Читать книгу Чехов. Каторга. Сахалин - Денис Викторович Блажиевич, Денис Викторович Прохор - Страница 1

ЧЕХОВ

КАТОРГА

САХАЛИН

Денис Блажиевич.

Инт. Москва. Кабинет профессора Кутейникова.

У высокого полукруглого окна со смазанным отпечатком суетливого московского дня вырастает из желтого паркетного пола "присутственный" стол с зеленой суконной площадкой и бронзовой уютной дельной лампой. На полу раскатана огромная карта России и ее соседей.Профессор Кутейников это круглый старичок с грандиозной бетховенской головой.Он медленно ползает по среднерусской равнине, тогда как Антон прочно утвердился в пустыне Гоби. Купает башмаки в Индийском океане. Кутейников красным карандашом отмечает основные станции маршрута.

КУТЕЙНИКОВ

Так вот до Шишиги пойдете. Там ямщики потомственные и лошади у них. Что за лошади! Крепкие, лохматые, а хитрюги какие! Если слепая пурга за сто верст учуют. Да.А вот после Шишиги к Оби через болота. Там уж никак. Тут крюк придется делать.

Кутейников рисует основательный крюк.

АНТОН

Крючкотвором предлагаете, Сергей Михайлович? Никогда им не был…Но буду. Раз мадам География контрапупит. Значит миную Шишигу и попадаю…

Антон смотрит на красную точку на карте.

КУТЕЙНИКОВ

Только так. Прямиком из Шишиги в Жижигу.

АНТОН

И в Жижиге будет переправа?

КУТЕЙНИКОВ

Если б знать. По моим справочникам она там лет 15. А как там. Одна дорога знает.

АНТОН

И Псой Геркулесович Забейко.

КУТЕЙНИКОВ

Кто таков?

АНТОН

Если б знать. Дальше.

КУТЕЙНИКОВ

И говорить не о чем. Словно по Тверской прокатится.

АНТОН

Ничего себе Тверская. 4000 верст.

КУТЕЙНИКОВ

Разве этим дорогу меряют? Будет вам случай на случай, будто в соседний трактир прогуляетесь. А как не будет случая так и жизни не хватит.

АНТОН

Ничего. Хватит. Жить собираюсь долго. А если не долго то длинно.

Антон поднимается. Из потертого саквояжа достает несколько книг.

АНТОН

Спасибо, профессор.

КУТЕЙНИКОВ

Не скучно?

АНТОН

Что вы, милейший Кутейников. Я читака запойный. Да и толково у вас здесь. Как в мертвецкой. Все по полочкам.

КУТЕЙНИКОВ.

Обязательно буду ждать ваших впечатлений. Я ведь как Жюль Верн. Все больше за столом путешествую.

Профессор садится за стол.

КУТЕЙНИКОВ

Еще один совет. Не возражаете, Антон Палыч?

АНТОН

Весь внимание.

КУТЕЙНИКОВ.

Забудьте все что я вам тут плел. Езжайте в Одессу. Садитесь на белый пароход. А там Царьград. Африка без паралелей и меридианов. Как живая. А вы Россию собрались одолеть. Зачем?

АНТОН

Помилуйте, Сергей Михалыч. Что за немецкий вопрос? Что же вы думаете, если я для Будильника пишу да в яшкинскую Смехобойку кое-что тискаю. Что же я после этого и не писатель русский? У Толстого Севастополь у Достоевского Мертвый Дом у Гоголя Италия постылая, а у меня вот Сахалин. А как же? Где еще мяса писательского достать, где пострадать по взрослому как не у черта на куличках?

КУТЕЙНИКОВ

Тогда умолкаю. Разве что…

Кутейников достает из под стола медицинский саквояж.

КУТЕЙНИКОВ

Вам. В дорогу.

АНТОН

Профессор! Вот так угодили! Мне как человеку семейному…

КУТЕЙНИКОВ

Вы женаты?

АНТОН

И брачное свидетельство есть Диплом об окончании ЯВО Императорского Величества Московского Унивеситета.

КУТЕЙНИКОВ

А что же литература?

АНТОН

Грешен, грешен, грешен. Любовница. Но какая мексиканочка.

ЭКСТ. Вечер. Москва. Садовая шумная,с фонарями, хрустальными витринами, ямщиками и московской шуршащей публикой.Антон идет и слышит как ему кричат с противоположной стороны улицы.

ЛЕКТОРИЯ

Антон Палыч. Доктор Чехов.

Лектория – об+емная девушка с саженным фельдфебельским шагом пробивается к Антону через улицу.

ЛЕКТОРИЯ

Антон Палыч.

Она хватает Антона за руку.

АНТОН

Здравствуете, Лектория Петровна.

ЛЕКТОРИЯ

Лека

АНТОН

Лека. Так Лека. Здравствуйте, Лека.

ЛЕКТОРИЯ

А.П. вы читали мой рассказ?

АНТОН

Это который? На днях, вообразите, всунули мне брошюрку "Энтузиазм и клизма. Кто кого?"Переворачивающая вещь.

ЛЕКТОРИЯ

Я давала вам на рассмотрение. Помните? Прогрессивный студент. Душа-легкомыслица.Тарам-барам. И вот они вместе. Трудятся на благо народа.

АНТОН

А-а-а. Это там где он вместо цветов и духов лягушек перед Дуней препарирует. Имели опыт?

ЛЕКТОРИЯ

С лягушками?

АНТОН

Я надеюсь.

ЛЕКТОРИЯ

Смеетесь?

АНТОН

Помилуйте.

ЛЕКТОРИЯ

Я между прочим не просто так пишу.

АНТОН

И я не просто. Кушать очень хочется. Умел бы панталоны шить и шил бы.

ЛЕКТОРИЯ

Я умею.

АНТОН

Так в чем же дело?

ЛЕКТОРИЯ

Смеетесь?

АНТОН

Что вы? Ни в одном из четырех глаз.

ЛЕКТОРИЯ

Я тружусь ради идеи. Женщина тоже мужчина.

АНТОН

Вот это поворот!

ЛЕКТОРИЯ

Эмансипация. Знаете кто такие суфражистки?

АНТОН

Хорошие барышни курящие плохие папиросы. А вообще грустно. Итак одни бороды да брюки кругом. Не Россия, а одно сплошное заседание биржевого комитета.Тощища и яйца вареные. И вы туда же. А рассказ я ваш прочел. Хорош. Но вот эта ваша Дуня. По мне так лучше быть ей офицером. А герой? Он у вас студент. А пусть будет. Да вот хоть чиновником департамента акцизных сборов.

ЛЕКТОРИЯ

Но позвольте. Какой может быть роман между офицером и чиновником акцизных сборов?

АНТОН

Такой вот. Эмансипированный.

ЭКСТ. Вечер. Москва. Садовая. У дома-комода.

ЛЕКТОРИЯ

А.П. не отвертитесь. У меня для вас роман "Извергнутая"

АНТОН

Увы. Завтра уезжаю на Сахалин.

ЛЕКТОРИЯ

Когда?

АНТОН

Да вот в пять утра. Ярославским. А наша почта вы сами знаете.Не идет, но страдает.

ЛЕКТОРИЯ

Но ведь вы вернетесь?

АНТОН

Это да. Но каким? Вот в чем вопрос.

Инт. Вечер. Москва. Кухня в квартире Чеховых. Маша младшая сестра Антона. Антон на краюшке стола. Он делает отметки в толстой линованой тетради.

АНТОН

За квартиру на 3 месяца вперед. Алексей Семенович уверял. что половину выплатит до июня. Так что думаю продержитесь.

МАША

Бакалейщик. 25 рублей.

АНТОН

25, 25, 25.

Антон отсчитывает из бумажника.

МАША

Антон. Это же?

АНТОН

Ничего. Надеюсь в Новониколаевске будет ждать перевод из Русского Инвалида. Я им на целый год вперед пуд рассказов смастерил… А это как раз 12 рублей. Если там, конечно, будет телеграф.

МАША

Если там вообще будет Новониколаевск. Тебе Саша писал? Он опять без службы.

АНТОН

Эх кабы к моей шее еще 22 вершка… Могу еще 75. Больше никак. Или на Сахалин поеду на своих английских бульдожках.

Антон машет своими крепкими желтыми ботинками.

МАША

А может и не стоит?

АНТОН

Может не может. Надо куда-то ехать. Надо. Иначе так и помру московским репортером.

МАША

Если куда-то. Езжай в Ниццу.

АНТОН

Ницца… Это ближе чем станция Обираловка.

МАША

Вчера я разговаривала с Лизой.

АНТОН

Я не бегу.

ИНТ. Вечер. Москва. Кухня в квартире Чехова. Дверь открывается. Это младший брат. Миша.

МИША

Вы догрызли скатерть?

АНТОН (к Маше)

Я не бегу.

ИНТ.Вечер. Москва.Столовая в квартире Чеховых.

На собранном столе "чеховский" салат. Группа бутылок. В облаке золотых волос за медным самоваром Лиза Мизинова. Через стол напротив утвердились Яшкины. Он с фигурой рыхлой спелой груши и круглым блинным лицом. Его жена таже груша только сверху вниз. Рядом с Ликой Чудинов красавец актер. Шаляпинский тип, но сильно разжиженный, с водянистым нутром.

ЧУДИНОВ

Разве сможет родить русский театр Гамлета, Энея или Андромаху. Лиза, божественная! Требую сушку. У-м-м. Хрупоительная!

ЛИЗА

А как бы я… Чудинов. Вам как актеру. Как бы я сыграла Нору. На мне грандиозное платье и трагический взгляд встречается…

ЧУДИНОВ

С капустным листом в рыжей бороде городского головы уездного Болотинска.

ЯШКИНА

И вправду очень натурально.

ЯШКИН

Поэт. Да только Нора… Смотрите, Чудинов, что ставят в вашем театре. Вот у меня афишка.

Вот так пилюли или что в рот то спасибо.

В людях ангел не жена, а с мужем собака.

Языка я его не понимаю, но его понимаю

ЧУДИНОВ

Касса. Да и кто теперь изваяет русскую пиэсу? Островский? велик и мертв. Гоголь? Велик, велик, велик и мертв, мертв, мертв.

ЯШКИНА

Разве что наш радушный хозяин?

ЛИКА

Антоша? Да бросьте… Это же вам не "Смехобойку" толстить.

ЧУДИНОВ

Не осилит. При всем уважении.

ИНТ. Вечер. Москва. Столовая в квартире Чеховых. Входят Антон, Маша, Миша.

АНТОН

Что не осилю?

ЧУДИНОВ

Рассуждаем, Антон Палыч. Нет на земле русской больше драматургов. Некому мощно и плавно показать могучий поток русской жизни

АНТОН

Верно. На поток силенок не хватит. Я все больше по ручейкам да лужицам. Миш, пора!

МИША

Господа! Вскрываемся!

Хлопают пробки. Вино, водка льются в бокалы и лафитники.

ЯШКИН

Сегодня мы провожаем нашего Ивана.

ЛИКА

Дурака.

ЯШКИНА

Зачем так уж.

ЧУДИНОВ

Есть в этом соль. Ведь согласитесь, Антон Палыч. Не знаю куда, не знаю зачем.

ЯШКИНА

А ведь Иван дурак, дурак, но не дурак.

АНТОН

Вот за это. Миша!

ИНТ. Вечер. Москва. Корридор в квартире Чехова.

Дверь открывается и Антон быстро бежит по корридору, срывая на ходу салфетку с горла.

ИНТ. Вечер. Москва. Ванная комната в квартире Чеховых.

Антон едва успевает склониться над умывальником, как его тело сотрясается от громкого кашля. В воде появляются красные тонкие лохматые нити. Антон бросает несколько пригорошень воды в лицо и смотрит в зеркало.

АНТОН

И что, господин Чехов?… А плевать, господин доктор.

ИНТ. Вечер. Москва. Коридор в квартире Чехова. Лиза и Антон. Они встречаются и начинают медленно кружиться. Друг на друга не смотрят. Голосами ласкают друг друга.

ЛИЗА

Так и уедете?

АНТОН

Так и уеду.

ЛИЗА

Ни слова?

АНТОН

Ни слова.

ЛИЗА

Потому что не любите?

АНТОН

Потому что люблю.

ЛИЗА

Тогда вы трус.

АНТОН

Не а. Я жадина. Ни с кем не хочу делиться своей любовью.

ЛИЗА

А я? Как же это возможно без меня?

АНТОН

Так только и возможно

Антон на мгновение прижимается к волосам Лизы.

АНТОН

Как же вы такая воздушная и не понимаете?

ИНТ. Москва. Квартира Чеховых. Корридор. Вечер.

Лиза ушла. Антон один. В квадрате желтого света вместе с музыкой и шумными голосами возникает фигура Маши.

МАША

Антон! Студень скорее. Политика начинается, а разнимать нечем.

Антон выдыхает и спешит на кухню.

ИНТ. Вечер. Москва. Квартира Чеховых. Кухня.

Прямо на столе широкое мелкое блюдо со студнем, но кроме этого и вместе с этим мадам Яшкина.

ЯШКИНА

Антон Палыч.

АНТОН

Зинаида Михайловна. А хрена то хрена. Хреновый бриз какой то. Миль пардон. Я ваш караул снимаю. Пойдемте скорей, а то не ровен час поспеем только на руины монархии.

ЯШКИНА

Антон Палыч. Прошу все оставить между нами.

АНТОН

Как скажете.

Антон ставит блюдо на стол. Как раз между ними.

ЯШКИНА

Что? Нет. Нет. Опять ваши шуточки.

АНТОН

Моя работа.

ЯШКИНА

Если вдруг доведется. Ханов.Аркадий Ханов. Пусть знает, что в этом мире есть душа, которая…От Зины Терентьевой. От Харькова, от летнего сада и нашего любимого Шуберта.

В руках у Антона овальный амулет на черном плетеном шнуре.

АНТОН

Сделаю. Если на Сахалине я найду.

ЯШКИНА

Только

АНТОН

Не беспокойтесь. Об этом знаем вы, я и…

Антон глазами показывает на студень.

АНТОН

Так что.

ЯШКИНА

Что.

Антон берет нож.

АНТОН

Зачем нам лишний свидетель?

Яшкина всплескивает руками.

ЯШКИНА

Антон Палыч.

АНТОН

Пойдемте, пойдемте. Яшкин, бог знает, что подумает.

ЯШКИНА

Не подумает. У нас есть свидетель.

Она забирает у Антона блюдо со студнем.

АНТОН

М-М-М.Женщина с тайной и чувством юмора. Зинаида Михайловна. Я весь ваш с юга на север и с запада на восток.

ИНТ. Вечер. Москва. Квартира Чеховых.Столовая.

Вечеринка в разгаре. Остатки студня. Белая скатерть в винных пятнах. Яшкин отмокает в единственном мягком кресле. Курит сигару и стряхивает пепел в кулек из газеты. Лиза выбегает на середину комнаты.

ЛИЗА

А теперь, господа. Собираем Антон Палыча в дальнюю дорогу. Антон Палыч, вставайте сюда.

Лиза хватает Антона за руку и тащит за собой.

ЛИЗА

Чудинов, милый. Рявкните что-нибудь из чего-нибудь и не как нибудь.

ЧУДИНОВ

Слухаюсь, ваше лизейшество. Марш Лейб Гвардии Казачьего Полка.

Чудинов хрустит пальцами и барабанит по клавишам Марш Мендельсона (исторический факт).

Лиза и Миша ставят Антона на венский стул. Первым степенно подходит Яшкин.

ЯШКИН

Как надежде нашей словесности. Чтобы талант ваш не простыл в пути. От всей редакции, от всей души. Души ее не души.

Яшкин вручает Антону сложенную несколько раз папаху. Антон тут же напяливает ее на голову.

МАША

Боже, Антон, какой ты эпический! Вылитый наш булочник Кирпичян.

ЯШКИН

Зато тепло без всяких сантиментов.

ЧУДИНОВ

Разве это тепло? Антон Палыч. От нашего театра вашему. Дарим вам то без чего русскому человеку в нашей бескрайности никак. В "Жизнь за царя" ее носил боярин Овчина-Телепень, в "Смерти за царя" Фотий архимандрит и сам царь в "Без царя царя женили"

ЯШКИНА

Что это?

МАША

Шуба. Что же еще.

МИША

А-ха-ха,борода. Господа, борода.

Чудинов поднимает над головой блестящую густую бороду.

ЧУДИНОВ

Носите, но не сносите. Мне еще перед костюмером ответ держать.

ЛИЗА

А это от меня.

Она набрасывает на плечи Антона белый пуховый платок.

ЛИЗА

Не знаю зачем, но зачем то я знаю нужно.

МИША

А это от семьи.

Он развязывает расписной мешочек.

МИША

Набор для подвигов Чингачгука Великого Змея. Перо индюка, трубка мира, картонный томагавк и.... Карандашик для записи великих деяний.

Антон долго смотрит на Мишу. Потом обнимает его.

МИША

Тебе понравилось?

АНТОН

Еще бы… Чтобы я…Чтобы я без вас делал? Точно не это. Машка, тащи саквояж.

ИНТ. Вечер. Москва. Квартира Чеховых. Столовая.

Антон укладывает подарки в саквояж.

МАША

Какой бегемот.

АНТОН

Это профессор Кутейников. Дельный и умный старик. Немного близорук. Подарил еще мне набор инструментов дантиста. Зачем?

Антон щелкает пряжками саквояжа.

АНТОН

Мишка, лафитник! Друзья… Я… Ваше беспощадное внимание. И сам не знаю каким чертом несет меня на этот каторжный остров. Желаю, чтобы я добрался и выбрался, а ваши подарки мне действительно не пригодились. За Сахалин!

ВСЕ

За Сахалин.

За Сахалин и за бороду.

ЭКСТ. Сахалин. Владимирский рудник. День.

В голой серой скале пробита штольня– полукруглая дыра. По узкому деревянному мостику из штольни каторжники возят вниз тачки, груженные кусками руды. Это "тачечники" – самое грозное и презренное племя на каторге, навечно прикованные к тачкам. Среди них Пащенко и Зозуля. Одеты они одинаково. Круглые шапочки, полураспахнутые серые халаты, тяжелые деревянные башмаки, подкованные железными гвоздями. Пащенко около 35, Зозуля немного постарше и лицом потяжелей и попроще. Зозуля толкает тачку мимо солдата, сидящего на камне с ружьем между колен.

ЗОЗУЛЯ

Эй, Гаврила, табачку отсыпь. На траву уходить пора, а табака нет.

СОЛДАТ

Отсыплю я тебя штыка да приклада.

Пащенко, который впереди зло оборачивается.

ПАЩЕНКО

Зозуля!

ЭКСТ. Сахалин. Владимирский рудник. Пащенко сворачивает тачку и руда сыпется в большую кучу. Поднимается вверх, где Зозуля продолжает злить охраника.

ЗОЗУЛЯ

Уйду я сегодня, Гаврила. Я Иван природный по рождению с каторгой венчанный.

СОЛДАТ

С тачкой ты венчанный отсюда и до смерти, Иван. Какой-ты Иван, коли подрываешь как шпынь тюремный.

ЗОЗУЛЯ

Шпынь! Я шпынь!

ПАЩЕНКО

Зозуля!

Но тот его не слышит.Он внезапно останавливается. Поднимает вверх руки, насколько это ему позволяют его цепи. Голос Зозули грозен и велик.

ЗОЗУЛЯ

Алена Волчья Заря, Моревой Оцепень, Васька Черкас, Сенька Очес – все атаманы лихие. Всех кто каторгой бит и не перебит. Вам говорю. Черным молоком цепи мои разорвите, а остальное Иван и сам возьмет.

Все застывают на месте. Тревожная ожидающая пауза. Наконец, солдат нехотя поднимается.

СОЛДАТ

Все, шпынек. За то что подняться заставил.

Ударом ноги Зозуля сбрасывает тачку с мостика. На его запястьях обрывки цепей. Солдат мгновенно упирает приклад ружья в плечо.

СОЛДАТ

Стоять. Стоять.

Зозуля не обращает на то никакого внимания. Он идет прямо к солдату.

ЗОЗУЛЯ

Слово верное, слово правое. От него падут стены острожные.

Солдат стреляет прямо в Зозулю. Но выстрел не останавливает Зозулю. Он идет вперед. Огромный, худой, в распахнутом халате.

ЗОЗУЛЯ

Расплавятся цепи кандальные. Падут решетки каменные.

СОЛДАТ

Стой, стой, падла!

Солдат пытается сделать выпад штыком. В это время цепь обвивает его шею. Это Пашенко. Он подобрался сзади. Зозуля отбирает ружье. Смотрит прямо в синее задыхающееся лицо.

ЗОЗУЛЯ

И слово то стоит крепко. Крепче любого закона человеческого. Крепче церкви божьей. И слово это воля. Воля!

Солдат падает на колени.

ЭКСТ. День. Сахалин. Где-то между Владимирском рудником и близкой тайгой. Пащенко и Зозуля бегут. Зозуля оглядывается.

ЗОЗУЛЯ

Достанут. Недалеко ушли.

ПАЩЕНКО

А Моревой Оцепень твой на что? Ходу!

ЭКСТ. День. Сахалин. Где-то между Владимирским рудником и тайгой. Старший надзиратель Ханов около 40 смотрит в тонкую подзорную трубу германку. Потом идет вдоль цепи солдат.

ХАНОВ

Пуль не жалеть. Души у них давно отпеты, а телами канцелярия в Александровске ведает. Семенов, беглым!

Унтер Семенов дает команду. Солдаты начинают стрелять врассыпную на ходу. Расстояние между беглецами и солдатами сокращается, но и до леса Пащенко и Зозули остается все меньше и меньше.

ХАНОВ

Еще залп, Семенов!

СЕМЕНОВ

Заряжай! Цельсь! Огонь!

Новый залп. Без эффекта. Семенов хватает ружье у молоденького солдата.

СЕМЕНОВ

Дай сюда! Гусак рязанский!

Семенов мгновенно перезаряжает ружье и стреляет. Тут же зло бросает ружье. Подбегает к Ханову.

СЕМЕНОВ

Господин надзиратель и вправду заговоренные.

ХАНОВ

Что городишь, Семенов?

СЕМЕНОВ

Сами знаете как стреляю. А это ж не белка. Уйдут, подлецы.

На поясе у Ханова великолепный кольт Уолкерс с белой рукояткой.Ханов упирает револьвер в согнутый локоть. Секунда и Зозуля хватается за щеку, останавливается, но тут же продолжает бежать.

ЭКСТ. День. Пащенко и Зозуля.

ПАЩЕНКО

Что?

Щека Зозули окровавлена.

ЗОЗУЛЯ

Достали.

ПАЩЕНКО

Не останавливайся. Ходу! Ходу!

Пашенко и Зозуля скрыватся в лесу.

ЭКСТ. День. Между Владимирским рудником и тайгой. Семенов обращается к солдатам. У каждого из них на раскрытой ладони патроны. Семенов осматривает их и тихонько ругается.

ЭКСТ. День. Между Владимирским рудником и тайгой.

Семенов подходит к Ханову.

СЕМЕНОВ

Все холостые. До единого.

ХАНОВ

Заговоренные. Теперь бы еще узнать кто заговорил?

ЭКСТ. День. Сахалин. Гавань Александровска.

Берег вулканический с черной галькой. Татарский пролив не спокоен. Мелкие сильные волны толкаются друг о друга по обе стороны деревянного причала. За узкой полоской седые скалы и тайга с черным дымом лесных пожаров. На рейде пароход "Байкал". Половина груза уже выгружена и лежит на галечном берегу. Каторжники перетаскивают ящики, мешки на повозки. В руках пожилого поручика Коновалова мятый листок. Слева от него старший помощник с парохода худой швед Сверельсон. Они с Коноваловым старые знакомцы.

СВЕРЕЛЬСОН

Будто канареек не вижу.

Коновалов сверяется.

КОНОВАЛОВ

Должны. Вроде тамбовские.

Швед останавливается у кучи ящиков и сдергивает дерюгу. Под ней клетка с птицами.

КОНОВАЛОВ

Кажись не сдохли. Может и тамбовские.

СВЕРЕЛЬСОН

Лучше бы генерал-губернатор прислал куров. Кура это яйцо, пух, перо. Это хорошо. Это уютно… Тащить через весь континент канареек. В этом совсем нет разума.

КОНОВАЛОВ

По разуму, конечно, Карл Карлыч. Когда-никогда твоя Швеция выйдет. По разуму мне этот Сахалин… Жил бы я у себя в Коломне и куров воспитывал. А я здесь, дальше чем край света, канареек в каторгу тащу. Э-э-э. Да разве поймешь ты, Карл Карлыч, бремя империи. Гречки только 8 мешков.

СВЕРЕЛЬСОН

Сколько было все тут.

КОНОВАЛОВ

Тогда все.

СВЕРЕЛЬСОН

Еще литератор. Одна штука.Там между перцем и солью на ящике с динамитом.

ЭКСТ. День. Сахалин. У причала Александровского порта.

Коновалов подходит к человеку, сидящему на ящике с крупной надписью " Nobel awards". Коновалов ставит галочку в листке напротив графы – литератор.

КОНОВАЛОВ

Господин литератор.

Человек встает. Коновалов немного удивлен. Перед ним человек в партикулярном платье, лохматой черной папахе и огромной бородой. В руках у него медицинский саквояж.

КОНОВАЛОВ

Поручик Коновалов. Разгрузка почти закончилась. У меня есть место в коляске.

АНТОН

Чехов. Антон Палыч

КОНОВАЛОВ

Очень приятно. Э нет. Антон Палыч. Первый наш сахалинский закон. Шапки здесь ломают только арестанты.

ЭКСТ. День. Сахалин. Поляна в тайге. Пащенко и Зозуля выбегают на поляну. Перед ними невеликая яранга. Тут же бородатый старик и молодая девушка рядом с костром. Напротив нее сидит мальчуган лет 2. Это айну – коренной сахалинский народ.

ЗОЗУЛЯ

Ханов скоро будет.

ПАЩЕНКО

Да и они по-русски не понимают. Это не гиляки. У деда борода поповская. Это айну. Мирный народ.

ЗОЗУЛЯ

А что им понимать. Рукой покажет, куда мы побежали. Нет тут решать надо.

Зозуля решительно идет вперед.

ЭКСТ. День. Сахалин. Дорога в Александровск. Антон и Коновалов в коляске. Дорога удивительно хороша с полосатыми николаевскими столбами, желтым песочком и вежливыми каторжниками.

КОНОВАЛОВ

А я вас читал господин Чехов. У нас тут библиотека имеется. Рассказики ваши ужасно хороши. Супруга иногда после обеда читает. Знаете, для пищеварения.

АНТОН

Для пищеварения слабый раствор марганцовки куда как лучше.

КОНОВАЛОВ

А вот еще спросить хотел?

Антон почти перебивает. Говорит короткими, почти заученными и надоевшими фразами.

АНТОН

Дорога дрянь… После Урала думал Сибирь, а вышла одна Калужская губерния до самого океана.На постоялых дворах щи да щи, только после Читы их топорами рубят.

КОНОВАЛОВ

А вот…

АНТОН

Из самой Москвы… На воздушном шаре не летал… Французы лягушек едят. Телефон это не еврей из Плоцка, а чтобы в него говорить. Император еще пока Богу молится, а не наоборот… Приехал на каторгу смотреть.

КОНОВАЛОВ

Горе наше описывать будете?

АНТОН

Что же еще?

КОНОВАЛОВ

А все-таки не пропустите как из этого чужого азиатского берега Россия делается.

Коляска останавливается на небольшой возвышенности. Внизу городок Александровск. Аккуратный, регулярный и чистенький. Антон впечатлен. Забывшись, он снимает папаху и свою накладную бороду. Вытирает ей лоб.