Оглавление
Дэвид Гранн. Убийцы цветочной луны. Нефть. Деньги. Кровь
Хроника первая. Женщина под прицелом
Глава 1. Исчезновение
Глава 2. По воле Бога или человека?
Глава 3. Король Осейдж-Хиллз
Глава 4. Подземная резервация
Глава 5. Ученики дьявола
Глава 6. Вяз миллионеров
Глава 7. Темное дело
Хроника вторая. Следователь
Глава 8. Министерство легкого поведения
Глава 9. Ковбои под прикрытием
Глава 10. Исключение невозможного
Глава 11. Третий человек
Глава 12. В зеркальном лабиринте
Глава 13. Сын палача
Глава 14. Предсмертные слова
Глава 15. Скрытое лицо
Глава 16. Ради модернизации бюро
Глава 17. Стрелок, «медвежатник» и химик
Глава 18. Состояние игры
Глава 19. Предатель собственной крови
Глава 20. Да поможет вам Бог!
Глава 21. Парилка
Хроника третья. Репортер
Глава 22. Призрачная земля
Глава 23. Дело не закрыто
Глава 24. Меж двух миров
Глава 25. Забытая рукопись
Глава 26. Кровь вопиет
Благодарности от автора
Примечания к источникам
Архивные и неопубликованные источники
Избранная библиография
Об авторе
Иллюстрации
Отрывок из книги
В апреле поросшие дубравами холмы и обширные прерии резервации индейцев-осейджей в Оклахоме устилают мириады мелких цветов. Анютины глазки, виргинские клейтонии, голубые хоустонии…[1] По замечанию летописца осейджей Джона Джозефа Мэтьюза, эти галактики лепестков кажутся «конфетти, рассыпанными богами»[2]. В мае, когда койоты воют на пугающе огромную луну, цветы покрупнее вроде традесканции и волосистой рудбекии начинают теснить малюток, отнимая у них свет и воду. Те никнут, опадают и вскоре уже покоятся под землей. Потому май осейджи называют месяцем, убивающим цветы.
24 мая 1921 года Молли Беркхарт, жившая в осейджском поселении Грей-Хорс, Оклахома, забеспокоилась, не случилось ли чего с одной из трех ее сестер, Анной Браун. 34-летняя Анна, которая была старше Молли меньше чем на год, пропала три дня назад[3]. Она часто уходила в «загулы», как их пренебрежительно называли в семье: танцевала и выпивала с друзьями до самого рассвета. Однако на сей раз прошла ночь и еще одна, а Анна так и не появилась, как обычно, на веранде – длинные черные волосы слегка растрепаны, темные глаза горят стеклянным блеском. Зайдя, Анна любила сбросить туфли, и Молли тосковала по успокаивающему звуку ее неспешных босых шагов. Вместо него была лишь тишина, как в прерии.
.....
«Он был самым энергичным из всех, кого я знал[47], – вспоминал ссудивший ему на открытие дела. – Даже просто переходя улицу, он будто шагал навстречу свершениям».
Вскоре Хэйл обанкротился, но горечь поражения лишь подстегнула его честолюбие и амбиции. Вновь начав все сначала, он часто спал в продуваемой холодными ветрами прерий палатке, наедине со своей яростью. Много лет спустя журналист описывал, как Хэйл расхаживал перед костром «словно зверь на привязи. Нервно, суя пальцы прямо в языки пламени, потирал руки. Его красное лицо горело от холода и возбуждения»[48]. Он трудился с лихорадочной одержимостью человека, страшившегося не только голода, но и ветхозаветного Бога, готового в любой момент покарать его, как Иова.
.....
