько часов назад? Три!

– Ах, Кирилл, не ворчи. Какие еще планы, которые путают девушки?

– Смотрели китайский фильм «Битва у Красной скалы»?

– Смотрел, но давно.

– Там есть момент, когда ко вражескому генералу пришла девушка в каком-то чине и попросила выпить с ним чаю, и кое-что обсудить перед сражением. А генерал как раз собирался начать атаку.

– Ха, помню, девушка задержала этим чаепитием атаку и дала свои войскам нужное время для обороны. Генерал все понял, но было поздно. К чему это ты вспомнил?

– Да просто напоминаю о силе женских чар.

– Да какие чары, Кирилл, ну ладно тебе.

– Шеф, я конечно извиняюсь, может эта девушка действовала инстинктивно, без задней мысли, так сказать, да только я точно видел пару раз, как она довольно профессионально «стреляла в Вам глазами».

– Чего она делала?

– Спросите у жены, если так интересно, она расскажет технологию, – пошутил Кирилл.

Сергей решил немного пройтись, они шли рядом с Кириллом.

– Меня беспокоят два момента: Алексей говорил про какую-то менделеевскую комнату, а мне это что-то напоминает со времен моей с ним учебы. И второе, я точно помню, что я не говорил Алексею, что тоже как-то связан с археологическими поисками. Или я сказал вскользь, а теперь не помню.

– Так вполне может быть. Но зачем бы Вы говорили человеку, с которым не виделись очень давно о своих увлечениях? – удивился Кирилл.

– Да понимаешь, мы дружили когда-то. И все так вспомнилось. И я уже точно не помню, на какие темы мы говорили. Но чтобы я так подробно рассказал о увлечении периодом Карфагена, археологией, нет, не помню, – Сергей помотал головой. – А кроме того, уж точно не углублялся в тему настолько, чтобы Алексей сказал Сяо Юй, которая связана с археологией, чтобы она мне помогла. Тут какая то нестыковка. И она меня почему-то беспокоит.

– Что тут может беспокоить? Государственной тайны тут никакой нет. Это ваше увлечение вообще может никуда не приведет.

– Ну спасибо, ты утешил, – усмехнулся Сергей и хлопнул Кирилла по плечу. С таким же успехом он мог хлопнуть по шкафу.

Они прошли еще немного. И тут Сергей резко остановился и хлопнул ладонью по ноге.

– Как же я забыл! Менделеевская комната!

– Шеф? – глаза у Кирилла чуть не вылезли из орбит от неожиданности.

– Я вспомнил! Так Алексей называл лаборантскую комнату, которая была за кабинетом химии, когда мы учились. Он там любил нам писать на доске всякие загадки и ребусы. Мы даже деньги ставили, кто первый расшифрует.

– И это сейчас причем?

– Если он залазил под диван, и убедительно настаивал, чтобы мне передали, что у него там «менделеевская комната», может у него не было помрачения сознания, как думали окружающие. Может, он понимал, что если он так скажет, я вспомню про эту лаборантскую комнату.

– И как под диваном может быть кабинет? – Кирилл с сомнением смотрел на Сергея.

– Так давай проверим. Квартира по завещанию переходит к Сяо Юй. Она, я думаю, не будет против. Поехали, – Сергей устремился к машине.

– Сейчас? – Кирилл поспешил за Сергеем.

– Да, я не усну, пока не увижу этот диван.

– Да что за черт, прямо «Гарри Поттер и тайная комната», – буркнул Кирилл.

– Не бухти, поехали, поехали.

– Ну мы приедем туда, ключей то нет! – Кирилл развел руками.

– Там такая дверь в квартиру, одно название. Ты со своими талантами откроешь, – усмехнулся Сергей.

Спорить было бесполезно, и они поехали на квартиру.

Подойдя к дому, Сергей увидел, что в квартире горит свет.

– А вот это интересно. Хозяин умер, а кто тогда дома? Прописаны там только Алексей и его мама. И оба умерли. Пошли как проверим.

– Может Вы не лезьте тогда, а то мало ли. То комнаты какие-то тайные под диванами, какие еще сюрпризы, – покачал головой Кирилл.

– Прихвати просто пару своих мамонтов, – пошутил Сергей и показал на охрану.

Они подошли к домофону, и Сергей набрал номер. Вызов шел, но долго никто не отвечал. И когда Сергей уже подумал, что в квартире просто забыли и не выключили свет, или он ошибся окном, кто-то поднял трубку и молчал.

– Здравствуйте, мы с похорон Алексея, мне нужно подняться, я его товарищ, – сказал в тишину Сергей.

Трубку положили. Наступила тишина.

– Вот так поворот, – озадаченно хмыкнул Сергей. – Кто-то очень скромный. Придется это исправить.

Тут дверь открылась и им навстречу вышла молодая пара с собакой. Сергей придержал дверь и всей группой они прошли внутрь подъезда. Возле самой двери квартиры Алексея Кирилл остановился и прислушался.

– Там явно кто-то ходит. Шум небольшой из квартиры.

Сергей постучал прямо в дверь. За дверью было какое-то шуршание и все стихло.

– Послушайте, мы знаем, что в квартире кто-то есть. Мы хотим попасть внутрь. Нам нужно уточнить одну деталь. Не заставляйте вызывать полицию с подозрением на то, что вы грабите квартиру, – громко и отчетливо сказал Сергей.

Дверь в соседней квартире открылась и оттуда выглянул средних лет мужик. Увидев группу Сергея, он моментально скрылся.

За дверью молчали.

– Что будем делать? – Кирилл вопросительно посмотрел на Сергея.

– Давай, штурм, – усмехнулся Сергей.

Кирилл кивнул одному из охранников. Тот присел возле двери и через несколько секунд раздался щелчок, потом второй. Охранник открыл дверь как раз в тот момент, чтобы они увидели, как к двери бежит … тетя Алексея.

Немая сцена продолжалась недолго, Сергей с группой зашел внутрь и буквально вдавил женщину обратно в комнату. Там посреди стоял перепуганный двоюродный брат Алексея.

– Вот так встреча, думал, что на кладбище видимся последний раз, – усмехнулся невесело Сергей.

– А вы с какой целью? Вы чего. Что вам тут? – обрывками фраз пыталась как то общаться женщина.

– Я Вам могу задать тот же вопрос, – Сергей прошел на середину комнаты и огляделся. Кругом царил беспорядок. Все книги были вынуты, куча бумаг лежала на полу.

– Кажется я понял! Вы очень быстро, после кладбища, чтобы не дать скорби омрачить ваши думы, рванули прямиком сюда. Верно? – Сергей посмотрел прямо на парня, который так и стоял с бумагами в руках.

– Мы его родственники, вообще-то, -выдавил парень из себя.

– Ну да. Я помню. А ищите, вы, родственники, не завещание случайно?

– Это наше право. Вам какое дело вообще? – вспылила женщина. Первый шок прошел, и она пыталась перейти в наступление. Получалось хреново.

– Ну я Вам облегчу задачу. Завещание есть, Алексей все передал фонду, которым управляет китаянка, которую Вы сегодня видели.

Пара «поисковиков» без сил рухнула на кресла.

– Правда, не знаю почему, но эта девушка хочет квартиру оставить Вам.

– У Алексея деньги были. Большие. Мы его семья. Как он мог, – начал закипать парень. – Вот сука, подкидывались тут с ним, а он все в фонд.

Листы бумаги полетели на пол. Парень в сердцах пнул книги на полу.

– Ну вы не очень уж принимали участие, право слово, -парировал Сергей. – А сейчас побудьте как на кухне. Мне надо проверить одну вещь.

– Да пошли Вы, это квартира нашего родственника. Вон отсюда, – парень кинулся к Сергею, но на подлете был мягко остановлен, скручен и отнесен на кухню. Женщина отправилась сама, что-то бубня под нос.

Они остались с Кириллом в комнате одни. Сергей прикрыл дверь. Повернулся в сторону дивана. Вопросительно посмотрел на Кирилла.

– Давай как перевернем диван, – сказал Сергей.

– А то, искать так искать, – согласился Кирилл и они вдвоем без труда перевернули диван.

Установилась пауза, которую никто из двоих не решался нарушить. Они оба смотрели на открывшийся вид и слова как-то не шли.

– Это кто написал? – спросил Кирилл

– Ты меня конечно извини, но это самый глупый вопрос. Ты сам же знаешь. Прочти, что написано, ясно, кто написал. Вот только зачем?

Сергей уставился на надпись, которая была написана чем-то бурым. Похожим на кровь. Смысл надписи не доходил до Сергея. Вернее, надпись вроде была понятна. Но зачем Алексей ее написал снизу дивана. Зачем он хотел, чтобы Сергей ее прочитал? Ведь он явно хотел.

«Сергей прости меня заставили».

Вот так. На знаках препинания Алексей экономил, учитывая специфику чернил.

– И что это значит? И зачем кровью писать? – Кирилл был ошарашен.

– И кто его заставил? И что заставил? – Сергей также не понимал.

Незадачливых поисковиков вернули с кухни обратно в комнату. Усадили в кресла. Кирилл остался стоять рядом, остальные охранники вышли.

Сергей показал рукой на перевернутый диван и на надпись. Парочка оторопело смотрела. Они были удивлены не меньше Сергея.

– Что это значит? Кто и что заставили сделать Алексея.

Парочка молчала.

– Я проясню ситуацию. Всё по завещанию переходит к девушке из Китая. Сяо Юй. Но она хочет отдать квартиру вам. Вот только если я ей скажу, что вы тут издевались над Алексеем, и он кровью это написал, то как думаете, что она сделает?

Пара соображала быстро.

– Нет, мы не имеем понятия, – залепетала женщина. – Он был как безумный последние недели. Болезнь прогрессировала.

– Да что вы говорите. А мне кажется, что вы просто заперли его здесь и не давали ему связи с внешним миром, – повысил голос Сергей.

– Нет. Мы забрали телефон и не давали ему пишущих инструментов, потому что он действительно был как безумный. За две недели как он полностью слег, он вышел голый на улицу. Сиделка не усмотрела. Он сказал, что пошел покупать еду. Понимаете, полностью голый! Вы можете спросить в магазине, напротив. Там такой переполох был. После этого его не выпускали. И чтобы не начал бред по телефону нести, мы его забрали.

– Ну допустим, выходил он голый. Но телефон забрали и ручку не давали, потому что знали про завещание. Но сомневались. А он вам не говорил точно, есть ли завещание. И вы боялись, что он сделает еще какие-то распоряжения перед смертью.

– Это можете думать, что хотите. Он потом стал про эту «Мендельскую комнату» твердить. Сиделка в шоке была. Заставил ее поклясться, что она расскажет об этой комнате Вам и Юле после его смерти. Я и не думала, что он такое напишет.

– «Менделеевская комната», – машинально поправил Сергей. – Но что значит, что тут написано? Говорите лучше по-хорошему.

– Нет, не лишайте нас квартиры, – женщина встала на колени – Мы его не мучали, ничего не заставляли. Да, боялись что если нет завещания, то он его напишет. Но мы не заставляли его ничего делать. Я клянусь. Умоляю.

– Пошли отсюда, тут уже все ясно, – Сергей кивнул Кириллу.

Сделав снимок надписи на смартфон, они вышли. В комнате всхлипывала женщина.

Возле дома Сергей сел на лавку. Кирилл рядом.

– Черт знает, что, – устало покачал головой Сергей.

– Шеф, это уже становится опасным. Вот как я вижу ситуацию. Через много лет тишины, на связь выходит Ваш бывший товарищ. Вы встречаетесь несколько раз и болтаете. Этот Ваш друг звонит в Китай Сяо Юй и говорит, что вы занимаетесь интересным поиском в сфере археологии и просит девушку поддержать ваши поиски. Алексей оставляет все свое имущество фонду Сяо Юй. Вот только Вам кажется, что про Ваше это специфическое увлечение древностями, Вы не разговаривали. И Алексей пишет кровью, чтобы Вы его простили, потому что его заставили что-то сделать. Сделать что-то в отношении Вас.

– И что это может быть? – устало взглянул Сергей.

– Это неясно. Не ясно КТО заставил и ЧТО заставил. Но мне кажется, что это как-то связано с вашей китаянкой. А учитывая, что у Вас значительное состояние, Вам нужно быть осторожнее. Эта девушка все не выходит у меня из головы.

– А это тут причем?

– А при том, что она как то круто появилась в Вашей жизни. И предлагает помощь. А что, если то, что Вы ищите, интересно и ей? Что если она заставила Алексея отписать все на нее и позвонить Вам, установив контакт с Вами. Чтобы таким образом появиться в Вашей орбите?

– Тебе сценарии писать только, – отмахнулся Сергей. – Это слишком сложно. Не может так быть. Она выглядит искренней.